Аннотация: Скользкие дороги и крутые повороты...Эта жизнь - лабиринт. И страшно не заблудиться в его изгибах, а остаться одному.
Ссылка на форум: http://forum.animeblog.ru/viewtopic.php?f=141&t=11015&start=450
Ссылка на автора: http://my.animeblog.ru/sinus
Наруто:Шаги
Автор: Sinus
Бета: на данный момент - MW
Название: Шаги (рабочее)
Статус: В процессе (писаться будет медленно, но верно)
Размер: ориентировочно - Макси.
Жанр: POV, Drama, Horror.
Персонажи/пейтринг: Наруто, Ли, но будут и другие.
Саммари: Скользкие дороги и крутые повороты...Эта жизнь - лабиринт. И страшно не заблудиться в его изгибах, а остаться одному.
Рейтинг: от PG-15 до NC-17
Размещение: Скажите мне где - и пожалуйста.
Предупреждения: OOC, AU
От автора: Соскучился я по этому фэндому. Прошло достаточно времени с написания Упавшего Листа, и, мне кажется, я слегка подрос. Посмотрим, что из этого выйдет.
Дисклеймер: Масаси Кишимото
Арка 1
Глава 1
Рок Ли
"Да ниспослан будет свет,
В те очи, что смотрят в пустоту..."
Тсуна Момори,
Первый советник Дайме Пятинебесного края,
58 год с заточения Дзюби.
- Ма...кха!.. ма...
Я до сих пор помню тот запах. Зловоние обугленных тел и запекшейся на лице крови.
- Мама...
Мне никогда не удастся забыть той страшной картины. Что открылась мне, когда я имел несчастье очнуться посреди этого кошмарного пепелища. Мой дом, место, где я рос с самого рождения, было сравнено с землей. Обугленные обломки досок, походившие на почерневшие кости исполинского зверя, хищно и зло пялились на меня своими остриями. То, что когда-то, в другой жизни, было красивейшей мебелью и богато расшитыми драпировками, теперь стало пеплом. Легкий летний ветерок, словно в насмешку над моим горем, подхватывал эту измельченную труху и нес её прочь.
Прочь от меня.
- Мама! - едва мой голос окреп, а пелена спала с сознания, я, покачиваясь на непослушных ногах, начал ковылять в сторону лежавшего в пяти метрах от меня тела. Прекрасное кимоно цвета заката, что так любила моя матушка, было скомкано и отброшено в сторону, а обнаженная женщина лежала неподвижно, вся обмазанная копотью. И хоть я еще не мог четко сфокусировать взгляд, вывернутые под неестественным углом руки и обезображенное рваным порезом лицо были мне ясно видны.
- Нет... - тук-тук, тук-тук. Весь мир перестал существовать для меня, семилетнего пацана, и лишь бешено колотящееся сердце отдавалось в ушах громким гулом. - Мамочка...
- Пошли, парень, - сильная широкая рука легла на мое плечо, и я дернулся как от удара током. Слишком резко развернувшись, я рухнул прямо на покрытый обугленными обломками пол и, дрожа всем телом, вытаращился на обладателя голоса. Неприметная серая майка, форменный жилет шиноби и повязка, похожая на те, в которых ходили те ниндзя, что патрулировали нашу деревню раз в месяц. Их смена должна была начаться как раз сегодня. Сегодня, но не вчера.
- Вставай, - немного грубовато, но с оттенком теплоты и жалости в голосе произнес шиноби Конохи. - Не следует тебе дальше оставаться здесь.
* * *
- Эй, придурок, лови!
Небольшой камешек, кинутый натренированной рукой, попал мне прямо в лоб. От боли помутнело в глазах, но я продолжал приседать, сжав зубы и вытирая льющиеся из глаз слезы.
Они смеются. Хотя нет... они ржут. Мои одноклассники по академии ржут как кони, да простят такое сравнение эти благородные скакуны. Такеда, главный заводила в нашей параллели, старается больше всех, сгибаясь пополам от хохота и прижимая руки к животу.
Но мне все рав... Нет, это ложь. Мне не все равно, иначе бы я не рыдал от обиды и не стискивал зубы до боли в челюстях. Но другого выхода нет, ведь здесь я - никто.
- Нет, вы только... - очередной приступ хохота. Такеда хлопает своего приятеля Ишигаву по плечу и театрально вытирает несуществующую слезу. - вы только посмотрите на него! Эй, неудачник, сколько уже раз?
Я не отвечаю, молча продолжая приседать. Ноги уже ноют, да и все тело ломит от усталости, но мне удается выжать из себя новую капельку сил... чуть-чуть... Так всегда. Сильнее, лучше, быстрее и сильнее, но по капле, пока другие скачут вперед семимильными шагами.
- Я к тебе обращаюсь, недоумок! - сильный удар по лицу выводит меня из равновесия, и я падаю на пыльную землю тренировочной площадки. Падаю, приподнимаюсь на дрожащих руках, и, покачиваясь от боли, пытаюсь продолжить упражнение. Падаю - и поднимаюсь. Изо дня в день. Как всегда.
- Да отстань ты от него, Такеда, - брезгливо морщит носик какая-та девчонка. - Он же сейчас помрет, не видишь что ли?
- Твоя правда, Мэй, - с чувством собственного превосходства отвечает мальчишка и плюет мне в лицо. Слюна течет по моему глазу и стекает по щеке, вызывая новый взрыв хохота.
Отстраниться. Сосредоточиться на чем-то одном и становиться сильнее. Сильнее этих плевков, одноклассников, Такеды... сильнее всех, кто сделал меня и мою жизнь такой. Медленно, когда каждая новая ступень к силе дается невероятными усилиями, а рядом, перескакивая через три, вприпрыжку бегут другие. Но я могу только так. Сильнее, выше, больше...
- ...три... - вырывается из моих горящих огнем легких. Такеда и остальные замолкают, с интересом уставившись на меня.
- Что ты там вякнул?.. - издевательски тянет кто-то, заглядывая в мое покрытое потом и грязью лицо. Неважно кто. Важно только...
- Семь тысяч... - выжать последние соки из этих проклятых, слабых ног и подняться. - восемьдесят... четыре...
Хохот. Плевки. Удары. И снова хохот. Выше, сильнее, больше...
Чтобы стереть их всех с лица земли.
* * *
Мерный стук деревянных сандалий убаюкивал уставший и сонный разум Майто Гая. Едва вернувшись с миссии, молодой и перспективный джонин был вызван в резиденцию Хокаге для решения одного срочного вопроса. Старик Сарутоби мерил шагами свой круглый кабинет, пыхтел излюбленной трубкой, распространявшей тяжелый запах табака, и заунывно читал досье какого-то паренька из академии.
- Рок Ли, девять лет, - скрипучий и кряхтящий голос Профессора Скрытого Листа отражался от стен негромким эхом, что действовало на откровенно скучающего шиноби как колыбельная. - Родился в маленькой деревеньке близ границы со страной Молний. В возрасте семи лет его дом вместе со всеми родственниками был уничтожен группой миссиннинов Скрытого Облака с целью грабежа. Спустя три дня был поселен в общежитии для беспризорников Конохи и определен в первый класс Академии шиноби. Физически здоров, не имеет хронических заболеваний. Система циркуляции чакры отсутствует как таковая, вследствие чего мальчик не имеет способностей к ниндзютсу и гендзютсу. Проявляет незаурядное трудолюбие на уроках физической подготовки, хотя и здесь его таланты весьма и весьма малы. Асоциален, есть подозрения в нарушении психики. В классе рассматривается как объект насмешек и издевательств... Что скажешь, Гай?
С трудом разлепив уже успевшие сомкнуться глаза, джонин встряхнул головой и непонимающе уставился на сосредоточенно сверлящего его глазами старика.
- Эм... - проклятая трехнедельная миссия, сожри её Кьюби! - Вы что-то сказали, господин Хокаге?
Хирузен закатил глаза и с видом учителя, объясняющего умственно отсталому ученику таблицу умножения, рявкнул:
- Гай, соберись! От нашего разговора может зависеть судьба этого мальчика! - тон Третьего не оставлял сомнений в серьезности его слов, поэтому Майто Гай, собрав все силы в кулак, придал своему лицу самое строгое выражение.
- Паренек безнадежен как шиноби, господин Хокаге. Я не понимаю, чего вы хотите лично от меня?
- Гай, ты не замечаешь определенного сходства между тобой и этим Ли? - голубые глаза Третьего лукаво сверкнули из-под го широкополой шляпы. - Отсутствие чакры, феноменальное трудолюбие...
- Сарутоби-сенсей, - смекнув, что разговор перешел в плоскость личных качеств, джонин позволил себе легкую фамильярность. - В свое время я добился всего только своими силами. Если этот самый Рок Ли действительно захочет стать шиноби, он землю сгрызет, но добьется своего. Если же нет... То я тем более не вижу смысла тренировать такого ученика.
- Ваши жизненные обстоятельства разнятся, Гай, - грустно выдохнул Хирузен, выпуская колечки дыма. - У тебя был дом, были родители, да упокоятся они с миром, в конце концов у тебя есть чакра. Этот же молодой человек, по сути дела, не имеет никакого будущего, если ему не помочь. Ты - лучший боец традиционного тайдзютсу в Конохе и единственный, кто может спасти его в этой ситуации.
Спать... Нет, сначала поесть, затем принять душ, а потом спать... Сила юности простит эти естественные человеческие потребности. Наверное все эти мысли были написаны на лице молодого шиноби, потому как Третий, после пяти минут игры в гляделки с сонным подчиненным, заранее понял его ответ.
- Иди, Гай, - джонин встрепенулся и, с плохо скрываемым ликованием на лице, торопливо поклонился и уже был на полпути к выходу, как строгий голос Хокаге одернул его. - Иди к Западным воротам. Там ты присоединишься к группе Какаши, и он проинструктирует тебя о новой миссии. Захвати с собой теплые вещи - ваша конечная точка назначения это Страна Снега. На все у тебя есть десять минут.
- Но... - обреченно заскулил Гай, но Сарутоби быстро перебил его, ударив кулаком по столу, от чего несчастный сын дуба разломился пополам.
- Немедленно! - и подхваченный скудным дуновением Силы юности, зеленый зверь Конохи моментально испарился в облачке белесого дыма.
- Прости, пацан, - печально вздохнув, прошептал Хирузен. Досье на Рока Ли плавно опустилось на обломки стола. - Но, видно, не судьба...
* * *
- Ты хочешь отомстить им?
Голос этого паренька такой высокий и по-детски звонкий, что от этих стальных ноток, пропитанных гневом, мне становится жутко. Очередной порыв холодного ветра, и меня заносит немного влево.
- Хочешь? - переспрашивает он, сильнее сдавливая мою руку. Чувствую, как жалобно хрустнули суставы, но я терплю, сжав зубы. И молчу. Как всегда.
- Отвечай!
Молчать. Не говорить. Не опозориться. Внезапно этот мальчик дергает моя вверх, и в следующую секунду я обнаруживаю себя лежащим на отвесной скале. Но не под ней.
- Если ты умрешь... - тяжело дышащий, мальчик нависал надо мной, яростно сверкая глазами. - ты согласишься с ними! Они говорят, что ты неудачник, и ты будешь им, пойдя на поводу у этих шакалов!..
Вдох - выдох. Я зажмурился, прячась от гнева в его взоре и от собственной ничтожности. Перебинтованные руки со сбитыми костяшками скребут по голым камням, оставляя на них неровный узор кровавых дорожек. Он прав. Я похож на ошибку природы. Слишком слабый, чтобы учиться. Слишком трусливый, чтобы выдержать удар. Слишком глупый... Сброситься со скалы Хокаге, как ни посмотри, не могло быть идеей умного человека.
- Что... - цежу сквозь крепко сжатые зубы, еле выдавливая из себя слова после стольких мыслей. - ...что же делать?
Мой голос больше похож на скулеж раненного щенка, нежели на исповедь героя-мученика. Привычка закрываться от всего мира при первых же признаках опасности не забыта, но я не чувствовал никакой угрозы от этого паренька надо мной. Гнев, ненависть, силу - да, но направленные не на меня.
- Ты столько тренируешься до потери сознания, что уже и так должен был найти ответ, - серьезные, не по-детски жестокие и печальные слова срываются с его уст. Проникая в самое сердце моей души. - Пока другие становятся сильнее за час, тебе требуется неделя. Прием, на изучение которого отводятся считанные дни, недоступен тебе месяцами. До сих пор не понял?
У моего спасителя странные глаза, неправильная осанка и страшный голос. Парень говорит вещи, о которых не задумываются порой и древние мудрецы, но одновременно совершенно по-мальчишески размахивает кулаками и брызжа слюной. Тук-тук. Тук-тук...
- Если ты поможешь мне стать сильнее всех тех отбросов, что превратили мою жизнь в Ад, я... - запинаюсь на полуслове, будто увидев приведение. Что-то неправильное и неестественное сквозит в наших словах, возносится к высотам жизни и распускается бутонами ошибок. Бутонами, которые в этом мире окрашиваются только в красный цвет.
- Нет, - резко перебив меня, он отворачивается и делает шаг в сторону обрыва. Нелепая, вся в подпалинах, одежда висит на нем мешком, грязные волосы торчат клоками, словно кто-то резал или вырывал их, а худенькое тело восьмилетнего пацана смотрится до того жалостливо и одиноко на фоне усыпанного ярко сверкающими звездами неба, что на мгновения я даже забываю о нашем разговоре. Но вот мальчик вновь поворачивается и мне становится хорошо видно его лицо, ранее скрытое ночными тенями, а теперь освещенное прекрасной Цукиёми.
Впалые щеки и крупные круги под глазами выдавали в нем частенько голодающего и страдающего недосыпанием. Три симметричных алых шрама по диагонали прорезал лицо мальчишки, придавая ребенку грустный, но одновременно и строгий вид. Я удивленно отшатнулся, когда понял, что вязь черных символов на лице паренька - не моя больная фантазия или прилипшие к потном лицу волосы, ведь сам он при свете луны оказался блондином, а самая настоящая сеть печатей, которыми пользуются сильные и опытные шиноби для выполнения сложнейших техник. Татуировки покрывали все лицо незнакомого мне пацана, исчезая за воротом старой поношенной майки.
- Мы оба сейчас слишком слабы, чтобы выжить, - прошипел он сквозь зубы, будто давясь собственными словами. Глаза цвета чистой лазури снова вспыхнули алым огоньком, погасшим в следующее мгновение, а их обладатель, в два шага преодолев расстояние между нами, впился взглядом в мое лицо. - Я помогаю тебе, а ты помогаешь мне. Но запомни, - тычок в грудь. - Если согласишься, то от нашего уговора тебя освободит только смерть.
Наверное, в тот момент по моей спине должны были пробежать мурашки, а на лбу выступить испарина. Но этого не произошло. Почему-то я воспринял как должное все эти угрозы и резкие слова.
- Не думай, что я шучу, - серьезным тоном продолжил парень, видя отсутствие всякой реакции с моей стороны. - Как и тебе, мне нечего терять, не за что бояться. Вот почему мы нужны друг другу. Ты согласен?
Маленькая и тонкая детская рука, протянутая для скрепляющего наш договор рукопожатия. Мысли, сомнения... но мое сердце не колотится как сумасшедшее, а значит...
Все правильно.
- Да, - две детские руки крепко сжимают друг друга. Луна и звезды, ночные небесные правители свидетели наших уз, что крепче и превыше всего. Мы были так малы и неопытны, что потом, много лет спустя, я вновь возвращался на ту скалу и думал: правильно ли я поступил? Но тогда в моей голове копошились мысли совершенно иного плана...
- А как тебя зовут?
Глава 2
Наруто Узумаки
"Первая заповедь шиноби - быть холодным, как лезвие куная."
Неизвестный автор.
Сырость и зловоние грязных улочек бьет в нос. Хотя нет, кажется это чья-то нога. Но вонь от этого меньше не становится.
Они поймали меня сразу же после того, как я, сдав собранные по улочкам и мусорным бакам бутылки, шел домой. Грязный, воняющий нечистотами, но счастливый от того, что завтра смогу исполнить свою давнюю мечту - впервые в жизни пообедать не в столовой для бездомных, а в том уютном ресторанчике неподалеку от резиденции Хокаге. Скрытый Лист - приличная и опрятная деревня, поэтому отыскивать пустые бутылки с каждым днем становилось все тяжелее. Но в тот день я сумел-таки заработать пять монет - сумму, достаточную для покупки маленькой порции яичной лапши без мяса.
Шестилетний сирота с тупой улыбкой на лице и крепко зажатыми блестящими кругляшами в кулаке. Хах... Это было неизбежно.
Повернув в знакомый переулок, который вел прямо на общежитие, я невольно споткнулся и, тихо ругнувшись сквозь зубы, упал прямо в большую жирно-черную лужу. Отвратно-пахнущая жижа брызнула на одежду и лицо. Неприятно, нечего сказать, но не смертельно. Не для меня.
Я быстро вскочил на ноги, в кратчайшие сроки помянув и лужу и всех её родственников до десятого колена, когда рядом послышался противный смешок. Резко повернулся в сторону звука, но ничего не увидел. Хотя нет, кое-что все же промелькнуло перед моими глазами - кажется нападавший носил синие сандалии...
Удар отбросил меня к прислоненному к кирпичной стене мусорному баку. Тело отозвалось резкой болью, и я против воли зашипел сквозь зубы. За неделю до этого очередная шпана умудрилась сломать мне ребра, поэтому едва сросшиеся кости отчаянно сопротивлялись подобным нагрузкам.
- Кто это тут у нас? - прогнусавил противный голос, обладатель которого незамедлительно вздернул меня за шкирку, как беспомощного котенка. Подождать, пока пелена боли перед глазами исчезнет, затем - ударить по яйцам и бежать. Классическая схема, успех которой обычно составляет около пятидесяти процентов. - Неужели сам демон решил почтить нас своим присутствием?
От этого волосатого типа с уродливой бородавкой на мясистом носу крепко и основательно несло алкоголем. Так, теперь уж - процентов сорок. Бутылочка сакэ, как правило, повышает болевой порог.
- Я ведь вам говорил - он всегда ходит этой дорогой, - ехидно прошипел знакомый мальчишеский голос Тайдо Кисараги - одного из тех, кто в качестве тренировки по физической подготовке ломает мне кости.
- Да-да, - задумчиво протянул бомжеватого вида мужик, взвешивая меня в своей руке, как кусок мяса на рынке. Гул в голове постепенно сошел на нет, и я готовился, искал удобную позицию, чтобы как можно тоне пнуть этого урода. - Отлично, парень, лови.
Мужчина сунул руку в карман потертой куртки и выудил оттуда тусклую монетку, которая тут же перекочевала в ладонь Тайдо. Морда этого подонка, старшего меня на три года, растянулась в ухмылке и в следующую секунду Кисараги с чувством выполненного долга смылся.
Что было дальше, я помню слишком размыто. Были удары, слезы, снова удары, обвинения в смерти жены и вновь удары. Я не сопротивлялся, так как этот малый оказался бывшим чунином, и шансов против него у меня абсолютно не было. Классическая схема номер два - свернуться в позе эмбриона и ждать.
Ждать пока бивший меня ублюдок не устанет.
Или пока я сам не потеряю сознание.
Или...
Мне было шесть, и я по-прежнему ждал. С самого рождения жизнь приучала меня быть самостоятельным и одиноким. Но, будучи слишком маленьким, я еще лелеял надежду на что-то... внезапно объявившихся родственников, доброго учителя или верных друзей. По закону жанра они все должны были появиться в том самом переулке, чтобы прогнать злого дядю и воспитать во мне характер, чувство справедливости, любовь к близким и степенную ненависть к врагам. Абстрактным близким и еще более абстрактным врагам.
Но вот жалобно хрустнули не выдержавшие ребра, а за ними - правая рука, крепко прижатая к груди. Из горящих огнем легких вырвался кашель, и сандалии бившего меня мужчины оросила кровь. После этого он взбесился еще больше и начал просто топтать меня, грозя элементарно размазать по асфальту в прямом смысле этих слов.
Было больно. Было страшно. Но больше всего было обидно.
За погнутые и отшвырнутые в сторону мои честно заработанные пять монет.
За порванную и измазанную в дерьме куртку, которую, по планам попечительского совета Листа, я должен был носить до восьми лет.
Кто-то хватает меня за волосы и швыряет в ближайшую кучу мусора. Потом в этих руках со сбитыми костяшками и разводами крови появляется какая-та труба. И снова удары.
Скорлупа отчужденности и наносного безразличия лопается, и в мой разум хлынула река того, чего я не могу себе позволить. Жалость к себе, грусть, отчаяние... Становится невыносимо больно не только от перебитых костей и смятых в фарш органов, но и от осознания собственной никчемности.
Я ждал, скрючившись в вонючем переулке, скуля от каждого удара металлической трубы. Я ждал, истошно вопя и давясь собственной кровью.
Но никто не пришел.
Кажется, я падал. Или же наоборот воспарял к небесам. Какая разница?
Помню, что в какой-то момент избиения я просто-напросто потерял сознания и оказался в окружении пульсирующей тьмы. Все вокруг меня дышало и дрожало как живое существо. Каждая вспышка боли в полумертвом теле отдавалась жалобным гулом в этой теплой и мягкой черноте, что заботливо пригрела меня.
"Не стоит ждать". - эта мысль вспыхнула в моем гаснущем сознании, распоров тьму. В глаза ударил ослепительно-яркий свет и...
В следующее мгновение я рухнул на какой-то мокрый пол. Синяки и переломы отозвались ноющей болью, едва не лишившей меня сознания. Тихое, но отчетливое журчание воды вокруг меня о том, что произошло нечто необычное.
- Ты ведь не хочешь ждать?
Глухой рокот нечеловеческого многоголосого рыка вернул меня с небес на землю. Резко подняв голову, от чего шейные позвонки едва не рассыпались на мелкие осколки, я вперился взглядом туда, откуда раздался жуткий рык.
В пяти метрах от меня возвышалась невероятных размеров решетка, с которой не могли бы поспорить даже ворота деревни. В тусклом свете странного гигантского помещения не мог разглядеть ничего дальше толстых как вековой дуб прутьев.
- Кто это? - прохрипел я, сделав тщетную попытку сесть. Тело не слушалось, а вода вокруг меня медленно, но верно окрашивалась в насыщенно-красный цвет. - Где...я?
- Отвечай на мой вопрос, сопляк! - рявкнуло нечто и внезапно всего меня охватил немыслимый по силе гнев. Я лежу в луже собственной крови, еле умудряюсь дышать своими легкими, пробитыми осколками ребер, а какая-та мразь еще и смеет орать на меня?
- Говори, ничтожество! - распалялся мой невидимый собеседник за своей решеткой. - Если ты хочешь выжить, отвечай!
- Пошел... к демонам... - выплюнул я, зажмурив глаза и изо всех сил сжав челюсти. От жалости - к презрению... от грусти - к ненависти... от отчаяния - к гневу. В тот момент, когда эти преобразования произошли в моей голове, весь тот ужасающий поток чувств, в котором я почти захлебывался, словно врезался в плотину. Я почувствовал, как мои руки перестают дрожать, а к мыслям возвращается ясность. Капля за каплей, сквозь выстроенный мною барьер просачивалось лишь то, что питало меня тогда, на грани смерти, захлебывающегося от собственной крови в каком-то сыром зале, где неизвестный подонок глумится надо мной...
Презрение к тем, кто плюет мне в лицо и шепчется за спиной, называя демоном. Эти бесхребетные твари, которые не смогли защитить себя во время нападения Девятихвостого, боятся меня, как символа их вечного позора и бесконечной слабости.
Ненависть к Кисараги и другим малолетним сволочам, отбиравшим мои последние деньги, рвавшим и топтавшим те крохи гордости и силы, которые я выскребал из себя! Тем, кому все в мире дается даром! Почему же я должен давиться объедками, дохнуть от холода и прогрызать себе путь, как какой-то червь!
И гнев... Гнев на демона, что сидит внутри меня, а точнее передо мной, запертый в своей темнице. Изрезанный иероглифами пол, в который я уперся лицом, содержал избыточное количество информации, касавшейся объекта и субъекта заточения... Гнев на людей, наплевавших на меня, сделавших бездомного сироту козлом отпущения.
Мне казалось, что тогда, умирая в застенках собственного сознания, я мог ненавидеть весь мир. Ярость пульсировала во мне, клокоча по венам, растекаясь раскаленным железом по всему телу.
Она требовала выхода.
- НЕНАВИЖУ!!! - заорал я во всю мощь легких, не обращая внимания на брызнувшую из горла кровь, забыв про истерзанное тело. Как-то интуитивно я потянулся к тому древнему чудовищу, которое ревело и рычало за ставшей внезапно близкой решеткой. Едва моя рука коснулась холодных темных прутьев, с другой стороны в нее ударила исполинская лапа, покрытая красным как кровь мехом. Я, продолжая кричать, и уже почти потеряв разум от разрывающего мою душу гнева, прикоснулся к ней.
Внезапно мир дрогнул, будто кто-то со всей силы долбанул по гигантскому гонгу. Лапа Кьюби подернулась красной дымкой, и в следующий момент нечеловеческая сила демона рванула меня вперед, затаскивая прямо вовнутрь черной неизвестности.
Я помню, как не только мое тело, но и разум оказались зажаты в мощные тиски, а чья-то огромная зловонная пасть сомкнулась над моей головой. Все погрузилось во мрак, призванный распылить по ветру самые храбрые сердца и сломать самых отчаянных безумцев. Но ярость, бушевавшая во мне, продолжала гореть лесным пожаром, неукротимая и неумолимая, как и сама первозданная стихия.
В какой-то момент до меня дошел звук мерных ударов, прерываемых невероятно громким воплем. Я ощущал, как мой гнев бьется в унисон вместе с тем пространством, где я оказался, а ненависть растет и множится.
Отчаянный последний вопль Кьюби выдернул меня из океана боли и сладкого как патока наслаждения от клокочущей силы. Сильный толчок куда-то в район груди вышвырнул меня из темницы Девятихвостого, и уже через секунду мое тело врезалось в противоположную стену зала. Кладка из неизвестного материала пошла трещинами, но в следующее мгновение заросла, оставив в месте, куда я врезался, только неглубокую вмятину.
Ураган чувств, захлестнувший меня, постепенно начал стихать, возвращая мне ясность ума. Встряхнув головой, я посмотрел в сторону решетки, ожидая увидеть разъяренного моей выходкой Биджу. Но...
Клетка была пуста. Освещаемая тусклым светом, лившимся из ниоткуда, громадное пространство внутри клетки оказалось пусто. Не веря своим глазам я одним резким рывком спрыгнул на пол и быстро кинулся к небольшой бумажной печати, выполнявшей роль замка. Аккуратно выведенные иероглифы печати не были повреждены или стерты. Прутья стояли на своих местах, нетронутые и не погнутые колоссальной силой демона. Но где же тогда...
- Аррргх...
Из воды, плававшей внутри клети, поднялся и лопнул крупный пузырь. Вслед за ним, булькая и смешиваясь, начал всплывать сплошной поток пузырей. Некоторые, особо крупные, умудрялись повиснуть в воздухе на несколько секунд, но затем неизбежно исчезали. Каждый лопнувший пузырь сопровождался гневным рыком не громче шепота, но вместе тысяча голосов превратились в оглушительный рев.
Я заворожено наблюдал, как оставшаяся на поверхности пена приобретает алый оттенок, а свет вокруг чуть меркнет. Гнев, придававший мне силы, выгорел, оставив лишь опустошенную оболочку и помутненный шоком от происходящего разум. Наконец, кроваво-красная масса зашипела и, издав жуткий рев, взметнулась ввысь, к самому потолку. Пена, плотнея и приобретая все более насыщенный оттенок, сложилась в гигантскую звериную фигуру. На том месте, где должна была быть голова, прошла четкая черная черта, которая, раскрывшись, оказалась усеянной похожими на мечи острейшими зубами.
- Человек... - прорычал появившийся из ниоткуда Кьюби, приближаясь к самым прутьям. Открывшиеся провалы глаз, горевшие потусторонним адским пламенем, смотрели с нескрываемой ненавистью и... удивлением? - Ничтожная букашка...
- Что... - выдавил из себя я, делая шаг назад. - Какого?..
- Не жди, - перебил меня древний монстр, наклоняя свою исполинскую морду на уровень моих глаз. - Эти шрамы и знаки подтверждают твое право на жизнь, мальчишка.
Дрожащей рукой ощупал свое лицо. Так и есть - кровь, капавшая на пол, когда я был вжат в стену, текла из трех свежих рубцов, пересекавших мое лицо. Взгляд в пол, и я едва устоял на ногах. Все мое лицо покрывала целая вязь незнакомых мне черных завитушек и крючков.
- Твой гнев - твоя сила и опора, человек, - продолжил демон, отступая обратно в сгустившуюся тьму клетки. Я был слишком поражен всем произошедшим,, чтобы связно задать мучившие меня вопросы. Да что юлить - я едва стоял на дрожащих как осиновый лист ногах! - Сегодня с его помощью ты обрел силу, но печать смерти предусмотрела и это...
Глухое рычание, как мне показалось, до боли напоминало ехидную усмешку.
- Копи свой гнев, - теперь я мог видеть только горящие огнем глаза и оскаленную в жуткой ухмылке пасть. - закали его, как кузнец изготавливает меч. И в тот день, когда ты будешь готов, зайди в мою темницу второй раз. Тогда мы решим, кому будет принадлежать твоя невероятная ярость и моя сила.
Я слушал, повернувшись спиной к Девятихвостому. Вот значит как - даже тогда, когда я сумел вырвать свою жизнь из пасти дьявола, её отнимают у меня?
Голос Биджу набатом содрогал мой разум до самого момента, как я заствил свое тело очнуться.
- Я буду ждать тебя, мой драгоценный тюремщик... Тебя и твоей восхитительной ярости...
Глава 3.
Отчаяние и надежда.
"Вторая заповедь шиноби -
не доверяй никому. Особенно себе".
Неизвестный автор.
Неудобный жесткий стул, гудение одноклассников под боком и занудное бормотание сенсея. Мне было скучно и неинтересно. Казалось, все способствовало поднятию моего настроения: практически новая одежда, выданная органами надзора над сиротами, прекрасная солнечная погода и, наконец, появившиеся после недели работы уборщиков в небольшой забегаловке, какие-никакие, но деньги. Но именно сегодня целая куча мелочей, по отдельности не представлявших ничего, на что стоило бы обратить внимание, но в совокупности представлявших силу, с которой нужно считаться, заставляла меня нервничать и злиться.
- ...показываете технику, а затем мы решим, кто из вас продолжит обучение, а кто - будет вынужден оставить профессию шиноби, - твердым и, как ему самому казалось, беспрекословным тоном произнес Ирука. Я ставшим привычным за несколько лет движением поправил бинты на своем лице, скрывавшие три уродливых шрама и сеть печатей Четвертого. Забавно смотреть на то, как человек с самым мягким характером, какой мне только приходилось встречать в своей короткой жизни, пытается запугивать нас.
Оглядываю поверх бинтов свой класс. Впечатленными речью Ируки и каменной мордой Мизуки выглядят только две неразлучные дуры - Харуно Сакура и Яманако Ино, да еще и наша скромница-тихоня Хьюга Хината. Остальные выглядят в разной степени спокойно, что означает увлеченно играющегося со своей псиной Кибу, спящего Шикамару и, конечно же, надменно взирающего на суеты этого ничтожного мира, Учиху Саске. Каждый делает вид, что ему все равно, по-разному, но у кого-то дрожит нога, другой постукивает пальцем по сгибу локтя, а третий - забывает про последнюю пачку чипсов в своем рюкзаке. Хех, со временем это отребье становится только забавнее...
- Учиха Саске!
Наследник, а точнее - последний представитель легендарного клана, показательно медленно встает со своего места и, засунув руки в карманы шорт, уверенным шагом направляется к двери, ведущей в комнату для экзаменов. Девчонки поражены наповал, парни скрипят зубами от зависти - что еще надо этому красавчику? Но нет, мускулы на его руках напряжены, а на шее еле заметно дергается жилка - Учиха волнуется едва ли не больше всех в классе.
Наблюдательность и способность делать правильные выводы - вот чему я научился у Ли в первые годы нашего партнерства. Неудачник без чакры, он оказался на удивление открытым и простодушным пареньком. Я мог читать его как открытую книгу и в самый первый наш тренировочный бой сумел одолеть его буквально за секунды. Его выдавало все - от выражения лица, до положения рук. Даже удивительно, что сразу после того, как его выгнали из Академии, он пошел работать помощником грузчика где-то на продовольственном складе Конохи, а не потребовал у меня в тот же момент придумать хитроумный план по мгновенному уничтожению деревни. Как бы то ни было, Ли продолжал заниматься собой, учить техники тайдзютсу, впрочем, без особого успеха.
Я очнулся от воспоминаний, когда Учиха под бурные аплодисменты женской части нашего не совсем дружного и даже кое-где враждующего коллектива, появился в аудитории, лениво подкидывая в руке новенький протектор. Я невольно сжал челюсти до скрежета в зубах. Вот так всегда в этой жизни. Какой-то ублюдок получает все по взмаху руки, а такие как я или Ли должны вырывать свой шанс из глотки соперника.
Маленьких наследников кланов и других учеников Академии поочередно вызывали в комнату с экзаменаторами, где они демонстрировали навыки в элементарных ниндзютсу. Нельзя сказать, что я был спокоен как скала. Моя чакра, взбесившаяся еще пять лет назад из-за убойной дозы силы Девятихвостого и подавляемая в результате печатью Четвертого Хокаге, прекрасно работала для выполнения атакующих техник, по крайней мере тех, что я сумел найти в книжках для учеников, но иллюзорные клоны или замена для меня - как тайна за семью печатями. В лучшем случае мое творение исчезнет через пару секунд, а в худшем - взорвется, разнеся все в метре вокруг себя.
Но я не отчаивался, так как знал, что Ирука в курсе моей проблемы и позволит показать что-нибудь другое.
- ...то Узумаки!
Я послушно встаю со своего места, ловя на себе многочисленные взгляды. К сожалению, за пять лет нашей с Ли договоренности он так и не смог помочь мне ничем, кроме как парочкой свитков с несложными ниндзютсу. Именно поэтому я шел, стараясь не обращать внимания на насмешливее взгляды, горящие поистине детской, необусловленной ничем ненавистью.
- Шел бы ты отсюда, демон, - надменно бросил Инудзука, швырнув мне в лицо хлебным катышком. Не обращать внимания, идти к двери. Не бежать, но и не медлить. На данный момент я не мог противопоставить им ничего, кроме своего лютого гнева, который, как это ни печально, убивать не умеет. Но я научусь. Клянусь вам, подонки.
- Да он все равно ничего не сможет! - гнусно захихикала Харуно, хотя в рейтинге успеваемости по практике находилась на месте прямо передо мной. То есть на предпоследнем.
- Куда потом пойдешь, неудачник? - тихий, но отчетливо слышный даже в этом гомоне голос остановил меня прямо перед дверью. Учиха с иронической усмешкой смотрел на меня сверху вниз, заседая на столе учителя. - Снова бутылки собирать?
Аудитория взорвалась хохотом. Я зажмурился и отвернулся к двери, не в силах вынести такого унижения.
"Как он узнал?! Я ведь всегда делал это по ночам, когда все эти маменькины сынки спят в своих теплых кроватках!"
Гнев и ярость накрыли меня с головой. Казалось, что еще секунда, и я вновь окажусь перед клеткой Кьюби, готовый разорвать весь мир с его мощью. Но неимоверным усилием воли я заставил себя успокоиться. Еще не время, еще не время...
Но, черт возьми, как же мне хотелось отомстить им всем как можно быстрее!
* * *
- Это никуда не годится, - покачал головой Ирука, с сомнением на лице рассматривая моего полудохлого клона.
Сукин сын! Он намеренно дал мне это задание, зная, что я провалюсь! Даже Мизуки предлагал ему проэкзаменовать меня на знание теневого кулака - техники, позволявшей мне концентрировать чакру в кулаке, хотя едва ли знал меня!
- Может быть, дадим ему шанс попробовать что-нибудь другое? - предложил Мизуки, с сожалением в глазах косясь на меня. Пошел ты к дьяволу, выродок хромой калеки! Не нужна мне твоя чертова жалость!
Видимо, мои чувства так сильно отразились на моем лице, что в следующую секунду вместо благодушного Мизуки на меня смотрел строгий сенсей. В ответ на предложение товарища Ирука снова покачал головой, уткнувшись глазами в свой список, где только что напротив моего имени была поставлена пометка "нет способностей".
- Сожалею, Наруто, - тихо, но твердо сказал он, посмотрев мне прямо в глаза. Странно, но я никогда раньше не замечал, что за исключением старика Хокаге только этот низкопробный чунин никогда не обращался со мной как с монстром. Даже когда на мне появились эти шрамы, а глаза приобрели красный оттенок, сенсей только прислал в мою комнату в общежитии моток бинтов без записки. Что это? Чувствует родственную душу? Жалеет?
- Пошел к демонам, мразь, - зло прошипел я сквозь крепко сжатые зубы и, не желая больше чувствовать на себе этот полный сострадания взгляд, выбежал из аудитории.
* * *
Естественно, когда я вышел в аудиторию с перекошенным гневом лицом и без повязки, эти маленькие стервятники не упустили шанса надо мной посмеяться. Поднялся шум, все, кому не лень, вскочили со своих мест и кинулись ко мне, желая как можно быстрее посмеяться мне в лицо. Пинки, затрещины, даже пара плевков в лицо... толпа была настолько плотной, что я минут десять не мог протолкаться к выходы и сжав зубы терпел издевательства.
Когда же наконец мне удалось вырваться, единственным желанием было уйти туда, где никого нет, и в одиночеств накручивать свою ненависть к учителям, одноклассникам и всей деревне в частности. Я не забыл слова Девятихвостого, сказанные им напоследок в нашу первую и пока последнюю встречу. Кьюби - воплощения злобы и гнева, рожденный самой судьбой. И если я хочу одолеть своего демона и завладеть его силой, то должен быть злее, ненавидеть сильнее и держать эти чувства в себе до тех пор, пока не придет время воспользоваться ими как мечом, который отсечет все, что связывало меня с судьбой неудачника, и уничтожит моих врагов.
Но тогда, сидя на крыше здания, я просто раскачивался из стороны в сторону, уронив голову на грудь. Думаю, тогда я казался не более чем плачущим мальчишкой, сбежавшим от своего горя. Может, это было и так. Мне трудно было понять, были ли те горькие слезы, текущие по моим щекам слезами отчаяния, или бессильными каплями гнева. Мне было все равно. Разбираться в себе - удел неудачников. Единственное. О чем я думал на тот момент, это о закрытой для меня карьере шиноби и способах, как же я смогу отомстить. Неважно кому. Тому ниндзя, что не скрываясь наблюдал за мной с ближайшего телефонного столба, или же маленькой девочке, играющей со своим котенком и смеющейся заливистым смехом. Я никогда так не смеялся. Я не умел так смеяться.
- Прости, я сделал все, что мог, - появившийся из ниоткуда Мизуки присел рядом со мной и задумчиво посмотрел в небо. Мне было неприятно общество этого ублюдка с наигранно-сочувствующим взглядом, и я отвернулся, зная, что прогнать его не смогу.
- Знаешь, - опять этот философский тон, наполненный дружелюбием и неприкрытой надеждой на лучшее будущее. Так со мной говорит Третий и, иногда, Ирука. Чтоб вы все подавились своими соплями. - мастерство шиноби определяет не то, сколько техник он знает, а то, как он умеет ими пользоваться. Я знаю, что ты выучил парочку ниндзютсу ближнего боя из учебников в библиотеке Академии и...
- Говори по делу, - никогда не обращался к учителям на "вы", потому что ни один из них не заслужил мое уважение. По большому счету, никто еще не заслужил его. - Мне наплевать на эту бредятину про смысл жизни и прочую хрень.
Похоже, его немного смутила моя манера общения. Ухмыльнувшись, он почесал голову и с видом заговорщика прищурился, глядя на мое совсем недружелюбное выражение лица.
- Именно это мне в стебе и нравится, - вздохнул он, вставая на ноги. - Ты умеешь видеть то, о чем другие не догадываются. Это ценное умение для шиноби, а дзютсу... их всегда можно просто выучить.
Теперь я понял, с какой целью учитель бросил экзамен на одного Ируку и приперся ко мне. Догадка едва не заставила меня расхохотаться: этому худому идиоту что-то нужно от меня!
- О чем вы говорите, сенсей? - полунасмешливо спросил я, делая удивленный и заинтересованный вид. В ответ Мизуки еще шире ухмыльнулся и бросил, словно это и не было его изначальной целью:
- Для учеников... со специфической направленностью, - теперь все сомнения, если они и были, сразу отпадают. Теневой кулак и скудное умение маскировке с помощью чакры, например превращение, - стандартный набор для любого ниндзя уровня чунина и выше. Этот скользкий тип льстил мне, надеясь притупить бдительность. - существует вариант переэкзаменовки. Я уговорил Ируку позволить тебе им воспользоваться.
Пауза. Ждет моей реакции, которая должна выражаться в резком подъеме настроения и морем энтузиазма. Так уж и быть, "сенсей", я вам подыграю:
- Правда?! - я вскочил с места и попытался сделать наивное лицо, что с моими шрамами и повязками выглядело довольно хреново. Но учитель, кажется, поверил. - Что я должен сделать?
- Похитить свиток с техниками Хокаге, - хмыкнул он, и все встало на свои места. Меня хотели использовать для воровства, а затем подставить. Я едва удержался презрительного выражения - такой дурацкий трюк разгадает даже младенец. - В качестве препятствий, за тобой будет погоня, но если ты сумеешь передать свиток тому, кто будет ждать тебя в назначенном месте - тебе дадут Генина. Этот экзамен проверит твою способность действовать в экстремальных условиях и...
А дальше было много воды. Какая-та чепуха про тест реальным заданием и так далее... Было совершенно очевидно, что все это просто плохо отрепетированный спектакль специально для меня, глупого и забитого сироты, ждущего подарка судьбы и ангела в виде Мизуки.
Но если он предлагает мне совершить что-то подобное, то наверняка просчитал варианты моего провала. Это значит, что операция по похищению будет спланирована и организованна так, чтобы даже я смог проникнуть в резиденцию Хокаге и совершить задуманное. Значит ли это, что единственную реальную опасность представляет сам Мизуки? Скорее всего он захочет избавиться от меня, либо отобрать свиток и выставить все в свою пользу...
Но теперь у меня есть шанс получить доступ к секретным техникам всех лидеров деревни! Наверняка и Четвертый оставил там записи о снятии моей печати.
Что ж, Мизуки-сенсей. Спасибо вам, этого шанса я не упущу.
* * *
Вечером того же дня, избегая людный мест, где я мог бы встретить своих хвастающихся протекторами одноклассников, я направился в сторону западных ворот деревни. Через Скрытый лист проходил торговый тракт, пересекавший страну огня и молнии, поэтому половина западной части деревни была заполнена всевозможным складами и офисами компаний.
Я остановился напротив большого деревянного здания, больше напоминавшего коробку, с красными цифрами 17 на массивных дверях. Именно здесь, после того как его выгнали из Академии и признали непригодным к обучения, работал и жил Ли.
Войдя внутрь, я сразу же почувствовал стойкий аромат цветов. Везде, куда ни глянь, стояли огромные горшки, в которых росли пушистые кустарники с тяжелыми бутонами.
"Закупили для праздника весны?" - подумал я, идя между многочисленными глиняными горшками в сторону лестницы, ведущей в комнаты для рабочих. Но не успел я дойти до проржавевшего насквозь произведения искусства неизвестного кузнеца, как заметил какое-то движение справа от себя.
Резко повернувшись, я нос к носу столкнулся с Ли, на лице которого было написаны два чувства: усталость и нетерпение.
- Что тебе здесь нужно? - резко бросил он, перетаскивая небольшую вазу с ядовито-желтыми розами в угол помещения.
- Сделка. - просто ответил я, не обратив внимания на грубость. Какие бы договоренности не существовали между нами, я и Ли не стали друзьями. Периодически мы помогали друг другу найти нужные свитки, скидывались на тренировочную экипировку и отрабатывали друг на друге потом и кровью выученные техники. Наши бои всегда походили на возню в песочнице, потому что по тем жалким обрывкам и клочкам, что нам удавалось достать, научиться чему-то серьезно и основательно не получалось. Каждый раз, когда кому-то требовалась помощь другого, первый говорил "сделка". Это значило, что он должен в обмен на услугу достать для второго что-то, что поможет ему в освоении старых и новых техник. Равноценный обмен. Сделка. А дружба...
Мы были слишком одинаковы, чтобы стать друзьями.
- Что на этот раз? - как и всегда, когда разговор заходил о чем-то, что сделает его сильнее, Ли приободрился и предвкушающим выражением лица подошел ко мне.
- Ты только поспокойней, ладно? Сразу говорю, у меня есть план, - мой рот растянулся в достаточно ехидной усмешке. - Мы похитим свиток Хокаге.
Воцарилась тишина, прерываемая лишь ударами капель из протекшей трубы и пьяными голосами рабочих с верхнего этажа. Сначала Ли смотрел мне в лицо, гадая, когда же я научился шутить. За время нашего знакомства я ни разу не показал ему искренней улыбки, не поздоровался и не заговорил о чем-то, не относящимся к делу. По большому счету, я не делал этого ни с кем, но теплоты нашему общению этот факт не придавал.
Спустя пять минут Ли понял, что я не шучу и не пытаюсь закончить жизнь самоубийством. Ожесточенно взлохматив грязные, коротко постриженные волосы, он начал ходить из стороны в сторону, сосредоточенно размышляя над чем-то. Я спокойно ждал, пока мой напарник успокоится, и лишь небольшая искорка раздражения грозила зажечь меня как факел. Но ожидание самой дерзкой авантюры в моей жизни перекрывало все.
- Почему именно он? - скороговоркой произнес Ли, наконец остановившись около той самой вазы.
- Мизуки что-то замышляет, - ответил я, сложив руки на груди. - сегодня, после того, как меня завалили на экзамене, - я специально сделал упор на этом слове, не желая признавать собственное бессилие. - он пытался подговорить меня похитить свиток. Думаю, он хочет забрать его и сбежать, подставив меня. Но если нам удастся украсть свиток и обдурить Мизуки, техники сильнейших шиноби Листа станут нашими. Как бы медленно мы не обучались, даже с одним дзютсу высокого класса нам удастся сделать резкий скачек.
Я замолчал, наблюдая за реакцией Ли. Но тот не перебивая выслушал все мои слова, а затем задал следующий вопрос. Он всегда планировал их на два-три шага вперед, пусть порой и неудачно.
- Мне от этого свитка толку никакого. Все Хокаге были мастерами ниндзютсу и гендзютсу.
- Я читал в библиотеке, - хмыкнул я, понимая опасения своего напарника. Если для меня эти техники представляли невероятную ценность, то для него, человека, который не имел чакры, они были бесполезны. А давать мне такое большое преимущество перед собой он не собирался. - что Первый был основателем школы, которая использовала внутренние резервы тела для тайдзютсу. Второй был всемирно признанным мастером меча. Во время Второй мировой войны шиноби третий стал знаменит своим стилем обезьяны. Насчет четвертого не знаю, но тогда ходили слухи о его нечеловеческой скорости, позволявшей ему перемещаться по полю боя быстрее молнии.
Ли снова почесал голову. Денег на баню хватало только раз в месяц, а работа на складе и тренировки отнимали почти все время. Наконец, он кивнул и задал третий вопрос: