Аннотация: ...А вечер наступает негаданно, тихой сапой догоняет, оставляет в коже кровоточащие язвы ожогов от презрительных взглядов далёких звёзд... Я замёрз, солдат Зимы, ещё чуток - и станет хорошо, тепло... Небесный контролёр пробьёт билет на сумрачный экспресс Харона...
ДЕЗЕРТИР ЗИМЫ
(странные сказки)
Моё воинское званье - генерал-дезертир!..
гр. SLOT
Лёд сковал меня толстым панцирем, онемели пальцы; жажда скальпеля тянет к горяче-солёному, тёплому, но окна закрыты, узоры инея покрыли стёкла и душу... Рекрутировав в армию холода, Зима старательно точит жала игл, шлифует до блеска лезвия снежинок, - вооружив прозрачной злобою, она отправила меня пробивать снега, греться сугробами...
Отравленный испарениями, туманами, бреду в полубреду бессознательном, а кровь загустела глицерином, иней лицо сковал твёрдой коркой, хрустальной маской... Впереди - спины таких же убогих, калечных, юродивых... Суррогаты Родины и высших помыслов сытны как боль, клином выбивающая другую боль; моя роль заранее расписана и предсказуема на шатких и скользких подмостках Зимы - обречённый пробиваться сквозь снега, иногда греться встречами со случайными встречными, нести стяги вьюги, кутаясь в холодный ветер... А вечер наступает негаданно, тихой сапой догоняет, оставляет в коже кровоточащие язвы ожогов от презрительных взглядов далёких звёзд... Я замёрз, солдат Зимы, ещё чуток - и станет хорошо, тепло... Небесный контролёр пробьёт билет на сумрачный экспресс Харона...
Армия невинно убиенных, замёрзших в трёх плоскостях: судорожном ознобе декабря, январской стуже и на ледяных полях лютого февраля, - мы брошены здесь на верный сон вечный, на погибель; что в снах видится, снится, если птицы разбиваются о твёрдый оскал окоченевшей земли, и корабли мертвы стоят во льдах?.. Такой немного полусогнутый знаком вопроса на полусогнутых, нетвёрдых, озябшими пальцами хватив осколки стылые, закашлялся в промёрзшее бесцветное окно...
Здесь тяжело до сытости голодных обмороков пытаться снять оковы, столь хрупкие в строении молекул, причастившихся дыхания Зимы... И путь один - лишь прямо и в осколки, а правда больше ни к чему... И лезвием ножа гравировать свой панцирь, узоров-оберегов рисуя руновязь...
Подобно тем бесцветным, иссохшимся от жажды, которые не в состоянии уже идти, но всё ползут, ползут упрямо, - я так же, будучи не в состоянии логично мыслить, пытаюсь вырастить в себе способность быть теплее, освоить жар иззубренных кусочков сознания теней... И, как всегда, один, ничей, лишь проклеймённый знаками Зимы... И толстого стекла сплошная монотонность доверчива к рисункам ледяным; застыли чувства...
А ведь я помню, что Зима не вечна, её внебрачный сын, обласканный снегами, успел ещё застать те времена, когда тепло не крушило от злобы костей, да иногда вдруг пробивал озноб...
Такой, в броню упрятанный, солдат безликой белости, такой же, как и тысячи призванных Зимой, - мне не по кайфу воевать за идеалы чуждые, такие непохожие на всё, что сшито чувствами... Попытка здесь любая добыть чуток огня приравнивается к саботажу, очередной диверсии; а те же, кто осмелился - идут на эшафот...
Армия холода идёт на восток.
Онемевшими пальцами нашарив карты трещины, я мусорным мешком безжизненным, заполненным, ненужным, качнулся на ухабе, помог себе взлететь - немножко, на полстолечка, - но этого хватило, чтобы склоны приняли, приветы мне за шиворот отправили снежком; а я, глаза прикрыв, терялся в круговерти, ломая рёбра, пальцы... И голова кружилась, и был невкусным снег, которого наелся... С размаху встретил землю, подбросило, расплющило, - остался так лежать...
А мимо проходили цепочкой бесконечности, старательно не глядя на мой промёрзший труп... И старый-старый прапорщик, седой и красноносый, из списков старопризванных вычеркнул меня...
Немного отлежавшись, собрав губами стылыми рубины своей крови, я тихо и без стонов пополз полями зимними, пополз один сквозь месяцы, питаясь льдом усталым, талым, травами, укрытыми в снегах... Меня искали рекруты, но хотелось жить в тепле, а жажда жизни иногда способна чудеса творить... И я ушёл, как, может быть, и кто-то до меня... И пусть меня не ищут - Весна на экстрадицию плевала свысока...
И лишь Харон всезнающий мне отложил билет - он знает, дезертиру так же, как и богу, - есть место на экспрессе, идущем на тот свет...