Аннотация: Лео, Настя и Жан решили "сделать свою мафию".
Вечером на кухне, ожидая готовности замусоленного праздной жизнью чайника, обсуждали последние события давние друзья - Лео, Настя и Жан.
Свет на улице уже погас, все соседи давно легли спать, музыка в кафе напротив затихла... Впрочем, затихла она ещё недели три назад. "Кислотный рояль" славился по всему городу своими громкими вечеринками, особенно среди жителей первых этажей. Боролись люди с роялем по-разному, даже подожгли там что-то пару раз (посетителям это очень понравилось, в кафе начало приходить больше народа, а "горячие" вечеринки стали устраивать чаще). Кое-кто писал в домоуправление и службу газа, но рояль начал "бренчать" ещё громче. "Непостыдие" завершилось только после того, как совсем рядом поселилась бабушка директора какого-то большого стратегического завода. Отметившей, наверное, двадцатый юбилей, свидетельнице (и, похоже, зачинщице) пяти войн, сразу не понравился ночной шум. Любящий (хм, или боящийся?) внук довольно быстро позвонил знакомому знакомого мэра и "рояль" быстро приструнили. По району ходили слухи, что один из хозяев был убит, а другой сбежал, но официальные источники лишь сообщали о невинной смерти одного в ходе операции "Белые ночи" и принудительном лечении другого в психбольнице. То есть для паники причин не было, история завершилась наиболее позитивно.
Собираться с друзьями за чашкой кофе Лео любил ещё со школы. Сначала они решали домашнюю работу, потом - финансовые проблемы, в последнее время - просто собирались поболтать. Вышло так, что Лео решал уравнения лучше, чем задачи судьбы. Не имея житейского опыта, он, пользуясь авторитетом одноклассника-отличника, давал прекрасные советы. Эх, если бы он давал их врагам, половина из них была бы уже на том свете.
Но даже зная о последствиях, люди внимательно слушали Лео и соглашались с каждым его словом, не веря в тот вред, который они себе могут причинить. Он был для них примером, героем и почти богом. Удивительно, но попавшие из-за него в беду никоим образом не винили Лео. Несчастный случай, плохую погоду, собственную глупость, стечение обстоятельств - всё, кроме Лео.
Кое-кто здравомыслящий даже в шутку советовал ему создать свою секту. Лео в шутку отвечал, что в этой секте будет состоять почти весь мир, правительство останется без работы и отомстит ему, прилюдно осыпав чесноком.
Странно, но Лео не любил чеснок и даже считал его чуточку неприличным, из-за чего окружающим было стыдно спрашивать, из-за чего он никогда не рассказывал об этом, из-за чего мы никогда не узнаем, почему Лео не любил чеснок.
- Лео, как ты думаешь, в Германии сейчас тепло? - спросила вдруг Настя.
Она была прекрасной незнакомкой с пронизывающим взглядом. Огромные голубые глаза так и говорили что-то глубокое и бессмысленное. Люди терялись, говорили глупости и снова терялись при виде её. Обаяние Насти околдовывало не только мужчин. Все, абсолютно все готовы были пройти сквозь любые испытания, чтобы получить ещё одну порцию этого незабываемого взгляда.
Потом, правда, чувство полёта куда-то исчезало и люди начинали проверять карманы и оглядывать себя - вдруг эта радость открутила незаметно парочку пуговиц. Но, не обнаружив отсутствия чего-либо, они продолжали идти по своим делам, ощущая какую-то опустошённость.
Какой жестокий мир! Здесь, провожая кого-то красивее или умнее себя, находя в себе отголоски связанного с этим душевного дисбаланса, люди, погрязшие в материальном, искали причину в краже этого самого материального, старались обвинить более совершенного человека хоть в чём-то, лишь бы укрыть себя от своей же зависти.
Справедливости ради, вспомним про вафельного маньяка, милейшего человека в розовом берете, который связывал своих жертв, заворачивал в мягкие вафли, заливал желе и оставлял свой фирменный знак, нарисованный взбитыми сливками. Его поймали не сразу, но даже последняя жертва, чудом выжившая и отмытая от желе, умоляла отпустить столь доброго человека.
Настя же была самым честным и невинным созданием на Земле, или хотя бы в своём квартале. Ей гордились бы сами ангелы, если бы не родители-сатанисты.
- В Германии? - Лео оторвал взгляд от окна, и внимательно-рассеянно посмотрел на Настю, пытаясь собраться с мыслями и, не переспрашивая, всё же осознать её вопрос.
Сейчас он думал лишь о своих любимых песнях, белоснежных роботах и электричестве в Китае. Темнота на улице придавала размышлениям какую-то глубину, а для окружающих он не просто ничего не делал, а смотрел в окно и ничего не делал, что в их глазах было гораздо благороднее банальных приступов постыдной лени.
- В Германии... Ну, у нас сейчас довольно таки прохладно, но не очень. Как известно, энергия на планете склонна сохраняться, иначе Земля бы набрала её довольно много и сумела бы преодолеть солнечное притяжение. Поскольку мы пока ещё не улетели, а в нашем городе прохладно, в Германии должно быть довольно таки тепло, но не очень.
- Лео, тебе не говорили, что ты - гений? Такие мысли, такие доказательства... Эх, я даже жалею, что прогуливала уроки. - Обрадовалась Настя и, с третьего раза введя верный отпечаток пальца, потянулась к иконке браузера. Хоть Лео был и гением в её глазах, женская интуиция подтолкнула посмотреть погоду на старых-добрых сайтах, а не слушать старого друга.
- Ой, да одной тебя достаточно, - обиженно посмотрев на неё, сказал Жан, - каждый день всё одно и твердишь.
Жан был творческой ранимой натурой. Свой талант, эту маленькую, почти незаметную даже под микроскопом жемчужину, Жан слишком преувеличивал. Он хотел стать актёром, художником, режиссёром, писателем и композитором, а ещё - музыкантом и певцом, только не знал, как. Узнав о наличии новой для себя профессии, он очень интересовался ей, даже покупал тематические журналы и посещал собрания будущих коллег. Но, как бывает с творческими натурами, увлечения проходили, или его просто выгоняли за пьянство.
Жану не хватало похвалы и фанатов, он завидовал Лео, который так легко и, нисколько не напрягаясь, мог соблазнить парочку умов, а потом послать их подальше, когда наскучат. Да так послать, что в следующий раз они возвращались к нему с цветами.
Лео не нуждался в фанатах и жизнью был доволен, но вот Жан всегда чего-то хотел. Будучи простым русским Петей, он задумал завести себе звучный псевдоним. Желательно - из трёх букв - как у Лео. Как русский Петя, он трепетно относился к словам из трёх букв. Упустив природную возможность именоваться Пьером, или хотя бы Петром, он придумал себе жабообразное прозвище и илитную жизнь. Повторюсь, именно илитную, если вы нашли эту ошибку.
Эх, сколько всего он перепробовал, чтобы стать великим. Он и на телешоу ходил, и в театре полы мыл, и книгу якобы свою людям на улице купить предлагал. Даже однажды по улицам как-то раз голым прошёлся. А уж сколько слухов о себе распустил...
Десяток людей (если верить математике - тысяча процентов тех, которым он был интересен) считала его немного голубым. Сам он это не отрицал, но в то же время крутил романы со студентками, а где-то в глубине души был влюблён в Настю. Внутри него, как внутри каждого идиота творческого человека крутились вопросы и сомнения по этому поводу. Вроде как они друзья с пяти лет, вроде как он её любит, вроде как он уже изменил ей с теми студентками, вроде как ему надо посвятить себя искусству.
Но, являясь не вполне здравомыслящим человеком, с друзьями он был не очень буйным. Лео... Настя... Такие родные и милые... Только им он мог рассказать всю правду, только они понимали и поддерживали его. А он в ответ делал вкусные шашлыки. Это, пожалуй, был единственный его талант, который радовал окружающих. Единственный талант, который Лео и Настя не дали его превратить в профессию, зная, сколько времени он "отводит" на каждую. Уж очень вкусно было.
- Жан, опять ты не в духе? - Настя подняла голову и улыбнулась. - Кстати, в Германии сейчас ещё холоднее, чем у нас. Сильный ветер там и всё такое...
- Вот, слышишь, Лео, ты не такой уж и гений, - поспешил съязвить Жан.
- Ну ну, я уже два дня не пью! Я не алкоголик, сколько можно говорить!
- Ахаха, ты не читал эту старую добрую книгу.
- Извини, Лео, пока ты протирал штаны в школе, я пытался работать. Мне надо было кормить семью!
- Ах да, вспоминаю, каким твой папа был тогда бедным, что не знал, куда деть очередной миллион. А ты молодец. Работал. Это сколько он денег отвалил, чтобы тебя за "авторскую выставку картин, посвящённую истории извращений" не посадили?
- Лео, Лео! Опять ты в своё русло... Ну тебя, органон!
Жан обиделся, хоть и отчасти понимал правоту Лео, чья злосчастная убедительность действовала и на друзей. Он вернулся к плите и принялся мешать жарящуюся картошку.
Лео продолжал смотреть в окно. Там, во мраке, его мозг дорисовывал коридоры и лестницы, сады и парки, свитки мыслей и новые идеи, разлитые по бутылочкам. Иногда он удивлялся, как адекватные людям приходят в голову идеи. Ходит себе человек спокойно, а потом - хоп - и выдаёт. Словно кто-то взял да налил в его голову совсем немного из тех драгоценных сосудов.
Сам он часто погружался в долгие размышления, выпадая из реальности. Как говорил охранник торгового центра, куда Лео любил ходить, "С моим-то образованием и помечтать не вредно".
Настя подняла голову и с удивлением сказала:
- А вы знали, что по кодексу молчания итальянской мафии, если арестовали невиновного участника организации, то он не должен сообщать полиции имя преступника или хоть как-то помогать найти его, кем бы тот ни был.
- Весьма интересно, - ответил Лео. - И даже если это был их враг?
- В любом случае. Иначе - смерть, - Настя провела большим пальцем по шее, стараясь наглядно усилить слова.
- Понятно... - Лео нахмурился и продолжил "думать в окно".
Через несколько минут Жан пригласил всех поужинать. Впрочем, они и так уже сидели за столом. Он стоял справа от окна и был окружён угловым диванчиком, одна половина которого стояла как раз напротив плиты (там сидела Настя), другая же - возле окна, где, поставив одну руку на спинку, хитро извернувшись, сидел Лео. Ему пришлось повернуться к столу, прекратив смотреть в свои выдуманные коридоры.
- А вы слышали про вендетту? - снова спросила Настя, - Мне как-то страшновато становится от этого...
- Настя, ну естественно! - произнёс Лео с таким видом, будто бы его упрекнули в том, что он забыл, когда надо писать -ться.
Жан кивнул как-то по диагонали. Он хотел всеми силами выразить, что не знает, он хотел спросить и узнать, но боялся быть высмеянным. В такие моменты он просто ненавидел Лео, желал ударить его чем-нибудь тяжёлым, но не мог этого сделать и никогда не сделал бы. Никакие разногласия бы не заставили его пойти против друга.
- Знаете, а нам надо сделать свою мафию... - мечтательно предложила Настя.
- Сколько же у тебя идей в единицу времени. Хорошо быть мечтательницей в этом подлунном мире.
- Нет, Лео, только подумай: власть, деньги, приключения... А по вечерам будем сидеть за столом, почти как сейчас.
- Кушай, Настенька, кушай! А то остынет и Жан на нас обидится.
- Да я кушаю. Вот ты представь, станем опасными и уважаемыми людьми. Пойдёт кто-то против нас - мы его поймаем, свяжем и попросим Жана ему спеть. После такой пытки никто не выдержит. Мы станем богатыми...
Лео усмехнулся, Жан покраснел и посмотрел на Настю испепеляющим взглядом.
- Только не пой! - заявил Лео.
Жан не выдержал взрыва смеха друзей и достал фляжку.
- Только не пей! - Настя повторила интонацию Лео.
Жан опять вспомнил про что-нибудь тяжёлое, но нашёл у них на лицах только добрые улыбки и ни грамма издевательства.
- Как же я вас люблю! - сказал он и выпил половину фляжки.
- Кто тебя ещё человеком сделает, если не мы! - сказала Настя.
- Друзья мои, весьма интересную идею ты огласила, - вдруг вспомнил Лео, смотря на неё, - Мы можем арендовать какой-нибудь зал и пригласить Айлин, чтобы она там спела...
Лео задумался. Видимо, вспомнил какую-то песню.
- Ах ты, старый наркоман! Оставь уже в покое своих придуманных друзей! - попыталась подшутить над ним Настя.
- Вот именно! - подхватил Жан, радуясь, что насмешки стали сыпаться в сторону кого-то другого.
- Опять вы своим невежеством гордитесь! Ознакомились бы хоть немного с её творчеством. Нет на свете певицы талантливей.
И Лео опять начал что-то напевать в своих мыслях, чуть-чуть повернувшись в сторону окна.
Настя отодвинула тарелку и принялась искать информацию о кумире Лео. Жан доедал картошку и пытался сочинить стихотворение.
Серая мечта, тебя я знаю
Ты идёшь из глубины стола
И из середины, и из края
Серая мечта, такой полёт
Снова крышу сносит
Серая мечта, какой прилёт
Пад листвы и осень.
Жан был расстроен и думал, что это мешало ему написать идеальное стихотворение. Он всегда писал стихи, когда был расстроен, из-за чего ему всегда что-то мешало. "Мешало понять, что таланта нет", - сказал бы Лео, и это было бы чистой правдой.
Часа в три ночи Жан с Настей ушли домой, а Лео лёг спать. "Хорошо же, что мы рядом живём", - подумал он и перевернулся на другой бок. И правда, хорошо. Настя жила в соседнем подъезде, а Жан - в соседнем доме. Это помогало им встречаться каждый день (вернее, каждую ночь) у Лео.
Жан постоянно хотел, чтобы приходили к нему, но в квартире было так грязно, что сам он туда не хотел возвращаться, не то что другие...
* * *
Через несколько дней трое друзей решили отправиться в Европу и заниматься прескверными мафиозными делами. Лео стал неуловимым главарём, Настя отвлекала внимание слишком внимательных, а Жан старался меньше пить.
Первым делом они, конечно же, решили провести учения.
- Что мы будем делать? - спросила Настя.
- Конечно же, учиться мстить, - ответил Лео. - Каждый уважающий себя негодяй обязан уметь отправлять на тот свет своих врагов с забетонированными ногами.
- Круто! А с чего начнём?
- Сначала надо приготовиться. Настя - ты должна взять напрокат моторную лодку. Ещё надо тазик, цемент, песок и конечно же жертва. Жан! Тебе следует купить песка. Я куплю цемент и поищу тазик на свалке. Встречаемся тут в пять.
Оказалось, в Европе замечательнейшие свалки. Конечно же, большинство из них уже прикрыли и построили сомнительные заводы по переработке мусора, но то, что осталось, превосходит все ожидания. Лео быстро нашёл таз и успел с ним прогуляться по достопримечательностям. В пять они стояли около лодки.
- Ну что, Жан, купил песок?
Жан кивнул и показал здоровенный мешок.
- Что, сахарный песок? - Лео был в ярости. - Ты идиот, Жан! Как мы разведём цемент с сахаром? Впрочем, смотрите: тут на берегу довольно много песка. Так что благодаря счастливой случайности мы спасены. Теперь стоит найти жертву. Жан, Настя, найдите кого-нибудь.
- Но Лео, кого и как мы найдём? - спросила Настя.
- Кого угодно! Предложите денег какому-нибудь бездомному, что-ли.
- Тяжела работа мафии... - вздохнул Жан, и они ушли.
"Мда, запуперистые перья, с кем приходится работать...", - подумал Лео и, смотря на море, начал мечтать.
Лео увидел здоровенного такого полупьяного мужика. Он еле шёл и хотел где-нибудь остановиться и заснуть.
- Хорошенький! - Похвалил мужика Лео и достал таз. - Ну, разводите цемент! Мужика бросьте тут на песок.
Жан принялся разводить. У него не очень-то получалось. Он и не знал, как это делается, а спросить было стыдно. Впрочем, если кто из их компании и знал, то это был тот мужик, но он во-первых, чувствовал себя немного отстранённым от этой реальности, а во-вторых, был жертвой, а как известно, курицу не спрашивают, как её фаршировать.
Жан сделал какую-то противную жижу и принялся ставить туда мужика. Тот почему-то вспомнил своё детство и начал танцевать в тазу.
- Успокойте его! По башке ему дайте тяжёлым, чтоб успокоился! - разозлился Лео. - Если он будет мешать бетон ногами, ничего не застынет!
Жан ударил мужика по голове. Тот упал и разлил добрую половину жижи, запачкав нашу юную мафию.
- Собирайте быстро! - командовал Лео.
Они еле-еле собрали всё в таз и выровняли ноги мужика. Оказалось, что их надо придерживать, иначе выпадают из таза. Но самым большим потрясением было время застывания. Оказалось, что за пять минут они не управятся.
Лео и Жан держали ноги мужика, Настя следила за тем, чтобы он не очнулся.
- А как мы его утопим? - Вдруг поинтересовалась она.
- Настенька, ты больная? Будет прилив - мужика затопит, а мы уплывём на лодке! - образумил её Лео.
- Ах вот оно как хитро...
Прошло несколько часов. Усталые и гразные, они уже хотели покончить с этой мафией. А прилива всё не было.
Но вдруг вода начала куда-то уходить. Друзья смотрели на это с недоумением, а потом до Лео дошло, что это и был прилив.
Вода уходила. Лодка осталась на песке. Полные баки бензина, толстые стенки и современные моторы, конечно, делали эту модель идеальной для мафии, но не на земле, где её масса приближалась к тонне. До поверхности воды было метров сто - дотащить нереально.
Мужик очнулся и куда-то пошёл. Жан не умел работать с бетоном.
Всем вдруг захотелось убежать домой. Мафия не удалась.
* * *
Лео не понимал, приснилась ли ему эта история, или нет. У друзей он не спрашивал - не только Жану бывает стыдно. Потому, для нас это так и останется ещё одной загадкой. Впрочем, как и его настоящее имя.