Гнусно ухмыляясь, Поэт оставил меня наедине с двумя своими подручными. "Ты мне потом расскажешь, что хуже, когда насилуют твой разум или все-таки тело" - бросил он на прощанье.
От страха и огромного, металлизирующегося на кончике языка, желания спастись у меня мутнел рассудок.
- Осторожней, Ковбой, не смотри ей в глаза.
- Да брось ты, Мастер, не дрефь. Ты же будешь покладистой, правда, лапочка?
Слова достигали моего сознания набором звуков и лишь потом приходил смысл. Перед глазами стояла серая мутная завеса. Завеса, которая отделяла меня от них. Завеса, в которой я путалась всем телом, и тонула все глубже.
- Крети-ин, осторожней, - протянул Мастер в ответ.
- Сопротивляться будешь? По глазам вижу - будешь, - он стал наклоняться к моему лицу, протягивая большие неуклюжие руки к телу.
Как старую прохудившуюся одежду, я отбросила щиты, позволяя силе поглотить мою реальность, и погрузилась в бездонную глубину неизвестности.
- Отойди! - крикнула я, и не услышала собственный голос. Перед глазами взорвался оранжевый шар, обжег. Все окрасилось в блекло-желтый цвет, ожило, засверкало. Потоки энергии, омывая пространство, поменяли направление, потом цвет. Кровавые, бордово-синие "рукава" окружили Ковбоя, закручивая его в кокон.
- Отойди от меня! - повторила я.
Он по-прежнему стоял.
Пришло ощущение тепла и убегающей радости. И сразу же вслед более весомого чувства - контроля. Я собрала его волю, желания, стремления - голубые, белые, серые нити, соединяющие его с вселенной, в один пучок, ставший поводком в моей руке.
- Ах ты, чертова ведьма! - крикнул Мастер и выхватил нож.
Я бросилась к прикроватной тумбочке. Нож, как в кошмарном сне, рассек воздух за моей спиной. Близко-близко к дикой боли, в сантиметрах от моего тела.
- Стой! - выдохнула я и со стороны почувствовала как чужое сердце сжалось в момент приказа, того неуловимого мига соединения воли и желания.
Нож замер над моей головой. Сердце стучало в ушах, захлебываясь страхом.
- Отойди к окну, - сказала я. Взор застилал горячий красный туман. За туманом Мастера скручивали кроваво-синие жгуты - но этого я уже не видела, только представляла. Сознание возвращалось в норму вместе со зрением. Только сердце стучало, как бешеное, и мутнело в глазах.
Нашарив второй поводок, я бросилась к Ковбою, стоявшему на том месте, где я его оставила. У него в поясной кобуре был револьвер, предмет его гордости, с которым он, наверное, даже спал.
Револьвер был теплый, с длинным тонким стволом и мягким курком. Я взвела курок. Стрелять я не умела, но попасть должна. Мне хотелось поскорее открыть дверь и бежать, бежать! Я замерла. Ни одного постороннего звука, только сердце, стучащее о мои перепонки с усердием отбойного молотка.
Я выбежала в коридор, покачнулась. Магические токи захватили мое тело, потекли по венам, заменяя собою кровь, заставляя в полной мере ощутить океан силы разлитый вокруг меня. На плечи будто рухнул потолок, подкосил ноги, придавил. Следом рухнуло небо. С этой тяжестью я справиться не могла. Прислонившись лбом к деревянным перемычкам, я старалась дышать ровно и глубоко, так чтобы придти в себя, подняться и идти дальше.
Когда я смогла открыть глаза, в доме было по-прежнему тихо. Даже безмолвно, словно дом прибывал в спячке, которая вот-вот закончится, и в любую секунду пробудится зверь. Тягучая мрачная тишина.
Дрожа от неимоверного усилия, я встала с пола. Тело было тяжелым, и будто не моим. Я, словно сошедший с корабля на землю космонавт, привыкший жить без атмосферного давления и притяжения земли, чьи мышцы отвыкли настолько, что каждый шаг, будто первый в жизни.
Я спустилась по лестнице на первый этаж, задержавшись на последней ступеньке. Как назло, половица под моей ступней скрипнула. Я застыла, прислушиваясь. Из-под закрытой двери послышались звуки, сопровождающие футбольный матч. Опасаясь чересчур сильным судорожным вдохом объявить о своем побеге, я двинулась к входной двери. Голос арбитра и шум трибун зазвучали громче. Теперь я точно могла сказать, что футбольный матч смотрят в комнате перед выходом.
Боясь лишним движением выдать себя, я дернула входную дверь и чуть не взвыла вслух. Она была заперта! Причем заперта с внешней стороны! Никакого встроенного замка и защелки не было. Я ощупала дверь второй раз, но ничего. Ничего! От легкого хлопка, навесной замок глухо стукнулся о дверь. Я задержала дыхание.
С улицы донесся мужской голос.
- Я слышал, скоро съедем отсюда.
- Ага, съедем, как же, - ответил второй, - Тимур давно свалил со своей шайкой. Можно подумать мы чем-то хуже.
- Тебе сколько лет?
- Сорок два. И что?
- Потому-то тебя и оставили, будто сам не знаешь.
Они не торопились отпереть замок и войти внутрь. А может, они кого-то ждали? В любом случае, стоит им войти и я попалась.
Правой рукой сжимая револьвер, я проверила тихие комнаты. Все двери оказались заперты. Как в дурном сне!
А может, я, и правда, во сне? Стою и не чувствую ног, не чувствую тела. Будто и не я вовсе, а кто-то чужой внутри меня, который руководит мной.
Трясущимися руками я вынула барабан, он был полностью нашпигован пулями и блестел от масла.
Я вжалась в стену и приготовилась стрелять.
- Может, сходим наверх?
В ответ раздался тихий заговорщицкий смех.
- Можно, только осторожно, - теперь они оба смеялись.
Лязгнул замок.
Вместо того, чтобы целиться в увеличивающуюся щель между дверью и косяком, тем более, что меня они бы не увидели, я юркнула в ту самую комнату, откуда доносилась трансляция футбольного матча. Оказавшись внутри, я навалилась спиной на дверь, а револьвер выставила перед собой. В комнате никого не было.
Маленькая, захламленная тряпьем и старой мебелью, комнатушка. На лаковом потрескавшемся столике три телевизора, стоящие пирамидкой. Один показывал Мастера и Ковбоя, по-прежнему парализованных; второй выходил на улицу, а верхний крутил футбол. Повсюду были разбросаны вещи, пустые бутылки из-под пива, и воняло чесноком.
- Как думаешь, шеф ничего не скажет?
- А кто ему скажет?
Скрипнула половица. Я про себя считала шаги. Лестница не большая. Как только поднимутся и завернут за угол - можно бежать.
- Этот Мастер слишком стелется перед ним, он может.
- Какой Мастер? Надоело порнуху смотреть, здесь будет поинтереснее.
Они засмеялись.
Когда шаги стихли и вместо слов до моего слуха стали долетать лишь отголоски, я побежала на улицу. Замок подпрыгнул и лязгнул о дверь, но мне было уже все равно. Как только они войдут и увидят своих подельников, за мной тут же устроят погоню.
На улице было темно и грязно. Шел мелкий дождь. Дом огибала высокая деревянная изгородь, дощечка к дощечке, и плотный ряд сараев. Калитка была на самом виду, в центре забора, поэтому, не раздумывая и не оглядываясь, я побежала к ней.
Оглушив яростным захлебывающимся лаем, на меня бросилась овчарка. Она была такая огромная, взъерошенная и свирепая, что я не заметила решетки, за которой та сидела. И пальнула. Но слишком скоро, не прицелившись. Пуля ушла в грязь, наделав шуму, и внезапным грохотом заложив мне уши. Собака взвизгнула и еще отчаянней стала кидаться на решетку.
С лестницы уже доносились голоса и топот. Повернув закрутку, я выбежала со двора. Куда?! Справа тянулись огороженные забором коттеджи, слева, метрах в ста - шоссе. Оглядываться я не стала - это было равнозначно возвращению в плен.
- Вон она, звони шефу!
Собака заходилась лаем, захлебываясь и бросаясь на решетку, как нельзя лучше напоминая, что рядом, и что бежать надо быстрей.
- Он нас убьет!
- Он нас и так убьет, звони!
Я бежала, жалея, что забросила спортзал и бассейн. Мышцы быстро свело огнем, закололо в боку, а тело тяжелым непослушным грузом тянуло к земле.
- Але! Шеф, она сбежала!
- Мастер с Ковбоем, как дурные. Шеф, что нам делать?!
Босоножки застревали в грязи и разъезжались. Хорошо, что обувь я выбрала без каблуков, иначе проще было бы сбросить её вовсе.
За мной бежали - я слышала как чавкают их подошвы и хрипят глотки.
Около головы просвистела пуля, другая... Я могла только надеяться на свои легкие, которые уже обжигал кислород, отстреливаться у меня не было сил.
- Хорошо! Хорошо! Не стреляй, идиот. Скоро подъедет шеф. Ей далеко не уйти...
Я повернула на тропинку, которая серой лентой светилась вдоль пролеска и коттеджей. Тропинка шла параллельно с автомагистралью, по которой изредка пролетали машины. Выбегать не имело смысла. Не факт, что кто-то остановится и возьмет на себя заботу подбросить меня в город. А во-вторых, я слишком боялась, что остановившаяся машина будет заказной, отправленной специально за мной.
Спасение, мне нужно спасение! Мысли снова заработали в неправильном направлении. Разум уступил место голым чувствам, забрасываемым в меня кусками-ошметками, - это сводило с ума, я плохо видела, зато слышала все слишком громко. Состояние дерьмовое, изматывающее, все нервы оголены, но интуиция работает предельно ясно. Кожа выворачивается наизнанку, затылок горит огнём, мысли идут отдельно от чувств, так что приходиться соединять образы и чувства в единое целое.
"Ангел мой, помоги, умоляю! Защити, будь со мной рядом!"
Я отпустила страх - моего цепного пса, который до сих пор удерживал меня от подобных действий. Пришло облегчение и еще больший страх. Бесконтрольный, дикий, который теперь был не только во мне, но и вокруг меня: в траве, в сплетениях ветвей, в проемах крыш.
Я была окружена страхом, но я знала куда бежать. Словно слепая, я слушала только внутренний голос и следовала за ним.
Коттеджи остались позади, сменившись деревянными дачными домиками с редким забором. Желтые окошки светились домашним теплом и притягивали взор. Слишком чужие для меня, недоступные.
Сейчас у меня иссякнут силы, и я просто свалюсь. Но я продолжала бежать. Меня шатало из стороны в сторону, то и дело оглушая осознанием близости силы, блуждающих поясов белой энергии, которые проходя через тело ударяли слабым магическим током. Ток, задерживаясь внутри, заставлял вибрировать тело, и выходил через ладони и ступни, щекоча их. Черных поясов я пока не видела, но это пока. Они кружили где-то рядом. Быть может, нависая надо мной, готовые выстрелить сгусток энергии.
Не знаю, сколько я бежала, переставляя ноги с тяжелой тупой медлительностью, когда увидела небольшую постройку. С крыши торчала узкая труба, и тянулся дымок. Во дворе брехала собака, далеким глухим лаем. Сарайчик стоял на отшибе, рядом с хлевом и курятником, но в нем было безопасно, и вокруг него тоже было безопасно. Я вошла внутрь и осмотрелась.
В сарайчике стоял котел на кирпичах и варилась посыпка, набухая пузырями и лопаясь брызгами. Я забилась в темный угол, за дрова. Угли под котлом алели теплом.
Я начала потихоньку успокаиваться, когда дверь распахнулась. Мужик, ругая ленивых детей, наложил посыпку в ведра и, хлопнув дверью, вышел. Углы сарая тонули в темноте и меня он не заметил. Я устроилась поудобнее и приготовилась ждать.
Зарождающийся из энергии магический ток, порождения людских грез и кошмаров, молчаливые сущности проплывали мимо меня, заглядывая через стены сарая. Океан силы, разлитый от земли до небес, обнимал со всех сторон, проходя через меня, поглаживая, вспоминая, то заставляя ток циркулировать быстрее, вонзаясь в кисть, то скручиваясь теплым шаром в сердце, то накрывая голову дурманом. Вновь в полной мере чувствовать эту мощь было подобно возвращению в живой сказочный лес, где за деревом-великаном может прятаться фея, а может злой мстительный дух. Волшебный лес прислушивался и присматривался ко мне, еще решая как реагировать на мое возвращение.
Радость и забытое чувство надежности прокрадывались в душу, заставляя глаза слезиться, а сердце замирать в ожидании. Мечта хотела распахнуть крылья и вновь запорхать солнечным зайчиком. Но мой цепной пес грел бок тоже рядом со мной, напоминая в каком дерьме я оказалась после необдуманного эксперимента, и готовый отреагировать тут же на крошечное малодушное желание сбежать и отгородиться.
Я прислушивалась к звукам: выл ветер, колотя ветками о стены сарая, лаяли собаки и где-то под дровами скреблась мышь или крыса. Надеюсь мышь.
Посыпка начала подгорать, паленый с горечью запах распространился по сараю. Я сняла ухватом котел и подложила щепок в костер, которые принял подношение и разгорелся с новой силой. Я вернулась на облюбованное место и, обняв себя руками, стала ждать рассвета. Заснуть в таком взвинченном состоянии я даже не пыталась. Однако ближе к утру сон стал смаривать меня, и я задремала.
Проснулась от холода. Пальцы на ногах и руках настолько задубели, что ими было трудно шевелить. Светало. Пахло утренней сыростью, а в хлеву, совсем близко, мычала корова.
Цепной пес встряхнулся и принялся оглядываться, принюхиваясь к моим желаниям. Желание пока было одно: найти безопасное место.
Наверняка, меня ищут, но сидеть здесь, как воровка, тоже нельзя. Интуиция притупилась, все-таки телу требовался полноценный отдых. И я уже не могла с точностью сказать, что сарай безопасен. Переждав, пока хозяйка подоит и выгонит в поле корову, я вышла из укрытия. Небо прояснилось, и на улице, не смотря на росу и лужи, было лучше, чем в сарае. Уже по легким дуновениям тепла, которые то и дело ласкались к коже, можно было сказать, что день будет жарким. Еще пару часов, к девяти-десяти, и тогда я согреюсь. А пока меня била дрожь и от ледяной росы сводило пальцы на ногах.
Вчерашний день вспоминался с трудом, и казался пережитым под действием высокой температуры. Но одно я помнила четко - забытый мною мир вернулся и пока я не готова отгородиться от него вновь.
В барабане у меня оставалось шесть патронов, и это меня очень подбадривало. Мне предстояло еще найти телефон, не попасться на глаза подручным Поэта и определиться где я, собственно, нахожусь.
Со всеми задачами я справилась на пять. Воспользовавшись утренней безлюдностью, сняла с забора ведро, измазюканную куртку и штаны. На голову завязала дойную повешенную на забор косынку. Под прикрытием похода за грибами, держась пролеска, я добралась до Рябиновой поляны, небольшого ПГТ, в двадцати километрах от города.
Из разговора двух местных алкашей я узнала насколько была близка к провалу. Небольшой толики удачи хватило мне, чтобы люди Макосинца, обшарившие все дома в радиусе пяти километров, остановки, въезжающие в город машины, меня упустили.
Мужики успели изрядно поднабраться. Мне не составило труда одолжить у них телефон и не вызвать подозрений. Кому интересна раскрасневшаяся, уставшая грибница?
Я набрала номер по памяти. Через два гудка мне ответили резким басом:
- Да, слушаю.
Я сглотнула готовое слететь с губ мычание. Ошиблась номером?
- Игоря можно?
Мужики за столиком усмехнулись.
- Нет. А кто его спрашивает? - теперь я точно могла определить беспокойство в голосе говорившего.
- Какая разница, блин, это же его номер, почему он сам не ответит?
На том конце телефонной линии замолчали.
- Потому. Не может он. Что вы хотели?
Теперь я точно знала с кем говорю.
- Лешко, это Даша.
Он выругался.
- Ты где?
- Около Рябиновой поляны, а что с Игорем?
Наверняка, он оставил свой мобильный по уважительной причине.
- С тобой все в порядке? - Николай выбрасывал слова с трудом, на бегу.
- Да-да, а где Игорь? Почему отвечаешь ты?
- Я сейчас приеду. Белая волга, 553 ВО. Спрячься куда-нибудь, - завелся мотор.
Мне в ухо полетели короткие гудки. Взял и бросил трубку! Что, черт возьми, у них происходит?
- Спасибо. Пойду попытаю счастья в том леске, - сказала я и вернула сотовый. Услышав мой разговор, мужики заметно подобрели, и даже предложили стаканчик пива. Факт того, что девушка добивается разговора с мужчиной, явился достаточным основанием, чтобы я стала им интересна и влилась в их компанию.
Мои же мысли занимал единственный вопрос: что случилось?