- Вальдемар Антонович, Муравьев не должен уходить, - сказала я, когда почти все, кто был в номере, успели выйти.
- Даша, он мог тебя ранить или убить, - ответил Минский, даже не глядя на меня.
- Но не ранил же, - ответила я.
- Все решено и обсуждению не подлежит, - сказал Минский все с тем же сосредоточенно-отстраненным выражением лица. В мыслях он, возможно, продумывал детали операции, а тут я со своими глупостями.
- Согласен, ему давали шанс, - сказал Игорь, оторвав взгляд от коммуникатора, на котором он набирал сообщение, чтобы снова опустить его обратно.
- Ты, конечно, молодец, что заступаешься за него и все такое, но он же хотел тебя убить. Не понимаю, - Аня села на диван и положила руки на колени, как первоклашка.
Чтобы сэкономить время, операцию по захвату возможной базы террористов разработали в номере гостиницы. Пока обговаривали план, список участвующих оперативников, ночь сменил серый туманный рассвет.
Я дернула плечом и подошла к окну. Свет лампы блеклым желтым пятном падал на спящего дога и ступеньки крыльца. Все, кто участвовал в операции сидели в машинах, ожидая команды от начальства.
- Хорошо, мы идем, - сказал Игорь по допотопному кнопочному телефону и, отключив связь, впихнул его в карман джинсов.
- Даша, отойди от окна. Еще не хватало, чтобы с тобой случилось что, - Минский схватил пиджак и направился к двери.
- Ложитесь спать. Как будут новости, мы вам сообщим, - сказал Игорь.
Когда машины уехали, я опустилась на диван. Как пройдет операция? Смогут они арестовать Макосинца? Главное, чтобы Игорь не пострадал. Не выносима мысль, что его могут ранить в перестрелке.
Завернувшись в полотенце, Аня прошлепала мимо меня в спальню. Я вытянулась на диване, уставившись в потолок. Внутри все сжималось от волнения и тревоги. Стоило просто закрыть глаза, передо мной возникало худое злобное лицо Макосинца. Мне хотелось выкинуть этого человека из своей жизни, хотелось, чтобы он исчез. С мыслями об этом я провалилась в забытье и вынырнула из него, удивляясь, что смогла заснуть.
На соседнем диване сидел Игорь, уронив голову в ладони. Полудрема невесомыми истлевшими хлопьями вспорхнула и распылилась без остатка.
- Игорь, что случилось? - я поднялась на локте.
Джинсы на нем были измазаны грязью и кровью.
- Спи, еще полвосьмого, - он посмотрел на меня и снова опустил лицо в ладони.
В голове вспыхнули предположения, одно страшнее другого. Я откинула простынь и сползла с дивана.
Кто-то умер. Умер! Я ощущала это через Игоря также реально, как ворс ковра под ступнями.
Я обошла на коленях журнальный столик и погладила его руки. Мне хотелось забрать его боль. Видеть, как он страдает было невыносимо.
- Ты ни в чем не виноват, я знаю.
Игорь посмотрел на меня затуманенным бессмысленным взглядом.
- Денис в больнице, ему прострелили легкое. - Если бы он убрал руки от лица, то, наверное, рухнул бы, - Потапов умер в перестрелке.
Я не знала, что мне сделать, как ему помочь? Глупое сочувствие, которое равноценно признанию в собственной беспомощности, - не то. Человек уходит в себя и своим вниманием ты, словно отдергиваешь завесу, которая защищает от внешнего мира. Результат возвращения к действительности - опять боль и страдание.
- Что говорят врачи?
- Должен выкарабкаться.
- Он обязательно поправиться, вот увидишь.
Я гладила его по волосам, целовала руки, до тех пор, пока его отчаяние перестало быть неподъемным и появилась маленькая надежда.
Игорь заключил мое лицо в свои ладони и поцеловал одним мягким шелковистым касанием. Его горячее дыхание обдуло губы.
- Тебе надо поспать, - я стянула с него майку и потянула на диван. Если бы мы были вдвоем, я, не задумываясь, устроилась рядом с ним, а так...
- Ложись на мое место, только джинсы надо снять.
Я помогла стащить с него джинсы и уложила на диван.
- А ты?
- Уже выспалась, - я села на ковер рядом с ним.
- Твоя одежда на столе - все, что собрал. Через час разбуди меня, - Игорь убрал прядь волос мне за ухо, закрыл глаза и тут же заснул. Его рука безвольно повисла, коснувшись длинного белого ворса ковра.
Макосинец ушел от них - это ясно. Понял, что я прочитала его мысли. А я так надеялась... Что же теперь делать? Надо позаботиться о родителях и бабушке. Они мои самые родные люди. Я не могу допустить, чтобы с ними что-то случилось. Что если он возьмет их в заложники и будет мучить? Через родителей достать меня легче легкого... Так, стоп. Вот именно, что легче легкого. Легкие варианты не для Макосинца. Он же считает себя всесильным. Взять в заложники моих родителей, чтобы обезвредить меня - это слишком просто. Зная степень его падения и развращенности, он скорее захочет найти меня другим способом. С помощью своего дара. Он силен и вполне сможет отыскать меня. Я уверена, что он захочет поквитаться за свое унижение. Он захочет доказать, что он сильнее меня. Захочет растоптать меня морально, запугать и уничтожить.
Я положила руку Игоря на диван и опустила голову рядом. Сначала холодный душ, а потом крепкий чай. Да, именно в такой последовательности. Но вместо того, чтобы пойти в душ, я опять заснула.
Проснувшись, я обнаружила что моя рука и обе ноги затекли настолько, что я их не чувствую, а сама сплю, сидя на ковре и положив голову на диван. Игорь спал тут же. Будильник я завести забыла, и мы банально проспали.
На часах было одиннадцать. Мне не хотелось будить Игоря. Ему нужно поспать, а мне все-таки добраться до душа и что-нибудь приготовить на завтрак.
Совершив эгоистичный и, возможно, подлый поступок, я поставила его телефон на беззвучный режим. Аня, раскинув руки и ноги, спала на кровати в спальне.
Я приняла контрастный душ, приготовила завтрак, но съесть ничего не смогла. Желудок отказывался принимать пищу после бессонной ночи и нескольких часов урывочного сна.
Утро выдалось жарким и подавляюще жизнерадостным. Меня ощутимо мутило от недосыпа и шатало в разные стороны. Настроение было припоганейшее, а за окном распростерся рай. Я выглянула в окно и вдохнула полной грудью. Более свежий, чем в помещении, воздух немного привел в чувство, но все равно хотелось застрелиться.
Птицы звонким неугомонным хором трещали на все лады, перемахивая с веток на подоконник нижнего этажа, храбрились от безнаказанности и спрыгивали на крыльцо; небо хвасталось ослепительной синевой; воздух был тягуч и колыхался от редких дуновений ветерка. Сейчас бы холода, штормового ветра и дождя с градом!
У ворот перекрикивались трое рабочих в ярко-оранжевых комбинезонах. Склонившись над выкопанными ямами для столбов, заполненных ночным дождем, они пытались решить, кому вычерпывать воду.
- Отойди от окна! - протянул Игорь хрипловатым со сна голосом.
Я обернулась. Он сидел, пытаясь окончательно проснуться.
- Черт, который час?
Я бросила взгляд на круглые часы, висевшие над трюмо, и осталась довольна увиденным. Без пяти двенадцать. Худо-бедно, но он поспал четыре с половиной часа. Для полноценного отдыха мало, но лучше, чем ничего.
- Игорь, я проспала! Прости! - сказала Аня, подорвавшись с кровати, и начала судорожно одеваться.
Игорь потер глаза.
- Даша, отойди от окна! - протянул он с металлическими нотками в голосе.
Я лучше сдохну. Здесь хоть какое-то движение воздуха.
- Игорь, я хотела тебя разбудить, но сама проспала. Ты только не волнуйся, у тебя еще есть время собраться, а до работы я доеду на такси, - протараторила Аня, быстрым шагом направляясь в ванную комнату.
- Прекрасно, - Игорь взглянул на часы, дернув кистью так, что те звякнули. - Включи кондиционер, Даша. И отойди от окна!
Я поймала мрачный взгляд Игоря и ответила ему тем же.
- Даже не думай занять ванную! - Игорь, не отводя от меня взгляд, указал пальцем на Аню, которая хотела скрыться в ванной.
- Так я еще не мылась! - ответила девушка.
Игорь опустил плечи и обернулся к Ане (один-ноль в мою пользу), которая прикрылась дверью, словно щитом.
- Только быстро. Быстро!
Кондиционер был то ли сломан, то ли просто не правильно настроен. Включенный он гнал теплый воздух. Сообщив об этом Игорю, я хотела вернуться к окну.
- Даже не думай, - опередил мое намерение Игорь. Он встал и закрыл окно, отчего стало в два раза тяжелее дышать, и мне показалось, что меня сейчас вытошнит.
- Подожди, сейчас все будет, - проговорил Игорь, щелкая пультом в сторону кондиционера. И тот, Слава Богу, начал дуть холодным! Я готова была расплакаться от счастья. Тошнота начала отступать. Поддавшись порыву, я сползла по стене и уселась под кондиционером.
Под тихую ругань Игорь похромал на кухню. Попутно он набирал по сотовому. Игорь снова умудрился повредить ногу, которую сломал три месяца назад. Как он сам рассказывал, месяц он был в гипсе, а потом сразу вышел на работу. Разрабатывал ногу в процессе работы, в частности, выслеживая и провоцируя меня. Хромота, как естественное следствие халатного отношения к своему здоровью, прошла совсем недавно. И вот опять, ему больно наступать на ногу, но волнует это почему-то меня одну.
- Я проспал. Да! Что у вас нового?
Я прислушивалась к разговору, наслаждаясь долгожданной живительной прохладой.
- Что за видео?
С места на полу, где я устроилась, и откуда мне совершенно не хотелось вставать, открывался обзор на большую часть кухни. Игорь насыпал себе две ложки кофе в кружку, и налив кипятка, сел за стол.
- Я не дома. Так что там?
Далее он в основном слушал, изредка выражая согласие с собеседником мычанием, и пил кофе.
- Ладно, ждите. Скоро буду, - снова нарушил Игорь тишину номера и бросил на меня взгляд, обжигающий и одновременно приводящий в чувство.
- Обещают, что поправится. Пока не звонил.
Из кухни тянулся тонкий кофейный аромат. Я в основном пью чай, но запах кофе все равно люблю, он подогревает аппетит. Я встала с пола и пошла на кухню, решившись сделать хотя бы пару глотков кофе, раз ничего существеннее не лезет.
Игорь умывался. Набрав в рот воды, он прополоскал горло. Раздобыв где-то зубную щетку, Игорь принялся чистить зубы, при этом мысли его были очень далеко как от этой кухни, так и от чистки зубов.
- Тебе стоило разбудить меня, - он первым нарушил молчание, которое начинало порядком угнетать. Щетку и тюбик зубной пасты он оставил на столешнице и снова открыл банку с кофе.
- Человеку надо спать, хоть немного, - ответила я.
Он насыпал ложку кофе в кружку и залил кипятком. Вторая кружка предназначалась мне, ведь его половина недопитого кофе стояла на столе. Его забота разливалась горячим бальзамом по сердцу, убеждая меня в мысли, что он хоть и ворчит, но в глубине души благодарен за заботу и четыре с половиной часа сна.
- Ну, то человеку...
- Не смешно, - ответила я.
Мы стояли совсем близко, задевая друг друга плечом.
Мне хотелось о многом расспросить его, но прежде чем спрашивать надо решить готова ли я услышать ответы. Хорошо страусу, засунул голову в песок и его не колышет, что над задницей происходит. Хоть пожар, хоть наводнение... Я, конечно, могу какое-то время изображать страуса, но когда-то все равно придется вернуться в реальность.
Игорь снова достал из кармана телефон, нажал кнопку вызова и приложил его к уху. С близкого расстояния были слышны доносившиеся из телефонной трубки продолжительные гудки.
- Тебе нужно быть осмотрительнее, - он обнял меня за талию и прижал к себе. - Ты же не хочешь, чтобы я волновался?
На том конце линии ответил еле слышный голос.
- Здравствуйте, Мария Ивановна. Как Денис?
В ответ женщина сказала, что операция прошла хорошо, Денис пока в реанимации, но прогноз положительный.
Хотя Денис, которому я дала прозвище Ищейка, меня в свое время порядком достал, и я его на дух не переносила, после её слов стало легче.
Игорь убрал телефон в карман и посадил меня к себе на колени. Одной рукой он обнимал за талию, другой ел омлет. Иногда рука, обнимающая меня, сползала на мою попу. Погладив, и поймав мой лукавый взгляд, он возвращал ладонь снова на талию. Это была наша небольшая игра, превратившаяся почти в традицию. Очень часто игра выливалась в нечто большее. И если бы не Аня, моющаяся за стенкой, и чуть больше свободного времени... Пяти минут вполне хватило бы. Уловив мое настроение, Игорь притянул меня ближе и поцеловал, нежно и волнующе, с привкусом кофе на губах.
За этим занятием нас и застала Аня, которая войдя на кухню, ойкнула и вышла.
- Черт! Надо что-то придумать, а то она всем расскажет! - вскочив с его колен, проговорила я очень тихо.
Увидев мое расстроенное лицо, он задержал дыхание, а потом резко выдохнул.
- Пускай рассказывает, кому хочет, - ответил Игорь в полный голос. - Какое мне до этого дело? Я что должен прятаться от кого-то, скрываться? Осточертело! Минский с его тараканами уже вот где сидит, - Игорь "перерезал" ладонью горло.
- Погоди, ну ты что? Успокойся... Пожалуйста!
Я увидела как Аня, обмотанная в полотенце, скрылась в спальне.
Внутри все дрожало от его слов. Я поспешила отвернуться, чтобы дать себе время успокоиться.
Когда Аня, уже одетая, вновь зашла на кухню, я стояла около плиты и допивала чай. Игорь доедал гренки. Мы еще дулись друг на друга. Я боялась, что наша связь может отразиться на нем, а Игорь был зол от того, что наши отношения надо скрывать. Хотя и понимал, что другого выхода нет.
- Я бы тоже кофейку выпила, - сказала Аня, посмотрев на кружку, которую Игорь поднес к губам.
- У тебя десять минут. - Игорь выплеснул в раковину остывший кофе и вышел.
Аня насупилась и глянула на меня - даже стоя к ней спиной, я чувствовала упрек.
Минский не должен узнать. Никто не должен знать. Я задержалась на кухне, пытаясь придумать нечто убедительное, такое чтобы девушка придержала язык. Но ничего в голову не лезло. Одна ерунда.
- Ты же понимаешь, что если Минский узнает про нас, то Игорю сильно влетит, - сказала я, внутренне очень рассчитывая на её понимание, и надеясь, что девушка относится к начальнику антитеррористического отдела не только с уважением, но и с дружеским участием.
- Как будто он не догадывается, - ответила Аня и усмехнулась. В её взгляде промелькнула неприязнь и нечто похожее на зависть. Хотя я могу ошибаться.
Она отвернулась к плите и принялась пить кофе, тем самым давая понять, что беседу по душам продолжать не намерена.
Я вышла из кухни. Хотя кондиционер нагнал в просторную комнату холодный воздух, я будто задыхалась. Подойдя к окну, и увидев снова ту же картину, что и полчаса назад, я отошла к дивану. Ведь Игорь просил держаться от окон подальше, и он прав. Я не знала куда себя деть. Что можно предпринять?
В зеркале отражалось мое бледное, как будто осунувшееся и словно постаревшее лицо. И даже косметики нет, чтобы как-то заретушировать бессонницу и стресс.
Игорь вышел из ванной комнаты в чистой футболке и джинсах, с влажными волосами. Заметив мой расстроенный и растерянный вид, он бросил раздраженный взгляд в сторону кухни и крикнул:
- Выходим. Никого ждать не собираюсь.
В коридоре дежурил человек Игоря. Он проводил нас до машины и вернулся на свой пост.
По дороге Игорь сделал еще пару звонков. Выяснилось, что мне нужно подписать какие-то бумажки, потому мое присутствие в Управлении обязательно.
Когда мы подошли к Управлению, вновь пройдя по газону, на крыльце стояли знакомые на лицо оперативники и Бармалей-Усачев.
- О, ты аж с двумя... - шутник присвистнул, - понятно чего так долго!
В глазах прыгали "мошки". Я прищурилась. Лицо Усачева озаряла обычная ехидная полуулыбка.
- Иди ты к черту!
Пока Игорь обменивался рукопожатиями, Аня скрылась в Управлении.
- Пойдем сначала к Минскому. Что он там хотел, - сказал Игорь.
Когда мы прошли через проходную, и стали подниматься наверх, Игорь взял меня за руку.
У меня ёкнуло сердце и сладко разлилось по животу.
Я поглядела на него, и он правильно прочел в моих глазах удивление, но отреагировал совсем не правильно.
- Ты против? - спросил он с вызовом.
- Нет... Но лучше не стоит, - я вытянула свою ладонь.
- Стесняешься? - спросил он с издевкой.
- Вот еще! Не в этом дело.
- Тогда успокойся, - он снова поймал мою ладонь.
Вокруг никого не было, и я не стала возражать.
Приемная как всегда была полна людьми. Я вошла первой и за спиной освободила руку.
Минский был занят. Сульфия Шайхзамановна уверила, что как только он освободиться, тут же меня примет, как и всех остальных.
- Пойдем пока наверх, у нас посидишь. А потом спустишься, - предложил Игорь компромиссный вариант. Он рвался к себе. Мне же комфортней и проще было остаться в приемной, где меня никто не знает.
- Я, наверное, здесь подожду.
- Уверена?
- Да, конечно.
Он пригляделся ко мне, словно решая можно ли мне доверять.
- Из Управления ни ногой.
- Слушаюсь!
На меня обернулись.
- Если что - я у себя.
Он попрощался взглядом и ушел.
Я устроилась на лавочке и настроилась ждать. Все были при костюмах. Предвидя это, я одела деловую офисную юбку, в которой пыталась устроиться на работу, и блузку с коротким рукавом. Когда возобновились разговоры, некомфортное ощущение начало истираться. А когда меня поклонило в сон и я положила голову на стену, вовсе исчезло.
Минский освободился, когда мне уже стало безразлично, и когда я потихоньку дремала. Изредка я открывала глаза, только для того чтобы проверить нет ли перемен.
- Что, все ко мне?
С ним поздоровались.
- Что за день? Ни одной свободной минуты! Кто тут есть? Борщевский, Вас я приму завтра утром. Николай Степанович, проходите, но только быстро!
Пока трое гуськом заходили в его кабинет, он раздал указания остальным и уставился на меня.
- Даша? А ты что здесь? Ах да! Так, ну что стоим? Я же сказал ДО ЗАВТРА.
Когда в приемной остались я, Минский и секретарь, он извинился перед теми, кто был в его кабинете и прикрыл дверь.
- Тебе полагается расчет. Я уже подписал приказ. Но деньги получишь завтра-послезавтра...
- Какой расчет? Мне не нужно...
- Самый обычный. Или ты думаешь, что я позволю оставить тебя без вознаграждения? Макосинца мы упустили, но три его подельничка уже дают показания. Поэтому иди сначала к Алевтине Егоровне, в отдел кадров. Она отдаст тебе второй экземпляр договора и объяснит что тебе еще надо. Потом к операм, заполнишь протоколы вчерашней датой. Спросишь - тебе там объяснят. Но прежде распишись в приказе. Сульфия Шайхзамановна, дайте Даше приказ.
- Да, да. Иди сюда, - отозвалась секретарь.
- Понятно? Всё, ступай.
- Мне не нужны эти деньги, - пришлось повторить.
Минский вздохнул.
- Ладно, как хочешь. Но остальное сделать придется. А с деньгами сама решай, - сказал Минский и ушел к себе в кабинет.
Специалист по кадрам, Алевтина Егоровна, встретила меня выпученными глазами, елейным голоском и заискивающими манерами.
- Вот, распишитесь здесь.
Я расписалась, взяла свой экземпляр договора и хотела было уйти.
- Нет, еще надо карточку заполнить. Вот, - она положила передо мной бланк на плотной бумаге, при этом снова выпучив глаза.
- Хорошо.
Я все-таки села на предлагаемый стул.
- Скажите, а вы можете меня посмотреть?
Я заморгала глазами. Она выбила меня из колеи своим вопросом. Разве в моем деле сказано, что я целитель?
- Я, честно говоря, этим не занималась никогда. К сожалению, нет.
Чувствовала я себя редкостной мошенницей, которая обманула доверие клиента.
- А мужа моего?
- Нет, вам лучше обратиться в больницу, если что-то беспокоит.
- Да мы обращались. Без толку.
Заполнив форму, мы распрощались. На её лице застыло разочарованное, немного скомканное вежливостью, выражение. Сама того не желая, разочаровала женщину. Подумать только, если бы я направляла свои силы на лечение людей, то не закончила бы так прозаично. Тогда возможно круг не замкнулся бы для меня, и я смогла бы преодолеть тягу к власти. Возможно. Лучше об этом вообще не думать и не вспоминать.
Когда я вышла из отдела кадров, был конец рабочего дня. Лекции давно закончились. Хоть в этом мне сегодня везет.
Перед тем как уйти, мне нужно было зайти в кабинет к оперативникам, чтобы написать протокол. Кроме того, получалось, что кому-то нужно было отвезти меня в гостиницу. Напрягать мне никого не хотелось, но лучше так, чем попасть в руки к Макосинцу.
В кабинете витали запахи кофе и колбасы. Впрочем, как и вчера, с той лишь разницей, что запахи были гораздо насыщеннее, буквально таяли на кончике языка, вызывая отвращение ко всему жирному и тяжелому, и позорную слабость в конечностях. Оперативники устроили себя внеплановый перекус, собравшись вблизи кабинета своего начальника.
- Зачем ему было их убивать?
- Хрен его знает, может, не поделили что?
- Что не поделили? Деньги? Наркотики? Нет, здесь что-то другое. Личная месть, - сказал Игорь, медленно вращаясь в кресле туда-сюда. Лица мне его не было видно, одну макушку.
- Больше похоже на бытовуху, плюс аффект.
- Десять ножевых ранений в спину, в другого разрядил почти всю обойму, - в разговор встрял третий и я решила воспользоваться моментом. Тем более что те, кто стоял и не был увлечен едой, меня давно заметили.
- Здравствуйте, - озвучила я свое присутствие.
- Здрасьте, - ответила Тамара и посмотрела на меня таким взглядом, будто ей известны все мои грязные тайны, и она не в восторге от них.
Игорь развернулся на своем кресле. Раздумье сменилось на менее глубокое, но более тяжелое, которое вырывается у родственников неизлечимо больных, когда у них интересуются здоровьем больного.
Усачев, которого я в свое время прозвала Бармалеем, воспользовавшись моментом, накинулся на бутерброд с колбасой, которым активно жестикулировал. При этом глаза его горели от любопытства
- Чем можем быть полезны? - спросил Сухарев развязным тоном, и специально обсмотрел мои ноги, бедра в обтягивающей юбке и грудь так, словно был не прочь их пощупать. Словно теперь я не ходячий ящик Пандоры, а обычная среднестатистическая шлюха.
- Страх потерял? - спросила я. Мой вопрос, как спичка взорвал тихий, нахлобученный предвкушением опасности воздух. Не знаю, что я хотела вложить в вопрос. Угрозу, вызов, - стопроцентно. Но не с тем смыслом, который тут же приписало большинство присутствующих.
Всё внимание устремилось на меня и Сухарева.
Сухарев побелел, потом покраснел. Его морщинистое отечное лицо скукожилось в непонятную, и потому пугающую, гримасу.
Была одна из тех щекотливых ситуаций, когда хочется чтобы про сказанное тобой забыли, но ты понимаешь, что это только в сказках, что слова вернуть нельзя, так же, как нельзя уйти от ответа.
С другой стороны, что мне теперь всегда молчать в присутствии тех, кому есть, за что меня бояться? Молчать, скромно потупив глазки, словно меня нет на свете, и если и улыбаться, то как можно безобиднее?!
- Ты, ты, ты... ну и стерва! - сказал он почти с восхищением.
- Извращенец, - ответила я.
Интересно, посмеет ли он броситься на меня?
- Сухарев, выйди вон, - сказал Игорь ледяным тоном.
- А что я сделал?!
- Ты достал уже всех, Андрей! - ответила ему Валя, чем вызвала сдержанные улыбки на лицах оперов.
- Да идите вы все к черту! - крикнул он и вышел вон.
Все зашевелились, как встревоженные муравьи.
Игорь подошел ко мне.
- Зачем ты его провоцируешь? - он смотрел в сторону, но весь был обращен ко мне.
- Я не это имела в виду. Черт, ты же понимаешь? Он достал уже меня!
- Он всех достал. Но пока мы не поймаем Макосинца и всю банду, его придется терпеть.
- Я поняла.
- Я прошу тебя: держись от него подальше.
- Хорошо.
Он выплеснул остатки своего кофе в фикус, стоящий на полу, и снова подошел к холодильнику, на котором стоял электрический чайник.
Я подошла ближе.
- В "кадрах" была?
- Угу.
Он поднял на меня глаза.
- Протокол еще надо написать, знаешь?
- Да, - я вздохнула, - а что писать?
- Последовательность действий и слов, которые помнишь. Я тебе дам посмотреть для сравнения.
Я заметила, что непроизвольно стараюсь держаться к Игорю поближе. Слишком близко для постороннего человека. Меня будто притягивает к нему. Связано ли это было с тем, что мне хотелось защиты или с тем, что я от него без ума? Без разницы. Поймав саму себя на ошибке, я сделала пол шага назад.
Внезапно Игорь развернулся к коллегам, которые вновь затихли, вслушиваясь в наш разговор.
- Ну что вы опять затихли? Сколько можно?
- Да! Жуйте скорей, обед близится к концу, а работы вагон и маленькая тележка! - прикрикнул на всех Усачев, чем разрядил обстановку.
- Это тоже верно. Вадим, когда обещался?
- К шести, не раньше.
Я написала что требовалось. Игорь предлагал расположиться в его кабинете, за что получил несколько косых взглядов. Я оценила его вежливость и самопожертвование, но устроилась в общем, со всеми. Чтобы он не чувствовал и как бы не возмущался, я не собиралась позволить, чтобы он пострадал из-за меня. Тайные отношения напрягают и стесняют, но не настолько.
Тамарка кидала на меня полуненавистные, полупрезрительные взгляды, и мучилась невозможностью высказать, что накипело в лицо. Она, как укоренившаяся в коллективе, организовала быстрый женский заговор против меня. И теперь ждала подходящего момента, чтобы выплюнуть накопившийся яд.
Игорь вчитывался в мою писанину, а я не могла дождаться, когда же он прочитает и я уеду, хоть с телохранителем, хоть с кем.
На меня смотрел крупный рослый детина, упакованный в черный костюм и галстук.
Я кивнула ему.
- В какую историю вляпалась, Дашка? - спросил он тяжелым трубным басом.
- Наверное, в скверную, раз мне нужен телохранитель.
- Да, какой я телохранитель? Курсы отсидел, вот теперь каждый, кому не лень, телохранителем называет, - сказал Вадим и сверкнул обиженным взглядом больших открытых глаз на Игоря.
Игорь только улыбнулся, пряча смеющийся взгляд.
- Смотри в оба, Вадик. За Дашу отвечаешь головой, - Игорь положил протокол на стол, подписал его и отдал Вадиму.
- Да ты что, капитан! Когда я подводил?
Игорь ушел в свой кабинет, и, конечно, этим с радостью воспользовалась Тамара, чтобы вставить свои пять копеек:
- Будь осторожен, Вадик. Девушка попалась тебе любвеобильная, легко играет на жалости. Будь на чеку. У тебя ведь жена, зачем тебе такие проблемы?
Я выдавила из себя улыбку. Вадим с большим интересом присмотрелся ко мне, переводя взгляд то на Тамару, то на других оперативников, обменивающихся между собой молчаливыми репликами, типа: "Что она имеет в виду?" и "Да ну, брось, этого не может быть!". В свете сказанного Тамарой иначе представало поведение Сухарева, о чем непременно должны были вспомнить мои будущие коллеги. Глядя на отдел Игоря, становилось ясно, что Аня успела разболтать об утреннем происшествии далеко не всем. Но Тамара с легкой руки попыталась исправить упущение. Коллектив же должен знать правду!
Я молчала, потому что оправдываться было унизительно, а переложить вину на Игоря - опасно и чревато его увольнением. Хотя как любая порядочная девушка, чувствовала я себя скверно после желчных слов.
Спустя несколько мгновений, которые тянулись мучительно долго, Игорь принес пластиковую папку с бумажками и передал её вслед. Он заметил изменившееся настроение своих подчиненных, но знать причину не мог.
- Вот, почитаешь. Смотри ничего не потеряй!
- Лично я был бы не против, если бы у меня сыграли на жалости, - сказал Бармалей, смотря на меня смеющимся взглядом. Тон его был ровный и спокойный, без обычного ехидства.
Игорь перевел непонимающий взгляд с Усачева на меня.
- Ты попробуй, - сказала Тамара Усачеву и посмотрела на меня с такой злостью, которую я не рассчитывала в ней обнаружить. Неужели она всерьез считала, что ей с Игорем что-то светит? Столько лет они работают вместе и ничего. На что она рассчитывала?
Прежде чем Игорь успел задать вопрос, что могло случиться за его короткое отсутствие, я поспешила удалиться:
- Всего хорошего, - сказала я и вышла.
Вадим поспешил следом за мной. Догнав в коридоре, он принялся читать мне лекцию о поведении объекта: что можно делать, что нельзя. И, конечно, было никак нельзя идти впереди телохранителя и брать инициативу в свои руки. Нужно было во всем слушаться Вадима, даже в мелочах, и даже в туалет ходить с разрешения. Он не уточнил, находясь в каком месте, я должна отпрашиваться в туалет. Если речь шла о номере в гостинице, то это перебор. Но я не стала с ним спорить. Еще успею.
Слушая вполуха басовитый голос телохранителя, мне даже показалось, что он нарочно подначивает меня, пытаясь спровоцировать. Выговорившись и обнаружив полное равнодушие с моей стороны, Вадим всю дорогу до гостиницы молчал, лишь посматривая на меня с подозрением. Ему не нравилось, что я молчу, не иду на контакт. А мне не нравились его методы узнать особенности объекта психологическим давлением.
Разумеется, вставлять ему палки в колеса, я не собиралась. Равно как и совершать глупости. Все же он охраняет меня. Но и мириться с его правилами, по которым я не могу и шага ступить без разрешения, я тоже не собиралась.