Пучков Аркадий Владимирович : другие произведения.

О правильном соотношении религии и атеизма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  
   О ПРАВИЛЬНОМ СООТНОШЕНИИ РЕЛИГИИ И АТЕИЗМА
  
   ВВЕДЕНИЕ
  
   Уже не одну тысячу лет идет противостояние между атеизмом (безбожием) и разного рода религиями. Менялись боги и сами религии, изменялось выполнение обрядов, проходили религиозные войны, отличавшиеся особой жестокостью. И всегда были гонения, вплоть до физического уничтожения, атеистов, то есть тех, кто не верит в существование богов.
   Иногда, но очень редко, брали верх и атеисты. Тогда начинались запреты и гонения религии. Атеизм сам как бы становился религией. Но без того главного, что объединяет все религии - веры в бессмертие души и веры в загробную жизнь - победивший атеизм быстро хирел, сдавал свои позиции одну за другой и вновь заменялся какой-либо религией. Но никогда атеизм окончательно не исчезал, в отличие от религий, которые вполне взаимозаменяемы и часто исчезали бесследно. Ведь основной массе верующих довольно безразлично, как и какому богу молиться, если любая религия "обеспечивает" бессмертие души и загробную жизнь.
   Постепенно совершенствуясь в непрерывной борьбе с атеизмом, а затем и с материализмом и наукой религии и церковь довели словесное оформление понятия бога (если внимательно присмотреться к самому понятию бога, то окажется, что одна из важнейших его функций - начальник в загробном мире, иногда вмешивающийся в дела живых) до такой степени совершенства, что доказать, что бога не существует, стало невозможно. Ведь оказывается, что бог всемогущ и все делается по его воле. То есть, даже доказывая, что бога нет, человек выполняет волю бога и этим доказывает, что бог есть. Но это все только слова.
   Все это время совершенствовался и атеизм. Постепенно разоблачая разные "чудеса", затем привлекая данные разных наук, которые никак и нигде не могут найти хотя бы самое ничтожное влияние бога, атеизм дошел до такого состояния, что может доказать ненужность бога. Доказать, что божественному нет места в реальной жизни. Но для этого необходимо, чтобы человек, которому доказывают, был очень высокообразован, очень много знал и умел своими знаниями пользоваться. Да еще и хотел бы своим умом воспользоваться, что встречается не очень часто. Поэтому и успехи атеистической пропаганды довольно низки.
   Так и соседствуют атеизм и религии. В единстве и борьбе противоположностей. Отнимая у людей массу времени и сил. Не приводя к определенности в этом деле. Доходит, иногда, до смешного - американские астронавты в космос летают, а в бога веруют.
   И так будет до тех пор, пока не будет найдена настоящая причина, вызывающая у людей веру в бессмертие души и веру в загробную жизнь, которую и эксплуатируют все религии.
   Когда эта причина будет найдена, то относительно быстро и относительно безболезненно установятся более гармоничные отношения между верующими и неверующими. Затем гармонизируются и отношения между резными организациями верующих - церквями. Особенно важным будет нахождение этой причины для партий социалистической и коммунистической направленности, которым приходиться работать и с атеистами и с верующими и с церквями и которые до сих пор не могут выработать по настоящему эффективную стратегию и тактику в отношениях с верующими и их организациями.
   Перед поиском причины появления веры в бессмертие души и загробной жизни надо уточнить соотношение между понятиями церковь, религия, верования.
   Во всем понятной цепочке: верования - религия - церковь самым расплывчатым и самым интересным звеном являются верования. Религия и церковь, более определенные и менее расплывчатые понятия.
   Церковь - это, прежде всего, жесткая организация и организатор. Церковь - это организованные и упорядоченные в очень жесткую систему религиозные взгляды. Церковь - организация со своими платными, штатными работниками (от рядовых дьяконов, попов, мулл до епископов, патриархов и пр.) и обычно поддерживается государством.
   Религия - несколько более неопределенное понятие - это скорее охватившая множество людей более-менее упорядоченная система верований и обрядов. В ней есть и добровольные и платные работники. Скорее проповедники, чем священники.
   Самыми неопределенными, расплывчатыми и самыми интересными являются верования. Но именно они и являются той базой, из которой появляются и религии и церковь.
   Для верований характерно отсутствие организации и исполнение их
   обрядов добровольно или под руководством добровольных проповедников, имеющих больший по сравнению с другими опыт или авторитет. Полностью отсутствует какая-либо организованная сила по принуждению к исполнению верований. Существует только моральное давление со стороны верящих на не верящих, которых практически и не бывает.
   Например, если черная кошка перебежит дорогу, то верящий в приметы человек предпримет определенные действия (плюнет через плечо) и успокоится; не верящий в приметы человек не сделает ничего, но где-то в глубине души и ему будет неприятно. То есть верования, неосознанно, пусть и на почти совершенно ускользающем из сознания уровне, разделяются всеми. И верящими, и не верящими.
   Таким образом, верования являются, в некотором роде, самоподдерживающейся системой. Сила, поддерживающая верования - моральное воздействие верующих на всех остальных и неосознанные страхи и другие чувства человеческие. А страхов разных у человека, как у существа разумного, двуногого прямоходящего, с открытым и ничем не защищенным животом, солнечным сплетением и прочими легко уязвимыми местами во много раз больше, чем у любого другого живого существа.
   Главнейшей частью всех верований является понятие о наличии загробного мира и наличии у человека бессмертной души, которая после физической смерти человека остается существовать самостоятельно и переселяется в загробный мир. Все остальные верования являются только разного рода производными от этого главного.
   Только поняв происхождение веры в бессмертную душу и загробный мир можно понять и все остальное в верованиях, религиях и атеизме.
   Для этого придется рассмотреть некоторые аспекты происхождения человека. И сами по себе, и в сравнении с животными, а так же остановиться на некоторых ключевых моментах развития человека.
   Имеющие хождение гипотезы о происхождении человека обладают одним недостатком. Они не применимы на практике. Поэтому в своих рассуждениях будем опираться на неопубликованную еще гипотезу автора о происхождении человека, беря из нее только совершенно очевидные моменты.
  
   СНЫ И ПАМЯТЬ
  
   Начиная с определенного уровня развития мозга, животным начинают сниться сны, животные видят сновидения. Сновидения являются одной из форм самоконтроля организма и прежде всего формой самоконтроля мозга, а так же главной формой контроля опорно-двигательного аппарата.
   Поэтому сновидения при нормальном состоянии организма не должны запоминаться животными. Более того, в бодрствующем состоянии память о сне может помешать животному и заставить его делать не то, чего требуют обстоятельства, сложившиеся наяву.
   Однако, в том случае, если результат самоконтроля организма неудовлетворительный, то у животного должна быть возможность запомнить какую-то часть сна, чтобы наяву предпринять действия для ликвидации обнаруженного неудовлетворительного состояния. Сон-предупреждение запоминается, как и любая другая информация. Но только в особых случаях и сопровождается дополнительными сигналами, позволяющими отделить сон от яви.
  
  
   Сон может быть предупреждением о начинающейся болезни - наяву надо поискать и съесть лекарственные растения. Во сне может вспомниться информация о месте и наличии ранее не использованной пищи - в голодное время пригодится. Но в нормальном состоянии животные сны запоминать не могут, не имеют права - это для них, безусловно, вредная информация.
   У животных нет речи, языка, нет второй сигнальной системы, поэтому в мыслительных процессах используются только зрительно-обонятельные образы разной степени обобщенности. Например, для маленькой мышки, что слон, что дерево имеют одинаковый образ огромной колонны, уходящей вверх в бесконечность за пределы поля зрения и отличающиеся эапахом и цветом. Во сне мозг животного оперирует именно этими образами за неимением других. Посему, картина сна для животного абсолютно неотличима от реального мира.
   Если животное в бодрствующем состоянии вспомнит сон, то мнимые
   объекты из сновидения будут, как и во сне, выдаваться через зрительные и
   обонятельные рецепторы. Других-то не существует. В результате животное увидит сразу два мира. Реальный плюс сонный. С одинаковыми признаками вещей. Поэтому воспоминания о сне не различимо от реальности и животное самым элементарным образом запутывается в обстановке. Более того, образы, рожденные мозгом во сне для самоконтроля зачастую даже ярче реальных. Поэтому кролик будет спасаться от мнимой лисы не обращая внимания на живую и живой лисой будет съеден. Или лиса будет ловить мнимого зайца и сдохнет с голоду. Именно поэтому животные и не должны наяву работать с мнимыми образами, в том числе и с памятью о сновидениях. Они их и не запоминают. За исключением редчайших случаев в длительных стрессовых обстоятельствах.
   Вполне возможно, что многие сотни миллионов лет назад, когда у животных только-только начинала складываться центральная нервная система и мозг, как ее главный центр, животные запоминали сновидения. Тогда, именно в те времена, животные и столкнулись с описанными выше неприятностями. Чтобы этих неприятностей избежать в мозгу появился небольшой дополнительный блок клеток, который не разрешал вспоминать сны наяву. Но не препятствовал их запоминанию, как таковому, не блокировал во время сна память животного. В длительных стрессовых обстоятельствах, когда животное ищет любой способ для выживания, этот запретительный блок клеток блокируется более мощными сигналами и животное может вспомнить сны и почерпнуть из вспомненного что-либо полезное для себя.
   Кроме снов есть еще довольно много другой, не существенной для животных информации (например, какая была погода в позапрошлом году),которую животным не надо запоминать. Поэтому объем мозга и способы переработки информации у животных имеются на почти минимально возможном для них уровне, обеспечивающем благополучное выживание.
   Совсем другое дело современный человек и все наши человеческие предки. Человек всегда помнит свои сны, сновидения.
   Объясняется это тем, что уже сам переход наших предков от четвероногого обезьяньего состояния в двуногое, человеческое был очень трудным, бурным, тяжелым и очень болезненным процессом. Все внутренние органы стали давить друг на друга и взаимно расстраивать нормальную работу организма. К тому же пришлось из привычной экологической ниши тропического леса перейти в совершенно другую, в саванну, африканскую степь, знания о которой у наших предков были поначалу более чем скромными.
   Каждый участник этого процесса был поставлен в условия, когда было необходимо использовать абсолютно все возможности тела и мозга и все способы переработки информации - иначе умрешь от болезней и голода. В процессе приспособления к столь тяжелым обстоятельствам резко возросло время и интенсивность работы мозга. В дальнейшем это вылилось в то, что у человека мозг и память стали значительно больше, чем у животных таких же размеров. Из-за длительного стрессового состояния, блок клеток, запрещающий вспоминать сны, оказался перегружен и отключен. А затем и занят обработкой совсем другой информации. Этот блок клеток уже не смог по окончании стрессов вернуться к своей исходной функции по причине занятости, и наши предки получили возможность в любое время вспомнить любой сон. Сновидения же стали одной из дополнительных информаций, которые должен был привлечь человеческий предок для выживания.
   Сны запоминались и перерабатывались наяву. У человека любой сон легко запоминается навсегда. К нему можно в любой момент вернуться и еще разок попробовать его осмыслить. И так стало с самого начала. С момента становления на две ноги наших еще четвероногих предков около пяти миллионов лет назад.
   Когда наши предки стали запоминать сны они еще не полностью вышли из типичного для животных состояния и из-за этого стали жить в двойственном мире. Мире реальном и мире запомненных снов. Даже в пятеричном мире. Третий мир - мир памяти о прошедших событиях, бывших на самом деле. Четвертый мир - мир памяти о о вспомненном. Пятый мир - мир прогнозов на будущее, мир мечтаний, расчетов, работы с образами наяву.
   Все эти миры, которых может быть и более пяти, стояли в виде образов перед глазами наших предков и воспринимались ими как реальность.
  
   Так как они воспринимались как реальность, то и без того тяжелая жизнь наших предков стала еще тяжелее и запутаннее. Голодные, они пытались есть не существующую пищу. Снять боли пробовали мнимыми лекарственными растениями. Спасались от призрачного леопарда. Сваливались в ямы, видя ровную поверхность и т.д. и т.п.
   Это не могло продолжаться долго. Такой жизни ни один организм не выдержит и нескольких месяцев. Теоретически, наши предки должны были свихнуться, сойти с ума и вымереть. Но так как мы, люди, существуем, то значит, на практике наши предки из этого положения с блеском выпутались.
   Они на своем печальном опыте обнаружили некоторые отличия от реальных образов, упрощения, вводимые мозгом в создаваемые им образы, противоречия между образом и обстановкой. Например, отсутствие дыхательных движений грудной клетки и живота у созданного образа позволяет в считанные секунды отличить реального зверя от мнимого (вспомните свои сны; разве в них хоть кто-нибудь дышит). Или колебания растений не в такт с дуновениями ветра, который ощущается кожей, а не глазами. При наличии таких отличий наши предки запоминали выработанную информацию как имеющую место быть, но не в мире реальных событий и вещей.
   Вырабатываемые мозгом образы стали сопровождаться дополнительным, служебным информационным пакетом, который подтверждает их внутренний характер и, таким образом, позволяет нормально ориентироваться в реальном мире. Этот пакет делает образы менее яркими, едва видимыми, как бы просвечивающими насквозь, призрачными. Они не статичны и легко меняют очертания по мысленному желанию человека.
   Если у человека происходит сбой в выработке этого пакета, то он уже не может отличить реальный мир от мира им же выдуманных образов часто сходит с ума (мании величия, преследования и т.п.). Кстати, может быть стоит медикам поискать в мозгу центр, который этот пакет вырабатывает и при сумасшествии человека активизировать работу этого центра; тогда сумасшествие само пройдет. Но это небольшое отвлечение от главной темы.
   Человек запоминает не вообще все сны подряд, а только те сны, во время прохождения которых он хоть на ничтожное время проснулся. Это научно установленный факт. Человек может и не заметить, что он просыпался, просто окончательно проснувшись, он вспомнит, что видел сон и вспомнит содержание сна.
   Перейдя в новую экологическую нишу - саванну - наши предки перестали спать в специально устраиваемых на деревьях гнездах, где они находились в весьма безопасном положении. В саванне пришлось спать на земле, где в любое время на них мог незаметно из темноты наброситься какой-либо ночной хищник. Из-за этого нашим предкам поневоле приходилось за ночь неоднократно просыпаться, чтобы убедиться в безопасности обстановки. Такой прерывистый сон создавал почти идеальные условия для запоминания большого количества разных сновидений. Кроме того, сами сновидения часто бывают кошмарными. Такими страшными, что организм поневоле реагирует на заведомо опасную ситуацию в сновидении и на всякий случай просыпается, чтобы убедиться, что в реальности опасности нет. Страшных же снов у наших предков стало значительно больше, чем их было в обезьяньем состоянии. Это объясняется тем, что оружие, которым поначалу овладели наши предки, была всего лишь длинная палка, которой не отобъешся даже от некрупного хищника. А спастись от хищника на дереве стало уже невозможным - за почти полным неимением таковых в саванне - африканской степи. Из-за этого наши предки днем испытывали много разных страхов, которые по ночам выливались в кошмарные сновидения, с просыпанием и запоминанием их.
   По всем перечисленным причинам, которых в действительности было еще больше, сложились условия, в которых наши предки стали запоминать огромное количество снов. Практически все сновидения оказывались запомненными и требовали наяву их вспомнить и как-то в них разобраться. Отсеять полезное и постараться его использовать, а остальное попробовать забыть за ненадобностью.
  
   СТИХИЙНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ ПОРОЖДАЕТ СТИХИЙНЫЙ ИДЕАЛИЗМ
  
   Любое животное и человек, как тоже животное существо, является
   прирожденным стихийным материалистом по причине проживания в реальном, вещном мире. Видеть не существующее животным запрещено, так как это их может погубить. Поэтому в организме и мозгу всех живых существ, в том числе и человека, реализована прямая зависимость - вижу то, что существует. Но раз такая зависимость реализована, то на тех же самых нервных клетках автоматически реализуется и другая зависимость - раз вижу, то существует то, что вижу. И это еще одна причина, чтобы не запоминать сны. Иначе невозможно отличить реальную обстановку от видимой же обстановки из сновидения.
   У человека также, как у всех животных, в организме реализована и
   прямая зависимость (существует - вижу) и обратная зависимость (вижу -
   существует).
   В результате мир образов, изготовленных мозгом, воспринимается как реальный, но так как у человека он сопровождается пакетом информации о не реальности, то этот мир одновременно реально-нереальный. Человек, зная о не реальности сна или другого образа, будучи, как и все другие животные, стихийным материалистом выходит из этого положения тем, что отсылает события снов в "не здесь и не сейчас". То есть сон вроде бы и был настоящим действием, но это было и в другом месте, и в другом времени, не тут и не сейчас, где есть сейчас человек, вспомнивший сон. Этого оказалось достаточно для того, чтобы не путать сон с реальностью и в то же время иметь возможность запоминать сны.
   Как только человеческий организм, еще не разум, научился отсылать
   сны в "не здесь и не сейчас" дальнейшее совершенствование организма в различении сна и яви, реальных и мнимых образов практически прекратилось за ненадобностью (аналог принципа минимума действия Мопертюи в физике) и осталось на каком-то минимальном уровне. С этим минимумом человек живет и сейчас. А способность наяву оперировать вымышленными образами это и есть момент возникновения стихийного идеализма. Стихийного, так как это все произошло на уровне организма, а не на уровне сознания, произошло само по себе, так как организму надо было выжить.
   Таким образом, человек изначально, биологически и стихийный материалист, и стихийный идеалист. Человек устроен так, что легко переключается с материализма на идеализм и с идеализма на материализм - они для него равноправны. Если специально не следить за собой, то обычно получается мешанина из обрывков мыслей об обыденном и о чем-нибудь очень отвлеченным. Рекомендую понаблюдать в какой-нибудь "курилке" как быстро переключается разговор на самые разные темы, да так быстро, что все уже через пять минут забывают с чего начали разговор.
   В отличие от животных, человек постоянно пользуется орудиями труда и сам их изготавливает. Для того, чтобы изготовить даже самое примитивное орудие труда или любой другой, даже самый, простейший предмет, которого в готовом виде в природе не существует абсолютно необходимо предварительно любым способом получить его образ в мозгу. Только получив хоть какой-нибудь образ можно, непрерывно удерживая в памяти этот образ и непрерывно сравнивая с ним реально изготавливаемое изделие, сделать то, что задумано. А если и получится что-либо совсем кривое, то это уже дело навыка и тренировки, дело рук и терпения. Без образа же, при любом мастерстве, вообще, никогда ничего не изготовишь.
   Образы же организм, мозг в нормальном для животных состоянии производит и манипулирует ими во время сна. А так как без изготовления орудий труда человек не может добыть себе пропитание и должен умереть от голода, то потребовалось вывести наружу внутренние для мозга свойства создавать образы во сне, удерживать их и ими манипулировать по воле человека и наяву. Потребовалось и запоминать проделанную с образом работу, чтобы на следующий день продолжить неоконченное ранее дело и с образом и с орудием труда или другим нужным предметом. Так как для мозга нет различий в процедуре работы с образами, что во сне, что наяву, то способность запоминать образы, созданные наяву автоматически привела к способности запоминать образы, созданные во сне.
   А это организму наших предков было довольно легко сделать. Ведь и животные иногда наяву создают образы. Птицы вьют гнезда, медведь и барсук роют берлогу. Даже маленькая рыбка колюшка из травинок и песчинок делает гнездо для своих икринок. Значит, у всех животных есть, хоть и слабая, способность к оперированию образами наяву. Просто, по необходимости, у человека с самого начала эта способность развилась в наивысшей степени.
   В свою очередь это означает, что весьма часто человек уходит из
   реального мира в мир созданных им образов, мир нереальный, идеальный и это для человека абсолютная норма. Поэтому иногда человеку приятнее уйти в мир своих фантазий, чем долго и трудно разбираться в реальной обстановке.
   Кроме того, очень интенсивная работа мозга с образом наяву сильнейшим образом интенсифицировала и развила способность манипулировать образами во сне так как это одна и та же рабочая зона мозга. Человек стал видеть гораздо больше снов. Сны стали и более продолжительными, и более яркими, и более связными, и более осмысленными, чем в предыдущем, животном состоянии.
   Из-за большой загруженности днем зона мозга, ведающая сновидениями, перенасыщалась информацией на ту тему, о которой человек думал наяву. Во сне избыток дневной информации мешал мозгу заниматься сновидениями самоконтроля организма. Мозг вынужден был хотя бы частично переработать, упорядочить и распределить (в виде образов) в памяти дневную информацию.
   Человеку начали сниться длинные и яркие тематические сны, в которых частенько решались не решенные днем проблемы.
   Резкое уменьшение активности тела во сне приводило к высвобождению части ресурсов мозга, а с добавочными мощностями по переработке информации мозг справлялся с нерешенной днем проблемой. При этом организм чувствовал, что, наконец то, можно перейти к самоконтролю и испытывал такое сильное облегчение, что человек просыпался и в этот момент запоминал и сон, и готовое решение проблемы, мучавшей его днем. И это еще одна из важных причин, по которой человек стал запоминать любые сны.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ПОЯВЛЕНИЕ ДУШИ И ЗАГРОБНОГО МИРА
  
   Во время тяжелейшего перехода из четвероногого обезьяньего в двуногое человеческое состояние нашим предкам совершенно не хватало времени, сил и ресурсов мозга ни на что кроме непосредственного, сиюминутного выживания. После того, как они более-менее приспособились к прямохождению на двух ногах и проживанию в новой экологической нише, у них чуть-чуть освободились мозги и появилось немного свободного времени, которое каждый человек мог посвятить самому себе.
   Следовательно, появилось время для размышлений о чем угодно.
   В том числе и о том, что никакого отношения к текущим делам не имеет.
   Именно в свободное время человек вспоминал и самые яркие или чем-либо поразившие его сны и пытался в них разобраться или повторно пережить что-либо приятное.
   При этих размышлениях к логике и информации, поставляемой органами чувств, непроизвольно добавлялись эмоции, чувства, органические свойства тела, выработанные и вырабатываемые в процессе перехода на двуногий образ жизни. А в ответ на очень тяжелые обстоятельства приспособления к двуногости и новой экологической нише у наших предков начали очень быстро вырабатываться такие свойства организма и мозга как любовь, дружба, забота друг о друге, жалость, взаимопомощь, способность долго помнить любую информацию и легко ее вспоминать по мере необходимости и многие другие чисто человеческие свойства.
   Поэтому, когда кто-либо из наших предков погибал или умирал от
   старости или болезни, то его все довольно долго вспоминали и жалели о
   нем.
   И многие другие животные помнят некоторое время умерших из близкого окружения. Обходят привычные им места лежки стороной и т.п. Но не очень долго. Просто человек на всю жизнь запоминает все. В том числе запоминает навсегда и усопших людей.
   После воспоминаний об умершем, как продолжение дневных дум о нем, он мог присниться и часто снился кому-нибудь.
   Поскольку в статическом, неподвижном режиме создания образов самоконтроль столь сложного образования, как мозг осуществляется гораздо хуже, чем в динамическом, подвижном режиме, то сны - всегда двигающиеся картинки. Поэтому образы усопших людей во сне тоже двигаются. То есть у сна не получается представить умершего сородича неподвижным. Он во сне обязан двигаться. По всем параметрам он видится как живой.
   Когда сон вспоминался, то вспоминался и двигающийся умерший.
   Вспоминался как живой.
   При этом автоматически срабатывала строго материалистическая цепочка в мозгу "вижу - существует". Человек обязан был воспринимать
   вспомнившийся образ, как реально существующий. Однако, все остальные органы чувств сообщали об отсутствии умершего и происходила отсылка его в "не здесь и не сейчас".
   Совершенно самопроизвольно, и всегда с одним и тем же результатом, эти воспоминания о сне, в котором наш предок видел двигающимся - "живым" - усопшего, приводили к все время одинаковой и однообразно повторяющейся мысли о том, что умерший не умер, а живет где-то не очень далеко, где-то за пределами знакомой, обжитой территории, за пределами видимости. Это неизбежно вызывало любопытство и желание пообщаться с хорошо знакомым сородичем. Человек отправлялся на поиски и нигде в живом виде умершего не находил. Усталость от поисков или необходимость заняться более нужными делами неизбежно подводили к выводу, что место, где живет умерший гораздо дальше, чем кажется поначалу. И не там, где происходили поиски. То есть это место всегда за горизонтом, что, вообще-то, не очень далеко (горизонт же всегда виден) и позволяет время от времени умершему "навещать" живых. Таким образом, строго стихийно материалистические свойства любого живого организма, обладающего зрением, из-за самопроизвольно реализованной цепочки в мозгу "вижу - существует" привели к стихийно идеалистическому результату - реально умерший, переставший существовать человек в головах наших предков оказался как бы и живым.
   Через такую цепочку сновидений и обязательного решения о том, что умерший живет, но "не здесь" проходил каждый из наших предков. И неоднократно, так как каждый год кто-нибудь да умирал. У каждого из наших предков из-за этого образовывалась совершенно одинаковая цепь связей в мозгу между клетками. Сначала не очень стойкая. Затем из-за повторяемости все более и более жесткая. Как только кто-то умирал, так
   эта связь снова подкреплялась и становилась все жестче.
   Из-за взаимного расстройства работы внутренних органов, которые давили друг на друга, та часть мозга, которая заведует их работой, оказалась постоянно перегруженной. Организму, чтобы выжить, пришлось периодически подключать ей на помощь ту часть мозга, которая занимается рассудочной деятельностью, то есть оценивает внешнюю обстановку и решает, что организму делать в этой обстановке. В свою очередь и рассудочная часть мозга часто оказывалась перегруженной из-за совершенно новых условий существования. В таком случае ей на помощь временно подключалась часть мозга, заведующая внутренними органами. Другого выхода из сложившийся ситуации просто не было.
   Поэтому часто повторяющиеся, одинаковые решения рассудочной части мозга и та связь нервных клеток, которая приводит к таким решениям получили прямой выход на работу внутренних органов. А ведь внутренние органы, во всей своей совокупности, определяют работу наследственных механизмов организма. В связи с этим, часто повторяющиеся мысли, одинаковые для всех мысли, получили возможность записаться в наследственном коде организма. Конечно, не в прямом виде, как мысль, а всего лишь как передающаяся из поколения в поколение постоянная связь между собой определенной группы клеток в мозгу человека.
   Все это начало происходить практически одновременно с тем, как
   наши предки стали переходить от четырехногого к двуногому состоянию. С очень небольшим запаздыванием. То есть в момент почти наивысшего напряжения всех сил организма и почти наивысшей скорости изменения организма и наследственности наших предков. Поэтому и эта довольно жесткая цепочка в мозгу тоже записалась в наследственности и стала затем автоматически повторяться на уровне организма. Мозг новорожденного по наследству получал эту цепочку уже готовой.
   Первое же сновидение, в котором человек видел двигающегося умершего сородича, активизировало эту готовую цепочку нервных связей и автоматически повторялось все описанное выше. Человек сразу получал готовое решение - люди умирают не совсем, они переселяются в другое, не
   видимое отсюда место и по желанию могут навещать живущих людей.
   Поскольку этот процесс происходил с запаздыванием и являлся второстепенным, постольку и запись этой цепочки в мозгу не очень четкая, не очень жесткая. Поэтому она позволяет человеку не только автоматически отсылать умерших в "не здесь", в загробный мир, но и оставляет возможность дополнительно подумать на эту тему. Когда окончились все тяжкие и болезненные процессы, связанные с переходом в двуногое состояние, когда наши предки достаточно освоили новую экологическую нишу у них появилась время и возможность дополнительно подумать над проблемами жизни и смерти.
   Переход на двуногое положение и освоение новой экологической ниши потребовал, чтобы наши предки обзавелись языком, речью. Потребность в речи была очень велика, но объем языка, словарного запаса нужен был очень маленький. Понадобились имена - клички, чтобы на расстоянии обращаться не ко всем сразу, как это происходит у всех остальных животных, а к конкретному, нужному сейчас индивиду. Имена нужны были и для различения каждого отдельного человека, вообще, и, особенно, в зарождающейся семье, чтобы четко различать многочисленных детей друг от друга. Понадобились звуковые обозначения орудий труда и предметов быта, объектов охоты и собирательства. Но всего этого поначалу было совсем мало - отсюда и минимум слов. Все остальные звуковые сигналы оставались прежними, отработанными еще в четвероногую, обезьянью бытность. Этого вполне хватало. Тем более, что собирание растительной пищи и охота не мелких зверьков, которые служили источником пропитания для наших первопредков, дело сугубо индивидуальное (за одной ягодой или ящеркой несколько человек не потянутся - им даже места рядом с ней не найдется) и вырабатывало привычку все решать самому, без помощи соседей или друзей. То есть поговорить о чем-либо с приятелем наших предков не особенно и тянуло. Таким образом, в начале своего долгого пути развития наши предки чисто физически не могли совместно что-либо, хоть немного сложное, обсудить, сравнить свои наблюдения и мысли. Да и потребности в таком обсуждении почти не возникало. Впервые необходимость и неизбежность совместного обсуждения у наших предков появилась только, примерно, через 2 - 2,5 миллиона лет развития. Но об этом несколько позже.
   Поэтому дополнительно о жизни и смерти каждый из наших предков размышлял самостоятельно. И размышления начинались с того, что каждый вроде бы уже "знал" из-за наличия передаваемой по наследственности готовой цепочки нервных клеток в мозгу. С того, что человек после смерти живет в "не здесь и не сейчас", в загробном мире по современной терминологии. Довольно часто повторялась ситуация, когда умерший уже "приходил" во сне, а тело его еще было у всех на виду. Дополнительные размышления по этому поводу неизбежно приводили к выводу, что в "не здесь" переселяется не само тело, а что-то иное, менее материальное, чем тело.
   Наблюдения за спящими людьми, которые во сне часто бывают похожи на умерших, а, просыпаясь, бывают некоторое время несколько обалделыми и в это время почти не ориентируются в обстановке. Память о собственных снах, когда человек где-то "путешествует" и не сразу из этого "путешествия" возвращается в реальную обстановку. "Знание", что после смерти человек живет в "не здесь". Все это вместе взятое приводили каждого к строго материалистическому выводу - человек состоит из двух частей. Тела, которое может умереть, и еще чего-то, довольно самостоятельного и не умирающего. То есть, по современной терминологии - души, которая после смерти человека не умирает, а переселяется куда-то за горизонт, на "тот свет".
   Этот процесс происходил ухе на спаде активного изменения организма и наследственности наших предков, но все же успел записаться в наследственности, хотя и в более слабом виде, чем отсылка сновидений в "не здесь".
   Такого тяжелого для организма периода как становление на двуногость во всей дальнейшей истории человека более не повторялось. Соответственно, не было причин, по которым произошло бы изменение или удаление из наследственности и мозга этих готовых цепочек связей нервных клеток. Поэтому современный человек точно так же, как и все остальные наши предки, имеет эти готовые связи. То есть человек изначально, органически является одновременно и материалистом и идеалистом. И от устройства организма ему положено верить, даже "знать" наверняка, что у человека есть бессмертная душа, которая после смерти живет где-то "не здесь". В настоящее время все это инициируется либо сном о ком-то умершим, либо разговорами на эту тему.
   Если бы, если бы... Если бы переход с четвероногого на двуногое состояние был хоть немного полегче, то может быть нашим предкам и не потребовалось запоминать сновидения. Соответственно, не возникало бы и никаких мыслей насчет наличия души. И, в принципе, не могла бы возникнуть в дальнейшем и вера в загробный мир, в бессмертную душу, а в конечном итоге и вера в богов. Человек остался бы, как все остальные живые существа, только материалистом.
  
   ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПОГРЕБАЛЬНЫХ ОБРЯДОВ. АД И РАЙ.
  
   С таким вот организмом, с такими свойствами мозга наши предки
   постепенно осваивали и заселяли африканскую саванну. Ума у них было
   еще мало. Количество и качество мозга только чуть-чуть превзошло прежний обезьяний уровень. Главным орудием труда, охоты и обороны служила длинная и тонкая палка. Им приходилось почти каждый день перекочевывать с места на место, чтобы прокормиться. До тех пор, пока не была заселена вся доступная им территория, им даже совершенствоваться, хоть в чем-то, не было необходимости.
   Необходимости не было, а совершенствование ума было.
   Человеческие качества - любовь, доброта, дружба, взаимопомощь, забота о близких, о детях приводили к желанию что-нибудь сделать для них хорошее. И наш предок начинал думать о том, что сделать и как это сделать. Поэтому ум и развивался. При этом скорее развивались способности к использованию имеющихся мозгов, а не к увеличению размеров мозга. Но это второстепенный для нашей темы процесс.
   Из-за кочевой жизни нашим предкам приходилось оставлять умерших там, где их настигла смерть. Из-за того, что человеческие свойства и чувства уже были - умершего оплакивали, так как было его жалко. Жалко было расставаться с ним с живым. На этом дело и кончалось. Никакого определенного порядка в оплакивании не было. Оплакивание было простым проявлением чувств. Не было и не могло быть организованным обрядом.
   Как было показано выше, все это время, довольно медленно, шло совершенствование ума и мозга наших предков. И когда-то, через несколько тысяч лет после перехода на двуногость, произошел качественный скачок в устройстве и работе мозга наших предков.
   До этого скачка устройство и работа мозга представляли собой некую изменяющуюся в сторону очеловечивания смесь из старого, обезьяньего и нового, только появившегося, человеческого. То есть наши предки, поневоле использовали свой мозг и думали то по-человечески, то по-обезьяньи. Причем переключение режимов работы мозга было достаточно хаотичным. Поэтому, время от времени и без каких-либо видимых причин, их тянуло подраться с приятелем, надавать тумаков ребятишкам, бросить подальше и больше к ней не прикасаться палку, свою защитницу и кормилицу или, вообще, стать на четвереньки и помчаться куда попало. Это создавало большие неудобства в быту, а на охоте служило источником ее самопроизвольного срыва и создавало массу опасных ситуаций. По этой причине наши предки старались, можно сказать, целенаправленно, силой воли, избавиться от обезьяньих пережитков, что существенно сократило время, потребное для того, чтобы этот качественный скачок в работе мозга произошел.
   После качественного скачка мозг полностью перешел на новый, человеческий режим работы. Это очень резко усилило уже имевшиеся человеческие качества - любовь, доброту, дружбу, взаимопомощь, заботу о близких, о детях и т.п.
   Поэтому человек стал уже по настоящему заботиться и об умерших,
   которые обязательно были при жизни кому-то родней, кому-то другом и о
   которых все "знали", что они не совсем, чтобы умерли, а как бы переселяются в "не здесь".
   Возможностей же проявить заботу об умершем было крайне мало и из-за еще низкого уровня развития наших предков, и их мало предметной, направленной только на минимальные потребности кочевого быта вещественной культуры, и условий самой кочевой жизни. Единственное, что они могли сделать, так это положить покойного в удобную позу, положить рядышком его палку и какие-нибудь цветы или любимые покойным плоды, чтобы усопшему было приятно, что о нем продолжают заботиться и помогать, как и при его жизни.
   После оплакивания и таких похорон нашим предкам приходилось откочевывать на расстояние порядка 10 -15 км., чтобы перейти на новое место с неиспользованными источниками пищи. В любом случае больше, чем на один - два дня, они на этом месте задержаться не могли, так как за это время все доступные им источники пищи были полностью исчерпаны. Возможности физического контакта с покойником исчезали. Оставалась только память о нем, которая с течением времени ослабевала, вытесняемая повседневными хлопотами, что позволяло живым спокойно жить дальше не терзая себя постоянными воспоминаниями и слезами о покойном.
   Однако, появилось нечто похожее на настоящие похороны, похожее на похоронный обряд. Такая процедура повторялась по несколько раз в году. Иной раз пореже, иной раз почаще - как сложатся обстоятельства. Из-за повторяемости ее в течение очень долгого времени (около 4,5 млн. лет) она должна была бы записаться в наследственности в виде инстинкта. Но так как эта процедура каждый раз была разной из-за внешних обстоятельств, то настоящий, жесткий инстинкт не образовался, а получилось что-то вроде мягкого инстинкта, который вызывает желание хоть что-то сделать хорошее для умершего человека, по мере возможностей живых людей.
   Таким образом, по причине перехода в двуногое состояние и освоения новой экологической ниши в саванне в организме человека оказались в "мягком" виде записаны инстинкты, которые заставляют человека "знать" о бессмертной душе и проживании ее в загробном мире, заботиться об умерших и как-нибудь их хоронить. Чисто материальные факторы сделали человека одновременно и материалистом и идеалистом.
   Двуногий способ передвижения, при котором все внутренние органы давят друг на друга, требует более сложного их взаимодействия, чем при четырехногом способе передвижения. Требует более интенсивной работы мозга по обеспечению правильного взаимодействия внутренних органов.
   Поэтому у человеческих младенцев и детей до 5 лет, когда мозг не успел в достаточной мере развиться взаимодействие внутренних органов между собой, координация их работы мозгом значительно хуже, чем необходимо. Это является одной из важнейших причин повышенной детской смертности у человека. Это своего рода расплата за двуногость. Вместе со всеми другими причинами (от антисанитарии и болезней до излишнего любопытства) это ведет к принципиально огромной детской смертности. Высокая детская (и юношеская тоже) смертность приводила к частым повторениям похоронной процедуры, мыслям об умерших, соответствующим снам о них, что только закрепляло на органическом уровне на органическом же уровне выработанное свойство мозга и тела верить в бессмертие души и проживании ее "не здесь", на том свете.
   Из-за огромной детской и подростковой смертности прирост населения был ничтожным, несмотря на взаимопомощь, заботу о детях и зачатки взаимолечения. Освоение доступных территорий было крайне медленным и растянулось на пару миллионов лет. Все это время не было необходимости изменять тот образ жизни, который сложился при переходе на двуногое состояние. Шло постепенное совершенствование человека в рамках кочевого образа жизни и охоты на мелких животных.
   После полного освоения и заселения всей доступной территории в
   саванне нашим предкам пришлось искать новые, дополнительные источники пищи и придумывать способы, как эту пищу добыть.
   Собственно говоря, взрослый мужчина в одиночку почти везде с голоду не умрет, всегда чего-нибудь добудет поесть. Поэтому искать дополнительные источники пищи и придумывать способы, как эту пищу добыть мужчин заставлял не голод, а любовь к жене и своим детям, жалость к детям своей родни, стремление всем помочь.
   Человек постепенно осваивал групповую охоту на средних по размерам животных, сам под эту охоту изменялся и от состояния австралопитека перешел в состояние хомо хабилиса (человек умелый). В это время наши предки изобрели дубинки и освоили производство каменных орудий труда. По прошествии еще около миллиона лет, когда были исчерпаны возможности групповой охоты, хабилисы изобрели загонную охоту на крупных зверей и стали изменяться в состояние питекантропов. Питекантропы освоили огонь и из африканской саванны расселились по всей земле. На это ушло еще примерно 2 миллиона лет. Но все это время наши предки продолжали вести кочевой образ жизни и практически обходиться без развитой речи. Поэтому не происходило и какого-либо существенного изменения похоронной процедуры и отношения к душе и загробному миру. Только усопшему вручали уже не палку, а копье. Никакой организованности по-прежнему не образовалось.
   Примерно 300-400 тысяч лет назад наши предки изобрели новый способ охоты на самых крупных зверей, таких как слон и мамонт, бизон и гигантский олень. Они тихонько подкрадывались к животному и сильным броском копья поражали его в уязвимые места.
   Добыв таким способом, например, одного мамонта, весящего около 5 тонн, наши предки обеспечивали весь свой род пищей примерно на пару месяцев. Сразу отпала необходимость постоянно кочевать. А поскольку люди в обеспеченное пищей время не сидели, совсем сложив руки, и продолжали собирать растительную пищу и охотиться на мелких животных, чтобы было и свежее мясо и зелень, то, добыв одного мамонта можно было на одном месте прожить чуть ли не полгода. За это время можно было добыть еще одного мамонта и т.д. То есть появилась возможность практически все время жить на одном месте. Наши предки этим воспользовались, превратились постепенно в неандертальцев и стали по много лет подряд жить в пещерах на одном месте.
   Впервые у наших предков регулярно стало появляться довольно много свободного времени, которое они употребили для совершенствования материальной культуры. Появление дополнительных орудий труда, совершенствование разных способов охоты, усложнение домашнего хозяйства, быта привели к тому, что стал активно развиваться и язык, речь. Уровень развития языка был несколько ниже, чем сейчас, однако он уже позволял нашим предкам обменяться мнениями по некоторым интересующих их вопросам. В том числе и обсудить свои сновидения.
   Из-за того, что у каждого человека в организме есть готовая канва для мыслей о сновидениях с умершими, обсуждение такого сна так же направлялось по проторенной дорожке. Просто на языковом уровне словами была оформлена уже готовая в организме запись, что у человека есть не только тело, но и душа, что она не умирает, а переселяется на "тот свет" и иногда посещает живых.
   Но сны то бывают разные. В том числе и об умерших. В одном сне
   умерший является в веселом, бодром виде, а в другом сне в грустном, а то и в несчастном, болезненном виде.
   Пока не было приличной речи, это было не существенно.
   Но, как только речь стала достаточной для обсуждения сновидений,
   то это различие было немедленно подмечено. И не только подмечено, но и
   всерьез обговорено и обдумано. И как материалистам, нашим предкам ничего другого не оставалось, как разделить загробный мир душ на две части. Хорошую и плохую. Ад и рай. Не тот ад и рай, который каждая религия по-своему сейчас расписывает, а просто хорошее и плохое место для проживания душ умерших.
   Поскольку это все происходило уже не на уровне организма, а на уровне словесного обсуждения, то результат обсуждения в наследственности и организме не мог записаться, а стал изустно передаваться из поколения в поколение. Постепенно обрастая кое-какими подробностями из снов или более-менее логичными придумками. Естественно, что на придумки влияли и место проживания, и окружающая обстановка, и климат и еще многое другое. Именно это объясняет, почему у всех людей есть одинаковая для всех вера в душу и загробный мир (от записи в наследственности), но устроен загробный мир у всех народов по-своему.
   Как только наши предки "выяснили", что загробный мир делится на
   хорошую и плохую части, то по причине свойств организма человека -
   любви, дружбы, взаимопомощи - им захотелось, чтобы каждый умерший обязательно попадал в хорошее место и жил там хорошо. Они стали придумывать, что бы такое сделать живым для умерших, чтобы умершим было хорошо в загробном мире. С этого времени и начали развиваться разные похоронные обряды. настоящие обряды. За порядком исполнения которых начали присматривать, запоминать их и учить подрастающее поколение их выполнению в полном объеме. Естественно, что эти функции добровольно взяли на себя пожилые люди, которым оставалось жить не так уж много, и которым более всех хотелось получше чувствовать себя в загробном мире.
   Естественно, что раз условия жизни в разных местах земли разные, то разными получились и похоронные обряды. Общим в них является лишь желание живых получше обустроить существование умерших на том свете.
   И вот тут-то наши предки влипли в пре неприятнейшую историю.
   При кочевой жизни им приходилось оставлять умершего там, где он скончался, и уходить, откочевывать от этого места. Поэтому наши предки не знали совсем или знали самую малость о том, что с течением времени происходит с телом умершего. Покидали они умершего, когда его тело еще не успевало разложиться, а возвращаясь на это место примерно год спустя либо ничего не находили так как тело и кости растаскивали хищники-падальщики, либо находили чистые, давно отмытые дождями, части скелета, от которых никакого вреда не было. Поэтому никаких опасений насчет покойников у наших предков не было.
   Желание же наших предков как можно лучше обеспечить существование умерших на том свете привело к тому, что покойника стали оставлять дома, чтобы он находился в кругу близких и друзей, чтобы и живым и покойнику было легче друг с другом общаться.
   Через несколько дней труп начинал разлагаться. Если к запаху еще можно было как-то притерпеться, то далее следовали такие стадии разложения, от которых люди отравливались, заболевали и даже умирали. Было очень плохо жить в одной пещере с покойником. Постепенно накапливались болезненные признаки, увеличивалась нервозность и т.п.
   Выбравшись из пещеры на улицу и немного отдышавшись, человек быстро начинал себя чувствовать гораздо лучше. Начинал размышлять, почему все так плохо получается. В своих делах он ничего плохого не находил, так как все делалось как обычно, из лучших побуждений. Вспоминая дела других живых людей он в них тоже ничего необычного не находил и его мысли буквально начинали упираться в покойника. Ведь пока он был жив, все было нормально.
   Из-за своего нервного и болезненного состояния, из-за тяжелого воздуха в пещере, из-за мыслей о покойном человеку начинали сниться о покойном нехорошие сны. Тем более страшные и нехорошие, что он каждый день видел страшно разлагающийся труп. И в таком жутком виде он и во сне видел покойного.
   Человек стихийный, животный материалист и видел своими глазами, что труп сам-то ничего не делает. Поэтому человек решал однозначно, что это живые люди с покойником поступили неправильно. Оставив покойника дома они "не отпустили" его в хороший загробный мир, чем сделали покойному нехорошее дело и он вынужден по вине живых пребывать в плохом загробном мире. А раз покойному от этого плохо, то его состояние передается и его живым друзьям и близким и им тоже от этого делается плохо. Поэтому покойник не должен быть все время рядом с живыми, а должен быть устроен там, где ему легче попасть в хороший загробный мир. Кстати, некоторые из наших предков были так напуганы сложившимися обстоятельствами, так долго не могли с этим разобраться, что стали испытывать постоянный страх перед покойниками. Страх был так силен, что у некоторой части наших предков он даже записался в наследственности. Поэтому часть современных людей испытывает непроизвольный страх перед умершими, а часть такого страха не имеет.
   Придя к выводу, что покойного надо куда-то из пещеры удалить, человек незамедлительно делился своими мыслями с остальными. Так как в этих обстоятельствах у всех были примерно одинаковые настроения, то
   этот вывод безоговорочно принимался всеми,
   Оставалось только решить, что делать конкретно. То ли живым покинуть обжитую пещеру, то ли удалить из нее покойника.
   Бывало и так и эдак. Но так как приличных, годных для жилья пещер
   не так уж и много, то, в конце концов, стали удалять из дома покойного.
   В это время соединилось все, что было уже наработано по похоронам до этого и процесс удаления из дома покойного. Его с почестями провожали, отправляли, то есть выносили из дома подальше в такое место, где он не будет из дома виден, чтобы он спокойно мог переселиться в хороший загробный мир. Но не очень далеко, чтобы он легко мог навещать живых.
   Из всего этого начали постепенно возникать настоящие, сложно организованные обряды по проведению похорон. Обряды организовывались и проводились кем-либо из пожилых людей, которые уже не раз в таких делах участвовали и помнили, как все делается.
   В каждом уголке земли обряды имели свою специфику, так как в каждом роду придумывались самостоятельно, но на базе того общего, что было рассмотрено ранее. Отличия учитывали и климат, и место жительства, и основной способ добывания пищи, и набор обычных орудий труда и быта и многое другое.
   Общее, то есть удаление покойников из дому в "удобные" для них
   места привело к тому, что неподалеку от жилых пещер стали появляться
   своего рода кладбища. Так как жили на одном месте подолгу, то на кладбище постепенно скапливалось большое количество похороненных.
   Хотя способов похорон было много, скорее всего, в продолжение опыта кочевой жизни, покойников оставляли на открытом месте. Там они растаскивались хищниками, поливались дождями, обжигались солнцем и, в конце концов, бесследно исчезали. Однако не исключено, что где-то покойников укрывали чем-нибудь. Травой, ветками, камнями, шкурами, землей. В таком случае скелеты умерших постепенно врастали в землю и могли сохраниться в ней до настоящего времени. То есть где-то рядом с уже известными местами обитания неандертальцев могут быть и их настоящие кладбища.
   Палеоантропологам было бы полезно поискать и исследовать такие
   кладбища. В них может оказаться очень ценный материал для понимания
   происхождения человека.
   С таким комплектом - вера в бессмертную душу и загробный мир от
   наследственности, от свойств организма и похоронными обрядами от ума и передачи словесной информации из поколения в поколение и жили неандертальцы. Как и все другие наши предки, они были стихийными материалистами и стихийными идеалистами по свойствам своего организма, сложившимся еще во время перехода на двуногость.
   Когда возможности подкрадывающейся охоты с копьем были исчерпаны, неандертальцы изобрели лук и стрелы, пращу, бумеранг и много других орудий охоты. Под новые орудия было изобретено много способов охоты, и под них неандертальцы стали преобразовываться в кроманьонцев - людей современного вида. По наследству от неандертальцев современный человек получил и полный комплект и материализма и идеализма, веры в бессмертие души и наличие загробного мира, а также и кучу разных похоронных обрядов.
   Во время перехода от неандертальцев к человеку современного вида
   появилось так много нового, что старые способы передачи информации от
   человека к человеку уже не справлялись с возросшими потребностями. Человеку пришлось срочно развить речь, язык до немыслимых ранее высот.
   Появился современный язык. Многословный, быстрый, со сложными правилами, способный выразить и передать любые мысли человека. В том числе и самые абстрактные. Более того - способный словом подменить образ, мысль, зашифровать их и даже исказить до неузнаваемости. Язык развился настолько, что появилась возможность при помощи языка обмануть человека, заговорить его, запугать. К счастью, в то время человек даже не заметил этой возможности и не стал ею пользоваться. Для наших предков язык остался орудием познания и передачи информации. Не стал человек пользоваться способностью языка к обману еще и по той причине, что в роду все были либо родственниками, либо друзьями и обманывать просто было некого и незачем. Поэтому о таких свойствах языка наши предки очень долгое время даже не подозревали.
  
   ОТДЕЛЕНИЕ ОБРЯДОВ ОТ БЫТА. НАЧАЛО РАЗВИТИЯ РЕЛИГИЙ.
  
   Постепенно развиваясь, осваивая все новые способы охоты, люди
   медленно, но верно исчерпывали возможность получения дополнительного продовольствия за счет охоты. Человек современного вида освоил охоту на любых, на всех животных. После этого охота уже совсем не могла дать дополнительного продовольствия. То есть, если ранее в голодное время можно было придумать, как охотиться на баранов, затем на оленей, затем на мамонтов, затем ловить рыбу и т.д., то теперь этот путь закрылся. Уже на всех зверей охотились. Даже китов бить научились.
   Наступала пора, когда надо было переходить к развитию скотоводства и земледелия.
   Однако, в это же самое время началось сильное потепление климата и резко усилилось таяние ледников и, приблизительно, 16,5 тысяч лет назад оно стало очень быстрым. Талая вода быстро поднимала уровень мирового океана и затопляла огромные прибрежные территории. В глубинах континентов образовывались гигантские холодные болота и гигантские мелкие озера в низменных местах. Территория, на которой человек мог жить, сокращалась так резко и так быстро, что вместо перехода к земледелию и скотоводству люди вынуждены были начать воевать между собой за оставшиеся незатопленные земли, с которых они добывали пропитание.
   Война, боевые действия обязательно требуют единоначалия и дисциплины, требуют морально-политической подготовки к боям. Человек, как существо мирное, ни с того ни с сего воевать не пойдет. У него и так разных дел много. К тому же на войне и убить могут. А кому этого хочется? Поэтому и нужна своего рода "накачка", чтобы человек распалился, воспылал к противнику ненавистью, перестал заботиться о своей жизни и пошел в бой для защиты всех остальных сородичей.
   Из-за этого в каждом роду появился военный вождь, который проводил тренировочные бои, учил воевать подростков, следил за наличием и состоянием оружия и продовольственного неприкосновенного запаса. Военный вождь организовывал охранение своей территории и разведку противника, оказывал первую помощь раненым и делал еще очень много дел, связанных с войной. Естественно, что военным вождем становился самый удачливый и умелый воин. Военный вождь освобождался от части обычных дел рода. Ведь иначе он не сможет справиться со своими военными обязанностями. Военный вождь, как и все другие мужчины в роду еще и на охоту ходил, чтобы прокормиться самому и прокормить сородичей. Поэтому военному вождю было просто некогда еще и регулярно проводить морально-политическую подготовку к предстоящим боям и выдумывать долговременные и сиюминутные причины, по которым надо воевать с соседями. К тому же далеко не каждому человеку удается успешно провести "накачку" воинов перед боем. Занятый кучей разных дел военный вождь как раз хуже всех оказывался готовым для проведения самой "накачки".
   Оказался необходимым человек, который специально морально-политическими делами бы и занимался. И, как и военный вождь, был бы освобожден от части повседневных дел рода.
   Все эти процессы происходили везде примерно одинаково, поэтому в дальнейшем, говоря об одном роде, одном человеке будем знать, что такое происходило везде, в каждом роду.
   Специалистом по морально-политической части обычно становился кто-либо из еще не очень старых мужчин, сохраняющих живость ума и умение и желание поговорить с людьми. Обязательно хороший воин и, скорее всего, неоднократно пораненный в боях, с хорошим запасом ненависти к соседям, с которыми приходилось воевать.
   По возрасту и ранениям он и так был уже почти освобожден от многих обыденных дел. Обладая большим жизненным опытом, мог найти подходы к разным людям. Обладая большим моральным авторитетом, как много на своем веку повидавший, он мог и приказать делать, что нужно в данной обстановке. Пораненный в стычках с врагами, он испытывал устойчиво враждебные к ним чувства и поэтому мог с чистой совестью придумывать против них разные козни, разные доводы, почему с ними надо воевать.
   Одновременно, в силу своего опыта и умения влиять на остальных людей, такой человек становился одним из главных распорядителей во время похоронных обрядов. Его верховенство в этих делах никем не оспаривалось, оно было очевидным и привычным.
   Военному вождю был необходим именно такой человек для морально-политической подготовки воинов и воспитания подростков в воинственном духе по отношению к враждебным соседям. Своей властью военный вождь совсем или почти совсем освобождал такого человека ото всех текущих дел, кроме похоронных. От них, вообще, никто и никогда не освобождался и не освободится.
   Получив побольше свободного времени в свое распоряжение, такой человек, будучи спецом в похоронных делах, вспоминал и о различии в похоронных обрядах в своем роду и у соседей, с которыми приходится воевать. И так как у него была цель всячески опорочить соседей и одновременно поднять моральный дух у своих воинов, ему ничего другого не оставалось, как использовать в своей деятельности и подмеченные различия, предварительно облачив их в подходящую словесную форму. Хотя бы такого типа: только у нас правильно хоронят умерших и погибших на войне и они обязательно попадут в хороший загробный мир (рай), а соседи плохие все делают не так, поэтому все они попадут в плохой загробный мир (ад); мы должны пойти и покорить соседей, при этом наши погибшие попадут в рай, и им будет хорошо, а соседей заставим выполнять наши обряды, тогда они тоже начнут попадать в рай после смерти, и им тоже станет хорошо.
   При такой морально-политической подготовке не только чисто оборонительные действия, но и разбойные нападения на соседей и превентивные войны с целью упредить соседей в нападении оказались очень хорошо подготовленными с морально-политической точки зрения. Рядовой воин начинал считать, что он делает благое для всех дело и всего лишь заставляет исправиться плохих соседей, помогает им стать хорошими.
   Необходимость всегда иметь такого освобожденного от обычных дел человека, а не просто добровольца, приводила к тому, что в помощь и обучение этому человеку давался кто-либо из старших подростков, послабее здоровьем, чем остальные его сверстники. То есть, про которого было заранее ясно, что он будет не очень хорошим воином и охотником. Все равно от него будет мало толку в обычных делах, а тут будет несомненная польза, как от наставника по морально-политической подготовке всех остальных членов рода.
   Такой молодой человек сильно отрывался от обычных для подростков дел и получал гораздо более плохое охотничье и воинское воспитание, меньшую физическую тренированность, чем все остальные подростки. Взамен он обучался гораздо лучшему владению языком и приемам влияния на других людей.
   Чувствуя и понимая некоторую свою неполноценность, такой молодой человек стремился ее компенсировать более активной, чем даже его наставник, деятельностью в морально-политической сфере. (Чтобы в дальнейшем не загромождать текст, постоянно употребляя сочетание - этот молодой человек, дадим ему условное имя, несколько похожее на древнее - Эмч.)
   По молодости у него еще не было достаточного авторитета перед
   взрослыми и ему еще нельзя было доверять многие морально-политические дела и, особенно, "накачку" воинов перед боем. Ничего другого ему не оставалось, как зарабатывать необходимый перед взрослыми авторитет там, где он мог хоть частично подменять взрослого человека, самым активным образом участвуя, вместе с наставником, в похоронных обрядах и постепенно в них выходить на первые роли.
   Еще не имея своих собственных, сугубо личных причин для ненависти к соседям, раны отца или родственников здесь не в счет - у всех
   подростков в этом смысле было одинаковое положение, Эмч был чуть более взрослых объективным в оценке тех слов, приемов и выражений, которые применялись его наставником для морально-политической подготовки взрослых и подростков. Тем более, что он то сам не был объектом применения методов морально-политической подготовки и "накачки", а был только начинающим помощником добровольца по морально-политической подготовке. Поэтому он через некоторое время привыкал и становился почти посторонним наблюдателем всех этих процедур. У него не образовывалось то взвинченно-истерическое состояние, которое быстро овладевало всеми участниками "накачки", в том числе и его наставника, распаляющегося от собственных слов и усилий.
  
   В это время Эмч замечал, что иной раз его наставник говорит нечто
   такое, что никак не соответствует действительности. Короче говоря - врет. Но и сам наставник и все остальные этого не замечают и верят во
   все, что сказано.
   Все верили, так как до этого времени человек человеку никогда не
   врал, а в возбужденном состоянии человек не успевал хоть что-то осмыслить и заметить, что ему говорят неправду. Ложь воспринималась как правда. Не чувствовал и не понимал, что он врет и сам наставник. Просто в возбужденном состоянии он перебирал разные слова, чтобы как можно ярче показать, какие плохие люди их противники и ему самому некогда было их критически оценить. Сказавши ложные слова, наставник и сам в них начинал верить, так как до этого он говорил правду, а осмыслить сказанное, не успел.
   Вот где сказались свойства быстрого, многословного, со многими правилами, часто абстрактного языка. Из-за многословия и сложных правил построения речи оказалось возможным не только соврать, но и поверить во вранье.
   Подметив все это, Эмч осознанно решал попробовать использовать свойство языка - говорить неправду и свойство человека - этой неправде верить в своих личных целях. Для поднятия своего авторитета среди сородичей.
   Эмч не мог чего-либо соврать на обычные бытовые темы - они всем
   известны. Его сразу раскусят и станут считать заболевшим или сошедшим
   с ума и отстранят от назначенного дела. Не мог Эмч наврать и взрослым
   мужчинам чего-нибудь про военные дела или, тем более, про дела охотничьи. Его просто не стали бы слушать на эти темы, так как все знали, что у него еще нет никакого опыта в этих делах. Или тоже сочли бы сошедшим с ума.
   Ничего другого, как соврать на заведомо непроверяемую тему не оставалось. Более того, надо было соврать тем, кто, вообще, не имеет возможности проверить, как дела обстоят на самом деле. Совсем старым старикам или детям. И на тему связанную с загробным миром, так как в него все верят, а проверить никто не сможет. К тому же эта тема была уже достаточно хорошо известна Эмч. И присочинить что-либо к уже известному о загробном мире особого труда не представляло.
   Конечно, Эмч долгое время не мог решиться первый раз соврать, долго раздумывал и, в результате этого, первое его сочинение было очень
   простое, логичное, всем понятное и хорошо вписывающееся в то, что было
   уже напридумано о загробном мире. Рассказал Эмч свое сочинение скорее
   всего какой-нибудь старушке, а затем радовался про себя, наблюдая, как она пересказывает его выдумку, а остальные в нее верят.
   После этого Эмч начинал постепенно "заселять" загробный мир разными зловредными страшилищами - с течением времени они превратились в разного рода духов и демонов, на которых в лучшую сторону повлиять мог только он сам через обращение к умершим предкам за помощью. Люди думали на эту тему и им действительно начинали сниться разные страшные сны, которые "подтверждали" правоту лжеца.
   После такого сна люди обращались к молодому помощнику по морально-политической части за помощью. И он им помогал. Он подбирал такие слова и интонации, которые успокаивали взволнованного человека. То есть, сначала испортив человеку настроение, и смутив его душевный покой, что не переносилось на него, Эмча лично, а переносилось на его россказни, он затем лично помогал человеку этот душевный покой восстановить. Не зря же он именно такому делу учился. Люди были благодарны ему за это доброе дело. Авторитет Эмч, правда, несколько специфический, быстро увеличивался.
   Одним из древнейших способов выражения благорасположенности человека к человеку, просто хорошего настроения, являются подарки. И люди стали Эмч дарить всякую всячину, за его "помощь". Что ему, конечно, понравилось, и он еще активнее стал изменять загробный мир.
   В условиях частых стычек с соседями людям некогда было лично разбираться с выдумками про загробный мир. Поэтому людям стали чаще обычного сны на эту тему. Сны были самые разные, а чаще неприятные, что способствовало дополнительному быстрому "заселению" загробного мира уже стихийными выдумками разных людей, которые непременно рассказывались родичам. Эмч кое-как, на скорую руку, сортировал услышанные чужие сновидения, "объяснял" их смысл и в очередной раз помогал человеку облегчить душу. Поэтому все люди все чаще и чаще обращались к Эмч, который не работал наравне со всеми и имел чуть больше свободного времени, с просьбами уладить все эти неприятные дела.
   Эмч стал постепенно всем необходим и приобрел очень большой авторитет. Сам того не ведая, он изобрел новый род деятельности с повышенным авторитетом и даже подобием зарплаты в виде подарков. То есть в потенциале появилась возможность не работать наравне со всеми, а жить за чужой счет.
   Эмч прекрасно понимал, что, несмотря на освобождение от большинства обычных дел, в случае серьезного военного столкновения с соседями ему, как и всем, придется сражаться, и он может погибнуть от недостатка воинского навыка. Пользуясь своим временем более свободно, чем другие Эмч выбирал наиболее подходящий ему лично вид оружия и несколько лучших, по общему мнению, способов применения оружия и начинал упорно тренироваться. Так как у него был постоянный наставник, то он, в первую очередь, помогал своему подопечному овладеть приемами боя, а так же посвящал в тонкости поведения в бою и тонкости использования оружия. После того, как наставник решал, что Эмч в полной мере овладел выбранным оружием и приемами боя, он договаривался с военным вождем и с его помощью мастерство Эмч доводилось до возможного совершенства. При этом военный вождь начинал лучше понимать индивидуальные особенности Эмч, как воина и как наилучшим образом использовать его в бою. То есть дополнительно выделял его по сравнению со сверстниками.
   После этого Эмч и его наставник ждали, когда случится небольшая
   стычка с соседями. Причем, такая, чтобы был заведомый перевес сил над
   ними. То есть, чтобы победа над ними было почти гарантированной. Пользуясь близостью наставника к военному вождю, Эмч включали в состав боевого отряда из зрелых воинов. Заранее зная способности Эмч, военный вождь ставил его для боя там, где он принесет наибольшую пользу, а не погибнет, может быть зазря, по молодости. Прикрытый опытными бойцами Эмч не испытывал такого сильного душевного смятения, какое новичок обычно испытывает в первом бою, особенно в начале боя. Поэтому Эмч вступал в бой уверенно и достаточно хорошо использовал свое оружие и навыки. Может быть, он даже умудрялся ранить или совсем поразить своего противника. После боя Эмч, под руководством наставника еще и принимался за врачевание воинов, пораненных в бою.
   Авторитет Эмч в глазах всех взрослых резко возрастал, а для сверстников, более младших подростков и детей становился огромным, совершенно непререкаемым. Объективно, Эмч уже становился годен для морально-политической работы и "накачки" перед боем для своих сверстников и даже самых молодых из взрослых воинов.
   Военный вождь и стареющий наставник понимали, что для полного ввода в дело у Эмч еще немного не хватает авторитета. Понимая, что никогда Эмч не станет лучшим воином, что в лучшем случае он выйдет только на средний уровень; понимая, что в большом бою он, скорее всего, по недостатку опыта и свойственной молодым людям горячности наделает ошибок и растеряет весь, с таким трудом наработанный, авторитет; понимая, что удачные мелкие стычки это редкость, на которую нельзя серьезно рассчитывать, военный вождь и наставник по морально-политическим делам решали, что наилучшим образом дела устроятся, если Эмч хорошо проявит себя на охоте, на добыче пропитания для всего рода.
   С охотой тоже были сложности. Недостаточно просто притащить большую добычу на стоянку рода. Нужно добыть ее при свидетелях, которые смогли бы оценить все действия Эмч и рассказать о них всем.
   Ничего другого не оставалось, как оттренировать Эмч на один какой-нибудь способ охоты. Затем тщательно, без обычной в таких делах
   спешки, подготовить своего рода показательную охоту, на которой Эмч обязательно завалит нужную добычу. Удачная охота сразу прибавляла авторитет Эмч. С ним уже начинали считаться и зрелые мужчины.
   Но все же он был еще слишком молод для настоящей "накачки" всех воинов. А его наставник, доброволец по морально-политической работе тем временем старится и слабеет.
   Все это время Эмч учили, как и всех, искать лекарственные растения и по мере необходимости лечить разные раны и болезни. Заметив, что лучшие лекари пользуются среди сородичей несколько большим авторитетом, Эмч стал более усердно, чем другие его сверстники, учиться лечебным делам. Постепенно становясь лучшим лекарем, чем остальная молодежь, он привлекал внимание и старших людей, которые с удовольствием делились с ним своим лечебным опытом. И с этой стороны жизни Эмч постепенно накапливал авторитет и становился, в некотором роде, монополистом в этой области и надеждой других, менее умелых в лечении людей.
   Пока происходили описанные процессы, шло время. Прошла примерно пара лет, и Эмч подходил к взрослому возрасту. Когда происходило официальное подтверждение, что Эмч стал взрослым (обряд инициации или что-либо ему подобное), то весь его наработанный по всем линиям авторитет переходил из полускрытого, по причине молодости, состояния в открытое, явное.
   По причине имеющегося большого авторитета происходил как бы сдвиг по времени. Все начинали считать Эмч как бы старше, чем он был на самом деле. Он становился не молодым охотником, а считался как бы среднего возраста.
   Поэтому он уже по настоящему мог работать, как и его старившийся
   наставник, в качестве инструктора по морально-политической подготовке
   и даже "накачивать" воинов перед боями. Мог и поддерживать необходимый уровень психологической подготовки, когда боев не было.
   Поначалу Эмч просто помогал своему наставнику, затем стал его заменять в простых случаях. Навык его рос, а силы наставника убывали.
   Через несколько лет Эмч стал главным по поддержанию морально-политического уровня своих сородичей.
   Если до этого времени Эмч был весьма загружен обучением и почти всегда был при деле, то после того, как он стал взрослым и стал выполнять обязанности по "накачке" воинов у него появилось гораздо больше свободного времени, чем у остальных.
   И началось падение его авторитета.
   Ведь все были очень заняты разными делами и только Эмч часто ни-
   чего не делал. А когда брался за какое-нибудь дело, так сразу была вид-
   на его неумелость. Ведь воином и охотником он был посредственным.
   Обычные повседневные дела тоже знал и умел их делать посредственно. К
   тому же он, в некотором роде, выпал из складывающегося коллектива молодых охотников, его сверстников, а в имеющийся уже коллектив охотников среднего возраста не попал. Часто, даже не по своей воле, ни в охоте ни в других делах не участвовал так как ему не находилось привычного всем места. Вместо помощи он становился помехой, уже все привыкли обходиться без него.
   Потеря даже небольшой части авторитета приводила к невозможности исполнять роль "накачивающего". Для чего он только и был нужен военному вождю в качестве освобожденного работника по морально-политическим делам.
   Пришлось Эмч срочно придумывать, что же может быстро, надежно и на долгое время поднять его авторитет. Это было не так просто.
   Тем более, что за это время из числа наиболее удачливых охотников-воинов мог вырасти новый военный вождь, который еще в полной мере не осознал абсолютную необходимость морально-политической работы и "накачки" перед боем и поэтому несколько хуже относился к Эмч, чем его предшественник. С этой стороны помощи не предвиделось. Если оставался прежний военный вождь, то и он ничем помочь не мог - на чужом авторитете далеко не уедешь.
   Для начала было необходимо активнее использовать то, что не вызывало сомнений. Эмч усилил настоящую работу по лечению сородичей. Даже пустяковая царапина удостаивалась его внимания. Лечение он проводил так, чтобы все это видели, и приговаривал что-нибудь наподобие того, что он лучший лекарь. А вот в случае тяжелого заболевания с возможным смертельным исходом он старался под любым предлогом не участвовать, чтобы не уронить свой авторитет.
   Однако, при серьезной болезни кого-либо отговорки типа "у меня у
   самого нога болит" никем во внимание не принимаются и их использовать
   нельзя. Необходима более весомая причина и такая, чтобы на нее всегда
   в трудном случае можно было бы сослаться.
   Со всех сторон Эмч поджимали трудности.
   И только со стороны похоронных обрядов и его выдумок о загробном мире не было никаких неприятностей. Естественно, Эмч стал все чаще задумываться о том, как бы ему использовать эту тему наилучшим образом для своих целей. Но ничего особого долго придумать не мог.
   На очередном совете, как лучше устроить охоту Эмч уже в который
   раз обратил свое внимание на то, что его не учитывают в качестве хорошего, надежного охотника. Он на это уже не обижался и спокойно сидел, не вмешиваясь в обсуждение. Голова его была занята меньше, чем у других и у него постепенно складывался общий образ предстоящей охоты. Не кусочками, как у других, которые видели, в основном, самих себя на предстоящей охоте, а в целом. Картина охоты менялась буквально на глазах по мере того, как каждый из охотников вносил свои предложения. И в голове Эмч менялся образ всей охоты. Он яснее других видел и расположение охотников, и поведение животных. Когда обсуждение предстоящей охоты близилось к концу, он ясно увидел, понял, что если встать на определенную и никем не занятую позицию, то обязательно будешь с хорошей добычей. Только не зевай и не промахнись.
   Эмч сразу понял, что наконец-то он может существенно поднять свой авторитет. Но для этого нужно было придумать важный предлог, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте, а главное, после охоты объяснить свою удачу, чтобы объяснений хватило на максимально длительный срок.
   Пришлось Эмч перебирать все, что он знал, чтобы подыскать подходящий предлог. При этом вспомнилось и то, что все его старые выдумки насчет загробного мира воспринимались людьми на веру, совершенно не критически. Поэтому Эмч решил искать ему нужный предлог и объяснение в этом направлении. Долго думал, за что же зацепиться и, наконец, додумался до того, что он в особо хороших отношениях с жителями загробного мира и ему иногда помогают и подсказывают, дают советы души умерших предков.
   Выглядело это вполне логично, так как именно Эмч всегда хорошо
   проводил похоронные обряды, всегда в них участвовал и всегда старался,
   чтобы умерший был наилучшим образом устроен в загробном мире.
   Поскольку взаимопомощь - естественное состояние человека, то и
   помощь со стороны умерших предков выглядела совершенно естественной и совершенно обычной. Тем более, что это никак не проверялось.
   Это был уже самый настоящий, продуманный обман сородичей. Уж очень нужно это было Эмч. После недолгих колебаний Эмч поступил, как задумал.
   Во время охоты он занял намеченную позицию и, неожиданно для
   всех, забил очень хорошую добычу. Авторитет его возрос до нужной степени.
   Однако, из-за того, что он объяснил свою удачу помощью душ умерших предков, начался самопроизвольный процесс обособления его от остальных членов рода.
   Остальные люди немедленно стали по всякому, кому как вздумается, просить усопших родственников помочь им в разных делах. Естественно, что никакого положительного эффекта эти просьбы не приносили. Удивленные тем, что души предков им не помогают, а Эмч помогли, люди к Эмч и обратились за разъяснениями.
   Он был вынужден срочно этому объяснение. А единственное логичное объяснение заключалось в том, что все, кроме него, неправильным образом обращаются к предкам за помощью. Души предков сильно заняты своими делами, к тому же они довольно далеко живут в своем загробном мире и приходится долго и особым образом к ним взывать, чтобы они на тебя обратили внимание. И то не всегда получается.
   Жизнь у людей была тяжелая. Даже самая небольшая помощь, от кого бы она ни исходила, была очень нужна. Люди стали обращаться к Эмч с просьбами, чтобы он за них похлопотал о помощи со стороны предков, раз уж у него это получается.
   Поначалу Эмч даже испугался. Он думал, что просить будут о чем-то
   очень трудном, что заведомо невыполнимо. Однако, очень быстро выяснилось, что подавляющее большинство просьб просты и не отличаются от обыденной жизни. Кто-то просил удачи на охоте, кто-то просил побыстрее вылечиться, ну и тому подобные просьбы. Ведь люди еще относились к душам предков, как к живым людям и возможности их считали такими же, как и у живых людей. Поэтому многого и не просили.
   Заведомо было ясно, что и без помощи со стороны предков человек со своими делами справится. Обещание помощи предков только укрепляло
   веру в свои силы и помогало более спокойно делать дела. Успешно сделав дело, человек вспоминал, что он просил Эмч, чтобы тот попросил предков
   о помощи. И, поскольку дело было сделано, то человек решал, что и в самом деле предки помогли. А раз так, то ему надо поблагодарить Эмч в заботе о его благополучии. Собственно говоря, ни за что ни про что Эмч стал получать много подарков. Ему это очень понравилось, и он продолжал эксплуатацию идеи помощи людям со стороны умерших предков. Тем более, что в случае чьей-то неудачи, всегда можно было отговориться тем, что он то тут не при чем, это души предков по своей занятости не смогли
   помочь просителю. Но Эмч с готовностью попросит предков еще разок, чтобы они помогли просителю помощи.
   К этому добавилось и желание людей получше устроить в загробном
   мире умерших родственников и друзей. Как только кто-либо умирал, так к Эмч сразу обращались с просьбой похлопотать перед душами предков, чтобы умерший попал в хороший загробный мир, в рай.
   Работа по поддержанию морального духа воинов; "накачка" их перед стычками с соседями; сбор лекарственных трав; приготовление лекарств; лечение сородичей; обязанности по похоронам и другим обрядам, которые Эмч добровольно на себя возложил; обращения к нему с просьбами о покровительстве душ предков - все это отнимало довольно много времени.
   К тому же почти все эти дела делаются на глазах у всех. В глазах окружающих Эмч оказался одним из самых занятых людей в роду. Значит и одним из самых нужных и авторитетных. И авторитет его стал почти непоколебим. Теперь только очень большая личная неудача в охоте или большом бою могла поколебать авторитет Эмч. И то ненадолго, так как теперь это был бы всего лишь его личный неуспех в конкретном деле, каких у всех людей предостаточно.
  
   Частые военные столкновения с соседями очень сильно поменяли
   обычное распределение всех дел и обязанностей в роду.
   Необходимость постоянно вести разведку соседей привела к тому, что как минимум один человек постоянно отсутствовал. Те дела, которые он мог и должен был бы сделать, были вынуждены делать остальные. Нагрузка на них возрастала. Необходимо было ежедневно выделять часовых для охраны рода и, как минимум двух человек. Одного ночью, другого днем. Необходимо стало иметь военного вождя, который бы все организовывал, и обучал ведению боев, разведки, охранения, который бы всегда проверял часовых, разведчиков и т.д. и т.п. Необходимо стало иметь работника по морально-политическим делам.
   Таким образом, из повседневной жизни рода изымалось временами до пяти - шести человек взрослых опытных и сильных мужчин. В то же самое время в роду максимально насчитывалось всех людей от младенцев до стариков от 30 до 50 душ. То есть взрослых мужчин и женщин, которые и производят почти все необходимые дела, всего человек 12 - 15, взрослых мужчин 6 - 7 человек.
   Общая нагрузка на женщин увеличилась почти вдвое, а на свободных от военных дел мужчин и того более. Всем стало не хватать времени на обычные дела. В том числе и на дела, связанные с похоронами и исполнением привычных обрядов, связанных с поминанием умерших.
   Старики и старушки, которые все это хорошо помнили, постепенно умирали от старости. Молодым людям было некогда этим серьезно заниматься. Через некоторое время единственным человеком, который все это хорошо знал и умел организовывать оказался Эмч.
   Произошло отделение похоронных обрядов от быта. В том смысле, что до этого похоронными обрядами занимались все члены рода по мере необходимости, и никто из них не был выделен особо. А теперь появился особый человек для этих дел, который организовывал все, связанное с похоронами, а остальные помогали ему по его команде, если он один с чем-то не мог справиться.
   Через некоторое время к такому порядку привыкли все. Привыкнув подчиняться Эмч на похоронах, стали пассивно относиться и к выполнению других обрядов, надеясь на Эмч. Он стал настоящим распорядителем и блюстителем всех обрядовых дел. Все обряды стали производиться по его командам и тоже сильно оторвались от быта. А Эмч стал настоящим шаманом.
   Коллективное, несколько неупорядоченное, исполнение обрядов сменилось организованным, упорядоченным, под руководством одного постоянного человека. Произошел переход выполнения обрядов с обыденного бытового уровня на оторванное от быта состояние.
  
   ВОЗНИКНОВЕНИЕ РЕЛИГИИ И РЕЛИГИОЗНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ - ЦЕРКВИ.
   ВОЗНИКНОВЕНИЕ ИДЕИ БОГА.
  
   Описанные процессы происходили в каждом роду. Где быстрее, где медленнее. В зависимости от личных качеств назначенного военным вождем работника по морально-политической подготовке, который постепенно становился шаманом.
   Где-то на эти процессы хватило жизни одного человека, где-то сменилось несколько работников по морально-политической подготовке, прежде чем прошли все описанные процессы и они стали шаманами.
   Конечный же результат был везде одинаков. Отрыв обрядов от быта и появление шамана - специального, освобожденного от других дел человека, управляющего обрядовыми делами; он же работник по поддержанию на должной высоте боевого духа воинов; он же главный лекарь; он же главное лицо по связям с загробным миром и душами предков.
   Одновременно с описанными процессами шли и процессы, связанные с совершенствованием боевых действий и с изменениями отношений с ближайшими соседями.
   Все время находиться в состоянии войны со всеми соседними родами невероятно тяжело. Никакая разведка, ни самые лучшие часовые не могут гарантировать роду и каждому члену рода безопасность уже потому, что соседей много и на всех не хватает наличного состава взрослых людей в роду. Даже для регулярной разведки. Постоянное подстерегание друг друга с целью уничтожения противника делает почти невозможной индивидуальную охоту, которая в мирное время приносит немало продовольствия, делает невозможной любую индивидуальную деятельность, совершаемую вдали от остальных людей, членов своего рода. Частые ранения постоянно выбивают из нормальной жизни по несколько человек, а это дополнительная нагрузка на здоровых. Не говоря уже о том, что в стычках гибнут люди, и боеспособность рода из-за этого резко падает.
   Всем требовалось хоть немного мирного времени для занятий нормальной жизнью.
   Одним из способов обеспечения более-менее мирных условий был, поначалу очень трудный, процесс образования из нескольких соседних родов племен. Внутри племени роды между собой не воевали. А против остальных соседних родов выступали объединенными силами, создавая столь большой перевес сил, что уже только этим почти обеспечивали победу над родами, не вошедшими в племя, почти без потерь для себя.
   Возникновение племен из враждующих родов было очень тяжелым процессом. Наверняка, старая вражда часто выливалась в предательство или перебегание родов из одного племени в другое или еще что-либо в таком же духе. Сам этот процесс очень интересен, но разбирать его не будем. Ограничимся только нашей темой, которая в данном случае сводится к тому, как пришлось шаманам и военным вождям из разных родов взаимодействовать друг с другом для успешного существования племени.
   После всяческих коллизий, сопровождавших становление племен,
   быстро выяснилось, что для того, чтобы племя было устойчивым необходимо иметь в каждом роду, вошедшим в племя, своего военного вождя и в одном из родов главного военного вождя. Все остальные роды и их военные вожди должны подчиняться главному военному вождю и все вместе проводить согласованную, общую для всех политику в отношениях с другими родами и племенами. А так же проводить общую внутриплеменную политику, чтобы племя вновь не рассыпалось на отдельные слабые роды.
   По чисто военным делам общие решения вырабатывались относительно просто, так как подавляющее большинство их либо всем очевидно, либо достаточно логично и понятно. Конечно, не обходилось без борьбы самолюбий, без борьбы за решения, которые кажутся кому-либо лучшими и тому подобное. Однако, внешняя военная угроза, перед лицом которой и происходило объединение в племена, была всем слишком понятна. Под постоянным давлением этой угрозы приходилось многим жертвовать для прочности, устойчивости и дееспособности племени. Именно поэтому на племенном совете решения, в конце концов, вырабатывались и были направлены на укрепление племени. Следовательно, на благополучие каждого отдельного рода и даже каждого отдельного человека, хотя кое-кому и приходилось умерять свои личные амбиции.
   С общей же внутриплеменной политикой дела обстояли гораздо хуже и сложней.
   Уже установившаяся привычка выискивать у соседей недостатки и
   разницу в обычаях для раздувания вражды и как материал для морально-политической подготовки к сражениям, как материал для "накачки" делала свое вредное дело и препятствовала сближению родов в племени, делала племя рыхлым и неустойчивым. По малейшему поводу возникали взаимные упреки, обвинения, зачастую переходившие в драки и даже вооруженные стычки.
   Скорее по привычке, чем по злому умыслу, хотя иногда и это могло
   быть, шаманы продолжали в своих делах делать упор на различия в жизни, привычках и обычаях соседних родов племени, а не других враждебных племен и родов. Тем более, что шаманы жизнь и обычаи не ближайших соседей почти не знали и на эту тему им нечего было сказать сородичам.
   Указания военных вождей шаманам на то, что они делают не то, что
   необходимо оказывались неисполненными, так как шаманы, каждый по отдельности, не могли узнать о дальних противниках более того, что было
   известно всем.
   Скрытый, пассивный саботаж шаманами дел по объединению и укреплению племени привел к тому, что на каком-либо совете военных вождей этот вопрос был поставлен, как говорится, ребром. Уж очень он мешал общим военным и организационным делам.
   В тоже время и без шаманов не обойтись. Они и лекари, и политработники, и главные лица по обрядам и связям с загробным миром и душами предков.
   Военные вожди решили, что шаманов надо организовать так же, как организован военный совет. То есть в каждом роду свой шаман, подчиненный военному вождю рода, а в одном из родов главный шаман - жрец. Жрец подчинен главному военному вождю, а жрецу подчинены все шаманы. Решения жреца обязательны для шаманов. Для выработки общей внутренней политики собрать совет шаманов. С участием военных вождей и главного военного вождя, которые будут отсекать то, что для военно-организационных дел вредно или не существенно. На совете шаманов выбрать и жреца.
   Наверное, совет шаманов продолжался не один день. Сначала все
   высказали свои обиды и обвинения друг другу. И только после того, как
   все несколько успокоились, началась выработка общей политики.
   Поскольку шаманы и так были в подчинении своих родовых военных вождей, то идея подчинения их жрецу, а через него главному военному вождю шаманами была воспринята без критики, как данность, в которой им теперь жить.
   С выработкой общей политики пришлось повозиться гораздо дольше. Уж очень много различий, особенно мелких, надо было приводить к общему знаменателю.
   Каждый шаман отстаивал свое. И его поддерживал военный вождь его рода, так как предлагаемое шаманом было ему близко и понятно. Выработка общей внутренней политики топталась на месте или ходила по кругу, бесполезно растрачивая время. Слишком многое упиралось в разные обряды, которые являются неотъемлемой частью внутренней политики. Из-за длительного словопрения начали срываться многие обычные хозяйственные дела, которые требуют много времени и людей. В том числе и охота, которая была главным источником продовольствия.
   В таких условиях главный военный вождь вынужден был принимать волевое решение. Прекратить обсуждение внутренней политики и обычаев. Назначить жрецом шамана из рода главного военного вождя. Утвердить некоторые обговоренные проблемы и поручить жрецу и шаманам постепенно решать все оставшиеся разногласия.
   Военные вожди и шаманы после этого разошлись по своим родам.
   Через некоторое время жрец начал обходить соседние роды племени для встреч с шаманами, военными вождями и выдающимися воинами для выработки общей внутренней политики.
   Домашние животные, в том числе лошадь, еще не были приручены. Добираться до соседей надо было пешком. Жрец брал с собой своего помощника и исчезал из своего рода на несколько дней. Пока он дойдет до соседнего рода пройдет день, а то и несколько, пока, не торопясь, обсудит с местным шаманом дела (в том числе происходил и обмен опытом по лечению и приемам "накачки" воинов), пока утрясут согласованное ими с
   военным вождем рода, пока вернется обратно, - глядишь, пара недель и прошла. Затем следовала такая же длительная отлучка в другой род и т.д.
   В своем роду жрец был вынужден забросить и лечебные дела, и политработу, и "накачку" воинов, и похоронные дела и связь родичей с душами предков, и, вообще, почти все, даже свои собственные, дела. Это можно было выдержать один, ну два раза. Не более. Главный военный вождь, все окружающие, даже собственная жена и дети, стали торопить жреца. Но ничего не получалось быстрее.
   Главная причина замедленности в выработке общей внутренней политики заключалась в том, что теперь приходилось использовать метод, называемый в математике методом последовательных приближений. То есть в одном роду удалось с трудом договориться, например, что теперь священное дерево дуб, а не ель, что умерших людей надо хоронить на холме за стойбищем. Зато в другом роду ни за что не хотят признать дуб священным, а требуют привычную березу. Значит надо вернуться в первый род и заново все начинать. Передоговариваться, что и не дуб священный, и не ель, а береза. В третьем роду возникали неувязки с похоронами на холме. Подавай им пещеру и все тут. И так далее и тому подобное. Ясно, что на все эти увязки тратилось огромное время. Кроме того, уже после договора, в каком-либо из родов, явочным порядком, вдруг возвращались к старым обрядам. Вот не хотим, чтобы нашего любимого усопшего родственника на холме дождем поливало - и точка. То есть выработка и согласование общей внутренней политики, в которую в обязательном порядке входят и обряды, в принципе дело очень долгое.
   После того, как все военные вожди и главный военный вождь убеждались в том, что выработка и согласование единой внутренней политики очень долгое дело им приходилось жреца полностью освобождать от других дел. В роду главного военного вождя назначался новый шаман. Там же жил и жрец.
   Понимая, что абсолютного согласования всех внутренних дел достичь не удастся; понимая, что с течением времени вновь и вновь будут появляться разные противоречия, которые стихийно возникают в разных родах; понимая, что эти противоречия необходимо будет сглаживать военные вожди решили, что должность жреца должна быть постоянной. И освобожденной от других дел. Естественно, в свободное время жрец обязан лечить людей и помогать шаманам во всех их делах. То есть в дальнейшем жрецом должен становиться лучший из шаманов. Если получится, то жрец должен и на охоту ходить и прочими делами заниматься. Но главное для жреца это согласование внутренней политики, обрядов и координация дел шаманов. В дальнейшем, после выработки единых для всех родов племени обрядов - надзор за шаманами и всем населением племени. Чтобы не возникали и не разрастались во вражду мелкие местные различия, которые самопроизвольно возникают из-за местных особенностей проживания и способов добывания пропитания, вошедших в племя родов.
   У шаманов все же было достаточно времени, свободного от выполнения их главных дел. Не каждый же день бои и не каждый день люди умирают или заболевают. Шаманы это время использовали для охоты и собирательства. Если и не совсем полностью, то очень существенно они себя пищей обеспечивали. Чего не хватало, восполнялось из обще родовых запасов или неприкосновенного запаса военного вождя, который все равно надо было время от времени обновлять.
   Жрец, переходя из рода в род и теряя на это очень много времени, почти совсем не мог сам добыть для себя нужное количество пищи. Ответственность о его обеспечении пропитанием ложилась на главного военного вождя, который и сам был почти в таком же положении. Ведь и ему надо было довольно часто посещать разные роды для координации военных дел и общей оценки состояния дел в племени.
   Единственным выходом из этого положения было введение небольшой дани со всех родов племени в пользу главного военного вождя и жреца. Таким образом, главный военный вождь и жрец оказались первыми людьми, получающим зарплату (дань) за свою деятельность.
   Это заставляло жреца более активно работать внутри племени над унификацией обрядов и проведении единой внутренней политики. А так же заботиться об увеличении населения племени. Чем больше в племени народа, тем больше и дань в пользу жреца. Жрец стал активно собирать и унифицировать имеющиеся медицинские приемы и налаживать что-то вроде регулярной медицины, что дополнительно увеличивало его авторитет.
   При усиленной работе жреца в племени устанавливались максимально мирные отношения, люди меньше отрывались на всякие раздоры и стычки и больше добывали продовольствия и других благ, часть которых поступала главному военному вождю и жрецу.
   Поэтому они сразу же стали заинтересованы и в расширении племени за счет вхождения в него новых родов. Это сразу резко увеличивало население племени со всеми вытекающими для них приятными последствиями.
   Присоединение к племени дополнительных родов возможно и мирными и военными способами. Для мирного присоединения нужна разведка военного потенциала рода и системы родовых обрядов. После чего начинаются переговоры о присоединении. Переговоры, в основном, вел жрец. На переговорах особенно акцентировались похожесть обрядов, близость языка и выгоды в военном отношении с добавлением угрозы в случае несговорчивости и военную силу применить. При мирном вхождении нового рода в племя и военный вождь, и шаман этого рода продолжали выполнять свои функции, как и раньше, только с учетом того общего, что уже установилось в племени.
   При силовом присоединении нового рода уничтожались физически или морально (переводом рядовыми охотниками в другие роды племени) военный вождь и шаман, а на их место, обычно с повышением ранга, ставились люди из принимающего племени.
   В обеих случаях, объем работы жреца и близких к нему шаманов существенно увеличивался и требовалось дополнительно кого-нибудь из шаманов освободить от работы в своем роду и перевести его на зарплату
   (дань) в род главного военного вождя.
   Вот таким образом началось одновременное возникновение зачатков государства (в виде освобожденного главного военного вождя и его помощников) и религии и церкви. Религии - как системы общих и обязательных верований для всех людей племени. Церкви - как группы освобожденных лиц, зависимых от военного руководства племени, получающих от них зарплату, следящих за единообразием этих общих верований на подвластной им территории и стремящихся расширить сферу своего влияния.
   При чтении этой работы может показаться, что описанные процессы возникновения шаманов, жрецов, военных вождей, племен и прочего происходили очень быстро, чуть ли не за несколько десятков лет. На самом деле это только так кажется, из-за свойств нашего языка, который как бы спрессовывает время при переходе от одного явления к другому, отстоящему от первого на многие годы. В действительности же, от того времени, когда люди были вынуждены начать активно и беспорядочно воевать между собой, и до возникновения первых союзов соседних родов прошло примерно 2 тысячи лет. Еще примерно тысяча лет ушла на то, чтобы первые союзы родов по настоящему стали племенами. То есть от начала войн и до первых жрецов протянулось примерно 3 тысячи лет.
   После того, как прошли эти 3 тысячи лет, племена из рыхлых, временных союзов родов стали прочными образованьями, Почти одновременно с этим произошли существенные перемены в оформлении привычного загробного мира.
   Почти одновременно с возникновением религии и церкви, с небольшим запаздыванием, начала возникать и развиваться идея о боге - владыке всех душ человеческих. И мертвых и живых.
   До появления военных вождей загробный мир был совсем неупорядочен. Просто люди считали, что души умерших живут в загробном мире так же, как и живые на земле. Охотятся, отдыхают, ходят друг к другу в гости, иногда во сне навещают живых. И не более того.
   Появление военного вождя в роду само по себе стало переустраивать
   в сознании людей устройство загробного мира. Пока военный вождь был
   жив, люди привыкали к тому, что отныне над ними есть начальник. После
   смерти военного вождя все считали, что его душа, переселяясь в загробный мир, встречала души до него умерших людей, которые при жизни были в подчинении у военного вождя. Автоматически, в сознании людей бывший военный вождь становился таким же начальником над этими душами, каким был и при жизни. Загробный мир постепенно принимал такую же структуру, какую из-за войн вынужден был принять род.
   Из-за того, что люди стали обращаться за всевозможной помощью к душам предков, произошел перенос понятий. Перед стычками с соседями люди сами или через шамана стали просить предков помочь им и в боях. То есть постепенно заставили души своих предков воевать с душами предков соседей. При этом чаще всего обращались к душе прежнего военного вождя, который при жизни был самым лучшим воином и, следовательно, от души которого можно было ждать максимальной помощи. Таким образом, бывший военный вождь не только становился во главе всех душ своей родовой части загробного мира, но и постепенно ему приписывали все большие возможности. При каждой победе над противником его возможности в мире духов самопроизвольно увеличивались, а возможности остальных душ умалялись. Ведь в каждом бою кого-либо либо ранили, либо убивали. А "ответственность" непосредственно за их жизни и здоровье несли души их собственных предков, которые явно "не справлялись" с просьбами живых. Бывший же военный вождь ни за кого конкретно не отвечал, а победу обеспечил.
   В загробном мире произошло даже более сильное разделение душ, чем разделение людей в роду. Бывший военный вождь приобретал в загробном мире некоторые черты самовластия.
   Когда стали появляться племена, то, умирая, первый главный военный вождь племени точно так же, как в свое время родовые военные вожди, становился во главе всех душ резко расширившегося загробного мира. Его душе подчинялись бывшие родовые военные вожди, а уже им все остальные души. Такое устройство загробного мира приводило к тому, что жрец, шаманы и все остальные люди стали чаще обращаться за помощью не к душам своих собственных умерших родственников, а к душе первого главного военного вождя, как к высшей инстанции в загробном мире. Быстро выработалась привычка считать его, вообще, самым важным в загробном мире. Новый главный военный вождь племени, пока был жив, так же, как и все остальные, считал своего предшественника главным в загробном мире. Все это знали и были к этому привычны. Поэтому, когда второй главный военный вождь племени умирал, никто в племени не считал, что он станет главным в загробном мире. Первый главный военный вождь племени так навсегда и оставался главным и в загробном мире.
   Сам загробный мир территориально стал уже не околицей стоянки рода, а переехал за границы племени. Стал гораздо более удален от живых,
   чем ранее. К душам предков стало "труднее" обращаться. В то же время, главный жрец, имеющий большую силу и личное знакомство с главным военным вождем, вроде бы легче, чем к другим душам, мог обратиться к душе главного военного вождя. Более частые к нему обращения еще сильнее выделяли душу первого вождя племени.
   Постепенно люди забывали истинные деяния первого главного военного вождя племени и его имя. Зато взамен ему стали приписывать все большее и большее могущество. С течением времени душа первого главного военного вождя племени стала главным покровителем племени.
   Когда начался процесс укрупнения племен, а затем образование сою-
   зов племен всегда какое-то из племен занимало главенствующую позицию. И главный дух - покровитель этого племени - постепенно становился главным для всех людей союза племен. Приписываемое ему могущество так же возрастало пропорционально росту могущества союза племен.
   При этом духи-покровители отдельных племен составляли второй слой духов, почти не уступающих по могуществу главному духу. Родовые духи-покровители стали третьим слоем духов, подчиненных главному. Души же предков отдельных людей стали низшим, почти бессильным слоем духов.
   Сильнее всего выделялся главный дух-покровитель союза племен.
   Именно он стал постепенно трансформироваться из духа в бога - могущественного повелителя душ в загробном мире. Затем и в повелителя всех живых людей на земле.
   При увеличении размеров племен и союзов племен все больше и больше собиралось дани для военных вождей, жрецов и шаманов. Одновременно, и самих жрецов нужно было больше для проведения единообразной внутри и внешне политической работы среди увеличивающегося количества подвластных им людей. Поэтому жрецы совсем перестали участвовать в обыденных делах и стали полностью жить за счет дани. Они окончательно стали платными работниками по поддержанию и распространению единой (для данного союза племен, затем и для государства) веры и единых обрядов. Стали настоящей церковной организацией.
   Дальнейшее развитие верований и религиозных организаций, церквей, достаточно хорошо изучено. Поэтому мы ограничимся рассмотренным процессом их зарождения.
  
   ПОЯВЛЕНИЕ АТЕИЗМА
  
   Мы проследили, как возникла религия, церковь, откуда возникла
   идея бога. Проследили от момента появления человека до начала появления церковной организации.
   А когда и как возник атеизм? Понимание и вера в то, что никаких
   богов и духов, никакого загробного мира и бессмертной души не существует.
   На заре человечества, когда стихийный материализм породил стихийный идеализм в виде веры в наличие бессмертной души и загробного мира, никакого атеизма не было, и быть не могло. Причиной этому являлась вера в душу на биологическом уровне, а не на уровне сознания и полное отсутствие влияния на обыденные дела живых со стороны загробного мира. Совершенно не за что было уцепиться сознанию, чтобы мысли человека направились на размышления об отсутствии души. Просто люди верили, себе на здоровье, в загробный мир и наличие души и по мере своих сил старались получше обустроить умерших.
   Так было на протяжении почти в течении всех 5 миллионов лет развития человека. Было вера в душу и загробный мир, и не было ни богов, ни веры в богов, ни атеизма.
   Но все резко изменилось, когда люди стали активно воевать между
   собой. Как было показано выше, дела военные породили шаманов и жрецов, которые были вынуждены ввести в обиход обращения к "обитателям" загробного мира за помощью.
   И тут же, почти сразу, стал самопроизвольно возникать атеизм. Конечно, еще в самом примитивном виде.
   Когда человек неоднократно не получал от душ своих близких родственников и друзей обещанной шаманом помощи, то он поневоле начинал задумываться. В добром к себе отношении со стороны душ его родных и друзей человек не сомневался - на то они и родные и друзья. Добросовестность, старательность работы шамана он мог видеть своими глазами.
   Отсутствие помощи из загробного мира можно было объяснить только двумя способами. Первый - шаман обманывает в том, что он связан с загробным миром. Второй - загробного мира и душ в нем живущих, вообще, нет. Поэтому нет и никакого покровительства из загробного мира.
   Поначалу, ни проверить врет ли шаман, ни есть ли, в самом деле,
   загробный мир не представлялось возможным.
   Во-первых, люди еще не осознали, что человек человеку может
   врать, сознательно вводить других в заблуждение для каких-либо своих
   личных целей. Поэтому слова и дела шамана воспринимались как правда. В направлении того, что шаман врет, никто даже и не думал. Во-вторых, до тех пор, пока еще обращались непосредственно к душам своих умерших предков, не могло возникнуть сомнение, что души предков не хотят помочь своим живым потомкам и друзьям.
   Обычные люди из-за этого долгое время находились в раздвоенных чувствах и не могли ничего решить. Да и времени для серьезных размышлений на эту тему у людей почти не было. Все отнимали военные дела и бытовые хлопоты.
   Только после того, как начала постепенно выкристаллизовываться
   идея бога, главенствующего в загробном мире, к которому теперь обращались за помощью, могли начать оформляться и самые первые атеистические взгляды.
   К этому времени люди, на своем горьком опыте, уже убедились, что
   человек человеку может соврать. И подметили, что как раз военные вожди
   и жрецы с шаманами этим занимаются гораздо чаще всех остальных.
   После этого начали постепенно появляться первые атеистические идеи. Причем, поначалу, атеисты невольно сосредоточили свое внимание на том, что служители церкви часто обманывают остальных в обещанной помощи со стороны духов и богов. Их критика была направлена, скорее, не против богов, в которых первые атеисты верили, как и все остальные, а против неправедного поведения церковников, "неправильной", с их точки зрения, устройства и работы церкви и ее служителей. Наличие богов еще не отрицалось, не отрицалось наличие загробного мира и бессмертной души, так как биологически от организма человек во все это верит, а боги, существующее в то время устройство загробного мира еще были близки к изначальному биологическому представлению об этом.
   Общественное развитие, освоение скотоводства и земледелия, переход от образования племен к группам и союзам племен, перерастание союзов племен в первые государства, приводили к тому, что церковь, как религиозная организация была вынуждена все время изменяться, реформироваться, чтобы лучше обслуживать нужды государства и нарождающихся классов эксплуататоров, профессиональных военных (в будущем аристократия и дворянство), профессиональных торговцев, купцов. При этом церковь соблюдала и собственные, все увеличивающиеся, материальные запросы. Под эти же потребности церковная верхушка постоянно трансформировала устройство загробного мира и роль разных духов, богов, постепенно все более и более выделяя роль одного из богов. Точно так же, как в обществе все более и более происходило все большее выделение одного руководителя, впоследствии становившегося царем, фараоном, императором и т.п.
   По аналогии с делами земными выделенное главное божество наделялось все большим могуществом, способностью все более влиять не только на дела в загробном мире, но и на дела земные. Главное божество становилось верховным владыкой мира.
   В это время и зародился настоящий атеизм.
   Ограничение количества богов и повышение их могущества сопровождалось медленным, но неуклонным умалением роли и могущества душ предков. Души умерших рядовых людей теряли возможность хоть как-то помогать живым. Это было неизбежно, так как иначе главные боги станут для людей ненужными, и церковно-религиозная организация потеряет возможность влиять на людей, организовывать и направлять их так, как этого требуют интересы государства и высших слоев общества.
   Когда значение душ умерших родственников стало совсем ничтожным, людям по всем обрядовым делам, похоронным делам и, главное, за помощью из загробного мира пришлось обращаться к очень ограниченному кругу могущественных божеств.
   Именно в это время памятливые и наблюдательные люди и обнаружили, что на самом то деле никакой помощи от богов нет. Как нет и никакого вмешательства богов в жизнь живых людей и в природные события.
   Обладая хорошей памятью, такие люди стали проводить опыты, которые помогли бы в этом вопросе разобраться. Опыты заключались в обращении к богам с различными просьбами. И лично и через служителей культа. Через служителей культа они получали подтверждение о том, что их просьба услышана божествами и будет выполнена. После этого оставалось подождать и убедиться, что просьба никогда выполнена не будет.
   Но все же оставались сомнения. Может быть, боги есть, а просто
   (все уже к этому привыкли) служитель культа врет, что общается с богами.
   По настоящему проверить служителей культа было очень трудно. Уж очень сильно их жизнь стала отличаться от жизни всех других людей. Да и способ проверки трудно придумать. Поэтому мысли людей впервые стали направляться на выяснение вопроса, существует ли загробный мир на самом деле. Существует ли у человека душа и существуют ли в самом деле боги.
   В этом месте человек задавал самому себе вопрос. А почему я сам
   думаю и верю, что загробный мир существует?
   Покопавшись в своих чувствах и воспоминаниях, человек обнаруживал, что он то лично верит в существование загробного мира, бессмертной души и богов потому, что иной раз во сне видел собственных умерших родственников и знакомых, видел и богов, причем именно таких, какие в виде идолов и рисунков (икон) находятся в святилище - церкви. Человек начинал, еще смутно понимать, что его вера в загробный мир и богов основана лишь на том, что он "своими глазами", но во сне все это видел. И более ничем другим не подтверждается.
   После этого человек начинал разбираться со своими снами. И обнаруживал очень важную вещь. Ему снились только те умершие родственники и знакомые люди, которых он лично видел, и хорошо запомнил. Ему никогда не снились те хорошо известные ему умершие люди, которых он никогда не видел лично, а знал о них из рассказов окружающих или из письменных источников без рисунков. Например, ему частенько снится умерший сосед, которого он при жизни терпеть не мог, но никогда не снится любимый, по рассказам отца, матери и бабушки, дед, погибший на войне. Причем человек не сомневался, что если бы душа деда в самом деле была бы бессмертной и находилась в загробном мире, то уж его то дед постарался бы изо всех сил, чтобы хоть как то помочь своему внуку. Особенно, если его постигла беда.
   Объясняется это довольно просто. Мозг и наяву и во сне работает либо с уже имеющимися готовыми зрительными образами, либо с такими образами, которые можно как-нибудь слепить из готовых образов, несколько их трансформировав. Для того, чтобы из словесной информации мозг мог, хотя бы очень приблизительно, сделать зрительный образ известной личности необходима точнейшая милицейская информация. Рост, вес, цвет волос, цвет глаз, форма черепа, ушей, носа, губ, телосложение, походка и многое другое этому подобное. Причем, еще нужно под чьим-то руководством довольно долго учиться, чтобы словесный портрет начал давать адекватный с описываемым лицом результат. Круглое лицо у тысяч и тысяч людей, но все они друг на друга не похожи. Так что одних слов мало.
   Описания же известных и тем более знаменитых людей дают ничтожно мало информации мозгу для построения зрительного образа. Ну, какое отношение к зрительному облику великого человека имеют сведения, что он победил в каком-то сражении, построил храм, любил пиво, носил красную тунику, что у него была собачка - левретка, а погиб он от рук завистников. Никакого. Еще меньшую информацию содержат воспоминания о довольно давно умерших родственниках. Был очень добрый, курил трубку, любил ловить рыбу, носил на плечах ребятишек, в молодости был курчавым, но быстро облысел и т.п. Поэтому человеку и не может присниться тот, кого он никогда не видел своими глазами в живом виде или на портрете, а теперь на фотографиях, в кино или по телевизору.
   В то же время, будь в самом деле у человека бессмертная душа, обитающая в загробном мире, то, вообще, кроме имени умершего ничего
   больше не надо. Обратился к ней лично. Назвал ее по имени, и она явится во сне. Так как она есть. Если же она ни под каким видом - ни при личном обращении, ни при помощи служителей церкви, религиозных деятелей - не появляется во сне, чтобы хотя бы выразить свое неудовольствие по поводу ее беспокойства вашими обращениями, значит ее и нет. Нет и загробного мира, в котором она проживает. Раз нет души, то и жить ей нигде не надо. Нет и богов, которые так же обитают в загробном мире, и которого на самом деле нет. Богам просто не остается никакого места для
   проживания. Ведь на самой земле их никто не обнаруживал.
   Вот тут-то человека и осеняла мысль о том, что на самом-то деле бессмертной души нет, нет загробного мира, нет и никаких богов, которые из загробного мира властвуют и правят и умершими и живыми.
   Человек, чуть ли не в панике, из-за крушения всего привычного мира, бросался к знакомым, близким и дальним родственникам и начинал их выспрашивать снятся ли им их известные им умершие родственники, но которых они своими глазами не видели.
   Постепенно он выяснял, что никто и никогда не видел во сне тех,
   кого не видел собственными глазами при их жизни.
   После этого человек мог решить только одно. Нет у человека бессмертной души. Нет загробного мира. Нет, и не может быть никаких богов. Все это только следствие сновидений. А служители культа все и обо всем выдумывают и всем преднамеренно врут. Сразу и доказательства лжи церковников становились ясны. Для этого конкретного человека. Не для всех остальных. Ведь контроль за исполнением религиозных обрядов и установлений к этому времени стал таким жестким, что даже проговориться о своем неверии в богов иногда было равносильно смерти.
   В более ранние времена такой проверки ни у кого не получалось. Люди жили небольшими родами, где все всех знали. В том числе и всех
   недавно умерших людей. Просто не существовало известных личностей, которых бы кто-либо не видел. А про умерших прапрадедов, родственники праправнукам, которые их живыми не видели (вот единственная возможность в роду проверить наличие загробного мира), рассказать что-либо очень яркое и сверхгероическое, чтобы им они приснились, не могли. Жизнь предков не сильно отличалась от жизни потомков. Правнуки не бывали поражены настолько, чтобы им мог присниться сон на эту тему. Но их никто и не спрашивал. Не было необходимости.
   Переход от веры к атеизму отдельного памятливого человека здесь
   разложен, как говорят, по полочкам. Все открыто, все логично и понятно.
   Однако, обычно, человеческая мысль так прямо и просто не проявляется. Обычно, перед простым и окончательным объяснением чего-либо бытует много разных объяснений, в том числе и совершенно неправдоподобных. Это следствие отсутствия нужного количества добротной информации и эвристического характера работы мозга, которому нужно хоть какое-то объяснение при отрывочной информации.
   Мысль вызревает где-то в мозгу и до поры до времени наружу не выходит. Часто человек даже не подозревает, что он о чем-то упорно думает. Просто, вдруг, его осеняет конечный результат мысли. Своего рода лозунг, закон, правило. И человек никогда в этом конечном итоге не сомневается. Ведь весь процесс продумывания остался у него в организме, в мозгу, хотя промежуточные стадии размышлений обычно оказываются слишком хорошо упрятаны где-то в мозгу, и человек их как бы не помнит. Видимо, промежуточные процессы в подспудном осмысливании чего-либо очень громоздки и привлекают такое большое количество разной рассеянной информации, что вывод этого процесса в явном, упорядоченном и легко воспринимающемся виде очень затруднителен. Может быть, вывод промежуточных размышлений чем-то вреден организму, чем-то выбивает его из нормального режима работы. Но, факт остается фактом, почти никто не может вспомнить в явном виде свои собственные размышления. Результат - пожалуйста, а середину ни за что.
   Это приводит к необходимости свои выводы объяснять и себе самому и другим людям, привлекая какую-либо другую, имеющуюся в наличии и доступную для понимания всех информацию. Именно из-за этого, почти всегда, первоначальные объяснения чего-либо не самые простые и правильные.
   Именно это обстоятельство заставляло атеистов пользоваться сначала критикой отдельных, заведомо глупых, богословских положений, критикой отдельных лиц в церковной иерархии, которые сами не выполняли церковных установлений. Только спустя много времени атеисты стали привлекать научные данные и тому подобное.
   Но все это лежит во вне самого человека. Вне его устройства. Не затрагивает биологической сущности человека, где четко записана вера в наличие бессмертной души и загробного мира.
   Именно поэтому атеизм до сих пор столь неэффективен, а церковь
   столь стойка.
   И так будет до тех пор пока атеисты всерьез не обратятся к самому
   человеку, к его биологическому устройству, к процессу происхождения
   человека и его последствиям для самого человека.
  
   ЗАКЛЮЧЕНИЕ
  
   Теперь совсем немного о правильном соотношении религии и атеизма.
   Из того, что вера в наличие бессмертной души и загробного мира - биологическое свойство устройства человеческого организма, где в небольшой группе постоянных связей между клетками все это записано, следует, что никогда не удастся полностью искоренить религию, как изнутри человека возникающую потребность верить в загробный мир и бессмертие души. И не надо пытаться это сделать. Ничего не получится. Только хуже будет для всех. Религии и их организации - церкви всегда будут находить своих последователей.
   Тем более, что для большинства верующих церкви и религии предоставляют уже готовую, хорошо упорядоченную организованную систему, которая дополнительно обеспечивает хорошее выполнение и другой биологической потребности человека, связанной со многими обрядами. В первую очередь с похоронными и поминальными обрядами.
   Эта часть религий из жизни общества никуда не денется.
   Единственное, что могут сделать атеисты и материалисты и только
   совместно с лучшими представителями церкви, так это несколько видоизменить систему церковных легенд и обрядов в сторону возвращения их от современной идеи всемогущего бога, к начальному биологическому их состоянию, к отсутствию или, хотя бы, к меньшему влиянию бога в загробном мире, где обитают души умерших. К некоторому безвластию в загробном мире, где души умерших живут, как каждой хочется, как она привыкла в земной жизни. К уменьшению влияния бога на дела живых людей. К частичной замене бога совестью - тоже одним из биологических свойств человека. К приближению всех обрядов к быту человека.
   Та же часть религий, которая утверждает наличие всемогущего бога
   должна быть атеистами и материалистами подвергнута критике с новыми
   доказательствами, идущими от происхождения человека, от его биологического устройства.
   Такая критика религий, не затрагивающая потребность верующих в
   обрядовой стороне дела и вере в загробный мир с бессмертной душой, в конце концов, видоизменит идейную суть религии и церковное устройство таким образом, что религии и церкви перестанут быть агрессивными защитниками и послушными орудиями эксплуататорских классов, а сосредоточатся на том, что им изначально присуще - обслуживанию биологических потребностей людей по обустройству их дел в "загробном мире". Кроме этого у церкви останется еще много других функций, которые она может лучше всех других организаций выполнять. В основном это дела семейные, улаживание личных конфликтов между людьми, успокоение чувств человека в критических обстоятельствах и многое, многое другое.
   Атеисты, материалисты, коммунисты, а также все люди безразлично относящиеся к религии, зная, что бога нет, а вера в бессмертную душу и загробный мир всего лишь биологическое свойство человека, могут, ничуть не смущаясь и не изменяя неверию в богов, обращаться к церкви для выполнения нужной и им самим обрядности при рождении детей, свадьбах, похоронах и т.п. При этом в их организмах автоматически произойдет возврат к нормальному и естественному для человека диалектическому единству, соотношению, балансу, равновесию между верой и неверием, между материализмом и идеализмом. Они будут чувствовать, что правильно выполнили свои обязанности. И это ничуть не коснется их неверия в бога, неверия в райские кущи и страшилки ада.
   Таким образом, наилучшим образом все устроится в том случае, когда религии и атеизм станут мирно сосуществовать. Когда все будут знать, что ни бога, ни бессмертной души, ни загробного мира не существует, но немножко верить и в бессмертие души, и в загробный мир. Особо сильно в это верующие, могут и в бога верить, - пожалуйста, никто не будет мешать. А церковь будет следить за обрядовой стороной дела для всех, и служить местом общения верующих.
   А вот вам пример из собственной жизни. Мои дед и отец были абсолютно неверующими людьми. Несгибаемыми коммунистами. Но, когда в нашей семье кто-нибудь рождался или умирал, они, чуть ли не первыми, напоминали, что детей надо крестить, а умерших отпеть, как положено. А все окружающие их люди считали их более последовательными коммунистами и верили им как коммунистам больше, чем тем, кто боялся окрестить собственных детей или поприсутствовать в церкви на отпевании умерших. Это потому, что люди чувствовали естественный для человека душевный баланс веры и неверия, и не чувствовали при этом никакой нарочитости или наигранности.
   Со своей стороны и верующие в бога люди, зная об истинных причинах своей веры в богов, будут более терпимы к неверующим. Перестанут замыкаться только на свою веру, слепо следовать всем канонам церкви и считать себя исключительными, богом избранными людьми. Перестанут насильно навязывать свою веру окружающим и, особенно, детям. Станут терпимее относиться и к атеистам, и к людям, исповедующим иные религии. Станут активнее участвовать в общественной жизни и меньше уповать на своих богов. Начнут легче идти на контакты и общие дела с коммунистами и другими атеистами. И что очень важно, может быть, начнут постепенно освобождаться от подчинения той части религий, которая насаждает подчинение эксплуататорским классам. И все это без умаления роли обрядов и божеств, которым привыкли поклоняться верующие.
   При таком повороте дел и в организмах верующих установится более правильный баланс между верой и неверием, между материализмом и идеализмом.
   При соблюдении этого баланса человек просто более здоров и работоспособен, умен и весел, чем когда этот баланс нарушен. То есть дополнительно и совсем бесплатно, само собой, произойдет укрепление здоровья всего населения, как верующего, так и неверующего. Уже одно это с лихвой окупит все возможные издержки по просвещению людей и реформированию религий и церквей.
   В заключение приведем пример из нашей истории.
   Придя к власти, коммунисты всячески боролись с религией, церковью, с "пережитками прошлого" в собственных рядах. Несмотря на очень настойчивую антирелигиозную пропаганду и даже репрессии по отношению к некоторым представителям церкви и церковь осталась, и религия осталась, и многие коммунисты участвовали в разных обрядах. С течением времени атеистическая деятельность, как-то сама собой, незаметно для всех, становилась все более вялой и как бы проходила мимо сознания людей, а к религии все более терпимо относились. Некоторые священники даже стали во время отечественной войны орденоносцами, есть даже Герой Советского Союза. Теперь, когда коммунисты потеряли власть, они на собственном опыте убедились, что и верующий человек может быть хорошим коммунистом. Даже в уставе одной из компартий появилось положение о том, что верующий человек может быть членом партии.
   Не подтверждает ли этот процесс все описанное в данной работе?
   Мне кажется, что подтверждает. Целиком и полностью.
  
   Пучков А.В.
   15.05.1998г. Ленинград. - 27.01.2000г. Старая Русса
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
   1
  
  
   1
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"