Аннотация: Моя молитва на базе известной песенки: Прекрасное далёко не будь ко мне жестоко Не будь ко мне жестоко прекрасное далёко - и так многораз, в стиле репы.
На день рождения никого не звал - пришли сами. Чего их звать, эта публика не нуждается в приглашениях. Два бывших студента, утверждают, что учились со мной на одном курсе. Но я их, прежних, не помню и называю Раскольниковым и Разумихиным. С ними девушки. Ещё один гость - несостоявшийся музыкант, не то барабанщик, не то на ложках. Да про всех не буду - скучно. Ну, еще Люсьен заявилась, как же без неё. Раньше всё подлизывалась, хотела, чтобы затащил в постель, но я к ней равнодушен. И она ко мне охладела, теперь только подкалывать заходит.
Настроение с утра не поднималось выше плинтуса. А чему радоваться? Ну, прожил четвертак. И что я, кто я? По секрету: великовозрастный шалопай с неудавшимся музыкальным и спортивным прошлым. Ну, еще поживу, если не наступит конец света. Но даже если в обозримом будущем не наступит, больше пятидесяти пяти не протяну. Напомню, мой родственник Михайло Ломоносов столько прожил. Сомневаетесь, что он мой родич? Но ведь все мы от Адама и Евы. И за свои в общем-то недолгие лета, вон чего наворотил! Мне это не светит. Я к двадцати пяти стал бездеятельным и равнодушным. Хотя папа с мамой, мелкопоместные интеллигенты, много от меня ждали. И сейчас еще ждут. Не понимают, что надеяться на моё поколение - себе дороже.
Ибо сказано: оно потерянное.
Кто нас потерял, непонятно. Может, сами себя? Я особо не думал. Однажды, правда, Раскольников и Разумихин затеяли разговор на эту тему и у меня спросили, как я думаю. Я уверенно, не напрягаясь, ответил:
- А я бабушку люблю!
Они удивились, не поняли меня, теоретики. А как её не любить, такую милую? Она от меня ничего не ждала. Когда предки решили, что мне надо учиться в вузе, без лишних слов оставила двушку в мегаполисе и уехала в махонький городишко, где я обитал до совершеннолетия. По вопросам воспитания бабушка была терпелива, может, оттого, что всю жизнь проработала воспитательницей в детском аду.
"Ваш сын уже взрослый, - объяснила она непонятливым родичам. - Вот и пусть живет самостоятельно". И я начал жить. Поступил в универ, но учился спустя рукава. Стипендию получил всего раз, при поступлении. И ей стала бабушкина пенсия, получал по доверенности. "Ну, а ты, сынок, надеюсь, меня прокормишь, - сказала бабуська отцу. - Мне много не надо, я как курочка, клюю по зернышку".
Эти, что пришли, еще умели веселиться. Я выставил напитки, закусь. Кстати, в этот раз угощал на свои кровные. Весь бабушкин пенсион употребил на оплату долгов за жильё. Так что пришлось влезть в одну сомнительную шарагу, которая мостила тротуарные плитки. Еще мозоли на ладонях не сошли. Но ладно, что не обманули.
В углу стоял музыкальный монстр, снабжавший амперами семь динамиков. Раскольников вышел танцевать с шалашовкой Соней, следом поднялся Разумихин с Дуняшей, кажется, сестрой приятеля. Гуляй, братва! Позже они будут с усмешкой вспоминать, что классно у меня тусовались. Оно понятно. На халяву и уксус сладкий, красиво жить не запретишь и всё такое. Они поздравляли, одинаково: ну, старик, желаем тебе, чего сам... А я не знал, чего себе пожелать. Правда, не отказался бы, чтоб пришла новая знакомая. На той неделе Люсьен зацепила с собой юную овечку (они вместе работают, девчушка первый месяц) и представила, назвав Джулией. Подозреваю, что имя переиначила. Ткнула меня в грудь:
- А это хозяйчик квартиры, мизантроп Даймон. Он никого не любит. Даже меня, такую молодую.
Она и меня перекрестила. Да пусть. Но про бабушку не знала, и я поправил:
- Неверный диагноз. Всё-таки к одному человеку я отношусь не равнодушно.
- Наверно, к себе? - мигом съязвила моя старая знакомая, а девчушка посмотрела со вниманием.
- Нет, себя в первую очередь невзлюбил, - поморщился я.
- Это почему? - рискнула спросить Джулия.
- Прежде чем других, свою мерзкую душу познал.
- Ну, началось самокопание, - с недовольством сказала Люся (Люсьен) и пошла на кухню готовить кофе. Девчонка же, видно, решила, что я пошутил, и, насмелившись, высказалась.
- А я, Даймон, тоже разочаровалась в людях. Я больше собачек люблю. Они такие преданные!.. Правда, мама, зацикленная на чистоте, категорически против, чтобы я завела сенбернара. Так я хожу в лесопарк и кормлю ничейных барбосов сдобными булочками.
Ишь, разочаровалась она. Видать, какой-то Ромео обманул. Наверно, в красной шапочке по лесу бродит. Только зря. Можно ведь и на волчару напороться.
- Уверен, Джулия, в дальнейшем, вы ещё больше полюбите собак, - спрогнозировал я.
- Это почему? - опять удивилась.
- Ещё больше познаете людей.
- Извините, Даймон, но... - она смутилась от своей смелости, - но, честно, мне кажется, что мы перестали развиваться. Не в пример домашним животным. Вот они всё чаще проявляют поразительную смекалку.
Судя по всему, загорелась рассказать о братьях наших меньших. Однако поскромничала и примолкла, заторопилась уйти. Я предложил ей зайти в субботу и, вовсе не надеясь, что привлек своей особой внимание, пообещал, что у меня в гостях будут "интересные личности".
...Сейчас время приближалось к семи, и я потерял надежду, что Джулия придет. Я-то ее пригласил, но она мне ничего не пообещала. Выпорхнула, как птичка из клетки, еще до содома и гомырки.
Все веселились. А я в своей (пардон, бабушкиной) хате находился на положении бедного родственника. За окном смеркалось, то и дело накрапывал холодный дождь. Так, естественно. Что у нас на дворе? Осень. Угораздило ж меня родиться тринадцатого октября.
В прихожей, наконец, звякнул звонок. Она! Все-таки пришла. Выглядывает из капюшона, как кукушка из часового домика. Я заулыбался от уха до уха и, наверно, стал похожим на идиота. Подумав так, мигом согнал с лица улыбку. Девчонка растерялась. Уж очень суровой, наверно, сделалась моя физия.
- Я не вовремя?
- Нет-нет. Проходи. И вы проходите, - сказал типу, стоявшему за её спиной.
Он был в темном плаще, в черной шляпе с широкими полями, с которых капала вода. Есть люди, которым с одинаковым успехом можно дать как двадцать, так и сорок лет. Этот тип - из таких. Я решил, что он родственник Джулии. Может, старший брат. Наверно, предки не рискнули отпустить одну. А может, наняли телохранителя?
Но когда он снял плащ, я глянул на его узкие плечи, впалую грудь и понял: на секьюрити не тянет. Но всё это мельком. Главное, моё желание исполнилось. Она пришла!.. Пожалуй, я еще не на все сто равнодушный. Посадил новых гостей за стол и предложил выпить за мое здоровье. Ладно, что согласилась выпить сухого вина. Сделала пару глоточков и стала разглядывать гостей. Наверно, определяла тех, кого я прежде афишировал. Задержала взгляд на бывших студентах.
"Те самые. Личности", - кивнул я. Как раз Разумихин понес очередную пургу, доказывая, что у Родиона светлые брови оттого, что в колокольне Ивана Великого тридцать пять сажен высоты. Джулия прислушалась и с недоумением шепнула: "Так у этого, длинноволосого, брови же темные". Я пожал плечами: "Наверно, перекрасил".
Родственнику я тоже предлагал выпить. Но он категорически отказался. Может, за рулем? И ещё предстоит везти Джулию домой?.. Да и хрен с ним! У меня принцип невмешательства. Однако он меня и подвел. Не прошло и пяти минут, как к моей гостье подвалил юный птенец из крайнего подъезда. При знакомстве назвался художником в стиле ню.
- Разрешите пригласить? - он обратился к девчонке, а потом глянул на меня.
Джулия тоже посмотрела на меня, наверно, в самом деле ожидая разрешения. Но я вспомнил, что я равнодушный.
- Да мне то что. Танцуйте.
Они немного поскакали, затем под медленную музычку этот отрок, приобняв девушку, стал запаривать ей мозги. Стоял шум, но у меня уши, как локаторы, сами собой настроились на эту пару. Кое-что я разобрал. Он открыл ей новость, что она красивая, и что он готов изобразить её на холсте. Я видел, как меняется её лицо, выражение глаз. Пропала напряженность, с которой сидела рядом со мной. С любопытством, будто впервые себя увидев, поглядела в настенное зеркало. Эх, детка! Неужели тебе прежней пришел конец?
Наверно, я позеленел. Но принципу невмешательства не изменил. Что должно было случиться, то и случилось. Могло б, конечно, это произойти в другом месте, в другое время, вовсе без меня. Значит, девчонка жаждала этих открытий, тянулась к ним. Плевать. Я ведь равнодушный. Вспомнив об этом, вообще перестал глядеть в их сторону.
Для меня вечер кончился. Я ушел в спальню, прикрыл дверь. Мог и запереться. Но не стал, приучил без спроса ко мне не заглядывать. Через пять минут уже сожалел о том, что ушел. Скучно! Включил комп, чтоб залезть в интернет и найти что-нибудь про ландшафтный дизайн. Запустились с десяток непрошеных программ, и песочница мышки стала бесконечно пересыпаться.
Черт! Я зевнул и открыл недавно купленную книгу. Сюда-то точно троянские лошади не проникнут. Как-то, от нечего делать, я забрел в книжную лавку, а там длинноволосый примат разглядывал томик. Ушел, ничего не купивши. Книжка осталась на прилавке. Я взял, и на первом же листе увидел уведомление: "Из ниоткуда в никуда". У меня интерес пропал. Эту дорожную карту я уже постиг. Правда, заинтересовало, во сколько оценили путь "в никуда" в частной лавке. Я спросил, и продавщица неохотно ответила. Ходят, мол, всякие, лапают, товарный вид только портят. А цена действительно кусалась. Но и я закусил удила. Редко, но такое со мной случается.
Теперь, перед сном, почитываю. Признаю: фантазия у автора работает. Наркотические бредни, мистика чисел. Короче, потреблять это чтиво можно, но - дозировано. Я и принимал, как гомеопатию, чайными ложками. А может, как наркоту. Наркотики ведь первоначально тоже являлись лекарством.
И тут - стук в дверь. Негромкий такой, аккуратный. Заглянула Джулия. Уже в куртке.
- До свидания, Даймон. Спасибо, было нескучно. И не беспокойтесь. Меня Винсент хочет проводить.
Ну и катитесь. Дверь она не прикрыла, и когда упомянула про Ван Гога, тот в коридорчике и нарисовался. Так бы и ушли c концами, но напоследок она спросила, что я читаю. Эх, девочка! Любопытство тебя погубит. Показал ей обложку. Они кивнула.
- Знаю автора, в интернете много о нём. Но, говорят, на самом деле он не существует.
- Как не существует? - этот прикол я еще не слышал. - А кто ж книжку написал?
- Какие-то шутники. С помощью компьютерной программы.
- До чего дошел прогресс. До невиданных чудес. Значит, теперь уже обезьяне, чтобы написать "Войну и мир", не нужно миллиард лет стучать по клавишам? - предположил я. - Запустить программу - и вся недолга.
Черт, что-то я стал болтать лишнее. А может, я не равнодушный, а хитрый? Типа: чем меньше женщину мы любим... Всё-таки не хотелось с Джулией расставаться. Спросил, как она сама этот образец "машинного творчества" восприняла. Ответила, что не читала: в свободном доступе нету. Я великодушно протянул ей дорогущую книгу.
Винсент из коридора подслушивал и подсматривал. Его наглая физиономия информировала: "Что там книжка! У меня в наличии другой капитал, более ходовой: золотые кудри и осьмнадцать мальчишеских лет". Я почувствовал себя ущемленным и, зарабатывая дополнительные очки, добавил:
- Можно представить и такую обезьянку, которая одним кликом создаст новый мир. Вместо нашего.
- Хи-хи, - влез юноша. - Уже создала. И не вместо, а наш.
Вот наглец, перехватил инициативу. Наверно, пересказывает содержание нового голливудского фильма. А я не видел.
Остальные гости удалились за полночь. Правда, Раскольников с Соней хотели остаться, да и Разумихин с Дуней смотрели на меня выжидательно. Но я отказал им. Надоели!
- На меня соседи жалуются, - нашелся с объяснением (и в самом деле жаловались).
- Какие еще соседи?
- Да все. И сверху, и снизу, но особенно старушка с косичкой за стенкой из гипсолита.
- Она на квартиру пускает? - стал уточнять Раскольников. - В кредит даёт? Травкой торгует?
- Нет, нет и нет.
- Ну, совершенно бесполезная старуха! - Родион озлобился. - Пойду её грохну.
Тихая Соня и благоразумный Разумихин стали его удерживать, напоминая, что вслед за преступлением следует наказание. И они ушли, продолжая увещевать приятеля. Чувачку Люсю кто-то закадрил из тех, кто имел свою жилплощадь. Музыкант уходил, держа руку в кармане. Наверно, слямзил серебряную ложку бабушки, а может и две. Не корысти ради, а покоренный их звучанием. Я остался один. И теперь, наедине с собой, признал, что завидую Винсенту. Я бы хотел оказаться на его месте. "Эвон как тебя разобрало", - обозвал себя старым ослом и с тем уснул.
Сабантуй "с друзьями" я устроил двенадцатого, на день раньше днюхи. Слышал, что преждевременно отмечать недопустимо, но мне плевать на предрассудки. Дело в том, что должны подкатить родители. Не знакомить же их с этой публикой. Правду сказать, больше всего я остерегался, что папа с мамой разоблачат меня в самом большом обмане. Ведь я давно уже не учился. На третьем курсе равнодушие и лень насели на меня, как медведь на крестьянина из какой-то басни. Только уж, чтобы сильно родителей не расстраивать, я продолжал им "докладывать", что учусь, сдаю зачеты, экзамены. Предки интересовались, кем я стану. Особенно насели после второго курса, зная, что должна начаться "специализация".
- Дизайнером, - ляпнул я, нимало не задумавшись.
- Каким дизайнером?
- По ландшафту.
Впоследствии я прибавлял всё новые и новые подробности, потворствуя их любопытству. Маман моих инфантильных импровизаций хватало. Где-то от кого-то она узнала, что это очень хорошая профессия. А вот отец... он не удовлетворился моими краткими ответами и стал расспрашивать подробнее. Пришлось, чтобы не облажаться, кое-что постигать. С каждым разом он задавал все более осведомленные вопросы. И мне пришлось всерьёз налечь. Вот так мы и подтягивали друг дружку. В какой-то момент даже подумалось: а может, я действительно уже обладаю необходимыми знаниями и могу стать ландшафтным дизайнером?
Ожидая папу с мамой, маленько прибрался. Спрятал пустую тару, выбросил окурки, типа тут у меня вообще не курят.
Близился вечер, на улице опять дождило, и я подумал, что предки не приедут. И тут раздался звонок. К моему удивлению, за порогом стояли не родители, а незнакомец, который заходил вчера. Всё в том же прикиде: темный плащ, широкополая шляпа, с которой капала вода. Окинув меня внимательным взглядом, он заговорил первым.
- Сегодня вы трезвый?
Я на автомате кивнул, но следом возмутился: каков гусь!
- Это хорошо, что трезвый, - сказал он, не обратив внимания на мою реакцию. - У меня к вам дело.
- Проходите, - пригласил я, хотя никак в толк не мог взять, что ему надо. Я ж не подросток. А он не из комиссии по делам юнцов.
Вчера я про него совсем забыл, и теперь даже не мог припомнить, когда он удалился. Так ведь и Джулия к нему потом не подходила! Значит, никакой он ей не родственник и не охранник. Просто их приход совпал по времени.
Гость расстегнул мокрый плащ. Под мышкой он придерживал картонную папку. Когда мы присели за стол, он развязал тесемки и выложил бумаги. Кто ж он такой есть, продолжал соображать я. Из жил-конторы? Инспектор по газовому хозяйству? Я хотел спросить, но он опередил.
- Вы мне по всем статьям подходите, - объяснил этот чувак.
- В каком смысле?
- Не работаете, не учитесь, ведете праздный образ жизни. Чему вас учили в школе, наверняка забыли.
Ну, наглец. Следовало возмутиться и выставить его, но у меня же есть чувство юмора. И я возразил, что кое-что осталось в памяти.
- И что же? - уточнил незнакомец.
- На берегу пустынных волн стоял он дум великих полн.
- Ага, у вас гуманитарный склад ума. Это мне и надо для чистоты эксперимента. А вот теорему Пифагора вы, конечно, не помните?
- Хм, - сказал я. - Что-то там про квадрат гипотенузы?
- Да, - подтвердил гость. - Сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы.
Он положил передо мной чистый лист бумаги, начертил на нем треугольник, проставил в углах обозначения вершин: A, B, C, ниже написал эту самую формулу и спросил, смогу ли я доказать.
- Давай лучше вина или чая выпьем, приятель.
Он заметно сник и уже не потребовал, а буквально взмолился:
- Ну, хоть попытайтесь. Я oплачу!
- Сколько?
- Сто рублей.
Охота мне за сто рублей голову ломать. Тем более с похмелья. Однако удивление не покидало меня. Похоже, он проводит какой-то странное исследование.
- Извините, - поинтересовался я. - Вы всем предлагаете доказать теорему?
- Нет, выборочно.
- И зачем вам? - Я почувствовал, что отступаю от своих правил, начинаю заводиться. Но не совсем же я равнодушный!
- Хорошо. Объясню вам... после.
Может, и сумасшедший, но это не мешает ему быть хитрым. "Обрадовать, что ли, чувака? - зевнув, подумал я. - Доказать эту чертову теорему?"
В школе я учился неважнецки, но нельзя сказать, что был тупицей. Лень заедала - это да. Но поясню насчет лени. Не хочу оправдываться, а именно для ясности. Уже класса с восьмого, с этой самой геометрии, у меня возник вопрос: к чему всё?.. Я и сейчас ленив. Стоит посреди комнаты стул, ну и пусть себе стоит. Хоть год, даже если не на месте. То есть я не деятелен по мелочам. Но, ей-богу, если б втемяшилась мне в голову стоящая идея - о, тогда бы я стал очень деятелен! Я бы землю грыз. Будь немного глупее, я нашел бы для себя такую идею. Например, заиметь автомобиль. Чем не идея? Но, простите, это не для меня. Так-то я много чего перепробовал. Даже в подпольном казино с однорукими бандитами состязался. Но настоящего азарта у меня никогда не возникало.
Уже согласившись доказывать, я игриво спросил:
- А может, для меня это как два пальца? Может, я физмат закончил?
- Нет, не кончали, - пренебрежительно парировал он. - Невооруженным глазом видно.
Ну, нахал. Возьму вот, и докажу. Он сумел потревожить моё самолюбие. Принялся думать. Мой гость затих - ни слова, ни вздоха. Кажется, готов ждать вечность. Сначала я попытался припомнить что-нибудь из школьной геометрии: "Пифагоровы штаны во все стороны равны". Чтобы это значило?.. Припомнился фильм, который смотрел мальчонкой. Там электронный человечек этую теорему доказал двадцатью способами. Тут хоть бы один на ум пришел. Пририсовал к сторонам треугольника квадраты. Площадь двух, построенных на катетах должна равняться площади третьего, построенного на гипотенузе. Я смотрел на эти квадраты, как баран на новые ворота. Зачем-то заштриховал их. Действительно, получились штанишки. В косую полоску.
- А можно почикать ножницами?
- С вами все ясно, - усмехнулся этот тип и стал складывать бумажки в папку.
- Что ясно? - рассердился я.
- Не можете мыслить абстрактно. С помощью ножниц вы бы доказали лишь частный случай - с вашим треугольником.
- Ну, ежели для этого треугольника формула будет справедлива, - возразил я, - значит, и для всех прочих тоже.
- А это уже другая теорема, - усмехнулся он. - И еще более трудная для доказательства.
То есть он, сам идиот, считает меня еще большим идиотиком? Я вырвал из его рук лист и опять уставился на чертеж. Ну, не совсем же я чурбан! И хотите верьте, хотите нет - все-таки доказал теорему. Сначала отказался от "штанов". Затем сам дух Пифагора, наверно, надоумил меня опустить перпендикуляр из вершины прямого угла на противолежащую сторону. Всё получились! Моей рукой, наверно, двигал сам бог математики. Главное, наконец, вывел итоговую формулу:a2 + b2 = c2 Ну, вот! Я не совсем болван. Найдите точку приложения моим силам, и я, как Пифагор, переверну мир. Вру. Это, кажется, хотел проделать Архимед. Что-то я путаюсь. Да всё равно. Меня на секунду охватил восторг типа математического оргазма. Я обвел формулу и подтолкнул лист гостю...
Мне почему-то казалось, что этот чудик жаждет моего успеха и порадуется, как мальчик, заполучивший шоколадную конфету. Но когда поднял на него глаза, то даже... вздрогнул! Он страшно расстроился. Губы прыгали, в глазах укор: зачем ты это сделал?
- Все верно, - выдавил он.
Поднялся и стал запихивать бумаги в папку... но тут его качнуло. Снова сел. Похоже, близок к обмороку. Или того хуже - к припадку. Что с ним? Я не понимал. Зависть, что не один он только сечет в математике? Я припух. Чего ждать от сумасшедшего? Спросить, из какого дурдома он сбежал? Как успокоить? Ему не понравилось, что я доказал теорему, - ладно, откажусь.
- Не расстраивайся, - запанибратски сказал. - Моя всё знала. Моя дурака валяла.
- Нет, - возразил он. - Ты не знал. Я видел, как ты начинал.
- А, понял! Не хотите обещанные сто рублей отдать?.. Да нужны они мне! Оставьте себе, но разъясните, в чем гвоздь? Это ваше хобби?
- Можно сказать и так, - успокоившись, ответил гость. - Еще мой дед этим занимался. В рамках научного исследования. Его институт прикрыли, дедушку выставили на пенсию, и он от огорчения умер. И вот теперь я, на правах наследника и обладателя бесценного научного материала...
- Да какого материала?
- Ну, как же, - продолжал бубнить он. - Исследование. Проблема. Развивается ли мозг человека, или он ограничен эволюционными возможностями.
- Хм, - хмыкнул я. - Эволюционными?
- Ну да. Мы с дедушкой не придерживаемся креационной идеи.
- Вона как, - съязвил я. - Значит, не допускаете, что наш мир создала обезьяна Ван Гога?
Он посмотрел на меня с недоумением. Что с него взять, голливудских фильмов не смотрит.
- Ну и чо? - вернулся я к разговору. - Какие мысли по этому поводу?
- Боюсь, ограничений нет. Природа об этом не позаботилась. Три тысячи лет назад доказать теорему было под силу человеку исключительному - гению. А сейчас... сейчас доказали вы, ничем не выдающийся, вполне заурядная личность.
Ну, наглец!
- Позволь поправить, - взыграло у меня.- Я талантливый!
- Ну, пусть. Но не до такой же степени, как Пифагор. И вот... даже на похмелье смогли...
- А некоторым кажется, что люди тупеют, - возразил я, вспомнив разговор с Джулией. - А собачки, не в пример нам, умнеют. Но у вас какая-то странная реакция. Уж если вы, с вашим дедушкой, доказали, что люди изрядно поумнели, так этому радоваться, а не огорчаться надо.
- Чему радоваться? - грустно сказал он. - Тут, видите ли, палка о двух концах. Вы представьте себе, что будет через миллион лет?
- И что же будет?
- Всё, чем мы сейчас живем, вся наша наука, культура будет для них, как для нас сейчас... инфузория туфелька. Объект изучения, не более. Разве можно с таким сознанием жить?
- Ну, удавитесь. Или выброситесь с балкона, если живете высоко, - грубо сказал, но иногда только так и можно остановить истерику. А я видел, что он близок к ней. - Вам-то что до того, что будет через миллион лет?
- Не хочу перемен, - забормотал он. - Ни на йоту. Не переношу мысли, что всё, что нам дорого, для них будет... ветошь. Они будут смеяться, читая наши книги, они будут отпускать шуточки, разглядывая наши шедевры живописи, морщиться, слушая нашу музыку и песни... Надо остановить!
- Ага, - поддал я, - всё запретить и цветочки на клумбах высаживать. Ландшафтным дизайном заниматься.
- Да-да, именно так, - подтвердил он. - Исправить ошибку природы. Никаких новаций!.. Иначе - смысла не вижу.
Тут я сделал непоправимое. Забыл, что передо мной ущербный человек, и коршуном взмыл над ним. Смысл ему подавай! Я уже давно живу без смысла. Будущее мне до лампочки, да и нынешние потуги, всякие там национальные проекты пофиг. Я потому равнодушный, что давно всё отымел. Странно видеть человека, который еще... корчится.
- Это что! Подумаешь, мозг развивается! Небольшая беда. Поищите кошку в другом месте! Человек изменится гораздо раньше. Познает себя на генном уровне и начнет колбасить! Можно сделаться умнее, сильнее, быстрее - почему бы нет? Можно воспроизводить потомков в колбе - зачем мучиться в родах? А зачем два пола? Вообще, зачем индивиды? Конкурировать меж собой? Грызться, как пауки в банке? Давить себе подобных из-за прибыли?.. Долой! Пусть будет универсальный Дух, голова профессора Доуэля или мыслящий океан Станислава Лема. Вариант выберите сами. Да вы что фантастических фильмов не видели? Далась вам эта теорема!
- И чем займется эта голова... этот океан? - слабея продолжил он, а я, наоборот, вошел в раж.
- Познанием. А когда всё познает, станет всезнающим, всеведущим, всемогущим. То есть Богом. Вот вам и ответ на вечный вопрос: есть ли Бог? Будет! Явится на закате цивилизации. А потом... потом ему станет скучно, и он уничтожит себя. И всё начнется заново - с инфузорий в туфельках.
Я об этом раньше особенно не думал. Гость меня подхлестнул. Хотел еще что-нибудь добавить, но тут мне самому стало не всё равно. Я даже заволновался. Конечно, что мне будущее? Да и всем, даже неравнодушным, что оно? Ну, допустим, вычислят, что через тысячу лет вся Земля превратится в пустыню Сахару. Что изменится в нашем поведении?.. Ну, посудачим маленько. Никто не откажется ни от карьеры, ни от теплой бабы под боком, ни от того, чтобы хапнуть лимон баксов... вообще ничего не изменится. Захочется покушать, будем жрать, накопится сперма - у кроватку... Что об этом толковать? Только моего гостя и беспокоит.
- Да, наверно, вы правы, - пробормотал он. - Зря я этим занялся... и дедушка...
Побледнел, глаза бледными веками прикрыл. Ещё секунда и грохнется в обморок. Что ж я делаю? Мне-то начхать, а для него - коллапс. Даже почувствовал себя виноватым, что доказал теорему. Но... глянем с другой стороны. Я-то причем! Малую дозу, что на эту тему впаривают, озвучил. Да он и без меня мог наткнуться на продвинутые фантазии, фильмы, книги... Я не виноват, что он такой тёмный и озабоченный. И только осталось, что пожалеть бедолагу.
- Все-таки сделайте выбор в пользу креационной идеи, - посоветовал увещевательным тоном. - Примите на веру, что Бог появился прежде людей, а не после них, и создал человека по своему образу и подобию. Вот Творец и не допустит радикальных перемен в нашей жизни.
- Мне не подходит, - уныло возразил он. - Не в традициях нашей семьи. Мой дедушка был главным атеистом области. Да и потом... как тогда быть с критерием Поппера?
Я не знал, как быть с этим критерием, и пожал плечами. Он еще раз извинился за вторжение и, сутулясь, за пять минут став стариком, пошлепал к выходу. Я уже закрывал за ним дверь, как он обернулся и сказал:
- Ах, извините. Там девушка вас у подъезда ждет.
- Какая девушка?
- Вчерашняя. Мы с ней опять столкнулись, и я попросил ее подождать... чтоб с вами наедине разобраться.
Майн гот, это ж приходила Джулия! Я перестал его жалеть и глянул враждебно. Целый час с ним убил! Вряд ли Джулия дождалась. В один миг понял, что вовсе не забыл про неё, и она по-прежнему в моих печенках. Торопливо всунул руки в куртку и, опередив гостя, скатился с лестницы.
Джулия еще дожидалась, сидя в беседке. Я подошел, расшвыряя носками желтые листья. Гость, выйдя следом, близоруко посмотрел на нас и удалился.
- Кто это был? - спросила Джулия, сопроводив его недоуменным взглядом.
- Мой духовник, - вспомнил старинное слово, которое нынче употребляется всё чаще и чаще. Хотя на самом деле вышло наоборот. Я стал его духовником.
- Даймон, простите меня, - промолвила девушка. - Я что к вам пришла... Мама истоптала вашу книгу и выбросила в мусоропровод.
- И какая муха укусила маму? - я изобразил удивление, а может, и в самом деле удивился.
- Она открыла наугад, и сразу наткнулась на бранное слово, и... и нетрадиционные отношения, - смутившись до румянца на щеках, как будто сама участвовала в этих "отношениях", разъяснила пичужка. - Скажите... мне вам новую книгу купить или... или лучше деньгами?
- Лучше деньгами, - я проявил такт и не предложил рассчитаться "натурой".
- Хорошо; я с первой же получки...
- Да ну, брось, Джулия. Забудь! Ты, наверно, замерзла, дожидаясь?
- Нет, я же в куртке.
- Дай проверю, - сказал, беря её за руки.
Ладошки Джулии, в самом деле, были теплые. Я не хотел выпускать их, сам будто согреваясь.
- Молодец твоя мама, - второй раз за последнее время расплылся в идиотской улыбке. - С нашими-то мамами мы и через миллион лет будем петь: миллион, миллион алых роз...
Мы еще долго сидели в беседке и болтали, уж не помню, о чем.
- Тебе звонят, - сказала она.
Я тоже услышал негромкую мелодию и вытащил мобильник. Мама, легка на помине. Голос вполне бодрый. Значит, ничего не случилось. А не приехали - так просто забыли, что у их единственного сына день рождения.
- Поздравляю вас с замечательной датой! Ровно двадцать пять лет назад в ни чем не примечательный день у вас родился сын.
- Напрасно ты так, - возразила мама. - День был замечательный. Почему не приехал? Забыл? Мы ж договаривались!
Точно, год назад они приезжали ко мне, и я пообещал им, что через год приеду.
- Нет, не забыл, - я соображал, что соврать. - Но обстоятельства.
- Какие обстоятельства?
- Ну, такие... - еще помедлил и придумал. - Я не один. Я тут с невестой.
Джулия вспыхнула, как лампочка под абажуром, и тут же выключилась, посмотрев на меня с недоумением. Или с испугом. Я не определил, но сделал успокаивающий жест.
- С невестой? - удивилась мать.
Не успел ответить, в трубке раздался хрипловатый голос бабушки.
- Привет, разгильдяй! Ты там мою квартиру в дом терпимости еще не превратил?
- Да нет.
А в рулетку не проиграл?
- Цела твоя хижина.
- Ну, хорошо, что не успел. Невеста хозяйкой станет, всех вытурит, а у меня гора с плеч свалится.
- Она собачку себе заведёт, - проскрипел я, отвернувшись.
- Не свинью же. Как её зовут?
- Джулия.
- Вот вместе с Джулией и приезжай.
Я прикрыл трубку ладонью и сказал девушке, что нас приглашают. Она пожала плечами.
- Говорит, другие планы, - перевел в слова её пожимки.
Бабушка попросила, чтобы я передал трубку. О чем она толковала с Джулией, не знаю. От девчонки слышал только междометия. Наконец, вернула мне мобильник и скромно известила, что не против познакомиться с бабушкой.
- Только с бабушкой?
- Ну... и с родителями, - с заминкой проговорила она. - Только ты зря представил меня Джулией. Вообще-то правильно - Юлия.
Понятно. Люська-зараза перекрестила. Пришлось и мне, на всяк случай, заново представиться. Родители ведь двадцать пять лет не подозревали, что я Даймон.
- А я Дмитрий. Ну, или Митя, как меня бабушка, когда не сердится, кличет.
Мы поехали с Джулией-Юлией на электричке в захолустный городок, где я появился на свет. Моя девушка всем понравилась. А с бабушкой они чуть ли не подругами стали. Сумасбродная бабуся даже погрозила мне свои хоромы на Юлию переписать. "Ежели она тебя выставит, - планировала на будущее, - то туда тебе и дорога. Бомжем ты еще не был. Вот и побудь, чтобы побитым псом в нормальную жизнь вернуться".
Ну, сказывается её педагогическое прошлое. Нотации читать - хлебом не корми.
* * *
Я еще долго поминал того параноика. Пусть его доконал бы другой чел, но ведь это сделал я! Всерьез предполагаю: не покончил ли он с собой. Или всё-таки справился с потрясением? Я прикидывал, как на него выйти. В нашем доме, в крайнем подъезде, жил еще один из "потерянных", раньше меня бросивший учебу и вообще всякую полезную деятельность. И я подумал: если тот чудик посетил соседа позднее, значит, справился со стрессом и продолжает ходить, выясняя "развивается ли человеческий мозг"...
- Хай, Прохор! - окликнул парня во дворе. - Тебе когда в последний раз доводилось доказывать теорему Пифагора?
Он остановился и хотя тоже был до мозга костей равнодушным, посмотрел на меня с удивлением.
- Ты что, с утра вмазал?
- С ночи не просыхал, - походя, ответил я.
Так, может, ко мне никто и не заходил, а теорему Пифагора я доказывал самому себе? А что, вполне возможно. Раздвоился на две самостоятельные сущности: истца и ответчика. Играл же мультяшный старичок Джери в шахматы сам с собой. И, черт подери, такая мысль всё больше овладевала мной. Хорошо, что теперь рядом находилась Юлия и о сомнительных элементах прошлого можно было уточнить у неё.
- Помнишь, как мы познакомились?
- Ну да, нас свела Люся.
- Ага, тепленькая была компания. К нам еще Раскольников с Разумихиным заходили. И художник Винсент Ван Гог хотел тебя изобразить.
Юлия наморщила лоб, пытаясь припомнить, но отвлеклась, заговорив с подскочившим к ней Тимом - изящная собачка, спаниель. Не то, что какой-то там сенбернар, о котором она мечтала раньше. Хотя, может, и сенбернар ничего пёс.
Я не стал больше расспрашивать. Ладно, пущай параноиком буду сам - раздвоился, а может, и растроился. В таком случае благодарить за прошедшие перемены следует себя. Поспорив и посовещавшись со своими разными сущностями, а затем сократив их и оставшись в единственном числе, я пришел к выводу, что не стоит заглядывать на миллион лет вперед, иначе для всех будешь "больным на всю голову". Но что же остается? Да очень просто: следует жить настоящим. И под эту установку подверстать жизненную программу. Итак, в первом приближении: жить в мире с людьми, которые тебя окружают, и заниматься делом. Если в двух словах: жить здесь и сейчас. Правда, к тому же бездумно призывает наглая, навязчивая реклама, и это меня коробит.
Поэтому умолкаю. Но главное, что рядом Юлия. Вот она-то живая и настоящая. Она окончательно сняла шурум-бурум, что у меня был в голове. Кстати, назрел вопрос: а каким таким делом заняться? Может, и вправду стать дизайнером? Доказывая отцу, что учусь, я теоретически поднаторел. Теперь надо попробовать на практике. Я уже, попадая в дефицит, подряжался бетонщиком, штукатуром, плиточником - и всё у меня получалось. Надеюсь, и здесь не оплошаю.
А что у нас сейчас на дворе? Кажется, весна. Бабка с косичкой, что живет за гипсолитовой перегородкой, копошится в палисаднике под балконом. Надо ж, еще жива, до сих пор никто не грохнул старушку. Что она там делает? Ага, традиционно высаживает цветочки. Теплый ветерок. Пожалуй, можно и без шапки обойтись. Пойду, помогу. Юлия с Тимом увязываются со мной.