|
|
||
Здесь вы узнаете, как согреваются белые медведи в суровых условиях Северного полюса. А также про экуменистические подвижки последнего времени. | ||
|
Небосвод сиял первозданной чистотою. Полярная звезда притягивала своей кажущейся близостью. А уж луна-то, луна... выплыла на небо крутобокой хозяйкой, обозрела земные просторы и застыла над лубяным домом бабушки Нины и дедушки Саши. Петушок на крыше, обеспокоенный сиянием полуночницы, открыл клюв и, казалось, готов был прокукарекать. Но хозяйка дома прокукарекала прежде. Она выглянула из горницы и позвала мужа, засмотревшегося на звездное небо. Дедушка Саша пригладил поседевшие волосы и сел за богато накрытый стол. В доме с языческим петушком над крышей, по инициативе хозяина, отмечали католическое рождество. Правда, Александр Иванович не был католиком, но ему стало невтерпеж. До Нового года ведь еще почти неделя, до православного рождества и того больше. Нина Георгиевна открыла кастрюльку с дымящимся картофелем и напоследок достала из кухонного шкафчика фигуристую бутылку. - Посмотри-ка, что я припасла. Александр Иванович осмотрел этикетку, одобрительно хмыкнул: крепость сорок градусов! Менее сорока после пятидесятилетия он не признавал: "Баловство одно" Правда, смущало то, что напиток был китайского производства. Он попытался прочесть инструкцию по употреблению, но как, ни щурился, не разобрал: слишком мелко. А очки он потерял еще по осени, когда ходил в лес собирать развесистую клюкву. - Тут написано, что настойка целебная, омолаживающая, - пришла на помощь Нина Георгиевна. - На китайском, что ль написано? - осведомился Александр Иванович, откручивая пробку. - Не, на нашем. Переводчики постарались, - разъяснила разлюбезная жена. - А пить её надо помаленьку каждый день. И будешь снова, как молодой. - А я разве старый? - обиделся он и набухал себе стопку. - Нет. Но будешь ещё моложе. - А тебе зачем? - Оно не мне, а тебе нужно. - Хозяйка налила себе яблочного сока. Она считала себя еще достаточно молодой. - Что каждый день - это хорошо, - подытожил Александр Иванович. - А вот что помаленьку... Гм, ладно, посмотрим... Ну, с Рождеством! За мир, дружбу, взаимопонимание между народами, континентами и... - И еще чем? - поторопила его Нина Георгиевна. - Конфессиями! - торжественно заключил он. Его умению произносить тосты позавидовал бы сам генерал Булдаков. Высказавшись, лихо опрокинул в рот и откусил от соленого огурца. Надо отдать должное китайским друзьям - настойка скоро подействовала. У мужика порозовели щёки. Он закусил острой морковью и посмотрел на женушку влюбленным взглядом. Она уловила его взгляд и озорно блеснула глазами. - Шурик, а помнишь, как ты меня похитил? Александр Иванович недовольно крякнул. Не любил он вспоминать ту поездку на Кавказ во время летней практики. Втянулся тогда в заурядную пьянку, не выполнил задание кафедры фольклора и его отчислили из института имени Лумумбы. Так и остался без высшего образования. Правда, между делом, высвободил молодую комсомолку из плена и заполонил в собственный, причем, последнее проделал без принуждения и насилия - используя лишь своё обаяние. Впоследствии вне института, уже по собственной инициативе, взялся осваивать фольклор: работал дворником, сторожем, осветителем, участвовал в массовых съемках на киностудии им. Довженко, где платили три рубля за эпизод, а потом они с Ниной Георгиевной поселились здесь, в подмосковном деревенском доме, оставленном ему по наследству двоюродной тетей. Петуха на крышу Саша вырезал и водрузил самолично - с той целью, чтобы этот бесстрашный горлопан охранял их дом и предупреждал об опасности. - Эт самое...че-то я недостаточно помолодел. - Он отодвинул от себя стопку. - Подай-ка мне стакан. И более вместительную посудину осушил одним махом. Теперь подействовало. Он полез обниматься. Но Нина Георгиевна пресекла его поползновения. - Не шали! Совсем не время для домашней эротики. - Почему? - Вдруг внучок проснется, - кивнула она на диван, где кемарил их внук, приехавший в гости к дедушке с бабушкой из первопрестольной. - Он уже всё понимает. - Ну уж, понимает, - скептически фыркнул Александр Иванович. - В семь лет-то? - Тсс, - она приставила палец к губам. - Они нынче с первого класса новый предмет проходят. - Какой еще предмет? - Сексологию, - смущенно сказала Нина Георгиевна, пионерка Советского Союза. - Экая досада! - огорчился он. - Тады можно я еще стаканчик тяпну? - Зачем? - Дак еще лет на десять помолодею, и у меня уже не юношеские, а детские шалости будут на уме. - Ну, так и быть, - согласилась бабушка Нина, полагая, что с детскими шалостями мужа она справится. Дедушка Саша на этот раз вдумчиво, в растяжку выцедил второй стакан, помолодел еще и, действительно, ему захотелось пошалить по-детски. Он взял пакет с китайской же пиротехникой, припасенной к новогодним праздникам, и вышел во двор. Положив в снег, поджёг с одного края, а сам на всяк случай, спрятался за дверь сортира. Громыхнуло - будь здоров! Дверь сорвалась с петель. Залаяли собаки, забегали жители. Кто-то кричал, что видел в небе летающую тарелку, которая взорвалась и упала в огороде дедушки Саши. Толпа прибежала посмотреть на осколки и, возможно, прихватить кое-что с собой. Но кроме двери от уборной ничего не увидели. - Где, где тарелка? - спрашивали они у контуженного Александра Ивановича. - В соседнюю деревню улетела, - ответил он, избавляясь от любопытных и показывая направление. Мороз и воздух отрезвили его, и он опять повзрослел. Вспомнив, какой праздник отмечают, решил поздравить с католическим рождеством самого Папу Римского. Однако дозвониться не смог, хотя делал много попыток. Один раз, правда, дозвонился, но певучий голос начал ему тараторить на иностранном языке, видимо, итальянском. - Эй, вы там! - громко провозгласил по-русски. - Примите мои поздравления! Папе Римскому нижайший поклон. Жене мобильник не передал, хотя она тоже воспылала желанием поговорить с Ватиканом. Спустя четверть часа его девайс призывно пискнул. Александр Иванович, сощурившись, стал изучать экранчик. - Эсэмэска от Папы Римского, - наконец, объявил он. - Ой, и чего там? - с живейшим интересом воскликнула Нина Георгиевна. - Извиняется, что сразу не мог ответить. Оказывается у них прорвало канализацию, и Папа не может попасть в свою резиденцию. А у него там личные вещи. - Боже мой, - посочувствовала Нина Георгиевна. - Надо же, прорвало канализацию. И это в такой день! - Это еще не всё, - продолжил Александр Иванович, как будто бы читая. - У него закончились деньги на мобильнике. А ему нужно сделать один очень важный звонок. - Кому? - Патриарху Всея Руси. И он был бы крайне признателен, если б мы ему помогли. Короче, просит переслать тысячу лир. - А тысячу лир, это сколько? - она не могла сообразить. Оба взволновались. Надо выручать Понтифика! Нина Георгиевна тоже слегка захмелела, так как яблочный сок оказался забродившим и по градусам сравнялся со столовым вином. Разбудили внука, но малыш знал курс только турецких лир, потому что дедушка его дружка был турецким подданным. Посовещавшись, решили переслать шестьдесят рублей, что оставались на мобильнике. Выполнив просьбу видного религиозного деятеля, Александр Иванович выпил еще стаканчик и улегся спать. Нина Георгиевна покачала головой и на всякий случай подсунула под старика клеенку. Вдруг он надрался до состояния грудничка и напрудит в постель. Она присела рядом и ласково погладила мужа по волосам. - Ну, и выдумщик, - покачала головой и тихо, убаюкивая, запела любимую песню своей молодости: - Каким ты был, таким остался, орел степной, казак лихой, зачем-зачем со мной ты повстречался, зачем нарушил мой покой... Александр Иванович блаженно улыбался во сне. Прошло десять дней. Супруги опять сидели за праздничным столом. Позади остался Новый год, приветствие президента, песни и пляски веселой ватаги клоунов, умудривших выступать в прямом эфире на трех центральных каналах одновременно. На этот раз отмечали рождество Православное. Правда, экзотические напитки на столе отсутствовали, потому как до пенсии еще было далеко. Но бутыль самогонки, настоянную на сушеных мухоморах, из погреба достали. - Ну вот, сызнова Христос родился, - удовлетворенно сказал Александр Иванович и поднял стопку. - Дай Бог ему здоровья! Еще оставалось добрая половина, когда вдруг к ним постучали, и в горницу вошел неизвестный мужчина в кожаном пальто. - Здесь проживает господин Шюрик? - с заметным иностранным акцентом спросил незнакомец, переступив порог и стукнувшись о притолоку. - Это я, - ответил Александр Иванович. - Полагаю, вы от Папы Римского? - Вы не ошиблись, - кивнул гость. - Папа Римский хочет поблагодарить вас за выручку в ночь под Рождество. - Ему удалось связаться с нашим патриархом? - Да, благодаря вашей помощи разговор состоялся. В результате коего иерархи договорились встретиться. И так как вы в некотором роде причастны к этому событию, Папа счел возможным пригласить вас на встречу. Надеюсь, вы не откажете их первосвященствам? - Я со всем моим удовольствием, - Александр Иванович руки к груди приложил. - Тогда собирайтесь. - Посланник посмотрел на часы. - В вашем распоряжении пять минут. - Так, а че надевать-то? - забеспокоился хозяин, разглядывая клетчатую рубаху, пахнущую то ли котами, то ли мышами, и треники, растянутые на коленях. - Служба Папы это предусмотрела, - тактично сообщил гость. - Вот вам костюм. Протянул пакет, в котором был аккуратно упакован прекрасный светло-серый костюм в продольную полоску. - А я? - растерянно сказала хозяйка, до сего молчавшая и только изумленно поглядывавшая на посланника. - Я тоже хочу к Папе... с Папой. Посланник пожал плечами. Никаких указаний насчет Нины Георгиевны он не получал. - Нефиг! - решил Александр Иванович. - А то ляпнешь там что-нибудь неподобающее регламенту встречи. Или песню некстати запоешь. Напоследок сунул в карман нового костюма настойку на мухоморах. "Папу и Патриарха угощу, - объяснил жене. - Ты это, узелок собери по-быстрому. Картошечки положь, да укутай хорошенько, чтоб не остыла. И огурчиков, отдельно". Проснулся внучок и окликнул: - Дедушка, ты куда? - Бабушка объяснит, - бросил он и вышел, пообещав жене скоро вернуться. Нина Георгиевна прильнула к украшенному морозами окну и увидела, что мужчины почему-то сели в трактор на гусеничном ходу. "Ах, да, - сообразила она. - К нам же на легковой машине не доберешься". Она еще не раз выглядывала в окошко, но быстрого возвращения мужа так и не дождалась. День прошел, два, дорогу замело сильней. Беспокойство нарастало. А тут ещё и внучок насел: - Бабушка, почему дедушка от тебя ушел? - Он не насовсем, - успокоила она внука, да и себя тоже. - А куда он отправился? - не унимался внук, тоже Саша. - На Северный Полюс, - сказала Нина Георгиевна первое, что пришло в голову. - Зачем? - Денег подзаработать. - Я тоже хочу на Полюс! - закапризничал Саша. - Ну, вот еще! Там ведь всегда мороз. И белые медведи бродят. - А медведям разве не холодно? - Нет, они трутся спиною о земную ось. Отговорила ребенка от сумасбродного шага, ласково взъерошила ему соломенные волосы. Но и более реальные предположения строила: "Наверно, соблазнил моего Сашку Папа Римский и увез с собой в Рим". Всякое ведь бывало. Не впервые муж пропадал. Правда, всегда возвращался в лоно семьи. Когда ж он вернется на сей раз? Наверно, когда надоест всем в Ватикане. Желая узнать подробности его визита на Перинейский полуостров, бабушка Нина каждый вечер внимательно прослушивала последние известия. И вот в одной экстренной передаче сообщили о подвижках экуменистического движения. Диктор приятным голосом объявил, что в срочном порядке готовится вердикт о слиянии двух ветвей авраамической религии, разошедшихся в методах крещения тысячу лет назад. Новую декларацию сопроводили строчками, взятыми у безбожника Вольтера: "Всё идет к лучшему в этом лучшем из миров". - Вот, шельмец! - воскликнула Нина Георгиевна, разумеется, имея в виду не французского философа, а своего муженька. - Уговорил-таки иерархов. Что, впрочем, было вполне возможно, при его-то талантах, да под картошечку с огурчиками. - Бабушка, значит, деда скоро вернется? - встрепенулся внук. - Да уж пора бы, - обнадежила она Сашу и украдкой вздохнула. Как бы её муженек не взялся всерьез внедрять свой рождественский тост в жизнь. Бывшая спортсменка, комсомолка и красавица в догмах различных верований разбиралась слабо. "Наверно, его, черта старого, в Палестины понесло", - заподозрила она. И там, на родине трех мировых религий, её Шурик, поди, призывает христиан, иудеев и мусульман: - Верующие всех крайн, соединяйтесь! Хотя не исключала и другие варианты. Может, задремав у телеящика, неверно поняла, и про слияние конфессий услышала не из горячих новостей, а из юмористической передачи "Камеди клаб"? И ее Шурик вовсе не в Палестине, а гораздо ближе: например, в районном следственном изоляторе. Что тоже случалось прежде. Или вдруг он, сердешный, опять лежит в клинике Кащенко в одной палате с Наполеоном, Прокурором и прочими оригиналами, а дубоватые санитары напрочь пресекают его стремление выбраться на свободу. "Шурик, ты же такой креативный, - мысленно обратилась Нина Георгиевна к мужу. - Из любых положений выпутывался и возвращался к своей Нино. Возвращайся и в этот раз! Я тебя очень жду". Она хорошо осознавала, что время от времени авантюрные приключения просто необходимы мужу. Иначе он был бы не он. И загодя простила его исход. Это было уже в пятый... нет в шестой раз. Он действительно записывался в экспедицию на Северный полюс, а где-то на Памире, в какой-то пещере, исследовал сталактиты и сталагмиты. А с какой тревогой она ожидала своего ненаглядного Шурика, когда он уехал добровольцем в Бегонию! Никакой Бегонии на карте мира найти не могла и подумала, да не на Балканы ли он подался, где было очень неспокойно. Или вот в предпоследний раз. Он сильно поскучнел, подолгу лежал на диване и, чтобы хоть как-то отвлечься, читал "Похождения бравого солдата Швейка". Приблизилась дата их рубиновой свадьбы. Шурик встряхнулся, объявил, что хочет подарить своей Нино шубу из шкуры редкого животного, "пачухи оленьей", и исчез ... а вернулся с засушенной букашкой, по его словам, очень редкостной, которую назвал "инфузорией сетиевой"... ...Александр Иванович возвратился в синем месяце апреле, аккурат на Пасху, которая в том году удивительным образом совпала и у католиков, и у православных. Даже иудеи свой Песах отмечали в этот же день. На нем был костюм, подаренный Папой Римским. Правда, пиджак и брюки изрядно истрепались и стали похожи на арестантскую робу, да и сам Шурик выглядел не лучшим образом, по крайней мере, сильно утомленным. На расспросы жены, где пропадал и что делал, он молча протянул ей бюллетень, написанный на двунадесяти языках. Нина Георгиевна не сразу добралась до варианта на русском. В нём сообщалось, что высшие духовные сановники обсудили возможность установления фиксированной даты празднования Пасхи - с тем, чтобы все христиане могли и впредь, до скончания веков, отмечать этот замечательный праздник в один и тот же день. И в Иерусалиме, и Риме, и в Константинополе, и в Москве - словом, всюду. - А как вы решили с Рождеством? - с благоговением спросила она, подозревая участие мужа в этом историческом процессе. - Об этом речь впереди, - утомленно объяснил Александр Иванович. - Но уже сейчас иерархи пришли к единогласному мнению, что Иисус Христос родился только один раз.
|