Женя давно засматривалась на эти босоножки, - они алели через витринное стекло, словно обжигающие языки пламени. Этими вычурными двойными полосками, изящно выгнутой подошвой, длинным и острым, как клинок, каблучком и застёжками со сверкающими стразами, - они просто притягивали взгляд и не желали отпускать. Алый блеск лакированных лямок мешал думать о чём-либо другом, кроме магнетического желания хотя бы примерить это чудо. И однажды Женя решилась, прямо так и сказала мужу во время прогулки:
- Серёж, а давай зайдём в этот бутик и я надену эти босоножки!
- Ты видела цену? - Сергей работал инженером на метизном заводе, и ему не хотелось выглядеть несостоятельным покупателем среди величавых обувных экспонатов, возвышавшихся на конусных постаментах, обёрнутых бордовыми и чёрными замшевыми тканями, как музейные ценности.
- Но они же не знают, что у нас нет таких денег? - Женька заговорщицки улыбнулась.
Сергею, как раз, казалось наоборот. В каждом надменном взгляде продавщицы модного бутика или салона он ловил открытое презрение, ему казалось, что по его манерам, одежде, причёске все запросто читали большими позорными буквами: простой инженер.
- Неудобно как-то...
- Почему неудобно? Примерка же ничего не стоит! - Женькины глаза азартно заблестели.
- Ну, хорошо. Только одну пару! - сдался, наконец, пристыженный муж.
Как же хорошо сели эти алые туфельки на Женькину ножку! Казалось, что вся фигура девушки преобразилась, засияла и стала невесомо лёгкой. Женька выгибалась перед огромным зеркалом, поворачивалась то одним боком, то другим, любуясь своим отражением, и ей нестерпимо захотелось выйти на улицу и зашагать куда-нибудь в парк, музей, ресторан, и чтобы ресторан был обязательно с живой музыкой и танцами...
- Они вам идут, - сухо прервала игру воображения продавщица с золотистым бейджиком "консультант". - Будете брать?
Серёжино лицо при этом простом вопросе залилось краской, и он стал внимательно изучать полочку сопутствующих товаров, а Женька, снимая босоножки, невозмутимо ответила:
- Мы подумаем. Кажется, они мне немножко велики...
Продавщица недовольно хмыкнула, положила пустую коробку на примерочный пуфик и сразу же потеряла всякий интерес консультировать невыгодных покупателей.
Прошло пару недель и на метизном заводе, наконец, выплатили зарплату за три месяца, а Сергею ещё и премию неожиданно подбросили. Теперь-то он сможет купить новый усилитель с колонками! Вот Женька обрадуется! Она ведь тоже любит музыку! После работы окрылённый инженер летел в ближайший магазин электроники, предвкушая сладостный момент выбора аппаратуры. И уже замигали зелёными огоньками индикаторы на панелях, засуетились продавцы, подключая кабели, загремели барабанами ритмы и полилась мелодия из динамиков угольного цвета, но... что-то не давало Серёге растаять в этих звуках, где-то в подсознании свербело и покалывало. Он вышел в растерянности из магазина радиотоваров и ноги сами понесли его в обувной бутик.
Такой сияющей он свою жену видел только на свадьбе. Женька то поднимала ножку в алой туфельке высоко вверх, то прохаживалась модельной походкой перед зеркалом или вдруг бросалась обнимать и зацеловывать мужа. А потом, примерив несколько платьев, расстегнула босоножки, обречённо села на стул, подпёрла голову руками и неожиданно разревелась.
- Неужели велики? - испугался Сергей.
Женька мотала головой, разбрызгивая слёзы по сторонам, и лицо её, только что светившееся неподдельной радостью, сделалось несчастным и даже некрасивым.
- Мне не подо что их носить, - еле выдавила она всхлипывая.
- Идём же, купим платье! У меня ещё остались деньги! - Сергей не мог терпеть ужаса развернувшейся перед ним трагедии. Ещё минуту назад он был так горд собой и так рад за них с Женькой, а спустя миг всё совершенно переменилось и такие желанные алые туфельки неожиданно обернулись горькими слёзами. Нет, этого нельзя было допустить ни в коем случае! Сергей решительно сжал безвольную ладонь жены и увлёк её к выходу.
Платьице было лёгким, почти невесомым, под стать босоножкам. Белый крупный горошек на алом фоне и две косые лиловые полоски с блёстками идеально сочетались с новыми туфельками. Денег на покупку немножко не хватало, но судьба иногда проявляет милость, - в зал вышла хозяйка магазина, улыбнулась, разглядывая яркую картинку примерки и неловко дёргающего плечами мужчину, и решила уступить в цене. Женькиному счастью не было предела! Она благодарила всех продавцов, добрую хозяйку и, чтобы скрыть слёзы радости, крепко обняла мужа...
Догадывался ли Сергей, что дома печальный сценарий разыграется снова? Оказалось, что единственная Женькина сумочка была шоколадного цвета и на фоне огненного платья и таких же пылающих туфелек смотрелась просто грязным пятном... Ночью, развернувшись по разные стороны кровати, супруги делали вид, что спят, а на самом деле каждый из них думал о своём: Женька о несчастной и загубленной молодости, в которой ей не выпало вдоволь помодничать красивыми нарядами и поездить по дальним странам, а Сергей - у кого одолжить денег на сумочку, чтобы, наконец, увидеть свою жену счастливой.
Следующим вечером Женя в новом платье, босоножках и с лакированной красной сумочкой на большой блестящей застёжке уговаривала мужа пойти с ней в кино. Сергей отказывался, - у него болела голова, на работе он поругался с начальником, к тому же, к концу месяца нужно было внести половину одолженной суммы в кассу взаимопомощи, деньги из которой он взял вне очереди. Словом, радость от дорогих обновок жены как-то постепенно растаяла, и заместилась устойчивой тяжестью денежного долга.
- Сходи с Ленкой, - предложил он.
Женьке не очень хотелось идти в кино с соседкой, ей казалось, что та, как и любая молодая незамужняя женщина, всегда флиртует и кокетничает, привлекая внимание мужчин. А Женька хотела пройтись под руку с мужем, чтобы все позавидовали ей, какая она счастливая. Но, если Серёжка устал...
- Ой, Ленка! Я столько удовольствия получила! Триста лет не была в кино!
- Чаще надо от мужа отрываться! Идём по морожке съедим!
- Я только "за", но у меня денег было всего...
- У меня есть! Угощаю! Смотри, как на тебя вон тот мужик пялится!
В летнем кафе, приютившемся прямо под клёнами небольшого сквера, было многолюдно, пахло салатами, специями и шашлыками, которые проворно разносили на круглых подносах официанты. Свободный столик с глубокими плетёными креслами нашёлся не сразу. К мороженному Ленка заказала ещё два "Мартини".
- Гулять, так гулять! - широко улыбнулась она пухлыми наколотыми губами.
Смелый Ленкин макияж вместе с накладными ресницами и разноцветными перьями волос всегда был беспроигрышным магнитом для мужских взглядов. Но сегодня всё было по-другому. В центре внимания чаще оказывалась Женькина коленка, закинутая на ногу, и элегантные пальчики со свежим педикюром, обрамлённые в сверкающие стразами алые босоножки. Женьку приятно волновало это забытое ощущение и вкус ароматного травяного вина, и эти переливающиеся в вечернем свете кубики льда с лаймом, и даже две бордовые ягодки смородины, слегка раздавленные для красоты в бокале.
- Добрый вечер, девушки, к вам можно подсесть? - послышался приятный баритон откуда-то из-за Женькиного плеча и сразу же за ним нахлынул едковато-пряный аромат мужской туалетной воды. Она обернулась. Такой щеголеватый тип брюнетов с двухдневной небритостью её скорее смешил, чем привлекал.
- Зачем? - строго спросила Ленка, хлопнув пару раз большими ресницами.
- Пообщаться, - просто ответил мужчина и, заметив Ленкино движение к пачке сигарет, услужливо достал из кармана льняных штанов зажигалку.
- Жень, ты не против? - подкуривая, обратилась Ленка к подруге.
Женя равнодушно пожала плечами и в это время глухо заиграла мелодия мобильника в её лакированной сумочке.
- Тогда, может, я и товарища своего приглашу, и мы что-нибудь закажем? - вежливо поинтересовался мужчина, усаживаясь в кресло.
Женька резко развернулась к брюнету и поднесла указательный палец к губам, призывая того на время замолкнуть. Мужчина оказался понятливым, изобразил ладонями пантомиму, будто касался стекла перед собой, а затем кивнул головой в сторону приятеля за соседним столиком.
- Ой! Серёженька, спасибо тебе огромное! Такой классный фильм! И эти эффекты, три "Д", и звук... Ну, просто класс! "Люди в чёрном" - три! Да, Вил Смит! Супер! Я буду чуть позже, меня Ленчик в кафе на мороженое пригласила. Привет передам. И тебе тоже! Всё, целую!
Захлопнув раскладушку после короткого диалога с мужем, Женька тяжело выдохнула, словно проплыла под водой несколько метров.
- Меня зовут Арнольд, а это Виктор, - представил брюнет себя и своего друга, полноватого светлого мужчину с благородной проседью.
- Может, закажем что-нибудь, за знакомство? - предложил Арнольд, глядя на опустевшие бокалы девушек. - Что вы пьёте? "Мартини"?
- Я не ночью пришла! Ещё нет одиннадцати! Посмотри на часы! - возмущалась Женя, расстёгивая босоножки и потирая слегка затёкшую от неразношенной обуви стопу.
- От тебя перегар! И ещё какая-то смесь дыма с одеколоном!
- Ленка угостила меня вином, что тут такого? Я что, маленькая девочка и не могу немного расслабиться?
В постели Женька ещё долго не могла заснуть, голова слегка кружилась, на губах оставалось горьковато-сладкое послевкусие вермута с ягодками смородины и дольками лайма, а в ушах звенели слова Виктора: вы такая необычная девушка! Я вас сразу приметил, как только вы вошли! Но не решился сам подойти, Арника подослал. Вы не сердитесь? И в этом сказочном красном платье, на этих каблучках... Я сразу вспомнил Джулию Робертс в сцене на ипподроме из "Красотки", помните? Но вы несравненно красивее Джулии! Я давно не встречал таких красивых девушек! После развода я вообще разочаровался в жизни... Через месяц улетаю в Италию по контракту. Хотите со мной? Вы достойны лучшей жизни, Женя! Имя у вас тоже такое необычное - Женя...
- Мы же давно уже закрыли эту тему! Зачем ты опять начинаешь? - Женька раздражённо высыпала вермишель в кипящую воду.
- Потому что ты изменилась! - Серёжа ударил вилкой по пустой тарелке. - К худшему изменилась!
- Я что, перестала тебя кормить? Я что, в постели как-то не так...
- Да, не так! Всё стало не так! Зачем ты носишь это платье и туфли на работу? И кто тебя подвозил вчера на джипе? Кто?
- Это с работы... клиент один.
- Раньше тебя клиенты не возили! Я тут горбачусь, чтобы вернуть долг в кассу, макароны ем без мяса, а ты... ты...
- Ах, так! Попрекать меня теперь вздумал? Ну, хватит! - Женька сдёрнула передник, оставляя на плите вспенившуюся от большого огня кастрюлю с вермишелью, и выбежала из кухни.
Сергей, раздувая ноздри, выскочил из-за стола и побежал за женой.
- Что ты надумала? - с тревогой спросил он, наблюдая за судорожными сборами возле платяного шкафа.
- Знаешь, Серёженька, нам надо некоторое время пожить отдельно, я перееду к маме, - произнесла Женька классическую фразу, вроде бы простую и невинную, и даже логически оправданную на фоне мелких семейных неурядиц, но за которой всегда возникает трещина, глубокая, а зачастую необратимая. И произносятся эти слова всегда не на пустом месте. Это только кажется, что всё может стать по-прежнему, и, что уставшая от скандалов жена будет по вечерам смиренно пить чай на маминой кухне и грустить о брошенном муже. Чаще случается так, что всё уже решено и нужен лишь маленький повод, какая-нибудь искорка, оправдывающая свой шаг в собственных же глазах.
Женя вышла из подъезда, поставила дорожный чемодан на скамейку, поправляя наспех затянутые ремни, а затем расстегнула большую блестящую застёжку на красной лакированной сумочке и, порывшись, достала телефон.
- Алло, Виктор...