Прососов Игорь Анатольевич. Ирландский бродяга

Ирландский бродяга

We had sailed seven years when the measles broke out
And our ship lost her way in the fog
And the whole of the crew was reduced down to two
'Twas meself and the captain's old dog
Then the ship struck a rock; oh Lord what a shock
We nearly tumbled over
Turned nine times around - and the poor old dog was drowned
Now I'm the last of the Irish Rover

"Irish Rover", J.M. Crofts

На троих у нас был запас кислорода и продуктов на полгода, горючки хоть залейся и четыре контрабандой пронесенные на борт бутылки виски. Маловато, но каждый думал, что другие позаботятся о главном.

Еще у нас был корабль -- устаревший малый скаут, который мы окрестили "Ирландским Бродягой", и вся Вселенная, в которой некуда было бежать.

С названием подсуропили я и Шэнь, грешны. Долгие дни, когда ловили капитана, мы с ним куковали запертыми в полетном ангаре крейсера Её Величества "Лоялист". Исходя от скуки и зависти -- неизвестный кэп оказался явно поумнее нас -- мы подумали и решили, что лететь туда, куда нас отправляют, на лоханке под гордым названием "Е-145" явно не с руки.

У адмиралов свои названия, у нас свои.

Чем еще мы занимались? Три попытки побега. Если считать политинформацию о неизбежности коммунистической революции, устроенную Шэнем охранникам в смутной надежде на бунт -- четыре. Если добавить мою неудачную попытку ту же охрану споить -- пять. На проповеди нашим стражам было глубоко наплевать, умение думать у них -- явное противопоказание к работе, а перепить перепили в итоге меня.

Экипаж у нас подбирался замечательный. Двое бездельников и один нормальный человек.

Сами посудите, против Шэня, который по документам вообще-то Шон Кэмпбелл, я ничего не имею. Псих, правда, как и все Кэмпбеллы -- еще в долине Гленкоу в мохнатой древности их род так отличился, что до сих пор всем икается. Сам он неопостмаоист, орет про торжество идей чучхе и, в меньшей степени, марксизма-сталинизма на каждом углу.

Еще он пилот-исследователь, так что психом ему быть положено. Но толку от него на борту -- опять же в силу должности -- не будет.

Командир, неизвестный пока железнозадый прохвост, способный прятаться от полиции Объединенных Колоний три дня, лишь бы увильнуть от выполнения ответственного задания. Не, это он молодец, конечно, но какой вообще может быть толк от начальника?

Третий член экипажа -- ваш покорный слуга. Пилот, на все руки мастер и вообще душка, единственный, кто будет занят делом в то недолгое время, что нам останется до гибели, как я надеялся, быстрой и безболезненной. Зовут Джимом Мэлори, не родственник, не привлекался, не попадался, слуга королеве, примерный христианин.

Ожидание кончилось вечером четвертого день. Дверь ангара отворилась и в нее впихнули некое спеленутое с ног до головы человеческое существо.

Вслед за ним на пол полетели нож и связка ключей. Дверь захлопнулась.

- Сами разбирайтесь, психи! Осторожно только, кусается, гадина, - вежливо предупредили через матюгальник.
Я проникся невольным уважением к кэпу. Меня-то на дурачка взяли, вызвали в штаб новые звездочки старшего лейтехи получить... Получил, значит. С Шэнем и того страшней вышло -- по рабочей путевке партячейка направила, не хухры!

Посмотрев на помянутого бедолагу, я понял, что с кусающимся свертком он мне не помощник -- уж очень занимал его вечерний намаз перед иконой триединого Кима.

Мысленно простившись с жизнью, я приступил к распаковке. Спустя три мешка, пять метров эластичного бинта и две пары кандалов глазам моим открылась некая бойкая рыжеволосая девица, которая тут же меня тяпнула.

Познакомились, значит!

Испив моей кровушки, спящая красавица немедленно восстала из пепла, сокрушила Шэневу икону ногой и неодобрительно воззрилась на нос нашего кораблика, где неровным почерком Шэня было выведено то самое название: "Ирландский Бродяга".

- Я знаю эту песню, - уведомила она. - Кому-то это кажется смешным?

- Уместным. Учитывая нашу миссию -- всего лишь уместным, - хмыкнул я. - Другие варианты, миледи?

- О'Шэа. Кэтрин. За Кэти -- ща убью.

Человеку, который произносит "ща" вместо "сейчас", невозможно не поверить.

- Джим Мэлори. Не родственник.

- Шэнь Кэмпбелл. Из тех, что вырезали Гленкоу!

Вот теперь -- действительно познакомились.

Дальше дело пошло быстро. Нас заставили встать строем и торжественно заявить на камеру о верности делу Земли и славе первопроходцев, коих мы не посрамим -- в процессе я согнулся от хохота, Кэти исправно материлась, а Шэнь пытался запеть "Интернационал".

Потом эти моменты, наверное, вырезали.

В любом случае, на борт "Ирландского Бродяги" мы погрузились быстро и решительно и после предполетной проверки отчалили прямиком в Черное Небо по направлению в сектор пятнадцать лямбда два, будь он неладен.

Итак, на троих у нас был запас кислорода и продуктов на полгода, горючки хоть залейся, четыре бутылки виски и Вселенная, в которой некуда было бежать. На четверых -- если считать с "Бродягой".

Через час после вылета, когда я загнал наше корыто в гипер и лег на курс, состоялся сеанс связи. Королевское Научное Общество и адмиралы изволили желать провести совещание, пока мы не вышли из зоны досягаемости дальней связи.

Послушав их минуты этак три, я вырубил связь и повернулся к товарищам по несчастью.

- Ты что творишь, Не-Родственник? - раздраженно осведомилась кэп.

- Ничего особенного, Ща-Убью, - широко улыбнулся я. - Наши предшественники, мир их праху и Царствие им Небесное, слушали подобный бред. И где они? Нам нужно свое совещание.

Кэти задумалась. Кивнула.

- Дело!

- Партсобрание? - с надеждой вопросил Шэнь. - Я могу провести партсобрание. Мы умрем, но дело наше будут жить вечно!

Я поморщился.

- Наоборот нельзя? Вот что, Шон... Шэнь. Протоколируй. Это важная задача. Назначаю тебя секретарем.

- С чего это ты назначаешь? - возмутилась кэп.

- Окей, кэп назначает тебя секретарем. Правда, Ща-Убью? - поправился я. - Возражения, замечания, а лучше идеи, есть?

- То-то же! - согласилась рыжая. - Идея -- сдернуть.

- В нашем глобализированном мире, товарищи, - заметил Шэнь (а я и не подозревал, что он такие слова знает!). - В мире победившего капитала нас поймают тут же. Интерпол не дремлет, а Британия со всеми дружит. Выдадут.

- Чудик хоть и Ужас Гленкоу, а соображает, - скривилась Кэти. - Но все-таки может на рывок?

- Без шансов, - покачал я головой. - Надо пробовать выполнить задачу, только не очень активно. И по техническим причинам вернуться домой. Саботаж, кстати, тоже вариант. Кто что знает о нашей любимой планетке?

- Это смерть и ужас, - коротко и очень понятно отвечал Ужас Гленкоу.

- Номер не помню, - сообщила рыжая. - Четвертая от звезды, неофициальное название -- Зима. Ось перпендикулярна эклиптике, климат ровный, субарктический на экваторе, арктический на полюсах. Предположительно -- земной тип. Предположительно -- гравитация и атмосфера совпадают с земными в пределах 94%. Все предположительно, потому что никто еще там не приземлялся. Даже зонды. Хотя пытались.

- Вот это меня и смущает, - покивал я. - Все гробятся в верхних слоях атмосферы. Даже зонды, которыми в газовые гиганты лезут.

- С чего им взбрело в голову, что мы справимся там, где роботы не тянут? Зачем им вообще эта планета не пойми где? - обиженно подытожила Ща-Убью.

Мы помолчали. Сказать было нечего.

- Ладно, принято, кэп, так? - спросил я. - У вас ведь есть лучший пилот по эту сторону Стикса. Посадим птичку.

- А я надеюсь на пиратов, - вдруг признался Шэнь.

- Каких пиратов? - выпучила глаза наша бесстрашная капитанша.

- Космических. На металлических протезах. И с бластерами вместо рук. Нас возьмут на абордаж, Не-Родственника прикончат, тебя возьмут в сексуальное рабство, а я докажу свою полезность и стану одним из них.

- Ну, знаешь... - я всерьез обиделся.

Быть убитым не хотелось.

- Их не бывает, - хладнокровно заметила Кэти. - Умерь пыл, Ужас Гленкоу. Звездолеты есть только у нас, военных, а пиратство невыгодно экономически. Я выясняла.

Мы не стали уточнять, зачем она это делала.

Месяц полета к цели протекал в веселой, дружеской обстановке. Когда на одном маленьком корабле запирают двух психов и одного нормального человека, при этом один из психов -- женщина, причем -- старшая по званию, иногда зачем-то вспоминающая про субординацию... В общем, в этом случае участников развлечения остается только пожалеть.

Меня положительно достали. Сначала мне мешали играть на губной гармошке. Даже то, что в результате я начал музицировать в звукоизолированных отсеках подальше от публики, бешеную парочку не угомонило.

В вину мне ставили сам факт "издевательства над великим искусством музыки вообще и инструментом в частности".

Потом одичавший на отдалении от цивилизации Шэнь начал чудить. Первым делом он выкинул все труды основоположников в шлюз и заявил, что он де теперь честный и простой горец. Пока он не начал ходить в килте, это было даже смешно.

Ситуации не облегчало и то, что выпивку мы постановили приберечь до момента прибытия на орбиту, где и справим заблаговременные поминки по собственным мятущимся душам. Ужас Гленкоу страдал, и это было страшно.

Шэнь рычал себе под нос, когда думал, что его никто не слышит, слова "Бабу-у-у-у! Ви-и-и-иски!" так выразительно, что мы более, чем насторожились.

После того, как он изготовил себе в инженерном отсеке саблю, ожидая неминуемой встречи с пиратами, терпение лопнуло. Мы заперли его в той же инженерке и не выпускали, пока не вышли из гипера.

Старушка О'Шэа тоже отличилась. Посмотрев на саблю несгибаемого шотландца, она начала задавать подозрительные вопросы о корабельном вооружении и что-то подсчитывать.

Похоже, расчеты не сошлись, потому что никакого продолжения не последовало. И слава Богу!

Я занимал свое время подсчетом дней до подлета к Зиме и попытками найти на корабле систему, поломка которой, во-первых, выглядела бы естественной, во-вторых, была бы осуществима своими силами, в-третьих, требовала бы немедленного возвращения на базу. Даже если после ремонта нас отправят обратно, полеты от дока до очередной поломки -- не худший способ дождаться заслуженной пенсии.

Судя по всему, я был не первый, кому эта светлая мысль приходила в голову. Даже черный ящик был защищен так, что почистить его от изобличающих слов про саботаж не было никакой возможности. Впрочем, учитывая перспективы, трибунал был наименьшей из возможных проблем.

Единственной критически важной системой, которую я точно мог сломать, была кислородная. Но без нее мы не протянули бы и суток.

С другой стороны, я бы не слишком удивился, развались "Бродяга" на части прямо в гипере. Наше корыто, похоже, свидетельствовало о том, что космонавтика существовала уже при древних римлянах -- по крайней мере, построили его именно тогда.

Видимо, флот не горел желанием терять ценные корабли на безнадежных миссиях. Если бы еще и к специалистам так же относились!

Из гипера мы не вышли -- вывалились. Кувырком. Проклятая посудина вращалась относительно всех трех осей. Мало того -- если бы она просто вращалась, я бы это пережил, и не такое видали!

Так ведь нет -- скотина взбрыкивала словно породистая кобыла на живодерне, поводила задом, сопела выхлопами из маневровых дюз, пятилась от созвездия Гончих Псов.

Поскольку я все-таки пилот, а не кавалерист или мясник, все это создавало определенные неудобства. Особенно учитывая тот факт, что вынырнули мы аккурат в местном астероидном поясе, на курсе столкновения с немаленьким таким каменюкой.

Как вывернулся -- до сих пор не знаю. Вру -- знаю. Каменюку хладнокровно разнесла из бортовых орудий наша психованная рыжулька, одновременно покрыв позором мои несуществующие седины и наглядно доказав, что и от начальников иногда бывает прок.

Я ее даже зауважал. Правда, ненадолго. Уж очень неуместным был комментарий про "лучших пилотов по эту сторону Стикса" и "подгузники принца Уэльского"!

Пилоты стерпят, но зачем же коронованных особ трогать?

- Зима близко, - скорбно провозгласила она.

Очевидно, это была попытка примирения. Я только сжал зубы и выстучал команду на консоли.

У нас было четыре бутылки виски на троих и мы перлись не пойми куда. Наверное, действительно надо было уходить на рывок. В конце концов -- сколько во Вселенной необитаемых планет, на которых приземление не составляет никакой проблемы?

Хотя провести остаток жизни в обществе мужиковатой Ща-Убью и придурковатого Ужаса Гленкоу... Нет, лучше умереть молодым и красивым!

Особенно если эти двое всерьез займутся размножением.

"Ирландский Бродяга" застыл в вечном падении на орбите Зимы. Свет красной звезды с обзорника окрашивал кабину в алые тона.

- О чем задумался? - голос рыжей вывел меня из ступора.

Ответить на ее вопрос было сложно. Я человек умный и могу размышлять о нескольких важных вещах одновременно. Тогда меня занимали такие вопросы: как же у меня болит башка, зачем я пил, отчего я жил, почему у нас кончился виски.

Но это были слишком сложные материи для ее куцего умишка. Пришлось импровизировать, то бишь врать напропалую:

- Видишь ли, я тут вспомнил историю. Говорят, человека сделали человеком не орудия труда. Палками и обезьяны машут. Человека сделал человеком холод. Ледниковые периоды. Долгие зимы, когда приходилось изворачиваться и выкручиваться. С двадцать первого века мы живем в этаком вечном лете, в идеально комфортных условиях. И тупеем. Разве мы офицеры, если сравнить с тем же двадцатым веком? Тьфу. Возможно, Зима -- это именно то, что нам нужно, чтобы окончательно не превратиться в шимпанзе.

Странно, но девушка слушала. Ее лицо, обычно беззаботное и не отягощенное интеллектом, внезапно стало симпатичным и приобрело задумчивое выражение, будто девушка выбирала в столовой, что взять на обед, не нарушив диеты.

Похоже, стоит продолжать в том же духе, глядишь, отношения наладятся...

- Может быть, ты сгущаешь краски? Колонизация, развитие технологий... - протянула она.

- Не думаю, - солгал я с легким сердцем. - Мы развиваемся количественно, а не качественно -- те же технологии, что три века назад, только миниатюрней, быстрей, красивей. А уж про культуру и говорить нечего. Остались в двадцатом веке. Пять столетий -- с одними и теми же тараканами в голове. К тому же -- войны, антитеррористические операции... Знаешь, один древний автор описывал ничтожность современных ему представлений о будущем в таком стиле: закусочная с гамбургерами и шериф на каждом астероиде -- это всего лишь современность в другом антураже.

- А чем ему не понравились гамбургеры? - уперла девушка руки в боки. - Нет, понимаю, но все-таки...

Я пожал плечами. Она продолжила:

- Так ты думаешь, они посылают корабль за кораблем в надежде, что хоть одна обезьяна догадается схватить палку и отоварить ею мамонта по башке?

- Или ударит камнем о камень и высечет искру, которая зажжет пламя, - кивнул я.

- Продолжай работать, - велела она уже деловым тоном. - В таком случае мы продолжим миссию.

Она уже выходила из кабины, когда до меня дошло. Я ломанулся за ней, как бешеный носорог.

- Постой! А разве были варианты?

- Сегодня я просматривала прецеденты Суда Адмиралтейства. В случае, если команда отказывается выполнять заведомо самоубийственный приказ, от которого не зависят ничьи жизни, ее обычно признают невиновной. Но это уже неважно.

- Что?! - удивлению моему не было предела. - Но это важно!

- Ты меня убедил. Мы ведь должны зажечь искру, нет? - она двинулась дальше по коридору.

- А может, это и есть искра! Живыми уйти, откуда еще никто не уходил, ты так не думаешь?

Девушка остановилась. Подошла ко мне, посмотрела снизу вверх и подмигнула.

- Не старайся казаться хуже, чем есть, старший лейтенант. Меня ты не обманешь.

Рыжая улыбнулась, быстро чмокнула меня и, будто устыдившись, умчалась в даль светлую по коридору.

Оставалось только завыть и начать биться головой в переборку. Я только что самостоятельно удушил последний шанс выжить из-за того, что не вовремя распустил хвост.

И самое паршивое -- не осталось ни глоточка виски, чтобы залить эту новость.

- Грязный Стюарт! Я насажу тебя как поросенка на вертел!

Я вжался за ящики и понадеялся на слабое освещение трюма. Поднес к губам микрофон, прошептал:

- Он перед первым люком. Стоит спиной к нему. Хватай сзади, я его отвлеку.

- Знаешь что? - голос Ща-Убью в наушниках кипел от возмущения. - Выясняйте сами отношения, мальчики. Вы уже взрослые.

Вопль сотряс переборки:

- Где ты, чертов папист? Кровь Кэмпбеллов взывает к отмщению!

Я поежился.

- Но у него сабля!

- Тем более. И вообще, я мою голову, - коммуникатор пикнул и отключился.

Я по привычке глянул на часы. Второй стандарт-день на орбите Зимы начинался мерзко. И виноват был в этом главным образом я сам.

Нет, конечно, мы с Кэти никак не могли догадаться, что заскучавший Шэнь наладит самогонный аппарат в инженерке.

То, что он спятит на истории рода настолько же, насколько до того на "красной" идеологии, тоже было событием слабопредсказуемым.

Но то, что пламенная речь кэпа о зажженной обезьяной искре с указанием авторства идеи и отметанием самой мысли о позорном бегстве под юрисдикцию Суда Адмиралтейства возымеет такой эффект, я мог догадаться. Должен был. Не сумел.

Итак, из оружия у меня были кулаки. Из защиты -- шорты и майка. Ни то, ни другое явно не могло противостоять в открытой схватке сабле разъяренного и пьяного в пень шотландца.

Объяснять, что я не Стюарт, а Мэлори, к тому же вовсе не католик, не хотелось. Возможно, конечно, надо было сесть друг напротив друга, все хорошенько обсудить и проблема бы исчезла... Не знаю. Я слишком ценю свою шкуру. Ее сохранение и так нелегкая задача.

Я выглянул из-за угла. Злодей Шэнь стоял, тупо уставившись в темноту. Предпринимать активные поиски он вовсе не собирался. Следовательно, шансов незаметно зайти ему за спину не было.

Вот он нащупал левой рукой панель... Люк у него за спиной закрылся. Надежда на спасение, и так призрачная, испарилась.

- Спалим все, латники! Гленкоу будет гореть, - провозгласил он с безумным блеском в глазах.

Я огляделся. Рядом со мной стоял открытый ящик, заполненный пластиковыми цилиндрами. Сухпай, надоевшая до чертиков саморазогревающаяся колбаса.

В отчаянии я схватил одну из банок и с криком "Поберегись!" запустил в чокнутого Кэмпбелла.

Проклятый горец отреагировал четко. Разрубил прямо на лету -- только лезвие сабли сверкнуло. Поганая железяка действительно была неплохо наточена.

Не думая, я схватил сразу несколько банок, дернул одну за язычок -- и начал швырять их в противника. Тот разошелся, рубя направо и налево. Ошметки вонючей колбасы и дешевой пластмассы летели во все стороны, пол был весь в масле и жире.

Последней в полет отправилась та банка, чей химический нагреватель был активирован -- аккурат по пологой траектории, пролегавшей чуть повыше головы шотландца. Иногда я тоже умею думать быстро.

Красивым движением он вскинул саблю. Крик и звон упавшего оружия раздались одновременно. Неприятно, наверное, когда тебе на голову льется раскаленное масло.

Я подскочил поближе, опрокинул поганца ударом в висок и начал бить ногами по ребрам. Только-только я начал успокаиваться и получать удовольствие от жизни, как почуял до боли знакомый по учебке запах.

- Кэти, твою ж мать, что ты творишь!? - успел я выкрикнуть перед тем, как начал одновременно плакать, чихать и блевать (кто не пробовал -- не поймет!).

Спокойный голос уведомил по интеркому:

- Я же сказала: за Кэти ща убью. Хватит развлекаться, мальчики, работать пора.

Из вентиляции струился полицай-газ. Я стоически претерпевал. Смех рыжей из интеркома резал ножом.

Утешало одно -- обожженному Шэню приходилось еще хуже, чем мне.

- Мы умрем еще до посадки, Не-Родственник.

- Хватит жаловаться, Ужас Гленкоу, от тебя она не так уж много хочет.

Мы с Шэнем стояли бок о бок в инженерке, изучая телеметрию последнего зонда. Данные не радовали. Действительность радовала еще меньше.

За последние три недели вражда была забыта. У нас появился общий враг. Железная дисциплина, насаждаемая уверовавшей в мой бред с пылом неофита девицей, была страшна. Девушка не стеснялась применять капитанские полномочия, пуская газ в отсеки как только ей что-то не нравилось.

И я не лукавил, утверждая, что шотландцу приходится легче. Его она перевоспитывала. Меня -- считала хорошим, но валяющим дурака. От этой-то мерзкой привычки меня и пытались отучить.

Сухой закон был наименьшим из всех зол, свалившихся на наши бедовые головы.

- Как успехи, джентльмены? - в отсек ввалилась цветущая рыжая.

Я мысленно пожалел, что распаковал ее когда-то. Право слово, в виде мешка она была куда обаятельней.

- Как всегда, - коротко ответил Шэнь.

Девушка пожала плечами и удалилась.

- Зато задача интересная, - пробормотал почти неслышно шотландец.

За это время мы успели многое. Сначала пульнули зондом в Зиму. Естественно, уронили. Второй зонд я контролировал сам, наплевав на то, что беспилотники -- епархия пилота-исследователя. Результат был таким же.

С другой стороны, некоторые параметры телеметрии, переданной в последний момент, разительно отличались. Плотность атмосферы, гравитация -- разница небольшая, но была. И, главное, начальные параметры, полученные при входе зондов в атмосферу, совпадали полностью.

Ошибка? Вряд ли.

Шэнь предположил, что это работа системы противокосмической обороны. Иных рас в космосе человечество не встретило, но это не значит, что их нет. А такая развитая оборона может быть только у космической цивилизации, освоившей хотя бы ближайшие планеты и спутники.

Вывод был прост -- обследовать систему на предмет артефактов. Началась работа.

Мы не нашли ничего.

Отрицательный результат -- тоже результат. Значит, надо исходить из гипотезы о природном явлении. Мы начали обстрел Зимы зондами с целью найти хоть какие-то закономерности во внезапных порывах бокового ветра, скачках гравитации на два же и прочей чертовщине.

Зонды гробились десятками, но каждый приносил частичку информации. "Пристрелочный огонь", - прокомментировала Ща-Убью.

Картины не вырисовывалось, но чувствовалось -- разгадка рядом, только руку протяни. Итак, я гробил зонды, шотландец пытался строить математические модели, а кэп следила, чтобы мы не отлынивали.

Тут я и заметил, что Шэнь тоже мало-помалу проникся ужасной философией, которую породило мое похмелье.

Хуже того -- я сам заинтересовался. Гори все синим пламенем -- я действительно хотел сесть на эту проклятую скалу. Кто еще может похвастаться чем-то подобным? Не рутина, не следить за автопилотом -- задача!

- Готовы? - спросил я с затаенным страхом.

- Готов, - подтвердил Ужас Гленкоу.

- Почему ты вечно говоришь за меня? - мгновенно завелась рыжая, впрочем столь же быстро успокоившись.

На лице ее застыло то выражение, которое можно увидеть на лицах очень маленьких детей под Рождество -- предвкушение Чуда с большой буквы.

- Кэп, готов. Лейтенант, подтвердите свою готовность капитану, - я решил не обострять.

- Готов, - со вздохом повторил шотландец.

Мы все собрались в кабине. Приближался момент истины.

Два дня назад я угробил последний зонд. Он практически сел... Ну, будь внутри него человек, несчастный ублюдок такой посадки бы не пережил, но оборудование осталось цело. Почти.

Мы сумели поймать Хаос за хвост. Когда плотность атмосферы падала до 0.5кг/м3 , ветер задувал с юго-востока, а гравитация увеличивалась на единицу. Когда гравитация падала на 0.1g... И так далее, и так по порядку.

Нам удалось составить программу -- она была введена в корабельный компьютер.

На всякий случай на экран пилотской консоли были выведены показатели атмосферного давления, плотности воздуха и гравитации. Если что -- всегда оставался шанс поправить машину.

Приземлившийся зонд передал информацию.

Внизу было вполне прилично -- насколько это возможно для мира, где на экваторе не бывает жарче пяти тепла. Какая-то живность, пригодная для дыхания атмосфера...

Бардак в верхних слоях атмосферы внизу выливался в терпимые, хотя и неприятные ураганы.

Разве что скачущая в пределах от 0.3g до 2g гравитация была проблемой. Должно быть, внизу жуткая болтанка. Но и это, если человечество вдруг решить основать базу на этом негостеприимном мире, не должно было стать проблемой.

- Кэп, толкнешь речугу? Все-таки момент, - поинтересовался я.

- Твое шоу. Тебе и толкать. Можно, кстати, просто Кэти. Не убью, - скромно потупилась она.

Я помедлил.

- Говорит старший лейтенант Мэлори. Эти слова предназначены не только для нас троих. Мы верим -- рано или поздно человечество доберется до поверхности Зимы. Гиперторпеда с нашим исследованием отправлена еще вчера. Даже если мы погибнем -- значит вы, слушающие записи черного ящика, сумели. И это хорошо. Я не верил в это, когда говорил об этом в первый раз. Я ошибался. Чтобы обезьяна ударила камнем о камень и высекла искру цивилизации, чтобы Прометей украл огонь -- нужно, чтобы Золотой Век кончился. Нужно поставить эту ленивую скотину раком. Цивилизация, развитие культуры и самого homo sapiens возможны только тогда, когда есть то, что надо преодолеть. Иначе -- стагнация! Без холодных европейских зим не было бы технической цивилизации. Без Зимы -- не будет человечества Будущего. Другого, незнакомого, прекрасного, открывшего новые горизонты. Мы трое уже изменились. Стали лучше, умнее, дружнее, любознательней. А что у нас было до этого? Всего лишь запас кислорода и продуктов на полгода, горючки хоть залейся и четыре контрабандой пронесенные на борт бутылки виски. И малый скаут, который мы назвали "Ирландским Бродягой". Ну что ж... Как говорил один великий человек: poehali.

- Согласна, - влезла Кэти.

- Ура, товарищи, - проявил классовый инстинкт Шэнь.

Я положил руки на консоль и активировал программу.

Болтанка началась очень быстро. Перед глазами все расплывалось. Но я успел увидеть метнувшиеся к красным зонам индикаторы.

- Гравитация, - взвизгнула рыжая.

- Мы. Все-таки. Сняли не. Все параметры, - ответил я, рискуя прокусить язык. - Держитесь, я попробую...

Дальше были ад, и треск, и кровавая пелена перед глазами, и боль.

Сознание милосердно оставило меня под грохот разламывающейся обшивки.

Таков был конец "Ирландского Бродяги".

На троих у нас был запас кислорода и виски -- хоть залейся, горючки -- кошкины слезы на мышкиных похоронах и продовольствие на всю жизнь. Маловато, конечно. Но достаточно для выживания.

Вискарь мы нашли в обломках корабля кого-то из наших невезучих предшественников.

Продовольствие в основном бегало на четырех и плавало подо льдом, но по крайней мере было совместимо с нашим метаболизмом, что уже немало.

Как оказалось, я все-таки вытащил машину из опасной зоны, отключившись уже после этого. Посадка на покалеченных плоскостях добила реактор "Бродяги". Вместе с ним в прошлое ушли и те плоды технической цивилизации, к которым мы так привыкли.

Впрочем, это дела давно минувших дней.

За нами либо никто не прилетел, либо нас просто не нашли. К болтанке и ураганам на поверхности мы как-то приспособились и уже почти не падаем -- все же космолетчики.

Уверен: говоря о культурном значении трудностей, я был прав. Вчера наш с Кэти сын сковал настоящий наконечник для копья из местной руды. Я и не знал, что это так сложно! Как только кто-нибудь снова изобретет бумагу, мы обязательно запишем нашу историю. Младшенькая над этим думает, умница.

Меня, правда, смущает, что рыжая уже бабушка. А я, значит, дед. Ужас Гленкоу успокаивает меня рассказами о генетической Еве и генетическом же Адаме, которые якобы существовали -- но на сердце как-то муторно.

Шотландец, кстати, стал шаманом. То, во что он превратил веру, несколько курьезно, да и не уверен, что дети понимают значение многих слов -- они явно переиначивают их как-то по-своему. Особенно "капиталистов". Кажется, у них это злые боги.

Ничего, зима породила нашу цивилизацию. Соответственно, Зима поможет нам подняться культурно еще выше, чем мы были до того, как попали сюда.

Вот если бы только у нас была бумага!

Особенно туалетная.

Оставить комментарий © Copyright Прососов Игорь Анатольевич (garryck@gmail.com) Размещен: 13/09/2014, изменен: 13/09/2014. 31k. Статистика. Рассказ: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Юмфант, 11-е место в финале МП-28. Ни на что не претендующая байка.

Прососов Игорь Анатольевич : другие произведения.

Ирландский бродяга