Дракон в сетях
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Рассказ с осенней МП-2013. 7-е место.
|
Говорят, что люди делятся на живых, мертвых и тех, что плывут по морю. Пилоты-звездолетчики обычно забывают про бурные воды, но упоминают в этой присказке океан космоса. В чем-то они правы куда больше, чем кажется на первый взгляд. Что такое смерть и жизнь в месте столь пустом, что сами пространство и время не могут определиться, кто из них кто?
Яхта Института Галактической Истории "Ноктюрн" отбыла с орбиты Нового Йоркшира семнадцатого декабря две тысячи пятьсот второго года. Она направлялась в глубокий космос, в автономное плавание. Посещения звездных систем в полетных планах не значились.
Перед полетом кораблик изрядно выпотрошили и переделали. Где вы, лаборатории, блистающая хрусталем люстр столовая, конференц-залы? Нет вас. Зато расширенные трюмы ломятся от оборудования. Старый добрый бортовой компьютер заменен на многотонное чудовище, последнее достижение венерианской науки.
Вместо сотни пассажирских кают на пять сотен персонала -- всего две. Вместо роскошной автокухни, сделавшей бы честь любому ресторану Старой Земли -- армейские пайки в грузовом отсеке. Даже отделка переборок содрана, а прямиком на стены наварены хитросплетения труб, укрепляющие каркасы, датчики, гиперкабели шириной с руку...
На борту было четверо. Пилот Павел Кошкин, математик и физик Прокоп Акопян, юная, но блестящая психолог-криминалист Лара Зоненфельд и историк Джон Фоссет. Лучшие.
Шел пятый день полета.
"Полгода в космосе! Господи, ну за что? И в такой компании, брр! Форменные людоеды. Эта рыжая швабра так точно. Схавает и не подавится, по глазам видно. Голодный у нее вид, однозначно", - думал Паша.
Настроение у бравого пилота было так себе. Нет, конечно, кое-как удалось уболтать техников заныкать под фальшпанелью в техотсеке емкость с чистейшим коньячным спиртом и несколько упаковок бисквитов -- но на взятки ушло немало. Суть же миссии располагала к депрессии и пьянству в особо крупных размерах.
- Господин Кошкин, вас не затруднит убрать ноги с приборной панели? Это нервирует, - пилот не услышал, как в рубку втиснулся Фоссет, долговязый и нескладный.
- "Да нет больше вашей Америки", - пробормотал пилот. - Не боись, все заблокировано. Если ты не заметил, док, рубку слегка ужали. А я слегка не Дюймовочка. Я бы даже сказал, совсем не она, а скорее Винни-Пух.
Англосакс неодобрительно покосился на весьма объемистого пилота. Комментировать, однако, не стал. Присел на кресло штурмана, посмотрел на экран...
- Скоро выйдем на точку?
- Ближе к вечеру. Потом с недельку "зонтик" разворачивать будем. Потом пока соберем -- еще неделя. А там -- как получится. Акопяну виднее, куда дальше полетим.
- Думаете, выйдет?
- Мое дело не думать, а рулить.
- Не прибедняйтесь. Ваше мастерство не менее важно, чем расчеты Акопяна. Но все же, как вы думаете?
- На первой точке на внятный результат точно не рассчитывайте. Это так, проба оборудования и правильности развертывания. Максимум пару слов услышим. Да и собираемся там самое начало полета ловить.
- Подумать только, - пробормотал Фоссет. - Величайшая загадка прошлого века...
- Мда, - буркнул Кошкин угрюмо. - А все же, как вы думаете, что произошло?
- Не знаю. Может быть, шпион? Но никакого оружия, способного на подобное, не сохранилось. - Фоссет устремил взгляд на далекую звезду, мерцавшую посреди обзорного экрана. - Понимаете, у них были все шансы остановить Галактическую. Их было всего пятеро. Посол, пилот, трое охранников. Лучший корабль того времени, "Ласточка"... Если бы они пришли к Земле -- миллиарды жизней были бы спасены.
- Не пришли, - вздохнул Кошкин. - Получается, мой дед погиб из-за ошибки. Из-за того, что кто-то облажался...
- Я так не считаю, Павел. Подумайте -- когда "Ласточку" после войны нашли в дрейфе, выяснилось, что никого нет на борту. Печати на люках были не тронуты. Проникновения не было. Данные борткомпа почти полностью испорчены. Ясна только дата, когда они перестали пользоваться автоповаром. Подумайте только, какая тайна стоит за этим! Дух захватывает.
- Фальшиво поешь, док, - хмыкнул Паша. - Они угробились. Точка.
Фоссет пожал плечами, поднялся и вышел. Паша поудобнее устроился на кресле. Хотелось шашлыка, пива и в кровать с хорошей книжкой и куском торта. Мысль о судьбе "Ласточки" заставляла съежиться что-то внутри.
Пилот посмотрел на экран. Коррекция доплеровского смещения позволяла наблюдать панораму космоса во всей ее суровой красоте.
"Тайна ему! Загадка, - саркастически подумал Паша. - Вот где загадка! В двенадцатом веке мы всё знали -- Земля плоская. Потом пришли Колумб и Ньютон и оказалось, что знаем мы далеко не всё. В двадцатом тоже всё знали. Эйнштейн, как-никак, ракеты, ранняя космонавтика... Компы, опять же. Потом Бор с ученичками подсуропили. Сколько их еще таких было, моментов абсолютного знания? Не счесть.
А что я знаю на практике? Что удивляться бесследному исчезновению людей -- если мы толком не знаем, как этот космос вообще устроен, а я далеко не уверен, что лечу именно по тем принципам, что мне вдалбливали на физике?"
Яхта стонала. Переборки незримо сжимались и разжимались, неуловимо гнулись на микроны и тут же изгибались в обратном направлении. Постоянно включались маневровые, корректируя позицию, не давая чудовищному напряжению разорвать яхту в клочки.
Паша вспомнил где-то виденную средневековую гравюру -- люди в необычных одеяниях стоят, смотря в небо. В их руках концы длинной сети. В ней бьется дракон. Пока он еще высоко в небе, держится, изловленный, но не сдавшийся, однако в глазах его понимание -- вот-вот он будет притянут к земле на потеху толпе.
Примерно так пилот ощущал яхту. Примерно так чувствовал себя. Последняя неделя прошла в постоянных гиперпрыжках. Дракон сам плел сеть для себя. Яхта "Ноктюрн" разворачивала гигантскую паутину из датчиков, гиперпередатчиков, автономных движков, мономолекулярных нитей, протянувшихся во все стороны в пространстве и гипере...
Сейчас "зонтик" раскинулся на миллионы километров. Основная нагрузка приходилась на яхту, но и промежуточным узлам доставалось неслабо.
Солнечный ветер, гравитационные возмущения -- все это могло в лучшем случае сбить настройку антенны, выступавшей сейчас в роли солнечного паруса, а в худшем -- уничтожить и ее, и яхту.
В рубке собрался весь немногочисленный экипаж яхты. Паша трудился над панелями управления, в соседнем кресле Акопян готовился к приему.
За их спинами, нарушая инструкцию, стояли Фоссет и Лара. Им следовало находиться на противоперегрузочных койках на случай аварии, но гнать в такой момент этих двоих из рубки Кошкин не решился.
Минуты ожидания казались вечностью.
- Забавно, - сказал Фоссет. - Я встречал подобную идею у одного из фантастов двадцатого века. Правда, там перехватывали переговоры судов через много лет после сражения...
- Андерсон, - уточнила Лара, тряхнув копной рыжих волос. - Но даже он не додумался о вторичном излучении компьютеров. Сумеем его перехватить -- восстановим все события тех дней.
Маленький и седенький Акопян болезненно поморщился:
- Тсс! Сейчас будет обращение к потомкам.
- И что, мы услышим что-то новое? Его уже сто раз перехватывали. Затем и отправляли, - хмыкнул Кошкин. - Ах ты, падла...
Яхту ощутимо тряхнуло.
По прошествии минуты на экране появилось постное лицо полномочного посла Федерации Колоний, покойной уже более пятидесяти лет Элис Джонсон:
- Здравствуйте, грядущие поколения. Мы шлём вам привет! Сейчас мы начинаем историческую миссию мирных переговоров с ООН. Помните, вашим нынешним процветанием вы обязаны нам!..
- Политика, - скривился Кошкин. - У нее явно был хреновый спичрайтер. Вроде и жаль ее, а придушить все равно охота. Вырубите эту дрянь, мешает.
- "Зонтик" докладывает -- пошла расшифровка, - торжествующе сообщил Акопян. - Четыре тысячных на девяносто пять можешь повернуть?
- Попробую. Твою медь!.. Нет, никак.
- Сигнал потерян. Попробую расшифровать то, что успели взять.
Некоторое время исследователи молчали. Сейчас решалась судьба всей миссии. Если теория не подтвердится, им останется только возвращаться домой.
"Может быть, это будет лучше всего, - подумал Кошкин, пытаясь выровнять непослушный сегмент "зонтика". - Пусть мертвые хоронят своих мертвецов".
- Вышло, - сказал Акопян и зачем-то кивнул.
- Выводи на экран, - попросила Лара.
Тот послушался. Все уставились на изображение. В фокусе была широкая, хорошо освещенная кабина палевых тонов. Пашка завистливо вздохнул. Это не темная нора на "Ноктюрне"!
За панелью сидела хрупкая молоденькая девушка с длинными, фантазийно взбитыми на затылке волосами цвета воронова крыла.
- Фэй Гримсон. Их пилот, - пробормотал Фоссет.
Девушка отбила какую-то команду на панели, потом произнесла:
- Да, госпожа посол. Связь на вашу каюту.
Послушала обращение. Потом перевела взгляд на камеру -- а казалось, посмотрела прямо в глаза четверке с "Ноктюрна" -- и сказала:
- Какая же она дура! Ты знаешь, всё разваливается. А что я могу сделать? Может, эта напыщенная идиотка поладит с другими напыщенными идиотами и они не станут забрасывать нормальных людей бомбами. Я довезу ее, клянусь. Ты ведь понимаешь меня...
Картинка померкла. Трое ученых разразились радостными возгласами. Пашка молчал, продолжая удерживать машину.
"Понимаю, - думал он. - А я довезу этих трех кретинов, которые радуются, увидев несчастную девчонку, обреченную на гибель. Интересно, мне повезет больше, чем тебе? Тьфу ты, заразился от неё, дурацкая привычка, самому с собой болтать".
- Шеф, командуй, куда подвезти?
- Хмм... - Акопян отвлекся от коллег и задумался. - Начнем с третьих координат.
- Понял, сворачиваюсь.
Ученые свалили в каюту праздновать, а Павел остался складывать "зонтик". За работой все чудились будто именно ему сказанные тихие слова: "Ты ведь понимаешь меня..."
Паша сидел в рубке. Тихонько стрекотал компьютер, снимающий в автоматическом режиме перехват. Первые три раза посмотреть на процесс собирался весь экипаж. Теперь это уже не вызывало особого интереса. Акопян накатал программу, вполне успешно заменившую его на первичном этапе и даже дешифрующую большую часть данных.
Первые споры и догадки тоже поутихли. У них было уже больше десяти часов записей. Каких-то выводов из них сделать возможным не представлялось, так как в основном они запечатлели обмен анекдотами между охранцами и долгие репетиции мадам посла перед зеркалом.
Симпатичная пилот на экранах не показывалась, что даже несколько расстраивало.
В остальном уделом Паши были скука -- и постоянное напряжение. Под давлением переборки корабля стонали и выли, по ним капал конденсат. Климат-система давала течи. Вечный полумрак из-за недостатка мощности и страх упустить "зонтик" мешались в паршивый коктейль, вызывавший боли в глазах и за висками.
С каждым прыжком они удалялись от торных дорог космоса -- узеньких ниточек, протянувшихся между звездами. Дракон попал в сеть -- и она несла его к земле.
Не один Кошкин страдал. Пилот, по крайней мере, мог контролировать полёт. Остальные имели возможность только молиться и жрать антидепрессанты. Совершенно нерелигиозный Фоссет начал проповедовать. Акопян вещал что-то о мнимых числах. Лара оставалась непробиваемой, но что-то подсказывало -- сорвется. Вот-вот.
Распахнулась дверь. В рубку зашла Лара. Села с ногами на кресло. Посмотрела на Пашу. Тот сделал вид, что не заметил этого взгляда -- панического и затравленного. Такое поведение явно не шло стерве и язве, которую он знал.
Лара сделала над собой усилие и собралась.
- Я пришла поговорить с вами, Павел.
- Говорите, - спокойно ответил Кошкин.
- Разве можно быть такой сволочью? - вдруг взорвалась она.
- Что вы имеете в виду?
- Мы погибнем, взорвемся, разлетимся на куски...
- Если ты будешь орать мне на ухо -- точно.
- Бесстрастная сволочь, - заявила она.
- Стерва, - констатировал он. - Еще конструктив будет?
- Вы не спите на своей койке, все время торчите в рубке. Почему? Как психолог экспедиции я должна заботиться о вашем моральном состоянии.
- Послушай, Снежная Королева, - начал закипать Кошкин, - это, может, у тебя личная каюта. А у меня два долбодятла в соседях. С учебки ненавижу запах прелых портянок. Зарекся, что нюхать его больше не буду.
- Заверяю вас, что господа Фоссет и Акопян -- интеллигентные люди, научные сотрудники с докторской степенью. Они не носят портянок.
- Мне это неинтересно выяснять. Как и то, кто из них храпит, кто распевает во сне неприличные частушки, а кто трахает одеяло. Ясно?
Лара посмотрела на Пашу вновь как-то беспомощно.
- Если это так важно для вас, мы можем что-то придумать вместе. Я не храплю и не пою, - чарующим голосом произнесла она. - И без одеяла как-нибудь обойдемся. Хм?
У Паши полезли глаза на лоб. Заученным движением он включил автопилот и заблокировал пульт. Повернулся к Ларе. Та улыбнулась. Паша ужаснулся.
Нет, она вовсе не была уродливой. Совсем наоборот. И с ориентацией у Кошкина все было в порядке. Дело было совсем в другом. Еще в ненавистной учебке Паше крепко вдолбили в голову -- разнополым экипаж в длительной экспедиции может быть в двух случаях. Либо он состоит из устоявшихся пар, либо из людей, подобранных так, что они ни в коем случае не смогут вызвать друг у друга влечения.
Экипаж "Ноктюрна" из пар, как это легко заметить, не состоял. Паша не верил, что психологи облажались. Значит, творилось что-то неладное.
- Пойдем, детка, - улыбнулся он. - Компьютер справится.
До каюты психолога-криминалиста они дошли в обнимку. Паша приник губами к ее губам и незаметно разрядил Ларе в бок парализатор. Девушка успела ойкнуть и тут же осела.
Паша ласково уложил ее на койку.
- Знаю, что ты меня ещё слышишь. Боль, наверное, адская. Если это действительно ты -- извини. С меня свидание, если так, хотя ты вряд ли захочешь теперь. Но скорей всего с тобой что-то неправильно. Думаю, ты меня поймешь.
После чего побежал доставать из соседней каюты Фоссета, имевшего квалификацию медика.
По прошествии получаса историк покачал головой и отключил диагност.
- Все признаки нервного срыва, кроме самого срыва. Думаю, проснется в норме. Вам, Павел, ей лучше не попадаться.
- Эх, только я устроил личную жизнь, - хмыкнул Паша. - Ладно, пойду в рубку.
Там пилота дожидалось мелькающее сообщение на экране. Компьютер закончил перехват и расшифровку еще одного послания из прошлого, из дней, когда простой переход с Йоркшира на Землю длился не дни -- месяцы.
Фэй ходила взад-вперед по рубке.
- Помнишь, - говорила она, - я упоминала, что дома все разваливается? Теперь и тут творится странное. Никто не говорит вслух, не обсуждает, но я вижу страх в глазах. Посол была такой милой дурой, а теперь только строит из себя невесть кого. Боюсь, она объявит войну по прибытии, если только ее тут же не объявят повелительницей всея Вселенной... или не увезут в дурдом. Охранники встревожены. А сегодня один из них клялся и божился, что видел черта на второй палубе. Мелкого такого, сухого. С горящими глазами. Как в фильме ужасов. Может, нам вообще не следовало лезть в глубокий космос? Осваивали бы Солнечную, учились. Может, и не хотели бы воевать. Тебе так не кажется иногда, а?
- В яблочко, - пробормотал Паша.
Девушка на экране подскочила, огляделась. Как будто ей что-то почудилось. Потом выдохнула с облегчением. Продолжила:
- Знаешь, и ведь я не лучше. Мне тоже иногда...
Перехват прервался.
Несколькими днями позже, на волне обсуждений последнего обрывка данных, Паша спросил Фоссета, с кем, по его мнению, беседует девушка.
"Не знаю, - равнодушно ответил тот. - Друг, возлюбленный, родственник. Воображаемый друг, возлюбленный, родственник... Информации о ней сохранилось немного".
Лара избегала общаться с пилотом. Только сухо поблагодарила за то, что тот "не воспользовался положением". Оба понимали, что это было сказано исключительно для бортжурнала.
"Ноктюрн" углублялся в космос -- все дальше от мест, где ступала нога человека, все ближе к развязке старой трагедии.
- Послушай, Паша, - сказала Лара.
Она вновь забралась с ногами на кресло.
- Хм? - отозвался Кошкин.
На сей раз он не работал, а отжимался от пола. Застоявшаяся кровь требовала разминки.
- Мне надоело изображать, что все в порядке. По-моему, мы сходим с ума.
- Правда? - Кошкин принялся приседать.
- Ты не прикладывался к своему энзэ уже неделю...
- Э-э!
- Думал, можешь провести не просто психолога, а еще и криминалиста, а? Наивный. Я... Хоть твой выстрел и разозлил меня, я все равно к тебе что-то чувствую... А ты?
- Я в порядке, просто работа сложная пошла, не до выпивки, - ухмыльнулся пилот.
- Ладно... Поговорю с другими, - Лара поднялась и вышла.
Кошкин поглядел ей вслед. Не говорить же ей было, что он регулярно разговаривает с воображаемым другом, друг этот -- девушка, погибшая много лет назад, а к тому же он, кажется, в эту самую девушку влюбился?
Пилот упал и начал остервенело отжиматься. Этим он и занимался, когда раздался громкий звук. Сначала Паша принял его за столкновение, потом, сообразив, что еще жив, понял -- стреляли.
Он выскочил из кабины. Навстречу ему из медотсека бежала Лара. Из техотсека высунулся Акопян.
Все наперебой загомонили. Павел жестом велел заткнуться, извлек из кобуры парализатор и заглянул в каюту Лары. Пусто. Потом в мужскую.
Выматерился. Побежал в рубку. Запустил сканирование. Представителей форм жизни, кроме них троих, на корабле не обнаружилось. Не считать же за жизнь остывающее тело Фоссета с аккуратной дырочкой напротив сердца?
- Итак, давайте подытожим, - зло проворчал Кошкин. - Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Записи камер подтверждают показания. И если вы не в курсе -- поменять их, не куроча корабль, нельзя. Фоссет был один и даже успел связаться с каждым из нас по внутренней связи после ухода из каюты Акопяна. В момент преступления Акопян считал показатели расхода мощности в техотсеке, а Лара работала в медотсеке с какими-то данными. Я отжимался в рубке. Пока все верно?
- У тебя самое нелепое алиби, - глупо захихикала Лара. - Чтобы наш бесстрашный, настоящий, большой капитан отжимался, а?
- По делу есть что сказать? - рявкнул Паша.
- Почему в самих каютах не было видеонаблюдения? - спросила Лара.
- А кто бы взвыл первой на эту тему?
- Павел, обратите внимание, - сказал Акопян. - Мы не нашли орудия убийства. И сканер не нашел.
- Это ведь должен быть старинный пороховой пистолет, так?
- Судя по пуле в ране -- да.
- И спектрограф на наших руках следов пороха не показал. Кроме того, никто не успел бы добежать до шлюза и обратно, чтобы выкинуть оружие, а друг друга мы сразу обыскали. Проклятье, очень не хочется, чтобы потом нашу экспедицию так же выслеживали, как мы "Ласточку".
Помолчали.
- Ладно, - сказал Паша. - Ставлю вопрос на голосование -- мы возвращаемся домой или доделываем дело? Надеюсь, что убийца заинтересован, чем все кончилось, не меньше моего.
- Домой, - сказала Лара. - Это зашло слишком далеко.
- Доделаем дело, - поджал губы Акопян. - Не привык сдаваться.
Кошкин грустно посмотрел на них. С помощью голосования он пытался избежать ответственности. Не получилось.
- В таком случае работаем. За безопасностью следим. Обращаюсь к невиновному члену экипажа, конечно. Параллельно ведем расследование. У нас есть криминалист. Ну, у меня есть. Или нет. Пятьдесят на пятьдесят. В любом случае, давайте обойдемся без ЧП, хорошо?
- Это невозможно. Но ведь случилось, - на этот раз Фэй не разменивалась на "ты знаешь" и романтические взгляды в камеру.
Девушка явно была напугана. Забравшись с ногами на кресло пилота, она осоловело глядела в никуда.
- Что у них? - спросил Акопян, входя в рубку.
- Хрен знает, - буркнул Кошкин. - Давайте послушаем.
Ставить на паузу запись он не стал. Почему-то казалось, что это будет... неправильно. Неестественно. Как будто взять и поставить "на паузу" человека в соседней комнате. При дальнейшем анализе записи, конечно, ее разберут по кадрам. Но первый просмотр после расшифровки -- святое.
Как передача с гибнущего корабля рядом. Корабля, экипаж которого хочешь вытащить. Но не можешь.
- Как там в уставах? - продолжала девушка. - Капитан покидает судно последним? А если его, капитана, никто не спрашивает? Сколько я еще тут просижу, прежде чем исчезну? Растаю, как дым? Мы ведь даже тела его не нашли. А потом исчез Эрик. Мы обыскали его участок. Ни-че-го.
- Похоже, началось! - обрадовался Акопян.
Кошкину захотелось дать бодрому старцу в харю. "Падальщик, - ругнулся он про себя. - А я чем лучше?"
- Все сидят по каютам. Заблокировались. Трясутся. В архивах ничего похожего на наш случай. Разве что... Я прерву цепь прыжков и вернусь на дорелятивистскую скорость. Где-нибудь через два прыжка. Потеряем полмесяца, но если это массовый психоз из-за раскалибровки гипердвижка -- может помочь.
Паше поплохело. Он быстро прикинул, где нашли "Ласточку". Да, примерно от точки, в которой собиралась притормозить девушка, яхта и дрейфовала в обычном пространстве.
- Не делай этого... - пробормотал он вслух.
- А что мне остается? - девушка посмотрела в камеру и будто ответила. - Мы все делаем то, что должны. И ничего не в силах изменить.
На экране зажглось красным: "Сигнал потерян".
- Поздравляю! - гаркнул радостно Акопян и хлопнул Пашу по плечу.
Запнулся. Понял, что клекотом стервятника прозвучали его слова. Неуместным. Злым.
Кошкин включил интерком.
- Общий сбор в рубке. Лара, слышала?
- Сейчас!
Вскоре госпожа Зоненфельд изволила прибыть. Кошкин молча поставил запись с начала и удалился в техотсек. Смотреть еще раз ему не хотелось. Зато у него было около десяти минут на то, чтобы выжрать двести грамм. Минимум.
Настроение было ни к черту.
- Понимаешь, - поднял он глаза к потолку, отхлебнув, - у нас полная дрянь. Мы вас ищем, а сами... Рыжая вот уже приходила. Военный союз предлагала. Мол, если убийца один из нас -- нам же безопасней, а если нет, поймаем Акопяна. Сплошные плюсы. Тьфу. Акопян молчит, но явно что-то выкинет. Я же... "Я вам пишу, чего же боле", блин. Бардак. А я в нем главный стрелочник. Ни хрена не понимаю. Если Фоссета пришили до выстрела -- почему выстрел был один? И как Фоссет звонил по интеркому тогда, скажи на милость? Где ствол? Может, тут и нет никакой логики? Может, чем дальше от света звезд, тем меньше разума вокруг?
Кошкин выпил еще, отдышался.
- Зачем вообще сюда понесло Гагарина? Что ему дома не сиделось? Может, врал напропалую, говоря: "Небо очень черное, Земля голубая"... Врал, а сам смотрел -- на черепаху, слонов... И на то, как тащит его сеть драконоборцев. А мы, веря в его ложь, построили корабли, летаем -- и не видим очевидного, убаюканные старой сказкой? Делаем, что должны, и все. Вот только я на это не поведусь, слышишь?
Паша с пьяным достоинством выпрямился, закрыл фальшпанель, за которой была спрятана цистерна, и отправился в медотсек.
"Так. Разить перегаром мне по штату не положено. Где-то тут было полоскание для рта".
Неосторожным движением пилот оперся о столик с хирургическими инструментами. Тот отъехал в сторону. Прямой и длинный скальпель, напоминавший стилет, вылетел из зажима и покатился по полу. Туда же полетело несколько прямых трубок-отсосов.
Хохотнув, Кошкин полез в шкафчик, опрокинув несколько пробирок с какими-то реактивами. Те жалобно тренькнули.
Наконец отыскал полоскание. Погонял пахучую жижу по рту, в нос ударил острый ментоловый запах. Задумался. Проглотил. Всё градус!
Резкий вкус в глотке внезапно отрезвил. Паша посмотрел на разведенный им бардак. В голове щелкнуло. Пилот покачал головой. Нет, не сходилось. Но идея была хороша. Оставалось три вопроса. Легкий -- достаточно заглянуть в пару учебников и список оборудования, сложный, требовавший раздумий, и совсем неясный.
Повинуясь импульсу, потянулся к терминалу. Вывел на экраны не раз пересмотренные записи камер того дня. Да, так и было. Лара зашла, уселась за компьютер и начала работать. Потом вышла -- видимо, в рубку. Вернулась, продолжила работу. Прозвучал выстрел. Девушка застыла, задумавшись. Потом пошла к дверям.
Ракурс не позволял хорошо разглядеть шкафчик с оборудованием и хирургический стол. Но к ним она точно не подходила. Однако руки её разглядеть было невозможно.
Павел хмыкнул и отправился в рубку.
- А я повторяю -- делать нам здесь больше нечего, - отрезал Кошкин. - Здесь нет работы для криминалиста, Лара. И ваши математика с физикой, господин Акопян, помогут только заснять, как исчезнет эта бедняжка. Формально я капитан судна. Я решаю.
"Никакой науке, никакой логике места тут нет. Как не было логики в убийстве историка, без которого экспедиция вполне способна продолжаться. Здесь только тьма и блуждающие огоньки звезд. Как на болоте", - добавил он про себя.
Лара нервно расхаживала туда-обратно в узком пространстве рубки. Акопян сидел в штурманском кресле и критически смотрел на пилота.
Психолог остановилась.
- Павел, я понимаю, что вы... ты приобрел эмоциональную вовлеченность. Ты ей сочувствуешь. Это не плохо, это прекрасно... тебя характеризует. Но наш долг, раз уж мы решили продолжать работу даже после инцидента... А я была против, между прочим...
Кошкин фыркнул, выразив этим все, что думал о долге, эмоциях и вовлеченности.
- Не будь ребенком!.. - начала Лара.
- Хватит, - буркнул Акопян. - Я достаточно слушал ваш милый бред, коллеги. Позвольте вставить слово. Возможно, тогда господин капитан увидит смысл в дальнейшей работе.
- Ну-ну, - критически посмотрела на него Лара.
- Вперед и с песней. Пой, Баян, - хмыкнул Кошкин.
- У меня есть теория, которая все объясняет. Видите ли, мы до сих пор изучали всего лишь небольшие участки космоса. Каботажные плавания от системы к системе -- вот наш потолок. Чуть в сторонку от прямых путей -- и мы в неизвестности. Смею заметить, выбирая идеальные точки для перехвата, мы отдалились от обычных маршрутов на сорок с лишним световых лет по прямой. Это очевидно, не так ли?
- А что-нибудь новое, господин Акопян, вы можете сказать? - с наигранным интересом осведомился Кошкин.
- Только старое. Еще в двадцать первом веке бытовало мнение о том, что законы физики не являются космической константой, а являют собой нечто локальное, местное. Конечно, мнение заклеймили как лженаучное. Но если представить себе, что в глубоком космосе некие константы ведут себя по-другому... В конце концов, даже в обычном пространстве при постоянной смене релятивистских скоростей нам трудно в точности определить, какое сегодня число на дворе дома. Да и какое это имеет значение -- ведь бортовой поток времени не совпадает с планетарным.
Акопян прокашлялся.
- Добавьте сюда. Громадная антенна, равной которой не было. Быть может, мы вошли в резонанс с "Ласточкой". Быть может, еще с чем-то. Наше время стало единым. И прежде, чем отправиться в дальнейший путь, пропавший охранник посла оказывается на неизвестном корабле, и стреляет в человека в незнакомой форме. А потом... Быть может, он появится на другом корабле. Может, в прошлом, где станет зваться Леонардом из Винчи и оставит потомкам рисунки вертолетов и танков. Если мы продолжим путь, возможно, нам удастся кого-то вытащить... И главное, мы заново откроем целое направление в исследованиях Вселенной!
В рубке установилось молчание. Лишь стрекотал компьютер. Мерцала тусклая лампа. Капал конденсат.
Паша представил себе девушку -- одинокую, несчастную. У которой все вокруг разваливается, а впереди -- гибель. Потом представил Фоссета, перед которым возникает незнакомец и разряжает в него устрашающее древнее оружие.
Как хотелось поверить во всеобщую невиновность! Как хотелось повстречаться с Фэй. Кошкин почувствовал, как на шее удавкой затягивается сеть. Сеть, удерживающая дракона у самой тверди и не дающая взлететь. Неужто -- избавление?
Усилием воли пилот отогнал наваждение.
- У вас есть какие-то доказательства? Обоснования?
- Тонкого оборудования нет, все сняли, сами знаете. Только теоретическая база, - пожал плечами Акопян. - Я подобрал параметры пространства-времени, при которых это возможно, и в то же время человеческий организм будет функционировать.
- Недостаточно, - буркнул Кошкин.
Он боялся -- и хотел -- поверить.
- Тогда, Павел... - Акопян замялся. - Я не хотел обращать ваше внимание, коллеги, но вам не кажется, что Фэй отвечает Павлу? Реагирует на его комментарии?
- Нет! - хором ответили Лара и Кошкин.
Пилот вздрогнул. Уж слишком единодушно получилось.
- Не знаю, док. В этом, возможно, что-то есть, - протянул Паша. - Летим.
- Полный бред, господа. Вы свихнулись, - протянула Лара.
Перед тем, как совершить последний прыжок, Кошкин положил корабль в дрейф на дорелятивистской скорости. Следовало отправить гиперторпеду с записями на Йоркшир. Еще автоматика доложила о неполадках датчиков в носовом обтекателе.
Как оказалось, внешний корпус, не выдержав нагрузок, дал небольшую трещину. Повреждение было некритичным, но Павел предпочел его залатать. Он лично вышел в космос, чтобы проследить за работой ремонтных роботов.
Конечно, можно было остаться в рубке. Но на борту "Ноктюрна" установилась крайне нездоровая атмосфера. Все время казалось, что из-за угла покажется охранник с "Ласточки" или римский проконсул в плаще с кровавым подбоем.
Двери запирали, но это не особо успокаивало. Разговоров почти не вели. Лара была встревожена. Акопян напряжен. Сам Кошкин запил. Даже прогулка в вакууме казалась приятнее рециркулированной атмосферы корабля, насыщенной страхом.
Держась за страховочный фал, Кошкин вдруг представил себя одним из тех драконоборцев на гравюре, изловившим неведомое чудище-яхту.
"Но в чьих сетях сам ловец? - думал он. - Ведь он стоит на земле, а Земля так же парит в небе, в космосе, как и дракон.
Может, ты, плачущая девочка, права? И сеть космоса, сеть долга несет нас к гибели вне зависимости от желаний?
Но нет, увы. Ты ошибаешься. Вот он я -- изловивший дракона. Не дракон, нет. Я знаю убийцу. Я знаю, что никакая мистика тут ни при чем, как бы нам, наивным, не хотелось в это верить. Следовало все понять куда раньше.
Счастлив ли я? Нет. Дракон должен парить в небесах. Низвергни его на землю -- и вместо чуда нам останется только скелет в музее. Отпусти -- и он улетит, окатив на прощание огнем.
Остается только держать его в сетях, тешась мыслью, что ничего не предрешено. Но однажды изловив дракона, будь готов его убить. Финал сказки определен в самом начале.
Как бы я хотел увидеть тебя! Как бы мечтал ошибиться!
Держу сеть. А она держит меня. Что еще делать?
Что случилось с тобой? Узнаю ли когда-нибудь? Этот дракон еще в небе, еще летит, хотя сети уже и расставлены, а охотников собирает рожок".
Финальные прыжки прошли успешно. Развертывание "зонтика" завершилось по плану. Правда, у Паши нашлось еще несколько дел на борту, ставить о которых спутников в известность он посчитал излишним и даже вредным.
Несмотря на почти полную уверенность, он все же боялся просчитаться. Однако ошибки не было. Он оказался прав.
Все трое собрались в рубке. Приборы были готовы для последнего перехвата.
- Вы действительно думаете, что кого-то удастся затащить сюда? - спросила Лара.
Паша промолчал. Акопян, напротив, отреагировал крайне активно.
- Мы и так в глубоком резонансе с "Ласточкой"! До последних дней наш контакт вызывал те самые "бесследные" исчезновения. Но последние дни я работал, не покладая рук, юная леди. Я уверен, если физическая модель верна, мы сможем перенести кого-то к нам на борт, используя "зонтик" как антенну.
- Как глупо, - улыбнулась Лара грустно.
Ответной отповеди не последовало. Пошел сигнал.
- Запускаю, - торжествующе заявил Акопян.
Зачем-то зажмурился и щелкнул тумблером.
- Удивлен? - спросил Паша и заехал почтенному ученому по морде.
Тот упал.
- Лара, не дай ему рыпнуться. Думал, сука, нас угробить, как Фоссета? Ни одного корабля не терял. И терять. Не. Собираюсь, - каждое слово Паша сопровождал чувствительным ударом.
- Успокойся! Ты же его убьешь.
- Лучше я его, - зло фыркнул Паша. - Эта скотина настроила "зонтик" так, чтобы он в рабочем режиме порвал "Ноктюрн". И куска бы не нашли. Зато наш отчет и его теория дошли бы до Института. На идиотские "меняющиеся константы" выделили бы кучу бабок. Мы же отправили торпеду с записями, помнишь? Фоссет был только подготовкой. Чертов фанатик.
- Что? - удивленно переспросила Лара. - Да прекрати же. Ты уверен?
- Он прав, - прохрипел Акопян. - Ради.. Бога, перестаньте бить.
Писк компьютера, завершившего расшифровку, прервал увлекательный процесс.
- Вы включите запись или нет? - с интересом осведомился Акопян, отплевываясь кровью. - Можете поиграть в Торквемаду или Холмса, по вашему усмотрению, потом.
- Один вопрос, - хмыкнул Паша. - Зачем именно так? Почему не через публикацию, не по-человечески?
- Это лженаука, молодой человек. Я же говорил. Меня бы высмеяли. Таким начинают интересоваться только когда за этим стоит тайна... Или оружие, но какое оружие на данном этапе... Я ответил на ваш вопрос? - устало спросил старец.
Паше стало противно. То напряжение, что копилось в его душе, вылилось в избиение слабого и безоружного -- пусть психованного -- старика.
- Включите, - настойчиво попросил Акопян. - Я лгал не всегда. У нас действительно может быть шанс вступить в контакт. Один на миллион.
Паша пожал плечами и нажал на кнопку. Финальный аккорд. Дракон несется на пики.
- Здравствуй, - сказала Фэй. - А я ведь даже не знаю, как тебя зовут. Все уже ушли, осталась лишь я. Но я хотела еще раз поговорить с тобой, пилот "Ноктюрна"...
Рубка перед глазами поплыла. Звезды на обзорнике сместились, спелись в хоровод, завились в волосы девушки короной. Кошкин понял, что теряет сознание. Не успел ничего предпринять. Рухнул.
Он стоял среди звезд. Млечный путь сверкал под ногами россыпью огней. Напротив -- так близко и так далеко -- стояла девушка, которую он столько раз видел на экране.