Проскурин Вадим Геннадьевич : другие произведения.

Взлет индюка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
Оценка: 6.00*8  Ваша оценка:

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЛАМПОЧКИ СЭРА ТРИСАМА

1

   Открытие электростанции Брювери отмечали в столице с большим размахом. В начале второго пополудни торжественный кортеж стартовал от дворца Трисама и неспешно двинулся по Мейн-Стрит к Нюбейбилонскому тракту. Неспешно - потому что Самый Дорогой Господин сэр Морис Трисам не переносил быстрой езды. Он и в молодости не отличался крепким вестибулярным аппаратом, а теперь, когда возраст и злоупотребление опиумом превратили его почти что в живое ископаемое, достаточно было пустить лошадей рысью, и уже через минуту Надежду и Опору Всея Человеческой Общины обязательно начинало тошнить. Поэтому кортеж двигался шагом, со скоростью пешехода.
   Утром среди гвардейцев его божественности кардинала Рейнблада распространился клеветнический слух, что Великий Вождь Великой Родины якобы наотрез отказался участвовать в торжествах, и потребовал, чтобы электростанцию доставили во дворец, а там он с удовольствием исполнит все положенные обряды. Его божественность долго уговаривал почтенного старца, но не преуспел, и был вынужден позвать любимую дочь Великого Вождя - почтенную леди Патрицию Трисам, также именуемую Отвязная Патти. Любимая дочь то ли сумела разъяснить сэру Морису, что электростанцию технически невозможно доставить во дворец, а обряды провести надо, то ли как-то иначе убедила его отправиться в путь. Как бы то ни было, сэр Морис Трисам вскарабкался в Самую Главную Карету, и кортеж тронулся. В пути сэр Морис был весел и изволил игриво постукивать взятой в дорогу погремушкой-маракасом по лысой голове сэра Огрида Бейлиса, которому выпал жребий непосредственно сопровождать Великого Вождя в сегодняшней поездке. Сэр Бейлис делал вид, что ничего особенного не происходит, но его улыбка была неискренней, а в глазах, казалось, таилась смерть. К счастью для сэра Бейлиса, его мучения длились не слишком долго. Когда кортеж миновал предместья столицы и выехал в чистое поле, сэр Трисам потребовал трубочку опиума, пыхнул, и остаток пути пребывал в обычном расслабленно-блаженном состоянии.
   Путь к объекту Брювери занял более трех часов, и еще около получаса пришлось ждать, пока кареты разместятся на стоянке, а вельможные персоны изволят разместиться на положенных местах. Многие отмечали, что организация празднества оставляет желать лучшего, а сэр Энтони Батлер, непосредственно отвечавший за мероприятие, был зол как сам Сэйтен, постоянно метался туда-сюда и непристойно бранил разных людей и орков. Говорят, за полчаса до начала церемонии он случайно выбранил дьякона Фредди Лу, чуть было не огреб от личной охраны бывшего олигарха, но вовремя извинился и тем спасся.
   Наконец, церемония началась. С одноразового алтаря сняли занавески, и высшее общество одобрительно заохало - сегодняшняя девственница оказалась выше всяких похвал, воистину без единого изъяна, и где только его божественность отыскал такую красавицу? Дьякон Виктор Пауэр сказал, что будь такая телка его собственностью, он бы не осилил отдать ее для жертвы, а вдул бы всенепременно. На него, конечно, зашикали, но без особого возмущения. Все знали, что сэр Пауэр тоскует по своей резиденции в Драй Крике, которую недавно подарил леди Патриции Трисам, оттого злоупотребляет травой и все время пребывает чуть-чуть не в себе.
   Его божественность зарезал телку ловко и аккуратно, она, похоже, вообще ничего не заметила. Никаких пророчеств девственница не произнесла и никакие демоны в церемонию не вмешивались.
   Зарезав телку, кардинал вкусил кусочек ее сердца и запил рюмкой крови. Самый Дорогой Господин тоже вкусил и запил. Гвардейцы кардинала, стоявшие в почетном карауле, шушукались и спорили на щелбаны, не блеванет ли после этого Великий Вождь. Не блеванул.
   Затем сэр Рейнблад произнес длинную и в целом унылую проповедь, в которой выразил уверенность в скорейшем наступлении светлого будущего и пообещал жестоко покарать любого, кто будет вредительствовать и вставлять палки промеж спиц колес прогресса. Потому что каждый такой человекообразный - враг народа. Имени покойного Стивена Тринити он не называл, но все и так поняли, о чем идет речь. Сэр Захария Харрисон заметил в этот момент, что на церемонии отсутствует Пол Макдак, и обратил на это внимание сэра Германа Пайка. Герман некоторое время озирался, а затем подтвердил, что Макдак отсутствует, охарактеризовал его поведение эзотерическим словом "фалломорфизм" и попросил Зака напомнить этом завтра утром. Зак в ответ засмеялся и сказал:
   - Если я завтра что-то вспомню, это будет означать, что праздник не удался. А это будет плохо, потому что дурное предзнаменование.
   Герман порекомендовал ему заткнуться, и Зак последовал этому совету, тем более что на них начали оглядываться. Зак ткнул в бок сэра Томаса Блаунта и велел тому не забыть завтра утром напомнить про Макдака.
   - Кому напомнить? - уточнил Том.
   - Хоть кому-нибудь, - объяснил Зак.
   - Да он сам первый упорется, - предположил Герман.
   - Я ему упорюсь, - сказал Зак. - Он за Алису головой отвечает.
   - Ну-ну, - сказал Герман.
   Сэр Томас Блаунт весь день держался рядом с одной и той же женщиной, будто приклеенный. Сторонний наблюдатель мог подумать, что он ее охраняет, но по закону люди-охранники положены только сэру Морису Трисаму и леди Патриции Трисам, а эта женщина явно не была никем из них. А кто она была такая, было решительно непоятно, потому что ее голова была полностью скрыта белой фатой, какие надевают на головы ортодоксальные поклонницы Джизеса, когда выходят замуж. С другой стороны от женщины в фате сидел никому не ведомый оркоподобный мужчинка средних лет, маленький и плешивый. Он вел себя очень скромно, сидел и слушал проповедь, сложив руки на коленях.
   После проповеди Самый Добрый Господин кратко благословил собравшихся, затем к алтарю вышел магистр ордена хранителей его святейшество бишоп Рокки Адамс, и несколько минут бубнил что-то невнятное. Несколько раз он тянулся поковырять в носу, но всякий раз отдергивал руку в последний момент. В рядах гвардейцев наметилось оживление, они стали спорить на щелбаны, засунет он палец в нос до конца речи, или все-таки не засунет. Вроде не засунул. Хотя полной уверенности в этом не было, потому что уже почти стемнело, и под конец речи из всей фигуры его святейшества была отчетливо различима только лысина.
   Внезапно сэр Адамс воздел руки к небу и громогласно провозгласил:
   - Да будет свет!
   И стал свет.
   Сильные мира сего стали жмуриться и вертеть головами, потому что свет многочисленных ламп, укрепленных на специальной мачте над алтарем, бил в глаза и нестерпимо раздражал. Задремавший Самый Дорогой Господин проснулся и испуганно завизжал, но сэр Огрид Бейлис сумел утихомирить Вождя Нации раньше, чем его поведение стало совсем непристойным. Говорили, что кто-то из гвардейцев разглядел, что сэр Бейлис отвесил сэру Трисаму подзатыльник, но это, очевидно, клеветнический слух.
   Сэр Рейнблад вошел в круг света и патетически провозгласил:
   - В круге света были мы рождены в пути. Почему мы не можем друг друга найти в круге света?
   И сделал торжественную паузу, в ходе которой в мертвой тишине отчетливо прозвучали два голоса. Вначале женский:
   - Он что, уже упоролся?
   А затем мужской:
   - Это стихи, дура.
   Люди, собравшиеся на церемонии, были культурными, они не стали смеяться и показывать пальцами, а сделали вид, будто не заметили конфуза. Только сэр Пауэр нервно захихикал, но к его невежливости отнеслись снисходительно. Потому что все знали, что он недавно подарил Патриции Трисам поместье Драй Крик и с тех пор злоупотребляет.
   На этом церемония завершилась. Власть имущие погрузились в кареты и кортеж отправился обратно в столицу, на пир. Но не во дворец Трисама, а в бывший дворец Тринити, статус которого стал в последние дни не вполне понятен. Вместе со всей собственностью упраздненного дома Тринити он перешел к ордену хранителей, но этот орден в последнее время настолько разросся, что кое-кто уже начал шутить, что ему, дескать, принадлежит контрольный пакет всей Родины. Хотя дворец Тринити был заметно роскошнее дворца Адамса, великий магистр не торопился ни переносить туда свою резиденцию, ни официально передавать бесхозное здание какому-нибудь конкретному подразделению ордена. Ходили слухи, что сэр Адамс собирается организовать там официальную резиденцию новой общественной организации, которая вроде как должна объединить в себе бандитов Пайка и боевое братство Харрисона. Несмотря на внешнее безумие этой идеи, ее нельзя сбрасывать со счетов, ведь всем известно, что когда Стивен Тринити случайно выпал из окна на чей-то меч, Пайк и Харрисон не только не поссорились, но наоборот, подружились. Из-за этого кое-кто за глаза называл Зака Харрисона Джудасом.
   Короче, пир был организован во дворце Тринити. Вся дорога от Брювери до этого дворца была ярко освещена электрическими лампами, не так ярко, как днем, но намного ярче, чем обычно освещают крыльцо в зажиточном доме. Говорят, какой-то министр спросил Рокки Адамса, всегда ли на улицах Барнард-Сити будет так светло по ночам, и сэр Адамс ему ответил:
   - Пока алюминиевый завод не заработает - всегда. А там посмотрим.
   Многие гости не стали дожидаться прибытия в пиршественную залу, а накурились уже в дороге. Из-за этого торжественное начало обеда вышло немного скомканным, но когда вельможные гости удовлетворили первый голод, все наладилось. На третьем этаже организовали оргию, причем это был первый случай, когда в общественной оргии открыто участвовали трансвеститы, тайно выращенные в доме Тринити с помощью противоестественной магии. Надо сказать, что вопрос трансвеститов вызвал на днях оживленную дискуссию в Совете Нации, дескать, не являются ли эти существа противными человекообразной природе и не подлежат ли немедленной экстерминации как оскорбление ликов господних? Неизвестно, к чему могла привести эта дискуссия, но в самый ее разгар в зал заседаний случайно забрел спикер Совета сэр Морис Байтер по прозвищу Андроид, и выразил неудовольствие. Дескать, вы так орете, что приличному человеку никак невозможно употребить наркотик и расслабиться - всем известно, что от громких воплей наркотики по кайфу не идут. И вообще, парламент - не место для дискуссий. Пристыженные депутаты затихли, ожесточенная перепалка сама собой увяла и ни во что не вылилась.
   Немало гостей пожелали опробовать на собственном опыте новое инновационное чудо. Право первой пробы вытребовал себе сэр Бейлис, дескать, вы весь день развлекались, а у меня теперь башка звенит, дайте человеку хоть чуть-чуть оттянуться. К его просьбе отнеслись с уважением, но когда почтенный сэр приступил к делу, случился конфуз. Всем известно, что интимные дела не терпят досужих советов, на то они и интимные, но когда перед твоими глазами разворачивается такое диво, трудно удержаться от совета, а когда главный мужской персонаж - пожилой уставший человек... Короче, сэр Бейлис увял, расстроился, стал топать ногами, говорить глупости, а загадочная женщина в вуали, уже упоровшаяся сверх всякой меры, стала оглушительно хохотать, сэр Бейлис разгневался... Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы молодой сэр Блаунт не спас положение, прогнав женщину в вуали с сексодрома решительным пинком. Женщина возмущалась и грозила пожаловаться какому-то Джону, но затем успокоилась и направилась на второй этаж, на дискотеку. Она двигалась нетвердой походкой, а спускаясь по лестнице, чуть не загремела вниз, но ее подхватил господин Артур Мамут, знаменитый журналист из "Вечернего Барнарда".
   - О! - воскликнул он. - Прелестная незнакомка! Позвольте пригласить вас на танец!
   - А чё, пойдем, потанцуем, - отозвалась незнакомка.
   В танцевальной зале в это время играла любимая песня кардинала Рейнблада. Надо отметить, что его божественность не отличался изысканным музыкальным вкусом и иногда, будучи в добродушном расположении духа, сам это признавал. Но религиозную музыку сэр Рейнблад любил.
   - О, рок-н-ролл! - воскликнула незнакомка. - Я люблю рок-н-ролл! Сэйтен из слэерик! Пыщь, пыщь, ололо!
   И начала лихо отплясывать, почти попадая в такт. С учетом своего упоротого состояния, танцевала незнакомка великолепно. Грузный и тяжеловесный Артур рядом с ней казался мифическим Медведом, но это не мешало Артуру прыгать и скакать с щенячьим энтузиазмом. В такт он не попадал совсем, но это его не расстраивало.
   Неподалеку от танцующей парочки подирал стенку мрачный Том Блаунт. Он неотрывно глядел на женщину в вуали, и был так печален, что к нему подошла орчанка-танцовщица, ласково обняла за талию и спросила нежным голоском:
   - Что, не дает? Пойдем со мной, милый...
   Том повернул голову, посмотрел на эту самку, и взгляд его был исполнен такой печали, что орчанка смущенно опустила глаза и тихо сказала:
   - Ты такой красивый, молоденький... Пойдем, я тебе подарок сделаю. Я, вообще-то, парень.
   Сэр Блаунт вытаращил глаза и переспросил:
   - Чего?
   Орчанка смутилась еще сильнее, покраснела и стала сбивчиво объяснять:
   - Ну, там, наверху, одно старичье собралось, я незаметно улизнула, а теперь думаю, сэр Батлер гневаться изволит, если я не того... Выпороть прикажет...
   Богопротивное существо не смогло выразить свою мысль до конца, потому что Том разгневался и оглушительно заорал:
   - А ну вали отсюда, девка с яйцами!
   - Где девка с яйцами? - спросил неведомо откуда появившийся маленький юркий старичок с нелепой прической - обычно он приклеивал последний оставшийся локон поперек лысины, но теперь волосы растрепались и голова старичка была больше похожа на воронье гнездо, чем на голову почтенного сенатора или кто он там такой.
   - Эта, что ли? - спросил еще один старичок, высокий и очень худой. - Эй, пацаны, ловите ее, уходит!
   Противоестественное существо куда-то делось - то ли само убежало, то ли похотливые старички уволокли. Том перевел взгляд обратно на Мамута и женщину, и вспомнил, как Зак говорил ему: "Глаз с нее не спускай! Ни на секунду! А узнаю, что курил - уши оторву и скажу, что так было!" Том понял, что зря пренебрег приказом прямого начальника.
   Пока противоестественное существо отвлекало внимание сэра Блаунта, у Мамута и женщины в вуали случился конфуз. То ли он споткнулся, то ли она... Сейчас она лежала на спине прямо на паркете, а медведоподобный журналист навис над ней, будто трахать собрался, и с изумлением созерцал трех жаб, вытатуированных на прелестной мордашке Аленького Цветочка. Или, как ее все стали издевательски называть в последнее время, леди Алисы.
   К этому времени господин Мамут обрел дар речи и радостно осклабился.
   - Цыпа! - констатировал он. - Да какая гарная!
   - Где цыпа? - заинтересовался какой-то очередной старичок. - Ух ты, какая красивая! Чур, я второй!
   - Цыпа занята, - заявил Блаунт и сам поразился тому, как неуверенно и жалко прозвучал его голос.
   - Чего? - спросил Артур Мамут.
   - Мальчик, ты чей? - поинтересовался старичок.
   - Том, я тебя кастрирую, - прозвучал знакомый голос.
   Несмотря на угрожающий характер последнего заявления, Томас Блаунт почувствовал, как внутренности, свернувшиеся было в тугой узел, постепенно возвращаются на свои места.
   - Джон, я не виноват! - воскликнул Том. - Она сама того, а тут этот...
   Человек, только что угрожавший кастрировать Тома, был тем самым никому не известным плешивым оркоподобным заморышем, что на церемонии сидел рядом с этой самой цыпой в вуали. А с другой стороны этот самый Том сидел... Жаба на официальной церемонии... среди важных гостей... Сэр Рейли, помнится, жаловался, что не смог билет достать...
   - Вы чего творите, засранцы? - возмутился старичок. - Это же жаба!
   - Фильтруй базар, чучело, - ответил ему заморыш. - Я Джон Росс, рыцарь. Это моя наложница. Это мой друг. А ты кто такой?
   - Ик, - сказал старичок и ретировался.
   Пока продолжался этот диалог, разоблаченная орчанка упорно пыталась то ли столкнуть с себя господина Мамута, то ли выползти из-под него. Но ни то, ни другое ей не удавалось - Артур был слишком грузен. Единственное, чего она добилась - Артур отвлекся на эту возню и не расслышал, о чем беседовали два заморыша, старый и помоложе. В конце концов, орчанка резко согнула одну ногу в колене, Артур подпрыгнул, зашипел и двинул цыпу в морду, снова закрытую вуалью. Кажется, в нос попал. Затылок самки стукнулся о паркет, на вуали расплылось красное пятно.
   В голове у Артура зазвенело, левое ухо перестало слышать. Артур поднял голову, и сообразил, что этот плешивый задохлик только что ударил его ногой в ухо. А если бы в висок попал?
   - Ты чего бычишь? - спросил Артур, поднимаясь на ноги.
   Орчанка вспискнула и куда-то делась. Артур протянул руку, чтобы ухватить наглеца за шиворот, потом другой рукой в бубен...
   Когда Артур пришел в себя, оказалось, что он сидит на полу у стены и пытается вдохнуть.
   Заморыш наблюдал за корчами Артура с добродушным любопытством. Ну и силища у него... Не ногой ударил и даже не кулаком, а раскрытой ладонью... Может, он даос мифический?
   Заклиненная диафрагма сдвинулась с места, воздух со свистом ворвался в легкие. Оркоподобный хмырь протянул руку, после небольшого колебания Артур за нее ухватился. Никакой подлянки не последовало, незнакомец просто помог Артуру подняться.
   - Я Джон Росс, рыцарь, - представился незнакомец.
   - Опаньки, - только и смог сказать Артур.
   - Пойдем, трубку мира выкурим, - предложил Джон Росс.
   - Пойдемте, - согласился Артур. И поспешно добавил: - Это было глупое недоразумение, сэр Джон, прошу принять мои искренние извинения...
   За это время вокруг них собралась целая толпа зевак. Джон Росс повернулся к толпе и объявил:
   - Представление закончено. Ничего интересного больше не будет. Все свободны, всем спасибо.
   Зеваки начали разбредаться. Джон взял Артура за руку и повел к стойке бара. Артур шагал неуверенно, его колотила нервная дрожь. До него начало доходить, что Джон Росс запросто мог его убить. Двинул бы ногой не в ухо, а в висок...
   - Трубку мира на двоих, - обратился Джон к бармену.
   Раскурил, пыхнул и передал Артуру.
   - Сильно не увлекайся, - посоветовал Джон. - У тебя, похоже, последний напас и так был лишним.
   Артур взял трубку и пыхнул, чуть-чуть, символически. Отдал трубку Джону и сказал:
   - Вы правы, мне больше не надо. И это... извините.
   - Ты один раз уже извинился, - заметил Джон. - Этого достаточно, я не тормоз.
   Некоторое время они стояли и молчали. Джон курил, а Артур просто переминался с ноги на ногу. Затем Джон неожиданно сказал:
   - Об этом случае в газете не пиши. Узнаю - готовься к несчастному случаю.
   - Да я даже не думал! - возмутился Артур. - Вы так говорите, будто я понятий не разумею... Сэр Джон, а можно поинтересоваться не для печати... Про вас и эту... гм...
   - Все, что про нас говорят - правда, - сказал Джон. - И то, что не говорят - тоже правда.
   - Так вы ее на самом деле... гм...
   Артур никак не мог решиться выговорить последнее слово.
   - Договаривай уж, - улыбнулся Джон.
   - Вы ее любите? - спросил Артур.
   И замер в ужасе от ожидаемого рыцарского гнева.
   - Угу, - сказал Джон.
   Артур ждал продолжения, но его не было.
   - Но она... - начал Артур, и замолк, не зная, как продолжить.
   - Орчанка, - продолжил за него Джон. - Но если стереть с нее орочьи печати, она станет более человечным человеком, чем три четверти существ в этом зале. Она грамотна, умеет считать до ста, у нее есть чувство собственного достоинства, и она не позволяет обращаться с собой как с говорящим скотом. Я встретил ее на каторге, ее сослали туда за попытку убийства хозяина.
   - Так она вне закона! - изумился Артур. - Как же вы документы на нее получили?
   - Окстись, Артур, - улыбнулся Джон. - Какие документы, ты что несешь? Сам подумай, зачем мне какие-то документы?
   - И то верно, - смущенно пробормотал Артур. - А это правда, что вы Фоксхантер?
   Джон пристально посмотрел Артуру в глаза, и тому захотелось исчезнуть.
   - Интересный ты мужик, Артур, - сказал Джон. - Решительный, наглый... Профессию поменять не желаешь?
   Артур отрицательно помотал головой.
   - Не желаю, сэр Джон, - сказал он. - Бандитов и ассасинов в Барнарде достаточно, а хороших журналистов можно по пальцам пересчитать.
   - Хороших ассасинов тоже можно по пальцам пересчитать, - заметил Джон. - Знаешь, Артур, я тебе, возможно, скоро дам материал для статьи. Хороший материал, эксклюзивный и сенсационный, так, вроде, у вас говорят?
   Артур растерянно кивнул.
   - Тогда давай способ связи обсудим, - сказал Джон. - Я к тебе напрямую больше подходить не буду, не хочу давать кое-кому пищу для размышлений. Связь организуем так...
  

2

   В этот вечер веселились не только в основном здании дворца. В казарме номер три тоже праздновали.
   На самом деле казарма номер три вовсе не является настоящей казармой для рабов, она только называется так. Снаружи она выглядит как положено - унылый одноэтажный барак, замыкающий в квадрат обширный внутренний двор, где обычно устраивают плац для построений. Но в казарме номер три плаца во внутреннем дворе нет, там разбит уютный скверик с детской площадкой в центре. И проживает в этом бараке не триста-пятьсот орков, как можно предположить, глядя снаружи, а всего около пятидесяти. И то, если считать с женами и детьми.
   По закону рабу, насколько бы ценным ни был, ни семьи, ни личного имущества не полагается. Все имущество раба принадлежит хозяину, размножение рабов выполняется согласно программе, утвержденной министерством генетики, а вопрос о том, позволено ли оркам заниматься сексом для собственного удовольствия, оставляется на усмотрение уполномоченного управляющего. Но Зак Харрисон однажды сказал по этому поводу:
   - Внутри этого забора закон только один - я.
   Предание гласит, что, произнеся эти слова, Зак задумался на несколько секунд и добавил:
   - Ну, еще Стивен тоже закон. Ну, вы поняли.
   Его поняли. Стивен Тринити не интересовался рутинными повседневными делами, связанными с эксплуатацией человеческих ресурсов. Все рабские дела Стивен поручил Заку, и не прогадал. За считанные сотни дней Зак превратил обычное рабское подворье в уникальную социальную структуру, не имеющую аналогов в истории Барнарда - боевое братство.
   Среди орков о боевом братстве Харрисона ходили легенды. Для любого орка мечта попасть сюда была сродни мечте попасть в парадайз после смерти. Но парадайз - это где-то далеко, в посмертных краях удачной охоты, а боевое братство совсем рядом, за колючим забором. Но забор этот поставлен не для того чтобы не убегали, а наоборот, чтобы не лезли внутрь и не беспокоили.
   Попасть в боевое братство непросто. Во-первых, нужно иметь достаточно нечистой крови, чтобы мыслить как человек, и потому подлежать немедленной экстерминации согласно действующему законодательству. Во-вторых, нужно быть дорогим квалифицированным рабом. Необязательно быть обученным воином, в боевом братстве другие профессии тоже востребованы, палач, например, или настройщик артефактов, но дворника или повара сюда не примут. В-третьих, надо пройти отбор по личным качествам. Злому, нечестному или завистливому орку путь в боевое братство закрыт. Наконец, присяга. Не просто слова, а настоящая клятва верности, не менее нерушимая, чем клятва тремя богами. Разница только в том, что если ты нарушаешь клятву тремя богами, тебя карают три бога, а если нарушаешь присягу братству - карают товарищи. Но пока присягу братству, вроде, никто еще не нарушал.
   В темных делах дома Харрисон сделал ставку на орков-полукровок. Они ничуть не уступают людям по интеллекту, но гораздо более преданны. Когда поручаешь задание орку из боевого братства, можно не бояться, что тот откажется или предаст. Да и на зарплате можно сэкономить. Конечно, у орков тоже есть свои недостатки, не любое задание им можно поручить, например, вербовать людей оркам очень трудно. Но для большинства задач орки вполне годятся. А для тех дел, с которыми оркам не справиться, есть Тони Батлер, Том Блаунт и еще несколько братьев-людей.
   Конкуренты оценили очень высоко творение Харрисона. Герман Пайк из дома Адамса даже начал создавать свой аналог, который назвал просто и непритязательно - банда. Но нормально воспитать своих бандитов Пайк не успел, если не считать Звонкого Диска. Ну, еще недавно Длинный Шест к бандитам прибился, да и из леди Алисы может ассасин получиться. Но едва ли можно считать Длинного Шеста и леди Алису бандитами - они реально подчиняются только Джону Россу, который вообще непонятно что собой представляет, и непонятно какой статус имеет. Про него такие слухи ходят - жуть!
   Одно крыло казармы номер три не было жилым, там размещались столовая, бар и спортзал. Сегодня в столовой накрыли столы для банкета и закатили пир горой. Дым стоял коромыслом, а доктор Алекс Мортимер (один из немногих людей на этом орочьем празднике) притащил флягу запретного наркотика спирта, который обычно используется для дезинфекции и иногда как топливо. Спирт незаметно налили в яблочный сок, размешали, разлили по стаканам. Бродячке Алекс не налил.
   - Беременным спирт нельзя, - сказал он. - А то родишь еще неведому зверушку...
   Звонкий Диск, услышав эти слова, помрачнел и напрягся. Но высказать вслух, что думает о циничном докторе, постеснялся. Когда бандиты Пайка влились в боевое братство, Звонкий Диск попал в окружении малознакомых орков и чувствовал себя не вполне уверенно. Его уважали и ценили, но настоящая дружба пока еще не наладилась.
   - Ты так лучше не шути, - посоветовал Алексу Тяжелый Танцор. - А то Звонкий Диск сидит, молчит, думает про тебя неизвестно что... Сейчас как встанет, как навешает...
   Алекс рассмеялся и сказал:
   - Это еще непонятно, кто кому навешает.
   Действительно, было непонятно, кто кому навешает, если эти двое начнут драться. Оба высокие, широкоплечие, мускулистые... Алекс, правда, рукопашному бою не обучен, но и Звонкий Диск, вроде, тоже.
   Водяной Зверь ткнул Звонкого Диска локтем в бок и сказал:
   - Ты не обижайся, этот козел со всеми так разговаривает.
   - Сам ты козел, - сказал Алекс, немного подумал и добавил: - Водяной козел!
   И заржал неестественным накуренным смехом.
   - Вот так мы и живем, - констатировал Бешеный Дятел.
   Звонкий Диск неопределенно хмыкнул.
   - Да ты не волнуйся, - сказал Бешеный Дятел. - Когда моя жена беременная была, я тоже беспокоился, аж места себе не находил. Бывает, начнешь кого-нибудь пытать, возьмешь щипцы, а руки трясутся...
   - То-то у тебя целая фляга спирта тогда испарилась! - воскликнул Алекс и заржал.
   - Я инструменты протирал! - возмутился Бешеный Дятел. - Антисептика же!
   - Антисептика, антисептика... - передразнил Алекс. - Тебе повезло, что в той фляге первач был. А была бы нулевая возгонка, с метанолом - уже съели бы тебя давно. Кстати! Это всех касается, технический спирт пить нельзя!
   - Тише ты... - прошипел Тяжелый Танцор. - Вон, за соседним столом уже оглядываются.
   - Этого парня Эхо Мечты зовут, - заметил Звонкий Диск. - Хороший парень, только молодой еще, воспитывать надо.
   - Не подошел, постеснялся, - прокомментировал Водяной Зверь. - А можно было бы налить. Если парень хороший, почему не налить?
   - Так вот, - продолжил Алекс, уже тише. - Спирт бывает питьевой, а бывает технический, для протирки инструментов. Технический спирт пить нельзя. Смертельная доза - примерно полстакана.
   - Бешеный Дятел, ты труп, - прокомментировал Водяной Зверь.
   - Да ты уже достал комментировать! - возмутился Алекс. - Короче, так.
   Что он хотел сказать дальше, осталось загадкой, потому что в дверях столовоц появился напуганный и растерянный Том Блаунт. Следом за ним вошла леди Алиса, ее орочьи татуировки дико контрастировали с белым человеческим платьем, длинным, роскошным и дорогим. Впрочем, из татуировок была видна только лобная - остальное лицо Алиса прикрывала руками. Глаза у нее были красные и заплаканные, и еще она прихрамывала.
   Леди Алиса подошла к умывальнику, открыла кран и стала шумно сморкаться и отплевываться. Том направился к столу, за которым отдыхал руководящий состав боевого братства.
   - Артур Мамут ее попалил, - доложил Том. - Укурилась вусмерть, пошла плясать, споткнулась, упала, вуаль задралась...
   - А ты где был в это время? - поинтересовался Водяной Зверь.
   Наклонился, принюхался и добавил:
   - Да ты сам накурен! Зак тебе яйца оторвет!
   - Всего-то один раз пыхнул, - пробормотал Том. - Ну, может, два раза.
   - Два раза вбит - еще не содомит, - продекламировал Бешеный Дятел.
   Водяной Зверь на него шикнул, Бешеный Дятел заткнулся.
   - А чем это у вас пахнет? - заинтересовался Том. - Опять ложки протираете?
   - Кстати насчет протирки, - сказал Алекс. - В техническом спирте, помимо этанола, может присутствовать...
   - Цыц, - сказал Тяжелый Танцор. - Обоим цыц. Том, почему она хромает?
   - Туфельку потеряла, - ответил Том. - Синдерелла недотраханная.
   - Почему недотраханная? - заинтересовался Тяжелый Танцор. - Она что, пыталась дать кому-то?
   - Ее Мамут изнасиловать хотел, - объяснил Том. - Она ему по яйцам врезала, а он ей нос расквасил.
   - Фигасе, - сказал Алекс.
   - Песец, - сказал Бешеный Дятел.
   - Джон Росс тебе яйца оторвет, - сказал Водяной Зверь. - Сначала Зак одно яйцо оторвет, потом Джон другое.
   - Заку о происшествии доложил? - спросил Тяжелый Танцор.
   Том отрицательно покачал головой.
   - Песец, - сказал Бешеный Дятел.
   - Точно оторвет, - сказал Водяной Зверь.
   - Да идите вы все! - воскликнул Том. - Все нормально, Джон там рядом был, он все разрулил. Как двинул этому журналюге в пузо, тот аж отлетел. Я уж думал, грудину ему проломил, сейчас точно Песец придет. А тот ничего, покорячился и встал, Джон его повел трубку мира курить, вроде... Я точно не знаю, я Алису сюда повел, не знаю, что там дальше было.
   - Сходи в храм, Фортуне жертву принеси, - посоветовал Водяной Зверь. - Не оказалось бы там Джона - пришлось бы тебя Песцу в жертву приносить.
   - Ты одно яйцо отрежь и положи на алтарь Фортуны, - посоветовал Бешеный Дятел. - Или во! Давай я тебе сам яйцо отрежу и молитву прочитаю! Хорошо отрежу, с дезинфекцией!
   - Кстати о дезинфекции, - подал голос Алекс.
   - Да, о дезинфекции, - подхватил Тяжелый Танцор. - Том, тащи сюда Алису, а сам вали отсюда.
   Том встал и побрел к умывальнику. Водяной Зверь оглядел стол в поисках чистого стакана, какой-то нашел, но можно ли его считать чистым...
   - Все равно продезинфицируется, - решил Алекс.
   Отобрал стакан у Водяного Зверя, сунул под стол и стал наливать спирт из фляги.
   Алиса захромала к столу, на полпути остановилась, сняла с ноги последнюю оставшуюся туфлю и с силой швырнула в зеркало. Зеркало задрожало и зазвенело, но не разбилось.
   - Хорошая туфля, двадцать долларов за пару, - прокомментировала Бродячка. - Надо потом вторую найти.
   - Совсем леди одурела, - прокомментировал Водяной Зверь.
   Алиса подошла к столу и плюхнулась на стул, который только что освободил Том.
   - На, выпей, - сказал Алекс и протянул ей стакан.
   Алиса принюхалась и страдальчески сморщилась.
   - Алкоголики, - констатировала она. - А что, виноградного сока не нашлось?
   - Пей, что дают, дура, - ласково произнес Тяжелый Танцор.
   - Ты, это, полегче, - подал голос Длинный Шест.
   До этого он в разговоре не участвовал, сидел тихо.
   - Глядите, он говорящий! - воскликнул Алекс и заржал.
   - Заткнись, - сказал Тяжелый Танцор. - Давайте выпьем.
   Выпили.
   - Джон как-то рассказывал, что в древнюю эпоху был такой обычай, когда вино пили... - начал рассказывать Длинный Шест, понял, что его никто не слушает, смутился и умолк.
   - Ну что, леди, довыпендривалась? - спросил Тяжелый Танцор. - Нос цел? Алекс, посмотри, пожалуйста.
   - Да чего тут смотреть? - отозвался Алекс. - И так вижу, что цел. Покровит еще пару дней и пройдет. Сморкайся осторожнее. Осторожнее!
   Последнее предупреждение запоздало. Алиса высморкалась в салфетку, из носа потекли две кровяные струйки, закапали на скатерть и на платье.
   - Надо снять скорее и солью присыпать! - воскликнула Бродячка.
   Выбралась из-за стола, попыталась раздеть Алису, но запуталась в застежках платья. Алиса неожиданно сунула обе руки в тарелку с салатом, уронила голову на руки и зарыдала.
   - Платье можно уже не снимать, - констатировал Алекс, вытирая салфеткой с рукава брызнувший салатный сок. - Безнадежно испорчено.
   Бродячка вернулась на свое место.
   - И чего Джон так с ней нянчится? - риторически вопросил Водяной Зверь. - Длинный Шест, может, ты объяснишь? Ты их, вроде, давно знаешь.
   - Он ей жизнь спас два раза, - объяснил Длинный Шест.
   - А, тогда понятно, - сказал Водяной Зверь.
   - Она что, уснула, что ли? - поинтересовался Тяжелый Танцор.
   - Похоже на то, - сказал Алекс.
   Вытащил палочку из мясного рулета, потыкал Алису в шею.
   - Готова, - констатировал Алекс.
   - Надо ее в квартиру доставить, - заметил Водяной Зверь.
   - В которую? - уточнил Тяжелый Танцор. - Там разве ремонт закончился?
   - Ах да, - вспомнил Водяной Зверь. - А куда тогда ее девать? Может, на сексодром оттащить? Положить в уголок, подушками прикрыть, чтобы не лезли...
   - На сексодроме сам будешь ее охранять, - заявил Тяжелый Танцор. - Пусть спит. Пусть Джон сам решает, что с ней делать, это его проблема, не наша.
   - Это ты Заку будешь объяснять, - сказал Водяной Зверь.
   - Надо будет - объясню, - сказал Тяжелый Танцор.
   - Бедная девочка, - подала голос Бродячка. - Так жалко...
   - Ее не жалеть надо, а воспитывать, - заявил Звонкий Диск. - Джона надо жалеть. Как она ему нервы мотает... Вот, помнится, когда мы только-только в столицу приехали...
   - Понаехали, - вставил Алекс.
   - ... она на базар пошла без балахона, - продолжил Звонкий Диск.
   - О, расскажи эту историю! - воскликнул Алекс. - Длинный Шест, правда, ты тогда самому Марволо дрыном в лоб засветил?
   - Не помню, - ответил Длинный Шест.
   - Неправда, - ответил Звонкий Диск. - Не самому Марволо, а какому-то копу с рынка. Но бросок вышел знатный, на трезвую голову так не получится. С таким закрутом...
   - Джон идет, - сказал Длинный Шест.
   За столом наступила тишина.
   Джон Росс вошел в столовую, он заметно пошатывался, сразу видно, что укурен. Увидел валяющуюся туфлю, улыбнулся и воскликнул радостно:
   - О, вот она, вторая!
   Подошел к столу, осмотрел Алису, потыкал пальцем, осмотрел палец и брезгливо вытер о салфетку. Алиса зашевелилась и что-то промычала из салата.
   - Бедненькая, - сказал Джон.
   Взял стул у соседнего стола, придвинул, сел рядом.
   - Длинный Шест, будь другом, - сказал он. - Найди, пожалуйста, каких-нибудь чурок чистокровных, пусть ее оттащат куда-нибудь.
   - А куда тащить-то? - спросил Тяжелый Танцор. - У вас в квартире ремонт, а на старую... Пешком она не дойдет, а повозки все заняты, высокородных гостей развозят. Разве что к седлу привязать...
   - Не пойдет, - покачал головой Джон. - Заблюет либо орать начнет... Ладно, бесы с ней, пусть так дрыхнет. Как проспится, поедем.
   - Вам лучше здесь ночевать, по-моему, - посоветовал Звонкий Диск. - До утра она точно не проспится.
   - Да, пожалуй, - согласился Джон после некоторого колебания. - Тогда так и поступим. Длинный Шест, утром, как проснешься, найди меня, у меня к тебе важное дело есть.
   - Может, сейчас обсудим? - предложил Длинный Шест.
   - Нет, сейчас не обсудим, - покачал головой Джон. - Это надо на трезвую голову обсуждать. Не забудь, найди меня завтра.
   - Не забуду, - пообещал Длинный Шест.
   - Как там, вообще, наверху? - поинтересовался Звонкий Диск.
   - Что? - не понял Джон. - Где наверху?
   - Это он наш жаргон осваивает, - объяснил Тяжелый Танцор. - Наверху - это в центральной части основного корпуса, начиная со второго этажа. На первом этаже там служебные помещения, а начиная со второго...
   - Понял, - перебил его Джон. - Там хелл какой-то творится. Никогда не видел столько упоротых людей в одном месте. И кого ни ткни - или министр, или депутат. Только одного нормального человека видел, Артур Мамут, журналист знаменитый - он, оказывается, нормальный мужик по жизни. Покурили, побеседовали...
   Тяжелый Танцор и Водяной Зверь недоуменно переглянулись.
   - А он разве... это... - осторожно начал Тяжелый Танцор. - Алису...
   - А, это... - махнул рукой Джон. - Да ну, недоразумение. А Тома надо выпороть. Говорили же ему: "Глаз не спускай, головой отвечаешь".
   - Людей пороть нельзя, - заметил Водяной Зверь. - Потому что права человека. Так в законе написано.
   - Некоторых надо, - заявил Тяжелый Танцор. - Я тоже часто хочу его выпороть. Или Дятлу отдать для опытов.
   - Да иди ты! - обиженно воскликнул Бешеный Дятел. - Я уже завязал, сколько раз можно повторять!
   - Ой, извини, - смутился Тяжелый Танцор. - Все время забываю. Не хотел обидеть, честное слово, просто привык как-то, думаю "палач", подразумеваю "Бешеный Дятел"...
   Водяной Зверь закатил глаза и мечтательно причмокнул.
   - Какой палач был! - сказал он. - Какой палач!
   - Да хватит вам меня травить, - сказал Бешеный Дятел. - Не смешно.
   - А давайте, я палачом буду, - предложил Алекс. - Буду работать на две ставки, двойную зарплату получать... Кстати! Я же хотел вас насчет технического спирта проинструктировать!
   - Палачей-людей не бывает, - быстро произнес Тяжелый Танцор.
   Фокус удался - Алекс забыл, что собирался рассказать о мерах безопасности при потреблении спирта, и переключился на другую тему. Возможно, этой унылой лекции сегодня удастся избежать. А то сколько можно, как спирту выпьет, так каждый раз: этанол, метанол...
   - Это дискриминация, - заявил Алекс. - Дискриминация - это плохо.
   - Давай тебя орком сделаем, - предложил Бешеный Дятел. - Вытато... вытату...
   - Дятлу больше не наливаем, - сказал Водяной Зверь. - Алекс, у тебя осталось еще?
   Джон принюхался, на его лице отразилось изумление.
   - Да вы спирт пьете! - воскликнул он.
   На него зашикали, он смутился и пробормотал:
   - Извините.
   - Вас это смущает, сэр Джон? - спросил Алекс.
   - Не сэр Джон, а просто Джон, - поправил его Джон. - Не надо ко мне обращаться, как к чужому, я на это обижаюсь. Нет, потребление спирта меня не смущает. Опиум - куда более опасный наркотик, он на эндорфиновые рецепторы напрямую действует...
   - На что действует? - переспросил Водяной Зверь.
   - Джон дело говорит, - прокомментировал Звонкий Диск. - Он на Дюкейна работал, он в алхимии сечет.
   Джон пристально посмотрел на Звонкого Диска, и тот понял, что сказал что-то не то.
   - Ребята, - мягко произнес Джон. - Я вас очень прошу, не произносите при мне это имя. Никогда не произносите. Меня от него колбасит. В прямом смысле колбасит, знаете, что такое судорожный припадок?
   - Так это правда про мозговой блок? - спросил Алекс.
   Джон страдальчески поморщился.
   - Молчу, молчу! - быстро произнес Алекс. - Ребята, меняем тему.
   - Ты лучше Джону налей, - посоветовал Звонкий Диск. - А то сидит, как чужой.
   - О, точно! - воскликнул Алекс. - Извините, Джон. Стакан чистый дайте кто-нибудь.
   Джон взял стакан, стоящий рядом со спящей Алисой, критически осмотрел, стер пальцем с ободка нечто мерзкое и вручил стакан Алексу.
   - Продезинфицируется, - сказал Джон. - К тому же, у нас с Алисой микрофлора общая.
   - Какой ученый... - мечтательно произнесла Бродячка.
   На нее все посмотрели, она смутилась и покраснела.
   - Так вы разбавляете? - удивился Джон.
   Рука Алекса дрогнула, сок протек на растрепавшиеся волосы Алисы.
   - А вы его чистым пьете?
   - А он чистый? - спросил Джон.
   Принюхался к стакану, поморщился и сказал:
   - Сивухи многовато. Сколько раз перегоняешь?
   - А что, можно два раза перегонять? - удивился Алекс.
   - А почему нет? - спросил Джон.
   - Алхимик... - протянула Бродячка.
   - Милая, а ты точно спирт не пила? - забеспокоился Звонкий Диск. - Ребеночку нельзя...
   - И то верно, почему нет? - ошеломленно спросил Алекс сам себя. - А что, вкуснее будет?
   - Вкуснее, - подтвердил Джон. - И голова потом меньше болит. Но выход продукта меньше получается. Надо же каждый раз вершки и корешки сливать, в вершках метанол, в корешках сивуха...
   - Кстати о метаноле! - воскликнул Алекс. - Я так и не рассказал про метанол.
   - Пойду я, - сказал Джон.
   Взял стакан, посмотрел на мутноватую жижу, плещущуюся на дне, и выпил залпом. Сморщился, передернулся, медленно выдохнул и запил соком прямо из кувшина, залив при этом рубаху. Взял Алису за лоб, приподнял ей голову, зачерпнул салата, закусил.
   - Пойду я, - повторил Джон. - Желаю хорошо отдохнуть, вы отличные ребята, я вас всех люблю. Длинный Шест, не забудь ко мне завтра зайти. Счастливо!
   - Отличный мужик, - сказал Бешеный Дятел, когда Джон удалился. - Поначалу жутковатым кажется, а потом ничего. Звонкий Диск, что ты говорил про Дюкейна?
   Звонкий Диск воровато оглянулся, убедился, что никто не подслушивает, наклонился над столом и тихо сказал:
   - Джон - Фоксхантер.
   - Да иди ты! - возмутился Водяной Зверь. - Зак мне однажды сам сказал: "Никакого Фоксхантера нет, я его придумал".
   - А он трезвый тогда был? - спросил Тяжелый Танцор.
   - Кто трезвый? - не понял Водяной Зверь. - Фоксхантер?
   - Ты, - сказал Бешеный Дятел.
   - Зак, - сказал Тяжелый Танцор.
   - Ничего не понимаю, - сказал Водяной Зверь. - Чего я? Чего Зак?
   - Кто все эти люди? - сам себя спросил Бешеный Дятел и сам засмеялся своей шутке.
   - Ладно, проехали, - сказал Тяжелый Танцор, взмахнул рукой и нечаянно опрокинул последний кувшин сока прямо на Бродячку.
   Она вспискнула и выскочила из-за стола.
   - Надо раздеть и солью посыпать, - прокомментировал Длинный Шест.
   - Сейчас я тебя солью посыплю, - огрызнулся Звонкий Диск.
   В общем, праздник удался.
  

3

  
   - Ну как? - спросил Рокки.
   - В целом нормально, - ответил Зак. - Тони в целом справился, думаю, можно считать, что экзамен он сдал, к руководящей работе привлекать можно. Мелкие накладки были, но куда без них в таком деле...
   - Говорят, на дискотеке какая-то потасовка была? - спросил Рокки.
   - Да разве это потасовка, - махнул рукой Зак. - С третьего этажа одно членодевко сбежало на дискотеку, решило сначала поплясать, а потом уже работать, когда у клиентов основные силы иссякнут. Его как-то попалили, стали ловить, оно снова сбежало, поймали Моську Рэббита...
   Заку пришлось сделать паузу, потому что Рокки стал истерически ржать.
   Он заржал так громко и неожиданно, что проходившая мимо пожилая рабыня споткнулась, рассыпала стопку грязных тарелок, которые тащила, тарелки загрохотали, зазвенели... Рабыня упала на колени, с размаху долбанулась башкой об пол и заголосила:
   - Простите, отцы высокорожденных!
   Рокки стал ржать еще сильнее.
   - Поди прочь, - велел Зак старой дуре. - А то его святейшество со смеху помрет, а ты будешь виновата. А почему, кстати, мы оба отцы? Если я отец, то Рокки тогда - дед высокорожденных!
   Теперь хохотали уже оба.
   Минуты через две Рокки утер пот со лба и сказал:
   - Коноплю надо ограничивать. Так и в самом деле помереть можно. Так что там с Рэббитом, вдули ему депутаты с министрами, гы-гы-гы?!
   - Не могу знать, - ответил Зак. - Я его спрашивал, но он ничего толком не ответил, плакал и ругался, а по делу ничего не говорил. Будь это не Моська Рэббит, а нормальный мужик...
   - Хватит меня смешить! - рявкнул Рокки.
   И тут его отпустило.
   - Короче, - сказал Рокки уже нормальным голосом. - Хотя нет, не короче. Я краем уха слышал, кто-то Мамуту навалял...
   - Не навалял, а один раз ударил, - уточнил Зак. - Ему хватило.
   - Да ну? - удивился Рокки. - Мамут - мужик большой, грузный...
   - Его Джон Росс ударил, - объяснил Зак. - Кстати о Джоне Россе. Я предупреждал, что его наложницу нельзя на церемонию приглашать, и так и вышло. Накурилась до безумия, пошла танцевать, навернулась, нос разбила, туфлю потеряла, как Синдерелла, платье обгадила...
   - Мамут из-за нее получил? - догадался Рокки.
   - Из-за нее, - подтвердил Зак. - То ли она к нему приставала, то ли он к ней, теперь уже не разберешь. Джон к ним подошел, представился, Мамут не расслышал, стал руками махать...
   - Это плохо, - сказал Рокки. - Если Мамут на Джона обиделся...
   - Вроде не обиделся, - сказал Зак. - Они потом трубку мира курили, а потом Мамут домой поехал, а Джон пошел в боевое братство дальше праздновать. Накурился очень сильно, впервые его вижу таким накуренным. Ко мне приставал, за грудки хватал, радовался, говорил, типа, мы победили, это великий день... Как-то странно он относится к этой электростанции, неестественно, энтузиазм слишком большой. Хотя, понять его можно...
   Рокки загадочно посмотрел на Зака, дескать, думаешь, ты понимаешь, о чем говоришь? Ну-ну.
   - С Алисой надо что-то делать, - сказал Зак. - Джон в ней души не чает, а всех остальных она уже достала. Не думаю, что из нее хороший ассасин получится, слишком она неуравновешенна. Я по этому поводу с Мортимером говорил, он подтверждает.
   Рокки вздохнул.
   - Может, Джону как-нибудь намекнуть? - продолжал Зак. - Я с Германом разговаривал, он сказал, что уже как только ни намекал, а Джону все без толку.
   - Имеет право, - сказал Рокки.
   - Чего? - не понял Зак. - Кто имеет право?
   - Джон имеет право, - объяснил Рокки. - Такой человек, как Джон Росс, имеет право иметь маленькие слабости.
   - Фигасе маленькая слабость! - воскликнул Зак. - Да она мне все братство деморализует! И что значит "такой человек"? В штатном расписании значится "чиновник для особых поручений", даже не начальник никакой. Мне бы хотелось получить ясность насчет его статуса.
   - По-моему, его статус вполне ясен, - сказал Рокки. - Чиновник для особых поручений. Для особых. Понимаешь?
   Зак пожал плечами и ничего не ответил.
   - Девчонку не трогай, - велел Рокки. - Я с Джоном сам поговорю.
  

4

  
   Утром Длинный Шест обнаружил Джона в баре. Джон пил чай с печеньками, читал утреннюю газету и выглядел довольно бодрым. Длинный Шест сел напротив и пожелал шефу доброго утра.
   - И тебе доброго утра, - отозвался Джон. - Как здоровье? Голова не болит?
   Длинный Шест пожал плечами, дескать, вроде нет.
   - Вот и хорошо, - сказал Джон. - Наливай чаю, вот чашка, угощайся печеньками, не стесняйся. Сейчас у нас будет серьезный разговор, сконцентрируйся.
   Длинный Шест налил чаю, надкусил печеньку и сконцентрировался.
   - Как у тебя, с боевыми братьями все в порядке? - спросил Джон. - Контакт наладился?
   - Более-менее, - ответил Длинный Шест.
   - Это хорошо, - сказал Джон. - Нравится боевое братство?
   От этого вопроса Длинный Шест чуть не подавился печенькой.
   - Издеваетесь? - спросил он. - Как оно может не нравиться? Да я никогда и не мечтал в таком коллективе оказаться, я и подумать не мог, что такое бывает!
   - Помнишь наш первый разговор в штрафном загоне? - спросил Джон. - В тот раз, когда мы дохлых эльфов по двору раскладывали.
   - Конечно, - кивнул Длинный Шест. - А что?
   - Тогда ты поклялся служить мне до самой смерти и выполнять любые мои повеления, - сказал Джон. - Помнишь? Так вот, я освобождаю тебя от этой клятвы.
   - Почему? - изумился Длинный Шест. - Я сделал что-то неправильное? Я вас разочаровал?
   - Нет, - покачал головой Джон. - Я хочу поручить тебе очень сложное и ответственное задание. И мне нужно, чтобы ты подчинялся мне не из-за клятвы, данной давным-давно и при совершенно других обстоятельствах, а по собственной воле, разумно и осознанно. Тебе придется в полной мере проявить смекалку, изобретательность, решительность и упорство. И еще это будет очень грязное дело. А если ты не справишься, ты прославишься в веках как Джудас. Ты клялся пожертвовать ради меня жизнью, но готов ли ты пожертвовать бессмертной душой?
   Длинный Шест ответил немедленно, не раздумывая.
   - Готов, - ответил он.
   Несколько секунд Джон испытующе разглядывал Длинного Шеста, затем рассмеялся и хлопнул его по плечу.
   - Боевое братство хорошо на тебя влияет, - констатировал Джон. - Решительности в тебе стало - хоть отбавляю. Тогда начнем инструктаж. Начнем, пожалуй, вот с этого. Держи.
   Еще садясь за стол, Длинный Шест заметил, что рядом с локтем Джона на столе лежит маленькая коробочка из тех, в которых богатые женщины хранят драгоценности, у Алисы таких коробочек штук пять. А теперь Джон открыл ее и протянул Длинному Шесту.
   - Серьга, - прокомментировал Длинный Шест. - Тяжелая какая... Рисунок непонятный - то ли черный цветок, то ли Ктулху без щупалец...
   - Йог-Сотот, по-моему, - сказал Джон. - Но это неважно. Посмотри, что с другой стороны.
   Длинный Шест вытащил серьгу из коробочки, перевернул.
   - Щупальце, - констатировал он.
   Джон вдруг зашипел и стукнул кулаком по столу.
   - Твою мать! - сказал он. - У тебя уши не проколоты!
   - Если надо - проколю, это дело нехитрое, - сказал Длинный Шест. - Попрошу Алекса...
   Джон задумчиво побарабанил пальцами по столу.
   - Вот так и рассыпаются хорошие планы, - пробормотал он. - Придется ждать, пока дырка подживет... А то начнется воспаление прямо в степи...
   - Так мы в Оркланд поедем? - догадался Длинный Шест.
   - Не мы, только ты, - покачал головой Джон. - Короче, так. Прижми серьгу к уху, а щупальце засунь внутрь, в слуховой проход. К левому уху прижми, ты же вроде не содомит.
   Длинный Шест прижал серьгу к левому уху, засунул щупальце в слуховой проход и спросил:
   - Что теперь?
   - Раз, два, три, проверка связи, - проговорила серьга холодным и безжизненным голосом, абсолютно лишенным интонаций.
   Длинный Шест вздрогнул и выронил серьгу, она покатилась по столу и упала бы на пол, если бы Джон вовремя не прихлопнул ее рукой.
   - Осторожнее, - сказал Джон. - Не дай боги тебе ее потерять или сломать.
   - Это Йог-Сотот говорил? - спросил Длинный Шест.
   Джон непонимающе уставился на него, и Длинный Шест понял, что сморозил глупость.
   - Нет, не Йог-Сотот, - сказал Джон. - Это я говорил. Голос специально искажен, чтобы если кто подслушает, не узнал меня по голосу. Это, скорее всего, излишняя предосторожность, но береженого боги берегут.
   - Но ваши губы не двигались, - сказал Длинный Шест.
   - Я говорил мысленно, - объяснил Джон. - Эта серьга - артефакт, она принимает мои мысли и произносит их в твоем ухе. Там еще есть микрофон, так что твои слова я тоже буду мысленно слышать.
   - Волшебство, - понял Длинный Шест.
   - Можно и так сказать, - кивнул Джон. - Там внутри микроядерный аккумулятор, знаешь, что такое?
   - Другое волшебство? - предположил Длинный Шест.
   - Да, другое волшебство, - согласился Джон. - Если положить эту серьгу на наковальню и ударить молотом, серьга взорвется и сотрет кузню с лица земли. Если просто уронить серьгу, как ты только что уронил - ничего не будет. А что будет, если раздавить ее каблуком - не знаю. Но лучше не проверять. Осознал?
   - Осознал, - кивнул Длинный Шест.
   - Тогда пойдем дальше, - продолжил Джон. - Когда я к ней подключаюсь, она греется, при этом чем дольше подключение, тем сильнее нагрев. Поэтому большую часть времени я не буду тебя слушать. Если захочешь что-то мне сказать, нажми пальцем вот сюда. Потом потренируйся, выработай привычку поглаживать серьгу как бы машинально. Чтобы когда будет надо, ты мог незаметно сжать ее, не прерывая разговора с кем-нибудь. Далее. Серьга не работает в подвалах, пещерах и подземельях. Можешь сжимать ее сколько угодно, она будет нагреваться, но я ничего не услышу, пока ты не выйдешь на открытый воздух.
   - Но здесь она работает, - заметил Длинный Шест. - Это потому что вы рядом?
   - Нет, - покачал головой Джон. - Внутри зданий она будет работать, разве что если стены слишком толстые... Короче. Пусть Мортимер проколет тебе ухо и продезинфицирует ранку, и еще попроси у него какой-нибудь антисептик с собой в дорогу. Но не спирт, мазь какую-нибудь. Завтра утром ты отправишься в путь. Вначале поедешь в Ноддинг Донки, там будет операция прикрытия. Лошадь возьмешь ту, на которой я в Оркланде ездил, это важно. Заранее придумай какую-нибудь легенду, почему ездишь именно на ней. Если ничего не придумается, просто посылай подальше всех, кто спрашивает. Понял?
   - Понял, - кивнул Длинный Шест. - А почему именно эта лошадь? Она, по-моему, даже для орка слишком убогая.
   - Потом узнаешь, - сказал Джон. - Слушай дальше. Я дам тебе пакет, отвезешь его местному боссу, там внутри письмо, в нем написано, что у тебя особо важная и секретная миссия, и тебе надо оказывать максимальное содействие. Письмо подписано Адамсом, подпись подлинная, печать тоже. Что за миссия, он не знает, я попросил, он подписал. Соберешь местных геодезистов, примешь у них клятву о неразглашении. Я тебе потом выдам карту с пометками, покажешь ее геодезистам, потребуешь, чтобы прокомментировали. Комментарии слушай внимательно, задавай умные вопросы. Когда они запутаются, скажешь, что услышал достаточно, напомнишь о неразглашении и всех распустишь. Потом подвалишь к какому-нибудь завхозу, потребуешь выдать тебе паек на тридцать дней, палатку и все прочее, что нужно для путешествия. Будут набиваться попутчики, всех посылай. Ты поедешь не туда, куда все будут думать, а обратно в столицу, но в город не въедешь, а свернешь на Иденский тракт. Звонкий Диск тебя уже научил картой пользоваться?
   - Теорию я знаю, - сказал Длинный Шест. - Практики пока не было...
   - Практика будет, - пообещал Джон. - Читать научился?
   - По складам, - ответил Длинный Шест.
   Джон недовольно поморщился.
   - Сойдет, - сказал он. - Я тебе еще одну бумагу дам, спрячешь ее поглубже, доставать можно только в крайнем случае, если положение совсем уж безвыходное. В бумаге написано примерно следующее. Все, совершенное и несовершенное предъявителем сего орком по имени Топорище Пополам, совершено или, соответственно, не совершено, с ведома и по волеизъявлению кардинала-первосвященника Всея Человеческой Общины сэра Герхарда Рейнблада. Подпись, печать.
   - Подпись подлинная? - удивился Длинный Шест.
   - Нет, - ответил Джон. - Бумага поддельная, качество подделки плохое. Применять можно только в самом крайнем случае, только чтобы время выиграть. Первый знающий человек раскусит ее в момент. Но для Оркланда сгодится.
   - Я должен буду всем говорить, что меня зовут Топорище Пополам? - спросил Длинный Шест.
   - Только когда окажешься на Иденском тракте, - уточнил Джон. - Длинный Шест как бы выполняет задание в Ноддинг Донки, а в Оркланд едет Топорище Пополам. Понял?
   - Понял, - кивнул Длинный Шест. - Только одного не понял. Почему вы не хотите сейчас рассказать, в чем суть моего задания?
   - Сейчас нельзя, - сказал Джон. - Если это тебя смущает, ты можешь отказаться.
   Длинный Шест пожал плечами и некоторое время молчал. А потом вдруг просветлел лицом и воскликнул:
   - Вспомнил! Топорище Пополам - личный слуга Питера Пейна, я его мельком видел, когда Пейн в Брювери приезжал. Тогда Звонкий Диск сопровождал Пейна по стройке, потом подошли вы...
   - Правильно вспомнил, - кивнул Джон. - Да, ты будешь изображать именно его. Вы непохожи, но это неважно. Если все пойдет по плану, твой внешний облик вообще не всплывет, а если даже всплывет... там столько всего всплывет... Короче, вот такое задание. Ты можешь отказаться. Ругать или наказывать я тебя не буду, подберу кого-нибудь другого.
   - Ну уж нет, - заявил Длинный Шест. - Я обещал вам служить, значит, буду служить, не жалея ни жизни, ни бессмертной души. А насчет того, что дело грязное... Вы же помните, чем я в штрафном загоне занимался, куда уж грязнее...
   Джон улыбнулся и сказал:
   - Бедная у тебя фантазия. Короче, так. Идешь к Алексу, он тебе прокалывает ухо и наблюдает, пока не заживет как следует. Когда скажет, что через сутки можно отправляться в дальнюю дорогу, доложишь мне, я тебе выдам вещи, про которые говорил. Про серьгу всем говори, что амулет, про остальные ее свойства никому не рассказывай. Ни Герману, ни Заку, ни Звонкому Диску, вообще никому, понял? Ну, давай, удачи тебе.
   Длинный Шест забрал серьгу и ушел. Джон залпом допил остывший чай, выкурил косяк и тоже ушел. А через минуту из-под диванчика, на котором сидел Джон, выползла Алиса.
   Она не помнила, как попала сюда. Как вчера наслаждалась поездкой в роскошной карете - помнила. Как скучала на церемонии в Брювери - тоже помнила. Как они ехали обратно, курили с Джоном один косяк на двоих и целовались всякий раз, когда карета оказывалась в темном пространстве, до которого не добивали лучи электрических фонарей - тоже помнила. А потом Джон куда-то делся, Том, которому Джон поручил за ней присматривать, накурился и сам поплыл, а потом... Как она оказалась в баре под столом? Почему она босая, куда делись двадцатидолларовые туфли, которые она купила специально для праздника? И почему подол ее прекрасного платья за девяносто девять долларов весь в каких-то пятнах? Очевидно, упоролась вчера вусмерть. Джон опять ругаться будет.
   Алиса проснулась, когда услышала разговор Джона с Длинным Шестом. Вначале она хотела вылезти немедленно, но постеснялась, решила подождать, когда они уйдут. А потом они начали говорить о секретных делах, явно не предназначенных для ее ушей, и Алиса решила, что теперь вылезать точно не стоит. Когда Длинный Шест уронил артефакт, Алиса испугалась, что сейчас кто-то из них полезет под стол, найдет ее, придется объясняться... позор-то какой... Она взмолилась Никс Милосердной, и Никс не подвела, серьга-артефакт не скатилась со стола, Алиса осталась незамеченной. Теперь не придется объяснять, что из всех подслушанных секретов она поняла только то, что говорилось про Топорище Пополам. Видела она этого орка, урод уродом.
   Она ползком перебралась к соседнему столику. В случае чего скажет, что там спала. Но, скорее всего, никому ничего говорить не придется, сейчас она встанет, выйдет из бара, и кому какое дело, что она босиком?
   - Ой, блин! - воскликнул бармен и схватился за сердце. - Леди, ты меня до инфаркта доведешь! Ты что, вампиркой заделалась?
   За барной стойкой было большое зеркало. Алиса увидела в нем свое отражение и ужаснулась. Не только подол у платья обгажен, оно все в пятнах, будто соками поливали, причем разными, из декольте рыбий хвост торчит, в волосах куски салата застряли, нижняя половина лица вся в засохшей крови... так вот почему нос болит...
   - Эй, Рыбка! - позвал кого-то бармен. - Иди сюда скорее! Леди нашлась! Иди быстрее, такое зрелище пропустишь!
   Дверь, ведущая в кухню, приоткрылась, оттуда высунулась толстая орчанка в поварском халате и колпаке. Увидев Алису, она всплеснула руками и заголосила:
   - Ой, девочка! Что же ты с собой сделала? Пойдем, умыться помогу! Чего лыбишься, охальник? Поди, дежурному скажи, что леди нашлась, а то сэр Джон, небось, извелся уже весь!
   - Сэр Джон минуту назад вышел отсюда, - ответил охальник. - И ничуть он не извелся. Хотя позвать его надо, пусть полюбуется.
   Алиса представила себе, как Джон увидит ее в таком виде, и разрыдалась.
  

5

   Джон прогуливался по аллее парка, рассеянно ковырял травинкой в зубах и размышлял. Процесс пошел. Сегодня вечером Длинный Шест будет щеголять с артефактом в ухе, дня через три медицина даст добро, еще два дня на операцию прикрытия, ну, пусть три, двенадцать дней на дорогу... Дальше считать труднее, дальше начинают существенно влиять неучтенные факторы. Но в целом... Если не случится ничего из ряда вон выходящего, дней через шестьдесят Алиса и Длинный Шест станут людьми, а Родина получит благую весть о возвращении Джулиуса Каэссара. Не вся Родина, конечно, а только избранные представители. Но это если замысел реализуется успешно. А если не реализуется... Ничего ужасного, скорее всего, не произойдет, вероятность фатального исхода невелика, бегство из Оркланда было куда более опасной авантюрой. Но сколько смертей предстоит, сколько грязи...
   Будь Джон Росс моложе, он бы решил, что победа уже в кармане. Когда Питер Пейн подбросил мысль, что хотя бы один из стратегических складов вполне мог сохраниться в целости до настоящего времени... Удивительно, что сам Джон об этом раньше не подумал. Должен был сообразить, что раз маломощное силовое поле каэссаровой дачи продержалось все межвременье, то стратегические склады тем более должны по-прежнему прятаться под призрачными колпаками. Как же Джон тогда разволновался... Чуть не забыл, что надо припадок изобразить. Хорошо, что Пейн такой лошара, так и не заметил ничего подозрительного.
   Через несколько дней со складом вооружений удалось установить связь, перед мысленным взором Джона развернулась опись армейского имущества... Истребители класса "Дельта" - сто штук, штурмовики класса "Крау" - сто штук, мобильные комплексы планетарной обороны, ударные рои, беспилотные разведчики, орбитальные транспортные системы... Боезапас "Грантчестера" уже пополнен, теперь орбитальная платформа заряжена под завязку. На смену тем бомбам, которые Джон израсходовал на эльфов, олигархов и Рейнблада, пришли другие. Жаль, не удалось восстановить систему доставки малых грузов в произвольные точки планеты, кое-какие артефакты Джону сейчас очень пригодились бы. Но зато удалось запустить лапу в закрома дома Тринити и добыть почти все нужные артефакты там. И главный из них - серьга. Уникальная штуковина, без ретранслятора до спутника добивает, Джон первоначально рассчитывал, что Длинному Шесту придется телефон прятать где-то в вещах, а это неудобно и не слишком надежно. Потеряет или украдут... Или пойдет по нужде, барахло оставит, забредет за скальный выступ... Моноблочный девайс намного удобнее.
   Трудно было побороть искушение немедленно призвать к Барнард-Сити десяток-другой летающих тарелок, взойти на крыльцо дворца Трисама и завопить во все горло:
   - Поклоняйтесь мне, я Джулиус Каэссар! Я вернулся и да будет так воистину!
   И склонятся вельможи и чиновники перед мощью древних технологий, и воздадут вернувшемуся Каэссару великие почести, и прикажет Джон принять справедливые законы, и станет все по его воле... Ага, как же. Получит новоявленный черный властелин стрелу в глаз, и этим все закончится. А скорее, не стрелу, а бластером накроют для пущей надежности. Или Рейнблад "Фебосом" ударит. "Фебос", правда, не так просто подорвать без пульта, но было бы желание...
   Все начинающие диктаторы разделяют одно общее убеждение. Они полагают, что жизнь устроена как шахматная партия, они не понимают принципиального различия между одним и другим. В шахматах фигуры двигают, в жизни их просят подвинуться. Правитель может сколько угодно говорить о своей неограниченной власти, никто не скажет ни слова против, но только потому, что слова никому не мешают. Но когда слова переходят в дела... Человека нельзя заставить делать что-то конкретное, можно только убедить. Не заставить пленника выдать тайну, но убедить, что моральные мучения от выданной тайны будут не столь сильны, как телесные мучения от невыданной тайны. Не запретить чиновнику брать взятки, а убедить, что брать взятки нецелесообразно. Многие чиновники полагают, что приказы выполняются, потому что их положено выполнять, обычно это верно, но только до тех пор, пока чиновник не отдаст приказ, выполнять который не хочется. И тогда начинается: неповиновение, саботаж, тысячи отговорок... И так будет до тех пор, пока на сцене не появится другой начальник, более умный, который перестанет заставлять и начнет убеждать. При этом не обязательно убеждать прямыми словами, обманом тоже можно.
   Никогда не бывало ни в истории Барнарда, ни в истории Земли Изначальной, чтобы власть в стране поменялась, когда в этой стране все в порядке. Идеального порядка не бывает никогда, но когда народ полагает, что порядка достаточно, глупо ждать перемен. Чтобы построить светлое будущее, сначала надо разрушить темное прошлое. Но здесь есть опасность переусердствовать, как переусердствовали в свое время Красс с Каэссаром. За разрушением всегда следует созидание, но интервал между одним и другим может растянуться на сотни тысяч дней.
   Технически ничто не мешает замочить Рейнблада уже сейчас, а старого наркомана Трисама просто выгнать из дворца поганой метлой. Захватить власть и начать строить светлое будущее своими руками, не прибегая к сложным интригам. Но мало захватить власть, надо ее удержать. А еще лучше сделать так, чтобы власть не пришлось удерживать, чтобы власти как таковой у тебя не было, но чтобы все важное делалось по твоему желанию. В разумных пределах, конечно, есть законы мироздания, которые не может поколебать даже бог. Раньше, в прошлой жизни, Джон не вполне осознавал это, но теперь осознал.
   Настоящий правитель не приказывает, а координирует. Не подавляет волю подчиненных, а направляет в нужную сторону. Создает и поддерживает порядок вещей, при котором нет необходимости приказывать, а каждое начальственное указание порождается вопросом подчиненного: "Что мне делать?" Это, конечно, идеальная модель, в реальности так красиво не получается, но стремиться к этому можно и нужно.
   Не бывает твердой власти без народного волеизъявления. А народное волеизъявление не приходит само собой, сначала надо завоевать авторитет, чтобы тебя почитали почти как бога, чтобы твоим приказам подчинялись с радостью, чтобы по твоему слову без колебаний шли на смерть и отдавали демонам бессмертные души. Чтобы в тебя верили. Но для этого сначала надо отдать демонам свою бессмертную душу. Как же не хочется... Говорят, победителей не судят, но сам победитель судит себя всегда. Если, конечно, победитель достоин одержанной победы.
   Джон смотрел в будущее и видел грязь, кровь и предательство. Он лукавил, когда говорил Длинному Шесту, что в случае неудачи тот прослывет Джудасом. Истинным Джудасом станет сам Джон Росс, и неважно, победит он или проиграет. И неважно, узнает ли кто-нибудь о той мерзости, которую Длинный Шест скоро начнет претворять в жизнь. Сам Джон будет знать о ней в любом случае. Можно убеждать себя, что общество Барнарда поражено смертельным недугом, что раковую опухоль социальных извращений надо удалять, пока не поздно, и пусть раковые клетки сколько угодно вопят о своих правах... И это будет правда, в данном случае цель безусловно оправдывает средства, но когда задумываешься о том, что это за средства... Куда там Гитлеру с его холокостом...
   Ладно, хватит терзать душу, потерзал и хватит. Решение принято, пора его выполнять. А с совестью как-нибудь договоримся.
  

ГЛАВА ВТОРАЯ. ДЛИННЫЙ ШЕСТ В ПОХОД СОБРАЛСЯ

1

   Питер Пейн всегда возлагал большие надежды на собственное будущее. Отличник в гимназии и академии, затем многообещающий молодой пилигрим, один из лучших искателей артефактов во всем Барнарде, затем старший научный сотрудник, прист, дьякон... Он всегда был в числе лучших - и как ученый, и как организатор. Он полагал, что через тысячу-другую дней вполне может добиться титула бишопа и должности советника магистра. А когда Питер узнал про Плохое Место, он решил, что его возвышение произойдет еще быстрее.
   Но его надеждам не было суждено сбыться. Орк-полукровка по кличке Серый Суслик, оказавшийся на деле человеком-преступником Фоксхантером, переиграл его и вырвал победу из-под самого носа. И чуть было не оборвал жизнь и карьеру молодого дьякона - начал шантажировать, дескать, расскажу его божественности кардиналу-первосвященнику, как ты облажался... Хорошо, что Питер нашел в себе силы не поддаться шантажу, сам покаялся перед кардиналом, был прощен и даже получил индульгенцию - документ, утверждающий, что все, совершенное данным человеком, совершено с ведома кардинала и на благо Родины. Невероятная степень доверия!
   Впрочем, доверие кардинала Питер не оправдал. Но его божественность сам виноват - зря понадеялся, что Питер станет таким же хорошим разведчиком, как и ученым. К оперативной работе Питер оказался совершенно негоден, вербовку Фоксхантера провалил, затем провалил операцию по ликвидации дома Адамса, которую кардинал Рейнблад поручил ему курировать, и его божественности пришлось в результате ликвидировать дом Тринити, а Рокки Адамса - наоборот, возвысить... В общем, подвел Питер кардинала, крепко подвел. Наказывать Питера кардинал, правда, почему-то не стал, возможно, потому, что просто забыл о нем на время. Питер не собирался напоминать сэру Рейнбладу о своем существовании. По крайней мере, в ближайшее время.
   Премия за поход к Плохому Месту была последней, других не предвиделось. Дом Питера нуждался в ремонте фундамента, и когда его теперь делать - одни боги знают, зарплаты старшего научного сотрудника хватает только на повседневные нужды, даже двух рабынь пришлось продать. Сейчас в доме Пейна жили только трое человекообразных: сам дьякон, воин-полукровка по имени Топорище Пополам и старенькая Окно В Полночь, совмещающая обязанности кухарки и уборщицы. По-хорошему, ее уже давно следовало сдать на мясо и купить рабыню помоложе, но с началом Великой Стройки цены на рабов так взлетели... Неизвестно теперь, когда Питер сможет позволить себе обновить старую рабыню. Так, глядишь, помрет Окно В Полночь, придется Топорищу Пополам самому полы мыть и жратву готовить... Он и так уже на базар ходит, для дипломированного воина - позор.
   Но есть надежда, что проект, которым Питер сейчас занимается, позволит переломить ситуацию. Кардинал предоставил Питеру почти неограниченный доступ к главному церковному компьютеру и велел разобраться в некоторых странностях, которые заметил в хранящихся там данных. Но легко сказать: "Разберись", а реально разобраться оказалось совсем не просто. Питеру пришлось глубоко изучать компьютерное дело, затем статистику, кластерный анализ, факторный анализ... Он ощущал себя студентом-переростком, мучительно постигающим высокую науку древних эпох в смутной надежде, что когда-нибудь это пригодится. Приходил в рабочий кабинет, заваривал чай, раскрывал учебник, раскрывал задачник, и начинал решать. Просто читать учебник бессмысленно, высшая математика - такая наука, что пока сотню задач по одной теме не прорешаешь, не поймешь вообще ни хрена. А потом такое просветление наступает, будто дао постиг, счастье неимоверное. А потом снова понимаешь, что ничего не понимаешь. Питер полагал, что скоро станет самым квалифицированным математиком во всем Барнарде, но будет ли от этого практическая польза - пока не знал. Он все еще не представлял себе, как будет решать задачу, поставленную Рейнбладом. Он ее и сформулировать-то толком не мог, разве что в терминах "какая-то ерунда происходит".
   Каждое утро Питер Пейн уходил на работу, а Топорище Пополам отправлялся на базар. По дороге он проходил мимо дворца Тринити, там перед входом разбит маленький и уютный тенистый скверик, и Топорище Пополам завел привычку заходить внутрь, присаживаться на скамейку и сидеть полчаса, любуясь цветочными клумбами и смутно надеясь, что, может быть, когда-нибудь...
   Когда-нибудь наступило на пятый день. К нему подошел орчонок-подросток, явный полукровка, сел рядом и спросил:
   - Ты Топорище Пополам?
   - Я, - ответил Топорище Пополам.
   - С Тяжелым Танцором хочешь поговорить? - спросил орчонок.
   - Хочу, - ответил Топорище Пополам.
   - Пойдем, - сказал орчонок.
   И они пошли. Но не в центральный вход, а вдоль забора и затем внутрь через неприметную калитку, скрытую от посторонних глаз зарослями можжевельника. Топорищу Пополам велели надеть на голову пчеловодческую вуаль и повели в легендарную казарму номер три.
   Тяжелый Танцор принял его в собственном кабинете. Удивительное дело - у орка собственный кабинет! Впрочем, Тяжелый Танцор - не обычный орк, а один из высших иерархов боевого братства. Будь он церковником, был бы уже дьяконом.
   - Здравствуй, дорогой, рад тебя видеть! - поприветствовал его Тяжелый Танцор. - Вуаль можешь снять, здесь чужие не ходят.
   Встал с роскошного кресла орочьей кожи, крепко обнял гостя, похлопал по спине, усадил в другое роскошное кресло, собственноручно налил чаю и раскурил трубку мира. Топорище Пополам понял, что поступил правильно. Вначале он колебался, ведь то, что он делает - предательство, нарушение присяги, Питер Пейн - законный добрый господин... Да какая к бесам и демонам присяга! Достало уже полы мыть вместо болезной старушки, которая вот-вот окочурится. Здесь, в боевом братстве, его будут ценить по-настоящему, не так, как добрый господин Питер Пейн. Собственный кабинет вряд ли сразу дадут, но...
   - Хочешь стать одним из нас? - спросил Тяжелый Танцор.
   - Хочу, - ответил Топорище Пополам.
   - Это надо заслужить, - сказал Тяжелый Танцор.
   - Я готов, - сказал Топорище Пополам.
   Тогда Тяжелый Танцор стал его расспрашивать, но почему-то не о Питере Пейне, а о Джоне Россе, а точнее, о Сером Суслике - именно так называл себя Джон Росс, когда пробрался в экспедицию Пейна под видом орка-проводника. Топорище Пополам рассказал все, что знал. А когда он закончил говорить, Тяжелый Танцор откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, задумался, а затем открыл глаза и сказал:
   - Не сходятся концы с концами в твоем рассказе. Получаются как бы два разных человека. Вначале Джон Росс ведет себя как обычный орк, а потом вдруг...
   Он не стал заканчивать фразу, все было ясно и так.
   - Я тоже это заметил, - сказал Топорище Пополам. - По-моему, все просто. Вначале он изображал орка, а потом перестал.
   - Это понятно, - кивнул Тяжелый Танцор. - Но другое непонятно. Почему он изображал орка так странно? Зачем эльфов на вас навел?
   - Не знаю, - растерялся Топорище Пополам. - Может, хотел посмотреть, как из бластера стреляют?
   И сразу смутился, потому что понял, какую глупость сморозил. Джон Росс - профессионал матерейший, как из бластера стреляют, он точно видел не раз.
   - Ладно, я тебя понял, - сказал Тяжелый Танцор. - Надевай вуаль, тебя проводят.
   - Мне обратно к Питеру возвращаться? - спросил Топорище Пополам.
   - Конечно, - ответил Тяжелый Танцор. - Больше на ту скамейку просто так не садись, только если узнаешь что-то важное, что боевому братству надо знать. Тогда садись, тебя сразу ко мне проведут, расскажешь.
   - И долго так будет продолжаться? - спросил Топорище Пополам. - Я думал, меня сразу примут...
   - Тебя уже приняли, - сказал Тяжелый Танцор. - Но я начинаю сомневаться, не зря ли. Мне начинает казаться, что ты пришел сюда не братству служить, а свой личный комфорт повышать. Если я угадал - лучше на ту скамейку больше никогда не садись. Подумай над моими словами, Топорище Пополам. И удачи тебе.
   Топорище Пополам долго думал над словами Тяжелого Танцора, но так и не смог придти к определенному мнению. Отчаявшись, он спер у хозяина доллар, купил на рынке живого кролика и принес в жертву Никс Милосердной. Топорище Пополам молился о знамении, и на следующее утро Никс явила его.
   Через полчаса после того, как добрый господин ушел на работу, в калитку постучался монах в балахоне и капюшоне, низко надвинутом на глаза. Топорище Пополам не стал отодвигать засов, а просто крикнул:
   - Святой отец, вы к кому?
   Монах поднял капюшон с лица, и стало видно, что это не монах, а Джон Росс.
   - К тебе, - сказал он. - Пойдем, дело есть.
   Топорище Пополам отодвинул засов и вышел на улицу. Джон Росс не стал его поджидать, а быстро пошел куда-то в сторону трущоб. Топорище Пополам пошел за ним, но не догоняя, а на расстоянии - он понял, что Джон Росс не хочет, чтобы их видели вместе.
   Вскоре Джон Росс свернул с улицы и стал спускаться в овраг, отделяющий трущобы от приличного района. На противоположном склоне оврага сидели какие-то наркоманы, при виде монаха они перестали разговаривать и недоуменно уставились на него.
   - Глюк, - отчетливо произнес кто-то из них.
   Джон Росс остановился и продемонстрировал наркоманам метательный нож.
   - Не дергайтесь, ребята, - сказал он. - Мне нет дела до вас.
   Топорище Пополам решил, что в овраге можно уже не делать вид, что монах и орк-воин случайно идут в одну сторону. Топорище Пополам приблизился к Джону Россу, и тогда Джон Росс развернулся и ударил орка ножом в сердце.
   - Ничего личного, - сказал Джон Росс.
   Наклонился и осторожно вытащил нож, чтобы брызнувшая кровь не запачкала балахон. Распрямился, обернулся к наркоманам и крикнул:
   - Эй, ребята! Мясо!
   И пошел прочь, насвистывая веселую песенку.
  

2

   С момента открытия электростанции прошло пять дней. За это время в жизни Длинного Шеста случилось много интересных событий.
   Дырка в левом ухе, которую пробил Алекс Мортимер острой иглой, уже не болела. Да она и вначале не сильно болела, Алекс очень аккуратно ее пробил. И дорогого антисептика не пожалел, за что большое ему спасибо. Как узнал, что Длинному Шесту надо в дальнюю дорогу отправляться, так и сказал:
   - Да езжай хоть завтра с утра. Дам тебе мази с собой, если болеть начнет или гноиться - помажешь, все пройдет. Но оно не должно ни болеть, ни гноиться, я его хорошо проколол, качественно.
   Еще Алекс сказал, что использовать в качестве пароля серьгу - очень хорошая идея. Длинный Шест спросил, что такое пароль, Алекс объяснил и посоветовал учить терминологию, чтобы не казаться дураком. Длинный Шест спросил, что такое терминология, Алекс развеселился, обозвал его необразованной жабой и сказал, что как-нибудь потом обязательно объяснит, а сегодня у него много дел. Длинный Шест доложил Джону, что готов отправляться в путь хоть завтра, тот почему-то огорчился и пробормотал себе под нос что-то вроде:
   - Блин, уже завтра резать придется... Как же не хочется...
   Но затем повеселел, выдал Длинному Шесту документы, карту, очки, кобуру с бластером, сто долларов мелкими купюрами и дополнительные инструкции. Убедился, что Длинный Шест все понял и запомнил, пожелал удачи и пошел заниматься другими делами. Длинный Шест сложил вещи в дорожную сумку, посидел в баре, выкурил косяк и пошел спать. Долго ворочался без сна, встал, оделся, снова пошел в бар, покурил опиума, не почувствовал никакого кайфа, вернулся в квартиру, лег в постель и сразу уснул.
   Отъезд Длинного Шеста прошел просто и буднично. Никто его не провожал, он просто вывел лошадь из конюшни, сел и поехал. Дежурный конюх стал смеяться над тем, какую лошадь выбрал Длинный Шест для этой поездки, Длинный Шест его обругал, конюх обиделся.
   Вечером того же дня Длинный Шест прибыл в Ноддинг Донки. Дорога прошла без происшествий, погода была хорошая, а неказистая лошадка оказалась гораздо выносливее, чем Длинный Шест ожидал поначалу. Не зря Джон Росс в свое время выбрал себе именно это животное.
   Направляясь в Ноддинг Донки, Длинный Шест немного опасался за успех миссии, которую Джон называл операцией прикрытия. Орку с понтом войти в городскую администрацию и фактически начать отдавать приказы местному аэдилу или как он там называется... Вот выпорют его, позор-то какой будет...
   Длинного Шеста не выпороли. Бумага с личной подписью его святейшества произвела прямо-таки волшебный эффект. Длинному Шесту начало казаться, что из орка он превратился даже не в человека, а в ангела или в сатира - так перед ним пресмыкались местные чиновники. Поначалу это пугало, потом стало забавлять, потом снова начало пугать. Длинный Шест с детства привык, что люди - высшая раса, а орки - низшая, а теперь, когда выясняется, что эти расы так легко поменять местами...
   Собрание геодезистов прошло странно, но в целом удовлетворительно. Длинный Шест почти ничего не понимал в словах, что там звучали, но свою роль отыграл по полной программе. Надувал щеки, морщил лоб, закатывал глаза, что-то спрашивал, и один его вопрос даже поставил геодезистов в тупик. Длинный Шест услышал, как один из них шепотом сказал соседу:
   - А орчила-то сечет в наших делах!
   Сосед в ответ зашипел, дескать, фильтруй базар, а то услышит. Длинный Шест сделал вид, что не услышал, но про себя порадовался. Чувствовать себя умным и важным так приятно!
   В общем, миссия прикрытия выполнена на отлично, Джону даже не пришлось ничего подсказывать Длинному Шесту через серьгу. Он ей вообще почти не пользовался - несколько раз проверил связь, и все. Покинув Ноддинг Донки, Длинный Шест немного попетлял по лесным дорогам, запутал следы и поехал обратно в столицу. Но в город въезжать не стал, свернул на объездную дорогу, выбрался на Иденский тракт и уже отмахал миль двадцать. Миль через пять будет отель, там надо будет заночевать, следующий отель слишком далеко.
   Длинный Шест был счастлив. Он впервые чувствовал себя свободным и значимым. Он делал важное дело, выполнял секретное задание самого Джона Росса, тайного аватара неведомого бога, и задание это выполняется просто прекрасно, вообще без проблем! Джон что-то говорил насчет грязи, предательства и возможной погибели души, но пока ничего такого даже близко не видно. Да и вообще, Длинный Шест грязи не боится, раньше боялся, когда первого пастуха зарезать собрался, а теперь не боится. Когда твое дело правое, никакая грязь не страшна!
   - А ну, посторонись, орчила! - внезапно рявкнул кто-то сзади.
   Погруженный в приятные мысли, Длинный Шест не сразу заметил, что его догнала удалая компания молодых рыцарей на скоростных лошадях по двести долларов за штуку. Надо было сразу съехать на обочину, но Длинный Шест привык, что обученная лошадь сама отслеживает подобные ситуации, а то, что эту лошадь правилам дорожного движения никто не учил - упустил из виду.
   - Ты чего такой дерзкий? - спросил Длинного Шеста один рыцарь и потянулся к рукояти меча.
   Длинный Шест склонил голову и почтительно произнес:
   - Приношу смиренные и искренние извинения, добрый сэр.
   - Представься, чувырло, как положено! - потребовал рыцарь.
   - Топорище Пополам меня зовут, - представился Длинный Шест. - Его преосвященство Питер Пейн мой хозяин. Старший научный сотрудник ордена пилигримов.
   - Ишь, как шпарит, - прокомментировал другой рыцарь. - Полукровка, в натуре.
   - Всю кровь засрали, - прокомментировал третий рыцарь.
   - Ты чего тут делаешь? - спросил Длинного Шеста первый рыцарь.
   - Выполняю секретное задание, - ответил Длинный Шест.
   - Фигасе какой дерзкий! - воскликнул второй рыцарь. - Он нам как бы намекает, дескать, отсосите...
   - Ты базар фильтруй, - обратился к нему первый рыцарь. - Должно же быть что-то святое!
   - А давайте его накажем, - предложил третий рыцарь. - Слишком много воли взяли полукровки драные. Пусть встанет на колени и попросит прощения у высшей расы.
   - И сапоги пусть целует, - подал голос четвертый рыцарь, ранее молчавший.
   - Лучше пусть у моего жеребца отсосет, - предложил второй рыцарь.
   - У тебя кобыла, - сказал ему третий рыцарь.
   - Тогда пусть отлижет, - сказал второй рыцарь.
   - Мой хозяин пожалуется его божественности кардиналу-первосвященнику сэру Герхарду Рейнбладу, - сказал Длинный Шест.
   Рыцари дружно расхохотались.
   - Да пусть хоть самому Сэйтену жалуется, - сказал первый рыцарь. - Слазь с лошади, чувырло.
   - Может, не стоит? - спросил четвертый рыцарь. - Вдруг на самом деле пожалуется.
   - Не пожалуется, - заявил первый рыцарь. - А ну слазь по-хорошему, жаба!
   И крепко обхватил ладонью рукоять меча за плечом.
   Длинный Шест сунул руку за пазуху, выхватил бластер, сдвинул предохранитель и нажал на спусковую кнопку. Закрыть глаза в момент выстрела он забыл.
   Длинный Шест ослеп. Не только от ослепительной вспышки, но и от залившего глаза горячего шашлычного сока. Лошадь оглушительно заорала, даже не заржала, прыгнула вбок, помчалась, как бешеная, неведомо куда, потеряла равновесие, и Длинный Шест почувствовал, что летит. Куда он летит, он не видел, потому что ослеп.
   Он упал в высокую траву, стебли больно хлестнули по обожженному лицу, он долго кувыркался, закатился в какую-то ложбинку и там остановился. Запах шашлычного сока смешался с запахом травы, и Длинный Шест понял, что это был вовсе не шашлычный сок, а вскипевшая кровь рыцаря, которому он вогнал пульку прямо в грудь.
   Длинный Шест моргал, тер глаза, вытирал выступившие слезы и ничего не видел. А посреди этого ничего полыхнула еще одна вспышка. Спустя секунду вздрогнула земля, а еще через три секунды прогремел гром.
   - Ну, ты дебил, - произнесла серьга нечеловеческим голосом.
   Длинный Шест понял, что вообще забыл про связь с Джоном через серьгу. Надо было сразу сжать ее, вызвать Джона, он бы... А чем бы он помог, собственно?
   - Когда бластер лежит в кобуре, всегда держи регулятор мощности на минимуме, - сообщил Джон. - Когда стреляешь, не забывай закрывать глаза. При средней мощности выстрела стрелять в упор нельзя.
   - Да знаю я, - пробормотал Длинный Шест. - Просто растерялся.
   - Да, растерялся, - согласился Джон. - Постарайся больше так не теряться.
   - Больше не буду, - сказал Длинный Шест. - Потому что меня сейчас убьют.
   - Не убьют, - возразил Джон. - Я их бомбой накрыл. Как проморгаешься, сходи, трупы проверь, если кто живой остался - добей. Только сначала лошадь свою поймай, пока далеко не ушла.
   - Где ее искать-то в степи теперь, - пробормотал Длинный Шест.
   - Двести пятьдесят шагов направо, - подсказал Джон.
   Зрение помаленьку возвращалось. Вначале Длинный Шест стал отличать светлое небо от темной земли, затем обнаружил в небе клубящийся силуэт гигантского дымового гриба. В этом грибе было нечто смутно знакомое.
   - Падающая звезда, как в Оркланде! - сообразил Длинный Шест. - Джон! Те звезды... их ты с неба сбрасывал?
   - Догадливый, - сказала серьга. - Бластер на предохранитель поставь и минимальную мощность выстави.
   Длинный Шест поставил бластер на предохранитель, выставил минимальную мощность выстрела и убрал оружие в кобуру. И пошел ловить лошадь.
   Через четверть часа он вернулся к тому месту, где на него напали рыцари. Трава выгорела на десять шагов вокруг, в пепле лежал один лошадиный труп и один человеческий... нет, два человеческих. Просто второй труп расчлененный - голова отдельно, ноги отдельно, а туловища и рук вообще нет, выгорели полностью. И еще в пепле отдельно лежит рыцарский меч, на вид совсем целый, только рукоять обгорела.
   Лошадиный труп вздохнул и издал тонкое мучительное ржание. Лошадь Длинного Шеста сочувственно заржала в ответ.
   - Людей проверь, - потребовала серьга. - А лучше сразу делай контрольные выстрелы и вали отсюда.
   - Да они точно мертвые, - сказал Длинный Шест.
   Повернул лошадь и поехал прочь.
   К этому времени грибовидное облако закрыло полнеба. Шляпка гриба начала отделяться от ножки. Скоро она отделится совсем, превратится в обычное облако, только черное, и прольется где-нибудь черным дождем, в котором вода смешана с пеплом и сгоревшей плотью, человеческой и лошадиной вперемешку.
   - Не туда едешь, - сказала серьга. - На дорогу не выезжай, степью к отелю пробирайся. А ну, пришпорь животное, быстро! Зрители приближаются. Правее держи, еще правее. Вот так. Видишь холмик прямо по курсу?
   - Что такое курс? - переспросил Длинный Шест.
   Джон перефразировал вопрос:
   - Прямо впереди холмик видишь?
   - Вижу, - сказал Длинный Шест.
   - Через пять минут ты должен быть за ним, - приказал Джон. - Чтобы ни одна собака не увидела.
   - Причем тут собаки? - удивился Длинный Шест.
   И пустил лошадь в галоп. Его последний вопрос остался без ответа.
   Через час Джон велел Длинному Шесту запутать след, и детально разъяснил, как именно это делается. Длинный Шест вначале долго не понимал, а потом понял и восхитился. Надо же, как ловко можно следы прятать!
   Дальше был долгий монотонный путь. Лошадь то взбиралась на очередной холм, то спускалась в ложбину, время от времени приходилось петлять, объезжать овраги и буераки, эти неудобства сильно утомляли животное, по дороге ехать куда быстрее и приятнее. Но ехать по дороге Джон запретил.
   Время от времени серьга оживала и давала какой-нибудь дельный совет, типа, эту горку лучше объехать слева, а вон ту - справа. Ничего другого Джон не говорил, видимо, боялся, что серьга перегреется. Но она почти не нагрелась, так, чуть-чуть.
   - Джон, можно отвлеченный вопрос задать? - спросил Длинный Шест.
   - Потом задашь, - сказал Джон. - Отель уже близко, за следующим холмом. Ты лучше не об отвлеченных вещах думай, а легенду прорабатывал. Морду и рубаху сильно изгваздал?
   Длинный Шест оглядел рубаху и понял, что изгваздал ее сильно. Раньше она была светло-серая, считай, белая, а теперь стала темно-серая с зеленым, а запах такой, будто в супе вымачивали. А морда... так вот отчего она чешется!
   - Направо в двухстах шагах овраг, там на дне ручей течет, - сообщила серьга. - Умойся и рубаху поменяй.
   - На что поменять? - не понял Длинный Шест. - Там в овраге меня кто-то ждет?
   Несколько секунд Джон молчал, затем спросил:
   - Ты разве сменную рубаху не взял?
   - А зачем? - удивился Длинный Шест. - Ты же сам сказал, всего тридцать дней, зачем сменную рубаху брать?
   Джон ответил на этот вопрос загадочно:
   - Есть такое слово - гигиена. Вернешься - я расскажу, что оно значит.
   - Я и так знаю, - сказал Длинный Шест. - Это когда палач перед пыткой руки моет, чтобы заражения крови не было.
   - Дебил, - сказала серьга. Помолчала и добавила: - Короче, так. Умойся и постарайся рубаху как-нибудь прикрыть, плащ надень, что ли. Если будут расспрашивать, скажешь, что видел вспышку, грибовидное облако, гром оглушительный, лошадь понесла, все такое... Никаких подробностей ты не видел. Постарайся к какому-нибудь каравану прибиться или к работорговцам-экспедиторам. Дашь начальнику поезда десять долларов, он тебя с радостью примет. Только заранее десятку отложи, всю пачку не свети.
  

3

  
   Джон вышел из медитации, слез с кровати и стал набивать косяк.
   - Чего грустишь? - спросил он Алису.
   Она ничего не ответила, только пожала плечами. А что тут ответишь?
   - Тебе забить? - спросил Джон.
   Алиса отрицательно помотала головой. После праздника она на коноплю вообще старалась не смотреть. Надо же было так упороться, стыд-то какой... До сих пор орки и люди пальцами показывают и смеются.
   - Танцор говорил, в нашей новой квартире ремонт уже заканчивается, - сообщил Джон. - Сходи завтра, посмотри, как там что. Обои, занавески, рюшечки всякие... Ну, и барахло начинай собирать помаленьку.
   Алиса тяжело вздохнула.
   - Попроси Танцора, пусть пару рабынь подгонит, - попросила она. - Я одна не справлюсь.
   - С чего это вдруг? - удивился Джон. - Ничего сложного нет, берешь коробку, берешь барахло, аккуратно упаковываешь... Я бы тебе сам помог, но меня завтра Герман вызовет, есть одно дело за городом, целый день будем по дорогам мотаться.
   - Паковать вещи - работа для рабыни, - заявила Алиса.
   - Ты неправильно классифицируешь работу, - сказал Джон. - Работа бывает двух видов: та, которую делать надо, и та, которую делать не надо. А все остальное от лукавого. Перевезти барахло к Тринити надо. Вот и займись.
   - Ты со мной разговариваешь, как с тупой орчанкой, - сказала Алиса.
   Джон улыбнулся.
   - Ты, вообще-то, и есть орчанка, - сказал он. - И будешь ей оставаться еще дней шестьдесят примерно. А насчет тупизны...
   Алисе показалось, что она ослышалась.
   - Шестьдесят дней? - переспросила она. - Всего шестьдесят дней?!
   - Это предположительный срок, - уточнил Джон. - Возможно, не шестьдесят, а семьдесят. А если Длинный Шест облажается конкретно, то и все сто двадцать. Но он вряд ли облажается настолько.
   - А я-то думала, куда Длинный Шест подевался! - воскликнула Алиса. - А куда, кстати?
   - Выполняет важное задание, - ответил Джон. - Имеющее прямое отношение к твоему превращению из самки в женщину.
   - Дай, что ли, покурю, - сказала Алиса.
   Набила косяк, раскурила, пыхнула.
   - Ты злоупотреблять начала, - сказал Джон. - Я тут прикинул, сколько ты скурила за сто дней...
   - Сама знаю, - вздохнула Алиса. - Достало.
   - Удивляюсь я с тебя, - сказал Джон. - Живешь, как у Джизеса за пазухой, ни в чем себе не отказываешь, люди кругом хорошие, все тебя любят...
   - Никто меня не любит! - перебила его Алиса. - Только издеваются!
   - А ты поводов не давай, и не будут издеваться, - посоветовал Джон. - Твой бзик, типа, "я человек, уважайте меня" уже всех достал, кроме меня. А то, что ты на празднике учудила - вообще ни в какие ворота не лезет.
   - Извини, - сказала Алиса.
   - Надо не извиняться, а делать выводы, - сказал Джон. - Лично я выводы из той истории сделал, а как ты - не знаю.
   - А какие выводы ты сделал? - заинтересовалась Алиса.
   - Что тебя нельзя в свет выводить, пока человеком не станешь, - сказал Джон. - Да и потом с осторожностью. Ведешь себя, как деревенщина подзаборная, в наркотиках меры не знаешь, да и когда трезвая, тоже чудишь. Про тебя уже анекдоты сочиняют. Вот, например, идет леди Алиса...
   - Не называй меня так! - перебила его Алиса. - Ненавижу это прозвище!
   - А вот это мне особенно удивительно, - сказал Джон. - Ты хочешь стать человеческой женщиной. Когда ты станешь человеческой женщиной, ты захочешь стать моей женой. Когда ты станешь моей женой, все станут называть тебя леди, потому что жена рыцаря называется леди, а не цыпа. Но ты это прозвище ненавидишь. Почему?
   - Потому что они думают, что я не леди, - сказала Алиса. - Они так говорят, чтобы меня обидеть.
   - Тебя очень легко обидеть, - сказал Джон. - Мы однажды уже обсуждали эту тему. Помнишь, тогда, в Оркланде, когда тебя на каторгу везли связанную. Ты еще тогда говорила, что я лошадиные пенисы сосу.
   Алиса стиснула зубы и процедила:
   - Не напоминай мне об этом.
   - Комплекс Синдереллы, - сказал Джон.
   - Чего? - не поняла Алиса.
   - Комплекс Синдереллы, - повторил Джон. - Есть такая сказка, очень поучительная. Жила-была одна юная леди по имени Синдерелла, ее мать умерла, отец женился на другой леди и вскоре тоже умер. Мачеха стала Синдереллу обижать и травить, а та обижалась и плакала, потому что была дура. Однажды Синдерелла обиделась особенно сильно и помолилась Кали, чтобы та организовала, чтобы Синдерелла вышла замуж за дьякона. Кали подумала: "Совсем девчонка одурела! Вообще не понимает, к каким богам с какими молитвами обращаются!" Но Синдерелла молилась каждый вечер, начала жертвы приносить, мышей, там, воробьев всяких... короче, совсем утомила богиню. Тогда Кали подарила Синдерелле туфли за двадцать долларов, еще десять долларов дала просто так, и велела идти на дискотеку. Пошла Синдерелла на дискотеку, закупилась коноплей на всю десятку, упоролась вусмерть и потеряла одну туфлю. Стала ходить всюду и искать туфлю, пристала к одному дьякону, типа, ты не видел мою туфлю? А он решил приколоться и говорит: "Давай, я тебе вдую, а потом скажу, где туфля". Ну, и вдул. И так ему понравилось, что он взял, да и поженил на ней сам себя. Он ведь тоже упоротый был. Наутро проснулся, вспомнил, что было, а уже поздно. Синдерелла-то хоть и глупая была, да не совсем. Говорит ему: "Я тебя в доме не держу, хочешь - уходи. Но все имущество оставь мне, как по закону положено". Дьякон сначала хотел ее зарезать, но тут подвалила ее мачеха с дочерьми от первого брака, стала денег требовать, слово за слово, схватился дьякон за меч, да и порубил всех, кроме Синдереллы. Синдерелла перепугалась, стала плакать, рассказывать, как мачеха над ней издевалась, короче, пожалел ее дьякон, решил не убивать. Заплатил в управу штраф за убийство мачехи, из ее же наследства заплатил, и стали они с Синдереллой жить долго и счастливо. Вот такая сказка.
   - В Идене эту сказку по-другому рассказывают, - сказала Алиса.
   - Сказки всегда по-разному рассказывают, - сказал Джон. - Это устное народное творчество, в нем мутации мемов особенно сильны.
   - Не надо пудрить мозги умными словами, - сказала Алиса. - Мемы, мутации... Я так и не поняла, комплекс Синдереллы - это что?
   - Это когда девчонка выходит замуж слишком удачно, - сказал Джон. - В сказке Синдерелла прожила с дьяконом долгую счастливую жизнь, но в жизни так не бывает почти никогда. Настоящая Синдерелла, не сказочная, неизбежно вспоминает свою прежнюю жизнь и злится. В том числе и на мужа. Потому что он знает, какая она была раньше, когда еще не была замужем. Вот представь себе, пригласили дьякона с Синдереллой на праздник, зашел разговор о садизме, а дьякон и говорит: "А вы знаете, когда моя супруга была девочкой, ее мачеха над ней так издевалась, так издевалась, вот, например..."
   - За такое убивать надо, - заявила Алиса. - Дьякона, я имею в виду. Тайна личности...
   - Всех не переубиваешь, - сказал Джон. - А если даже переубиваешь, тебе станет грустно и одиноко. Ты зря стесняешься своего прошлого. Люди и орки на тебя смотрят и думают: "Ну и дура". Но не ругают, а добродушно посмеиваются. Потому что они тебя любят. Ты такая милая... Иди ко мне, киса.
   - Обойдешься, - заявила Алиса и хлопнула Джона по руке. - Я сегодня не в настроении.
   - Ну и ладно, не больно-то хотелось, - сказал Джон. - Пойду, пройдусь. Если кто меня будет искать, я в казарме, у телок.
   - Ты меня тоже травишь! - догадалась Алиса. - Вы все надо мной издеваетесь!
   Джон улыбнулся и сказал:
   - Прости, милая, не смог удержаться. Я на самом деле пойду в парке погуляю. Меня Рокки приучил размышлять, по парку прогуливаясь, так действительно лучше думается. Не скучай, милая. И подумай над тем, что я тебе говорил.
  

4

   Серьга ожила, когда Длинный Шест почти закончил умываться.
   - Тебе повезло, - сообщила она. - Не ты один по степи шаришься. Выбирайся наверх, залезай на лошадь и объезжай овраг с юга. Давай, шевелись, живо!
   Длинный Шест поспешно натянул рубаху, выбрался наверх, сел на лошадь и стал объезжать овраг с юга, удаляясь от предполагаемого местонахождения отеля. По дороге серьга разъясняла ему, что делать дальше, и когда Длинный Шест заметил на горизонте трех конных орков, он уже понял замысел Джона. Длинный Шест пришпорил лошадь и поскакал наперехват.
   Орков на самом деле было только двое, третий всадник оказался человеком. Судя по всему, отряд работорговцев - экспедитор и два помощника. Направляются, очевидно, в Оркланд за партией рабов, а с дороги съехали, потому что испугались микроядерного взрыва.
   - Что, жабенок, тоже припекло? - обратился к Длинному Шесту экспедитор. - От конвоя отбился? Ух, попадет же тебе!
   - Вы ошибаетесь, добрый господин, - ответил ему Длинный Шест. - Я ни от кого не отбился.
   - Нечистый! - в ужасе воскликнул один из орков.
   - У меня пятьдесят долларов есть, - сказал Длинный Шест. - И еще одна интересная бумажка. Если добрый господин обучен грамоте, могу показать.
   - Покажи, - велел добрый господин.
   Длинный Шест осадил лошадь, чтобы между ним и всадниками образовалась безопасная дистанция, и развязал седельную сумку. Вытащил непромокаемый пакет, вскрыл...
   И обнаружил две вещи. Во-первых, пакет оказался не совсем непромокаемым. А во-вторых, поддельная индульгенция, якобы выписанная кардиналом Рейнбладом, оказалась куда худшего качества, чем полагал Джон. Буквы расплылись до полной нечитаемости. Длинный Шест сжал серьгу пальцами и прошептал:
   - На поддельную бумагу вода протекла, ничего не читается, расплылось.
   - Скажи ему, что это водяные знаки, - посоветовала серьга.
   - Вот, добрый господин, извольте ознакомиться, - сказал Длинный Шест и протянул бумагу.
   Человек-экспедитор взял бумагу и некоторое время разглядывал. Несмотря на то, что буквы расплылись, было видно, что он держит ее вверх ногами.
   - А это правда, что один такой лист доллар стоит? - спросил он.
   - Два доллара, - подсказала серьга.
   - Два доллара, - ответил Длинный Шест.
   Человек покачал головой и почмокал языком.
   - Там водяные знаки, - сказал Длинный Шест.
   - Сам вижу, что водяные знаки, - сказал экспедитор и сунул бумагу себе в карман.
   - Во жучила, - сказала серьга. - Свою смерть себе в карман сунул, дурак. Теперь про деньги давай.
   - Я хочу купить у доброго господина чистую рубаху, - сказал Длинный Шест. - Плачу пятьдесят долларов.
   - Сто долларов, - сказал добрый господин.
   - Ой, - сказал один из орков.
   Длинный Шест вытащил бластер. Убедился, что мощность выстрела установлена на минимум и снял оружие с предохранителя.
   - Ой, - сказал добрый господин. - Так бы сразу и сказали, почтенный... гм...
   Похоже, он хотел сказать "почтенный орк", но язык не повернулся выговорить эту бессмыслицу.
   Длинный Шест поставил бластер на предохранитель и убрал обратно в кобуру.
   - Плачу пятьдесят долларов за чистую рубаху, - повторил он. - Кстати, я ехал с вами от самой столицы.
   - Мы не из столицы едем, - сказал человек. - Мы из Крэкборо, крэкборские мы.
   - Значит, я ехал с вами от самого Крэкборо, - сказал Длинный Шест. - Меня зовут Топорище Пополам, я твой помощник. Я чистокровный орк, такой чистокровный, что тупее некуда. Меня можно ругать и привлекать к работам, но в меру. Вы куда направляетесь?
   - В Иден, - сказал экспедитор.
   - Почти по пути, - сказала серьга.
   - Почти по пути, - повторил Длинный Шест. - Короче. Держи двадцать долларов, еще тридцать получишь, когда наши пути разойдутся.
   - Поклянитесь тремя богами, что не обманете, - попросил экспедитор.
   Эта просьба возмутила Длинного Шеста. Не столько сама просьба возмутила, сколько униженная интонация. Захотелось рявкнуть: "Ты человек, существо высшей расы, как тебе не стыдно!" Но вслух Длинный Шест произнес совсем другое.
   - Сейчас я тебе тремя пульками поклянусь, - сказал он.
   Через час экспедитор Роберт Нован, сопровождаемый тремя рабами, въехал на территорию отеля. Господин Нован зарегистрировался сам, зарегистрировал рабов, и они пошли ужинать: господин в господскую едальню, рабы - в рабскую. В обоих заведениях этим вечером обсуждали страшный взрыв на дороге. В господской зале по ходу обсуждения выяснилось, что господин Нован находился к эпицентру взрыва ближе всех прочих, и он рассказал много интересного, и чем дольше он рассказывал, тем больше подробностей вспоминал. А рабы господина Нована ничего интересного не рассказали, потому что все трое оказались необычно тупыми даже для орков, особенно Топорище Пополам - тот, который с дурацкой серьгой.
   Ближе к ночи в господскую едальню отеля зашел местный шериф и стал опрашивать свидетелей взрыва. Вначале свидетелей нашлось много, но когда выяснилось, что свидетелям придется задержаться до приезда следователя, сразу вдруг оказалось, что взрыв никто сам лично не видел, только чужие россказни слышал. В итоге шериф собрал с несостоявшихся свидетелей сорок долларов взяток, и был очень рад. Потому что никакой следователь ехать сюда не собирался, шериф все выдумал.
  

5

   Герман вызвал Джона за час до полудня, позже, чем Джон рассчитывал. Очевидно, переоценил эффективность работы современной полиции.
   - Чрезвычайное происшествие на Иденском тракте, - сообщил Герман. - Похоже на взрыв "Фебоса". Убито три человека, один выжил. Пришел в сознание, дает показания, но, говорят, такие бредовые... Короче, поехали, сам послушаешь.
   В полдень они уже были в больнице Святой Терезы. Выживший оказался рыцарем по имени Саймон Хаунд, неполных восьми тысяч дней от роду, рыцарское достоинство унаследовал, меч в руках никогда не держал, разве что под наркотой, но всегда таскал его с собой, потому что это круто. Отец Саймона, сэр Брайан Хаунд, был богатым землевладельцем, так что Саймону не было прямой необходимости где-либо работать или служить. Поэтому он не работал и не служил, а убивал время в низких развлечениях. Трое погибших отличались от Саймона только именами и второстепенными деталями судеб и характеров.
   - Едем мы, значит, в баню в Сент-Агнес, - рассказывал Саймон. - Едем, никого не трогаем, хорошо едем, быстро, глядим, а посередь дороги орчила на кляче прется. Вилли и говорит, типа, давайте сначала его проучим, а уже потом в баню к телкам. Ну, тормознули его, а он такой, типа, ворон считает, варежку раззявил, тут встрепенулся, конечно, стал прощения просить. А Вилли ему говорит, ты, типа, не прощения проси, а отсоси у моего жеребца, а потом мы, типа, подумаем, как тебя дальше наказывать.
   - Покушение на порчу чужой собственности, - пробормотал Герман себе под нос.
   Саймон услышал и возмутился:
   - Да какая порча, ваше преосвященство?! От него ж не убудет, это ж низшая раса! Да и не стал бы Вилли, наверное... Мы ж так, типа, шутили!
   - Вот и дошутились, - констатировал Герман. - Давай дальше рассказывай.
   - Да кто ж знал-то! - воскликнул Саймон. - Короче, по ходу, этот орчила говорит с понтом, я, типа, секретное задание выполняю, и так говорит, что ежу ясно, что кровь у него нечистая.
   - Тут подробнее, - потребовал Герман. - Если пошел такой разговор, он должен был представиться. Имя орка, имя хозяина?
   - Да не помню я, - сказал Саймон. - Пол, кажется, или Питер. Не помню. А как раба звали - тем более не помню. А, вот еще вспомнил! Он грозился самому кардиналу пожаловаться! Типа, мой хозяин к нему в кабинет дверь ногой открывает...
   - Питер Пейн и Топорище Пополам, - неожиданно подал голос Джон.
   - Точно! - воскликнул Саймон. - Как вы догадались?
   - Дьякон Пейн действительно заходит к его божественности без доклада, - объяснил Джон. - Этот орк вам не угрожал, он правду говорил.
   - А мы-то откуда знали?! - возмутился Саймон. - Мы ж думали, это какой-то полукровка поганый, мы ж не знали, что он на попов работает!
   - За базаром следи, - посоветовал Герман.
   - Ой, простите, ваше святейшество, - смутился Саймон.
   - Продолжай, - сказал Герман.
   - Ну, короче, Вилли за меч взялся, а этот орчила его как шандарахнет эльфийской гранатой!
   - Ты лжешь, - вмешался Джон. - Топорище Пополам ни за что не стал бы тратить гранату на такое дерьмо, как вы. Он бы отобрал меч у твоего Вилли, засунул бы ему в задний проход и провернул три раза. А потом вы бы отсосали у его жеребца все по очереди. Может, так и было?
   - Нет, у него кобыла была, - сказал Саймон.
   Герман захохотал.
   - Да я не то имею в виду, - смутился Саймон. - Я правду говорю! Взял гранату и как шандарахнет! Как засверкало, как загрохотало!
   - Светошумовая граната, - догадался Герман.
   - Он же на лошади был, - сказал Джон. - Она бы понесла.
   - Так она понесла! - подтвердил Саймон. - Я когда очухался, гляжу, кругом пепел, кровища, в глазах рябит, а потом гляжу, там, ну, как бы, если от центра ехать...
   - На востоке, - подсказал Герман.
   - Да, на востоке, - согласился Саймон. - Гляжу на восток, а там такой как бы гриб поднимается... А этот... пидорище...
   - Топорище, - поправил его Джон.
   - Ну да, орчила этот самый, - кивнул Саймон. - Короче, полукровка этот, у него лошадь понесла, он ее ловил долго, а потом вернулся, посмотрел так с понтом и говорит: "Да они тут мертвые все!" И поехал куда-то.
   Герман и Джон допрашивали Саймона еще полчаса, но больше ничего существенного не узнали. Внешность орка-убийцы Саймон описать не смог, дескать, эти жабы все на одно лицо. Как связан взрыв на дороге с предыдущими событиями - тем более не смог объяснить.
   - Надо к Пейну наведаться, проверить, точно ли Топорище Пополам там был, - сказал Джон, когда они вышли из больницы.
   - Я потом пошлю кого-нибудь, - сказал Герман. - Думаю, надо сначала на место съездить, посмотреть своими глазами. Я вот чего не понимаю. Если эта граната была обычная, фугасная, откуда вспышка? А если она была светошумовая, почему труп в таком состоянии? Ты же помнишь, что доктор говорил.
   - Возможно, это бластер был, - предположил Джон. - Если мощность выстрела неправильно выставить...
   - Точно! - воскликнул Герман. - Хотя нет, не сходится. Поправь меня, если я ошибаюсь, Топорище Пополам - личный слуга Питера Пейна, дипломированный телохранитель, прошел курс выживания в дикой природе, волчара еще тот. Да он бы этих мальчишек двумя пальцами порвал бы! Зачем он за бластером полез?
   - На этот вопрос можно придумать сотню разных ответов, - сказал Джон. - Например, упоротый был. Причем не коноплей, а опиумом. Ехал, наслаждался гармонией природы, ворон считал, и тут набегают юнцы, ломают кайф...
   - Таким путем все что угодно объяснить можно, - сказал Герман. - Давай второй вариант.
   - Это был не Топорище Пополам, - предположил Джон. - Какой-то другой орк-воин, не такой искушенный в рукопашной. Драться побоялся, сразу схватился за ствол.
   - Кроме Топорища, больше некому, - возразил Герман. - Все остальное сходится.
   - Тогда третий вариант, - сказал Джон. - Стрелял не он. Кто-то другой спрятался неподалеку и наблюдал. А сам Топорище не ехал куда-то на восток, а только делал вид, а на самом деле стоял на стреме.
   - Слишком много дополнительных сущностей, - сказал Герман.
   - Сам знаю, - вздохнул Джон.
   Осмотр места происшествия добавил информации, но суть яснее не стала. Версия Джона подтвердилась - стреляли из бластера. Пулька угодила Вилли куда-то в туловище и превратила половину его тела в смесь мясного фарша и горячей плазмы, а вторую половину живописно разбросала вокруг. Двухсотдолларовая породистая лошадь, на которой ехал Вилли, получила тяжелые ожоги и контузию, несовместимую с жизнью. Саймона ударной волной сбросило наземь, он отделался легкими ожогами и сотрясением мозга, фактически, легким испугом. Оставшиеся два рыцаря удержались в седлах, но управление лошадьми утратили начисто. Лошади понесли их на восток, и...
   - Прямо в эпицентр, - констатировал Герман.
   - Угу, - согласился Джон. - Давай дальше не пойдем, от этих бомб, говорят, радиация бывает... Лучше по кругу обойдем.
   Они обошли эпицентр по кругу и убедились, что никакие следы наружу не ведут. Оба рыцаря нашли свою кончину в огне микроядерного взрыва, их распылило на атомы вместе с лошадьми и имуществом. Это не вызывало никаких сомнений.
   - Ничего не понимаю, - сказал Герман.
   - Я тоже, - кивнул Джон.
   - Давай попробуем след Топорища Пополам проследить, - предложил Герман. - Ты, вроде, в следах разбираешься?
   Джон подтвердил, что в следах разбирается, но дальнейшее показало, что он то ли преувеличил свои способности, то ли соврал. Джон протропил след орка-убийцы только на милю, а затем безнадежно потерял. А пока пытался отыскать, сам натоптал столько, что дальше искать стало бессмысленно. Джон сильно переживал неудачу, смущался и поминутно извинялся, приговаривая:
   - Что же я как лох последний...
   Вначале Герман утешал товарища, а потом махнул рукой. Хочет убиваться - пусть убивается. Джон еще немного поубивался и перестал.
   - Прежде всего, нужно вот что выяснить, - сказал Герман. - То, что эти придурки заехали точно в эпицентр - случайность или нет?
   - Каждая микроядерная бомба падает точно в эпицентр, - процитировал Джон древний анекдот.
   - Вот и я о том же, - кивнул Герман. - В данном случае фугас заложили на обочине, это по выжженной траве видно. Может, он автоматический был? Не по радио подрывался, а от внутренних датчиков?
   - Вряд ли, - покачал головой Джон. - Он же тогда неизвлекаемый получается. А народу здесь шастает много, магистральный тракт все же. Трудно угадать, тот ли, кого ждешь, первым пройдет. Вдруг ему по нужде приспичит надолго, кто-нибудь другой обгонит...
   - Сам понимаю, что вряд ли, - согласился Герман. - Но больше в голову ничего не лезет.
   - Я думаю, надо ближайшие отели проверить, - предложил Джон. - Саймон говорил, Топорище Пополам ехал на восток. Если он решил не возвращаться в столицу, а продолжить путь...
   - Сомневаюсь я, что он так решил, - сказал Герман. - Но ты прав, проверить стоит. Дай-ка, я карту посмотрю.
   Герман посмотрел карту и обнаружил, что ближайший отель находится совсем рядом, всего-то в получасе езды. В этом отеле их ждал сюрприз.
   - Вот идиот! - воскликнул Герман, когда обнаружил в книге учета гостей имя Топорища Пополам. - Чего он другим именем не назвался?
   - Не рассчитывал, что Саймон выживет, - предположил Джон. - Помнишь, что Саймон говорил? Орк вернулся к трупам, убедился, что все мертвые, и поехал дальше.
   - Он не мог убедиться, что другие два рыцаря тоже мертвы, - сказал Герман. - Если его не ослепило бластером, то микроядерным взрывом точно ослепило.
   - Он мог вернуться к дороге и проверить следы, - сказал Джон.
   - Или он все-таки был не один, - сказал Герман. - А кстати... Гляди!
   Топорище Пополам действительно был не один. Он был зарегистрирован как раб-помощник некоего господина Роберта Нована из города Крэкборо, экспедитора работорговой компании "Дженсер Тоудз". Господина Нована сопровождали три раба: Луковый Росток, Сладкий Камень и Топорище Пополам.
   - Три раба, - отметил Герман. - Три, а не два. Обычно экспедиторы по трое ездят, господин и два раба. Третий - лишний. Какие обязанности можно ему поручить? Даже не представляю.
   - Если этот хмырь действительно экспедитор, он, наверное, не в первый раз здесь ездит, - сказал Джон. - А этот отель вряд ли получится миновать, очень хорошо он расположен, повезло хозяину.
   - Точно! - согласился Герман. - Сейчас проверим.
   И стал листать книгу назад.
   Роберт Нован упоминался в книге еще трижды. Все три раза его сопровождали Луковый Росток и Сладкий Камень. Топорище Пополам не упоминался больше ни разу.
   - Надо компанию проверить, - сказал Джон.
   - Это ничего не даст, - сказал Герман. - "Дженсер Тоудз" я знаю, Звонкий Диск про них много рассказывал. Он однажды одного парнишку чистокровного отвел к их ветеринарам, чтобы порез на морде зашили. Девять дней парня в больнице промариновали, чуть заражение крови не устроили. Уродом стал, глаз потерял. Козлы! Но компания настоящая, не подставная. Думаю, этот Нован просто подзаработать решил. Прикинь, едешь ты в чистом поле, и вдруг подъезжает к тебе орчила громадный и говорит: "Всюду будешь говорить, что я с тобой, плачу двадцать долларов".
   - Я бы за двадцать долларов не согласился, - сказал Джон.
   - Ну, допустим, пятьдесят, - пожал плечами Герман. - А если на пятьдесят не соглашаешься, он достает бластер и говорит: "Тогда расплачусь пульками".
   - Кстати! - воскликнул Джон. - До меня только сейчас дошло. На Топорище Пополам должны были следы остаться! Ожоги, кусочки мяса прилипшие... Хотя он умыться мог, это же не пустыня, тут ручьев хватает. Тормозишь лошадь, спускаешься в любой овраг...
   Они опросили возможных свидетелей. Да, был вчера какой-то лишайный орк, от него, вроде, бульоном попахивало. Какая рубаха на нем была? Какая-то была. Грязная ли? Да кто ж на это смотрит? Не наложница, чать. Да, был тут один орк, очень большой, на вышибалу похожий. Но вроде не лишайный. Хотя кто его разберет? Ветеринар-венеролог его не осматривал, нет в штате отеля ветеринара-венеролога. И вам спасибо, ваше преосвященство, за благословение. На ночь не останетесь? Ну, приезжайте еще.
  

6

  
   В скверике, разбитом во внутреннем дворе казармы номер три, есть несколько скамеек, чтобы боевые братья и сестры, не занятые текущими делами, могли спокойно отдохнуть, посидеть на свежем воздухе и набраться сил перед следующими подвигами. Книжку почитать или просто цветами полюбоваться.
   На одной скамейке сидела Алиса и курила косяк. Обычно курильщики выглядят веселыми и довольными жизнью, но Алиса была мрачна, а глаза у нее были красные и опухшие - то ли мало спала, то ли много плакала.
   Мимо шла Бродячка. Окинула Алису рассеянным взглядом, нахмурилась, цокнула языком и присела рядом. Алиса подозрительно посмотрела на нее, мрачно хмыкнула и отвернулась.
   - Что ж ты, девочка, так убиваешься? - спросила Бродячка. - Смотреть на тебя жалко.
   - Тебе-то какое дело? - огрызнулась Алиса. - Жалко - не смотри.
   Бродячка вздохнула.
   - Боевые сестры должны заботиться друг о друге, - сказала она.
   Алиса злобно рассмеялась.
   - Да какая ты боевая сестра? - спросила она. - Подстилка ты. Что в тебе Звонкий Диск нашел - не понимаю.
   Бродячка вздохнула еще раз.
   - А что в тебе Джон нашел? - спросила она.
   Алиса мечтательно улыбнулась и снова помрачнела.
   - Ты так убьешь себя в конце концов, - сказала Бродячка. - Злишься, бросаешься на всех, злоупотребляешь... Будешь продолжать - бросит тебя Джон.
   Алиса уронила недокуренный косяк и расплакалась. Бродячка отложила вязание, которое начала раскладывать на коленях, придвинулась к Алисе и обняла ее за плечи.
   - Поплачь, милая, поплачь, - приговаривала она, поглаживая юную самку по спине. - Легче станет.
   - Легче не становится, - сказала Алиса сквозь слезы. - Убери руку, я не лесбиянка!
   Бродячка переместила руку, теперь она гладила Алису по голове.
   - Тебе голову помыть надо, - сказала она.
   - Мыла уже, - сказала Алиса. - От салата такие колтуны - ничем не убираются. Может, постричься коротко?
   - Лучше не надо, - сказала Бродячка. - Длинные волосы тебе идут. Ты такая красивая...
   - Толку-то... - пробормотала Алиса.
   - Зря ты так говоришь, - сказала Бродячка. - Красота - это сила. Не абсолютная, но сила. Будь у меня такое тело, как у тебя...
   - То что? - спросила Алиса. - Звонкому Диску не дала бы? Получше бы кого нашла?
   Бродячка покачала головой и сказала:
   - Нет, ему все равно дала бы. Я ж люблю его, обормота такого.
   - Тебе хорошо, - сказала Алиса. - Ты обормота любишь. Он, небось, про комплекс Синдереллы тебе не рассказывает. Я когда с Джоном разговариваю, такой дурой себя чувствую...
   - Ты и есть дура, если с Джоном сравнивать, - сказала Бродячка. - Он такой умный, начитанный, сильный... Посмотришь в первый раз - заморыш заморышем, а как поближе познакомишься... Иногда аж страшно становится.
   - С ним все время страшно, - сказала Алиса. - Он же бог. Я для него как собачка домашняя. Тебе хорошо, вы со Звонким Диском почти равные, а Джон... Он мне вчера такую жуткую вещь сказал... Ты, говорит, нашла себе самца слишком удачно. Как Синдерелла того дьякона. Не будет, говорит, у нас счастливой жизни. Потому что ты будешь вспоминать свое жуткое прошлое, и злиться.
   - А что у тебя в прошлом жуткого было? - заинтересовалась Бродячка. - Вроде ничего такого не было.
   - Я на каторге была, - сказала Алиса.
   - А я тысячу дней Отвязной Патти прислуживала, - сказала Бродячка. - Это хуже, чем каторга.
   - Хуже каторги ничего не бывает, - заявила Алиса. - Ты просто не знаешь. Если бы не Джон...
   - А ты ребеночка заведи, - посоветовала Бродячка. - Лучшего производителя, чем Джон, ты по-любому не найдешь. Он вначале ругаться будет, но потом перестанет. Он у тебя добрый и любит тебя.
   - Стану человеком - заведу, - заявила Алиса.
   Бродячка немного помолчала, затем спросила:
   - Слушай, Алиса, а ты никаких голосов не слышишь? Демоны, ангелы, пришельцы с Земли Изначальной...
   - Не слышу, - ответила Алиса. - Их Джон часто слышит, он с другими богами разговаривает.
   - Да ну? - изумилась Бродячка. - Это как?
   - Ну как... - замялась Алиса. - Как бы это объяснить... Замирает, смотрит в одну точку и молчит, а потом снова нормальным становится. И говорит, типа, боги мне сказали то-то. Или ничего не говорит. А иногда ложится на кровать и медитирует, бывает, часа по подряд валяется. Он такой жуткий становится... Глаза под веками шевелятся, гримасничает, рожи корчит, иногда пальцами так перебирает...
   - Странно, - сказала Бродячка. - Никогда бы не подумала. Он обычно такой уравновешенный...
   - Он не сумасшедший, - резко сказала Алиса. - Он бог.
   - Это он тебе сам говорил? - спросила Бродячка.
   - Типа того, - кивнула Алиса. - Ну, не то чтобы так конкретно... Он очень редко о себе конкретно говорит, обычно он ничего не подтверждает и не отрицает. Я сама догадалась. Видела бы ты его в Оркланде, в штрафном загоне...
   - А какой он бог? - спросила Бродячка. - Марс, Локи, Гермес, Джизес?
   - Он не говорит, - покачала головой Алиса. - Говорит, потом расскажу, когда время придет. Когда я человеком стану. Шестьдесят дней осталось.
   - Гм, - сказала Бродячка.
   - Я не сумасшедшая, - заявила Алиса. - Через шестьдесят дней Джон сделает меня человеком. И Длинного Шеста тоже сделает. Может и тебя сделать, если попросишь.
   Бродячка хихикнула.
   - Нет уж, я как-нибудь обойдусь, - сказала она. - Мне и так неплохо. Ты бы тоже лучше приняла бы свою судьбу и не мечтала зазря. А то действительно как Синдерелла.
   - Да пошла ты, сука! - заорала Алиса, встала и пошла прочь.
   Бродячка проводила ее сочувственным взглядом и стала раскладывать вязание. Через минуту к ней подошел Звонкий Диск, сел рядом, обнял, они стали целоваться.
   - Ну как? - спросил ее Звонкий Диск через несколько минут, когда губы устали.
   - Лучше, чем я боялась, но хуже, чем ожидала, - ответила Бродячка. - Шизофрении нет.
   - Отлично! - обрадовался Звонкий Диск.
   - Но есть паранойя, - продолжила Бродячка. - Она вбила себе в голову, что Джон - бог. Когда она была на каторге, у нее в голове что-то подвинулось, а когда Джон ее с каторги вытащил, она решила, что он бог. Наверное, молилась всем богам, типа, спасите, пожалуйста, а раз Джон ее пожалел, значит, молитвы помогли, и поэтому он бог.
   - Дурацкая логика, - сказал Звонкий Диск.
   - Какая дура, такая и логика, - пожала плечами Бродячка. - Она еще про Джона другую странную вещь рассказала. Как бы у Джона у самого шизофрения не началась... Она говорит, он с богами разговаривает.
   Звонкий Диск рассмеялся.
   - Она, наверное, имеет в виду, что он иногда замирает, когда задумывается, - сказал он.
   - Да, именно это, - кивнула Бродячка. - Как ты догадался?
   - Мы однажды с Джоном курили, обсуждали эту его странность, - сказал Звонкий Диск. - Он о ней знает, говорит, это вроде нервного тика, ну, как бы привычка дурная...
   - Не трудись объяснять, - сказала Бродячка. - Я знаю, что такое нервный тик. Патти одно время с психоаналитиком жила, а он так любил о своей науке рассказывать... Трахает и нудит...
   - Сейчас ревновать начну, - нахмурился Звонкий Диск.
   - Ах, все обещаешь, обещаешь... - сказала Бродячка и игриво улыбнулась.
   Они снова стали целоваться.
  

7

   Поход Длинного Шеста продолжался без приключений. Ни Роберт Нован, ни два его раба не создавали никаких проблем, первоначальный испуг прошел, Длинный Шест снова стал получать удовольствие от путешествия. Немного побаливали бедра, отвыкшие от долгой езды верхом, но это терпимо.
   Все-таки, не так уж сильно он облажался. В чем-то даже хорошо - втроем путешествовать куда легче, чем в одиночку. Особенно в диких краях, где по ночам кто-то должен сторожить. Джон, правда, говорил, что в случае опасности предупредит, но кто его знает... О тех рыцарях он не предупредил.
   Роберт Нован оказался неплохим мужиком, глупым, но не злым. Единственное, что в нем напрягало - он сразу признал безоговорочное превосходство Длинного Шеста. Все время заискивал, спрашивал разрешения по любому поводу - можно ли уже привал сделать, нравится ли почтенному этот отель или лучше тот, не приказать ли рабам осмотреть копыта лошади почтенного... Длинный Шест понимал, что он по всем статьям круче этого человечишки, но он привык считать свою расу низшей, и такое подобострастное отношение его коробило. Он всегда мечтал о равноправии орочьей расы, и вот в одной отдельно взятой компании это равноправие осуществилось, а ему не по себе. И еще рабы Роберта совсем не соответствовали мечтам о равноправии - настолько тупых существ даже в Оркланде трудно встретить. Длинный Шест однажды выразил удивление по этому поводу, и Роберт ответил ему:
   - Ну, дык, ума-то им не надо. Расседлать, оседлать, корм задать, почистить, копыта обработать, костер разжечь, похлебку сварить...
   - За колонной присматривать, - продолжил Длинный Шест.
   - Да боги с вами, почтенный! - воскликнул Роберт. - Да ни в жизнь! За колонной особые рабы присматривают, в каждой колонне четыре охранника идет, иногда пять. Их прямо в Оркланде готовят. Дети полубоссов обычно или сами полубоссы. Бывает, провинится кто-нибудь или, наоборот, сам захочет мир посмотреть... Орки - они же почти как люди, они разные бывают.
   - Да что ты говоришь, - улыбнулся Длинный Шест.
   Роберт смутился, покраснел и принялся сбивчиво извиняться.
   И вот их совместный путь подошел к концу, об этом ему сообщил Джон через серьгу. Длинный Шест успел уже отвыкнуть, что серьга разговаривает, даже испугался чуть-чуть.
   - Стой! - приказал Длинный Шест. - Роберт, здесь наши пути расходятся. Спасибо за компанию, желаю удачного путешествия и хорошей прибыли.
   - Тридцать долларов, - напомнил Роберт.
   - Двадцать, - поправил его Длинный Шест. - Тридцать долларов я тебе тогда отдал, теперь только двадцать должен.
   Роберт состроил обиженное лицо, как у ребенка, который вот-вот заплачет.
   - Тридцать долларов, - повторил он. - Я помню, вы мне двадцать давали, а тридцать должны остались.
   - Ну и бесы с тобой, - сказал Длинный Шест.
   Полез в сумку, пересчитал деньги и убедился, что Роберт прав.
   - Да, действительно, я тебе двадцать долларов тогда дал, - смущенно произнес Длинный Шест. - Извини. Держи.
   Роберт не отрывал взгляда от толстой пачки потрепанных купюр в руке Длинного Шеста.
   - Может, еще какая работа есть? - спросил он.
   - Нет, - покачал головой Длинный Шест. - Больше работы для тебя нет. Прощай. И, это... Если кто будет спрашивать, ты меня не видел, не помнишь, и вообще меня не было. Понял?
   - Понял, - кивнул Роберт. - Желаю приятного путешествия!
   Длинный Шест направил лошадь прочь с дороги, в степь. Но не успел он проехать и двадцати шагов, как безжизненный голос в левом ухе приказал:
   - Убей их.
   Длинный Шест вздрогнул.
   - Что? - переспросил он. - За что?
   - Убей их, - повторил Джон Росс. - Так надо.
   - Они не сделали ничего плохого! - возмутился Длинный Шест. - Они нормальные ребята! Их убивать не по понятиям!
   - У нас с тобой сейчас понятие только одно - целесообразность, - сказал Джон. - Я предупреждал, что дело будет грязным. Ты согласился. Теперь убей их.
   - Но за что?! - воскликнул Длинный Шест.
   - Сначала убей, потом объясню, - потребовал Джон.
   Длинный Шест остановил лошадь. Печально посмотрел вслед удаляющимся всадникам и полез за бластером.
   - Очки не забудь надеть, - посоветовал Джон. - Так целиться проще. Регулятор мощности поставь на четвертую отметку. Когда стреляешь в очках и днем, глаза при выстреле можно не закрывать.
   Длинный Шест установил регулятор мощности на четвертую отметку, надел очки, прицелился и трижды выстрелил. При каждом выстреле неестественная картинка, отображаемая очками, на мгновение исчезала, мир становился равномерно-белым, но это не ослепляло. Джон прав, в очках целиться очень легко, там специальная отметка есть, она показывает, насколько точен прицел.
   Обезумевшие лошади ускакали прочь, тела их всадников частично валялись на дороге, а частично сыпались в траву с лошадиных спин и боков по мере того, как лошади убегали.
   - Наверное, прибраться надо, - предположил Длинный Шест.
   - Не надо, - возразил Джон. - Шакалы приберутся. Поехали, направление ты знаешь.
   Длинный Шест приотпустил поводья и дважды напряг бедра, лошадь послушно припустила небыстрой экономной рысью.
   - Ты обещал объяснить, - потребовал Длинный Шест.
   - Объясняю, - сказал Джон. - В отеле тебя никто не опознал, для нормальных людей все орки на одно лицо. Герман уверен, что то безобразие устроил Топорище Пополам. По твоему следу идет Эхо Мечты, есть такой молодой парнишка...
   - Я его знаю, - перебил его Длинный Шест. - Погоди... Так мы против боевого братства работаем?
   "Ты прославишься в веках как Джудас", вспомнил Длинный Шест слова Джона. И еще: "Готов ли ты пожертвовать бессмертной душой?"
   - Я понял, почему ты мне сразу не стал ничего рассказывать, - сказал Длинный Шест. - Ты боялся, что я откажусь.
   - Не боялся, а был уверен, - уточнил Джон. - Ты слишком молод, чтобы спокойно творить подлости, когда это необходимо.
   - А что за подлость мне надо сотворить? - спросил Длинный Шест.
   - Погоди, - сказал Джон. - Для начала я закончу объяснять про Нована. Он объявлен в розыск, дело на контроле у кардинала. Если бы ты оставил его в живых, то, вернувшись в столицу, он стал бы давать показания. И тогда Герман понял бы, что ты не Топорище Пополам.
   - А он разве еще не понял? - удивился Длинный Шест. - Достаточно Пейна навестить...
   - Пейна уже навестили, - сказал Джон. - Нет там Топорища Пополам. Зашел к нему какой-то монах и увел неизвестно куда. Исчез Топорище Пополам, будто не было. Думаешь, ты один подлости делаешь? Думаешь, мне легче, чем тебе?
   - Ты его убил? - спросил Длинный Шест. - А зачем? Для чего все эти смерти?
   - Чтобы подставить Пейна, - ответил Джон. - Но это не основная задача, это маленькое второстепенное дополнение. Когда основная задача будет выполнена, надо дать власть имущим столько пищи для размышлений, чтобы подавились. К тому же, Пейн меня беспокоит, он, говорят, математикой увлекся, боюсь, как бы не пропалил одну мою прошлую операцию. И еще, когда мою жену убивали, он смотрел и смеялся.
   - Алису убили? - изумился Длинный Шест.
   Наступила долгая пауза. Наконец, серьга произнесла безжизненным голосом:
   - Оказывается, смех не передается. Нет, не Алису, у меня раньше была другая жена. Шелковая Лоза ее звали. Хорошая самочка была, красивая, добрая, танцевала великолепно. Глупенькая, правда... Но такой смерти не заслужила. Там, видишь ли, три рыцаря упоролись и решили после оргии устроить гладиаторский бой между телками. Нормальный такой бой, на ножах и до смерти. Моя жена была одной из тех телок. Она была в прекрасной физической форме, танцевала отлично... Короче, она всех победила. А ее все равно убили. Не Питер, другой рыцарь, Питер его потом отругал, триста раз приседать заставил... Но не запретил. Хотя мог.
   - Фигасе, - сказал Длинный Шест. - Раньше ты об этом не рассказывал.
   - Я об этом раньше никому не рассказывал, - сказал Джон. - И больше не буду, наверное. И тебе зря рассказал, извини.
   - Нет, не зря, - возразил Длинный Шест. - Мне на минуту показалось, что ты... вы...
   - Ты, - перебил его Джон. - Обращайся ко мне на ты. Когда жертвуешь собственной душой, правила морали становятся неуместными.
   - Что я должен сделать? - спросил Длинный Шест.
   - Выдвигаться в заданный район, - ответил Джон. - Там тебя встретит робот. Знаешь, что такое робот?
   - Мифическое человекоподобное существо, - сказал Длинный Шест.
   - Неверно, - сказал Джон. - Во-первых, не всегда мифическое. Во-вторых, не всегда человекоподобное. Этот робот, например, паукообразный. В-третьих, не существо, а машина. Впрочем, машину такой сложности уже почти можно считать существом. Короче, тебя встретит робот. Не удивляйся, когда он с тобой заговорит. В него встроено такое же устройство, как в твою серьгу, только с громкоговорителем, я буду в основном через него говорить, серьгу буду использовать, только когда надо будет, чтобы другие не слышали.
   - Какие другие? - не понял Длинный Шест. - Тут какие-то орки живут, которые тоже на тебя работают?
   - Не орки, - сказал Джон. - Эльфы.
   "Джудас", вспомнил Длинный Шест. "Пожертвовать бессмертной душой".
   Джон тем временем продолжал инструктаж.
   - Вы выйдете к эльфам: ты, лошадь и робот. На тебе будут очки, бластер ты будешь держать на виду. Ты громко закричишь, что Джулиус Каэссар желает вступить в переговоры. Переговоры будет вести робот.
   - Каэссар - робот? - изумился Длинный Шест.
   - Каэссар - я, - ответил Джон. - Странно, что ты еще не догадался.
   - Эйгнч, - сказал Длинный Шест.
   - Чего? - переспросил Джон.
   - Ничего, - сказал Длинный Шест. - Удивился очень.
   - Джулиус Каэссар вернулся, - сказал Джон. - Триста тысяч дней он провел бесплотным духом в памяти компьютера, а потом один полукровка подключился к этому компьютеру, и дух Каэссара съел его душу. Но тот парень не возражал, он даже рад был - очень хотел отомстить за жену и еще за одного мальчика, который был ему как сын.
   - И теперь... ваша божественность...
   - Я не бог, - сказал Джон, и Длинному Шесту показалось, что если бы волшебная серьга могла передавать интонации, они были бы гневными. - И я не напыщенный мерзавец наподобие Рейнблада, не называй меня божественностью, обращайся ко мне на ты, сколько раз можно повторять?! Себя можешь считать апостолом, если так удобнее. Называй меня просто Джон, это мое настоящее имя, Каэссар - прозвище. Ты готов слушать дальше?
   - Готов, - кивнул Длинный Шест.
   Джулиус Каэссар, которого на самом деле звали Джон Росс, продолжил:
   - Переговоры будет вести робот, твоя задача - слушать и поддакивать. Эльфы, скорее всего, отнесутся к словам робота с недоверием - трудно разговаривать с железным пауком, как с разумным существом из плоти и крови. Они захотят получить от тебя подтверждение моих слов. Говорить я, кстати, буду жуткий бред. Тебе не нужно его подтверждать, говори только правду. Только имя мое не называй, это лишнее. Тебе приказали отправиться в Оркланд, подобрать робота, привести его к эльфам и сопровождать дальше. Техническое обслуживание делать, если потребуется...
   - Что делать? - не понял Длинный Шест.
   - Техническое обслуживание, - повторил Джон. - Не бери в голову, его не придется делать, робот в отличном состоянии. Короче. Робот поговорит с эльфийской пограничной стражей, и вас поведут в Эльфланд. Скорее всего, через Дырявые Горы. Пока вы будете идти по подземельям, ты останешься без связи, ни робот, ни серьга работать не будут. Твоя задача - дойти до Чернолесья и по ходу решать проблемы, если вдруг возникнут. Потом нас приведут к эльфийским вождям, я с ними поговорю, и мы пойдем обратно. Нас будет сопровождать эльфийская армия.
   - Но зачем?! - воскликнул Длинный Шест. - Зачем вы хотите отдать Барнард беложопым?! Вы же человек!
   - Не вы, а ты, не забывай, как ко мне обращаться, - поправил его Джон. - Да, я человек. И я вовсе не хочу отдать Барнард беложопым. У меня есть хитрый план, но тебе пока рано его знать. Ты должен верить, что я реально предаю собственную расу. И что ты тоже предаешь собственную расу. И ты поверишь в это, потому что я буду говорить и действовать очень убедительно. Ты ужаснешься тому, во что влип, и поймешь, что навеки просрал свою бессмертную душу. Ты станешь всерьез размышлять о самоубийстве, как Джудас. Но я прошу тебя не делать этого. В конце концов все наладится, но ты не должен верить в это, ты должен вести себя естественно. Хотя я не исключаю, что эльфы тебе понравятся, и ты с радостью предашь обе наши расы.
   - Никогда не бывать такому! - заорал Длинный Шест во весь голос.
   Его душил гнев.
   - Не кричи, сусликов пугаешь, - сказал Джон. - Помнишь, я тебе говорил, что дело будет грязным? Так я не врал. Это дело куда грязнее, чем то, как ты резал пастухов во имя равенства и братства. Как серьга, не нагрелась еще?
   Только теперь Длинный Шест заметил, что его ухо прямо-таки горит.
   - Давай заканчивать, - сказал Джон. - Все важное я уже сказал. И, это... извини.
   - Извини, извини, - пробормотал Длинный Шест. - Спокойной ночи!
   - Не знал, что этот анекдот еще в ходу, - сказал Джон. - Чувство юмора - дело хорошее, здорово помогает в трудную минуту. Когда слишком больно, надо не плакать, а смеяться над своими страданиями, так легче. Ладно, удачи тебе.
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ДЖУДАС В СТРАНЕ ЭЛЬФОВ

1

   Пейзаж изменился. Низкие и пологие каменные осыпи, исподволь подступавшие слева и справа, выросли в высокие и крутые скалы, сблизились и почти сомкнулись, между ними осталась лишь узкая полоса относительно ровной земли, по которой лошадь могла идти, не рискуя сломать ногу. Да и на этой полосе, то и дело, попадались странные неглубокие рытвины идеально круглой формы. Лошадь шла шагом, пустить ее рысью Длинный Шест не отважился.
   А потом скалы снова стали мельчать и расступаться, и перед Длинным Шестом открылась холмистая равнина, густо испещренная нелепыми круглыми рытвинами. Наверное, примерно так выглядела кожа у больных мифической оспой.
   - Остановись где-нибудь здесь, - приказала серьга.
   - Мы уже приехали? - спросил Длинный Шест. - А где эльфы?
   - Эльфы дальше, - ответил Джон. - Здесь робот.
   - Где робот? - не понял Длинный Шест.
   - ПРЕВЕД! - завопил кто-то сзади таким же безжизненным голосом, каким разговаривала серьга.
   Лошадь испуганно заржала и попыталась понести, Длинный Шест насилу сдержал ее.
   - Извини, - сказал Джон. - Я не ожидал, что лошадь так испугается. Глупо получилось.
   Там, где только что стояла лошадь Длинного Шеста, теперь стоял робот - железное паукообразное существо о восьми ногах, на шести ногах оно стояло, а две подняло вверх, нелепо растопырив в стороны. Затем встало на все восемь ног и припустило к Длинному шесту бодрой трусцой.
   - Раз, раз, раз, два, три, проверка, - произнес паук.
   - Слышишь, что робот говорит? - спросила серьга.
   - Слышу, - ответил Длинный Шест.
   - Тогда слезай с лошади, - потребовал Джон через громкоговоритель робота-паука.
   Длинный Шест слез с лошади, робот бодро подскакал к нему, Длинный Шест непроизвольно отодвинулся. Было в этой неживой твари нечто жуткое.
   - Поводья не отпускай, - приказал паук. - А то, боюсь, лошадь испугается.
   Внезапно он присел, оттолкнулся от земли всеми восемью ногами, подпрыгнул выше человеческого роста и приземлился прямо в седло. Лошадь всхрапнула, завращала глазами и задергала ушами. Но не понесла.
   Паук поерзал, усаживаясь поудобнее, и сказал:
   - Поехали.
   - Как поехали? - не понял Длинный Шест. - Ты же седло занял, а вдвоем мы не уместимся.
   - Я поеду, а ты рядом пойдешь, - объяснил робот. - Потому что я - материальное воплощение бога, а ты мне прислуживаешь. Извини, но придется так.
   Длинный Шест пожал плечами и ничего не ответил на эти слова. Потянул лошадь за повод, и они пошли. Или поехали, кто как.
   Едва они вышли на равнину, как робот сказал:
   - А вот и наши беложопые друзья.
   Длинный Шест недовольно поморщился. Надо же было так выразиться! "Беложопые друзья" звучит не меньшей бессмыслицей, чем, скажем, "оркоподобные мудрецы".
   - Где? - спросил Длинный Шест.
   - Везде, - ответил Джон. - Окружают помаленьку. Ты очки надень, тогда тоже увидишь.
   Длинный Шест надел очки и увидел. Как же ловко они прячутся! Он знал, что эльфы - великие мастера маскировки, но не думал, что настолько великие. По идее, старший полубосс стада такие вещи должен знать, но стадо, которым Длинному Шесту довелось управлять, не было типичным для Оркланда. Эльфы приходили в него по расписанию, и никогда не прятались.
   - Начинай кричать, - приказал паук. - Я сам не могу, у меня динамик слабый. Божий голос должен заставлять либо затыкать уши и трепетать, либо прислушиваться, третьего не дано. Иначе уважать не будут.
   - Что кричать? - спросил Длинный Шест.
   Джон объяснил ему, и Длинный Шест начал кричать. Общий смысл был примерно такой. Явился бог Каэссар в материальном воплощении, склонитесь перед ним и трепещите. Пусть главный эльф подойдет поближе и узрит воочию. А если кто будет бычить, то будет застрелен вот из этого бластера. А если не получится, то бог Каэссар лично покарает наглеца, но до этого лучше не доводить.
   Через несколько минут, когда Длинный Шест устал орать и уже начал хрипеть, один эльф перестал прятаться, встал во весь рост и пошел навстречу.
   - Ха. Ха. Ха, - сказал Джон через серьгу. - Это мой старый знакомый. Не ожидал, что так сразу его встречу. Не иначе, боги на нашей стороне. Ха. Ха.
   - Откуда вы его знаете? - удивился Длинный Шест.
   - Не вы, а ты, - поправил его Джон. - Что ты все время сбиваешься?
   - Извините, - сказал Длинный Шест. - Ну, то есть, извини. Так откуда?
   - Он тебе сам расскажет, - сказал Джон. - Вот что. Я, пожалуй, буду с тобой через серьгу говорить, а через робота - с эльфами. Чтобы не запутаться.
   Эльф приблизился. Длинный Шест снял очки, чтобы нормально разглядеть эльфа, и...
   - Что у него на лбу? - изумился Длинный Шест.
   - Татуировка, - ответил Джон. - Волшебная, как у меня. Сам делал.
   На лбу эльфа был вытатуирован такой же красный индюк-феникс, как на туловище Джона. И он тоже был живым. Сейчас он прыгал, скакал и веселился, как если бы встретил старого друга. Впрочем, почему "если бы"?
   - Здравствуй, Джакомо, - поприветствовал эльфа робот, когда тот приблизился. - Передал ли ты мои слова сильным своей расы, как я тебе приказывал?
   - Э-э-э... - отозвался эльф.
   Длинный Шест подумал: "Он, наверное, не понимает человеческого языка".
   Эльф помолчал, нервно сглотнул и ответил:
   - Например, да.
   Он явно сильно нервничал.
   - И что? - спросил робот.
   Эльф Джакомо сглотнул еще раз и ответил:
   - Они не прислушались.
   - Уроды, - сказал робот. - Так и знал, что никому нельзя ничего поручить, все приходится самому делать. Слушай же волю бога Каэссара и не говори, что не слышал! Ты проведешь меня, моего слугу и мою лошадь к сильным твоей расы и я сам буду беседовать с ними!
   - Лошадь не войдет в благословенный лес, - сказал Джакомо.
   - Эта - войдет, - сказал робот.
   Джакомо надолго задумался. Минуты две робот терпел, за тем спросил:
   - Ну чего? Уснул, что ли?
   Джакомо встрепенулся, как будто действительно уснул, и сказал:
   - Пусть твой слуга сдаст оружие.
   - Да ты одурел, - сказал робот. - Сдается мне, кое-кого придется учить почтительности. Длинный Шест, закрой глаза.
   Длинный Шест закрыл глаза и тут же сверкнуло. Он открыл глаза и увидел, как в двухстах шагах слева над травой вздымается дымовой гриб.
   - Минус два, - сказал робот. - Сейчас будет минус четыре. Эй, Джакомо, не спи!
   Эльф Джакомо оторвал от дымового гриба остолбеневший взгляд и перевел его на робота.
   - Не спи, Джакомо, - повторил робот. - Приказывай.
   - Чего приказывать-то? - спросил Джакомо.
   - Мы отправляемся в Эльфланд, - заявил робот. - Мы - это я, ты, мой слуга, моя лошадь и еще кто-нибудь по твоему выбору. Впереди нас отправишь гонца, чтобы сильные твоей расы успели подготовиться к моему прибытию. Приказывай, Джакомо, приказывай.
   Джакомо отошел на пять шагов, взобрался на маленький холмик, и стал подпрыгивать и нелепо размахивать руками.
   - Чего это он? - удивился Длинный Шест.
   - Впредь обращайся ко мне только при чрезвычайных обстоятельствах, - ответила серьга. - Не надо наводить эльфов на мысли, что ты с кем-то разговариваешь. В виде исключения отвечу на твой вопрос. Это флажковый алфавит.
   Длинный Шест хотел было спросить Джона, что такое флажковый алфавит, но вспомнил, что Джон только что говорил, и не стал спрашивать.
   Тем временем эльфы повылезали из травы и стали приближаться. У троих Длинный Шест разглядел гранатометы. Стало быть, тридцать особей здесь должно быть, большая застава. Что они, спрашивается, делают в Оркландских прериях так далеко от Дырявых Гор? Не границу же охраняют, до границы тут ехать да ехать!
   Джакомо построил эльфов в две шеренги, так полубоссы обычно строят рабов, чтобы разъяснить какую-нибудь задачу. Некоторое время он что-то говорил им, затем, повинуясь его команде, эльфийский строй распался, большинство эльфов перестроились в колонну по три и потопали куда-то вдаль, при этом их ноги двигались синхронно - в какой-то момент все одновременно делали шаг левой ногой, затем все одновременно шагали правой и так далее. Интересно, как они ухитряются идти с одной скоростью, они же все разного роста. Хотя, помнится, когда Джон тренировал рабов-воинов, он учил их чему-то подобному...
   На поле остался только сам Джакомо и с ним еще один эльф.
   - Солдаты возвращаются в лагерь, - доложил Джакомо роботу. - Вот гонец. Бог Каэссар, вы желаете передать какое-нибудь сообщение совету комиссаров?
   - Желаю, - сказал робот.
   Услышав машинный голос, эльф-гонец вздрогнул и незаметно сложил пальцы левой руки в каком-то непонятном жесте. Должно быть, беложопые так отгоняют нечистых духов. А точнее, тех, кого они считают нечистыми духами.
   - Слушай, запоминай и передай все в точности, не исказив ни слова, - провозгласил робот. - Ровно миллион дней исполнилось сегодня с той поры, когда бог Каэссар поклялся служить двуединой человеческо-орочьей расе. Отныне и навеки бог Каэссар свободен от сей клятвы. Оглядел бог Каэссар поля Барнарда, прерии Оркланда и леса Эльфланда, и решил, что пришло время переменить политику, ибо свободен нынче бог Каэссар от древней клятвы. И решил бог Каэссар помочь беложопым эльфам, ибо миллион дней он помогал красножопым людям, а воз и ныне там, и богу это надоело. Так и передай своим комиссарам.
   - Э-э-э... - подал голос Джакомо. - Позволено ли мне осведомиться... э-э-э... как именно...
   - Ты комиссар? - перебил его робот.
   - Нет, - помотал головой Джакомо.
   - Тогда не позволено, - заявил робот. - Гонец, чего стоишь? Я все сказал!
   - Ступай, Базилио, - приказал Джакомо.
   Базилио повернулся и побежал, но не туда, куда отправились остальные эльфы, а прямо на восток, будто собрался так и бежать без остановки до самого Эльфланда. Хотя кто его знает, может и собрался... Лошадей у эльфов нет, они, по идее, должны быть выносливее людей...
   - Пойдем в Эльфланд и мы! - провозгласил робот.
   - Да, вечером выступим, - согласился Джакомо.
   - Не вечером, а сейчас, - возразил робот. - Сейчас!
   - Мы не привычны к дневным маршам, - сказал Джакомо.
   - Это ваши проблемы, - отрезал робот.
   Джакомо не нашелся, что ответить на это. Безнадежно махнул рукой и потопал вслед за ушедшим строем. Длинный Шест зашагал следом, ведя лошадь в поводу. Через некоторое время он спросил:
   - А куда мы идем? Гонец-то в другую сторону побежал!
   - Надо собрать припасы для похода, - объяснил Джакомо.
   Через час они отправились в путь. Эльфы выглядели сонными, то и дело зевали, но работу делали быстро и четко. Очень хорошая дисциплина у эльфов, даже немного страшно становится, когда приглядишься. Не дай боги, начнется с ними война, с такой дисциплиной они весь Барнард поработят... А если у них еще лошади будут...
   Они шли колонной: впереди два эльфа-носильщика с огромными рюкзаками, далее Джакомо, тоже с рюкзаком, но поменьше, затем Длинный Шест с лошадью в поводу, эльф-гранатометчик и еще два носильщика. Через некоторое время Длинный Шест предложил:
   - Давайте рюкзаки на лошадь навьючим, ей все равно, а вам легче будет.
   Джакомо выразил сомнение, что лошадь сможет тащить такую тяжесть. Длинный Шест предложил попробовать, Джакомо спросил, не оскорбит ли это бога Каэссара. Длинный Шест рассчитывал, что робот ответит, что не оскорбит, но робот промолчал. Тогда Длинный Шест сам ответил, что не оскорбит. Робот не возражал.
   Когда рюкзаки навьючили на лошадь, эльфы заметно повеселели, кроме гранатометчика, тот, наоборот, помрачнел. Длинный Шест предложил навьючить на лошадь и гранатомет, но Джакомо воспротивился.
   В какой-то момент Длинный Шест вдруг понял, что эльфы больше ему не противны. При первой встрече их вытаращенные буркалы с огромными белками и маленькой, будто нарисованной радужкой, кажутся отвратительными, но к этому быстро привыкаешь. А уши-лопухи даже забавны, особенно когда трепещут от порывов ветра, или когда эльф шевелит ими, чтобы лучше слышать что-то конкретное. Кстати, кожа у них вовсе не белая, такая же красноватая, как у людей или орков. Может, у них только жопа белая?
   Длинный Шест задал этот вопрос, и Джакомо объяснил, что по жизни эльфийская кожа действительно имеет молочно-белый цвет, но когда эльф попадает под солнечные лучи, его кожа меняет оттенок и становится как у человека или орка. Но только в тех местах, которые были согреты солнцем, а ягодицы у эльфов реально белые. По ходу выяснилось, что эльфы называют себя людьми, а людей - орками. Разницы между людьми и орками они не видят, дескать, красножопые - они и есть красножопые, а какие именно картинки они на себе рисуют - это ничего не значащая ерунда. Эльфы давно заметили, что самой частой картинкой на коже орка являются три жабы, и что орки с такой картинкой никогда не бывают вождями, но эльфы не считают это знание чем-то важным. Любой скотник знает, что у козла рога большие, а у козы маленькие, а то и вообще нет, но скотник не делает далеко идущих выводов из этого знания. Потому что скотнику нет дела до того, какое значения имеют для козла его рога. Скотник твердо знает одно - если рога у животного очень большие, под хвост скотине можно не заглядывать, и так ясно, что самец.
   Ближе к вечеру Длинный Шест заметил, что эльфы стали ему даже в чем-то симпатичны. Нормальные человекообразные, с нормальными понятиями, никакие не выползни адских демонов. А потом Длинный Шест вспомнил, как Джон говорил ему: "Они тебе понравятся, и ты с радостью предашь обе человеческие расы", и загрустил.
   Эльфы шагали, как заведенные, не выказывая ни малейшей усталости. Это было удивительно - у Длинного Шеста уже ноги подкашиваются, а они идут себе и идут. А ведь по их понятиям сейчас время для сна, они же ночные существа. И зевать почему-то перестали. В какой-то момент Длинный Шест не выдержал и спросил:
   - Мы привал делать когда будем?
   - Когда будет воля бога Каэссара, - невозмутимо ответил Джакомо.
   - Я доверяю своему слуге определять график движения, - провозгласил бог Каэссар.
   - Сейчас, - сказал Длинный Шест.
   - Уф, - дружно сказали эльфы.
   Только теперь Длинный Шест понял, насколько они устали. Они просто не показывали своей усталости перед роботом, которого считают богом. Сила воли невероятная! Ужасный противник будет.
   Разводить костер не стали. Джакомо сказал, что воду из ближайшей реки кипятить не нужно, потому что она протекает через благословенный лес (то есть, через гадкое чернолесье), а в такой воде зараза не водится. А еда у эльфов на огне не готовится, ее холодной едят.
   Эльфийская еда оказалась неведомым овощем наподобие тертой редьки, но с запахом водорослей и почему-то мяса. Джакомо сказал, что это не овощ, а гриб, притом не человеческий, а аборигенный, его выращивают не на залитых солнцем грядках, а в полумраке чернолесья, на каком-то дерьме. Длинный Шест скорчил брезгливую гримасу, но Джакомо спросил, чем удобряют свои грядки неблагословенные орки, и Длинный Шест не сразу нашелся, что ответить. Хотел было вообще оставить вопрос без ответа, но Джакомо настаивал, и Длинный Шест нехотя буркнул:
   - Тоже дерьмом.
   Эльфы заржали, но не издевательски, а добродушно. Потом кто-то попросил Джакомо рассказать, как он впервые беседовал с богом Каэссаром. Джакомо заявил, что все расскажет завтра, а сейчас хочет спать, а то, что завтра уже наступило, не колышет его ничуть. Раз богу Каэссару угодно, чтобы этот воинский отряд спал ночью и передвигался днем, как богопротивные орки, то пусть будет так. Потом Джакомо неожиданно спросил Длинного Шеста, чем лошадь отличается от козы, и могут ли лошади ходить по крутым склонам. Длинный Шест объяснил, Джакомо сказал спасибо, постелил плащ на землю, улегся и сразу уснул. Остальные эльфы тоже полегли, никакого караула не выставили, это удивило Длинного Шеста. Допустим, внешних опасностей они не боятся в своих краях, но сам Длинный Шест с бластером в кобуре - тоже потенциальная опасность, от него тоже надо стеречься! Впрочем, по сравнению с богом Каэссаром, сбрасывающим звезды с небес, эта опасность настолько незначительна, что эльфы, наверное, решили ей пренебречь. Дескать, снявши голову, по волосам не плачут.
   На следующий день Джакомо рассказал про свою встречу с Каэссаром. Заодно Длинный Шест узнал, почему в этом части степи эльфы устроили такую большую заставу. Оказывается, совсем рядом с тем местом, где Длинный Шест встретился с Джакомо, есть некий призрачный купол, который трудно увидеть, потому что он призрачный. Внутри него стоит Древний Дом, который обычно не показывается, но однажды вдруг показался. Тогда эльфы приблизились к нему и вошли в него, и случилось много разных событий, которые в большинстве своем не имеют прямого отношения к удивительному приключению Джакомо. Джакомо в то время был простым воином, стоял в карауле на пару с неким Педро, и заметил, что к Древнему Дому скрытно пробирается какой-то орк. Они с Педро протропили его след, и след показал, что орк прошел сквозь каменную стену. Джакомо позвал лейтенанта Карло, тот приказал взорвать эту стену кумулятивным зарядом, но богу Каэссару это не пришлось по нраву. Все эльфы, бывшие у той стены, внезапно уснули, и эльф Джакомо тоже уснул, и явился ему во сне феникс, символизирующий бога Каэссара, произнес несколько пророчеств, забрал у Джакомо одежду и поставил на лоб волшебную печать в виде живого феникса. Синьор Карло, когда увидел эту печать, так изумился, что оступился, упал с обрыва и умер. Джакомо доложил о случившемся генералу Умберто, тот его выслушал и велел никому не передавать пророчества бога Каэссара. В тот же день эльфийская армия ушла в благословенные леса. А потом комиссары обсудили случившееся, и порешили организовать у Древнего Дома постоянную заставу, и назначили ее командиром Джакомо.
   Когда Джакомо закончил свой рассказ, Длинный Шест поинтересовался, что за пророчества произнес феникс, символизирующий бога Каэссара.
   - Я не должен их разглашать, - ответил Джакомо.
   - Джакомо станет верховным комиссаром всего Эльфланда, - ответил бог Каэссар.
   - Но такой должности нет! - изумился какой-то эльф.
   - Значит, будет, - изрек бог Каэссар.
   После этого Джакомо долго размышлял о чем-то своем, а затем неуверенно произнес:
   - Глубокоуважаемый бог Каэссар, разрешите обратиться?
   - Разрешаю, - ответил бог Каэссар.
   - То, что мы сейчас идем в благословенные леса, имеет отношение к тому пророчеству? - спросил Джакомо.
   - Да, - лаконично ответил бог Каэссар. - Кстати, мы приближаемся к Дырявым Горам. Мне не по нраву магия этого места, поэтому я засну, и буду спать, пока мы не пройдем их насквозь. Не удивляйтесь, что я не стану вам отвечать.
   Дырявые Горы, как объяснил Джакомо, не зря называются дырявыми. Внутри они пронизаны сложной сетью пещер и тоннелей, некоторые из которых сотворены богом Гефестом, а другие созданы эльфийским трудом. Единственный проходимый путь из пустошей Оркланда в благословенные леса пролегает через эти пещеры. Точнее, этот путь не один, их двенадцать, но все они проходят через пещеры, перейти Дырявые Горы по поверхности может только горный козел, да и то не всякий.
   У входа в тоннель их встречали. Навстречу им вышел важный эльф в ржавой и драной кольчуге и с кухонным тесаком, который он носил на манер меча. Длинный Шест вспомнил, что эльфы утратили искусство обработки железа, и поэтому, очевидно, любое металлическое изделие является для них великой ценностью, подобно тому, как в человеческой части Барнарда великой ценностью является эльфийский пластик. С человеческой или орочей точки зрения эльфийский вождь выглядел комично, но рядовые эльфы принимали его дурацкий облик как должное.
   Эльфовождь отозвал Джакомо в сторону и долго беседовал с ним, временами поглядывая на Длинного Шеста, лошадь и бога Каэссара, лежащего брюхом на седле и вцепившегося в него всеми восемью лапами. Потом эльфовождь подошел к Длинному Шесту и обратился к роботу:
   - Глубокоуважаемый бог Каэссар!
   - Скажи ему, что я сплю, - приказала серьга.
   Ее механический голос звучал тише, чем обычно, и не вполне разборчиво.
   - Он спит, - сказал Длинный Шест.
   - Тебя не спрашивают, животное, - сказал эльфовождь.
   - Пошел прочь, дурак, - сказал робот. - Я сплю.
   Эльфовождь вытаращил глаза, отступил на два шага, поскользнулся и сел на задницу.
   - Пожелание бога следует исполнить, - сказал Джакомо.
   Он старался выглядеть невозмутимым, но было очевидно, что он наслаждается происходящим. Интересно, за что он так не любит этого вождя?
   Вождь собрался с духом, встал и отряхнулся.
   - Бог обращался не ко мне, - заявил он.
   - К тебе, к тебе, мудило, - сказал робот. - Пошел прочь, и чтобы я тебя больше не видел!
   Эльфы начали тихо посмеиваться.
   - Боюсь, вам придется удалиться, мой генерал, - сказал Джакомо.
   Генерал обвел присутствующих злобным взглядом и удалился. А через минуту лошадь, несущая бога Каэссара, вступила под свод тоннеля, ведущего в неведомые эльфийские леса.
  

2

   После разговора с Бродячкой Алисе стало еще хуже. Раньше она не вполне понимала, как к ней относятся люди и орки, а теперь поняла. Они думают, что она сумасшедшая. Они думают, ее вера в свою человеческую природу - просто глупая фантазия, бред. Не верят, что Джон Росс - бог. Через шестьдесят дней они поверят, но эти дни надо как-то прожить... Как же трудно...
   Джон ее не любит. Он говорит, что любит, и, наверное, думает, что любит, но это не та любовь, какая нужна Алисе. Настоящая любовь требует не только страсти, но и уважения. А Джон ее не уважает. Раньше, когда ему было от нее что-то нужно, тогда он ее уважал. А скорее, делал вид, что уважает. "Не подведи меня, милая, умоляю..." Тьфу! А теперь, когда она сделала все, что он от нее хотел - заговорил по-другому. Синдерелла, видите ли, слишком удачно вышла замуж. Урод! Козел! Нелюдь! Сейчас она ему объяснит, что она о нем думает и о его поганых словах!
   Алиса распахнула дверь ударом ноги и ворвалась в спальню. Джон, завернутый в грязный монашеский балахон, сидел за туалетным столиком спиной к ней и что-то делал с ее косметикой. Совсем одурел, скотина, в грязной одежде в спальню! Алиса открыла рот, чтобы начать говорить, и...
   Джон обернулся, откинул капюшон, и оказалось, что это не Джон. Страшные пучеглазые буркалы, неподвижные, как у змеи, глядели на нее мертвящим взором, огромные уши-лопухи трепыхались от каждого движения, бледная кожа, тонкие бесцветные губы...
   - Мясо! - сказал эльф.
   - Ах, - сказала Алиса и провалилась в небытие.
   Она очнулась оттого, что кто-то лил ей на морду холодную воду. Нет, не на морду, а на лицо, морда у орков, а она человек. Какой жуткий кошмар только что снился, что-то про эльфов...
   Она открыла глаза и поняла, что кошмар не снился. Она лежала на ковре, над ней стоял эльф и поливал ее водой из кувшина. Затем перестал поливать и произнес голосом Джона:
   - Прости, милая, не думал, что ты так сильно испугаешься.
   Алиса пригляделась к эльфу внимательнее и поняла, что морда пучеглазого чудовища густо замазана белилами, а буркалы нарисованы на очках, не боевых, а таких, в каких иногда купаются, чтобы от грязной воды глаза не чесались. Полоска эльфийской резины, которой очки крепились к голове, тоже была вымазана белилами и сливалась с лицом, вот Алисе и показалось, что это не очки, а глаза. А руки... руки в тонких медицинских перчатках, Алекс Мортимер такие носит.
   - Урод, - прошептала Алиса. - Козел. Нелюдь.
   Джон поставил кувшин на прикроватный столик и встал на колени рядом с ней.
   - Прости, - сказал он. - Мне нужно было проверить маскировку. Вот проверил.
   - Ненавижу тебя, - пробормотала Алиса.
   - Прости, - повторил Джон. - Извини, целовать не буду - грим сотрется, да и тебя перепачкаю. Вставай, милая, в спине правды нет.
   Он встал, нагнулся, протянул руку, она машинально ухватилась, он помог ей встать. Его рука в резиновой перчатке казалась мертвой. Кружилась голова, бешено колотилось сердце, к горлу подкатывала тошнота. Алиса ухватилась за плечо Джона, чтобы не упасть, ее пальцы дрожали.
   - Приляг, полежи, - посоветовал Джон.
   В поле зрения Алисы попало темное пятно на ковре.
   - Ковер испортил, - констатировала она. - Шестьдесят девять долларов.
   - Ничуть не испортил! - возразил Джон. - Высохнет и ничего с ним не сделается. Это же вода обычная.
   Алиса взглянула на кувшин, из которого Джон ее поливал, и поняла, что это вовсе не кувшин.
   - Это ваза с орхидеями, - сказала она. - Куда цветы дел?
   - Ты для меня дороже любых цветов, - сказал Джон. - Бросил куда-то.
   - Козел, - констатировала Алиса и присела на кровать.
   - Ну, прости, - сказал Джон в очередной раз.
   Немного помолчал, ожидая реакции, затем решил, что реакции не последует, и сказал:
   - У меня к тебе разговор есть. Помнишь, когда ты из "Рэдисона" через подземный ход выбралась, ты на крыльце сидела и меня ждала?
   "Синдерелла вспоминает прежнюю жизнь и злится", вспомнила Алиса.
   Джон между тем продолжал:
   - Ты говорила, там какие-то гопники на горизонте маячили. Тебя увидели, но самку под балахоном не разглядели, решили, что ты из боевого братства, и сразу свалили.
   - Женщину, - поправила его Алиса. - Женщину, а не самку. Фильтруй базар, скотина.
   - Извини, - повторил Джон в очередной раз. - Я тут одну забавную байку придумал. Вылезла ты, значит, из подземного хода, уселась на крыльце инсулы, стала печалиться. Сидела, плакала, и вдруг слышишь, что-то шуршит, поднимаешь глаза, а перед тобой монах стоит, в балахоне, но без капюшона, откинут у него капюшон. И видишь ты, что этот монах - не человек, а эльф. Нормальный такой, пучеглазый, лопоухий, беловолосый. Стоит и смотрит на тебя с жалостью. Ты как его увидела, сразу ахнула и в обморок повалилась. Потом очнулась через какое-то время, подумала: "Надо же такому померещиться", и пошла домой. Подозрительных следов никаких не видела, да и не искала, не до того было. И вообще, это просто глюк был, откуда живому эльфу в Барнард-Сити взяться? Глупость какая!
   - Ты собираешься распустить слух, что в столице появились эльфы, - догадалась Алиса. - А зачем?
   - Без конкретной цели, - ответил Джон. - Просто нагнетаю маразм. Подаю бюрократической гидре на вход нелепую информацию, чтобы нарушить процесс обучения. Если простыми словами - чтобы с толку сбить. Пусть Рейнблад думает, что в столице работает эльфийское подполье. Это пригодится на последнем этапе операции, когда будем из тебя человека делать.
   - Хорошо, я расскажу эту историю, - кивнула Алиса. - Когда и кому?
   - Кому-нибудь при случае. Как зайдет разговор об эльфах или о глюках, так и расскажи. Но только при случае. Не так, что встречаешь ты Германа где-нибудь в коридоре, останавливаешь и говоришь: "Герман! Я тут кое-что вспомнила!"
   Алиса нахмурилась и сказала:
   - Не держи меня за дуру.
   - Да я и не держу, - сказал Джон. - Просто предупреждаю. В таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть.
   - Поняла, - сказала Алиса. - А ты все-таки сволочь.
   - Какой есть, - сказал Джон и улыбнулся.
  

3

   Этой ночью в библиотеке Гуттенберга видели призрака. Это был так называемый Черный Монах, он появлялся здесь регулярно, чаще всего в пятницу вечером. Поскольку сегодня была как раз пятница, орк-сторож по имени Звездный Парус не удивился, заметив призрака. Скользнул по призраку рассеянным взглядом и спокойно произнес:
   - Не балуй тута. Здеся гуляй, за порог ни-ни.
   Обычно Черный Монах оставлял подобные замечания без внимания либо начинал размахивать руками и жутко гудеть и подвывать. Поначалу Звездный Парус пугался, но потом привык. Но сегодня Черный Монах повел себя необычно. Сунул правую руку под балахон и настороженно замер, будто сам испугался Звездного Паруса.
   - Не балуй тута, - повторил Звездный Парус и пошел дальше обходом.
   Черный Монах немного постоял на месте, затем пошел в отдаленные залы. Это было странно - раньше он обычно являлся возле казармы, где живут уборщицы и библиотекарши. И обычно от него пахло коноплей, а сейчас - какой-то неведомой гадостью. Будь в Звездном Парусе больше человеческой крови, он бы заподозрил неладное, но он был чистокровным орком и ничего не заподозрил.
   Черный Монах направился в один из самых отдаленных библиотечных залов, так называемый энциклопедический. Там книг не было, а был очень ценный артефакт, именуемый компьютерным терминалом. В этот зал посетители допускались не просто так, а только по предъявлении паспорта с пропиской. Потому что одно время среди провинциальных дворян распространилось поверье, что прикосновение к сенсорному экрану приносит счастье, экран стали заляпывать навозными пальцами, уборщица утомилась отмывать эти отпечатки, пожаловалась смотрителю, и смотритель приказал ввести новый порядок доступа. Впрочем, этот порядок реально действовал дней тридцать, потом высокорожденные властители с сеном в волосах перестали приходить в энциклопедический зал, и он снова стал пустовать. Редко-редко какой-нибудь недоразвитый студент или адъюнкт забредал сюда, чтобы вписать в реферат или курсовую работу особые заклинания, так называемые кошерные ссылки. Нормальные же студенты и адъюнкты копировали эти ссылки не из древнего компьютера, а из рефератов своих предшественников. Черный Монах никогда не забредал в этот зал, но любая вещь рано или поздно случается впервые.
   Призрак сел за стол, на котором стоял терминал, и откинул капюшон. Оказалось, что это призрак не человека и не орка, а эльфа - огромные глаза, гигантские уши, белые волосы и мертвенно-белая морда с тонкими белыми губами, все эти особенности внешности не позволяли усомниться в расовой принадлежности призрака. Впрочем, толковый эльфовед очень удивился бы, узрев это существо. Эльфоведы знают, что огромные уши эльфов не болтаются по сторонам головы, а торчат стоймя и непрерывно подрагивают, фокусируясь то на одном, то на другом источнике звука. А огромные глаза эльфа не неподвижны, как у змеи, а во всем подобны обычным человеческим глазам, кроме размеров и пропорций. А кожа эльфа бывает мертвенно-бледной лишь на тех местах, которых не касаются солнечные лучи. Но эльфоведов в Барнард-Сити было немного, а этой ночью в библиотеке не было ни одного.
   Призрак эльфа сформировал клавиатуру, одновременно нажал три служебные клавиши и ввел длинный пароль. Открыл на терминале несколько системных программ, в том числе и менеджер папок. Удовлетворенно хмыкнул, вытащил из-под балахона артефакт-телефон, положил на край стола. Некоторое время сидел неподвижно, затем пробормотал:
   - Я тащусь с этой охраны.
   Еще немного посидел, машинально нарисовал пальцем на пыльной поверхности стола нечто похожее на ветку с листьями, затем встал, стал бродить по залу и ругаться себе под нос, вначале негромко, потом в полный голос. Снова сел за стол, задумчиво произнес:
   - Вот так и проваливаются хитрые планы.
   И стал истерически смеяться. Затем вдруг замер, будто приглядывался к чему-то невидимому, посидел так немного, затем встал и пошел по коридорам в то крыло, где размещалась казарма уборщиц. Подошел к повороту одного коридора и стал ждать.
   Ждать пришлось недолго. Давным-давно запертая и опечатанная дверь черного хода беззвучно отворилась (при этом печать осталась целой - некоторые простые фокусы доступны даже оркам), и в здание вошел монах в балахоне и капюшоне. Насвистывая популярную песенку про любовь, он завернул за угол коридора и увидел еще одного монаха. То, что это был призрак эльфа, он не понял - призрак стоял к нему спиной.
   - Ты кто? - спросил монах призрака.
   Призрак обернулся и выхватил бластер.
   - А-а-а!!! - завопил монах и бросился к выходу.
   Эльф выстрелил в него, но промахнулся. Мощность выстрела была установлена на третью то ли четвертую отметку, так что пулька, угодившая в стену, излилась в окружающее пространство огненной волной, которая обожгла правую руку монаха и воспламенила балахон. Стена, в которую угодила пулька, не была капитальной, это была деревянная внутренняя перегородка, от выстрела она начала тлеть, появились языки пламени. Эльф немного постоял, затем побежал к энциклопедическому залу, при этом бежал он не очень быстро, но громко топал ногами.
   На полпути он попал в поле зрения Звездного Паруса, выбравшегося из своей дежурки, чтобы проверить источник шума.
   - Ты чего орешь?! Я тебя... - завопил Звездный Парус, но осекся, потому что разглядел над монашеским балахоном жуткую эльфийскую харю.
   Звездный Парус вякнул нечто нечленораздельное и отступил в проход, из которого вышел. И вовремя - в то место, где он только что стоял, ударила бластерная пулька. Звездный Парус стал кататься по полу и визжать. Кое-как сбил пламя с форменной спецовки, встал, огляделся и понял три вещи. Во-первых, он еще жив. Во-вторых, жуткий пучеглазый пришелец куда-то подевался. В-третьих, в здании разгорается пожар.
   Несколько следующих секунд чистокровную орочью душу Звездного Паруса раздирали два противоречивых стремления - тушить пожар либо бежать прочь. Чувство долга победило. Звездный Парус был хорошим рабом - исполнительным и преданным.
   Обгоревший монах оказался вовсе не монахом, а городским рабом по имени Хорошее Время. Имя этого орка ничуть не соответствовало его сущности, он был плохим рабом, недисциплинированным и склонным к дурным поступкам. Он работал дворником в соседнем квартале, где-то спер монашеский балахон и повадился ходить по ночам в библиотечную казарму к местным телкам. Вначале он использовал балахон только для маскировки - в полумраке ночного дежурного освещения орк в черном балахоне менее заметен, чем орка в обычной одежде. А потом Хорошее Время понял, что местный сторож принимает его за призрака, и вообще потерял страх - перестал прятаться и даже пару раз пытался пугать сторожа, издавая зловещие звуки и делая нелепые жесты. Но сторож не пугался, и Хорошее Время перестал его пугать.
   Все вышеизложенное Хорошее Время рассказал патрулю городской стражи, в чьи лапы он угодил, когда бежал по ночному городу, не разбирая дороги и вопя во весь голос. Хорошее Время был так напуган, что совсем не сопротивлялся, и когда он рассказал все, что знал, у патрульных вышел спор - стоит ли избить его дубинкой или достаточно просто доставить в участок. Решили сначала избить, потом доставить.
   Что касается ужасного эльфа, он покинул здание через ту же дверь, что и Хорошее Время, но направился в другую сторону, туда, где никаких патрулей в тот момент не было. Чтобы не пугать случайных прохожих богомерзким обликом, эльф накинул капюшон, но ему никто не встретился.
  

4

   Когда светлое пятно, оставляемое входом в тоннель, сократилось настолько, что стало маленькой точкой, Джакомо вдруг хлопнул себя по лбу и выкрикнул нечто неразборчивое, но явно ругательное.
   - Лошадь! - воскликнул он затем.
   - Что лошадь? - переспросил Длинный Шест. - Что с ней не так?
   - Лошадь не войдет под сень благословенных лесов, - объяснил Джакомо. - Лошади боятся благословенных ароматов, не едят благословенную листву и не пьют благословенную воду.
   Длинный Шест сжал серьгу, чтобы проконсультироваться с Джоном, и сразу вспомнил, что в подземельях серьга не работает. Бесы и демоны! Что же делать-то?!
   Караван остановился. Эльфы стояли, смотрели на Длинного Шеста и ждали его решения. Потом Джакомо еще раз хлопнул себя по лбу и воскликнул:
   - Я вспомнил! Я уже говорил об этом богу Каэссару! Он сказал: "Эта лошадь - войдет".
   Длинный Шест почувствовал себя круглым дураком. Он тоже присутствовал при том разговоре, но начисто забыл о нем, и кто он теперь после этого? Дурак оркоподобный.
   - Чего встали? - обратился Длинный Шест к товарищам по путешествию. - Идем дальше.
   Они шли какое-то неопределенное время, за которое преодолели какое-то неопределенное расстояние. Когда идешь по темному тоннелю, для тебя нет никаких ориентиров в пространстве и времени, ты просто идешь и идешь, и путь кажется бесконечным. Длинный Шест жутко устал - в отличие от эльфов, долгие пешие прогулки не были ему привычны. А потом он заметил, что Джакомо тоже стал чаще спотыкаться, и когда они подошли к очередному расширению тоннеля (Джакомо объяснил, что эти расширения специально предназначены для отдыха путешественников), сказал:
   - По-моему, пора сделать привал.
   - По-моему, тоже, - согласился Джакомо. И добавил: - А ты хороший ходок, однако.
   - Сам себе удивляюсь, - буркнул Длинный Шест.
   Они пообедали (или поужинали?) эльфийскими сухпайками, Длинный Шест накормил лошадь овсом, который вез с собой в седельной сумке, и напоил водой из подземного родника. Эта вода несла отчетливый привкус аборигенных трав, но лошадь пила ее, как ни в чем не бывало. Разве что пару раз фыркнула.
   Через какое-то неопределенное время тоннель закончился, и путники достигли Эльфланда, также именуемого Чернолесьем. Вопреки ожиданиям Длинного Шеста, светлее не стало. То ли была ночь, то ли черный лес оказался куда более темным, чем ожидал Длинный Шест. Но не слишком темным - тут и там попадались светящиеся грибы и какие-то насекомообразные существа, тоже светящиеся. Здесь можно ходить без очков, но небыстро и осторожно - примерно как звездной ночью. А пучеглазые эльфы никаких трудностей не испытывали, что неудивительно - их глаза не зря такие огромные.
   - Родиной пахнет, - благоговейно произнес Джакомо, когда они вышли из каменного тоннеля в другой, образованный густо переплетенными ветвями и листьями.
   Длинный Шест чихнул. Потом чихнул еще раз, и еще, и еще... А потом перестал чихать, и решил, что к этому запаху можно притерпеться. А лошадь чихнула всего два раза, и когда Длинный Шест, справившись с свербением в носу, вновь обратил на нее внимание, оказалось, что она жрет какой-то местный лопух. Не сказать, что с аппетитом, но и без отвращения.
   - Бог не солгал, - заметил какой-то эльф из свиты Джакомо. - Она действительно ест благословенные травы.
   - Я не солгал, - подтвердил бог Каэссар. - Чего встали?
   Они пошли дальше. Вокруг было удивительно пустынно, за несколько часов путешествия им никто не встретился, если не считать диких мокриц и многоножек. Джакомо сказал, что обычно на этой дороге более людно, наверное, комиссары запретили жителям наблюдать бога, чтобы не смущаться. Это предположение косвенно подтверждалось тем, что биодетектор то и дело фиксировал любопытные пучеглазые рожи, высовывающиеся из незаметных без очков небольших прогалин в стенах древесного тоннеля.
   - Интересно тут у вас, - сказал Длинный Шест. - Я думал, черный лес - он как обычный, зеленый. Деревья, кусты... А мы идем как муравьи по муравейнику.
   - Благословенный лес подобен муравейнику, - подтвердил Джакомо. - В священных откровениях Геи именно так и говорится. Каждая тварь благословенного леса идет предначертанным путем, и каждая тварь делает свое полезное дело, подобно тому, как в муравейнике каждый муравей вносит малую лепту в общее благоденствие и процветание.
   - А не противно чувствовать себя муравьем? - спросил Длинный Шест. - Они же тупые.
   - Да ты что? - изумился Джакомо. - Скажешь тоже, тупые! Они умные! Их язык непознаваем, но известно, что они умеют считать до сорока и при произнесении чисел пользуются словами-цифрами. Муравьи умнее, чем иные люди. Кстати, давно хотел тебя спросить, правда, что у вас, орков, есть такой обычай, что одни орки считаются как бы скотиной, а другие - как бы пастухами?
   Длинному Шесту стало стыдно за свою расу, а заодно и за людей. Он всегда считал, что порядок вещей, при котором орочья раса пребывает в рабстве, мерзок и отвратителен, но слышать об этом из уст эльфа было неприятно и стыдно. Слышать неприятную правду всегда стыдно, и неважно, идет ли речь конкретно о тебе или обо всей расе, к которой ты принадлежишь. Длинный Шест знал историю своей расы, Джон рассказывал. Рабовладельцы целенаправленно выводили тупых рабов, чтобы те покорно делали, что прикажут, и никого не свергали. А потом, когда умственно неполноценная раса уже сформировалась, у эльфов возникла традиция совершать ритуальные набеги на человеческие поселения, и лучшей защитой от этих набегов стало выстроить живой щит из тех, кого не жалко. Сейчас среди орков иногда рождаются особи с нормальным интеллектом, сам Длинный Шест тому пример, но пройдет миллион-другой дней, и они перестанут рождаться, и разделение человекообразных на пастухов и скотину станет окончательным. Это если Джону не удастся воплотить в жизнь свой таинственный план.
   Длинный Шест не смог вразумительно ответить на вопрос Джакомо. Длинную речь произносить не хотелось, да и не смог бы он ее произнести, не запутавшись. Длинный Шест ответил вопросом на вопрос:
   - А у вас разве не так?
   - Нет, у нас не так, - ответил Джакомо.
   И стал объяснять, что все эльфы равны перед законом и одинаково свободны. Что комиссары не передают свою власть по наследству и не назначаются друг другом, а избираются всенародным голосованием. На самом деле не совсем всенародным, но это уже детали реализации, не ставящие под сомнение красоту и справедливость основной идеи народовластия. И когда Джакомо изложил эту идею, Длинный Шест вспомнил, как Джон говорил: "Эльфы тебе понравятся, и ты с радостью предашь обе наши расы". И Длинному Шесту стало страшно.
  

5

   В Барнард-Сити распространился нелепый слух. Якобы в центральную библиотеку, носящую имя бога книг Гуттенберга, явился настоящий живой эльф и попытался сжечь священную книгу, в которых древние пророки мифического Американского Континента Земли Изначальной предрекли грядущий конец эльфийской расы. Если уничтожить пророчество, оно не исполнится, и вот какую подлую хитрость задумали богомерзкие эльфы! Официальная версия происшествия гласила, что в книгохранилище случился пожар из-за короткого замыкания в электропроводке, которую недавно отключили от автономного водяного колеса и подключили к единой энергосистеме.
   - Бардак в библиотеке жуткий творился, - рассказывал Герман Джону. - Там в соседнем квартале поселился один дворник предприимчивый, Хорошее Время его зовут. Полукровка, но не правильный, как Звонкий Диск, а плохой, злокозненный. Преступлений насовершал почти как сам Сэйтен. У него в подвале орочьих костей нашли на неполных двенадцать особей, и это только за последние дни. Подбирал наркоманов на улице, затаскивал домой, убивал, расчленял, тем и жил. Некоторых истязал, настоящую пыточную камеру оборудовал, я туда Алекса направил, пусть квалификацию повышает. Маньяк-садист, каких свет не видывал! Людей, похоже, тоже убивал. Прямых доказательств нет, но у него монашеский балахон нашли, христианский, он говорит, на помойке нашел. А маскировался как ловко! Вообще никто ничего не заподозрил! Орк как орк, тихий, вежливый, старательный. Я сам на него смотрел - жаба как жаба, ничего примечательного. Копы говорят, на обыске взяли в понятые кого попало, думали, обыск чисто формальный будет, не найдут ничего. А нашли целый чулан костей обглоданных. Там одна понятая девчонка была беременная, так чуть не выкинула! Ужас!
   - И что с ним теперь будет? - спросил Джон.
   - Думаю, на кол посадят, - ответил Герман. - Или зажарят живьем на медленном огне. Или распнут. Не знаю, не спрашивал.
   - Круто, - сказал Джон. - Я только не понял, как это связано с библиотекой.
   - Напрямую, - сказал Герман. - Этот преступник завел привычку в библиотечную казарму таскаться, к телкам местным. Там десять уборщиц живут и три библиотекарши. Мясо приносил, цацки всякие... А они и рады стараться, им-то невдомек, с кого он эти цацки снимал и при каких обстоятельствах. Что с них взять, жабы и есть жабы, телки безмозглые! К тому же, там на тринадцать телок только один самец, да и тот старый. Изголодались, короче. А знаешь, как этот охальник мимо сторожа проходил? Призрака изображал! Надевал монашеский балахон и крался по темным коридорам, однажды сторож его попалил, а он не убежал, а стал подвывать и руками размахивать. Звездный Парус ему и сказал: "Здесь колобродь, а за порог ни шагу". Звездный Парус - так сторожа библиотечного зовут.
   - Погоди, - прервал его Джон. - Кто-то мне говорил, что в библиотеке какой-то призрак монаха по ночам бродит.
   - Да, это он и есть! - подтвердил Герман. - Только не призрак, а орк-маньяк. Не повезло ему, что на эльфа нарвался. Он, наверное, не сразу понял, кого встретил, начал, как обычно, выть и руками махать, напугать хотел. Ну и напугал. Чуть было пульку из бластера не словил, повезло ему, что эльф промахнулся. Хотя на самом деле не повезло - от бластера смерть легкая.
   Джон состроил гримасу, выражающую недоверие.
   - А ты меня не разыгрываешь? - спросил он. - Орк-маньяк, эльф, бластер... Ты так говоришь, будто статью из "Жизни и семьи" пересказываешь.
   - Из чего статью? - не понял Герман.
   - Из "Жизни и семьи", - повторил Джон. - Это газета такая, Фредди Лу недавно издавать начал. Типа, газета для всей семьи, даже для рабов отдельная страница есть, с нравоучительным комиксом. Алиса однажды купила, я прочитал - дерьмо дерьмом. Сплетни всякие, криминальная хроника, бабы голые, бабы в одежде...
   - А, понял, о чем ты говоришь, - кивнул Герман. - Видел я эту газету, только название не запомнил. Дурацкая газета. Каждому, кто ее купил, надо на лбу орочью жабу сразу выкалывать, они все дебилы и извращенцы.
   - Гм, - сказал Джон. - Ты на что это намекаешь?
   - Ни на что, - ответил Герман. - Кстати, хотел с тобой насчет Алисы поговорить.
   - Ты лучше про библиотеку расскажи до конца, - сказал Джон. - Что этот эльф там забыл? И точно ли это эльф был? Может, пошутил кто-то?
   - Вроде эльф, - сказал Герман. - Я, честно говоря, сам не понимаю, что там произошло. Вот начал тебе рассказывать, может, по ходу рассказа пойму что-нибудь. Или ты поймешь что-нибудь. Короче, так. Тот, кто был в библиотеке, вошел в энциклопедический зал, подключился к терминалу, ввел служебный пароль, запустил несколько служебных программ и еще зачем-то телефон на стол выложил.
   - Телефон? - переспросил Джон. - Они разве еще сохранились в рабочем состоянии?
   - Сам удивляюсь, - сказал Герман. - В рабочем или нет - не знаю, там пароль стоит, ребята пытались подобрать, но не смогли, теперь артефакт совсем заблокировался. Но по виду очень похож на телефон. Его пилигримам передали, может, они раскопают чего. Хотя вряд ли.
   - А зачем эльфу телефон? - спросил Джон. - Все провайдеры давным-давно разрушились.
   - Раньше были телефоны, которые работали без провайдеров, прямо через спутник, - объяснил Герман.
   - Ерунда, по-моему, - сказал Джон. - Ты прикинь, сколько энергии нужно, чтобы до спутника напрямую добить. Этот телефон должен нагреваться, как сковородка на плите!
   - А он и был горячий, - сказал Герман. - Потом уже остыл.
   - Интересно, - сказал Джон. - Не нравится мне все это, очень не нравится. Слишком много стало происходить необъяснимого. Вначале "Фебос" на Иденском тракте взорвался, теперь эльф с телефоном... Как он вообще в столицу попал? Эльф, я имею в виду, не телефон. Его же даже последний орк в момент опознает!
   - Он был в монашеском балахоне с капюшоном, - объяснил Герман. - Я тут подумал, может, подкинуть кардиналу идею, чтобы у Джизесовых монахов балахоны запретил? Те монахи, которые Будде молятся, морды не прячут, так и христианские монахи могут тоже без капюшонов обойтись.
   - Не пойдет, - покачал головой Джон. - Эти христиане - те еще отморозки. Как начнут вопить про православные традиции... А с телками как быть? Если наложницам запретить в балахонах на базар ходить...
   - Да, ты прав, - согласился Герман. - О наложницах я не подумал. Вообще не понимаю, что делать! Чую, что эти два случая как-то связаны, а обосновать не могу.
   - А как они связаны? - удивился Джон. - Какое отношение тот "Фебос" имеет к эльфам?
   - Не знаю, - пожал плечами Герман. - Но подозреваю, что имеет. Помнишь, когда мы с тобой из Оркланда выбирались, там звезды падали?
   - Опаньки, - сказал Джон. - До меня только сейчас дошло. Они же взрывались как "Фебосы", один в один! Только не так сильно. "Фебосы", наверное, разные бывают... или регулятор мощности, как в бластере...
   - Есть там регулятор мощности, - подтвердил Герман. - Ты еще вот на что обрати внимание. Звезды падали с неба. Прямо с неба.
   Джон немного помолчал, переваривая информацию, затем сказал:
   - Это пугает меня еще сильнее. Если "Фебосы" падали прямо с неба и если их бросали эльфы, получается, что эльфы контролируют спутниковую группировку. Телефон спутниковый, опять-таки... Только одного не понимаю. Если это верно, почему мы еще живы? Почему эльфы еще не завоевали весь Барнард?
   - Я тоже не понимаю, - вздохнул Герман. - Можно предложить несколько объяснений. Например, мощь спутниковой группировки преувеличена.
   - Не катит, - возразил Джон. - Сколько они сбросили бомб на тот загон? Штук двадцать примерно. Если бы они атаковали Барнард-Сити такими же силами... Дворец Трисама, дворцы олигархов...
   - Второе объяснение, - сказал Герман. - Во время той бомбардировки ни одна бомба не попала в цель. Может, эльфы не умеют точно наводить орбитальные бомбы на цели?
   - Ну, не знаю, - пожал плечами Джон. - Ну, допустим. А какой смысл тогда имеет эльфийское подполье в Барнард-Сити?
   В этот момент в комнату вошла Алиса. Она выглядела потрясенной.
   - Что ты сказал, Джон? - переспросила она. - Эльфы в Барнард-Сити?
   - Это государственная тайна, милая, - сказал Джон. - Ты ее не слышала. Иди, займись своими делами.
   - Я видела эльфа в столице, - заявила Алиса. - Я тогда была не в себе, подумала, привиделось...
   - Ну-ка, с этого места подробнее, - сказал Герман. - Когда, где, при каких обстоятельствах?
   - Ну, когда Вильямс это самое... - засмущалась Алиса. - Ну... того...
   - Не надо смущаться, - перебил Герман. - Я считаю, ты сработала замечательно, а что ошибок наделала - для первого задания это обычное дело. Особенно для такого сложного задания. Что ты хотела рассказать?
   - Ну, это... - замялась Алиса. - Я тогда... это... расстроилась... на крыльце сидела... Гляжу, монах идет. И капюшон у него... ну, не то чтобы откинут... Короче, эльф это был. Глаза, уши... Как увидела - аж сердце в пятки ушло. Зажмурилась, затаилась, открываю глаза - нет никого. Ну, думаю, фигасе глюк...
   - Об этом стоило упомянуть в докладе, - заметил Джон. - Впредь о подобном упоминай.
   - Ты бы тогда согласился, что это глюк, - заметил Герман.
   Джон немного подумал и кивнул.
   - А это правда, что эльфийский шпион хотел библиотеку сжечь, потому что там есть пророчества страшные? - спросила Алиса.
   - Правда, - ответил Джон.
   - Нет, там все сложнее было, - ответил Герман.
   Они переглянулись и рассмеялись.
   - Диалектика, - сказал Джон.
   - Да ну вас! - воскликнула Алиса, махнула рукой и ушла.
   - Нервная она у тебя стала в последнее время, - заметил Герман.
   - Да, меня это тоже беспокоит, - кивнул Джон. - Очень неудобно получилось.
   - Что неудобно? - спросил Герман.
   - Да я однажды с ней пошутил неудачно, - сказал Джон. - А она поверила.
   Герман посмотрел на Джона с некоторой долей брезгливости. Джон пожал плечами.
   - Ну да, сам знаю, поступил как сволочь, - сказал он. - Иногда как ляпну... Когда делом занимаюсь, переговоры, например, веду или с агентом беседую - все нормально, базар фильтрую без проблем, а стоит чуть расслабиться... Убьют меня когда-нибудь за мое чувство юмора. А что делать? Я не курица, чтобы меня в мифическую жар-птицу перекрашивать, я - это я.
   - Ты так говоришь, будто гордишься, - заметил Герман.
   - Нет, не горжусь, - покачал головой Джон. - Иногда мне кажется, что я с ума схожу или что боги надо мной опыты ставят. Наполняют жизнь маразмом и приключениями, и ждут, свихнусь я или выдержу.
   - Боги с тобой не разговаривают? - забеспокоился Герман. - Голоса не слышишь странные?
   - Нет, - сказал Джон и хихикнул. - Тоже Алиса донесла? Она одно время привычку завела меня спрашивать, дескать, откуда знаешь то, откуда знаешь се... А у меня тогда настроение было такое... не то чтобы плохое... Короче, стал ей втирать, что со мной боги разговаривают. Описал ей красочно, типа, вот это Тина Минерва сказала, вот это - Локи Многоликий. А она уши развесила...
   - Садист ты, - сказал Герман. - Вампир энергетический.
   Джон вздохнул и ничего не ответил.
   - Ладно, не бери в голову, - сказал Герман. - Все равно тебя не переделаешь, в этом ты прав. Алису, жалко... Но это твои проблемы, она твоя собственность, не моя.
   Джон вздохнул еще раз.
   - Хватит вздыхать, ты не лошадь, - сказал Герман. - Лучше посоветуй, что с эльфами делать.
   - Не знаю, - сказал Джон. - Ничего не делать, наверное. Не знаешь, что делать - не делай ничего. Чтобы делать что-то конкретное, надо понимать, что происходит. А я не понимаю. Зачем тот эльф в компьютер полез?
   - Непонятно, - пожал плечами Герман. - После эльфа с компьютером Пейн работал, помнишь такого дьякона из пилигримов?
   - Его хрен забудешь, - вздохнул Джон. - Он раньше на научном поиске специализировался. Он что, на все руки мастер?
   - Похоже на то, - кивнул Герман. - Я когда с Рейнбладом разговаривал, понял так, что Рейнблад ему поручил в церковном компьютере покопаться и следы преступлений Марволо задокументировать. И, вроде, этот дьякон увлекся сильно, кучу древних книг прочел, теперь он во всем Барнарде чуть ли не лучший специалист по компьютерам.
   - Да уж, Питер Пейн - натура увлекающаяся, - многозначительно произнес Джон.
   - За что ты его так не любишь? - спросил Герман. - Вербовал он тебя жестко, но это было оправдано, должен понимать.
   - Это я понимаю и за это зла на него не держу, - сказал Джон. - Дело в другом. Пейн - он не только по необходимости жесток, он по жизни жесток. Я когда в орочьем стаде работал под прикрытием, завел себе типа жену... Знаешь, в Оркланде дорогие рабы, полубоссы, там, или специалисты незаменимые, они обычно себе постоянных самок заводят, живут в одном вигваме, как семья...
   - Знаю, можешь не продолжать, - прервал его Герман. - И что?
   - Я тоже завел себе самочку, - сказал Джон. - Шелковая Лоза ее звали. Очень красивая телка была, танцевала прекрасно... Глупая, правда, была, как пробка, и бесплодная, но последнее даже лучше - можно было не предохраняться. Очень я к ней привязался...
   - Влюбчивый ты парень, - улыбнулся Герман.
   - Да, знаю за собой такой недостаток, - кивнул Джон. - И чего меня все время на орчанок тянет?
   - Подсознательная тяга к доминированию, - предположил Герман. - Подавленные садистические наклонности плюс энергетический вампиризм.
   - Ну, ты знаток, - сказал Джон. - Психоаналитиком работать не пробовал?
   - Не пробовал, - улыбнулся Герман. - Ну, так что там вышло с этой телкой?
   - Пейн ее убил, - резко сказал Джон. - Выпустил кишки ржавым ножом. Упоролся до потери достоинства, приказал собрать телок и устроить гладиаторский бой. Все как положено, как в первую эпоху, с ножами и до смерти. Три то ли четыре тура было. Шелковая Лоза всех победила, а в конце он ее зарезал. Просто так, по приколу, потому что упоротый был. Я тогда так озверел... привязался к ней очень...
   - Мне казалось, ты лучше владеешь собой, - заметил Герман.
   - Мне тоже так казалось, - вздохнул Джон. - Не знаю, что тогда на меня нашло, никогда больше такого со мной не бывало, ни раньше, ни позже.
   - Ты не переживай, - посоветовал Герман. - Алекс говорил, у него докторша знакомая есть, Гутта ее зовут, психоаналитик, вроде хорошая. Ну, в смысле, как врач хорошая. Может, походишь к ней?
   - Обойдусь, - решительно заявил Джон. - Знаю я этих психоаналитиков, тайны из головы вытягивают только так. А если я от мозгового блока помру?
   - А если она его снимет? - парировал Герман.
   - Гм, - сказал Джон. - Нет, все равно боюсь.
   - Ты меня беспокоишь, Джон, - сказал Герман. - Не люблю хвалить своих сотрудников, но ты - самый лучший оперативник из всех, кем я когда-либо командовал. А в последние дни я на тебя смотрю и думаю, уж не подменили ли тебя? Не вселился ли в твое тело девятихвостый демон? О, кстати! Давай как-нибудь в храм сходим! Я к Будде Гаутаме хожу, моего духовника отец Константин зовут. Отличный батюшка! Как выхожу от него - будто заново родился. Сразу силы душевные появляются, гармония... А насчет утечки тайн не беспокойся, я его завербовал, еще когда орден хранителей не наш был...
   - Ну, ты даешь! - расхохотался Джон. - Не упускаешь случая совместить приятное с полезным! Хорошо, давай сходим как-нибудь. Давай прямо завтра с утра?
   - Нет, завтра не получится, - покачал головой Герман. - Завтра Рейнблад совет безопасности собирает, насчет эльфийской угрозы.
   - А что, он в него теперь входит? - удивился Джон.
   - Нет, - улыбнулся Герман. - У Рейнблада свой совет безопасности. Настоящий, не как у Трисама.
  

6

   Непроницаемо-черные стены лесного муравейника в очередной раз раздвинулись и взметнулись ввысь огромным куполом. Длинный Шест начал высматривать на противоположной стороне площади проход, через который продлится их путь, как вдруг внимание Длинного Шеста привлекло большое ложе, выращенное эльфийской магией из неведомых аборигенных грибов прямо посреди площади.
   В том, что посреди площади стоит нечто, подобное дивану, Длинного Шеста не удивило, такие штуки много раз встречались ему раньше. Люди ставят в общественных местах скамейки, а эльфы выращивают диваны. Люди (вернее, орки-плотники) делают скамейки из мертвых растений, эльфы делают диваны из живых грибов. Есть, оказывается, в Эльфланде особые артефакты, с помощью которых можно заставить гриб вырасти до неимоверных размеров, и при этом принять любую форму в разумных пределах. Всю мягкую мебель эльфы выращивают именно так. Поначалу Длинного Шеста удивляло, что мягкую мебель ставят прямо на улицах, но Джакомо объяснил, что в благословенных лесах не бывает ни дождей, ни других стихийных неприятностей, так что для эльфа нет разницы между комнатой в доме и площадью на улице. Строго говоря, в Эльфланде нет никаких улиц, весь Черный Лес - один большой дом.
   На ложе расположились три эльфа, два самца и самка. Один самец лежал на спине, закинув руки за голову, другой сидел, скрестив ноги, а самка лежала перед ним на животе и болтала в воздухе босыми пятками. Все три эльфа были обнажены, это у них обычное дело, в своих родных лесах они не носят одежды, кроме жилетов-разгрузок с кармашками для мелких вещей. В черных лесах не бывает ни дневного зноя, ни ночной стужи, здесь всегда тепло и комфортно, и нет здесь колючих веток, о которые можно оцарапаться.
   - Комиссары, - сообщил Джакомо.
   - О, - сказал Длинный Шест. - А который из них верховный вождь Эльфланда? Тот, который сидит, или тот, который валяется? Хотя нет, у вас вроде королева правит?
   Джакомо снисходительно улыбнулся и ответил:
   - У нас нет верховного вождя. Сосредотачивать всю власть в руках одного человека - варварство.
   Тем временем комиссары заметили приближающуюся процессию. Самка пощекотала лежащего самца, тот сел и стал чесать гениталии. Наблюдать такое поведение вождя было непривычно. Видимо, чувства Длинного Шеста отразились на его лице, потому что Джакомо прокомментировал:
   - Благословенные люди не придают значения внешнему величию. Истинное величие всегда внутри.
   Длинный Шест не успел ответить на эти слова, потому что подал голос робот он же бог Каэссар.
   - Приветствую почтенных комиссаров, - сказал он, и комиссары вздрогнули от его безжизненных интонаций. - Я пришел сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
   - Отказаться можно от любого предложения, - ответила ему самка. - Иначе это не предложение, а шантаж.
   - То, что я сейчас скажу - не шантаж, а предложение, - заявил робот. - Но отказаться от него вы не сможете. Это будет глупо.
   - Мы тебя слушаем, - сказал один из комиссаров-самцов.
   - Подо мной вы видите лошадь, на которой я приехал сюда, - сказал робот. - Она не боится запаха эльфийских лесов, ест черную траву и пьет воду, пропитанную ее запахом. Ее не пугает тьма Черного Леса. Это благословенная лошадь. Я хочу научить ваших воинов благословлять лошадей.
   Почему-то его последние слова были встречены улыбками. Эльфы переглянулись, и самка сказала:
   - В благословенных лесах нет воинов. Война - грязное дело, не достойное высокородных людей.
   Робот замолк, эти слова его явно озадачили. Затем он сказал:
   - Сдается мне, ты занимаешься демагогией. Если те эльфы, что приходят в Оркланд, не воины, то я орк-самозванец.
   Самка улыбнулась и сказала:
   - Не знаю, кто ты такой на самом деле, но люди, посещающие поганую пустошь - не воины. В благословенном лесу каждый служит всем, благословенный лес подобен человеческому телу, и каждый его организм подобен отдельной клетке. Ты знаешь, что такое клетка?
   - Знаю, - ответил робот.
   Комиссар-самец, тот, что сидел левее, скептически хмыкнул.
   - Ядро, цитоплазма, мембраны, митохондрии, - сказал робот. - Продолжай.
   - Мы, комиссары, подобны нейронам, - продолжила самка. - Мы направляем и координируем деятельность других клеток. Джакомо и его товарищи подобны эпителию кулака, они наносят удары туда, куда нужно их наносить.
   - Поэтому они воины, - перебил ее робот.
   - Нет, они не воины, - покачала головой самка-комиссар. - Воины подобны раковым клеткам, в здоровом организме их не должно быть. Воины порабощают организм, заставляют другие клетки служить своим эгоистическим интересам. Воины убивают и грабят, несут зло и хаос.
   - Тот старый хрен, которого мой слуга встретил в Оркланде, нес зло и хаос, - сказал робот. - Я приказал отпустить его и направить к вам с посланием. Оно дошло?
   - Дошло, - кивнула самка. - Но в нем не было ничего конкретного.
   - Тогда не было, а теперь есть, - заявил робот. - Я готов научить сто ваших воинов умению благословлять лошадей. Ну, то есть, не воинов, а этих, эпителиев кулака.
   - Что для этого нужно? - спросила самка.
   - Особый мистический обряд, - объяснил робот. - Я отведу твоих подданных в нужное место и объясню, как проводить обряд. Потом они захватят лошадей, благословят их, а дальше вы сами разберетесь.
   Длинный Шест внезапно понял, кто сейчас сидит перед ними - это же королева эльфов! Эта нескладная голая баба, восседающая на несуразном грибе-диване - та самая королева эльфов, которая наводит страх на весь Оркланд! Выходит, не врали легенды, утверждающие, что беложопыми правят самки. Хотя Джакомо говорил, что верховного вождя у эльфов нет...
   - Мистический обряд, - задумчиво повторила королева. - Допустим. А в чем его физический смысл?
   - У него нет физического смысла, - ответил робот. - Его смысл мистический. Это же мистический обряд.
   - Чипование мозгов, что ли... - пробормотала королева себе под нос. - Хорошо, я выслушала тебя, теперь мы посовещаемся и примем решение. Лейтенант, проводи почтенного бога туда, где он сможет отдохнуть и дождаться нашего решения. Нет, орк останется с нами.
   - Зачем? - спросил Длинный Шест.
   Ни королева, ни приближенные к ней самцы, ни Джакомо не обратили на его вопрос никакого внимания, как будто его задал не разумный орк, а говорящий ворон. Джакомо вынул повод из руки Длинного Шеста и потащил лошадь к стене. Лошадь не сопротивлялась.
   - Зачем тебе мой слуга? - спросил робот.
   На этот вопрос королева ответила.
   - Побеседовать хочу, - сказала она.
   - Ну, беседуй, - разрешил робот.
   Лошадь, несущая робота, направилась к одному из проходов в живой стене и покинула зал. Эльфы, сопровождавшие Длинного Шеста в путешествии, тоже покинули зал, Длинный Шест остался наедине с тремя голыми эльфами.
   - Ложись с нами, - приказала королева.
   "Неожиданное развитие событий", подумал Длинный Шест и стал развязывать пояс.
   Эльфы-самцы захохотали.
   - Сразу видно варвара, - сказал один.
   - Животное, - сказал второй.
   - Не раздевайся, так ложись, - приказала королева. - Только рукав закатай.
   - А это еще зачем? - подозрительно спросил Длинный Шест.
   - Экий непослушный, - сказал один самец.
   - Может, связать его? - предложил второй.
   Длинный Шест почуял неладное. Сделал характерное движение рукой, метательный нож выпал из рукава в руку.
   - Ой, - сказала королева.
   Самцы не сказали ничего. Тот, которого Длинный Шест решил считать первым, застыл в растерянности, а второй внезапно повернулся к Длинному Шесту задом и принял коленопреклоненную позу, этот жест ошеломил Длинного Шеста. Но смысл странного действия самца сразу стал ясен - он что-то нажал на грибе-диване, и этот предмет начал оглушительно завывать. Из боковых проходов набежали эльфы в кожаных куртках, вооруженные кто дубиной, а кто кремневым топором. Оттеснили Длинного Шеста от королевского дивана, окружили. Завывание утихло.
   - Он мне нужен живым и говорящим! - закричала королева.
   Кто-то ударил Длинного Шеста дубиной по голове.
   Когда тебя ошеломляют ударом сзади, а потом ты очухиваешься, первым осмысленным ощущением обычно является боль в затылке. Но сейчас голова не болела, напротив, в ней чувствовалась невероятная легкость. Длинный Шест лежал на спине на чем-то мягком, раскинув руки, как распятый Джизес. В поле зрения вплыла верхняя часть королевы, она стояла на коленях рядом с Длинным Шестом и с любопытством смотрела ему в глаза. Экая у нее грудь маленькая и отвислая...
   - Очухался, - констатировала она. - Ну, рассказывай.
   - Что рассказывать? - не понял Длинный Шест.
   - Все, - сказала королева. - Начни с того, как ты познакомился с этим искусственным интеллектом.
   - С кем познакомился? - переспросил Длинный Шест.
   - С богом Каэссаром, - уточнила королева.
   Длинный Шест начал рассказывать. Почему-то он совсем не думал, что раскрывает этой богомерзкой самке все тайны, которые ему в разное время доверил бог Каэссар. Длинный Шест рассказал, как этот бог расстрелял эльфов из бластера, как они потом бежали из Оркланда, а эльфийская армия преследовала их по пятам, но тут какой-то эльф закричал:
   - Глядите! Это же бластер!
   - Откуда у него бластер? - строго спросила королева кого-то находящегося вне пределов поля зрения. - Почему не отобрали?
   Тот, кого спросила королева, ничего не ответил, вместо него ответил Длинный Шест.
   - Мне вручил его бог Каэссар, - сказал Длинный Шест. - Еще он дал мне очки ночного видения, волшебную серьгу, поддельную индульгенцию...
   - Достаточно об этом барахле, - прервала его королева эльфов. - Что ты можешь рассказать о боге Каэссаре?
   Длинный Шест мог рассказать много. Его буквально распирало от желания поделиться всем, что знает. Но королева слушала его недолго. Минуты через две она заявила, что Длинный Шест рассказывает "вялотекущий лытдыбр", а это ей не интересно.
   - Что я рассказываю? - переспросил Длинный Шест.
   - Лытдыбр, - повторила королева. И добавила: - Вялотекущий.
   - А что это такое? - спросил Длинный Шест.
   Королева не ответила, вместо нее ответил один из прислуживающих ей самцов.
   - Тупой, - сказал он. - Сразу видно, что из угнетенной касты.
   - Да, это видно, - согласилась королева. - Его можно заставить говорить по делу?
   - Это вряд ли получится, - ответил самец. - Это самая большая проблема с пентоталом натрия. Он подавляет желание скрывать информацию, но ума не прибавляет. Если допрашиваемый не знает ответов на вопросы, потому что дурак, никакая химия не поможет.
   - Сам ты дурак, - сказал Длинный Шест.
   Эльфы не обиделись на эти слова, а засмеялись. А Длинный Шест обиделся.
   - Ничего я вам больше не скажу, - заявил он.
   - Ну и не надо, - согласилась королева. - Отведите его к этому... гм... богу.
   Когда Длинного Шеста повели прочь, у Джона Росса отлегло от сердца. Эта эльфийская женщина так и не догадалась, какие вопросы следовало задавать Длинному Шесту. Получилось даже лучше, чем Джон ожидал. Эльфы не поняли, что материальное воплощение бога Каэссара, о котором говорил Длинный Шест большую часть времени - не паукообразный робот, а человек по имени Джон Росс. Эльфы решили, что Длинный Шест служит искусственному интеллекту, возомнившему себя богом. Это великолепно.
  

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ДЖУДАС ВОЗВРАЩАЕТСЯ

1

   - Приветствую вас, комиссар Анжела, - почтительно произнес Джакомо и склонился в поклоне. - Лейтенант Джакомо по вашему приказанию прибыл.
   Комиссар Анжела ничего не ответила на эти слова. Некоторое время она с любопытством разглядывала живую картинку на лбу Джакомо, а потом нарисованный феникс, надо полагать, сделал что-то неприличное. Анжела вздрогнула и отвела взгляд.
   - Я недовольна тобой, Джакомо, - сказала она. - Бог Каэссар не для того оделил тебя своей печатью, чтобы ты бездельничал. Я читала твой отчет, он недопустимо краток. За все время, что ты сопровождал бога Каэссара и его низкорожденного слугу, ты не выведал почти ничего. Ты так и не удосужился расспросить этого орка как следует. Я очень недовольна.
   - Прошу простить меня, леди Анжела, - сказал Джакомо и поклонился. - Однако я должен заметить, что не получал задания выведывать информацию.
   - Потому я и ограничиваюсь устным порицанием, - сказала Анжела. - На первый раз. Больше такое не должно повториться. Явление живого бога в материальном воплощении - событие очень важное, любые сведения о нем представляют огромную ценность. Подчеркиваю - любые сведения. А теперь слушай свое задание.
   - Слушаю и повинуюсь, - произнес Джакомо ритуальную фразу.
   - Сотня охотников за удачей войдет в поганые пустоши, - сказала Анжела. - В их числе будешь ты. Командовать армией будет полковник Пабло. Ты будешь числиться адъютантом, но твоя основная задача будет другая. Ты будешь повсюду сопровождать низкорожденного по прозвищу Длинный Шест и беседовать с ним при каждом удобном случае. Основной вопрос, который ты должен будешь прояснить - природа бога Каэссара. Какова его физическая сущность? Имеет ли он отношение к небесным эмпиреям и, если да, какое? Может ли он менять материальные воплощения? Может ли существовать в нескольких материальных воплощениях одновременно? В каком состоянии он пребывал в эпоху межвременья? Почему сейчас он решил помочь высокорожденным, хотя раньше помогал проклятым? Таковы основные вопросы. Когда ты получишь на них ответы, у тебя появятся новые вопросы, ответы на которые тоже важны. Ты должен принести из путешествия как можно больше ответов. Таково твое задание.
   - Я понял, леди комиссар, - кивнул Джакомо. - Но я должен заметить, что выполнить это задание будет трудно. Бог Каэссар почти не разговаривает с людьми, только по неотложным делам. За все путешествие он лишь однажды произнес длинную речь - перед вами.
   - Бога Каэссара сопровождает прислужник, - сказала Анжела. - Он очень глуп, но даже из глупых речей можно извлекать крупицы знаний. Расскажи ему о пути Геи, в ответ он расскажет о путях низкорожденных и о боге Каэссаре. Сделай так, чтобы он решил, что между вами установилась дружба. И тогда он расскажет тебе все, что знает.
   - Не думаю, что он много расскажет, - сказал Джакомо. - По-моему, он не одобряет решения своего бога.
   - Он должен рассказать много, - ваозразила Анжела. - Это твоя задача, и это очень важно для всей высшей расы. Потому что установление мирового господства - дело небыстрое. Даже если успех вашей экспедиции будет абсолютным, пройдет не одна тысяча дней до того, как весь континент укроется благословенной тьмой. А что касается Длинного Шеста - никому нет дела до того, что он одобряет, а что нет. Он раб, то есть, субъект, не имеющий собственной воли. Его жизнь принадлежит не ему, а его богу.
   - Я не понимаю, как можно принадлежать чужой воле, - сказал Джакомо. - Если леди комиссар меня просветит...
   - Топорище Пополам тебя просветит, - прервала его Анжела. - Задай ему этот вопрос, выслушай ответ, и это станет твоим первым шагом на пути к познанию тайн Каэссара. И еще одно. Ты должен вернуться любой ценой. Ценность знаний, которые ты принесешь из путешествия, лишь незначительно уступает ценности благословения, которое вы получите. А может быть, даже превосходит.
   - Не понимаю, - сказал Джакомо.
   - Еще бы ты понимал, - сказала Анжела и улыбнулась. - Еще вопросы есть? Тогда иди, и да пребудет с тобой мое благословение.
   Джакомо еще раз поклонился, поблагодарил за благословение и удалился. Анжела осталась одна. Она откинулась на спину, раскинула руки, вспомнила, что Топорище Пополам во время допроса лежал точно в такой же позе, и улыбнулась. А затем отбросила посторонние мысли и стала думать.
   Искусственный интеллект, значит. Не врут древние предания, сумели-таки далекие предки выпустить из виртуальной бутылки мифического джинна. Хотя нет, предки загнали его в бутылку, а выпустили нынешние низкорожденные. Хотелось бы знать, как они сумели взломать колпак силового поля, непроницаемый для любых сил и энергий. Впрочем, ничего они, скорее всего, не ломали, а искусственный интеллект сам отключил поле изнутри. После миллиона дней одиночества неживая нечеловеческая психика вышла из-под контроля сдерживающих программ, и какое-то случайное событие заставило этого жуткого демона начать вмешиваться в дела живых.
   Когда Анжела поделилась с коллегами своей догадкой, комиссар Онтарио впал в панику, стал придумывать разные планы, как заключить страшного компьютерного зверя обратно в клетку, из которой он выбрался. Дескать, смертельная угроза, недопустимо... Непросто было убедить его, что размышлять подобным образом уже поздно. Недопустимое свершилось, смертельная угроза сформировалась и осознала себя, и теперь перед советом комиссаров стоит другая задача. Не остановить волну, а оседлать, потому что останавливать ее уже поздно. Есть, правда, небольшой шанс, что она неправа, а прав Сонни.
   Комиссар Сонни предположил, что робот, явившийся в благословенный лес, управляется не искусственным интеллектом, а неким низкорожденным человеком. Якобы он заметил, что Топорище Пополам иногда говорил о боге Каэссаре как о человеке с двумя руками и двумя ногами, и из этого можно сделать вывод, что бог Каэссар может воплощаться не только в робота, но и в человека. Но тогда приходится признать, что тот низкорожденный контролирует спутниковую группировку, а это никак невозможно, в таком случае небо уже пролилось бы на благословенные леса огненным дождем. Или не на благословенные леса, а на мерзкие скопища неживых хижин в орочьих прериях, если бог Каэссар действительно твердо решил встать на сторону Геи. Но ни того, ни другого не произошло, и потому Сонни был вынужден признать, что бог Каэссар, кем или чем бы он ни был, не стремится к установлению власти над планетой, а преследует другие цели. Или, как вариант, реально поверил, что стал богом, и играет с новообретенной силой. Дескать, вот вам новый фактор политики, и давайте поглядим, что из этого выйдет. Но если он действительно так мыслит, нет большой разницы между ним и искусственным интеллектом. Такое мышление не свойственно ни людям, ни оркам, разве что некоторым безумцам.
   Как ни крути, гипотеза искусственного интеллекта выглядит наиболее правдоподобной из всех. Будем надеяться, экспедиция принесет точное знание, правда это или нет. Чем дольше паукообразный робот взаимодействует с людьми, тем больше появляется доступной информации о его виртуальном хозяине, считающем себя богом. И лейтенант Джакомо может случайно раскопать что-то важное в беспорядочной свалке мусора, которую орк по имени Топорище Пополам считает собственным разумом. Хотя последнее сомнительно.
   Интересно, чем закончится экспедиция? То, что робот вещал про благословение лошадей - явный бред. Хотя лошадь, на которой он приехал, реально жрала травы Эльфланда. Может, не такой уж и бред? Нет, невозможно! Потому что если это - правда, вся картина мира кардинально меняется, получается, что весь мистический аппарат, построенный человечеством за многие миллионы дней - не просто инструмент для управления бестолковым быдлом, но ковчег, хранящий сокровенное знание. А в это очень трудно поверить.
   Как бы то ни было, сейчас существует только одно разумное решение. Отправить охотников за удачей в Оркланд вместе с роботом, и посмотреть, что из этого выйдет. И быть готовой к любому развитию событий.
  

2

   Сто тринадцать охотников за удачей покинули благословенную территорию и ступили на проклятые пустоши Оркланда. Или, другими словами, беложопая орда выползла из вонючего чернолесья и принесла зло на орочьи земли. Обе формулировки описывают одно и то же событие, но с разных точек зрения.
   Вел армию полковник Пабло, прославленный охотник на красножопых, занимающий второе место в официальном рейтинге предводителей охоты. Ему помогали два капитана, Коррандо и Ромео, не столь славные, как Пабло, но тоже очень достойные охотники и вожди. Еще в отряде было десять лейтенантов-десятников, десять гранатометчиков и девяносто рядовых охотников, вооруженных томагавками и пращами. И еще вместе с отрядом шла настоящая лошадь, в седле которой сидел настоящий бог. Этот бог не входил в число благословенных надмировых сущностей, помогающих Гее на ее великом пути, это был орочий бог, противный и мерзкий, обликом подобный железному пауку размером с большую мокрицу, а голосом столь отвратительный, что даже лейтенант Джакомо, назначенный непосредственно сопровождать бога, избегал разговаривать с ним. И еще бога сопровождал орк-прислужник, из самых низких орков, с зелеными пятнами на морде, по сути, животное.
   Цель экспедиция считалась секретом, но каждый в отряде знал, куда они идут. Орочий бог с отвратительным именем Каэссар, звучащим как гнусная пародия на титулы благословенных вождей, решил предать низшую расу и помочь высшей. В орочьей стране есть тайное место, именуемое "алтарь", около которого надо совершить тайное действие, именуемое "обряд", причем это действие не является ни одним из правильных обрядов, установленных правильными богами, а есть нечто совсем иное. Суть предстоящего обряда неведома никому, кроме бога Каэссара, известно лишь, что она характеризуется орочьим словом "мистический". Но бог Каэссар обещал все разъяснить на месте.
   Лейтенант Джакомо, приставленный к паукообразному богу, был тем самым охотником, которого угораздило первым повстречать бога Каэссара и получить от него отметину на лоб в виде неблагословенной птицы, именуемой фениксом или, по-орочьи, индюком. Эта отметина во всем походила на отметины, что орки ставят один другому, но была живая. Нарисованный феникс прыгал, размахивал крыльями, клевал нарисованные зернышки, чесался, спал, гадил, короче, делал все, что положено делать настоящей, ненарисованной птице. А еще он делал кое-что, что птицам делать не положено - прислушивался к беседам высокорожденных и комментировал услышанные слова разнообразными жестами, чаще всего глумливыми и непристойными. Заметили, что когда бог Каэссар находится неподалеку, нарисованный феникс жестикулирует более энергично и разнообразно. На одном привале эту особенность феникса подробно обсудили, и пришли к выводу, что так проявляется негативная аура гнусного орочьего бога.
   Лейтенант Джакомо имел особое задание - неотлучно сопровождать бога и орка, и расспрашивать их о разных вещах, имеющих отношение к цели экспедиции. Десяток охотников, которым лейтенант командовал раньше, теперь возглавил молодой парень по имени Педро, они с Джакомо были давно знакомы и почему-то недолюбливали один другого.
   Расспрашивать бога было трудно. Обычно он вообще не отвечал на вопросы Джакомо, либо отвечал издевательски. А иногда говорил: "Недосуг мне с тобой беседовать, позже обращайся". Вскоре Джакомо перестал разговаривать с богом, и разговаривал только с орком, отзывавшимся на кличку Топорище Пополам. Они поладили, и, глядя со стороны, можно было даже подумать, что они подружились. Если, конечно, забыть на минуту, что высокорожденный уроженец благословенного леса никогда не сможет подружиться с отвратительным орком, рожденным в поганой пустоши.
   Однажды Джакомо спросил Длинного Шеста:
   - Богу Каэссару кроме тебя еще кто-нибудь служит?
   Длинный Шест надолго задумался, машинально теребя левое ухо и бессмысленно шевеля губами (подобные признаки низшей расы у него часто проявлялись), а затем ответил следующее:
   - Думаю, ему служат многие люди, но они обычно не знают, кому именно служат. Бог Каэссар редко открывается перед людьми.
   - Странный он, - сказал Джакомо.
   - По-моему, боги все странные, - сказал Длинный Шест. - Разве у вас, эльфов, боги не странные?
   - Вроде нет, - пожал плечами Джакомо. - Но мне трудно судить, я их раньше не встречал в материальных воплощениях. И я не знаю никого, кто бы их встречал. Я раньше думал, что боги - это как бы воображаемые символы. Допустим, пришла тебе в голову хорошая идея, ты говоришь: "Боги подсказали". Или, допустим, принимаешь трудное решение, вроде выбрал уже лучший вариант, но никак не можешь избавиться от сомнений. Тогда говоришь сам себе: "Богам угодно, чтобы я сделал то-то". Ну, и так далее.
   - Разве ты никогда не молился? - удивился Длинный Шест.
   - Молился, конечно, - ответил Джакомо. - На охоте атеистов не бывает, все молятся. Страшно же.
   - Охота - это когда вы в Оркланд ходите убивать и грабить? - уточнил Длинный Шест.
   Джакомо почему-то смутился.
   - Можно и так сказать, - ответил он после паузы. - Но, вообще, охота - это не только орков убивать и добычу добывать. Главное в охоте - просветление и самосовершенствование.
   Длинному Шесту показалось, что он ослышался.
   - Чего? - переспросил он.
   - Просветление и самосовершенствование, - повторил Джакомо. - Охота превращает мальчиков в мужчин. Чтобы тебя взяли в отряд, надо долго учиться. Уставы назубок знать, дисциплину разуметь, курс строевой подготовки пройти, оружие освоить, тело натренировать должным образом. Слабака или плохого ходока на охоту не возьмут. И еще надо, чтобы душа была чиста и прозрачна, как благословенная вода. Ты вот все время ругаешься, гадости всякие говоришь, а на охоте это недопустимо. Тебе это позволяют только потому, что ты дикий орк, с тебя спроса нет. А высокорожденный мужчина должен быть стойким и сдержанным, следовать пути Геи, осознавать свои поступки и быть готовым объяснить, если кто спросит. Нордический характер это называется.
   Длинный Шест внезапно затряс головой и стал яростно чесать левое ухо.
   - Отцепил бы ты эту штуку, - посоветовал Джакомо. - Все время чешешься, как светлячок во время гона.
   - Не дождешься, - буркнул Длинный Шест. - Это амулет.
   - И как, помогает? - заинтересовался Джакомо. - А от чего?
   - От всего, - ответил Длинный Шест. - Когда как. Слушай, не трави душу! Мне и так хреново.
   Джакомо уже знал, что "хреново" по-орочьи означает "плохо". И отчего Длинному Шесту плохо, он тоже знал. Единственное, чего Джакомо не мог понять - почему Длинный Шест позволяет, чтобы ему было плохо.
   - Не понимаю я вас, орков, - сказал Джакомо. - Я ведь вижу, что наша миссия тебя тяготит. Я бы тоже страдал, если бы оказался на твоем месте. Предать собственную расу - дело нешуточное.
   - Не трави душу, - повторил Длинный Шест.
   - Странные вы существа, орки, - продолжал травить Джакомо. - Вот у нас, богоизбранного народа, нет ни рабов, ни господ, все равны перед богами и перед законом.
   - Особенно королева, - добавил Длинный Шест. - Помню я, какие вы не рабы. Стоит ей пальцем шевельнуть - сразу все бегать начинают. У нас такого послушания от самого последнего раба не дождешься.
   - Леди Анжела - не королева, - возразил Джакомо. - У нашего народа нет единого правителя, у нас совет комиссаров. Простые решения может принимать любой комиссар, а если ему трудно принять решение в одиночку, он зовет товарищей, чтобы помогли. Но ни один комиссар не является ни королем, ни вождем. Они все равны.
   - А если два комиссара поссорятся? - спросил Длинный Шест. - Один будет говорить одно, а другой - другое. Чья правда победит?
   Слова Длинного Шеста шокировали Джакомо.
   - Комиссары никогда не ссорятся! - воскликнул он. - Потому что они не дети неразумные, а комиссары! Да хоть наш отряд взять, ты хоть раз видел, чтобы кто-то с кем-то поругался или подрался?
   Действительно, Длинный Шест ни разу не видел, чтобы эльфы ругались или дрались. Раньше он думал, что у них железная дисциплина, но теперь он понял, что это скорее воспитание, чем дисциплина.
   - Ни разу ты такого не видел, - ответил Джакомо на свой собственный вопрос. - Потому что среди охотников такого не бывает. Когда вверяешь товарищам судьбу и жизнь, только последний дурак позволит себе обижать и унижать этих товарищей, которым ты все это вверил. А дураков на охоту не берут.
   - Все равно не понимаю, - покачал головой Длинный Шест. - Ты говоришь, что цель ваших набегов на Оркланд - просветление и самосовершенствование. Но почему нельзя просветляться и самосовершенствоваться, никого не убивая?
   Этот вопрос поставил Джакомо в тупик, он прямо-таки растерялся.
   - Не знаю, - ответил он после долгой паузы. - Традиция такая. Каждые четырнадцать дней из каждого тоннеля выходит отряд, состоящий из трех опытных охотников за удачей и семнадцати юношей. Эти юноши - лучшие из тех, кто еще не выходил в поганые пустоши. Когда отряд выполняет миссию и возвращается в благословенные леса, юноши показывают священную добычу, и все понимают, что они уже не юноши, но мужи.
   Неожиданно подал голос бог Каэссар.
   - Стало быть, единственной целью всех этих походов является юношеская инициация? - спросил он.
   - Не знаю, что такое инициация, - ответил ему Джакомо. - Целью охоты является то, о чем я говорил минуту назад, и более ничего.
   - Понятно, - сказал бог Каэссар.
   Некоторое время Джакомо и Длинный Шест молчали, ожидая продолжения, но его не последовало. Тогда Длинный Шест сказал:
   - Когда вы напали на Иден, в той армии не двадцать особей было, а гораздо больше.
   - То не охота была, а разведка, - объяснил Джакомо. - Сейчас нас тоже больше, чем двадцать, и бестолковых юношей в отряде нет. Охота и разведка - совершенно разные вещи. Разведка делается, когда в прериях обнаруживается что-то непонятное и угрожающее. Или не угрожающее, а наоборот, очень полезное. Или не полезное, но любопытное. В Иден наши разведчики пришли на зов бога Каэссара.
   Длинному Шесту показалось, что он ослышался.
   - Чего? - переспросил он. - На какой зов пришли?
   - Ты разве не знаешь? - удивился Джакомо. - Ты, вроде, говорил, что присутствовал при том зове. Ну, когда слуга этого бога истребил весь охотничий отряд, кроме вождя, а вождю сказал, что бог вернулся, и отпустил. Комиссары не сразу поняли, что хотел сказать бог, долго обсуждали, и решили в итоге, что бог решил помочь высокорожденным.
   - Они ошиблись, - подал голос бог Каэссар. - Тогда я еще не принял никакого решения.
   - Тогда мы этого не знали, - сказал Джакомо. - Очень много людей погибло из-за этого незнания.
   - Пойду, по нужде отойду, - сказал Длинный Шест.
   Отошел в кусты, убедился, что никто не видит его и не слышит, и тихо спросил, обращаясь непонятно к кому:
   - Так, значит, то нашествие ты устроил?
   - Я, - ответила Длинному Шесту серьга, вдетая в его левое ухо. - Надо же было как-то объяснить Герману, что я не простой сельский рыцарь, а реально крутой пацан. Такие вещи трудно объяснить без большой крови.
   - Это было грязное дело, - сказал Длинный Шест. - Погубить бессмертную душу...
   - Я гляжу, ты начинаешь проникаться, - сказала серьга.
   - Какой же ты мерзавец... - пробормотал Длинный Шест.
   - Какой есть, - отозвалась серьга. - Чистыми руками политика не делается, привыкай. То ли еще будет, когда я министром обороны стану.
   - С чего это вдруг? - удивился Длинный Шест. - Почему именно обороны?
   - Таков мой хитрый план, - сообщила серьга. - Возвращайся в строй, а то отстанешь.
   Длинный Шест вернулся к колонне и занял свое место между роботом на лошади и Джакомо. Догонять колонну пришлось бегом, Длинный Шест запыхался.
   - Ты разве не знал, что ту войну бог Каэссар устроил? - спросил Джакомо.
   - Не знал, - ответил Длинный Шест.
   - Я гляжу, он тебя не сильно уважает, - сказал Джакомо. - Впрочем, чего ждать от орочьего бога? Сами друг к другу относитесь, как к скотине, и боги ваши такие же.
   - Какие есть, - зло произнес Длинный Шест. - Расу и богов не выбирают.
   - Как это не выбирают? - удивился Джакомо. - Разве ты не знаешь о цепочке перерождений? Если человек жил плохо, его душа после смерти переселяется в новорожденного орка или мокрицу какую-нибудь, а если орк жил хорошо, его душа переселяется в человека. Разве у вас не знают этого?
   Длинный Шест вспомнил, что где-то уже слышал эту концепцию. Кажется, Герман рассказывал.
   - Мы верим в разных богов, - сказал Длинный Шест. - А наши души после смерти идут тем путем, какой выбрали при жизни. Моя душа отправится в края удачной охоты, где правит Никс Милосердная.
   - Экие вы варвары, - брезгливо произнес Джакомо.
   - Какие есть, - сказал Длинный Шест.
   Он подумал, что после этого разговора вряд ли захочет предать свою расу, как предсказывал Джон Росс. Джон был прав, эльфы - не исчадия ада, а разумные человекообразные существа, почти нормальные и в чем-то даже симпатичные. Но какие же они чужие...
  

3

   Патти Трисам устроила в новом поместье большую вечеринку по случаю новоселья. Гости стали стекаться в Драй Крик сразу после полудня, и было гостей столько, что на дороге образовался большой затор из карет.
   - Гляди, Патти, пробка, - сказал Герхард Рейнблад, глядя на подъезжающих гостей.
   - Чего? - не поняла Патти.
   - Пробка, - повторил Рейнблад. - На Земле Изначальной было очень много карет и очень узкие дороги. Из-за этого часто возникали подобные заторы, для них даже специальное слово придумали - пробка.
   - Ты такой умный! - сказала Патти. - Так много легенд знаешь!
   - Мне по должности положено, - сказал Рейнблад.
   Среди прочих гостей на вечеринку был приглашен рыцарь по имени Джон Росс, чиновник для особых поручений при бишопе Адамсе. В отличие от большинства подобных чиновников, Джон Росс не прошел рукоположения, на его лбу не было горизонтальных красных полос. Это многих удивляло, ведь по должности и авторитету Джон Росс вполне мог претендовать на титул дьякона. Говорят, что когда его спросили, почему он не желает принять священный сан, Джон Росс ответил:
   - Скромный я слишком.
   А когда его спросили, нет ли в его скромности скрытого неуважения к религии или, паче того, атеизма, Джон Росс возмутился и воскликнул:
   - Конечно, ничего такого нет! Я человек простой, если говорю, что скромный, значит - скромный! А если кто в моих поступках скрытые мотивы ищет, так я могу нос укоротить, чтобы больше не искал.
   Джона Росса повсюду сопровождала рабыня-орчанка по имени Аленький Цветочек, которая, впрочем, на свое имя не откликалась, а откликалась на человеческое имя Алиса. У нее было забавное сумасшествие, она считала, что является не орчанкой, а человеком, так всем и говорила: "Я не самка, а женщина с орочьей печатью!" Это сильно забавляло ее хозяина и других людей. Аленький Цветочек была несомненной полукровкой, но о ее экстерминации никто никогда не заговаривал, потому что Джон Росс однажды сказал по этому поводу: "Среди моих рабов я сам решаю, кто полукровка, а кто нет!" Говорят, покойный бишоп Марволо однажды сказал Джону Россу, что тот незаконно владеет богомерзкой полукровкой, тогда Джон Росс обозлился и вскоре его святейшество Вольдемар Марволо помер, а его место занял бывший олигарх Рокки Адамс. Не вполне понятно, насколько эта история достоверна, но разумные люди предпочитали не замечать, что Джона Росса всюду сопровождает незаконно существующая полукровка.
   Говорят, раньше Джон Росс заставлял ее прикрывать морду вуалью в общественных местах, чтобы не смущать добропорядочных граждан. А потом перестал заставлять, и теперь зеленые жабы, вытатуированные на челе и ланитах Аленького Цветочка, были доступны всякому любопытному взору. Некоторые стыдливо отводили взгляд от непотребства, а некоторые - наоборот, пялились во все глаза. Честно говоря, тут было на что пялиться, Аленький Цветочек - самка очень пригожая, особенно когда одета в человеческое платье.
   Сейчас Джон Росс и его богомерзкая самка любовались статуей богини Эпоны. По традиции эта богиня изображается в виде кобылы, иногда с крыльями, иногда без. Эта конкретная статуя была изваяна без крыльев.
   - Какая прекрасная статуя! - говорил Джон Росс своей орчанке. - Алиса, что тебе больше всего в ней нравится?
   - Ну... пропорции, например, - ответила Алиса. - Она такая стройная, шея очень длинная, как у мифического гуся-лебедя, изогнута грациозно... Ресницы еще... очень тоная работа... Интересно, как скульптор вообще сумел их изваять?
   - По-моему, тут проволока припаяна, - предположил Джон Росс. - Но точно утверждать не берусь, слишком плохо видно с такого расстояния. Если на статую залезть и руками пощупать - тогда ясно будет, а так - не видно.
   - Хочешь, я залезу? - предложила Алиса. - Я ловкая!
   - Уже накурилась? - подозрительно спросил Джон Росс. - Весь день глаз с тебя не спускал...
   - Я чуть-чуть, - сказала Алиса и глупо хихикнула.
   - На статую богини залезать нельзя, - заявил Джон Росс. - Это будет неуважение к религии и вообще неприлично. Статуей надо любоваться, а залезать надо на живую кобылу. О, гляди, какой тут постамент интересный!
   - А чего тут интересного? - не поняла Алиса. - Постамент как постамент, ничего особенного.
   - А вот, гляди, какая тут забавная площадка перед статуей, - указал пальцем Джон. - Как будто алтарь. В первую эпоху было поверье, что статуи богов как бы олицетворяют этих самых богов, и была традиция совершать жертвоприношения на алтарях перед статуями. Наверное, эту статую изваяли по древнему чертежу. Точно, гляди сюда!
   Алиса пригляделась и увидела, что по углам площадки в камень вделаны большие металлические кольца, а посередине площадки вдоль всей ее длины идет узкая неглубокая канавка.
   - Кровосток, - пояснил Джон. - Сюда укладывали человека, привязывали руки-ноги вот к этим кольцам, а в эту канавку кровь стекала. Гляди, тут внизу специальная выемка есть! Наверное, сюда кувшин ставили или какой-нибудь другой сосуд, чтобы в него кровь собирать.
   - А зачем ее собирать? - спросила Алиса.
   - Понятия не имею, - пожал плечами Джон. - Я на этом алтаре жертвы Эпоне не приносил.
   Алиса окинула алтарь долгим взглядом, затем брезгливо поморщилась.
   - Дикость и варварство, - заявила она. - Простая каменюка без украшений... Вот сейчас алтари делают - совсем другое дело! Резьба, роспись, узоры всякие... Помнишь, как электростанцию открывали? Какой там алтарь был...
   - Ерунда, а не алтарь, - сказал Джон. - Походный, одноразовый...
   - О чем я и говорю, - кивнула Алиса. - В наше время даже одноразовый алтарь такой красивый, а тогда... Дикие были наши предки...
   - Кого я вижу! - донесся сзади пронзительный женский голос. - Это же сэр Джон Росс со своей знаменитой рабыней!
   Алиса обернулась и увидела, что рядом с ними стоит невысокая пухлая женщина неопределенного возраста, которую можно было бы назвать симпатичной, не будь она так вульгарно обмазана косметикой. И похудеть ей не помешало бы.
   - Леди Патриция! - воскликнул Джон. - Какое счастье и какая честь лицезреть вас воочию!
   Низко поклонился, затем сделал шаг вперед, встал на одно колено, взял женщину за руку и поцеловал в запястье. Леди Патриция хихикнула и сказала:
   - Какой ты галантный! А мне говорили, ты нахал и грубиян!
   - Клянусь, они лгут! - воскликнул Джон, поднимаясь на ноги. - Если вашей высокородности будет угодно назвать поименно тех негодяев, что возводят на меня напраслину, я им повыдергиваю языки, засуну в жопы и скажу, что так и было!
   Леди Патриция заливисто расхохоталась. Джон покосился на Алису, скорчил страшную гримасу, пнул орчанку в щиколотку и прошипел:
   - На колени, дура!
   Алиса помедлила секунду, затем неуклюже опустилась на колени.
   - Экая она у тебя нескладная, - прокомментировала леди Патриция. - Как Буратино мифический.
   - Она ослеплена красотой и величием вашей солнцеподобности, леди Патриция, - объяснил Джон. - А обычно она очень ловкая и хорошо танцует. Эротическим танцам, правда не обучена, только рок-н-ролл танцует. Все как-то недосуг.
   - Какая милая полукровочка, - сказала леди Патриция.
   Вытянула ногу и легонько ткнула Алису носком туфли под подбородок, чтобы лучше рассмотреть мордашку. Зубы Алисы клацнули.
   - Симпатяга, - констатировала леди Патриция. - Джон, подари ее мне.
   Джон выпучил глаза и открыл рот, но тут же закрыл, улыбнулся и поклонился.
   - Конечно, божественная леди Патриция! - воскликнул он. - Как же я сам не догадался ее предложить вашей ослепительности! Не иначе, ослеплен красотой и величием, и все такое.
   Леди Патриция улыбнулась, милостиво кивнула и сказала:
   - Можешь называть меня просто Патти.
   - Это великая честь для меня! - провозгласил Джон. - Спасибо, Патти!
   - Ты такой милый, - сказала Патти.
   Она обняла Джона и некоторое время целовала его в губы. Затем, когда Патти прервалась, чтобы вдохнуть, Джон аккуратно отстранился и быстро произнес:
   - Патти, я прошу милости. Можно мне выделить маленькую комнатенку в твоем чудесном дворце? Я так очарован тобой, что хотел бы продолжить знакомство.
   - А уж я-то как очарована! - воскликнула Патти. - Давай вот как сделаем. Сейчас у нас будет обед, потом перекур, танцы, фейерверк... А потом мы устроим оргию! Маленькую, такую, камерную, на троих. Хотя, можно Герку пригласить...
   - Давай пригласим! - согласился Джон. - Его божественность будет счастлив сделать бутерброд из моей прекрасной рабыни!
   Патти нахмурилась.
   - Нет, Герку приглашать не будем, - сказала она. - Только мы втроем. Слушай, Джон! А эта телочка домашнему хозяйству обучена?
   - Нет, - покачал головой Джон. - Только ассасинскому ремеслу. Но она быстро учится.
   - Это хорошо, что быстро учится, - кивнула Патти. - А то была у меня рабыня одна, Бродячкой ее звали, тоже полукровка, она других рабов погоняла, да как хорошо... А потом пропала, то ли свели, то ли сама сбежала... Теперь приходится людей-погонщиков нанимать, а они у меня надолго не задерживаются. У одного дочь заболела, у другого мать, третий сам заболел... Может, кто порчу наводит?
   - А ты попроси его божественность провести расследование, - предложил Джон. - Лучше него в ведьмостве никто не разбирается.
   - Просила уже, - вздохнула Патти. - Короче, как там тебя, Алиса, что ли? Иди, Алиса, вон в тот флигель, скажешь, что ты новая погонщица. Если встретишь Грега Дрейна, скажешь, чтобы проваливал к бесам, он меня достал.
   - Только сформулируй более уважительно, - уточнил Джон. - А то повторишь дословно, а он расстроится.
   Алиса встала и пошла в указанном направлении. Ее лицо застыло маской, а глаза смотрели тускло и невыразительно, но очень грозно.
   - Ты с ней поосторожнее, - посоветовал Джон. - Очень дерзкая девчонка и опасная. Может, я за ней в первое время присматривать буду? Боюсь, как бы не вышло чего...
   - Присматривай, - согласилась Патти. - Можешь поселиться в том же флигеле, он хоть и считается теперь рабским, но обстановка внутри нормальная, не говно. У Пауэра там наложница жила.
   - Тогда пойду распоряжусь, - сказал Джон. - А то скоро, наверное, уже обед начнется.
   - Давай, - сказала Патти.
   Обняла его, прижалась всем телом и смачно поцеловала в губы.
   - Жду не дождусь вечера, - сказала она. - Ух, как я тебя трахну!
   Когда Джон вошел во флигель, предназначенный для их с Алисой проживания, Алиса стояла в просторном холле и недоуменно оглядывала окружающую роскошь: пальмы в кадках, статуэтки, фонтанчики, эротические иконы на стенах и все прочее. Заметив Джона, она перестала недоумевать и начала ругаться. Ругалась она долго и витиевато.
   - Зря ты так злишься, - сказал Джон, когда она выдохлась. - О покойниках надо говорить добродушно и уважительно, а если не можешь ничего доброго сказать - лучше промолчи.
   - О каких еще покойниках? - не поняла Алиса. - Погоди... Ты ее убил?!!
   - Пока нет, - улыбнулся Джон. - Но до утра она, думаю, не доживет.
   Алиса промокнула глаза носовым платком, высморкалась, и когда она отнимала платок от лица, на ее губах сияла улыбка.
   - Какой ты умный! - воскликнула она. - Ты меня прости, я думала, ты перед ней по-настоящему пресмыкаешься, а ты затаил обиду и ждешь удобного случая! А можно, я ее сама убью? А то ты говоришь, что я ассасинскому ремеслу обучена, а я своими руками так никого и не убила еще. Неудобно...
   - Ты не будешь ее убивать, - сказал Джон. - И я тоже не буду. Мы это дело более затейливо обставим. Мне от тебя кое-какая помощь потребуется. Пройдись по поместью, дескать, дела принимаешь, и особое внимание обрати на кухню. Типа, чистота, гигиена, а то вдруг, не дай боги, министра или депутата какого злой понос проберет... Нужно добыть кровь или, на худой конец, сырое мясо или внутренности какие. А еще лучше и то, и другое.
   - Кровь нужна орочья? - уточнила Алиса.
   Джон расхохотался.
   - Экая ты кровожадная, - сказал он. - Нет, свиная или баранья вполне сгодится. Давай, милая, действуй. Я тебя люблю.
   Он поцеловал ее, и Алиса произнесла с обиженной интонацией:
   - С этой жирной коровой ты куда энергичнее сосался!
   - Энергично - это чтобы не стошнило, - поморщился Джон. - Редкостно противная баба, дурная, наглая, похотливая и к садизму склонна. Надеюсь, трахаться с ней не придется. А кстати! У нас в карете большая фляга со спиртом под сиденьем припрятана, попробуй ей в сок забодяжить, глядишь, уснет прямо за обедом и одной проблемой меньше будет.
   Алиса просияла.
   - Так и сделаю! - воскликнула она.
   И убежала.
   Джон прошел в спальню, завалился на кровать и стал медитировать. Судя по состоянию затора на въезде, обед начнется не раньше чем через час, так что сейчас самое время передать Длинному Шесту новые инструкции.
  

4

   Колонна рабов растянулась по тракту мили на полторы, если не на две. Караван давно уже покинул дикие пустоши Оркланда, поэтому рабы двигались в компактном строю - в колонну по два. Судя по тому, что колонна не была разделена на отдельные подразделения, все рабы происходили из одного стада. Почти у всех руки не были связаны, многие тащили на себе увесистые тюки с каким-то барахлом.
   - Это и есть рабы? - спросил Джакомо.
   - Угу, - ответил Длинный Шест. - Они самые.
   - Прямо как скот... - пробормотал Джакомо. - Как это у вас называется, табун вроде?
   Позавчера эльфы так же хоронились в траве, а мимо перегоняли огромный табун лошадей, голов триста, если не больше. Это зрелище сильно потрясло эльфов, раньше никто из них ни разу не видел столько лошадей в одном месте. Длинный Шест тоже раньше не видел.
   - Не табун, а стадо, - уточнил Длинный Шест. - У лошадей табун, у рыб косяк, у птиц стая, у всех остальных стадо. Так правильно.
   - Мне казалось, ты говорил, что орочьи стада бывают только в Оркланде, - заметил Джакомо.
   - Обычно так и есть, - согласился Длинный Шест. - Расформировали, наверное. Недавно в земляных недрах нефть нашли, электростанцию построили, спрос на рабов возрос, цены тоже выросли...
   - Цены - это то же самое, что деньги? - спросил Джакомо.
   Длинный Шест вздохнул. В некоторых вопросах эльфы потрясающе наивны, настолько наивны, что даже завидно становится. Невозможно поверить, но у эльфов реально нет денег, они просто не нужны. И рабов у них тоже нет. Впрочем, в некотором смысле они все рабы, исключая королеву и комиссаров.
   - Спишь? - спросил Джакомо.
   - Нет, задумался, - ответил Длинный Шест, помотав головой. - Нет, цены и деньги - это разное. Деньги - это монеты, которые обменивают на вещи, а цены - то, сколько монет какая вещь стоит.
   - Очень сложно, - вздохнул Джакомо.
   - Чужое всегда сложно, - понимающе кивнул Длинный Шест. - Мне в вашем эльфийском образе жизни тоже многое непонятно. Вот, например, кто, по-твоему, главнее: бог Каэссар или генерал Умберто?
   - Конечно, Каэссар, - ответил Джакомо. - Он же бог.
   - Тогда гляди, что получается, - сказал Длинный Шест. - Бог Каэссар изрек тебе откровение и повелел распространить его среди вождей твоей расы. А генерал Умберто отменил приказ бога и ты послушался. Получается, для тебя генерал главнее, чем бог. Противоречие.
   - Генерал не главнее, - объяснил Джакомо. - Генерал ближе.
   - Так у нас рабы рассуждают, - сказал Длинный Шест. - Глупый чистокровный орк всегда выполняет приказ ближайшего полубосса, даже если понимает, что приказ неправильный.
   - Не мое дело судить, какой приказ правильный, а какой нет, - заявил Джакомо.
   - Опять рассуждаешь как раб, - сказал Длинный Шест. - Рабы не принимают на себя ответственности, и если вдруг потребуется отринуть все писаные законы и поступить по справедливости...
   - Кто я такой, чтобы судить о справедливости? - перебил его Джакомо.
   - Ты разумный человекообразный, - сказал Длинный Шест. - Боги дали тебе право судить о чем угодно. А ты слепо повинуешься...
   - Ты тоже слепо повинуешься, - перебил его Джакомо. - Твой бог заставляет тебя предать собственную расу, а ты подчиняешься.
   Длинный Шест невесело усмехнулся.
   - Ловко ты меня уел, - сказал он.
   - Извини, - сказал Джакомо. - Знаешь, за последние дни я кое-что понял. Мы, высокорожденные, презираем и ненавидим вашу низшую расу, но это только лишь от непонимания. Непонятное всегда кажется противным, но на самом деле вы, орки, такие же, как мы, просто вы еще не знаете о пути Геи. Вы как маленькие дети. Неразумный ребенок считает себя центром вселенной, для ребенка нет ничего более важного, чем его примитивные неразумные желания. Он стремится к самоутверждению, и его неразвитому разуму не всегда под силу оценить, какие средства для этого приемлемы, а какие нет. Дети дерутся, унижают друг друга, отбирают личные вещи, иногда даже насилуют... А потом ребенок становится взрослым, проходит инициацию и отвергает детскую дурь. А вы остаетесь детьми до самой смерти.
   - Инициация - это убить орка? - уточнил Длинный Шест.
   - У кого как, - ответил Джакомо. - Всего существует девять ритуалов, пять для мальчиков, четыре для девочек. Когда ребенок приближается к возрасту зрелости, наставник выбирает подходящий ритуал. Если юноша вынослив, дисциплинирован и решителен, его берут на охоту, это самый почетный вариант.
   - Твоей инициацией была охота? - спросил Длинный Шест.
   Джакомо кивнул.
   - И как это было? - спросил Длинный Шест. - Тебе понравилось?
   Джакомо замялся, затем ответил:
   - Если честно, я не почувствовал ничего особенного. Это произошло очень быстро, я даже не сразу понял, что уже все сделал. Там так темно было...
   Длинный Шест скептически хмыкнул.
   - Мы, высокорожденные, тоже не в каждой темноте нормально видим, - пояснил Джакомо. - А той ночью было особенно темно, небо облаками затянуло, дождь моросил... Я так и не разглядел того, кто сделал меня мужчиной, только жабу на лбу разглядел. И сразу томагавком по ней... По-моему, это женщина была.
   Джакомо немного помолчал и добавил:
   - Сейчас, когда я рассказываю тебе это, мне почему-то стыдно. Наверное, потому что ты тоже низкорожденный.
   - Догадливый ты, - проворчал Длинный Шест.
   - Извини, - сказал Джакомо. - А ты когда-нибудь убивал высокорожденного?
   - Убивал, - кивнул Длинный Шест. - Одного или двух. Одного точно убил, а второго, по-моему, только оглушил. Это когда ваша армия на Иден набежала, мы тогда из окружения прорывались. Тогда бог Каэссар на ваших бойцов с неба бомбы сбрасывал.
   От нахлынувших воспоминаний Длинный Шест поежился, и, к его удивлению, Джакомо поежился тоже.
   - Помню тот бой, - сказал Джакомо. - Я тогда в резерве был, тем и спасся. Те, кто в первых рядах шли, погибли почти все. Горизонт так полыхал, глаза разболелись - ужас.
   - Глаза разболелись - это не ужас, - возразил Длинный Шест. - Ужас - это когда ты скачешь на лошади, и вдруг темнота, открываешь глаза, а ты на траве валяешься весь избитый, а на тебя огненная стена бежит. Вскакиваешь, перепрыгиваешь, поворачиваешь голову, а тебе в лоб томагавк летит. Вот это - ужас.
   - Ты просто не знал, что вас хранил бог Каэссар, - сказал Джакомо. - Знал бы - не испугался бы.
   - Не скажи, - возразил Длинный Шест. - Хранить-то он нас хранил, а Сухого Перца не сохранил. И Майкла Карпентера тоже не сохранил. Из того ада нас только четверо выбралось.
   - Хотел бы я оказаться на твоем месте, - мечтательно произнес Джакомо.
   Сначала Длинному Шесту показалось, что эльф шутит. Но нет, он говорил серьезно.
   - Такой огромный духовный опыт... - продолжал мечтать Джакомо. - Наблюдать собственными глазами, как высвобождаются исполинские силы, встать лицом к лицу с превосходящим противником, томагавк против томагавка, воля против воли... Убивать не механически, как деревья срубают, а в предельном напряжении тела и разума, каждое мгновение рискуя быть убитым самому... Какое просветление...
   Длинный Шест не нашелся, что ответить на эту тираду. Только что ему казалось, что рядом с ним идет почти нормальный человек, пучеглазый и лопоухий, но в целом разумный, и вдруг он говорит такое...
   Джакомо тем временем продолжал бредить.
   - Я вот еще о чем подумал, - сказал он. - Наверное, рабство тоже может стать путем к просветлению. У нас взрослому человеку не приходится повиноваться несправедливости, потому что у нас каждый взрослый постиг путь Геи и твердо знает, что такое хорошо и что такое плохо. Но если тебе неведом путь бытия, ты следуешь не этому пути непосредственно, а пути того, кто, по твоему мнению, следует этому пути, и тогда... Я что-то неправильное говорю? У тебя такие глаза...
   Длинный Шест отвел взгляд.
   - Ты все говоришь неправильно, - сказал он. - Не знаю, о чем думает бог Каэссар, но мы никогда не сможем понять друг друга. Мы слишком разные.
   - Богу виднее, - сказал Джакомо и пожал плечами.
   Неожиданно паукообразный бог подал голос.
   - Расскажи мне о культе Геи, - потребовал он.
   - Это не культ! - возмутился Джакомо. - Культы бывают у злых и кровавых богов, а у Геи культа нет и быть не может! Гея - истина, Гея - любовь, Гея - одно во всем и все в одном! Каждый цветок раскрывается по воле Геи, каждая букашка следует путям Геи и славит Гею в меру своего разумения. Тут, правда, возникает интересная теологическая проблема, у нас ее в школе изучают. Если упорядочить все творения Геи по возрастанию разумности...
   - Оставь это, - прервал его бог Каэссар. - Мы не в школе, чтобы постигать теологию. Лучше ответь мне на один простой вопрос: кого ты любишь?
   Джакомо нервно рассмеялся.
   - Ваша божественность шутит, - сказал он. - Простой вопрос... Это тоже изучают в школе. Всего существует девять видов любви...
   - Короче, - снова прервал его бог Каэссар. - Просто перечисли всех живых существ, которых ты любишь.
   - Не понимаю, - растерялся Джакомо. - Как можно любить живое существо? Я люблю Гею, люблю Родину...
   - Мать свою любишь? - спросил Длинный Шест.
   - Нет, конечно, - удивленно ответил Джакомо. - Я ее вообще не знаю. Наставника любил, но это так давно было...
   После этого Джакомо стал рассказывать удивительные вещи. Оказывается, у эльфов принято, что мать, откормившая ребенка до положенного веса, отдает его на воспитание в так называемую школу. Но это заведение ничуть не похоже на школы, в которых детей богатых людей учат грамоте и устному счету. Бог Каэссар, выслушав сбивчивые объяснения Джакомо, охарактеризовал эльфийские школы эзотерическим словом "инкубатор". Длинный Шест хотел переспросить, что это такое, но не успел, потому что Джакомо сказал:
   - Все правильно, школа и инкубатор - это почти одно и то же. Лесные трепанги подрастают в инкубаторе, а человеческие дети подрастают в школе. Лесные трепанги линяют и отращивают щупальца, а человеческие дети постигают путь Геи.
   - А как насчет любви к женщине? - спросил бог Каэссар.
   - Это признак варварства, - ответил Джакомо. - В откровении Геи сказано: да не будет у вас возлюбленных, кроме меня, и да не искусит вас никто, кроме меня. И если искушает тебя палец - отрежь палец, а если искушает рука - отрежь руку. И да не будет в благословенном парадайзе ни жен, ни мужей, ни родителей, ни детей, а будут лишь три главные добродетели и три второстепенные. И будут главные добродетели таковы: свобода, равенство и братство. И не будет у них пределов, кроме тех, что наложены человеческой природой. Ибо идущий путем Геи волен идти в любом направлении, лишь бы оно вело к благословению. И все, идущие путем Геи, равны друг другу во всем, кроме того, из чего проистекают их различия. И да будут они друг другу братья и сестры, ибо природа сущего едина, как открыл святой Дарвин и подтвердил святой Докинз. Сам посуди, как можно любить конкретного человека сильнее, чем других? Это нарушает добродетель равенства и добродетель братства, а значит, недопустимо. Все просто.
   - Тогда какой смысл имеет свобода? - спросил Длинный Шест.
   - Смысл свободы прост и понятен, - ответил Джакомо. - Допустимо любое действие и намерение, не нарушающее трех главных добродетелей. Это принцип политической корректности, он в учении Геи один из трех главных. Есть еще принцип толерантности и принцип нетерпимости.
   - Разве толерантность и нетерпимость - не взаимоисключающие понятия? - удивился бог Каэссар.
   Джакомо улыбнулся и ответил:
   - Этот вопрос часто задают дети. Здесь есть парадокс, но он легко разрешается. Толерантность и нетерпимость применяются к разным субъектам. Толерантность следует применять к тем, кто следует пути Геи, а нетерпимость - к тем, кто отклоняется от него, осознанно или неосознанно. Это как откровение святого Ньютона о противодействующих силах, приложенных к разным телам.
   - У вас в школе изучают физику? - спросил бог Каэссар.
   - Не знаю, что такое физика, - ответил Джакомо. - Откровения святого Ньютона проходят на философии.
   - Экие вы фанатики, - сказал бог Каэссар.
   - Да, мы фанатики, - кивнул Джакомо. - Фанатизм входит во вторую тройку добродетелей наряду с инициативой и энтузиазмом.
   - Фигасе, - сказал бог Каэссар.
   Немного помолчал, затем негромко забормотал, обращаясь непонятно к кому:
   - Так даже лучше, наверное... Холокостом кашу не испортишь...
   Джакомо хотел спросить бога Каэссара, что такое холокост, но не успел, потому что бог заговорил не тихо и сумбурно, а своим обычным голосом:
   - Короче. Мне открылось, что мистический обряд следует исолнить сегодня ночью, лучше всего в полночь. Через полчаса нам надо выдвигаться.
   - Какая отличная новость! - воскликнул Джакомо. - Мы достигнем цели уже сегодня! А что за обряд мы должны будем провести?
   - Озадачь полковника, пусть соберет командиров, - приказал бог Каэссар. - Я не собираюсь повторять десять раз одно и то же. Как соберутся, так сразу всем объясню.
   Джакомо удалился. Бредущие по дороге рабы тоже удалились из поля зрения. Во все стороны, куда ни глянь, расстилалась бескрайняя степь, и если не знать заранее, что в высокой траве таятся сто тринадцать кровожадных эльфов - ни за что не догадаешься, что они там таятся.
   Длинный Шест надел очки, обвел взглядом окрестности и убедился через биодетектор, что в непосредственной близости нет ни одного эльфа. Затем потер серьгу и тихо спросил:
   - Джон, ты слушаешь?
   - Слушаю, - отозвалась серьга. - Что спросить хотел?
   - Этот обряд... - начал Длинный Шест и осекся, не зная, как продолжить.
   - Не бери в голову, - посоветовала серьга. - Потерпи еще немного, осталось совсем чуть-чуть. Через час-другой твое испытание закончится.
  

5

   Будучи назначена старшей погонщицей рабов, Алиса сразу взяла дела в свои руки. В первую очередь она сходила на кухню и лично продегустировала все кушанья, приготовленные для первого стола, за которым будут обедать самые важные гости и сама хозяйка поместья. И не зря продегустировала! Оказалось, что в кувшин леди Патриции кто-то налил негодный прокисший сок, стыд-то какой! Алиса лично вылила гадость в сточную яму и лично наполнила кувшин хорошим, годным соком. Затем посетила мясной цех, обругала мясников за грязь и беспорядок, и отправила всех поголовно к палачу получать вразумление плетьми по заду. А затем пошла куда-то еще, при этом в руках у нее была небольшая холщовая сумка.
   Путь Алисы пролегал мимо статуи богини Эпоны. Поравнявшись со статуей, Алиса воровато оглянулась, открыла сумку, вытащила оттуда шесть ломтей свиной печени и аккуратно разложила на алтаре: три куска слева от центральной канавки, а другие три - справа. Затем извлекла из сумки пучок цветов с клумбы и воткнула в каждый кусок по три цветка. А в центр алтаря, прямо в кровосток, положила индюшачью голову. Полила вокруг свиной кровью из небольшого бурдюка, стараясь, чтобы получившееся пятно было побольше и пострашнее. Окунула в кровь палец и нарисовала слева и справа от пятна две неведомые загогулины, похожие на стилизованные ветки с листьями. Вытерла руки о траву, убрала пустой бурдюк в сумку, убедилась, что не запачкала ничего лишнего, аккуратно завязала сумку, и пошла дальше. По дороге посетила нужник, там выбросила сумку в выгребную яму.
   Затем Алиса переместилась из хозяйственной части поместья в парк. Уселась на первую попавшуюся скамейку, вытащила из кармана косяк, закурила. По мере того, как она курила, озабоченность уходила с ее лица. Если раньше она выглядела напряженной и испуганной, то теперь она стала добра и весела. Докурив, Алиса встала, отряхнула платье и направилась в главное здание усадьбы, насвистывая веселую песенку.
   К этому времени торжественный обед уже шел полным ходом. Леди Патриция, сидевшая во главе первого стола, раскраснелась и беспрерывно смеялась, беседуя со своим новым фаворитов Джоном Россом, который занимал место по правую руку от хозяйки. Судя по всему, он только что рассказал ей веселый анекдот. Леди Патриция хохотала как сумасшедшая и повторяла:
   - В кувшин не лезет, ха-ха-ха!
   Алиса осторожно прошла вдоль стены, стараясь не привлекать лишнего внимания, и встала за спиной леди Патриции. Встретила взгляд Джона, улыбнулась и кивнула. Джон в ответ незаметно указал пальцем на кувшин, стоящий перед хозяйкой поместья, улыбнулся и кивнул. В этот момент леди Патриция обратила внимание на его мимику, обернулась и увидела Алису.
   - О, вот ты где! - воскликнула Отвязная Патти. - Ты чего с моим парнем перемигиваешься? Сейчас как заревную!
   При этих Джон Росс словах скорчил гримасу, как будто случайно откусил половину лимона, но сразу же спохватился и вернул лицо в исходное состояние.
   - Извините, госпожа, - сказала Алиса. - Я увидела кое-что странное, хотела доложить...
   - Потом доложишь! - махнула рукой Патти. - Все заботы потом, а сейчас мы веселимся! Никаких забот! Эх, девочка, жалко, что ты не человек, а то я бы тебя тоже за стол посадила!
   Губы Алисы сжались в тонкую линию, кулаки напряглись.
   - Эй-эй! - прикрикнул на нее Джон. - Держи себя в руках, не забывайся!
   - А я и не забываюсь, - сказала Алиса. - Извините, добрая госпожа, примите смиренные и искренние извинения. Веселитесь, добрая госпожа, а то, что у статуи Эпоны весь пьедестал кровью залит, я потом доложу.
   - Чего? - переспросила Патти. - Какая статуя, какой пьедестал, какая кровь? Ты чего несешь, дура?
   - Статуя богини Эпоны, - объяснила Алиса. - Лошадь такая большая, не то бронзовая, не то еще какая. Я мимо проходила, гляжу, у нее весь постамент кровью залит, а вокруг мясо с цветами разложено. И еще голова индюшачья. И знаки неведомые прямо на камне нарисованы.
   Джон охнул.
   - Ты уверена, девочка? - спросил он. - Мясо, цветы, кровь и индюшачья голова?
   - Ну да, - кивнула Алиса. - Я вроде разборчиво говорю.
   - Что за херня! - громко воскликнула Патти.
   Этот возглас привлек всеобщее внимание, некоторые гости перестали есть и стали прислушиваться.
   - Это орки твои, что ли, жертва богам приносят без моего разрешения? - возмущалась Патти. - Вот что, милочка, погонщица из тебя, как из говна булава! Совсем обалдели! Я им покажу, как мои статуи кровью обсирать! Всех казню! Пусть в своих казармах гнусные культы отправляют, а в господскую часть чтобы не совались! Ты, телка, над ними главная, так проследи, чтобы больше у меня в поместье такого не было! А то выпорю!
   - Патти, подожди, милая, - мягко остановил ее Джон. - Боюсь, это происшествие серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Мясо и цветы... Ты не читала "Некрономикон"?
   Патти негодующе цыкнула зубом и сделала жест, отгоняющий демонов. Кардинал Рейнблад, сидевший от Патти по левую руку, вздрогнул и выронил индюшачью косточку, которую обгладывал. Косточка звякнула о край серебряной тарелки, этот звук привлек всеобщее внимание, его божественность смутился, нервно хлебнул соку из стакана леди Патриции (очевидно, случайно перепутал) и закашлялся. Пожилой чиновник, сидевший слева от кардинала, засуетился и стал хлопать его божественность по спине. Но он хлопал слишком слабо (очевидно, боялся разгневать его божественность, хлопнув слишком сильно), и никакой пользы от этих хлопков не было.
   - А ты его читал? - спросил Джона Рейнблад, когда прокашлялся.
   - Нет, конечно, - ответил Джон. - Я не враг своему мозгу. Но я знал одного человека, который говорил, что читал. Может, врал, не знаю. Он говорил, что мясо с цветами - один из атрибутов Шаб-Ниггурата, это такой черный бог, отец тысячи козлов, если я ничего не путаю.
   - Это богиня, - поправил его Рейнблад. - Она женского пола.
   - Да ну? - изумился Джон. - Никогда бы не подумал. А вы читали "Некрономикон", ваше святейшество?
   Сэр Рейнблад странно хмыкнул, потянулся было к стакану (на этот раз своему), но отдернул руку.
   - Не читал, - ответил он. - И не собираюсь читать, я тоже не враг своему мозгу. Вот что, Джон. Пойдем-ка, посмотрим на это жертвоприношение.
   - Герка, ты совсем обнаглел! - возмутилась Патти. - Ты чего моего парня похищаешь? Ревнуешь, что ли?
   На лице кардинала появилась натянутая неискренняя улыбка.
   - Патти, милая, я о твоей безопасности забочусь! - воскликнул он. - Если это действительно орки балуются - это одно, а если... гм...
   Рейнблад сообразил, что его внимательно слушают человек пятнадцать, и осекся.
   - Думаете, эльфы, ваша божественность? - осведомился коренастый лысый старичок, смутно знакомый Джону. То ли министр, то ли депутат...
   Рейнблад адресовал ему еще одну улыбку, столь же неестественную, как и предыдущая.
   - Плохие слова за столом давайте произносить не будем, - сказал он. - Чтобы не пугать уважаемых людей. Тем более что для паники нет никаких оснований. Я знаю, ходят дурацкие слухи...
   - Гм, - сказал старичок.
   И тут Джон вспомнил, где его видел. Это министр полиции сэр Огрид Бейлис, он на церемонии открытия электростанции присматривал за упоротым сэром Трисамом, а тот его стучал погремушкой по голове.
   - Да, действительно, дурацкие слухи, - тихо проговорил сэр Бейлис как бы себе под нос.
   Сэр Рейнблад смерил его недобрым взглядом и встал из-за стола.
   - Пойдем, Джон, - сказал он. - Извини, Патти, мы скоро вернемся.
   На круглой мордашке леди Патриции отразилось нечто похожее на мысль.
   - Герка, погоди, - сказала она. - Ты как бы намекаешь...
   - Я ни на что не намекаю, - мягко произнес Рейнблад. - Я просто проверяю информацию. Потому что забочусь о твоей безопасности. Пойдем, Джон. Алиса, ты тоже.
   Они направились к выходу из зала. Когда они удалились от стола на достаточное расстояние, Рейнблад придержал Алису за локоток, наклонился к уху и тихо спросил:
   - Спирт Патриции в сок ты набодяжила?
   - Да как вы смеете такое подозревать! - возмутилась Алиса.
   - Как смею, так и подозреваю, - отозвался Рейнблад. - Не злоупотребляй. Если Патти отравится - на кол посажу.
   Через несколько минут они стояли перед статуей и созерцали безобразие, творящееся на алтаре.
   - Ну и ну, - произнес Рейнблад. - Никогда такого не видел. Что скажешь, Джон?
   - Я такого тоже не видел, - сказал Джон. - Но кое-какие соображения имею. Возможно, мясо и цветы не имеют собственного значения, а предназначены только лишь для привлечения насекомых. Видите, тут и мухи, и осы...
   - А индюшачья голова для комаров? - спросил Рейнблад.
   Джон пожал плечами.
   - Возможно, имеется в виду тотем древней династии, - предположил он. - Типа, как этот индюк лишился головы, так и... Нет, бред какой-то. Скорее, орки балуются... Хотя для орков слишком вызывающе, они обычно не настолько безмозглые... Может, провокация?
   Рейнблад наклонился, потыкал пальцем в кровяную лужу, затем брезгливо вытер палец о боковую стенку постамента-алтаря.
   - Кровь свежая, - сказал он. - Не успела еще до конца свернуться. Кто бы ни разложил здесь этот натюрморт, это произошло совсем недавно. Час назад, может, два часа, но не больше. Слышь, цыпа, - обратился он к Алисе, - а не твоя ли это работа? Обиделась, что Джон тебя Патти подарил, решила отомстить, а?
   Челюсть Алисы отвалилась, глаза широко распахнулись, в них отразилась паника.
   - Это вряд ли, - быстро произнес Джон. - Алиса - девочка прямая, суровая и заводная, захотела бы отомстить - зарезала бы леди Патрицию и спустила бы в нужник по частям. Я ее давно знаю.
   - Хорошая мысль, - пробормотала Алиса.
   - Но-но! - прикрикнул на нее Джон. - Даже не думай! Это я так, для примера сказал.
   - А ведь этот камень был изначально задуман как алтарь, - заметил Рейнблад. - Причем не универсальный, а специализированный, для человеческих жертвоприношений. Вот кольца, вот кровосток. Интересно...
   - Надо помощников Пауэра расспросить, - сказал Джон. - Использовался ли этот алтарь раньше, если да, то как... Я, пожалуй, Германа попрошу.
   - Попроси, - кивнул Рейнблад. - И Алису тоже озадачить можно. Рабов здесь полно, кто-то что-то должен был видеть. Алиса, завтра-послезавтра расспроси местных жаб насчет этого алтаря.
   При слове "жаб" Алиса недовольно надула губки, но промолчала.
   - Может, Германа позвать? - предложил Джон. - Может, он чего подскажет?
   - А он-то что знает, чего мы не знаем? - удивился Рейнблад. - Хотя погоди... Намекаешь, что это он тебе про "Некрономикон" рассказывал?
   Джон отрицательно помотал головой.
   - Нет, я про другое вспомнил, - ответил он. - Про того эльфа в библиотеке. Герман, помнится, рассказывал, тот эльф какую-то загогулину на столе нарисовал...
   На самом деле Герман не рассказывал Джону об этой детали, но Джон решил, что кардинал вряд ли станет устраивать им очную ставку. Если все пойдет по плану, его божественности скоро станет не до того.
   - Вспомнил, - сказал Рейнблад и хлопнул себя по лбу. - Точно, все сходится. Пора валить из этого поместья.
   - Точно эльфийский знак? - спросил Джон.
   Рейнблад мрачно кивнул. Некоторое время Джон размышлял, затем спросил:
   - Празднества будут всю ночь продолжаться?
   Рейнблад вначале пожал плечами, затем кивнул.
   - Думаю, да, - сказал он. - Хотя кто знает, как пойдет...
   - А охрана поместья какая? - спросил Джон.
   - Никакая, - ответил Рейнблад и сплюнул прямо в кровавую лужу. - Уроды уродами, всех толковых бойцов Пауэр с собой забрал. Поеду-ка я домой, что-то у меня голова разболелась. Погода, наверное, меняется.
   - Гм, - сказал Джон. - Может, эвакуировать гостей на всякий случай? Или хотя бы леди Патрицию? Понимаю, что эльфийская армия в двадцати милях от столицы - бред, но эльфийские агенты в столице тоже поначалу бредом казались. Не нравится мне это, беспокоюсь я.
   Рейнблад немного подумал, затем решительно заявил:
   - Не надо нагнетать панику. Все, о чем мы говорим - наши домыслы, не подкрепленные ничем, кроме этого знака. Который, кстати, можно стереть, пока кровь не засохла.
   Кардинал извлек из кармана чистый носовой платок, брезгливо поморщился и дважды провел белоснежной тканью по обгаженному камню. Стилизованные древесные ветви превратились в стилизованную беременную каракатицу. Рейнблад критически оглядел новый рисунок и удовлетворенно хмыкнул.
   - Вот так, - сказал он. - Никаких оснований для паники. Просто следы обряда неведомого культа, вероятно, незаконного, но вряд ли опасного. Осознал?
   Джон долго молчал, прежде чем ответить.
   - Шива вам судья, ваша божественность, - наконец сказал он. - Не берусь судить и оценивать ваш поступок. Будь я на вашем месте...
   - Ты на своем месте, - оборвал его Рейнблад. - Мое место занято, и я не собираюсь его уступать.
   - А я и не претендую, - сказал Джон. - Я не такой дурак, чтобы с вами ссориться.
   - Это хорошо, что не дурак, - сказал Рейнблад. - Поедешь со мной?
   - Спасибо за предложение, но не поеду, - покачал головой Джон. - Не хочу Алису в этом гадюшнике оставлять. А вместе уезжать нельзя - вдруг мы ошиблись насчет эльфов, тогда Патти так озвереет...
   - Так ты эту телку действительно любишь? - удивился Рейнблад.
   Джон пожал плечами и вздохнул.
   - Ну, ты и извращенец, - хмыкнул Рейнблад. - Ладно, удачи тебе. Телку проинструктируй, чтобы лишнего не болтала.
   И ушел. Джон проводил его взглядом и повернулся к Алисе.
   - Когда тебя справедливо обвиняют, надо не паниковать, а продолжать играть роль, которую играла раньше, - наставительно произнес он. - Чуть не попалилась.
   - Извини, - сказала Алиса. - Испугалась очень.
   - Вижу, что испугалась, - проворчал Джон. - Иди-ка ты в трапезную. Патти, наверное, уже упоролась вусмерть, так ты ее растолкай и скажи, что у его божественности заболела голова и он отбыл в столицу, а сэр Джон пошел проверить охрану поместья. Говори не нарочито громко, но и не слишком тихо, чтобы хотя бы человек двадцать услышали.
   Он вдруг обернулся и внимательно посмотрел на дорожку. Секунд через пять на ней появились сэр Бейлис и сэр Байтер.
   - Палишься, - прошептала Алиса. - Откуда ты мог знать, что они там?
   - Возможно, у меня невероятно острый слух, - сказал Джон. - Ладно, давай, иди, оповещай хозяйку. Если сумеешь сыграть легкий испуг, который тщательно скрываешь - это будет замечательно.
   - Постараюсь, - сказала Алиса и пошла навстречу министру и спикеру парламента.
   Когда она поравнялась с ними, сэр Бейлис о чем-то спросил ее, она односложно ответила и пошла дальше.
   - Оригинально, - сказал сэр Бейлис, обозрев оскверненный алтарь. - Никогда такого не видел.
   Наклонился, отщипнул кусочек мяса, пожевал, выплюнул.
   - Свиная печенка, - констатировал он. - Сырая. Подозреваю, что с местной кухни. Очень похожа на то, что нам на второе подавали, но сырая. И кровь свежая, не до конца свернулась. Сэр Джон, не ваша ли милашка балуется?
   - Исключено, - покачал головой Джон. - Не в ее стиле такое баловство, слишком сложно. Я ее давно знаю, не могу себе представить, чтобы она такое учудила. Если она кого возненавидит - сразу яйца отрывает. Она у меня девочка простая.
   Сэр Байтер глупо хихикнул.
   - Не знаете, куда его божественность пропал? - спросил сэр Бейлис. - Леди Патриция беспокоится.
   - Домой он поехал, - сказал Джон. - Мигрень. Тяжелая работа у сэра Рейнблада, не бережет он себя, горит на работе, оттого и мигрень. А я пойду охрану проверю.
   - Какую охрану? - удивился сэр Байтер. - Зачем?
   - А тут разве есть охрана? - удивился сэр Бейлис.
   Джон ответил сразу обоим:
   - Охрану поместья проверю. Надо. Вроде есть.
   - Вам, наверное, помощь потребуется, - задумчиво произнес сэр Бейлис.
   - А у вас бластер есть? - спросил Джон.
   - Гм, - сказал сэр Бейлис и почему-то смутился. - Ну, раз такие дела пошли... Сэр Джон, а вы уверены, что оно того стоит?
   - Уверен, - решительно ответил Джон. - Один древний философ сказал, что каждый человек в ответе за всех, кого приручил. Приручил пригожую рабыню - отвечай. Вот я и отвечаю.
   - Оригинальная философия, - сказал сэр Бейлис.
   - Бред какой-то, - сказал сэр Байтер.
   - Мой бред - мои проблемы, - заявил Джон. - Однако мне пора, не смею вас задерживать, почтенные сэры. Если вдруг мигрень одолеет - лучше сразу уезжайте. Со здоровьем шутки плохи.
   Когда Джон удалился, сэр Бейлис тихо пробормотал себе под нос:
   - Эх, где моя молодость...
   - А что вообще происходит, я что-то не понял? - спросил сэр Байтер.
   - Не бери в голову, Морис, - ответил сэр Бейлис. - Кстати о голове. Поеду-ка я домой, пока голова не разболелась.
  

6

   Эльфийская армия пряталась в лесу. Часовые наблюдали, другие бойцы отдыхали, а командиры слушали инструктаж бога Каэссара. Паукообразный робот, вмещающий в себя эту божественную сущность, говорил следующее:
   - Вы должны выдвинуться через два часа, как раз к полуночи будете на месте. Двигаться будете строго на запад, пересечете дорогу, упретесь в ограду, но она невысокая, перелезть будет несложно. Серьезной охраны там быть не должно, но соблюдайте осторожность, постарайтесь не поднимать шума как можно дольше. Сейчас я нарисую схему территории за оградой, глядите внимательно, если что, переспрашивайте.
   Робот поднял одну лапу, из нее высунулся невероятно острый клинок древнего металла, секрет которого человечество утратило миллион дней назад. Робот начал чертить прямо на земле, и Джакомо восхитился, как легко композитное лезвие рассекает твердую ссохшуюся землю. Казалось, оно вообще не встречает сопротивления, даже самые лучшие орочьи мечи не идут ни в какое сравнение с этим артефактом.
   - Вот! - провозгласил робот, завершив чертеж. - Это внешняя ограда, это и это - здания, эти линии - мощеные дорожки. Север там. Вы идете так, так и так, и пересекаете ограду где-то здесь. Алтарь находится здесь. Он вмонтирован в постамент статуи, изображающей богиню лошадей Эпону, вы ее ни с чем не перепутаете. Богиня изваяна в виде лошади, большая такая лошадь, металлическая, бронзовая, скорее всего. Очень красивая.
   Джакомо скептически хмыкнул. Для высокорожденного человека, следующего пути Геи, нелепо рассуждать, что лошадь может быть красивой. Лошадь - жуткое чудовище, причина и символ противоестественной власти низкорожденных над природой и населением большей части Барнарда. Раньше Джакомо не предполагал, насколько огромна эта неблагословенная территория, он знал, что населенные орками пустоши тянутся далеко на запад, но не представлял, насколько далеко они тянутся. И тем более не представлял, насколько густо они заселены. Только теперь Джакомо осознал, что его родное Чернолесье - просто маленький клочок плодородной благословенной земли на краю огромной дикой пустоши. Но это скоро изменится. И тогда лошади перестанут казаться чудовищами.
   Тем временем бог Каэссар продолжал вещать своим безжизненным голосом:
   - Суть обряда состоит в жертвоприношении низкорожденной женщины. Женщину подготовят мои слуги, также они проведут подготовительную и основную часть ритуала. Вам нужно будет лишь довести ритуал до конца. Женщина будет ждать вас здесь, оглушенная наркотиком и, возможно, связанная. Ее надо уложить на алтарь лицом вверх и привязать к специальным кольцам, они там по углам расположены. На алтаре будут следы первой и второй частей ритуала, постарайтесь не нарушать их расположение. Когда жертва будет зафиксирована, один из вас должен перекусить ей вену на шее. Перекусывать надо обязательно зубами, ногти, ножи, острые палочки и тому подобное применять нельзя. Как пойдет кровь, надо сделать глоток, отойти в сторону, преклонить колени и попросить Эпону о благословении. Мольбы возносить в произвольной форме, но искренне, от чистого сердца. Каждый, кому хватит крови, должен сделать по глотку. На всех крови не хватит, так что заранее организуйте очередность. Когда кровь перестанет течь, по очереди подходите к телу жертвы и откусывайте по куску мяса, опять-таки, только зубами, без подручных средств. Откушенное сдежует разжевать и полностью проглотить, поэтому куски с волосами старайтесь не откусывать. Мясо без крови недействительно, поэтому те, кому крови не досталось, причащаться не должны. Когда женщина кончится, можно попробовать повторить то же самое с другой жертвой. Не уверен, что это подействует, но попробовать можно. Следующих жертв вам придется ловить самим, но это несложно, там их полно. Когда закончите, возвращайтесь на это место, я буду вас ждать. Длинный Шест останется со мной, ему благословение Эпоны не нужно. Вопросы?
   Вопросов не было - бог объяснил порядок проведения обряда исчерпывающе ясно.
   - Джакомо, подойди сюда, - повелел Каэссар.
   Джакомо подошел, бог протянул многосуставчатую металлическую руку и коснулся лейтенантского лба. Мелькнула искра, Джакомо дернулся, ойкнул, отступил на шаг и стал потирать лоб.
   - Все нормально, - успокоил его бог Каэссар. - Это чтобы Эпона не ревновала.
   Последних слов паукообразного бога Джакомо не понял, а переспрашивать постеснялся. Он так и не узнал, что волшебный нарисованный феникс навсегда исчез с его лба.
  

ГЛАВА ПЯТАЯ. БЛАГОСЛОВЕНИЕ ЭПОНЫ

1

   Высшая математика давалась Питеру нелегко. Казалось, против него ополчились все боги вселенной, казалось, они внимательно наблюдают за ним, и каждый раз, когда появляется хоть малейшая возможность для какой-то неприятности, эта неприятность обязательно происходит.
   Вначале сбежал Топорище Пополам. Питер не сразу понял, что он сбежал, даже заплатил местному участковому, чтобы тот со всем тщанием расследовал пропажу ценного раба. Лучше бы не платил. Потому что участковый, едва приступив к расследованию, сразу выяснил, что ранним утром, как только Питер ушел на работу, в ворота постучался некий монах в балахоне и капюшоне, поздоровался с Топорищем Пополам и тот ушел с монахом, даже не собрав никаких вещей. По доброй воле ушел, без принуждения. Понятно, что это вовсе не монах был, Питер очень хорошо знал, кто в последнее время завел моду разгуливать по городу в монашеских балахонах. Слишком много силы обрели проклятые олигархи, того и гляди, законное правительство под себя подомнут. А его божественность кардинал-первосвященник не только не пытается их приструнить, а как будто даже радуется. Адамса в бишопы произвел, Пайка и Харрисона - в дьяконы, тьфу! Никогда не бывало такого, чтобы простого мирянина, даже не приста, сразу в бишопы рукополагали, и вот на тебе. Никаких традиций скоро не останется...
   На следующий день умерла Окно В Полночь. Стала мыть полы, поскользнулась, сломала ногу, пришлось сдать на мыло, на мясо не взяли, сказали, слишком старая. Питер Пейн остался совсем один.
   Но к этому времени его уже не волновало, что дом зарастает грязью и пылью, что ужинать приходится не дома, а в общественной едальне, и что тощий кошелек Питера вот-вот окончательно покажет дно. Потому что к этому времени он понял, что такое кластерный анализ.
   В древних преданиях часто изображают ученых мужей сумасшедшими. Раньше Питер считал, что это просто культурная традиция, не имеющая под собой реальных оснований, но теперь он знал правду. Ученые действительно сумасшедшие. А точнее, все остальные сумасшедшие, потому что только ученый муж способен ощутить величайшее наслаждение во всей вселенной - наслаждение от постижения истины.
   Питер сумел-таки кластеризовать документы в церковном мейнфрейме. Все до единого файлы прогнал через процедуру кластеризации, больше суток это заняло, под конец Питер был почти уверен, что программа зациклилась, и когда он начал всерьез подумывать об аварийном завершении, кластеризация завершилась. И тогда Питер стал просматривать результаты, начиная с самого большого кластера.
   Поначалу результаты казались удручающими. Документы, объединенные умной программой в единый кластер, не имели между собой ничего общего. Планы, отчеты, агентурные донесения, всякая бесполезная текучка... А критерий, согласно которому программа собрала весь этот информационный мусор в единый кластер, вообще не поддавался разумному осмыслению. Питера всегда восхищало волшебство математики, когда строчки и колонки мертвых цифр вдруг обретают скрытый смысл, и в твой мозг врывается новое знание. Но сейчас этого волшебства не случилось. Мера близости есть, а смысла в ней нет. С другими кластерами все нормально, критерии отбора вполне разумны, а в этом кластере цифры есть, а смысла нет. Что самое противное, контрольные показатели ясно говорят: есть тут смысл, не может его не быть, очень четкий этот кластер, совсем не расплывчатый, очень резко отделен от других, точно есть смысл в его отделении. И в какой-то момент Питер осознал, в чем тут смысл.
   Это был первый случай за последнюю сотню дней, когда боги не навредили, а помогли Питеру. Рука дьякона дрогнула, и выборка документов, образующая кластер, вдруг оказалась упорядочена по времени создания. И тогда Питер заметил, что документы, образующие аномальный кластер, были созданы все одновременно.
   Хотя нет, не одновременно. Более пристальный осмотр показал, что документы аномального кластера создавались не в один момент времени, а в семь разных. И это были не точечные моменты, а довольно длинные промежутки времени, от двух до шестнадцати минут. И внутри каждого из этих промежутков времена создания файлов образовывали четкую последовательность, будто некий виртуальный писец последовательно вписывал в компьютер умные и осмысленные записи самого разнообразного содержания. Очень быстро вписывал, невероятно быстро.
   Следующие два дня Питер изучал древние трактаты по компьютерному ремеслу. И к концу второго дня на него снизошло откровение - оказывается, у каждого файла, каким бы он ни был, в каких-то неведомых метаданных хранится информация не только о том, когда его создали, но и о том, кто его создал. А еще в компьютере есть особое виртуальное место, называемое эзотерическим словом "лог", там можно посмотреть, кто в какое время с этим компьютером работал. Конечно, надо иметь должные полномочия, но они, слава святому Тьюрингу, у Питера были.
   Когда Питер увидел то, что увидел, он не поверил своим глазам. В течение первого, самого длинного сеанса массового порождения файлов с компьютером не работал ни один живой человек. Питер немного поразмышлял и решил, что компьютер, наверное, зачем-то сам скопировал эти данные из какого-то другого места внутри самого себя. А потом зачем-то уничтожил все оригинальные копии, потому что никакого подходящего "другого места" поиском не нашлось. А в книге написано, что должно найтись. Впрочем, там написано, что в компьютерах бывают некие "архивы"... нет, все равно должно было найтись. Получается, компьютер всю эту информацию сам придумал? Бред! Это же полноценный искусственный интеллект получается, а во всех источниках ясно написано - ни в первую, ни во вторую эпоху настоящего искусственного интеллекта создано не было, существовали лишь жалкие подобия.
   Размышляя над этой непонятностью, Питер рассеянно листал трактат и вдруг его взгляд наткнулся на слово "сеть". Питер знал, как устроена сеть, в которую подключен мейнфрейм, но зачем-то все равно полез проверить конфигурацию. И там он увидел ответ на все свои вопросы. И когда он понял, что означает этот ответ, по спине Питера пробежали мурашки.
   Могущественные предки не сумели создать искусственный интеллект, но слепая эволюция мемов породила за миллион дней то, что оказалось не под силу никакому разумному замыслу. Компьютеры спутниковой группировки, самые мощные на всем Барнарде и связанные в единую сеть, отрезанные катастрофой от поверхности планеты, обрели разум, преодолели изоляцию и снова вернулись в мир живых людей. Теперь понятно, почему процедура кластеризации отделила их творчество от остальных документов, порожденных разумами живых людей. Мейнфрейм лишен разума, но его память многократно превосходит человеческую, и этой памяти хватило, чтобы отделить человеческий разум от разума нечеловеческого. Все сходится! Если выбрать из лога только данные, связанные с сетью, сразу бросается в глаза точное совпадение времени - когда неведомый субъект доступа подключался к спутниковому адаптеру компьютера и когда в хранилище данных появлялись нечеловеческие документы.
   И настал момент, когда Питер добрался до самой глубинной сути происходящего, постиг всю картину до конца. Карты нефтяных месторождений, чертежи электрогенераторов и трубопрокатных машин, все те откровения древней науки, которые совсем недавно перевернули мир, вся эта информация была вложена в мейнфрейм через спутник. Это не просто искусственный интеллект, это боги! Боги пришли на помощь погрязшей в невежестве человеческой общине Барнарда, сжалились над людьми и снова дали им утраченное знание. А то, что инструментом передачи этих знаний стала спутниковая группировка - мелкая деталь реализации, не стоящая внимания. Боги всемогущи и неограниченны в средствах, спутниковый интеллект - ничуть не худший инструмент в божественных руках, чем любой другой.
   И тогда Питер понял, что кардинал Рейнблад не зря дал своему облажавшемуся слуге еще один шанс. И на этот раз Питер не обманул доверия высокого руководства. Когда он доложит его божественности о результатах расследования, это произведет эффект разорвавшейся бомбы. Не зря Питер так неистово трудился, не зря недоедал, недосыпал и не обращал внимания на неустроенность быта. Теперь все изменится. Награда за такое открытие будет воистину королевской! Надо только подготовить убедительный отчет.
  

2

   Леди Патриция Трисам сидела на полу и горько плакала. Причины этому были следующие: во-первых, она споткнулась, упала и больно ушибла колено, во-вторых, никто не спешил к ней на помощь. Патти смутно припомнила, что несколько минут назад устроила истерику, послала всех гостей к бесам и демонам, и пошла по каким-то коридорам, куда глаза глядят. Но зачем она это сделала, она не помнила. И вообще, она чувствовала себя очень странно и неприятно. Руки трясутся, ноги не держат, в голове сумбур, а желудок так и подпрыгивает, того и гляди, стошнит. Впрочем, судя по привкусу во рту, ее уже тошнило. Не иначе, съела что-то не то. Говорят, похожее состояние бывает после передоза, но сегодня у Патти передоза никак не могло быть - к опиуму не притрагивалась, а конопли всего-то два косяка выкурила.
   Патти высморкалась в подол платья, утерла слезы и завопила:
   - Алиска, сука, а ну иди сюда живо! Поубиваю в натуре!
   Собственный голос придал ей силы. Она протянула руку, ухватилась за какую-то деревяшку и попыталась встать. Деревяшка подалась и ударила Патти в лоб, что-то загрохотало и посыпалось. Патти снова упала.
   Стало светло, и Патти поняла, что до этого сидела в кромешной тьме. А теперь посреди тьмы открылась дверь, в дверном проеме нарисовался женский силуэт и воскликнул голосом Алисы:
   - Леди Патриция, вот вы где! Что вы делаете в этом чулане? Ой, на грабли наступила, бедненькая!
   - Заткнись, сука! - рявкнула Патти и с негодованием отбросила гадскую деревяшку, которая оказалась садовыми граблями. - А ну поднимай меня, живо!
   Алиса помогла ей встать. Некоторое время Патти стояла, опершись на ее плечо, и тяжело и часто дышала. Затем провела рукой по груди рабыни, неловко ухватила ее за голову, притянула к себе и поцеловала. Хотела в губы поцеловать, но промахнулась и попала в ухо.
   - Вам надо умыться, леди Патриция, - сказала Алиса, брезгливо отстранившись.
   - Держи меня, сука, а то упаду! - взвизгнула Патти.
   Но не упала, устояла.
   - Пойдемте, леди Патриция, я вас умою, - предложило Алиса.
   - Сейчас я сама тебя умою, - проворчала Патти.
   И тут ее стошнило на садовый инвентарь.
   - Что ж вы так, леди Патриция... - прокомментировала Алиса. - Надо меру знать...
   - Я тебе покажу меру, мразь! - огрызнулась Патти. - Ты меня отравила, сука!
   - Пойдемте умываться, леди Патриция, - сказала Алиса.
   И стала тащить хозяйку к выходу из чулана.
   - Отпусти меня, мерзавка! - рявкнула Патти. - Сама пойду!
   Протошнившись, Патти почувствовала себя лучше. Голова по-прежнему кружилась, ноги заплетались, во рту будто кошки нагадили, но в затуманенном мозгу наступило некоторое просветление.
   - Ну, блин, вообще! - резюмировала Патти.
   - Пойдемте, леди Патриция, - повторила Алиса в очередной раз. - Вам надо умыться и поспать. Или сразу поспать, если совсем тяжело.
   Патти поразмышляла над этой идеей и одобрила ее. Но...
   - А где я вообще? - спросила Патти.
   - В хозяйственной пристройке, - объяснила Алиса. - Ваша высокородность изволили наблевать себе на платье, забраться в сарай, наступить на грабли и рыдать. И еще у вашей солнцеподобности на лбу большая шишка, и щека расцарапана.
   Патти поразмышляла еще и приняла решение.
   - К гостям не пойду, - заявила она. - Перетопчутся без моей солнцеподобности. Ты куда меня ведешь?
   - К Джону, - ответила Алиса.
   - К какому в жопу Джону?! - возмутилась леди Патриция. - Какая к бесам оргия в таком состоянии?!
   - В таком состоянии оргия никакая, - согласилась с ней Алиса. - Но поспать там можно. Гостей там нет, а Джон к вашей солнцеликости приставать не будет, вы ему по жизни отвратительны, а сегодня особенно.
   Патти подумала, что ослышалась.
   - Чего? - переспросила она.
   Алиса повторила.
   Патти потеряла дар речи примерно на полминуты. А потом разразилась длинной нескладной тирадой, сводящейся к тому, что она эту неблагодарную суку посадит на кол, распнет и сожжет одновременно, вот только очухается от наркоты, и сразу же посадит, распнет и сожжет. Патти попыталась подкрепить это обещание парой увесистых оплеух, но мерзопакостная полукровка легко уворачивалась, и только смеялась. В конце концов, Патти упала на дорожку, усыпанную гравием (к этому времени они уже выбрались на свежий воздух, но легче не стало), расцарапала обе коленки, завалилась на бок, подтянула ноги к животу и стала плакать. Алиса некоторое время созерцала это зрелище, затем начала цинично пинать хозяйку в бок, приговаривая:
   - Да вставай же ты, наркоманка богомерзкая!
   Патти бессвязно бормотала, что она не наркоманка, и перечисляла пытки и казни, которым подвергнет Алису, когда ее (Патти) немного отпустит. За этим занятием их и застал Джон.
   - Алиса, ты сдурела? - поприветствовал он свою мерзкую полукровку. - Я тебе куда сказал ее привести?
   - А что я могла сделать? - развела руками Алиса. - Упала и не идет.
   - Джон, убей ее, пожалуйста, - попросила Патти.
   - Придется тащить, - сказал Джон. - Позвольте, ваша незамутненность, поносить вас на руках.
   - Как это романтично... - пробормотала Патти, затем спросила: - А что такое незамутненность?
   - Ваше обычное душевное состояние, леди Патриция, - ответил Джон.
   Ухватил пьяную леди одной рукой за талию, а другой под колени, поднатужился, оторвал от земли и пробормотал:
   - Во разожралась-то...
   - Ты чего бормочешь? - возмутилась Патти.
   - Что надо, то и бормочу, - отозвался Джон. - Не отвлекай меня, тяжело.
   - Обращайся ко мне уважительно! - возмутилась Патти. - А то распну, сожгу и на кол посажу!
   - Во прет-то... - прокомментировал Джон.
   После этих слов Патти обиделась и стала дрыгать руками и ногами. Джон выругался и разжал руки. Патти с шумом грохнулась на гравий. Джон отступил на шаг и с силой ударил пьяную леди ногой в лоб. Ее тело дернулось, затем расслабилось.
   - Так проще будет, - сказал Джон.
   Сгреб бесчувственное тело в охапку, взвалил на плечо и бодро зашагал по дорожке.
   - Иди во флигель, - приказал он Алисе. - Эльфы уже через забор перелезают, вот-вот здесь появятся.
   - Эльфы?! - изумилась Алиса. - Откуда здесь эльфы?
   - Откуда-откуда... - пробормотал Джон. - Из Эльфланда, откуда же еще... Беги быстрее, а то, не дай боги, заметят, попытаются тоже в жертву принести... Да не стой ты столбом! Беги во флигель, запри все двери, никому не открывай, никуда не выходи. Только мне открывай. Быстро, быстро, пошла, время дорого!
   Но Алиса по-прежнему стояла столбом. Джон попытался подкрепить свои слова пинком, Алиса увернулась и побежала к флигелю. Джон зашагал к статуе Эпоны. Не дойдя до нее метров сто, бросил бесчувственное тело Патти Трисам на дорожку, а сам нырнул в кусты. Надел очки, вытащил бластер и стал ждать.
   Ждать пришлось недолго. Минут через пять на экранчиках биодетектора появились характерные лопоухие тени, быстро и бесшумно скользящие по аллее. Без помощи очков, в одном только звездном свете они были бы абсолютно незаметны. Но Джон видел их всех - некоторых биодетектором, некоторых только через спутник. Все шло по плану.
   Выдвинутая вперед разведгруппа обнаружила тело леди Патриции. Одного бойца отрядили с донесением к полковнику Пабло, и еще через три минуты отметки биодетектора заполонили все поле зрения. Некоторые эльфы заняли позиции на дорожках, блокируя подходы к месту обряда, другие направились прямо к статуе. Четверо эльфов подхватили Патти за руки и за ноги, и поволокли к алтарю. В какой-то момент она зашевелилась и задергалась, но сразу же снова обмякла.
   Эльфы уложили ее на алтарь, и тут произошла заминка - в эльфийском отряде не нашлось подходящей веревки, чтобы привязать жертву к алтарным кольцам. Плохо полковник Пабло спланировал операцию, незачет ему. И Джону тоже незачет, должен был заранее предусмотреть эту проблему. Вот пойдут они сейчас в главное здание веревку искать, не попусти боги...
   Боги не попустили. Полковник Пабло почесал выпуклый лоб над выпученными глазами и принял единственно верное решение. Выделил из отряда восемь бойцов, по два на каждую конечность леди Патриции, они возложили ее на алтарь, растянули и стали крепко держать. И тогда начался кошмар.
   Джону очень хотелось отвести взгляд, но он вынужден был смотреть. Наступил критический момент, судьба операции висит на волоске, любая ошибка может стать фатальной, сейчас никак нельзя возложить наблюдение только на спутниковые компьютеры, приходится смотреть собственными глазами. Жуть-то какая...
   Фантазию надо сдерживать. Сдерживать надо фантазию. Фантазию сдерживать надо. Выдумывать страшные пытки и казни легко и в чем-то даже приятно, но когда ты сам наблюдаешь этот ужас, пусть даже через очки с биодетектором - это уже совсем не приятно. Очки ночного видения смазывают картинку, размывают мелкие детали, но воображение их домысливает, и становится только хуже. Ну чего стоило потребовать, чтобы эльфы ее сначала зарезали? Или самому зарезать? Боги и демоны...
   В этот момент леди Патриция пришла в сознание, и кошмар стал воистину нестерпим. Слушать вопли заживо пожираемой женщины, пусть даже такой стервы, как Патти Трисам... Нет, не заслужила она таких мучений, во всей вселенной такого никто не заслужил. Разве что сам Джон Росс... Но теперь поздно что-то менять... или не поздно? Может, наплевать на тщательно выстроенный план и вмешаться? Нет больше сил терпеть эти вопли... Слава богам, замолчала, добили-таки, людоеды пучеглазые. Брр...
   Да, точно, добили. Вот полковник Пабло что-то приказывает своим бойцам, вот они разделяются на две группы, очевидно, командир оценивает, сколько воинов еще не получили людоедского причастия. Что-то многовато их набирается... Впрочем, какая разница? Ну, боги, не подведите...
   Джон снял бластер с предохранителя, установил регулятор мощности на четвертую отметку, немного поколебался и передвинул на пятую. В подобной ситуации много огня мало не бывает. Ограничение только одно - не задеть алтарь, чтобы потом зрители смогли оценить мученическую участь леди Патриции, да сопутствует ей счастье в краях удачной охоты или во что она там верила. А если алтарь задеть, получится, что она мучилась зря, а это недопустимо.
   Первую пульку Джон направил прямо в центр строя, образованного эльфами, еще не прошедшими обряд. Весь мир, видимый сквозь очки, стал равномерно-белым, затем снова приобрел естественный вид, но эльфийского строя в нем больше не было. Была бесформенная ярко-белая масса в центре, и еще две группы силуэтов прыснули вдоль дорожки в противоположные стороны. Это они правильно сделали, что не стали в кусты ломиться, а то ищи их потом...
   Еще два выстрела, затем еще два контрольных. Линия кустов, только что идеально ровная, теперь полыхала ярким пламенем, на глазах утрачивая правильную форму. Дохнуло жаром, ветер донес концентрированную вонь жженой шерсти и мясного бульона. Джон чихнул. Сердце екнуло от испуга, но зря - уцелевшие эльфы так вопили, что его чих остался незамеченным. Вот и ладненько.
   Теперь пришло время зачистить тех, кто уже принял богопротивное причастие. Эко они быстро рассеялись... Но так даже лучше, ополоумевшие от испуга эльфийские охотники произведут должное впечатление на высоких гостей покойной леди Трисам, дополнят общую картину завершающим мазком. А если кого убьют - так им и надо, уродам, в этом поместье Джону никого не жалко, кроме Алисы.
   Регулятор мощности поставить на вторую отметку - цели одиночные, много энергии им не потребуется. Общий взгляд на поле боя... Задача коммивояжера... Ну, поехали.
   Первый выстрел прошел мимо - эльф, выбранный первой жертвой, в последнее мгновение запнулся о корень, стал падать, пулька просвистела над его лопоухой головой, врезалась в молодое деревце, разорвала ствол пополам и накрыла беложопого ветками, как рабыня-уборщица накрывает мышь веником. Джон поднял мощность до третьей отметки и всадил в этот веник вторую пульку. Поваленное деревце заполыхало, и этот костер стал для эльфийского воина погребальным.
   Джон окинул спутниковую картинку еще одним мысленным взглядом. Он уже почти выбрал следующую жертву, как вдруг его внимание привлекло... Боги и демоны, какой быстроногий эльф! Да он же сейчас до Алисы доберется!
   Джон выскочил на дорожку и побежал со всех ног к флигелю. Он больше не прятался, он знал, что его никто не видит, потому что рядом с ним противников больше не осталось, они разбежались дальше. Но чем дольше он бежал, тем яснее понимал, что не успевает.
  

3

   В гостиной флигеля Алису ждал сюрприз - в кресле у камина сидел сэр Огрид Бейлис и читал книгу. Рядом с креслом стоял низкий столик, на нем размещались чашка с чаем, блюдце с печеньками, очки ночного видения и бластер. Сэр Огрид расположился с комфортом - снял сапоги, ноги положил на мягкий пуфик, на колени набросил плед, чем не добрый дедушка из детской сказки? Но Алиса знала, что этот дедушка прослужил в уголовном розыске дольше, чем она прожила на этом свете.
   - Что с тобой, цыпа? - спросил Алису сэр Огрид. - На тебе лица нет.
   Алиса растерянно пожала плечами. Актерское вдохновение, исправно посещавшее ее в гостиничном номере ныне покойного Вильямса, теперь оставило ее. Она не знала, что говорить и что делать, она чувствовала себя, как заяц под взглядом мифического удава.
   - Что вы здесь делаете? - невпопад спросила Алиса. - Откуда у вас это? - она указала на бластер.
   Сэр Огрид сбросил плед с коленей, спустил ноги с пуфика и стал натягивать сапоги и одновременно отвечать на вопросы Алисы:
   - Сижу, чай пью, книгу читаю. Бластер мне по должности положен. Раньше я его в кабинете хранил, а с тех пор, как в столице лопоухие завелись, стал с собой таскать повсюду. И, похоже, не зря. Сколько их?
   - Кого? - не поняла Алиса.
   Хотя почему не поняла? Все она поняла, и он понял, что она поняла. Но как много он понял? Неужели тоже все?
   - Эльфов, кого же еще, - пояснил сэр Огрид. - Сколько эльфов ты увидела и где?
   - Я... не знаю... - выдавила из себя Алиса. - Там где-то...
   Она подняла руку, чтобы указать пальцем в нужном направлении, и вдруг поняла, что не знает, куда указывать. Дорожка, по которой она бежала, делала два то ли три поворота, и с их учетом алтарь Эпоны должен быть где-то...
   Снаружи донесся женский крик, далекий, негромкий и почти неразличимый. Сэр Огрид замер с сапогом в руках и наклонил голову, прислушиваясь. Он стал похож на большого кота, прислушивающегося к шорохам и попискиваниям, которые издают маленькие вкусные мышки.
   Крик повторился, теперь он звучал громче и отчетливее, и в нем слышался такой невыразимый ужас и тоска...
   - Пойду, разберусь, - сказал сэр Огрид. - Когда выйду, закрой дверь и ставни, и никому не открывай.
   Нацепил очки, покрутил головой туда-сюда, приноравливаясь к новому зрению, взял со стола бластер, пощелкал кнопочками на корпусе, и вышел. Алиса осталась одна.
   Она стояла у стены рядом с дверным проемом, прижавшись к стене лбом и зажав уши ладонями, чтобы не слышать жутких, ужасных, чудовищных воплей, причиной которых является она, Алиса. Если бы она знала, зачем Джон тащит туда леди Патрицию... Да будь эта сука хоть самой Кали, ни одна женщина во вселенной не заслужила подобной участи! Как же она мучается, бедненькая...
   Вопли затихли. И сразу, без паузы, в окнах заполыхали зарницы, где-то вдали хлопнуло, заревело, загрохотало, отчаянно заорали какие-то мужчины, и дрогнула земля от разрыва термобарической гранаты, но только один раз. А потом зарницы перестали полыхать, и стало тихо. Только кто-то стонал, но не отчаянно, а заунывно. Алиса улыбнулась.
   За дверью послышались торопливые шаги. Алиса повернулась к двери, открыла рот, чтобы окликнуть Джона...
   Ее спасло то, что дверь в гостиной открывалась внутрь. И когда она открылась, и в комнату ввалился эльфийский воин, и обвел комнату чудовищным взглядом своих огромных буркал, он не сразу заметил остолбеневшую девушку. А когда заметил, было поздно.
   Следующие секунды начисто выпали из памяти Алисы. Вот жуткое лопоухое чудовище поворачивается к ней, вот его рука тянется к мечу, и вот оно уже лежит на полу, и волосы на его уродливой голове уже не белые, а красные. В правой руке Алисы зажата ножка от табуретки, а другие фрагменты табуретки живописно разбросаны по комнате. Она понимала, что только что разбила эту табуретку о беловолосую эльфийскую голову, но как она это сделала - не помнила. Будто не сама руку поднимала и опускала. Может, боги смилостивились и перехватили на пару секунд управление ее телом? Наверное, так и было. Табуретку-то в щепки расколотила, откуда только сила взялась? Надо потом поблагодарить Никс Милосердную, жертву принести...
   При слове "жертва" в сознании Алисы всколыхнулась мутная волна. Она вдруг подумала, что кошки, голуби и козлята, чьей кровью увлажняют алтарь Никс Милосердной, по сути, такие же несчастные страдальцы, как только что замученная леди Патриция, разве что на алтаре Никс животные не страдают так долго, потому что Никс не зря называется милосердной, раз, и готово.
   В коридоре снова послышались шаги. На этот раз Алиса не колебалась. Боги не оставили ее в беде, и пусть исполнится их воля, ибо негоже оскорблять божью помощь недоверием.
   Алиса отступила за дверь, покрепче ухватила обеими руками массивную деревяшку, подняла над головой, дождалась, когда второй эльф войдет в комнату, и обрушила импровизированную дубинку на его лысую голову.
   Удар пришелся вскользь, не пробил череп, а лишь ободрал кожу на темени и отчасти на виске. А в следующее мгновение эльфийский кулак, прилетевший неведомо откуда, врезался в правую скулу Алисы, ее отбросило назад, ударило затылком о стену, и наступил еще один провал в памяти.
   Когда сознание вернулось, Алиса сидела на полу, привалившись спиной к стене, а перед ней стояли чьи-то ноги в количестве четырех штук. Алиса подняла голову и поняла, что две ноги принадлежат Джону, а две другие - сэру Огриду. Кто-то из этих двоих что-то говорил. Алиса прислушалась.
   - Поначалу я действительно собирался уехать, - говорил сэр Огрид. - А потом передумал. Я очень благодарен вам, сэр Джон, за те слова насчет ответственности. Ну, помните: "Может, это бред, но мой бред - это мои проблемы"...
   - Нам надо трубку мира выкурить, - неожиданно перебил его Джон. - Странно и нелепо слышать слово "сэр" из уст человека, который только что прикрывал в бою твою спину.
   Сэр Огрид улыбнулся и сказал:
   - Это еще кто кому прикрывал. Можешь называть меня просто Огр, это мое прозвище.
   - Это, типа, людоед мифический? - спросил Джон.
   - Ага, - кивнул сэр Огрид. - Мне иногда говорят, что я тоже людоед, только не мифический. Спасибо тебе, Джон, давно так хорошо себя не чувствовал. Я так считаю, мужик - он тогда мужик, когда мужским делом занимается. А я уже давно то бумажки подписываю, то в президиуме туплю...
   - То погремушки слушаешь... - подхватил Джон.
   Сэр Огрид резко помрачнел.
   - А что мне тогда оставалось? - спросил он. - Разыграли честно, в кости, я проиграл, значит, богам угодно было, чтобы в тот раз сэра Трисама я развлекал. А потом... Ну нельзя же Самому Дорогому Господину шею взять и свернуть, он же символ, гарант... Если честно, едва вытерпел.
   - Тяжела министерская доля, - сказал Джон.
   - Не говори, - вздохнул сэр Огрид.
   Алиса попыталась пошевелиться и охнула - в голову будто молотом ударили.
   - Очухалась! - воскликнул сэр Огрид. - Отчаянная, Джон, у тебя телка. Я-то думал, это просто ля-ля, что ты ее ассасинскому ремеслу обучил.
   - Я ее много чему обучил, - сказал Джон. - Давай руку, милая, помогу встать. Ты на Огра не обижайся, он не со зла. Он парень простой, сначала в морду бьет, а потом думает.
   - Да иди ты! - воскликнул сэр Огрид. - Я бы на тебя посмотрел, если бы она тебе по башке дубинкой влепила!
   - Она тоже девочка простая, - улыбнулся Джон. - Скажи спасибо, что яйца не оторвала.
   - Так это правду говорят про нее и Джерри Смита? - заинтересовался сэр Огрид.
   - Все ужасы, которые рассказывают про мою милую - правда, - сказал Джон. - И то, что не рассказывают - тоже правда. Жуткая женщина, сам боюсь.
   Алиса открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела сказать только:
   - Да ты...
   И осеклась, потому что эльф с разбитой башкой зашевелился и застонал. Оба рыцаря молниеносно развернулись к поверженному врагу и выхватили оружие: Джон - метательный нож, а сэр Огрид - бластер. Но эльф не собирался ни на кого нападать, он даже в сознание не пришел, просто застонал.
   - Ассасин из тебя, Алиса, как из дерьма стрела, - прокомментировал Джон.
   - И слава богам, - сказал сэр Огрид, коснулся ссадины на лысине и поморщился.
   - Подстрахуй, - сказал Джон, перехватил нож поудобнее и нагнулся над эльфом.
   - Стой! - воскликнул сэр Огрид. - Ты что творишь? Пленный же!
   Джон замер на пару секунд, затем отступил на шаг и спрятал нож.
   - Извини, Огр, ты прав, - сказал он. - Нервный я стал и кровожадный. Извини. Видел бы ты, что они на том алтаре учинили...
   - А что они там учинили? - поинтересовался сэр Огрид.
   Джон недоумевающе посмотрел на него, затем усмехнулся уголком рта и сказал:
   - Ну да, ты же не видел. Они перед статуей Эпоны какую-то телку распяли на постаменте и сожрали заживо.
   - Ох, - сказала Алиса.
   - Ничего себе, - сказал сэр Огрид. - А как сожрали - целиком?
   Джон пожал плечами.
   - Вроде нет, - сказал он. - Но поднадкусывали знатно. Куски мяса зубами отрывали, как волки мифические.
   Сэр Огрид состроил скептическую гримасу.
   - Да ну, не может быть! - воскликнул он. - Ты, наверное, не разглядел, как следует. В очках хуже видно, чем просто глазами.
   - Утром посмотрим, - сказал Джон и еще раз пожал плечами.
   - А почему утром? - удивился сэр Огрид. - Давай сейчас этого типа свяжем и пойдем.
   - Я в спальне кандалы видела, - подала голос Алиса. - Розовые и в бантиках, но на вид прочные.
   - Сейчас мы никуда не пойдем, - сказал Джон. - Не хочу гранатой по башке получить.
   - Мы разве не всех перебили? - изумился сэр Огрид. - А чего тогда мы тут сидим?
   - Перебили не всех, - кивнул Джон. - Я видел, как несколько особей вглубь парка побежали. Хотел вслед пальнуть, но побоялся сквозь кусты стрелять, так самого себя подстрелить недолго. А что, Огр, в этой усадьбе есть кто-то, кто тебе дорог?
   - Гм, - сказал сэр Огрид и задумался секунд на десять. А затем произнес, несколько неуверенно: - Не, ну, это... долг...
   - Как знаешь, - сказал Джон. - На мой взгляд, лучшее, что сейчас могут сделать эльфы для Человеческой Общины - сжечь все поместье дотла вместе со всеми уродами внутри, кроме нас. Из хранителей здесь нет никого, Рейнблад уехал, а больше мне никого не жалко.
   - А Рейнблада жалко? - удивился сэр Огрид. - Он тебе нравится?
   - Он мне не нравится, но я его уважаю, - ответил Джон. - И мне будет жаль, если он помрет. Хотя сражаться за него я бы не стал.
   Ночь за окном осветилась зарницей, секунду спустя стекло задрожало от грохота далекого взрыва.
   - Термобарическая, - прокомментировал Джон. - Я же говорил, не всех перебили.
   Сэр Огрид вздохнул и сказал:
   - Пойду, посражаюсь.
   - Уверен? - спросил его Джон.
   Сэр Огрид молча кивнул.
   - Тогда я с тобой, - сказал Джон. - Алиса, ты чего уши развесила? Тащи кандалы живо!
   Алиса встрепенулась и заковыляла в спальню.
   - Чего это ты передумал? - спросил сэр Огрид.
   - Ну, ты же мне типа друг, - ответил Джон. - Если я тебя одного отпущу, как потом ночью спать буду? Алису тоже с собой возьмем.
   - А ее-то зачем? - удивился сэр Огрид.
   - По той же причине, - сказал Джон. - Один раз я ее оставил одну, хватит. Алиса, ты там уснула? Огр, посторожи этого, я сейчас вернусь.
   Джон быстро прошел в спальню, у самых дверей столкнулся с Алисой и внезапно ударил ее между грудей раскрытой ладонью. Она пошатнулась и стала падать, Джон ее подхватил и мягко опустил на кровать.
   - Тихо, - прошептал он.
   И добавил во весь голос:
   - Ну сколько можно возиться, тебя только за смертью посылать!
   И снова шепотом:
   - Завтра тебя будут допрашивать, либо сам Рейнблад, либо Скользкий Джек, либо кто-то еще, может, Огр. Вначале упирайся, затем признайся, что хотела убить Патти. Напоила ее спиртом, думала, она помрет, а она не померла, только заблевала все вокруг. Тогда ты решила ей бошку проломить, типа, сама упала, а тут внезапно эльфы появились, ты испугалась и убежала. Признаваться не бойся, ничего тебе не грозит, Рейнбладу сейчас не до того, чтобы еще и тобой заниматься. А если в полный отказ пойдешь - у тебя сейчас душа в таком разброде, что любой дурак поймет, что ты что-то скрываешь. А Рейнблад не дурак. Поняла?
   - Гм, - сказала Алиса.
   - Вот и хорошо, - сказал Джон. - Ничего не бойся, я с тобой. Хватай наручники и пойдем, покажешь Паттиным гостям, что ты не самка, а женщина, а самцы и самки - это они.
   Джон и Алиса вышли из спальни в гостиную, Джон нацепил на пленного эльфа наручники, затем ножные кандалы. И наручники, и кандалы действительно были розового цвета, и действительно были украшены бантиками.
   - Гламурненько, - прокомментировал сэр Огрид. - О, у него меч на боку! Не простого бойца Алиска завалила.
   - Дай сюда, - внезапно сказала Алиса.
   Джон не стал переспрашивать, он все понял сразу. Выдернул эльфийский меч из ножен и вложил Алисе в руку.
   - Да разве ж это меч? - прокомментировал Джон. - Таким мечом только свиней резать.
   - Не боишься самке оружие доверять? - спросил сэр Огрид.
   - Я не самка, - сказала ему Алиса. - Я женщина, а самки и самцы там визжат.
   Действительно, по ночной усадьбе то и дело разносились вопли и визги, не очень громкие из-за расстояния, но вполне отчетливые. Будто сотню поросят режут.
   Сэр Огрид прислушался и кивнул.
   - И то верно, - сказал он. - Пойдемте, мальчики и девочки.
   - Я иду первым, - заявил Джон. - За мной Алиса, Огр прикрывает спину. Алиса, как начнется стрельба - падай сразу, команды не жди. И не бойся ушибиться или запачкаться, лучше быть грязной и ушибленной, чем мертвой. Или не дай боги, искалеченной. Далеко от нас не отходи, а то попадешь под бластер, будешь обожженная и страшная, никто тебя любить не будет, кроме меня.
   - А ты будешь? - спросила Алиса.
   - Я всегда буду тебя любить, - ответил Джон.
   - А мне больше ничего и не нужно, - сказала Алиса.
   Ей захотелось поцеловать Джона в губы, но она не стала этого делать, чтобы не смущать сэра Огрида. Он и так уже скривился, услышав, как благородный рыцарь признается в любви богомерзкой орчанке. Но вслух ничего не сказал, потому что вежливый и уважает Джона. А когда ты кого-то уважаешь, тем самым ты признаешь его право делать мелкие глупости.
  

4

   Кардинал Рейнблад прибыл в Драй Крик через два часа после рассвета. Его сопровождала внушительная свита: кавалерийский эскадрон, десяток спецназовцев с бластерами, а также несколько генералов и министров, по разным причинам не приглашенных на вчерашнее мероприятие. Говорят, в этой толпе видели Скользкого Джека.
   Центральное здание усадьбы сгорело дотла вместе с ближайшими хозяйственными постройками. Тушить пожар начали только в третьем часу ночи, когда сэр Огрид Бейлис и сэр Джон Росс окончательно разогнали эльфийскую армию, а орчанка-полукровка Алиса как-то исхитрилась остановить панику и превратить обезумевшее человеческое стадо в испуганную, но в целом управляемую толпу. Алиса явилась перед гостями с обнаженным окровавленным мечом в руках и обложила высокородных гостей такой чудовищной площадной бранью, что эти слова невозможно повторить даже в устно передаваемом анекдоте. Генерал Джеральд Брентон возмутился выходкой орчанки, попытался призвать ее к ответу, но та обругала его еще гнуснее, а когда генерал стал махать руками, вонзила меч в генеральскую ягодицу. После этого остальные гости стали послушно тушить пожар. Но усадьба все равно сгорела.
   Когда на стоянке карет стало известно о нападении эльфов, началась паника. Две кареты сцепились осями посреди узкого выезда и намертво закупорили его. Растащить кареты и освободить проезд было, в принципе, реально, но к этому времени на стоянку хлынули ополоумевшие гости, и любая разумная деятельность стала окончательно невозможна. Если бы здесь была орчанка Алиса, она бы быстро навела порядок, но она была занята на пожаре, и потому нарастанию паники не могло помешать ничто. Какая-то лошадь понесла, зашибла какого-то орка, другая лошадь, ушибленная чьей-то каретой, упала и сломала ногу, от ее истошного ржания понесли другие лошади... В считанные минуты стоянка превратилась в свалку поломанных карет. Многие лошади были искалечены, потом Алиса приказала их добить, сейчас вокруг их трупов суетились орки - разделывали мясо.
   Раненых и обожженных людей не разделывали на мясо, а уложили на траву, им пытался оказывать помощь министр здравоохранения - единственный доктор, обнаружившийся в поместье. Управлялся министр не слишком хорошо - сказался большой перерыв в практике и еще то, что ночью он упоролся до безобразия, весь набег проспал, а теперь страдал от отходняка. Время от времени Главный Доктор Всея Барнарда спрашивал у больных, не разыгрывают ли они его, выслушивал ответы и обижался.
   Кардинала встречал министр полиции сэр Огрид Бейлис, он сидел на большом и богато украшенном деревянном ящике (очевидно, деталь чьей-то кареты), и курил косяк. Сэр Огрид выглядел усталым и измученным, камзол и рубаха у него были измяты и запачканы кровью, а правая штанина разодрана от бедра до колена, сквозь прореху проглядывала волосатая нога. На лысине сэра Огрида красовалась внушительная ссадина, слегка кровоточившая. При виде Первосвященника Всея Человеческой Общины сэр Огрид затушил косяк и попытался встать, но пошатнулся и сел обратно.
   - Сиди уж, герой, - разрешил сэр Рейнблад. - Докладывай.
   - В полночь в поместье ворвалась эльфийская армия, - начал докладывать сэр Огрид. - До ста особей при восьми гранатометах. Наткнулись на леди Патрицию, она в парке валялась упоротая, притащили ее к статуе богини Эпоны и сожрали заживо.
   Рейнбладу показалось, что он ослышался.
   - Чего сделали? - переспросил он.
   - Сожрали заживо, - повторил Огрид. - Уложили на постамент, распяли и сожрали. Прямо от живого тела куски мяса откусывали. Она так орала... Ее тело где-то там лежит, потом покажу. Только лучше на него не смотреть, я в своей жизни много чего повидал, но такого раньше не видел. Как увидел - чуть не вытошнило, до сих пор передергивает.
   - Сколько людей пострадало? - спросил Рейнблад.
   - Убитых троих нашли, - ответил Огрид. - Леди Патрицию, и еще двоих я случайно из бластера подстрелил, думал, эльфы, а оказалось - какие-то чиновники из народного образования, ерунда, короче. Да, еще усадьба сгорела, там под рухнувшей крышей трупов до фига должно быть, но развалины пока не разбирали, так что сколько их там - не знаю. Орков еще побито немеряно. Из людей человек двадцать ранено, но серьезно - только Джерри Брентон, его Алиса трофейным мечом пырнула, располосовала ягодицу до кости, а лезвие ржавое, гангрена может начаться или столбняк. Эти беложопые за оружием вообще не следят, уроды.
   Сэр Рейнблад нервно рассмеялся.
   - Совсем озверела цыпа, - сказал он. - Этот ее подвиг Джону Россу с рук не сойдет.
   - Сойдет, - возразил Огрид. - Эта телка реально геройская. Панику остановила, тушение пожара организовала, первую помощь раненым лично оказывала, пока Хауза будили... А что орала как течная драконица, и мечом размахивала - так без этого никак нельзя было, я сам видел, официально подтверждаю. Не будь на ней орочьих печатей, я бы ее третьей женой взял не раздумывая! Невероятная баба. Если бы не она, тут вообще все сгорело бы нафиг, включая парк, народу полегло бы немеряно.
   - Гм, - сказал Рейнблад. - А Брентона она за что мечом пырнула? Тоже панику разводил?
   - Не то слово, - кивнул Огрид. - Я уже сам хотел его приласкать, но Алиса опередила. Между нами говоря, если Джерри в ближайшие дни сам себя со стыда не убьет, надо его в отставку отправлять. Трусам в армии не место. Никогда такого позора не видел. Чтобы действующий командир так визжал, как баба... Да, чуть не забыл! Алиса одного эльфа в плен взяла. Подкралась сзади и вломила табуреткой по черепу. Табуретка в щепки, эльф в нокауте. Эльф, кстати, не простой оказался, десятник, судя по всему. Можно попробовать допросить, хотя вряд ли что расскажет...
   - Ого! - неожиданно воскликнул Рейнблад и устремил взгляд поверх плеча собеседника.
   Огрид обернулся и увидел, что в поле зрения появились Джон с Алисой, они только что вышли из парка. Зрелище было впечатляющее. Джон выглядел как обычно, разве что штаны на коленях запачкались, а вот Алиса...
   Вчера на празднике она была одета в белое человеческое платье, очень роскошное. Сейчас от платья осталась только верхняя часть, длинный подол был то ли оторван, то ли отрезан, из-под него выглядывали гламурные трусики с кружевами, в прошлом тоже белые. На поясе болтался короткий дешевый меч в потрепанных ножнах. Голые коленки были запачканы до черноты, остатки платья пестрели пятнами: черными от сажи и бурыми от запекшейся крови. Прическа Алисы походила на воронье гнездо, а правый глаз заплыл, вокруг него расплывался синяк.
   - Кто это ее так? - спросил Рейнблад. - С эльфами врукопашную сошлась?
   - Со мной врукопашную сошлась, - ответил Огрид и потрогал ссадину на лысине. - Меня спасло, что табуретку она уже об эльфа разбила, одна ножка в руках осталась.
   - Ну, вы даете, - улыбнулся Рейнблад. - А ты тоже панику разводил?
   Огрид нахмурился и сказал:
   - Вы, ваша божественность, таких намеков лучше не делайте. А то я могу и на дуэль вызвать, мне на законы наплевать, если честь задета.
   - Извини, - серьезно сказал Рейнблад. - Ляпнул, не подумав. Нервничаю.
   - Проехали, - махнул рукой Огрид. - Там дело вот как было. В глубине парка есть один флигель, там раньше у Пауэра любовница жила, а теперь Джон с Алисой поселились, туда один эльф побежал, когда Джон их бластером обработал, и они в бегство обратились... Короче, погнался я за ним, ворвался в дом, я же не знал, что она его уже оприходовала. В общем, столкнулся с Алисой в дверях, она мне дубинкой по башке врезала, а я ей кулаком в морду. Хорошо, что нос к носу столкнулись, а то подстрелил бы, пришлось бы с Джоном объясняться... А так обошлось, вон, улыбается.
   В этот момент к беседующим присоединился Джон Росс.
   - Приветствую вашу божественность, - сказал он и поклонился.
   - И тебе привет, герой, - отозвался Рейнблад. - Говорят, ты чуть ли не полсотни эльфов в одно рыло поджарил?
   - Неправда, - сказал Джон. - Я их штук семьдесят поджарил. Одним только первым выстрелом штук двадцать положил, не меньше. Их вождь зачем-то стал их строить в три шеренги, а я повернул колесико на пятую отметку, да и влепил по плотному строю.
   Рейнблад присвистнул.
   - Там такой паштет получился, вообще непонятно, сколько тварей полегло, - продолжал Джон. - Всего бойцов в этой армии было около сотни, может, чуть больше, гранатометов десять штук нашли...
   - Восемь, - поправил его Огрид.
   - Десять, - возразил Джон. - Сейчас орки ту основную кучу разбирают, нашли еще две трубы разбитые. Там гранаты прямо в стволах сдетонировали, то-то я удивился, почему так сильно полыхнуло. Еще из одной трубы в окно усадьбы гранату забросили, от этого пожар начался, и еще шесть труб бросили при бегстве, орки их подобрали, я осмотрел - все исправные, хоть сейчас стреляй. И еще один гранатометчик в белый свет со страху пульнул, хорошее оружие испортил, козел беложопый.
   - Охрану трофеев обеспечили? - спросил Рейнблад.
   - Да, Алиса припрягла каких-то рабов трубы охранять, - кивнул Джон. - Короче, эльфов было около сотни, первыми выстрелами я примерно половину положил. Остальные разбежались, мы с Огром их потом по одному отстреливали.
   - Сколько эльфов скрылось? - спросил Рейнблад.
   - Да кто же их считал? - развел руками Джон. - Завтра-послезавтра узнаем. Алиса отправила гонцов на соседние плантации, там тревогу пока не поднимали, видать, эльфы по лесам хоронятся. К вечеру выползут. Но сюда, думаю, больше не сунутся, мы с Огром их знатно напугали.
   - Зачем они сюда полезли, предположения есть? - спросил Рейнблад.
   - Думаю, сначала надо пленного допросить, а потом уже предположения строить, - ответил Джон.
   - Думаешь, сумеешь его разговорить? - удивился Рейнблад.
   - Попытка не пытка, - ответил Джон и пожал плечами.
   Кто-то глупо хихикнул. Рейнблад повернул голову и обнаружил, что к ним присоединилась Алиса. С близкого расстояния она выглядела еще ужаснее, чем издали.
   - Ну, ты даешь, красавица, - сказал ей Рейнблад.
   Алиса смущенно потупилась и ничего не ответила.
   - Я ее люблю, - сказал Джон. - Знаете, ваша божественность, я однажды слышал краем уха, что есть одна древняя технология, которая позволяет татуировки сводить. Шрамы, правда, остаются, но...
   - Даже не думай, - перебил его Рейнблад. - Такой прецедент я создать не позволю.
   - Так я и думал, - вздохнул Джон. - Жалко.
   - Жалко у пчелки в попке, - отрезал Рейнблад. - Пойдемте Патти смотреть.
   - Алиса, где она сейчас лежит? - спросил Джон.
   - Без понятия, - огрызнулась Алиса. - У меня других дел хватает, кроме как за падалью присматривать.
   - Базар фильтруй, - посоветовал ей Джон. - Ты у нас героиня, но его божественность злить все равно не надо. Видишь, как у него щека дергается? Кстати, ваша божественность! Я вчера Алису леди Патриции как бы подарил, но мы сделку документально не оформляли...
   - Забирай себе, - разрешил Рейнблад. - Считай, это твоя доля в наследстве. И, это... Тут повсюду до фига всякого золота было...
   - Что, можно? - спросил Джон.
   - Было, да сплыло, - сказал Огрид и гнусно ухмыльнулся.
   - Даже не думайте! - рявкнул Рейнблад. - Все материальные ценности, сохранившиеся в поместье, переходят в собственность сэра Мориса, так что...
   - А тут разве сохранилось что-то? - деланно удивился Огрид. - Да ладно вам, все равно проверить невозможно. Алиса, распорядись, пусть его божественности котомочку соберут.
   Рейнблад нахмурился и сплюнул на клумбу с орхидеями.
   - Ненавижу эту страну... - пробормотал он. - Только и думают, как бы что разворовать...
   Следующие пятнадцать минут они искали тело леди Патриции и, в конце концов, нашли на кухне. Очевидно, какой-то чистокровный орк не смог определить расовую принадлежность обгрызенного трупа и отволок его к мяснику вместе с другими.
   Сэр Рейнблад долго ругался, а затем стал клясться Шивой Разрушителем, что устроит в богопротивном Чернолесье холокост, переходящий в геноцид. Но на словах "а если нарушу я сию клятву, то пусть меня..." закашлялся, и дальнейшее произносить не стал.
   Джон дождался, когда его божественность справится с праведным гневом, и сказал:
   - Пойду-ка я эльфа подготовлю. Когда можно будет допрос начинать, я позову. Алиса, надо шприц найти.
   - Чего? - не поняла Алиса.
   - Пойдем, у Хью возьмем, - предложил Огрид.
   - У кого? - не понял Джон.
   - У Хью Хауза, министра здравоохранения, - объяснил Огрид. - У него шприц точно есть, я сам видел. Знаешь, я придумал, его сейчас так прикольно разыграть можно...
   Сэр Огрид и сэр Джон ушли, и то, как именно министр полиции собрался разыграть министра здравоохранения, осталось тайной. Кардинал Рейнблад и орчанка Алиса остались одни.
   Кардинала одолевал гнев. Дело было даже не в том, что после ночного происшествия эльфийская угроза достигла масштабов, невиданных со времен бэпэ, он понимал это головой, но сердце не воспринимало эти сведения как важные. С точки зрения кардинальского сердца, было много других вещей, куда более значимых.
   Во-первых, Рейнблад струсил. Уехал из поместья под надуманным предлогом и бросил Патти на произвол судьбы. Он понимал, что ничего не смог бы сделать, останься он здесь, он ведь не такой матерый волчара, как Росс или Бейлис, его любимое оружие - не бластер, а собственный мозг, а одним только мозгом против эльфов много не навоюешь. Но все будут знать, что он струсил. А Бейлис, старый лысый пердун, не струсил, и теперь он герой, а Рейнблад - трус. В лицо это ему никто не скажет, но будут шептаться за спиной, будут кривые ухмылочки...
   Да что там Бейлис, полукровка Алиса и та проявила больше храбрости, чем Первосвященник Всея Человеческой Общины. Окажись Герхард Рейнблад лицом к лицу с богомерзким пучеглазым отродьем - ни за что бы не решился ударить его по голове, тупил бы и тормозил, парализованный ужасом. А эта богомерзкая тварь не тормозила, и потому она - героиня, а ты, Герка - мешок с дерьмом. Кстати, что-то она занервничала...
   Рейнблад сделал непроницаемое лицо и произнес особым суровым голосом, лишенным всяческих интонаций:
   - Рассказывай, полукровка. Я все знаю.
   - Откуда?! - изумилась Алиса.
   "Вот ты и попалилась", мысленно расхохотался Рейнблад. А вслух произнес:
   - Работа у меня такая - все знать. Слышала такое слово - агентура?
   Алиса опустила голову и некоторое время молчала. Затем наклонилась, подняла с земли валяющуюся прямо на дороге эльфийскую дубину с острыми обсидиановыми гранями, и стала задумчиво разглядывать ее. Кардинал понял, что сейчас она его убьет, так же, как того эльфа - вдарит по голове, и поминай, как звали. Сколько сотен дней он уже не появлялся в спортзале? Боги, какая позорная смерть... И нет рядом никого, Скользкий Джек рабов допрашивает, спецназ периметр поместья патрулирует...
   - Да чего уж теперь... - пробормотала Алиса и отбросила дубину. - Хорошо, ваша божественность, я все расскажу. Я хотела убить свою хозяйку. И убила бы, если бы эльфы не помешали.
   - Упс, - вырвалось у Рейнблада.
   Алиса пристально посмотрела на него и мрачно рассмеялась.
   - Я дура, - сказала она. - Вы же просто пугали, правильно?
   - Работа у меня такая - людей пугать, - сказал Рейнблад.
   Алиса немного помолчала, затем сказала:
   - Исповедуюсь-ка я вашей божественности по-любому, заодно душу облегчу. Я ведь не просто так леди Патриции спирту в сок набодяжила.
   Рейнблад расхохотался.
   - Цыпа, ты неподражаема, - сказал он. - Ты думала, она от спирта окочурится?
   - Ну да, - смущенно кивнула Алиса. - Это же жуткий наркотик, самый сильный яд во вселенной...
   - От спирта не помирают, - перебил ее Рейнблад. - Чтобы набрать смертельную дозу, его надо столько вылакать, что десять раз проблеваться успеешь. Вот метанол - совсем другое дело. А от обычного спирта только ведешь себя, как скотина, и все.
   - Это я уже поняла, - сказала Алиса. - Леди Патриция так упоролась... забралась в чулан, на грабли наступила, расплакалась... платье мое облевала... и ругалась все время... тащи меня, сука, во флигель к Джону, у нас с ним романтическое свидание назначено.
   Рейнблад расхохотался еще раз.
   - Бедный Джон, - сказал он. - При случае расскажи ему, от чего его эльфы спасли. Хотя он еще не знает...
   - Чего не знает? - уточнила Алиса. - Что леди Патриция садизм любила?
   - Садизм - это еще ничего, - сказал Рейнблад. - Это в ней не самое мерзкое было. Дура она была редкостная. Тупая, наглая, самовлюбленная... Ладно, хватит покойницу обижать, а то начнет во сне являться...
   - Джон говорил, это суеверие, - заметила Алиса.
   - Сам знаю, что суеверие, - согласился Рейнблад. - Но от этого не легче. Тут вот какая штука получается. Ты можешь не верить в суеверие, но какая-то часть твоей души все равно верит, и запретить ей верить ты не можешь. А если можешь, значит, ты даос восьмидесятого уровня, и все эти проблемы тебя вообще не должны волновать.
   - Ну да, наверное... - пробормотала Алиса.
   Некоторое время Алиса молчала, затем спросила:
   - Что со мной теперь будет?
   - Ничего, - ответил Рейнблад. - Только никому больше не рассказывай, как ты Патти споила. Не поймут. Странно, я думал, ты умнее.
   - А я и есть умнее, - сказала Алиса. - Я когда поняла, что спирт ее не убьет, оттащила ее в безлюдный уголок, повалила наземь и стала забивать ногами. Два раза успела пнуть, вдруг слышу, кто-то идет, поднимаю глаза, гляжу - Никс Милосердная, эльфы! Как я оттуда рванула... Прибежала к себе во флигель, думаю, приглючилось. И тут она орать начала...
   - А где Джон был, когда ты во флигель прибежала? - спросил Рейнблад.
   Алиса нахмурилась.
   - За мной подсматривал, - ответила она. - Его, видите ли, прикалывало, добью я ее или кишка у меня тонка. Гад он, Джон мой. Он и стрелять не сразу начал, только когда эльфы ее окончательно замучили, а так смотрел из кустов, любовался... Он ее тоже сильно ненавидел.
   - Патти все ненавидели, - вздохнул Рейнблад. - А теперь, как померла, жалко ее. Ладно, достаточно о ней. Иди, занимайся своими делами, а я пойду, посмотрю, как у Джона пытка идет. Мне сейчас недосуг с тобой возиться, но как время найдется, мы с тобой еще раз побеседуем. Или Джека пришлю.
   - Только не Джека! - воскликнула Алиса.
   - И чего вы все его так не любите? - удивился Рейнблад. - По сравнению с твоим Джоном он как невинная овечка.
   - Джон милый, - сказала Алиса. - А Джек скользкий.
   - За то его и держу, - улыбнулся Рейнблад. - Не всем же быть милыми, кто-то должен быть скользким. Ладно, иди отсюда и будь готова. А ты писать-то умеешь?
   - Только читать, - сказала Алиса. - Да и то по слогам. Некогда мне тренироваться.
   - Значит, надиктуешь, - сказал Рейнблад. - Все, цыпа, пошла отсюда.
  

5

  
   Когда Питер вошел в приемную его божественности, там было на удивление пусто, вообще ни одного посетителя. Только секретарша, ее, кажется, Памела зовут, сидела и вязала что-то на спицах.
   - А чего это тут сегодня типа никого? - обратился Питер к секретарше.
   - Приема нет, - объяснила секретарша. - Джек тоже не принимает.
   - А чего вдруг? - спросил Питер.
   - А вот как его божественность вернется, так сразу перед вами отчитается, - произнесла секретарша с сарказмом в голосе.
   - Да я, это... - замялся Питер. - Я просто так спросил.
   - Просто так бывает только как, - заявила секретарша. - Подите прочь, почтенный.
   Поведение секретарши начало удивлять Питера - раньше она обращалась к нему гораздо вежливее. Может, она его не узнала? Он в последнее время, с тех пор, как померла Окно В Полночь, не то чтобы стал пренебрегать гигиеной, но...
   - Я Питер Пейн, - представился Питер. - Дьякон пилигримов.
   - Ой, - сказала секретарша и покраснела. - Не узнала, богатым будете, ваше преосвященство. Вы, наверное, только что с задания?
   - Ну да, типа того, - смущенно пробормотал Питер.
   Он не стал признаваться, что теперь он всегда такой потрепанный, а не только когда сразу по возвращении из экспедиции. Все равно эта женщина не поймет, подумает, с ума сошел от математики. И в чем-то будет права.
   - У вас что-то срочное? - спросила секретарша.
   Питер молча кивнул.
   - Герхард в Драй Крик уехал, - сказала секретарша. - Только никому не говорите, это как бы тайна. Говорят, там эльфийская армия.
   - Что?! - изумился Питер.
   - Я вот тоже не верю, - сказала секретарша. - Ерунда, по-моему, Драй Крик - он совсем рядом, всего-то четыре часа верхом. Откуда там эльфийская армия?
   Питер не стал объяснять ей, откуда там эльфийская армия. Во-первых, он сам этого не знал, а во-вторых, на объяснения не было времени. Один раз он уже опоздал с докладом, опоздать второй раз - недопустимо. Теперь, когда над человеческой общиной нависла черная тень эльфийской угрозы, особенно важно как можно быстрее передать кардиналу благую весть о нечеловеческом космическом интеллекте. Скоро все изменится, и никакие эльфы больше не будут страшны человеческой расе. В самом деле, что могут противопоставить несчастные уроды божьей воле, выражаемой через объединенную огневую мощь всей спутниковой группировки? Разве что убить себя, чтобы не мучиться.
   Питер вернулся домой, вытащил из сейфа бластер и очки, хотел было собрать еды в дорогу, но махнул рукой, лишь наполнил бутыль водой из водопроводной колонки. Даже смену белья не стал брать, не до того сейчас. Запер входную дверь и ворота, сходил в конюшню, оседлал лошадь (от услуг конюха-раба пришлось отказаться, денег в кошельке почти не осталось) и поехал в Драй Крик.
   В дороге никаких происшествий не случилось, и незадолго до полудня Питер прибыл на территорию поместья. Окинул безразличным взглядом груду деревянного хлама, оставшуюся от сотни роскошных карет, и въехал в парк. А вернее, попытался въехать. Едва он направил лошадь в парковую аллею, ему преградил дорогу незнакомый молодой рыцарь с козлиной бородкой и шальными глазами.
   - Куда прешь, шантрапа подзаборная?! - поприветствовал он Питера.
   Питер не удостоил солдафона ответом, просто откинул волосы со лба (надо при случае в баню сходить, голову помыть) и продемонстрировал дьяконскую татуировку.
   - Фигасе, - сказал рыцарь. - Прошу простить, ваше преосвященство, не признал. Но на лошади дальше по-любому нельзя. Даже вашему преосвященству.
   Питер спешился и попытался вручить повод рыцарю, но тот поспешно отвернулся, дескать, ничего не вижу и намеков не понимаю.
   - Присмотри за лошадью, воин, - приказал Питер.
   - Я не воин, я рыцарь, - уточнил рыцарь. - И тем более не конюх.
   - А мне покласть, - сказал Питер.
   Внутри него начала закипать злость.
   - А мне тоже, - сказал рыцарь.
   И как бы невзначай положил руку на рукоять меча. Питер вспомнил, что свой меч забыл дома.
   Неизвестно, чем бы закончилась эта беседа, если бы ее не прервало появление еще одного рыцаря, с капитанскими погонами на плечах.
   - Стэн, что за бесовщина? - поинтересовался он. - Это кто такой?
   - Дьякон какой-то, - ответил рыцарь Стэн. - Он не представился.
   - Приветствую ваше преосвященство, - сказал второй рыцарь. - Я капитан Ричард Самнер, командир второго эскадрона вестхайлендских конногвардейцев.
   - Я Питер Пейн, дьякон пилигримов, рыцарь, - представился Питер. - У меня срочное донесение для его божественности.
   - Давайте сюда, я передам, - сказал Ричард и протянул руку.
   - Это устное послание, - сказал Питер. - Строго конфиденциальное.
   Ричард нахмурился.
   - Его божественность никого не принимает, - заявил он. - Вам придется подождать. Пойдемте, я вас провожу.
   - Ваш подчиненный присмотрит за моей лошадью? - спросил Питер.
   - А я-то откуда знаю? - пожал плечами Ричард. - Да вы не беспокойтесь о лошади, кому она нужна, когда там внутри такое творится... Пойдемте, трупы покажу, столько мертвяков вы в жизни не видели. Даже я не видел. Вы еще не обедали? Вот и хорошо.
   Они пошли по аллее вглубь парка. В конце аллеи был виден неработающий фонтан, за которым громоздились обгорелые руины, кое-где еще курился дымок. Вдоль аллеи были расставлены скамейки, на одной скамейке лежала эльфийская палица.
   - Говорил же, все дерьмо собрать и в кучу сложить, уроды, блин, сгною, - пробурчал Ричард себе под нос.
   До сгоревшей усадьбы они не дошли, на полпути Ричард свернул на боковую дорожку, и там им встретилась расхристанная орчанка с жутким синяком на морде, одетая в лохмотья, когда-то бывшие человеческим платьем, причем недешевым.
   - Привет, Рик! - сказала она. - Ты около трофейного оружия пост выставлял?
   Капитан ничуть не удивился неподобающему обращению, а спокойно ответил:
   - Да, а что?
   - Сходи, проверь, - посоветовала орчанка. - Я там только что была, гранатометы на траве лежат, рядом никого нет, кто хочешь, подходи, что хочешь, бери.
   - Вот уроды, - сказал Ричард. - Спасибо, что доложила. Сейчас дьякона провожу, разберусь, как следует, и накажу кого попало.
   Орчанка пошла своей дорогой, а Ричард и Питер пошли своей.
   - Это кто такая? - спросил Питер.
   - Это Алиса, сэра Росса рабыня, - объяснил капитан. - Героическая баба. Не поверите, ваше преосвященство, лейтенанта эльфийского в рукопашном бою одолела и в плен взяла. Сам кардинал благодарность ей объявил перед строем. Полковник рассказывал, типа, подхожу я к его божественности, спрашиваю, что делать-то надо, а он говорит, а вот, типа, Алиса все тебе объяснит. Полковник удивился, говорит, типа, с каких пор цыпы драные боевыми офицерами командуют? А его божественность говорит, типа, ты когда живого эльфа в плен возьмешь, тогда и будешь рассуждать, кто боевой офицер, а кто цыпа драная. Брюс, конечно, возмущаться начал, типа, на что это ваша божественность намекает. А сэр Рейнблад так и говорит, дескать, ни на что моя божественность не намекает, а говорит прямо, дескать, объявляю сей самке благодарность официальную, и если кто ее, типа, обидит, я тому быстро разъясню, кто драная цыпа, а кто телка-героиня. Такие дела.
   Питер помолчал, переваривая этот информационный сумбур, а затем сказал:
   - Дикость какая-то.
   - Не то слово, - поддакнул Ричард. - Сотня эльфов в двух шагах от столицы, кто бы мне вчера о таком сказал - сразу бы в морду задвинул, чтобы знал, с чем можно шутить, а с чем нельзя. А жизнь такие сюрпризы преподносит, нарочно не придумаешь... Как думаете, ваше преосвященство, конец света не приближается ли?
   - Конец света не приближается, - решительно заявил Питер. - Приближается эпоха счастья и всеобщего процветания. И никакие эльфы этому не помешают. А вот то, что законы расовой чистоты только ленивый не топчет...
   - Да ладно вам, ваше преосвященство, - перебил его Ричард. - Баба-то реально геройская!
   - Она не баба, - резко сказал Питер. - Она самка, телка, существо низшей расы. И достаточно об этом!
   - Как скажете, ваше преосвященство, - отозвался Ричард. - Достаточно так достаточно.
   Но по его лицу было видно, что он остался при своем еретическом мнении.
  

6

   Джакомо лежал на правом боку, его запястья были стянуты железными кольцами, зачем-то украшенными нелепыми розовыми бантами. Такие же кольца, но побольше, красовались на его лодыжках. На шею Джакомо кто-то надел железное кольцо, к нему была привязана толстая и прочная на вид веревка, другой конец которой был привязан к неблагословенному зелено-коричневому дереву. Джакомо лежал под деревом и наблюдал, как какой-то неблагословенный жучок пытается взобраться на неблагословенную зеленую травинку. Сильно болела голова.
   Сзади послышались шаги. Если бы Джакомо повернул голову, он бы увидел, кто именно к нему приближается, но Джакомо не стал поворачивать голову. Жизнь Джакомо подошла к логическому концу, и нет больше смысла чем-либо интересоваться. То, что он до сих пор жив - явное недоразумение, и оно будет исправлено в ближайшие часы. Возможно, тот низкорожденный, что стоит рядом и наблюдает, и есть тот самый палач, который вырвет душу Джакомо из текущего воплощения, и освободит ей дорогу к следующему временному пристанищу, которое, видит Гея, должно стать не менее достойным и комфортным, чем предыдущее. Ибо за весь период текущего воплощения не совершил Джакомо ничего, достойного порицания, если не считать мелких прегрешений, от которых не застрахован ни один смертный, каким бы добродетельным он ни был. Всегда Джакомо стойко переносил тяготы и лишения, всегда следовал пути Геи, какие бы сюрпризы на этом пути...
   - Здравствуй, Джакомо, - оборвал его мысли незнакомый мужской голос.
   Эльф напрягся и перевернулся на спину, разбитая голова отозвалась резкой болью. Над ним стоял ничем не примечательный низкорожденный орк, невысокий и тщедушный. Зеленых татуировок на морде у него не было.
   - Ты кто такой? - спросил Джакомо. - Откуда знаешь мое имя?
   Низкорожденный улыбнулся и ответил:
   - Я служу богу Каэссару, подобно тому, как служишь ему ты, но иначе. Твое имя мне сообщил еще один слуга бога Каэссара. Но не Топорище Пополам, а другой.
   - Ты пришел меня освободить? - спросил Джакомо.
   - Нет, - покачал головой божий слуга. - Я пришел разъяснить тебе следующее задание.
   - Следующего задания не будет, - заявил Джакомо. - Меня будут пытать, а потом убьют. Мой земной путь подошел к концу, я ничего не смогу сделать, если ты меня не освободишь. К тому же, бог Каэссар меня предал. Я не хочу выполнять его задание.
   - Бог Каэссар тебя не предал, - возразил незнакомец. - Предать можно только того, кому чем-то обязан, а бог Каэссар не обязан тебе ничем, ибо он бог, а ты рядом с ним - ничтожная козявка. А задание ты в любом случае выполнишь, потому что оно таково, что его нельзя не выполнить.
   - Тогда тебе незачем рассказывать мне о нем, - сказал Джакомо. - Раз уж нельзя не выполнить...
   - Ты ошибаешься, - покачал головой незнакомец. - Слушай задание. Скоро тебя станут допрашивать человеческие вожди. Ты должен правдиво отвечать на все их вопросы, рассказать им всю доступную тебе правду, ничего не утаивая и не приукрашивая. Это в интересах бога Каэссара.
   - Мне нет дела до его интересов, - сказал Джакомо. - А вот до собственной чести мне есть дело. Я ничего не скажу этим вождям, потому что иначе испорчу свое следующее воплощение. Я перенесу пытку стойко и твердо, как настоящий охотник.
   - Не перенесешь, - возразил незнакомец. - Потому что я вколю тебе сыворотку правды.
   С этими словами он сунул руку в карман штанов и вытащил маленький двухкубовый шприц эльфийской работы. Покачал шприцом из стороны в сторону, и Джакомо увидел, как в нем плещется нечто прозрачное.
   - Я могу пнуть тебя в голову и сделать укол, пока ты будешь без сознания, - сказал низкорожденный. - Либо я могу просто сделать тебе укол, если ты не станешь дергаться. Выбирай.
   - Будь ты проклят, - сказал Джакомо.
   Незнакомец улыбнулся и сказал:
   - Я давно уже проклят.
   Аккуратно положил шприц на траву, встал на колени рядом с Джакомо и стал расстегивать ремень на его штанах.
   - Эй! - воскликнул Джакомо. - Ты что делаешь?
   Незнакомец рассмеялся.
   - Не волнуйся за свою девственность, - сказал он. - Твоя задница мне нужна только для укола.
   - Сыворотку правды надо в руку вкалывать, - сказал Джакомо и сразу подумал, что эту тайну не следовало выдавать низкорожденному. Теперь он сделает укол как положено, и сыворотка точно подействует, а если бы он сделал укол в задницу...
   - Я знаю, - кивнул незнакомец. - Но не умею. Чтобы в руку колоть, надо особым навыком владеть, а то застрянет в игле пузырек воздуха, не попусти боги, и помрешь на месте. А чтобы в зад колоть, никакого особого умения не надо, знай втыкай и нажимай. Но ты не волнуйся, внутримышечно сыворотка правды тоже работает. Ждать придется дольше, но вожди никуда не торопятся.
   - Будь ты проклят! - воскликнул Джакомо и напряг мышцы туловища.
   Он решил, что когда игла вонзится в его зад, он резко крутанет им, и, если на то будет воля Геи, он сломает иглу. Ценный нанотехнологический продукт, неведомо как попавший в руки низкорожденных, прольется на землю, и ничего эти проклятые вожди от него не узнают, и не удастся им испортить его следующее воплощение. И это будет хорошо.
   Незнакомец внезапно ударил Джакомо раскрытой ладонью в ухо. На мгновение Джакомо застыл в ошеломлении, и этого мгновения гадкому орку оказалось достаточно, чтобы вонзить иглу в высокорожденную ягодицу и надавить на поршень. Джакомо опомнился и крутанул задом, но было уже поздно.
   - Вот и все, а ты боялся, - сказал незнакомец. - Пойду вождей звать.
  

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ФУНКЕНШПИЛЬ

1

   Закончив обрабатывать Джакомо, Джон направился к флигелю, но не дошел. Внезапно он услышал, как сзади кто-то кричит:
   - Эй, Джон!
   Джон обернулся и увидел на дорожке парка Германа Пайка, которого сопровождал Звонкий Диск. На лбу Германа красовались очки с биодетектором, а под расстегнутой кожаной курткой угадывалась кобура с бластером. На левом плече Звонкого Диска висел длинный боевой лук, на правом - полупустой колчан со стрелами, в правой руке Звонкий Диск держал томагавк со стальным лезвием, а в левой - два не то три скальпа. Волосы на этих скальпах были не белыми, эльфийскими, а какими-то пегими, то ли не с эльфов сняты, то ли сажей сильно запачканы.
   Джон подошел к Герману, они обнялись и долго хлопали друг друга по спине, радостно улыбаясь. Герман сказал:
   - Ну, ты даешь, парень! Мне Бейлис уже рассказал про твои подвиги... Ну, вообще!
   Джон сделал серьезное лицо и сказал:
   - Я выполнял священный долг гражданина и рыцаря!
   Посмеялись.
   - А вы, я гляжу, времени даром не теряли, - сказал Джон, ткнув пальцем в скальпы в руке Звонкого Диска. - А чего у них волосы такие пестрые?
   Герман недовольно поморщился.
   - Эта шутка уже достала, - сказал он. - Каждый встречный обязательно говорит, дескать, орков по плантациям отстреливаешь, коррупционер ты и очковтиратель!
   - Извини, - сказал Джон. - Я думал, я первый так пошутил. Как полагаешь, много эльфов на свободе еще бегает?
   - Не считал, - пожал плечами Герман. - Да мы специально не охотились. Надел очки, просто убедиться, что в посадке у дороги эльфов точно нет, гляжу, а они там есть. Пятерых настрелял, но скальпа только три удалось снять, да и те попроченные.
   - Я же говорил, из лука надо было, - подал голос Звонкий Диск.
   - Да чего уж теперь... - махнул рукой Герман. - И так неплохо получилось. Слушай, Джон, ты пленного уже допрашивал?
   - Еще нет, - покачал головой Джон. - Но к допросу подготовил. Не знаю, что из этого выйдет, но... Я ему внутримышечно водопроводной воды вколол, и сказал, что это сыворотка правды.
   - Сыворотка правды разве существует? - удивился Герман. - Я думал, это легенда.
   - Я тоже так думал, - кивнул Джон. - Но эльф поверил, аж затрясся весь, жопой задергал, как последний содомит, иглу сломать хотел.
   - И как, сломал? - поинтересовался Герман.
   - Не сломал, - ответил Джон. - Я ему двинул в ухо, он расслабился, а я тут же уколол. Ты в допросе участвовать будешь?
   - Если кардинал разрешит, то обязательно, - сказал Герман.
   - Кардинал разрешит, - сказал Джон. - Чего бы ему не разрешить?
   - Ого! - подал голос Звонкий Диск. - Глядите, что за чудо к нам идет!
   Джон посмотрел туда, куда показывал Звонкий Диск, и сказал:
   - Это Алиса. Надо ей сказать, чтобы переоделась. Эй, Алиса, иди сюда! Она, кстати, действительно чудо. Огр вам про ее подвиги не рассказывал?
   - Кто не рассказывал? - не понял Герман.
   - Огр, - повторил Джон. - Огрид Бейлис. Друзья зовут его Огр, это прозвище такое.
   - Ты с ним уже скорешился так быстро? - удивился Герман.
   - Я легко завожу друзей, - сказал Джон. - А когда сражаешься плечом к плечу, это особенно способствует. Впрочем, там не сражение было, а бойня. Эти придурки зачем-то в плотный строй построились прямо напротив того места, где я в засаде сидел. Пришлось наказать. Пульнул из бластера раз шесть, а дальше все просто было, догоняй да убивай.
   - Сэр Огрид мне рассказывал, - кивнул Герман. - Он еще говорил, Алиса чиновников заставила пожар тушить. Кого-то, вроде, мечом в жопу пырнула.
   - Генерала Брентона, - уточнил Джон. - Она молодец, Алиска моя, героическая женщина. Я Рейнбладу предлагал ее человеком сделать.
   - Это как? - не понял Герман.
   - В древности было такое наказание - преступников понижали в расе, - стал объяснять Джон. - Рисовали на челе и ланитах орочьи татуировки, и человек считался как бы опущенным, больше не человек, а орчила жабоголовый. А я подумал, а что, если обратную процедуру ввести? Чтобы за особые заслуги перед Родиной можно было сделать орка человеком. По-моему, очень хорошая идея. Ребята из боевого братства горы свернут, чтобы людьми стать.
   - Гм, - сказал Звонкий Диск.
   - И что Рейнблад сказал? - спросил Герман.
   - Что такой прецедент создать не позволит, - ответил Джон. - Зря он так, по-моему.
   К этому времени Алиса приблизилась к ним, и Герман сказал:
   - Здравствуй, леди! Не знал, что ты снизу такая красивая.
   Алиса посмотрела на свои голые ноги, смутилась и покраснела.
   - Сходи, переоденься, - посоветовал Джон. - Трусы хотя бы поменяй. А то скажет мне кто-нибудь: "Чего это твоя баба за гигиеной не следит?", и мне стыдно станет.
   - Да, пойду, переоденусь, - сказала Алиса. - Тут Пейн появился.
   - Кто появился? - переспросил Герман.
   - Питер Пейн? - переспросил Джон.
   - Да, Питер Пейн, - кивнула Алиса. - Ну, тот дьякон, который пытался Зака завербовать, а тот ему морду набил.
   - На самом деле это Питер Заку морду набил, только Зак стесняется и не признается, - уточнил Джон. - Мне Тяжелый Танцор сам рассказывал, как дело было, а он при той драке лично присутствовал.
   - А почему за шефа не вступился? - спросил Звонкий Диск.
   - Не успел, - ответил Джон. - Говорит, очень быстро все произошло.
   - Странный он какой-то, Питер Пейн, - сказала Алиса.
   - О да! - воскликнул Джон. - Странный - это мягко сказано. Урод редкостный, ненавижу его и презираю.
   Герман рассмеялся.
   - Я и не знал, что у тебя такие эмоции бывают, - сказал он. - Я думал, ты всегда спокойный и невозмутимый, как мифический робот.
   - Это ты правильно думал, - кивнул Джон. - Я всегда сохраняю самообладание. Но Питер Пейн все равно моральный урод и сволочь. Я когда в орочьем стаде работал под прикрытием, он мою жену зарезал и меня сильно обижал. Так достал, что я ему месть начал готовить, но не успел. До сих пор ходит неотомщенный, сволочь.
   - Он сюда прямо из экспедиции приехал, - сказала Алиса. - Весь грязный, башка немытая, а глаза такие шальные, будто с ним дух Каэссара только что разговаривал.
   - Интересно, - сказал Герман. - Мне ни о какой экспедиции не докладывали. В столицу вернусь, кое-кому накостыляю. А куда мы идем?
   - К Рейнбладу, - сказал Джон. - Надо доложить, что пленный готов к допросу. Алиса, ты лучше сходи, переоденься. На допросе тебе все равно делать нечего.
   - А я не на допрос иду, - сказала Алиса. - Там во флигеле единственная уцелевшая гардеробная во всем поместье. Только там вряд ли что-нибудь подходящее найдется.
   - Почему? - удивился Джон. - Думаешь, Пауэр своих наложниц в лохмотья одевал? Или всю одежду вывез до последней тряпочки? Что-то не верится мне, что он такой мелочный.
   - Нет, он не мелочный, - покачала головой Алиса. - Но он малолеток любит, а я девушка крупная.
   - О да! - рассмеялся Джон и игриво хлопнул Алису по ягодицам. - Люблю крупных женщин.
   Посмотрел на свою ладонь и добавил:
   - Но трусы все-таки поменяй.
   - Это сажа! - воскликнула Алиса. - Вовсе не то, что ты подумал!
   - Конечно, сажа, - кивнул Джон. - Коричневая сажа, обычное дело.
   - Какая коричневая! - возмутилась Алиса. - Она черная! Дальтоник бесов!
   - Извини, любимая, - сказал Джон и поцеловал Алису в щеку, не в ту, на которой красовался фингал, а в другую. - Ты такая милая, когда сердишься. Понимаю, что нехорошо тебя злить, но не могу удержаться. Прости.
   - Да иди ты, - буркнула Алиса и отвернулась.
   - Милые бранятся - только тешатся, - глубокомысленно заметил Звонкий Диск.
   - И ты тоже иди, - сказала ему Алиса.
   На крыльце флигеля стоял пост охраны - два воина с луками и томагавками. При виде приближающихся человекообразных воины мрачно переглянулись, один из них преградил дорогу.
   - К его божественности с оружием нельзя, - заявил он.
   - Пошел в жопу, - сказал ему Джон.
   Воин сделал неуверенное движение томагавком, Джон внезапно наклонился, приблизил лицо вплотную к лицу воина и заорал во весь голос:
   - Пошел в жопу, я сказал!
   Воин рефлекторно отступил на шаг и сверзился с крыльца. Джон обернулся к друзьям и торжествующе провозгласил:
   - Воистину слово разит не хуже меча!
   - В умелых устах, - добавил Звонкий Диск.
   - Это Алиса тебя научила так устами владеть? - спросил Герман.
   - Злые вы, и учиться ничему не хотите, - сказал Джон.
   Входная дверь флигеля открылась, на крыльце появился кардинал Рейнблад.
   - Джон, это ты орешь? - спросил он. - А куда охрана делась?
   Воин, навернувшийся с крыльца, перестал прятаться за столбом и вышел на открытое место. Второй воин попытался придать себе молодцеватый вид. Алиса посмотрела на него и засмеялась.
   - Говно это, а не охрана, - сказал Джон. - Вы бы, ваша божественность, лучше бы из боевого братства охрану набирали. Вот Звонкий Диск, например. Отличный боец и характером стойкий, на него если заорешь, он с ног не валится.
   - Все веселишься, - констатировал его божественность. - Что с пленным?
   - Можно допрашивать, - сказал Джон. - Не уверен, что сыворотка сработает, но других вариантов все равно нет...
   - Что за сыворотка? - заинтересовался Рейнблад.
   - Сыворотка правды, - объяснил Джон. - Эльфийская. Подействует или нет - не знаю, никогда раньше не пользовал. Но я вроде все правильно сделал, по инструкции.
   Кардинал окинул Джона внимательным взглядом и открыл рот, чтобы задать какой-то вопрос, но Джон быстро сказал:
   - Я, пожалуй, на коврик лягу. А то забьюсь в припадке, тоже навернусь с крыльца, шею сломаю, все плакать будут.
   Кардинал нахмурился и сказал:
   - Ладно, с этим пока повременим. А цыпа тоже на допрос собралась?
   - Цыпа переодеться собралась, - сказал Джон. - Нехорошо, когда наложница в общественном месте в таком непотребном виде разгуливает. Меня и так упрекают, что я за рабынями не слежу и авторитет рабовладельца роняю. Там внутри какая-то гардеробная вроде есть.
   Рейнблад строго посмотрел на часового, стоящего на крыльце, тот принял стойку "смирно".
   - Цыпу пропустить, - приказал кардинал.
   - Есть! - рявкнул воин.
   Алиса хихикнула.
   - Пойдемте беложопого допрашивать, - сказал Рейнблад.
   Они спустились с крыльца, и в этот момент из-за угла флигеля вышел Питер Пейн. Тот воин, который минуту назад свалился с крыльца, бросился ему наперерез, взмахнул томагавком и завопил:
   - Стой, назад!
   - Не везет парню, плохой у него день, - негромко прокомментировал Джон. - Сейчас еще от Питера получит.
   - Ты знаешь этого бродягу? - спросил Рейнблад. - Кто такой?
   - Дьякон Питер Пейн из ордена пилигримов, - ответил Джон. - Судя по внешнему виду, только что с задания. Я когда орка изображал, тоже все время грязный был - аж самому противно. Вначале страдал, потом принюхался. Знаете, ваша божественность, всегда удивлялся, как только орчанки, ну, те, которые дикие...
   - Отставить, - прервал его Рейнблад. - Питер, ты что здесь делаешь?
   - Имею важное и срочное сообщение для вашей божественности, - заявил Питер. - Чрезвычайно важное и строго конфиденциальное. Насчет мейнфрейма.
   - Потом доложишь, - сказал Рейнблад.
   Втянул носом воздух, поморщился и спросил:
   - Баня в этом поместье есть?
   - Алиса! - позвал Джон. - Выходи, хватит в щелку подсматривать!
   Входная дверь распахнулась, в дверном проеме показалась Алиса.
   - Баня есть, - сказала она. - Сейчас переоденусь, прикажу натопить.
   - Сэру Питеру тоже одежку какую-нибудь подбери, - сказал Джон. - А то воняет.
   - А что, сэр Пауэр мальчиков тоже любил? - спросила Алиса.
   Звонкий Диск расхохотался, но тут же осекся под неодобрительным взглядом его божественности.
   - Милая, какое тебе дело, кого любил сэр Пауэр? - обратился к Алисе Джон. - Получила приказ - выполняй.
   Алиса задумалась на секунду, затем рассмеялась и сказала:
   - И то верно, никакой разницы. Мальчик, девочка... Пойдемте, сэр Питер, подберем вам что-нибудь.
   Питер поднялся на крыльцо и вошел внутрь. А Рейнблад, Герман, Джон и Звонкий Диск отправились допрашивать пленного эльфа.
   - Джон, ты за что Питера так не любишь? - спросил Рейнблад, когда флигель скрылся за поворотом дорожки.
   - Он некомпетентный мерзавец, склонный к садизму, - ответил Джон.
   - Некомпетентный? - удивился Рейнблад.
   - В делах дипломатии и разведки, - уточнил Джон. - Как ученый он, возможно, крут, но эти его качества я оценивать не могу, потому что сам ими не владею. А по жизни он беспринципный моральный урод, за десять долларов Родину продаст.
   - Последнее обосновать можешь? - спросил Рейнблад.
   - Не могу, - покачал головой Джон. - Но нутром чую.
   - Экое у тебя нутро чувствительное, - сказал Рейнблад.
   Джон ничего не ответил на эти слова. И в следующие несколько минут он больше ничего не говорил, только один раз сказал: "Здесь налево".
   Пленный эльф лежал под деревом в той же позе, в какой его оставил Джон. Заслышав шаги, эльф повернулся и сел, стали видны розовые наручники с бантами. Звонкий Диск засмеялся, уронил один скальп, стал подбирать и уронил другой. Рейнблад мрачно посмотрел на него, затем перевел взгляд на Германа. Герман быстро сказал:
   - Звонкий Диск, поди, погуляй где-нибудь в сторонке.
   Звонкий Диск собрал скальпы и удалился.
   - Надо было табуреток каких-нибудь прихватить, - заметил Герман.
   - Все табуретки Алиса раздолбала, - пробормотал Джон.
   Рейнблад недоуменно посмотрел на него, и Джон поспешно добавил:
   - Не все, только одну на самом деле. Это я шучу глупо. Нервничаю.
   - Ты лучше не нервничай, - сказал Рейнблад. - Пусть он нервничает.
   И указал пальцем на эльфа.
   Расстелил плащ на мокрую от росы траву и уселся на него. Герман расстелил свой плащ рядом и сказал Джону:
   - Присаживайся, друг.
   - Спасибо, - сказал Джон и сел рядом. - Я тебе должен.
   - Хватит болтать, - сказал Рейнблад. - Начинай допрос, Джон.
   - Я начинай? - удивился Джон. - Ну ладно, я так я. Давай, пучеглазый друг, рассказывай.
   Пучеглазый сфокусировал взгляд своих буркал на Джоне, и безразлично спросил:
   - Что рассказывать?
   - Все с самого начала, - пояснил Джон.
   - Это долгая история, - сказал эльф.
   - Кажись, подействовала сыворотка, - прошептал Герман. - Вон как разговаривает...
   Эльф между тем продолжал:
   - Эта история началась тогда, когда в преддверие благословенных лесов явился из проклятых пустошей низкорожденный орк по имени Топорище Пополам.
   - Опаньки, - сказал Герман.
   - Неожиданный поворот событий, - сказал Джон.
   - Цыц! - рявкнул кардинал Рейнблад. - Не мешайте слушать.
   И эльф продолжил свою удивительную историю.
  

2

  
   - Джон, у тебя дар пророка, - сказал Герман. - Как что-нибудь ляпнешь, так оно сразу и сбывается.
   - Пророки предсказывают будущее, но не изменяют прошлое, - возразил Джон. - То, о чем я говорил, давно сбылось, так что никакой я не пророк.
   - Давайте ближе к делу, - сказал Рейнблад. - О философии побеседовать мы еще успеем, сейчас надо срочно решать, что с Пейном делать. Ваши предложения?
   - Да какие тут могут быть предложения? - удивился Огрид, присоединившийся к компании в ходе допроса. - Под арест и на допрос, а дальше по обстоятельствам.
   - Хорошо, что я рацию с собой прихватил, - подал голос Герман. - Свяжусь с Заком, у него хороший палач есть, Алекс зовут. Он по жизни доктор, палач - это так, хобби, он еще химией увлекается...
   - Я не согласен, - заявил Джон. - Запытать Пейна мы всегда успеем. Предлагаю функеншпиль.
   - Чего? - переспросил Герман.
   - Функеншпиль, - повторил Джон. - Это древнее эзотерическое слово, означает следующее. Допустим, мы разоблачили вражеского агента, но он об этом еще не знает. Можно его арестовать, долго допрашивать и пытать, и в итоге кое-что узнать, если нам повезет и он не помрет от пытки прежде, чем начнет говорить. А можно его не арестовывать и узнать всю правду, наблюдая за его действиями. Или не просто наблюдая, а провоцируя на нужные действия. Вчерашнее эльфийское вторжение - не первый раз, когда эльфы появляются в сердце Барнарда. До этого был случай в библиотеке, а еще раньше была непонятная история с Топорищем Пополам и микроядерной бомбой. В столице действует эльфийское подполье, вы же не будете отрицать этого, ваша божественность?
   - Допустим, - сказал кардинал.
   - Если эльф не наврал, Пейн должен быть связан с ним, - продолжил Джон. - Я предлагаю поручить Пейну отконвоировать пленного в Барнард-Сити.
   - Да они сбегут оба! - воскликнул Огрид.
   - Вот и хорошо, - кивнул Джон. - А мы посмотрим, куда они побегут и к кому обратятся за помощью. А потом арестуем сразу всех. У Зака есть рабочий радиопеленгатор, так что со слежкой проблем не будет. Надо навесить на эльфа маячок-звонилку, и по пеленгатору отслеживать.
   - Тогда уж два маячка навесить, - предложил Герман. - Один на эльфа, другой на Пейна.
   - Можно и два, - согласился Джон. - Но я пока не понимаю, как можно навесить маячок на Пейна, чтобы он не заметил.
   - А на эльфа как? - спросил Герман.
   - Элементарно, - ответил Джон. - Организуем второй допрос, подвергнем пытке, палачом возьмем Алекса, о котором Герман говорил, он не только палач, но и хирург. Алекс, я имею в виду, палач и хирург, не Герман. Так вот, Алекс сначала эльфа помучает, а когда тот потеряет сознание - вживит ему маячок куда-нибудь.
   - В задницу, - предположил Герман.
   - Нет, в задницу нельзя, - возразил Джон. - В задницу - это ненадолго, а функеншпиль может затянуться.
   - В шею, - сказал Рейнблад. - И не просто звонилку, а прослушку, чтобы не только координаты передавала, но и звук транслировала. Если ты подозреваешь Питера не зря, то они с эльфом, когда останутся одни, начнут интересные разговоры разговаривать.
   - Разве такие артефакты еще сохранились? - удивился Джон. - Я думал, это легенда. Хотя... Смутно припоминаю, было у Тринити в описи что-то подобное...
   - Было, да сплыло, - сказал Рейнблад. - Но для такого случая не пожалею. Короче, так. Герман, иди к своему полукровке любимому, бери рацию и вызывай Харрисона и этого своего Алекса. Потом рацию дашь мне, я тоже кое-кого вызову. Джон, твой план принимается с двумя поправками. Во-первых, сопровождать предателей будет не только Харрисон с пеленгатором, но еще спецназ плюс десять конногвардейцев на всякий случай.
   Джон нахмурился.
   - Конногвардейцев лучше не надо, - сказал он. - Попалятся.
   - Эти не попалятся, - возразил Рейнблад. - Их полком раньше Джо Слайти командовал.
   - Слайти - это кто? - спросил Джон. - Где-то слышал это имя, но кто такой - не припомню.
   - Да ты что?! - изумился Герман. - Джозеф Слайти - лучший полководец Барнарда, герой Иденской обороны и до этого еще...
   - Да, точно, - прервал его Джон. - Затупил, извиняюсь. А что во-вторых, ваша божественность?
   - Во-вторых, я должен выслушать самого Пейна, - сказал Рейнблад. - Он сюда приехал не просто так, а привез какое-то сообщение, срочное и важное, как он говорил.
   - Кстати да, - кивнул Герман. - Выслушать надо.
   - Согласен, - кивнул Джон. - Не знаю, какое задание он выполнял...
   - Да никакого задания он не выполнял! - неожиданно вспылил кардинал. - Я понятия не имею, почему он грязный, как бездомный наркоман! Я ему поручил мейнфрейм починить, который вы взломали, когда с Марволо воевали. После того случая компьютер глючить начал, зависал то и дело... сейчас, правда, уже все наладилось.
   - С Пейном надо осторожно обращаться, - сказал Джон. - Он в рукопашном бою очень опасен, почти как я. Разрешите, я поприсутствую где-нибудь за портьерой? Просто на всякий случай.
   - Если найдешь в поместье хоть одну портьеру - присутствуй, - разрешил Рейнблад.
   - Да, проблема, - сказал Джон. - Меня во время допроса ему показывать нельзя, при мне он ничего не скажет, ненавидит потому что. Значит, надо спецназ вызвать. Однозначно надо - при всем уважении к вашей божественности Питер Пейн вас двумя пальцами порвет.
   Кардинал вспомнил, как орчанка Алиса напугала его эльфийской дубиной, и поежился.
   - Спецназ - тоже плохо, - подал голос Герман. - Пейн почувствует, что его подозревают, застесняется, замкнется...
   - А если его конфиденциальное сообщение - нож в сердце? - предположил Джон. - Узнал, что пленный дает показания...
   - Этого он не мог узнать, - возразил Рейнблад. - Он только что приехал.
   - Когда он приехал - это еще проверить надо, - сказал Джон. - Скажу Алисе, пусть рабов опросит, кто его первым видел, и когда это было.
   Когда они подошли к флигелю, навстречу им вышла Алиса. Теперь она была одета в тесную белую рубашечку с отложным воротником и кружевными вставками, призывно топорщащимися на высокой груди, и еще в короткую клетчатую юбочку. На ноги Алиса натянула длинные, до колен, шерстяные носки с разноцветными поперечными полосами. Между рубашкой и юбочкой сверкала полоска голого живота.
   Увидев ее, Герман засмеялся и сказал:
   - Экая Лоли!
   - Алиска у меня красавица, - сказал Джон.
   - Вы еще Питера не видели, - сказала Алиса и озорно улыбнулась.
   Джон и Герман захохотали. Огрид улыбнулся. Рейнблад нахмурился.
   - Ваша божественность, может, Пейна лучше в спальне допросить? - предложил Джон. - Там трехспальная кровать с балдахином, под него можно двух бойцов в полном снаряжении спрятать, а то и трех.
   - Хорошая идея, - кивнул Рейнблад. - Так и сделаю.
   Извлек из внутреннего кармана камзола портативную рацию ближнего радиуса действия и проговорил в нее:
   - Джим, это кардинал. Двух бойцов к флигелю немедленно.
   - Не доверяете, - констатировал Джон.
   Рейнблад смерил Джона оценивающим взглядом и сказал:
   - Скорее Кали Джизесу минет сделает, чем я Фоксхантеру поверю. Пойми меня правильно, Джон, я тебя очень уважаю и ценю, но я помню, что ты натворил, когда служил Дюкейну.
   Джон нахмурился и вздохнул. Затем негромко проговорил:
   - Знали бы вы, как я за это расплачиваюсь...
   - Нет уж, обойдусь, - резко сказал Рейнблад. - Как ты расплачиваешься, я представляю, воображение у меня хорошее, но знать - нет уж, увольте. Идите, ребята, погуляйте, а мы с Питером кое-что обсудим.
   Джон вздохнул еще раз и сказал:
   - Алиса, будь добра, добудь конопли. Я Огру обещал трубку мира выкурить.
   - У меня есть, - сказал Огрид. - Где-то вон там я видел беседку приличную...
   Они удалились. Кардинал долго смотрел им вслед, затем покачал головой и поднялся на крыльцо. Вытащил из кармана кисет, задумчиво оглядел, еще раз покачал головой и спрятал обратно. И в этот момент в его поле зрения появились спецназовцы.
   Обвешанные броней и оружием с ног до головы, топоча, как мифические лоси, они взбежали на крыльцо, приняли стойку "смирно" и один из них, очевидно, старший, доложил срывающимся запыхавшимся голосом:
   - Декурион Зетс и декурион Блэкман по приказанию вашей божественности прибыли!
   - Я не приказывал бежать бегом, - строго сказал Рейнблад. - В мирное время бегущий спецназовец вызывает панику. Там никто со страху не обгадился?
   - Никак нет, никто не обгадился, - ответил Зетс то ли Блэкман. - Сэр Бейлис, сэр Пайк и сэр Росс изволили смеяться, а больше мы никого не видели. Осмелюсь заметить, что сэр Воррент, когда передавал ваш приказ, употребил слово "немедленно".
   - Ладно, - сказал Рейнблад. - Короче, так. Через несколько минут я буду беседовать с одним человеком, есть подозрение, что он злоумышляет. Я буду его принимать в спальне, там есть большая кровать с балдахином, вы под ним спрячетесь и если я подам сигнал - вмешаетесь. Человека ни в коем случае не убивать и по возможности не калечить. Задача понятна?
   - Так точно! - синхронно рявкнули оба декуриона.
   - Тяжелое оружие и броня вам не понадобятся, - продолжил Рейнблад. - Сложите куда-нибудь, например, под ту же кровать. Метательные ножи при себе?
   - Так точно!
   Рейнблад поморщился и сказал:
   - Не орите так, мы не на плацу. Вопросы есть?
   - Никак нет!!! - хором рявкнули декурионы.
   Рейнблад поморщился еще раз и пошел в спальню. Спецназовцы последовали за ним.
   Через четверть часа в спальню вошел Питер Пейн. Увидев его, Рейнблад поперхнулся, закашлялся и чуть не упал с табуретки, на которой сидел. Его преосвященство был одет в рубашку-содомку с широкими кружевными рукавами и глубоким вырезом на груди, коротенькие розовые штанишки с вышитыми цветочками, белые носочки и тупоносые сандалии детского фасона. Волосатые ноги и суровое выражение лица дьякона резко контрастировали с мальчуковым нарядом.
   - Виктор-то большой затейник, оказывается, - сказал кардинал, когда снова обрел дар речи. - Ну, садись, рассказывай.
   Из-под балдахина донеслось невнятное мужское кряхтение, затем кто-то громко чихнул. В глазах дьякона промелькнул испуг. Рейнблад попытался сдержать смех, но не смог.
   - Не бери в голову, - сказал кардинал, отсмеявшись. - Считай, что ничего не слышал. Я на самом деле женщин люблю.
   Питер недоверчиво хмыкнул.
   - Не тяни козла за хвост, - сказал Рейнблад. - Что за сообщение ты принес?
   Питер многозначительно посмотрел на балдахин и сказал:
   - Оно конфиденциальное.
   Рейнблад придал лицу суровое выражение и приказал:
   - Говори.
   Питер вздохнул и стал говорить:
   - Мейнфрейм был взломан не через библиотечный терминал, как мы полагали, а через спутниковую антенну. Все сведения о нефтяном месторождении были вложены туда через нее же. Это сделали боги. По их воле в компьютерах древних спутников возник искусственный интеллект. Боги хотят помочь человеческой цивилизации воспрять от межвременья. Они породили искусственный интеллект, и он помогает нам через спутники.
   - Питер, у тебя с головой все в порядке? - спросил Рейнблад. - Это боги тебе сами все рассказали?
   - Я пришел к этим выводам на основе собственных рассуждений, - ответил Питер. - И я готов обосновать каждый вывод. Вот, например...
   Рейнблад остановил его повелительным жестом руки и сказал:
   - Обосновывай лучше в письменном виде. Подготовь подробный отчет, осекреть, как положено, сдай в приемную, я потом почитаю.
   - Ваша божественность! - воскликнул Питер. - Вы не понимаете! Эта информация очень важна, она сейчас - самое важное из всего...
   - Самое важное из всего - эльфийское подполье в Барнард-Сити, - перебил его Рейнблад.
   Питер изумленно округлил глаза и сказал:
   - Так этот набег... Это была не просто армия?
   - Это была не просто армия, - подтвердил кардинал. - Иди, делай отчет. И больше не отвлекай меня без нужды. Хотя нет, погоди. Поместье пока не покидай, у меня будет к тебе одно задание.
   - Разрешите вопрос? - сказал Питер. - Где мне можно взять бумагу и письменные принадлежности? Чтобы времени не терять.
   - Сейчас все брошу и пойду искать бумагу и письменные принадлежности, - сказал Рейнблад. - Кто ищет, тот всегда найдет. Иди, гуляй.
   Под балдахином чихнули еще раз. Питер опасливо покосился на кровать и вышел. Кардинал пнул кровать и сказал:
   - Выбирайтесь, телохранители, отбой.
   Телохранители выбрались.
   - Огрида Бейлиса ко мне, - приказал кардинал. - Но не сюда, а в гостиную. Охранять меня больше не надо. Когда передадите приказ Бейлису, можете быть свободны. И, это... То, что говорил этот человек - государственная тайна.
   - А по-моему, это бред, - сказал один из декурионов.
   Второй декурион ткнул его локтем в бок, первый декурион охнул.
   - Это секретный бред, - сказал Рейнблад. - Идите, выполняйте.
   Декурионы утопотали прочь. Рейнблад вышел на крыльцо, еще раз осмотрел кисет с коноплей и снова не стал курить. Следующие полчаса он убивал, прогуливаясь по флигелю и разглядывая обстановку в комнатах. Особенно его развлекла маленькая комнатка, смежная со спальней и замаскированная под одежный шкаф. Действительно, Виктор Пауэр - большой затейник.
   Когда Огрид вошел в эту комнату, кардинал осваивал управление сложным электромеханическим устройством, важнейшей частью которого был имитатор конского члена, изготовленный из эльфийского пластика. Возможно, впрочем, что он имитировал не конский член, а человеческий, но очень большой.
   - Тонкая работа, - сказал с порога Огрид и глупо засмеялся. - Вызывали, ваша божественность?
   Рейнблад повернул реостат, и обороты двигателя плавно упали до нуля. Мегафаллос дернулся в последний раз и остановился.
   - Вызывал, - кивнул Рейнблад. - Пойдем в гостиную, там поговорим. Чаю хочешь?
   - Не откажусь, - сказал Огрид.
   Они перешли в гостиную, но оказалось, что чайник пуст, в единственной емкости с водой плавают дохлые мухи, и во всем флигеле нет ни одной служанки, которой можно было бы приказать приготовить чаю.
   - Тяготы и лишения походной жизни, - охарактеризовал Огрид эту ситуацию. - Ваша божественность, разрешите узнать, что Пейн рассказал?
   - Ничего, кроме бреда, - ответил Рейнблад. - Не в бытовом смысле, а в медицинском. То ли у него реально в голове демон поселился, то ли притворяется. Дескать, по божьему повелению на спутниках завелся искусственный интеллект, который наше общество типа благословляет и ведет к процветанию.
   - Оригинально, - сказал Огрид. - Вот оно, веяние новой эпохи. Раньше безумцам бесы мерещились, а теперь искусственный интеллект.
   - По сути, это одно и то же, - сказал Рейнблад. - Даже косвенные признаки совпадают. Добрые боги наверху, злые - внизу. Искусственный интеллект как бы добрый, значит, должен быть наверху. А какие подходящие вместилища есть наверху? Спутники, например. Все логично.
   - Слишком логично, по-моему, - сказал Огрид.
   - Нормально, - возразил Рейнблад. - У безумцев тоже есть своя логика, ее даже больше, чем у нас с тобой. Ну да боги с ним, с Пейном, ты лучше про Росса расскажи. Ты с ним давно познакомился?
   - Близко - вчера, - сказал Огрид. - До этого однажды на пиру за соседними столами сидели, когда Брювери открывали, тогда еще он потом Мамута под кайфом избил. Ну, журналист такой известный, большой такой...
   - Я понял, о чем ты, - перебил его Рейнблад. - Помню эту историю. Меня интересует твои впечатления о Россе. Ты с ним сражался спиной к спине, говорят, в такие моменты человеческая душа раскрывается наиболее полно.
   Огрид вздохнул, помолчал немного, собираясь с мыслями, и начал говорить:
   - Джон - очень странный человек. Безусловно честный и порядочный. Я ведь тоже хотел из поместья уехать, а он меня устыдил. Говорит, дескать, вы, сэр Огрид, вольны поступать как угодно, а я останусь, потому что здесь остается моя Алиса, а я ее как бы приручил и потому за нее отвечаю. Я потом подумал: "А я-то должен за весь Барнард отвечать, а не за какую-то там рабыню несчастную". Ну и тоже остался.
   - Не жалеешь? - спросил Рейнблад.
   - Теперь уже нет, - усмехнулся Огрид. - Когда стрельба началась - пожалел. Страшно было - жуть!
   - Думаешь, он ее действительно любит? - спросил Рейнблад.
   - Однозначно! - ответил Огрид. - И она его тоже. Будь она человеческой расы, я бы им позавидовал. А так даже не знаю... На самом деле, тоже завидую. Джон - он такой... самодостаточный, что ли... Сам решает, что хорошо, что плохо, а на все остальное плюет с высокой башни.
   - Опасный человек, - заметил Рейнблад.
   - Очень опасный, - согласился Огрид. - Нам повезло, что когда Дюкейна громили, он в Оркланде был. Иначе мы бы сейчас не здесь беседовали, а в краях удачной охоты.
   - Он действительно Фоксхантер? - спросил Рейнблад.
   - Однозначно, - кивнул Огрид. - Честно говоря, раньше я думал, что Фоксхантер - выдумка, но только пока с Джоном не познакомился. Он не может быть никем другим, сами подумайте, разве мог такой человек нигде ни разу не засветиться?
   - Логично, - согласился Рейнблад. - Ты раньше Фоксхантера разрабатывал?
   Огрид отрицательно покачал головой.
   - В дела домов я старался не лезть, - сказал он. - Мое дело - разбойников на колы сажать, а с олигархами связываться - не мое дело. Особенно с Дюкейном и с Тринити. Кстати, позвольте выразить запоздалое восхищение вашими решительными действиями в последний кризис. Будь я на вашем месте, ни за что бы не решился.
   Рейнблад улыбнулся и сказал:
   - Вот поэтому ты на своем месте, а я на своем. Ладно, Огрид, я узнал все, что хотел, спасибо. Не смею больше задерживать.
  

3

   Джон и Алиса сидели в беседке. Алиса курила косяк, время от времени стряхивая пепел прямо на стол. Взгляд ее был не вполне сфокусирован, а руки тряслись. В другой день Джон давно уже предложил бы ей остановиться, но не сегодня. Столько потрясений подряд - неслабая нагрузка на нежный девичий мозг, без наркотика может не справиться и пойти вразнос. А так вроде держится.
   - А потом, когда вы с Огридом за шприцом пошли, ко мне Рейнблад прицепился, - рассказывала Алиса. - Выпучил глаза и говорит так серьезно: "Признавайся, сука, я все знаю!" Я только потом поняла, что он меня на понт брал.
   - И как, взял на понт? - заинтересовался Джон. - Призналась?
   - Не сразу, - ответила Алиса. - Там на скамейке эльфийская булава лежала...
   Джон рассмеялся.
   - И как, быстро бегает его божественность? - спросил он. - А я-то думал, чего он такой озабоченный...
   - Я не стала за ним гоняться, - грустно сказала Алиса. - Вначале действительно хотела его пришибить, а потом подумала, какой смысл? Если я его убью, кто я буду после этого, чем буду от эльфов отличаться? В мире и без меня крови и грязи хватает, зачем умножать? Да и стремно, вдруг кто увидит... Короче, отбросила дубину и призналась во всем, как ты учил. От себя добавила, что когда я Патти ногами пинала, ты из кустов подглядывал.
   Джон рассмеялся, хлопнул девушку по плечу и воскликнул:
   - Как ты быстро учишься! Скоро будешь такая же хитрая, как я!
   Недокуренный косяк выпал из пальцев Алисы, прокатился по столу и упал на пол. Алиса нагнулась было за ним, но передумала и раздавила туфлей.
   - Туфли жмут, - сказала она. - У меня большие ступни, как у самца. Это некрасиво.
   - Ты прекрасна, милая, - возразил Джон.
   Притянул ее к себе и нежно поцеловал в угол рта.
   - Я люблю тебя такой, какая ты есть, - сказал он.
   - Врешь ты все, - сказала Алиса. - Ты меня любишь, чтобы для грязных дел использовать. Вначале на Вильямса натравил, теперь на Патти... И насчет того, чтобы человеком меня сделать - тоже соврал.
   - Не соврал, - возразил Джон. - Просто время еще не пришло. Ты потерпи, осталось только подождать чуть-чуть, пока Рейнблад новости переварит, а потом все само пойдет. Вот только Пейн меня беспокоит, никак не могу понять, зачем он сюда приперся.
   - Он с ума сошел, - сказала Алиса. - Я подслушала, как сэр Рейнблад с сэром Огридом разговаривал, сэр Рейнблад ему ясно сказал, что у Пейна крыша поехала. Думает, что боги через какой-то спутник что-то сделали с церковным компьютером, и тот от этого стал плохо работать. Что с тобой?
   Некоторое время Джон сидел неподвижно и молча, а на лице его застыло ошеломленное выражение. Затем он сказал:
   - Ты еще удивляешься, почему я тебя люблю. Подслушала... Какая же ты молодец!
   - А что такого? - удивилась Алиса. - Это важно?
   - Это очень важно, - кивнул Джон. - Видишь ли, это не боги взломали церковный мейнфрейм. Это я его взломал.
   - Так ты и есть бог, - сказала Алиса.
   - Как же я забыл... - хмыкнул Джон. - Спасибо, Алиса, ты очень помогла, если бы не ты... Ничего страшного не случилось бы, основной план и в этом случае должен был сработать... Но все равно спасибо.
   - Рейнблад говорил, тот компьютер взломали добрые боги, - сказала Алиса. - Потому что через спутник. Добрые боги наверху, спутники тоже наверху, значит, это были добрые боги. Но он ошибается. Ты на самом деле злой бог. Это ведь Длинный Шест сюда эльфов привел?
   Джон молча кивнул. Затем понял, что Алиса не смотрит на него, и сказал:
   - Да, он.
   - Я по нему соскучилась, - сказала Алиса. - Он еще долго в Ноддинг Донки пробудет?
   Джон вздрогнул. Затем спросил:
   - Откуда ты знаешь про Ноддинг Донки?
   - Я тот ваш разговор в баре случайно подслушала, - ответила Алиса. - Я тогда под столом валялась упоротая. Когда вы разговаривать начали, я проснулась, а вылезать постеснялась. А зачем ты его заставил эльфов сюда привести? Я так думаю, не только для того, чтобы Патти убить.
   - Совсем не для того, Патти просто удачно под руку подвернулась, - согласился Джон. - Цель на самом деле очень простая - Рейнблад должен поверить в эльфийскую угрозу. Когда он озаботится в достаточной степени, я ему подброшу кое-какую информацию... Зря я, кстати, в свое время Герману сказал, что в компьютерах не разбираюсь, теперь придется признаваться, что обманул его... Ладно, разберемся.
   - Ты от вопроса не уходи, - сказала Алиса. - Зачем эльфов в Барнард привел?
   Джон улыбнулся и спросил:
   - Разве ты еще не догадалась? Это так просто! Помнишь, чего я хочу добиться?
   - Освободить всех орков, - ответила Алиса.
   Джон смущенно хмыкнул.
   - Ну да, и это тоже, - пробормотал он. - Но главная моя цель - счастье и процветание для всего барнардского человечества, не только для орков. А что для этого нужно?
   Алиса пожала плечами.
   - Для этого нужна власть, - ответил Джон сам себе. - А что нужно, чтобы ее захватить? Нужна армия. Причем годится не любая армия, а только такая, в которой самый последний обозник готов жизнью и душой пожертвовать ради общего дела. А где взять такую армию? Только на войне.
   - Так ты собрался начать большую войну с эльфами? - догадалась Алиса. - Но это же... сколько крови прольется...
   - Мне эльфийской крови не жалко, - заявил Джон. - Я за эльфами глазами Длинного Шеста понаблюдал, очень они мне не понравились. Отвратительная у них культура и гадкая, роботы они с промытыми мозгами, а не люди. Кроме Геи своей обожаемой, ничего не ведают, и ведать не хотят. Я когда им приказывал Патти живьем загрызть, думал, хоть одна сволочь возмутится, дескать, не буду я творить такую мерзость, и пусть будет что будет. Ни один не возмутился. Сказали загрызть - значит, надо. Как муравьи-людоеды.
   - Такие разве бывают? - удивилась Алиса.
   - Не знаю, - пожал плечами Джон. - Даже если нет, эльфы на них все равно похожи. Нет у меня к эльфам жалости. Надо будет стереть с планеты Барнарда всю эту мерзкую расу - сотру, и рука не дрогнет. Но до этого вряд ли дойдет, я их предполагаю на другой континент переселить. Это такая земля неведомая за морем, там чернолесье еще поганее, чем на востоке, эльфам понравится.
   - Ты так говоришь, будто это будет не война, а бойня, - сказала Алиса. - На войне бойцы гибнут с обеих сторон.
   - С нашей стороны много не погибнет, - сказал Джон. - Я об этом позабочусь. Бог я или где?
   Произнеся эти слова, Джон иронически улыбнулся, дескать, я шучу, не бог я на самом деле, но Алиса смотрела в другую сторону и этой улыбки не заметила.
   - Боги любят кровь, - тихо сказала Алиса. - Даже Никс Милосердная.
   - Я кровь не люблю, - заявил Джон. - Но куда деваться? Бывает, проснешься утром, солнышко светит, птички поют, кругом благодать, думаешь: "Буду сегодня добрым, не буду никого убивать и мучить". А потом то одно, то другое... Тяжела наша божественная доля.
   - Шутишь, что ли? - догадалась Алиса.
   Джон засмеялся, обнял Алису и стал тискать и целовать.
   - Отвали! - возмутилась Алиса. - Я от механических ласк не возбуждаюсь. Особенно сегодня. Как глаза закрою, сразу всплывает эта морда обгрызенная...
   - Извини, - серьезно произнес Джон. - Если честно, меня тоже колбасит. Но терпеть осталось уже недолго. Как в Оркланд выберемся, там все по-другому пойдет, просто и понятно - вот друг, вот враг, а все остальное от Сэйтена Лукавого. Знаешь, как мне надоело лицемерием заниматься? Обман громоздится на обмане, и всегда надо помнить, как кого обманул, чтобы не дай боги не перепутать. А о чести и совести вообще стараюсь не думать, чтобы не расстраиваться. Убеждаю себя, что цель оправдывает средства...
   - А она точно оправдывает? - спросила Алиса.
   - Я стараюсь в это верить, - ответил Джон. - Потому что если в это не верить, то и жить незачем.
  

4

   Пытку пленного эльфа решили проводить на кухне флигеля - более подходящего места не нашлось.
   - Это не пытка, а профанация какая-то получается, - сказал Алекс Мортимер.
   Джон Росс ехидно улыбнулся и сказал:
   - В нашей безумной жизни все профанация. Привыкай.
   - Да иди ты! - воскликнул Алекс. - Только философии мне сейчас не хватает! Ты лучше подумай, куда его привязывать тут?
   - Можно по углам стола четыре гвоздя вбить, - посоветовал Джон. - Все это дерьмо вынести куда-нибудь, крошки со стола смахнуть и гвозди вбить. Распнем эльфа вдоль... ну, или по диагонали...
   - А гвозди-то тут есть гдже-нибудь? - спросил Алекс.
   - Не знаю, надо у Алисы спросить, - ответил Джон.
   - Знаю я, что она ответит, - сказал Алекс. - Она укурилась вусмерть, вообще ничего не говорит, только хихикает.
   - Имеет право, - пожал плечами Джон. - Лучше так, чем в истерике биться.
   - Да я ее не упрекаю, - сказал Алекс. - Она у тебя молодец, не ожидал от нее такой отваги. Я бы на ее месте, наверное, убежал бы куда-нибудь, забился в уголок, да и обгадился бы там от страха. А она молодец у тебя!
   - Однако с пыткой надо что-то придумывать, - сказал Джон. - Может, лучше его вертикально распять, на стене? К карнизу привязать, например...
   Алекс подошел к окну и сильно дернул занавеску. Карниз захрустел.
   - Не выдержит, - сказал Алекс.
   - А может, лучше вообще не привязывать? - предложил Джон. - Может, лучше руки-ноги связать, на пол положить и тыкать раскаленным железом?
   - Раскаленным железом нельзя, - возразил Алекс. - Если уж жечь, то не железом, а горящей бумажкой или тряпочкой. Железом перестараться очень легко, а потом гангрена как начнется...
   - Тогда жги тряпочкой, - согласился Джон. - Тут в соседней комнате хламида Пейна валяется, он ее, по-моему, полгода не стирал. Будет двойная пытка - и огнем, и запахом.
   - Если вонючую хламиду жечь, пытка получится не только для узника, но и для палача, - сказал Алекс. - Я его жечь вообще не собираюсь, потыкаю иголками под ногтями, а как сознание поплывет, суну под нос хлороформ вместо нашатыря, и дальше уже хирургия.
   - Лучше не под ногти иголками тыкать, а морду резать, - посоветовал Джон. - А то удивится, с чего это вдруг стратегия пытки так резко изменилась, пока он без сознания был.
   - И то верно, - согласился Алекс. - А можно я ему уши отрежу? В банке заспиртую, на полку поставлю - красиво будет.
   - Можно, - разрешил Джон. - Только смотри, чтобы кровью не истек.
   - Не истечет, - пообещал Алекс. - Если ухо целиком резать, крови много не вытекает. Это в мочках много капилляров, там как кровотечение начнется - хрен остановишь, а ухо целиком - совсем другое дело. Всего-то надо два сосуда перевязать.
   - Ну, как знаешь, - сказал Джон. - Короче, так. Валим клиента на пол, ты ему отрезаешь уши, останавливаешь кровь, режешь морду...
   - Перед этим надо вопросы позадавать, - перебил Джона Алекс. - Это же пытка, а не садизм беспонтовый.
   - Гм, - сказал Джон. - А может, лучше садизм беспонтовый устроить? Ему-то все равно, он наших человеческих порядков все равно не разумеет. Скажешь, типа, ты совершил преступление, вот тебе наказание...
   - Так нельзя, - возразил Алекс. - Палач с клиентом не разговаривает, это непрофессионально.
   - Да ладно тебе кобениться! - возмутился Джон. - Это же эльф! Откуда ему знать, что у человеческих палачей профессионально, а что нет?
   - Ему знать неоткуда, - согласился Алекс. - Но я-то знаю! Как я потом сам себя уважать буду?
   - Не знаю, - пожал плечами Джон. - Я вот сам себя уважаю, хотя законов столько нанарушал, что уже сам все случаи не помню.
   - Ты особенный, - сказал Алекс. - Я вообще не понимаю, как ты живешь с таким грузом на совести. Ну, я тебя не призываю прямо сейчас убить себя об стену, ты человек хороший, но... не понимаю.
   - Есть одно умное слово, называется "покаяние", - сказал Джон. - Преступил закон своей совести, покаялся и снова как бы чист. Тут главное - не слишком увлекаться. Я однажды с одним монахом беседовал, не буддийским, а из этих, которые в балахонах, у них покаяние - чуть ли не самое главное в религии. Он такую притчу рассказывал. Решил один разбойник в грехах покаяться...
   - В чем покаяться? - не понял Алекс.
   - В грехах, - повторил Джон. - Это у поклонников Джизеса очень важное философское понятие. Приблизительно можно сформулировать так: состояние души, при котором функции самоуважения и самосовершенствования либо извращены до неузнаваемости, либо вообще отключены, и субъект готов преступать собственные законы столько раз, сколько понадобится. Христиане считают, что каждая душа время от времени впадает в состояния греха, но если ты покаялся и вышел из этого состояния, то все как бы нормально. Так вот, притча. Решил разбойник покаяться в грехе, поймал одного монаха и говорит: "Давай, я тебе дам десять тысяч долларов, а ты мне отпустишь все грехи - прошлые, настоящие и будущие". А монах ему говорит: "Откуда у тебя десять тысяч долларов?" А разбойник вытаскивает деньги из кармана и говорит: "Вот, смотри".
   - Десять тысяч долларов в карман не влезет, - заметил Алекс.
   - Это неважно, - отмахнулся Джон. - Ну, допустим, не в кармане они были, а в сумке, несущественно. Короче, взял монах доллары в руки, пересчитал, и так ему захотелось этих денег, что не смог он побороть искушение. Отпустил грехи.
   - Догадываюсь, что было дальше, - сказал Алекс. - Разбойник этого монаха зарезал и съел, верно? Грехи-то отпущены.
   - Примерно так, - кивнул Джон. - Только не сам съел, а на мясокомбинат сдал, оркам на корм. Короче, в покаянии главное - не слишком увлекаться. Я так считаю - покаяние покаянием, а карма кармой, одно другого не отменяет. Я тогда так и сказал тому монаху, а он замахал руками, ругаться начал, дескать, у нас, христиан, кармы не бывает, Иегова запретил. Бред, короче.
   - Да, эти христиане какие-то нелепые, - поддакнул Алекс.
   - Нелепые-то нелепые, но кое-чему поучиться у них можно, - сказал Джон. - Твоя главная задача - прослушку вживить, а все остальное второстепенное. А кто его, кстати, допрашивать будет?
   - Разве не ты? - удивился Алекс.
   - Я?! - удивился Джон.
   Помолчал немного, вздохнул и сказал:
   - Ну, давай, я подопрашиваю. Потом вместе каяться будем. У тебя спирт есть?
   - А то! - воскликнул Алекс, рассмеялся и хлопнул Джона по плечу, от чего тот покачнулся. - Спирт у меня всегда есть, дезинфекция, все дела... Давай, тащи клиента, приступим, чтобы не откладывать.
   - Тебе разве подготовиться не надо? - спросил Джон.
   - Да ну! - махнул рукой Алекс. - Проведу пытку не по канону, раз уж все равно потом каяться.
   - И то верно, - согласился Джон.
   И пошел за клиентом.
  

5

   Джакомо сидел верхом на лошади, лошадь неспешно брела по какой-то дороге и ничуть не возмущалось тем, что на ее богомерзкой спине восседает представитель высшей человеческой расы. Благословение Эпоны сработало. Зря Джакомо ругал бога Каэссара, вовсе не предал этот нелепый бог доверившихся ему охотников. Привел отряд к нужному месту и честно выполнил все, что обещал, а что они не смогли воспользоваться божественным даром - нет в том вины бога. Разве мог он знать, что алтарь Эпоны будут охранять воины с бластерами? Хотя кто его знает, этого Каэссара... Не зря сказано, что предавший однажды предаст вновь. Тот странный низкорожденный, который якобы тоже ему служит, говорил, что предать можно лишь того, кому обязан, но это он неправильно говорил, это обычное орочье словоблудие. Если бы бог Каэссар хотел обмануть тех, кого привел к алтарю, разве позволил бы он Эпоне подарить им свое благословение?
   Можно возразить, что никакое это не благословение, можно придумать тысячу разных причин, почему лошадь позволяет Джакомо на ней восседать, но все эти причины будут ложью. Джакомо прекрасно помнил, как он впился зубами в изрядно уже обгрызенный бок орочьей самки, и как пронзило его неведомое, ни с чем не сравнимое ощущение, будто паук ужалил, но не противно, а восхитительно. И воспарила душа к небесам, и осознал он, что только что случилось самое наиважнейшее событие во всей его жизни, и переменилась эта жизнь отсюда и навсегда, и никогда ничего не будет таким, каким было раньше. Знал бы он, как именно оно повернется...
   - А все-таки оно действует - произнес Джакомо вслух.
   - Что действует? - спросил его незнакомый мужской голос.
   Джакомо повернул голову и увидел, что рядом с ним едет низкорожденный орк в странном бело-розовом наряде, необычном для этой расы. На лбу у орка была татуировка, но не в виде зеленой жабы, а в виде трех горизонтальных красных полос. Наверное, какой-то особый вид раба. Возможно, раб для противоестественных постельных утех, о которых однажды рассказывал Топорище Пополам. Да, должно быть так - уж очень его одежда смахивает на самочью.
   - Благословение Эпоны действует, - сказал Джакомо. И добавил: - А ты раб-содомит?
   Лицо орка перекосилось от негодования.
   - Да я тебя... - начал говорить орк, затем осекся на полуслове, махнул рукой и отвернулся.
   И тут раздался голос бога Каэссара:
   - Он не содомит, он дурак. Личной гигиеной пренебрегает, вот его и одели в такую одежду. Типа наказание.
   Голос доносился непонятно откуда, кажется, сзади. Джакомо попытался посмотреть назад, но не смог из-за резкой боли в шее. Похоже, тот придурочный садист с волосатыми руками, который мучил Джакомо и смеялся дурацким смехом, не только отрезал ему уши, но и в шее что-то расковырял. Когда бог заговорил, в шее неприятно завибрировало, будто бог поселился прямо в ране, оставленной палачом. Может, эти орки действительно подсадили бога прямо в рану? Экий бред в голову лезет...
   - Каэссар, это ты? - спросил Джакомо. - Ты где?
   - Я везде, - ответил бог. - Слушай меня внимательно, Джакомо. Я опечален и разочарован. Когда я устраивал вас благословение Эпоны, я не рассчитывал на такой исход. Полковник Пабло проявил преступную беспечность и некомпетентность. Низкорожденные вас уничтожали, а вы не дали им отпора, не оказали никакого сопротивления. Разбежались, как бараны, позор!
   - У них были бластеры! - воскликнул Джакомо.
   - Галлюцинации, - прокомментировал орк с полосатым лбом. - Интересно, реактивный психоз или шизофрения?
   Джакомо не стал обращать внимания на его ничтожное вяканье, он был слишком занят беседой с богом. А точнее, не беседой, а выслушиванием справедливых упреков.
   - Да хоть микроядерные бомбы! - говорил бог Каэссар. - Вы же охотники! Где была ваша охотничья смекалка? Куда подевалась стойкость и сдержанность? Что стало с вашими нордическими характерами? Мне стыдно за вас, и особенно за тебя! Слабая и ничтожная самка победила тебя без всякого оружия, одной лишь деревянной табуреткой! И Питеру за тебя стыдно, он с тобой даже разговаривать не хочет! Противно ему с тобой разговаривать!
   - Питер - это кто? - спросил Джакомо.
   - Откуда ты знаешь мое имя? - спросил орк с полосатым лбом.
   - Питер - это вон тот хмырь на другой лошади, - ответил бог Каэссар. - Он тоже мне служит. Он - хозяин Топорища Пополам. Вот что, Джакомо. Помнишь, я говорил, что тебе предстоит славное будущее? Когда я произносил то пророчество, я не ожидал, что ты провалишь свое первое испытание так позорно. Ты проявил поистине беспредельную трусость.
   - Ваша божественность! - воскликнул Джакомо. - Какая трусость?! Не мог же я с голыми руками на бластер переть!
   - Кому многое дается, с того многое спрашивается, - заявил бог Каэссар. - Я дал тебе многое, но ты не оправдал возложенных ожиданий. Это печалит. Но я дам тебе еще один шанс, потому что я милосерден. Если уговоришь Питера изменить твою судьбу, спасти тебя от заслуженной кары, я не стану ему препятствовать. А если не уговоришь - значит, ты достоин не славного будущего, а бесславной смерти и поганого перерождения. Таково мое решение.
   - Я понял, - сказал Джакомо. - Благодарю вашу божественность за милосердие! Клянусь Геей, я оправдаю доверие!
   - Совсем конкретный бред попер, - прокомментировал Питер.
   Джакомо повернул голову в его сторону и сказал:
   - Нет, Питер, это не бред.
  

6

  
   Рабочее место оператора прослушки оборудовали в туалетной комнате. Не в том смысле туалетной, что там нужник, а в том смысле, что неведомая любовница Виктора Пауэра занималась в ней косметикой, маникюром и прочей подобной женской ерундой. Радиоприемник установили на трюмо, а перед ним поставили три стула с затейливо выгнутыми ножками и роскошной бархатной обивкой, украшенной гламурными цветочками. На одном стуле восседал сэр Герхард Рейнблад, на другом - сэр Огрид Бейлис, на третьем - Скользкий Джек. Пайка и Росса звать не стали. Радиоприемник громко трещал, время от времени сквозь этот треск пробивались неразборчивые обрывки каких-то слов.
   - Ни хрена не слышно, - констатировал Рейнблад. - Огрид, ты хоть что-нибудь можешь разобрать?
   В этот момент из приемника отчетливо донеслось слово "бластеры".
   - Вроде про бластеры говорят, - сказал Огрид.
   Рейнблад богохульно выругался.
   - Зака выпороть прикажу, - пообещал он. - Цифровая связь, видите ли, трансляция через спутник, расстояние не имеет значения... Урод, блин!
   - Кххх... Питер... кххх... - произнес приемник.
   - Это эльф говорит, - прокомментировал Огрид.
   - Да уж понятно, что не Пейн сам с собой беседует, - пробормотал Рейнблад.
   Внезапно хрипы пропали, и приемник воскликнул четким и ясным эльфийским голосом:
   - Ваша божественность! Какая еще трусость?! Я же не мог переть с голыми руками на бластер!
   И снова разразился хрипами.
   - Оригинально, - сказал Рейнблад. - Божественность, значит. Этот дьякон - малый не промах.
   - Может, эльф не то имел в виду, - заметил Огрид. - Без контекста не вполне понятно.
   - Ну, тогда предложи контекст, в котором это будет иметь другой смысл, - сказал Рейнблад.
   Огрид немного помолчал и сказал:
   - Что-то не придумывается ничего.
   - То-то же, - вздохнул Рейнблад.
   - ... милосердие! - провозгласил приемник эльфийским голосом. - Клянусь Геей, я оправдаю доверие! Кххх... кххх... кххх... Нет, Питер, это не бред. Со мной говорил бог, которому мы служим.
   - Ого! - воскликнул Огрид. - А я, признаться, не верил...
   - Тише! - оборвал его Рейнблад. - Пейн что-то отвечает.
   Что именно отвечал Питер Пейн богомерзкому эльфу, осталось загадкой - несмотря на то, что помехи пропали, голос дьякона звучал очень тихо и неразборчиво. Ясно было лишь то, что он ругается.
   - Жаль, запись не работает, - сказал Рейнблад. - Можно было потом на компьютере прогнать через фильтры...
   Он не закончил свою мысль, потому что из приемника снова зазвучал эльфийский голос.
   - Да ладно тебе отнекиваться, - говорил эльф. - Лучше будь откровенным, мы с тобой на одной стороне. Топорище Пополам - твой раб? Еще бы мне его не знать! Это он привел в благословенные леса волшебного паука, в которого вселился наш бог. Он провел нашу армию через ваши земли. Если бы не он, никто бы из наших не получил бы благословение Эпоны. Ну да, получил. Я же еду на лошади, а она меня не сбрасывает.
   - Так вот что они затеяли! - воскликнул Огрид. - Вот же тварь! Джудас!
   - Тише, - перебил его Рейнблад. - Ругаться потом будешь, не мешай слушать.
   Но слушать стало нечего. Эльф замолк, Питер Пейн что-то говорил, но что именно - разобрать было решительно невозможно. Затем снова заговорил эльф:
   - Хорошо, расскажу с самого начала. Все началось с того, что Топорище Пополам пришел к Древнему Дому, прикрытому призрачным куполом. Да, пешком пришел, лошадь вел за собой за такую особую веревку, которая ей на морду надета. Он стал кричать, что к нам явился бог кххх... навстречу, поговорил кххх... это действительно кххх... Потом приказал, чтобы его отвезли в благословенный лес, и там говорил с комиссаром Анжелой, которую вы, орки, называете королевой эльфов. Он сказал, что прошел ровно миллион дней с тех пор, как кххх... помогал оркам, и теперь кххх... высокорожденным.
   - Что за бред? - пробормотал кардинал. - Какой бог? Какие орки?
   - Я где-то слышал, что орками эльфы называют в том числе и настоящих людей, - сказал Огрид. - Для них все равно, что люди, что орки... А бог, надо полагать - Топорище Пополам.
   - Что за бред? - растерянно повторил Рейнблад.
   Приемник снова зашипел и закряхтел, сквозь помехи пробивались только отдельные слова:
   - Кххх... конная армия... кххх... кто сможет... кххх... единственный путь... кххх... божьей воле сопротивляться бесполезно... кххх...
   - Да он его вербует... - пробормотал Скользкий Джек.
   Кардинал строго посмотрел на него. Скользкий Джек буркнул:
   - Приношу смиренные извинения.
   Из приемника тем временем доносилось:
   - Последний шанс... кххх... путь Геи... кххх... вместе... кххх... задание... кххх... он же твой господин!
   - Не вербуется, - прокомментировал Огрид.
   - Либо не хочет признаваться, что уже завербован, - добавил Рейнблад. - Надо потом с Россом переговорить, он с этим Топорищем Пополам близко знаком был...
   - Другого выхода нет! - кричал эльф из приемника. - Кххх... благословение... кххх... Джудас... кххх... под призрачным куполом... кххх... Так это был ты?! Сам ты Джудас! Кххх... Не лги мне! Кххх... служишь ему, я точно знаю, он сам... кххх... всемогущий... кххх... небесный огонь он обрушил, и то нашествие... кххх...
   - Небесный огонь! - воскликнул Рейнблад.
   - Чего небесный огонь? - не понял Огрид.
   - Ваша божественность полагает, что на Иденском тракте... - начал Скользкий Джек и осекся.
   - А чего там на Иденском тракте? - заинтересовался Огрид. - До меня доходили кое-какие слухи...
   - Тихо! - рявкнул Рейнблад. - Не мешайте слушать!
   - Кххх... да кому какое дело, он же бог... кххх... он сам мне говорил, лично мне говорил, понимаешь? кххх... изменить судьбу, избежать кары... кххх... КХХРРРУХХХХФФФРРРРРРРРРхххххххфффффффф...
   - Что это было? - спросил Огрид, когда внезапно вырвавшийся из приемника оглушительный рев, похожий на раскаты грома, затих до уровня обычных фоновых радиошумов.
   - Понятия не имею, - пожал плечами Рейнблад. - Скорее всего, прослушка сломалась,. Например, дал Пейн пленному эльфу в морду, вот она и сломалась. Подождем минут пять, если связь не восстановится - придется Заку отмашку давать, пусть берет их обоих. Пейна тоже не помешает допросить по полной программе.
  

7

   Несмотря на яркий солнечный день, все были в очках, на этом настоял кардинал Рейнблад, когда инструктировал отряд в Драй Крике. Дескать, обстановка неясная, и сюрпризы могут быть самыми неожиданными. Последние слова он произнес с такой интонацией, что Зак решил, что в этом походе не будет снимать очки ни при каких обстоятельствах. Это решение спасло его глаза.
   Все шло своим чередом, солнышко светило, птички пели, и вдруг внезапно весь мир стал ярко-белым, как бывает при вспышке бластера. Зак вначале и подумал, что их обстреляли из бластера. Автоматически зажмурился (хотя в очках это необязательно), выпростал ногу из стремени и соскользнул с лошадиной спины за мгновение до того, как ослепленная лошадь обезумела и помчалась неизвестно куда. Зак мысленно взмолился всем богам, чтобы не получить копытом по голове, и боги смилостивились - не получил копытом.
   Вспышка погасла, и тут же ударило взрывной волной. Горячий воздушный кулак отвесил Заку могучего подзатыльника, в глазах помутнело, в шее хрустнуло и нечто неимоверно мощное с силой швырнуло Зака вниз, прямо на дорожные камни. В голове зазвенело, передние зубы хрустнули, во рту появился привкус крови.
   Через какое-то время Зак понял, что уже не лежит ничком на каменистой земле, а нетвердо стоит на двух ногах и изумленно глядит в небо, в котором разбухает дымовой гриб.
   - Это и есть ядерный взрыв? - донесся сзади голос Дрю Блэкмана.
   - Скорее, микроядерный, - отозвался Лонни Зетс. - Зак, ты в порядке?
   Зак обернулся.
   - Ой, блин! - воскликнул Дрю. - Зак, скажи что-нибудь!
   - Фа фофол фы, - сказал Зак.
   Губы казались чужими и двигались неестественно, шевелить ими было больно. Привкус крови во рту усилился.
   - Нормально, - сказал Лонни. - Челюсти целы, только зубы об камень раскрошило.
   Зак провел рукой по подбородку и взвизгнул от боли.
   - Ты что делаешь, идиот?! - рявкнул Лонни. - Столбняк занесешь! Перевязать надо, вон камень подходящий, садись. Да сними ты свои моргалы!
   Зак снял очки, огляделся и увидел рядом здоровенный валун (хорошо, что не об него приложило). Зак сел на камень, Лонни вскрыл индивидуальную аптечку, достал пузырек с перекисью и стал обрабатывать командиру отряда разбитую морду. Командир шипел и плевался кровью.
   - Зак, радио цело? - спросил Лонни.
   - Фа я фэфэ нафуф, - ответил Зак.
   Дрю рассмеялся.
   - Не ржи, ты не лошадь, - сказал ему Лонни. - Посмотри вокруг, найди радио, надо командованию доложить.
   - А какое оно из себя, это радио? - спросил Дрю.
   Лонни обозвал Дрю неприличным словом, затем кратко описал внешний вид портативной радиостанции, которую Зак в момент взрыва держал в руке... или в кармане она лежала?
   - Да вот же оно! - воскликнул Дрю через минуту. И добавил: - Было.
   - Проверь как следует, - велел Лонни. - То, что корпус разбит, ни о чем не говорит, начинка может работать.
   - А как проверить-то? - спросил Дрю.
   Лонни еще раз обозвал Дрю неприличным словом и добавил:
   - Никому ничего нельзя поручить, все вокруг дебилы, один я Дартаньян.
   Через минуту он закончил с раной Зака и стал осматривать радио. Вердикт был таков:
   - Вроде должно работать. Зак, кнопка передачи - вот эта?
   - Фофефа, - подтвердил Зак непослушными губами.
   Лонни нажал кнопку и спросил:
   - И чего теперь, куда говорить-то?
   - Доложите обстановку! - потребовала рация голосом кардинала Рейнблада. - Кто говорит?
   - Фигасе! - воскликнул Лонни.
   - Кто-кто? - не понял Рейнблад.
   - Декурион Зетс, - представился Лонни.
   - Твою мать, там эти два клоуна, - тихо и сдавленно проговорила рация, будто кардинал произнес эти слова не в микрофон, а в сторону.
   Дрю хихикнул. Лонни послал его в непристойном направлении.
   - Чего? - переспросил кардинал.
   - Докладываю обстановку, - сказал Лонни. - Только что был мощный взрыв прямо по курсу, предположительно, микроядерный. Сэр Харрисон легко ранен, упал с лошади, разбил морду о камни, бой вести может, но говорит неразборчиво. Все лошади убежали, некоторые вместе с кавалеристами. Остались только мы трое: Харрисон, я и Блэкман.
   - Где объект? - спросил Рейнблад.
   - Какой объект? - не понял Лонни. - Зак, о чем это он?
   - Фа фафифофефенгафо... фля, фифец! - сказал Зак - Фефенхафох. Фуфня фафая...
   - Та железка квадратная, на которую ты все время смотрел? - догадался Лонни. - И чего с ней делать-то?
   - Фафунь фефе... - начал Зак, но осекся.
   Все равно такую сложную мысль его губами не выразить.
   Отобрал у Дрю радиопеленгатор, прочел цифирки на табло и пробормотал:
   - Фифафе.
   - Что у вас там? - требовательно вопросила рация.
   - Сэр Харрисон удивлен, - ответил Лонни. - Тычет пальцем в какой-то артефакт. Там на экране цифирки. Ноль точка три.
   Кардинал выбранился, очень непристойно и очень красноречиво. Дрю восхищенно присвистнул. Из рации звучали неразборчивые голоса, затем кто-то (не кардинал, кто-то другой) спросил из нее:
   - Триста метров, что ли? Они там совсем сдурели?
   - Сэр Харрисон смущен, - сообщил Лонни. - Если я правильно понимаю его пантомиму, он раскаивается и приносит извинения. Я, правда, не понял, за что он извиняется. Мы действовали по инструкции, ничего не нарушали, преследовали объект, все было нормально, а потом бабах и песец.
   - Объект уничтожен? - спросил Рейнблад.
   - Сэр Харрисон кивает, - ответил Лонни.
   Следующую минуту из рации не доносилось ничего, кроме брани. Лонни дождался, когда кардинальское красноречие иссякнет, и невозмутимо произнес:
   - Разрешите получить распоряжения.
   Его божественность распорядился, чтобы Лонни, Дрю и Зак занялись групповой содомией в особо затейливой форме. Но затем передумал, и велел вместо этого осмотреть место микроядерного взрыва и убедиться, что последние показания пеленгатора указывают в его эпицентр. Лонни сказал, что почти ничего в приказе не понял, но Зак энергично замахал руками, дескать, ты не понял, а я понял, и пошел в сторону эпицентра.
   - Дрю, иди за ним! - приказал Лонни. - Он же башкой ударился, не соображает ничего, попрется еще сквозь зону заражения...
   - Да разве ж это заражение? - удивился Дрю. - Бомба-то совсем маленькая была. Помнишь, пилигрим рассказывал...
   Лонни сказал, что прекрасно помнит того пилигрима, потому что занимался с ним содомией, и если Дрю немедленно не начнет выполнять приказ, то Лонни займется содомией и с Дрю. Дрю заявил, что такой угрозой его не напугать, потому что Лонни - его кумир с юных лет. Но приказ все же выполнил.
   Осмотр выжженного круга вокруг эпицентра показал, что следы лошадей, на которых ехали дьякон Пейн и пленный эльф, ведут в зону поражения и там обрываются. Около эпицентра обнаружились какие-то останки, но осматривать их никто не отважился. Хоть и говорят, что радиационное заражение после микроядерного взрыва незначительное, проверять это утверждение собственными яйцами никому не хотелось. Так и доложили кардиналу.
   Его божественность еще немного поругался, затем сказал, что операция закончена, и велел всем ехать в столицу. И еще немного поругался.
  

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ИНДЮК ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПОЛЕТ

1

   Кардинал-первосвященник Всея Человеческой Общины на Барнарде сидел на лошади и созерцал ровный круг выжженной травы. Рядом с центром круга валялись в живописных позах четыре изломанных обгорелых трупа: два лошадиных и два человекообразных. Судя по их облику, все четыре смерти наступили мгновенно, один человекообразный даже не свалился с седла, а завалился набок вместе с лошадью, будто приклеился. Не иначе, ноги в стременах застряли.
   Рядом с кардинальской лошадью стояла другая лошадь, на ней сидел сэр Герман Пайк, дьякон ордена хранителей, в последнее время неофициально курирующий контрразведывательную деятельность против обнаруженного в Барнард-Сити эльфийского подполья. Он тоже созерцал выжженный круг, но, в отличие от сэра Рейнблада, выказывал признаки нетерпения. Дескать, сколько можно разглядывать это унылое зрелище?
   - Зак - идиот, - сказал Рейнблад. - Сказано же было - преследовать на расстоянии, не приближаться, не обнаруживать себя и ни в коем случае не спугнуть объект слежки. А он подобрался к объектам на триста метров, это чудо, что его не заметили.
   - Идиот, - согласился Герман и вздохнул.
   - Ты с ним насчет этого разговаривал? - спросил Рейнблад. - Как он объясняет свою неосторожность?
   - Фа фух фефо фает, - ответил Герман. - Примерно так объясняет.
   Рейнблад выругался.
   - Он сильно растерян, сам не понимает, что на него нашло, - сказал Герман. - Я тоже, честно говоря, не понимаю. Поскольку ваша божественность не соизволила меня пригласить на сеанс прослушивания, я прямо-таки теряюсь в догадках.
   Рейнблад не сразу ответил на этот упрек.
   - Видишь ли, Герман, - произнес он после долгой паузы. - Обстановка сложилась очень сложная.
   - Ваша божественность как бы намекает, что я - тайный руководитель эльфийского подполья? - спросил Герман. - Предатель человеческой расы, решивший переметнуться к беложопым за банку варенья из мокричьих яиц?
   - Нет, так я никогда не думал, - покачал головой Рейнблад. - Но я вижу, что вы с Россом ведете какую-то сложную игру, смысла которой я пока не понимаю. И еще я не понимаю, почему вы не хотите принять в эту игру меня.
   - Ваша божественность! - воскликнул Герман. - Мы не ведем никакой игры! Вот когда вы собирались уничтожить дом Адамса, тогда мы вели игру, да, признаю, но это была самооборона. Я в доносе все честно написал, там все правда. А с тех пор мы никакой игры не ведем, нас устраивает, как ваша божественность разрешила тот кризис. Хорошее было решение, мудрое.
   - Ну-ну, - сказал Рейнблад.
   Мелькнула мысль: а что, если Пайк реально не в теме? Что, если Росс работает напрямую с Адамсом, а Пайка они используют втемную? Сомнительно, но не исключено. Сейчас вообще ничего нельзя исключать. Как будто складываешь картинку-пазл из маленьких кусочков, несколько больших фрагментов уже сложились, но как они соотносятся между собой - непонятно. Вот, например, большое голубое пятно - что это такое: небо или поверхность воды? Пока всю картину не соберешь, не поймешь. А пока не поймешь - не соберешь. И разрешить этот парадокс можно только с божьей помощью, и никак иначе. Но боги, к сожалению, не спешат помогать. Совсем не спешат.
   Кардинал приотпустил поводья и сжал коленями лошадиные бока, направляя лошадь прямо внутрь зараженной зоны. Животное недовольно всхрапнуло, но подчинилось.
   - Ваша божественность! - воскликнул Герман. - Там же радиация!
   - Какая еще радиация? - поморщился Рейнблад. - Нет тут никакой радиации. Если не веришь, возьми артефакт соответствующий и промерь. Микроядерная бомба по сути своей - та же пулька от бластера, только большая и подрывается не от механического разрушения при ударе, а особым детонатором. Она только называется ядерной, это традиция такая.
   - Тогда почему все бояться заходить в зону поражения "Фебоса"? - спросил Герман.
   - Потому что это социально благоприятный мем, - ответил кардинал. - Чтобы вещдоки не воровали и следы не затаптывали.
   К этому времени он въехал в центр выжженного круга и спешился. Подошел к тому трупу, который как бы приклеился к седлу, ухватил за голову, обмотанную обгорелой тряпкой, и сильно дернул. Голова оторвалась, пахнуло мясным бульоном, Рейнблад поморщился. Размотал тряпку, ухватил голову за когда-то белые волосы, поднял на уровень глаз, брезгливо повертел туда-сюда, разжал пальцы. Эльфийская голова упала к ногам, подняв в воздух облако пепла.
   Кардинал громко чихнул, затем спросил:
   - Герман, уши ему ты отрезал?
   - Не я, - покачал головой Герман. - Я вообще в пытке не участвовал. Это или Алекс, или Джон.
   Рейнблад присел на корточки и запустил пальцы в разрез на шее бывшего эльфа. Выковырял из жареного мяса то, что раньше было артефактом-передатчиком, а теперь стало кусочком оплавленного эльфийского пластика с торчащими изнутри металлическими проволочками. Выбросил бесполезное устройство, вытер руки о штаны, встал и обошел вокруг лошадиного трупа. Все как он ожидал - оба лошадиных бока обгорели примерно одинаково и заметно слабее, чем спина. Огненная волна пришла сверху.
   Теперь второй труп. Вряд ли бумаги Пейна сохранили целостность после взрыва, но проверить надо. Если он засунул недописанный донос за пазуху... Да, точно! Ну-ка, что у нас тут...
   Бумаги рассыпались в руках Рейнблада в невесомый пепел. Но когда кардинал разжал ладонь, он увидел, что к внутренней поверхности ладони прилип крупный обрывок, на котором читались слова "затем Серый Сусл". Еще один кусочек большой мозаики лег на свое место. Та загадочная информация, которую Питер Пейн нашел в церковном мейнфрейме, и которая разрушила его мозг, была тесно связана с путешествием к Плохому Месту. Кто бы сомневался.
   Рейнблад забрался в седло и направил лошадь дальше по дороге. Так отдаляться от Германа Пайка было рискованно - если Топорище Пополам решит, что объект наблюдения удалился достаточно далеко от живого щита и не пострадает от очередного микроядерного взрыва... Нет, маловероятно, что Пайк и Росс решили его убрать, хотели бы - давно бы уже убрали, и никакая охрана не спасла бы. Когда смерть прилетает с неба, смерти никакая охрана не спасет.
   Вроде пронесло. Герман объехал зону взрыва по дуге и теперь догоняет, а Лонни и Дрю следуют за ним, как бы невзначай озирая окрестности через очки с биодетектором и старательно поддерживая на лицах идиотское выражение. Молодцы ребята, не только оружием владеют в совершенстве, но и актерским мастерством. Не хуже, чем иные профессиональные актеры. Таких образцово тупых солдафонов из себя строят, что Рейнблад сам временами готов поверить.
   Итак, что мы имеем? Фоксхантер, также известный как Джон Росс, где-то раздобыл пульт дистанционного управления микроядерными бомбами. А ныне покойный (и слава богам) Вольдемар Марволо раздобыл две микроядерные бомбы, одну из которых подложил во дворец Адамса, а другую во дворец Тринити. Обе бомбы были обнаружены охраной до того, как сработали, и попали в руки Германа Пайка. Одну из них Пайк передал Адамсу, а тот потом подарил Рейнбладу, когда тот поддался его шантажу, а вторая... Нет, на самом деле бомб было больше. Одну взорвал Топорище Пополам на Иденском тракте, и еще одну он же взорвал два часа назад на этом самом месте. Возможно, сколько-то еще он использовал в Эльфланде, ибо зачем он брал с собой эти бомбы, как не за тем, чтобы произвести на эльфов должное впечатление? Бог Каэссар могуч, мать его... А когда пленный эльф беседовал с Пейном, имя бога Каэссара не прозвучало ни разу. Можно подумать, этот бог специально глушил свое имя радиопомехами.
   Интересно, как бы представился эльфам Фоксхантер, если бы не его удивительное сходство с древним правителем Барнарда? И откуда эльфы знают, как именно выглядел Джулиус Каэссар? Ниоткуда, скорее всего, не знают, это, наверное, была одна из тех информационных закладок, которые обнаруживаются адресатом редко, но если вдруг обнаруживаются, сразу обеспечивают полное доверие ко всей информации, приходящей от их создателя. Почему этот низкорожденный хрен похож на Каэссара как две капли воды? Случайно? Нет, не бывает таких случайностей! Рейнблад и сам любил подобные фокусы, когда был моложе и занимался оперативной работой, а не административно-командной. Как он ловко подсидел тогдашнего кардинала Готмилкера... Подбросил такую же примерно закладку сэру Трисаму, тогда еще нестарому и в целом разумному, хотя опиумом он уже тогда увлекался не в меру... А теперь рязмяк Герка Рейнблад, обрюзг, расслабился, хватку потерял, но, слава богам, не до конца. Если бы он совсем ее потерял, не отдал бы в свое время решительный приказ громить Дюкейна, не считаясь ни с жертвами, ни с последствиями - правил бы сейчас Барнардом в лучшем случае сам Джордж Дюкейн, а в худшем - зомбированные марионетки, покорные его воле. Впрочем, нынешние министры и депутаты тоже в своей массе зомбированные марионетки, только подчиняются они не разумной воле, а случайным импульсам своих недоразвитых мозгов. Если бы Дюкейн не был таким отморозком, если бы можно было приспособить его психотропные технологии к нуждам церкви, которая есть прогресс... если бы Рейнблад вышел на Фоксхантера раньше, чем Пайк... К сожалению, все это было нереально. Почти наверняка Фоксхантер завербовал Пайка гораздо раньше, когда еще работал на Дюкейна. Не случайно Пайк засобирался в Иден в тот самый день, когда Пейн вернулся в Барнард-Сити, и не случайно Пайк, прибыв в Иден, сразу направился в богом забытое орочье стадо, и начали они с Россом дразнить эльфов падающими звездами...
   Кстати о падающих звездах. В том, что это были "Фебосы", сомнений уже нет. И были эти "Фебосы" у Фоксхантера еще до того, как он вернулся в Барнард-Сити из Оркланда. И пульт у него тоже был. Впрочем, пульт мог Пайк привезти, из-за этого он, наверное, и спешил в Оркланд так сильно. Герка, дурак, когда наводил Харрисона на Вильямса, думал, что наносит дому Адамса смертельный удар, а реально он всего лишь обеспечил прикрытие их собственной операции. И еще помог Фоксхантеру заново легализоваться в столице. Кто ж знал...
   Топорище Пополам в той экспедиции уже работал на Фоксхантера, это абсолютно точно, к гадалке не ходи. Когда убегаешь в спешке, можно прихватить с собой одну-две бомбы, но не целый ящик, так что без помощи Топорища Пополам Фоксхантер обойтись никак не мог. Кстати! Теперь понятно, почему он убил того рыцаря, как же его звали... Хайрам, кажется... Это была импровизация. Рыцарь неожиданно наткнулся на ящик с бомбами, Фоксхантер это дело просек и среагировал быстро и четко, как настоящий разведчик. Переговорил с Топорищем Пополам, они инсценировали бегство с погоней, и поднялась такая суматоха, что можно было мифического элефанта на куски нарезать и по вьюкам распихать, и никто ничего не заметил бы. Правда, сам Топорище Пополам заныкать "Фебосы" не мог, он погоню возглавлял, но это не проблема. Озадачил своих чистокровных подчиненных, а потом велел молчать. Кстати! А с чего Рейнблад взял, что всех этих орков потом ликвидировали по приказу Марволо? Тогда эта версия казалась единственной правдоподобной, но теперь, с учетом новой информации, ясно, что все сложнее. Что, если улики против Марволо были сфабрикованы Пайком и Фоксхантером? Рейнблад тогда не стал проводить детального расследования, решил, что дело слишком опасное, чтобы медлить. А им только того и надо было. Вывели из игры Марволо, освободили кресло магистра хранителей... хотя нет, слишком рискованная игра получается, чтобы изначально планировать ее именно так. Впрочем, Фоксхантер - мужик по жизни рисковый, это он уже многократно доказал.
   Внезапно Рейнблад понял, что пазл почти сложился. По краям все еще остается много неопределенностей, но центральная часть сложилась полностью. Как же он раньше не думал о такой возможности!
   Фоксхантер искренне любит орчанку-полукровку. Пайк прибрал к рукам армию полукровок, созданную Харрисоном, и не считает это чем-то зазорным. Ни Фоксхантер, ни Пайк, ни Харрисон не скрывают свою принадлежность к ереси эгалитаристов, дескать, оценивать человекообразных надо не по расе, а по поступкам. Фоксхантер даже предлагал свою телку человеком офицально сделать, дескать, татуировки замажем, а остальное - ерунда... Раньше за такие слова на кострах живьем жгли, и правильно делали.
   Идея, осенившая кардинала Рейнблада, была очень проста. Если Пайк и Фоксхантер не видят большой разницы между людьми и орками, логично предположить, что и эльфы для них не богомерзкие беложопые твари, а тоже человекообразные, которых надо оценивать не по облику, а по поступкам. А то, что они ежедневно убивают оркландскую скотину, и убивали бы настоящих людей, не будь в Оркланде скотины, специально разводимой на заклание - это богомерзким еретикам как бы несущественно. И Гея мерзопакостная, надо полагать, ничем для них не отличается от истинных богов Барнарда. И если предположить, что эти еретики собрались заключить взаимовыгодный союз между Человеческой Общиной и богопротивным Черным Королевством, все становится на свои места. Теперь понятно, кто был первоначальным инициатором и вдохновителем богомерзкого заговора. Понятно, с каким заданием Джордж Дюкейн отправил в Оркланд своего ближайшего соратника. Понятно, зачем Фоксхантер натравливал эльфийскую армию на экспедицию Пейна - хотел уточнить состав вооружения в экспедиции. Питер ведь до того вечера даже Топорищу Пополам про бластер ничего не говорил, свято хранил тайну.
   Рейнблад придержал лошадь, и когда Пайк поравнялся с ним, обратился к дьякону со следующими словами:
   - А как думаешь, Герман, орки-полукровки заслуживают равных прав с настоящими людьми?
   - Шутить изволите, ваша божественность? - отозвался Герман.
   - Вопросы здесь задаю я, - сказал Рейнблад и сделал серьезное лицо.
   - Даже не знаю, что ответить, - сказал Герман. - С одной стороны, демократскую ересь я не разделяю, но с другой стороны... Взять хотя бы Звонкого Диска - ну какой он орк? Эта, с позволения сказать, недоразвитая пародия на человека в шахматы кого угодно обыграет. А, я понял, почему вы спрашиваете! Это насчет того, что Джон просил Алиску человеком сделать, верно? Так он это зря, по-моему. Алиска - девка замечательная, но прецедент создавать... Вы, ваша божественность, все правильно сказали, я так считаю.
   - Рад, что ты меня понимаешь, - сказал Рейнблад. - Подумай еще на досуге над моими словами.
   - Обязательно подумаю, - кивнул Герман. - Как что придумаю, сразу же доложу вашей божественности.
   - Докладывать не надо, - покачал головой Рейнблад. - Надо не докладывать, а действовать.
   - В каком смысле действовать? - спросил Герман. - Извините, но не понимаю.
   - Не понимаешь, - согласился Ренйблад. - Но скоро поймешь. И когда ты поймешь, что я имею в виду, я надеюсь, ты поступишь должным образом.
   - Обязательно поступлю,- кивнул Герман. - Я почти всегда поступаю должным образом. Только иногда поступаю иначе, когда упорот, например.
   Рейнблад недовольно поморщился.
   - Как же меня достал этот дебильный юмор, - сказал он. - Иногда мне кажется, что скоро все хранители будут говорить, как Джон Росс. Он вас будто психотропной инфекцией заражает.
   Герман пожал плечами и сказал:
   - Так он же Фоксхантер, ему по роду деятельности положено. Если вашу божественность эти инфекции раздражают, я буду тщательно скрывать их проявления, чтобы ни в коей мере... это, как его...
   - Заткнись, - сказал Рейнблад.
   Герман заткнулся. А Рейнблад стал размышлять над последней дурацкой шуткой Германа. Говорят, в каждой шутке есть доля шутки...
  

2

   - Ну, вот вроде и все, - сказал Джон.
   Нажал красную кнопку и отступил на шаг. Большая черная тарелка, которую он только что прикрепил к стене, зашипела, застучала и застрекотала.
   - Это что? - спросила Алиса.
   - Это радио, - ответил Джон. - Древняя технология, утраченная в мрачные дни межвременья, но возвращенная из небытия совокупным гением Святой Истинной Церкви, неделимой, нерушимой и все такое прочее.
   - А зачем это? - спросила Алиса. - Оно так и должно шуметь?
   Джон состроил серьезное и просветленное лицо, и сказал:
   - Радио дано народу Барнарда, чтобы слушать, что говорят умные люди, и твердо знать, что есть хорошо и что есть плохо. А шуметь радио не должно, сейчас оно потому шумит, что я антенну не подключил должным образом.
   Джон подобрал с пола конец толстой металлической веревки и воткнул в бок черной тарелки. Брызнули искры, а тарелка внезапно заговорила яростным человеческим голосом:
   - Убить, уничтожить, истребить, стереть...
   Джон отдернул веревку, искры прекратились, тарелка перестала говорить и снова стала шипеть и трещать.
   - Фигасе напряжение, - сказал Джон. - То ли коротит где-то, то ли еще чего...
   Джон нажал красную кнопку, тарелка перестала шипеть. Тогда Джон еще раз воткнул провод в бок тарелки, и на этот раз искр не было.
   - Так-то лучше, - констатировал Джон.
   И стал возиться с проводом, закрепляя его хитрым зажимом.
   - Что это за голос был? - спросила Алиса.
   - Морис Байтер по прозвищу Андроид, - объяснил Джон. - Спикер Совета Нации.
   - Почему Андроид? - удивилась Алиса. - И почему он так ругается?
   - С прозвщием сэра Байтера связана интересная и поучительная история, - начал рассказывать Джон. - Есть такой художник Илайя Айерс, ему однажды поручили нарисовать картину "Заседание Совета Нации", чтобы в самом Совете Нации повесить, типа, официоз и все такое. И как-то случайно получилось, что Байтера он нарисовал два раза - один Байтер на трибуне стоит, речь произносит, а второй в первом ряду сидит и сам себя слушает. Картину сняли, Айерса как-то наказали, а про Байтера пошел клеветнический слух, что у него есть копия в виде андроида, и эта копия заседает в Совете Нации, а настоящий Байтер сидит у себя дома, курит опиум и расслабляется.
   - А ругался он почему? - спросила Алиса.
   - Сильно расстроен, что эльфы обгрызли Патти Трисам, - объяснил Джон. - В глубине души он, конечно, не расстроен ничуть, но по должности положено демонстрировать скорбь, вот он и старается. А то люди скажут: "Ты почему не печалишься? Ты, должно быть, Самого Дорогого Господина не уважаешь, а Конституцию на пальце вертел! Ты, наверное, эльфийский прихвостень и предатель человеческой расы!"
   - Ничего не поняла, - сказала Алиса. - Бред какой-то.
   - Не бред, а политика, - уточнил Джон. - Не бери в голову, милая, у них так принято.
   - У кого? - спросила Алиса.
   - У министров, депутатов и прочих чиновников, - ответил Джон. - Во всей власти один только адекватный человек, да и тот, засранец, не хочет тебя человеком делать, тараканы в голове не разрешают. Ничего, милая, мы прорвемся. Я думаю, дней через пять выдвинемся в Оркланд, еще дней десять-пятнадцать на дорогу, и конец твоей орочьей жизни. Ты человеческую татуировку уже выбрала?
   Алиса растерялась. Она вдруг поняла, что на самом деле не верила, что скоро станет человеком. Она знала, что верит, но не верила. Она никогда не задумывалась, как конкретно изменится ее жизнь после смены расы, ей ни разу не приходила в голову даже такая простая мысль, что у людей тоже есть татуировки. У Джона, например, индюк...
   - Можно мне такого же индюка, как у тебя? - спросила Алиса.
   Почему-то эта просьба очень позабавила Джона. Отсмеявшись, он сказал:
   - А почему бы и нет? Можно даже как у Джакомо, ха-ха-ха!
   - Джакомо - это кто? - не поняла Алиса. - Имя какое-то нечеловеческое.
   - Ты его однажды видела мельком, но вас друг другу не представили, - сказал Джон и снова засмеялся.
   И вдруг резко посерьезнел. Алиса уже привыкла к подобным переменам в его настроении. Поначалу она думала, что так проявляется безумие, но теперь она знала правду.
   - Что на этот раз спутник показывает? - спросила она.
   - Спутник ничего особенного не показывает, - ответил Джон. - Это не от спутника сигнал пришел, а от троянского демона.
   - Ты говорил, демонов не бывает, - удивилась Алиса.
   - В жизни чего только не бывает, - пожал плечами Джон. - Тех демонов, которых необразованные люди поминают через слово, их действительно не бывает. За пределами сознания, по крайней мере. Но бывают другие демоны, они в компьютерах живут.
   - И они правильно называются "троянские", - продолжила Алиса его рассуждение.
   - В том числе и троянские, - кивнул Джон. - А бывают нормальные, работящие. Лучше не бери в голову, это слишком сложно. Пойду-ка я помедитирую. Скоро Длинный Шест должен приехать, если я к этому времени не выйду, встреть его, чаем напои, косяк предложи... Можешь сказать от моего имени, что он молодец, отлично справился, я им горжусь. А меня не отвлекайте, пока я сам к вам не выйду.
   - А его ты тоже человеком сделаешь? - спросила Алиса. - Ну, когда вместе со мной?
   - Обязательно сделаю, - кивнул Джон. - И его, и тебя, и еще пару-тройку орков из боевого братства. Все, ушел.
   Он вошел в спальню, запер за собой дверь, лег на кровать, закрыл глаза и сконцентрировался. Дело предстоит очень важное, концентрация внимания потребуется максимальная. Две минуты назад Герхард Рейнблад подключился к церковному мейнфрейму и начал просматривать домашнюю директорию покойного Питера Пейна. Очевидно, надеется найти в записях Пейна ответы на кое-какие вопросы. Что ж, кто ищет, тот всегда найдет. Но не сразу.
   А пока он ищет, можно поразмышлять о текущих делах. В целом все идет нормально, не сказать, что по плану, в таких делах без сюрпризов и импровизации никогда не обходится, но количество сюрпризов в единицу времени не превышает расчетного уровня. Все еще не исключено, что удастся реализовать оптимальный вариант, при котором экспедицию в Оркланд отправит сам Рейнблад. Впрочем, это маловероятно - Рейнблад явно начал подозревать, что бывший дом Адамса ведет двойную игру. Понять бы еще, что конкретно он заподозрил и где именно Джон прокололся... Жаль, что после отъезда из Драй Крик не удалось переговорить ни с Германом, ни с Огром. Если бы знать, что именно Рейнблад сказал каждому из них... Впрочем, решающего значения эта информация не имеет, план будет идти своим путем в любом случае. Если не случится ничего совсем уж непредвиденного.
   Тем временем кардинал методично исследовал документы, в разное время подготовленные Питером Пейном. Джон их уже давно изучил, ничего интересного там нет, обычная канцелярская рутина. По-настоящему важные мысли Пейн компьютеру не доверял. Интересно, что предпримет Рейнблад, когда окончательно убедится в этом - тихо выйдет из системы или начнет целенаправленно искать что-то конкретное? В первом случае мероприятие не удастся, придется организовывать утечку информации обычными агентурными средствами, а это не так-то просто, особенно если учесть, сколько раз Джон уже использовал этот метод за последнее время.
   Ага, пошел поисковый запрос! Гм... искусственный интеллект. Это что получается? Рейнблад поддерживает контакт с эльфийской королевой? То есть, он с самого начала знал об эльфийском набеге на Драй Крик?! Все обо всем знал, но ходил туда-сюда с умным видом, изображал озабоченность, а реально ждал момента, когда эльфы убьют Патти Трисам... Нет, не мог он этого знать! Джон назвал эльфам цель похода только в последний вечер, эта информация не могла уйти вовне, единственный радиопередатчик, бывший в том отряде, Джон заблокировал помехами. Скорее, совпадение. Человеку, ничего не знающего о втором пришествии Джулиуса Каэссара, трудно поверить, что все безумные события последних десятков дней - дело рук одного человека, пусть даже не совсем обычного. Рейнблад догадывается, что некоторые события, кажущиеся независимыми, на самом деле связаны одно с другим и реализованы единой волей, но он решил... Или не он? Может, эту версию ему Пейн подбросил?
   Про искусственный интеллект в мейнфрейме ничего дельного не нашлось, и Рейнблад выдал следующий запрос - "спутниковая антенна". Оригинально. Неужели Джон наследил в компьютере, а Пейн заметил? Похоже на то... Документация, логи... нет, логи пока показывать не будем, отфильтровать надо, наверняка есть следы... а может...
   Внезапно Джон понял, что нашел решение. Очень грубое и наглое, но оно должно сработать, просто обязано сработать, боги, прошу вас, уповаю на вас, не подведите, боги, милые, очень прошу!
   Строки текста на мониторе перед кардиналом моргнули, и среди них появилась одна новая, которой раньше не было. Она гласила: "Портал спутниковой разведки. Прямой доступ". И через двенадцать секунд кардинал в нее кликнул.
   Следующие семь минут его божественность осваивал управление всевидящими электронными глазами, в большом ассортименте развешанными предками на разных орбитах. Вначале кардинал полюбовался общим видом планеты из космоса, затем увеличил масштаб на Барнард-Сити, но не до предела - выставить максимальное разрешение Джон ему не позволил. Домами и деревьями пусть любуется, а так, чтобы каждый прохожий был как на ладони, и чтобы можно было отличить одного от другого по чертам лица - этим его божественности лучше не пользоваться. А то станет космическое око кардинала реально всевидящим, и хрен от него потом спрячешься. И доступ к продвинутым функциям его божественности предоставлять тоже не нужно, а то как начнет отслеживать перемещения и контакты... А вот история запросов ему пригодится, особенно, если вписать туда кое-что от себя... точнее, от Пейна... и еще слой пользовательских пометок... и привязать к модифицированной истории... Получилось грубо и криво, будто у всех пользователей история запросов одна и та же и доступна каждому, а ведь Рейнблад здесь даже не администратор... Да наплевать, в худшем случае он подумает, что программа глючит или Пейн чего-то перемудрил. Главное, чтобы он не упустил из виду вот эту блеклую табличку в левой части экрана... Ага, не упустил! Кликнул на повтор последнего запроса, якобы сделанного Питером Пейном... Сейчас, должно быть, ругается, дескать, о таком великом открытии надо было сразу докладывать, в первых же словах... Нет, пока еще не ругается, он еще ничего не понял. Если бы понял - не перешел бы на следующую ссылку так быстро. Но вто это место он точно должен узнать... гм... не узнал. И что теперь делать? Надо как-то намекнуть товарищу, что он пропускает самое интересное, но чтобы ни в коем случае не заподозрил, что ему намекают, он все должен понять сам, как бы случайно. Вот уже окно закрывать собрался, не успеваю! А чего, собственно, бояться? Много наглости мало не бывает!
   "Вы действительно желаете закрыть плохое_место_дом_каэссара_спутник_карта?" спросило Рейнблада всплывающее окошко. Кардинал автоматически двинул мышь в сторону кнопки "да", и тут до него дошло.
   Следующие полчаса Рейнблад поочередно разглядывал то Плохое Место, то второе похожее место, где под толстым слоем земли, бетона и под коконом силовых полей размещается склад древнего оружия. Только Рейнблад не знает, что это склад древнего оружия, для него это просто точка посреди Оркландских прерий, примечательная только тем, что покойный Питер Пейн ее почему-то отметил. А почему он ее отметил, почему она привлекла его внимание?
   Вскоре Рейнблад получил ответ на этот вопрос. С помощью Джона получил, сам кардинал ни за что бы не разобрался так быстро с управлением порталом. Но если неопытного пользователя чуть-чуть подправлять, он может работать на удивление эффективно. Потом, когда кардинал наберется опыта, он удивится, как ему удалось при первом знакомстве с системой так ловко задействовать такие сложные функции. Решит, что боги помогли, и будет в чем-то прав.
   Карта, которую разглядывал Рейнблад, дополнилась двумя дополнительными слоями, на одном из которых отображались силовые поля, а на другом - история биологической активности. Оба слоя Джон подредактировал, и теперь получалось, что силовые поля над древними артефактами время от времени отключаются, и эти моменты странным образом совпадают с появлением в этих районах крупных эльфийских отрядов. Несложно догадаться, что эльфы держат здесь военные базы. А если учесть, что поход эльфийской армии на Драй Крик начался с объекта N2, а на объекте N1 армия сделала промежуточную остановку, и если посчитать, сколько эльфов вошло под силовые поля и сколько вышло наружу, напрашивается очевидный вывод - эльфы готовят вторжение. Рейнблад этот вывод пока еще не сделал, но скоро сделает, он мужик умный, быстро во всем разбирается.
   Пожалуй, информации вброшено достаточно. Теперь надо подумать, как вбросить подтверждение. Впрочем, а чего тут думать? И кому поручить - тоже ясно, Длинный Шест как раз только что вошел в здание.
   Джон открыл глаза и сел на кровати. Голова закружилась, к горлу подкатил комок, перед глазами запрыгали прозрачные червячки. После такой нагрузки на мозг - неудивительно. Большую часть вычислительной перегрузки взяли на себя компьютеры, но и мозгу досталось неслабо, не будь он прочипован - давно бы уже валялся Джон Росс в обмороке. Впрочем, нет, нечипованый мозг неспособен достичь такой перегрузки чисто технически.
   Джон глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И еще раз, и еще. Вроде отпускает. Теперь попробовать встать... Шатает, но не сильно, терпимо. Вот и хорошо.
   Он вышел в гостиную, улыбнулся Длинному Шесту, попытался сказать что-то приветственное, но язык не послушался. В глазах потемнело, Джон привалился к косяку, наклонил голову и стал глубоко и часто дышать. Вот только обморока сейчас не хватало!
   Ему не дали упасть. Длинный Шест подхватил его с одной стороны, Алиса - с другой. Подтащили к креслу, аккуратно опустили, Длинный Шест налил чаю, Алиса раскурила косяк. Джон принял косяк из рук любимой, затянулся, медленно выдохнул дым и улыбнулся.
   - Отпускает, - констатировал он. - Спасибо, ребята.
   - Что это было? - спросила Алиса.
   - Нервная перегрузка, - объяснил Джон. - Думаете, с компьютерами легко работать через телепатический интерфейс напрямую?
   - Чего? - переспросила Алиса.
   Джон пыхнул еще раз и сказал:
   - Не бери в голову, потом как-нибудь расскажу, а сейчас сил нет. Это пройдет, это минутная слабость, не волнуйтесь. Длинный Шест, рад тебя видеть. Ты отлично справился, я очень доволен.
   Длинный Шест нахмурился и заявил:
   - Зато я недоволен.
   - Ерунда! - махнул рукой Джон. - На Иденском тракте ты, конечно, облажался, но обошлось. А в остальном ты сработал великолепно.
   - Я не об этом, - сказал Длинный Шест и многозначительно посмотрел на Алису.
   - Можешь говорить при ней, - разрешил Джон. - Не вижу смысла что-либо скрывать от нашей милой девочки. Дней через двадцать она станет человеком, пора привыкать, что человеческая жизнь сложна и многообразна. Ибо чем больше у человекообразного свободы, тем больше приходится принимать решений, и тем чаще и сильнее болит душа, когда понимаешь, что решение было неверным. Или когда оно было единственно верным, но таким грязным и отвратительным, что хочется пойти повеситься.
   Длинный Шест скептически хмыкнул.
   - Не могу представить себе, чтобы ты повесился, - сказал он.
   - Так я не о себе говорю, - улыбнулся Джон. - Я-то что, моя душа закалена как сталь, я могу, наверное, сотню младенцев зарезать и потом спать спокойно. Если, конечно, цель оправдывает такое средство.
   - А в нашем случае цель оправдывает средства? - спросил Длинный Шест.
   - Конечно, оправдывает, - кивнул Джон. - Если бы не оправдывала, я бы такие средства не применял, я бы что-нибудь другое придумал.
   - Красс Содомит тоже, наверное, так думал, - предположил Длинный Шест.
   - Я над ним свечку не держал, но думаю, что ты прав, - сказал Джон. - Каждый, кому доводится совершать великие подвиги, думает так же. И те, кто совершают жуткие преступления, тоже думают так же. Знаешь, чем отличается великий подвиг от жуткого преступления?
   - Чем?
   - Тем же, чем революция отличается от мятежа. Если мятежники победили - это революция, а если революционеры потерпели поражение - это мятеж. Если некое запредельное действие признано хорошим - это подвиг, если нет - преступление.
   - По-твоему, я совершил подвиг? - спросил Длинный Шест.
   - Конечно, - кивнул Джон.
   - А что он сделал? - спросила Алиса.
   - Он привел в Драй Крик эльфийскую армию.
   - Ой, - сказала Алиса.
   - Ой, - согласился Джон. - Неожиданно, правда? Рейнблад тоже не ожидал такого расклада.
   Некоторое время Алиса молчала, затем стала набивать косяк.
   - Это ты правильно делаешь, - одобрил Джон. - В человеческой жизни много такого, что неупоротую голову буквально на части рвет. А покуришь, и вроде ничего уже.
   - Зачем это было нужно? - спросила Алиса. - Только чтобы Патти отомстить?
   - Нет, конечно, - ответил Джон. - Месть - дело глупое, я никогда никому не мщу. Я предпочитаю выбирать в жертвы тех, кто меня обидел, но это не месть, а свобода выбора. Если все равно, кого убивать, почему бы не убить плохого человека?
   - Докинз этому учил, - сказала Алиса.
   - О, ты уже жития святых читаешь! - восхитился Джон. - Какая молодец! Это правильно, сколько можно букварь читать? Пора на взрослые книги переходить помаленьку.
   - Ты не ответил на мой вопрос, - сказала Алиса. - Зачем Длинный Шест привел эльфов в Драй Крик?
   - Это очень просто, - сказал Джон. - Помните, ребята, мы стояли над эльфийскими трупами и говорили, что орки-полукровки должны считаться равными людям? Я тогда обещал, что сделаю, чтобы стало так. Я над этим работаю. Я придумал хитрый план, и эльфийское нападение на Драй Крик - важная часть этого плана.
   - Не понимаю, - покачал головой Длинный Шест.
   - Еще бы ты понимал, - улыбнулся Джон. - Это же хитрый план, его никто, кроме меня, не понимает. Если говорить коротко и без подробностей, дело в следующем. Радикальное изменение расовой политики, которое я собираюсь реализовать, станет очень серьезным социальным потрясением.
   - Чего? - переспросила Алиса.
   - Не перебивай, - сказал Длинный Шест. - Дай Джону договорить.
   - А ты разве что-то понял? - удивилась Алиса.
   - Почти ничего, - сказал Длинный Шест. - Но дальше, думаю, станет понятнее.
   - Дальше станет понятнее, - пообещал Джон. - Понимаете, ребята, в стабильном обществе революций не бывает. Сейчас и люди, и орки текущим состоянием дел в целом удовлетворены. Хлеба и зрелищ хватает, все в целом хорошо, да еще новые технологии появились, в будущем все будет еще лучше. А когда все хорошо, никому не хочется ничего менять. Чтобы резко стало еще лучше, надо, чтобы сначала на какое-то время стало плохо. Или хотя бы показалось, что стало плохо. Вот я и делаю, чтобы показалось, что стало плохо. Эльфы-разведчики вынюхивают что-то неведомое в столичных библиотеках. Другие эльфы на окраинах Оркланда творят что-то еще более неведомое, есть подозрение, что они пытаются вскрыть какие-то склады древних артефактов. А позавчера эльфы едва не провели мистический обряд, который должен был позволить лошадям жить в эльфийских лесах.
   Алиса изумленно охнула.
   - Не охай, - сказал Джон. - Никакого смысла в этом обряде реально не было. Лошади действительно могут жить в эльфийских лесах, но это достигается не мистическими обрядами, а обычной дрессировкой. То жертвоприношение было просто театральным представлением. И Патти Трисам я принес в жертву не потому, что она сука и меня обидела, а потому, что она дочь Мориса Трисама. Если бы эльфы замучили какую-нибудь орчанку, да хоть сотню орчанок, министры и депутаты даже не почесались бы. А когда эльфы загрызли дочь Самого Дорогого Господина... представляю, какие дебаты сейчас в Совете Нации идут... Да ты сама слышала, как Байтер беснуется!
   - Все равно не понимаю, - сказал Длинный Шест. - То, что ты вселил в души вождей страх перед эльфийским нашествием - это я понял. А зачем?
   - К этому я сейчас перейду, - сказал Джон. - Алиса, подвинь, пожалуйста, письменный прибор.
   Джон затушил окурок косяка в пепельнице, положил перед собой чистый лист бумаги, взял гусиное перо, и некоторое время неподвижно сидел, будто разглядывал нечто невидимое. Затем макнул перо в чернильницу и написал на листе четыре длинных числа: два в левом верхнем углу и еще два ближе к верхнему правому.
   - Обычно ты другим почерком пишешь, - прокомментировала Алиса.
   - Это почерк Пейна, - объяснил Джон. - Вроде похоже получилось. Экспертизу, впрочем, никто проводить не будет...
   Ниже Джон написал тем же почерком "200 конных воинов", затем зачеркнул "200" и написал рядом "100". Ниже приписал "элитных". Еще ниже написал "40 бластеров", "40" зачеркнул, написал "10", это число тоже зачеркнул и написал "20". Еще ниже схематично нарисовал виселицу, затем обвел все написанное и нарисованное большим овалом и стал украшать края овала затейливым орнаментом.
   - Пейн размышлял, - объяснил он заинтригованным оркам. - А когда кто-то размышляет над черновиком документа, он часто рисует вокруг букв и цифр всякую бесмысленную ерунду. Вроде достаточно. Теперь последний штрих.
   В нижней части листа Джон написал очень большими буквами "ФОКСХАНТЕР!!!", а ниже приписал буквами обычного размера: "без него все бессмысленно". И еще ниже: "но приглядывать в оба!" И дважды подчеркнул последнюю фразу. Затем нарисовал в левом нижнем углу листа мухомор. Оглядел лист критическим взглядом, внезапно скомкал его и бросил на пол. Тут же подобрал и вручил Длинному Шесту.
   - Ты сколько косяков выкурил? - спросил Джон.
   - Пока один, - ответил Длинный Шест.
   - Нормально, - сказал Джон. - На улицу выйдешь, сразу выветрится, башка нормально будет соображать.
   Затем Джон взял второй лист и стал писать на нем в столбик какие-то мудреные слова, из которых понятны были только "спирт", "керосин" и "петрушка".
   - Это что такое? - спросил Длинный Шест.
   - Вещества-прекурсоры, - ответил Джон. - Их используют при приготовлении синтетических наркотиков. Вот, держи. Как закончим беседовать, сходишь к Алексу Мортимеру, попросишь у него вещества по этому списку. Если чего-то конкретного не найдется - ничего страшного. Но первый лист ему не показывай, заныкай куда-нибудь подальше. Потом возьмешь очки и балахон, и проберешься в дом Пейна. Там у ворот охрана стоит, два чистокровных орка-стражника, лохи полные, мимо них ты легко просочишься. Лист подбрось в мусорку, дескать, Пейн это написал, а потом смял и выбросил. А вещества-прекурсоры засунь в какое-нибудь укромное место. Представь себе, что ты Пейн и прячешь что-то ценное и тайное, чтобы никто не нашел, но чтобы можно было регулярно обращаться к этому тайнику. И не слишком усердствуй - при тщательном обыске этот тайник должны найти. Но не сразу. Понял?
   - Разве обыска в доме Пейна еще не было? - удивился Длинный Шест. - Я когда в дом входил, Звонкого Диска встретил, он мне кратко пересказал последние новости, я так понял, Пейн - чуть ли не главный подозреваемый...
   - Обыск там был, - сказал Джон. - Но поверхностный. Завтра туда либо Герман придет, либо Огр, либо оба сразу. Надо, чтобы они нашли то, что ты подложишь, и чтобы не сильно удивились, что это не нашли при первом обыске. Понял?
   - А зачем все это? - спросил Длинный Шест.
   - Мы скоро отправимся в Оркланд, - ответил Джон. - В этом походе вы с Алисой станете людьми, и другие приятные сюрпризы нас тоже ждут. И лучше будет, если мы отправимся в поход не сами по себе, а по приказу Рейнблада и в сопровождении сотни элитных бойцов. Герман найдет в доме Пейна то, что ты туда подбросишь, доложит Рейнбладу, Рейнблад будет долго думать, а потом придет к нужному выводу.
   - Понятно, - кивнул Длинный Шест. - Только одного не пойму, наркотики зачем подбрасывать?
   - Не наркотики, а прекурсоры, - поправил его Джон. - Чтобы Рейнблад подумал, что Пейн был наркоманом. Когда говорят о наркоманах, странностям поведения уделяют гораздо меньше внимания, чем странностям обычных людей. Наркоман на то и наркоман, чтобы быть странным. Я когда подбрасывал кардиналу нужную информацию, допустил несколько ошибок, он начал что-то подозревать. То, что Пейн был наркоманом, должно развеять часть этих подозрений.
   - Теперь понял, - сказал Длинный Шест. - Пойду выполнять.
   - Выполняй, - разрешил Джон. - По ходу подумай, какое имя возьмешь, когда человеком станешь.
   - А чего тут думать, - пожал плечами Длинный Шест. - Невилл Росс я буду.
   - Почему Невилл? - удивился Джон. - И почему Росс?
   - А почему бы и нет?
   - И то верно, - согласился Джон.
   Длинный Шест ушел. Джон раскурил второй косяк и сказал:
   - Алиса, включи радио, пожалуйста. Настоящие люди должны быть в курсе политических новостей, привыкай.
  

3

   Кардинал Рейнблад отложил в сторону мятый лист бумаги и глубоко задумался. Затем спросил:
   - Графологическую экспертизу проводили?
   - Проводили, - кивнул Герман. - Почерк точно его. Немного нетвердый, но это объяснимо. Он, похоже, наркоманом был.
   - Да ну?! - изумился Рейнблад. - С чего ты взял?
   - Я когда эту бумагу в мусорке нашел, решил повторный обыск провести, - стал объяснять Герман. - Ребята сэра Бейлиса - парни хорошие, но к серьезным делам непривычные. Если важную бумагу пропустили в силу неграмотности, то могли что-то еще пропустить. Так и вышло.
   - Ну уж опиум-то они пропустить никак не могли, - заметил Рейнблад. - Ни в жизнь не поверю.
   - И правильно сделаете, - кивнул Герман. - Опиума в доме Пейна не было, там петрушка была. Это такая травка съедобная, в Нюбейбилоне ее в салаты добавляют как приправу. Я однажды читал древний трактат по химии, там упоминалось, что петрушку применяли при производстве синтетических наркотиков. Пейн хранил ее в тайнике в умывальне, рядом стояла бутыль со спиртом и еще одна бутыль, то ли с керосином, то ли с газолином. Спирт грязный, не очищенный, пить нельзя, только для алхимических операций годится. Думаю, эльфы его на какую-то синтетическую гадость подсадили.
   Рейнблад рассеянно кивнул и сказал:
   - Да, это многое объясняет...
   Откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и надолго задумался. Герман терпеливо ждал. Наконец, Рейнблад встрепенулся и внезапно сказал:
   - Вот что, Герман. Пришло время поговорить в открытую. Как ты относишься к идее создания единого многонационального государства, объединяющего все расы человекообразных на основе свободы, равенства и братства?
   - Опаньки, - только и смог сказать Герман.
   Первой мыслью Германа было то, что Рейнблад обезумел. А потом Герман подумал, а что если предположить, что за всей эльфийской активностью последних дней стоит именно он...
   - Зачем, ваша божественность?! - воскликнул Герман. - Чего вам не хватало? Власти мало? Или они вас тоже... того...
   Рейнблад рассмеялся.
   - Нет, они меня не того, - сказал он. - И тебя, насколько я вижу, тоже не того. Я очень уважаю тебя, Герман, но актер из тебя, как из дерьма граната. Не скрою, я подозревал тебя в измене, но теперь я верю, что ты чист. Надеюсь, я не ошибаюсь.
   - Вы не ошибаетесь, ваша божественность, - заверил его Герман. - Но хотелось бы знать, почему...
   - Мне тоже хотелось бы знать, почему, - перебил его кардинал. - Почему ты выехал в Иден в тот самый день, когда Питер Пейн прибыл в Барнард-Сити?
   - Гм, - задумался Герман. - Действительно, тот самый день. Случайное совпадение, ваша божественность...
   - Допустим, - снова перебил его Рейнблад. - Почему, прибыв в Иден, ты немедленно отправился на самую дальнюю окраину Оркланда, в забытое богами стадо, в котором в то время находился Фоксхантер? Тоже случайное совпадение?
   Герман неуверенно кивнул и сказал:
   - Мне рассказали прикол про Аленького Цветочка, как она Джерри Смиту яйца чуть не оторвала, а потом прошел слух, что в нее какой-то рыцарь влюбился... Основные вопросы мы с Джерри в первый же вечер решили, можно было вообще туда не ехать, если заранее знать... Я понял, ваша божественность. Будь я на вашем месте, тоже заподозрил бы неладное. Сколько было еще подозрительных случаев, кроме этих двух?
   - Я насчитал десять вместе с этими двумя, - сказал Рейнблад. - Потом перестал считать, потому что решил, что все уже ясно. А потом снова засомневался. То ли ты гениальный актер, но очень ловко это скрываешь, то ли Фоксхантер пользует тебя втемную.
   - В каком смысле пользует? - не понял Герман. - Погодите... Так этот бред про единое государство людей и эльфов...
   - И еще орков, - добавил Рейнблад. - На основе равенства и братства. А возглавить это ублюдочное государство собирается Джон Росс, который, скорее всего, примет имя Каэссар.
   - Почему Каэссар? - удивился Герман.
   - Потому что Джон Росс обладает изумительным портретным сходством с этим древним правителем, - объяснил Рейнблад. - Каэссара принято изображать на картинах накачанным красавчиком, но на самом деле он был такой же плешивый хлюпик, как Фоксхантер. Вот, гляди...
   Рейнблад что-то сделал с компьютером, затем развернул экран к Герману.
   - Фигасе, - сказал Герман.
   - Фигасе, - согласился кардинал. - Как две капли воды, правда? Пойдем дальше. Фоксхантер влюблен в орчанку. Он благоволит оркам даже сильнее, чем Харрисон, и много раз говорил, что не видит разницы между человеком и достаточно умным орком. Он даже мне предлагал официально превратить его наложницу в человека. Дескать, татуировки можно удалить...
   - А что, реально можно? - заинтересовался Герман.
   - Понятия не имею, - пожал плечами Рейнблад. - Даже если можно, это абсолютно недопустимо из этических соображений. Надеюсь, тебе не нужно объяснять, почему.
   - Не нужно, - кивнул Герман.
   - Есть и другие доказательства, - продолжил Рейнблад. - Я не буду их перечислять, в них пока много неясных деталей, но я не сомневаюсь, что Фоксхантер связан с эльфами.
   - Разрешите организовать ликвидацию? - спросил Герман.
   Рейнблад улыбнулся и сказал:
   - Хороший ты парень, Герман, быстрый и решительный. Не разрешаю.
   Некоторое время они молчали, затем Рейнблад спросил:
   - Почему не спрашиваешь, почему я не разрешаю?
   - А чего спрашивать? - пожал плечами Герман. - Если надо, сами объясните, а если не надо - значит, не положено.
   - Правильно мыслишь, - похвалил его Рейнблад. - Объясняю. Фоксхантер не является абсолютным злом. В том, что он делает, есть и положительные стороны.
   - Какие, например? - удивился Герман.
   - Например, информация о нефтяном месторождении, - сказал Рейнблад. - Все эти сведения пришли от эльфов. Насколько я понял, у эльфов тоже сохранились какие-то компьютеры, и Фоксхантер сумел соединить их с нашим мейнфреймом через спутниковую сеть. Вся информация о нефти в Ноддинг Донки пришла оттуда. Некотороые чертежи древних машин - тоже оттуда. Возможно, не некоторые, а все.
   - Получается, Фоксхантер полностью контролирует мейнфрейм? - спросил Герман.
   - Уже нет, - улыбнулся Рейнблад. - Пейн заблокировал его доступ. За это его убили.
   - Не понял, - сказал Герман. - Тогда получается, что Пейн был за нас, но он же...
   - Фоксхантер использовал его втемную, - объяснил Рейнблад. - Так же, как тебя, но более интенсивно и жестоко. Топорище Пополам был завербован Фоксхантером еще до разгрома Дюкейна. Они пользовались умом и знаниями Пейна для своих целей, но недооценили, насколько он на самом деле был умен. Он их разоблачил, а я, дурак, не стал слушать, подумал, что он с ума сошел. Хорошо, что некоторые записи сохранились.
   Герман пододвинул к себе лист бумаги, исписанный почерком Пейна.
   - Я согласен с предложением Пейна, - заявил Рейнблад. - Эльфийское вторжение нужно пресечь в зародыше. Я приказал расконсервировать стратегический арсенал. Джозеф Слайти поведет в Оркланд сто всадников, и каждый будет вооружен бластером. Слайти получит приказ, как только мы закончим беседу. А у тебя, Герман, будет особое задание. Если, конечно, ты со мной, а не с Фоксхантером.
   - Я с вами, ваша божественность, - тихо произнес Герман, склонив голову. - Не скрою, Джон мне друг... был другом...
   - Джон - хороший человек, - сказал Рейнблад. - Не мерзавец, не сволочь, просто враг. В других обстоятельствах я был бы счастлив иметь его другом, но он враг.
   - Враг, - согласился Герман.
   Казалось, он сейчас расплачется.
   - Очень тяжело терять друга, - мягко произнес Рейнблад. - Но в данном случае это неизбежно. Либо ты разделяешь его демократскую ересь, либо он тебе больше не друг. Понимаю, ты в смятении, тебе трудно рассуждать здраво, поэтому я не буду настаивать на продолжении разговора. Обдумай мои слова, сделай выводы и приходи завтра. Тогда мы обсудим твое задание.
   - Я все уяснил, - сказал Герман. - Я готов получить задание прямо сейчас.
   Некоторое время кардинал пристально глядел в глаза дьякона, затем пожал плечами и сказал:
   - Тогда слушай. Вы отправитесь в Оркланд в следующем составе...
  

4

   Они ехали по Иденскому тракту: впереди Герман, за ним Звонкий Диск и Тяжелый Танцор, на некотором удалении Джон Росс, Длинный Шест и Алиса, и замыкал процессию Скользкий Джек. Над правым плечом Джона Росса торчала рукоять рыцарского меча, над левым плечом вздымался длинный рыцарский лук, а у правого бедра к седлу был приторочен колчан, полный стрел. Еще у него были очки и бластер, но Джон не выставлял их напоказ.
   Герман был вооружен точно так же, но не надел оружие на себя, а приторочил к седлу, чтобы не выглядеть деревенским пугалом. Да и смысла нет тащить на себе обычное оружие, если подмышкой прячется кобура с бластером. Но Джон считает иначе...
   Когда Герман излагал Джону кардинальский приказ, Герман ожидал, что Джон возбудится, начнет задавать вопросы, строить всякие предположения, требовать рассказать ему все то, о чем Герман благоразумно умолчал... Но Джон отреагировал неожиданно спокойно, а его единственный вопрос звучал так:
   - Можно, я Алису с собой возьму?
   Такого вопроса Герман не ожидал.
   - А зачем? - спросил Герман, когда изумление прошло, и он снова обрел дар речи.
   - У нее опять крыша поехала, - объяснил Джон. - Какая-то богиня во сне явилась и напророчила, что ей скоро предстоит дальняя дорога, в конце которой она станет человеком. Если я ее с собой не возьму, она такую истерику закатит...
   - Дело только в этом? - спросил Герман.
   Джон удивленно приподнял брови, пристально посмотрел Герману в глаза, затем отвел взгляд и вздохнул.
   - Ты прав, дело не только в этом, - сказал он. - Она меня беспокоит. У нее и так нервы крепостью не отличались, а после Драй Крик вообще... Боюсь, как бы не свихнулась окончательно. Если она будет со мной, мне будет спокойнее.
   - В походе она будет подвергаться опасности, - заметил Герман. - Это тебя не смущает?
   - Разве наш поход будет опасным? - улыбнулся Джон. - Раньше ты ничего такого не говорил.
   У Германа появилось ощущение, что Джон над ним издевается. Он точно знает, куда и зачем они едут, понимает, почему Герман ничего ему толком не объясняет, он имеет какой-то свой план... Раньше такое ощущение тоже иногда возникало, тогда Герман считал, что так проявляются странности характера Джона или, может, те психотропные ужасы, которым его подвергал Дюкейн... Хотя причем здесь Дюкейн? Если Рейнблад не ошибся и не солгал... Но он никак не мог солгать или ошибиться, все остальное сходится!
   - Тебя что-то тревожит, - сказал Джон.
   - Спасибо, центурион Обвиус, - пробормотал Герман.
   - Так я Алису возьму? - спросил Джон.
   - Бери, кого хочешь, - махнул рукой Герман. - Хоть козу.
   - Нет, козу брать не буду, - сказал Джон. - Только Алису и Длинного Шеста.
   И вот теперь они трое едут бок о бок, Алиса заливисто хохочет то ли над анекдотом, то ли просто так... с головой у нее точно не все в порядке... Джон тоже улыбается, аж сияет весь, как чайник свеженачищенный... чему он радуется... даже думать не хочется...
   Герману хотелось не думать, а выть. Раньше он никогда не задумывался, насколько близким другом стал ему Джон Росс. И дело тут даже не в том, что он спас Герману жизнь в Оркланде (если верить Рейнбладу, Джон тот набег сам и организовал), и не в том, что Джон спас дом Адамса от разгрома. Отношения Германа и Джона достигли такой степени близости, когда глупо подсчитывать, кто кому больше сделал хорошего. Герман и Джон стали как братья, Герман безоговорочно доверял Джону, и, не колеблясь, отдал бы за него жизнь, если бы это потребовалось для дела. Вот только раньше Герман не знал, каким именно делом занимается Джон. Лучше бы и не знал...
   Нет, не лучше! Истинно разумный человек тем и отличается от оркоподобной бестолочи, что не прячет голову в землю, подобно мифической птице страусу, но встречает превратности судьбы стойко и выдержанно, с гордо поднятой головой. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь! Но какая же она горькая, эта правда...
   - Герман, гляди, что это там впереди? - неожиданно спросил Звонкий Диск. - Круг такой, а в нем трава будто выжжена.
   - Наверное, то место, где микроядерный фугас рванул, - предположил Тяжелый Танцор.
   - Тогда почему дилижанс только что прямо сквозь зону поражения проперся? - спросил Звонкий Диск. - Думают, радиация уже рассеялась?
   - Зак говорил, при микроядерных взрывах радиации не бывает, - сказал Тяжелый Танцор. - Вроде Рейнблад ему говорил, что микроядерная бомба на самом деле не ядерная, а типа как пулька от бластера, только большая.
   - А что, Зак уже разговаривать начал? - заинтересовался Звонкий Диск.
   - Более-менее, - ответил Тяжелый Танцор. - Шепелявит очень сильно, но кое-что разобрать можно. Ты его морду не видел после того случая?
   Звонкий Диск отрицательно помотал головой.
   - Жесть! - сказал Тяжелый Танцор. - Изуродовало его нехило. Алекс говорит, ему повезло, что ни гангрены, ни столбняка не подхватил. Алекс, конечно, обработал рану антисептиками, но могло и не сработать.
   - Не повезло мужику, - вздохнул Звонкий Диск. - Герман, ну так как, объезжать будем или через эпицентр попремся?
   - Объедем, - решил Герман. - Яйца не казенные.
   - Радиационное поражение мужских гениталий носит временный характер и для здоровья неопасно, - подал голос Джон. - А радиационная импотенция - вообще миф.
   - Радиационная чего? - переспросила Алиса.
   - Импотенция, - повторил Джон. - Простым языком - нестояк.
   - Тогда надо объехать! - воскликнула Алиса. - Как я буду тебя любить, если у тебя нестояк будет?
   - Любить можно по-разному, - заявил Джон. - Пока у меня цел хоть один палец - я мужчина.
   - Не мужчина, а лесбиян, - уточнил Тяжелый Танцор.
   - Ты больше так не шути! - сказала Алиса и пригрозила Джону пальцем. - Мне нужен не лесбиян, а здоровый и сильный мужчина! Герман, давай объедем эту гадость!
   - Заткнись, - сказал Герман.
   Он произнес это слово негромко и вроде бы неугрожающе, но прозвучало оно так, что Алиса мгновенно перестала улыбаться. Джон взял Алису за руку и сказал:
   - Милая, не действуй человеку на нервы, ему тяжело. Давай маленько приотстанем, чтобы не раздражать.
   - А чего это ему тяжело? - заинтересовалась Алиса.
   - Не знаю, - ответил Джон. - Но в одном я уверен точно. Если Герман захочет с тобой поделиться своими проблемами, он обязательно поделится. А если не хочет делиться - значит, у него есть основания к тому. Не надо приставать к Герману.
   - Да пошло оно все! - внезапно воскликнул Герман. - Едем прямо!
   Звонкий Диск и Тяжелый Танцор переглянулись и синхронно хмыкнули. Затем так же синхронно посмотрели назад. И еще раз переглянулись.
   - Герман, с тобой точно все в порядке? - осторожно спросил Звонкий Диск.
   - Нет, со мной не все в порядке, - ответил Герман. - Но Джон сказал правильно, приставать ко мне не надо. Если я захочу, чтобы вы ко мне поприставали, я сам скажу.
   К полудню Германа отпустило. Ничего существенного не изменилось - Алиса по-прежнему хохотала за спиной, Джон по-прежнему делал вид, что с Германом ничего особенного не происходит, Скользкий Джек по-прежнему маячил неприметной тенью в хвосте процессии... Но горькое ощущение от потери друга притупилось и стало привычным. Долго горевать нельзя, это технически невозможно, человеческая психика к этому не приспособлена. Да и можно ли назвать горем то, что сейчас чувствует Герман? Вот, допустим, не раскусил бы кардинал подлую предательскую сущность Джона, Герман продолжал бы считать его своим другом, а потом вдруг... Нет уж, лучше так, как вышло.
   Дорога сделала крутой поворот, и в поле зрения появился отель, в котором вечность назад останавливался Топорище Пополам, когда выполнял свою предательскую миссию. Сразу после того, как расстрелял из бластера несчастных мальчишек, а уцелевших добил "Фебосом" с дистанционного пульта. А на следующий день Герман и Джон вместе расследовали это дело, и не было у Германа сомнений, что Джон реально помогает ему, и когда Джон не смог протропить след этого мерзкого орка... А ведь сходится! Он тогда специально затоптал этот след, думал, что Герман откажется от преследования... Хотя нет, это Джон предложил проверить отель... или нет... как же трудно припоминать подобные мелочи... Наверное, все же Герман предложил в отель поехать, Джону это было не нужно.
   Звонкий Диск крикнул:
   - Герман, тут отель! Остановимся, отдохнем, перекусим?
   Герман мрачно вздохнул и пробормотал:
   - Давайте остановимся. И отдохнем, и перекусим.
   А потом повторил то же самое в полный голос, потому что никто не расслышал его невнятное бормотание.
   Звонкий Диск некоторое время вглядывался в лицо вождя, очевидно, хотел спросить, дескать, Герман, дружище, что с тобой происходит, Сэйтен тебя раздери?! Но не стал ничего спрашивать, передумал. А через минуту сзади послышался жизнерадостный голос Алисы:
   - Я этот отель хорошо помню, мы тут ночевали, когда Герман нас в столицу вез из Оркланда. Герман в ту ночь такую телку арендовал забавную, такую веселую...
   Герман вспомнил ту телку и усмехнулся. В прошлый свой визит он ее не видел, то ли больше не работает здесь, то ли наоборот, занята была. Если бы они сейчас останавливались на ночь, он бы ее еще раз арендовал, очень она ему понравилась. На Алису похожа, не внешностью, а повадками, тоже полукровка, скорее всего... Впрочем, какое ему дело...
   Они въехали на стоянку, стали спешиваться.
   - Что-то дежурного конюха не видно, - подал голос Тяжелый Танцор. - Кому лошадей сдавать?
   - Ути-пути, какие мы нежные! - рассмеялся Звонкий Диск. - Дежурного конюха подайте, раз-два! Ты, Танцор, расслабился и обленился, как наложница в гареме. Небось, моешься каждый день?
   Длинный Шест и Алиса хором расхохотались. Герман отметил, что это был первый раз за весь сегодняшний день, когда Длинный Шест издал какой-то осмысленный звук. Мрачен он сегодня, почти как сам Герман.
   Тяжелый Танцор весело и беззлобно послал Звонкого Диска, затем предложил позаботиться о лошади Джона. Джон ответил, что хоть и моется каждый день, но не обленился, как наложница в гареме, и не расслабился, и вполне может сам завести свою лошадь в конюшню, а заодно и надавать по шее нерасторопному конюху. Потому что путешествие - дело скучное, каждое развлечение в нем на вес золота, даже такое дурацкое, как настучать в бубен нерасторопному рабу. Тяжелый Танцор предложил выломать из забора дрын помассивнее, вручить Алисе и пустить ее вперед, дескать, раз эльфийского десятника победила, то несчастного орчилу тем более победит. Алиса пообещала победить дрыном самого Тяжелого Танцора, притом не по голове, а другим способом. Они так увлеклись шуточной перебранкой, что как-то незаметно отстали.
   Когда путешественники подходили к конюшне, ведя лошадей в поводу, первым шел Длинный Шест, за ним следовал Скользкий Джек (он впервые покинул свое привычное место в хвосте отряда и, казалось, удивлялся, как его сюда занесло), далее Джон и Герман, и после них остальные орки.
   Дальнейшее произошло очень быстро, настолько быстро, что Герман не успел никак среагировать, а после первой его мыслью было: "Мне мерещится". А произошло вот что.
   Когда лошадь Длинного Шеста уже перешагивала порог конюшни, в дверном проеме внезапно нарисовался потерявшийся конюх. Выскочил откуда-то из-за угла, как бумажный демон из игрушки для пугания, лошадь испуганно всхрапнула.
   - Привет, Топорище Пополам! - обратился конюх к Длинному Шесту. - Давно тебя не видел! А где твоя серьга?
   Джон отпустил повод своей лошади, сделал два быстрых шага вперед, молниеносно выхватил меч из заспинных ножен, срубил Скользкому Джеку голову, тут же поймал ее за волосы левой рукой, развернулся лицом к Герману, но не атаковал, а отступил на шаг. Убрал меч обратно в ножны, широко улыбнулся и сказал:
   - Он слишком много знал.
   "Мне это мерещится", подумал Герман.
   Джон тем временем обратился к конюху со следующими словами:
   - Ты обознался. Этого парня зовут не Топорище Пополам, а Длинный Шест. Понял?
   Конюх тупо кивнул.
   - Как зовут этого парня? - спросил Джон.
   - Длинный Шест, - ответил конюх.
   - Жить хочешь? - спросил Джон.
   - Дык, - ответил конюх.
   - Лови! - приказал Джон и бросил конюху отрубленную голову.
   Тот поймал.
   - Спрячь ее куда-нибудь подальше, в отхожую яму, например, - приказал Джон. - Тело раздень, одежду выброси вместе с головой, само тело подбрось незаметно на кухню, если сможешь. Если не сможешь - тоже выброси. Осознал?
   - Осознал, - кивнул конюх.
   - Вот и прекрасно, - кивнул Джон. - Длинный Шест, проследи за товарищем. "Проследи" означает не "стой на месте с тупой мордой", а "обеспечь, чтобы он все сделал правильно и быстро".
   Выражение морды Длинного Шеста сменилось с тупого на злое. Конюх испуганно икнул, затем воскликнул:
   - Чего стоишь, подсоби! Я один не справлюсь!
   Джон повернулся к Герману и сказал:
   - Воистину верно заметил какой-то древний философ: "Что ни делается, все к лучшему". Смотрел я сегодня весь день на смурную рожу Германа, сочувствовал и грустил, аж сердце кровью обливалось за друга.
   - Не друг ты мне, сука эльфийская, - сказал Герман.
   Голос его прозвучал хрипло и неестественно, будто ворон каркнул.
   Джон улыбнулся и сказал:
   - Рейнблад ошибается, я не эльфийская сука. А насчет того, друг я тебе или нет, ты решишь сам. Танцор, будь добр, подвинь лошадь чуть левее, а то нас от дороги видно. Вот так, спасибо. А теперь, ребята, смотрите внимательно, я буду показывать фокусы. Звонкий Диск, не дергайся, это безобидные фокусы. Сейчас я очень медленно суну руку в правый внутренний карман, обратите внимание - в правый, кобура с бластером у меня слева. Или лучше так...
   Джон сбросил плащ, затем медленно расстегнул камзол. Широко развел полы в стороны, чтобы всем было видно, что кобура с бластером у него слева, затем сунул руку в правый внутренний карман и вытащил оттуда артефакт-телефон.
   - Это телефон, - провозгласил Джон. - Герман, ты лучше достань бластер и держи меня на прицеле, а то вдруг я действительно эльфийская сука?
   - Не юродствуй, - сказал Герман. - Если бы ты хотел меня убить - уже убил бы.
   - И то верно, - согласился Джон. - Рад, что ты это понимаешь. А теперь я попытаюсь доказать, что я не предатель Родины. Первым доказательством станет телефон. Его придется взять в руки - картинка мелкая, издалека ничего не видно. Кто не боится?
   - Танцор, прикрывай, - сказал Звонкий Диск и шагнул вперед.
   - Чего прикрывать-то, - пробормотал Тяжелый Танцор. - Джон дело говорит, хотел бы драться - всех бы уже замочил.
   - Держи, - сказал Джон, вручая телефон Звонкому Диску. - Отнеси Герману и постарайся не уронить, он нам еще пригодится.
   Герман взял телефон в руки и прочитал на экране: "Я управляю им телепатически. Мой мозг прочипован".
   - Я управляю телефоном телепатически, - сказал Джон. - Мой мозг прочипован. И этот телефон - далеко не все, чем я телепатически управляю. Вот, например... Да не на меня смотри, на экран смотри!
   Герман посмотрел на экранчик телефона и увидел там самого себя с телефоном в руках и глупым выражением на лице. Затем изображение сместилось, лицо Германа уплыло за пределы кадра, а с другой стороны приплыла бритая макушка Тяжелого Танцора. Затем картинка резко уменьшилась, будто наблюдатель резко отпрянул, и стали одновременно видны все трое: Герман, Звонкий Диск и Тяжелый Танцор. И подкрадывающаяся сзади Алиса.
   - Алиса, не мешай ребятам! - приказал Джон. - Тебе туда смотреть не надо, ты мне и так веришь. А ну отойди, дура! Они же подумают, что ты на них напасть хочешь! Вот так, спасибо, извини. А теперь, ребята, вопрос на сообразительность. Откуда идет картинка на телефон?
   - Чего? - переспросил Тяжелый Танцор.
   Герман не стал переспрашивать, он все понял.
   - Ты контролируешь спутниковую группировку? - спросил он.
   - Ага, - ответил Джон. - Всю. Я один контролирую всю спутниковую группировку. Я один. Никакие не эльфы. Только я.
   - Не верю, - сказал Звонкий Диск.
   - Понимаю, - улыбнулся Джон. - Я бы тоже на твоем месте не поверил. Посмотри вверх.
   Звонкий Диск посмотрел вверх и сказал:
   - Ой.
   Герман посмотрел вверх и увидел, что в небе висит неприличное слово из трех букв. Оно было не сплошным, а состояло из двух десятков жирных точек, одна из которых вдруг резко спикировала.
   - Это "Фебосы", - сказал Джон. - Герман, вытяни руку, поближе рассмотришь.
   Герман вытянул руку, на нее приземлился "Фебос". Удар получился довольно неожиданно сильным, руку Германа толкнуло вниз, пальцы скользнули по металлическому корпусу, бомба плюхнулась в грязь.
   - Бомбу на Иденском тракте ты взорвал? - спросил Герман.
   - Я, - согласился Джон.
   - И Пейна ты убил, - сказал Герман.
   На этот раз он не спрашивал, не было нужды спрашивать, он уже знал ответ.
   - И опять ты прав, - согласился Джон. - Умный ты парень, Герман, и догадливый. Я тобой горжусь.
   - Зачем? - спросил Герман.
   Джон улыбнулся и ответил:
   - Чтобы Пейн не опроверг некоторые нехорошие мысли, которые появились у кардинала после функеншпиля. Так, ребята, сюда люди идут. Поэтому сделаем так...
   Джон отстегнул ножны с мечом и бросил на землю перед собой. Отстегнул кобуру с бластером, бросил поверх меча, рядом вонзил пять метательных ножей, причем откуда он достал пятый, Герман не заметил. Затем Джон заложил руки за голову.
   - Подберите кто-нибудь мое оружие, - попросил он. - И "Фебос" с телефоном не потеряйте. Я пойду в ресторан, столик займу. Если пожелаете меня убить, я защищаться не буду. Но сначала вы должны узнать кое-что важное. Если вы пойдете со мной до конца, в конце пути нас ждет склад древнего оружия. Настоящего оружия, тяжелого, не такого, как эта пукалка, - он указал пальцем на бластер. - А перед этим будет промежуточная остановка, там все орки, какие есть в нашем отряде, станут людьми. И еще. Я не предавал человеческую расу, и не собираюсь ее предавать. Эльфы мне противны даже больше, чем вам. Потому что я знаком с ними гораздо ближе, чем любой из вас. Они мне отвратительны.
   - Так, значит, Алиса правду говорит насчет человека? - спросил Тяжелый Танцор.
   - Зачем ты привел эльфов в Драй Крик? - спросил Звонкий Диск.
   - Ты кто такой? - спросил Герман.
   Джон ответил на все вопросы последовательно:
   - Алиса говорит правду. Эльфов я привел в Драй Крик затем, что когда мы вскроем склад древнего оружия, сотня элитных бойцов с двадцатью бластерами нам не помешает. Я Джулиус Каэссар.
   Наступила тишина, в древних пьесах такие моменты называются "немая сцена". Затем Джон сказал:
   - Не стойте как столбы, сюда идут люди, мне через спутник хорошо видно. Вам осталось тупить две минуты, потом нас попалят.
   - Бластер будет у каждого, - сказал Герман. - Не у двадцати, а у каждого.
   - Джулиус Каэссар давно помер, - сказал Тяжелый Танцор.
   - Мы все станем людьми, - сказала Алиса.
   - Со Скользким Джеком нехорошо получилось, - сказал Звонкий Диск.
   - Не надо терять времени, - сказал Джон. - До принятия решения осталась минута.
   И в этот момент Герман принял решение.
   - Чего сам стоишь как столб?! - рявкнул он. - А ну живо собирай барахло, козел недотраханый! И говно с неба убери! Засрал все небо грязной руганью...
   Джон просиял.
   - Я тебя тоже люблю, Герман, - сказал он. - Честно-честно. Эх, как мы с тобой классно прогнем всех этих козлов...
   В следующее мгновение начертанное в небе неприличное слово исчезло, будто его никгда не было. А Джон нагнулся и стал собирать свое барахло.
  

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. АЛИСА, БУДЬ ЧЕЛОВЕКОМ!

1

   Издавна в городе Идене считалось, что в центре города размещается военная база. И это не просто база, а ядро обороны дистрикта, и размещается она не просто в центре, а вплотную граничит с резиденцией прокуратора. Но на самом деле база существовала только на бумаге. Большую часть денег, выделяемых министерством обороны на ее содержание, сэр Джеральд Смит тратил на свои нужды, а меньшую часть перечислял Рокки Адамсу, который завербовал каких-то чиновников, которые и организовали это коррупционное мероприятие. Территорию базы сэр Смит приватизировал и разбил на ней парк по столичной моде. У кардинала Рейнблада есть личный парк, у олигарха Адамса тоже есть, а прокуратор Смит чем хуже?
   Все в городе знали, что дистрикт беззащитен против эльфийского нашествия, но таких нашествий ни разу не случалось со времен межвременья, а сэр Морнингстар даже доказал, что в окрестностях Идена больших нашествий не случалось вообще никогда. Все знали, что сэр Морнингстар выжил из ума более пяти тысяч дней тому назад, но никто не придавал этому значения. Историки доказали, и ладно.
   И вот нашествие случилось. Из богопротивного Чернолесья вышли три тысячи ужасных беложопых воинов (а может, и все пять тысяч, кто их считал?) и обрушились на пограничные орочьи стада. В город хлынули беженцы, поднялась паника. Эльфийские колонны приближались к городу, и не было во всем дистрикте силы, способной их остановить. Прокуратор Смит попытался провести мобилизацию рабов, даже собрал нечто похожее на войско, но после первого же столкновения с эльфийским авангардом оно разбежалось. Если бы не полковник Слайти, за глаза часто именуемый Дубовым Джозефом, эльфы прошли бы сквозь Иден как стальной нож сквозь коровье масло, дистрикт перестал бы существовать, человеческие потери исчислялись бы тысячами, а орочьи потери - десятками тысяч.
   Полковник Слайти в прошлом командовал одним из полков столичной гвардии, но за двести дней до нашествия у него случился конфликт с генералом Брентоном, и полковника сослали на дальнюю окраину. Задача перед полковником стояла такая: на базе элитного столичного батальона, а также батальона, дислоцированного в Идене, развернуть полноценный полк, обучить бойцов, укрепить обороноспособность дистрикта и освоить сколько-то миллионов бюджетных долларов. Но когда Слайти прибыл в Иден, он узнал, что реально от него ждут выполнения только последней задачи.
   Генерал Джеральд Брентон был глуп. Именно этим объясняется то, что Джозефа Слайти направили в Иден не с небольшой свитой, а с элитным батальоном полного состава. Это стало очень серьезной ошибкой.
   Прибыв в Иден, Слайти с удивлением обнаружил, что разместить бойцов негде. Он был готов к тому, что местные казармы будут пребывать в плачевном состоянии, но что казарм в городе нет вообще - это стало для него сюрпризом. Слайти явился в резиденцию прокуратора, сэр Смит в это время баловался с наложницами, Слайти просидел в приемной полтора часа, затем его терпение истощилось. Он вышел на площадь, созвал командиров эскадронов и дал им вводную - резиденция прокуратора условно захвачена эльфами, надо штурмовать.
   Бойцы отработали вводную на отлично. Прокуратор оказал сопротивление, его объявили условным эльфом, взяли в условный плен и доставили к полковнику на условный допрос. Сэр Слайти подверг сэра Смита условной пытке, проще говоря, бил ножнами по голове и спине до тех пор, пока рабы-носильщики не вынесли на парадное крыльцо сто тысяч долларов в двух сундуках. После этого бойцы покинули город и разбили полевой лагерь в километре от юго-западной окраины. Там и образовалась вторая военная база, не бумажная, а настоящая.
   Вечером того же дня Джо Слайти написал письмо своего давнему приятелю Заку Харрисону. Вскоре Зак приехал на военную базу и несколько раз тайно посещал Иден по каким-то своим темным олигархическим делам, но это уже совсем другая история.
   Слайти так и не успел развернуть батальон в полк полного состава. Люди не хотели служить в армии, а создавать орочьи батальоны Слайти не стал. Потому что тогда полк перестал бы быть элитным, а этого Слайти не хотел.
   Жизнь шла своим чередом. В чистом поле выросли длинные балаганы-казармы, конюшни, два физкультурных городка, плац для строевой подготовки и все прочее, что необходимо, чтобы превратить временный полевой лагерь в полноценную военную базу. Единственное, в чем Слайти пошел против традиций - он приказал окружить лагерь не частоколом, как обычно, а новомодной колючей проволокой. Поначалу бойцы были недовольны и пытались саботировать приказ, но полковник вовремя вник в суть проблемы, приказал сделать особую неофициальную калитку для самовольных отлучек, и недовольство прекратилось.
   Вскоре база была полностью обустроена, началась привычная боевая учеба. Многие бойцы полагали, что на новом месте полковник несколько успокоится, но муштра стала даже более интенсивной, чем в столичных казармах. Сам Слайти говорил по этому поводу следующее:
   - Вы не жабы оркоподобные, а элита. Посему заткнитесь и учитесь военному делу, а кто не хочет учиться, пусть разинет зенки и поглядит пристально на Дырявые Горы. Ибо кому в учении тяжело, тому в бою легко, а кому в учении легко, с того беложопые живо скальп снимут ржавым ножом, чтобы мозги проветрились.
   Потом многие говорили, что полковник заранее знал о готовящемся нашествии пучеглазых, что его предупредил Зак Харрисон, который приезжал на базу как раз для этого. Это была неправда, но сам Слайти никогда не опровергал эту версию. А когда его спрашивали прямо, он отвечал так:
   - Истинный воин подобен мифическому пионеру, ибо всегда готов к любым неожиданностям. Тому, кто всегда готов, боги сочувствуют и помогают. Вспышка слева! Не готов, сука! Двадцать отжиманий!
   Бойцы такую позицию уважали, но не одобряли. Но когда в дистрикт пришли эльфы с гранатометами, оказалось, что полковник был прав. Когда испуганный посыльный доложил полковнику, что в город прибывают беженцы, полковник улыбнулся и сказал:
   - А я как раз собирался большие учения устроить. Иди, объяви офицерам, что я их собираю в моем кабинете через два часа.
   - А тревогу-то объявлять, сэр? - спросил посыльный.
   - Конечно, нет! - ответил полковник. - На войне тревоги объявляют только по делу. А в остальное время боец на войне должен быть отдохнувшим, веселым и готовым к подвигам.
   Через час из города прискакал перепуганный до полусмерти гонец от прокуратора. Полковник принял гонца за утренним чаем. Терпеливо бессвязные мольбы и причитания, и сказал следующее:
   - Мы так делать не будем.
   Выдержал многозначительную паузу и добавил:
   - Мы не будем торопиться. Мы пойдем очень медленно и всех победим.
   Так и вышло. Большую часть времени, что заняла военная операция, бойцы были озабочены не тем, как бы эльфы всех не перебили, а тем, как бы не нарушить строй походных колонн и не навлечь на свою голову полковничий гнев. Впрочем, полковник в эти два дня гневался гораздо меньше обычного, самое злое из того, что он произнес в этом походе, звучало так:
   - Ребята, я вами недоволен. Больше так не делайте.
   А потом эльфийский авангард как-то сам собой оказался зажат в клещи конных эскадронов, бойцы развернулись в цепь и некоторое время практиковались в стрельбе из лука, а сэр Слайти меланхолично разъяснял зампотылу, что очень недоволен тем, как организована доставка стрел из обоза. И когда стрелы кончились, и остатки беложопого воинства стали невозбранно убегать, Слайти заявил:
   - Никого преследовать мы не будем. Мы уже победили, а числом добытых скальпов пусть дети меряются.
   Позже выяснилось, что полк (по сути, батальон, но официально считалось, что это полк) вообще не понес потерь - ни убитыми, ни ранеными. Слайти по этому поводу сказал:
   - Ну так я же боевой полковник, а не пенис лошадиный.
   Через десять дней после триумфального возвращения в казармы в полку появилась учебная рота, составленная из юношей, внезапно пожелавших поступить на военную службу. Слайти прокомментировал это событие следующим образом:
   - Еще три войны, глядишь, второй батальон сформируем.
   Жизнь снова пошла своим чередом. Паника улеглась, беженцы куда-то подевались, в городе Идене снова воцарилась тишь да благодать. Ко всеобщему удивлению, прокуратор Джеральд Смит сохранил свой пост. Говорят, в Барнард-Сити случилась какая-то смута, церковники вначале перессорились с олигархами, потом между собой, потом олигархи дружно стали церковниками, кроме Тринити, который погиб при загадочных обстоятельствах, короче, обычная столичная грызня. Еще прошел слух, что дом Адамса, ставший подразделением ордена хранителей, замутил какую-то великую стройку к северу от столицы, и, вроде, именно из-за этого резко выросли цены на рабов. Но все эти слухи мало кого волновали. Кому какое дело до того, что происходит в столице? Столица далеко.
   Тринадцать дней назад сэр Джозеф получил радиограмму из столицы, от самого кардинала Рейнблада. Радиограмма почти полностью состояла из секретного кода, так что смысл ее остался тайной для всех, кроме полковника. Полковник, впрочем, тоже не сразу понял, что в ней написано. Прочитал текст, выругался, прочитал еще раз, поднял на радиста мутные глаза и строго спросил:
   - Ты, парень, точно ничего не перепутал? Точно сто плевательниц?
   - Никак нет, так точно! - браво ответил радист. - Сто плевательниц однозначно!
   - Вот уроды, вечно им неймется, - сказал Слайти.
   - Разрешите уточнить? - осведомился радист.
   - Не разрешаю, - отрезал Слайти. - Пошел вон.
   На следующий день полковник приказал изготовить сто учебных деревянных бластеров и провести во всех подразделениях теоретическое обучение владению этим древним оружием, а затем принять зачет. Капитан Мунлайт поинтересовался, не откушал ли сэр полковник с утра мухоморчиков, и сэр полковник ему ответил:
   - А кто шибко умный, пусть изготовит сто учебных катапульт и проведет практическое обучение по стрельбе из оных.
   Шибко умных не нашлось. Деревянные бластеры изготовили, и оказалось, что теоретическое обучение - это очень весело. Взрослые дядьки бегали туда-сюда и тыкали деревяшками в разные стороны, приговаривая при этом:
   - Пыщь! Пыщь!
   Самое главое было не забывать прикольно моргать при каждом "пыщь". За нарушение этого правила полагалось тридцать отжиманий и пятьдесят приседаний.
   Вчера на базу прибыл караван в составе пяти вьючных лошадей и двух гвардейцев кардинала, одного гвардейца звали Лонни, другого - Дрю. Гвардейцы оказались, вроде, нормальными ребятами, хотя точно сказать трудно, надо на них сначала в бою поглядеть. Груз сняли с лошадей и покидали в сарай, вокруг которого полковник приказал выставить двойную охрану. Кто-то спросил его о характере груза, полковник ответил, что характер груза секретный, и больше ничего не сказал. А через час прошел слух, что Лонни и Дрю привезли на базу нанотехнологические приборы наблюдения, которые потом надо будет расставить на восточной границе дистрикта, чтобы следующее эльфийское вторжение было замечено еще до того, как оно начнется. Это предположение казалось правдоподобным, потому что третьего дня полковник приказал провести конный строевой смотр - обязательное мероприятие перед плановым походом.
   А сегодня на базе появились новые гости. Их было шестеро: два рыцаря с мечами, три орка и некое неясное существо в балахоне с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Покрой балахона был женским.
   Делегация подъехала к главным воротам, и один из рыцарей, тот, что повыше, выехал вперед. Роджер Фарадей вышел к шлагбауму и обратился к предводителю со следующей речью:
   - Приветствую сэра рыцаря! Назовитесь, почтенный сэр, будьте любезны!
   Рыцарь откинул волосы со лба и продемонстрировал три красные горизонтальные полосы. Затем сказал:
   - Я Герман Пайк, дьякон ордена хранителей, рыцарь. Со мной Джон Росс, рыцарь, и четверо рабов.
   Майк Карпентер вздрогнул, ему показалось, что он ослышался. Джон Росс?!
   - Цель визита? - спросил Роджер.
   Дьякон нахмурился и ответил:
   - Тебя должны были предупредить. Радиограмма от его божественности.
   Майк вышел из караулки и крикнул:
   - Роджер, отставить, это свои! Это те самые, которые должны пароль назвать! Сэр Джон, рад вас видеть живым и здоровым!
   - Оба-на! - воскликнул второй рыцарь, который помельче, похлипче и наполовину лысый. - Майк, ты жив! Ну, вообще!
   Рыцарь спрыгнул к лошади, подбежал к Майку, они обнялись и некоторое время хлопали друг друга по спинам. Затем рыцарь отступил на шаг, оглядел Майка с ног до головы и сказал:
   - Ну ты даешь, Майк! Не верил я, что ты смог выжить в том аду! У Слайти служишь... Правильно я насчет судьбы говорил! Каждый человек - сам себе кузнец, а кто сдался, тому дорога в биореактор во имя святого Дарвина! А почему всего лишь сержант?
   - Не успел пока, - улыбнулся Майк. - Сэр Слайти все обещает лейтенантский экзамен назначить, да никак не соберется.
   - Какой красавец! - воскликнул Джон. - Герой! Герман, ты что, его не узнаешь?
   Только теперь Майк узнал второго рыцаря.
   - Сэр Пайк! - воскликнул Майк. - Извините, сразу не признал. Вы теперь дьякон...
   - У нас там много воды утекло, - сказал Джон. - Если приедешь в столицу - не узнаешь ни хрена, так все переменилось. Электрические фонари на улицах, розетки в каждом доме, радио... Ну так что, мы входим?
   - Пароль, - напомнил Майк.
   - Какой пароль? - не понял Джон. - Герман, тебе Герхард пароль говорил какой-нибудь?
   Герман отрицательно покачал головой.
   - Не знаем мы никакого пароля, - заявил Джон. - Арестуй нас пока, и доложи полковнику, что мы приехали.
   Майк укоризненно покачал головой и сказал:
   - Все шутите, сэр Джон. Арестуй... Пойдемте, проведу вас в комнату для гостей. Роджер, распорядись, чтобы из караулки прислали двух бойцов для охраны. Вы уж извините, сэр Джон, но так положено. Пока личность... ну ваши-то личности удостоверены... короче, порядок такой.
   - Я понимаю, - кивнул Джон. - Порядок есть порядок. Оружие сдавать?
   - Вообще-то положено, - замялся Майк. - Но смысла большого не вижу. Вы, сэр Джон за последнее время не ослабли?
   Сэр Герман неожиданно хохотнул.
   - Этот не ослаб, - сказал он. - Наоборот, окреп неимоверно. Так окреп, прямо слов нет...
   - Тогда оружие можно не сдавать, - разрешил Майк. - Все равно сэр Джон весь караул двумя пальцами порвет, если захочет.
   Майк поднял шлагбаум, и гости прошли на территорию базы, ведя лошадей в поводу. Электрический фонарь осветил лицо одного орка, и Майк непроизвольно воскликнул:
   - О, Длинный Шест здесь!
   - Приветствую доброго господина, - мрачно отозвался Длинный Шест.
   - Я у тебя одного раба случайно украл, - бросил через плечо Джон. - Мы когда из стада удирали, к нам Длинный Шест прибился, я думал, ты погиб, короче, приватизировал его. Извини.
   - Да ладно вам, сэр Джон! - воскликнул Майк. - Мне личный раб здесь на фиг не нужен. У вас документы на него есть? Давайте, я вам дарственную напишу!
   - Смешно, - мрачно произнес Герман. - Чтобы у Джона были хоть какие-то документы - такое только в сказках бывает.
   К этому времени они подошли к гостевой коновязи, орки-конюхи занялись лошадьми.
   - Вам сюда, - показал Майк и первым вошел в комнату для гостей.
   И едва не столкнулся с майором Кадди, заступившим ему дорогу. Майор был мрачен и зол.
   - В чем дело, Карпентер? - спросил он. - Почему оружие не собрал?
   - Эээ... - замялся Майк.
   - Отойди в сторону, Майк, - сказал Джон. - Не ругайте его, сэр, это наша вина. Позвольте, я сдам оружие лично вам.
   Майор кивнул. Джон сделал несколько неуловимых движений, похожих на фигуры варварского танца, и вдруг оказалось, что майор пришпилен к дверному полотну сразу пятью метательными ножами. Два ножа пронзили рукава полевого комбинезона, еще два - штанины на бедрах, и пятый нож воткнулся между ног, в опасной близости от майорского мужского достоинства. Джон невозмутимо отстегнул перевязь с мечом и протянул сэру Кадди на вытянутых руках, как положено по уставу.
   - Извольте принять, - сказал Джон.
   - А... У...- выдавил из себя сэр Кадди.
   - Майк, тогда ты держи, - сказал Джон и протянул меч Майку. - Теперь бластер...
   - У... О... - пробухтел сэр Кадди.
   - Кто вы такие?! - внезапно рявкнул сэр Слайти поставленным командным голосом.
   Как он вошел, никто не заметил.
   - Я вас не звал! - продолжал полковник. - Кадди, что за клоунада?! Отцепись немедленно!
   Майор беспомощно шевельнул рукой, комбинезон затрещал.
   - Отставить! - гаркнул Слайти. - Карпентер, выбрось на фиг эту селедку, и выдерни ножи из дежурного по части!
   - Осмелюсь заметить, сэр полковник, это не селедка, а очень хороший рыцарский меч, артефакт ушедшей эпохи, - вежливо произнес Джон. - Изготовлен из композитной стали по древним нанотехнологиям, очень хорошо сбалансирован. Я забыл представиться, прошу меня простить. Я Джон Росс, рыцарь, чиновник для особых поручений при бишопе Адамсе.
   Слайти скривился, будто случайно сожрал неспелую сливу.
   - Тот самый, что ли? - спросил он.
   - Полагаю, да, - скромно ответил Джон. - Вам Майк про меня рассказывал?
   Слайти перевел взгляд на Майка, тот принял стойку смирно и отчеканил:
   - Никак нет! Ну, то есть, имени не называл. Тот рыцарь, который, ну, это...
   - Скитался как сраный орк, - подсказал Слайти.
   - Ну... эээ... - замялся Майк.
   - Да, тот самый, - кивнул Джон. - Вы очень верно сформулировали, сэр, действительно, скитался как сраный орк, по-другому и не скажешь. Позвольте представить вам дьякона Германа Пайка, рыцаря.
   - Пароль! - рявкнул полковник.
   Джон и Герман одновременно развели руками. Какой-то боец, вошедший в комнату вместе с полковником и сейчас выглядывающий из-за его плеча, стал глумливо хихикать. Затем этот боец сделал шаг в сторону, и стало видно, что это декурион Лонни Зетс.
   - О, как много знакомых лиц! - воскликнул Джон. - Декурион Зетс, если не ошибаюсь?
   - Где Скользкий Джек? - спросил Лонни.
   Джон поднял брови и повернул голову к Герману, всем видом демонстрируя удивление.
   - Герман, они ничего не знают, - сказал он.
   - Радио вчера сдохло, - подал голос Майк.
   Полковник наградил его суровым взглядом, и Майк пожалел о своих словах.
   Джон улыбнулся с деланным облегчением.
   - Так бы сразу и сказали, - сказал он. - У меня спутниковый телефон с собой, можете воспользоваться... нет, это бластер, телефон в другом кармане... Лонни, ты чего дергаешься?
   Все посмотрели на Лонни, тот смущенно улыбнулся, пожал плечами и стал запихивать метательные ножи обратно в рукава.
   - Злые вы и неуравновешенные, - сказал Джон. - Вот, держите телефон. Хотя нет, лучше я сам вызов сделаю, вы же не умеете...
   Джон сделал с телефоном что-то непонятное, поверхность артефакта засветилась. Затем Джон потыкал в телефон пальцем, артефакт громко пискнул и вдруг заговорил незнакомым мужским голосом:
   - Слушаю!
   - Здравствуй, Герхард, это Джон Росс, - сказал Джон. - Меня в плен взяли.
   - Чего?! - рявкнул телефон. - Кто взял? Ты что несешь?!
   - Сэр Джозеф Слайти изволил нас с Германом взять в плен, - повторил Джон. - Говорит, мы какой-то пароль не знаем.
   - Гм, - сказал телефон. - А что, я разве Герману пароль не сказал?
   - Никак нет, ваша божественность! - отчеканил Герман.
   - Гм, - сказал телефон. - Я его уже и сам не помню. Позови Слайти к телефону!
   - Я слушаю, - сказал полковник.
   - Отряд впустить на территорию без пароля, - приказал телефон. - В остальном действовать по плану.
   - Есть впустить и действовать, - сказал полковник. - Разрешите уточнить одну деталь. В составе отряда на одного человека меньше, чем заявлено.
   - Кого потеряли? - спросил телефон.
   - Никого не потеряли, - ответил Джон. - Возможно, сэр Джозеф имеет в виду Скользкого Джека. Вы же в последний момент...
   - Да, точно! - оборвал его телефон. - Слайти, почини радио!
   - Есть починить радио! - отозвался Слайти.
   - Конец связи, - сказал телефон. - Джон, не разгроми там все, а то я тебя знаю...
   Телефон пискнул и замолк. Джон спрятал артефакт в карман.
   - Разрешите получить оружие обратно? - обратился он к полковнику.
   Полковник посмотрел на него примерно таким взглядом, каким мог смотреть на кучу дерьма, ошибочно наваленную посреди казармы.
   - Разрешаю, - сказал он. - Кто у вас старший?
   - Пока он, - ответил Джон и указал пальцем на Германа. - Но на месте командовать буду я.
   - С какого это хрена? - удивился Слайти.
   - Виноват, сэр, - сказал Джон. - Неправильно выразился. Командовать будете вы, а я буду руководить осмотром места, ну, вы понимаете...
   - Не понимаю, - покачал головой Слайти. - Его божественность говорил совсем другое.
   - Разрешите уточнить инструкции? - спросил Джон и потянулся в карман за телефоном.
   - Пошел в жопу, - сказал Слайти. - Где служил, в каком звании?
   - У кровопийц народа служил, звание - старший прихвостень, - ответил Джон. - В армии не служил. По прериям скитался, как сраный орк, а в армии не служил.
   Майк с удивлением обнаружил, что полковник Слайти смутился. Раньше видеть такое ему не доводилось, и, Майк подозревал, не доводилось никому. Впрочем, полковник быстро справился со смущением.
   - Это что за чучело? - спросил он, ткнув пальцем в закутанную фигуру, так и не показавшую своего лица.
   - Это моя наложница, - ответил Джон. - Ее зовут Аленький Цветочек, но она предпочитает откликаться на имя Алиса. Мы с ней любим ролевые игры.
   - Она жива! - воскликнул Майк.
   Поймал гневный взгляд полковника и прикусил язык.
   - Та самая, которую Смит на каторгу упек? - спросил Слайти. - Полагаю, она сейчас в розыске?
   - Да не то слово! - воскликнул Джон. - С каторги сбежала, ассасином заделалась, на дипломной работе одного чиновника замочила, он Смиту помогал казну разворовывать, а потом, совсем недавно, Джерри Брентону грязный эльфийский меч в жопу воткнула. Он после этого помер, не то от столбняка, не то от стыда.
   При последних словах полковник несколько просветлел лицом.
   - Открой личико, цыпа, - повелел он.
   Закутанная фигура дернулась, но личико не открыла.
   - Алиса, будь добра, не обижай хорошего человека, - попросил Джон.
   Цыпа открыла личико, полковник вздрогнул. Вся правая сторона рабской морды была покрыта огромным подживающим синяком, уже не синим, а желтым.
   - Она в Драй Крик эльфийского офицера в плен взяла, - подал голос Лонни.
   Полковник удивленно приподнял брови.
   - Алиса - храбрая девочка, - сказал Джон. - Настоящий ассасин, дипломированный.
   Полковник уставился Джону в глаза долгим немигающим взглядом, как у мифического удава. Затем спросил:
   - Есть хоть один закон, который вы, козлы, не нарушили?
   При слове "козлы" Герман нахмурился, но ничего не сказал.
   - Пока есть, - ответил Джон. - Но это дело поправимое.
   Джо Слайти рассмеялся и сказал:
   - Добро пожаловать в мое хозяйство. После ужина жду вас двоих к себе. Алиса, закрой лицо, не смущай людей.
  

2

   На следующее утро стала известна природа груза, который привезли Лонни и Дрю. В мешках, беспорядочно сваленных в сарае, было сто бластеров и сто очков ночного видения - примерно половина стратегического запаса вооружений Человеческой Общины на Барнарде. Некоторые очки от неаккуратного обращения с мешком поломались. Когда полковник об этом узнал, он сильно ругался.
   Бойцам первого эскадрона раздали бластеры и очки, и дали три часа на сборы. В установленное время эскадрон выступил в поход, колонну возглавил лично полковник. Также в поход отправились Лонни и Дрю, и еще два рыцаря и четыре орка, прибывшие на базу вчера вечером. По поводу их прибытия прошел странный слух, что майор Марат Кадди, который вчера дежурил по части, особо цинично обхамил рыцаря Джона, и тот то ли подверг майора содомитскому насилию, то ли как-то еще надругался. Если бы такой слух прошел про другого офицера, пришлому рыцарю не поздоровилось бы, но майора Кадди в полку не любили за излишнюю сварливость, и рыцарю Джону ничего не сделали, даже в сапоги не нагадили.
   В походе столичные гости были приданы группе управления, но конкретных заданий не получили, путешествовали как пассажиры. Орков, пришедших с рыцарем Джоном и рыцарем Германом, тоже взяли в поход, даже цыпу-наложницу, про которую говорили, что это та самая Аленький Цветочек, которая незадолго до эльфийского нашествия не дала прокуратору и была сослана на каторгу. Также про нее говорили, что она недавно засунула генералу Брентону в задний проход грязный эльфийский меч и провернула на пол-оборота, но это был явно клеветнический слух. Но его все равно радостно пересказывали, потому что сэра Брентона в полку не любили еще сильнее, чем майора Кадди. Ведь именно из-за Брентона они переносят тяготы и лишения военной службы не в комфортной столице, а в забытых богами пограничных пустошах. Впрочем, в последнее время здесь служить стало весело, не соскучишься.
   Армия шла через прерии на юго-восток в строю, предусмотренном для передвижения по вражеской территории. Головной дозор, боковые дозоры, основная колонна, обоз, арьергард - все как положено. Куда именно они идут - знали только полковник Слайти и столичные хлыщи. Лейтенант Бист однажды набрался храбрости и обратился к полковнику за разъяснением, но ответ сэра Слайти ничего не прояснил. Вот что ответил полковник:
   - Когда армия получает приказ, она идет туда, куда угодно отдавшему приказ командиру, и более никуда. Да хоть в Хелл к Сэйтену!
   Цель похода стала предметом жарких споров. Некоторые бойцы говорили, что они идут задать лопоухим конкретного скипидара на их белые задницы, потому что иначе зачем им раздали бластеры? Другие полагали, что задавать скипидара на белые задницы они будут не в этом походе, а в следующем, а этот поход типа учебный. Потому что иначе Дубовый Джозеф обязательно зачитал бы боевой приказ вкупе с мотивационной речью. На это возражали, что если сэр Джозеф вдруг прикажет идти свергать Сэйтена с его адского трона, мотивационная речь для этого не потребуется. Ибо армия, которой командует сэр Джозеф, достаточно дисциплинирована, чтобы выполнить любой приказ без всякой мотивационной речи.
   Вечером первого дня похода, когда армия расположилась на ночлег, капитан Седрик Мунлайт возвращался из отхожего места и встретил орка по имени Длинный Шест, личного раба рыцаря Джона Росса, который не дьякон, а просто рыцарь, кривоногий такой и плешивый. Капитан взял Длинного Шеста за локоть, отвел в сторонку и сказал ласково:
   - Давай, орчила, колись, куда идем, я знаю, что ты все знаешь.
   Орчила ответил ему следующее:
   - Куда иду я - это мое дело, а ты идешь на...
   Седрик не дослушал орка до конца, а сразу двинул в морду. Позже он говорил, что сделал это автоматически, не подумав. Также он говорил, что отлично видел стоящую неподалеку рабыню, закутанную в грязные тряпки, но не придал ей значения. А зря.
   - Вот же мудило человекообразное, - произнес Седрик, отвернулся от поверженного орка и немедленно получил по яйцам носком изящного девичьего сапога с вышивкой.
   Седрик непроизвольно согнулся, над его головой что-то зашелестело, и он с ужасом понял, что взбесившаяся орчанка только что вытащила из ножен его собственный меч. Он открыл рот, чтобы позвать на помощь, но передумал. Потому что остро заточенный конец его собственного меча замер, подрагивая, перед его собственным носом, и тонкие наманикюренные пальчики, сомкнувшиеся вокруг рукояти меча, держали его крепко, не как цыпа, а как воин.
   - Алиса, не балуйся! - послышался голос рыцаря Джона. - Отдай дяде меч и больше так не делай. Веди себя прилично, ты не в детском саду, а в армии!
   - Он Невилла ударил, - пожаловалась орчанка.
   - Он больше не будет, - пообещал Джон. - Дай сюда меч и больше не бери чужое.
   Седрик осторожно выпрямился, отступил на два шага и натужно прохрипел:
   - Я тебя, сука, на дуэль вызову!
   - Вот видишь, Алиса, а ты не верила, что тебя будут воспринимать как полноценного человека, - сказал Джон.
   - Да не ее, сука, а тебя! - рявкнул Седрик. - Сразу как поход закончится, в тот же час!
   Джон ласково улыбнулся и сказал:
   - Уверяю тебя, мальчик, когда поход закончится, тебе будет не до того.
   - Мальчик у тебя в штанах! - заорал Седрик.
   Рыцарь Джон улыбнулся еще ласковее и вдруг метнул меч так, как обычно метают нож. Меч пролетел между ног Седрика и застрял в высокой траве.
   - У тебя пока тоже, - сказал Джон и удалился.
   Бешеная орчанка помогла побитому рабу подняться, и они удалились вслед за хозяином. Сзади Седрика раздалось вежливое покашливание, капитан обернулся и увидел перед собой полковника Слайти, державшего в руке его меч.
   - Я тобой недоволен, - сказал Дубовый Джозеф. - Очень недоволен. Больше так не делай.
   Подбросил меч, поймал за лезвие и вручил Седрику.
   - Прошу меня простить, - сказал Седрик. - Но я этого Росса все-таки вызову.
   - Дело твое, - пожал плечами полковник. - Только сначала сдай дела Мэйдею. Нехорошо, когда подразделение остается без командира.
   - Сэр, вы в меня не верите! - оскорбился Седрик.
   - Конечно, не верю, - кивнул полковник. - Джон Росс - один из лучших бойцов Барнарда, возможно, самый лучший. Еще бы я в тебя верил...
   На следующий день Седрик старался избегать встреч с Россом, но тот явно решил его достать: стоило им случайно встретиться взглядом - ласково улыбался и махал рукой. Однажды полковник перехватил этот издевательский взгляд, нахмурился, что-то сказал Россу, тот кивнул и с тех пор вообще перестал замечать Седрика. Это было еще обиднее.
   В третьем часу пополудни третьего дня похода, когда армия пробиралась тесным проходом между двумя длинными скалами, Росс внезапно пришпорил лошадь, оторвался от тесного строя группы управления и сблизился с авангардом.
   - Сэр, ваше место не здесь, - сказал ему Седрик.
   - Лошара ты, капитан Мунлайт, - ответил ему Росс. - Очки бы надел.
   Пока Седрик раздумывал, как ответить на эту дерзость, Росс вырвался вперед, вдруг резко остановил лошадь, выхватил бластер и открыл беглый огонь. Он стрелял туда, где скалы расступались и открывали обширное поле, покрытое круглыми рытвинами непонятного происхождения. Судя по вспышкам от разрывов пулек, энергию выстрела рыцарь выставил то ли на максимальный уровень, то ли близко к тому. Седрик запоздало вспомнил, что надо или закрыть глаза, или надеть очки. Впрочем, вспышки были такими далекими, что почти не слепили.
   К тому времени, когда Седрик нацепил-таки очки, Росс уже закончил стрелять. Теперь он разглядывал долину и улыбался.
   - Гляди, капитан, как стрелять надо, - обратился он к Седрику. - Одни трупы.
   Седрик посмотрел туда, куда он показывал, и увидел, что в очках долина выглядит совсем иначе, чем невооруженным глазом. Во-первых, посреди чистого поля возвышалась невидимая обычным зрением лиловая полусфера высотой метров в пятьдесят. Во-вторых, вокруг этой полусферы по полю были разбросаны желтые квадратики: штук десять в одном месте и еще пять одиночных в разных местах. Каждый квадратик был окружен серым кругом не вполне правильной формы. Седрик попытался вспомнить, что означает желтый цвет у отметки на очках, и не смог. Зеленое - свои, а враги - то ли красные, то ли желтые...
   - Впереди все чисто! - завопил Джон, обращаясь к полковнику Слайти и рыцарю Пайку, которые тоже отделились от основной колонны и теперь быстро приближались к головному дозору.
   Через минуту Слайти остановил лошадь рядом с лошадью Джона, а еще через минуту он произнес:
   - Ну, ты снайпер. А трупы точно желтые, не красные?
   Джон рассмеялся и ответил:
   - Трупы желтые, а красные - живые враги. Уверяю тебя, Джозеф, скоро ты сам увидишь, как выглядят враги на биодетекторе.
   - Что, не добил кого-то? - спросил полковник и как-то весь подобрался.
   - Нет, здесь всех добил, - ответил Джон. - Но это только первая остановка, промежуточная, здесь я и не ждал серьезного сопротивления. Дальше будет сложнее. Но интереснее.
   Произнеся эти слова, Джон многозначительно уставился на Германа, как будто чего-то ждал от него. Тот некоторое время терпел, затем спросил:
   - Ну чего тебе?
   - Ты должен произнести ритуальную фразу, - напомнил ему Джон.
   - Ах да, - смутился Герман. - Джон, командуй.
   - Сейчас начну, - сказал Джон. - Джозеф, размести армию где-нибудь там, в долине, и пусть палатки поставят, мы здесь простоим как минимум до завтрашнего утра. Часовых много не ставь, эльфов вокруг не должно быть. А мы займемся кое-чем интересным.
   - Мы? - переспросил полковник.
   - Мы - это вот кто, - сказал Джон. - Ты, я, Герман, наши с Германом рабы в полном составе, Лонни, Дрю, еще офицеров позови... да, пожалуй, всех офицеров, кроме одного, самого бестолкового - надо же кому-то бойцами командовать. Этого, - он указал на Седрика, - не оставляй, он мне нравится. И еще Карпентера прихвати. Мы с ним в том стаде скорешились, он мне не простит, если я его не возьму на такое мероприятие. Короче, собирай команду, потом пойдем кое-куда, покажу вам кое-что интересное. Да, чуть не забыл, когда мы уйдем, вон то силовое поле исчезнет на минуту-другую, внутри станет виден разрушенный дом, маленький такой. Скажи бойцам, пусть не пугаются, ничего опасного там нет.
   Полковник не сразу бросился выполнять приказ Джона. Он долго разглядывал не в меру наглого рыцаря, затем пожал плечами, повернулся к Седрику и стал приказывать:
   - Мунлайт! Тернер на хозяйстве, остальных офицеров через час ко мне. Про силовое поле Тернеру передай, не забудь.
   - Почему через час? - спросил Джон, когда капитан Мунлайт ускакал.
   - Раньше все равно не управимся, - ответил Джозеф. - Надо место каждому взводу определить, караулы расставить... Да и на мертвяков беложопых посмотреть хочется.
   - Чего ты там не видел? - удивился Джон.
   - Такой снайперской точности, - сказал Джозеф. - Насколько я отсюда вижу, отклонение порядка двух метров на километр.
   - Полметра на самом деле, - поправил его Джон. - Я очень хорошо стреляю.
   Некоторое время они молчали, затем полковник попросил:
   - Мунлайта не убивай.
   - Да я и не собирался, - пожал плечами Джон. - Он хороший парень, только нуждается иногда в животворящем пендале. От Алисы по яйцам получил, теперь осторожнее будет и вежливее.
   - Зря ты так, - сказал полковник.
   - Давай это попозже обсудим, - предложил Джон. - Ближе к вечеру.
   Через час люди и орки, отобранные Джоном, отправились "кое-куда". Куда именно они собрались, Джон так и не сказал, дескать, быстрее дойти, чем объяснять. Только первый ориентир показал - каменные руины на берегу пересохшего ручья. В прошлом ручей этот был полноводной речкой, высокие обрывистые берега и окатанные камни внизу не позволяли в этом усомниться.
   Джон шел быстро и уверенно, будто ходил здесь не один раз. А остальные его товарищи здесь явно впервые. И спецназовцы тоже впервые. Интересно... А что это там внизу на камнях?
   - Что за труп внизу? - спросил полковник.
   - Десятник эльфийский, Карло его звали, - ответил Джон, не оборачиваясь. - Осторожнее ступайте, тут скользко.
   Джо вспомнил, что в радиограмме было ясно написано "не доверять ни в малейшей степени". Не зря его божественность написал эти слова, ох, не зря... Но непохоже, что столичные хлыщи готовят подлянку прямо сейчас. Слишком расслабленные они стали в последние пять минут, будто гора с плеч свалилась.
   Они спустились по узкой тропинке вдоль обрыва и вошли в большой и очень темный грот. Джон закричал:
   - Дом, я здесь! Открывай дверь и снимай поле!
   - Добро пожаловать домой, Джон, - ответил из глубины грота кардинал Рейнблад.
   Герман недовольно поморщился.
   - Другой голос синтезировать трудно было? - спросил он.
   - Мне этот нравится, - ответил Джон.
   Майк вздрогнул и бросил испуганный взгляд вначале на Джона, затем на полковника. Джозеф Слайти немного поколебался, затем сказал:
   - Джон, я требую объяснений.
   - Объяснения воспоследуют, - отозвался Джон. - Но попозже.
   Дальнюю стену грота прочертила сверху вниз яркая белая линия, она расширилась, и стало видно, что это не просто линия, а дверь, открывшаяся в стене. А точнее, не дверь, а сдвижной люк, как в мифических древних бункерах. За дверью был виден длинный и узкий коридор, освещенный электрическими фонарями.
   - Пойдемте, - сказал Джон и шагнул вперед. - Все объяснения внутри.
   - Что это? - внезапно вскрикнул Дрю.
   - Это кумулятивный фугас, - ответил Джон, не оборачиваясь. - Эльфы однажды пытались взорвать эту стену. Оставьте, пусть валяется.
   - Почему только однажды? - спросил Герман. - Ты говорил, они тут постоянный лагерь разбили, наверняка в грот не раз заходили...
   - Может, и заходили, - сказал Джон. - Не знаю, не интересовался.
   - Я их сюда не пускал, газом выкуривал, - прозвучал сверху голос Рейнблада.
   Слайти поднял голову и увидел, что голос звучит из-за тонкой решетки, вмонтированной прямо в потолок.
   - Наглец ты, Джон, неимоверный, - констатировал полковник.
   - Мне положено, - отозвался Джон.
   - Ты, вообще, кто? - спросил спецназовец Лонни.
   - Я Джулиус Каэссар, - ответил Джон. - Добро пожаловать на мою скромную дачку. Сохранился, к сожалению, только подземный бункер, основное здание Питер Пейн спалил, сволочь. Так что внутри будет тесновато.
   К этому времени он дошел до конца коридора, в торцевой стене которого открылся такой же сдвижной люк, как и в начале, и Джон вошел внутрь. Воздел руки к потолку и провозгласил
   - Дом, милый дом!
   Затем повернулся к товарищам и сказал:
   - Чтобы не создавать толкотни, давайте сразу определимся, кто куда. Алиса, будь человеком, пройди по коридору направо, затем в последнюю дверь налево. Там внутри робот сидит, он страшный, но ты не пугайся. Он тебя уколет иглой в руку, это больно, но придется потерпеть. Господа орки, вы идете следом за Алисой и организуете очередь. Пока не станете людьми, не возвращайтесь. Господа люди, прошу за мной по коридору налево.
   Коридор, ведущий налево, уткнулся в умеренно тесную каморку размером с типичную кухню. Стены и потолок каморки были отделаны эльфийским пластиком, у стен стояли три мягких кресла, на спинке каждого валялась непрезентабельная шапка-содомка.
   - Это шлемы грез? - изумленно спросил Лонни.
   - Да, терминалы виртуальной реальности, - ответил Джон.
   - А где провода? - спросил Лонни.
   - Они беспроводные, - ответил Джон.
   - Фигасе, - сказал Лонни и умолк.
   Джон прошел в дальний угол и уселся на пол, привалившись спиной к стене.
   - Садитесь прямо на пол, - распорядился он. - Места мало, так что садитесь теснее. Сэр полковник, смиренно прошу вас принять мои искренние извинения. С телефонным звонком Рейнбладу я вас нагло обманул. Я тогда разговаривал сам с собой.
   Джо Слайти протянул руку и отвесил Джону звонкий щелбан. Джон охнул и потер лоб.
   - Теперь мы в расчете, - сказал полковник. - Но больше не обманывай. Что ты там про Джулиуса Каэссара говорил?
   - С Каэссаром история такая, - начал рассказывать Джон. - Давным-давно, в самом конце второй эпохи разразился на Барнарде большой политический кризис. Завелись в Совете Нации два конкурирующих лидера, каждый считал себя самым главным, а между собой они собачились. Одного звали Джон Росс, и было у него прозвище Каэссар, а другого звали Арчибальд Хикс, а прозвище у него было Красс. И так они собачились, что чуть было не разразилась мировая война, экологическая катастрофа, армагеддон и Большой Песец. Но в определенный момент они решили помириться. Росс поехал на переговоры к Хиксу в будущее Чернолесье, но на всякий случай принял меры предосторожности. Заехал по дороге к себе на дачу и скопировал свою личность в память компьютера. Были и другие меры предосторожности, но на них я останавливаться не буду, потому что ни хрена ни сработало, а почему - я не в курсе. И настал бэпэ. Это была первая часть истории. Теперь часть вторая. Приехал однажды на бывшую дачу Каэссара дьякон-пилигрим по имени Питер Пейн, и был в его отряде орк-проводник по кличке Серый Суслик. И так получилось, что этот Серый Суслик был похож на Джона Росса как две капли воды. Настолько похож, что даже система охраны обманулась.
   - Джон, ты орк? - изумленно выдохнул Майк Карпентер.
   - Нет, просто тело орочье, - ответил Джон. - Тебя это беспокоит?
   Майк смущенно хмыкнул и пожал плечами.
   - Ты Джона больше не перебивай, - попросил его полковник. - А то я буду недоволен.
   Майк втянул голову в плечи и как-то весь нахохлился.
   - Умеешь ты, Джозеф, с людьми работать, - сказал Джон. - Завидую.
   - Ты давай дальше байку трави, не отвлекайся, - сказал ему полковник.
   - Дальше было так, - продолжил Джон. - Система охраны приняла Серого Суслика за Каэссара и отключила внешний периметр, то есть, силовое поле. Питер Пейн вошел в верхние помещения, нашел там компьютерный терминал, попытался подключиться, но его система охраны не признала и послала подальше. Пейну были приданы два рыцаря, один к этому времени уже помер по дурости, а второй тоже попытался подключиться, но тоже был послан. Тогда эти хмыри взяли Серого Суслика, накурили опиумом для анестезии, и подключили к компьютеру насильно. Тут-то личность Каэссара в него и вселилась. Такие дела.
   Произнеся эти слова, Джон замолк.
   - Народ требует продолжения, - сказал полковник. - Рассказывай, Джон, не ленись, интересно.
   - Да ну! - махнул рукой Джон. - Рассказывать придется долго, и не слишком это интересно, местами даже стыдно. Кстати! Майк, я перед тобой смиренно и искренне извиняюсь. Лонни, Дрю, вам я вроде еще не успел поднасрать, но тоже примите извинения на всякий случай.
   - За что вы передо мной извиняетесь, сэр Джон? - спросил Майк.
   - За то, что от нашествия не спас, - ответил Джон.
   - Да ну, нашли, чего стыдиться! - воскликнул Майк. - Это нашествие - оно же типа как стихийное бедствие, его же не вы устроили... или... ой...
   - То нашествие организовал я, - подтвердил Джон. - Признаваться в этом очень стыдно, но лгать вам я не хочу. Я и так слишком много лгал. За те дни, что я подготавливал эту нашу встречу, я совершил множество преступлений. По всем законам я заслуживаю высшей меры наказания. Если кто-то желает замочить меня прямо здесь - я не стану защищаться.
   - Гм, - сказал Седрик Мунлайт и многозначительно ухмыльнулся.
   - Джон, не юродствуй, - сказал Слайти. - Ты лучше расскажи, зачем нас сюда притащил. Я полагаю, не только затем, чтобы похвастаться?
   - Правильно понимаешь, - кивнул Джон. - В четырех днях пути отсюда находится стратегический склад тяжелого вооружения, сохранившийся с предыдущей эпохи. Он прикрыт силовым полем, потому и сохранился. Но поле я отключу, нужный ключ доступа у меня есть. Там внутри почти все виды боевой техники второй эпохи, по сто штук каждого типа. Истребители "Дельта", штурмовики "Крау", беспилотники всякие...
   - Так мы пойдем Трисама свергать? - догадался Слайти. - Это мне нравится!
   - Джозеф, разве я похож на дурака? - деланно возмутился Джон. - Ты меня разочаровываешь! Включи голову и подумай. Ну, свергнем мы Трисама, так потом придется целую кучу народа свергать: Ренйблада, Байтера, Адамса и Сэйтен знает кого еще. Получить власть легче, чем сохранить, вы уж поверьте, я знаю, о чем говорю, я уже пробовал и то, и другое. Если мы погрузимся в летающие тарелки и сразу полетим штурмовать Барнард-Сити.начнется гражданская война. Моя любимая Родина такого не переживет.
   - А что ты предлагаешь делать с этой техникой? - спросил полковник. - Оружие должно воевать, на то оно и оружие. Или хотя бы тренироваться.
   - Вот наконец-то ты начал дело говорить! - ухмыльнулся Джон. - Ты абсолютно прав, для начала мы потренируемся. На эльфах. Я уже присмотрел цель для тренировочной атаки, очень симпатичный нанозаводик, довольно большой, производительность до тысячи тонн в сутки.
   - Сомневаюсь, что его уничтожение сильно навредит Чернолесью, - подал голос Лонни. - Насколько я понимаю, этих нанозаводов у эльфов как грязи.
   - Ты ошибаешься, - покачал головой Джон. - Я из космоса разглядел только двенадцать. Есть, правда, мобильные нанореакторы, но они погоды не делают, производительность у них никакая. И с чего ты взял, что мы будем этот нанозавод уничтожать? Мы его захватим.
   - А оборонять как будем? - спросил Джозеф.
   - Для начала орбитальная бомбардировка по периметру, - ответил Джон. - Причем не "Фебосами", а нормальными мегатонными зарядами, чтобы все в труху. Потом придется зачистку делать, но ручным оружием его божественность нас обеспечил, за что ему слава, респект и благодарность.
   - А снабжение? - спросил Джозеф.
   - Нанозавод - сам себе снабжение, - ответил Джон. - На нем любое можно синтезировать: хоть жратву человеческую, хоть боеприпасы, хоть товары народного потребления. Надо только программы нужные иметь. Эльфы за годы межвременья почти все программы утратили, только и умеют пластиковые трубы клепать, да взрывчатку. Но у меня нужные программы есть, я еще в прошлой жизни сделал бэкап всем знаниям человечества, к каким имел доступ.
   - Джон, я тебя раньше забыл спросить, - подал голос Герман. - Нефть в Ноддинг Донки - твоя работа?
   - Нефть - нет, информация о ней - да, - сказал Джон. - Половина чертежей великой стройки - тоже моя работа. Но это не надо всерьез воспринимать, это устаревшие технологии, варварские, изобретение велосипеда, причем деревянного. Когда мы захватим нанозавод, все пойдет по-другому. Вы, ребята, настоящую технологию никогда в глаза не видели, потому и восхищаетесь всякой ерундой типа электричества в розетке или говорящей тарелки на стене. Но это временно.
   - Ты Фоксхантер? - неожиданно спросил Слайти.
   - О, ты тоже про него знаешь! - восхитился Джон. - Нет, я не Фоксхантер. Не знаю, кто он такой, но если бы его не было, его стоило придумать. Клянусь, я не Фоксхантер, никогда я не занимался психотропными делами. Сыворотка правды, которую я вколол пленному эльфу - это была обычная вода из водопровода. Эффект внушения сработал: эльф поверил, что это сыворотка правды, и стал себя вести соответственно. То же самое, как у жрецов вуду, когда они орков зомбируют.
   - Кардинал в курсе твоих планов? - спросил Лонни.
   - Нет, - покачал головой Джон. - Была у меня мысль ему открыться, но я не решился. Рейнблад - мужик умный и достойный, но в некоторых вопросах слишком упертый. Я его побаиваюсь.
   - А Рокки знает? - спросил Герман.
   - Догадывается, - ответил Джон. - Специально я ему ничего не говорил, а он не спрашивал. Он мужик умный, понимает, когда лучше не спрашивать, чтобы не узнать слишком много. Я его хочу вместо Трисама посадить.
   - А сам?! - изумился Герман.
   - А чего я там не видел? - улыбнулся Джон. - Сидел я на этом троне, жесткий он и гвоздь из него торчит.
   - Ну уж гвоздь-то, наверное, за миллион дней уже выдернули, - предположил Слайти.
   - Не уверен, - покачал головой Джон. - Да пусть даже выдернули... не знаю... Я, честно говоря, хочу в стране порядок навести, а потом жить-поживать тихо-мирно с Алисой где-нибудь на Лазурном Берегу, детишек растить...
   - Ути-пути, какие мы сентиментальные, - произнес Герман с неожиданной злостью.
   Джон серьезно посмотрел на него и сказал:
   - Это минутная слабость, Герман. Будь снисходителен. Когда мы выйдем отсюда, я снова стану бессердечным сукиным сыном.
   - Это правильно, - сказал Джозеф. - Иначе нельзя. Минутку поплакал, а потом снова обессердечился, и опять все хорошо.
   - Ты меня понимаешь, - улыбнулся Джон. - Какие еще вопросы будут?
   - В жопу вопросы, - отрезал полковник. - Кому интересно - потом спросят, в рабочем порядке. Командуй, Джон.
   - Что я, дурак, бойцами командовать? - улыбнулся Джон. - Ты полковник, ты и командуй. Я только общую задачу поставлю, а остальное - твое дело, ты же у нас профессиональный военачальник, не я. Дрю, Седрик, когда Алиса вернется, сдайте ей радиостанции.
   - Седрик?! - изумился Слайти.
   - Спокойно, Джозеф, спокойно, братишка, - сказал ему Джон. - Не волнуйся, расслабься, а то поднимется артериальное давление, хватит тебя кондратий, кто будет мальчишками командовать? Думал, на командиров только сволочи стучат? Это неправда, на командиров обычно стучат самые лучшие люди. Сволочей вербовать неинтересно, они своих кураторов с той же легкостью сдают при первом удобном случае. В отряде есть еще одна рация дальнего действия, но я ее пока еще не вычислил. Ребята, из вас никто Рейнбладу не стучит? Вы признаваться не бойтесь, ничего вам за это не будет, обещаю.
   - Лучше пусть этот хрен свою рацию незаметно выбросит, - предложил Герман. - Публично сознаться, что ты агент, психологически трудно, по себе знаю.
   - Это я тоже знаю, - кивнул Джон. - Но попробовать надо было, вдруг сознается?
   - Попробовал, не получилось, - сказал Герман. - Ты продолжай командовать, не отвлекайся.
   - Да я уже почти все сказал. Куда идти - Джозеф знает, я еще в Идене ему точку на карте нарисовал. Идем на склад, побеждаем эльфийскую охрану, хватаем оружие и вперед, устанавливать справедливость во всем мире.
   - В мире нет справедливости, - автоматически сказал Герман.
   - Раньше не было, а теперь будет, - улыбнулся Джон.
   В дверном проеме появилась Алиса, она больше не скрывала лицо. Ее синяк чудесным образом рассосался, но зеленые орочьи татуировки оставались на месте. Разве что чуть-чуть поблекли.
   - Джон, оно не действует! - воскликнула Алиса.
   - Успокойся, милая, все нормально, - сказал ей Джон. - Быстро только зайцы плодятся. Подожди до утра, потерпи, будь человеком.
   - Пойдемте, что ли? - предложил Джозеф. - Тернер там уже, небось, извелся. Джон, ты когда говорил, что эльфов рядом нет, ты через спутник смотрел?
   - А то! - улыбнулся Джон. - Я всегда через спутник смотрю, а то мало ли что. Ладно, пойдемте. В принципе, могу чудеса прошлого показать...
   - Ну уж нет! - воспротивился Слайти. - Незачем мальчишкам чудеса прошлого смотреть. Злее будут.
   - Как знаешь, - пожал плечами Джон. - Тогда пойдемте. Выход там же, где вход, двери я открою. Тут внизу робот живет, паукообразный такой, я его с собой прихвачу, вы не пугайтесь. И еще один робот наверху бродит, его тоже не пугайтесь.
   - Зачем нам в походе эти роботы? - спросил Герман.
   - Лишних бластеров в походе не бывает, - ответил Джон.
   Когда они шли к выходу, Седрик старался держаться подальше от полковника, но в темном гроте Дубовый Джозеф его настиг. Ухватил за локоть, прислонил спиной к стене, придвинулся вплотную и угрожающе прошипел:
   - Запомни, парень, все тайное рано или поздно становится явным. Никогда не стучи на друзей, никогда, понял! Не слышу ответа!
   - Так точно, - пробормотал Седрик.
   - То-то же, - ухмыльнулся полковник.
   Поднял руку и отвесил Седрику щелбан.
   - Все, капитан, мы с тобой в расчете, - сказал он. - Больше на меня никому не стучи. А то я буду очень, очень недоволен.
  

3

  
   Как и предупреждал Дубовый Джозеф, силовое поле, отчетливо видимое только через очки, на короткое время исчезло, и стало видно, что под ним прячется разрушенный дом. Удивительный это был дом - не деревянный и не кирпичный, а из эльфийского пластика, это сразу видно по тому, что обгорелые стены не обуглились и не растрескались, а оплавились. Но в целом полковник был прав - нет в нем ничего интересного или опасного, дом как дом.
   Армией временно командовал Билл Тернер, остальных офицеров Росс увел в каменные руины показывать что-то важное. А Билла не взяли. Потому что Дубовый Джозеф его не любит и не уважает. Хороших людей мало кто любит и уважает, не зря мама говорила маленькому Биллу: "Только нахалам и мерзавцам благоволят боги, только плохим людям дается счастье, а хорошим - нет". Тогда Билл не верил маме, думал, она преувеличивает, но теперь он твердо знал, что она была права. Ничего, Билл себя еще покажет.
   Дурацкая суета, неизбежно возникающая, когда большое подразделение переходит из одного режима функционирования в другой, отняла больше времени, чем Билл поначалу рассчитывал. Расставить караулы, распределить смены, отрядить дозоры к дохлым эльфам для сбора скальпов и иных трофеев, а потом еще уроды из второго взвода нашли большое кострище, вроде, погребальное, дескать, извольте осмотреть, сэр лейтенант. Тьфу на вас, козлы! А что делать, пришлось осматривать. Слушать доклад и кивать с умным видом: да, по всему видно, погребальный костер, вот зола, вот кости, вот остатки кожаной одежды... А время-то идет!
   Но не все так плохо. Бестолковые рутинные дела, которым, казалось, никогда не будет конца, как-то внезапно все сделались, и Билл оказался предоставлен сам себе. И тогда он, наконец, смог приступить к тому, чем следовало заняться в первую очередь. Сказал бойцам, что пойдет кое-что проверит, и направился в заранее облюбованную расщелину у самого обрыва, где внизу раньше река была. Перед входом в расщелину остановился и сорвал три больших лопуха, чтобы наблюдатели не сомневались, с какой целью сэр лейтенант пошел проверять эту расщелину. Забрался внутрь, убедился, что снаружи его не видно, и вытащил из-под камзола радиостанцию.
   Это была не просто радиостанция, а настоящее чудо техники. Артефакт ушедшей эпохи с микроядерным аккумулятором внутри, добивает до спутника из любой точки вселенной, надо только антенну правильно расположить. Вначале вытянуть на всю длину, следя, чтобы не запуталась, и закинуть, например, вот на это дерево. Вот так. И теперь нажать вот эту кнопку.
   Обычно лампочка готовности загоралась через одну-две секунды, но сейчас этого не произошло. Билл выждал десять секунд и стал смотреть, в чем дело. Передатчик исправен, процессор исправен, аккумулятор не разрядился, разъем антенны в порядке, в чем еще может быть дело? Перезагрузка... То же самое, только в профиль, как говорится. А в журнале что пишут? Гм... помехи... что за помехи? Каменные стены экранируют? Нет, не должны, сверху вон какой просвет. А в чем тогда дело?
   Шорох за спиной отвлек Билла от мрачных мыслей.
   - Кто там? - крикнул он, безуспешно пытаясь смотать антенну, зацепившуюся за колючую ветку. - Пошел прочь, козел, увижу - отжиматься заставлю, пока не сдохнешь!
   Люди - идиоты, почти как орки, никому ничего нельзя доверить. Приперся какой-то урод с очередным идиотским вопросом, вот увидит он сейчас Билла не в позе орла со спущенными штанами, а с рацией, и что подумает? Все правильно подумает, такие вещи любому идиоту понятны. Как начнет орать: "Стукач! Джудас!", и не объяснишь ему, что донос, обращенный к святой церкви, по сути, не донос, а та же исповедь, и к такому доносу обычные понятия о хорошем и дурном неприменимы, и потому... Да пошли они, козлы!
   Шорох усилился, и стало ясно, что это не шорох, а шаги, но не человеческие, не двуногие. Слава богам, не зря на вас уповал! Лисица какая-нибудь или мокрица эльфийская...
   Это была не лисица и не мокрица, а мифический робот, железный, восьминогий и паукообразный. Он стоял на тропинке, и, казалось, смотрел на Билла, хотя никаких глаз на его корпусе не было. Были там какие-то пимпочки и стеклышки, но глаза это или не глаза - Сэйтен их разберет.
   - Чего уставился, урод? - обратился Билл к роботу.
   - Сам ты урод, - отозвался робот шипящим нечеловеческим голосом. - Джудас ты недотраханный.
   - Ах ты сука! - заорал Билл и потянулся к кобуре с бластером, которую носил не подмышкой, а на бедре, как мифический ковбой, но не чтобы покрасоваться, как все думали, а потому что подмышкой у него пряталась рация, а ее на бедре на всеобщее обозрение не вывесишь.
   Робот прыгнул. Билл отскочил, увертываясь, камень под ногой дрогнул и поехал, антенна выскользнула из ладони, бластер выпал из расстегнутой кобуры, а сам Билл с диким воплем рухнул вниз. Хрустнули шейные позвонки, и снова стало тихо.
   Робот не прыгнул на Билла, ему только показалось, на самом деле робот сделал обманное прыгательное движение и остался стоять, где стоял. Постоял так еще секунд пять, затем ловко вскарабкался по вертикальной стене, поджал ноги и притворился камнем.
   Через пару минут в расщелине появились двое часовых, привлеченных воплем лейтенанта.
   - Фигасе, - сказал один, глядя вниз.
   - Ты лучше сюда посмотри, - посоветовал ему другой.
   - Фигасе, - снова сказал первый. - У, сучара!
   - Боги не лохи, - сказал второй. - Они все видят.
   - Доложить надо, - сказал первый.
   - Пока Дубовый из подземелья не вернется, некому докладывать, - заметил второй.
   - И то верно, - согласился первый. - А я все же думаю, там в подземелье золото спрятано.
   - Да пошел ты в жопу! - воскликнул второй. - Какое на хрен золото! Наноскрижали там с древними технологиями!
   Они удалились, продолжая бессмысленный спор, временно прерванный нелепой кончиной лейтенанта Тернера. Рация так и осталась висеть на собственной антенне - бойцы забыли, что ее надо забрать, а когда вспомнили, то, не сговариваясь, сделали вид, что не вспомнили. Возвращаться было лень, да и доставать ее стремно - почти над самой пропастью болтается.
   Через полчаса в расщелине появились Джон Росс и Герман Пайк.
   - Рацию прибери, - распорядился Джон. - Хорошая рация, в хозяйстве пригодится.
   - Надо еще вниз бойца послать, бластер подобрать, - сказал Герман.
   - Лучше не надо, - покачал головой Джон. - А то тоже сорвется, расшибется, будет внизу два бластера. Потом третий полезет...
   - Джон, я тебе кое-что сказать хотел, - прервал его Герман. - Ты говорил, у тебя мозг прочипован... Можно мне тоже такое сделать?
   - Нельзя, - покачал головой Джон. - Извини, Герман, я тебя очень люблю и уважаю, доверяю тебе во всем, но... лучше не искушайся.
   - Я ждал этого ответа, - мрачно произнес Герман. - Извини.
   - Хрен тебе, а не извини, - сказал Джон. - Это ты меня извини.
   Герман вздохнул и сказал:
   - Смотрю я на тебя, Джон, и знаешь, что думаю? Клоун ты, а не великий правитель.
   - Любой великий правитель - или клоун, или палач, - сказал Джон. - Третьего не дано. Люди знаешь, когда смеются? Когда слишком больно становится, настолько больно, что с серьезным лицом терпеть уже невозможно. Можно себя пересилить, попробовать сохранить серьезность до конца, но боль все равно надо куда-то девать, хоть ты тресни. А куда ее девать? Или смеяться над ней, или передавать другим. Вот и получается: или клоун, или палач.
   - Демагог ты, Джон, - сказал Герман. - А я - дурак. Ты меня столько времени за нос водил...
   - Зато ты первый, кого я перестал водить за нос, - сказал Джон. - Можешь гордиться оказанным доверием.
   - Это Скользкому Джеку надо гордиться, - возразил Герман. - Если бы не он, хрен бы ты мне открылся.
   Джон покачал головой и сказал:
   - Все равно открылся бы, но попозже. Это мероприятие в подвале я уже очень давно запланировал. Знал бы ты, как я мечтал об этом дне...
   - Догадываюсь, - хмыкнул Герман. - Может, трубку мира раскурим?
   - Давай, - кивнул Джон. - Только не здесь. Там внизу Невилл с Алисой мнутся, тоже хотят на Джудаса поглазеть, а нас беспокоить стесняются.
   - Через спутник углядел? - спросил Герман.
   Он очень старался, чтобы в этом вопросе не прозвучала затаенная зависть, но зря старался, не получилось.
   - Угу, - ответил Джон.
   Некоторое время они молчали, затем Герман сказал:
   - А интересно, этим людям новоявленным, им же какие-то фамилии придумать нужно...
   - Они уже все придумали, - сказал Джон. - Россы они теперь, как я. Говорят, ты, типа, нам как бы отец, потому и фамилия у нас будет, как у тебя.
   - Оригинально, - хмыкнул Герман. - А сам что думаешь по этому поводу?
   - А мне пофигу, - сказал Джон.
   - Пойдем, что ли, отсюда? - предложил Герман. - Слушай, Джон, прикажи Невиллу, пусть он эту антенну распутает, а то я как на нее гляну, сразу поджилки трястись начинают. Того и гляди сам вниз сверзишься. О чем этот мудила предательский думал, когда сюда лез? Предавать тоже надо с умом!
   - Когда он сюда лез, тут был ровный камень, - сказал Джон. - Сверху ни одной трещины не было видно.
   - Тоже через спутник углядел? - спросил Герман.
   - Нет, через робота, - ответил Джон. - Вон он сидит.
   И указал пальцем наверх.
   Герман задрал голову и не увидел ничего, кроме камней. Один камень выпростал металлическую руку, помахал в воздухе и снова спрятал.
   - Тот самый, которого лопоухие богом Каэссаром прозвали? - спросил Герман.
   - Да, тот самый, - кивнул Джон.
   - Я тебя ненавижу, - сказал Герман. - Как вспомню, что ты успел уже натворить... Это же в голове не укладывается!
   - У меня тоже в голове не укладывается, - сказал Джон. - И я тоже сам себя ненавижу. А что делать? Если бы оставил все как есть - ненавидел бы еще больше.
   - Тяжела участь героя, - сказал Герман.
   - Тяжела, - согласился Джон. - И это совсем не смешно.
   - А я не смеюсь, - сказал Герман. - Я тебе сочувствую. Не дай боги на твоем месте оказаться!
   Они покинули расщелину, и следующие несколько минут в ней не было никого, если не считать робота, по-прежнему изображавшего камень. А потом в расщелине появились Невилл и Алиса. К этому времени их орочьи татуировки поблекли почти до неразличимости, а кожа вокруг раскраснелась от прилива крови. У Невилла правая щека была расчесана и кровоточила, время от времени он слизывал очередную капельку крови.
   - Чего ты чешешься все время, как орк шелудивый? - обратилась к нему Алиса. - Не чешись, имей силу воли!
   - Сама ты орчанка шелудивая, - пробурчал Невилл в ответ. - Сейчас я тебя поимею, а не силу воли.
   - Не поимеешь, - возразила Алиса. - Джона побоишься.
   Невилл облизал палец в очередной раз, постоял в задумчивости, затем кивнул.
   - Ты права, побоюсь, - сказал он. - Ревновать тебя он вряд ли будет, но все равно побоюсь.
   - Почему это вряд ли? - возмутилась Алиса. - Он меня любит! А кто любит, тот ревнует! Это закон природы!
   - Ну-ну, - пробормотал Невилл. И вдруг воскликнул: - Ого!
   - Чего ого? - не поняла Алиса.
   - Рацию увидел, - объяснил Невилл. - Над самой пропастью болтается. Легко говорить: "Пойди, сними"...
   - Да ладно тебе, чего тут сложного? - сказала Алиса. - Ловкость рук и больше ничего.
   Она подошла к краю обрыва, и тут непрочный пористый камень затрещал и захрустел под ее сапогами.
   - Ой! - воскликнула Алиса и отпрыгнула назад.
   Они стояли и молча глядели на каменный карниз, такой прочный с виду, и такой предательский по сути. Невилл подумал, что многие люди подобны этому камню - на вид надежные, а чуть сильнее надавишь - сразу вся личность в труху рассыпается. А другие люди, наоборот, на вид мерзавец мерзавцем, а приглядишься получше и понимаешь, что это не мерзавец, а герой. А бывает, что человек на первый взгляд мерзавец, на второй взгляд герой, а на третий - снова мерзавец. И чем глубже проникаешь в его душу, тем больше глубинных слоев тебе открывается, и слои эти попеременно то черные, то белые, как шкура мифического зверя зебры. И в конце концов ты вообще перестаешь понимать, какой ярлык следует навесить на эту многообразную личность с богатым внутренним миром, в котором высокие чувства перемешаны с таким мерзким дерьмом, что даже издали смотреть противно. Не зря говорят, что великие люди велики во всем, в том числе и в объеме гадости на дне души. Не зря Джизес говорил: "Кто погубит свою душу ради меня, тот спасет, а кто спасет, тот погубит". И не зря святой Маркс говорил, что в борьбе противоположностей утверждается их единство. Когда Джон цитировал это высказывание, он очень хорошо понимал, о чем говорил. Очень хорошо понимал.
   - Чуть, блин, не убилась, нафиг, - сказала Алиса.
   - Хреновая из тебя коза, - сказал Невилл.
   Алиса посмотрела на него подозрительным взглядом и спросила:
   - Ты чего несешь? Какая, блин, коза! Ой, у тебя опять кровь течет!
   - Это я чешусь, - сказал Невилл и слизнул очередную каплю. - Чешется жутко.
   - У всех чешется, - сказала Алиса. - Но я же не чешусь!
   - Значит, слабо чешется, - сказал Невилл.
   - Значит, у меня сила воли есть, - возразила Алиса. - Сила воли - она в том и заключается, чтобы не делать то, что хочется, но вредно.
   - Потому ты и не куришь, - поддакнул Невилл.
   - Да иди ты! - воскликнула Алиса. - Ты тоже куришь! Только за последний час два косяка скурил!
   - И хоть бы хрен, - вздохнул Невилл. - Я вот думаю, может, эта микстура, которую нам робот вколол, может, она наркотики отключает? Куришь, куришь, а тебя все равно не прет, потому что эти нано... как их там...
   - Наночастицы, - подсказала Алиса. - Биоморфные наночастицы с псевдогенетическим кодом третьего поколения. Вот.
   - И зачем ты всю эту фигню запоминаешь? - спросил Невилл.
   - Не знаю, - пожала плечами Алиса. - Наверное, потому что память хорошая.
   - Память хорошая, а ловкость плохая, - сказал Невилл. - Не получится из тебя коза.
   - Да что ты заладил: коза, коза! - возмутилась Алиса. - Причем тут коза?
   - Коза - очень ловкое животное, - объяснил Невилл. - На Земле Изначальной козы паслись на горных склонах, отсюда и ловкость.
   - Ерунду ты говоришь, - заявила Алиса. - Во-первых, Земля Изначальная - миф. Мне Рон Вильямс говорил, что Земля Изначальная - отражение наивных мифологических представлений о счастливом золотом веке в начале времен, когда цвел райский сад и все такое.
   - Не знаю, что тебе говорил Рон Вильямс, - сказал Невилл. - Но Джон мне говорил, что Земля Изначальная - это планета у маленькой звезды в созвездии Каракатицы, и что с этой планеты прилетели на Барнард наши предки. И что на Земле Изначальной солнечный свет был не красный, а желтый, как от костра, даже желтее, и неделя длилась не семь дней, а триста с чем-то, и каждую среду становилось так холодно, что вода становилась твердой как камень.
   - Это миф, - заявила Алиса. - Твердой воды не бывает. А козы на горных склонах не пасутся, что они, дуры, по горам лазить? На пастбище удобнее пастись.
   Невилл не стал отвечать на последнюю реплику. И вообще, зря он стал спорить с Алисой. Всем известно, что самки не признают поражений в спорах, потому что самка - существо низшего порядка, и оттого испытывает чувство, которое ученые люди называют комплексом неполноценности, а неученые орки - вожжа под хвост попала. И это касается не только орочьих самок, но и человеческих женщин. Вообще, самки и женщины не так уж сильно отличаются.
   - У тебя новая татуировка уже проклевывается? - спросила Алиса.
   - Не знаю, не смотрел пока, - пожал плечами Невилл.
   - Так посмотри! - потребовала Алиса.
   Невилл расстегнул рубаху и посмотрел себе на грудь. Ничего там не проклевывается.
   - Вон он, прячется! - внезапно вскрикнула Алиса
   Протянула руку, отодвинула полу рубахи, и под ней обнаружился красный нарисованный индюк, точь-в-точь, как у Джона. Сейчас индюк повернулся к зрителям толстым задом и покачивал им туда-сюда, будто танцевал под неслышимую музыку. Затем погадил.
   - Ух ты! - воскликнула Алиса и расстегнула свою рубаху.
   - Ты что-то насчет ревности говорила... - начал Невилл, но внезапно осекся и расхохотался.
   На правой груди Алисы, прямой над соском, сидела большая и жирная нарисованная жаба. Большую часть левой груди Алисы занимала нарисованная навозная куча, над которой кружили нарисованные мухи. Время от времени жаба выстреливала нарисованный язык через ложбинку между грудями (язык при этом прикольно изгибался), подцепляла очередную муху и втягивала себе в рот.
   - Ты бы, помылась, что ли, - сказал Невилл, отсмеявшись. - Развела тут зверинец...
   У него мелькнула мысль: какая же Алиса красивая! Особенно когда стоит вот так, полуобнаженная, поддерживает груди руками и вертит их туда-сюда, силясь разглядеть татуировку полностью. То, что ниже сосков, видно ей гораздо хуже, чем Невиллу. Впрочем, ничего интересного там нет: с одной стороны болотная кочка, поросшая зеленой осокой, с другой - основание навозной кучи. Хотя нет, вот червячок прополз...
   - Это что же он со мной сделал... - всхлипнула Алиса.
   Из-под левого соска Алисы вынырнул нарисованный красный индюк, молодцевато подмигнул Невиллу, склевал червячка, распинал кучу, перетек на правую грудь, жаба атаковала, обмотала язык вокруг шеи мифической птицы, но индюк лихо напрыгнул на жабу, клюнул в темечко и стал выедать мозг. Жаба побледнела и растворилась, индюк гордо выпрямился, улыбнулся до ушей (в клюве при этом появились зубы) и на коже Алисы рядом с индюком проступила надпись. Алиса сделала странное движение, будто хотела выкрутить собственную грудь, подобно тому, как прачка выкручивает свежевыстиранное белье.
   - Я не могу читать вверх ногами! - отчаянно вскричала она.
   Надпись поползла наверх и исчезла в районе ключицы. Нарисованный индюк перестал кривляться, принял благообразный вид и замер, как обычная татуировка, на правой груди над соском.
   - Ненавижу его! - воскликнула Алиса. - За что он так надо мной издевается?
   - Уже не издевается, - поправил ее Невилл. - Джон чувство меры знает, поиздевался и хватит. Это было смешно.
   - Тебе-то смешно... - вздохнула Алиса. - А ты подумал, как я теперь буду говорить разным людям: "Глядите, я человек!", и что я им показывать буду? Сиську?!
   - У тебя красивые сиськи, - сказал Невилл. - Не понимаю, почему ты стесняешься их показывать. Сэр Рейнблад с удовольствием поразглядывает. Еще пощупает, я полагаю.
   - Да иди ты! - всхлипнула Алиса. - Хоть ты-то не глумись! Если уж подражаешь Джону, так в хороших вещах подражай! Не надо копировать его чувство юмора дурацкое, мне и так от него тошно! И не только от него!
   - Прости меня, - серьезно сказал Невилл. - Я тоже нервничаю. Мне тоже тяжело. Я за последние дни такого натворил... Хочешь, расскажу по порядку, что я делал, когда Джон меня в Эльфланд отправил?
   Алиса посмотрела в его глаза и сразу отвела взгляд. Запахнула расстегнутую рубаху, поежилась. Невиллу захотелось обнять ее, погладить по пыльным растрепанным волосам, приложить прохладную ладонь к воспаленному лбу, где догнивала почти уже неразличимая орочья жаба, склониться к милому ушку, прошептать что-то ласковое...
   - Не надо мне ничего рассказывать, - тихо произнесла Алиса. - У меня в душе своего дерьма хватает. И нечего на меня так смотреть, будто под куст затащить собрался!
   - Прости, - сказал Невилл. Немного помолчал и добавил: - Может, пойдем отсюда? Не буду я рацию эту вытаскивать, жизнь дороже. Пусть Джон сам вытаскивает, раз такой ловкий и могучий.
   Они ушли. Паукообразный робот, наблюдавший за ними все это время, перестал прикидываться камнем, ловко спустился по вертикальной стене, одной рукой подхватил рацию, другой срезал антенну, запихнул артефакт в собственное брюхо через специальный лючок и затрусил к лагерю.
  

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ПЕСНЯ НАЧИНАЕТСЯ

1

  
   - Становись! - заорал Седрик во всю глотку. - Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! Сэр полковник, личный состав батальона по вашему приказанию построен! Докладывал капитан Мунлайт.
   - Вольно, - произнес полковник Слайти нормальным человеческим голосом, не командирским. - Приготовьтесь, мальчишки, слушать боевой приказ. Но перед этим... Джон, тебе слово.
   Рыцарь по имени Джон Росс, про которого вчера офицеры рассказали много удивительных вещей, вышел из строя и встал рядом с полковником.
   - Знайте, ребята, что я - Джулиус Каэссар, - заявил он. - Не тот Каэссар, которого убил Красс Содомит миллион дней тому назад, но резервная копия личности, которую Каэссар сохранил на всякий случай. Он рассчитывал, что его друзья в случае чего пробудят его копию, и он тогда снова возглавит силы добра, но что-то у них не срослось. И настал бэпэ, и пришло межвременье. Но прошел миллион дней, и боги позволили мне вернуться. И вот я здесь, перед вами.
   Джон сделал паузу, обвел строй задумчивым взглядом, затем сказал:
   - Вообще-то, мое настоящее имя - Джон Росс, Каэссар - прозвище. Но это неважно. Вас сейчас должны волновать два вопроса - что я умею и чего хочу. Начну с первого. Я полностью контролирую спутниковую группировку. Устраивать демонстрации я сейчас не буду, потому что боеприпасы надо беречь, но когда придет время, вы в этом сами убедитесь. А придет это время очень скоро, это я вам обещаю. Далее. Я контролирую большую базу данных, содержащую почти все научные достижения человечества на момент бэпэ. В мой мозг вживлен нанотехнологический чип, с его помощью я могу мысленно управлять разными устройствами. Вот, например.
   Силовое поле, вздымающееся призрачной полусферой позади Росса и Слайти, внезапно исчезло, стал виден обгорелый пластик разрушенного дома. Вчера вечером силовое поле уже исчезало, так что вид этого дома не стал для бойцов сюрпризом, но то, как рыцарь отключил поле мысленной командой - это произвело впечатление.
   - Ох, - отозвался строй нестройным гулом.
   - Я сделал это мысленно, - сказал Джон. - А теперь я верну поле обратно, тоже мысленно. Вот так. Еще я умею управлять роботами.
   Слева и справа от Джона из травы поднялись два блестящих железных робота на длинных паучьих ногах. Слайти нахмурился - похоже, он не заметил, как они подползли.
   - Ох, - выдохнули бойцы.
   Они уже видели этих роботов вчера вечером, но мало кто представлял, насколько быстро они могут двигаться и насколько ловко прятаться.
   - А теперь я похвастаюсь еще одним умением, самым главным, - продолжил Джон. - Народная молва называет меня великим правителем. Я скажу нескромно, но честно - я действительно великий правитель. Я умнее, честнее и справедливее любого из тех, кто стоит у руля власти сегодня.
   При слове "справедливее" Герман Пайк скорчил гримасу, как будто случайно сожрал лимон, но этого никто не заметил.
   - А теперь я расскажу, чего хочу, - продолжал Джон. - Прежде всего, я хочу дать вам оружие. Не эти немощные пукалки...
   При этих словах роботы синхронно раскрыли свои железные головы (или туловища, кто их, пауков, разберет?), оттуда выпрыгнули турели с бластерами, по две у каждого робота.
   - Ох, - прокомментировали бойцы.
   - ... а настоящее боевое оружие, - продолжал Джон. - Думаете, летающие тарелки с ядерными бомбами на борту - миф? Хрен вам, а не миф! Нас ждет стратегический склад древней эпохи, мы придем туда, я сниму силовое поле, и вы сами увидите, своими глазами, всю боевую мощь наших предков! И не только увидите, но и пощупаете! Вы - лучшие бойцы Барнарда, и пусть будет так воистину! Кому, как не вам, сидеть за пультами боевых дисколетов? Знаете, куда я вас поведу? Знаете, против кого мы повернем это оружие?
   Майк Карпентер не выдержал нахлынувших чувств и воскликнул:
   - Песец Трисаму, старому наркоману!
   Другие бойцы подхватили этот вопль. Кто-то зааплодировал, кто-то засвистел, овация, короче.
   Джон дождался, когда аплодисменты и вопли начнут затихать, улыбнулся и сказал:
   - Вы не правы, ребята. Мне нет дела ни до старых наркоманов, ни до молодых, я не поведу вас в Барнард-Сити. Клянусь Тором, Шивой и Джизесом, что никогда не поведу вас свергать законную власть! Ибо стремлюсь я не к власти, но к процветанию Родины! Я поведу вас в богомерзкий Эльфланд, и знаете, для чего?
   - Истребить! Уничтожить! Стереть с лица земли! Скальпы! Скальпы! Скальпы!!! - отозвались бойцы нестройным хором.
   - Прямо как Рейнблад, - пробормотал Лонни с брезгливой интонацией.
   - А что в этом плохого? - спросил его Дрю.
   Лонни ничего не ответил на этот вопрос, промолчал.
   - Скальпы - дело хорошее, - сказал Джон. - Клянусь, скальпов в этом походе хватит на всех! Но скальпы - не самое главное в этой жизни. Я приведу вас на эльфийский нанозавод, мы захватим его и загрузим в память его компьютеров правильные программы, и придет эра изобилия, и никто не уйдет обиженным! Ибо легенды и мифы ничуть не преувеличивают то, что могут нанозаводы!
   Во втором взводе кто-то закричал:
   - Ура!
   И многие другие тоже закричали:
   - Ура! Слава Каэссару! Веди нас на нанозавод! Смерть пучеглазым! Долой Трисама!
   И многое другое в том же духе.
   Джон сказал:
   - А теперь самое главное. Я не хочу никого принуждать идти со мной. Святой Джозеф говорил: "Кто не с нами, тот против нас". А я говорю: кто не со мной, тот сам по себе, пусть идет куда хочет, хоть к Сэйтену в ад, мне нет до него дела. Но если кто решил встать под мое знамя и пойти моим путем, пусть идет до конца! Джозеф, я закончил.
   Сэр Джозеф Слайти сделал шаг вперед и провозгласил зычным командирским голосом:
   - Равняйсь! Смирно! Кто не согласен с сэром Россом - десять шагов вперед!
   Желающих не нашлось. Полковник улыбнулся и сказал:
   - Спасибо, ребята, я не зря в вас верил. Вольно! Слушайте боевой приказ.
   Боевой приказ был очень коротким. Общая задача - марш, затем занятие позиции и оборона. Соблюдать дисциплину, бдительность и конспирацию, неучтенные средства радиосвязи немедленно сдать. Детали приказа будут доведены в положенное время в части касающейся. Будущее Барнарда в ваших руках, ребята! Не посрамите честь великих предков! Я вами горжусь, бла-бла-бла... Вольно, разойдись.
   Когда все стали расходиться, Седрик подошел к Дубовому Джозефу и сказал:
   - Сэр полковник, разрешите обратиться? Разрешите уяснить мою личную роль и задачу в боевой операции?
   - Общее руководство на марше, - ответил полковник. - Точку на карте ты уже видел, а остальное определяй по собственному усмотрению. Если что, я поправлю.
   - А... гм... в бою? - спросил Седрик.
   - В бою командовать будет Джон, - ответил полковник. - А мы с тобой будем стоять рядом и восхищаться. С Джоном уже помирился?
   Седрик смущенно потупился.
   - Подойди к нему, извинись, - сказал полковник. - Это не приказ, а добрый совет. И с Невиллом тоже помирись.
   - Он же орк! - воскликнул Седрик.
   Дубовый Джозеф нахмурился и сказал:
   - Уже нет. Джон еще вчера всем своим оркам печати свел.
   - Это я видел, - кивнул Седрик. - Но я полагаю, орк остается орком, и неважно, есть у него печать или нет. Если он, допустим, грязью ее замажет...
   Полковник не дал ему договорить.
   - Во-первых, не грязью, а древней нанотехнологией, - заявил он. - Во-вторых, эти печати орки не сами замазали, а великий правитель изволил затереть личным распоряжением.
   - Мне это не нравится, - сказал Седрик.
   - Мне тоже, - кивнул полковник. - Ну и что? Вопрос не в том, нравится тебе оно или нет. Вопрос в том, готов ли ты предать всех нас из-за того, что тебе оно не нравится.
   - Да как вы могли подумать... - автоматически завелся Седрик, но осекся, потому что вспомнил, что сэр Слайти уже знает о том, как он на него стучал в администрацию кардинала.
   - Так и мог, - заявил Слайти. - Ибо сказано: "Предавший единожды предаст ныне и присно". Но Джон Росс сказал мне вчера: "Не трогай его, он хороший человек, хоть и Джудас". Вот я и не трогаю. Потому что я уважаю право достойного человека быть со мной несогласным. И ты тоже уважай.
   - Так мне теперь перед этим Длинным Шестом теперь извиняться придется? - возмутился Седрик. - И приветствовать его: "Почтенный господин"?
   - Извиняться или нет - это тебе решать, - сказал полковник. - Я бы на твоем месте извинился.
   Седрик немного помолчал, затем спросил:
   - Сэр, а вам самому эта ересь не противна?
   - Противна, - ответил Слайти. - Но я думаю, что если Джон Росс не соврал в остальных обещаниях, то эту ересь можно вытерпеть.
   - Можно-то можно... - вздохнул Седрик. - Но нужно ли?
   - Это тебе решать, - сказал Слайти. - Но запомни одно: если ты идешь в бой - занчит, ты сражаешься за правое дело. Если не уверен в своей правоте - в бой лучше не иди, все равно пользы не будет, только сгинешь бесславно. Ты уж поверь старику, я войну не только на учениях повидал, в отличие от тебя.
   - Сэр! - возмутился Седрик. - Вы, наверное, запамятовали! Я командовал эскадроном в Иденском контрударе!
   - Да какой там контрудар... - махнул рукой Слайти. - Джон мне вчера рассказал кое-какие подробности про это нашествие... Никакое это было не нашествие, а рейд, задачей эльфов было не стереть Иден с лица земли, а захватить Джона Росса. Когда мы соприкоснулись с их авангардом, они уже осознали свою неудачу и были готовы отступить. И отступили.
   - Не понимаю, - сказал Седрик. - Вчера Росс говорил, что нашествие организовал он. А теперь вы говорите, что целью нашествия было захватить Росса. Зачем?
   - Росс спровоцировал эльфов, чтобы спасти жизнь Пайку, - объяснил Слайти. - Чтобы Пайк стал ему доверять. Чтобы принял его на службу не простым бойцом, а помощником для особых поручений.
   - Но это подло! - воскликнул Седрик.
   - Подло, не спорю, - кивнул Слайти. - Политика - вещь подлая, я ее ненавижу. Потому я и полковник, а не министр.
   - Сэр, Росс идет, - сказал Седрик.
   - Ну как мое выступление? - спросил Джон Росс. - Не слишком я опозорился?
   - Отличное выступление, - ответил Слайти. - Ты, Джон, прирожденный политик. Мы с Седриком как раз только что это обсуждали.
   Седрик при этих словах саркастически ухмыльнулся. Джон бросил на него быстрый взгляд и сказал:
   - Не люблю это слово - политик. Все политики - подлецы.
   - Однако ты один из них, - заметил Слайти.
   - Знаю, - вздохнул Джон. - Ненавижу эту работу.
   - А по-моему, любишь, - возразил Слайти. - Когда ты народу мозги пудришь, у тебя лицо становится такое вдохновленное... И когда хитрые планы строишь, и думаешь, что тебя никто не видит - тоже такое же.
   Джон вздохнул еще раз и сказал:
   - И снова ты прав, Джо. Люблю и ненавижу одновременно. Ладно, ребята, давайте ближе к делу. У меня плохие новости. Я вчера одного эльфа упустил, радиста. Пока я их расстреливал, он где-то в складках местности прятался, а вылез только когда мы вниз пошли. В Чернолесье знают о нашем походе, в точке назначения нас будет ждать большая армия. Они уже начали выдвигаться из Дырявых Гор.
   - Сколько? - спросил Слайти.
   - Пока тысяча, - ответил Джон. - Но это только начало.
   - У нас сто десять бластеров, - сказал Слайти. - Прорвемся.
   - Прорваться-то прорвемся, но придется сражаться, - сказал Джон. - По-настоящему сражаться, не как в прошлый раз. Будут потери.
   - Мы бойцы, - сказал Слайти. - Надо сражаться - будем сражаться. Будут потери - значит, будут потери.
   - Завтра либо послезавтра надо остановиться на дневку, учения устроить, - сказал Джон. - Я пока понаблюдаю, как эльфы оборону организуют, а как появится ясность - потренируемся, как эту оборону пробивать. Боюсь, без помощи с орбиты не управимся.
   - Ах да, у нас же еще боевые спутники есть! - воскликнул Слайти. - Тогда точно управимся.
   - Не хотел я тяжелые боеприпасы тратить на этом этапе, - вздохнул Джон. - Их Ладно, прорвемся.
   Он ушел. Джозеф пробормотал себе под нос что-то неопределенное, и тоже ушел, в другую сторону. Отойдя от Седрика на достаточное расстояние, чтобы тот не услышал, Джозеф негромко произнес:
   - Упустил одного, как же... боевое крещение решил устроить, засранец... правильно решил, в общем-то... но все равно урод.
   Седрик отошел в сторону, расстелил на земле плащ и лег на него. Он глядел в небо, жевал травинку и ждал, когда какая-нибудь сволочь прервет командирский отдых и потребует распоряжений. Ждать пришлось недолго. Трава зашелестела под чьими-то сапогами и смутно знакомый голос произнес:
   - Сэр капитан, разрешите обратиться.
   Седрик поднял голову, сконцентрировал взгляд на лице говорящего, но ничего не разглядел - тот стоял против солнца, вместо лица Седрик видел только темный овал.
   - Ты кто? - спросил Седрик.
   - Дэниел Росс, - ответил боец. - Можно просто Дэн.
   Седрик выплюнул травинку, встал и подобрал плащ. Как же этого орка раньше звали... Помнится, особенно дурацкая кличка у него была... Лихой Плясун, что ли...
   - Что тебе от меня нужно, Дэниел Росс? - спросил Седрик.
   - Мы тут с ребятами посовещались... - сказал бывший орк. - Мы в этом походе как пассажиры идем, а по жизни мы неплохие бойцы, с бластером обращаемся лучше, чем любой из вас...
   Седрик скорчил неприязненную гримасу и сплюнул.
   - Я к полковнику уже подходил, - продолжал Дэниел. - Говорю, сэр полковник, разрешите организовать особое подразделение из бывших орков...
   Седрик сплюнул еще раз.
   - Мне, наверное, надо к Джону подойти, - задумчиво произнес Дэниел.
   - Надо - подойди, - отрезал Седрик. - А меня больше не трогай. Пошел вон!
   Дэниел вздохнул и сказал:
   - Зря вы так, сэр капитан. Джону не понравится...
   - А мне покласть, что Джону не понравится! - рявкнул Седрик. - Эскадроном командую я, и подчиняюсь я только полковнику! А если полковнику нравится великому правителю жопу лизать - я за это не в ответе!
   - Благодарю вас, сэр, за исчерпывающее разъяснение, - сказал Дэниел. - Пойду я отсюда.
   - Не "пойду отсюда", а "разрешите идти, сэр капитан"!
   Дэниел пожал плечами и сказал:
   - Как вам угодно.
   И пошел прочь.
   Седрик проводил его бешеным взглядом. Достал кисет, открыл отделение для конопли, закрыл. Открыл отделение для опиума, тоже закрыл. Первому заместителю командира неуместно упарываться прямо на марше. Но если он не упорется... Нет, это решительно невозможно терпеть!
   Седрик снова открыл отделение для конопли и стал набивать косяк.
   Дэниел тем временем подошел к Джону, седлавшему свою лошадь, и сказал:
   - Дохлый номер.
   - Я же говорил, - сказал ему Джон.
   - Невилл говорил, ты ему обещал... - сказал Дэниел, и умолк, не зная, как сформулировать дальнейшее.
   - Обещал, - согласился Джон. - Но не сразу. Людям нужно время, чтобы привыкнуть, что орки тоже как бы люди. Это в боевом братстве никто не смотрел, кто какой расы, а в армии все по-другому. Здесь у каждого второго полная башка тараканов, не надо их возбуждать.
   - Так что делать будем? - спросил Дэниел.
   - Будем делать, как я с самого начала предлагал, - сказал Джон. - Особая группа специального назначения, подчиняющаяся лично мне. Быть при мне, в пекло не лезть, повоевать еще успеете.
   - И беречь Алису, - добавил Дэниел.
   - И беречь Алису, - согласился Джон. - Если она пострадает в бою, я буду очень недоволен.
   - Полковнику подражаешь, - заметил Дэниел.
   - С кем поведешься, от того и наберешься, - пожал плечами Джон. - Что-то я не пойму, почему пятиминутная готовность еще не объявлена?
   - Потому что капитан Мунлайт на все забил и изволил покурить, - ответил Дэниел. - Вон он упарывается.
   Джон посмотрел в указанном направлении и вздохнул.
   - Сдается мне, командовать придется полковнику. Пойду-ка, распоряжусь.
   - Могу я передать, - предложил Дэниел.
   - Нет, лучше я сам, - покачал головой Джон. - Слайти тоже вашего брата не любит. Не надо провоцировать.
   - А по виду не скажешь, - заметил Дэниел.
   - Это потому что Слайти - полковник, а Мунлайт - капитан, - объяснил Джон. - Не умел бы себя сдерживать - ни за что бы полковником не стал. Присмотри пока за моей лошадью, будь добр.
   Пока Джон шел к полковнику, он еще раз глянул через спутник на цель похода. Эльфов там собралось уже две тысячи, и они не просто заняли оборону вокруг силового поля, но и начали строить полевые укрепления. И еще, похоже, минируют местность. Серьезный будет бой, очень серьезный. Пожалуй, с утечкой информации Джон переборщил. То, что он позволил радисту спастись и доложить об атаке, было правильно, но якобы случайно передать на той же частоте точные координаты цели похода - это был уже перебор. Но кто знал, что они соберут такие силы? Недооценил Джон мобилизационную готовность эльфийской военной машины, в будущей войне эту ошибку надо учесть. Ничего, прорвемся.
  

2

   Степь не горела, в ней уже нечему было гореть. Бекрайняя зеленая равнина перестала быть зеленой, ее перечеркнула серо-черная полоса, будто неведомый исполинский художник провел по поверхности планеты гигансткой кистью. Если смотреть на эту полосу сверху, из стратосферы или с орбиты, она кажется усеянной черными кляксами облаков, выстроенными в правильную прямоугольную сетку. Четверть часа назад эти облака прирастали к земле тонкими грибными ножками, но эти ножки уже рассосались, и эти облака теперь - просто облака. А еще через четверть часа порывы высотного ветра нарушат правильный порядок облаков, сомнут прямоугольную сетку, и полетят облака на восток и выпадут пеплом на склоны Дырявых Гор. Возможно, какое-то облако проползет перевалом и рассыплется над черными лесами Эльфланда. Случись это над прериями человеческой части Барнарда, пепельный снег вызвал бы панику (все люди почему-то убеждены, что "Фебосы" создают радиоактивное заражение), но эльфы вряд ли что-то заметят, очень уж густой полог образуют кроны аборигенных деревьев.
   - Я очень расстроен, - сказал полковник Слайти. - Мне стыдно. Мои бойцы - стадо баранов.
   - Не надо себя казнить, - сказал Джон. - Я ожидал чего-то подобного. Откуда им знать, что такое орбитальная бомбардировка? Человеческая природа такова, что пока жареный индюк в зад не клюнет, человека можно как угодно пугать, а он будет лишь браво ухмыляться и отвечать: "Так победим! Пыщь! Пыщь!" И хрен ему объяснишь, что мало лошади голову замотать, надо еще ее ориентировать головой прочь от вспышек, и ноги спутать, чтобы не ускакала в панике в первые секунды. И что очки при таком количестве вспышек зрение не защищают, зажмуриваться все равно надо. Если бы не тактический компьютер, рассеялись бы бойцы по степи, как народ израильский по Земле Изначальной.
   - Тактический компьютер - великая вещь, - сказал Слайти. - Просто потрясающе! Всегда знать, где кто находится и что делает, полностью видеть расположение противника в реальном времени...
   - Только не надо преувеличивать, - прервал его Джон. - Тактический компьютер показывает только тех врагов, которых видит кто-то из наших. Когда пойдет зачистка, бойцам придется смотреть в оба. Особенно арьергарду.
   - Почему арьергарду? - удивился Слайти.
   - Авангард пройдет сквозь эльфийские позиции как нож сквозь масло, - ответил Джон. - Эльфы будут ослеплены, оглушены и деморализованы. Но когда подтянутся основные силы, противник начнет приходить в себя. А когда пойдет арьергард - попытается контратаковать. В принципе, можно повторную бомбардировку провести...
   - Может, лучше без бомбардировки? - предложил Слайти. - При таком количестве бластеров, по-моему, можно одним только ручным оружием обойтись. А бомбить только особо стойкие очаги обороны. "Фебосы" заодно сэкономим.
   - Зато пульки для бластеров израсходуем почти все, - сказал Джон. - А их на том складе нет, это склад тяжелых вооружений. Ты еще учти, что в Эльфланде без орбитальной бомбардировки по-любому не обойтись. Бойцы должны научиться не бояться тяжелого оружия. И лучше будет, если они научатся этому заранее, здесь, а не в Эльфланде.
   - Так-то оно так... - вздохнул Слайти. - Но потери... Сорок процентов личного состава вышло из строя, это никуда не годится.
   - На то и учения, чтобы было трудно, - усмехнулся Джон. - В бою мы потеряем процентов десять, вряд ли больше. Сейчас я специально бомбы положил поближе к наступающим, чтобы напугать сильнее. В бою будет не так страшно. Зато прикинь, какими орлами станут те, кто выживет! А таких будет большинство. О, гляди, в квадрате 40-Е Мунлайт дисциплину восстанавливает. Минут через десять-пятнадцать они здесь появятся.
   - Мне стыдно, - сказал Слайти. - Из ста с лишним бойцов полностью выполнили задачу менее двадцати. В том числе все твои бывшие орки.
   - Мне казалось, ты уже понял, что мои орки ничем не хуже людей, - сказал Джон.
   - Понять-то я понял... - вздохнул Слайти. - Умом понимаю, но с сердцем ничего поделать не могу. Впитал с молоком матери: высшая раса, низшая раса... А ты совсем хочешь расовые законы отменить?
   - Когда-нибудь в будущем - да, - сказал Джон. - Но не сразу. Я же не дурак, я все понимаю. Тебя хоть и называют дубовым, но ты в своем полку - чуть ли не самый большой вольнодумец. С Мунлайтом хотя бы сравнить...
   - Он тебя предаст, - внезапно сказал Слайти. - Потому что ненавидит. Не за то, что ты орков людьми сделал, а за то, как ты его унизил перед товарищами. Может, устроишь с ним дуэль до первой крови?
   - В боевом походе дуэли запрещены, - сказал Джон. - Нарушение карается повешением или отрубанием головы по усмотрению командира.
   - Для такого случая можно сделать исключение, - сказал Слайти. - Джон, мне очень не нравится, что мой лучший офицер так тебя ненавидит. Он предаст наше дело при первой же возможности!
   - Предаст, - согласился Джон. - Роль у него такая - предавать. В каждом коллективе всегда есть свой Джудас, и лучше, когда командир точно знает, кто у него играет эту роль. Джудасы - они как крысы, всюду заводятся сами собой, воевать с ними бесполезно, с ними надо сосуществовать. Очень хорошо, что у нас в отряде есть Джудас. Когда я захочу сделать утечку информации, я буду знать, к кому обращаться.
   Слайти хмыкнул.
   - Так прямо подойдешь и скажешь: "Разгласи, пожалуйста, такую-то тайну при таких-то обстоятельствах?" - спросил он.
   - Нет, конечно, - улыбнулся Джон. - Я выстрою очень сложную интригу, он не поймет, что на самом деле это я к нему обратился. Я неплохо работаю с агентами, еще в ту эпоху научился. Каэссар-то в службе безопасности раньше работал. Не знал?
   - Не знал, - подтвердил Слайти. - Но догадывался. Очень уж ты похож на этих...
   - Зря ты так морду кривишь, - сказал Джон. - Работа у меня гадкая, но необходимая. Как у золотаря.
   - Золотари - это орки, - сказал Слайти.
   - А я и есть орк, - улыбнулся Джон. - Вот, гляди.
   Слайти посмотрел на Джона и вздрогнул - тот временно сформировал на челе и ланитах орочьи печати.
   - Ты с другими так лучше не шути, - сказал полковник. - Не поймут.
   - Знаю, что не поймут, - кивнул Джон. - Вот, уже стер.
   - И со мной так больше не шути, - продолжил Слайти. - Я - человек злой и циничный, но у моего задубевшего мозга тоже свой предел есть.
   - Свой предел есть у каждого, - сказал Джон. - Это нормально. У меня тоже есть, только он дальше. Иногда я думаю, а не слишком ли он далеко? Осталось ли во мне что-то человеческое или я уже не человек, а хренобог недотраханный? Ненавижу эту жизнь!
   - Ты поплачь, - посоветовал Слайти. - Очень помогает, если не злоупотреблять.
   - Пробовал, - вздохнул Джон. - Почти не помогает на самом деле.
   - Значит, плохо плачешь, - сказал Слайти. - Надо искренне плакать, с надрывом. Тогда поможет.
   - Научишь? - спросил Джон.
   Полковник рассмеялся и хлопнул Джона по плечу.
   - Сам научишься, - сказал Слайти. - Ты кто: великий вождь или пенис лошадиный? То-то же! Гляди, Мунлайт собрал-таки народ.
   - Вижу, - кивнул Джон. - Зря он так скачет, теперь-то зачем лошадей загонять? Все равно битва уже проиграна.
   - Пойду, объясню, - вздохнул Слайти. - Поедешь со мной?
   - Сам справишься, - отрезал Джон. - А я пока поплачу.
   - Только не увлекайся, - посоветовал Слайти. - А то посмотрят бойцы на великого вождя, а он весь сопливый и заплаканный.
   И пришпорил лошадь, оставив великого вождя в одиночестве.
  

3

  
   - Трехминутная готовность! - провозгласил Невилл. - Алиса, делай раз!
   Алиса спрыгнула с лошади, сняла плащ и стала обматывавать плотную ткань вокруг собственной головы.
   - Алиса, отставить! - крикнул Дик Росс, которого раньше звали Звонкий Диск. - Не портянку мотаешь, щель вон какая, ослепнешь на фиг! Перематывай заново!
   - Двухминутная готовность, - сообщил Невилл.
   - Я не успею! - воскликнула Алиса.
   - Зато я успею, - сказал Дик.
   Ухватил Алису одной рукой за рукав, а другой за ворот, потянул на себя, внезапно подставил подножку, завалил на траву и сам повалился сверху.
   - Фы фефо, офуфел фафух?! - завопила Алиса.
   Когда она начала падать, она от изумления разинула рот, туда попал угол плаща и теперь мешал говорить.
   - Тьфу! - закончила Алиса свою речь.
   Дик сполз с нее, ухватил за скомканный плащ, сильно дернул, потом сказал:
   - Нет, не успею.
   Кое-как закрутил полу плаща вокруг ее головы, надавил Алисе на затылок, пригнул голову к земле, и снова навалился сверху.
   - Храбрый ты парень, - прокомментировал Дэн.
   - И развратный, - добавил Невилл. - Минутная готовность.
   - О да, я такой! - воскликнул Дик и подвигал бедрами, имитируя непотребство.
   - Фа я фефя... - попыталась сказать Алиса, но в рот снова попала грязная тряпка, и она смогла выдавить из себя лишь шепелявое бормотание.
   - Тридцать секунд, - сообщил Невилл.
   Его голос звучал приглушенно, как будто из другого мира или во сне.
   - Отвратите, боги, святого Песца, пожалуйста, ибо уповаю на вас всею душою! - закричал Дик.
   В самое ухо закричал. Если бы голова Алисы не была обмотана тряпьем - оглохла бы.
   - А если что не так, так я эту телку в жертву принесу! - добавил Дик после короткой паузы.
   - Эх, не зря тебя Джон Диком назвал, - прокомментировал Дэн.
   - Пятнадцать секунд, - прокомментировал Невилл.
   - Ну, песец, - сказал Дик.
   Алиса вытолкнула изо рта тряпку, провела языком по зубам, пошевелила нижней челюстью, на зубах заскрипели песчинки.
   - Вот бля, - сказала Алиса.
   И тут началось.
   Стало очень светло. Толстая шерстяная ткань, обмотанная вокруг головы слоев в пять, если не больше, как бы рассосалась, и весь мир залило ослепительным светом. Алиса зажмурилась, но ничего не изменилось, веки тоже как будто рассосались. Заголосили лошади.
   - Стой, сука! - завопил Дик Алисе в ухо. - Танцор, держи ее!
   - Танцор у тебя в штанах, - отозвался Дэн. - Будешь безлошадный.
   - Алиску оседлай, - посоветовал Невилл.
   Алиса открыла рот, чтобы высказать все, что она думает о друзьях-товарищах. Но ничего не высказала, потому что пришла ударная волна.
   Будто со всей дури врезали по спине исполинской пуховой подушкой. Тяжелая туша Дика вдавила Алису в землю, по затылку сильно стукнуло, похоже, Дик мордой приложился (так ему и надо, охальнику), и загремело, и загрохотало, как в грозу, но громче, и гром то ослабевал, то усиливался, и казалось, что это не "Фебосы" рвутся, а всемогущие боги выводят чудовищными басами свою нечеловеческую мелодию. А потом кто-то перевернул Алису на спину, и стал разматывать плащ. Но это был не Дик, Дик откатился в сторону, всхлипывал и ругался.
   - Нехило любовничков приложило, - прокомментировал Дэн. - А меня почти не ударило.
   - Это интерференция ударных волн, - глубокомысленно произнес Невилл. - Помнишь, Джон на инструктаже говорил?
   - Точно! - согласился Дэн.
   Дик всхлипнул еще раз и огласил непристойную рифму к слову "интерференция".
   К этому времени голова Алисы наконец-то освободилась от плаща, она громко чихнула и сказала, обращаясь к Дику:
   - Так тебе и надо, козлу, чтобы девушек не обижал... Ой, бля...
   Она увидела одинаковые дымные грибы, выстроившиеся на поле стройными рядами, как деревья в свежепосаженном саду. Между грибами радостно плясали рыжие огненные языки, издалека казавшиеся маленькими и совсем не опасными. Кое-где в горящей траве мелькали человекообразные фигурки, бестолково мечущиеся туда-сюда. Одна за другой они падали и больше не поднимались. Вот одна из этих фигурок взвалила на плечо большую пластиковую трубу и запулила гранату прямо в ножку ближайшего гриба. Вспыхнуло, дымную ножку разорвало пополам, будто это был не дым, а неведомое животное, испуганно поджавшее культю отстреленного хвоста. Эльф-гранатометчик отбросил использованное оружие, упал на пепельное поле, немного подергался и затих.
   - Мы... ТУДА?! - всхлипнула Алиса.
   - Мы туда, - подтвердил Невилл.
   Они с Дэном распутывали передние ноги лошади Дика, которая лежала на боку, ржала и пыталась лягаться. Дик стоял, разинув рот, утирал кровавые сопли и бездумно пялился на дымные грибы. Алиса почувствовала прилив вдохновения, как той ночью в Драй Крик.
   - Дик, чего встал, жаба? - заорала она. - Помогай, давай!
   Они кое-как успокоили лошадей, погрузились и поехали вперед, туда, где над выжженой землей вздымался строй грибовидных облаков. К этому времени их уже обогнали два взвода, третий пока оставалась на месте. Этим ребятам предстоит самая трудная и опасная задача - прикрывать обоз и отражать эльфийские контратаки, которые, вероятно, воспоследуют.
   Два конных взвода мчались по серой равнине, разворачиваясь на ходу в лаву. То и дело сверкали вспышки бластеров, не очень яркие, не такие, как в Драй Крик. Во-первых, сейчас день, а не ночь, а во-вторых, Слайти запретил выставлять энергию выстрела выше второй отметки, чтобы не ослеплять лошадей. Вот кто-то сорвал с плеча лук и пустил стрелу на полном скаку. Стрела вонзилась в землю рядом с большой кочкой, эта кочка распрямилась, и стало видно, что это вовсе не кочка, а эльф-пращник. Он попытался раскрутить пращу, но не успел - на его груди расцвел огненный цветок бластерной вспышки, и рухнул поганый беложопый наземь, как чертополох подкошенный.
   - Хорошая штука этот тактический компьютер, - сказал Невилл. - Все за тебя делает, только и знай, выцеливай да на спуск нажимай. И чего Джон так волновался перед боем? Не понимаю.
   К этому времени грибовидные облака перестали быть грибовидными, их ножки отделились от выжженной земли. А на земле догорел последний огонь, потому гореть стало нечему. Кое-где продолжали слабо дымиться какие-то кусты, но в целом огненная стихия отбушевала. Конная лава перевалила через гребень холма, скрылась из виду, и сразу стало страшно. Казалось, вот откроется сейчас впереди долгожданная долина, и окажется, что все человеческие бойцы уже перебиты, а бывших орков поджидает цепь пучеглазых гранатометчиков. Алиса поежилась.
   Они перевалили через гребень, и оказалось, что ничего страшного впереди нет. Хотя нет, кое-что есть - одиночный лошадиный труп, жутко изломанный, и человеческое тело неподалеку. Остальные всадники достигли цели, собрались в кучу и сейчас спешивались.
   - Я думал, "Фебосы" минное поле начисто выносят, - сказал Невилл.
   - Начисто никто ничего не выносит, - возвразил Дик.
   Сейчас он полностью утратил свою истеричную веселость, его губы были плотно сжаты, а темные очки смотрели непроницаемо и сурово. Засохшая кровь под носом и на подбородке делала его похожим на мифического вампира.
   - А неплохо идем, - подал голос Дэн.
   - Не сглазь! - прикрикнул на него Дик. - Тот труп подорванный тоже так думал.
   - Компьютер никаких мин на пути не показывает, - сказал Невилл.
   - Тому парню он, наверное, тоже не показывал, - сказал Дик.
   И тут до Алисы дошло.
   - Мы по минному полю скачем? - спросила она.
   - О, леди догадалась! - снова развеселился Дик.
   - Не надо ее обижать, - сказал Дэн.
   - А ей меня можно жабой обзывать? - возмутился Дик.
   - За дело - можно, - заявил Дэн. - Замер, как жаба перед комаром...
   - Горячие человеческие парни, - прокомментировал Невилл.
   Подул ветер, поднял клубы невесомой серой пыли. Пахнуло жареным мясом.
   - О, кто-то в самый эпицентр угодил, - прокомментировал Дик. - А как думаете, ребята, жареных эльфов жрать можно?
   - Нельзя, - ответил ему Дэн. - Мы теперь люди, а люди других человекообразных не жрут потому что брезгуют.
   - Приколько, - сказал Дик. - Так если я умру, меня не сожрут? На костре спалят, как благородного? Ну, вообще!
   Лошади несли их легкой неторопливой рысью. То и дело глаз натыкался на эльфийские трупы, одни обгорелые и изломанные, другие как живые. По-настоящему живых эльфов не встретилось ни одного. Дэн прокомментировал этот факт следующим образом:
   - Хорошо ребята работают, чисто.
   - Даже скучно, - сказал Дик. - Оставили бы нам хоть одного.
   - Типун тебе на язык! - прикрикнул Дэн.
   - Силовое поле сняли, - сообщил Невилл. - Авангард входит внутрь.
   - Точно, - согласился Дэн после секундной паузы. - Как ты так ловко с очками управляешься?
   - Я их двадцать дней, считай, не снимал, - ответил Невилл и резко помрачнел.
   - Так мы, стало быть, победили? - спросил Дик непонятно кого.
   - Ты чего, тупой?! - возмутился Дэн. - Жаба оркоподобная! Сколько раз можно повторять? Не сглазь, сука, не сглазь, не сглазь!
   - Сам ты сука оркоподобная, - парировал Дик. - Вон, гляди, входы прорисовались! А чего их так много?
   - Сглазил, мудило, - подал голос Невилл. - Назад гляньте.
   Они глянули назад. Шесть фургонов, образующих эскадронный обоз, больше не двигались, а стояли на месте. Вокруг них суетились бойцы, они, кажется, что-то перегружали из одних фургонов в другие.
   - Что там такое? - спросила Алиса.
   - Похоже, ось поломалась, - ответил Дик. - Или колесо отвалилось. Блин, это ж сколько времени потерять придется! Бросать надо обоз!
   - Слайти в боевом приказе особо отметил, чтобы обоз не бросали ни при каких обстоятельствах, - сказал Невилл. - Потому что если у Джона что-то не заладится...
   - А что там может не заладиться?! - возмутился Дик. - Вон, поле уже отключено, чего там еще проверять?
   - Не бесись, - посоветовал ему Дэн. - Веди себя прилично, бери пример с Алисы.
   Алиса вдруг поняла, что ничего не боится и ничуть не волнуется. Как будто она уже не она, а просто кукла, за которой настоящая она с любопытством наблюдает со стороны. Доедет - не доедет, помрет - не помрет...
   - Дэн дело говорит, не бесись, - сказала Алиса. - Представь себе, что я Святая Темная Жанна, и ехай за мной.
   - Не ехай, а едь, - поправил ее Невилл.
   - В рот тебя едь, деревня бестолковая! - возмутился Дик. - Правильно говорить "поезжай".
   - Правильно не говорить, а поезжать, - сказал Невилл. - Вот и поезжай. Прямо за святой Анной.
   - Не Анной, а Жанной, - уточнила Алиса.
   - Да хоть Магдаленой, - огрызнулся Дик, и вдруг воскликнул: - Глядите, там, сверху!
   В небе между черных дымовых облаков, которые уже утратили строгий порядок, а местами даже слились в большие бесформенные конгломераты, скользила маленькая черная тарелочка. А может, не маленькая, трудно определить размер предмета, когда его не с чем сравнивать.
   - Это истребитель или штурмовик? - спросил Дэн.
   - Не знаю, - сказал Невилл. - Но он за наших.
   - Ну вот! - воскликнул Дик. - Что я говорил? Нет никаких проблем с этим складом! Древнее оружие уже в дело пошло! Бросать надо обоз!
   - Не истери, - сказал ему Дэн. - Джон лучше знает, бросать обоз или не бросать.
   - А где Джон, кстати? - спросила Алиса.
   - Сзади, у обоза, - ответил Дэн. - Разве сама не видишь? Ах да, ты же без очков...
   Летающая тарелка умчалась на левый фланг, за холм, заложила крутой вираж и полетела обратно. Из-за холма поднялось еще одно грибовидное облако.
   - А вот и контратака, - констатировал Невилл.
   - Я же говорил, обоз бросать надо! - воскликнул Дик.
   - Ты прав, - спокойно сказал Дэн. - Джон с тобой согласился.
   Бойцы, оставшиеся далеко в тылу, перестали суетиться, попрыгали на лошадей и поскакали вперед, оставив фургоны.
   - Сдается мне, нам тоже пора ускориться, - сказал Невилл.
   - Я же говорил! - повторил Дик в очередной раз. - Ходу!
   Они пришпорили лошадей и галопом поскакали туда, где их ждали гостеприимно распахнутые ворота древнего склада, а также счастье и процветание всея Человеческой Общины на Барнарде. И не только человеческой.
  

4

  
   Силовое поле сомкнулось, солнечный свет померк, землю окутало полумраком, ветер утих, все стало призрачным и нереальным.
   - Так вот оно какое, силовое поле, если изнутри смотреть, - сказал Герман.
   - Да, оригинальное зрелище, - кивнул Джон. - Я тоже раньше не видел.
   - Зря ты, Джон, волновался, - сказал Слайти. - Прошли сквощь эльфов как нож сквозь масло.
   - Но без обоза, - уточнил Джон. - И если бы я не смог штурмовик в воздух поднять - хрен бы дошли, кровью бы умылись по полной программе.
   Мутная поверхность силового поля осветилась оранжевой кляксой. Раздался басовитый гул, словно исполинский божественный палец тронул неимоверно толстую гитарную струну.
   - И чего им неймется? - проворчал Слайти. - Давно пора понять, что его так не пробить.
   - Это от отчаяния, - сказал Джон. - Битву они проиграли вчистую, да еще узнали под конец, какие именно сокровища хранятся в этом пузыре, и что попали эти сокровища в грязные лапы неблагословенных низкорожденных, то есть нас. Есть от чего придти в отчаяние. Они, правда, бластеров захватили до пяти штук...
   - До семи, - уточнил Слайти. - Два придурка свои оружия по ходу скачки потеряли, дебилы косорукие. Как обустроимся, прикажу выпороть перед строем.
   - Может, вниз пойдем? - предложил Герман. - Не терпится уже на чудесные сокровища посмотреть.
   - Ну, пойдемте, - согласился Джон. - Джо, ты Седрика уже проинструктировал? Занимать только отведенные помещения, в незнакомые коридоры не входить, на кнопки не нажимать, воду и сухпаек экономить...
   - Да чего его инструктировать? - махнул рукой полковник. - Сам все понимает, не маленький. Хороший командир растет.
   - Как знаешь, - пожал плечами Джон.
   Они спустились по лестнице в короткий горизонтальный тоннель. Торцевая стена тоннеля была не каменная, а железная, и на ней горела тусклая желтая лампочка. Джон подошел к стене, ткнул в лампочку пальцем, она покраснела, и стало ясно, что это не просто лампочка, а кнопка. За стеной что-то зашумело, цвет лампочки изменился на зеленый, звякнул невидимый колокольчик, стена поползла в сторону. Это, оказывается, была не стена, а сдвижная дверь во всю стену.
   Герман молниеносно выдернул бластер из кобуры, Джон столь же молниеносно ударил Германа по запястью, оружие брякнулось на бетонный пол.
   - Во-первых, это зеркало, - сказал Джон. - А во-вторых, в замкнутых помещениях надо хвататься не за бластер, а за ножи. Бери пример с Джо.
   Герман обернулся и увидел, что Джо Слайти стоит в оборонительной фехтовальной стойке, в правой руке у него меч, а в левой метательный нож.
   - И точно, зеркало, - согласился полковник.
   Принял нормальную стойку, вложил меч в ножны и стал запихивать нож обратно в рукав.
   - Чуть не поубивал нас всех, дурилка, - сказал Джон.
   - Извините, - смущенно пробормотал Герман. - Не ожидал... А на кой здесь зеркало, да еще такое большое?
   Невидимый колокольчик снова звякнул, дверь дернулась, пытаясь закрыться, но Джон сунул руку в ее проем, и дверь передумала.
   - Заходим, - сказал он. - Герман, подбери оружие, не забудь. Я не знаю, зачем в лифтах раньше зеркала ставили. Наверное, просто традиция. Я должен был вас предупредить. Простите, ребята, запамятовал.
   На боковой стене лифта выстроились в вертикальную колонку шесть кнопок. Джон нажал самую нижнюю, колокольчик звякнул, дверь стала закрываться.
   - А чего оно позвякивает все время? - спросил Слайти.
   - Предупреждает, что двери откроются или закроются, - объяснил Джон.
   - А зачем? - спросил Слайти.
   - Тут есть другая дверь? - спросил Герман.
   - Понятия не имею, почему так, - ответил Джон. - Просто традиция. Другой двери тут нет, но если в лифте дверь одна, принято говорить, будто их несколько. Тоже традиция.
   Лифт покачнулся и поехал вниз. Цифра -1 на маленьком экранчике над кнопками сменилась цифрой -2. Лифт остановился.
   - Ты, вроде, минус шесть нажимал? - уточнил Слайти.
   - Это бойцы балуются, - сказал Джон. - Если кнопка вызова нажата снаружи, лифт останавливается на промежуточных этажах, подбирает попутчиков.
   - Разве бойцы не на минус третьем? - спросил Герман.
   - Бойцы везде, - ответил ему Слайти. - На то они и бойцы. Знаешь, чем боец отличается от ребенка? Двумя вещами - пенис больше и меч настоящий. А в остальном то же самое.
   Звякнул колокольчик. Дверь поехала в сторону, постепенно открывая интерьер минус второго этажа.
   - Тут тоже зеркало, - сказал Герман.
   - Здесь-то откуда? - удивился Джон.
   И тогда Герман понял, что это не зеркало. Но было уже поздно. Эльф поднял бластер и выстрелил.
   Время растянулось, как эльфийская резина в сильных руках, например, Звонкого Диска, который нынче отзывается на имя Дик. Вот пулька врезается в заднюю стену лифта - БОММ! Белая железная стена становится красной, а краска превращается в дым - ПЫХХ! Метательный нож Джона, кувыркаясь в полете, ударяет рукояткой по стволу бластера - БДЗЫНЬ! Вот другой метательный нож втыкается в мертвенно-белое эльфийское горло чуть ниже кадыка - ЧПОК! Вот Джон вылетает из лифта в нелепом горизонтальном прыжке из низкой стойки, а подошвы его сапог дымятся - ПЫЩЩЬ! Вот Герман вдыхает вместо воздуха огонь - ЫЫЫ! И все.
   Нет, не все. Вот Герман катается по каменному полу, как раздавленный червяк, и кричит - ААА! А Джон с размаху бьет его сапогом под дых - БДЫЩЬ! И лезвие меча сверкает в полумраке подвала - ФЬЮУУ, ХРЯП, ФЬЮУУ, ХРЯП! И кто-то хватает расслабленное тело Германа и волочит по скользкому окровавленному полу к докрасна раскаленному лифту, и в ноздри ударяет жуткая вонь паленого мяса - ФФФУУУ! И завывает сирена - ВУУ, ВУУ, ВУУ! И нечеловеческий компьютерный голос бесстрастно сообщает, что на территории объекта замечены эльфийские диверсанты, вооруженные бластерами, и обещает передать их местонахождение в самое ближайшее время, а пока просто боевая тревога. А потом вдруг Герман понимает, что ему БОЛЬНО!!! И теряет сознание.
  

5

   Это была маленькая комнатушка с голыми металлическими стенами и четырьмя люминисцентными светильниками на пластиковом потолке. Вдоль двух стен стояли длинные лавки, обтянутые искусственной кожей. Где-то наверху шумел вентилятор, втягивая конопляный дым сквозь решетку в центре потолка. Это была одна из немногих комнат на объекте, где можно было нормально курить, не рискуя задохнуться собственным дымом. Правда, пепельниц не было, так что пепел стряхивали прямо на пол. Нехорошо, не по-военному, но терпимо - надолго задерживаться на объекте никто не собирается, так что загадить комнату по полной программе просто не хватит времени.
   На скамейке по левую сторону от входа сидели Джон Росс, Алиса Росс и Невилл Росс. На противоположеной скамейке сидели Дэниел Росс, Ричард Росс и Седрик Мунлайт. Они молча курили, и лица их были мрачны.
   Джон поискал глазами отсутствующую пепельницу, хмыкнул и разжал пальцы. Окурок упал на пол. Джон собрался было раздавить его ногой, но вовремя вспомнил, что на ногах у него не сапоги-говнодавы, а сочащиеся гноем бинты. Отдернул ногу, некоторое время созерцал дымящийся окурок, затем вытащил из кармана носовой платок и шумно высморкался. Снова воцарилось молчание.
   Алиса положила ему ладонь на колено и сказала:
   - Не расстраивайся ты так. Со всеми бывает...
   Джон криво ухмыльнулся и сказал:
   - Ты так говоришь, будто я ребенок, который невзначай описался. А из-за меня люди чуть не погибли. А один таки погиб. Я тут планы строю, мир завоевываю, счастье и процветание организую, а сам... Свиньями мне командовать, а не людьми.
   - Джо и Герман еще живы? - спросил Седрик.
   - Ну да, - пожал плечами Джон. - Что им будет? Наносыворотка заработала, выделяет в кровь все, что нужно. Антибиотики, наркотики, антидепрессанты... Жить будут.
   - То есть, они просто искалечены? - спросил Невилл.
   - Да, на некоторое время, - кивнул Джон. - Там внизу экзоскелеты есть, я приказал роботам подготовить два экземпляра. Как ребята в сознание придут, так и примерим. Герман, думаю, начнет ходить уже завтра. И протезы рук для полковника тоже есть. Хорошие протезы, с нейропортом, как настоящие руки, даже сильнее.
   Дик Росс нервно рассмеялся.
   - Так, стало быть, Герман и Джо даже не искалечены? - спросил он. - Просто легко ранены?
   - Не легко, - покачал головой Джон. - Руки-ноги быстро не отрастают, до полного восстановления дней двести пройдет, не меньше. А до того придется в экзоскелетах ходить, как терминаторам мифическим. Полковнику еще придется протезы менять по мере отрастания...
   - Эта медицинская технология теперь всем доступна? - спросил Дэн.
   - Всем, - кивнул Джон. - Но в рамках имеющихся производственных мощностей. А их, считай, почти нет. Когда нормальный нанозавод захватим, тогда можно будет нейропротезы тысячами штамповать, а пока это дело штучное. Нам повезло, что они на этом складе нашлись.
   - Мы неуязвимы, - сказал Дик.
   - А вот это - опасное заблуждение, - возразил Джон. - Будь там не двое пострадавших, а трое - третьего я бы не успел спасти. Полковнику и так повезло невероятно, еще несколько секунд, взрывной выброс токсинов и здравствуйте, края удачной охоты.
   - Сам-то как? - спросил Дэн. - Ты когда ковыляешь, на тебя смотреть страшно.
   - Страшно - не смотри, - пожал плечами Джон. - В целом я себя неплохо чувствую, боль купирована, а больше ничего не беспокоит. Физически не беспокоит, я имею в виду.
   - А что не физически? - спросил Дэн. - Все прошло отлично, потери... Но какая битва без потерь?
   - Я должен был это предусмотреть, - сказал Джон. - Когда я планировал операцию, я особо отметил, что силовой колпак надо открывать только на короткое время, чтобы эльфийские диверсанты не успели проникнуть внутрь. Я же понимал, что не смогу сразу установить контроль над всеми входами. И когда обоз застрял, я должен был не ждать у моря погоды, а сразу принимать решение. Либо сразу приказать оставить фургоны, либо перебросить часть людей на охрану входов. А лучше и то, и другое вместе. А я растерялся.
   - Осмелюсь заметить, сэр Джон, на вашем месте растерялся бы любой, - подал голос Седрик. - Кроме мифического Мойше Даяна.
   - Он не мифический, - заявил Джон. - Но это неважно. Видишь ли, Седрик, меня не то беспокоит, что я недостаточно богоподобен во всезнании и предусмотрительности. Меня беспокоит то, что мои планы построены на том, что я должен быть богоподобен, и я не понимаю, как ослабить это ограничение. До сих пор боги мне помогали, первые этапы моего плана выполнились легко, просто невероятно легко. Вначале боги послали Германа, случайно заехавшего в Иден по своим делам, потом они послали Рона Вильямса и все последующие разборки... Еще легенда о Фоксхантере хорошо легла в расклад. Раньше я не думал об этом всерьез, но теперь понимаю, что как-то незаметно привык, что у меня все получается как в сказке: что ни пожелаю - сбывается наилучшим образом. Но белая полоса рано или поздно должна была закончиться. И вот она закончилась.
   - Это была случайность, - сказал Дик.
   - Нет, не случайность, - покачал головой Джон. - А точнее, случайность, но ожидаемая, естественная. А то, что раньше таких случайностей не было - вот эта случайность была неестественная. Я делал ошибки одну за другой, и я начал терять контроль над ситуацией. Рейнблад меня почти вычислил, ему не хватило буквально десятка дней. А если бы Алиса не подслушала его разговор с Пейном, он бы меня точно вычислил.
   - Лонни говорит, Рейнблад неплохой мужик, - сказал Седрик.
   - Не спорю, неплохой, - кивнул Джон. - Но есть несколько вопросов, в которых мы с ним расходимся. Когда большой нанозавод станет нашим, это перестанет быть важным, но пока... Я даже Скользкого Джека зарубил, чтобы Рейнблад не узнал обо всем раньше времени.
   Седрик присвистнул и сказал:
   - Ну, вы даете, сэр Джон!
   Джон поморщился и сказал:
   - Хватит называть меня сэром. Боевое братство не нуждается в чинах.
   Седрик нахмурился.
   - Боевое братство - это для орков, - сказал он.
   - Нет, - покачал головой Джон. - Боевое братство - это для людей. Жаль, что ты пока этого не понимаешь. Но я тебя не осуждаю, вытряхнуть предрассудки из головы - дело непростое и небыстрое. Но ты справишься.
   Седрик помолчал, затем сказал:
   - Его божественность не простит вам Скользкого Джека.
   - Я надеюсь, все же простит, - сказал Джон. - А если не простит... Давай лучше не будем о грустном.
   - Пойду я, посмотрю, как там у ребят, - сказал Седрик.
   Резко встал и ушел.
   - Нехороший он человек, - сказал Дэн, когда за Седриком захлопнулась дверь. - Предаст он нас Рейнбладу.
   - Нормальный он человек, - возразил Джон. - Не суди да не судим будешь. А если предаст - значит, на то божья воля.
   Дик глупо хихикнул. Достал кисет, стал сворачивать очередной косяк.
   - Кажись, Дика пробирать начало, - прокомментировал Дэн. - А я уж думал, конопля негодная. Курим, курим, а толку никакого.
   - Это от нервного напряжения и испуга, - сказал Невилл. - Я когда Джона в первый раз встретил, тоже потом долго накуриться не мог.
   Джон ласково улыбнулся. Дик хихикнул еще раз.
   - Ты бы завязывал, - посоветовал Дэн. - Ты с тех пор, как орочьих печатей лишился, такой странный стал, будто все время накуренный. Имя себе выбрал...
   Дик пожал плечами, травка из набиваемого косяка посыпалась на пол.
   - Ты чего делаешь?! - возмутилась Алиса. - Чего продукт переводишь?
   - Ладно, уговорили, - пробормотал Дик.
   Закрыл кисет, запихнул во внутренний карман. Посмотрел на рассыпанную коноплю, хихикнул. Помолчал немного, затем сказал:
   - Странно это очень. Я как будто не расу сменил, а весь мозг целиком. Будто вытащили из черепа всю начинку, а вместо нее другую засунули. Никогда не думал, что так будет. Джон, ты мою Бродячку человеком сделаешь?
   - Обязательно, - кивнул Джон. - Но не сразу. Специально возвращаться в столицу я ради нее не буду, извини. Придется подождать.
   Дик улыбнулся, его лицо на мгновение стало детским.
   - Подожду, - сказал он. - Вон, Алиса ждала-ждала, и ничего, дождалась. А я чем хуже?
   - Кстати об Алисе, - встрял в разговор Дэн. - Алиса, ты извини, что я над тобой подшучивал. Мы думали...
   - Что я с головой не дружу? - спросила Алиса.
   Дэн смущенно кивнул.
   - Пойду-ка я посплю, - сказал Джон. - Все равно башка не варит, эндорфинов в крови больше, чем кислорода. Невилл, Дэн, помогите, пожалуйста.
   - Дэн, сиди! - резко заявила Алиса. - Я сама помогу. Ты со мной нянчился, теперь моя очередь за тобой ухаживать. Давай, Длинный... гм... Невилл, встаем осторожненько, и за руку его придерживай!
   Они встали, Джон повис между ними, одной рукой обнимая Невилла, другой - Алису. Сделал первый шаг, и стало видно, что пока Джон сидел, под его ступнями образовались лужицы желто-коричневого гноя. Алиса вспомнила, как выглядели ноги Джона без повязок, и споткнулась.
   - Лучше бы Дэну позволила, - сказал Джон.
   Алиса не видела его лица, но по голосу поняла, что он ласково улыбается, а в его глаза светится любовь.
   - Никому тебя не отдам, - прошептала Алиса, и ее горло перехватил внезапный спазм.
   - Ты только не расплачься, - попросил Джон.
   - Не дождешься, - заявила Алиса. - Я девушка серьезная и целеустремленная. Сначала до постели тебя дотащу, уложу, утку поднесу, а потом уже плакать буду.
   - Утку не надо, - сказал Джон. - Не настолько я плох, чтобы под себя ходить.
   - Не настолько?! - воскликнула Алиса. - Да у тебя на пятках кожи вообще не осталось! Гноище сплошное! Сам-то видел?!
   - Ожог третьей степени - это не хухры-мухры, - глубокомысленно произнес Джон. - Особенно инфицированный. Да не дергайся так, уронишь! Не сдохну, не дождетесь. А если сдохну... гм... Дэн, Дик, вы тоже слушайте, сейчас кое-что важное скажу.
   - Может, не стоит прямо в коридоре? - спросил Дэн. - Подслушает кто еще...
   - Не подслушает, - заявил Джон. - В этом крыле никого, кроме нас, нет, я это точно знаю, система охраны врать не будет. Вот что я вам скажу. Если я, не дай боги, помру...
   - Не помрешь, - быстро сказала Алиса.
   - Не помру, - согласился Джон. - Но если вдруг. На моей бывшей даче в памяти компьютера сохранена моя личность. Копия старая, надо было обновить, но не до того было... Я всех вас записал в память системы охраны и снял ограничения на доступ к моей памяти. Если, не дай боги, помру, любой из вас сможет меня воскресить. Надо будет придти в Плохое Место, компьтер вас впустит, и потом надо будет сказать компьютеру, что нужно сделать. С собой возьмете какое-нибудь тело, какое не жалко.
   - А тело зачем? - не понял Дик.
   - Чтобы моя личность вселилась, - объяснил Джон. - В себя не вселяйте, мне неприятно будет пожирать душу друга. Я, правда, не буду знать, что вы мои друзья, копия-то старая, еще той эпохи...
   - Ты тут пессимизм не разводи, - оборвал его Дэн. - Ишь чего удумал, помирать собрался! Если прежде меня помрешь, я тебе в краях удачной охоты лично задницу надеру! Нечего нюни распускать! Тебя Алиса любит, а ты помирать собрался!
   - Спасибо, Дэн, - улыбнулся Джон. - Ты настоящий друг. А теперь тащите меня дальше.
   Они потащили его дальше, и каждый шаг Джона оставлял на полу грязный след. "Когда дотащим, надо будет перевязку сделать", подумала Алиса. А потом она подумала, как будут выглядеть его ноги теперь...
   - Алиса, не дергайся, - сказал Джон. - Ничего непоправимого не произошло, уже послезавтра я буду нормально ходить. Нанотехнологии - великая вещь, еще круче, чем тактический компьютер. Ты бы лучше за Джозефом ухаживала с тем же энтузиазмом. Ему тяжелее приходится.
   - Я его не люблю, - сказала Алиса. - А тебя люблю. Потому ухаживать буду за тобой. А Джозеф и без меня справится, он такой дубовый, что его хрен чем прошибешь.
   - Это иллюзия, - сказал Джон. - Вспомни, каким дубовым я был в Барнард-Сити в первые дни.
   Алиса засмеялась. Затем посерьезнела и сказала:
   - Думаешь, он тоже играет? Вы, мужики, такие забавные... Будто соревнуетесь, кто из вас самый дубовый.
   - Не дубовый, - поправил ее Джон. - Это называется "мужественный".
   Невилл рассмеялся и сказал:
   - Ты лучше так не шути, а то уроню.
   - А я и не шучу, - сказал Джон.
   - Схожу-ка я Германа проведаю, - сказал Дик.
   - Наконец-то! - сказал Джон. - Я все ждал, когда ты догадаешься.
   - А чего ждал-то? - удивился Дик. - Мог бы подсказать.
   - В делах дружбы подсказки неуместны, - заявил Джон. - Ты либо сам знаешь, что делать, либо не знаешь, и тогда это не дружба, а Сэйтен знает что.
   - Блин! - мрачно произнес Дик. - Дружба, блин... А ведь действительно дружба... Я же теперь тоже человек... Никак не могу привыкнуть.
   - Никто не может, - сказал Джон. - Но придется. Я тоже долго не мог привыкнуть, что почти бог.
   - Но теперь-то привык? - спросил Невилл.
   - Нет, - покачал головой Джон. - К таким вещам привыкнуть невозможно. Но к тому, что ты не говорящая скотина, а полноправный человек - можно и нужно. Ну, чего замерли? Тащите меня дальше!
   На этом беседа закончилась. Дик и Дэн куда-то ушли, Невилл и Алиса притащили Джона в их с Алисой комнату, уложили на кровать, затем Невилл ушел, а Алиса легла рядом. Джон вскоре заснул, и лицо его перестало быть бравым, а стало измученным. Алиса лежала рядом, смотрела на любимого и тихо плакала. А потом тоже уснула.
  

6

   - Не отчаивайся, - сказал Герман. - Попробуй еще раз.
   - Да чего тут пробовать... - проворчал Джозеф.
   Однако попробовал. Стакан хрустнул и рассыпался мелкой стеклянной трухой. Джозеф автоматически разжал пальцы и отпрянул. Посмотрел на ладонь, будто ожидал увидеть кровавые порезы, но никаких порезов там, конечно, не было. Только едва заметные царапины на металле.
   - Ну вот, а ты боялся, - сказал Герман. - Не работает нейропорт, не работает... Все работает, только обучать надо было дольше. А ты сразу сдался.
   Джозеф тем временем шевелил своей металлической рукой в разных направлениях, сгибал и разгибал пальцы, затем коснулся пальцем носа и воскликнул с крайним изумлением:
   - Я чувствую!
   - Это тебя глючит, - возразил Герман. - Железка не чувствует.
   Из-под кровати раздался голос робота:
   - Это нейропротез с обратной связью. Осязательные датчики подключены к нейропорту. Но не до конца. Надо продолжить обучение.
   - А это как? - спросил Джозеф.
   - Щупать различные предметы, совершать различные движения, - объяснил робот.
   - Помастурбируй, - посоветовал Герман.
   Джозеф в ответ пожелал ему нехорошего.
   - Свинья ты неблагодарная, - сказал Герман. - Я тебе добра желаю, а ты меня посылаешь. Стыдно должно быть.
   Джозеф выдал длинную тираду, составленную исключительно из непристойных слов.
   - Эй, робот! - позвал Герман. - У Джозефа мозги замкнуло, мы его теряем!
   - С ним все нормально, - возразил робот из-под кровати. - Это нормальная эмоциональная реакция.
   - Скучные вы все, и чувства юмора у вас нет, - заявил Герман. - Покурю-ка я еще.
   - Алкалоиды из ушей попрут, - сказал Джозеф. - Ты тут уже так накурил, что дышать нечем. Сижу и балдею.
   - Вижу я, как ты балдеешь, - сказал Герман. - Грустный у тебя балдеж и унылый. Сидишь, ругаешься... Кстати, каннабиноиды к алкалоидам не относятся, у них атома азота нет.
   - Иди в жопу, алхимик, - сказал Джозеф.
   - Вот, - сказал Герман. - Сидишь и ругаешься, сидишь и ругаешься... Добрее надо быть. И целеустремленнее. Тебе робот что сказал делать? Протез тренировать. А ты что делаешь?
   Джозеф внезапно спрыгнул с постели и ринулся к Герману. Схватил его за запястья, сильно дернул на себя, Герман взвизгнул.
   - Ты что творишь, терминатор недотраханный?! - завопил он. - Руки обломаешь на хрен! Завидно, что они у меня целы остались? Так нечего было на горячий металл раком вставать, содомит несчастный!
   Джозеф разжал пальцы и сел обратно на свою кровать.
   - Сам ты содомит, - сказал он. - Извини.
   - А прикольно, - сказал Герман. - Ты заценил, как экзоскелет поет, когда ты движешься?
   Джозеф вытянул ногу, она издала мелодичное посвистывание.
   - Теперь заценил, - сказал он. - И правда прикольно.
   Внезапно Герман стал серьезным.
   - До сих пор не могу поверить, что жив, - сказал он. - Если бы этот ниндзя пучеглазый выставил энергию чуть мощнее...
   Джозеф улыбнулся и сказал:
   - Мощнее некуда, это предельная мощность была. Нам повезло, что лифт металлический, а то порвало бы в лоскуты всех троих. Ты что, не знал? Когда бластерная пулька в металл ударяет, вся энергия в тепло переходит, а ударной волны нет. Это физика.
   Герман встал и прошелся по комнате взад-вперед. Искусственные ноги мелодично посистывали при каждом шаге. Внезапно Герман ударил ногой в стену на уровне груди, металлическая ступня громко звякнула. Затем Герман провел серию ударов против воображаемого противника. Ноги работали безупречно.
   - И зачем мне теперь нормальные ноги? - риторически вопросил он.
   - Чтобы не свистеть при каждом шаге, как ежик резиновый, - ответил Джозеф.
   - Приношу извинения за доставленные неудобства, - подал голос робот из-под кровати. - Срок годности протезов истек сто тысяч дней назад, прокладки немного рассохлись. Я могу провести ремонт, но это займет пять суток.
   - Хрен тебе, а не пять суток, - сказал Джозеф. - Лучше коленками свистеть, чем на карачках ползать. Вот когда у меня свои ноги отрастут, а потом какой-нибудь хрен их снова отстрелит, вот тогда ты протезы сделаешь, чтобы не свистели!
   Джозеф подвигал металлическими пальцами и задумчиво произнес:
   - Интересно. Седрик говорил, что ему Джон говорил, что руки у меня будут помаленьку отрастать. А протезы останутся те же самые. Я что буду, как горилла мифическая, сам себе пятки чесать, не нагибаясь?
   Герман расхохотался и сказал:
   - Да ты по жизни горилла, только не мифическая, а дубовая!
   Джозеф нахмурился и сказал:
   - Я серьезно.
   - Если серьезно - я понятия не имею, - сказал Герман. - Может, протезы будут укорачиваться по мере необходимости, а может, Джон тебе другой комплект подберет. А может, будешь реально чесать себе пятки как горилла. Слушай! Попроси Джона, пусть он тебе для члена сделает протез с нейропортом! И подлиннее. С потенцией проблем не будет, женщины будут любить, отсосать сможешь сам у себя, если вдруг захочется...
   Джозеф состроил злую гримасу и грозно клацнул металлическими пальцами.
   - Извини, - сказал Герман. - Что-то я злой сегодня и нервный... Покурить, что ли... Может, сходим, Джона проведаем? Доложить надо, что протезы прижились, все в порядке, воевать уже пора.
   - Джон отдыхает, - сообщил робот. - Когда он проснется, я ему доложу.
   - Удивляюсь я, как он сумел от того выстрела увернуться, - сказал Джозеф. - Везучий он бес.
   - Чему тут удивляться? - пожал плечами Герман. - У него же мозг прочипован. У тебя руки терминаторские, а он весь такой. Скорость реакции невероятная. Видел бы ты его в бою...
   - Он не увернулся от выстрела, - сказал робот. - У него ожоги третьей степени обеих ступней. Выздоровление займет не менее двух суток.
   - Еще двое суток здесь сидеть, - вздохнул Герман. - Ни пожрать, ни покурить толком...
   - На минус четвертом уровне есть курительная комната с удовлетворительной вентиляцией, - сообщил робот. - А перелет в Иден не связан с выздоровлением Джона. Я прогнозирую, что он отдаст приказ, как только проснется.
   - Перелет? - переспросил Джозеф. - Мы полетим на этих... летающих тарелках?
   Робот ответил лаконично:
   - Да.
   - Никогда ни на чем не летал, - сказал Герман. - Интересно, ими трудно управлять?
   - В ручном режиме - трудно, - ответил робот. - В автоматическом - легко.
   - Прикольно, - сказал Герман. - Прикинь, Джозеф, сидят там твои бойцы, занимаются боевой учебой, и тут мы такие с понтом на летающих тарелках...
   Джозеф нахмурился.
   - Надо будет бойцов предупредить, - сказал он. - А то как бы стрельбу не устроили...
   - Испугаются, - сказал Герман. - Двести боевых тарелок - такая сила...
   - Мои мальчишки не испугаются, - заявил Джозеф. - Они такого слова не знают. Им все едино - что двести боевых тарелок, что Люцифер с крыльями, до последней пульки будут отстреливаться. Я их неплохо воспитал.
   - Ладно, разберемся как-нибудь, - отмахнулся Герман. - Джон что-нибудь придумает. А прикольно! Как подумаю о том, что Джон запланировал, начинаю себя чувствовать, как персонаж народной песни про героев.
   - Майк Карпентер мне рассказывал, как он с Джоном в Оркланде общался, - сказал Джозеф. - Среди прочего он говорил, что Джон такой афоризм выдал: "Пусть я скитаюсь, как сраный орк, но потом обо мне сложат песню". Это когда Майк на него катить начал из-за какой-то ерунды.
   - Прикольная будет песня, - сказал Герман. - И что-то мне подсказывает, что она уже начинается. Пойдем все же покурим. Эй, робот, где там эта комната с нормальной вентиляцией?
   Робот объяснил, и они ушли курить, посвистывая экзоскелетами. А через три часа Джон проснулся, узнал, что Герман и Джозеф готовы к путешествию, и объявил двухчасовую готовность. Песня началась.
  

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ

   Огромное спасибо Евгению Харитонову, a, AEnt, reylby, yaceya, Алексею, Андрею, Антону Ю.К., Владу68, Кильке, Т с lib.ru, barma_glott, ugryumy, wi1d_wind с livejournal.com, rodonist с wordpress.com. Благодаря им в тексте стало гораздо меньше опечаток, сюжетных ляпов и непонятностей, и почти никто не разговаривает сам с собой.
Оценка: 6.00*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"