Сумерки - первые предвестники наступающей ночи медленно, но неотвратимо наползали на окружающий мир. На безоблачном небе высыпали звезды, со стороны моря потянуло приятной прохладой. Легкие порывы ветра проникли в открытое окно и начали ласкать разгоряченное тело юной девушки, погружая её в восхитительную негу чувственного наслаждения.
Эрикси свободно раскинулась на ложе, слегка прикрытая мягким покрывалом из собственных волос цвета спелой пшеницы. Тело её было полностью обнаженным, золотистая кожа гармонировала с белоснежной тканью простынь. Девушка прибывала в приятной полудреме, какие обычно случаются после продолжительных и страстных любовных утех и завершающего их сильнейшего плотского наслаждения. Оглушительная, но вместе с тем гармоничная трель сверчков за окном в купе с доносящейся издалека чарующей песней свирели ласкали и убаюкивали.
Любовник и господин Эрикси, почтенный всадник (1) Марк Фоллий Цинна покинул её несколько минут назад. Его семя ещё не успело впитаться лоном девушки, на своих грудях, губах и бедрах, она ещё ощущала жар его поцелуев. Всего месяц назад Эрикси и помыслить не могла, что её господин, да и мужчины вообще способны доставить такое удовольствие. Девушка жила тихо и спокойно на загородной вилле господина, помогала старой Иокрии на кухне и вдруг, в одночасье её жизнь изменилась. Месяц назад Марк Фоллий Цинна приехал из города, проверить, как идут дела в его сельских владениях. Последний раз он посещал виллу более десяти лет назад, когда был ещё жив его отец. Все эти годы загородными владениями семьи Циннов управлял грек Алквид.
Как обычно, вдвоём с управляющим они обошли обширное хозяйство, побывали в конюшне и в хлеву, посетили кузницу и маслодавильню, пекарню и прядильню, мельницу и мастерскую по изготовлению посуды. Заглянули и в эргастул, где прикованные цепями к каменной стене находились три несговорчивых раба. А потом, когда проходили через сад, что окружал виллу полукольцом, господин обратил внимание на одну из рабынь, что встретилась им там. То была юная девушка, свежая и прекрасная, как только что распустившаяся роза. Она кормила и поила белых голубей и птицы ласково ворковали вокруг, признавая единственно её своей госпожой и богиней.
При виде стройного юного тела, облаченного в короткий хитон, что плотно облегал прекрасно развитые груди девушки, её тонкий гибкий стан, крепкие сильные бёдра и оставлял открытыми значительно выше колен длинные стройные ноги, Марк Цинна забыл обо всём. Когда же, она взглянула на него, римский господин мгновенно утонул в глубине огромных, синих, лучистых глаз юной красавицы. И он, уже не представлял, как будет обходиться без этих, ещё по-детски припухших коралловых губ, нежного овала юного личика, волн золотистых волос, ниспадающих на обнаженные плечи девушки и ее спину ниже пояса.
- Что за прекрасная нимфа в моём саду? - воскликнул Марк Цинна, охваченный волнением и возбуждением одновременно.
Юная рабыня смущённо покраснела и опустила глаза, как всякая стыдливая девица, которой однако, приятна похвала в её адрес, прозвучавшая из уст мужчины.
- Это Эрикси, - ответил управляющий. - Дочь иллирийки. Не помните?
- Припоминаю, - кивнул Марк Цинна, действительно вспоминая красивую молодую рабыню из Иллирии, что купил когда-то его ныне почивший отец. Уже тогда, она носила под сердцем дитя, отцом которого был по её словам славный и отважный воин из числа тех, кого римляне называли либурнийскими пиратами и разбойниками. Самому Марку было тогда восемнадцать лет. - Стало быть, это её дочка? Как подросла! И похорошела! А где же сама иллирийка? Как там её звали?
- Аринна, - напомнил грек. - Умерла шесть лет назад.
- Вот как? Что же случилось?
- Болезнь её одолела. Долгий и мучительный кашель с кровью.
- Не печалься, - возложив руку на голову девушки, сказал Марк Цинна. - Здесь никто не обидит тебя. Сколько лет тебе?
- Пятнадцать, господин, - ответила Эрикси поклонившись и все также пряча глаза.
Её свежесть и юность, её красота, совершенно вскружили Марку Цинне голову.
- Пришли её ко мне через час, - велел он Алквиду.
В тот же день Эрикси лишалась невинности, что впрочем, ничуть её не опечалило. Особой боли она тоже не испытала, хотя кровавые пятна на простынях хозяйского ложа остались в изобилии.
И вот, уже месяц, лишь изредка отлучаясь по делам Марк Цинна жил на вилле и почти каждый день Эрикси являлась к нему, или он приходил в её маленький гинекей (2), где они отдавались во власть Эроса. Девушке нравился её господин, хотя она и побаивалась его, ни на минуту не забывая, кто она, и кто он.
Марк Цинна был высок и крепок, постоянная верховая езда, плавание и военные упражнения развили в нем ловкость, выносливость и крепость мускул. Волосы его, правда, были, уже редки не смотря на то, что он только достиг тридцатилетнего возраста. Но, как Эрикси уже успела убедиться, внешность - это у мужчин не главное. Хотя, признаться, другой её любовник из числа рабов, нравился ей всё-таки больше. В искусстве любви он был равен господину, но превосходил его красотой.
Клеон из Киликии.
Черноокий, смуглокожий красавец с длинными кудрями цвета вороньего крыла. Его Родина была столь далека от Сицилии и столь загадочна, что когда Клеон рассказывал о ней, Эрикси его слова казались сказкой. И не удивительно, ведь девушка почти ничего не видела кроме виллы на которой прожила всю свою пока недолгую жизнь, да Аграганта (3), куда ездила пару раз вместе с управляющим и несколькими рабами. Рассказы же Клеона о высоких горах, вершины которых искрятся снегом и льдом, о долинах, поросших сосновым лесом, о глубоко врезающихся в берега бухтах и кораблях, смело бороздящих морские просторы, казались девушке чарующим сказочным сном, как и свобода, о которой Клеон тоже немало говорил.
Что такое свобода? Эрикси не знала этого. Её мать когда-то была свободной. И Клеон - киликийский пират, тоже не был рожден в неволе. Он говорил о возможности всецело распоряжаться собственной жизнью, о возможности отправиться куда угодно, никому не кланяться и не перед кем не стоять на коленях, вымаливая прощения за малейшую оплошность. Он тосковал по свободе, грезил ею и ненавидел римлян, лишивших его права распоряжаться собственной жизнью и судьбой.
Как и большинству молодых рабов, принадлежащих рабовладельцам Сицилии, Клеону было поручено присматривать за козьим стадом. Каждое утро вместе с двумя-тремя товарищами он выгонял коз пастись на сочные травяные луга, что раскинулись к северу от виллы по берегам реки Галик (4). Вечером пастухи возвращались усталые и с нетерпением ждали утра, чтобы вновь отправиться на луга, где у них было, хоть какое-то чувство свободы. Другим рабам, работавшим на вилле, так не повезло. В гончарной мастерской, на мельнице, на скотном дворе или в пекарне везде за ними наблюдали надсмотрщики, не упускавшие ни единой возможности прогуляться плетью по спинам невольников. Управляющий Алквид был ещё более жесток. По его приказанию за малейшую провинность человека могли бросить в холодный сырой эргастул, лишить и воды и пищи. Именно так и заболела Аринна - мать Эрикси. Она отказала в близости управляющему, долго и настойчиво добивавшемуся её расположения. Сначала, женщина могла рассчитывать на защиту Валерии Цинны - покойной супруги хозяина у которой состояла в личном услужении, но после смерти госпожи Алквид совсем распоясался. В конце концов, видя неуступчивость гордой варварки, он пришёл в ярость и приказал приковать её цепями в эргастуле. Три дня Аринна провела в холодной темнице. И после этого у неё появился сильный кашель день ото дня становящийся все более мучительным.
Когда матери не стало Эрикси долго плакала, внезапно осознав со всей отчетливостью, что в этом жестоком мире она теперь совершенно одна. Старая Иокрия пожалела сиротку и взяла её под свою опеку. С тех пор Эрикси помогала ей на кухне, да присматривала за голубями. Алквид почти не вспоминал о ней, да и управляющего девочка видела редко и по возможности старалась не попадаться ему на глаза. Решение господина сделать Эрикси своей наложницей заметно расстроило грека. Он сам рассчитывал получить от девушки то, в чем отказала ему когда-то ее мать. Приезд господина был так некстати!
Приятную дремоту Эрикси прервало, что-то холодное и скользкое, упавшее ей на голый живот. Она тихо вскрикнула и вскочила на ложе. Комната была погружена в полутьму, лишь огонёк крохотного масляного светильника, подвешенного возле двери, немного освещал помещение. По потолку, выложенному мозаичными плитками скользили тени, в открытое окно вместе с теплым ветерком проникал аромат сирени и в ночи, ни стихая ни на мгновение звучала песня цикад.
Рука потревоженной девушки нащупал маленький речной голыш. И тут, она улыбнулась. Клеон!
Эрикси выглянула из окна. Он стоял внизу, обратив в её сторону свое красивое и вместе с тем мужественное лицо. У него были черные глаза, обрамленные на удивление длинными и пушистыми ресницами, коим позавидовала бы любая женщина, нос с благородной горбинкой, жесткие скулы, придающие лицу Клеона особую мужественность и тонкие губы, в улыбке очаровывающие, а изогнутые в гневе, делавшие облик Клеона опасным и даже хищным. Длинные кудри ниспадали ему до плеч. Клеону было двадцать шесть лет. Он был высок и очень крепок, тело его - словно отлитая из бронзы статуя Аполлона. Короткий хитон из грубой шерсти, едва прикрывал его наготу, оставляя обнаженными до плеч его мускулистые руки и крепкие, голые до колен ноги. Обут он был в солеи (5), а в руках держал венок из луговых трав.
- Моей богине! - воскликнул Клеон и бросил венок девушке.
Она со смехом поймала его и водрузила на голову.
- Могу я войти к моей красавице?
- А ты помылся? - игриво спросила она и сморщила носик. - А то в прошлый раз от тебя невыносимо разило козами.
- От господина лучше пахнет? - притворно обиделся Клеон и начал карабкаться вверх, цепляясь за крепкие виноградные лозы, что тянулись по обе стороны от окна.
- Конечно. Господин намащивает свои волосы благовониями, а массажист Фастий втирает каждый день в его кожу ароматные масла.
- Он, как женщина! - презрительно бросил Клеон, забираясь в комнату. Киликиец привлёк к себе девушку и припал к её губам. Поцелуй был долгий и страстный. Руки Клеона, грубые и шершавые скользнули по её обнаженной спине и далее вниз к упругим выпуклым полушариям её ягодиц. От него пахло луговыми травами, морем, солнцем и ветром. Таков, наверное, и запах свободы о которой грезил её возлюбленный.
- Я скучал, - забормотал он, пряча лицо в её светлые волосы и ища губами нежную шейку. - Очень скучал.
- Я тоже, - откликнулась она.
- В самом деле? Разве господин не посещал тебя не далее, как пару часов назад?
- Посещал. И что с того? Или ты ревнуешь?
- Ревную! - жарко воскликнул Клеон. Руки его, жадно тискали её полные упругие груди. - Ненавижу этого римского пса! Твоё тело до сих пор пахнет им!
- Перестань, - простонала Эрикси, чувствуя, как её охватывает волна возбуждения. - Он хозяин. Ему все дозволено. Смирись и не ревнуй. Я ведь всё равно твоя.
- Да, моя! - почти закричал он, стягивая с себя хитон. - Хочу тебя! Моё семя заполнит твоё лоно и мой запах будет теперь на твоей коже!
Она сладострастно застонала, ощутив животом, как напряжена его плоть. Боги одарили Клеона большим членом и невероятной выносливостью. Эрикси знала, что уснуть ей удастся, лишь незадолго до рассвета. Но она, не жалела об этом. И она, была под стать своему любовнику. Боги щедро одарили девушку, не только красотой, но и любвеобильной страстью, достойной легендарных нимф.
В течении многих часов, любовники наслаждались друг другом и наконец насытившись ненадолго уснули, когда до рассвета оставалось чуть больше двух часов.
Перед самым восходом солнца Клеон пробудился, вскочил и начал быстро одеваться. Ему нужно было успеть к завтраку и после отправляться на выгон коз. Эрикси, разбуженная его вознёй приподнялась. Лежа на боку и упираясь в постель локтем, она сладко потянулась всем телом и спросила:
- Уже уходишь? Как быстро летит время, проведенное в удовольствиях.
- Да, мне пора, - пробормотал Клеон. Он наклонился и поцеловал девушку, вложив в этот поцелуй всю нежность своих чувств к ней. После, киликиец пошарил в своём вещевом мешке и вытащил оттуда красивый серебряный браслет в виде ящерки, глаза которой были из синих прозрачных камней.
- Возьми.
Он надел его девушке на запястье правой руки. Серебряная ящерка, изображенная с поразительной точностью, красиво переливалась, когда солнечные лучи касались поверхности браслета.
- Откуда он у тебя? - удивилась Эрикси, любуясь переливами.
- Вот, достал, - неопределенно ответил Клеон и добавил: - Для тебя.
- Где же?
Клеон молчал и хмурился. Похоже, ему не хотелось отвечать. Но когда Эрикси начала расспрашивать с ещё большей настойчивостью и в глазах её промелькнула тревога, он все же рассказал.
- Вчера днём мы пригнали коз к подножью холмов, что поднимаются за озером. Мои товарищи Левкий и Каст остались со стадом. Я же, отправился осмотреть окрестности. Вскоре вышел к широкому ручью и услышал голоса. Они раздавались выше по течению. Мне стало любопытно. Я осторожно двинулся в ту сторону и вскоре увидел уютную полянку. На ней устроились отдохнуть двое путников. Мужчина и женщина. У женщины той и был браслет.
Он замолчал и в комнате повисла тишина. Наконец, Эрикси дрожащим голосом спросила:
- И что ты сделал?
- Я забрал у неё этот браслет. Забрал, чтобы подарить тебе.
- И путники согласились отдать?
- У них не было выбора, - жестко усмехнулся Клеон.
Выражение его лица, его взгляд и интонация не понравились Эрикси.
- Что ты сделал с ними? - в ужасе зашептала девушка, похолодев. - Скажи, что?
- Я не мог допустить, чтобы они кому-то рассказали.
- Ты убил их?!
- Пришлось это сделать.
- О боги! - тихо воскликнула Эрикси. В её глазах был теперь только страх. - А если всё-таки кто-то узнает? Эти люди, наверняка были свободные граждане.
- Они были римлянами, - прорычал Клеон. - Знаешь скольких моих друзей римляне убили или продали в рабство? Да, я отправил парочку этих тварей в Аид! И что с того?
- Но... Это опасно, - девушка была в замешательстве. - И потом, разве виноваты те путники в том, что ты стал рабом?
- Все римляне виноваты! - Клеон в ярости потряс кулаком. - Все до единого должны умереть. Что ты знаешь о жизни тысяч несчастных, проданных в рабство? Знаешь ли ты, как хозяева издеваются над своими рабами? Они их травят собаками, жгут заживо и распинают на крестах. Я слышал в Энне (6) живёт некий Дамофил. Этот изверг совершенно отказывает в пище и одежде собственным рабам! Он лишает их всякой возможности, просто существовать. И что остается делать этим несчастным? Стоит ли удивляться, что рабы устраивают разбои на дорогах и даже нападают на виллы. Скажи, как ещё жить обреченным?
Эрикси не нашлась что сказать. Всю свою жизнь она провела на вилле, никогда ни в чем не нуждалась, не знала лишений и голода. Когда была жива мать, она её всячески оберегала, да и хозяйка была добра к ним. Эрикси не пришлось видеть ни крови, ни побоев, ни цепей, хотя конечно она знала, что провинившихся рабов Алквид наказывает на скотном дворе и людей держат в эргастуле. За высокой глинобитной стеной, что отделяла дом и сад от хозяйственной части виллы был другой мир, полный гармонии, тишины и спокойствия. Эрикси сама росла, как цветок, о котором заботятся, который холят, лелеют и защищают. И вот теперь, пришло время, когда ей видимо, придётся столкнуться с жестокостями мира. Не зная, что сказать Клеону этому, уже тертому жизнью калачу, девушка решила сменить тему.
- Ты говорил про Энну. Ну, там где этот Дамофил живёт... А правда, что там же живёт и один сирийский маг? Я слышала от женщин, что он делает разные чудеса. Может глотать и изрыгать огонь, предсказывает судьбу, лишь посмотрев человеку в глаза, разговаривает с животными и птицами? Вот бы взглянуть.
- Да, есть такой чародей, - кивнул Клеон. Он, как-то сразу оживился и повеселел. - Его зовут Эвн. Хозяин его Антиген - богатый и жестокий господин. Эвн и вправду родом из Сирии, кажется из Апамеи (7). Так я слышал... Среди сирийцев полным полно всяких магов, чародеев и колдунов. Я часто встречаю пастухов других хозяев. Иногда они приходят издалека. Много чего рассказывают. Говорят, грядет великое время. Грядет освобождение, что сделает всех людей свободными и братьями. Эвн так говорит. Со всей Энны и её округи, и даже из более отдаленных мест приходят сотни, тысячи рабов послушать его.
- И ты веришь в это? Ты веришь в то, о чём говорит Эвн?
- Не знаю, - покачал головой Клеон. - Но, хотелось бы верить. Я многое бы отдал, чтобы снова вкусить свободы.
- А что тебе не нравится сейчас? - искренне удивилась девушка.
- Я хочу снова быть свободным человеком! - воскликнул Клеон, но тут же, спохватившись перешёл на шепот: - Ты не сможешь меня понять, увы. Ты родилась в неволе и не знаешь иной жизни. Но я тебе говорю, свобода - это всё. Ради свободы можно и жизнь отдать.
Они снова помолчали, думая каждый о своём. Потом, взглянув на небо, уже ставшее совершенно светлым на горизонте, Клеон сказал:
- Возьми мой подарок и ничего не бойся.
- Я не могу, - девушка сняла браслет и протянула ему. - Не могу его взять.
- Это потому что он с руки мертвой римлянки? - прищурился Клеон, не спеша забирать свой подарок обратно.
- Нет, не поэтому, - соврала Эрикси и продолжила, уже вполне искренне: - Я не могу носить его. Все увидят, начнут расспрашивать. Что я отвечу тогда? А если, допрос начнёт Алквид?
- Да, об этом я не подумал, - кивнул Клеон. - Впредь, надо просчитывать каждый шаг. Спрячь браслет. Надевай, когда я буду приходить к тебе.
- Хорошо, - кивнула Эрикси и сунула подарок любимого под матрац.
Поцеловав девушку ещё раз, киликиец ловко и бесшумно выскользнул в окно. Эрикси снова раскинулась на ложе. Вытащила браслет, одела его и начала любоваться. Яркие блики играли на полированной поверхности украшения. Эрикси размышляла над словами Клеона. Он много чего ей говорил, но его рассуждения о свободе будоражили и волновали девушку больше всего. Свобода!
Возможность жить и распоряжаться собою. Но так ли это на самом деле? Не тешит ли себя Клеон напрасными надеждами? Может ли человек быть свободным вообще? От других людей - возможно. Но ведь есть еще боги. Есть ещё Мойры, плетущие нити человеческих судеб. Не являются ли все люди, живущие на свете на самом деле рабами тех, кто выше их? Может, человеку лучше, когда жизнь его определена кем-то? Тогда она видится простой и понятной. А что будет, получи она, Эрикси вдруг свободу? Что тогда? Возможность распоряжаться собственной жизнью одновременно притягивала и пугала Эрикси. Устав от раздумий, девушка, в конце концов, опять уснула. Ей снился огромный цветочный луг без конца и без края, безоблачное небо над головой, легкий ветер трепал её одежду, возле ног бежал быстрый прохладный ручей. Весь мир был открыт. Иди куда хочешь. Но Эрикси боялась. Она, так и осталась сидеть возле ручья, любуясь тем, что могла охватить взором и собираясь с мужеством, чтобы, в конце концов, когда-нибудь все-таки шагнуть за горизонт.
(1)Римский всадник - привилегированное сословие в древнем Риме, часть патрицианской знати, стоявшей по рангу, только ниже сенаторов.
(2)Геникей - женская половина дома. В данном случае имеется в виду комната.
(3)Аграгант - древний город основанный греками на Сицилии. Расположен на южном побережье острова. Совр. Агридженто. После Второй Пунической войны окончательно попал под власть Рима.
(4)Галик река на Сицилии. Совр. Платани.
(5)Солеи - простые кожаные, грубые сандалии с двумя ремешками. Обувь обычно носимая рабами и чернью.
(6)Энна - город, расположенный почти в центре Сицилии. Во времена владычества Рима был большим и процветающим муниципалитетом.
(7)Апамея - в данном случае имеется ввиду город на севере Сирии на реке Оронт.
ГЛАВА 2
Утро выдалось прекрасное: солнечное, но не знойное, наполненное радостным щебетанием птиц, жужжанием и гудением насекомых в саду. Для Эрикси почти каждое утро было таким: спокойным и светлым. Но для большинства других рабов, оно ничем не отличалось от других, уже ни единожды проклятых, ставших словно одним бесконечным днём, наполненным страданиями и болью.
На поля под присмотром надсмотрщиков погнали сотни людей, где они до самого заката будут ковырять землю мотыгами. В кузницах в невыносимой жаре, в дыму и чаду закованные в цепи люди проводили от зари до заката.
На мельнице труд был одним из самых невыносимых: мужчин и женщин там впрягали, как животных, в упряжки и им предстояло вращать тяжёлые жернова. Чтобы рабы, постоянно мучимые голодом не могли съесть пригоршню муки, им на шеи надевали собаку - большой деревянный хомут. Из-за этого проклятого колеса у несчастных не было никакой возможности поднести руку ко рту. И спрятать пищу, они тоже не могли, поскольку приковывали их нагими.
Тяжек был и труд строителей: одни добывали камень в гористых местностях и каменоломнях, целый день до изнеможения работая кирками, другие, словно тягловые животные тащили на себе здоровенные каменные блоки к месту постройки, третьи обтесывали глыбы, чтобы придать им нужную форму и размер, четвертые строили, укладывая камень за камнем возводя фундамент и стены, подгоняя блоки друг к другу, также с учетом форм и размеров.
Не менее изнурительный труд ждал строителей дорог и колодцев, заготовителей древесины и добытчиков песка и глины. На кухнях villa rustica (1) с утра, тоже кипела работа, как и в мастерских по пошиву и починке одежды и обуви. На villa fructuaria (2) наводили порядок в амбарах, дети и подростки тащили корзины с собранными накануне маслинами и оливками к маслодавильням, а целые партии рабынь отправлялись в сады за новым сбором. Из помещений сыроварен тянуло дымом и кислым молоком. А рабы, занятые на работах по заготовке продуктов не знали отдыха и вечером, когда с пастбищ пригоняют скот.
Пожалуй, менее изнурительная работа выпала на долю пастухов. Их, можно было считать счастливчиками. Уходили они на вольный воздух на целый день и прибывали вдали от виллы, а главное от глаз ненавистных надсмотрщиков. И хотя жизнь их часто подвергалась опасности из-за нападения, то диких зверей, то грабителей, часто им приходилось терпеть лишения и непогоду, у пастухов была, хоть какая-то свобода.
Одетые в шкуры волков или вепрей, вооруженные огромными посохами, дубинами и копьями, они имели вид устрашающий, и нравы этих людей были им под стать - дикие и грубые. Каждую группу пастухов сопровождала свора собак. Гоня стада свиней, лошадей, коз, овец и волов, пастухи собирались возле ворот. Звучали рожки, призывая отстающих, псы заливались лаем, виликус (3) Алквид и его подручные наводили порядок. Затем, вся эта масса людей и животных выходила из ворот и отправлялась на пастбища, на речные и приозерные луга. Утро пастухи проводили, развлекаясь игрой на флейтах, а в 4-м часу (4) гнали стада на водопой к ближайшему водоёму. В полдень же, когда солнце припекает особенно сильно, скот сгонялся в лес или в горы, чтобы скрыться там в тени и прохладе. Когда жара спадала, пастухи вновь гнали стада к водоему, а после животные паслись на лугах до вечера.
В то утро Эрикси проснулась поздно. Торопливо одевшись и причесавшись, девушка побежала на кухню. Старая Иокрия немного поругала ее для порядка, но она, с пониманием относилась к таким опозданиям, случавшимся всё чаще и чаще в последнее время. Молодость, есть молодость. Дается она лишь раз и пролетает, как миг. Пусть же девушка насладиться каждым днем и каждым годом своей юности, пусть насладиться любовью мужчин, после которой всегда позднее пробуждение. Иокрия не обижалась на свою подопечную. В конце концов, опаздывает она ненадолго и своими обязанностями не пренебрегает.
Эрикси помогла наставнице в приготовлении обеда и после убежала в сад, где ещё вчера было оговорено встретится с Фасибис её лучшей подругой.
Меднокожей, черноволосой иберийке Фасибис было тринадцать лет. Пираты похитили девочку у её родителей, когда той едва исполнилось два года. Малышка ничего не помнила из той жизни, когда была свободной. Свободнорожденная Фасибис, как и Эрикси, появившаяся на свет в неволе, не знала, что такое свобода и потому не грезила о ней, вполне довольствуясь той жизнью, что у неё была. Они были подругами с самого детства. Фасибис помогала женщинам в полотканой мастерской, сама уже неплохо шила и кроме этого прекрасно танцевала. Ёе тонкая, гибкая фигурка была, словно специально создана для танцев. Наставница её, тоже иберийка Идина не могла нарадоваться, видя успехи своей юной ученицы.
Фасибис ещё не познала мужчины, но уже было близко то время, когда девушка должна была подарить кому-то свой девственный цветок. Это, самым естественным образом беспокоило юную иберийку и потому, она все время расспрашивала подругу, как это бывает.
- Ты, самое главное ничего не бойся, - часто повторяла Эрикси. - Потеря невинности - это не так уж и больно, как выдумывают многие. Одно мгновение и всё. Конечно, хотелось бы, чтобы мужчина при этом был ласков и опытен, тогда волноваться вообще не о чем. Ну, а после, в следующий раз... и в следующий... ты наслаждаешься. Но опять, таки многое зависит от любовника.
- И где же найти хорошего? - Фасибис разводила рукам. - Как определить, хорош ли будет мужчина? Он должен быть обязательно молод и красив? Или это вовсе не важно? Твой Клеон, хороший любовник?
- Очень хороший.
- А господин?
- И господин, тоже.
- А кто из них лучше?
- Право, не знаю. Каждый по-своему хорош, но Клеон красивее.
- Да, твой киликиец красив, - мечтательно вздохнула Фасибис. - А можно, он тоже станет моим мужчиной?
- Я спрошу его, - улыбнулась Эрикси, хотя и ощутила внезапно укол ревности в сердце. - Думаю, его брат Коман тебе больше подойдёт. Он чуть старше тебя и также очень красив.
- Коман, ничего, - согласилась Фасибис. - Смотрит на меня исподтишка. Думает, я не замечаю.
И она звонко рассмеялась.
* * *
В то утро господина Марка Цинны дома не было. Он отбыл в Аграгант по делам и вернулся лишь после полудня. Отдохнув с дороги, велел привести в свои покои Эрикси.
В хозяйской спальне было огромное полукруглое ложе, над которым нависал балдахин из прозрачной тончайшей косской ткани. На маленьком столике из черного дерева с тремя витыми ножками, покрытыми чеканной, позолоченной бронзой стоял поднос с фруктами, онохойя (5) с фалернским (6) вином и два килика (7).
- Входи, моя маленькая нимфа, - сказал Марк Цинна, заметив девушку в дверях.
Она приблизилась к ложу и подняла руки к плечам, чтобы отстегнуть фибулы (8) и сбросить своё одеяние. Но господин жестом остановил её.
- Просто, присядь рядом.
Она повиновалась, весьма удивленная и озадаченная. Господин, вроде был рад её приходу, но вместе с тем, взгляд его был какой-то рассеяно-задумчивый, а чело омрачено некими думами. Он сам налил вино в кубки и протянул ей один.
- Выпей.
Эрикси выпила не спеша, наслаждаясь вкусом Фалернского. При этом, она легла на бок, подперев ладошкой голову. Край химатиона чуть соскользнул, как бы невзначай, обнажая красивый изгиб бедра и левую ножку. Затем, направив на господина томный взгляд, Эрикси взяла с подноса яблоко и впилась в него белыми, крепкими зубками.
- Ты хороша сегодня, как никогда, - наблюдая за девушкой, с улыбкой произнес Марк Цинна.
- Мне приятны ваши слова, господин, - Эрикси зарделась и опустила глаза. Это был уже хорошо освоенный ею прием из огромного арсенала женских хитростей, призванных очаровывать и обезоруживать мужчин. Юная девица, вся такая стыдливая с опущенным взором и в то же время возлежавшая на ложе в столь эротичной позе - всё это действовало безотказно. Но, не в этот раз. Что-то тяготило хозяина, не давало ему покоя.
- Моего господина что-то тревожит? - спросила Эрикси. - Или я делаю что-то не так? - личико её стало печальным и девушка, укутав свои ноги одеждой, приподнялась. - Я умоляю простить меня за неопытность. Я исправлюсь, господин.
- Нет, нет! - воскликнул он. - Ты здесь вовсе не причём. Просто...
- Могу, я как-то помочь? Могу быть как-то полезной, для моего доброго господина? - девушка так и поддалась вперёд, удивляясь собственной смелости, даже дерзости. Еще месяц назад, она не произнесла бы в присутствии хозяина ни слова, только если бы её о чем-нибудь спросили.
- Едва ли ты можешь помочь мне, - усмехнулся Марк Цинна. - Видишь ли, сегодня утром, когда я был в Аграганте в мой дом прибыл посыльный от почтенного Дамофила из Энны. Уважаемый Дамофил хочет навестить меня с дружеским визитом. Вместе с ним будет его супруга Мегаллида, дочь Луцилла и большая свита. Также вместе с ним хотел приехать и Антиген, с домочадцами и свитой. Вот что тревожит меня.
- С этими людьми вы не хотели бы иметь никаких дел? - спросила Эрикси.
- Напротив! Их расположение очень важно для меня. Дамофил и Антиген влиятельнейшие граждане Республики, а здесь на Сицилии - их слово, вообще закон. Сам претор (9) заискивает перед ними.
- Тогда, я не понимаю, - пробормотала Эрикси. - Их визит, должен радовать вас.
- Да, с одной стороны, - кивнул Марк Цинна. - Но что я могу предложить столь значительным людям, богатство и влияние которых превосходят всякое воображение? Какими блюдами и напитками могу я их удивить? Они любят всё изысканное, необычное, не уступая в своих вкусах аристократии Рима. Но самое главное - это развлечения. Что здесь им можно предложить? Право слово, я в затруднительном положении.
Наступила томительная тишина. Было лишь слышно, как потрескивает пламя в масляных светильниках на стенах. Затем, собравшись с духом, Эрикси сказала:
- Моя подруга Фасибис прекрасно танцует. Особенно она искусна в танцах среди мечей и факелов. Может, это развлечёт ваших гостей?
- Как интересно, - оживился Марк Цинна и даже привстал на ложе. - И где эта Фасибис?
- Она живет среди ткачих.
- В самом деле? Я и не знал, что у меня есть такая рабыня. Сколько ей лет? Красива ли она?
- Ей тринадцать, господин. И она очень красива. Позовите её и увидите сами. К тому же, она прекрасно играет на арфе. Среди ваших пастухов есть братья-киликийцы Клеон и Коман. Первый так ловко обращается с кнутом, что может сбить с головы человека небольшую дыню, не задев его самого. Ну, а второй ловко метает ножи. Иногда, они так развлекаются. Клеон встаёт у дерева или ограды, а брат бросает ножи и они вонзаются рядом на расстоянии не больше чем толщина мизинца.
- Вот как? - к Марку Цинне вернулось хорошее настроение. - Не знал о таких талантах среди своих рабов. Ну а ты, может тоже, что-то умеешь?
- Да, господин, я играю на лире. Все кто слышал, говорят, что у меня хорошо получается. А мои голуби умеют выбирать ленточки одного цвета и связывать их в узелки.
- Да у меня здесь, просто группа артистов! - рассмеялся Марк Цинна. - Что же мне Алквид ничего не сообщает? Я приму твои слова к сведению. Ну, а теперь... - он повторно наполнил вином кубок Эрикси, - выпей ещё.
Девушка с удовольствием выпила прохладный янтарно-золотистый нектар, приятно кружащий голову и доставляющий радость душе. Щечки её порозовели, глаза заблестели. Марк Цинна жадно привлёк девушку к себе и припал своими губами к её губам, ощущая на них восхитительный вкус Фалернского. Руки господина забрались под её одеяния, заскользили по бедрам, животу и грудям. Эрикси издала протяжный стон удовольствия. Соски её грудей затвердели и между ног стало влажно и жарко. Избавив и себя и её от одежд, побросав их прямо на пол, Марк Цинна лег на девушку сверху. Она раздвинула ноги и замерла в ожидании сладостного проникновения. Крепкий, горячий член господина ворвался в её влажное, готовое к соитию лоно. И были долгие минуты наслаждения, долгие минуты стонов, горячего шепота, поцелуев и ласк. Затем, они ещё три раза меняли положение. Наконец, Марк Цинна исторг своё семя, овладевая девушкой сзади, когда она, стоя на четвереньках, прогнув спину и выпятив высоко вверх зад, громко кричала от удовольствия.
Марк Цинна, довольный, удовлетворённый откинулся на подушки. В порыве страсти и нежности, Эрикси, желая доставить господину ещё больше удовольствия, вобрала ртом его мужское естество и затем ласкала его нежно языком и губами до полного расслабления. Этому её научила одна из рабынь, сказав, что мужчинам такое очень нравится и подобные ласки можно делать в любой момент любовных игр.
- Ты, с каждым разом становишься всё искуснее, - заметил Марк Цинна.
- Я хочу нравиться моему господину, - проворковала Эрикси. - И сердце моё наполняется радостью, если вы довольны.
- Я очень доволен, - улыбнулся Марк Цинна. - Поешь чего-нибудь, выпей ещё вина, а после ступай к себе. Мне нужно многое обдумать.
Эрикси, тоже была довольна. Тело её прибывало в сладкой истоме. Лёжа на краю ложа, она лакомилась виноградом и вкус его сока смешивался со вкусом семени господина, которое было весьма приятным с ярко выраженным привкусом фруктов. Семя же Клеона, для сравнения было более терпким, солоноватым и всё от того, что киликиец больше питался мясом и молоком.
* * *
Вернувшись к себе в гинекей, Эрикси застала там Алквида. Никогда раньше управляющий не заходил в её комнату. Девушка испуганно замерла на пороге. Алквид, скривив в усмешке губы схватил её за локоть и рывком втащил внутрь. Занавесь, что закрывала вход, с шумом затрепыхалась.
- Ну, где ты была?
- У господина, - пробормотала Эрикси, совершенно не понимая отчего гневается управляющий.
Тот, внезапно стиснув талию девушки, привлек рабыню к себе. Она ощутила его жилистое тело, в нос ударил резкий и неприятный запах его пота. Как мужчина, Алквид совершенно не привлекал Эрикси. Более того, он был ей отвратителен, напоминал старого облезлого козла.
- И что господин? Овладел он тобою?
- Отпусти! - Эрикси начала вырываться.
- Заткнись, грязная рабыня!
Он влепил ей оплеуху. Эрикси была ошарашена. Впервые в жизни её ударили! Прямо по лицу! Так зло и так больно!
- Ты, что же сука, такая же строптивая, как и твоя мать? А знаешь ли ты, дрянь, что я с тобой могу сделать?
Эрикси задыхалась от ужаса. От боли и обиды на глазах её выступили жгучие слёзы. Алквид толкнул девушку и она упала на ложе.
- Раздевайся!
Он начал стягивать через голову тунику. Тело его было отвратительно жилистым и тощим одновременно, впалая грудь покрыта редкими седыми волосами. Но вместе с тем, Эрикси уже успела убедиться какие у него сильные руки и хваткие пальцы.
- Я расскажу господину, - пискнула она, вжимаясь в стену, словно бы там, отодвинувшись в самый дальний угол могла спастись от неизбежного.
Алквид на секунду замер и после громко расхохотался.
- Ты будешь молчать! Думаешь я не знаю про твоего любовника Клеона, что почти каждую ночь пробирается к тебе? А что ты на это скажешь? - И он, внезапно бросил ей серебряный браслет в виде змейки. - Откуда такая вещица у рабыни? Не иначе твой Клеон подарил. А он где достал? Наверняка ограбил кого-то! Ограбил свободного гражданина Республики! Как считаешь, не следует ли отдать Клеона претору?
- Нет! - вскричала Эрикси, заливаясь слезами. - Его казнят!
- Конечно казнят, а ты как думала? Мало того, перед смертью он испытает невыносимые муки, поскольку претору непременно захочется узнать, действовал ли Клеон один или вместе с сообщниками.
- Пожалуйста! - Эрикси соскочила с ложа и бросившись на колени, обняла костлявые ноги Алквида, покрытые жесткими редкими волосами. - Умоляю, ничего не говори господину, не выдавай Клеона! Клянусь, мы больше не будем встречаться!
- Да встречайтесь, пожалуйста! - расхохотался управляющий. - Мне нет никакого дела до ваших чувств. Единственно чего я хочу, чтобы ты иногда и ко мне была благосклонна. Будешь слушаться меня и безропотно подчиняться, твоя жизнь останется прежней. Посмеешь, хотя бы косо взглянуть в мою сторону, я расправлюсь с тобой без всякой пощады. Ты сама будешь молить меня о скорой смерти, но не получишь её, пока не испытаешь всех мук и унижений.
- Я согласна! - Эрикси вскочила и вытерла слезы. Затем начала раздеваться. Руки её дрожали. Когда одеяния более не скрывали её тела, Алквид, остававшийся ещё в набедренной повязке криво усмехнулся.
- Сними её.
Девушка повиновалась и высвободила, уже возбужденный член управляющего. К её немалому удивлению, он был весьма внушительных размеров. Алквид положил ладони на голову Эрикси и сказал:
- Теперь, доставь-ка мне удовольствие свои ротиком, сучка.
В течении следующего часа Эрикси ни раз успела пожалеть, что вообще родилась на свет. Всё что делал с ней Алквид, делали и хозяин и Клеон, но в исполнении управляющего всё это превратилось в мерзость и пытку. Он овладевал девушкой грубо и жестоко, получая удовольствие от её страданий. Когда, наконец, всё закончилось Эрикси снова забилась в дальний угол ложа, словно маленький замученный зверёк.
- Завтра, я опять приду, - сказал Алквид одеваясь и забирая подарок Клеона. - Так что, жди. И помни, - добавил он перед тем, как покинуть гинекей, - будешь послушной, я к тебе буду добр и терпим. И не забывай, что жизнь твоего Клеона теперь в моих руках.
Когда, наконец управляющий убрался, Эрикси уткнулась лицом в подушку и более не выдержав, начала плакать навзрыд, буквально захлебываясь рыданиями. В таком состоянии её застала Фасибис. Она долго не решалась войти и стоя на пороге смотрела на подругу испуганными глазами. Но вот, наконец решившись, тихо вошла в помещение и присев на край ложа начала гладить Эрикси по волосам. Та вскинулась и вскрикнула от испуга, но увидев, что это Фасибис, тут же успокоилась.
- Что случилось? - спросила иберийка, дрожа всем своим тоненьким телом. - Кто обидел тебя?
- Никто, - Эрикси перестала плакать, всхлипнула напоследок и принялась тыльными сторонами ладоней вытирать мокрые от слез щеки.
- Если никто... Отчего же ты так плакала?
- Знаешь, Фасибис, не все мужчины хорошие и не всякий доставляет тебе радость и удовольствие. Есть среди них и жестокие твари, упивающиеся чужой болью.
- И один из таких был у тебя сейчас?
Юная иллирийка кивнула.
- Кто же это?! - вскричала Фасибис. - Кто обошелся с тобой так? О, щека у тебя красная вся! Это от удара? А эти синяки на бёдрах! А эти ссадины на спине! Нужно сообщить управляющему!
- Не спеши, - на губах Эрикси впервые за всю её жизнь появилась злая усмешка, а в синих глазах, вдруг ставших холодными, как лёд промелькнула ненависть. - Это он и есть - Алквид.
Услышав это, Фасибис сразу вся сникла.
- Мне надо помыться, - произнесла Эрикси тихо и дрожа от отвращения. После управляющего, она ощущала себя не просто униженной, но и грязной, словно испачканной нечистотами. Такое было у неё впервые после соития с мужчиной. В первый раз ей захотелось сразу же помыться после того, как ею овладели. Запах Клеона и господина, их семя излитое в её лоно или попавшее на лицо или куда-то ещё ни разу не вызывало стремления смыть его. То чем мужчины одаривали её в конце любовных утех, было для Эрикси приятным, сродни дару богов, ибо как она уже знала, мужское семя - есть источник жизни, источник женского здоровья и красоты, источник рождения детей, что есть всегда благо. Но семя Алквида воспринималось ею, как грязь, как гниль, как зараза.
Эрикси оделась и направилась на кухню, где для омовения стояла большая лохань, а в печи всегда кипятилась вода. Там, она привела себя в порядок. С Фасибис, что сидела рядом на табурете они больше не говорили. Обе девушки были мрачны и подавлены. Старая Иокрия, тоже заметила неладное. Но она не стала ни о чём расспрашивать, лишь тяжело вздохнула. Кому, как ни ей знать про нелёгкую женскую долю, где радости пролетают как миг, а тяжкие испытания, унижения и обиды столь долги часты, что навсегда врезаются в память.
* * *
Поздно вечером, как обычно Клеон появился под окном девушки. Он забросил в комнату голыш и очень удивился не получив никакого ответа. Обеспокоенный, он забрался в комнату. Эрикси сидела на табурете, поджав ноги и обхватив колени руками. Киликиец застыл пораженный её видом.
- Эрикси, - позвал он тихо.
Она медленно подняла голову и посмотрела на ночного гостя печальными глазами.
- Что случилось? - участливо спросил Клеон, присаживаясь рядом. Он хотел было коснуться плеча девушки, но передумал и отдернул руку. Он впервые видел возлюбленную такой. На его вопрос она не ответила. Может, не расслышала? Он снова спросил:
- В чем дело? Чем опечален, мой королёк?
- Всё хорошо, - ответила она, тяжело вздохнув при этом. - Так, иногда я придаюсь грусти, вспоминаю маму, думаю об отце, которого никогда не видела.
Клеона не удовлетворили её объяснения. Не смотря на полусумрак, что окружал их, он заметил на обнаженном плече девушки синяк.
- Кто оставил тебе это? - спросил он напряженным приглушенным голосом. - Хозяин? Кто? Отвечай!
Эрикси взглянула в разгневанные глаза Клеона и заплакала. Он смутился, попытался обнять девушку, но вышло у него, как то неловко.
- Прости. Я не хотел кричать. Мне просто невыносима сама мысль, что кто-то мог причинить тебе зло. Ведь из-за этого ты такая. Кто-то обидел тебя. Молчи! Я знаю кто! Господин, будь он трижды проклят!
- Нет, ничего ты не знаешь! - воскликнула Эрикси вскакивая с места и сжимая маленькие кулачки. - Хозяин по-прежнему ко мне добр!
- Тогда, кто? - прорычал Клеон.
- Тебе не нужно знать.
- Но я узнаю! Я все равно узнаю!
Эрикси растерялась и беспомощно смотрела на своего горячего киликийца. Он, конечно же, узнает. Не лучше ли сказать ему самой? Но на какое безумство он решиться, когда узнает кто обидчик его возлюбленной? И всё же, ему лучше сказать и попытаться успокоить, иначе он только навлечёт на себя беду.
- Сегодня ко мне приходил Алквид, - сказала девушка, собравшись с духом. - И завтра обещал прийти тоже и потом, когда ему вздумается.
- Пёс! - глаза Клеона остекленели от злобы, лицо исказилось яростью. - Убью его!
- Не смей! - вскричала Эрикси. - Ты погубишь себя!
- Плевать! За каждую твою слезу он умоется собственной кровью! Я распотрошу его, как свинью!
- Перестань! - девушка обхватила любимого за шею, повисла на нём, крепко прижавшись, и жарко зашептала: - Успокойся, любимый, подумай и обо мне. Какого мне будет, если тебя не станет. И о своём младшем брате, тоже подумай. За убийство свободнорожденного тебя распнут или насмерть засекут плетями.
- Я не боюсь смерти. И я не смогу успокоиться, зная, что Алквид, этот презренный прикасался к тебе! Проникал в тебя!
- Тебе придется успокоиться и смириться. Он знает о нас.
- Откуда? - искренне удивился Клеон, не допускавший даже мысли, что кто-то мог видеть его, пробирающимся ночью через сад к заветному окну гинекея.
- Алквид всё про нас знает, - повторила девушка. - У него повсюду глаза и уши, - юная иллирийка опасливо покосилась в сторону открытого окна. - Если до господина дойдёт о нас с тобой, даже не знаю, как он к этому отнесётся. Так что твоё спокойствие, твоё смирение - это и моя жизнь тоже. Если я тебе дорога, если тебе не безразлична жизнь твоего брата, сделай, как я прошу. Не пытайся убить Алквида.
Видя, что он колеблется, Эрикси продолжила: - И ещё он знает о браслете.
- О браслете?
- Да, о том, в виде ящерки, что ты мне вчера подарил.
- Проклятие Зевса! Откуда ему о нем известно?
- Я не одевала его. Он нашёл его там, куда я спрятала. Он понял, что это твой подарок. Но откуда у раба деньги, чтобы купить такую вещь? Он так и сказал, что ты его похитил. Если ты выступишь против управляющего, он сдаст тебя претору.
- Вот мразь! - Клеон в бессильной злобе сжал кулаки.
- Я знаю, что ты не боишься ни пыток, ни смерти, - сказала Эрикси. - Но повторяю ещё раз, ради меня, ради нас с тобой не делай глупости. Не трогай Алквида!
Киликиец закрыл глаза и издал долгий мучительный стон.
- Но он прикасался к тебе!
- Хозяин тоже ко мне прикасается и овладевает мною на ложе. Но ты же не переживаешь из-за этого так.
- Хозяин, по крайне мере достойный мужчина. А этот Алквид - старый урод!
- Я буду всякий раз мыться после него. Ни единого следа от него не останется на мне. А ты, смирись и терпи. Нужно терпеть.
Он ничего ей не ответил, лишь привлёк к себе и нежно обнял. В эту ночь у них ничего не было. Но вместе с тем, они стали ещё ближе друг к другу, ощутив кроме плотского влечения, что было раньше ещё и единение душ.
Когда Клеон по обыкновению бесшумно выбрался в окно и скрылся в зарослях сада, Эрикси устроилась на ложе и предалась тягостным раздумьям.
Вновь вспомнила речи любимого о свободе и только теперь, после событий прошедшего дня со всей отчетливостью поняла, как горька и тяжела участь раба. Слова Клеона о возможности распоряжается своей жизнью и своим телом приобрели для девушки, теперь иной смысл. Сейчас, её тело ей не принадлежало. Им пользовались, как хотели. И даже жизнь у неё могли отнять когда угодно. Эрикси стало горько и страшно. Как-то раз она слышала, что многие рабы молят богов о скорейшей смерти, желают избавления от земного существования. Она не понимала почему, ведь жизнь так прекрасна. Теперь, ей стало это понятно.
(1)villa rustica - термин для обозначения виллы на открытой сельской местности, служила одновременно и в качестве резиденции хозяина и в качестве административного центра.
Обычно villa rustica состояла из трех частей: резиденции хозяина (urbana), аграрный центр и сельская местность (rusticana). На территории villa rustica могли находиться жилища работников, амбары и зернохранилища.
(2)villa fructuaria - часть древнеримской виллы где хранилась жатва и различные плоды. Там же шла первичная обработка урожая.
(3)Виликус - управляющий виллой, поместьем.
(4)4-й час у римлян примерно соответствовал 10-ти часам утра.
(5)Онохойя - кувшин для разлива вина по чашам.
(6)Фалернское - лучший сорт древнеримского вина
(7)Килик - плоская чаша типа пиалы для вина
(8)Фибулы - застежки для скрепления различных частей одежды, также могли служить украшениями.
(9)Претор - одна из высших государственных должностей в древнем Риме. Преторы выполняли военные и судейские функции, а также управляли провинциями в качестве наместников.
ГЛАВА 3
В ожидании визита почтенных гостей следующие три дня вилла Марка Цинны была охвачена суетой. Иокрия и её помощники, почти не покидали кухню. Хозяин не хотел ударить в грязь лицом перед гостями и поэтому к пиршеству готовились основательно. В доме велась уборка, посуда начищалась до блеска, обычные занавески, закрывавшие входы в комнаты сменили на пурпурные с золотым шитьём по краю, статуи, украшавшие сад, атриум (1) дома и перистиль (2) покрыли свежей краской. Сам двухэтажный особняк украсили цветными лентами и гирляндами цветов, а дорогу, ведущую на виллу и отходящую от основного тракта, что соединял Лилибей, Аграгант и Сиракузы, на протяжении двух сотен шагов посыпали разноцветным и кварцевым песком.
За день до приезда гостей в перистиле установили три сигмы (3) на шесть персон каждое. Вокруг, на высоких бронзовых треногах расположили светильники, обильно заправив их касторовым маслом. Большой прямоугольный бассейн с фонтаном был вычищен и залит свежей водой. Туда запустили крупных рыб с ярко алыми плавниками и стремительных угрей с мелкой чешуей, отливающей золотисто-фиолетовым и медно-зеленоватым оттенками. Напротив лож для гостей соорудили деревянный помост, покрыли его золотой краской, устлали сирийскими коврами, сверху натянули тент из полупрозрачной ткани. Здесь по замыслу Марка Цинны должны были выступать музыканты и танцоры.