Профессор С
Звонки на миллион

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что бы Вы сделали, если бы в воскресное утро Вас разбудил звонок, и человек в телефонной трубке потребовал бы у Вас миллион долларов за жизнь Вашей дочери, которой у Вас нет?

ЗВОНКИ НА МИЛЛИОН

Сто тысяч. Непонимание

   Утро воскресенья от всех прочих дней недели отличает спокойная неторопливость, сонная вялость, когда можно позволить себе чуть дольше полежать в кровати, точно зная, что надоедливая рабочая суета не застанет врасплох. Уже по-летнему тёплые лучи весеннего солнца не спешили бесцеремонно тревожить мирный сон спящего. Они лениво скользили по светлым стенам, развлекаясь россыпью радужных бликов, поймав в своё свечение гранёный бок хрустального стакана из-под виски, который знающие люди называют "рокс". Но лучам нет дела до имён и названий. Они просто играют в свою особенную световую игру, силясь обогнать друг друга и успеть наиграться, прежде чем спящий проснётся и разгонит их, распахнув шторы, порывом свежего утреннего ветра с запахом цветущей сирени и ярким свечением огненного диска солнца, которое заполнит собой всю комнату. Тогда уже будет не до игр. Тогда начнутся безрезультатные попытки отдельных лучей блеснуть на фоне всеобщего яркого свечения, выделиться: радугой ли в потоках поливальных машин или фосфенами - пятнами света, которые видит человек, закрывая глаза и надавливая на глазные яблоки.
   Но спящий проснётся отнюдь не скоро. Его зовут Павел, ему 42 года, он бездетен, холост, и ему некуда торопиться в это воскресное утро. Подчинённые и коллеги директора крупной строительной компании хорошо запомнили одну из имманентных парадигм спящего - по воскресеньям он мёртв для всех. Никаких переговоров, встреч и звонков. В свои выходные Павел отсыпается, ходит
в спортзал, выпивает в барах с друзьями. Словом, просто живёт для себя в своей простой системе, с чётко расписанным планом действий на ближайшие лет
десять. В этом плане нет такого пункта как семья, потому что, потеряв однажды женщину своей мечты, Павел зарёкся не связывать себя браком и любовными отношениями. Спортзал по вторникам, секс по пятницам, боулинг по воскресеньям. Когда живёшь по системе и графику, никогда не возникает вопроса: "Чем себя занять?". Никогда не бывает скучно, а ко всему прочему, стабильность
и уверенность в завтрашнем дне - это как раз то, что нужно обеспеченному мужчине за сорок, когда жажда риска уже немного угасла и исчез юношеский максимализм.
   Известно, что жизнь - капризная особа с особой долей цинизма и садистс­кими замашками. Порой даже поражаешься, как ловко она забрала всё у одного и отдала это другому. А за какие заслуги - одной её эксцентричной душе и понятно. Нет, всё своё состояние Павел заработал честным путём. По собственному плану: кредит в банке под проценты, вложение капитала в идею, осуществление проекта, возврат долгов и продвижение задумок. К тридцати годам Павел стал одним из самых молодых успешных монополистов в строительной сфере. Он не хвалится своими сбережениями, не подставляет друзей, не плетёт интриг за спинами.
И отчего-то именно к нему жизнь оказалась поистине жестока в это прекрасное солнечное воскресное утро, окутанное сонной дымкой и запахами благоухающих цветов сирени. Покой, тишина и уют холостяцкой квартиры прервал раскатистый крик агонизирующей телефонной трубки.
   Определённо, ничего важного. Коллеги не позвонили бы, друзья в случае крайней необходимости воспользовались бы мобильным телефоном. Поэтому Павел накрылся с головой одеялом, для верности набросив сверху ещё и подушку, но эта вакуумная баррикада никак не изменила ситуацию. Телефон продолжал настойчиво и оглушительно надрываться. Видимо, на том конце провода бесновался один из тех настырных идиотов какого-нибудь религиозного, даже скорее сектантского прихода, Свидетелей Иеговы или беспардонный маркетолог, рекламирующий очередную абсолютно не нужную ерунду. Агония телефонного крика постепенно стала превращаться в какую-то особенную адскую пытку. Подушка была жёстко, с негодованием отброшена на другой край кровати, одеяло - нетерпеливо сдёрнуто, а сам мужчина, едва держа себя в руках и шипя себе под нос что-то явно нецензурное, шлёпал босыми ногами по светлому блестящему паркету в сторону звонков телефонной трубки. Найти её было не так-то просто. Павел почти не пользовался домашним телефоном и просто не имел понятия, куда дел телефонную трубку после последнего разговора с матерью. Теперь
ответить на звонок было просто делом принципа. Было бы слишком обидно, если бы именно в тот момент, когда телефонная трубка была бы найдена, настырный звонящий, этот по-настоящему больной идиот, разбудивший работавшего в поте лица всю неделю человека в воскресное утро, решит, что никого нет дома. Не дай бог, если этот гад не дождётся ответа, тем более сейчас, когда Павел проснулся, заставил себя подняться с кровати и теперь роется в стопках бумаг и папок, пытаясь на слух определить местонахождение телефона.
   И, наконец, Павел находит его - ненавистный, оглушительный. В его
голове мелькает кадр, как он с силой кидает трубку, ударяя её о стену. Но мужчина всего лишь нажимает на кнопку ответа и бормочет сонное и раздражённое: "Алло". Павел готов услышать стандартное: "Верите ли Вы в Бога?", "Мы проводим социологический опрос, ответьте, пожалуйста, на пару вопросов"; всё, что угодно, но только не механический бесполый голос, искажённый то ли помехами связи, то ли намеренно электроникой, который сообщает ему короткое: "Ваша дочь у нас. К среде - миллион долларов. Или можете попрощаться
с ней". И разговор прерывается монотонными, прерывистыми гудками. Павел морщится. "Прекрасная" шутка. Очень "умно" и "оригинально". Подобные
фокусы людского идиотизма были бы интересны, если бы у Павла хотя бы был ребёнок. Мужчина слышал что-то о мошенниках, которые звонят и рассылают сообщения с просьбой перечисления некой суммы денег, представляясь детьми или родителями выбранных наугад жертв. Вот только ситуации обычно более приближены к реальности - ДТП или другой несчастный случай, но уж никак не похищение с целью шантажа и вымогательства. Да и миллионы долларов злоумышленники обычно не требуют, уж тем более, миллионы долларов. За подобное стоит поблагодарить телефонных операторов, которые пользуются настолько ненадёжной защитой персональной информации пользователей, что любой начинающий хакер-любитель без труда обходит её и находит всё, что ему нужно, номера телефонов, например. Конечно, по-хорошему, стоило бы обратиться в полицию, чтобы там проверили номер звонившего и взыскали
с него по статьям. Но заниматься всем этим Павлу совершенно не хотелось. Он уже трижды проклял себя за то, что поднялся с кровати в столь ранний час ради такого абсурдного повода. Чего только не придумают люди, чтобы заработать деньги лёгким путём. Как сказала там трубка? Миллион? Да, конечно. Кажется, в кармане куртки завалялся.
   Морфей - это капризное, пугливое создание - безвозвратно сбежал, оставив Павла одного в пустой квартире наедине с его размышлениями. Хотя о чём, собственно, размышлять? Уснуть также беззаботно и сладко снова не удастся,
а глупая выходка неудачливых мошенников пусть сходит им с рук. Статьи за хулиганство и вымогательство никто, конечно, не отменял, но мужчину останавливала обычная человеческая лень.
   Вздохнув, Павел проходит обратно в спальню и надевает очки в квадратной оправе. Солнечные зайчики разочарованно прекращают свои игры в догонялки, когда мужчина распахивает тяжёлые шторы, впуская в комнату лучи утреннего, рассветного солнца. Давно Павел не видел такого умиротворённого мира. Такое утро обычно встречается только в чёрно-белых фильмах 60-х годов, где всё вокруг лениво, неспешно, наполнено игрой радужных огней. И с каждым просмотром такой кинокартины кажется, что вот-вот почувствуешь запах свежеиспечённого хлеба или булочек из слоёного теста. Но город Павла - это не тот город чёрно-белых фильмов. На улицах уже мелькают спешащие редкие прохожие, наверняка работающие посменно. Где-то вдалеке звонит печально церковный колокол. Наверняка, там скоро начнётся что-то вроде воскресной службы. И красивые женщины с собранными под платок волосами станут приходить, креститься, читать молитвы, исповедоваться и раскаиваться в своих грехах. У каждого человека есть свой тайный грех, секрет, скелет в шкафу,
о котором знает лишь он сам, да и Господь Бог, пожалуй. В мыслях Павла
неспешно возникает картинка из прошлого. Чёрный Renault Logan, лиловый шарф... Довольно думать об этом.
   У Павла нет по близости булочной и кофеен из фильмов, зато есть качест­венная хлебопечка и кофе-машина, которая умеет готовить не только стандартный набор из капучино, эспрессо и американо, но и латте, мокачино, молокочай и прочие причуды и извращения человеческой фантазии. Одно непонятно - для чего Павел потратил лишние деньги, если всё равно пьёт только двойной
эспрессо? Вдалеке снова звонит церковный колокол - печально, протяжно, словно похоронно. Павел же поправляет очки и отправляется на кухню. Чашка эспрессо, тосты с джемом, утренние воскресные новости, где не спящих развле­кают какими-то бессмысленными репортажами и сюжетами из жизни далёких деревень. Постепенно утренний звонок забывается, как неприятный сон.
   Клубничный джем впитывается в горячий тостовый хлеб, покрытый
золотистой корочкой, но пара красных капель падает на светлую пижамную
рубашку Павла, засмотревшегося на репортаж о дорожно-транспортном происшест­вии. Определённо, неудачное утро. Сегодня по плану у Павла - боулинг с друзьями. Хорошая игра наверняка перекроет все неудачные события. И раз уж Павел уже не спит, то почему бы не перенести встречу на пару часов раньше? Кофеин быстро растворяется в крови, ощутимо придавая бодрости. Нужно сказать "спасибо" Колумбу, подарившему миру этот напиток. Хотя Павел как-то слышал историю о монахе-пастухе, открывшим чудодейственные свойства кофе ещё до рождения этого испанского выскочки-путешественника. История не меняется и теперь. Пока первооткрыватели и гении тонут в неизвестности, другие -
более предприимчивые и ловкие карьеристы - крадут их незапатентованные идеи, почивая на лаврах. Горькая правда жизни, объясняющаяся притворными учёными-всезнайками тем, что все идеи витают в Абсолюте Вселенной и здесь, как говорится, выигрывают самые быстрые и дерзкие. И сомнительное заявление пролонгируется, подхватывается, берётся за основу всех бесталанных плагиаторов человеческого гения. И люди ведь верят.
   Мысли о ворах возвращают Павлу воспоминания об утреннем звонке.
Какая же кощунственная наглость! Если бы фортуна улыбнулась этим горе мошенникам своим кривым оскалом, и они позвонили бы человеку, имеющему дочь? Конечно, в такой ситуации человеком руководила бы не логика, как
в случае с Павлом, но эмоции. И сколько бы проблем случилось тогда из-за того, что кому-то не пришло в голову другой идеи способа заработка денег? Но всё же по-своему Павлу повезло. Кроме воскресного сна да пары-тройки нервных клеток он не потерял ничего. И мужчина твёрдо решил забыть о случившемся.

Двести тысяч. Отрицание

   Вечером того же дня Павел встретился с друзьями. Они заняли пару
дорожек в боулинг-клубе и большой стол, за которым разговаривали и пили
в перерывах между игрой. К своему близкому кругу общения Павел причислял лишь тех, кто прошёл проверку временем и кто уже не раз познавался в беде. Многие люди уходят, остаются единицы, самые верные и надёжные, на кого можно положиться в любой ситуации. К 42 годам Павел твёрдо уяснил это.
И главное правило этого привилегированного клуба избранных - никогда
не говорить о работе. Говорили о разном. Порой это были удивительные факты, увиденные где-то или услышанные от кого-то, порой - обычные мужские сплетни о жёнах, разговоры о новых бильярдных клубах, кофе-машинах, приборах для приготовления йогуртов на завтрак дома, лихачах на дорогах. Список тем был бесконечным.
   - Надоели попрошайки в метро, - вздыхает один из собеседников, чьё лицо скрыто в полумраке боулинг-клуба, - неужели ещё находятся лохи, которые ведутся на подобные разводы? Про цыган я вообще молчу...
   - Не нужно ездить в метро, - перебивает рассказчика второй голос, - сэкономишь и время, и деньги.
   - А вот денежный вопрос очень уж спорный, - замечает третий голос, - Новости не смотришь? Цены на бензин ух как взлетели. Да и с экономией времени ты загнул. Бесконечные пробки никто не отменял.
   Вся компания одобрительно кивает, соглашаясь с замечаниями третьего оппонента.
   - Раз уж мы про машины... У меня жена в салоне десять штук оставила. Машину, сволочь, поцарапала, - весело отзывается четвёртый голос. Мужчина, высказывающийся вторым, (явный циник, имеющий на всё своё мнение, этакий лорд Генри нашего времени) достаёт металлический портсигар и неспешно
закуривает, с усмешкой отвечая:
   - Не доверяй женщинам деньги, машины и сердце. Растопчут и уничтожат. Женщины одни из тех созданий, которые не знаю ценности самого дорогого.
   Компания смеётся и поднимает бокалы, считая это замечание не плохим тостом. Павел предпочитает воздержаться от комментариев. Он не стал бы ровнять всех женщин под одну гребёнку, хотя у него и не сложилось с семейной жизнью.
   - Хей, Пауль, а чего же ты сегодня такой молчун? - задорно спрашивает четвёртый голос-весельчак. Павел только пожимает плечами:
   - Не выспался. Да и игра сегодня какая-то тухлая, - отвечает он, задумчиво смотря на экран, отображающий таблицу с очками. Весельчак ободряюще
похлопывает его по плечу. А Циник снова вставляет своё едкое замечание:
   - Не высыпаться надо не с работой, а с бабой. Лучше даже с двумя.
   Тихоня (первый голос, лицо которого скрыто темнотой клуба) замечает:
   - Ты же только что говорил, что нельзя доверять женщинам сердце.
   - А я сейчас и не о сердце говорю, - улыбается Циник, многозначительно переглядываясь с Весельчаком, который до этого вертел в руках металлический портсигар первого, а теперь разошёлся хохотом.
   Все эти успешные мужчины добились многого, накопили состояние
и опыт, но отчего-то они всегда казались Павлу какими-то "клишированными", безликими. Третий голос - странноватый тип их компании, Серый Кардинал их особенного клуба, всегда безукоризненно вежливый, начитанный, красноречивый, одевающийся преимущественно в чёрное, - оборачивается к Павлу и с улыбкой качает головой, бормочет, словно самому себе:
   - Наш Павел просто аутентичный трудоголик.
   Не многие из компании знали значение слова "аутентичный", но Весельчак по обыкновению засмеялся, заражая всех своим смехом и разряжая обстановку.
   - Я не работаю сверхурочно, - улыбнувшись, ответил Павел, - Вообще пашу не больше других.
   Павел не умел шутить также блестяще, как это получалось, например,
у Весельчака с его чёрными кудрями и полным круглым животом, но за эту
холодную рассудительность и трезвый взгляд на мир друзья и уважали его. Всегда серьёзный, без наигранной беззаботности, мешающей трезво и здраво оценивать ситуацию.
   В животе у Павла заурчало, и на свободу запросилось выпитое пиво, напоминая о себе, как капризная любовница, и мужчина засуетился, собираясь ненадолго отойти. Он был одним из тех людей, которые судят о престижности заведения по туалетам. А потому со всей своей компанией Павел встречался именно в этом боулинг-клубе. Здесь не играли оглушительные басы, которые
с трудом и музыкой-то назовёшь, цены были не высоки, и, кроме всего прочего, туалеты были чистыми, без едкого запаха мочи и пота, который часто встречается в заведениях низшего класса, сразу оставляя впечатление вокзала и навевая мысли об антисанитарии. Светлые кабинки и отмытые писсуары поприветствовали Павла блеском чистоты и запахом освежителя с названием "После дождя". Мужчина же ответил им звуком облегчённого журчания. И именно в этот
момент в кармане брюк Павла чувственно завибрировал мобильный, который он по привычке захватил с собой. Проклятье. Нужно было оставить его в зале. Ведь даже поссать спокойно не дадут! Чертыхнувшись и наспех застегнувшись, Павел приложил телефон к уху, а сам отошёл к раковине, намыливая руки жидким мылом.
   - Слушаю, - бросил мужчина, придерживая телефон плечом.
   - По-моему, ты не очень хорошо понял меня, - зашептал в трубке тот же механический искажённый бесполый голос, который разбудил Павла сегодня утром, - Твоя дочь у нас. А ты развлекаешься и даже не думаешь, кажется,
искать деньги.
   Павел немного напрягается, выключая воду и перехватывая телефон
рукой. "Развлекаешься?" - спросил голос. Как и откуда этот ублюдок узнал, где он? Пора положить конец этому маленькому телефонному терроризму.
   - По-моему, это Вы не так поняли. У меня вообще нет никакой дочери и..., - начал было Павел, но голос прервал его тихим смешком.
   - В сложный момент отказываться от ребёнка и сбегать от ответственности? Как это на тебя похоже. А теперь слушай внимательно, - весёлость исчезает, оставляя место ледяному шёпоту, - я с тобой не шутки шучу. Миллион до среды, или ты очень удивишься, найдя утром рядом с дверью твоей квартиры отрубленные детские пальчики, а из полиции тебе позвонят после получения головы девчонки и ножа с твоими отпечатками пальцев, - и разговор прерывается
короткими отрывистыми гудками. Павел молча смотрит на экран мобильного телефона пару минут, даже не шевелясь. В себя его приводит стук двери, когда в туалет заходит ещё один мужчина. Тогда Павел моргает и слегка встряхивает головой. Первым делом он проверяет, определился ли номер звонившего. Проклятье. Как назло, определитель не сработал, и номер оказался засекречен. Что за чёрт? Павел уже почти смог забыть об утреннем звонке, почти смог раствориться в разговорах, приятной игре. Видимо, этот "похититель" не просто
мошенник-вымогатель, а чокнутый безумец, неизвестно, как и где откопавший номера обоих телефонов Павла, и теперь развлекающий своё больное воображение, сочиняя истории про украденных девочек. Наверняка, какой-то поклонник хорроров, поехавший на теме крови и отрубленных пальцах. Уж очень невероятной кажется история и с дочерью, которой у Павла нет, и с похищенным ножом, который в принципе невозможно украсть из квартиры мужчины, оборудованной двумя железными дверьми и особыми сложноустроенными замками.
По-хорошему стоило прямо с завтрашнего утра позвонить в полицию. Хотя, слишком много мороки, да и какое им дело до каких-то конченых психов. Проще и быстрее будет сменить номера телефонов, хотя с мобильным всё будет гораздо сложнее: слишком много контактов будет утеряно. Можно, конечно, выкроить время, чтобы заняться потом восстановлением SIM-карты со всей персональной информацией партнёров, коллег и знакомых, но почему... Почему Павел должен так надрываться из-за одного только сумасшедшего
фанатика?
   Вытерев влажные руки о брюки, мужчина решительно убирает телефон
в карман и возвращается к их с друзьями столику. Наверное, на лице осталось недовольство и смятение или какая-то тёмная аура повисла вокруг него, потому что за столом разговор стих, а Циник чуть приподнял одну бровь и спросил (скорее из вежливости, чем ради интереса):
   - Проблемы?
   - Да названивает тут один. Какой-то придурок, сбежавший из клиники. Неизвестно откуда достал номер моего мобильника, домашний телефон, разбудивший меня ни свет, ни заря, да ко всему прочему, позвонивший мне, когда
я, простите за подробности, застёгивался в сортире. Несёт какую-то бредятину, голос намеренно меняет. Просто какой-то чокнутый психопат, - раздражённо отвечает Павел, садясь на своё место. Но на душе у мужчины стало как-то
необъяснимо тревожно. "Развлекаешься?" - всплыл в его голове этот механический голос без каких-либо посторонних звуков в трубке. Только этот голос - какой-то пугающий, давящий. Нет, нет, нужно постараться разобраться в ситуации и рассмотреть её с логической точки зрения. Предположим, по музыке в боулинг-клубе чёртов псих и понял, что Павел явно не дома и скорее всего "развлекается", как он выразился. Но к чему тогда была эта фраза про побег от ответственности или что-то в этом роде. Отчего-то Павла прошибает холодный пот, заставляя мужчину промахнуть лоб манжетой рубашки.
   - Неважно выглядишь, - замечает Весельчак. Но Павел не отвечает ему. Когда он сбегал от ответственности? Он добропорядочный человек, честно
работающий, платящий налоги, никогда не бравший взяток, не делавший ничего противозаконного. Серый Кардинал прерывает поток лихорадочных мыслей мужчины, скрестив руки на груди, заявляя с очень важным видом:
   - Существенное упущение телефонных компаний. Сейчас же номера по сети достать не сложно. Для этого даже хакером быть не нужно или иметь много денег. Если сильно напрягает, то позвони телефонному оператору и реши
вопрос.
   - Ну, в крайнем случае, можно в полицию обратиться, - поддакивает Кардиналу Циник, - хотя, зная наших стражей правосудия, то проще самому написать заявление в психиатрическую, если твой сбежавший из клиники не перестанет играться с телефоном.
   - Какой интересный фрукт, - хихикает Весельчак, - с гнилой сердцевинкой. Повезло тебе, Пауль, ничего не скажешь. Это ж надо! Из тысяч номеров он
выбрал твой. Редкая удача!
   Павел раздражённо отмахивается и перебивает Весельчака:
   - Полиция, психиатрическая, разбирательства с телефонным оператором, всё это, конечно, очень весело, но помимо развлечений у меня есть такая вещь, как работа.
   - Ты ведь не работаешь 24 часа в сутки, - тихо замечает молчавший до этого момента Тихоня, - либо ты что-то делаешь, либо рискуешь продолжать это телефонное общение.
   - Ты так и не сказал, что нужно твоему персональному телефонному
маньяку, - обратился к Павлу Циник, чуть прищуриваясь.
   - Миллион долларов за жизнь моей дочери, - с каким-то истеричным смешком сообщает Павел. На минуту за столом воцаряется молчание.
   - Точно псих, - морщится Кардинал, подтягивая к себе свой бокал и заканчивая свою короткую реплику глотком пива.
   - А, может, нагулял где? - высказывает предложение Тихоня.
   - Если даже я не знаю о существовании каких-либо детей на стороне, то этот чокнутый и подавно, - резко ответил Павел, - не припомню, чтобы кто-то когда-то стоял у моей кровати со свечой или ездил со мной в больницу для подтверж­дения отцовства. А по-другому никаких доказательств и быть не может.
   - У тебя ведь точно нет никаких детей? Ты вроде против незащищённого секса? - пытливо продолжает расспросы Циник. Весельчак, явно заскучавший от происходящего, начинает насвистывать популярную мелодию из одного фильма Квентина Тарантино. Напряжённое молчание под аккомпанемент свиста заметно нервирует Павла, а потому Весельчак прекращает свой маленький концерт и старается перевести тему обсуждения.
   - А вы знали, что кофе открыл не испанец Колумб, а один монах-пастух? - весело спрашивает он, улыбаясь всем присутствующим непринуждённой и лёгкой улыбкой. А Павел едва заметно морщится. Это была история, которую
сегодня хотел рассказать именно он. Но мысли общие и летают в воздухе, как уверяют ученые. Самые быстрые всегда оказываются впереди, обгоняя и обходя всех задумавшихся и сомневающихся в своих силах и в самих себе.

Триста тысяч. Осознание

   Понедельники - дни ленивого застоя, особенно весной, когда четыре стены душных коробочных офисов превращаются в некое подобие клетки, через
решётки которой видно яркое почти что по-летнему тёплое солнце и слышен запах свежего ветра, оживающей природы и сочной молодой травы. Понедельник в офисах похож на советские липучки-ловушки для мух, когда ленивые
работники еле передвигают своими маленькими лапками, тихонько жужжат, жалуясь на свою незавидную участь. А крылышки приклеены намертво трудовым договором, связывающим по рукам и ногам обязательствами и соглашениями. По статистике считается, что понедельник - самый непродуктивный день недели. Павел, пожалуй, мог бы согласиться с этой статистикой. Он - одна из этих пленённых и связанных мух. Когда-то работа приносила ему радость. Сейчас она приносит деньги и связи. Впрочем, по общему убеждению, если работа в радость, то она, как правило, достаточно низко оплачивается. Но жаловаться Павлу особенно не на что. Он ведь не рядовой сотрудник и по желанию может уйти с работы и раньше. Павел потёр глаза и широко зевнул. Время тянется безумно медленно. За дверью кабинета Павла протекает ленивая офисная жизнь - стучат каблуки, хлопают двери, в углах коридоров слышен тихий шёпот рабочего флирта.
У офиса своя особая система жизнедеятельности, которую мужчина успел
выучить назубок. 11.10. Стук в дверь. Из года в год курьер опаздывает. И из
года в год Павел не делает ему замечаний, хотя по большей части ему всё равно, во сколько принесут горы ненужной макулатуры. Парень-курьер - типичный современный молодой человек в огромных наушниках, в футболке с логотипом любимой группы, чуть пыльных от дорог и разъездов кедах. Не ясно, почему именно этого молодого человека держат в такой презентабельной и престижной компании. Хотя, наверное, ответ прост - лишь потому, что он рад работать за копейки, а на подобную должность кандидатов днём с огнём не сыщешь. Курьер входит в кабинет и, улыбаясь, здоровается:
   - Доброе утро. Простите за опоздание - пробки.
   В голосе нет ни намёка на извинение. Это скорее стандартная форма вежливости, заученная как мантра несколькими годами неприхотливой работы.
Павел кивает, здоровается, попадая под какие-то необъяснимые чары юношеского обаяния и доброжелательности. Уже который год его ловят на одну и ту же приманку.
   - Так, - начинает юноша, выгружая письма на стол, - Здесь всё лично
в руки. И вот ещё...
   В тишине как-то оглушительно громко лопается пузырёк ярко-розовой жвачки, которой самозабвенно чавкает паренёк. Курьер достаёт из потёртого пыльного клетчатого сине-чёрного рюкзака небольшую коробку, перевязанную праздничной алой лентой.
   - Это тоже Вам.
   Павел удивлённо приподнимает бровь, протягивая к посылке руки:
   - Это ещё что?
   - Да просто сказали передать Вам. А у Вас праздник какой? - Курьер беззаботен, открыт, прямолинеен. Он с Павлом не фамильярен, но как-то
по-детски прост. Это тоже подкупает в мире лицемеров и подлиз.
   - Так, ладно. Иди уже, - рассеянно бросает Павел, покрутив коробку
в руках. Курьер пожимает плечами, желает мужчине "хорошего дня" и уходит. Коробка по весу очень лёгкая. Павел легонько трясёт её, пытаясь на слух определить, что же находится внутри. Естественно, безрезультатно. Как-то обречённо выдохнув, Павел медленно развязывает ленту, отложив в сторону письма. Что-то подсказывает ему, что внутри этой праздничной мишуры спрятано то, что ему не стоит видеть. Внутренний голос шепчет Павлу, что где-то здесь спрятана
ловушка, наверняка есть какой-то подвох. Но человеческое любопытство пересиливает и побуждает его приподнять крышку и достать из коробки тонкий шарфик лилового цвета.
   Когда Павел берёт его в руки, ему начинает казаться, что стены кабинета быстро отдаляются, а потолок наоборот опускается и вот-вот упадёт ему на
голову, как в английской старой сказке про Курицу и упавшее небо. Мужчина вскакивает на ноги, неуклюже задевая ножки кресла, отчего оно, немного прокатившись на колёсиках, падает. А Павел нервно открывает дверь кабинета
заметно трясущимися руками и быстрой походкой нагоняет удаляющуюся
фигуру Курьера, беззаботно шаркающего и цепляющего невидимый песок носками своих кед. За несколько шагов мужчина преодолевает разделяющее их расстояние и хватает паренька за плечи, разворачивая его к себе. Курьер удивлённо снимает большие наушники, а Павел задаёт вопрос, и собственный голос
кажется ему каким-то надорвавшимся, с оттенком лёгкой нервозности, и он словно слышит себя через плотную плёнку или через толщу воды:
   - Кто...кто дал тебе эту коробку?
   Курьер удивлённо хлопает глазами и лопает пузырёк жвачки:
   - Вместе со всеми письмами, как обычно.
   Мужчина неопределённо кивает и, махнув пареньку рукой, возвращается обратно в свой кабинет. Зачем-то запирает замок на два оборота и для надёжности несколько раз тянет дверь на себя, убеждаясь, что она точно закрыта. Павла охватывает необъяснимое чувство тревоги, даже панической нервозности. Ему кажется, что весь его кабинет напичкан жучками, прослушивающими устройствами и скрытыми камерами. Нет, нет, это просто обычные глупости. Неудачная шутка, которая сильно затянулась. Взгляд Павла падает на оставленную на столе
коробку. Вот она - как плевок в лицо, неудачная шутка, просто издевательство, чёрный юмор. Перевязанная алой лентой, яркая, весёлая. Не в пример складывающейся ситуации.
   Неужели научно-технический прогресс и безграничность Интернет-пространства достигли своего апогея? Неужели в Сети стало так просто найти всю интересующую информацию о человеке - не только его имя и телефон, но и рабочий адрес, например? Теперь Павлу стоит опасаться, что телефонный террорист знает и его домашний адрес? Этот ублюдок играет с ним, чёрт возьми! И ему, кажется, известно про Павла всё. И эта весёлая коробка с лиловым шарфиком - ещё одно тому доказательство. Ему всё известно. И скорее всего даже и нет никакого похищенного ребёнка, а есть лишь информация о прошлом
и шантаж с целью получения денег. Тогда этот чёртов похититель не такой уж и сумасшедший, каким казался сначала. Или это он хочет, чтобы его считали сумасшедшим? Откуда, откуда у него этот проклятый шарф? И почему он бросает своих тузов из рукавов только сейчас, по прошествии пяти лет? А может, это просто совпадение? Павел устало опускается в кресло, закрывает глаза
и надавливает на них пальцами. Ему начинает казаться, что он спит. И что всё это - глупый длинный сон, который закончится, стоит только мужчине открыть глаза. Набрать в лёгкие побольше воздуха, посильнее надавить на глазные
яблоки и резко проснуться.
   Но чуда не происходит. Павел всё также сидит в своём кресле в своём
кабинете своего офиса своей компании. Наедине со своим не проходящим ночным кошмаром, который каким-то странным образом освободился от оков ночного сна и выбрался в реальный мир. Как можно думать о работе? Какая к чёрту работа?! Нужно бежать, бежать и прятаться. Домой? Безопасно ли дома у Павла? Но оставаться хоть на минуту дольше в том месте, которое начало казаться напичканным камерами и прослушивающими устройствами, мужчина больше не мог. Он спешно встал с кресла, небрежно накинув на плечи пальто. В мусорное ведро полетела аляповатая коробка и лента, а лиловый шарфик был с особой бережностью убран в карман. Павел покидает кабинет, бросает на ходу секретарше: "Я уехал" и спешит к выходу из здания компании. Его машина припаркована почти у самого входа. Отчего-то этот факт очень успокаивает Павла. Он с опаской оглядывается по сторонам, словно готов за каждой колонной, за каждым столбом увидеть усмехающуюся гримасу неизвестного похитителя, чья шея будет обмотана лиловым шарфом.
   Чёрный Renault Logan. Добротная машина для людей среднего достатка, которые не привыкли отказывать себе в роскоши. Так гласил рекламный буклет, который Павел в своё время тщательно изучил перед покупкой. Машина едет уверенно, плавно, а Павел, стараясь побороть необъяснимое нахлынувшее чувство тревоги, сжимает руки на руле. Хороший автомобиль. "А как легко он разгоняется до 200 км/ч", - ехидно шепчет в голове у Павла внутренний голос, обнажая зубы в гадкой ухмылке. Мужчина сам не замечает, как его рука тянется к карману, извлекая оттуда тонкий кусочек лиловой ткани. В каком-то бессознательном состоянии Павел прижимает шарфик к своему лицу и шумно вдыхает его аромат. Запах кожи и кожного сала, запах печенья, молока, карамели, игр
и беззаботного детства. Что-то течёт по руке Павла и, отвлекшись от дороги, он переводит взгляд на шарф. На секунду мужчине кажется, что это кровь. Но это лишь игра света, бликов от фар, нервов и воображения. Злой на самого себя
Павел отбрасывает шарфик на заднее сидение. Какого чёрта с ним происходит? Он не позволит себя так просто запугать. Если этот чокнутый телефонный террорист ждёт, что Павел потеряет контроль над собой, то его ожиданиям не суждено будет сбыться. Мужчина включает радио только для того, чтобы отвлечься, не сводя глаз с дороги.
   Почему это происходит именно сейчас? Этот лиловый шарф, шантаж,
телефонный террорист и дочь. У Павла была любимая. Одна единственная, как бывает, пожалуй, в кино. Вот только сказке о любви не суждено было закончиться хэппи-эндом. Она вышла замуж, начисто разорвав отношения с Павлом, а он забыл её как лёгкий короткий сон. Прошло около десяти лет. Старые раны затянулись, но почему-то именно сегодня какая-то минорная меланхолия
и навязчивые воспоминания заставили Павла вернуться в прошлое. У него было всё, о чём можно мечтать. Тогда работа была в радость, молодой бизнес стремительно развивался, деньги текли рекой. Покупка квартиры, совместное сожительство, Её светлые волосы на подушке и искусно сваренный домашний кофе. Она смеялась так искренне, не любила врачей и сладкое, но обожала острое
и котов. Павел, кажется, никогда и не забывал её привычек и предпочтений. Он знал, что она любит осень, часто болеет, мечтает побывать в Японии. Наверное, когда-то она любила его. Но Павлу не на что было жаловаться. Он сам разрушил то безграничное доверие, их идеальный мир. А всё ради чего? Ради короткой интрижки в пьяном бреду? С дешёвой проституткой, которая ни чем не была лучше женщины его мечты. Она так и не простила Павла. Не нашла в себе
силы, а он и не стал её уговаривать. Просто оставил всё и уехал, сняв себе квартиру. Она вышла замуж и, кажется, теперь наконец-то стала счастлива. Её муж смог дать ей то, чего не смог дать Павел - доверие, нежность, хотя мужчина
и сомневался, что кто-то когда-нибудь даст ей столько любви, сколько она
испытывала, когда у них всё ещё было хорошо. Но прошлое не вернуть, не изменить, разбитую вазу не склеить, а пошатнувшееся и утраченное доверие и подавно. Есть вещи, которые нужно просто научиться отпускать.
   Но если бы всё было так просто, то Павел не задумывался бы сейчас
о лиловом шарфике, который преспокойно лежал на заднем сидении машины. Интересно, если бы в ту ночь пять лет назад он не был пьян, это бы что-то
изменило? Если бы на него не накатили воспоминания и минорная апатия?
Если бы он не выжимал из чёрного Renault Logan всё до последней капли? Если бы не ехал на скорости 200 там, где разрешено было около 50? Если бы всего этого не произошло, Павел мог бы сейчас просто жить, не думая о лиловом шарфе и светлых локонах своей некогда любимой женщины?
   Дорога до дома показалась мужчине невыносимо длинной. Даже без привычных городских пробок. И дома Павел первым делом, не снимая верхней одежды, разложил на полу старые фотографии, которые бережно хранил в небольшой коробке под кроватью. Потрёпанные и совсем новые, с подписями и без. "Павел и Кристина на море", "Кристина купила новое платье", "День, когда мы ходили по небу". Что-то зашевелилось в груди мужчины, когда он встретился взглядом с кофейными глазами девушки на фотографии. Мертва. Она была для него мертва и пять лет назад, и сейчас. Мертва не физически, но душевно. Но всё же телом она жива. В отличие от другой девочки - совсем юной и хрупкой малышки, чья шейка казалась так неестественно вывернута в объятиях лилового шарфа. И Павел переносится в прошлое. Пять лет назад. Бар на окраине города. Порции жгучего виски, одна за одной. И просто тупая, неописуемая словами пустота в районе груди, когда пальцы мужчины касались спрятанного в кармане старого снимка. Так глупо всё разрушить. Одним неосторожным действием начисто разрушить всё, что так долго и упорно строилось год за годом; это
чистое, ни с чем несравнимое доверие. Павла поглотило опьянение и осознание собственной непроходимой глупости. Кристина, эта нежная блондинка, была готова доверить ему всё, даже свою жизнь, а он смял и выбросил в грязь протянутое ему на ладонях трепетное чувство.
   В тот вечер нога совсем легко надавила сильнее на педаль газа, а машина так плавно и быстро разогналась до скорости 200 км/ч. Дальнейшее Павел помнил очень смутно. Как будто бы в сумерках блеснуло яркое лиловое пятно. Слух порезал отчаянный предсмертный визг тормозов и отдалённый женский крик. А потом - лишь чёрные полосы на асфальте и дым горячих шин. И утро, наполненное головной болью, тошнотой и новостями, вещающими со всех
телевизионных каналов о бесстыдном водителе, который сбил пятилетнего
ребёнка и скрылся с места преступления. Пару недель Павел просыпался в холодном поту. Ему казалось, что в его дверь стучит полиция, казалось, что телефон разрывается от бесконечных звонков, а внутренний голос ехидно шептал ему
о том, что рано или поздно его найдут. Но шли дни. Дикторы желали мужчине "доброго утра" и сообщали, что у полиции нет ни одной улики, номера и марка машины не известны, ребёнок находится в тяжёлом состоянии в реанимации. Ни один раз Павел порывался навестить малышку в больнице, принести извинения родителям, помочь материально, но совесть его была не сильнее страха перед законом. Родители наверняка потребуют суда, денег, нервов - всего, что можно отнять у мужчины за одну маленькую жизнь. Павел так и не узнал, что стало с ребёнком. Но, откровенно говоря, после двух месяцев томительного ожидания и бессонных ночей это его уже не волновало. Важно было одно - этот инцидент никак не отразится на его жизни в дальнейшем. Так думал Павел пять лет назад.
   А теперь? Что теперь? Теперь он держит в руках лиловый шарф, так сильно похожий на тот самый. Теперь он, кажется, столкнулся с человеком, который знает обо всём. А если это отец девочки, который день и ночь искал
виноватого в происшествии с его дочерью? И что если теперь он нашёл и жаждет только одного - мести, правосудия, если не самосуда без вмешательств властей? Павел медленно стянул с себя пальто, оставаясь сидеть на полу и тупо смотря
в одну точку. Ему стало невыносимо холодно. Миллион, требуемый якобы
похитителем - это лишь предлог. На самом деле - это лишь месть, то самое сладкое блюдо, которое подают только холодным. Вот почему через пять лет.
И нет никакой девочки, нет похитителя, есть лишь убитый горем отец, который решил сначала запугать Павла, а потом...потом...
   В тишине пустой квартиры оглушительно зазвонил телефон. Павел вздрогнул, резко обернувшись на громкий, раскатистый звук. Мужчина медленно подошёл к трубке и нажал на кнопку ответа.
   - Это...ты, да? - прошептал он, закрывая глаза. Довольно игр. Теперь нужно просто узнать правду. И Павел согласен извиниться, заплатить деньги, всё, что угодно, лишь бы закончился этот кошмар. Но вместо привычного
механического голоса мужчина услышал прерывистые женские рыдания, и до боли знакомый голос быстро зашептал:
   - Боже...Паш, я не знала, кому ещё позвонить. Мне так страшно, так страшно... Сегодня звонили и...
   Павел замер с телефонной трубкой у уха, таращась пустым взглядом
в пустоту.
   - Никуда не уходи. Я сейчас приеду, Кристина, - ответил мужчина, сжимая телефонную трубку в руке и пытаясь совместить все кусочки непонятной, запутанной головоломки.

Четыреста тысяч. Принятие

   Во вторник Павел не пошёл на работу, сославшись на болезнь. Приехав ночью к Кристине, он не обнаружил у неё дома никого. Ни её мужа, ни её саму. Думать о сне было теперь невозможно. Безумное множество странных совпадений. Павел встретил рассвет, сидя на своей кровати, сжимая в руке лиловый шарф и фото Кристины. Фантасмагория, параноидальность, безумие. Руки
у Павла заметно тряслись, а глаза буравили телефонную трубку, которая лежала рядом с ним. Он позвонит, обязательно позвонит. Телефон Кристины отключился и был вне зоны доступа сразу же, как только она положила трубку. У её мужа вечно было занято. Павел сжимал зубы, комкая в руке лиловый шарфик. Это наверняка неудачная шутка, розыгрыш. Может быть, его друзья-идиоты решили так разнообразить его жизнь, по их мнению, серую и скучную? Но кто шутит такими вещами? Кто шутит пропажей детей? Кто вплетает сюда бывших женщин? Его друзья прекрасно осведомлены о том, какие отношения связывали Павла и Кристину, и они не похожи на совершенно конченных идиотов, чтобы раскрашивать его серое существование такими весёленькими красками. В квартире мужчины было безумно тихо. Часы остановились ещё ночью, в три часа. Из-за серости и пасмурности за окном птицы не пели свою традиционную рассветную песню.
   - Ты позвонишь, - шептал Павел себе под нос, - ты позвонишь, ублюдок. И я выведу тебя на чистую воду. Да, да...Играть со мной вздумал? Конечно, конечно.
   В глазах мужчины плясали какие-то безумные искорки, а губы кривились в неприятной усмешке. Конечно, этот ублюдок позвонит. Он строит из себя крутого героя, похищая маленьких девочек, обманывая мужчин и заставляя страдать женщин. Рука Павла невольно потянулось к прикроватной тумбочке, нашаривая внутри полупустую пачку сигарет. Он не курит около года, но сегодня был просто идеальный повод, чтобы начать. Павел закурил, стараясь унять дрожь в руках, и вытер шарфиком пот со лба. Кто там говорил, что никотин успокаивает нервы? Он безбожно врал. Успокаивает самовнушение, но никак не обычный табак, свёрнутый в бумажную трубочку. Хотя Павлу и показалось на несколько секунд, что его сердце стало биться не так часто, а руки совсем немного перестали так сильно трястись, как будто бы ему было ужасно холодно. Где сейчас была Кристина? Где был её муж? Кто устроил весь этот безумный спектакль? С каждой затяжкой Павлу начинало всё больше и больше казаться, что он близок к разгадке какого-то хитроумного плана. Он уже видел проблески ясности, как вдруг телефонная трубка, лежащая рядом на кровати, окатила его
с ног до головы холодным потом раскатистого крика. Сигарета выпала из пальцев прямо на кровать, но Павел успел её потушить. Шарфик оказался зажатым
в руке, а трубка медленно поднесена к уху.
   - Доброе утро, Павел, - поприветствовал его механический голос, как будто бы даже улыбавшийся сквозь электронные помехи, - мне кажется, теперь ты ясно понял, что я не шучу.
   - Что тебе нужно от меня, ублюдок? - прошипел Павел, крепко сжимая
в руке лиловый шарф, - что тебе нужно, мать твою?! И что с Кристиной?!
   - Ты задаёшь слишком много вопросов, - усмешка растворилась в электронике, оставив место лишь механической бесстрастности, - а между тем, у меня для тебя есть подарок. Будь добр, загляни за входную дверь.
   - Засунь себе его...знаешь куда? - прошипел Павел, чувствуя, как повышается адреналин в его крови, а сердце начинает биться чаще.
   - С твоей стороны очень неосмотрительно грубить тому, в чьих руках находятся столь важные тебе людские жизни. На твоём счету уже есть одна, неужели ты хочешь, чтобы этот список пополнялся? - в трубке послышался
какой-то тихий писк, и Павлу показалось, что он буквально на секунду слышал чей-то плач, - просто выгляни за дверь. И бросай курить. Ты ведь не хочешь умереть раньше отведённого тебе срока, - разговор прервался глубоким кашлем, и в трубке послышались короткие гудки. Павел почувствовал, как трубка медленно выскальзывает из его дрожащих пальцев, и перевёл взгляд на входную дверь.
   Теперь всё ясно, ясно и понятно. Да, наверняка это тот самый страдающий отец. Он знает всё, и лиловый шарфик ни черта не случайность. Всё было спланировано, продумано. Похититель видит Павла. Он видел, что тот курил. Он видел всё. И он, кажется, смог добиться поставленной цели. Он ведь хотел
заставить Павла бояться? Бояться неизвестности, загадочности, мистичности. Но не было во всём никакой мистики. Лишь чёткий план, алгоритмичная
последовательность действий, логическая цепочка. Павел глубоко вздохнул.
К чёрту! Поднявшись с кровати, мужчина, порывшись в аптечке, принял успокоительное и медленно подошёл к входной двери. Заглянув в глазок Павел увидел ничего. Как и следовало ожидать. Но всё-таки он крепко сжал в руках прихваченный с собой зонтик-трость и резко открыл дверь, быстрым выпадом взмахнув им в воздухе. На Павла не выпрыгивает человек с бейсбольной битой, в него
не кидаются детскими пальцами. Но у порога квартиры Павел замечает коробку - точно такую же, как вчера, которую Курьер принес ему на работу. Она такая же яркая, весёлая, перевязанная красной лентой. Резко схватив её, Павел захлопывает входную дверь и запирает замок на два оборота. Внутри этого аляповатого веселья не может быть ничего хорошего. Взгляд Павла падает на оставленный на кровати лиловый шарфик. Мужчина чувствует себя загнанным в угол зверем, которому тычут в морду горящей огнём веткой и смеются, смеются, видя, как животное поджимает хвост и вжимается спиной в прутья. Ему некуда бежать, некуда скрыться. Про него знают всё. Номера телефонов, адреса, историю его жизни. Рядом с лиловым шарфом на кровать Павел ставит коробку и медленно развязывает ленту и оттого, что он увидел внутри, перед глазами у него забегали тёмные пятна. Внутри лежали фотографии отвратительного качества, но на
которых так отчётливо виднелась перетянутая шарфиком тонкая детская шея, ребёнок, тонущий под колёсами чёрного Renault Logan, номера машины и лицо водителя. Множество газетных вырезок с ужасающими фактами той старой
истории. "Девочка находится в реанимации в тяжёлом состоянии", "Врачи насчитали 12 переломов", "Состояние ребёнка ухудшается", "За любую
информацию о водителе, скрывшемся с места преступления, назначена награда" - и ещё множество заголовков, предложений, обведённых яркими маркерами. Эта коробка была не просто напоминанием, она была информацией, своего
рода последним предупреждением. Кто-то следил за этой историей, собирал все возможные улики и доказательства, чтобы вот так вот просто по прошествии пяти лет уничтожить всё, что было у Павла - его бизнес, его связи, его жизнь.
С таким материалом, с такими доказательствами, с такими фото можно было бы давно отсудить положенное, но видимо этот человек был более расчётлив. Кто же он? Просто обезумивший отец? Или похититель, который действительно похитил кого-то, чтобы усилить эффект давления на Павла? Или это просто обычный городской сумасшедший, слишком увлекшийся чтением местных
газет, раскопавший одну древнейшую историю и решивший нажиться на простой и складной легенде о ребёнке? Теперь Павел точно не мог идти в полицию. Его просто предупредили, что любое неосторожное движение повлечёт за собой изобличение его собственных пороков, и уж потом скрыться от правосудия
будет невозможно. Павел медленно опустился на пол, запуская пальцы в волосы. Нужно что-то придумать, но что? И внезапно его осеняет. Уничтожить улики! Этот идиот отослал ему всю возможную информацию, которую он смог наскрести по этому делу, но если избавиться от улик, то не будет и проблем. Павел резко вскакивает на ноги и сгребает в одну кучу фотографии, газеты,
коробку, лиловый шарф, быстрым шагом идёт в ванную комнату и скидывает все вещи в раковину. Гори, гори, прошлое, горите, улики, гори и ты, неудачник, решивший подзаработать денег! Гори в ярком пламени. Павел поджигает газеты и замирает, наблюдая, как рыжие языки пламени ласкают сваленные предметы, обнимают их в гибком танце искрящейся страсти, даруя им последний огненный поцелуй. Плевать не звонки отныне. Теперь не будет никакого шантажа, никакого вымогательства. Можно не опасаться за раскрытие старой истории. Отчего- то Павлу стало так легко и хорошо на душе, что он громко рассмеялся, откинув голову назад и обнажив немного пожелтевшие зубы.
   - Ахахаха, ну кто кого?! - он смеялся, смеялся и никак не мог остановиться. Прошла дрожь в руках и паническое чувство незащищённости. Всё оказалось так легко и просто. И как это раньше Павел до этого не додумался?
   Но его веселье прервали другие мысли. Допустим, мужчина смог избавиться от гнёта собственной ответственности, но оставалась пропавшая Кристина, которая звонила вчера в слезах и истерике, очевидно страшно напуганная. Павел нахмурился, оставив вещи догорать в раковине, и прошёл в комнату, взявшись за мобильный. Гудки прошли сразу. Мужчина скрестил пальцы, шепча про себя, как мантру, чтобы Кристина взяла трубку. Послышалось шуршание,
и молитвы Павла были услышаны. Сонный голос ответил ему робкое: "Алло". Павел облегчённо выдохнул.
   - Проклятье! Кристина! Это такой розыгрыш?! Ты звонишь мне вечером в истерике, я приезжаю, а после этого ты просто исчезаешь. Ты в своем уме? Кто так поступает?! - Павел не сдерживается и повышает голос. Слишком многое случилось за эти дни. У любого человека сдали бы нервы. Кристина явно шмыгает носом. Она всегда боялась, когда Павел начинал на неё кричать.
   - Прости, - тихо отвечает она, - это просто был дурной сон, а потом я заснула и, кажется, выключила телефон.
   - Но почему ты не позвонила мужу? - вздыхает Павел, прислоняясь лбом к дверному косяку.
   - Он на ночном дежурстве. Я точно знала, что у него будет недоступно, - ответила Кристина, - не хотела тебя тревожить, прости. Как-то само собой вышло.
   Она извиняется? Наивная. Павлу так и хочется крикнуть в трубку: "Дура, дура! Звони, когда хочешь! Звони чаще!". Но мужчина вовремя вспоминает - она замужем. Впрочем, всё это уже не важно. Она жива. Это самое главное.
С ней всё в порядке. Просто ночной кошмар. Но всё же, как приятно, что она позвонила ему. Пусть ночная работа мужа будет лишь предлогом, пусть в ней ещё остались какие-то чувства. Но Павел вспоминает - ему не 18 лет, его мир - не красочный волшебный мир сказок. Чудес на свете не бывает. Поэтому мужчина, чуть поджав губы, желает женщине хорошего дня и нажимает кнопку
"отбой". Безумные, сумасшедшие дни. Павлу просто необходимо взять отпуск, чтобы расслабиться и привести в порядок изрядно потрёпанные нервы. Ну, уж теперь-то, когда "механический голос" решит позабавиться и позвонить ещё раз, Павел будет твёрд. Он будет знать, что правда и преимущество на его стороне. В квартире вновь зазвонил телефон. Лёгок на помине? Павел усмехнулся и нажал на кнопку "ответа".
   - Это ты, ублюдок? - улыбается мужчина, - твой великолепный план провалился. Ты ведь всё видел? И как сгорели улики тоже?
   Трубка усмехается Павлу и отвечает, секунду погодя:
   - Гореть им адским пламенем, верно? Видел, конечно. Ты так забавно
заливался истеричным смехом, что я даже побоялся, как бы тебя удар не хватил от такого приступа веселья.
   - Твоя песенка спета. Я немедленно обращусь в полицию, тебя схватят
и тебе конец. И твоим глупым розыгрышам с миллионами и похищениями
тоже, - ответил Павел, вальяжно закуривая и улыбаясь собственной победе.
   - Ты считаешь это розыгрышем? - бесстрастный голос больше не пугал Павла, а лишь вызывал смех. Какая нелепость. Какая глупая попытка напугать, - печально, что ты так ничего и не понял.
   Павел немного напрягается, когда слышит в трубке непонятное шипение, а потом резкий, оглушительный, как ножом по коже, плач ребёнка, в голосе
которого - страх, боль, отчаяние. Мужчина напрягается, но пытается казаться бесстрастным.
   - Откуда мне знать, что это не запись или что-то в этом роде? - бормочет он, оглядываясь по сторонам, словно взглядом ища скрытые камеры.
   - Мне больше нечего сказать тебе. Только вот... Ты давно проверял свои горящие улики?
   Разговор прервался. Павел сглотнул подступивший к горлу комок. Проверить горящие улики? О чём это он?... Словно в ответ на мысли Павла,
послышалось потрескивание и странные звуки, доносящиеся из ванной. Нет,
не может быть. Не может от тлеющей бумаги и тряпки лилового цвета случиться что-то глобальное. Но было слишком поздно. Огонь уже лизал душевую занавеску, плавил бутылочки из пластика, обжигал лицо Павла, искажённое гримасой непонимания, удивления, растерянности. Он бросился к телефону, спешно набирая известный номер пожарной службы и вызывая помощь. Какая нелепость. Пожар в ванной, в месте, где находится вода. Павел мигом начал набирать воду в кастрюлю на кухне, но, проклятье! Ни холодной, ни горячей воды не было. Тогда Павел решил принять единственное логичное решение. Он спешно стал собирать документы, деньги, кредитные карты и самое необходимое, чтобы покинуть дом. "Нужно предупредить соседей!" - мелькнула разумная мысль. Павел открыл входную дверь и упал на пол от резкого удара чем-то тяжёлым по голове. Теряя сознание, он увидел полное лицо, обрамлённое чёрными кудрями, и услышал весёлый, низкий голос:
   - Ты как обычно оказался слишком медлительным, Пауль.

Эпилог. Джек-пот

   Среда - середина недели. Самый загадочный день. В этот день Иуда предал Христа. Как символично. Люди предают других людей, а самые близкие - чаще всего. У самых родных это получается лучше, потому что они знают, куда нужно ударить, чтобы попасть точно в цель с одного удара. Мужчина - полный брюнет с чёрными кудрями - растягивается в кресле, лениво смотря на фотографии в рамке. Это притча о вавилонской блуднице, сделавшей постоянными сравнениями с божественным и неповторимым Иисусом из обычного человека Иуду, предателя по меркам многих. Но что есть предательство, если у каждого своя правда? В мире нет ни любви, ни дружбы, есть лишь бизнес, деньги и эгоизм, процветающий ради удовлетворения собственных потребностей.
   Телевизор вещал о сильнейшем пожаре, произошедшем по вине курящего в квартире хозяина, который погиб в собственном доме. Обычный бытовой несчастный случай. Мужчина с чёрными кудрями вздохнул и выключил новости. Начинать так этот прекрасный день было бы слишком кощунственно. Прошлое должно оставаться в прошлом, забытое - забываться. Иуда предал Иисуса
в среду, вот только преданный Иисус не воскреснет, как по волшебству, в воскресенье, чтобы помочь всем страждущим и нуждающимся в его чудесах. Чудеса? Человек и сам может творить чудеса. Мужчина с чёрными кудрями понял это за последние несколько дней. Иисус вовсе не был волшебником, скорее хорошим актёром. Мужчина с чёрными кудрями не Иисус, а скорее Иуда. Предавший друга, продавшийся за несколько серебряных монет, которые так дивно расцветали и путались звёздами в светлых волосах одной вавилонской блудницы. Она десять лет молчала о том, что его дочь никогда не принадлежала ему. Она молчала об этом на свадьбе, молчала об этом, когда он на руках тащил раненого
пятилетнего ребёнка до больницы. Молчала, пока совесть окончательно не изъела её душу. А он, как последний идиот, доверчиво верил в её светлую и чистую любовь. И лишь когда постоянные сравнения его с непостижимыми небесами стали случаться изо дня в день, он спросил прямо. И женщина ответила мужчине с чёрными кудрями. Она ответила, что никогда не любила его. Он был прекрасным другом и надёжной опорой, больше, чем братом, но меньше, чем был для неё когда-то этот пошлый и наглый выскочка, вообразивший, что простым смертным никогда не достать до неба. Но он ошибся. Любой может достать до небес. Стоит только захотеть.
   В углу светлой кухни кто-то всхлипнул. Большие синие глаза испуганной девочки лет десяти, одетой в драное платьице, испачканное кровью, распахнулись (интересно, как раньше он не замечал, что у него - брюнета с карими глазами и у неё - блондинки с кофейными отчего-то появилась на свет белокурая малышка с глазами цвета того самого недосягаемого неба?) и внимательно
посмотрела на него, жалобно поджав кукольные губы, распухшие от ударов
и кровоподтёков. Она шмыгнула носом, втягивая тонкую струйку крови и тихо прошептала:
   - Папа, за что? Мне больно...
   Мужчина с чёрными кудрями фыркнул и стукнул пальцами по столу.
   - О, нет, малышка, твой папа сгорел вчера в своей квартире. Он расплатился за то, что когда-то почти убил тебя своей большой чёрной машиной. А ты расплачиваешься за грехи отца своего; дети ведь всегда несут в себе грехи своих родителей. Твоя мамочка - маленькая блудница, вот почему так болят твои ножки, ибо зло искореняется злом, а клин вышибают клином. Но могу обрадовать тебя. Совсем скоро ты встретишься со своим любимым настоящим папочкой. Если, конечно, будешь нужна ему, ведь ему было плевать на тебя всю твою жизнь, целых десять лет, - мужчина с чёрными кудрями звонко рассмеялся,
посмотрев на соседний стул, на котором сидела красивая блондинка, поджав под себя ноги, обняв колени руками.
   - Ты чудовище, - прошептала она, не моргая, смотря в одну точку.
   - Нет, любовь моя, я лишь сделал так, чтобы больше никто и никогда
не мешал нам быть вместе. Я даже не думал, что всё пройдёт так гладко, а гляди-ка! Вышло лучше некуда. В папаше перед смертью проснулась совесть, а всё благодаря маленькому весёлому розыгрышу. Девочка наконец-то обретёт отца, ну а ты будешь моей без лишних обуз, - блондинка дёрнула связанными руками, но тут же получила пощёчину. Мужчина с чёрными кудрями закряхтел и, поднявшись со стула, взял со стола нож, и медленно приблизился к девочке, насвистывая популярную мелодию из одного фильма Квентина Тарантино.
  
  
  
  
  
  
  
  

21

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"