Притыкин Дмитрий Евгеньевич, Притыкин Владимир Евгеньевич : другие произведения.

Случай в секторе Циркуля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ о будущем космонавтики. Человечество вырвалось из Солнечной системы и осваивает новые миры. В бесконечной гонке за тайнами Вселенной трудно не потерять самообладание и остаться человеком...

Притыкин В. Е., Притыкин Д. Е.

Случай в секторе Циркуля

   Шкалы гравитометра уже не хватало, чтобы показывать мощность поля. Владимир изо всех сил вцепился в подлокотники кресла, но сил держаться уже не было. Его тянула из кресла непреодолимая сила, и он понимал, что это почти конец.
   Оставался только один выход - отстрелить два двигательных модуля из трех и попытаться вылететь из эргосферы. Владимир отстегнул душившие его ремни и отпустил кресло. Его швырнуло прямо в приборную панель с такой силой, что панель треснула и лампочки на ней, моргнув сумасшедшей гирляндой, погасли.
   "Ничего!" - пронеслось в голове у Владимира. Главное дотянуться до рукояти аварийного сброса. Главное дотянуться!
   Владимир медленно переползал по панели вниз, ища в полутемной кабине заветную рукоять. Он знал корабль как свои пять пальцев, и в полной темноте мог найти самую потайную кнопочку. Но сейчас мысли совершенно перепутались в голове у Владимира. С каждой секундой сила, прижимавшая его к панели, возрастала. Дышать становилось все труднее.
   Наконец он увидел торчавшую из-под панели рукоять. Он потянулся к ней, и в этот момент стекло иллюминатора звонко лопнуло. Из кабины со свистом стал выходить воздух. Владимир почувствовал, что его тело растягивается как на дыбе. Он уже не чувствовал боли, но слышал, как хрустят его ломающиеся кости и трещит разрываемая плоть...
   В холодном поту он проснулся.
   На часах было без пяти четыре утра. Полковник Касатонов облегченно вздохнул, отбросил одеяло в сторону и присел на краю кровати.
   Если об этом сновидении узнает кто-нибудь из Центра психологической адаптации, полковника отстранят от работы на год. А если узнают, что кошмар повторяется уже три месяца подряд, то скафандр астродесантника придется убрать глубоко в шкаф. На память о славном прошлом.
   Касатонов еще раз вздохнул, поднялся с кровати и подошел к окну.
   За окном была великолепная южная ночь, вернее утро - восток уже был озарен слабым сиянием нарождающегося рассвета. В аллеях парка шумел слабый ветерок, дующий с побережья. В такую ночь неплохо было бы, и прогуляться, а не смотреть очередную серию кошмара.
   Касатонов часто задавал себе вопрос, что будет, если он дотянется таки до этой рукояти. Даже крупный специалист по гравинавигации, которым был полковник, не мог сказать, что произойдет дальше. Дальше пятьдесят на пятьдесят. При хорошем исходе кабину с оставшимся двигательным блоком выбросит из эргосферы. Другой вопрос куда, но экипаж останется в живых. А может выбросить и сброшенные ступени, тогда кабина неминуемо уйдет под горизонт событий, чтобы не вернуться никогда.
   Опершись о подоконник обеими руками, полковник встряхнул головой, чтобы избавится от тревожных мыслей. Нужно хорошо выспаться, особенно в преддверии скорой экспедиции в сектор Циркуля. И кошмары никоим образом не должны помешать ему отправится туда...
  
   ...Шеф не любил читать с экрана компьютера. Может быть, в 2128 году это было и архаизмом, но он требовал от своих секретарей, чтобы они готовили все отчеты в печатном виде. Вот и сейчас перед ним лежала объемная папка с личными делами четырех его сотрудников.
   За окном уже темнело. Солнце давно упало за горизонт, и на часах было без пяти десять вечера. Шеф задержался на работе на четыре часа больше обычного. Это означало, что он собирался принять серьезное решение.
   Он выключил кондиционер и открыл окно. Запах тропической растительности наполнил кабинет, вытесняя прохладный, но совершенно безжизненный воздух, нагнетаемый сплит-системой. Откинувшись на спинку кресла и ослабив галстук, шеф открыл папку.
   Штейнер. Ганс Штейнер. Геолог. Шеф в очередной раз с интересом смотрел на это лицо, спокойное и безразличное. Огненно рыжая шевелюра, за которую в отряде Ганса называли не иначе как Солнышко. Нос с горбинкой, тонкие губы, искривленные легкой усмешкой.... Штейнер был самым загадочным из всех астродесантников. Худой и жилистый Солнышко обладал невероятной физической силой - он завязывал узлом стальные рельсы и делал это с все той же неизменной и гордой тевтонской усмешкой. И сейчас он смотрел на шефа с фотографии хитрым взглядом своих неестественно синих искусственных глаз из биопластика.
   Кроме этого чуда протезной техники, голова Штейнера содержала с полкило титановых пластин, половина зубов Ганса была сделана из металлокерамики. Этот сильный и бесстрашный человек в обычном мире мог стать просто инвалидом и получать солидную пенсию. Но он был астродесантником. А астродесантник выходит из строя только после смерти.
   В одной из экспедиций случилось так, что нужно было срочно заглушить силовую установку одной из ступеней. В автономном полете через гравитационный колодец ремонт корабля это прерогатива экипажа. Солнышко, вместе с бортинженером Гришиным закрылись в отсеке и вручную пытались остановить реактор. Они остановили его, но в отсеке взорвались из-за перегрева баллоны со сжатым гелием.
   Когда открыли бронированный люк, то в живых никого найти уже не рассчитывали. Гришина разорвало в клочья, а Солнышко, опровергая все законы Мерфи остался жив. Его собирали буквально по частям. И собрали.
   Шеф вздохнул и перевернул страницу.
   Лагруа. Жан Лагруа. Биолог, специалист по ядам. Личность тоже очень примечательная. Родом из аристократической французской семьи. Граф Лагруа мечтал, что его сын будет заведовать кафедрой в Сорбонне, но юный отпрыск решил свою судьбу иначе. В отряде с самого первого дня его работы.
   Неисправимый романтик, любитель дорого вина, Лагруа был везунчиком. Ни разу не горел, ни тонул, летал в самые спокойные районы Галактики и до сих пор не относился к своей профессии с положенной долей осторожности. В этом он был полной противоположностью Штейнеру, на котором вообще ни живого места не осталось. Но, не смотря на необстрелянность, Жана любили в отряде. За благородство и великодушие, за готовность помочь всем и каждому в самой сложной ситуации. Смазливый брюнет, кареглазый граф Лагруа пользовался успехом у женщин, хотя семейность в отряде была не в моде.
   Шеф на минуту оторвался от папки и задумался. Интересная команда. Неординарная.
   Толмачев Виктор Николаевич. Лингвист. Круглое лицо, обрамленное аккуратной бородкой. Взгляд рассеянный и даже можно сказать усталый. Толмачев родился в Талине, и соседство с горячими эстонскими парнями наложило отпечаток на его характер. Спокойный и невозмутимый Толмачев был редко задействован в экспедициях. Его профессия была слабо востребована, потому что все до сих пор посещенные землянами планеты за пределами Солнечной системы были необитаемы и безжизненны. Лингвист работал на Земле, иногда летал, чтобы не потерять квалификацию десантника. Кто его знает, может и сейчас он будет не востребован.
   Шеф перевернул ещё одну страницу. Касатонов Владимир Павлович. Командир экипажа. Единственный военный человек во всей этой разношёрстной и многонациональной команде. Полковник. Потомственный пилот космических кораблей в нескольких поколениях. Прозвище в отряде - Командор.
   И действительно. С фотографии на шефа смотрел молодой, выглядевший даже несколько моложе своих тридцати трёх лет, человек в тёмно-синем с золотыми погонами парадном мундире, который сидел на нём как влитой. Чёрный галстук был идеально пригнан к накрахмаленному воротнику рубашки, во всём читалась необыкновенная аккуратность и пунктуальность. Каштановые с рыжим отливом волосы аккуратно причёсаны, взгляд карих глаз спокоен, и полон уверенности. Идеальный портрет безаварийного командира.
   "Вот уж и, правда, Командор" - подумал шеф.
   Серьёзных аварий у Касатонова действительно практически не было. Его девизом была любимая поговорка "Доверяй, но проверяй", Владимир не любил авантюр и умел удерживать от них подчинённых. В сложных ситуациях не терял самообладания, экипаж держал в строгом подчинении. При этом никто в отряде не мог припомнить, когда слышал от Владимира грубое слово или хотя бы тот повышал на кого-то голос. Манеры Владимира были элегантны, строгий костюм, галстук и легкий запах одеколона были обычными его атрибутами. Может быть, благодаря этому у полковника Касатонова был непререкаемый авторитет в отряде. Даже "безбашенный" Штейнер всегда прислушивался к советам невозмутимого офицера. Мнение Владимира почти всегда было решающим во всех спорах, что изредка возникали между астродесантниками. В то же время, Касатонов своим положением не кичился. Держался естественно, любил пошутить. Кстати его оригинальное и очень тонкое чувство юмора оказывало приятное впечатление на всех, кто с ним не сталкивался. Ганс Штейнер даже в шутку называл его "наш негодяйчик", за частые, но необидные подшучивания полковника над кем-нибудь из отряда.
   Такие портреты возникли в мозгу шефа, когда он ознакомился с содержимым папки. Да, он знал их как облупленных, этих ребят. Безо всяких личных дел. Но каждый раз, принимая решение отправить экипаж в полет, он проводил бессонную ночь в раздумьях. Состав экипажа комплектовался в центре психологической адаптации, на специальной программе, заложенной в суперкомпьютер. Шеф не мог ему противоречить, но всегда больше доверял своему чутью и знанию людей.
   Суперкомпьютер вместе с долбаными аналитиками набирали и экипаж Павла Лосева. Что случилось на борту у Лосева никто и никогда уже не узнает. Потому, что нашли только Лосева в спасательной капсуле, и он никогда ничего не расскажет. Он сошел с ума. У шефа до сих пор звучит в ушах Пашин дикий раскатистый смех, когда тот находился в карантинной барокамере. Этот леденящий душу смех запомнили все астродесантники. Некоторые подали в отставку.... Кто тогда ошибся? Шеф или аналитики? Где правда?
   Слишком это сложное и опасное занятие - бурить дыры в пространственно-временном континууме. Слишком сложное, чтобы шеф имел право на ошибку.
   Заправленный корабль уже выведен на опорную орбиту. Экипаж Касатонова в полной готовности находится на базе. Что еще можно предпринять? Шеф не видел никаких препятствий, чтобы задерживать их на Земле. Он привычным движением поставил на документе голографическую печать, приложив к ней большой палец, чтобы оставить отпечаток, а потом наложил рукописную резолюцию "Утверждаю", совершенно ненужную, но тешившую самолюбие шефа....
  
   Предполетное обследование экипаж звездолета "Антарес" проходил в за двадцать четыре часа до старта.
   Касатонов, одетый в мягкий изумрудного цвета комбинезон, легко вбежал по ступеням медицинского корпуса и прошел в прохладное фойе. Там его уже ждали Штейнер, Толмачев и Лагруа.
   Штейнер с важным видом посмотрел на часы и одобрительно кивнул головой:
   - Секунда в секунду, Командор!
   - Точность, вежливость королей - парировал Владимир, протянув Гансу руку.
   Несмотря на мучивший ночью кошмар, Касатонов хорошо выспался и был полностью готов к проверке. Десантники поздоровались с командиром, и через минуту к ним спустился главный врач медицинского центра. Процедура началась.
   Все специалисты, кроме психолога, недолго отнимали время Владимира. А психолог задержал минут на пятнадцать дольше.
   Видимо он что-то чуял, раз спросил Касатонова о сновидениях. Владимир отвечал неохотно, но старался не выдавать своего раздражения. Он соврал, сказав, что все нормально.
   Конечно, Касатонов знал о синдроме Лосева. Но верить, что он сходит с ума, ему не хотелось. Может быть, еще лет десять такой работы и он свихнется, но только не сейчас. И пусть его сны останутся тайной, для этого любителя поковыряться в подсознании.
   - Вы уверены полковник? - разочарованно спросил врач, глядя прямо в глаза Владимиру своими грустными, но хитрющими глазами.
   - Совершенно уверен. Мне не снилось ничего недели две.
   Врач пожал плечами. Ничего, что могло помешать отправке Касатонова в Сектор Циркуля, не имело места.
   - Вы свободны, полковник. Желаю удачи!
   Касатонов поблагодарил его и вышел из кабинета.
   В коридоре Лагруа рассказывал Гансу и Виктору какой-то анекдот. Граф как всегда был в прекрасном расположении духа. Касатонов не спешил подходить к этой троице, а немного посмотрел на них со стороны.
   Да, ребята хорошо подготовились к полету. За десять лет службы в отряде полковник успел слетать с каждым из них, но одновременно со всеми не летал никогда. Они были самыми лучшими. Видимо компьютер не ошибся, сформировав экипаж для полета в Сектор Циркуля именно таким образом.
   Такое случалось раза два за год. Из лучших астродесантников формировали экипаж и отправляли в секторы Галактики, искать планеты пригодные для жизни. Это было основной целью всех исследований. Но вот уже тридцать два раза "Искатели" возвращались ни с чем.
   Касатонов знал, что и в этот раз они скорее всего вернутся не найдя ничего, кроме каменной пустыни, выжженной светом чужой звезды, или ледяного царства в системе забытого Богом белого карлика. Но попытаться еще очень хотелось....
  
   Пятнадцать минут понадобилось гиперзвуковому лайнеру, чтобы доставить экипаж Касатонова с островов Полинезии в самый центр Индийского океана, прямо на экватор. Все корабли стартовали отсюда, с гигантской плавучей платформы.
   Самолет лихо заложил вираж и опустился на длинную посадочную полосу. Хлопнули купола тормозных парашютов, самолет остановился почти в самом конце полосы.
   Десантники были сосредоточенны и молчаливы. Они не спеша выгрузились из самолета. Спешить было некуда, да и в тяжелом скафандре особенно не побегаешь.
   "Искателей" не провожал никто из официальных лиц. Космос давно превратился в обыденность, особенно ближний космос. Работа на Луне, экскурсии на Марс. Только за астродесантниками закрепился героический ореол, но никто и никогда не афишировал деятельность Центра исследования сверхдальнего космоса. Поэтому на стартовой платформе полковника и его товарищей встречал только обслуживающий персонал. Все необходимые инструкции экипаж получил на базе в Полинезии.
   В центре платформы возвышался громадный силуэт корабля с носителем, закрепленный на конструкциях стартового стола. Как водится, экипаж этого транспортника кроме главной задачи - заброски "Искателей" на звездолет должен был доставить несколько грузовых контейнеров на орбитальную базу ЦИСКа. Они уже были на местах.
   Касатонов вошел в лифт первым, по традиции не оглядываясь назад. За ним прошествовал ухмыляющийся Лагруа, потом угрюмый Толмачев. Последним вошел Штейнер....
   Через полчаса, благодаря хорошей работе наземных служб транспортник пристыковался к "Антаресу". Десантники перешли в звездолет.
   Жан закрыл переходной люк. Касатонов покосился на индикатор давления и сказал:
   - Можно открыть скафандры.
   По узкому цилиндрическому коридору, протянувшемуся вдоль всего корабля, космонавты вплыли на центральный пост. Каждый член экипажа занял положенное ему место. Касатонов оглядел приборы, вздохнул, и повернул один из клювиков на приборной панели. Пульты загорелись десятками лампочек.
   - Земля, экипаж корабля "Антарес" к выполнению задания готов! - доложил полковник.
   - Отлично, "Антарес", вас понял! Звездолет в вашем распоряжении!
   Эта команда означала, что Центр управления больше не вмешивается в действия экипажа.
   Космонавты активизировали бортовые системы и включили искусственную гравитацию. В первую очередь предстояло вывести все три термоядерных реактора корабля на рабочую мощность, чтобы включить двигатели.
   - Включить прокачку гелия через сопла! - Касатонов четким голосом отдавал заученные уже наизусть команды
   - Есть прокачка - невозмутимо доложил Штейнер, щелкая клавишами на пульте двигательной установки.
   - Поднять уровень поля в реакторах!
   - Есть поле! - отрапортовал Толмачев.
   В недрах реакторов вспыхнула плазма, почти мгновенно раскалившись до десяти миллионов градусов. Навстречу друг к другу, преодолевая силы Кулоновского отталкивания, устремились ядра дейтерия и трития и сливались, высвобождая чудовищную по мощности энергию.
   - Подготовится к размыканию контура теплоносителя! - скомандовал Владимир - Приготовится к запуску ступеней!
   Космонавты пристегнулись в креслах. Двигатели запустились, вспыхнув голубым сиянием раскаленного до бешеной температуры водорода, унося корабль по гиперболе от Земли.
   Через десять часов Касатонов приказал приготовиться к самой ответственной части полёта. Несмотря на то, что эта операция повторялась Касатоновым уже далеко не в первый раз, ощущение таинственности не покидало его. Сейчас он и его товарищи произведут несколько "магических" манипуляций с приборами и окажутся практически мгновенно за сотни тысяч световых лет от Земли.... Этот невероятный для патриархов теории относительности факт для современников полковника Касатонова не был диковинкой. Шестимерность Вселенной, трехмерность времени, слои пространства и миры, сшитые в один корешок, как книга - да любой школьник знает об этом. Стремительный бег материи по гравитационным колодцам....
   Владимир покосился на Солнышко, который работал за пультом управления электростатическими генераторами и улыбнулся. Боится ли Штейнер? Боится, конечно. И Он, Касатонов боится. Но ни за что не отказался бы, если бы ему второй раз предложили стать астродесантником. В детстве, глядя в бездонное звездное небо, Володя мечтал о далеких мирах. Его завораживали сами названия созвездий, не говоря уже о созерцании их в тихую летнюю ночь. Ему хотелось каким-нибудь невероятным способом попасть туда, далеко, и посмотреть, как выглядит вблизи голубая Вега, Сириус, его любимый Антарес из созвездия Скорпиона. Но эти мечты казались несбыточными, а таинственные мерцающие точки на небе - бесконечно далёкими и холодными. Он тогда не знал ещё как жарок мертвенно-голубой свет Веги и как огромен вблизи огненно-красный, умирающий Антарес. И даже теперь, когда узнал, небо не перестало манить его, и работа не казалась рутинной и скучной.
   Но порой страшно было думать, какую цену нужно за это платить.... Владимир тряхнул головой, отгоняя воспоминания о Лосеве. "Не нужно об этом думать!" - приказал он себе.
   Космонавты дали питание на электростатические генераторы, уплотнявшие пространственно-временные линии перед кораблем, создавая область с чудовищной кривизной пространства - сингулярность. В пространственно-временной ткани разверзлась дыра, в которую мощным потоком гравитонов был увлечен звездолет. Поглотив корабль, дыра сомкнулась и закрылась так же быстро, как и возникла.
   За иллюминатором была сплошная чернота. Звездолет несло по петляющим через всю Вселенную суперструнам, и от космонавтов требовалось только выскочить в нужном месте.
   По экрану бортового компьютера бежала карта распределения гравитационных полей в секторе Циркуля. Касатонов знал, где нужно выскочить и просто сверял свои данные с картой. И в этот напряженный для всех членов экипажа момент вдруг запищал пульт гравитометра. У полковника мороз побежал по коже, когда изумленный Лагруа показал ему на подскочивший внезапно пик напряженности гравитационного поля, появившийся на экране. Сон Касатонова начал сбываться....
   То, что это черная дыра поняли все и не стали задавать друг другу глупых вопросов. Обычная вращающаяся керровская черная дыра, каких миллионы. Но почему она оказалась здесь, ее же никогда здесь не было?! "Не время выяснять, дубина!" - подумал Касатонов.
   - Генератор сингулярного поля на полную мощность - спокойно скомандовал Владимир.
   Штейнер, невозмутимый и непробиваемый взглянул на командира с удивлением. В искусственных глазах был ужас. Встретившись с холодным и решительным взглядом командира, Солнышко спокойно отвернулся к пульту и перевел несколько тумблеров.
   - Есть генератор!
   Владимир кивнул и посмотрел на гравитометр. Он неумолимо полз вверх.
   - Граф, сингулярность?
   - Ее нет, командир! - доложил Лагруа.
   Понятно. Значит и не будет. Их засасывает внутрь дыры. Наверняка они уже на подлете к эргосфере. Остается нырнуть под эргосферу и принять трудное, но совершенно необходимое решение. Только не очень глубоко, иначе десантников просто разорвет приливными силами.
   На удивление быстро Касатонов нащупал знакомую по ночным кошмарам рукоять.
   - Всем приготовится к погружению в эргосферу! - скомандовал он.
   В кабине повисла мертвая тишина, если не считать истошно пищавший гравитометр-паникер. Оставалось только ждать.
   Касатонов впился глазами в шкалу гравитометра. Штейнер сидел неподвижно, упершись руками в пульт. Толмачев сосредоточенно глядел в черный иллюминатор. Лагруа беззвучно шептал слова католической молитвы...
   Звездолет упал в эргосферу дыры. Десантников уже начало вырывать из кресел, когда Касатонов потянул рукоять на себя. Два силовых модуля из трех отлетели в сторону от корабля. Касатонов зажмурился, и в первую минуту ему показалось, что ничего не вышло и напряженность поля гравитации продолжает нарастать.
   - Слава Богу! - воскликнул Штейнер, когда стрелка гравитометра стала медленно уползать вниз. Корабль выплюнуло из эргосферы, а сброшенные ступени устремились внутрь дыры, чтобы навеки скрыться под горизонтом событий....
   Стабилизировав корабль, вращавшийся наподобие волчка, после того, как его буквально выплюнуло из дыры во внешнюю Вселенную, Штейнер обернулся к командиру:
   - Ну и где мы?
   Касатонов невозмутимо уставившись на немца, не без иронии ответил:
   - А вот это, дружище, хороший вопрос!
   В разговор вмешался Лагруа:
   - Я глубоко ценю ваше тонкое остроумие, Командор, но, по-моему, нам сейчас не до шуток.
   - Полностью с вами согласен, граф, но и ничего особо страшного в нашем положении я не вижу. Ибо почитаем инструкцию...
   - Нет уж, не утруждайтесь, инструкцией нас изрядно накормили ещё на Земле!
   - Так вот, насколько мы знаем, инструкция в подобном случае требует от нас возврата обратно, а для этого нам не требуется особо вдаваться в подробности того замечательного места, где мы находимся, а всего лишь найти его на карте и выбрать нужный гравитационный коридор. Полёт не удался! Финита ля комедия!
   - Так уж всё просто?
   - Ну, не сказал бы, но не так уж всё и сложно. Предлагаю приступить немедля. Кто-то против?
   Надо сказать, что за несколько дурашливым поведением командира скрывался еще не остывший ужас от произошедшего. За всю историю отряда астродесантников такое случалось до этого еще пять раз, и в трех случаях звездолеты бесследно сгинули под горизонтом событий черных дыр. Статистика была не в пользу экипажа Касатонова. Все понимали, что даже если они пока не знают, где они, то, по крайней мере, они еще живы. Инструкция в такой ситуации, как правильно заметил Касатонов, предписывала немедленно возвращаться на Землю. Ни топлива, ни электроэнергии на дальнейшее выполнение задач экспедиции на борту звездолета больше не было. А мощности оставшегося реактора хватало под завязку на запуск электростатического генератора.
   - Отлично, ребята, по местам! - скомандовал Касатонов - Солнышко, приступай к поиску ориентиров. Витек и Жан тестируйте реактор!
   Штейнер занялся навигацией, сверяя данные со звездных датчиков с моделью Галактики, заложенной в бортовой компьютер. Касатонов занялся анализом данных, записанных компьютером при пролете через эргосферу черной дыры, чтобы нанести ее на гравитационную карту сектора Циркуля.
   В конце концов, хочется того или нет, нужно было бы подумать, откуда эта пресловутая дыра появилась там, где её сроду не было. "Может быть, это произошло как-то незаметно, постепенно, а мы и не углядели" - подумал Касатонов, но тут же опроверг самого себя. Появление чёрной дыры - процесс длительный и ускользнуть от современной техники он вряд ли смог бы, тем более в относительно хорошо исследованном районе Галактики. Тут что-то другое. Лично Касатонов имел по этому поводу свою точку зрения, которую по обыкновению своему всегда проверял методом от противного. Владимир осмелился предположить, что дыра не обычная, а блуждающая. Проще говоря, бегает по Вселенной этакий мелкий пакостник и путает все планы зазнавшихся жителей Земли, думающих, что они покорили время и пространство. У Касатонова даже возникла мысль, а не та ли это самая дыра, в которую "вляпались" пятеро других "счастливчиков". Ведь причины, по которым произошли те ЧП, до сих пор неизвестны. Но и эта мысль вскоре отправилась в мусорную корзину мозга Командора. "Чёрная дыра - это чёрная дыра, а не серийный маньяк-убийца" - резонно заключил полковник и на этом поставил в своих размышлениях жирную точку с запятой. Тем более, что за спиной радостно вскрикнул по-немецки Солнышко, определивший координаты корабля.
   - Да, не далеко мы собственно и улетели, Командор! - Ганс ткнул пальцем в плоский экран навигационного компьютера - сектор Циркуля, система звезды HR 5645 Циркуля, на сорок пять десятитысячных секунды в будущее!
   - О, как! - воскликнул молчавший последние полчаса Толмачев - Так это почти что цель нашей экспедиции. Удачно нас выплюнуло!
   Касатонов быстро просмотрел выведенные на экран цифры и удовлетворенно кивнул. Да, им несказанно повезло. Один из двух спасшихся экипажей выкинуло в шаровое скопление M13 в созвездии Геркулеса на тысячу лет в прошлое. Они еле-еле смогли просчитать свой путь назад, в спиральную систему Галактики, к Солнцу, в наше время. Настроение полковника улучшилось.
   - Sehr gut! - в тон Гансу, по-немецки ответил Касатонов - Запускай программу просчета возвращения, а я нанесу эту проклятую черную дыру на карту. Толмачев, что с реактором?
   - В порядке, командир - ответил Виктор - В полном порядке!
   Командор посмотрел на часы. В животе урчало, они пропустили положенный по режиму ужин из-за аварии. Ладно, нужно дело доделать!
   Звездолет очень медленно плыл относительно звезды, в системе которой случайно оказался. Он был на самой окраине этой системы, и судя по распределению гравитационных полей кроме массивного красного гиганта HR 5645 и трех планет, там ничего не было.
   Космонавты были всецело поглощены работой и не сразу заметили красную лампу и настойчивый писк пульта связи. А, заметив, замерли.
   Толмачев медленно повернулся к пульту и уставился на моргающий глазок. Сигнал был сильным и устойчивым.
   - Что это за хреновина? - выразил общую мысль Лагруа.
   - Может помехи? - спросил Виктор.
   Солнышко отрицательно мотнул головой. Пульт связи реагирует только на сигнал, кодированный определенным образом и достаточно сильный. Можно даже сказать, что он реагирует на передатчики, которыми оснащаются только звездолеты ЦИСКа.
   - Это сигнал аварийного радиомаяка - уверенно заявил Штейнер.
   Толмачёв обернулся к командиру:
   - Что ты думаешь, Командор?
   - Что я думаю? Я думаю, следует попробовать раскодировать сигнал и узнать в чём дело. Шутки в сторону, мальчики, это все начинает мне не нравиться. Одна чертовщина за другой. Жан, дешифруй! - распорядился Касатонов.
   Жан приступил к работе, а все остальные замерли в ожидании. Никто не знал, кто может вызывать звездолет условным сигналом в этом забытом Богом уголке Галактики. Никаких кораблей ЦИСК сюда больше не направлял.
   Жан работал недолго. Когда он увидел результат декодирования, то побледнел как полотно.
   - Что там, Граф? - спросил Владимир, - в чем дело, Лагруа?
   На экране под замысловатыми иероглифами команд красовалась надпись:

Я - "АЛЬТАИР"!!!

   Теперь пришла очередь побледнеть всем остальным. "Альтаир" - так назывался корабль майора Лосева...
   - Это что? - пролепетал Толмачёв. - Это ты что ли Командор прикалываешься? Знаешь, не смешно!
   Касатонов, у которого округилилсь от изумления глаза был мало похож теперь на человека, способного шутить, но Толмачёв не видел иного нормального объяснения произошедшему.
   - Нет, - тихо и как всем показалось немного зловеще, проговорил Касатонов, - Не я.
   - Тогда я не понял, - вставил Штейнер, - На экране чётко сказано система "HR 5645" а не "Тот свет"! Что за ерунда? Откуда взялся "Альтаир"?
   - Откуда ты знаешь, - Касатонов вернул себе самообладание, но говорил предельно серьёзно, - что на том свете нет системы "HR 5645"? Это, во-первых. А во-вторых, разбираться во всём этом нужно, не поря горячку, а то можно наломать дров. Жан, не теряй-ка понапрасну наше драгоценное время, а запеленгуй сигнал и скажи мне, откуда он исходит. Начнём с этого.
   Касатонов просто не имел права сказать в такой ситуации слово "не знаю". Как командир звездолета, находящегося в автономном полете. Но он действительно не знал.
   Такой радиомаяк - обязательный атрибут любого из двадцати трех звездолетов ЦИСКа. Если случается что-то непоправимое, то этот радиомаяк включают и его сигнал означает, что экипаж не в состоянии решить проблему и просит помощи. С очень малой долей вероятности сигнал поймает другой звездолет. Его не услышат на Земле, а если и услышат, то может быть через тысячи лет. Это последняя надежда терпящего бедствие экипажа. Это крик в никуда. И Касатонов сделает все, чтобы в пустом эфире сектора Циркуля не зазвучали позывные "Я - "Антарес"! Потому что это означает почти смерть.
   Каково же теперь им услышать этот голос, по емкому выражению Штейнера, с того света? Уже два года экипаж Лосева считается погибшим. И единственное разумное объяснение - "Альтаир", или то что от него осталось, находятся здесь, у звезды HR 5645 Циркуля.
   Жан работал в полной тишине, нарушаемой лишь шумом вентиляторов вентиляционной системы и попискиванием приборных панелей. Все остальные молчали. Такое случалось впервые за всю практику полетов астродесантников.
   Через пятнадцать минут Жан закончил пеленгацию. Товарищи обступили его кресло со всех сторон, насколько позволяло тесное пространство кабины.
   На экране была изображена трехмерная модель системы Циркуль HR 5645. Одна звезда - красный гигант и три планеты. Сигнал исходил с самой первой, ближней к звезде планеты.
   Командор пожал плечами:
   - Становится все интереснее - растягивая слова, заявил он, - Граф, ты уверен в результатах?
   Лагруа утвердительно кивнул, не сводя глаз с экрана.
   Командир плюхнулся в кресло, скрестил руки на груди, и, исподлобья, обвел остальных испытующим взглядом.
   - Слушаю всех внимательно. У кого какое мнение.
   - В каком смысле? - поинтересовался Лагруа.
   Командор выпрямился, оправил изумрудный комбинезон с золотыми командирскими нашивками на плечах и ответил:
   - В самом прямом. У нас на данный момент есть два варианта: Первый: мы выполняем правило N 546 инструкции и отправляемся спасать экипаж, либо же то, что от него осталось на эту замечательную планету. Второй: вышеуказанное правило распространяется на те случаи, когда корабль, обнаруживший сигнал полностью исправен, а наш с вами замечательный звездолёт к таковым можно отнести с большой натяжкой. В этом случае экипаж сам оценивает способность своего корабля выполнить спасательную миссию и принимает решение о её целесообразности. Вот это решение я и предлагаю вам принять. Прошу!
   - А как ты-то сам думаешь? - спросил Штейнер.
   - Как я думаю, я знаю сам. А мне нужно ваше мнение. Именно ваше.
   Все потупились, и на несколько минут в кабине воцарилось молчание. Наконец томительную тишину, прервал Толмачёв:
   - Лично я не смогу спокойно спать, если буду знать, что мог помочь и не помог. Сигнал будет вечно пищать в моих ушах, если я лично его не выключу.
   - О чём ты говоришь, Витя, - возразил Лагруа. Я, конечно, понимаю, Серёга Головко твой друг, но прошло два года и я думаю, что после такого срока мы вряд ли им чем-то можем помочь.
   Замечание Жана было справедливым. Радиомаяк в чужом космосе на незнакомой планете слабый повод, чтобы направлять аварийный корабль на его поиски. Дай Бог, чтобы "Антаресу" хватило ресурса для собственного возвращения на Землю. Спустя два года, совершенно невероятно, чтобы кто-то остался жив, тем более на пустынной, может быть и необитаемой планете.
   - Ты Ганс, что думаешь? - сверлящим взором уставился на великана командир.
   - Я думаю, стоит попробовать. Спрос не ударит в нос!
   - Да не скажи, Солнышко, иной раз может и ударить, - философски заметил Владимир и тут же жёстким голосом продолжил:
   - Так! Ваше мнение я выслушал, теперь слушайте моё и принимайте к сведению. Я прекрасно знаю, что мы просто обязаны, в такой ситуации, вернутся на Землю. Скажу честно, запаса энергетики на борту может не хватить на спасательную операцию. Формально мы не имеем сейчас никаких обязательств перед теми, кто включил радиомаяк. Думаю, что каждый астродесантник, отправляясь в экспедицию, мечтает об одном - снова вернуться домой. Но тот, кто включил этот радиомаяк, тоже хочет вернуться домой. Честь офицера и моральные принципы астродесантника говорят мне, что в нашем случае правило N546 обязательно к выполнению. Если кто-то возражает - люк в спасательную капсулу находится там - Командор показал в сторону коридора.
   Все согласно закивали головой. Касатонов одобрительно кивнул в ответ и продолжил:
   - Хорошо! Сейчас все занимают свои места, и мы направляемся обследовать обнаруженную столь необычным образом планету. Задача ясна? По местам! Но сначала, я полагаю, просто необходимо покушать! - широко улыбнулся Касатонов товарищам...
  

***

   Шеф листал многостраничный отчет и сосредоточенно жевал авторучку. Так он делал всегда, когда нервничал.
   Повод для волнения у него был нешуточный. Экипажу "Искателей", которым руководил полковник Касатонов, было отведено четыре месяца на поверхностную разведку небольшого района сектора Циркуля. В любом случае, по истечении этого срока, Касатонов был просто обязан вернуться в Солнечную систему и выйти на связь. Но вот уже полгода его звездолет не подавал о себе никаких вестей.
   Это ЧП, причем очень крупное. Последний раз подобное случалось два с половиной года назад, когда нашли спасательную капсулу со свихнувшимся Лосевым на борту. Это был еще один камешек в огород исследователей дальнего космоса. Сгинувший "Антарес" - пятый по счету потерянный корабль ЦИСКа, а для космонавтики, даже такой экстремальной, это плохая статистика. "Актур", "Каннопус", "Эридан", "Альтаир", теперь "Антарес". Кто следующий? И сколько их ещё будет таких? Вот какие вопросы будут задавать, прежде всего, ему, шефу. Ответить на них будет трудно, практически невозможно.
   Что в такой ситуации можно сделать? Шеф криво усмехнулся сам себе, посмотрев в зеркало, висевшее на противоположной стене. Да ничего!!! Отправить спасательную экспедицию? Обычно этого не делали, просто потому, что спасатели могли тоже сгинуть в оказавшемся ненадежным гравитационном коридоре. Этот коридор просто наносили на карты как опасный и никогда никого туда не посылали. Можно запустить автоматический зонд, но он ничем не сможет помочь терпящим бедствие, даже если найдет их. Даже живыми.
   Обычно пропавших ждали в ЦИСКе три года. Потом личные дела отправляли в архив на вечное хранение, а фамилии вычеркивали из списков. Что ж, время пошло...
  
   Планета оказалась пригодной для обитания. В два раза меньше по размерам, чем Земля. Кислородно-азотно-гелиевая атмосфера. Кислорода тридцать процентов, возможно даже перебор. Орбита слабо эллиптическая, близка к круговой.
   Такие данные удалось получить при сканировании с борта звездолета. Что-либо рассмотреть на ее поверхности, даже со столь близкого расстояния, на котором находился сейчас "Антарес", не удалось, из-за постоянной, плотной облачности. В редких разрывах облаков мелькал бескрайний океан, покрывавший девяносто процентов планеты. Из-за облачной паранджи невозможно было определить, есть ли там вообще суша. К счастью эта стыдливая незнакомка вращалась довольно быстро, делая один оборот за восемнадцать с половиной часов, поэтому удалось провести радиолокационное картонирование поверхности и установить, что материк только один, расположенный в зоне экватора.
   Сами того не желая, "Искатели" выполнили свою миссию. Хоть и с опозданием. Шеф и остальное руководство наверняка с ума сходят на Земле....
   Десантники по праву считали себя первооткрывателями, но пока не присвоили открытой планете имя. Этот вопрос не был главным на повестке дня.
   То, что планета по первым признакам пригодна для жизни, всеяло уверенность в Касатонова и его товарищей, что они могут найти на ней живых членов экипажа "Альтаира". Если на планете можно жить, то два года это пустяк!
   Вопрос об обитаемости планеты решить пока не удалось. Никаких прямых данных свидетельствующих о том, что там есть какие-нибудь живые существа получить не представлялось возможным.
   Сигнал радиомаяка был устойчивым, и не оставалось сомнения, что он находится где-то на поверхности планеты. "Антарес" находился на расстоянии тысячи двухсот километров от планеты, но никаких признаков "Альтаира" еще не сумели обнаружить. Сигнал периодически прерывался приблизительно на девять часов, затем был слышен девять часов без перерыва. Косвенно это подтверждало, что он находится на поверхности планеты, а не на орбите. Прерывание сигнала было вызвано вращением планеты вокруг своей оси. Однако звездолет должен находится на орбите, и его постоянно искали.
   Наконец, радиолокатор корабля зафиксировал наличие у планеты спутника, вращающегося на довольно низкой - триста двадцать километров, орбите.
   - Это "Альтаир". Без вопросов - заявил Солнышко, - Естественные образования никогда не летают на таких низких орбитах. К тому же это одна из наших штатных орбит.
   Жан, рассматривавший в иллюминатор громадный диск планеты возразил:
   - Если только это не аппарат запущенный ее обитателями.
   Толмачев скептически улыбнулся. Не смотря на то, что он был лингвистом, он не верил в возможность разумной жизни за пределами Солнечной системы.
   Брови Лагруа от удивления полезли на лоб:
   - Почему же тогда, Витек, ты находишься здесь? Ведь твоя прямая задача - наладить общение с разумными существами! Ты же лингвист!
   Виктор пожал плечами:
   - Не знаю. Зато я объективен в своих оценках и не ошибусь.
   - Логично - включился в спор Касатонов, - Не стоит искать разум, там, где его может быть, и нет.
   Граф развел руками:
   - Ну, надеюсь, что хотя бы флора с фауной там имеется. Слишком хороший набор показателей - атмосфера, температура, освещенность. Вода.
   - Сомневаюсь насчет освещенности - Касатонов ткнул пальцем в выползавший из-за горизонта внушительных размеров бордово-красный диск местного солнца - Эта бандура на последнем издыхании. Судя по спектру, звездочка уже не то, что водород, последний гелий дожигает. Температура три тысячи градусов на поверхности. Не густо.
   - М-да! - Жан провел ладонью по гладко выбритому подбородку и задумался - В таком спектре нашим Земным животным и растениям было бы не очень комфортно.
   - Кто его знает, какие твари там водятся - заметил Толмачев - Поэтому нужно ребят вытаскивать. Если они еще живы.
   Касатонов знаком дал понять, что дискуссия окончена и пора вернутся к работе:
   - Солнышко, что там с параметрами орбиты обнаруженного объекта.
   - Высота - триста двадцать, наклонение - пять, узел - двести восемьдесят четыре, эксцентриситет - четыре нуля семнадцать! - доложил Штейнер.
   - Отлично, продолжаем наблюдать за ним. Думаю это "Альтаир". На текущий момент это самое здравое предположение - резюмировал Командор.
   К концу следующего дня полета, когда расстояние сократилось до пятисот километров, стало ясно видно в бортовые оптические приборы четкий силуэт звездолета, на фоне светлого, затянутого облаками диска чужой планеты. Корабль неторопливо двигался по почти круговой орбите, и, потеряв ориентацию, беспорядочно вращался, правда, довольно медленно. Было понятно, что звездолет давно брошен на произвол судьбы, и, скорее всего, на борту никого нет. Сигнал радиомаяка исходил не от него, а с поверхности планеты.
   Не смотря на это, экипаж "Антареса" принял решение выходить на орбиту, догонять звездолет и стыковаться с ним. Необходимо побывать на аварийном корабле и раздобыть побольше информации о произошедшем здесь два года назад.
   Еще через сутки десантники выполнили торможение, и вышли на орбиту. Предстояло догнать и состыковаться. Догнать не сложно, а стыковка с неуправляемым объектом дело не из легких. Хотя и возможное.
   В 80-х годах двадцатого века такую стыковку впервые осуществили советские космонавты. Они летели на брошенную и потерявшую ориентацию станцию "Салют-7". Операция прошла успешно, и некоторое время на орбите функционировали две орбитальные станции "Мир" и "Салют". Потом такое проделывали неоднократно во время лунных и марсианских экспедиций. Опыт накопился весьма солидный. Экипажи звездолетов тоже тренировались стыковать свои массивные корабли в любых ситуациях.
   Случалось в биографии Касатонова и такое, что приходилось применять полученные умения на практике. Лет шесть тому назад звездолёт "Эридан" отправлялся на поиски жизни в сектор Геркулеса, но далеко не улетел. Серьёзная авария произошла уже при разгоне для ухода с орбиты Земли. На помощь отправили опытного и к тому времени уже известного майора Касатонова и Ганса Штейнера. Они на небольшом корабле-спасателе "Алькор", смогли выполнить задачу блестяще. В той экспедиции Владимир и Ганс впервые летели вместе. Ну а "Эридан"... Надо сказать этот корабль в отряде все считали неудачливым. С ним всегда что-то приключалось. Буквально через год он отправился с миссией в одноимённый сектор и сгинул там навсегда...
   Поэтому сейчас Солнышко невозмутимо водил рукоятками поворота и трансляции, пытаясь как можно точнее совместить стыковочные узлы медленно сближающихся кораблей. Касатонов страховал пилота, и внимательно следил за мишенью на экране локатора.
   Через десять минут лязгнули замки стыковочного узла. Штейнер остановил вращение связки двух кораблей.
   Касатонов проверил герметичность стыковки. На удивление она оказалась в полном порядке. Да и разгерметизация сейчас была бы злой шуткой.
   В кабине повисла тишина. Наконец Касатонов сказал:
   - Думаю можно открывать люк. Но скафандры все равно одеть всем. На всякий случай. И оружие, думаю, не мешает захватить.
   Намек командира поняли все. Никто не мог себе представить, что делается ТАМ, за люком.
   Процедура одевания в невесомости (искусственную гравитацию выключили, чтобы провести маневр сближения и стыковки) затянулась еще на полчаса. Потом, проверив герметичность скафандров, десантники вооружились импульсными автоматами, и осторожно двинулись к люку. Штейнер медленно повернул рукоятку замка, и первым проплыл в переходной отсек...
   Внутри "Альтаира" был воздух, но, ещё только оглядев крышку люка, Касатонов заметил на обратной его стороне иней. В дальнейшем командир и его спутники убедились, что иней присутствует внутри корабля повсеместно. Им был покрыт длинный цилиндрический коридор, три окрашенных в жёлтый цвет люка с символом радиоактивности, ведущих в помещения обслуживания силовых установок. Наконец кабину пилотов, в которой всё было перевёрнуто вверх дном тоже покрывал голубоватый иней. Мёртвая панель приборов не светилась гирляндами контрольных ламп. Холодную тишину опустевшего корабля нарушали только стук ударявшихся о металлические стенки предметов. Было совершенно понятно, что на борту нет ни единой живой души.
   - Очевидно, реакторы выключила автоматика, - сказал Касатонов. Корабль "Альтаир" относился к серии кораблей "F", на которой такие действия автоматической системы контроля были запланированы по истечении срока двенадцать месяцев. До этого на кораблях серии "E" реакторы совсем не глушились. Поэтому предположение командира было вполне обоснованным.
   - Верно, - отозвался Толмачёв. Как энергетик он знал силовые установки ещё и получше Касатонова.
   - Надо бы зажечь эту ёлочку, а то не уютно как-то! - предложил Штейнер, указывая на приборную панель. Касатонов утвердительно кивнул, и десантники заняли свои места теперь уже в качестве экипажа "Альтаира".
   Системы корабля удалось активизировать без труда. Даже спустя два с половиной года он вроде был совершенно исправен. Первым делом включили ускоренный обогрев кабины, чтобы снять, наконец, изрядно стеснявшие движения скафандры. Когда минут через десять температура в кабине поднялась до плюс пятнадцати градусов, Командор разрешил сделать это. "Альтаир" вновь ожил, но железо волновало космонавтов меньше всего.
   Не смотря на царивший вокруг беспорядок, было видно, что корабль покидали без спешки. Все люки закрыты, бортовой компьютер не выдал никаких сообщений о произошедшем несанкционированном выключении. Судя по показаниям приборов, ни спускаемого аппарата, ни спасательной капсулы не было на борту. В спасательной капсуле нашли Лосева, а спускаемый аппарат по всей вероятности на планете. Другого решения, кроме как в срочном порядке высаживаться на нее, Касатонову не приходило. Для начала хорошо бы поточнее определить местоположение радиомаяка, наверняка ребята, если они еще живы, расположились где-то поблизости.
   В это время Толмачев и Штейнер закончили осмотр брошенного звездолета и убедились, что на нем никого нет. И что особенно бросилось в глаза - в каютах членов экипажа десантники не нашли личных вещей. Экипаж Лосева покинул звездолет всерьез и надолго.
   Лагруа высказал предположение:
   - Предположим, что экипаж знает, что не можем покинуть планету и им суждено остаться здесь навсегда. Перспектива не из приятных, но... жизнь на этом не заканчивается. Потому, что планета пригодна для жизни, а значит, у них есть возможность попытаться ее освоить. Я думаю, Головко, Горидзе и Уиллис именно так и поступили. Они уходили со звездолета, явно не собираясь сюда возвращаться.
   - А почему они не вернулись на Землю? - возразил Солнышко - Что им мешало? Почему Лосев спасся, если это можно так назвать? Почему тогда все не воспользовались спасательной капсулой? На корабле нет неполадок!
   - Ты в этом уверен, Ганс? - спросил Лагруа - Мы же не успели ничего толком осмотреть. Мы генератор проверяли?
   Касатонов оживился:
   - Нет, не проверяли - и подумал про себя, что не проверить самый важный узел корабля это большая промашка с его стороны.
   Солнышко повернулся к панели генератора:
   - Ну, это недолго исправить, - сказал он и привычно защелкал клавишами, запуская программу тестирования генератора электростатического поля. По экрану в текстовом режиме побежала диагностическая информация. Солнышко аж присвистнул, когда после двух зеленых строчек, с привычным "OK" по черному экрану побежали целые абзацы, красных строк, говоривших о неисправности и полном выходе из строя какого-нибудь модуля. Толмачев, глядевший через плечо Гансу, сокрушенно покачал головой:
   - Пробой изоляции высоковольтных кабелей, прожиг электродов! Генератор сдох и совершенно невозможно его восстановить. Вероятно, он сгорел, когда они наводили сингулярность для выхода из гравитационного колодца. Им еще повезло, что они успели выскочить!
   - Понятно, - вздохнул Командор - значит, они не могли улететь. Граф прав. Почему не воспользовались спасательной капсулой все, а только Лосев?
   Жан пожал плечами.
   - Это загадка, mien cher! Хорошо, если нам это расскажут - закончил свою мысль биолог.
   Толмачев развел руками:
   - Загадок здесь больше чем разгадок! Что нас ожидает там, внизу, самая большая загадка.
   Касатонов задумался. Да уж, вопрос поставлен ребром. Почему Лосев оказался один в спасательной капсуле? У полковника не хватало духу предположить, что он сбежал, бросив на произвол судьбы свой экипаж и звездолет.
   Надо признать, что спасательная капсула не была таковой в полной мере. То, что Лосев оказался в Солнечной системе, почти около Юпитера, это его большая удача. Спасательная капсула предназначена для экстренной эвакуации со звездолета. После ее активации на ней срабатывал встроенный маломощный генератор электростатического поля, наводил сингулярность, и бортовая ЭВМ сама осуществляла навигацию капсулы по гравитационным колодцам, стараясь вывести в расчетный район Солнечной системы. На испытаниях, в четырех случаях из десяти кабина не находила обратной дороги. Точная привязка к пространственно-временной сетке требует, по крайней мере, двух-трех часов подготовки, а при аварии их может и не быть. За быстроту эвакуации приходилось платить недостатками навигационной системы. Это была еще одна ахиллесова пята звездолетов, не говоря уже о долбанных капризных генераторах, которые горели с периодичностью в полгода. Пока это не приводило к серьезным авариям, но, сколько веревочка не вейся....
   Доискаться истинных причин можно, только расспросив очевидцев, так единодушно решили все, кто находился сейчас на покинутом "Альтаире". Десантники вернулись на свой звездолет, чтобы подкрепиться, отдохнуть и начинать готовится к высадке на поверхность неведомой планеты.
   После обеда и восьмичасового отбоя десантники собрались на центральном посту. Предстояло собрать необходимое для высадки снаряжение. Погрузка экспедиционного аппарата заняла четыре часа. Кроме двух скафандров для каждого члена экипажа, запаса пищи и оборудования десантники погрузили оружие и изрядный комплект боеприпасов.
   Потом Касатонов и Штейнер занялись уточнением места, где находился радиомаяк. Результат пеленгации обескуражил космонавтов. Более неудобного места посадки трудно было придумать.
   Маяк находился на вершине высокого холма, на малюсенькой площадке. Как он там очутился? Касатонов мысленно выматерился. Как посадить корабль на этот пятачок? И стоит ли это делать. Вокруг неровная, холмистая местность. А ближайшая пригодная для посадки площадка - на расстоянии тридцати пяти километров от холма с маяком, полянка внутри приличного лесного массива, если верить показаниям локатора. Что ж, придется садиться в лесу. Касатонов уточнил координаты, загрузил их в бортовой компьютер экспедиционного аппарата и десантники начали готовиться к переходу....
  
   Аппарат вошел в атмосферу над бескрайними просторами чужого океана. Из-за плотной облачности летели по локатору, но когда слой облаков был пройден, открылась поистине удивительная картина.
   До суши было около пятидесяти километров. Единственный материк планеты был похож на корзину с салатом - сплошные дремучие джунгли. Узкое побережье - красновато-бурая полоска, а дальше лес. Местность холмистая, довольно сильно возвышающаяся над уровнем океана.
   Касатонов отстрелил тепловой экран, когда они еще пролетали над океаном. Он боялся повредить ребятам, сбросив экран над сушей.
   До места посадки осталось уже десять километров, кабина летела почти вертикально. Штейнер включил двигатели, чтобы немного снизить вертикальную, и совсем убрать горизонтальную скорость. Компьютер вывел кабину с достаточной точностью, и оставалось только помягче опуститься в центре небольшой прогалины - всего километра три в поперечнике. На высоте около ста метров началось окончательное ракетное торможение, и, поднимая клубы песка, экспедиционный аппарат мягко плюхнулся на поверхность.
   - Поздравляю коллеги, с очередной удачной посадкой! - сказал Командор.
   - Да уж, удачно! - улыбнулся Жан - Так удачно я еще не садился - посреди джунглей!
   Выход на поверхность отложили до того момента, когда уляжется поднятая двигателями пыль. А пока десантники еще раз проверили скафандры и оружие.
   Жан, не теряя времени, принялся анализировать обстановку за бортом. По первым показаниям приборов в атмосфере содержалось двадцать восемь процентов кислорода, семьдесят один процент азота и целый процент гелия. В воздухе была масса всяческих примесей, но аллергенов и известных Жану ядовитых фитонцидов вроде не было.
   Но Лагруа, специалист по биологическим ядам не доверял этому благополучному прогнозу компьютера. Кто его знает, какая пакость там, в воздухе носится. То, что он пока не обнаружил в воздухе опасных для человека примесей, еще ничего не значило. Эти примеси могло еще принести ветром оттуда, где они есть. Поэтому, когда Владимир спросил его, можно ли выходить наружу без скафандров ответил отрицательно. Кроме того, непривычно высокая концентрация кислорода могла негативно отразиться, на самочувствии членов экспедиции.
   Десантники облачились в легкие скафандры, навесили ножи и импульсные автоматы, причем Солнышко взял сразу два, и один за другим вошли в шлюзовую камеру.
   Полковник вышел на поверхность первым.
   Он стоял на поляне, покрытой сочной иссиня-зеленой травой, доходившей почти до колен. Поляна оканчивалась лесом деревьев весьма причудливых очертаний. Стволы метра по три в поперечнике, огромные листья, тоже синеватого оттенка. Высота деревьев не сильно отличалась от земных масштабов, наоборот, скорее уступала им. Из-за этого лес казался карикатурным и даже лубочным.
   Командор обернулся направо и ахнул от удивления. Огромный диск местного солнца закрывал собою полнеба. На нем отчетливо просматривались детали поверхности - пятна, факелы. Диск был не слишком ярким, и испускаемый им красный свет делал небо не синим, а фиолетовым. Было светло, но как-то сумрачно. Сумрачно из-за красного света. Эта звезда светила как фотографический фонарь, а не как Солнце.
   Пока Командор любовался на красоты местной природы, к нему присоединились остальные десантники. Лагруа крякнул и презрительно бросил в адрес леса:
   - Фу, какие уроды!
   Толмачев заметил огромный диск звезды и выпучил глаза:
   - Е-мое! Вот это планетарий!
   Один только Штейнер оставался невозмутимым.
   - М-да, мрачное местечко - резюмировал Касатонов - Ну что, орлы, каковы наши планы?
   Десантники принялись обсуждать свои дальнейшие действия. Прежде всего, необходимо определить местоположение маяка относительно района посадки. Скорее даже не определить, а уточнить. Касатонов знал, что этот огромный холм, впереди, покрытый все тем же уродливым лесом и возвышавшийся над остальной местностью, в принципе и есть их ближайшая цель. Там был радиомаяк.
   Штейнер включил ручной пеленгатор, висевший у него на поясе и, поколдовав с ним минуты три, уверенно кивнул в сторону холма.
   - Там!
   До холма было больше тридцати километров, и до вершины тоже нелегко будет забраться. Поэтому Касатонов решил тщательно подготовиться к этому маршу.
   В первую очередь решили собрать вездеход, хранившийся в разобранном виде в грузовом отсеке экспедиционного аппарата. Не пешком же идти тридцать с лишним километров по пересеченной местности. Однако Толмачев справедливо заметил, что через эти сплошные джунгли ехать на вездеходе будет проблематично.
   - Да, - вздохнул Командор, помогавший Лагруа вытаскивать из грузового отсека здоровенный контейнер - Нам бы вертолет. Или дирижабль, как на Марсе! Мы бы мигом на эту горку забрались.
   Восьмиколесную самоходную машину на электрической тяге собирали около двух часов. С непривычки, в неудобных скафандрах работать было тяжело. Когда, наконец, сборка была закончена, десантники совершенно выбились из сил, даже двухжильный Солнышко обессилено опустился на землю, опершись спиной о голенастую ногу спускаемого аппарата. Касатонов решил, что нужно хорошенько передохнуть перекусить и закончить все работы на сегодня. Светлое время суток на этой планете продолжалось всего девять часов, а отправляться в ночь по незнакомому лесу не хотелось. Оставшееся время космонавты собирались употребить на планирование маршрута и сборы, а выступить на рассвете.
   За ужином в кабине спускаемого аппарата космонавты стали делиться первыми своими впечатлениями о чужой планете. Лагруа говорил без умолку. У него, как у биолога руки чесались приступить к научным изысканиям.
   - Самое интересное - размышлял Жан, - Что пока никто из более-менее крупных животных нам не встретился. Я видел насекомых, насчитал уже около пятнадцати разных видов, кое-где на горизонте мелькали какие-то крылатые силуэты. Эх, поскорей бы посмотреть на кого-нибудь поближе!
   - Да уж, - отозвался Касатонов, - Представители местной фауны наверняка тоже хотели бы познакомиться с вами месье Лагруа и возможно даже попробовать на вкус. Как вы на это смотрите? Лично я пас.
   Граф откинулся на спинку кресла, и, поглаживая себя по животу, философски заметил:
   - Все может быть, конечно.... Но будем надеяться, что нас эта участь минует. Меня терзает интерес натуралиста. Любой биолог мечтал бы оказаться на моем месте.
   - М-да! - не успокаивался Командор. - Но я думаю, ни один биолог не позавидовал бы вам, окажись вы в желудке местных обитателей.
   Ухмыляющийся Солнышко вставил совершенно серьезное предположение:
   - Скорее всего, мы распугали все зверье ревом своих двигателей. Поэтому к нам никто не пристал еще. Посмотрим, что будет завтра утром.
   - В любом случае нужно вести себя осторожно - сказал Толмачев.
   Лагруа неожиданно сменил тему разговора:
   - Интересно, Головко, Горидзе и Уиллис заметили нашу посадку?
   - Надеюсь что да - Солнышко вытянулся в кресле и скрестил руки на груди - Тогда они обязаны подать нам какой-нибудь знак. У них должны быть сигнальные ракеты, может, осталась какая-нибудь аппаратура связи. Хотя где находится их аппарат я не смог определить. В радиусе пятидесяти километров от холма с маяком его нет.
   Касатонов согласился:
   - Такая ракета как наша должна возвышаться над верхушками этих карикатурных баобабов. Может, она разбилась там, на холме?
   - А как же радиомаяк? - поинтересовался Толмачев.
   - Радиомаяк мог не пострадать - невозмутимо ответил Штейнер - В стальном жаропрочном корпусе он в девяти случаях их десяти останется невредимым. Но его нужно включить, это факт! - закончил он, многозначительно подняв указательный палец.
   - Нет, совершенно очевидно, что они благополучно, или относительно благополучно сели и включили маяк. Если они погибли, то перед этим они провели тут достаточно длительный период времени - выразил свое мнение Командор - Их шансы выжить значительно увеличились с того момента, как мы поймали сигнал. Надеюсь, что они заметили нашу высадку.
   Отдохнув еще час после ужина, космонавты принялись собирать снаряжение для дальнего похода. Незаметно стемнело - день был слишком коротким для землянина. Тут в голову Толмачеву пришла одна идея, которой он поделился с Касатоновым:
   - Командор, как ты думаешь, мы можем найти на небе наше Солнце?
   Владимир призадумался. И правда, видно ли отсюда Солнце? За всю свою службу в отряде он только трижды сумел найти на чужом звездном небе Солнце. Да, было бы очень интересно найти его на местном небе.
   - Посмотрим Витек, может и найдем. Наверняка, завтра придется заночевать в лесу, чего не хотелось бы, правда. Вот тогда и посмотрим.
   Закончив приготовления, десантники немедленно легли спать. Завтрашний день обещал быть тяжелым.
   Ночь прошла спокойно. Снаружи не доносилось практически никаких звуков, лишь изредка шумела трава под порывами ветра. Касатонов плохо спал, он был занят размышлениями о предстоящем походе.
   Слишком безмолвной и тихой оказалась эта планета. Какое-то тяжелое, гнетущее чувство одолевало полковника, и то же он видел и у своих товарищей. Абсолютно все понимали, что в этой необычной тишине первого дня и первой ночи кроется что-то непонятное. Такое впечатления, что кто-то, затаившись, выжидает, какие действия предпримут десантники. Несомненно, посадка двух инопланетных аппаратов за столь короткий период внесла смятение в сложившийся, может быть за миллионы лет, уклад жизни местных обитателей. Что ожидает их по дороге к радиомаяку?
   В том, что нужно идти именно к маяку, Командор не сомневался. Это пока единственное творение рук человеческих, которое они обнаружили. Просто необходимо понять логику действий Головко и его товарищей, когда они размещали маяк именно там. Тогда станет понятно, где находятся десантники. Пока Касатонов не понял.
   Рядом в своем кресле невозмутимо посапывал Солнышко. Лагруа и Толмачев тоже спали. А Касатонова мучили сомнения, как мучают они любого командира. Почему Лосев покинул своих товарищей? Сбежал? В это отчаянно не хотелось верить. Командор хорошо знал Пашу, он не был способен на предательство. Бросить в беде товарищей за тысячи световых лет от Земли.... Да на такое, наверное, никто из астродесантников не способен. Иначе ЦИСКа просто не существовало бы....
   Едва забрезжил рассвет, десантники проснулись и, позавтракав, отправились в путь. Погрузив на вездеход собранный вчера провиант и оборудование, они заперли экспедиционный аппарат, чтобы никто случайно не забрел в него и не причинил вреда тонким приборам корабля.
   Подминая густую траву, вездеход резво побежал в сторону леса. Машину вел Штейнер, рядом расположился Командор, по компьютеру планировавший передвижение отряда. Жан и Виктор сидели сзади. Лагруа с интересом озирался вокруг, не выпуская из рук видеокамеру. Толмачев с автоматом на вскидку оглядывал окрестности, стараясь не пропустить никакой опасности.
   Когда вездеход въехал в лес, протиснувшись между двумя мощными деревьями, стало понятно, что движение в лесу не будет слишком легким. Вокруг громоздились толстенные стволы деревьев, их огромные мясистые листья арками вздымались над головой на высоте каких-то трех, четырех метров. Несмотря на толщину, на стволах не было коры, они были гладкими и синевато-зелеными. В лесу было сумрачно и влажно. Кое-где с деревьев свисали толстые, в человеческую руку лианы с синими и фиолетовыми цветами. Лагруа по пути сорвал несколько цветов и отрезал кусок листа с дерева, поместив собранный материал в специальные контейнеры.
   Пока, на удивление, десантники не встретили никакой крупной живности.
   - Может оно и к лучшему, - заявил Солнышко, не переставая сосредоточенно крутить баранку.
   - Да, может. Только странно это - сказал Владимир.
   - Нет ничего странного - вступил в разговор Лагруа - Может быть здесь не сильно большой многообразие видов. Войдя в наш, земной лес, мы же не натыкаемся на животных на каждом шагу?
   - Нет. Но насекомые тут есть, это точно - Командор отмахнулся от толпы каких-то мошек, круживших вокруг шлема - И весьма назойливые.
   - Поэтому нам пока не стоит выходить без скафандров. Пока я не сделаю необходимые анализы на достаточно большом материале.
   Никто не спорил с биологом, хотя ходить в скафандрах по планете со вполне пригодной для существования человека атмосферой, по меньшей мере, странно, с точки зрения обывателя. Скорее всего, за весь период, пока они пробудут на этой планете, Лагруа не сможет определить безопасность окружающей среды для человека. Можно проанализировать пыльцу растений, но на изучение микроорганизмов, которых тут наверняка полно, могут уйти годы. Так что в скафандре как-то спокойнее, хоть и неудобно.
   Через два часа непрерывного марша десантники решили устроить привал. Штейнер изрядно вымотался, лавируя между стволами деревьев на проходимой, но все-таки довольно неповоротливой машине.
   За два часа они сделали только шесть километров. Не густо. Это значит, весьма вероятна ночевка в лесу, если дорога не станет просторнее.
   Космонавты расположились на небольшой полянке, через которую струился прозрачный ручей. Лагруа сразу направился к ручью, чтобы сделать пробы воды. И тут же сделал удивившее его открытие. Вода в ручье была прозрачной, но периодически по ее поверхности проплывали радужные маслянистые пятна.
   - Ого, что это такое? - воскликнул он.
   Штейнер внимательно посмотрел на воду и авторитетно заявил:
   - Нефть.
   - Нефть?
   Штейнер кивнул:
   - Тут можно пробурить скважину и стать миллиардером! Если найдешь способ дешевой доставки этого добра на Землю - добавил он.
   Слово "нефть" забыли на Земле, наверное, лет пятьдесят тому назад. Отец рассказывал Касатонову, как один за другим разорялись добывающие корпорации, когда иссякали их скважины. Глобальный энергетический кризис сковал развитие цивилизации на десять лет, пока она не перешла на термоядерный синтез, не изобрела эффективные аккумуляторы и не заменила нефтепродукты продуктами пиролиза каменного угля, которого пока было вполне достаточно. А здесь нефть была, причем в больших количествах и залегала не глубоко. Что ж, руководство будет довольно десантниками, решил Касатонов.
   Тем временем Жан закончил анализ воды. Пресная, со схожим с наиболее выраженными земными, составом. Нефть, правда, портила картину. Ничего особенного. Но глаза Жана светились от радости.
   - Хороший климат, хорошая вода! Органическое сырье! Да это просто клад, а не планета! К тому же....
   Но никто не узнал, чем еще так замечательна эта планета. Глаза графа округлились, и он уставился в одну точку.
   - В чем, дело, Жан?! - хором воскликнули остальные.
   Из травы на Лагруа такими же круглыми зелеными глазами смотрел маленький зверек. Он был величиной с небольшую кошку и весьма походил на нее. Пушистый, покрытый огненно-рыжей с белыми полосками шерстью, острой мордочкой и большими ушами. Хвост, торчавший вверх, был почти такой же длины, как и туловище зверька, и напоминал ершик для мытья бутылок. Зверек смотрел испуганно, но заинтересованно. Он совсем не производил впечатление опасного хищника, поэтому, преодолев первоначальное смятение, десантники с интересом разглядывали гостя, не сводя, однако с него стволов автоматов.
   - Какой симпатяга! - заметил Штейнер. Симпатяга дернул головой в сторону Ганса и уставился на него. Потом, издав малопонятное "кххх!", попятился в траву, сопровождаемый дружным смехом десантников. В траве раздалось шуршание, видимо там происходила еще какая-то возня, с участием менее смелых товарищей зверька.
   - Вот тебе и фауна - сказал Командор, опуская видеокамеру - Тоже карикатурная, как и все здесь.
   - Ты заснял, Володя? Гениально! - воскликнул Жан - Как подкрался, зараза, я и не заметил!
   - Вот это плохо, Жан - сказал Касатонов - В следующий раз будь повнимательнее. Он мог запросто на тебя наброситься!
   - Интересно, чем он питается? - спросил Толмачев.
   - Думаю не людьми, раз нас не слопал - высказал предположение Штейнер.
   Шуршание и возня вокруг не прекращались. Видимо зверьки кружили вокруг вездехода и наблюдали за пришельцами, но близко подойти не решались. И тут произошло странное.
   Внезапно, заверещав, тонко и пронзительно, они прыжками бросились врассыпную. Бегство этой пушистой мелочи за мгновение приняло какой-то стихийный характер. Они понеслись в чащу, не разбирая дороги, высоко подпрыгивая над травой, не прекращая верещать. Десантники не как не могли взять в толк, что могло их напугать.
   - Опаньки, я не думал, что мы такие страшные! - удивленно протянул Командор, глядя вслед скрывшимся в лесу зверькам.
   - Что их так напугало? - задал риторический вопрос Толмачев - тоже глядя на место, где скрылся последний зверек.
   Солнышко пожал плечами и хотел почесать затылок, но наткнулся на шлем. Раздосадовано проведя по шлему ладонью, он повернулся и посмотрел на товарищей. И его лицо вытянулось от ужаса. Он закричал диким, не своим голосом:
   - Всем лежа-а-ать!!! - и отпрянул назад, потянув оба своих автомата из кобур, по пути снимая их с предохранителей. Его лицо исказилось так неестественно, что Касатонов, Толмачев и Лагруа ничком повалились в траву, а над их головами пронеслись, ионизируя воздух, первые импульсы, изрыгаемые автоматами Штейнера. Сзади раздалось громкое хлюпанье, как будто лопались огромные пузыри кипящей смолы. Касатонов поспешил перевернуться на спину и посмотрел, что происходило на том месте, где он только что стоял. То, что он увидел, повергло Командора в ужас.
   Пять огромных, два-два с половиной метра высотой чудовищ корчились под ударами лазерных импульсов, но неумолимо ползли вперед и тянулись длинными острыми щупальцами к лежавшим на земле десантникам. Командор и остальные в ужасе стали отползать назад и тоже потянулись за оружием. Правда, это не потребовалось - Солнышко мигом уложил их всех. Троим он разнес головы, превратив их в слизистое месиво, а двоих разрезал пополам. Эти двое еще раз вздрогнули в конвульсиях, и, испустив страшный рев, сдохли.
   Лежавшие на земле десантники осторожно поднялись, не сводя глаз с огромных чудищ. Ганс еще стоял с автоматами на вытянутых руках, дико вытаращив свои синие глаза. Волосы под шлемом стали дыбом, прибавив геологу сходство с настоящим солнышком.
   Произошедшее мигом отрезвило бдительность десантников. Все вытащили автоматы и стали внимательно озираться вокруг, ежесекундно ожидая нового нападения. Через десять минут они немного успокоились - по-видимому, пока на них никто не собирался нападать.
   - Как я понимаю, господа, - нарушил молчание Жан - Нами хотели пообедать!
   - Правильно понимаешь, - хрипло отозвался Командор - Причем они наверняка не насытились бы - он кивнул в сторону поверженных тварей.
   Их вид внушал ужас и отвращение. Это была смесь пауков, богомолов и скорпионов, причем огромного размера. На уцелевших головах чудовищ размещалось по четыре черных блестящих фасеточных глаза и внушительных размеров челюсти, с острыми клыками. У каждого была пара длинных голенастых щупальца, с острыми наконечниками.
   - Это они распугали тех пушистиков - сказал Штейнер - Когда я повернулся в вашу сторону, эти твари крались к вам и уже собирались прыгнуть. Они ползли дугой, окружая нас со всех сторон.
   - Да, Солнышко, если бы не ты.... - сказал в ответ Касатонов.
   - Пустяки, Командор - отклонил благодарность Солнышко, пряча автоматы назад в кобуры - Но думаю это наше не последняя встреча со столь милыми существами!
   Не раздумывая долго, десантники вновь сели в вездеход и продолжили свой путь. За руль сел Лагруа, а Штейнер расположился сзади, чтобы прикрывать движение отряда, на случай нападения.
   После поляны лес стал несколько реже, и вести вездеход было намного легче. Лагруа имел несколько растерянный вид, и роль водителя помогла ему собраться.
   - Что же вы теперь скажете, шевалье Лагруа по поводу местной фауны? - спросил Командор.
   - Скажу, что она не слишком мне нравится! Слишком она контрастна: как такие милые создания могут уживаться с этими монстрами?
   - Ты видел, как. Возможно, вторые просто жрут первых, если им удается их поймать - сказал Толмачев.
   - Меня беспокоит другое - как бы они не сожрали тех, кого мы ищем. Местные разборки меня мало волнуют - заявил полковник.
   - И вот еще что - добавил Касатонов - Совершенно точно, что за светло мы не доберемся до вершины холма. А в сложившейся ситуации ночевка представляется проблематичной. Что скажешь, Жан?
   - Надеюсь, эти чудища охотятся только в светлое время суток. Иначе нам действительно несдобровать - мрачно ответил Лагруа - Они могут вообще не спать. Многие виды членистоногих вообще живут, для того чтобы достигнуть половой зрелости, расплодиться и умереть. И жрут непрерывно, двадцать четыре часа в сутки. Эти твари могут непрерывно блукать по лесу в поисках добычи. А если Солнышко не ошибся, то они еще и стаями охотятся, а значит, обладают весьма недурственным интеллектом. Они очень опасны, Володя. Вот мое первое впечатление. Знать бы, что думает по этому поводу Уиллис!
   - Хорошо, если он еще думает - вздохнул Штейнер.
   Касатонов задумчиво барабанил пальцами по коленке, обдумывая приходившие ему в голову соображения.
   - Как ты думаешь, Солнышко, если мы вовремя обнаружим их - отобьемся? Если их будет... ну... штук двадцать?
   - Отобьемся, командир! - уверенно сказал Штейнер - Автоматы у нас заряжены до отказа, есть термоплазменные гранаты, приборы ночного видения. Отобьемся, если они не захватят нас врасплох.
   Да, десантники были хорошо вооружены. Как любые "Искатели". Небольшой отряд располагал широким спектром средств, чтобы отразить нападение хищников в чужом лесу. Если потребуется, они устроят в этом проклятом лесу такое месиво, что мало не покажется. Это обстоятельство слегка успокаивало полковника.
   Дома, на базе, они сражались на полигоне с созданными компьютером голографическими монстрами Галактики. Иллюзия была настолько полной, что Касатонов порой забывал, что это все сказка, придуманная сумасшедшими создателями игр-стрелялок. Только в отличие от простых дизайнеров эти получали за свою работу в сотни раз больше. Но те ощущения совершенно не сравнимы с ощущениями сегодняшнего дня, когда реальная тварь, которую не увидишь и в страшном сне, тянется к тебе своими щупальцами...
   Вездеход медленно перекатывался через ямы и поваленные стволы деревьев. Прошло еще два часа, за которые они сделали десять километров. До захода солнца еще четыре с половиной часа, поэтому Толмачев сменил Лагруа за рулем, чтобы без длительных остановок двигаться дальше. Пообедали прямо на ходу, всасывая содержимое тюбиков через специальные клапаны в шлемах.
   Десантники не знали, что за ними по пятам, параллельно вездеходу движутся два здоровенных гада, внимательно пялясь на них во все восемь глаз, словно сопровождая свою добычу к условленной точке....
  
   Через четыре часа они были у подножья холма. Здесь решили устроиться на ночлег. Спать решили парами - четыре часа Командор и Лагруа, остальные четыре часа - Штейнер и Толмачев. Двое бодрствующих десантников должны были охранять подступы к вездеходу.
   Машину остановили на полянке, довольно просторной и хорошо просматривавшейся со всех сторон. Не раздумывая долго, каждый из десантников навесил на пояс по пять тяжеленных термоплазменные гранат и прикрепили подствольные гранатометы к своим автоматам, зарядив их шестой гранатой.
   Первые четыре часа прошли спокойно, хотя ночной лес нельзя было назвать спокойным. Где-то на горизонте носились темные силуэты птиц, которых за день космонавты так и не встретили. В лесу кто-то выл, кряхтел и верещал. Видимо кто-то охотился на несчастных безобидных пушистиков. Но на поляну не выходил никто.
   Через четыре часа Касатонов проснулся, разбудил сладко сопевшего Жана, и они заступили на свое дежурство. Эта часть была наиболее тяжелой, ведь утренний сон так приятен!
   Но Командор не терял бдительности, зорко всматриваясь в темную громаду леса, обступавшую их со всех сторон. С другого борта вездехода дежурство нес Граф. Касатонов подстроил чувствительность микрофона, закрепленного на скафандре, сел на землю, и опершись спиной на колесо вездехода, продолжал оглядывать окрестности и вслушиваться в звуки леса.
   Все стихло, даже ветер. Касатонов поднял голову на небо и позволил себе полюбоваться на красоту чужого неба.
   - Жан! - позвал он Лагруа - Видишь эту желтую звездочку, почти в зените, рядом с этой, яркой?
   - Вижу - откликнулся биолог - И что?
   - Это Солнце, Жан....
   Солнце.... Как много значит это имя для каждого астродесантника. Каждый день оно встает над миром, и мы редко обращаем на него внимание, принимая как должное его свет и тепло. И как удивительно и жутко смотреть сейчас на эту маленькую точку на небе и знать, что даже свет идет от нее тысячелетиями, и ты видишь свое родное светило таким, каким оно было еще за долго до того, как ты родился. И как тоскливо, и хочется непременно вернуться в эту минуту. Вернуться домой....
   Лагруа не стал спрашивать командира, откуда он знает, что это Солнце. Бортовая навигационная система корабля способна проанализировать структуру Галактики за каких-то полчаса и выдать экваториальные координаты любой звезды, на любой из известных планет.
   Касатонов вновь опустил глаза вниз и посмотрел в темную чащу. Тишина. И вдруг он увидел, как во тьме сверкнули две пары красных огней, совершенно бесшумно движущихся к поляне из джунглей. Не мешкая, он пальнул из автомата в эту харю и закричал:
   - Тревога! Всем подъем!!!
   А из леса на десантников уже двигались десятки таких красных глаз...
   Солнышко мигом подскочил и, не выпрыгивая с вездехода, пальнул в лес из двух подствольников. Гранаты с жужжанием пронеслись в чащу и взорвались, обдав десантников жаром. Багровое облако плазмы осветило все вокруг, и Касатонов увидел, что вряд ли сможет сосчитать врагов.
   Все четверо расположились вокруг вездехода и стали поливать лезущих из тьмы гадов. Страшный рев стоял вокруг! Чудища лезли из леса десятками, стараясь прижать людей к вездеходу и оставить как можно меньше пространства для маневра.
   Касатонов действовал хладнокровно и расчетливо. Штук восемь пауков бросились к нему сразу после первого выстрела. Он перевел оружие на непрерывный режим, упал на колено и провел сверкающим лучом над самой землей. Лишенные ног твари рухнули на землю, дико воя, а Касатонов выстрелил из подствольника прямо во второй эшелон, только выбегающий из леса. Обугленные клочья полетели во все стороны. В этот момент Владимир вспомнил, что не включил прибор ночного видения. Взрыв гранаты немного отсрочил появление тварей, и полковник добил лежащих перед ним безногих гадов одним точным росчерком лазера, а потом передвинулся на то место, где они лежали, завоевав, таким образом, небольшой плацдарм.
   Солнышко находился по другую сторону и дела у него тоже шли неплохо. Вокруг него постоянно кружило около двух десятков тварей, которых он кромсал сразу из двух автоматов.
   Лагруа же с трудом сдерживал натиск. Пауки постепенно оттесняли его к вездеходу, не давая пространства, чтобы применить гранатомет. Француз растерянно оглянулся, ища поддержки. Толмачев заметил, что биологу приходится не сладко, и, поднырнув под вездеход он бросился ему на помощь. То место, где он стоял, мгновенно заполнилось тварями, которые вонзили свои щупальца в землю, где только что находились исчезнувшие под машиной сапоги лингвиста.
   Вылезая из-под вездехода, Виктор сперва снес башку чудищу, пытавшемуся перевернуть машину, а потом пустил гранату в траву, так, чтобы ненароком не задеть Лагруа. Метрах в пятидесяти вырос плазменный гриб, разметавший напирающих пауков. Видя, что нужно помочь Виктору вылезти из-под машины, Лагруа отвлекся в его сторону и принялся расчищать место перед вездеходом. Эта возня окончательно расстроила оборону десантников, их снова начали теснить назад.
   Касатонов понял, что если не предпринять более решительных действий, то им не выстоять против этого натиска, лезущих, словно из преисподней членистоногих. Мысленно оценив шансы уйти, он отдал распоряжение Штейнеру:
   - Солнышко, поджигаем лес!
   Солнышко зарядил в подствольник гранату и выстрелил в лес, откуда все еще лезли пауки. Командор прикрыл его участок на ближней дистанции, чтобы гады не мешали Солнышку зажигать лес.
   Десяток термоплазменных гранат, брошенных в чащу сделал свое дело. Не смотря на большое количество влаги, скопившееся в их стволах, деревья окутало зарево лесного пожара, которое стало пожирать пауков, находившихся в лесу. Поток тварей медленно стал иссякать....
  
   Штейнер остановил вездеход уже на рассвете, когда им, наконец, удалось выбраться из горящего леса. Это была нелегкая задача, учитывая не слишком высокую скорость вездехода.
   Лес выгорел в радиусе километра. Выгорел дотла. Отсюда, почти с вершины холма было видно поле ночного сражения, которое выделялось черным пятном в форме кляксы, на зеленом массиве джунглей.
   Касатонов в который раз протер стекло на шлеме, которое покрылось копотью. Он никак не мог поверить, что они так легко отделались. Толмачев все-таки умудрился пострадать от пауков - ему проткнули правое бедро, когда он выбирался из-под вездехода. Скафандр пришел в негодность, поэтому раненый лингвист снял шлем, и сидел сейчас в вездеходе, озабоченно рассматривая рану, которую Лагруа перебинтовывал ему.
   Командир еще раз попытался протереть светофильтр, но только еще сильнее размазал грязь. Плюнув, он снял шлем и вдохнул местный воздух.
   Сначала он ощутил легкое головокружение - сказывалось избыточное содержание кислорода. Но через минуту все пришло в норму.
   Почувствовав снова пахнувший в лицо ветер, вдохнув незнакомый воздух, Касатонов подумал, что слишком, наверное, буднично произошло то, о чём он мечтал с самого детства. Чтобы, находясь на чужой планете снять шлем и дышать как на Земле. Сколько звездолётов он вёл в, неведомые дали для этого. Сколько раз представлял себе, как торжественен будет тот самый момент, когда он снимет шлем. И что в итоге? А в итоге шлем он снял по неволе, точно не зная какой гадостью, собственно говоря, дышит, да и не до лирики ему сейчас, не до торжественных речей. Приходилось признавать, что из схватки с пауками больший урон всё же понесли не монстры, а они - десантники. Наверняка в этом лесу ещё сотни, а может быть и тысячи таких же ублюдков, которые, как пить дать размножаются в геометрической прогрессии. А десантники теперь имели на руках раненного товарища. И ещё было неизвестно, чем обернётся для него столь близкое знакомство с мерзкими гадами. Но Касатонов тут же отбросил от себя мрачные мысли как делал уже много раз. Никогда ещё не было такого, чтобы из полёта с ним кто-то не возвращался. И они вернуться все. И ребята с "Альтаира" тоже вернутся. Все.
   Владимир повёл носом и сказал вслух:
   - А ароматы-то тут не как на Земле. Лучше или хуже, пёс его разберёт, но всё равно довольно приятно пахнет.
   В этот момент ветер донёс до носа Командора уже другой, на этот раз знакомый запах. Запах гари. Этот противный Касатонову с пелёнок запах, оказывается, и за тысячи световых лет от Земли был таким же мерзким. Но тут приходилось признавать, что запах этот распространился здесь не без участия самого Командора - то была гарь, с оставленного десантниками далеко позади поля боя.
   - Вот так-то, - поднял палец к верху Командор - Не успели прилететь на планету, уже нагадили!
   Солнышко хмыкнул, увидев этот назидательный жест полковника:
   - Еще скажи, милых зверюшек перестреляли и нарушили экологический баланс!
   - Тоже верно! - невозмутимо ответил Командор и обернулся к Толмачеву - Как у тебя дела?
   - З-знобит меня что-то - поморщился Виктор - Нога просто горит!
   Командор нахмурился:
   - Жан, что у него с ногой?
   - Коготь проткнул бедро насквозь, но кость к счастью не задел. Рана воспалилась и нога распухает прямо на глазах. Пока не знаю, почему.
   Касатонов кивнул. Да, Виктор капитально выведен из строя. У него в голове возникло предположение, но он промолчал, собираясь, однако серьезно поговорить с Лагруа.
   - Ладно, сколько еще до вершины холма? - спросил он Штейнера.
   - Километра три. Не далеко.
   - Поехали.
   Через два часа они были на вершине. Ближе к вершине лес заметно редел, а тут его не было совсем. Холм был словно срезан, этот срез составлял в поперечнике метров триста и был покрыт высокой травой. Штейнер остановил вездеход.
   Касатонов выпрыгнул из машины и посмотрел вокруг. Радиомаяк торчал из травы в самом центре поляны. Десантники, все кроме раненого лингвиста направились к маяку.
   Прибор стоял вертикально и был слегка прикопан, для устойчивости. Некогда блестящая поверхность радиомаяка потускнела, испытав на себе действие насыщенной кислородом атмосферы. Но он по прежнему исправно работал. На верхней крышке цилиндрического контейнера Касатонов разобрал надпись - "Альтаир". Других следов пребывания человека в этом месте пока никто из десантников не заметил.
   - И что дальше, Вова? - спросил Штейнер.
   Командор обвел взглядом линию горизонта, задумчиво барабаня пальцами по крышке радиомаяка. Да, ситуация становится все запутаннее. Радиомаяк они нашли, но это не дало десантникам никакой новой информации.
   - Это мы обдумаем несколько позже, - сказал командир, продолжая осматривать раскинувшиеся внизу, у подножия холма заросли - А сейчас меня интересует другой вопрос: как быть с Толмачевым?
   - Я не хотел говорить при нем, командир, но дела у него очень плохи - ответил Лагруа - Он теряет сознание и бредит, нога совсем не помещается ни в скафандре, ни в комбинезоне. Я располосовал холошу, чтобы она не давила. Полагаю, коготь был отравлен. И если в самый короткий срок не приготовлю противоядие, Виктор умрет.
   Касатонов коротко взглянул в глаза биологу и снова стал рассматривать окрестности. "Я тоже так подумал!" - промелькнуло у него в голове.
   - Почему ты до сих пор не приступил, Жан? Ты же специалист по биологическим ядам! Мобильная лаборатория на вездеходе тебе не подходит?
   - Дело не в лаборатории, Вова. Мне нужно знать химический состав яда, чтобы выяснить какие системы организма он поражает. Яд очень быстро рассосался и теперь я не могу определить его следов. Все что я мог сделать - это вколоть универсальный антидот, но это не помогает. Удивительно, как он вообще еще жив - обычно яд хищников рассчитан на немедленное действие!
   Касатонов снова нахмурился.
   - Так что ты предлагаешь, Граф?
   Лагруа скрестил руки на груди и отошел в сторону, видимо формулируя свою мысль.
   - Если бы мне удалось достать этот коготь, а еще лучше железы, в которых вырабатывается этот яд, то мы можем на что-то надеяться.
   Командор замотал головой:
   - Ты сбрендил, Граф! Где ты его достанешь? Попросишь на прокат?!
   - Можно сходить на место нашего ночлега и поискать что-нибудь там - с сомнением в голосе предложил Лагруа.
   - Там одни головешки - спокойно возразил Солнышко - Коготь нужно забрать у живого паука.
   - Вот я и говорю, что Граф сбрендил! - снова сказал Командор.
   - Ну почему сбредил - еще раз возразил Штейнер - Если надо, то думаю необходимо рискнуть, командир.
   Касатонов взглянул на Ганса. Солнышко с невозмутимым видом, но с выражением крайней озабоченности на лице, перемазанном сажей, стоял перед ними, поигрывая огромным сверкающим на солнце ножом. В красном свете звезды великан Штейнер имел такой грозный вид, что это на мгновение заставило Командора поверить в успех затеваемого мероприятия.
   - Если нужно рискнуть, чтобы спасти Витька, я готов - твердо произнес Солнышко - Сегодня ночью я ухлопал добрую сотню этих тварей, и ухлопаю еще столько же, если потребуется. Пусть теперь сами побудут в роли добычи! - закончил Ганс, сверкнув своими синими глазами.
   Командор с сомнением покачал головой. Конечно, Солнышко стоит всех, вместе взятых десантников, но искать встречи с опасными хищниками в чужом лесу это безумие. "Господи, какое сложное решение!" - в отчаянии подумал Касатонов. На одной чаше весов жизнь Толмачева, а на другой - Штейнера и Лагруа....
   - Володя, - обратился к нему Жан - То, что нас с Гансом сожрут - это еще вопрос! А если мы не добудем яд, то Виктор неизбежно умрет. Мы просто обязаны идти!
   "Он прав! Стоит рискнуть" - подумал Владимир.
   - Хорошо, одобряю - кивнул он - Но будьте осторожны!
   Лагруа и Штейнер сразу стали экипироваться. Они перезарядили автоматы, хорошенько запаслись гранатами, забрав половину запаса, оставшегося на вездеходе после ночной бойни.
   Толмачев не видел, как они собирались. Он метался в бреду, и не узнавал никого вокруг.
   Глядя в спину спускающимся с холма товарищам, Касатонов еще раз испытал жгучее желание закричать, чтобы они вернулись. Но сдержался....
  
   Спустившись с холма, Штейнер и Лагруа остановились.
   - Куда идти-то? - спросил Штейнер.
   Лагруа задумался. Где искать пауков? Вернее всего они сами найдут их, эти ненасытные твари. Но хотелось застать их врасплох и в небольшом количестве. Судя по тому, сколько членистоногих десантники перебили ночью, логично было сделать вывод, что где-то рядом с той поляной могло находиться их логово. Пока это самый верный вариант из тех, что приходили биологу в голову.
   - Пойдем к месту ночной стоянки - наконец сказал он.
   Десантники шли молча, объясняясь жестами и прислушиваясь к малейшему шороху. Первым шел Лагруа, а за ним Солнышко, прикрывавший ему спину.
   До выжженной ими части леса дошли довольно быстро, часа за три.
   Леса там уже не было. Почва скрылась под толстым слоем пепла, в некоторых местах по щиколотку. И всюду десантники натыкались на разбросанные куски их вчерашних противников. Они покрывали практически всю выжженную площадь, которая тянулось вперед километра на два. Проходя там, Штейнер и Лагруа насчитали около трех сотен пауков. В воздухе стоял запах гари, и еще какая-то местная вонь, наверняка источаемая мерзкими членистоногими.
   Природа этой сумасшедшей планеты потерпела серьезный урон.
   - Но, судя по тому, сколько их было вчера ночью, думаю, в местную Красную книгу они не занесены - мрачно заметил Солнышко.
   Лагруа только едва заметно кивнул в знак согласия, и осмотрелся. Десантники решили углубиться в лес и обойти выжженное место вокруг.
   Не прошли они и пятидесяти метров по лесу, как из внимание привлекла какая-то возня в кустах. Оттуда доносились визг и кряхтение. Штейнер осторожно приблизился к кустам, на всякий случай, наставив туда гранатомет.
   Из зарослей пулями повылетали с десяток тех симпатичных пушистых зверьков, что встретились им в первый день. Они не обращали никакого внимания на людей и весело резвились, бегая друг за другом по траве, подпрыгивая и радостно визжа. Один из зверьков ловко вскарабкался на ствол дерева и посмотрел оттуда на Ганса своими круглыми зелеными глазами, потом фыркнул и стал карабкаться дальше, скрывшись в густой кроне.
   - Вот интересные! - восхищенно сказал Солнышко - Ну почему тут не все звери такие?
   - Не только интересные, но и полезные - заметил Лагруа.
   - Почему? - поинтересовался Ганс.
   - Ты помнишь, тогда на стоянке, они разбежались перед появлением пауков? Мне кажется, они способны чуять приближение этих тварей на значительном расстоянии. Поэтому следует держаться этой стайки, чтобы пауки не застали нас врасплох.
   - Логично - согласился геолог.
   Следовать за зверьками не пришлось, они сами как привязанные двигались за десантниками. Видимо эти обитатели планеты испытывали некоторый интерес к пришельцам. Тем не менее, они побаивались людей и не приближались к ним ближе, чем на три метра. Да и десантникам было не до них - они прочесывали чащу в поисках пауков. На счету была каждая минута.
   По пути им попадались еще кое-какие животные. В основном это были жуки величиной с тарелку варварски яркого красного цвета, фиолетовые мохнатые гусеницы, не то змеи и другие всякого рода насекомоподобные создания. Создавалось впечатление, что планета населена насекомыми и гадами. Пушистые зверьки были единственным приятным исключением.
   - Странная планета, не уютная - сказал Ганс.
   - Как сказать, Солнышко! Здесь ты не сильно беспокоишься, что тебе сделают дырку в скафандре, и ты даже не успеешь заткнуть ее ладошкой. Оцени это преимущество! Это делает ее пригодной для колонизации, не смотря на все ужасы.
   - Не хотел бы я ее колонизировать - ответил Ганс - Мы обследовали очень незначительный район, а уже нашли хищников. Это только начало! Материк не меньше Австралии по площади!
   - И океан - добавил Граф.
   - Во-во, океан! Я не думаю, что там живут дельфины, которые просят, чтобы им сказку рассказали - процитировал Солнышко песню из старого мультфильма.
   Лагруа рассмеялся, не смотря на то, что ему было совсем не до смеха:
   - Послушай, Ганс, ты случайно не у Командора этим штучкам научился?
   - Обижаешь, почти сам придумал. Хотя, всё возможно, всё-таки семь лет почти вместе работаем. А что до колонизации, так сюда не десантников нужно посылать, а штурмовой отряд быстрого реагирования, чтобы сначала вычистить эту планету от хищников.
   Лагруа покачал головой:
   - Я думал ты ученый Ганс! Как ты можешь так рассуждать? А пищевые цепи? Ты Вернадского читал? Учение о биосфере. В Китае, во время культурной революции в середине позапрошлого века, великий кормчий Мао приказал истребить всех воробьев, которые якобы пожирали солидную часть урожая пшеницы. Китайцы справились с этой задачей, с гордостью показывали всему миру горы мертвых птиц. А на следующий год, гусеницы, которых ели эти воробьи, сожрали все фруктовые деревья. В результате пришлось кормчему закупать воробьев за границей! А где мы пауков закупать будем?
   Лагруа понесло. Он прочел Гансу целую лекцию о сбалансированности экосистемы, о пищевых цепях. Тут разглагольствования биолога неожиданно прервались.
   - Елки зеленые!!! - воскликнул он - Что это.
   Лагруа обескуражено рассматривал перемазанный в чем-то сапожок скафандра. Запах, который не замедлил появиться, говорил сам за себя.
   - Фу, ну и кто это сделал?! - разорялся биолог, вытирая сапог о траву.
   Ганс насторожился и приложил палец к губам. Только тут Лагруа заметил, что пушистики больше не сопровождают их.
   Солнышко крадучись прошел вперед и осторожно раздвинул густой кустарник между двумя толстенными деревьями.
   Два громадных паука бесшумно крались метрах в пятидесяти от того места, где стоял Ганс. Они не видели людей. Солнышко поднял с земли камень, и бросил в сторону тварей. Камень угодил прямо в панцирь одному из гадов. Он зарычал, и оба паука медленно развернулись. За это время Штейнер успел достать автоматы и когда членистоногие повернулись к нему отвратительными мордами, он разнес им головы, не дав сообразить, кто, собственно, их потревожил.
   - Удачная охота! - сказал Ганс, пряча оружие - Можешь препарировать их, Жан.
   Десантники приблизились к поверженным чудовищам. Вблизи они были еще отвратительнее, и к тому же весьма неприятно воняли.
   - Можешь отомстить им, за испачканный скафандр!- ухмыльнулся Ганс.
   - Отвали, Солнышко! - буркнул биолог.
   - Ладно, шутки в сторону - сказал Жан и приступил к неприятной процедуре.
   Единственным инструментом, которым он располагал, был длинный десантный нож из сверхпрочной стали. Этим ножом он отсек когти у обоих пауков и сложил их в наплечную сумку. Потом, решив воспользоваться возможностью, стал разыскивать железы, вырабатывающие яд.
   Солнышко с отвращением следил за процессом разделки паука. Лагруа с профессиональной сноровкой копался в туше, вырезал внутренние органы и беспорядочно разбрасывал их вокруг.
   Наконец биолог нашел, то, что искал. Осторожно сложив железы в вакуумную упаковку, он облегченно вздохнул:
   - Ну вот, готово!
   - Значит, пора сматываться отсюда - сказал Солнышко.
   И словно в ответ на его слова, справа раздалось сердитое рычание. Штейнер молниеносно развернулся, рванул автоматы из кобур и закричал Лагруа:
   - Беги, Граф!
   Из-за деревьев показались отвратительные морды чудовищ. Солнышко бахнул по ним из гранатометов и обернулся к замершему в нерешительности Жану. Сзади к нему тянули свои когтистые лапы два паука. Солнышко уложил их из лазера и повторил:
   - Жан, уноси ноги, сейчас здесь будет ад!
   Наконец, пришедший в себя биолог выхватил автомат и открыл беспорядочный огонь по выползающим из-за деревьев тварям. Солнышко еще раз выстрелил из гранатомета и подбежав к Лагруа отпихнул его на тропинку, которой десантники пришли сюда:
   - Жан, дергай отсюда, это приказ!
   - А ты?
   - А я устрою кровавую баню этим тварям и догоню тебя - закричал Солнышко, непрерывно стреляя короткими импульсами, чтобы сэкономить источник питания лазера.
   Лагруа с сомнением посмотрел на геолога, срезав трех пауков, подбиравшихся к Гансу справа, и сказал:
   - Они тебя сожрут! Вон их сколько!
   - Жан, если ты не доберешься до лагеря, Витек умрет!
   Жан выстрелил еще раз, потом решительным движением запихнул Штейнеру за пояс свой запасной аккумулятор для автомата и побежал по тропинке, которую начинали перекрывать чудовища.
   - Дурак, тебе, что не нужно! - закричал Солнышко, увидев заткнутый за пояс аккумулятор.
   Биолог не ответил, он пробился через перегородивших дорогу пауков и скрылся в зарослях....
  
   Командор вколол еще один шприц Толмачеву, точно по расписанию, которое оставил ему Жан.
   Виктору становилось хуже. Крепкий организм астродесантника продолжал бороться за свое существование, но сил на это оставалось все меньше и меньше.
   Солнышко и Граф ушли четыре часа назад. День уже перешел в свою завершающую стадию, и это пугало Касатонова. Если десантники не вернутся, он не сможет помочь Виктору и останется совсем один на этой проклятой планете.
   Тут ветер донес до слуха Командора звук двух взрывов. Рвались термоплазменные гранаты десантников. Участок джунглей почти на самом горизонте вспыхнул багровым пламенем. "Началось!" - подумал Владимир. Это значит, его товарищи еще живы и сопротивляются. Пока живы....
  
   Штейнер медленно отступал к тому месту, где из-под земли торчали огромные камни, образовывавшие своеобразное природное укрепление. Там ему будет намного легче отражать атаку чудовищ. В глубине души он еще надеялся вернуться в лагерь на вершине холма.
   Выпустив еще две гранаты, которые разметали напиравшую на него стену пауков, он перепрыгнул через каменный барьер.
   - Вот так! Теперь попробуйте меня отсюда выкурить! - закричал он чудовищам и еще раз пальнул из гранатомета.
   - Получите!!! Что, вам кажется я такой вкусный! - продолжал разоряться Солнышко - Ну что ж, попробуйте меня отведать! Я посмотрю потом на ваши рожи.
   Пауки ползли к нему, глядя на него неподвижными тупыми глазами, рычали, тянули к нему щупальца. И падали под ударами лазера, а по их трупам лезли новые чудовища. "Откуда только они появляются так внезапно!" - удивлялся Штейнер.
   - Ну что гады, не получается у вас! - кричал Солнышко по-немецки, обильно снабжая язык древних гуннов русским матом - Попробуйте сожрать Штейнера, попробуйте! Да во мне железа килограмм десять, у меня половина зубов не настоящая и глаза не мои! Да вы подавитесь, сволочи! Так что не на того напали!
   Штейнер истратил две последние гранаты и понял, что одним лазером ему не справится. Тем более, что подходил к концу запасной аккумулятор.
   Когда он закончился, Штейнер воткнул в автомат аккумулятор Жана. Второй автомат пришлось бросить. Почувствовав, что огонь ослабел, пауки бросились на бастион Штейнера с утроенной силой.
   Солнце клонилось к закату, наполовину скрыв свой огромный диск за горизонтом. Штейнер сражался уже три часа. Наконец закончился и аккумулятор биолога, и тогда в ход пошел нож.
   Рука Ганса метила прямо в отвратительные паучьи морды, прямо между глаз, где был мозг. Урок анатомии членистоногих, три часа назад проведенный для Ганса Жаном не прошел в пустую - пауки падали за каменным барьером, но у Штейнера уже не хватало сноровки отбиваться от них. В конце концов, его повалил на землю один из гадов, придавив всей массой своего тела. Солнышко еще раз ударил ножом, и убил паука, однако оказался полностью обездвижен. "Все!" - промелькнуло у него в голове, когда он увидел занесенный над своим лицом коготь другого чудовища. Он закрыл глаза....
   И тут раздался знакомый звук, словно лопнул гигантский пузырь, и горячая слизь залепила Штейнеру лицо. Рядом рухнула еще одна туша, а потом еще одна.
   - Чёрт побери! - раздался где-то совсем близко знакомый голос. - Чтоб мне никогда не отведать индейку на Рождество! Эти ублюдки пытались сожрать наше Солнышко!
   "Уиллис!" - мелькнуло в голове у Ганса, но тут же рядом он услышал другой голос:
   - Вот паскуда, мерзкая! Джон, давай уберём эту тушу с нашего товарища. Она его совсем задушит.
   Штейнер почувствовал, как с него пытаются спихнуть мёртвое тело паука, но поскольку глаза его залепила липкая и вонючая слизь, он мог помогать Уиллису и Головко только вслепую, отпихивая от себя то, что когда-то пыталось его сожрать.
   Наконец он почувствовал, что труп больше не лежит на нём, и попытался очистить глаза. В это время чьи-то сильные руки подхватили его и подняли с земли.
   - Спокойно, Ганс, мы надрали им задницы! - Штейнер прочистил глаза и увидел перед собой довольное лицо американца. С другой стороны его поддерживал Головко. Солнышко, широко раскинув руки в стороны, бросился к американцу и сжал его в своих крепких объятиях. На искусственных глазах Ганса выступили слезы:
   - Джон! Это ты Джон!
   - Я, Ганс, совершенно точно!
   Потом Ганс повернулся и обнял Головко:
   - Елки зеленые, Серега, как я рад, что вы живы!!!
   Отпустив Головко, Штейнер принялся разглядывать товарищей.
   Было видно, что они провели на этой планете два долгих года. Лица десантников заросли густыми бородами. Комбинезоны выцвели. У Джона Уиллиса на комбинезоне совсем не было рукавов, а у Головко он был покрыт разноцветными заплатками. Но в глазах обоих был радостный блеск. Значит с ними все в порядке.
   - Полагаю, мы явились вовремя, - сказал Сергей - Тобой уже собирались перекусить!
   - Очень вовремя, - согласился Солнышко, продолжая отплевываться от мерзкой слизи.
   Тут его внимание привлек радостный визг раздававшийся сзади.
   У подножия бастиона, где лежали десятки убитых Гансом пауков носился, дико подпрыгивая и визжа, маленький рыжий зверек. Видимо он был доволен возможностью поиздеваться над мертвыми врагами. Эта сцена позабавила Штейнера, но еще больше он удивился, когда Уиллис сказал:
   - Хватит, Роджер! Иди сюда!
   И зверек рванул к американцу, с разбега запрыгнув ему на плечи, и важно разместился там, с опаской поглядывая на Солнышко.
   - Роджер?! - глаза геолога полезли на лоб.
   - Роджер - улыбнулся Уиллис - Совершенно ручной, приятнейшее и полезнейшее в здешних краях существо!
   Солнышко удивленно развел руками:
   - Лагруа лопнет от зависти, Джон!
   Уиллис был биологом, одним из крупнейших специалистов по млекопитающим в ЦИСКе. Они с Лагруа были давние друзья и конкуренты.
   - Лагруа здесь! - воскликнул Уиллис - О! Он все такой же зануда!
   - Кто командир вашего экипажа? - задал вопрос Головко.
   - Полковник Касатонов, Командор короче.
   - Касатонов привёл в здешние края свой "Антарес"?! - не скрывая радости, снова воскликнул Уиллис! Надо же, он, как и обещал не остался в долгу!
   Полковника Касатонова Джон знал не понаслышке. И не потому, что Касатонов был известен своими подвигами, а потому что американца и полковника связывала давняя и очень крепкая дружба. Однажды, Уиллис здорово выручил "безаварийного" и с тех пор Джон и Владимир были словно родные братья.
   Это случилось десять лет тому назад. Молодой капитан Касатонов во главе экипажа новейшего тогда корабля "Эридан" отправлялся в сектор Ориона. С ним летел совсем ещё юнец латыш старший лейтенант Ивар Лацис и капитан третьего ранга Уиллис. Обязанности лингвиста в том полёте выполнял голландец Луис Джордан.
   Полёт не заладился ещё на земле. Когда командный модуль "Эридана" готовили к отправке на орбиту, его будущий первый экипаж пригласили в заводской цех, для уже ставшей рутинной церемонии "боевого крещения" корабля - один из десантников должен был разбить об платформу, на которой лежал сверкавший свежей краской огромный корпус корабля бутылку шампанского. Касатонов проявил благородство и решил бросить жребий, чтобы не обидеть никого. В итоге почётная обязанность выпала Ивару Лацису. Латыш не знал, как благодарить судьбу и товарищей, он так волновался, что слишком слабо оттолкнул в броске бутылку и она, слегка тюкнув по гулкому металлу, упала на пол невредимой. Среди старожилов цеха прошёл встревоженный шёпот. Все знали - не разбившаяся бутылка - очень плохая примета. Так в итоге и вышло. Корабль стал проявлять крутой нрав, как необъезженный жеребец. В том памятном полете, когда капитан Касатонов собирался включить электростатический генератор, произошло непредвиденное. Панель приборов вспыхнула разноцветными огнями лампочек и затрещала, рассыпаясь снопами искр. И прежде чем Владимир успел что-либо сообразить, Джон тигриным прыжком накрыл его и повалил на пол. Следом, прямо над их головами пронеслись осколки взорвавшейся приборной панели, которые без труда порубили бы в капусту голову молодого капитана. Вместе с тем "Эридан" вернулся домой сам. Касатонов воспользовался запасным командным постом для управления космическим судном. А экипаж проклятого корабля крепко сдружился. Правда вот теперь из них четверых в живых остались только Джон и Владимир. Лацис, став командиром чёртового "Эридана" навсегда сгинул на нём под горизонтом событий чёрной дыры, а Джордан сгорел во время аварии на другом корабле - "Кастор", пытаясь потушить охваченный пожаром реакторный отсек...
   Вот такие воспоминание всплыли в памяти капитана первого ранга Джона Уиллиса.
   - Кто еще с вами? - спросил Джон.
   - Виктор Толмачев.
   - Витек! - обрадовался Головко - Веселенькая команда получается!
   Тут Солнышко сообразил, что перед ним только двое членов экипажа "Альтаира".
   - А где Гиви? В вашем лагере остался?
   Его товарищи опустили глаза.
   - Гиви погиб, Солнышко - тихо сказал Головко - Его сожрали эти сволочи!
   И он в сердцах пнул отрезанную лазером голову паука, которая откатилась в кусты....
   Гиви Горидзе, высокий широкоплечий красавец-грузин, одна из ярчайших фигур в отряде астродесантников. Это был не мужчина, а в прямом смысле гора мускулов, выпадающая из концепции космонавта образца 60-х годов двадцатого века. Горидзе был пилотом и специализировался на геологии, как и Солнышко. "Железный дровосек" - так называли Гиви товарищи по отряду. Но у этого дровосека было настоящее чуткое и доброе сердце.
   Это сердце и подвело его здесь, на суровой планете.
   Головко не стал подробно описывать Штейнеру историю высадки экипажа на планету, справедливо полагая, что лучше подробно доложить все Касатонову в присутствии остальных десантников. Он рассказал только небольшой эпизод из их жизни на планете.
   Спускаемый аппарат совершил посадку в окрестностях холма, на котором сейчас находился лагерь экипажа Касатонова. Когда стало ясно, что это место непригодно для обустройства постоянного жилища, из-за свирепствующих здесь спайдеров - так Уиллис окрестил ужасных чудовищ. Но уходить от радиомаяка очень не хотелось - обреченные десантники надеялись, что сигнал будет пойман и за ними прилетят. Поэтому попытались истребить спайдеров в этой местности, уничтожив их гнезда, которых насчитали около десяти в радиусе четырех километров от холма.
   Действовали дерзко - обстреливали каменные пещеры, где жили спайдеры термоплазменными гранатами, закладывали взрывчатку. Так удалось уничтожить шесть гнезд.
   Но спайдеры отнюдь не были созданиями, лишенными интеллекта и не позволили дальше убивать себя. Во время седьмого рейда они заперли десантников в узкой расселине скал, к северо-западу от холма. Гиви решился на отчаянный шаг - он в одиночку сдерживал натиск чудовищ более пяти часов, дав уйти своим товарищам. Но устоять самому у него не получилось. Потом десантники нашли в этом месте только искореженный автомат и окровавленные обрывки комбинезона....
  
   Лагруа бежал, не оглядываясь назад. Уже три минуты, как за спиной стихло рычание чудищ, атаковавших засевшего в камнях Ганса. Но Лагруа все равно не сбрасывал темпа, чтобы не опоздать.
   Так быстро отпрыск рода де Лагруа не бегал никогда в своей жизни. Пот струился по его лицу, по шее, комбинезон под скафандром промок насквозь. Лианы хлестали его по лицу, но он уже не обращал внимания на них, только изредка обрубая ножом особенно мешающие ему растения.
   В уме, вместе с бешенным темпом его шагов, так же бешено проигрывался сценарий той работы, которую ему нужно будет провести над биологическим материалом, добытым ценой жизни Штейнера.
   Магистр биохимии Жан Лагруа работал в Сорбонне под плотной опекой министерства обороны Франции. На компьютерных моделях он изучал действие разных типов химического и бактериологического оружия на человеческий организм. Еще немного, и он стал бы доктором, получил бы кафедру и продолжил свою блистательную карьеру. Но на него пришел запрос из ЦИСКа и романтик Жан согласился бросить разработанную почти до конца тему ради тренировок в отряде звездолетчиков. Хотя его умение создать противоядие для любого яда казалось ненужным в экспедициях по бесчисленным лысым, усыпанным кратерами и каньонами планетам Галактики, без малейших признаков жизни, казалось графу бессмысленным.
   Теперь, когда на карту поставлена жизнь его товарища, Лагруа мысленно воссоединил все свои знания, полученные за годы учебы и работы со самой страшной отравой, придуманной человечеством.
   Лес исчез, и Жан удивленно заметил, что почти добежал до вершины холма. Было уже темно, и биолог не сразу заметил вышедшего ему навстречу Командора.
   - Добыли? - спросил Касатонов.
   Лагруа кивнул, переводя дыхание после марш-броска.
   - А где Штейнер? - обеспокоено, продолжил расспросы Владимир.
   - Он остался там - виновато пробубнил Жан.
   - Как это, остался? - в голосе Командора послышались металлические нотки.
   Лагруа сокрушенно развел руками:
   - На нас напали, он приказал мне бежать, а сам остался.
   Командор нахмурился. Этого он больше всего боялся. Но в данной обстановке Ганс, может быть, поступил правильно...
   - Ладно, будем надеяться, Солнышко выберется - сказал Касатонов, хотя в его голосе было мало оптимизма - Приступай, Жан, Виктор еще жив. Хотя очень-очень плох.
   Биолог быстро осмотрел раненного. Виктор был без сознания и Лагруа понял, что если ничего не сделать, то он уже не придет в сознание.
   Жан развернул оборудование мини лаборатории, расположенной в салоне вездехода и занялся экспресс-анализом яда пауков....
  
   Группа из трех человек очень осторожно пробиралась по ночным джунглям на вездеходе экипажа "Альтаира". Уиллис, сидевший за рулем, объяснил, что спайдеры охотятся круглые сутки и никогда не спят. За два с половиной года, проведенных на планете, десантники хорошо изучили местную фауну. Спайдеры - единственные крупные хищники, которые тут водятся.
   - На суше - добавил Головко.
   - Да, на суше - поправился Уиллис - В океане, правда, мы наблюдали из далека, настоящее царство хищных рыб, чудовищных размеров. Иногда они заплывают в реки, и нападают на спайдеров, приходящих попить водички.
   - Они могут жить в пресной воде? - удивился Солнышко.
   - Да тут вся вода пресная! И в океане тоже - сказал Головко.
   Штейнер вытаращил глаза от удивления:
   - Ну и ну, да тут не покупаешься!
   - Почему, - возразил Уиллис, - Здешняя звездочка создает весьма внушительные приливы и отливы. А на малых глубинах они не плавают. К тому же, часто не успев удрать от прилива, слабые и больные особи просто остаются лежать на мелководье. Так не они нас, а мы их едим! - похвастался американец, улыбнувшись настоящей голливудской улыбкой.
   - И как они на вкус? - спросил в конец удивленный Солнышко.
   - Превосходные! Чем-то напоминают земного тунца. На этом можно заработать бешенные, деньги, открыв здесь сеть ресторанов - ответил Уиллис, отмахнувшись от любопытного Роджера, норовившего залезть ему на руки.
   Головко хмыкнул, и, забирая Роджера к себе, спросил:
   - Ну и кого же ты туда будешь приглашать? Спайдеров? Боюсь, что они не смогут обеспечить тебя в полной мере чаевыми!
   - Ну, для начала приглашу хотя бы Роджера. Хотя надо сказать у него с чаевыми тоже прямо скажем довольно туго.
   - А эти ребята чем питаются? - поинтересовался Ганс, повернувшись к Роджеру.
   - Всем. Фруктами, мелкими зверьками, насекомыми - эти зверюшки плотоядны. А вот ими питаются спайдеры! - сказал Головко.
   - В этом собственно и заключается наше с Роджером взаимовыгодное сотрудничество. Мы защищаем его от спайдеров, кормим, а он предупреждает нас о появлении чудовищ. И вообще, он веселый и умный парень! - добавил Уиллис.
   Солнышко вспомнил, как бурно реагируют эти пушистики на появление спайдеров, и не стал просить подробных объяснений.
   Тем временем вездеход уже забирался на вершину холма....
  
   Касатонов, неусыпно дежуривший метрах в десяти от вездехода, услышал жужжание, доносившееся снизу. Жужжание электродвигателей, работающих под нагрузкой. Это удивило его, и, вскинув автомат, Командор напряженно всматривался в темноту. Вскоре послышалось и смутное бормотание, напоминавшее разговор людей.
   - Эй, наверху! Есть, кто живой! - раздался из темноты голос Штейнера.
   Командор облегченно вздохнул и опустил оружие.
   - Есть - коротко ответил он.
   - Тогда принимай гостей, Командор! - это был уже другой голос, смутно напомнивший Касатонову кого-то из знакомых....
   Полковник напрягся. То, что кричал ему точно не паук, не вызывало сомнений. Но тогда кто? Неужели...
   Все сомнения развеялись сами собой. На Владимира попал мощный луч света, испускаемый единственной уцелевшей на приближавшемся вездеходе фарой, к тому же лишённой рассеивающего стекла. Подъехав совсем близко, вездеход остановился и его покалеченный светоч погас. Владимир осветил своим фонарём машину и на покрытом мелкими вмятинами металлическом борту различил сквозь грязь выцветшую красную надпись "Альтаир".
   Теперь всё стало понятно. Из вездехода навстречу полковнику выбрались небритые, оборванные, но живые Головко, Уиллис и облепленный какой-то зелёной дрянью Штейнер.
   - Сергей, Джон! А вы здесь, какими судьбами! Мы, между прочим, вас искать собирались!
   - Да вот вышли погулять, Командор, но на Солнышко напали плохие ребята, и нам пришлось надрать им задницу! - весело ответил Уиллис.
   - А Гиви вы благоразумно оставили охранять лагерь, я так понял.
   - Нет, Володя, - сказал, потупившись Головко, - Гиви никогда и ничего уже не сможет охранять.
   Касатонов понял всё без лишних слов и не стал развивать больную для всех тему. Решив узнать всё подробнее в лагере, он коротко сказал:
   - Ну что ж давайте располагайтесь у нас. Раз практически всё у вас в порядке, мне бы хотелось задать вам несколько вопросов по поводу Лосева, - Касатонов указал гостям в сторону освещённого изнутри вездехода "Антареса".
   - А Лосев жив?! - с явным сомнением, но в то же время беспокойством в голосе спросил Уиллис.
   - Да, - включился в разговор Солнышко. - Его приняли на борт спасательного корабля с борта эвакуационной капсулы. Надо сказать, он был, мягко говоря, не в форме.
   - Я думаю, вы сможете нам вразумительно объяснить, с чем это связано? - вновь спросил Касатонов.
   Головко вновь нахмурился и сказал:
   - Да, сможем. Но сначала главный вопрос - как дела у Толмачева и Лагруа.
   Командор облегченно вздохнул и ответил, указав в сторону вездехода:
   - Жан сделал какую-то желтовато-бурую дрянь и вколол ее Виктору. Он вне опасности. А Граф подкрепился и завалился спать. Так и спят валетом, в вездеходе.
   Десантники подошли к вездеходу. Жан безмятежно, с чувством выполненного долга, спал, но веки его все равно нервно подергивались. Виктор перестал ворочаться, дышал ровнее, и с его лица исчезла смертельная желтизна.
   Солнышко улыбнулся:
   - Если бы не магазин, оставленный мне Жаном, я бы не продержался до прихода Джона и Сергея.
   - Наверное, ты навел там шороху - засмеялся Командор, доставая из вездехода упаковки с едой.
   Десантники удобно расположились на траве вокруг машины. Спать не хотелось, а вот есть очень. Поэтому товарищи приступили к запоздалому ужину.
   - Как вы вышли на Ганса? - спросил Касатонов.
   - Это было нетрудно - ответил Серега - Еще в прошлую ночь мы заметили на самом горизонте такие факелы в джунглях, что сразу поняли, что это вы балуетесь термоплазменными гранатами. И сразу решили искать вас. А на Солнышко наткнулись случайно. Он матерился как сапожник! - улыбнулся Головко.
   В этот момент уже поднёсший ко рту ложку Командор вскрикнул: что-то стукнуло его сзади по спине и тут же отскочило в сторону. Владимир схватил автомат и повернулся в ту сторону, откуда была совершена атака. В траве, в боевой позе сидел вконец обнаглевший рыжий зверёк, нервно хлопая распушённым больше обычного хвостом и тихо шипя.
   - Ай да ну! Вот это вы братцы оборзели! - воскликнул в адрес зверька Командор.
   - Спокойно Володя, это с нами! - сказал, улыбаясь Уиллис. - Знакомься, это Роджер!
   Роджер наклонил голову, и искоса посмотрел на Касатонова, как бы говоря взглядом: "Да ладно, брат, чё ты обижаешься!".
   - Роджер, говоришь, - продолжал ворчать Владимир, хотя видно было, что он шутит - А эта мелочь заслуживает такое громкое имя?
   Теперь Роджер посмотрел на Владимира уже как будто с обидой.
   - Обижаешь, Командор, - вступился за питомца Уиллис, - Он нам здорово помогает прогнозировать появление спайдеров.
   - А-а! Ну ладно, пусть тогда живёт. Но чтоб мне... - Касатонов погрозил зверьку пальцем.
   Роджер произнёс "кхх!", которое, наверно означало: "Ну, всё проехали!" и, вытянув гордо хвост трубой, направился к своему адвокату и по совместительству хозяину и лучшему другу Уиллису.
   Лицо Касатонова вновь приняло серьёзное выражение:
   - Так что всё-таки случилось с Лосевым?
   Командора мучил этот вопрос. Он не верил, что Паша мог бросить свой экипаж без серьёзной причины.
   - Паша свихнулся, - нехотя произнёс Уиллис, поглаживая густую шерсть сидящего на его руках Роджера. И начал тяжёлый рассказ.
  
   Звездолёт "Альтаир" уже практически достиг цели, когда аварийная система сообщила, что электростатический генератор сингулярного поля начал серьёзно греться и может в любой момент выйти из строя. Экипаж эта весть немного встревожила, но как показывал опыт полётов, такой перегрев случался очень часто, на многих кораблях практически регулярно, и особого волнения среди десантников это не вызвало. Во всяком случае, беды не ждал никто. Но беда всегда приходит, когда её не ждёшь. Генератор сгорел. Такого не случалось ещё никогда. Вернее случалось, но к счастью либо при возращении, либо ещё до выхода из пределов Солнечной системы. А сейчас...
   - Что можно сделать Гиви? - глухо спросил Павел, отойдя от первого оцепенения.
   - Ничего, командир. Ровным счётом ничего.
   Повисло тягостное молчание. Лосев отвернулся, как будто над чем-то думая. И вдруг он вскочил и не своим голосом заорал:
   - Значит, ты хочешь сказать, что мы сдохнем в этой консервной банке!!!
   Гиви удивлённо посмотрел на командира, и внутри у него всё похолодело. Он увидел перед собой закатившиеся глаза с огромными зрачками. Лосев с дикой силой пнул кресло, потом кинулся на приборную панель, молотя кулаками по кнопкам и мониторам:
   - Я не хочу умира-а-ать!!! - закричал он.
   Десантники, забыв обо всём, росились его успокаивать, но внезапно Уиллис получил от своего командира сильный удар в нос и от неожиданности даже не смог ответить. А тем временем Павел уже кинулся с кулаками на Головко, при этом отбиваясь ногами от хватавшего его за руки Гиви.
   Поняв, что случилось непоправимое, десантники решили втроём усмирить разбушевавшегося Лосева, и это после получаса титанического труда им удалось. Из носа Джона текла кровь, рукав комбинезона Гиви был вырван с мясом и Лосев судорожно сжимал его в руке. И вдруг он засмеялся. Сначала тихо, сквозь слёзы, а потом всё громче и вскоре этот смех перерос в истерический хохот. От этого смеха мурашки пробежали по спине у сохранивших здравый рассудок десантников. Они на конец осознали, что произошло. А произошло то, что они остались одни за тысячи световых лет от Земли. И никто теперь не в силах был помочь им. Только они сами.
   Уиллис шумно выдохнул и в очередной раз вытер кровь, текущую из носа рукавом комбинезона:
   - Паша, что с тобой! - Гиви схватил истерически смеявшегося и метавшегося по полу командира за плечи и стал трясти - Что такое, Паша!
   Паша не реагировал на попытки Горидзе привести его в чувство. Ответом на все воззвания был все тот же леденящий душу смех.
   - Джон, сделай что-нибудь! - распорядился Головко - Гиви, держи его крепче!
   Уиллис метнулся за аптечкой, и быстро нашарив там шприц со снотворным, попытался вколоть его Лосеву. Не тут то было! Павел извивался, дико хохотал, совершенно уже не отдавая отчета в своих действиям. В конце концов, при посредничестве Головко и Горидзе удалось вколоть Лосеву лекарство, и через минуту он отключился, разбросав по полу кабины руки и ноги.
   Гиви мрачно посмотрел на распластавшегося по полу командира и задал риторический вопрос:
   - Ну, и что теперь будем делать?
   Когда Гиви волновался, акцент уроженца Колхиды проявлялся особенно сильно.
   Головко вытер выступивший на лбу пот, и ответил:
   - Как старший по званию, принимаю командование кораблем на себя.
   Уиллис одобрительно кивнул. В сложившейся ситуации это было самое верное решение.
   - Что с ним, Джон? - спросил Головко.
   - Я не психиатр, Сережа. Могу сказать только, у него не выдержали нервы. Думаю, рано или поздно нас всех ждет такая судьба.
   Горидзе мрачно покачал головой:
   - Судьба у нас действительно незавидная. Генератор непригоден для дальнейшего использования.
   Это понимали все, без лишних объяснений. "Альтаир" не сможет вернуться в Солнечную систему.
   - Хорошо - сказал Головко - Значит, будем готовиться к эвакуации.
   Эвакуация - это прыжок наугад, через гравитационный колодец в автоматической спасательной капсуле. Это значит доверить свою судьбу бортовому компьютеры капсулы, который просчитывает ее путь через гиперпространство. Это почти равносильно тому, если бы десантники остались здесь, в дрейфующем на краю чужой звездной системы звездолете. В случае неудачи, в капсуле они не протянут и десяти дней. А здесь могут прожить еще около пяти месяцев, пока не закончится пища и вода на корабле. Но в капсуле есть немалый шанс вернутся в домой. Поэтому Головко распорядился:
   - Всем собирать личные вещи, и одеть скафандры. Мы покидаем "Альтаир". Гиви и Джон, позаботьтесь о Паше!
   Гиви сгреб спящего Лосева в охапку и положил в кресло. Уиллис принес скафандр, и они вдвоем принялись запихивать туда обмякшее тело бывшего командира.
   Головко вытащил накопители из бортового компьютера и упаковал их в несгораемые контейнеры, а потом отправился готовить капсулу к эвакуации.
   Капсула - герметичный контейнер объемом около десяти кубических метров, с собственным генератором сингулярного поля, питаемый о мощной аккумуляторной батареи. Этой батареи хватает на два включения генератора - при входе и выходе из гравитационного колодца. Головко активизировал бортовой компьютер капсулы, осуществил привязку к району Галактики и пространственно временной сетке с той точностью, которой позволяло ему достичь малогабаритное и несовершенное навигационное оборудование капсулы.
   В люк заглянул Уиллис:
   - Сережа, Паша готов. Куда его.
   Головко молча, не прерывая работы, указал на один из ложементов. Это был ложемент Уиллиса, который не был задействован в управлении капсулой. Десантники внесли Пашу, уложили его в ложемент.
   - Пристегните его хорошенько - посоветовал Головко - А то придет в себя, и еще что-нибудь вытворит!
   Гиви хорошо пристегнул Лосева к креслу, проверил ремни. Но Паша и не думал пока приходить в себя. Снотворное подействовало капитально - он должен был проспать еще часов шесть. Уронив лицо на светофильтр шлема, он шумно сопел.
   - Готово, командир! - доложил Уиллис.
   - Отлично! У меня тоже готово - ответил Головко - Теперь я пойду, соберу свои вещи и одену скафандр. А вы приступайте немедленно к погрузке оборудования на капсулу.
   Десантники один за другим проплыли в переходной отсек. Проплывая через двухметровый цилиндрический переходник, Головко услышал легкий свист. Он медленно развернулся и нашел место, откуда доносился свист. Воздух выходил из-под горловины внутреннего люка, там, где переходник крепился к корпусу звездолета.
   - Гиви, - хриплым голосом спросил он - Где проходит фидер питания генератора?
   - Здесь, а что?
   Все ясно. Фидер перегрелся, и перепалил уплотнитель. "Долбанные конструкторы!" - пронеслось в голове у Сергея. Больше, однако, он ничего не успел подумать. Внутри переходника что-то щелкнуло, и свист из тихого стал пронзительным. Запищала система предупреждения о разгерметизации корабля. Головко оттолкнулся от горловины люка, влетел внутрь звездолета и закричал:
   - Срочно задраить люк!
   Десантники быстро захлопнули люк, ведущий в переходной отсек. Перед тем как он захлопнулся, Головко заметил, что люк, ведущий из переходника в капсулу, тоже закрылся. Его закрыл компьютер спасательной капсулы, обнаружив, что из корабля стремительно выходит воздух. Через минуту он запустит генератор.
   Свист за закрытым люком становился все тише. И все же десантники услыхали, как щелкнули замки стыковочного узла, и капсула отправилась в свободное плавание, унося с собой Лосева и последнюю надежду на возвращение домой....
  
   - А дальше? - спросил Командор, пораженный фатальным невезением экипажа "Альтаира".
   - А что дальше! - сказал Головко - Дальше мы были просто в отчаянии. Тут бы нам и свихнутся, как Паша, но мы взяли себя в руки. Решили - помирать так с музыкой. Мы отправились в свой, как нам казалось тогда последний вояж по незнакомой планетной системе. И обнаружили эту планету, благодаря которой живы. Почти все.... - с грустной улыбкой заметил Сергей.
   ...Утром десантники решили, что больше задерживаться на не слишком гостеприимной планете не стоит. Но перед тем, как вернуться к экспедиционному аппарату, Касатонов решил посетить лагерь, где обосновался экипаж "Альтаира". За два года десантники накопили массу полезной научной информации, и было бы глупо оставлять ее здесь.
   Караван из двух вездеходов довольно резво двигался через джунгли, просеке, прорубленной Уиллисом и Головко. Эта просека проходила всего в трех километрах от северного склона холма. Если бы Касатонов и его товарищи заметили ее раньше!
   - Надо сказать тяжело поддерживать эту дорогу в хорошем состоянии - рассказывал разговорчивый Уиллис - Просека зарастает не по дням, а по часам.
   - И хорошее мачете нам не помешало бы - добавил Головко.
   Толмачев растерянно смотрел на товарищей, еще толком не понимая, что с ним произошло. Борьба за жизнь совершенно отняла у него силы, и он лежал на заднем сиденье вездехода и только изредка вставлял свои реплики в оживленный разговор десантников.
   - Ну, Витек, как дела? - дружески похлопав лингвиста по плечу, поинтересовался Головко.
   Витек молча поднял большой палец к верху, и вяло улыбнулся:
   - Сойдет.
   Командор, сидевший в первом вездеходе рядом с Солнышко, посмотрел на геолога и сокрушенно покачал головой:
   - Ганс, ну и воняет же от тебя!
   Штейнер пожал плечами. Он весь, с ног до головы был перепачкан в содержимом внутренностей спайдеров.
   - Ничего, - сказал сидевший сзади Уиллис - сейчас как раз время отлива, можно без опаски искупаться в реке и постирать комбинезоны. Думаю, никто не откажется!
   После двух часов марша, десантники, наконец, прибыли к тому месту, которой Головко и Уиллис гордо именовали "базой".
   "База" напоминала средневековую глинобитную хижину, около которой нелепо возвышалось детище 22-го века - термоядерный реактор, снятый с экспедиционного аппарата. Касатонов вытаращил глаза от удивления, а Лагруа рассмеялся:
   - Интересное сочетание!
   - А куда делся спускаемый аппарат? - спросил Солнышко.
   - Мы совершили большую ошибку - ответил Головко - Сели в прибрежной зоне, метрах в пятистах от берега океана. Тогда, мы не знали, что тут страшные приливы. Огромная приливная волна, почти цунами, разнесла аппарат вдребезги. Мы толком не успели его разгрузить: часть оборудования унесло в океан. А реактор - что ему сделается! Сделано в России!
   - И он работает? - неуверенно поинтересовался Лагруа.
   - Он будет работать еще лет сто - отозвался главный энергетик "Антареса" Толмачев - Заряда дейтерия и трития хватит!
   - Без него мы пропали бы - сказал Уиллис - Мы заряжаем от него аккумуляторы вездехода, магазины автоматов, он нас освещает и питает наше уцелевшее оборудование.
   Место, где расположили десантники эту "базу" оказалось живописным. Недалеко, метрах в сорока, протекала широкая речка, и течение было очень медленным, казалось вода совсем не двигается. Берег покрытый мелким коричневым песком был почти лишен растительности. Даже уродливый лес, обступавший базу с тыла казался не таким уродливым.
   Роджер лихо выпрыгнул из вездехода и стал радостно носится по берегу, поняв, что вернулся домой. Число его защитников утроилось, и это вселяло в маленькое смышленое существо поистине львиную уверенность.
   Десантники сразу решили искупаться, а потом приступить к загрузке вездеходов. Скинув с себя изрядно испачканные комбинезоны, оставшись в плавках и нацепив на пояс ножи, космонавты, радостно хохоча, понеслись к реке. Остался только Толмачев, который не нашел в себе сил даже вылезти из машины. Появления спайдеров десантники могли не опасаться - Уиллис и Головко хорошо потрудились и вычистили свой район материка от этой нечисти.
   Вода оказалась теплой, как парное молоко. Вдоволь наплескавшись, десантники один за другим, вылезли на берег. Касатонов не отказал себе в удовольствии еще раз нырнуть. И тут случилась неожиданная вещь.
   Оказавшись под водой, Командор с ужасом увидел, как к нему на всех парах несется огромная рыбина, жуткого вида, с огромными выпученными глазами и раскрытой пастью. Касатонов дернулся в сторону, и вместо того, чтобы перекусить его пополам, рыба со всей дури ударила его в живот носом, и как взбесившаяся субмарина пронеслась мимо.
   На берегу заметили бурлящую воду и мелькнувшую под водой спину Касатонова. Десантники инстинктивно подхватили автоматы и побежали к воде.
   Тем временем, Касатонов на мгновение, вынырнув, чтобы подышать понял, что попал в серьезный переплет. Хищник возвращался, явно не собираясь пренебрегать своей добычей. Касатонов оценил противника и напряженно думал, что может предпринять. Дико вытаращив глазища, рыба неслась за ним. Касатонов изо всех сил поплыл к берегу. Но здоровенная туша легко догоняла чемпиона ЦИСКа по плаванию. Пасть была такого размера, что могла запросто проглотить еще парочку чемпионов. Частокол длинных зубов не внушал не малейшей надежды на спасение. Когда рыба уже почти приблизилась к нему, Командор отпихнул кошмарное рыло обеими ногами и выпрыгнул из воды. Вернее обескураженная тварь выкинула его. Вылетев из воды, Касатонов сгруппировался и ловко оседлал чудовище. Изо всех сил, сжав его голову коленями, он потянулся за ножом. Но оружие застряло в ножнах.
   Солнышко вскинул автомат и прицелился. Рыба носилась как угорелая, пытаясь скинуть наездника, и, наконец, нырнула под воду. Вода сомкнулась над головой Командора. Видимо, потеряв надежду сбросить его, хищник решил утащить человека на глубину. Командор справился с застрявшим ножом, и хладнокровно вогнал его по самую рукоять прямо туда, где у монстра были жаберные щели, а потом повернул стальной клинок насколько хватило сил. Вода окрасилась кровью. Рыба не сдавалась и Касатонов повторил процедуру, остервенело втыкая нож в тупую башку обалдевшего от ярости чудовища.
   Увидев, что по воде поплыли красные пятна, десантники обомлели. Неужели Командор погиб. Бурление воды прекратилось, только круги расходились от того места, куда рыба утащила Касатонова. Солнышко выронил автомат из рук и закрыв лицо руками опустился на песок.
   Отпустив подохшего хищника, Командор вынырнул, шумно отплевываясь. Увидев взъерошенную голову Касатонова, десантники облегченно вздохнули. Лагруа и Уиллис бросились помогать Командору выбраться на берег.
   Касатонов невозмутимо вложил оружие в ножны и покачал головой:
   - Ни чего себе рыбки тут плавают! Тебе бы таких в аквариум, Витёк! Возьмёшь?
   - Это не аквариум, а небоскрёб стеклянный получится, - донеслось из вездехода.
   Уиллис растеряно развел руками:
   - Во время отлива они не заплывают сюда! Обычно.
   Хоть Касатонов и не подавал вида, но было понятно, что он находится под впечатлением от экстремального купания. Он задумчиво оглянулся на гладкую поверхность воды, где уже всплыла туша убитого им монстра. Мысли постепенно улеглись в голове и в итоге, как всегда сформировался вывод: человеку не легко будет жить в этой экосистеме. На этом для себя Владимир считал инцидент исчерпанным.
   Пока сохли развешенные на солнце комбинезоны, десантники пообедали и принялись упаковывать все, что собирались забрать с собой. Внушительная коллекция насекомых, собранная Уиллисом, гербарий, многочисленные результаты научных экспериментов, собранные на емких флеш-носителях, контейнеры с коллекцией минералов, собранной Гиви, образцы нефти. Сотрудники исследовательского отдела ЦИСКа будут вне себя от радости, когда получат этот богатейший материал.
   - Джон, скажи мне честно - спросил Касатонов Уиллиса - Планета пригодна для колонизации?
   - Думаю да. Хоть это и сложно, но думаю, осуществимо. Освоили же мы Луну, Марс, где и дышать то нечем! Спутники Юпитера и Сатурна, где температура не поднимается выше минус ста градусов! Плутон, где на базах дальней связи работают тысячи человек! Тут есть свои проблемы: спайдеры, а в глубине материка еще и ядовитые змеи, огромные хищные четвероногие, по сравнению с которыми спайдеры просто ерунда! Это не повод, чтобы откладывать колонизацию.
   - Меня радует твой оптимизм - улыбнулся Командор - Но я вряд ли соглашусь сюда вернуться....
   Утром следующего дня кавалькада из двух вездеходов прибыла таки к месту посадки. Экспедиционный аппарат стоял нетронутый, но выжженная почва под соплами ракетных двигателей успела зарасти травой.
   Погрузка заняла еще три часа, с перерывом на обед. Наконец пришло время покидать планету и, неожиданно встал вопрос - что делать с Роджером, который ни на минуту не расставался со своими покровителями и путался у них под ногами все время.
   - Ну, Роджера придется оставить здесь - грустно вздохнул Уиллис.
   Все десантники кроме Командора и Уиллиса уже заняли свои места. Роджер, заподозрив неладное, вопросительно поглядывал то на одного, то на другого космонавта.
   - Все, Роджер, - с дрожью в голосе сказал Джон - Пришла пора расстаться.
   Он взял зверька на руки, погладил его и, опустив перед собой, сказал:
   - Иди Роджер, возвращайся к себе в лес. Спасибо тебе, дружище за помощь!
   Боявшийся слишком расчувствоваться биолог отвернулся и пошел в сторону корабля. Роджер посмотрел на лес, потом обернулся к удаляющемуся Уиллису и вприпрыжку побежал за ним. Догнав, он вцепился острыми коготками в комбинезон Джона.
   - Роджер, ну кому сказано, уходи! - биолог мягко отбросил питомца в сторону и снова направился к кораблю. Наконец зверьку дошло, что происходит. Он снова в три прыжка догнал Уиллиса, забежал вперед и упал в ногах у своего хозяина. Роджер уставился на него своими большими глазами. Глаза пушистика блестели от слез.
   - Ну что мне с тобой делать! - Уиллис развел руками.
   Касатонов, не в силах более наблюдать эту душераздирающую сцену подошел к другу, похлопал его по плечу и сказал:
   - Думаю, придется освободить один грузовой отсек на "Антаресе" для нового члена экипажа....
  
   Солнышко ткнул пальцем в экран и спросил:
   - Ну, теперь я не представляю, как мы можем вернуться!
   На центральном посту "Антареса" повисло тягостное молчание. Ресурс единственного реактора, оставшегося после бегства из эргосферы черной дыры оказался явно недостаточным, для возвращения в Солнечную систему. То, чего так боялись десантники, стало очевидным. Возврат в спасательной капсуле невозможен - там слишком мало места для шести человек и одного мохнатого космонавта, который, закрытый в грузовом отсеке, пытался освоиться в невесомости и не догадывался о проблеме.
   Касатонов почесал затылок, пытаясь не замечать взглядов, направленных на него со всех сторон. Владимир еще раз понял, что значит быть командиром. Это значит, что нужно забыть слово "не знаю", навсегда разучиться быть растерянным и рассеянным, научится зажечь в сердцах своих подчиненных надежду на благополучный исход. Командир обязан знать все, и не имеет права сойти с ума.
   Касатонов знал, что делать, но не был уверен в своей правоте. И возможности осуществить задуманное:
   - Серега, сколько фидеров расплавилось у вас на "Альтаире".
   - Один, - быстро ответил Головко, начинавший догадываться, к чему клонит Командор - На той ступени, которая рядом с переходником в спасательную камеру.
   Командор одобрительно кивнул:
   - Солнышко и Витек, мы сможем переставить две ступени с "Альтаира" на "Антарес"?
   Ганс аж подлетел над креслом от такого неожиданного поворота событий:
   - Переставить? Ну... ну разве только теоретически.
   - А если не теоретически? - поинтересовался командир - Сможем?
  
   Чтобы разобрать замки, которыми ступени крепились к корпусу звездолета требовалось пять часов непрерывной работы в открытом космосе. Именно разобрать, а не сломать, затем, чтобы собрать снова, уже на "Антаресе".
   Еще проблема - крепежные площадки ступеней на "Антаресе" отсутствовали - они отстрелились вместе со ступенями. Нужно переставить их с "Альтаира" - еще сутки.
   Потом соединить силовые цепи питания - генераторов и бортовой сети корабля, подвести управляющие кабели. Проверить все это. Еще десять часов.
   Таков был план работ, разработанный десантниками после долгого спора специалистов с двух кораблей. Камнем преткновения оказался вопрос - как перемещать многотонные ступени от одного корабля к другому. Толкать в ручную невозможно - слишком велика инерция. Использовать реактивные кресла, входившие в комплект снаряжения было нецелесообразно - их ресурса не хватит надолго. Остроумное решение предложил Головко - травить гелий через сопла двигателей ориентации. Этой тяги вполне хватит, чтобы перемещать ступени. Медленно, но плавно. Когда технические вопросы были решены, десантники не откладывая, приступили к операции....
  
  
  

***

   Шеф сосредоточенно перебирал бумаги, скопившиеся на столе, ругая себя за консервативность. В 22-м веке работать с бумажными документами! Но иначе он не мог.
   За прошедшую неделю из экспедиций вернулись четыре звездолета и отправились семь. Шеф буквально жил на работе. Поэтому не сразу понял, почему в его кабинет буквально ворвался тихий и скромный обычно начальник центра дальней связи.
   - Почему вы врываетесь без стука! - раздраженно бросил шеф в его сторону, не отрывая глаз от сорокастраничного отчета экипажа звездолета "Фомальгаут".
   Тот нерешительно потоптался на месте, а потом просто подошел и протянул шефу листок бумаги.
   - Что это? - Шеф нехотя перевел взгляд на клочок бумаги. Ознакомившись с его содержанием, шеф оживился, протер глаза, помотал головой и прочел еще раз.
   - Сегодня не первое апреля? - удивленно поинтересовался шеф.
   - Первое, Максим Викторович, но это не шутка. С Ганимеда уже вылетела карантинная бригада им на встречу - бодро отчеканил связист....
  
   Опасный полёт "Антареса" был завершён, но теперь перед полковником Касатоновым стояли новые не менее сложные задачи. Став генерал-майором и получив орден Мужества, он стал активно пробивать себе дорогу в сборочные цеха, где создавались звездолёты. Обширный труд, написанный им по части совершенствования их конструкции, прежде всего касаемо пресловутых генераторов долго не хотели воспринимать всерьёз. Но потому Командора и назвали Командором, что для него не было неразрешимых задач. Рекомендации лучшего командира ЦИСКа были приняты к сведению и вскоре, усмирив профессиональную гордость, конструкторы звездолётов всё же выразили ему свою признательность. Проклятые кошмары скоро перестали мучить его, хотя приблизительно месяц в сновидениях Касатонова главные роли играли спайдеры и гигантские рыбы.
   Новое положение Командора предусматривало и повышение в должности. Теперь он входил в состав комиссии по лётной годности при ЦИСКе. Хотя когда начальство предложило ему тряхнуть стариной и возглавить экспедицию четырёх звездолётов в Магеллановы облака, он и не думал отвечать отказом и даже очень обрадовался. На посту командира одного из этих звездолётов был Ганс Штейнер.
   Этот бесстрашный человек произвёл фурор в ЦИСКе своими походами на спайдеров. Как шутили в отряде, спайдеры должны расклеить по всей планете фотографии Штейнера, с призывом взять его живым или мертвым. Пока у него не возникало мыслей бросить работу в отряде.
   Лагруа на полгода улетел на Ариадну. Так назвали планету Уиллис и Головко. Как героиня греческого мифа, эта не слишком гостеприимная планета протянула нить спасения потерпевшим крушение десантникам. И спасла их от неминуемой гибели в пустом и холодном космосе.
   На Ариадне организовали колонию из двадцати пяти человек. На ее орбите развернули крупную группировку орбитальных станций, спутников связи, метеостанций и систем навигации. За три года численность колонистов планировали увеличить до трехсот человек. Эта планета стала еще одним островком человечества в бескрайней Вселенной.
  
   Павел уложил немногочисленные вещи в спортивную сумку и не оборачиваясь быстро вышел из палаты. Сейчас он сдаст ключи, заберет копию личного дела у главного врача и навсегда покинет это заведение.
   Память уже практически вернулась к нему. Чувство вины перед своим брошенным на произвол судьбы экипажем хоть и терзало Павла, но притупилось и сменилось легкой грустью от невозможности снова вернуться в отряд. Что ж, астрофизик Павел Лосев найдет себе дело помимо полетов через слои пространства!
   Покончив с формальностями и получив от доктора Филлипаци пожелание больше не возвращаться в его клинику, он раскланялся с добрым и немного сумасшедшим, как и его пациенты, итальянцем и быстро побежал по лестнице на первый этаж.
   Он вышел на улицу и даже слегка обалдел от хлынувшей со всех сторон жизни большого города. На улице его ждали.
   Уиллис, одергивая, мотавшегося вокруг и норовившего обмотать длинный поводок вокруг его ног, Роджера, широко улыбнулся бывшему командиру.
   - Ну, с возвращением, Паша!
   Лосев, Уиллис, Головко и Толмачев обменялись рукопожатиями. Касатонов тоже, пожав крепкую ладонь Лосева, сказал:
   - А вот Лагруа, к сожалению отсутствует. Но шлет тебе огромный привет с Ариадны!
   Штейнер ничего не сказал, только улыбнулся своей загадочной, почти как у Джоконды улыбкой и крепко обнял товарища по отряду, на возвращение которого в мир людей уже никто не надеялся.
   И Лосев понял, что готов пережить весь этот ужас еще раз, зная, что на свете есть настоящая дружба.... 31. 01. 2005.
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"