Притуляк Алексей : другие произведения.

Пепельные цветы (пьеса)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Восемь жизней на острове, посреди океана смерти.

0x08 graphic

Пепельные цветы

(пьеса в двух действиях)

  
   Д е й с т в у ю щ и е л и ц а
  
   Беатрис -- дама лет тридцати, довольно привлекательная, худощавая, темноволосая, смуглая.
   Ллойд - господин неопределённого возраста, выглядящий, в зависимости от настроения, то восемнадцатилетним юношей, то мужчиной за сорок. Думается, на самом деле ему не меньше, но и не больше, тридцати пяти-семи лет.
   Нид Липси - господин лет пятидесяти-пятидесяти пяти, румянощёкий, с добродушным лицом и не менее добродушным животиком.
   Гленда -- девушка лет не более двадцати. В тонком и бледном лице её заметна сдерживаемая порывистость, некоторая тяга к глубоким переживаниям, страданию и жертвенности.
   Пирс Маклахен - хозяин пансиона. Лет ближе к шестидесяти; большой, массивный, грузный и сердитый господин с крупным лицом, будто вырубленным из дерева. Когда он приходит в ярость (а приходит он в неё часто), видно, что у него скрытая одышка. Возможно, это грудная жаба.
   Меган Маклахен -- жена хозяина. Тихая, забитая женщина, привыкшая быть на вторых ролях, не иметь собственного мнения и во всём подчиняться своему мужу.
   Шон Деллахи - бледный человек лет сорока пяти, с рыжей шевелюрой и рыжими же усами. Он заметно хромает, потому что вместо левой ноги у него протез, который постукивает при каждом шаге. Деллахи хмур, неразговорчив, лицо его не склонно выражать какие-либо эмоции. Когда начинает говорить, сильно заикается.
   Джайя -- пожилая цыганка, лет семидесяти. В традиционной длинной юбке, со множеством браслетов на руках, волосы её подвязаны цветной косынкой. Она говорит с лёгким акцентом.
  
   С ц е н а
  
   На всём протяжении действия сцена представляет собой обстановку гостиной в небольшой деревенской гостиницы. Убранство её скромно, если не сказать - скудно: диван, обеденный стол на шесть мест, в одном углу -- простой умывальник с зеркалом, в другом - рогатая напольная вешалка; вокруг стола расставлены несколько старых стульев. На одной стене, над камином, - две скрещённые шпаги (кажется, они уже тронуты ржавчиной), рогатый шлем викинга и листок с расписанием дня и меню. Тут же, на старой тумбочке стоит не менее старое радио.
   В левой части сцены дверь в прочие помещения. В центральной стене окно, за которым видно часть побережья и море. В этой же стене входная дверь.
  

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

  
   Прежде чем открывается занавес, слышно радио.
  
   Радио:
   Привет, ребята! Вы слушаете радио "Дредноут". Сегодня тринадцатое июня две тысячи двадцать седьмого года, местное время восемнадцать часов, и с вами я - Кевин Джонс. За окном, я смотрю, прекрасная погода, на море штиль, прекрасный вечер, прекрасная жизнь и плевать нам на азиатов - всяких там китайцев, корейцев, русских, индусов и прочее дерьмо которое как обычно норовит всплыть на поверхность. Как говорил мой дедушка Алберт: "На то оно и дерьмо, чтобы вонять".
   Ладно, оставим пока лирику и перейдём к главным новостям сегодняшнего дня, только сначала намотаем себе на ус, что самые дешёвые цены на пиво "Честер" мы найдём в супермаркете "Галлахер".
   В эти самые минуты в Кардиффе подходит к концу очередной, семнадцатый, гей-парад, посвящённый дню Солидарности. В параде принимает участие известная поп-звезда Майк Сьюзи... Вау! Вы там были, ребята? Кто был, обязательно дозвонитесь к нам в студию и расскажите, как всё прошло. А я расскажу вам, где можно недорого купить новый диск Майка Сьюзи "Давай, давай!"
   Вот ещё славная новость, ребята: наши надавали "Пенинхауэру", счёт: два один. У нас отличились Майнон и Уэлш. У них... у них облажались все, кроме Бартона, который как-то умудрился доползти до наших ворот, пока защитники гоняли косячок.
   Та-ак... Что там у нас ещё...
   На восточном фронте без перемен. Китайцы добивают чехов. Вы знаете, кто это? Нет? Это, ребята, малая народность, проживающая в такой стране - Чехии. Ну да, чехи - Чехия, Чехия - чехи. Только их больше нет, так что знать про них теперь уже совсем не обязательно. Ха-ха, шутка.
   Президент Соединённых Штатов сегодня встретился с представителем китайского императора Фу Жэнь... э-э... Фу Чжэнь... В общем, они встретились и поговорили. Президент США был настроен решительно, он заявил, что...
  
   Радио умолкает. Открывается занавес.
  

Сцена первая.

Ллойд, Беатрис, потом Меган Маклахен

  
   Через уличную дверь входит Беатрис. В руке у неё не слишком большой, но по виду довольно тяжёлый чемодан. В холле её встречает Ллойд. Щёки его покрыты кремом для бритья, на плече полотенце, в руке -- опасная бритва. Он в простых штанах, рубахе и по виду больше всего напоминает хозяина маленькой провинциальной гостиницы. Его вид сбивает вновь прибывшую Беатрис с толку - она полагает, что это и есть хозяин.
  
   Беатрис: Здравствуйте. У вас сдаётся комната (это звучит именно утвердительно).
   Ллойд: Здравствуйте. Вы цыганка?
   Беатрис: А вы сдаёте комнаты только цыганкам?
   Ллойд: Я их вообще не сдаю.
   Беатрис: Вот как! Значит, меня обманули?
   Ллойд: Понятия не имею.
   Беатрис: Но это гостиница?
   Ллойд: Что именно?
   Беатрис: Я спрашиваю: это гостиница?
   Ллойд: А я спрашиваю: что именно? Поставьте себя на моё место - я же понятия не имею, о чём вы говорите.
   Беатрис: Кажется, я спросила, является ли вот это заведение гостиницей.
   Ллойд: То есть, вы сами не уверены?
   Беатрис (ошарашенно): В чём?
   Ллойд: В том, что спросили именно это. Вы сказали "кажется".
   Беатрис (слегка раздражённо): Бог ты мой! Что за резонёрство! Я задала простой и ясный вопрос. Почему бы не взять и так же просто и ясно на него не ответить?
   Ллойд: Так возьмите и ответьте.
   Беатрис (присаживается на диван, ставит чемодан рядом, кладёт ногу на ногу) В любом случае, я сюда пришла и уже никуда не уйду.
   Ллойд: Никогда?
   Беатрис: Почему вы так странно разговариваете? Каждый раз непонятно, что вы имеете в виду.
   Ллойд (ждёт минуту, внимательно глядя в лицо Беатрис): Ну?
   Беатрис (то ли подозрительно, то ли испуганно) Что?
   Ллойд: Договаривайте же. Ввиду чего?
   Беатрис: В виду - что. Что вы имеете в виду.
   Ллойд: Ввиду чего?
   Беатрис (в сторону) Идиот! (Ллойду) Давайте поговорим о другом.
   Ллойд: Я не знаю никакого другого.
   Беатрис: Ну что ж, тем лучше. Дайте мне ключ от комнаты и я пойду. Я ужасно устала с дороги.
   Ллойд: Я тоже.
   Беатрис (требовательно протягивая руку): Ключ!
   Ллойд: Боюсь, что мои ключи не подойдут к вашей двери. Буквально ни один.
   Беатрис: Да вы издеваетесь надо мной?!
   Ллойд: Не знаю. Это вы должны знать.
   Беатрис: Вы что, не в себе?
   Ллойд: А где я по вашему?
   Беатрис (в сторону): Точно, идиот. (Ллойду): Послушайте, э-э... господин...
   Ллойд: Слушаю.
   Беатрис (приподняв брови): Господин... э-э...
   Ллойд: Я слушаю. А мой крем высыхает.
   Беатрис: Да наплевать на ваш крем!
   Ллойд: Нет, спасибо. Я сейчас намочу его водой. Немного.
   Беатрис: Это ваше дело.
   Ллойд: Разумеется моё. Зачем вы говорите очевидные вещи?
   Беатрис (кажется, решив молчать, отворачивается и некоторое время нервно подёргивает носком туфли. Не выдержав, через минуту снова обращается к Ллойду): Послушайте, как вас там... Если бы это был не единственный пансион на этом острове, я бы давно уже ушла отсюда, от такого... такого... неприветливого хозяина. В конце концов...
   Ллойд (уже отвернувшийся к зеркалу и начавший бриться, снова всем телом поворачивается к собеседнице, перебивает): Да, я тоже.
   Беатрис: Что?
   Ллойд: Тоже ушёл бы отсюда. Но ближайшая гостиница только в Кармартене.
   Беатрис: Ближайшая?! В Кармартене? Что за чушь!
   Ллойд: В Кармартене вполне приличный пансион, зря вы так.
   Беатрис: Вы хотите сказать, что на сто миль в округе нет больше ни одной стоящей гостиницы?
   Ллойд: Стоящих много. Но лучшая - в Кармартене.
   Беатрис: Я с ума сойду!
   Ллойд (становится странно серьёзным, внимательно вглядывается в лицо дамы и даже делает к ней пару шагов): А это не будет опрометчивым решением? Тут ведь знаете как... Семь раз отмерь, как говорится, и только один...
   Беатрис (уже с очевидным раздражением, переходящим в злость): Послушайте! Вам не кажется, что хозяину пансиона следовало бы вести себя с постояльцами погостеприимней?!
   Ллойд (внезапно пылко): Кажется! Очень даже кажется! Я почти уверен в этом.
   Беатрис (почти яростно глядя ему в лицо): Ну и?
   Ллойд: А что я могу сделать?
   Беатрис (в сторону) Я убью его! (Ллойду): Вы дадите мне комнату?
   Ллойд: Нет.
   Беатрис (возмущённо и угрожающе): Нет?!
   Ллойд: Увы.
   Беатрис: Тогда я сама возьму её!
   Ллойд (с сомнением): Я бы на вашем месте не рискнул... Хозяин - очень крупный и грубый человек. Настоящий мужлан, знаете. Не удивлюсь, если окажется, что он бьёт своих постояльцев.
   Беатрис: То есть? То есть, вы не хозяин этой гостиницы?
   Ллойд: Ни этой, ни той. Я Ллойд. Я не Пирс Маклахен.
   Беатрис: Так какого же..! Что же вы морочите мне голову? Почему бы сразу не сказать, что вы... Кто вы там?..
   Ллойд: Ллойд. Постоялец. Только не там, а здесь.
   Беатрис: Вот. Почему бы сразу не сказать, что вы здесь постоялец.
   Ллойд: А разве вам это интересно?
   Беатрис: То есть?
   Ллойд: Ну-у... Если бы вам было интересно, вы бы спросили, постоялец я или нет.
   Беатрис (демонстративно закатывая глаза): Ой, умора!.. С вами невозможно разговаривать. Давайте прекратим эту ненужную беседу.
   Ллойд: Давайте.
  
   Он отходит обратно к зеркалу, начинает бриться.
  
   Беатрис: А где же хозяин?
   Ллойд: Пошёл вешать собак.
   Беатрис (в ужасе): Что?!
   Ллойд (не отвлекаясь от бритья): Пошёл вешать собак.
   Беатрис (поджимая ноги, неуютно пересаживаясь в самый угол дивана): Что, в самом деле? Вы видели?
   Ллойд: Он так сказал. (Делает яростное лицо и почти кричит, подражая хозяину): Чёрта с два у них получится утопить меня! Нашли мальчика для битья! Да я на них повешаю всех собак!
   Беатрис: Ужас какой!
   Ллойд: Видели бы вы его лицо!
   Беатрис: А поблизости правда нет больше ни одной гостиницы?
   Ллойд: Есть, отчего же. В Кармартене.
   Беатрис: Но это же сто с лишним миль! Даже не смешно.
   Ллойд: Нисколько не смешно. Я жил там прошлый год, когда проходил курс в клинике профессора Локка. Мне не было смешно, правда.
   Беатрис: Локка? (припоминая) Хм... Не слышала о такой. Хотя живу под Кармартеном.
   Ллойд (пожимает плечами и от этого делает неловкое движение бритвой. Шипит от боли, принимается рассматривать порезанную щёку): Ах ты ж!.. Порезался. Я всегда режусь на этом месте. В смысле на клинике.
   Беатрис (поглядывая на него со смесью насмешки и удивления во взгляде): Какой-то вы странный, право.
   Ллойд (передумав бриться, смывает крем с лица под умывальником и одновременно говорит): Так уж получилось, что я такой... Клиника профессора Локка открылась совсем недавно, лет сорок назад, не больше. Поэтому вы могли и не слышать о ней. Это очень хорошая клиника. Мне здорово там помогли. У меня было уже три курса. Каждый год два курса. Теперь приступы случаются у меня крайне редко.
   Беатрис: У вас сердце? Желудок?
   Ллойд: У меня и то и другое. В желудок я ем. А сердце стучит - тук-тук... тук-тук... тук-тук... Я часто его слышу.
   Беатрис: Я хотела спросить о вашей болезни.
   Ллойд: Так спросите.
   Беатрис: Я уже спросила.
   Ллойд: Я не слышал, простите. Повторите, пожалуйста.
   Беатрис: У вас серд..? Э-э... Что у вас болит? От чего вы лечитесь у профессора Локка?
   Ллойд: А-а... Болит у меня - душа. А у профессора Локка я лечусь от болезни души.
   Беатрис (испуганно привставая): Что?!
   Ллойд: Я говорю, что у меня болит душа. А у профессора...
   Беатрис (перебивает): Да-да, я уже поняла.
   Ллойд (задумчиво поглядывая на Беатрис): Странная вы какая-то...
  
   Входит Меган Маклахен. Она одета просто, по-деревенски, в длинном широком платье и когда-то белом переднике, который давно уже стал серым.
  
   Меган (к Беатрис): Добрый день, мадам.
   Беатрис: Я не замужем.
   Меган: Ну и не расстраивайтесь. Какие ваши годы, успеете ещё в эту кабалу.
   Ллойд (говорит одновременно с Меган): Да нам-то вообще какое дело.
   Беатрис (Ллойду): А вас не спрашивают.
   Ллойд: Неправда! Спрашивают. И довольно часто. Сколько времени, например. Или как пройти к Махоган-сквер.
   Беатрис (сердито глянув на него): Я всего лишь хотела сказать, что я не мадам, а мадемуазель.
   Ллойд (пожимая плечами): Ну и сказали бы. Всегда нужно говорить то, что хочется. Зачем отказывать себе в подобных мелочах? Так говорит профессор Локк.
   Беатрис: Да плевать мне на вашего Локка, странный вы человек!
   Ллойд: Профессор Локк -- не мой.
   Меган (участливо): Не-мо-ой... Ох, батюшки, как ему, должно быть, тяжко быть профессором-то!
   Беатрис: Немой?.. Тогда как же он говорит?
   Ллойд (удивлённо взглянув на женщин): Обычно - по-английски. Но валлийский он тоже знает хорошо. А ещё французский. И, кажется, немецкий немного.
   Беатрис: Чёрт те что!
   Ллойд: Вы считаете, это плохо? А вот я бы хотел знать столько языков.
   Беатрис: (Ллойду) Я не о том. (к Меган) А вы, наверное, жена хозяина пансиона?
   Меган: Нет, я жена Пирса Маклахена.
   Беатрис: А-а...
   Меган: Он хозяином в этом отеле.
   Беатрис (в замешательстве): Он хоз..? В этом... Отеле, вы сказали?
   Ллойд: Не вздумайте при нём назвать этот отель пансионом! А не то он вас поколотит.
   Беатрис: Бог мой!
   Ллойд: Бог - общий.
   Беатрис (не обращая на него внимания, к Меган): Значит, вы можете устроить меня?
   Меган (испуганно): Устроить?.. Ой, нет... Нет!
   Беатрис: Что значит "нет"?
   Меган: "Нет" означает, что я не могу вас устроить, вот что.
   Беатрис: Бог мой!
   Ллойд: Бог - общий, уверяю вас.
   Беатрис (Ллойду): Да отстаньте вы, несносный! (к Меган) Почему же нет?
   Меган: Я не могу. Без мужа никак не могу.
   Беатрис (встаёт с дивана, начинает нервно ходить по комнате): Без мужа... Да что же это такое-то! В объявлении не было написано, что комнаты сдаются только семейным парам. Где я вам возьму мужа!.. Ну что за дыра! Что за дыра!
   Ллойд: Привыкнете. Я здесь уже второй день. И уже привык. Здесь очень хорошо. Профессор Локк был совершенно прав, когда говорил, что мне поможет смена обстановки.
   Беатрис: Смена обстановки? Так вы... вы не беженец?
   Ллойд: Я не беженец. Профессор Локк сказал, что мне следует пожить на природе, на каком-нибудь острове. Я выбрал этот. А вы чем болеете?
   Беатрис: Я не болею! С чего вы взяли?
   Ллойд: Что именно взял? Если вы о... если вы о бритве, то это моя бритва. Я привёз её с собой.
   Меган (кивает): Это его бритва. Мистер Маклахен не бреется такими.
   Беатрис: При чём здесь бритва (пожимает плечами).
   Ллойд: Понятия не имею. Это вы спросили.
   Беатрис: Кошмар!
   Ллойд: Как ваше имя?
   Беатрис: Беатрис меня зовут.
   Ллойд: Зовут. А имя ваше как?
   Беатрис (смотрит на него, как на идиота): Вы издеваетесь? Я же сказала - Беатрис.
   Ллойд: Где вы живёте?
   Беатрис (нервно): Какое вам дело! Я не могу с вами разговаривать. Вы несносны. Вы всё переворачиваете с ног на голову. Уйдите от меня! (к Меган) Если вы немедленно не поселите меня в комнату, я сойду с ума. Я умру! Я смертельно устала с дороги! Я шесть часов тряслась в поезде...
   Ллойд: Кто вас так напугал?
   Беатрис (не обращая на него внимания, продолжает): Дайте, дайте мне ключ, умоляю вас!
   Меган (совсем уже испуганная экспрессивностью Беатрис): Ключ-то я вам дам, если хотите. Только не от комнаты.
   Беатрис: Не от ком... А от чего же?
   Меган: От чулана.
   Беатрис (гневно): Вы предлагаете мне жить в чулане?!
   Меган: Нет, там нельзя жить. Там у нас хранятся припасы. Нельзя, чтобы что-нибудь пропало.
  
   Беатрис прячет лицо в руках, с протяжным стоном садится на диван. Кажется, она готова зарыдать.
   Ровно в эту минуту на сцене появляется Пирс Маклахен. При виде его Ллойд тихонько исчезает в боковой двери. Меган становится ещё более испуганной и робко жмётся к стене. Беатрис так и сидит, закрыв лицо ладонями, она не видит вошедшего Маклахена.
  

Сцена вторая.

Беатрис, Пирс Маклахен, Меган Маклахен

  
   Маклахен: Какого чёрта?!
  
   При этом восклицании Беатрис испуганно вздрагивает, убирает руки от лица, смотрит на хозяина.
  
   Меган: Я не виновата!
   Беатрис (смерив Маклахена с ног до головы укоряющим взглядом): А нельзя ли выражаться поприличней?
   Маклахен: Ты можешь выражаться как хочешь. А лучше тебе вообще никак не выражаться. Я тебе это советую, если ты рассчитываешь на комнату в моём отеле.
   Беатрис (возмущённо): "Ты"?!
   Маклахен: Не я, а ты.
   Беатрис (с демонстративной усмешкой, саркастически): Отеле?
   Маклахен: Тебе не нужна комната?
   Беатрис (сдерживаясь): Нужна.
   Маклахен: То-то же... Ты цыганка?
   Беатрис (в сторону): И что ему отвечать? Чтобы получить комнату, нужно быть цыганкой, или не быть? Быть или не быть - вот в чём...
   Маклахен (торопит): Ну?!
   Беатрис: Я не цыганка.
   Маклахен (придирчиво оглядев её): А не врёшь? Есть в тебе что-то...
   Беатрис: Ничего, кроме мяса и костей.
   Маклахен: Ну-ну... (к Меган) Ты дала ей ключ?
   Меган: Нет, господин Маклахен. Вы не велели.
   Маклахен: Я велел, дура! Запомни: ве-лел! Велел никому не давать комнат без меня. Это мой отель.
   Беатрис (в сторону): Как странно она разговаривает с мужем... Куда вообще я попала? Сумасшедший дом какой-то! Они все здесь сумасшедшие.
   Меган (покорно): Это ваш отель, господин Маклахен, я запомню. Она просила ключ, но я не дала.
   Маклахен: Просила?!
   Меган: Да. От чулана.
   Маклахен: Она просила ключ от чулана!
   Беатрис (пытается вставить слово, но на неё никто обращает внимания): Послушайте...
   Меган: Да, господин Маклахен, именно так, - от чулана.
   Маклахен (саркастически поглядывая на Беатрис): Прыткая какая, надо же!
   Меган: Городская. Городские они все такие шустрые.
   Беатрис: Послушайте, всё было совсем не так... (к Меган) Зачем же вы обманываете?! (Маклахену) Я всего лишь сказала, что...
   Маклахен (не слушая): Если каждая приезжая будет просить у меня ключ от чулана, я, пожалуй, разорюсь.
   Беатрис: Я не просила!
   Маклахен (не обращая внимания): А впрочем, почему бы и нет... Если она так любит чуланы...
   Беатрис (в испуганном ожидании) Но я не люблю чуланы! Там мыши.
   Маклахен: Мыши?!
   Меган: Да что она себе позволяет, эта мадам!
   Беатрис (обречённо): Я мадемуазель.
   Меган: Мыши в моём чулане?!
   Маклахен (резко повернувшись к супруге): В чьём чулане?
   Меган: В вашем! Простите, господин Маклахен, в вашем чулане. Конечно же в вашем!
   Беатрис (в сторону): Господи, сумасшедший дом какой-то! Хочу проснуться у себя в спальне. Немедленно!
   Маклахен: Раз ей так нравятся чуланы... Ну что ж...
   Беатрис (страдальчески): О нет! я терпеть не могу чуланы!
   Маклахен (к Меган): Поселишь её в чулане. В том, что в северном крыле.
   Бетрис: Нет!
   Меган: Да, господин Маклахен.
   Беатрис: Вы с ума сошли?! Как вы обращаетесь с гостями!
   Маклахен: Я тебя в гости не звал. А со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Ступай!
   Беатрис: Но я не могу жить в чулане. Я человек, а не... не... не мышь!
   Маклахен: Ещё один намёк и я за себя не отвечаю!
   Меган: Какова нахалка! Нет, вы посмотрите на неё! (Маклахену) Успокойтесь, господин Маклахен, вам нельзя нервничать. (к Беатрис) Идёмте, я отведу вас в ваш чулан.
   Беатрис: О, боже!
  
   Меган берёт чемодан гостьи и направляется к левой двери. Беатрис под тяжёлым взглядом Маклахена поднимается с дивана и следует за хозяйкой. В ту же минуту из входной двери появляется Нид Липси с дорожной сумкой на плече. Он жизнерадостно насвистывает мотив из "Орфея и Эвридики".
  

Сцена третья.

Пирс Маклахен и Липси, потом Маклахен и Гленда.

  
   Липси: Здравствуйте!
   Маклахен: Здорово, коли не шутишь.
   Липси (весело): Это вы угадали: пошутить я люблю.
   Маклахен (критически оглядывает Липси): Шутки нам тут без надобности.
   Липси: А я у себя в комнате шутить буду. У меня забронирована комната.
   Маклахен (подозрительно): Это как так?
  
   Липси достаёт из кармана жёлтую карточку, некоторое время рассматривает её, потом читает вслух.
  
   Липси: Вот. Здесь написано: Нид Липси (это я), остров Гир, Маклахен-холл, отель "Остров", южная часть, комната с гарденией. Извольте убедиться.
  
   Он протягивает карточку Маклахену. Тот нервно вырывает её из руки Липси, созерцает одну-две минуты, потом яростно разрывает, бормоча что-то себе под нос. Зрителям слышно только несколько слов: "будь ты проклята... узнаешь ты у меня!"
  
   Липси: Что вы говорите?
   Маклахен: Я спрашиваю, что ты умеешь делать?
   Липси (растерянно): Э-э... Что я умею делать... Да много чего. Например, курить трубку. (достаёт из кармана трубку, берёт её в рот) Или, вот, играть в бридж. (извлекает из кармана колоду карт, показывает её Маклахену и снова прячет) Ещё могу вырезать из бумаги льва. Или верблюда. Видели бы вы, как ловко я это делаю! Могу также...
   Маклахен: Чушь! Кому это надо!
   Липси: А-а, вы в смысле общественной пользы, видимо... Ну, в этом смысле я умею тоже немало. Могу написать письмо, умею считать на калькуляторе, владею правилами дорожного движения и логикой предикатов.
   Маклахен: Чушь!
   Липси: Э?.. Ну-у...
   Маклахен: Втуне жрать хлеб тебе никто здесь не позволит.
   Липси: То есть... Вы хотите сказать... Вы имеете в виду...
   Маклахен: Фамилия у тебя какая-то... Ты цыган?
   Липси (совсем уже растерянно и почти испуганно): Нет, к сожалению.
   Маклахен: Чёрт! Кто же? Кто?
   Липси: Я валлиец.
   Маклахен: Я не спрашиваю, кто ты.
   Липси: М-да?.. А мне показалось, что...
   Маклахен (перебивает): Какое мне дело, что тебе показалось!
   Липси: Э-э... Позвольте, мистер, а нельзя ли чуть повежли...
   Маклахен (перебивает): Здесь можно только то, что я разрешу. Всё остальное - нельзя.
   Липси (иронически): Тогда разрешите мне лишиться вашего общества, удалившись в свою комнату с гарденией.
   Маклахен: Не разрешу. Эта комната уже занята.
   Липси: Моя комната занята? Это как же так?
   Маклахен: Твоей комнаты здесь нет. Ни одной. Комната с гарденией занята, я сказал. Будешь жить в курительной.
   Липси: Что?!
   Маклахен: Не хочешь - убирайся. Никто тебя не держит.
   Липси: Но позвольте...
   Маклахен (перебивает): Не позволю.
   Липси: Я буду протестовать!
   Маклахен: Можешь начать прямо сейчас. Ещё успеешь на паром.
   Липси (пораздумав пару минут): В курительной... Но разве можно жить в курительной?
   Маклахен: У тебя будет время убедиться, что жить можно везде, где можно умереть.
   Липси: Кхм... Кхм... (с нарастающей жизнерадостностью) Ну что ж... спеши изведать неизведанное и прожить непрожитое! Правило номер сто тридцать два из моей записной книжки. Есть ещё правило за номером шестьдесят...
   Маклахен (перебивает): Плевать.
   Липси: Да?.. Кхм... А ведь вы, пожалуй, правы! (жизнерадостно смеётся) Я запишу это под номером... так-так-так... какой там у нас номер-то?..
   Маклахен: Плевать.
   Липси (с готовностью кивает): И вы опять же правы, всё очень просто -- можно записать под любым номером. Вы проводите меня в мою ком... в мою курительную?
   Маклахен: Я тебе не проводник.
   Липси: Кхм... Конечно. У хозяина пансиона много дел поважнее, чем разводить по комнатам пос...
   Маклахен (перебивает, угрожающе): Как ты назвал мой отель?
   Липси (хлопая себя ладонью по лбу): Ах ты ж, бестолковая моя голова! Отель, конечно же - отель!
   Маклохан: Выйдешь вон через ту дверь и повернёшь налево.
  
   Липси с готовностью кивает, бормочет "Спасибо! Cпасибо, сэр!" и выходит.
   Оставшись один, Маклохан осматривает помещение, потом подходит к радио на тумбочке и включает его. Слушает.
  
   Радио:
   Сегодня тринадцатое июня, сто двадцать седьмой день Большого Бума. Девятнадцать часов пятнадцать минут местное время, с вами радио "Дредноут" и Кевин Джонс.
   Радио "Дредноут" - возьми с собой в бомбоубежище!
   Только сегодня в "Даланхолле" свечи по семь фунтов девяносто девять стерлингов, ха-ха! Это была шутка - про стерлинги.
   Итак, к последним новостям.
   Загадка Сфинкса больше не загадка! Сегодня, в результате ракетного удара русских разрушен знаменитый египетский сфинкс. Многотысячелетнего монстра больше не существует - от него осталась только задняя часть туловища. Внутри Сфинкса обнаружены многочисленные пустоты, представляющие собой комнаты, в которых захоронены мумии неизвестных науке человекообразных существ. Скорее всего, это пришельцы из космоса, почитаемые древними мусульманами в качестве богов. Все они сожжены разъярёнными солдатами израильской армии.
   Китайцы нанесли ядерный удар по Праге. Войска коалиции отступают. Они не способны защитить тебя даже от микробов, но зато у тебя есть мыло "Уайт Гард", которое защитит тебя и от микробов и от китайцев.
   В Кардиффе сегодня прошёл очередной, семнадцатый, гей-парад, посвящённый дню Солидарности. В параде принял участие певец Майк Сьюзи, который продемонстрировал собравшейся публике свой голый зад и спел гимн пацифистов. Новый диск Майка Сьюзи ты можешь купить в "Мьюзикбридже" всего за...
  
   Маклахен (раздражённо выключает радио): Каждый раз одно и то же! И ни слова о перспективах гостиничного бизнеса. Кому интересна грязная задница этого педика?! Кому интересны чёртовы мумии?! С тех пор как началась война, ничего не изменилось. Только цены лезут вверх да люди падают вниз. Как будто им ещё есть куда падать!.. Стадо! Развращённое, распущенное, жадное, вечно голодное, похотливое, трусливое, бестолковое стадо. (плюёт) Тьфу! Скорей бы уже все сдохли! Господи! (крестится) Господи, сделай так, чтобы война не кончилась, пока все эти твари не передохнут!.. Ничего, ничего, подождите...
  
   Хлопает входная дверь, входит Гленда с большим чемоданом, который она неудобно волочит обеими руками. На плече у неё болтается дамская сумочка на длинном ремешке. Девушка запыхалась и едва не плачет от усталости. Она бросает чемодан тут же, у двери, и садится на него.
  
   Гленда: Наконец-то! Наконец-то я добралась.
   Маклахен (недружелюбно поглядывая на неё): Так-так... Кого ещё чёрт принёс?
   Гленда (не замечая грубости): Вы не поможете мне внести чемодан?
   Маклахен: Ты его уже внесла.
   Гленда: Да, кое-как (добродушно улыбается). Но вы поможете мне донести его до комнаты?
   Маклахен: Я тебе не носильщик. Я хозяин этого отеля. Да и комнаты у тебя здесь нет.
   Гленда (снова улыбаясь): А вот и есть! (достаёт жёлтую карточку, такую же, как была у Липси). Здесь написано...
   Маклахен: Ах ты дрянь!
   Гленда (испуганно): Что?
   Маклахен: Выбрось эту чёртову бумажку. Или нет, дай её сюда. Я заставлю эту дрянь сожрать эту дрянь! (он подходит к испуганной девушке, вырывает у неё из рук карточку).
   Гленда: О, боже!
   Маклахен: Не поминай имя Господне всуе! Что ты умеешь делать?
   Гленда: Делать?.. Я студентка. Меня зовут Гленда. Учусь на факультете...
   Маклахен: Я не спрашиваю, где ты учишься. Плевать мне. Понятно?
   Гленда: Но...
   Маклахен (яростно): Тебе понятно?!
   Гленда (в ужасе, дрожа): Д-да, сэр.
   Маклахен: Ты не цыганка?
   Гленда: Что?.. Но вы же видите, что у меня лицо европейского типа, и одета я...
   Маклахен (перебивает): Ладно, будешь у меня горничной.
   Гленда: Горничной?! Но... По какому праву вы...
   Маклахен: Если не хочешь, можешь идти откуда пришла. Ещё успеешь на паром. Китайцы будут очень рады.
   Гленда: Нет! Нет, я не могу уйти. Мой дом разрушен бомбардировкой. Мне негде жить.
   Маклахен: Не моё дело.
   Гленда: Я буду горничной, конечно. У меня и опыт этой работы есть. Позапрошлым летом я как раз подрабатывала в одной...
   Маклахен (перебивает): Жить будешь в мастерской.
   Гленда: Где?
   Маклахен: В мастерской. Там есть верстак. На нём можно спать и есть. Заодно будешь убирать там.
   Гленда: Но как можно жить в мастерской?!
   Маклахен (прищуривается): Не хочешь?
   Гленда (поспешно): Хочу! Я ещё никогда не жила в мастерской и не спала на... на этом... как вы его назвали, простите?
   Маклахен: Можешь идти.
   Гленда: Да-да, конечно. Вы покажете, где мастерская с этим... как его?
  
   Маклахен недовольно качает головой, потом делает Гленде жест следовать за собой. Он впереди, она, согнувшись под тяжестью чемодана, следом, - выходят. В ту же минуту из входной двери появляется Шон Деллахи с сигарой в зубах. В руках у него небольшой саквояж. Он хромает к кушетке, садится, озирается, качает головой.
  

Сцена четвёртая

Беатрис, Меган Маклохан, Нид Липси и Шон Деллахи

  
   В комнату стремительно входит Беатрис. Она возмущена и разгневана; она раскраснелась, её движения порывисты. Она много жестикулирует.
   За ней угодливо семенит Меган Маклахен. Сзади идёт с невозмутимой улыбкой Нид Липси.
   Вошедшие не замечают нового гостя.
  
   Беатрис: Какой ужас! Меня поселили в чулане! В тёмном, вонючем, пыльном чулане!
   Меган: Ну что ж вы такое говорите-то! И нисколько он не вонючий. И пыль я там каждый день протираю.
   Беатрис: Кошмар! Неслыханно! Там даже окна нет! Я... Я напишу в газету... Я... Да я позвоню в министерство туризма и здравоохранения!
   Меган: Вы только на меня не серчайте, милочка. Я что. Я ж ничего. Я -- сами видели -- человек подневольный. Всем заправляет господин Маклахен.
   Беатрис: Но вы же его жена?
   Меган: Жена. Меган Маклахен к вашим услугам. Зовите меня "хозяйка".
   Липси: Муж да жена - одна сатана, хе-хе.
   Меган (укоризненно смотрит на него): Полно вам, господин Не-знаю-как-вас-там.
   Липси: Липси моя фамилия.
   Меган: Вот и славно. Полно вам, господин Липси.
   Липси (к Беатрис): Меня поселили в курительной, я же не жалуюсь, госпожа...
   Беатрис: Меня зовут Беатрис.
  
   Она принимается нервно ходить по комнате. Дойдя до кушетки, вздрагивает и замирает, воззрившись на Шона Деллахи, который с невозмутимым видом продолжает курить.
   Теперь его замечают и Меган с Липси.
  
   Меган (к Деллахи): Вы кто?
   Деллахи: Ч-ч-человек. Шон Д... Д... Деллахи.
   Липси: Здравствуйте. Мы с вами братья.
   Деллахи: М?
   Липси (улыбаясь): Ну как же... Все люди братья. Я тоже человек, как и вы. Следовательно, мы с вами братья.
   Деллахи: У-у...
   Меган (к Деллахи): А что вы здесь делаете?
   Деллахи: К-к-курю.
   Меган: Мистеру Маклахену это не понравится.
   Деллахи: М-моему в-вэ-эрачу это тоже не н-нэ-э-равится.
   Беатрис: Курите, курите, правильно.
   Меган (осуждающе посмотрев на Беатрис): Как это мелко с вашей стороны, милочка!
   Беатрис (саркастически качая головой): Да что-о вы говорите?! А с вашей стороны: запихнуть меня в этот вонючий чулан - не мелко?
   Меган: И совсем он не вонючий, я там каждый день убираю. И потом, это не я выдумала.
   Беатрис (сжимая пальцами виски): Неслыханно! Неслыханно!
   Меган (к Деллахи): Бросали бы вы курить. Сейчас придёт мистер Маклахен.
   Деллахи: Я к-к-курю т-тэ-эридцать лет. П-п-поздно б-бэ-э-росать.
   Меган: Но почему - здесь? Идите курить куда-нибудь в другое место.
   Деллахи: Я здесь живу.
   Меган: Чего?
   Деллахи: К-кто из вас х-хозяин этого с-сарая?
   Меган (поморщившись): Я жена хозяина отеля, Меган Маклахен. Можете называть меня "хозяйка".
   Деллахи: Мне н-не нужен о-от-отель. М-мне нужен х-хозяин этого п-п-пэ... пансиона.
   Меган (недовольно): Я о нём и говорю. Только это отель. Зарубите себе на носу.
   Деллахи: Мне нужна к-комната.
   Меган: Я дам вам комнату, только бросьте здесь курить.
   Деллахи: Вы слишком м-много х-хотите. Я к-к-курю т-т-тэ-э... т-т-тэ...
   Липси: Он курит тридцать лет.
   Меган Скажите ему, что самое время бросить. Если сейчас зайдёт мистер Маклахен, ему не поздоровится.
   Деллахи: М-мэ-э... Маклахену?
  
   Липси смеётся. Меган Маклахен недовольно посматривает то на не него, то на Деллахи.
  
   Меган (к Липси): Скажите ему, что если ему нужна комната в нашем отеле, он должен подчиняться общим правилам.
   Деллахи: Я не г-гэ-э... г-гэ-э...
   Липси: Он не глухой.
   Меган: Слава богу, да только мне-то что. Глухим здесь тоже лучше не курить. Курить можно в курительной.
   Липси: В курительной?! Но я там живу, если вы не помните!
   Деллахи (гасит окурок в пепельнице, стоящей на столе): Вот.
  
   Меган Маклахен удовлетворённо кивает. В этот момент входит Пирс Маклахен.
  
   Меган (спохватываясь, всплеснув руками): Ой, у меня же пирог! (сторонясь мужа, согнувшись под его тяжёлым взглядом, торопливо уходит через левую дверь).
   Липси: Совсем забыл! У меня же не распакована сумка (торопится следом за Меган Маклахен).
   Беатрис (демонстративно не глядя на Маклахена): Пойду и я, пожалуй (уходит с гордо поднятой головой следом за предыдущими).
   Маклахен (проводив каждого презрительно-насмешливым взглядом, переводит его на Деллахи): Ну, а ты приятель?
   Деллахи: М-мне нужна к-комната.
   Маклахен: Так я и думал. Свободных комнат в отеле нет.
   Деллахи: Я за-а-заплачу.
   Маклахен (оживившись): А это дельная мысль! Тридцать фунтов сутки.
   Деллахи: Д-дэ-э-вадцать.
   Маклахен: Соглашайся на тридцать, приятель, или торопись на паром.
   Деллахи: Хм...
   Маклахен: Каждая минута раздумий поднимает цену на пять фунтов.
   Деллахи: Идёт.
   Маклахен (выбирает из связки ключей один, бросает Деллахи): На выход, по коридору, вторая дверь направо. Там увидишь гардению на подоконнике.
  
   Деллахи кивает, поднимается и хромает на выход. Маклахен провожает его повеселевшим взглядом.
   Когда дверь за Деллахи закрывается, он подходит к радио, включает.
  
   Радио:
   ... назвал президента Соединённых Штатов "безвольным слизнем" и заявил, что не далее как в четверг Вашингтон будет подвергнут ядерной атаке.
   Ну а теперь главные новости дня на радио "Дредноут".
   Час назад стало известно, что порнозвезда Моника Кейли разводится со своим мужем, Ричи Донахью. В интервью нашему корреспонденту она заявила, что готова отдаться любому, кто убьёт китайского императора. Так что, ребята, поторопитесь. При этом она просила радио "Дредноут" напомнить, что только сегодня в "Даланхолле" проводится распродажа её любимого мыла "Уайт Гард" по самым низким ценам.
   Из источников, близких к полицейскому управлению стало известно, что вчера из тюрьмы "Биг Слэнс" сбежал пойманный два месяца назад так называемый "кармартенский мясник" - маньяк-убийца, на счету которого более полутора десятков жизней. Предположительно, рыжий одноногий "мясник" отправился на Пембрукширское побережье. Будьте осторожны, ребята, Мясник -- это вам не узкоглазые: он парень серьёзный, хотя и без атомной бомбы...
  
   Маклахен (поспешно выключая радио): Рыжий одноногий?.. Ах ты ж!.. Ах ты ж... Это же он! Он, точно, он. Рыжий и одноногий... И что теперь делать с этим хромым?.. Так-так... Ружьё надо держать наготове...
  
   Он принимается ходить по комнате, задумчиво потирая подбородок и бормоча "Что же?.. Рыжий, а!.. Хромой чёрт!.. А если он всех нас тут..?!"
   Он ходит так и бормочет всё время, пока закрывается занавес.
  

Сцена пятая

Ллойд, Гленда. Потом Беатрис и Джайя

   Когда занавес открывается, на сцене Ллойд и Гленда. Она сидит на одном из стульев и что-то вышивает. Он прохаживается по комнате, засунув руки в карманы.
  
   Гленда (зевая): Ужасно хочется спать. За три дня я, кажется, не высыпалась ещё ни разу.
   Ллойд: Откуда?
   Гленда: Что -- откуда?
   Ллойд: Откуда не высыпались?
   Гленда (улыбаясь): Вы всё шутите. Вы знаете, что Липси за спиной зовёт вас "наш мистер Кэрролл"?
   Ллойд: За чьей спиной?
   Гленда (отмахнувшись): Да полно вам, Ллойд... Какой ужасный был сегодня завтрак! Ненавижу селёдку.
   Ллойд: Да, кормят всё хуже и хуже.
   Гленда (со вздохом): Это всё из-за войны. Как думаете?
   Ллойд: Думаю, это всё из-за хозяина. Он мерзавец.
   Гленда (испуганно оглянувшись на одну дверь, на другую): Ш-ш-ш! Тише. Не дай бог!
   Ллойд: Не даст.
   Гленда: А вы заметили, что хозяин сторонится этого заику, Деллахи? Мне кажется, он его боится. Он и работать его совсем не заставляет. И живёт Деллахи в комнате, а не, например, в прачечной, как вы.
   Ллойд: Он его просто ненавидит.
   Гленда (пожимая плечами): Скорей всё же - боится... А... А у вас и мисс Беатрис...
   Ллойд (застывая на месте, с отчаянием): Это неправда!
   Гленда (испуганно): Тише, тише! Я же ничего ещё не сказала... Мне-то что...
   Ллойд: Я хорошо отношусь к Беатрис!
   Гленда (лукаво): Так и я о том же. Даже очень хорошо. И она к вам тоже... благоволит.
   Ллойд: Она учительница!
   Гленда: А... а при чём здесь это?
   Ллойд (взволнованно): Не знаю! Она учительница, уверяю вас!
   Гленда (слегка испуганно): Хорошо, Ллойд, хорошо, только не волнуйтесь. А то у вас опять начнётся... А то вы опять впадёте...
   Ллойд: Он его убьёт!
   Гленда (вздрогнув, смотрит на Ллойда во все глаза, забыв о шитье): Кто?! Кого?
   Ллойд: Хозяин. Шона Деллахи.
   Гленда: О, господи! С чего вы...
   Ллойд (не слушая): Или наоборот. Но добром дело не кончится, я вам точно говорю.
   Гленда: Ужас какой! Не пугайте меня, Ллойд (возвращается к шитью).
   Ллойд: И жену свою убьёт рано или поздно.
   Гленда: Ллойд! Умоляю вас, замолчите! Или я уйду. Не хочу слышать подобные вещи.
   Ллойд: Включить радио?
   Гленда: Нет, не надо. Надоели эти разговоры о войне. Каждый день одно и тоже: кто кого разбомбил, кто кому и чем пригрозил... Как будто нечем больше заняться и не о чем больше поговорить.
   Ллойд: О чём, например?
   Гленда: В мире много прекрасных вещей, и ещё больше тем для разговора.
   Ллойд: Например?
   Гленда: Ну-у... можно поговорить о моде, скажем, о поп-музыке, о кино... Вам нравится Дейзи Синклер?
   Ллойд: Нет. Я не знаю, кто это.
   Гленда (удивлённо): Не знаете, кто это?! Но это же звезда! Она снялась в сериале "Женись на мне".
   Ллойд (дёрнув плечом): Я не смотрю сериалы. И на небе я эту звезду тоже не видел.
   Гленда: Хм...
   Ллойд (подходит к окну, выглядывает): Небо опять хмурится. Когда последний раз было солнце, вы не помните?
   Гленда (пожимая плечами): Дней пять назад.
   Ллойд: Больше. Больше.
   Гленда: Как вы думаете, как там сейчас - на большой земле?
   Ллойд: Так же, как и на маленькой.
   Гленда: Я имею в виду, нет ли новостей с того света (невесело смеётся своей шутке)? Быть может, слышали что-нибудь от хозяйки?
   Ллойд: Сначала туда нужно попасть. На тот свет.
   Гленда: Зачем вы притворяетесь, будто не понимаете, о чём я говорю? Когда кончится Большая Война, как вы думаете?
   Ллойд: Большие Войны быстро не кончаются.
   Гленда: Надеюсь, это будет последняя война. Хватит уже человечеству воевать.
   Ллойд: Она не будет, она - есть. Идёт вовсю. Что касается того, станет ли эта война последней -- да, станет. Мы все умрём. Воевать будет просто некому.
   Гленда (испуганно): Боже! (крестится, шепча молитву)
   Ллойд: Вы не знали?
   Гленда: О чём?
   Ллойд: О том, что мы все умрём.
  
   Из коридора вбегает Беатрис, громко хлопнув дверью. Она бледна, испугана, возбуждена.
  
   Беатрис: Радио! Вы слышали радио?!
   Гленда (подскакивает со стула, испуганно): Что там?!
   Ллойд: Не слышали, потому что Гленда не позволила включить радио.
   Беатрис: Бомба! Они сбросили бомбу.
   Гленда: О, Боже! Кто?
   Ллойд: Куда?
   Беатрис: Италии больше нет! Рима больше нет! Нет больше ни Венеции, ни Болоньи, ни Милана, ни Бергамо, ни...
   Ллойд: Вы будете перечислять все города Италии?
   Беатрис (успокаиваясь, переходя от ужаса к растерянности): Вот так. Китайцы сбросили бомбу. Большую атомную бомбу. На Италию.
   Гленда: Боже! Боже!
   Беатрис: Сейчас все обеспокоены тем, куда понесёт радиацию.
   Ллойд: Глупость. Радиацию никуда не понесёт. Она останется на месте.
   Гленда: Нас тоже поразит радиация!
   Беатрис: Вы думаете?.. Какой ужас!
   Ллойд: Какая глупость. Италия слишком далеко. Ну разве что принесёт чёрный дождь.
   Беатрис: Чёрный дождь?
   Гленда: Какое жуткое название! Не хотела бы я увидеть чёрный дождь.
   Ллойд: Дождь с радиоактивным пеплом.
   Беатрис: Кошмар!
   Гленда: Ужас!
   Беатрис (дрожащим от ужаса голосом): Этак они ещё и на нас бомбу сбросят.
   Ллойд: Кому нужно сбрасывать бомбу на гостиницу на маленьком островке! Весь этот остров вместе с пансионом стоит в тысячу раз меньше одной бомбы.
   Гленда: Думаете, не сбросят?
   Ллойд: Да полно вам! Пустяки это всё. Давайте играть в домино.
   Гленда (улыбается): С вами невозможно играть: вы жульничаете.
   Беатрис: Я не могу сейчас играть. Хозяин велел мне прополоть три грядки моркови. А я ещё и не начинала.
   Ллойд: Тогда мы позовём Липси.
   Гленда: Он ещё больший жулик, чем вы.
   Беатрис: Липси чинит сарай. Вернее, пытается починить сарай. Но у него, конечно, ничего не получается. Хозяин опять ему задаст.
   Ллойд: Тогда - Деллахи.
   Гленда: Ой, нет, только не Деллахи. У меня от одного его взгляда мороз по коже. Страшный тип. Есть в нём что-то такое...
   Беатрис: От преступника.
   Гленда (шёпотом): Точно!
  
   Хлопает входная дверь. Появляется Джайя. Все поворачиваются и с изумлением смотрят на неё.
  
   Джайя: Мир вам!
   Беатрис: Какой уж тут мир...
   Гленда: Вы с того света?
   Ллойд: Умеете играть в домино?
   Джайя: Похоже, что - с того. Не умею.
   Ллойд: А что вы умеете? Здесь все должны что-нибудь уметь. Так решил хозяин отеля.
   Джайя: Я гадать умею. Хочешь, погадаю тебе, мой золотой?
   Гленда: Ой, как интересно! Погадайте ему, правда!
   Беатрис: Да, нам всем погадайте!
   Ллойд: Мне - не надо.
   Беатрис (Ллойду): Почему?
   Ллойд: Я атеист.
   Джайя (Ллойду): Ты не атеист. Ты - аметист.
   Ллойд (подозрительно): Что это значит?
   Джайя: Апостольский камень.
   Ллойд: Не понимаю.
   Джайя: И не надо тебе понимать, мой хороший. Мало ли что сболтнёт старая цыганка.
   Ллойд: Так зачем же сбалтываете, если даже понимать это не обязательно?
   Джайя: Ну, я же цыганка. Должна говорить разные загадочные вещи.
   Ллойд: А-а, традиция такая.
   Гленда: Погадайте мне!
   Беатрис: Мне погадайте!
  
   Джайя подходит к Гленде, берёт её руку, долго рассматривает ладонь.
  
   Джайя: Ай, мэ бибахталы! Сэр пхэнава лакэ?! [Ах, я несчастная! Как я ей скажу?!]
   Гленда: Что? Что там?
   Джайя: Не скажу тебе.
   Гленда (испуганно): Почему? Что-то плохое?
   Джайя: Не-ет, нет, дочка, ничего плохого, не бойся.
   Ллойд: Традиция такая.
   Беатрис (протягивая руку): Мою посмотрите.
  
   Джайя берёт её руку, рассматривает ладонь. Потом улыбается.
  
   Беатрис (тоже улыбаясь): Что-то хорошее?
   Джайя: Да, дочка, хорошее. Тебя любовь ждёт.
   Беатрис (смущаясь): Любовь?
   Джайя: Да. Самая последняя. Самая большая.
   Гленда: Ах, как романтично! (лукаво) И я, кажется, даже знаю, кто этот принц...
   Беатрис (ещё больше смутившись): Полно, Гленда, о чём вы! Вы же не цыганка!
   Ллойд: Я. Этот принц -- я.
   Беатрис: Фу-ты, дрянной мальчишка!
   Гленда: Хи-хи.
   Джайя (к Беатрис): Ты не бойся, дочка. Не закрывай своё сердце. Ведь это - последняя твоя любовь. Так ты впусти её поскорей.
   Беатрис (задумчиво): По... Последняя...
   Джайя: Больше уже никого не полюбишь. Вот и последняя.
   Беатрис (с облегчением): А-а... Вот оно как.
   Джайя: А я как сказала?
  
   Из коридора входит Деллахи. Он останавливается в дверях и мрачно смотрит на всю компанию. Джайя, подняв голову, не может оторвать от него взгляда. На лице её написан ужас. Гленда и Беатрис непонимающе смотрят на неё, переводя взгляды на Деллахи, который тоже не спускает с цыганки глаз. Только Ллойд ничего не замечает.
  
   Ллойд: О, вот и Деллахи! Деллахи, будете играть с нами в домино?
   Джайя Состэ мэ на умрём араки! [Почему я не умерла вчера!] (к Беатрис, поспешно) А кто хозяйка здесь, скажи, красавица?
   Беатрис: Хозяин. Он к парому пошёл. И хозяйка с ним.
   Ллойд: Вместо мула.
   Гленда: А мне кажется, он её любит по-своему.
   Ллойд: Да, очень по-своему. Говорю вам, Гленда, рано или поздно он её...
   Гленда (закрывая уши) Не хочу слушать!
  
   Деллахи, стуча протезом, в полной тишине проходит через комнату и садится на один из стульев, отнеся его в дальний угол. Все наблюдают за ним.
  
   Ллойд: Так что насчёт домино, Деллахи?
  
   Деллахи молча качает головой: нет.
  
   Ллойд: Жаль. Составилась бы партия.
   Джайя: Пойду-ка я, пожалуй. Посижу на улице.
   Беатрис: Куда же это?
   Гленда: Зачем?
   Ллойд (глядя в окно): Да вон, они уже идут... Пустые. Без продуктов, кажется.
   Гленда (тоже глядя в окно): Да нет, у них что-то лежит в корзине.
   Деллахи (в сторону): Н-надеюсь, это оно.
  
   Ему никто не отвечает. Минута или две проходит в полном молчании. Наконец слышно шаги пришедших, обивающих на крыльце ноги. Потом дверь открывается и входят супруги Маклахен.
  

Сцена шестая

Те же и Маклахены.

   Маклахены входят. Меган несёт полупустую корзину. Лицо Пирса Маклахена хранит недовольное мрачное выражение.
   Их встречают молчанием, никто не произносит ни слова. Меган сразу уходит через левую дверь в помещения пансиона. Маклахен, остановившись у двери, молча осматривает собравшихся. Его взгляд задерживается на цыганке, губа дёргается, хозяин сплёвывает. Джайя между тем всё это время изучает его лицо.
  
   Маклахен (Джайе): Ты кто?
   Джайя: Джайя меня зовут. Пожить у тебя хочу, мой хороший.
   Маклахен: Выбирай слова! Ты кто?
   Джайя: Джайя меня зовут, мой золотой.
   Маклахен: Ты цыганка?
   Джайя: Цыганка.
   Маклахен: Убирайся отсюда!
   Джайя: Куда же это?
   Маклахен: Куда хочешь, мне плевать. Проваливай немедленно!
   Джайя: Почему? У меня есть деньги.
   Маклахен: Плевать! Я сказал, проваливай, или я за себя не отвечаю!
   Деллахи: Эй, остынь, х-хозяин.
  
   Маклахен, услышав голос хромого вздрагивает, переводит на Деллахи взгляд. Его лицо тут же теряет свою непреклонную жёсткость. Все молча и напряжённо следят за их дальнейшим разговором.
  
   Маклахен: Здесь я хозяин.
   Деллахи: Вот ты и остынь.
   Маклахен (не очень решительно) А ты кто таков, чтобы мне указывать?
   Деллахи: Шон Д-д-дэ-э-деллахи.
   Маклахен (почти спокойно): Здесь я решаю, кто будет жить в моём отеле, а кто нет.
   Деллахи (с нажимом): Вот и д-давай, ре-е-решай. Т-только смотри, реши п-п-правильно.
   Маклахен (сомневаясь): Ты о чём это, а?
   Деллахи: Д-дашь ей к-ключ?
  
   Они некоторое время смотрят друг другу в глаза. Наконец Маклахен сдаётся и отводит взгляд.
  
   Маклахен: Не дам. Будет жить в... в бельевой. И чтоб я лишний раз тебя не видел, цыганское отродье!
   Джайя: Парома больше не будет.
   Маклахен: Тебя не спрашивают!
   Джайя: Хорошо. Тогда я пошла.
   Гленда: Я провожу вас, Джайя.
   Беатрис: И я, и я тоже. Пусть мужчины поговорят о делах.
   Маклахен (к Беатрис): Ты сделала, что я велел?
   Беатрис (испуганно): Ой, морковь... Я быстро!
  
   Она опасливо протискивается мимо хозяина и исчезает за дверью на улицу.
  
   Ллойд: Я помогу (отправляется следом за Беатрис).
   Гленда (торопясь уйти): Джайя, идёмте.
  
   Гленда и Джайя тихонько удаляются через боковую дверь.
   Маклахен и Деллахи остаются одни. Некоторое время они мрачно смотрят друг на друга.
  
   Деллахи: П-принёс?
   Маклахен (качает головой): Нет мяса. По триста сорок фунтов уже мясо. Курицу одну взяли да кролика.
   Деллахи: Знал бы, д-д-дэ-э-дал бы больше. Режь к-кэ-э-корову.
   Маклахен: Нет! В среду опять будет паром.
   Деллахи: Н-не будет. Т-ты же слышал, что с-с-сэ-э-сказала ц-цыган-ка.
   Маклахен: Плевать мне на бредни этой вшивой старухи!
   Деллахи: Режь.
   Маклахен: Нет! Неизвестно, сколько ещё всё это продлится. На рыбе пересидим, рыбы вокруг - как грязи.
   Деллахи: Ей н-нужно м-мясо.
   Маклахен: А молоко ей не нужно?
   Деллахи (горестно опускает голову): Н-нэ-э-нужно.
   Маклахен: Куриц уже всех порубил... Одна корова осталась. Знал бы, что так будет, ни за что не продал бы свиней. Чёрт вас всех принёс на мою голову! Не прокормишь такую ораву...
   Деллахи: Н-не долго осталось.
   Маклахен (криво усмехаясь): Да уж скорей бы!
   Деллахи: Л-лучше мы съедим, чем к-китаёзы.
   Маклахен: До этого не дойдёт. Радио не слушаешь, что ли? Они ультиматум поставили: если Англия до первого июля не сдастся, будет атомная бомбардировка.
  
   Возвращается Меган Маклахен. Она нерешительно останавливается у двери, поглядывая на мужчин.
  
   Маклахен: Ну, что встала?! Чего уши развесила, заняться нечем?
   Меган: Устала я что-то. Ноги не держат совсем. Не заболеть бы.
   Маклахен: Только попробуй! И не думай, что тебе позволят лежать.
   Меган: Да разве же я... Нет, господин Маклахен.
   Маклахен: То-то же...
   Меган: Хотела спросить: что готовить-то будем?
   Маклахен: Картошку вари. Хватит им жировать.
   Деллахи: К-к-кэ-э-ролика!
  
   Меган вопросительно смотрит на мужа. Тот, досадливо поморщившись, недовольно бросает: "Делай, что тебе велено".
  
   Меган: А сколько картофелин?
   Маклахен: Тебе сказали крола готовить! И лапши сделай.
   Меган: Простите, господин Маклахен. Я не поняла...
   Маклахен (перебивает): А когда ты понимала, дура! Пшла вон!
  
   Меган кланяется, тихонько исчезает за дверью.
  
   Деллахи (неприязненно, с брезгливостью глядя на Маклахена): Она же твоя жена!
   Маклахен (недовольно): Спасибо, что сказал, а то я и не знал бы сроду.
   Деллахи: Ну ты и тварь!
  
   Тяжело поднимается, ковыляет к двери на улицу.
  
   Деллахи (у выхода): Она б-будет жить в моей к-кэ-э-комнате. А мне дашь д-дэ-э-ругую. Я за-а-заплачу.
  
   Выходит. Маклахен остаётся один.
  
   Маклахен: Тварь... Тварь, говоришь?.. А сам-то ты кто, душегуб?! (пораздумав, криво усмехаясь) А интересно, кто она ему? Чего он так за неё упирается? Бес в ребро? Или..? Денег-то у него куры не клюют. Подрезать бы... Да только кому они теперь нужны, бумажки эти. Все скоро сдохнем!.. Мясо, гляди-ка, для неё!.. Не-ет, что-то здесь не то... Цыганка ещё эта... Тварь... Подожди, я тебе дам "тварь"!..
  
   Бормоча так, он подходит к радио. Включает.
  
   Радио:
   А сейчас на волнах радио "Дредноут" интервью со звездой шоу "О том, о сём" Лайзой Борделли. Если вы помните, ребята, любому мылу Лайза предпочитает "Уайт гард". И это неслучайно, я думаю. Впрочем, обо всём по-порядку.
   - Здравствуй, Лайза.
   - Привет. Хи-хи.
   - Вчера, в шоу "О том, о сём" ты сказала, что китайцы никогда не посмеют бомбить Рим, а сегодня...
   - Ой, ребята, и вы туда же! Ну сколько уже можно о войне, а? Давайте о чём-нибудь повеселее.
   - Можем, поговорить о грядущих выборах, хе-хе.
   - Хи-хи.
   - Кстати, о выборах. Как ты думаешь, какие шансы у Фила Подни? Согласно последним статистичес...
   - А кто это?
   - Э-э... Фил Подни?
   - Ну да.
   - А чёрт его знает, ха-ха.
   - Ха-ха-ха! Балдёжно!
  
   Маклахен, плюнув, выключает радио, бьёт по нему кулаком.
  
   Маклахен: Идиоты! Идиоты! Животные... Жизнь просрали, и всё им ля-ля-тополя...
  
   Входит Джайя. Увидев Маклахена, застывает в дверях.
  
   Маклахен (обернувшись): Чтоб тебя!.. Чего надо?
   Джайя: Да ничего, мой хороший. Думала, здесь есть кто.
   Маклахен: Никого. Проваливай.
   Джайя: Вижу, что никого.
   Маклахен: Проваливай, тебе сказано!
   Джайя: Зачем боишься меня, скажи?
   Маклахен: Чего-о?
   Джайя: Вижу. Проклятье на тебе. Цыганка прокляла тебя. Хочешь, отведу? Цыганка прокляла, цыганка и отведёт проклятье.
   Маклахен: Иди к дьяволу!
   Джайя: Как звали её, скажи?
   Маклахен (сомневаясь): Я у неё имя не спрашивал.
   Джайя: На чём прокляла тебя она?
   Маклахен: Чего?
   Джайя: Что сделал ей? На чём проклятье было?
   Маклахен: Мальца её задавил.
   Джайя: Что сказала она?
   Маклахен: Иди к дьяволу! Всё отродье ваше гнусное, вшивое, идите к дьяволу! Ненавижу вас!
   Джайя (насмешливо): Не могла она так сказать. (участливо) Плохо тебе, мой хороший. Помогу тебе, скажи только, она...
   Маклахен (направляясь к ней, замахиваясь): Убью если не замолчишь! Не испытывай судьбу, старуха!
   Джайя: Моя судьба не на тебе кончается. А твоя...
   Маклахен: Сгинь!
   Джайя: Твоя кончается на...
  
   Маклахен подскакивает к ней, толкает её в грудь. Цыганка падает, он пинает её, яростно плюёт на лежащую женщину и выбегает на улицу.
   Джайя лежит некоторое время без движения и только постанывает. Потом приподнимается, садится на полу, пошатываясь, причитая.
  
   Джайя: Ай мэ, ай мэ!.. Морхо... Пхэнэс, морхо... Сэр гъялы стыём!..
  
   Входит Гленда. Увидев сидящую на полу цыганку, бросается к ней.
  
   Гленда: Джайя! Джайечка, милая, ты что тут? Что случилось? Тебе плохо, да?
   Джайя: Всё хорошо, дочка, всё хорошо.
   Гленда: Упала? Где болит?
   Джайя (прижимая руку к сердцу) Тут болит. Ай мэ! Очень болит.
   Гленда: Сердце! Ой, что же делать-то?!
   Джайя: Тише, хорошая, тише. Тут ничего не сделаешь. Оно за вас болит.
   Гленда: За нас? Ну и зря. С нами всё будет хорошо.
   Джайя (гладит девушку по голове): Да, моя хорошая, да. И что это я, правда... Всё будет хорошо.
  
   Гленда обнимает цыганку, потом помогает ей встать и уводит в боковую дверь.
   Занавес.
  

Сцена седьмая.

Все, кроме Деллахи.

  
   Ллойд и Беатрис сидят на кушетке рядом. Она положила голову ему на плечо, теребит пуговицу на его пиджаке. Он любуется её руками, гладит их и иногда целует.
  
   Беатрис: Век бы так сидела, рядом с тобой.
   Ллойд: А я бы с тобой - два века.
   Беатрис: Увы, люди столько не живут.
   Ллойд: А мы бы сложили два наших века в один.
   Беатрис (гладит его по щеке): Ми-илый. Печально... но если даже сложить два наших века вместе, получится совсем немного - несколько месяцев в лучшем случае.
   Ллойд: Что ты такое говоришь?! Что за глупости!
   Беатрис: Война, мой хороший. Через девять дней - июль. Китайцы начнут бомбить Великобританию.
   Ллойд: Не думаю, что начнут.
   Беатрис: Они обещали.
   Ллойд: Надо будет спросить у Деллахи.
   Беатрис: Не говори мне о нём! Я боюсь этого человека.
   Ллойд: Как ты можешь! Ведь у тебя есть я!
   Беатрис (улыбнувшись): Да, да, мой милый, правда. Чего это я...
  
   Они целуются.
  
   Ллойд: Деллахи - он неплохой. Он хороший. Добрый.
   Беатрис: Мальчик мой, о чём ты говоришь! Это Деллахи добрый?! Да я нисколько не удивлюсь, если окажется, что он преступник, убийца, грабитель или что похуже.
   Ллойд: Что может быть похуже убийцы?
   Беатрис (улыбнувшись): Не знаю. Другой убийца. Перестань цепляться к словам, безобразник!
   Ллойд: Если бы не Деллахи, хозяин бы нас уже съел.
   Беатрис: Бог мой!
   Ллойд: Бог -- общий.
   Беатрис: Да ну тебя... А кормить стали вообще отвратительно.
   Ллойд: Липси сказал, что у хозяина есть корова. Но он почему-то не хочет её убить.
   Беатрис: Фу, какое слово!.. (поправляет) Правильно: за-бить. Скотину забивают, мой милый.
   Ллойд: Скотине от этого не легче. И потом, наш хозяин неспособен забить, мне кажется. Он может только убить.
   Беатрис: Не хочу говорить о нём!.. Холодно. Какое холодное нынче лето!
   Ллойд: Это из-за атомных бомбардировок. Наверное, наступает ядерная зима.
   Беатрис: Страшно!
   Ллойд: Как ты можешь бояться! Ведь у тебя есть я.
   Беатрис (задумчиво улыбаясь): Как это здорово!
   Ллойд (обнимая её покрепче, прижимая к себе): Так теплее?
   Беатрис: Да, гораздо. Гленду жалко.
   Ллойд: Гленду? Почему тебе её жалко?
   Беатрис: Ну... Она же... Она ждёт ребёнка.
   Ллойд: Гленда ждёт ребёнка?
   Беатрис: Перестань повторять за мной! Да, она на третьем месяце.
   Ллойд: Вот так дела. А кто отец?
   Беатрис: Откуда же я знаю, милый. Знаю только, что ребёнок никому не нужен. Ей пришлось скрываться. Поэтому она здесь... И у неё что-то идёт не так. Врачи пророчили ей выкидыш. Бедная девочка!
   Ллойд: Ну, студенты никогда не были богаты. Она ведь, кажется, студентка?
   Беатрис: Иногда мне хочется тебя убить! Перестанешь ты передёргивать слова?
   Ллойд: Нет.
   Беатрис (смеётся): Мальчишка!
   Ллойд: Ей мог бы помочь профессор Локк.
   Беатрис: Локк?.. Но твой Локк он же... он...
   Ллойд: Профессор.
   Беатрис: Понятно, но... (с горечью, деликатно, боясь обидеть Ллойда) У него другая специализация.
   Ллойд: Ну да, он работает с больными душами. Но разве у душевнобольных не бывает трудной беременности?
   Беатрис: Ох... Как всё грустно...
   Ллойд: А мне - нет. Ведь у меня есть ты.
   Беатрис: Спасибо, милый. Мне очень приятно. А хозяин переселил Гленду в комнату Деллахи. Видимо, он, всё-таки, не так уж плох. Просто недостаточно хорош, наверное.
   Ллойд: Что это на него нашло, не знаю.
   Беатрис: Что бы ни нашло, главное что Гленде от этого получше. И её ребёнку.
   Ллойд: Так значит, на самом деле нас здесь не восемь человек, а - девять, вот как... А у нас? У нас будет ребёнок?
   Беатрис (улыбаясь): Что?
   Ллойд: Я хочу дочку. Чтобы она была похожа на тебя.
   Беатрис (грустно): Мальчик мой... Бедный мой мальчик...
   Ллойд: Да, я не богат. Но семью прокормить сумею.
   Беатрис (качая головой): Я тебе всё больше и больше завидую.
   Ллойд: Зависть - плохое чувство.
   Беатрис: Да, я знаю.
  
   Входит Гленда.
  
   Гленда: А-а, вот они где. Воркуют, голубки.
   Беатрис: Вы не знаете, что будет на обед, Гленда?
   Гленда: Думаю, картошка. (торжествующе) С мясом! Я совершенно отчётливо слышала с кухни запах мяса и картофеля.
   Беатрис: Всё же наш хозяин не такой уж плохой человек. Никто ведь не заставляет его заботиться о совершенно чужих людях из последних сил. Он мог бы просто прогнать нас, мы для него обуза, лишние рты.
   Ллойд: Мы платим ему деньги.
   Беатрис: Деньги... Что они значат теперь?
   Ллойд: Деньги всегда что-нибудь да значат.
   Гленда: И они значат тем больше, чем их меньше.
   Ллойд: Прекрасно сказано, Гленда! Браво!
   Гленда: А порцию наш добрый хозяин всё-таки урезает. Настойчиво и чуть ли не каждый день.
   Беатрис: И тем не менее.
   Гленда: Деллахи проговорился, что у хозяина есть корова.
   Ллойд: Деллахи проговорился?! Да полноте, Гленда! Неужели Деллахи умеет разговаривать и способен проговориться?
   Беатрис (лукаво улыбнувшись): Ну-у, Деллахи по-особому относится к Гленде.
   Гленда (смутившись): Беатрис! Он старый хромой заика!
   Беатрис: Но я же не сказала, что это вы к нему относитесь по-особому.
   Ллойд: Мне кажется, Деллахи должен очень любить детей.
  
   Пока Ллойд говорит из боковой двери появляется Маклахен.
  
   Маклахен: Кто? Деллахи? О, да! Он очень любит детей! Особенно мёртвых.
  
   Все умолкают, съёживаются и неприязненно глядят на хозяина. Маклахен выходит на середину комнаты, встаёт, подбоченившись.
  
   Маклахен: Ну, и что вы тут расселись? Больше заняться нечем, кроме как языки чесать?! У меня неважная память, но я точно помню, что у каждого из вас есть работёнка. Или вы думаете, что я буду кормить вас за здорово живёшь? (вытягивая в сторону притихших собеседников кукиш) А вот вам!
  
   Беатрис: Вообще-то мы не обязаны работать на вас, мы вам не прислуга. За постой мы платим, а...
   Маклахен (перебивая, ревёт): Что-о?! Ты не обязана работать?! Так проваливай отсюда, я тебя не держу! Вместе со своими вонючими бумажками проваливай! Кому они нужны, эти бумажки! Я вас всех завтра сгоню к чертям собачьим! Платит она мне... Золотом! С завтрашнего дня плата будет полста фунтов, золотом!.. Что? Что молчишь? Съела?!
  
   Гленда укоризненно смотрит на Беатрис и качает головой. Ллойд, краснея лицом, поднимается и делает шаг к Маклахену.
  
   Ллойд: Не могли бы вы повежливей? Вы разговариваете с дамой!
   Маклахен (издевательски, сквозь смех): Ой! А это кто тут разговаривает?
   Ллойд: Послушайте, вы не...
   Маклахен (не слушая): Ты что это, а, сморчок слабоумный?! Ты на кого голос поднимаешь, шут гороховый?! Первым вылетишь отсюда завтра же. Сегодня! Сейчас!
  
   Лицо Ллойда страдальчески морщится. Вслед за ним почти готова заплакать Гленда. Бетрис побледнела и не сводит с Маклахена ненавидящего взгляда прищуренных глаз.
  
   Ллойд: Не кричите на меня, пожалуйста. Я не могу, когда на меня кричат.
   Маклахен: Тогда прижми свой тощий зад, ты, вошь бесполезная! Сядь и прижми зад, пока я тебя не зашиб!.. Хотя, нет, постой, какого это я чёрта... Ты же должен подметать дорожку. Тебе было велено подмести дорожку. Ты это сделал?
  
   Ллойд садится на место. Беатрис обнимает его, не сводя глаз с Маклахена.
  
   Маклахен: Я спрашиваю, ты сделал то, что я тебе велел?!
   Ллойд (растерянно): Нет. Я не... Я пошёл, а Беатрис... вот она... она сказала, что... А потом мы разговари...
   Беатрис (перебивая) Ллойд! Не унижайся, милый!
   Ллойд: Я просто... просто хочу объяснить господину Маклахену...
   Маклахен (не слушая): Так какого чёрта?! Какого дьявола ты сидишь тут и лопочешь никому не нужную чушь, слюнтяй?! (угрожающе) Мне взять кочергу?
   Ллойд: Нет. Нет!
   Беатрис (Маклахену): Только посмейте хоть пальцем тронуть его!
   Маклахен (усмехаясь): Да ты что-о? И что тогда будет? (принюхиваясь) Почему от тебя опять воняет? Почему, я тебя спрашиваю?! Я же тебе ясно сказал, что не хочу в своём отеле задыхаться от вони твоего дерьмового одеколона! (Гленде) А ты, немочь бледная, ты что здесь делаешь, а? Где ты должна быть, глиста в обмотках?
   Гленда: Хам! Какой вы хам!
   Маклахен: Пшла! Пшла драить пол! И чтобы блестело всё!
  
   Гленда поворачивается и быстро уходит, яростно хлопнув дверью.
  
   Маклахен (Ллойду и Беатрис): Ну, а вам что, повторять нужно?! Бездельники! Лентяи чёртовы! Вы что думаете, вы здесь на отдыхе?! Чёрта с два! Мне не нужны прожорливые бездельники вроде вас, я никого не собираюсь кормить за так. Проваливайте на большую землю, под китайские бомбы! Чего вы сюда явились? Пировать во время чумы?! Чёрта с два у вас выйдет!
   Ллойд (прижимаясь к Беатрис): Почему он кричит? Что ему надо от нас? Беатрис, скажи ему, чтобы он не кричал.
   Маклахен (к Беатрис): Забирай своего сморчка и проваливайте отсюда, оба!
   Беатрис (испуганно): Ку... куда же мы пойдём?
   Маклахен: Рабо-отать! Работать, чёртова кукла! Хоть последние свои дни проживите как люди, а не как прожорливые вши!
  
   Беатрис встаёт, помогает подняться Ллойду, которого не слушаются ноги -- он весь безвольно обмяк, на лице его страдальческое выражение. Под насмешливо-ненавидящим взглядом Маклахена они выходят на улицу.
  
   Маклахен (один, уже спокойно): Хоть последние свои дни проживите как люди, а не как трусливые крысы, которые засели в подполье и думают только о том, как бы набить брюхо... А как она на меня смотрела, эта девка! С какой ненавистью. Дура. Нашла же себе этого пришибленного сморчка... (передразнивает) "Беатрис, скажи ему!" Х-х-ха! "Деллахи должен очень любить детей" Псих! А чёртов Деллахи... Смотри, как он носится с этой дурочкой, как её... Вот же чёртова жизнь, чего вытворяет! Он же таких барышень пятнадцать штук на тот свет отправил. Это только тех, что посчитаны! А теперь: Маклахен, ей молоко нужно! Маклахен, ей нужно мясо!.. Мясо... А где его взять-то?! Всё, всё подъедено... Осталась только Моуи. Но Моуи я вам не отдам - вот вам, выкусите! (вытягивает в сторону двери кукиш). Чтобы мою любимую коровку сожрали эти... эти глисты?! Нет, моя хорошая, нет, звёздочка моя! Не отдам! Ты у меня одна единственная отрада. Я ж тебя, тёлочку, молоком отпаивал, я ж тебя выхаживал, я ж ночей не спал - с тобой рядом сидел, пока ты не оклемалась. И чтобы эти вши твою кровушку... Вот вам! (показывает кукиш)
  
   Через уличную дверь входит Меган. Её платье и кофта серее, чем обычно.
  
   Меган: Ох, боже мой, что творится-то! Ох, господи, матерь божья!
   Маклахен (поворачиваясь к ней, глядя на неё с презрительной усмешкой): Что? Что у тебя опять стряслось? Чего ты раскудахталась?
   Меган: На улице-то что делается! Страсть господня!
   Маклахен (бросая взгляд на окно, за которым сильно потемнело): Ну, и что же там делается?
   Меган: Серо всё. Всё серо и дышать нечем. Как, скажи, небеса сгорели и падают теперь прахом (тяжело закашливается).
  
   Маклахен подходит к окну, выглядывает.
  
   Маклахен: Ах ты ж!
   Меган: А я что говорю! Ни зги не видно. А страшно-то как: ни ветерка, и только пепел падает, как снег, крупный такой... Ох, господи, твоя власть!
   Маклахен: Ладно, не кудахтай. Иди работай.
   Меган: Да куда ж идти-то, господин Маклахен! Там же, говорю, дышать нечем (кашляет).
   Маклахен: А ты - не дыша (смеётся).
   Меган (угодливо подсмеиваясь): Шутишь, муженёк.
   Маклахен: Ну, ты-ы! Знай место!
   Меган: Ой, простите, господин Маклахен, что ж это я!
   Маклахен (снова выглядывая в окно): Конец. Конец этому свету грядёт. Скоро все сдохнем.
   Меган (машет рукой): Да скорей бы уж. Уж что-то и надоело. Устала я, не сказать как. (заметив сердитый взгляд мужа) Я не жалуюсь, вы не подумайте, господин Маклахен!
  
   Стремительно входят Ллойд и Беатрис. Их одежда тоже припорошена пеплом, они запыхались, кашляют и плюются, сбивают с одежды серые хлопья.
  
   Беатрис: Кошмар!
   Ллойд: Но как это красиво! Какая умиротворяющая картина!
   Беатрис: Ужасная картина! Это смерть.
   Ллойд (пожимая плечами): Смерть тоже может быть прекрасной.
   Маклахен: А вы что, уже всё сделали?
   Беатрис: Там невозможно находиться. С неба падает пепел. Столько пепла, что нечем дышать и ничего не видно.
   Маклахен: И что? Наверное, думаете, что теперь будете сидеть на диване и обжиматься? Чёрта с два! Работёнка для вас найдётся, не думайте.
  
   Из помещений вбегает Липси. Он возбуждён, но в его лице не читается страха -- скорей радостное удивление.
  
   Липси: Вы видели?! Видели, что творится на улице?! Какая красота!
   Ллойд: Да, особенно над морем красиво. Гладь бесконечности и падающие на неё небеса... Почему я не поэт!
   Беатрис (к Липси): Да уж, красота... Попробовали бы вы дышать этой красотой.
  
   Следом за Липси входит Джайя. Она мрачно покачивает головой.
  
   Джайя: Пепел гнева Божьего падает на нас с неба. Ай мэ!
   Маклахен (неприязненно глядя на Джайю): Только попробуй каркать здесь! Этим (кивает на Беатрис и Ллойда) много не надо, чтобы с ума сойти. Хотя, один-то уже сошёл, дальше некуда.
   Липси: Правда, давайте не будем сгущать краски.
   Ллойд: Какие там краски. Всё серо.
   Меган (тяжело опускается на кушетку): Ох!.. Ох!.. Умру я скоро... Что-то плохо мне совсем.
   Маклахен: Я вот тебе умру!
   Ллойд: Мы все умрём.
   Маклахен: Но ты - сдохнешь первым, сморчок, если будешь молотить языком почём зря!
   Меган: Сердце дрожит. Вот-вот оторвётся.
   Маклахен: Ну ты! Тебе ещё ужин готовить... этим (кивает на собравшихся).
   Джайя: Я приготовлю. А ты, Меган, пойди приляг, полежи.
   Маклахен (Джайе): И не надейся! Никто тебя к кухне не допустит. Ты ведь хочешь подсыпать чего-нибудь в еду, признайся? (к Меган) Эй, жена, а ну хватит придуриваться!
  
   Джайя осторожно, так, чтобы Маклахен не заметил, осеняет его крестом, нашёптывая что-то.
  
   Липси: Ужин могу приготовить я. Было дело как-то, целый месяц готовил себе сам, когда жена уезжала. И весьма неплохо ел. Это, правда, было давно, но... Очень здорово, знаете ли, получались сосиски в омлете и тосты с...
   Маклахен: Заткнись!
   Липси: Я просто...
   Маклахен (не слушая): А я сказал заткнись!
  
   Наступает мрачное молчание. Все хмуро переглядываются, придавленные странным природным явлением и грубостью хозяина. Наконец, Меган, держась за сердце, поднимается и медленно уходит.
  
   Маклахен (в сторону): Моя Моуи! Что же это я, пень старый, забыл совсем про свою голубку! Она хоть и в коровнике, а...
  
   Торопливо идёт к выходу.
  
   Беатрис: Куда же вы! Туда нельзя!
   Маклахен: Тебя не спрашивают.
   Липси: А ведь правда, мистер Маклахен...
   Маклахен: Отвали!
  
   Выходит на улицу. Когда он широко открывает дверь, видно медленно падающие с неба крупные хлопья пепла и серое до черноты небо.
  
   Джайя (в сторону): Это проклятье... Проклятье не даёт ему жить. (всем) Пойду-ка я к Меган. Может, помогу чем.
  
   Уходит.
  
   Беатрис (с горечью): Весь урожай погибнет под этим пеплом.
   Липси: Думаю, хозяин не позволит этому случиться. Собрать теплицу - дело пяти минут.
   Беатрис: А солнце? Солнце он тоже соберёт?
   Липси (отмахиваясь): Будет вам нагонять тоску, Беатрис! Всё пройдёт, все кончится. Повоюют, навоюются вдосталь и всё вернётся на круги своя. Правило номер семьдесят восемь гласит: всё плохое рано или поздно кончается, и...
   Ллойд (перебивая): И начинается худшее, ха-ха-ха.
   Липси (критически глядя на него): Всё плохое рано или поздно кончается, и тогда каждый получает по мере своей веры в лучшее.
   Ллойд: Длинно. Не аксиоматично.
   Беатрис: Мудро.
   Ллойд: Детский лепет.
   Беатрис: А ты, значит, можешь быть не только ребёнком, но и циником?
   Ллойд: Мы ссоримся?
   Беатрис (улыбаясь): Да нет конечно, глупый!
   Липси: Ну и чудно. Каждому воздастся по вере его. Надеюсь, с этим-то наш господин Кэрролл спорить не станет.
   Ллойд: Эту же пословицу любил приговаривать мой отец. Когда сёк меня розгами.
   Липси: А?.. Э-эм-м... Простите, Ллойд, если чем-то...
   Ллойд: Пустяки.
   Беатрис (гладя Ллойда по голове): Бедный мальчик!
   Ллойд: Да, я не богат.
   Липси (в сторону): И с тем, что мальчик - тоже согласен, кажется. Бедняга.
   Ллойд: Из кухни запахло обедом.
   Липси: О! Надо пойти, глянуть, что там у нас. Пока хозяин не вернулся.
  
   Уходит.
  
   Беатрис: Ллойд... Ллойд, поцелуй меня мой хороший.
   Ллойд: Тебе грустно?
   Беатрис: Почему ты так решил?
   Ллойд: Ну, женщина обычно просит поцеловать её, когда ей грустно.
   Беатрис (смеётся): Не только. Ты будешь целовать или нет?!
  
   Ллойд целует её.
  
   Беатрис: Ещё! Только... Только как мужчина. Властно. Жадно. Можешь так?
   Ллойд: Н-не... Я не знаю. Попробую.
  

Занавес.

  

Сцена восьмая

Деллахи, Маклахен, Гленда, Джайя, Липси

  
   В комнате сидит на кушетке Деллахи. Он слушает радио.
  
   Радио:
   Наше музыкальное ревю продолжится через несколько минут, а сейчас - время новостей на радио "Дредноут". Напоминаю, что сегодня двадцать пятое июня, сто тридцать девятый день "Большого Бума", пять дней до истечения срока ультиматума. Восемнадцать часов местное время, и с вами как всегда я, Кевин Джонс, с известием о том, что в "Даланхолле" сегодня распродажа элитных вин. Обязательно сходите, ребята: бутылочка доброго винца на столе со свечами - это то, что понравится любой девушке.
   Главные новости на текущий час.
   Сегодня, на аукционе в Суонси был продан комплект нижнего белья знаменитой Шайни Мур. Ребята, почему никто из вас не позвонил мне в студию и не сказал? Вы же знаете, как я люблю Шайни Мур и её нижнее бельё! Так вот, комплект ушёл за... ого!... за тридцать две тысячи фунтов... Кхм-кхм... Возникает вопрос, ребята: а так ли уж сильно я люблю старушку Мур?..
   На рынке в Ньюпорте достигнут очередной максимум цен на кукурузу и картофель: семьдесят восемь фунтов за фунт. Не за фунт стерлингов, ребята, - ха-ха! - а за фунт овоща.
   Ну и печальные новости, куда ж без печальных новостей. Наши сыграли вничью с "Энджелз оф Пауэр" - один-один. Это раз.
   Два: к нам не приедет Клео Назаракис, ребята. Поп-дива отменила своё турне по западной Европе в связи с похолоданием и выпадением радиоактивных осадков.
   Та-ак, что там у нас ещё... Ага... В связи с атомной бомбардировкой Испании отменены все авиарейсы в страну дона Кихота и Сервантеса... Ты не знаешь, кто эти ребята? Я тоже. Но если "дон", то ведь наверняка это парень из мафии...
  
   Входит Маклахен. Он выключает радио, тяжело садится на один из стульев, напротив Деллахи и долго смотрит на него.
  
   Маклахен: Рыба.
   Деллахи: Рыба?
   Маклахен: Полно рыбы. Под ней не видно воды. Под дохлой рыбой просто не видно воды. Её так много, что кажется, будто вся рыба в море передохла.
   Деллахи: Это очень п-п-пэ-э-лохо.
   Маклахен: Куда уж хуже-то. Сначала я думал, что это толстый слой пепла. А когда спустил лодку... И туман стоит густой и такой вонючий, что я сблевал раз восемь.
   Деллахи: Х-химическое оружие. П-позавчера они т-травили Н-н-нэ-э-норвегию. К морю л-лэ-э-лучше н-не ходить.
   Маклахен: Что ж они делают-то, твари!
   Деллахи: Б-бе-е-рут место п-под солнцем. А с-солнца-то и нет.
   Маклахен (кивает): И места нет.
   Деллахи: Они уже п-поняли. И рады бы остановить л-лэ-э-локомотив, да п-поздно.
   Маклахен: Жрать уже почти нечего. Надо плыть на большую землю. А как? На море дышать нечем. Да и не пробиться через рыбу.
   Деллахи: У н-нас ещё к-кэ-э-корова есть.
   Маклахен: У вас? Ну так и жрите свою корову. А у меня жрать не просите.
   Деллахи: П-пэ-э-пятьсот.
   Маклахен (зло рассмеявшись): Засунь их себе знаешь куда, свои бумажки!..
   Деллахи: Т-тэ-э-тысяча.
   Маклахен: Да пошёл ты!
   Деллахи: Д-дэ-э-две.
  
   Маклахен, махнув рукой, встаёт идёт к двери в помещения пансиона. Взявшись за ручку, останавливается.
  
   Маклахен (не поворачиваясь): Вот что я хотел сказать... Собирай-ка ты всю вашу компанию и проваливайте-ка вы ко всем чертям. Я вас не прокормлю.
   Деллахи: К-кэ-э-куда?
   Маклахен: А это не моё дело.
   Деллахи: Н-нет. Никто н-никуда не п-пэ-э-ровалит.
   Маклахен: Ну что ж...
  
   Уходит.
  
   Деллахи (подняв лицо к потолку): Б-бог! Слышишь? Т-ты с-сука, бог!
  
   Когда он начинает говорить, входит Джайя.
  
   Джайя: Ай мэ! Что ж ты говоришь-то!
   Деллахи: П-пэ-э-равду, старая.
   Джайя (сокрушённо качая головой): Он же ни в чём не виноват. Не он всё это придумал.
   Деллахи: Он людей п-пэ-э-ридумал.
   Джайя: Мало ты грешен?! Зачем ещё грешишь? Он людей по образу своему и подобию сотворил.
   Деллахи: Значит, он т-тэ-э-такая же сволочь, к-как и я?
   Джайя: Тьфу на тебя, греховодник! Бог людей не убивал, как ты.
   Деллахи: Н-ну да. Я из винтовки, п-по одному. А он - с-сэ-э-разу тысячами. Ч-чего мелочиться, д-дэ-э-дескать. Или он т-тэ-э-тоже на войне? А с кем воюет всем-милостивый?
   Джайя (качая головой): Скверна на тебе. Не можешь ты никак успокоиться сердцем. Простить не можешь... А ты прости! Прости.
   Деллахи (махнув рукой): П-пэ-э-плевать. Забыл давно.
   Джайя: Нет.
   Деллахи: Да. Мне за... за-а н-неё обидно. Она же ни в чём н-не виновата... А т-ты? Ты в чём г-гэ-э-решна? Т-тебя он за что?
   Джайя: Я тебе исповедоваться не собираюсь. Грехов у меня не меньше, чем у других, а может и побольше будет. Но людей я не убивала - это точно.
   Деллахи: И я. Я врагов у-убивал.
   Джайя: Мой Джанко врагом не был. Ни тебе, ни другому кому.
   Деллахи: Т-тэ-э-так вышло. П-прости.
   Джайя: Не прощу. Я бы тебе отомстила, но Бог тебя наказал уже.
   Деллахи: Д-да уж, это за ним н-не за-аржавеет. П-под мину п-подвёл. Т-тэ-э-там т-только я один и остался от вэ-э-всего взвода.
   Джайя: Подумай, зачем он тебе жизнь оставил.
   Деллахи: Ж-жизнь? (стучит костяшками пальцев по протезу) Это ж-жэ-э-жизнь?! (поводит руками, показывая на комнату, остров) И-или в-вот это жизнь?
   Джайя: И это - тоже.
   Деллахи: Он с-слабак. П-пэ-э-просто не смог д-до-обить.
   Джайя: Просто он любит тебя. Не смотря ни на что -- любит. Даёт тебе возможность исправить свои ошибки.
   Деллахи: Т-та-акой душка!.. Л-лэ-ладно, к чёрту б-бога.
   Джайя: У неё сын будет. Я сегодня на неё гадала.
   Деллахи (качая головой): Н-не будет. Ничего уже не б-бэ-э-будет. П-пять д-дэ-э-ней осталось.
  
   Входит Гленда.
  
   Гленда: Джайя, Джайечка, тебя там Меган зовёт. Она у себя.
  
   Джайя спохватывается, молча кивает и, бросив многозначительный взгляд на Деллахи, уходит.
  
   Гленда (неловко сложив руки за спиной): Спасибо вам, мистер Деллахи.
   Деллахи: З-за-а ч-что?
   Гленда: За вистл. Это так мило!
   Деллахи (с полуулыбкой): Я д-даже не знаю, у-умеешь ли ты играть... Но м-маленькому б-бэ-э-будет п-полезно. Хотя бы п-пэ-э-росто звук.
   Гленда: Я играла когда-то на флейте. Немного.
   Деллахи: Это н-настоящий старинный п-пэ-э-пенни-вистл. Мне его п-подарил один ирландец. Он... Он это... М-маленькому п-пэ-э-понравится.
  
   Подходит к кушетке, садится рядом с Деллахи.
  
   Гленда (смущаясь): Спасибо, вы очень добры, мистер Деллахи.
   Деллахи: М-моей дочери м-мэ-э-могло быть как т-тебе сейчас.
   Гленда: Она... Она..?
   Деллахи: Нет-нет... Её п-просто никогда не было. Я же с-сэ-э-солдат. Всю жизнь. П-пэ-э-профессиональный.
   Гленда: Вы были бы прекрасным отцом. (спохватившись, улыбаясь) Да будете ещё! У вас всё впереди.
   Деллахи (отводя глаза): Д-да... Да.
   Гленда: Эта дурацкая война кончится (ведь кончится же?), снова наступит мирная жизнь. Вы женитесь. Думаю, женщины просто с ума сходили по вам. (лукаво) Ведь сходили, признайтесь?
   Деллахи: Э-э... Я знал м-мало женщин.
   Гленда: Хм... Не скромничайте, мистер Деллахи!
   Деллахи: Я с-солдат.
   Гленда: Вот-вот. Статный мужчина в форме - это так романтично!
   Деллахи : Д-да?.. Многие н-находят это с-сэ-э-страшным.
   Гленда: Ну уж нет. Вот китайцы или русские в военной форме - это действительно ужас.
   Деллахи: К-китайцы м-мэ-э-маленькие и совсем н-не-е страшные.
   Гленда: Мы их обязательно победим. Ведь правда?
   Деллахи: К-кэ-э-конечно.
   Гленда: Вы будете крёстным моего малыша?
   Деллахи: П-почту за честь! К-кэ-э-как ты его н-назовёшь?
   Гленда: Остин.
   Деллахи: Х-хорошее имя.
   Гленда: Я постараюсь, чтобы он и человеком был хорошим.
   Деллахи (улыбнувшись, гладит её по волосам): П-пэ-э-посторайся, д-дочка.
   Гленда: Лишь бы ему никогда не пришлось воевать. Ни с кем.
   Деллахи (кивает): П-прости.
   Гленда: За что же?!
   Деллахи: Прости и всё. Ты м-молодец. Ты м-мэ-э-мужественная и хорошая девочка. Д-дурацкое слово по отношению к дэ-э-девушке - "м-мужественная". Но т-ты именно такая.
   Гленда: Спасибо.
  
   Возвращается Джайя. Она мрачна, что-то шепчет себе под нос. Садится за стол напротив Гленды и Деллахи.
  
   Гленда: Ну что там, Джайя? Плохо?
   Джайя: Плоха стала хозяйка наша, совсем плоха. Помрёт скоро.
   Гленда: О, боже!
   Джайя: И помочь не могу -- никаких трав нет. Ходила сегодня. Весь остров исходила, задохнулась вся -- пусто. Всё пожухло, всё пеплом укрыто, как саваном. Нечем лечить её.
   Деллахи: Т-ты совсем с-сэ-э-спятила?! Н-нельзя т-туда ходить.
   Гленда: Что же делать?!
   Джайя: Ничего, милая. Ничего не поделаешь тут. Как бог решит, так и будет. Сейчас уснула она, а проснётся ли, нет ли -- то богу ведомо.
   Деллахи: Н-не хотел бы я умереть в-во сне. Страшно это. И н-не-еправильно: что жил, что н-не жил.
   Гленда: Да что ж вы такое говорите, мистер Деллахи!
   Деллахи: Да н-ничего такого, дочка. Это ж я т-так... ф-фэ-э-философствую.
  
   Входит Липси.
  
   Липси: А-а, вот вы где! А то смотрю: тишина во всём доме. Только эти двое - Ромео с Джульетой, хе-хе - в чулане щебечут. Да целуются ежеминутно. Счастливчики! Эх, было времечко, и я тоже... Ну да что ж теперь... Как гласит правило за номером двадцать три: не трать свои мгновения на зависть к чужим мгновениям, а лучше посвяти их тому... Впрочем, оно длинно и не аксиоматично, как говорит наш мистер Кэрролл.
   Гленда: Меган стала совсем плоха.
   Липси: Меган?.. Ну, это не удивительно. Если бы я был женой мистера Маклахена, я бы тоже... кхм... (опасливо озирается: не проглядел ли он Маклахена). Я бы тоже слёг... А вы, Гленда, я слышал, играете на флейте. Хозяину это вряд ли понравится. Думаю, он совершенно далёк от всякого рода искусства.
   Гленда (смущаясь): Да что вы - "играю"!.. Так, пыталась вспомнить что-нибудь. Это мистер Деллахи подарил мне флейту.
   Липси (бросив на Деллахи удивлённый взгляд): В самом деле?.. Как... кхм... неожиданно.
   Деллахи: Д-да?
   Липси: Ну-у... я бы ни за что не подумал, что вы склонны к музицированию, сэр.
   Деллахи: Вы н-не ошиблись, с-сэр. Н-не с-сэ-э-склонен.
   Липси: А-а... ага. Ну да, ну да... А что, не сыграть ли нам в бридж? Джайя, вы умеете играть в бридж?
   Джайя: Нет. Я гадать умею.
   Липси: Гадать?.. Хм... гадать... Нет, это немного не то. А во что вы умеете играть?
   Джайя: Да ни во что, мой хороший.
   Липси: Ну что ж... Тогда мы можем составить партию в вист. А, Деллахи? Гленда?
  
   Деллахи равнодушно пожимает плечами.
  
   Гленда: Ой, правда! Здорово! Здорово, что у вас оказались карты, Липси!
   Липси: Да. Привычка, знаете ли. Без карт ни в какую дорогу.
   Гленда: Деллахи? Играем?
   Деллахи: Ну, если х-хотите...
   Гленда (хлопая в ладоши, радостно): Хочу, хочу! Обожаю играть в карты! Особенно вечером, при свечах, в хорошей компании.
   Джайя (поднимаясь): Ну и славно. Хорошо, что нашлась забава вам. А я пойду тогда, посижу возле Меган. Мало ли что...
  
   Джайя уходит. Липси, Гленда и Деллахи рассаживаются за столом и принимаются играть.
   Занавес.
  

Сцена девятая

Все, кроме Меган

   Все присутствующие расселись за столом, во главе которого стоит Маклахен. По левую руку от него сидит Липси. Далее Беатрис и Ллойд. Напротив Маклахена - Деллахи. На правой стороне от Маклахена сидят Джайя и Гленда. Все молчат и изредка бросают вопросительные взгляды на Маклахена. Только Деллахи выжидательно и настойчиво смотрит хозяину в лицо, но Маклахен предпочитает не встречаться с ним взглядом.
  
   Деллахи: И-итак, М-мэ-э-маклахен? З-зачем вы н-нэ-э-нас собрали?
   Маклахен (бросив на него быстрый взгляд): Поговорить надо.
   Деллахи: Т-так г-гэ-э-говорите.
   Маклахен: С завтрашнего дня паёк будет урезан.
   Липси: Вот как?!
   Беатрис: Опять?!
   Гленда: Ужас!
   Маклахен: Вот так, да. Китайцы снова бомбили Поуис, Кередигион, Гвинед, Конуи... Кармартенширу и Пембрукширу тоже досталось. Паром больше не ходит. Так что жрать придётся поменьше. Запасы не вечны и почти на исходе. Мне легче убить вас всех, чем прокормить.
   Гленда: Боже!
   Маклахен: А что вы думаете. В работе-то от вас толку мало совсем, чёртовы неумехи.
   Деллахи: П-полегче, М-мэ-э-маклахен.
   Маклахен (бросив на него быстрый взгляд): Не нравится -- проваливай, откуда явился. Тебя, чёртов сын, никто здесь не держит. Полиция только рада будет твоему возвращению.
   Деллахи: Ч-что?
   Маклахен: А то. Сам знаешь. Я радио слушаю. И не надо на меня так смотреть -- вон, на них гляди, они, может, испугаются. А мне твои страшные взгляды -- что вороне тараканы.
   Гленда (удивлённо глядя на Деллахи): О чём это он?
   Деллахи (пожимая плечами): Н-не знаю.
   Маклахен: Не знаешь? Ну-ну... Только ты учти: я давно с ружьём сплю.
   Ллойд: Это неправильно. Спать надо с женой. Хотя, в вашем возрасте...
   Маклахен (повернувшись к нему всем телом): Ты чего это, сморчок полоумный?! (грохнув кулаком по столу) Да я тебя в пол вобью, щенок! Я тебя в море брошу!
   Беатрис: Потише, господин Маклахен!
   Гленда: Какое неприкрытое хамство!
   Ллойд (испуганно): Я только пошутил, господин Маклахен. Наверное, неудачно. Простите, пожалуйста.
   Маклахен: Пошутил, говоришь? Да ты, недоумок, как вообще...
   Деллахи (перебивая): З-за-а-мяли!
   Маклахен: А ты, хромой, не очень-то тут! Ты думаешь, твоё слово тут что-то значит? Да не больше, чем... (кивая на Ллойда) чем брехня вот этого дурачка.
   Беатрис: Сколько в вас ненависти! За что вы так ненавидите людей?
   Маклахен (усмехаясь): Ты мне ещё проповедь прочти про "возлюби ближнего своего" и всё такое... Короче. Кому что-то здесь не нравится - я, или условия проживания, - тот может собирать манатки и проваливать отсюда прямо сейчас. Я никого сюда не звал и никого силком не держу.
  
   Маклахен обводит сидящих презрительным и торжествующим взглядом. Все молчат. Тогда он удовлетворённо кивает и садится.
  
   Маклахен: Тем, кто забыл, напоминаю: завтра -- первое. Узкоглазые начнут охаживать нас. Я не знаю, как там это всё будет выглядеть -- мне плевать на политику. Но одно знаю точно: на большой земле будет жарко. Если кто-то хочет вернуться туда, я даже готов предоставить лодку, за совсем небольшую плату. Лучше всего для меня будет, если вы всем гуртом соберётесь и провалите. Но вы, кажется, совсем не горите желанием туда вернуться. Вам удобней сидеть под крылышком очень плохого и злого дядюшки Маклахена, подальше от жаровни, которую устроят завтра узкоглазые. А коли так, то вам придётся жить здесь по моим правилам. Это мой дом, мой отель. Значит, и правила -- мои.
   Гленда: Ой, страшно представить! Неужели они правда решатся нанести ядерный удар?
   Липси: Италия, Испания, Египет, Норвегия... А чем Англия лучше?
   Гленда: Какой ужас! А... А мы... мы не умрём?
   Маклахен: Так вот, если кто-то из вас решит остаться здесь... Жильё и содержание с завтрашнего дня будет стоить вам шестьдесят фунтов. Подвал -- сто.
   Гленда: Подвал?! За сто? Какая глупость! Кто станет жить в подвале, да ещё за такие деньги!
   Маклахен: Специально для тупых барышень: подвал хоть какая-то защита от радиации или чем там ещё они нас будут морить. Но я никого не неволю. Ты можешь оставаться в своей комнате. Только спрячься за гардению, чтобы не сдуло, когда прилетят ракеты.
   Беатрис: Но... Но это очень дорого!
   Маклахен: Найди себе отель по средствам. На большой земле их полно сейчас, и все пустые.
   Липси: Я... У меня нет таких денег.
   Джайя: У меня тоже.
   Маклахен: Это не моё дело.
   Гленда: Я тоже не смогу заплатить. А нельзя ли... нельзя ли немного снизить цену?
   Маклахен: Остров большой. Есть брошенная деревня. Там вы сможете найти себе какой-нибудь сарай на троих.
   Деллахи: Я з-за-а-плачу. За Л-лэ-э-липси, Джайю и Г-гленду.
   Маклахен: Как хочешь, это не моё дело. Плати хоть за всех.
   Гленда (краснея, опустив голову): Мистер Деллахи... я... я...
   Липси: Спасибо, Деллахи. Когда заварушка кончится, я обязательно верну всё до пенни.
   Джайя: Я останусь здесь. Не надо за меня платить.
   Беатрис: Что за вздор, Джайя!
   Джайя: Никогда цыганка не станет жить под землёй. Остаюсь.
   Деллахи: Д-дэ-э-джайя, это с-смертельно опасно.
   Джайя: Ничто. Остаюсь, сказала, и всё тут.
   Маклахен: Ну, вот, собственно, и всё, что я хотел объявить. Можете расползаться по норам и про...
  
   Сверху слышен гул самолётов. Маклахен умолкает. Все напряжённо прислушиваются.
   Издалека доносится звук мощного взрыва. За окном вспыхивает слабое зарево. Ещё взрыв. И ещё. В комнате Гаснет свет, сидящие остаются в полной темноте.
  
   Гленда: Какие мощные бомбы! Подо мной стул дрожит... Они что, совсем с ума сошли?! Разве можно бросать на людей такие страшные бомбы!
   Деллахи: П-похоже, это ядерный у-удар.
   Беатрис: Но сегодня только тридцатое!
   Липси: Наверное, им было невтерпёж.
   Гленда: Вам смешно, Липси?!
   Липси: А разве я смеюсь?
   Беатрис: А до нас радиация дойдёт, Деллахи?
   Деллахи : Не знаю. З-зэ-э-зависит от того, к-какие г-гэ-э-города они бомбят.
   Липси: Где же наши пэ-вэ-о?!
   Деллахи: П-пэ-э-пойдёмте в подвал, н-на всякий с-сэ-э-случай.
   Маклахен: Значит, с сегодняшнего дня. Место в подвале стоит сто фунтов уже сегодня! Все слышали?
  
   Все поднимаются, суетятся, торопясь уйти. Кто-то чиркает зажигалкой, кто-то зажигает спичку. Слышны возгласы: "И сколько же нам придётся там сидеть?", "Какой ужас!", "Господин Маклахен, там свечи-то хоть есть?", "Радио, радио прихватите кто-нибудь!", "А оно на батарейках?".
   голос Маклахена: "Чёрта с два! Радио не трогать!"
   "Но можно будет выйти завтра, хотя бы за одеждой?", "Ой, там, наверное, масса крыс! Какой ужас!", и тому подобные.
  

(занавес)

  
  

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

  

Сцена десятая

   Сцена представляет собой убогую обстановку тесного подвального помещения. У одной стены стоит стол для столярных работ и пара табуретов, в углу свалена куча ящиков из-под овощей, стоят мешки с картофелем. На полу набросаны пара матрасов, какое-то тряпьё, листы картона и разнообразная верхняя одежда -- это импровизированные кровати. Несколько составленных друг на друга ящиков посередине помещения имитируют стол, на нём горит керосиновая лампа. В подвал ведёт тяжёлая металлическая дверь.
   На своих "кроватях" сидят и полулежат Беатрис, Ллойд, Гленда, Липси и Деллахи.
  
   Беатрис: У меня зудит всё тело, невозможно. Я хочу помыться!
   Гленда: Да, это просто ужас, а не жизнь.
   Беатрис: Наверное, можно уже подняться наверх, а, Деллахи? Третьи сутки ведь.
   Ллойд: Хозяин каждый день туда ходит. И ничего, живой. А Джайя и Меган! Они же не спускались с нами.
   Липси: Действительно. Пойду-ка и я схожу, разведаю.
   Деллахи: Н-не стоит, Л-лэ-э-липси.
   Липси: Я не могу больше сидеть в этой душегубке.
   Гленда: Да, вонь здесь ужасная. И сырость.
   Беатрис: А эти мерзкие крысы!.. Я слышу их каждую ночь.
   Гленда: Да! Они постоянно копошатся вон в том углу.
   Липси: Пойдёмте все! Идёте?
   Беатрис: Я не знаю. (Ллойду) Милый?
   Ллойд (пожимает плечами): Может быть, пусть Липси сходит сначала?
   Деллахи: Н-нет. Это с-сэ-э-мертельно опасно.
  
   Входит Маклахен. Когда он открывает тяжёлую дверь, видно лестницу, поднимающуюся наверх.
  
   Липси: Ну, как там? Я хочу пойти прогуляться.
   Маклахен: Шагай.
   Гленда: Как там Джайя?
   Маклахен: Понятия не имею. Плевать мне на эту бродяжку.
   Беатрис: А Меган? Ей лучше?
  
   Маклахен проходит к столу, лавируя между сидящими на полу, опускается на один из табуретов.
  
   Маклахен: Лучше. Гораздо лучше.
   Гленда: Славно! Значит, наверху действительно безопасно?
   Маклахен (не слушая): Ей теперь совсем хорошо. Можно только позавидовать ей.
   Беатрис: В смысле?
   Маклахен: Что -- в смысле? Сдохла она, какой тебе ещё смысл.
   Беатрис: Что?!
   Гленда: Как?! Ужас какой!
   Маклахен: Как, как -- обычно. Сегодня ночью и сдохла. С утра я её похоронил.
   Липси: Ах ты!..
   Беатрис: Бог мой!
   Ллойд: Бог - общий, дорогая, уверяю тебя.
   Беатрис: Да заткнись ты, дурак!.. Ой... Прости, прости, милый!
  
   Ллойд ссутуливается, лицо его хмурится, как у ребёнка, готового заплакать.
  
   Беатрис (гладит Ллойда по голове, целует) Прости, мой милый... Это нервы... Но ты тоже хорош! Нашёл время для своих шуточек...
   Ллойд (обиженно надувая губы): Ничего. Ничего. Подумаешь...
   Гленда (Маклахену): Но как же... Почему вы ничего нам не сказали? Мы бы помогли похоронить Меган.
   Маклахен: Нашлась помощница! Тебя саму впору хоронить.
   Беатрис: Да что вы такое говорите! Какой же вы всё-таки... противный человек!
   Маклахен: Что есть, то и говорю. Вы на неё посмотрите: тоща, как соломина.
   Гленда (опасливо, к Беатрис): Я правда сильно похудела?
   Беатрис: Нет, дорогая, успокойся. Мы все исхудали за это время. И ты -- ничуть не больше других.
   Гленда: Меня вчера мутило. И... Впрочем, неважно.
   Беатрис: В таком положении это бывает, милая. Ничего страшного. Всё будет хорошо, поверь.
   Маклахен: Да, всё будет просто здорово! (зло смеётся)
   Липси: Пойду-ка я всё-таки схожу наверх.
   Маклахен: Ага, ага, сходи.
   Липси: А что? Не советуете?
   Маклахен: Да плевать. Я пришёл сказать, что сегодня заработало радио. Три дня молчало, а сегодня заработало.
   Гленда: Здорово! Значит, всё хорошо!
   Беатрис: Что там?! Какие новости?
   Маклахен: Да ничего там. Англию разнесли к чертям собачьим. Говорят, американцы вступили в войну и ударили по Кубе, по русским и по узкоглазым. Каша. Земля ходуном ходит. Говорят, калиматическое оружие применили.
   Деллахи: К-кэ-э-лиматическое.
   Маклахен: Ну ккэлиматическое, мне без разницы. Где-то у русских земля лопнула после землетрясений. Они из войны выбыли. Сейчас между узкоглазыми и штатами вся заваруха идёт. Вот так-то.
   Липси: Ну, теперь всё будет как надо. Давно пора было штатам навести порядок.
   Деллахи: Да, к-конечно, они н-нэ-э-наведут.
   Липси: Я что-то не то сказал?
   Маклахен (со смехом): Да уж, если штаты за дело взялись, пиши пропало. Видать, их интересам хвост прищемили, раз они ввязались. Всё ждали, пока европцы с азиатами друг друга в пыль переработают.
   Липси (пожимая плечами): Ну-у... не знаю.
   Маклахен: А не знаешь, так и нечего язык чесать.
  
   Он, кряхтя, поднимается и уходит. За ним, пораздумав немного, выходит Липси.
  
   Беатрис (к Деллахи): Может быть, тоже пойдём?
   Деллахи: Н-нет.
   Гленда: Правда, Беатрис, теперь уж подождём немного. Липси вернётся и скажет, как там.
   Беатрис: Как думаете, Деллахи, чем всё это кончится?
   Деллахи: Т-теперь уже с-скоро узнаем.
   Ллойд: Очень хочется есть.
   Беатрис (к Деллахи): Но американцы победят?
   Деллахи: Ве-ероятно.
   Ллойд: Сейчас бы жареной картошечки с бараньими почками!
   Беатрис (к Деллахи): Китайцы наверняка уже ослаблены войной.
   Деллахи: Ш-штатам тоже д-дэ-э-досталось. К-конечно, конец в-вэ-э-войны скоро. Д-думаю, всё б-бэ-э-будет хорошо.
   Ллойд: Эх!.. Я бы и от рыбки не отказался, запечённой, фаршированной рисом и...
   Беатрис (Ллойду): Может быть хватит?!
   Ллойд (испуганно): А?.. Беатрис, ты сегодня так придираешься ко мне... Ты меня разлюбила?
   Беатрис: Милый, не говори глупостей. Просто ты порой бываешь несносен. Все хотят есть, не ты один. Чем меньше мы будем говорить о еде, тем легче нам будет переносить голод. Понимаешь?
   Ллойд (уныло): Но есть-то хочется.
   Беатрис (терпеливо): Всем хочется, милый, не только тебе. Давай не будем думать об этом.
   Ллойд: Давай. Но когда мы выберемся с этого острова, я целую неделю только и буду делать, что есть, есть, есть... Только теперь понимаю, сколько в мире всяких вкусных вещей, которых я никогда не пробовал.
   Беатрис (устало): Хорошо, хорошо, дорогой. Мы обязательно доживём до этого. А пока давай не будем дразнить себя и других разговорами о еде.
   Ллойд: Да, милая. Хорошо, что ты у меня такая... такая мудрая.
   Беатрис (гладя его по голове): Вот и умница.
  
   Дверь открывается, в подвал вбегает Липси. Он возбуждён, громогласен, суетлив.
  
   Липси: На улице идёт снег!
   Беатрис: Снег?!
   Гленда: Снег в июле?!
   Липси: Удивительно, правда? Такой серый, серый снег. Морозно. Травы и цветы заиндевели.
   Ллойд: Это, наверное, пепел.
   Гленда: Ужас! Пепел сгоревших людей... Сожжённых заживо душ... Представить страшно.
   Липси: Это снег. Он тает на руках. А высоко-высоко в небе пролетел дракон!
   Гленда (испуганно): Дракон?
   Липси (улыбаясь): Ну, это я так фигурально выразился. Просто очень похоже. Чёрный военный самолёт, оставляющий за собой этот рыжий хвост дыма на фоне пепельного неба, очень похож на дракона. А ещё там прошёл дождь из птиц!
   Беатрис: Дождь из...
   Гленда: Из птиц?!
   Липси: Да. Целая стая -- десятка три -- птиц упало на остров в той стороне (машет рукой в сторону). Наверное, ещё ночью. Их уже почти не видно под снегом.
   Гленда (со слезами в голосе): Какой кошмар! Но там можно жить?
   Липси (улыбаясь): Ну, вот видите, я же жив. На вид там нет совершенно ничего страшного. Немного уныло и холодно и воняет тухлой рыбой, но в целом даже довольно красиво, необычно так. А тишина стоит такая, что голова кружится!
   Ллойд: Я хочу взглянуть! Беатрис? Пойдём туда, а?
   Беатрис: Да, милый, да, пойдём конечно.
   Деллахи: Н-нельзя туда и-идти.
   Ллойд: Ну, вы и сидите здесь. С крысами.
   Беатрис: Не груби, милый. Деллахи, вы же не думаете, правда, что здесь мы в большей безопасности, чем там?
   Деллахи (со вздохом): Н-не знаю. П-подвал, к-кэ-э-конечно тот ещё, н-но...
   Гленда (к Липси): А Джайя? Вы видели Джайю?
   Липси: Нет... Странно. Может быть, она не выходит из своей комнаты.
   Гленда: Только бы с ней ничего не случилось!
   Липси: Не думаю. Кажется, она ничего не потеряла от того, что не сидела в этом чёртовом подвале трое суток.
   Беатрис (решительно): Ну что ж, идёмте.
  
   Она, за ней Ллойд направляются к двери. Следом спешат Липси и Гленда. У двери девушка оглядывается на Деллахи, который так и продолжает сидеть на своём месте. В ответ на её вопросительный взгляд он поднимается и хромает следом.
   Занавес.
  

Сцена одиннадцатая

  
   Снова та же гостиная. В ней ничего не изменилось, за исключением того, что освещается она теперь лишь двумя керосиновыми лампами, стоящими на столе. Все оставшиеся сцены действия проходят снова здесь.
   На кушетке сидят Беатрис и Ллойд. За столом сидит Гленда. Липси расхаживает по комнате. Они слушают радио.
  
   Радио:
   Час новостей на радио "Дредноут". Самая главная новость: радио "Дредноут" ещё живо, а значит -- жив и я, Кевин Джонс. А вы, ребята? Мы наблюдали с моря за тем, как китаёзы утрамбовывали вас в землю. Знаете, какая величественная была картина, когда старая добрая Англия валилась в преисподнюю! Грибы росли как после дождя -- такие жирные, сочные, ослепительные... Это было что-то, парни! Жаль, что вы не могли насладиться подобным зрелищем со стороны.
   Сегодня штаты нанесли ещё два ядерных удара по Китаю. Китайцы в долгу тоже не остались и превратили в пыль Лос-Анджелес, Чикаго и Даллас.
   Неожиданно вступила в войну Япония, и теперь русским не до Большого Бума, ребята, - им бы спасти свою задницу. После того, что с ними сделал большой Сэм, это будет не просто. Северная Корея, им не помощник, а индусы вообще пошли на попятный и свернули свои действия в Европе. В общем, можно прогнозировать скорое окончание веселья. Штаты с китаёзами ещё понавтыкают друг другу, а потом потихоньку всё уляжется. Другой вопрос -- доживём ли мы с вами до этого светлого дня. Хренов китайский император грозится подарить нам ещё пару ядерных ракет. Впрочем, мы с вами и без них скоро передохнем, как та рыба, которая плавает вокруг нашей шхуны. Вы не представляете, какая стоит вонь, несмотря на крепкий морозец...
  
   Липси подходит к радио. Выключает.
  
   Ллойд: Зачем? Мне так нравится это радио. Классный ведущий! Весёлый такой.
   Липси: Джайи нигде нет. Я обошёл весь отель.
   Гленда: Странно. Куда же она могла деться?
   Ллойд: Может быть, она утопилась? Цыгане они такие. Отчаянные.
   Беатрис: Глупости. С чего бы Джайе топиться!
   Липси: Ну-у... Впала в отчаянье и...
   Гленда: Джайя -- очень сильная женщина. Посильнее некоторых здесь мужчин.
   Беатрис: Гленда?
   Гленда (смущаясь): Я не Ллойда... Простите... Его я не имела в виду.
   Ллойд: А при чём здесь я? Я никогда не был размазнёй. (гордо) В школе я слыл первым драчуном!
   Липси: Успокойтесь, Ллойд, Гленда имела в виду меня.
   Гленда: Успокойтесь и вы. Я имела в виду Маклахена.
   Ллойд: Хм... Хозяин -- очень сильный человек. Я как-то видел, как он колет дрова для камина. Очень сильный человек.
   Гленда: Давайте говорить о другом.
   Ллойд: А кто это -- другой? Я не знаю другого.
   Гленда: Я слышала эту вашу шутку уже раз пять. Остальные -- не меньше. Придумайте что-нибудь новенькое, Ллойд.
   Ллойд: Чупаллино-Чупсоллоне.
   Гленда: Что?
   Ллойд (смеётся): Ну, вы же просили придумать что-нибудь новенькое, ха-ха-ха. Чупаллино-Чупсоллоне. Смешно, правда?
   Беатрис (недовольно): Да, очень.
   Гленда (улыбаясь): Кокаллино-Колаллоне.
   Ллойд: Синьор Баблгам!
   Гленда: Ха-ха-ха... Э-э... Шмыг-шмяк.
   Ллойд: А?
   Гленда: Ну "Тик-так" же! Леденцы.
   Ллойд: Молочный батончик "Вилки-Клей"!
   Гленда: Батончик "Прут-на-Нас"!
   Беатрис (качая головой): Какая хорошая вышла бы из вас пара!
   Гленда (улыбка сползает с её лица): Зачем вы так, Беатрис?
   Беатрис: Не знаю. Простите, Гленда. Какая-то я стала нервная и злая. Простите.
  
   Гленда кивает, встаёт и подходит к окну.
  
   Гленда (выглядывая в окно): О, боже! Что это?!
   Липси: Что?
   Беатрис: Что там?!
   Гленда: Красота какая!
   Липси (подбегая к окну, выглядывая): Да это же... Да это же северное сияние!
   Беатрис: Севе... Северное си..?!
   Ллойд (подскакивая с кушетки): Ух ты!
  
   Он и Беатрис тоже подходят к Гленде. Все толкутся у окна, наперебой испуская восторженные междометия.
  
   Ллойд: А пойдёмте пускать фейерверки, а?! У меня есть несколько петард. Брал специально чтобы отметить день рождения.
   Гленда (хлопает в ладоши): Ой, здорово! Пойдёмте!
   Беатрис: У тебя день рождения, милый?
   Ллойд: Не сегодня, нет. Через неделю. Кажется.
   Гленда: Пойдёмте же скорее!
   Ллойд: Сейчас, я только сбегаю к себе, за снарядами.
   Беатрис: Мы будем ждать тебя на улице, дорогой!
  
   Они выходят. Ллойд радостно устремляется в помещения. В двери он сталкивается с Маклахеном, который входит в гостиную.
  
   Маклахен: Да куда ж ты прёшь, жеребец чёртов! Чуть с ног не сбил.
   Ллойд: Простите. Я к себе тороплюсь.
   Маклахен: Поспешай медленно, дурачина.
   Ллойд: Да, господин Маклахен, да (скрывается в коридоре).
  
   Оставшись один, Маклахен оглядывает пустую залу. Садится на кушетку, забросив ногу на ногу, устало вздыхает.
  
   Маклахен: Чёрт, как они все мне надоели! Когда ж вы передохнете-то, нелюди?! (усмехаясь) Хоть одной стало меньше, и то хорошо. Как она сипела... (передразнивает) "Ай мэ, ай мэ! Что ж ты делаешь, проклятый?!" Ха-ха! А глаза -- по плошке... Бульк! И нет черномазой... Ведь это же ты, тварь, отравила мою Меган, как пить дать. С чего бы ещё ей так вдруг взять и умереть. Отомстила мне, да? За весь ваш поганый род отомстила! Вот и корми рыб теперь. Хотя, какие там рыбы... Пойти надо, посмотреть, как там моя Моуи, коровка моя ненаглядная... Подожди, подожди, что ж это я... Какая коровка-то!.. Что-то плохой ты стал совсем, Пирс. Совсем плохой.
  
   Возвращается Ллойд. В руках у него свёрток с петардами. Он торопится на улицу. Когда замечает Маклахена, радостная улыбка на его лице сменяется гримасой напряжённого ожидания. Он обходит хозяина едва ли не по стене, направляясь к выходу.
  
   Маклахен: Эй, какого чёрта?!
   Ллойд (застывая на месте): Что?
   Маклахен: Какого чёрта ты носишься туда-сюда с идиотской улыбкой на морде? Тебе нечем больше заняться? Бездельники чёртовы!
   Ллойд: Я... Мы... Мы идём пускать фейерверки.
   Маклахен: Чего-о?
   Ллойд: Пускать фейерверки.
   Маклахен: Какие к дьяволу фейерверки! Ты совсем спятил?!
   Ллойд (показывая свёрток): Честное слово! Вот, видите?.. Это петарды.
   Маклахен: Пе... Петарды?! Да ты что, болван, решил мне отель спалить?!
   Ллойд: Нет, что вы, господин Маклахен, конечно нет! Я.. мы аккуратно. Петарды будет пускать Липси. Или даже Деллахи -- он же солдат, умеет обращаться с такими вещами. Хотя, нет, я совсем сбился -- Деллахи же с нами нет. Ну, тогда - Липси, да. Я думаю, он прекрасно умеет обращ...
   Маклахен: Заткни фонтан! Я не собираюсь слушать твои бредни! Ещё чего не хватало -- петарды! А ну-ка, давай их сюда.
   Ллойд (нерешительно): Но... У меня день рождения... скоро, и мы хотели...
   Маклахен: А ну, быстро мне сюда эту дрянь, болван!
   Ллойд: Позвольте, я позову Беатрис? Или Липси. Они вам лучше объяснят, что...
   Маклахен: Ты что, сморчок, не понимаешь меня?! Мне взять кочергу, идиот?!
   Ллойд: Не кричите на меня, пожалуйста.
   Маклахен: Я не только кричать буду! Я тебе ещё и зуб выбью, щенок! Чёртов артиллерист!
   Ллойд: Не надо!
   Маклахен: Надо! Чтобы ты знал наперёд, как не слушаться хозяина отеля.
   Ллойд: Я буду, буду слушаться! Только не бейте меня! Я боюсь боли, очень боюсь боли!
   Маклахен (угрожающе приближаясь к нему): Как вы все мне обрыдли! Насекомые! Мелкие, гнусные насекомые! Вам бы только жрать, жрать, жрать...
   Ллойд (трясётся, как в лихорадке): Я не хочу есть. Не буду больше есть. Не кричите. Пожалуйста.
   Маклахен: Не указывай мне, насекомое! Ничего, ничего... Скоро вы все передохнете.
   Ллойд: Мне страшно. Я не хочу передыхать.
   Маклахен: Не наложи в штаны. Как ты мне противен!
   Ллойд: Я пойду в угол. Хотите? Я встану в угол, только не кричите на меня.
   Маклахен: Чего? Да ты окончательно спятил за эти дни, точно тебе говорю. Вошь бесполезная. Ты бесполезная вошь! Зачем только тебя земля носит, бестолочь?!
   Ллойд (плачет и встаёт на колени): Папа, папочка, не говорите так! Я буду хорошим. Честное слово, я буду хорошим.
   Маклахен (оторопело): Чего? Да ты совсем... того! Папа... Совсем того!.. Папа... Совсем...
  
   С нетерпеливым возгласом "Ну где же ты, милый? Мы ждём!" Вбегает Беатрис. Увидев стоящего перед Маклахеном на коленях Ллойда, бросается к нему, опускается на пол рядом, прижимает его голову к своей груди, гладит по волосам.
  
   Беатрис: Что? Что, мой милый? Что случилось? Не бойся, мой хороший, не надо, я не дам тебя в обиду.
   Ллойд (почти в истерике): Я не буду! Я не буду больше есть! Я стану хорошим, уверяю вас!
   Маклахен: Чокнутые. Вы все здесь спятили!
   Беатрис: Уйдите, мерзкий вы человек!
   Маклахен (угрожающе): Что-о-о?!
   Беатрис: Уйдите, умоляю вас. Он же с ума сойдёт от страха.
   Маклахен: Плевать... С ума сойдёт?! Ха-ха-ха! Он с него сошёл ещё когда родился.
  
   Маклахен с минуту стоит, глядя на влюблённых, раскачиваясь с пяток на носки. Потом быстро уходит в помещения, бросив напоследок: "Будь вы прокляты! Как вы все мне противны!"
  
   Беатрис (продолжая убаюкивать Ллойда): Тише, мой хороший, тише... Что он тебе сделал? Он ударил тебя? Противный, мерзкий тип!
   Ллойд (плаксиво): Не говори так, он услышит.
   Беатрис: Пусть слышит. (поворачиваясь к двери, за которой скрылся Маклахен) Мерзкий, противный тип!
   Ллойд (в панике): Нет! Умоляю, не надо! Он будет сердиться. Вернётся и поколотит нас.
   Беатрис: Да пусть только посмеет!
   Ллойд: Он будет ругаться. Не надо!
   Беатрис: Тш-ш-ш... Тише, тише, мой милый, тише. Я не дам тебя в обиду, поверь мне.
  
   Под её поглаживаниями, поцелуями и тихим шёпотом Ллойд постепенно успокаивается. Он положил голову ей на плечо, она гладит и перебирает его волосы.
  
   Ллойд: Давай уедем отсюда?
   Беатрис: Уедем?.. Куда же мы можем уехать, милый? Увы, на этом острове нам придётся провести, кажется, ещё не один день.
   Ллойд: Ну, тогда -- уйдём. Хозяин говорил, что где-то на острове есть брошенная деревня. Мы будем там жить. Вдвоём. Найдём подходящий домик и... Ты будешь создавать уют. Я стану рыбачить, охотиться и собирать ягоды. Наверняка на острове растёт малина. Или смородина. А когда я буду возвращаться с охоты, ты будешь встречать меня поцелуем и окликать нашу дочку: "Эй, Карис, беги сюда скорей! Папа пришёл, кормилец наш". Она прибежит вся такая радостная, пахнущая теплом. Я подниму её на руках, прижму к себе. И мы будем счастливы. Втроём.
   Беатрис: Милый, милый! Я люблю тебя.
   Ллойд: Я тоже тебя люблю. Давай уйдём, а?
   Беатрис: Это прекрасно. Я очень хотела бы поскорей остаться с тобой наедине, в нашем собственном доме. Родить тебе дочку. И чтобы мы были счастливы. Но пока это невозможно. С этим придётся повременить. Совсем недолго, надеюсь. А пока... Пока пойдём пускать петарды? Липси и Гленда совсем заждались нас. Они, наверное, уже замёрзли -- на улице довольно холодно.
   Ллойд (вспомнив): Петарды! Хозяин хотел отнять их у меня. Но я не отдал!
   Беатрис: Молодец, мой хороший. Я горжусь тобой.
   Ллойд (оживляясь): Правда?
   Беатрис: Ну конечно правда, глупый!
   Ллойд (поднимаясь): Идём! Скорей! Это будет залп в твою честь. В честь Беатрис -- моей любимой и самой прекрасной женщины на свете!
  
   Они выходят. Ллойд -- беспечно и безудержно весел, возбуждён. Беатрис -- задумчиво-грустна.
   Когда они исчезают за дверью, открывается другая дверь и в гостиную входит Деллахи. Обведя комнату мрачным отсутствующим взглядом, хромает к кушетке, садится.
  
   Деллахи: Д-дэ-э-джайя... Г-где она?
  
   За окном трещат петарды. При первом же хлопке Деллахи вдруг падает на пол, прикрывая голову руками. В этом положении его и застаёт вошедший Маклахен.
  
   Маклахен: Чёртовы придурки! Они всё таки взялись за эту забаву! Надо, надо было отобрать у дурачка хлопушки... (замечает лежащего Деллахи) Эй, а ты чего это тут валяешься?
   Деллахи (поднимаясь): М-мэ-э-мышь.
   Маклахен (насмешливо): Какая ещё ммэмышь?
   Деллахи: П-пэ-э-пробежала.
   Маклахен (критически оглядывая его): У-у-у... ну-ну...
   Деллахи: Н-надо п-пэ-э-плыть на большую з-землю.
   Маклахен: На кой чёрт?
   Деллахи: П-продукты. П-пойдёшь со мной?
   Маклахен: Я что, дурак совсем? Какие там продукты? После бомбёжки. Нет уж, я и здесь подохну ничуть не хуже. Или даже лучше. А ты -- иди, если хочешь. Проса совсем мало осталось, и картошки почти нет, так что один рот со счетов долой будет очень здорово.
   Деллахи: У т-тебя м-мэ-э-моторка, я в-видел. А б-бэ-э-бензин?
   Маклахен: Ради такого дела -- найдётся.
   Деллахи (кивает): П-пойдём.
  
   Они направляются к двери. Навстречу им шумной группой вваливается четвёрка с улицы. Они весело смеются, обсуждая минувшее развлечение.
  
   Гленда: Деллахи! Ну где же вы были? Пропустили такое зрелище!
   Маклахен (насмешливо): Он тут мышей ловил.
   Гленда (опасливо): Мышей? Какой ужас!
   Липси: Куда это вы, Деллахи?
   Деллахи: К-кое что п-пэ-э-проверим.
   Маклахен (к Липси): Твоё какое дело?
  
   Деллахи и хозяин выходят.
  
   Липси: Не нравится мне это. Что они задумали?
   Беатрис: Что может задумать Деллахи?
   Ллойд: Я давно подозревал, что у них с хозяином отношения совсем не такие, как нам представляется. Или какими они желают их представить.
   Гленда: Ллойд! Не говорите чепухи! Что за дурацкие намёки!
   Липси: Ну-у... Я не удивлюсь, если Маклахен и Деллахи сумеют о чём-нибудь договориться. В чём-то их характеры поразительно близки.
   Гленда: Липси! Что вы такое говорите!
   Беатрис: Деллахи, может быть, немного странноват, но я уверена, что он хороший человек и не способен ни на какую подлость.
  
   Беседуя, они проходят в гостиную, рассаживаются. Беатрис и Ллойд занимают своё излюбленное место на кушетке.
  
   Гленда (останавливаясь у стола, берётся за лицо, потом смотрит на руку): Ой! Кровь...
   Беатрис: Кровь?
   Липси: Какая кровь?
   Гленда: Моя... У меня из носа пошла кровь...
   Беатрис: Вы ударились?
   Ллойд: Это от волнения. Вы переволновались, Гленда. Вы так кричали от восторга, что немудрено пойти крови.
   Гленда: Кошмар какой!.. Мне сейчас станет дурно! Из носа так и льётся!
   Беатрис: Вам надо прилечь. У вас есть платок? Давайте-ка на кушетку. Липси, помогите ей. Ллойд!
  
   Липси поднимается со стула, бросается к Гленде, но не дойдя до неё двух шагов, вдруг падает.
  
   Гленда: Ой!
   Беатрис: Липси! Что это вы? Не ушиблись?
  
   Липси лежит, не шевелясь, и не отвечает. Ллойд подходит и приседает над ним. Гленда, зажимая пальцами нос идёт к кушетке и ложится. Беатрис опускается рядом с Ллойдом над телом Липси.
  
   Беатрис (похлопывая лежащего по щекам): Липси, эй, Липси!
   Ллойд: Он не умер?
   Гленда: Какой ужас!
   Беатрис: Кажется, он потерял сознание.
   Липси (приходя в себя, слабым голосом): Что это? Что это было? У меня вдруг ужасно закружилась голова.
   Беатрис: Кажется, у вас был голодный обморок.
   Липси (неуверенно поднимаясь): Голодный? Обморок? У меня ещё никогда не было обморока.
   Ллойд: Всё когда-нибудь бывает в первый раз.
   Беатрис: Не стоило нам выходить из подвала.
   Гленда: Вы думаете...
   Липси: За сутки с нами ничего не могло случиться, даже если всё здесь... отравлено.
   Ллойд: Может быть, нам вернуться в подвал?
   Гленда: Надеюсь, это действительно был голодный обморок. Всего лишь голодный обморок.
   Беатрис: Вам надо отдохнуть, Гленда. Если хотите, мы с Ллойдом проводим вас в комнату.
   Гленда (улыбнувшись): Да, спасибо.
   Липси: Я, пожалуй, тоже пойду к себе. Что-то у меня глаза слипаются.
  
   Все уходят. Ллойд и Беатрис ведут под руки Гленду, которая идёт задрав голову. За ними мрачно шествует Липси.
   Когда они удаляются, с улицы появляется Маклахен.
  
   Маклахен (нервно ходит по холлу): Та-ак... Та-ак... Ну что ж... Значит, говоришь, на большую землю?.. Ну, плыви, плыви. Эх, хотел же я его веслом, по-тихому. Надо было. Положил бы в лодку, оттолкнул от берега и -- взятки гладки. Чёрт! Надо было, надо было. Но у него оружие. И рука постоянно возле кармана. Опасается, ублюдок. Не доверяет. Сам виноват, Пирс, -- надо было с ним полегче. Ну, ничего, ничего.
  
   Маклахен подходит к радио, включает. Но кроме шипения и шорохов аппарат не издаёт ни звука.
  
   Маклахен: Проклятье! Сдох, что ли, чёртов ублюдок Кевин. Знал бы старина Джонс, какой придурок у него вырастет... "Дредноут"!.. Вот тебе и "дредноут" пришёл! Всем нам -- дредноут скоро... Эх, надо было гада хромого веслом!.. Ничего, ничего... А Моуи вам не досталась! Облизнулись вы, глисты прожорливые! Вот так-то!..
  
   Занавес.
  

Сцена двенадцатая

Маклахен и Ллойд, Беатрис, Гленда.

  
   После открытия занавеса в гостиную, из помещений, входит Ллойд. Он тихонько прикрывает за собой дверь, берёт табурет и уходит в самый дальний и тёмный угол.
  
   Ллойд: Я не могу больше! Не могу больше выносить этого. Третий день, третий день одно и то же. Скорей бы уже она... Ой, нет! Что это я... Нельзя так говорить. Гленда хорошая. Хорошая девушка, весёлая такая. Нет, не надо ей умирать, пусть живёт. Но я не могу больше выносить. Мне так жалко её! Беатрис всё время ходит грустная и совсем не разговаривает со мной. Ни о любви, ни о нашем будущем. Только "Ллойд, принеси", "Ллойд, подай, пожалуйста", "Ллойд, помоги"... Она такая серьёзная стала, что... что мне неуютно с ней. Даже... даже страшно, да. И всё время хочется есть. И радио не работает. И все ходят такие мрачные, не хотят разговаривать, не хотят играть ни в домино, ни в вист. Молчат и молчат, или говорят только о том, как всё плохо. А что плохого-то? Совсем не так уж всё и плохо, как они говорят. Единственно, что есть очень хочется постоянно. И зубы болят иногда. Не сильно. Это плохо, конечно, но это потому, наверное, что не хватает витаминов из-за недоедания. И голова болит. Ну и что... В конце концов, нам повезло гораздо больше, чем тысяче людей, оставшихся на материке. Мы живы. И не умрём, если... Нет, мы не умрём! Всё будет хорошо, сказала Беатрис. Всё будет хорошо. Только Гленду жалко. Надеюсь, она тоже не умрёт.
  
   С улицы входит Маклахен. Он окидывает взглядом гостиную и замечает в углу Ллойда, но в полумраке не может рассмотреть его. В руках Маклахена какой-то объёмистый свёрток.
  
   Маклахен: Эй, кто там?
   Ллойд (испуганно): Это я, мистер Маклахен. Я, Ллойд. Я сейчас уйду.
   Маклахен: А-а... Ты-то мне и нужен. Иди-ка сюда, малой.
   Ллойд: За... зачем?
   Маклахен: Иди сюда, я сказал, чёртов сопляк!
  
   Ллойд опасливо приближается. По лицу его видно, что он готов заплакать или убежать.
  
   Маклахен (понижая голос, беря Ллойда за руку и отводя к входной двери): Ты вот что... Я тебя как раз и собирался искать. Это хорошо, что ты один тут, хорошо. Ты не бойся, я тебе ничего не сделаю. Мне тебе сказать только надо кое-что. Что-то очень важное.
   Ллойд: Важное... Только не говорите мне, что Гленда умерла!
   Маклахен: Какая Гленда?.. Да какая к чёрту Гленда, какое мне дело до этой девчонки!
   Ллойд: Гленда хорошая девушка. Весёлая.
   Маклахен: Да чёрт с ней! Ты слушай меня! Меня слушай... (суёт свёрток Ллойду за пазуху) Тут вот... тут это... тут у меня... деньги. Много денег. Тебе. Всё твоё, понял?.. Только этим не говори и не показывай! Отберут. Умом-то ты слаб, отберут же. Понял, сынок? Не показывай никому!
   Ллойд (испуганно): Д-да. Да. А-а... а зачем? Зачем мне ваши деньги?
   Маклахен: Зачем деньги?.. Ну ты совсем... Война-то вдруг может и кончиться. Когда-нибудь всё равно кончится. А ты, чай, не лорд, а?
   Ллойд: Мне не нужны ваши деньги.
   Маклахен: Не нужны... Мои деньги? Ты это, вроде как, презираешь меня, что ли, сукин ты сын?!
   Ллойд (сутулясь) Нет! Не презираю. Только не кричите на меня.
   Маклахен (смягчаясь) Ладно... Ладно, это... не буду кричать. Только ты не дури и всё. И не буду. Ты, сынок, не чуди, говорю тебе. Война-то, она, глядишь, кончится. Жив если будешь, так деньги тебе очень даже пригодятся. Только не говори никому, слышишь! Этого тебе и на лечение хватит у этого твоего профессора, как его... Ну и жениться если надумаешь. Только на стерве какой не женись, слышишь! Держись этой девки, как её, Беатрис этой. Она баба правильная, она тебя не бросит... Хотя... хотя чёрт их, баб, разберёт. Сегодня так, а завтра -- уже этак... Может, это война на неё действует, или блажь какая бабья... Кто их знает. Поэтому даже ей не верь до конца. И про деньги не говори. Понял?
   Ллойд (неуверенно кивает): Да. Но Беатрис - она не такая, она меня...
   Маклахен (перебивает): Глуп ты! Безумен. Не понимаешь ничего ни в жизни, ни в этих чёртовых созданиях. Надует тебе в уши, приголубит, пожалеет -- ты и раскиснешь... Не верь никому! И про деньги - молчок, понял?
   Ллойд: Да. Но Беатрис -- она... Хотя, последнее время она то и дело одёргивает меня. Возможно, она действительно...
   Маклахен (не слушая): Да чёрт с ней, с бабой с этой! Речь не о ней. Ты про деньги только молчи. И спрячь получше. Когда всё кончится и придёт паром, они тебе понадобятся. Мне-то они... не нужны уже. Моя жизнь кончилась. А детей не было ни разу. Меган-то моя бесплодна была. По проклятью... Кому всё это? Кому жизнь моя? Отель? Деньги кому?.. Отель я тоже на тебя списал. Завещание написал на тебя. Детей-то у меня нет. Понял? Отель -- твой. Только им не говори ничего. Никому. Даже девке этой не говори!
   Ллойд: Я понял, да.
   Маклахен: Одна копия у тебя здесь, в свёртке, вместе с деньгами. С ней к нотариусу и пойдёшь. Не потеряй! Если потеряешь, есть ещё одна, у меня в комнате, в бюро лежит. Нотариус всё сделает, оформит отель на тебя. Вот... Так, что ещё... Только про деньги молчи, заклинаю тебя! Обманут же. Убить могут. Этот, хромой, - ему человека убить, что вошь раздавить.
   Ллойд: Деллахи - он хороший.
   Маклахен: Что ты мелешь, дурак!.. Ладно, это... не бойся, не бойся меня. Хромого бойся. Говорю тебе, ему убить - раз плюнуть.
   Ллойд: Вы не правы. Беатрис говорит, что Делла...
   Маклахен: Заткнись, щенок, и слушай, что я тебе говорю! Деллахи твой -- убийца. Маньяк он. Я по радио слыхал. Его приметы один в один передали -- рыжий, хромой... (плачущим голосом) Прошу тебя, сынок, будь осторожен! Ты выжить должен, выжить твоя задача! Выживешь, вылечишься и будешь жить припеваючи. Отель поднимешь. Только держи цены, цены держи! После войны-разрухи цены на жильё будут бешеные, так ты лови момент, понимаешь? Ох, не знаю, сможешь ли... Безумный ведь ты - умом-то чисто дитя... Управляющего найдёшь себе хорошего. Понял? Честного человека ищи, с рекомендациями... Ох, не знаю даже... Сам бы за тебя жизнь прожил, но не судьба мне...
   Ллойд: А что вы... К чему это всё?
   Маклахен: Тише, тише. Ты вот ещё что... Там, у меня в комнате, под кроватью найдёшь сундук. Небольшой такой сундук. Там есть консервы. Тушёнка. Рыба всякая. Восемь банок там. Или девять. Масла жестянка. Концентраты. Ты ешь, сынок. Только потихоньку ешь, чтобы эти не видели. Консервы-то они - надёжные: в них никакая радиация не влезет.
   Ллойд: Вы ошиб...
   Маклахен (не слушая): Только не съедай всё сразу. Война-то ещё чёрт знает сколько времени может протянуться. Когда если уж совсем невмоготу будет, тогда съедай баночку. Лучше бы тебе и бабу свою не кормить, но тут уж - тебе решать... Не ошибись только. Ни одна баба не стоит банки тушёнки, когда жизнь на кону... Эти-то все рано или поздно передохнут с голоду, если война затянется. А ты должен выжить, сынок. Ты понял? Выжить!
   Ллойд: Да, да, я понял. Я всё понял.
   Маклахен (долгим взглядом посмотрев ему в глаза): Ох, горе ты моё!.. Боюсь я за тебя, боюсь, что обойдут тебя... Но тут уж я ничего сделать не могу... Помогай тебе бог!.. Про деньги только молчи, заклинаю!
   Ллойд: Я... Я понял, да. Я буду молчать. И есть мало.
   Маклахен: Ох, горе моё!.. Не знаю даже. Ты один тут на человека похож, остальные -- вши.
   Ллойд: Беатрис -- не вошь! И Гленда. И Делл...
   Маклахен: Заткнись!.. (спохватившись) Не бойся, не бойся, сынок. Ты только сделай, как я говорю. Очень тебя прошу.
  
   Вбегает Беатрис.
  
   Беатрис: Слава богу, милый! (замечает Маклахена рядом с Ллойдом, останавливается) Маклахен! Вы опять..?
   Ллойд: Нет, он -- снова.
   Беатрис: Прекрати, милый! Стань уже, наконец, взрослым человеком.
   Маклахен (Ллойду, многозначительно): Вот видишь... Не забудь, не забудь, что я тебе сказал!
  
   Бросив на Беатрис недовольный взгляд, он уходит в помещения.
  
   Беатрис: Какой он всё же..! Ужасный человек.
   Ллойд: Может быть, он лучше, чем кажется. Ты не думала об этом?
   Беатрис: Хотелось бы верить... Милый, Гленде стало лучше. В какую-то минуту я очень испугалась за неё. Но сейчас ей лучше.
   Ллойд: Я рад.
   Беатрис: А что Маклахену опять нужно было? Он не кричал на тебя?
   Ллойд: Кричал. Но я тоже не стал молчать. Я сказал ему кое-что. Ты же видела, как он сразу присмирел.
   Беатрис (недоверчиво): Правда?.. А что он просил тебя не забыть?
   Ллойд: Что просил?.. Он... Он угрожал мне.
   Беатрис: Мерзавец! Я же говорю, что это ужасный человек.
   Ллойд: Да, кто бы спорил. Иногда он просто ужасен.
  
   Он подходит к радио, включает. Радио не издаёт ни звука, кроме шипения.
  
   Ллойд: Что-то с радио... Сломалось, может быть.
   Беатрис: Я думаю, разрушена радиостанция.
   Ллойд: Что ж, пойду к себе.
   Беатрис: Ты не поцелуешь меня?
   Ллойд (осторожно ощупывая свёрток на груди): Да.
   Беатрис: Да?
   Ллойд (подходит к ней): Конечно поцелую. Властно и жадно, да?
   Беатрис (улыбнувшись): Да.
  
   Они целуются. Оторвавшись от Беатрис, Ллойд снова ощупывает свёрток.
  
   Беатрис: У тебя что-то болит, милый?
   Ллойд: Нет, с чего ты взяла?
   Беатрис: Ты всё время трогаешь грудь.
   Ллойд: Просто... Просто сердце так колотится от счастья... Я люблю тебя.
   Беатрис: И я очень люблю тебя, милый!
   Ллойд: Тогда я пошёл?
   Беатрис (улыбаясь): Ну, если тебе скучно со мной...
   Ллойд (кажется, досадливо): Да нет же! Мне совсем не скучно с тобой, Беатрис. Просто... просто я хочу прилечь. Чувствую слабость во всём теле.
   Беатрис (встревоженно): Слабость?.. Это от недоедания, мой хороший. Конечно иди, иди приляг. Я постараюсь сегодня приготовить немного побольше проса.
   Ллойд: Замечательно! Тогда я пошёл?
   Беатрис: Люблю тебя.
   Ллойд: И я тебя. (в сторону) Нет, хозяин, наверное, ошибается. Беатрис хорошая. И она на самом деле любит меня, я же вижу.
  
   Уходит.
  
   Беатрис: Бедный мальчик! Мой бедный Ллойд...
  
   Она, поправляя причёску, устало проходит к кушетке, садится.
  
   Беатрис: Мой бог! Опять целая прядь волос! (со слезами в голосе) У меня выпадают волосы! Кошмар! Мне страшно... И я устала. О, господи, как же я устала! Эти три дня возле Гленды -- это какой-то ужас!.. Бедная девочка... У неё что-то серьёзное, очевидно. А это улучшение... оно, похоже, временное, как бывает перед... Ох, нет! Не надо таких мыслей... (печально глядит на пучок волос в руке) Мамочка, но я же так совсем облысею!
  
   Входит Гленда. Она пошатывается, видно как она слаба и бледна.
  
   Беатрис: Гленда! Зачем вы поднялись? (встаёт, помогает Гленде дойти до кушетки и полулечь на ней).
   Гленда: О, господи... Как я устала. И сделала-то несколько шагов.
   Беатрис: Вам не следовало вставать. Что же вы делаете с собой, Гленда!
   Гленда: Ничего, ничего. Просто в комнате так... так одиноко и уныло.
   Беатрис: Если не думаете о себе, подумайте о ребёнке!
   Гленда (улыбнувшись, кладя руку на живот): Ах, Беатрис, я только о нём и думаю!
   Беатрис (тоже улыбаясь): Вы будете замечательной мамочкой.
   Гленда: Надеюсь. Надеюсь, что я ей буду.
   Беатрис: Будете, будете.
   Гленда (воодушевлённо): А давайте устроим вам свадьбу?
   Беатрис: Что?
   Гленда: Ну да, а почему нет. Ведь вы же любите друг друга. Ллойд от вас без ума... Ой, простите...
   Беатрис (горько усмехнувшись): Ну что вы, Гленда... Какая странная идея!
   Гленда: И нисколько не странная. Я буду подружкой невесты. Липси -- другом жениха. Деллахи -- священником. Он справится, я уверена.
   Беатрис: Ой, да что ж вы такое выдумали, Гленда! Как вам такое в голову могло прийти!
   Гленда: Но ведь правда, почему нет. Маклахен будет свидетелем и сделает в своей книге запись. Чтобы всё по закону.
   Беатрис (смеётся): Гленда, Гленда... ой, не могу... Какая вы смешная!
   Гленда: И не думайте отнекиваться! Всё решено. Завтра же сыграем свадьбу. У вас есть белое платье? На худой конец сойдёт и какое-нибудь вечернее. Если у Ллойда не найдётся подходящего костюма, возьмём у Деллахи. Они примерно одной комплекции.
   Беатрис: Гленда...
   Гленда (не слушая): Стол, конечно, будет не очень богат, но ведь главное в свадьбе не стол, правда? Интересно, вино у хозяина найдётся? Наверняка должно быть.
  
   Возвращается Ллойд.
  
   Беатрис: Милый? Ты же хотел прилечь.
   Ллойд: Я передумал. Скучно там одному. Без тебя.
   Гленда: Во-от. Вот и повеселимся.
   Ллойд: Повеселимся? Как?
   Беатрис (с улыбкой): Пустяки, милый. Гленда, она... она решила устроить нам свадьбу.
   Гленда: Да, да! Ллойд, немедленно делайте Беатрис предложение! Сейчас же!
   Ллойд: Свадьбу?! Свадьбу...
   Гленда: Уж не испугались ли вы, Ллойд?! А ну-ка сейчас же падайте на колени и просите Беатрис стать вашей женой!
   Беатрис: Гленда, перестаньте!
   Ллойд: Гленда, вы это серьёзно?
   Гленда: А разве женитьба не входит в ваши планы?
   Ллойд: Да.
   Гленда: Да?
   Беатрис: Нет?
   Ллойд: Входит. Конечно входит.
   Гленда: Так давайте же, не теряйте времени! Куйте железо, пока горячо!
  
   Ллойд подходит к сидящей возле Гленды Беатрис и опускается на колени.
  
   Ллойд: Беатрис! Милая Беатрис, я люблю тебя. Будь моей женой!
   Гленда (радостно хлопает в ладоши): Здорово, здорово! Свадьба, свадба, свадьба!
  

Сцена тринадцатая

Те же и Липси. Потом Деллахи.

  
   Стремительно входит Липси. Он возбуждён, растерян и, кажется, даже испуган.
  
   Гленда: Липси! Поздравьте Беатрис и...
   Липси: Маклахен повесился!
   Все разом: Что?! Как?! Повесился?!
   Липси: Маклахен повесился. У себя в комнате. На простыне. Вот... вот записка была на столе.
   Беатрис: Что там?
   Гленда: Какой ужас!
   Ллойд: Липси, поздравьте меня, я женюсь!
   Липси (читает записку): Живите как знаете, вам недолго осталось. Аминь.
   Ллойд: Аминь! Липси, я только что сделал предложение...
   Липси (не слушая): Его Деллахи нашёл. Заходит к нему, а там... он... вот.
   Ллойд: Да он же его и повесил. Деллахи. Я давно говорил, что...
   Гленда (перебивает): Перестаньте, Ллойд! Какой вы, право, бываете несносный тип!.. Ой... Простите, Беатрис.
   Беатрис (пожимая плечом): Ну-у...
   Гленда: Хозяин из-за жены повесился, я знаю. Он ведь любил её. Очень любил. Только это такой человек был... из тех, что никогда и ни за что не покажут свои истинные чувства.
   Липси: Милая, милая Гленда! Какое же вы ещё дитя!
   Гленда (тяжело закашливаясь, с одышкой): Я знаю... И она... без него не... не могла жить.
   Липси (улыбаясь): Любовь спасёт мир!
   Гленда (жарко): Да! Да, мистер Липси, и напрасно вы смеётесь! Я... я была лучшего мнения о вас.
  
   Входит Деллахи. Все умолкают, глядя на него. Деллахи хромает к столу, неторопливо выдвигает стул и усаживается.
  
   Деллахи: Я у-унёс его в с-с-арай. Потом н-надо будет п-пэ-э-похорон-нить.
   Ллойд (испуганно, капризно): Я не буду читать по нему молитву! По самоубийцам не положено.
   Беатрис: Успокойся, милый. Ты не будешь читать молитву.
   Деллахи: Надо резать к-к-кэ-э-корову. Кто мне п-поможет?
   Ллойд: Нет, нет! Ни за что!
   Беатрис (успокаивающе гладя его по голове): Тише, милый, не кричи. Ты что сегодня такой?
   Ллойд: Я не буду резать! Нет!
   Беатрис: Нет, нет, мой хороший. Конечно нет. Мистер Липси поможет господину Деллахи.
   Липси (вздрагивая, испуганно глядя на собрание): А?.. Я?.. Но-о...
   Беатрис: Может быть, вы хотите, чтобы мы - женщины - помогали убить корову?
   Липси: Но-о... Я никогда не...
   Деллахи (с неожиданной яростью): Я т-тоже. Только л-людей.
   Гленда: Деллахи! Зачем вы так.
   Деллахи: П-простите, Гленда.
   Липси: Но ведь там будет кровь... Много крови...
   Ллойд (хватаясь за голову): Молчите, Липси! Не говорите так! Я не терплю крови. Не говорите про кровь! Я не могу слушать!
   Беатрис (обнимая его, прижимая его голову к груди): Ш-ш-ш! Тише, мой милый, тише... Давай, я уведу тебя домой. Пойдём?
   Ллойд: Да! Да! Пойдём!
  
   Он встаёт, и Беатрис уводит его. Ллойд идёт ссутулившись, на негнущихся ногах. Гленда не отрывает от пары сочувствующего взгляда.
  
   Липси (тоже проводив ушедших их взглядом): Совсем дитя! Больное дитя... Беатрис что, так нужен ребёнок? Материнский инстинкт? Лично мне этот... этот псих уже начинает действовать на нервы.
   Гленда: Липси?!
   Липси: Простите... Простите, я сегодня... я немного расстроен всем случившимся. Простите.
   Деллахи: Н-у что ж... Л-л-лэ-э... Л-л-лэ-э...
   Липси (подсказывает): Липси.
   Деллахи: Да. П-пойдёмте.
   Липси: Кхм... А у вас есть... э-э... есть чем... Ну-у, чем вы будете убивать корову?
   Деллахи: Д-да. И-идёмте.
   Липси: Да. Да. Идёмте... Нет, подождите! А что я должен буду делать?
   Деллахи: Н-не при д-дэ-э-девушке же.
   Липси (взглянув на Гленду): Да, конечно, вы правы. Ну что ж, идёмте.
  
   Он неохотно следует за Деллахи. На лице его выражение отвращения и страха. Выходят.
  
   Гленда: Боже... Боже! Как мне плохо! Я, наверное, умираю. Но я не хочу умирать! Мне страшно! (поглаживая живот) Тише, тише милый. Не плачь, не надо. Мамочка не даст тебя в обиду. Мамочка не умрёт. Мы будем жить. Обязательно будем жить! (плачет)
  
   Гленда плачет. Через минуту вбегает растерянный Липси.
  
   Липси: Она мертва!
   Гленда (испуганно, наспех утирая слёзы): Кто?!
   Липси: Корова мертва. Она давно мертва. Дней пять уже, не меньше. Или больше. Маклахен её зарезал. Убил. Просто взял и убил. Там такая вонь стоит, в коровнике!
   Гленда: Какой ужас! Просто взял и убил корову?! Просто так?
   Липси: Он не корову убил. Он нас убил.
   Гленда: Бедный Маклахен!
   Липси: Бедные мы! Что вы будете есть, Гленда?
   Гленда: Ну-у... в погребе ещё есть картошка... Есть просо... А потом нас спасут.
  
   Липси безудержно, внадрыв смеётся, закрыв лицо руками. Он смеётся долго. Гленда смотрит на него непонимающе и с осуждением.
  
   Липси (высмеивая последний сарказм и безнадёжность): Гленда... Ох, уморили!.. Гленда... ха-ха!.. честное слово... Какой вы ещё... (с неожиданной злостью) Какая же вы дура!
   Гленда (подскакивая): Мистер Липси!.. Вы что себе позволяете?! Вот уж... Вот уж не ожидала от вас! Хам!
  
   Рассерженно уходит. Видно, что хотя злость и придала девушке сил, но каждый шаг даётся ей с огромным трудом.
   Липси садится - практически падает - за стол. Он ещё посмеивается раз от разу. Потом начинает плакать. Плач переходит в рыдания.
   Занавес.
  
  

Сцена четырнадцатая

Все

  
   Все оставшиеся в живых собрались в гостиной, расселись за столом, на котором стоят керосинка, чайник, чашки с чаем. Только Гленда полулежит на кушетке, устало прикрыв глаза, положив руку на живот.
  
   Деллахи: Я п-приготовил л-лэ-э-лодку.
   Липси: Лодку?
   Деллахи: Поплыву на м-мэ-э-материк.
   Гленда: Вы бросаете нас?
   Деллахи: Н-нет. Н-нам нужна п-помощь. Е-еда.
   Липси: Вода отравлена. Воздух отравлен. Радиация. Вы погибнете, Деллахи.
   Деллахи: Б-без еды мы т-тэ-э-тоже п-погибнем. М-мне нужны в-все деньги, к-которые у вас есть. Ц-це-це-ены там с-сейчас бешеные.
   Беатрис: Это безумие, Деллахи.
   Липси (с сомнением): Все деньги?..
   Гленда: Липси, что вы имеете в виду?
   Липси: Да ничего. Я просто... просто спросил.
   Деллахи: Вэ-э-все. Не д-ду-у-думаю, что здесь они вам ещё п-понадобятся. Х-хозяина у этого о-отеля больше н-нет.
   Ллойд: Есть.
   Деллахи: Ч-что -- есть?
   Ллойд (доставая из кармана лист бумаги): Хозяин есть. Я.
   Беатрис: Ты о чём, милый?
   Ллойд (разворачивает лист, кладёт его в центр стола): Вот. Этот отель теперь -- мой. Хозяин здесь -- я.
   Липси: Что за бред? Ллойд, ну вы уж совсем...
   Беатрис (берёт бумагу, читает): Завещание?
   Ллойд: Завещание. Хозяин оставил отель и все свои средства мне.
   Деллахи (к Беатрис): Б-беатрис?
   Беатрис (кивнув): Одну секунду. (дочитывает) Да. Всё правда.
   Деллахи: Н-ну что ж... Осталось у-узнать, где он п-прятал деньги. Я у него нич-чего не нашёл.
   Липси (брезгливо): Вы что, обыскивали его комнату?
   Деллахи (усмехнувшись): Я н-не б-бэ-э-брезглив.
   Ллойд: Деньги у меня.
   Беатрис: У тебя?!
   Ллойд: Да. Он отдал их мне. Все.
   Гленда: Как это всё странно (тяжело кашляет). Я думала о Маклахене хуже.
   Беатрис: Вы могли думать о нём сколь угодно плохо, Гленда, и всё равно это было бы мало.
   Липси: О мёртвых или хорошо, или ничего.
   Беатрис: Нет уж, извините. Об этом человеке я не могу сказать ничего хорошего. Пусть он горит в аду.
   Гленда (вздрагивая и поведя плечами, как в ознобе): Беатрис... Всё же это как-то...
   Деллахи: М-мы ушли от т-те-те-емы. Деньги. Ллойд, где они?
   Ллойд: У меня. Но-о... Но я не думаю, что...
   Беатрис (внимательно глядя на Ллойда): Милый? Что ты хочешь сказать?
   Ллойд: Я хочу сказать, что... В общем, мне не кажется необходимостью использовать... кхм... Я не дам деньги.
   Беатрис: Ты не дашь де..?!
   Липси: Вот так дела!
   Гленда: Ллойд?
   Деллахи: Н-не понял.
   Ллойд: А что вы так все на меня смотрите? Беатрис... Дорогая, скажи им, что это наши деньги.
   Беатрис: Милый? Ты... Ты что сейчас говоришь?
   Липси: Совсем свихнулся!
   Гленда: Липси! Вы становитесь злым и жестоким! Вы таким не были.
   Липси: Мы все были другими.
   Деллахи: Я ч-чего-то не понимаю? Ллойд?
   Ллойд: Ну что, что?! Хозяин завещал мне свой бизнес. Он предупреждал меня, что вы попытаетесь обмануть, выманить у меня эти деньги. Беатрис!.. Зачем, зачем я про них сказал?!
   Беатрис: Ллойд... Я не узнаю тебя.
   Ллойд: Ты не понимаешь, милая. Там много, очень много денег. Несколько тысяч фунтов. Как я могу отдать их этому... как я могу отдать их совершенно незнакомому человеку? Ясно же, что он не вернётся. Ни он, ни деньги.
  
   Над столом повисает тяжёлое молчание.
  
   Беатрис: Ллойд. Если ты... если ты не отдашь деньги Деллахи...
   Ллойд: Что? Что тогда? Ты перестанешь меня любить, да? Хозяин говорил, предупреждал, что...
   Беатрис (не слушая): Тогда мы просто умрём с голоду. Ты, Липси, я, ребёнок Гленды... Ты этого хочешь?
   Ллойд (плаксиво скривившись): Ты пугаешь меня. Ты специально пугаешь меня, чтобы я отдал деньги. Но я не отдам их!
   Беатрис (резко поднимаясь): Ллойд! Я не думала... не думала, что на самом деле ты вот такой!
   Ллойд: Какой? Это мой отель. Это мои деньги.
   Беатрис: Деллахи, я поплыву с вами.
   Деллахи (качая головой): Л-лучше я у-убью его.
   Ллойд: Что?! Кого? Меня?! Хозяин предупреждал, что вам, Деллахи, убить человека -- что вошь раздавить. Но я... я...
   Беатрис: Ты мне противен, Ллойд!
   Липси: И мне.
   Гленда: Ну зачем вы так на него!.. Не давите. Он же... бедный Ллойд!
   Ллойд: Я не бедный. Теперь я не бедный.
   Беатрис: Бог мой! И с этим человеком я...
   Ллойд: Бог -- общий, уверяю тебя, милая.
   Беатрис: Я вам не "милая", сэр! И перестаньте долдонить одни и те же идиотские шуточки. Не смешно! Давно уже не смешно!
   Ллойд (неуверенно): Мы что, ссоримся?
   Беатрис: Да! Ссоримся, если хочешь! Ты мне противен, Ллойд!
   Ллойд: Милая... Пожалуйста, не кричи на меня... Прошу...
   Беатрис: Ты мне противен, противен! Если бы я раньше знала, какой ты... какой ты...
   Ллойд (закрывая лицо руками, срываясь на рыдания): Беатрис! Нет! Пожалуйста, нет! Я не могу! Боже, боже, как у меня болит голова! Голова! Она сейчас лопнет! Беатрис!
  
   Беатрис, замерев, испуганно глядит на Ллойда несколько секунд, потом садится на место, обнимает его за плечи, гладит по голове.
  
   Беатрис: Тише, тише, мой хороший... Голова болит, да? Прости, прости меня... Ну, тише, тише, мой мальчик, сейчас всё пройдёт...
   Гленда: У меня не много денег, Деллахи, увы. Но хоть сколько-то. Сейчас я схожу за ними.
  
   Деллахи улыбается, кивает. Гленда поднимается и уходит в помещения.
  
   Липси: Я поплыву с вами, Деллахи.
  
   Деллахи (кивнув): Я рад, Л-липси. Ч-честно г-гэ-э-говоря очень н-не хотелось одному.
   Липси: Понимаю. (грустно улыбнувшись) Не думаю, что мы доберёмся до большого берега, но... но и здесь сидеть и ждать смерти -- ничуть не лучше.
   Деллахи: Вы п-пэ-э-равы.
   Ллойд (понемногу успокаиваясь): Я дам, дам денег. Не все, но...
   Беатрис (берёт его лицо в свои руки, заглядывает в глаза): Ллойд! Ты же не такой! Ты же совсем не такой, мой мальчик.
   Ллойд: Но-о... Но должно же что-то остаться нам. На первое время. Когда война кончится, мы...
   Беатрис: Милый, ты отдашь им деньги. Все. Хорошо?
   Ллойд (в сомнениях): Хорошо... Хорошо, пусть так... Если ты с ними заодно, значит... значит так тому и быть. Хозяин предуп...
   Беатрис: Ллойд!
   Ллойд: Нет! Нет, конечно. Я знаю: ты любишь меня. Ты не предашь. Ведь не предашь?
   Беатрис (с горечью и слезами в глазах): Бедный, бедный! Как он тебя!..
   Гленда (к Деллахи): Хотела бы я тоже с вами. Но ведь вы меня не возьмёте, я знаю. Толку от меня не будет никакого, понимаю, да.
   Деллахи: М-мы в-вэ-э-вернёмся, Гленда. О-обещаю.
   Гленда (часто-часто кивая): Да, да, да, я вам верю, Деллахи. Мы будем ждать вас. Мы очень будем вас ждать. Приводите помощь поскорее.
   Занавес.
  

Сцена пятнадцатая

Беатрис и Ллойд

  
   Они сидят за столом, играют в карты. На столе керосинка, пустая банка из-под тушёнки, чашки с чаем. Слышно как снаружи завывает ветер. Окно заснежено серым снегом, в него почти ничего не видно. Беатрис одета в пальто. На голове её -- косынка, скрывающая поредевшие волосы. На Ллойде два пиджака.
  
   Беатрис: Тушёнки осталось две банки.
   Ллойд: А концентраты?
   Беатрис: Вода ведь тоже на исходе. В чём их варить?
   Ллойд: Ну ничего, ничего. Со дня на день вернутся Деллахи и Липси. Они привезут еды. Много еды и воды.
   Беатрис (вздохнув): Да, милый, конечно... Как холодно, просто ужас.
   Ллойд: Разжечь бы камин.
   Беатрис: Надо обойти ещё северную оконечность острова. Наверняка останки деревни как раз там. Тогда у нас будут дрова.
   Ллойд: Не хочу. Этот противный, этот ледяной и вонючий туман... Там просто нечем дышать.
   Беатрис: Ты посидишь дома, а я схожу. У тебя вчера был ужасный кашель, не стоит тебе лишний раз выходить на улицу.
   Ллойд: Да, милая. Ты у меня такая молодец!
   Беатрис: Вообще нам лучше бы переселиться в подвал. В доме уже не многим лучше, чем на улице.
   Ллойд: В подвале очень уныло. И сыро. А тебе вредна сырость.
   Беатрис: Лучше уж потерпеть сырость, чем... Впрочем, теперь уже...
   Ллойд: Что -- теперь уже?
   Беатрис: Милый, Деллахи и Липси нет уже неделю.
   Ллойд: Неделю? Неужели прошла целая неделя? Время летит совершенно незаметно. Это потому что ты со мной, и я счастлив. А ты? Тебе хорошо со мной?
   Беатрис: Да, мой мальчик. Я счастлива, что у меня есть ты.
   Ллойд: Я опять выиграл!
   Беатрис: Да. Ты здорово играешь в джин... Бедная Гленда! Она была такая весёлая, озорная...
   Ллойд: Как вы, женщины, любите грустные воспоминания! Любите терзаться и плакать.
   Беатрис: Воспоминания? Но, дорогой, она умерла всего четыре дня назад!
   Ллойд: Ну да, кажется, четыре. Но ведь её не вернёшь. Какой же смысл каждый вечер плакать?!
   Беатрис: Она умерла не одна. Вот что самое ужасное.
   Ллойд: Да? А кто ещё умер?
   Беатрис: Ллойд... ты... У неё же был ребёнок!
   Ллойд: А-а, да, правда... Я забыл.
   Беатрис (со вздохом): Хотела бы я так быстро забывать...
   Ллойд (шутливо): Но тебе нельзя этого. Кто-то же должен помнить всё за нас двоих.
   Беатрис (слабо улыбнувшись): Да.
   Ллойд: Ты у меня такая красавица! Сыграем ещё?
   Беатрис: Красавица... У меня лезут волосы... Ужас!
   Ллойд: Куда они у тебя лезут, любимая?
   Беатрис (печально смотрит на него): Милый, ты будешь скучать по мне?
   Ллойд: Ты уезжаешь?
   Беатрис (со вздохом): Ребёнок. Ты безнадёжный ребёнок.
   Ллойд: У нас обязательно будет ребёнок. Правда, любимая? Маленькая такая Беатрис. Она будет всё время писаться и кричать. Я буду звать её Младшей. Или Беатрис Вторая, принцесса Каледонии. Или... Я счастлив! Как я счастлив, что ты у меня есть! Так мы будем играть?
   Беатрис (плачет): У меня выпадают волосы. Скоро я стану совсем страшной!
   Ллойд: Не грусти. Для меня ты всегда будешь красавицей, дорогая.
   Беатрис: Даже совсем лысой?
   Ллойд: Ты лучше всех!
   Беатрис: Спасибо, мой мальчик. Ты не знаешь всех, но всё равно спасибо.
   Ллойд: Я и не хочу их знать. Мне достаточно тебя. Мы будем играть?
   Беатрис (гладя его по щеке): Солнышко моё... Да, конечно, мы будем играть. До последнего!
   Ллойд: Что ты имеешь в виду?
   Беатрис: Раздавай... Господи, какой холод!..
   Ллойд (сдавая карты): Ничего, ничего. Мы уедем на Гаваи, где вечное солнце... Хотя, нет! Мы же должны остаться здесь, на острове. Займёмся гостиничным бизнесом. Ведь теперь этот отель - наш.
   Беатрис: Конечно, мы останемся здесь, милый.
   Ллойд: Денег ещё много. Я ведь отдал меньше половины.
   Беатрис: Ты отдал ме... Так ты не все деньги отдал?!
   Ллойд: Нет конечно, я ж не дурак. Я никогда не верил до конца этому Деллахи. Да и Липси... странный какой-то.
   Беатрис: Впрочем, какая теперь уже разница...
   Ллойд: В смысле?
   Беатрис: Ничего, мой хороший, ничего. Давай играть.
   Ллойд: Что-то меня опять в сон потянуло... Я стал таким соней!
   Беатрис: Пойдёшь приляжешь?
   Ллойд: Нет. Я здесь. У тебя на коленях. Можно?
   Беатрис: Конечно, мой мальчик.
  
   Они переходят на кушетку. Ллойд ложится на неё и кладёт голову на колени Беатрис. Она убаюкивает его, гладя по голове, нашёптывая ласковые слова.
  
   Ллойд: Что-то меня мутит.
   Беатрис: Хочешь встать?
   Ллойд: Нет, нет. На твоих коленях так хорошо! Я сейчас усну, и всё пройдёт.
   Беатрис: Я бы сыграла тебе на флейте Гленды. Колыбельную.
   Ллойд: Ты умеешь играть на флейте?
   Беатрис: Нет.
   Ллойд: Тогда зачем говоришь, что сыграла бы?
   Беатрис: Глупый. Спи!
   Ллойд: Но я не понимаю.
   Беатрис: Да будешь ты спать или нет?!
   Ллойд: Да. А что ты будешь делать, пока я сплю?
   Беатрис: Буду сидеть и любоваться на тебя.
   Ллойд: Да? Тогда я наверняка увижу хороший сон.
   Беатрис: Надеюсь.
  
   Ллойд, бормоча какие-то нежности, постепенно засыпает у неё на коленях. Тогда Беатрис тихонько встаёт, снимает пальто и, свернув, подкладывает его под голову спящему.
  
   Беатрис: Спи, мой ангел. Мой милый безумный ангел. А я пойду, поищу дров. Надеюсь, хозяин не солгал, и деревня на острове действительно была. Тогда я её найду. И у нас снова станет тепло. Хотя бы тепло. Хотя бы ненадолго... Спи.
  
   Занавес.
   До следующего открытия занавеса в зале гаснет свет. Слышно только проснувшееся вдруг радио, которое Ллойд так и не выключил. Оно работает с перебоями, то и дело хрипит или пропадает, а голос диктора глух и безжизнен, с тяжёлой одышкой.
  
   Радио:
   ...Радио "Дредноут" и я, Кевин Джонс...
   ... к последним новостям...
   А новостей-то и нет, ребята. Совсем никаких. Помните замечательную пословицу: "Лучшие новости - это отсутствие новостей"? Как раз наш случай...
   (пауза)
   На улице снег... Немного зябко, но зато...
   (пауза)
   ... кто-то из вас ведь наверняка ещё жив. Впрочем, не отчаивайтесь: вам тоже осталось недолго, как и мне...
   На этом, пожалуй, мы и закончим наш последний выпуск.
   Пока, ребята! Радио "Дредноут" желает вам быстрой и лёгкой смерти.
  

Сцена последняя

Беатрис и Ллойд.

   С улицы входят Ллойд и Беатрис. Они гуляли. На её голове всё та же косынка, прикрывающая поредевшие волосы. В руке -- иссохшая, пепельного цвета ромашка, покрытая чёрными пятнами.
   Видно, как они оба ослабли -- едва передвигают ноги. У обоих тяжёлая одышка, они бледны, измождены.
  
   Ллойд: Прекрасный день! Прекрасная погода! Этого ужасного снега сегодня совсем нет, и мир заиграл иными красками, не так ли?
   Беатрис (устало): Да, мой хороший, да.
   Ллойд: Так хорошо, так вольно дышится! Всё же, жизнь на необитаемом острове чудесна! В детстве я очень завидовал Робинзону Крузо. А теперь - не завидую. Ведь Робинзон и мечтать не смел о таком Пятнице, какой есть у меня! (нежно обнимает Беатрис за плечи, целует в щёку. Она благодарно улыбается, но улыбка её слаба и вымучена, видно, что ей очень тяжело.)
  
   Беатрис: Что-то мне плохо, милый. Боже, как мне нехорошо! Я прилягу.
   Ллойд: Приляг, любимая, отдохни. Прогулка была долгой, ты устала.
   Беатрис: Да. Устала.
  
   Беатрис неуверенно добирается до кушетки, ложится. Она тяжело дышит и морщится при каждом движении.
  
   Ллойд: Принести тебе воды?
   Беатрис: Нет, не уходи! Не надо. Останься со мной.
   Ллойд (пожимая плечами): Ладно, милая. Надо бы приготовить поесть. Ты не займёшься этим?
   Беатрис: Конечно, конечно займусь, мой хороший. Вот только полежу немного. Ноги совсем не держат.
   Ллойд: Да, полежи, отдохни. Нам нужно больше бывать на свежем воздухе. Хотя прогулки и выматывают тебя, но они необходимы. Любой врач тебе это скажет... Интересно, как там профессор Локк... Я записан у него на сентябрь... А какой сейчас месяц, Беатрис?
   Беатрис: Думаю, ещё июль. Или уже начало августа...
   Ллойд: Июль теперь -- зимний месяц, ха-ха! Интересно, каков будет сентябрь... Наверное, самая жара теперь будет стоять зимой, да?
   Беатрис: Думаю, жары больше не будет.
   Ллойд: Никогда?
   Беатрис: Ты же сам говорил про ядерную зиму.
   Ллойд: Я говорил?.. Не помню. Но в любом случае, она же будет не вечной.
   Беатрис: Это хорошо. Значит, мы ещё увидим лето.
   Ллойд: Конечно! Обязательно увидим! Есть хочется.
   Беатрис: Бедненький. Потерпи минутку, ладно?
   Ллойд: Да, конечно. Ты не беспокойся ни о чём. Тем более, сырая картошка уже немного приелась...
   Беатрис (совсем слабо): Плохо, что у нас нет огня. Надо поискать ещё по дому. Наверняка где-нибудь завалялся коробок спичек.
   Ллойд: Мы уже перерыли его на десять раз. Ничего.
   Беатрис: Ничего. Но что-то же надо делать.
   Ллойд: Надо поесть.
   Беатрис (слабо кивнув): Да... Я сейчас...
   Ллойд: Какое удивительное море было сегодня, ты заметила? Иссяня-чёрное. И как в нём отражалось северное сияние! А травы и цветы будто укрыты чёрным жемчугом. Очень красиво!
   Беатрис: Да. Красиво. (с содроганием) До ужаса.
   Ллойд: Ну, есть в этой красоте что-то... что-то роковое, да. Но от этого картина не перестаёт быть величественной. Если бы я был художник!..
   Беатрис: К счастью, ты не художник.
   Ллойд: Нет! Жаль, что я не художник. Я бы мог написать твой портрет.
   Беатрис: Не хотела бы я видеть себя. Я давно уже не смотрюсь в зеркало, ты заметил?
   Ллойд: Н-не... не смотришься?.. Ну и ладно. Твоё зеркало -- это я. И я говорю тебе: ты прекрасна, моя возлюбленная!
   Беатрис (едва улыбнувшись): Спасибо, милый.
   Ллойд: Ничего. Ничего, вернутся Деллахи и Липси, привезут еды. Откормим тебя... Мы с тобой давно не танцевали. То-то устроим пляску!
  
   Беатрис кивает. Она уже не в силах говорить. Лежит и вяло рассматривает цветок.
  
   Ллойд: Что? Ты что-то сказала? (он крутит ручку настройки радио, но то не издаёт ни звука) Радио пришло в негодность. Или какие-то неполадки на станции.
  
   Лежащая на кушетке Беатрис вздрагивает и, тихонько охнув, умирает. Её рука безжизненно падает, роняя цветок на пол.
  
   Ллойд (ничего не замечая): С этой дурацкой войной всё пошло наперекосяк. Без радио будет скучно. Но ничего, мы будем играть в домино и в карты, правда? Вот только поставить бы чайку... У нас ведь есть ещё немного воды?.. Будем чаёвничать и ёриться в джин. Очень уютный и длинный получится вечер!.. Ах, чёрт, что это я говорю... Я совсем забыл, что у нас нет огня! Жаль. Ты не приготовишь нам ужин, Беатрис?.. Любимая, ты слышишь? Беатрис!..
  
   Ллойд поворачивается к девушке и с минуту удивлённо смотрит на неё. Потом на цыпочках идёт к ближайшему стулу и осторожно, стараясь не шуметь, садится на него, долго мостится, устраивается подремать.
  
   Ллойд: Уснула... Устала, бедная... Спи, моя хорошая, спи. Пусть и наш ребёнок поспит. Пусть наша Беатрис Вторая поспит. Принцесса Каледонии. Почему Каледонии? Не знаю. Мне просто жутко нравится это название... Вы обе устали сегодня... Две мои Беатрис... Отдыхайте. Поспите часок. Ужин подождёт, ничего страшного. За час я не умру с голоду. Да и мне, пожалуй, вздремнуть не помешает... Эх, уйти бы в спячку... До весны...
  
   Глаза Ллойда закрываются. Он засыпает.
  

(конец)

  
  

08-15.07.13

   0x01 graphic
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"