Солнце сиротливо лыбилось из космической дали. В небе истерично верещал кукурузник, извергая из порванного брюха потоки дерьма. Бородатый коротышка в семейниках и торчащим из задницы пропеллером, крутился в воздухе, отвешивая шипастыми гриндерсами увесистые пинки по звездатым крыльям У-шки, и вдохновенно распевал фальцетом:
"Первым делом мы сломаем самолеты..."
Слава Фаринелли не наступала ему на пятки. Я сильно сомневался, что с девушками дело пошло бы живее, но, выбравшись из оврага на шоссе, благодарно помахал пальцем нежданному спасителю и тормознул подъезжающую машину.
- В Прагу!
Щуплый сутулый мужичонка неопределенного возраста нерешительно кивнул и потянулся рукой вниз под сиденье.
- Полож птичку! - скомандовал я, залезая в автомобиль и вытягивая ноги. Когти продрали каучуковый коврик, дерьмо со штанов и рубахи посыпалось на металлический пол. Из сдобренной щели потянулся вверх верткий лист клопогона. Запахло домом.
Старая неприметная 21-ая волга возмущенно затарахтела, но двинулась вперед по раздолбаной дороге. Пошарив под водительским сиденьем, я вытащил на свет тяжелый армейский кольт с пятью зарубками на рукояти и укоризненно улыбнулся водителю:
- Мнишь себя Богом, Билли?
Он втянул голову в плечи, от чего жирная надпись на футболке "Свободу Юрию Деточкину!" съехала вниз, подол скомкался, открывая худосочную лодыжку, в которую намертво вцепились ржавые зубья капкана.
- Нифига себе пирсинг! - восхищенно выдохнул я, проникаясь искренним уважением к эстету-металлисту и выбросил кольт в окно. Саид подберет.
- А вы не знаете, что там ООН насчет Гондураса решил? - нерешительно поинтересовался водила, шмыгая носом.
- Палача отняли, жандармов отняли... пугают...
- Печально. А застраховаться не желаете? Нет. Тогда машину купите. Хорошая. Свежетянутая.
Свежетянутую грех не взять. Я заткнул под бейсболку упавшие веки, запустил руку в штаны и начал рыться в карманах, полных ржи. Тугие зерна рассыпались по салону и испуганно забились в щели. Бесцеремонность не прошла безнаказанной. Деньгожуйка цапнул за большой палец и обиженно заревел:
- Куда лезешь, гнида? Твое место возле параши!
- Мама такая хорошая. Про паровоз поет, - посетовал я, брезгливо стряхивая с когтей раздавленного нахала.
- Наш паровоз вперед летит...- тут же затянул женский голос из кармана рубашки, но быстро сориентировался и продолжил: - Вечные лета рабу божьему....
Вытащив помятую пачку баксов, я раздосадованно скривился:
- Шлюха! Сколько говорил - не смей с хохлами путаться!
- Какой-такой хохол? Я женщина честная! - возмутилась Деньгожуйка-мать. - Как на духу говорю: от негра сыночка прижила. Вот те крест! - и заголосила: - Прости меня, Васенька, дуру грешную....
- Негры едят людей! - поделился водила. - Люди их национальная пища!
Я бросил ему на колени многострадальную пачку, пообещав шалаве рублевую диету. Чтоб запорами помаялась.
Водила врубил автопилот и начал с интересом изучать понадкусаные купюры, восхищенно качая головой:
- И главное, все по шее, по шее. Вот подлюка!
Лысый мужик на билетах американского казначейства корчился, вылупив маленькие глазенки, и усердно матерился не по-нашенски. Из прокушенной яремной вены текла густая слизь с изрядной примесью хрома.
- Call 911!
- Show must go on, - отрезал шофер, бросил истерзанные баксы в помятый портфель и брезгливо вытер пальцы о футболку. - Аста ла виста, бэби!
- Начальника, секаса хочется, - заканючила в кармане Деньгожуйка.
- Ты как? - спросил я попутчика.
- Пол шестого, - вздохнул он, и я понял, что опаздываю.
Мы прибавили газу. Стало значительно веселее. Горячий асфальт цеплялся за шины и гудел вслед. Экспериментальная рожь отрастила мохнатые лапки и короткими перебежками расширяла ареал обитания. Офигевший автомобиль метался по дороге, норовя повторить подвиг Гастелло. Встречные фуры уворачивались в кюветы.
На окраине Визавице врубился диспетчер:
- Борт полсотни семь, вызывает центр!
- Э-х-п... Алекс Юстасу, - отозвался водила.
- Борт полсотни семь, требую прекратить движение! Как понял?
Тормоза проснулись и пронзительно завизжали:
- Чииизззззззззззззззззззззз!
- Гооооооодддддзззззззззиииииииллллааааааааааааааа! - вторили им мохнолапые зерна, чей центральный мегаполис раздавила выпавшая педаль. Миниатюрный шатл отстегнул третью ступень ракетоносителя и атаковал худую волосатую угрозу безопасности суверенного ржачного государства.
Водила поморщился и стряхнул с колена пилотируемый аппарат, игнорируя ноты протеста.
Машина встала у раскрасневшегося светофора. Девушка с голубыми волосами опустила мегафон и оперлась о блестящий капот изящным бедром. Мы с восторгом провожали глазами ее стремительно растущие от ушей ноги...
- Идите-ка сюда, мальчики! - поманила она.
Светофор мигнул гепатитным глазом и позеленел от зависти.
- Ничего в ней нет! - обиженно выдала Деньгожуйка.
"Алекс" яростно закивал в полном согласии:
- Перманентно.
Он торопливо выбирался из автомобиля, прижимая к груди портфель. Судя по взметнувшимся ввысь котировкам хлопка, до обеда у меня оставалось достаточно свободного времени.
- Это тебе не мелочь по карманам тырить, - пожурил я свою боевую подругу и вывернул на главную дорогу.
- I'll be back! - донеслось сзади.
Не останавливаясь у придорожных фаст-фудов, что заманивали едаков синими постерами с бегущим молодняком, мы быстро добрались до города и заплутали в беспорядочных улочках, спаривающихся и распаривающихся на глазах ошеломленных туристов. В третий раз облобызав колесами Староместскую площадь, я решился обратиться за помощью к старожилам и окликнул модернового гота, что торчал рядом с ратушей, попирая черным ботинком массивный крест:
- Браток, Младека не видал?
- Ян Гус справок не дает, - огрызнулся пражак (то есть пражанин) и вернулся к сосредоточенному созерцанию обезглавливания двадцати семи бунтарей-протестантов императорскими католиками.
- Кабачок "Двенадцать стульев", прямо за поворотом, - на чистом русском подсказал симпотный мужик в длинном плаще, из под которого бесстыдно торчала черная форма оберштурмбанфюрера СС. Перед ним стыдливо топтался на лыжах толстый старикашка:
- Вы слишком много знаете. Вас будут хоронить с почестями после автомобильной катастрофы, - пожурил он красивого.
Выставив из окна третью руку, я вежливо помахал им на прощание средним пальцем и свернул налево. В наше трудное время верить нельзя никому. В конце концов, Му-Му тоже верила...
Младек нашелся в самом темном углу кафешки. Хмуря высокий лоб, он сосредоточенно целился дротиком в портрет Карела Готта, вытатуированный на аппетитной заднице официантки.
- Отзови Сухова, Ваня, - взмолился я, опускаясь на ближайший стул. - Замучился я с ним по колхозам мотаться.
- Сухов, говоришь, - нахмурился Младек, загружая Вангу. - Щас мы поглядим, какой это Сухов...
- Четыреста капель, - пискнула из кармана Деньгожуйка, - и салат.
- Любит, не любит, - гадал я, рассеянно выдергивая из официантки дротики.
- У вас болят почки? - ласково спросила она.
- Нет.
- Жаль. Очень жаль. Этот удар очень помогает при больных почках, - поделилась девушка, впечатывая круглое колено в мой пах.
Солнце дернулось и покинуло галактическую орбиту.
- Не говори ничего. Не надо, - посоветовал бородатый коротышка, выбираясь из-под стола и мерзко хихикая. Работающий мотор весело колыхал полы серой формы дендарийских наемников. - Вера Павловна, душечка, включи-ка мою любимую.
Волосатый монстр сноровисто загудел в неопознанный инструмент. Я скрутил уши в трубочки, затравленно огляделся по сторонам и прорычал:
- Сколько?
- Ты ведь меня знаешь, Йожин. Я мзду не беру, - повеселел Младек. - Мне за Сухова обидно. Ты на сколько жен контракт подписал? На двенадцать. Еще три жены осталось.
Я скривился.
- То-то, брат. Не дай Бог, конечно...
- Так он меня каждый день дерьмом закидывает!
- Ты же сам просил, - пожал плечами певец и вернулся к глубокомысленному созерцанию своей хилой фигуры на большом экране. Рядом судорожно дергался бородатый коротышка. - Для улучшения экологии вроде.
"Да уж, с мотором в заднице и не так подергаешься! - мстительно подумал я и устало пожаловался, признавая полное поражение:
- Да дерьмо у него не той системы... Генномодифицированное... Не знаю, чем он своего крокодила кормит, но у меня вся кожа фиолетовой стала. В крапинку, - и в доказательство закатал рукава рубахи. Все пять.
- Железно! - восхищенно выдохнула официантка и призывно потерлась упругим бедром о мою четвертую ногу.
Толстый карапуз с позолоченными крыльями укоризненно погрозил ей пухленьким кулачком и достал со спины лук. Тревожно затикали арфы, отмеряя секунды...
- Жениться надо на сироте! - внесла ясность в вопрос Деньгожуйка и вцепилась зубами в обнаженную ляжку младенца. Тот дернулся и аннигилировал, оставив после себя легкий смрад очистителя.
Тиканье смолкло.
- А мыться пробовал? - бесцеремонно влез в разговор коротышка, начисто выметая прочь осколки трансцедентального союза двух избранных душ второго порядка.
- Да ты кто такой?! Мы с тобой в бане на брудершафт не пили! - заорал я, запуская наглую бородавку в полет по хаотической траектории. Одна из лопастей пропеллера прилипла к свежему маникюру. Оставшиеся вовсю крутились, размазывая бородача по стенам и потолку. Рой потревоженных мух возмущенно метался следом.
- Один богач из тринадцатого, - равнодушно пояснил Младек.
- Если будете у нас на Колыме ... - многообещающе прошептала официантка, благоразумно покидая зону эскалации конфликта.
- А из тебя мог бы получиться хороший руководитель, - похвалила Деньгожуйка, принимая ставки на лидера от посетителей кафе.
Младек бросил последний дротик в движущуюся мишень и обнял меня за плечи, успокаивая:
- Всего четыре жены осталось. И заживешь ты на своем болоте...
- Ваня, - вскинулся я, подозрительно щурясь. - На последнем допросе речь шла о тройне. Темнишь, парниша!
Чех смутился, сорвал парик и судорожно вытер со лба испарину:
- Понимаешь, тут Цепеш заглядывал... Реклама - страшная сила. Мне теперь вся Венгрия, Польша и Австрия письма шлет...
- На всех колхозов не хватит, - угрюмо огрызнулся я, понимая, что чувствовал человек-паук под струей дихлофоса.
- Руки прочь от Йожина! - заорала Деньгожуйка и ласково погладила мою шершавую щеку своей крошечной лапкой, утерла скупую мужскую слезу и принялась в утешение сосредоточенно заталкивать в нагрудный карман рубахи мятые купюры. - Эксплуататоры! Да на вас пахать надо!
Я растроганно засопел, сгорбившись на краешке стула. Маленькая, а с пониманием. Моя школа.
От входа донесся какой-то шум. Кафе стремительно опустело. Хриплые вопли перекрыли жизнерадостную трескотню телевизора:
- А теперь горбатый! Я сказал - горбатый!
- Твой негр приперся, - проворчал я.
- Хомочка! - задохнулась от счастья боевая подруга, радостно поворачивая все двенадцать глазных стебельков в сторону окна, где дородный детина в рясе ревел благим матом от избытка половых гормонов.
- Иди уж, чего там, - вздохнул я, опуская веки.
- Йожин - ты лучший! - пропела шельма и исчезла за дверью кафешки со скоростью реактивного истребителя.
- Чтоб дома в десять была!...
- Обломись, - неразборчиво донеслось с улицы.
Молодость....
Я на ощупь отыскал пульт и прибавил звук:
"Йожин с бажин на берег взобрался,
Йожин с бажин, вот ты и попался!..."
- Это мы еще поглядим, пан Младек, - пробормотал я, прикидывая, сколько заломят арабы за тактические ракеты земля-воздух, и насвистывая в такт привязчивому мотиву.