Человек шёл по улицам, сворачивая во все попадавшиеся по пути переулки. Был он молод, силён, жизнерадостен, но некрасив, даже уродлив. Его несуразная фигура, тем не менее казалась удивительно гармоничной, всем своим видом словно бросая дерзкий вызов общепринятым понятиям о стройности. Резко взмахивая несоразмерно длинными руками и каким-то чудом удерживаясь на непослушных ногах, которые то разворачивались носками вовнутрь, то неожиданно растопыривались, скиталец волочился куда-то, непостижимо куда, хаотично выбирая направление. Иной раз его заносило в сторону, и тогда он хватался скрюченными пальцами за каменные стены, столбы или деревья.
Стороннему наблюдателю, если бы таковой объявился, наверняка, показалось бы, будто он встретил отпетого пьяницу, непутёвого повесу или же безумца, но никто не видел бредущего по городским улицам человека -- в столь ранний час жители города спали, и лишь два ряда серых домов пялились на диковинного пешехода пустыми стеклянными глазницами.
Утренний ветерок, ещё не впитавший ядовитые выхлопы машин, приносил откуда-то издалека запахи цветов и свежескошенной травы. Путник вдыхал ароматы вестников весны полной грудью, невнятно бормоча, и тут же, перебивая сам себя, начинал вдруг сбивчиво напевать незатейливый мотив. Он пел то высоким, то низким голосом, и счастливая улыбка озаряла некрасивое лицо -- уж что-что, а одиночество ему не грозило! Новое тело получилось несколько аляповатым? Не страшно, жениться всё равно уже не получится, зато можно двигаться, петь и просто радоваться жизни.
Удивительный прохожий не был алкоголиком, и психиатр не посчитал бы его шизофреником, но врач изумился бы, если б ему довелось осматривать необычного пациента.
Человек на безлюдной мостовой был не один. Вернее, в нём уживались сразу несколько индивидуумов. Это они беседовали друг с другом и пели, не без труда удерживаясь на ногах. Каждый помнил о своих проблемах и планах на будущее, но всем им приходилось довольствоваться единственным телом. Множество способностей, знаний и опытов только ещё учились существовать вместе, не подавляя друг друга, но даже обычная ходьба давалась пока с трудом. Ведь после страшной аварии, перевернувшей их жизни, прошло не так уж много времени.
Доктора совершили чудо, собрав человеческий организм из уцелевших останков. Этические убеждения не позволили им отдать предпочтение никому из пациентов, и они втиснули разум каждого из пострадавших в единственную уцелевшую голову -- оказалось, для мозговых извилин не требуется много места. Величайшее достижение хирургии не стали предавать гласности -- также из соображений морали.
Совместное существование, однако, имело ряд особенностей, как приятных, так и не очень. Заниматься многими видами спорта, читать разные книги, работать одновременно в различных учреждениях и выполнять множество иных обязанностей довольно утомительно. Пока один наслаждался любимым делом, остальные скучали и демонстративно позёвывали. Кое от чего даже пришлось отказаться. Например, ухаживания за несколькими девушками выглядели бы неприлично. Так уж получилось: ехали в одной машине, а оказались в одной упряжке... Но прочь дурное настроение, они оптимисты! И у каждого есть мечта. Была...
Один собирался в кругосветное путешествие, но мешали повседневные дела. Сейчас забот только прибавилось.
Другой мечтал о космосе. Готовился, тренировался. С нынешним телом уж никуда не улететь.
Третий стремился к вулканам и склеивал разломы земной коры. Теперь-то не полазаешь по горам!
Четвёртого тянуло в океан. Он изучал подводный мир. Вряд ли его, такого, пустят в субмарину.
Пятый был археологом и оживлял скованных льдами мамонтов.
Шестой... Седьмой...
Много чего соединилось в мужчине, блуждавшем по улицам. Это уж был не просто человек, а сверхчеловек -- многоликий и многогранный. И не беда, что ни на какой корабль его не возьмут -- ни на космический, ни на глубинный, ни на подземный. Он... Они всё равно полетят, поплывут, откроют!
Всё это будет, но позже, сначала надо выполнить первое задание. По нему и определят, достоин ли он. То есть они... Почему именно их попросили? Да никто другой не сумеет. Если операция провалится, не сбудутся никакие мечты, не только сверхчеловеческие, но и самые обыкновенные, о которых грезили люди, спокойно спавшие в своих домах. Где-то там, среди них, мечтали о счастье и самые прекрасные на свете девушки... Бывшие любимые, которые ныне поневоле стали чужими.
Сверхчеловек брёл по улицам и искал. Искал другого сверхчеловека и волновался ? получится ли? Должно получиться!
Второй сверхчеловек тоже не спал. И тоже шёл по пустынным тротуарам, также наугад сворачивая в переулки, часто оборачиваясь и прислушиваясь, а иногда переходил на бег, чувствуя опасность. Как они смели грозить ему? Ему -- сверхчеловеку! Словно загнанный волк бежал он, лишь ненадолго останавливаясь в тёмных дворах и подворотнях ненавистного спящего города, чтобы отдышаться. Мерзкие чванливые людишки почивали в тёплых чистых постельках, в то время как их повелитель прятался в холодных грязных подвалах, мёрз и голодал! Ничтожные вознамерились засадить его то ли в тюрьму, то ли в сумасшедший дом. Его, избранника мира, каравшего непокорных гордецов, превращая их в безвольных идиотов, каковыми они, в общем-то, и являлись! И он перестреляет их всех до одного и уйдёт в другой, нормальный город, жители которого будут умолять всемогущего сверхчеловека властвовать над ними.
И убийца шёл, держа наготове сверхоружие. Не нужно было искать преследователей, не было необходимости и прицеливаться -- чудо-винтовка сама находила мишень. Она никогда не ошибалась, поражая самое главное -- разум противника. Сверхоружие мгновенно улавливало мысли, даже самые слабые, и уничтожало их невидимыми импульсами, от которых не спасала никакая броня.
Итак, он непобедим. Что бы они ни придумали. Интересно, что на этот раз. Окружение провалилось, чудо-винтовка положила на четвереньки всех умников спецназа. Миг, и вокруг беспомощно мотали головами собственно уже и не люди, а бараны. Снайперы? Да хоть миллион! Ни один из них не смог бы уберечься от всевидящего металлического ока, ни на крыше дома, ни в машине, ни в вертолёте. Не сбросят же на него бомбу в центре города! Слюнтяи пожалеют таких же слюнтяев. И, конечно, опять пошлют очередного горемыку, из этих -- как их там? -- из мечтателей. Скольких наивных спасателей он уже утихомирил, обратив в безмозглых животных, а гуманисты всё не кончались!
И вот они встретились -- два сверхчеловека. И остановились на противоположных сторонах улицы, и посмотрели друг на друга. И один подумал коротко и ясно: "Болваны! Отрядили неуклюжего вояку. Одного. Даже не придётся включать объёмную стрельбу". А второй размышлял долго и сбивчиво: "Такой молодой и уже озлоблен на весь мир!.. -- Доставай оружие... -- Наверное, у него было трудное детство... -- Давай, скорее, на поражение... -- Может быть, поговорить с ним по-хорошему? -- Ни в коем случае! Бандита не перевоспитаешь! -- Неправда, надо только узнать, кто его обидел и чего он добивается... -- Глупец, он выстрелит прежде, чем ты заговоришь... -- Нет, не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать..."
И тут раздался выстрел -- убийце надоело ждать. Но почему же увалень не падает на четвереньки и не блеет, как коза? Второй выстрел, третий, ещё и ещё. Сверхоружие никогда не ошибается... Ничего не понимая, сверхчеловек продолжал беспорядочно стрелять в единственного, но почему-то неуязвимого противника, а к нему через пустынное шоссе бежал, неуклюже припадая на одну ногу, другой сверхчеловек. Настоящий сверхчеловек! У убийцы-то весь секрет в сверхвинтовке, сам-то он не совсем...
Сверхчеловек подбежал, запыхавшись, и выбил страшное оружие из рук бандита. И тот, словно побитая собака, скорчившись от страха, помчался прочь. Далеко он не уйдет...
Человек остался один. Совсем один на пустынной улице. И поговорить ему было уже не с кем...