Максим медленно поднялся с жёсткой скамейки и, пересиливая боль, пошёл в сторону туалета. Как же не вовремя скрутило. Последний экзамен, его фамилия в списке через два человека, а боль, разрушающая, обессиливающая, тяжёлой волной накрыла сознание. Перед глазами поплыли широкие разноцветные полосы и, вытирая выступившие слёзы, парень отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Надо, по крайней мере, предупредить преподавателей о том, что не может сдавать экзамен, иначе поставят отсутствие и докажи потом, что приступ мигрени переживал. Как назло, Ирка Марпл, последняя надежда любого студента из их группы, уже зашла в аудиторию, а остальные, хотя и знали о его проблеме, были настолько погружены в предстоящий экзамен, что даже не заметили, как Максим вышел. Юноша не осуждал их, пожалуй, если бы не приступ боли, он бы тоже сейчас сидел, уткнувшись в учебник, не замечая ничего вокруг. Пошарив дрожащей рукой в кармане, Максим нашёл пустую пластинку "Парацетамола" и, сжав кулак, попытался болью, спровоцированной тонким алюминием, "перебить" боль в голове, но организм даже не заметил, как на ладони выступили тёмные капельки крови.
Несколько месяцев назад, когда первый приступ скрутил тело, Ира вызвала "скорую", причём такими словами, что приехали через десять минут и довольно быстро сняли симптомы, рассказали про, казалось бы, болезнь тургеневских барышень, под названием "мигрень", объяснили, что лечить её бесполезно, надо просто пережить, закрыть окна, лечь в тёмной комнате, создать абсолютную тишину и принять лекарство. Доктор написал название препарата, оставил бумажку на столе и уехал с чувством выполненного долга. На следующий день Максим, как посоветовал врач, пришёл в аптеку и попросил прописанное средство. Когда фармацевт озвучил цену, юноша даже не сразу понял -- кто из них ошибся, медик, назвавший сумму или он, услышавший её. Поняв, что купить спасительное лекарство он сможет не раньше, чем выиграет главный приз в лотерею, парень купил обычный "Парацетамол" и до сих пор, при первых признаках надвигающейся боли выпивал сразу пару таблеток, ложился под одеяло, затыкал уши и старался думать о прекрасном. Иногда это помогало, иногда нет. Месяц назад Ира, собрав ребят, объяснила ситуацию, и однокурсники скинулись кто сколько мог и купили ему дорогостоящее лекарство. К сожалению, в упаковке, стоившей, по мнению Максима, просто заоблачные деньги, оказалось всего восемь таблеток и ушли они в экзаменационные дни очень быстро. Таблетки ушли, а боль осталась, навещая его с завидным постоянством.
-- Простите, вам плохо?
Максим с трудом открыл глаза и повернул голову в сторону источника звука, стараясь сквозь пелену боли разглядеть посочувствовавшую ему женщину. Пытаясь сосредоточиться на расплывающихся очертаниях, Максим слегка кивнул головой, переживая очередной виток боли.
-- Могу я вам чем-нибудь помочь?
-- У вас пистолет есть? - прошептал Максим, снова опуская голову на колени.
-- Нет. А вам застрелиться или меня застрелить?
-- Вы-то тут при чём? - сквозь зубы процедил парень.
-- Я вызову "скорую".
-- Не стоит. Я и так знаю, что они скажут: "Мигрень не лечится, надо полежать, помечтать о чём-нибудь хорошем" и когда-нибудь это пройдёт.
Сквозь сведённые судорогой пальцы, Максим наблюдал, как женщина достала из сумочки мобильный телефон и медленно отошла к окну. Разговор длился недолго и, положив ай-фон на место, незнакомка снова опустилась рядом со свернувшимся в тугой комок парнем. Через несколько минут, громко стуча каблуками, в туалет вошла вызывающе красивая длинноногая блондинка и порывшись в "дамской сумочке", протянула Максиму заветное лекарство. Когда таблетка уютно расположилась под языком, парень, с трудом подняв веки, разглядел знакомую студентку с пятого курса. В Агату Лозовую были влюблены девяносто процентов мужского состава университета, включая преподавателей, и девушка, не смущаясь, пользовалась незаурядными внешними данными, позволяющими получить высокий бал на экзамене, "зачёт" на практических работах и прочие блага университетской жизни.
-- Между прочим, Сонечка, -- капризным голосом завела Агата, -- препаратик стоит бешенные бабки, а я в отличие от тебя не миллионер.
"Сонечка" не глядя вынула из портмоне бумажку и небрежно сунула собеседнице. Девушка расцвела в довольной улыбке и фривольно потрепав Максима по макушке, скрипуче пропела:
-- Обращайтесь, юноша.
Боль начала отпускать почти мгновенно и Максим уже просчитывал, как бы так вежливо поблагодарить добрую самаритянку, чтобы успеть на экзамен.
-- Даже не думай, -- приглушённо донеслось со стороны спасительницы. - Сейчас всё равно хорошо не сдашь.
"Какое уж тут хорошо, -- подумал парень, прислушиваясь к ощущениям в голове, -- хоть бы на трояк натянуть". Хотя, конечно, обидно. Предмет он знал на "отлично" и в другое время мог бы претендовать на более высокую оценку, но сегодня, как говорят, не до жиру, быть бы живу.
В помещение зашли несколько девушек и остановились, испуганно глядя на сидевшего на полу Максима.
-- Вообще-то, туалет здесь женский, -- наконец выдавила одна из них, обходя юношу стороной.
-- Мы уже выходим, -- быстро извинилась стоявшая рядом женщина и подав Максиму руку, помогла подняться с пола.
-- Мне надо сдать экзамен, -- прошептал парень, медленно передвигаясь в сторону аудитории. --Сегодня последний день.
-- Дай свою зачётку и посиди на скамейке, -- приказала женщина, помогая дойти до двери.
Максим, с трудом удерживая налившиеся веки, исподлобья наблюдал, как вышла из аудитории пожилая преподаватель, как быстрым движением засунула спасительница очередную зелёную бумажку в его зачётку, как неискренне улыбалась чопорная Надежда Власовна, засовывая купюру за манжет. Пожалуй, в другое время Максим не позволил бы так себя унижать, но сегодня предпочёл не заострять внимание на действиях незнакомой женщины. Прекрасно понимая, что есть все шансы не сдать экзамен, парень закусил губу и, слегка покраснев, разглядывал столпившихся однокурсников, пытаясь определить, не заметил ли кто-нибудь зелёный презент, лукаво выглядывающий из белоснежного рукава преподавателя.
-- Можешь не беспокоиться за экзамен, -- будничным голосом прокомментировала незнакомка, помогая подняться. - Я объяснила ситуацию Надежде Власовне, и она сказала, что поставит тебе экзамен по текущим оценкам. Оказывается, ты, Максим Шубанов, весьма умный студент, пользующийся глубоким уважением преподавателей.
"Ещё бы не пользоваться уважением, когда за тебя такие бабки заплатили, -- зло пронеслось в голове. -- Уважала бы она меня за спасибо. Даром в этом университете только воды из крана попить можно. Всё остальное имеет свою чётко установленную таксу". Поймав на себе пристальный взгляд собеседницы, Максим смутился, только сейчас он понял, что женщина сказала последние слова с иронией и совсем не заслужила потока злости, который он мысленно вывернул на неё.
-- Пойдём, я довезу тебя до дома.
-- До дома слишком далеко, -- прошептал Максим, расслабившись после болевого шока. - А до общежития я и сам дойду.
Опустив голову на тёплую кожу мягких сидений шикарной иномарки, Максим даже не заметил, как провалился в глубокий, освобождающий от всего земного, сон.
Открыв глаза, юноша удивлённо огляделся и ущипнул себя за ногу: мягкая прохлада, погружённая в приглушённую темноту огромной комнаты, а главное, абсолютная тишина, казались ощущениями из другой жизни. Может это рай? Или ад? Хотя, вряд ли в аду специально для него включат кондиционер. Тишина настораживала. Где привычное утреннее оранье ребят, с которыми уже третий год делит комнату в старом, холодном общежитии, где топот по коридору, хлопанье дверей... В голове начало понемногу проясняться и память услужливо выделила события последних часов: головная боль, незнакомка, экзамен...и всё, провал. Как он оказался в этой комнате, Максим совершенно не помнил. А вдруг добрая самаритянка окажется торговкой органами и он, Максим Шубанов, всё ещё находится под наркозом и даже не чувствует, что стал на одну почку изящнее. От дурных мыслей волосы на голове зашевелились, парень осторожно поднял одеяло и сделал первичный осмотр. Нет, никаких свежих шрамов, ни странных ощущений, даже наоборот, по всему телу вальяжно катилась волна давно забытого чувства удовлетворения. Удовлетворения от хрустящей чистоты постельного белья, от приятной свежести майского утра, от завораживающей, забытой тишины, от состояния лени, внезапно завладевшей телом. Наверное, пора уходить? "Лежи, -- властно приказал мозг. - Пока не выгонят, лежи" и, закрыв глаза, Максим снова окунулся в непередаваемое блаженство ничегонеделанья.
Издалека послышалась трель входного звонка и за дверью пронеслось чуть слышное шуршание. Женский голос о чём-то поговорил с пришедшим и дверь снова закрылась. "Нет, всё-таки надо вставать," -- снова подумал Максим и развернулся в поисках одежды. В тот же момент в дверь тихо постучались, и худенькая остроносая девушка лукаво заглянула в проём.
-- Максим Александрович, вы уже будете вставать или предпочитаете ещё поваляться?
Это домашнее "поваляться" заставило Максима растянуть губы в глупую широкую улыбку, кроме того, он даже не помнил, что зовут его, действительно, Максим Александрович, так как по имени-отчеству его пока никто не называл.
Девушка, увидев добродушную улыбку, совсем осмелела и осторожно вошла в комнату.
-- Вы, наверное, свои вещи ищете. Так не ищите. Я их постирала, погладила и принесу вам после кофе. Так вам кофе сейчас подавать или чуть попозже?
-- Спасибо, -- смущённо махнул рукой Максим. - Не надо кофе. Принесите лучше вещи, и я уже пойду.
-- Что значит, "не надо кофе". Софья Эдуардовна велела сварить вам геркулесовую кашу, так как вы в период экзаменов отощали слишком, и не отпускать без завтрака. К тому же Алёша, шофёр Софьи Эдуардовны, ждёт внизу, чтобы отвезти вас в общежитие. Софья Эдуардовна специально из-за вас сегодня на работу на такси поехала. Если хотите, я вам завтрак лучше в постель принесу, а то наш, -- девушка презрительно скривилась, подбирая нужное слово, но ничего подходящего не нашла и ограничившись взмахом руки, закончила, -- опять свои пять копеек вставит.
Не дожидаясь ответа, девушка вышла и через несколько минут вернулась, неся на серебряном подносе тяжёлый кофейный сервиз и тоненькую фарфоровую тарелочку, наполненную геркулесовой кашей.
Решив, что чуда наполовину не бывает, Максим перестал отказываться и с завидным аппетитом опустошил всё, что принесла девушка. Глубоко вздохнув, парень перевёл взгляд на мягкие подушки, но тут же отогнал коварное желание "поваляться ещё пять минуточек" и рывком соскочил с кровати. Натянув носок на ногу, Максим заметил, что огромная дырка на пальце аккуратно заштопана, а старые джинсы уже не имели тот застирано-запущенный вид, в котором появились вчера в этом доме.
Неумело застелив большую кровать, Максим растерянно топтался на пороге. Уйти не попрощавшись показалось неприличным, а куда убежала незнакомая девушка он не знал и не желая столкнуться с "нашим", как определила статус находящегося в доме мужчины, новая знакомая, растерянно ждал, что решение проблемы придёт само собой.
-- Уже собрались, -- раздалось из-за дверей и Максим быстро вышел из комнаты. - Давайте я провожу вас до машины.
Девушка, по-видимому, решила поменять поле деятельности и, оставив домашнюю работу, под видом заботы о госте, устроила себе небольшой перерывчик. Ни собранные в тугой пучок волосы, ни хрустящий крахмалом халатик не смогли превратить юное создание в классическую горничную. Довольно напевая и подпрыгивая на ходу, девушка понеслась в сторону двери.
-- Наташа, -- тут же властно раздалось сзади. - Тебе заняться нечем?
Из комнаты, расположенной напротив, вышел красивый холёный мужчина в домашнем халате и, покачивая в руке элегантными тонкими очками, окинул Максима презрительным взглядом.
-- Вы, значит, и есть наш ночной незваный гость.
-- Почему же "незваный", -- по-бычьи опустив голову, вступила в разговор Наташа. -- Очень даже званый. Софья Эдуардовна, хозяйка квартиры, -- девушка сделала многозначительную паузу, сверля недобрым взглядом красавца, -- лично пригласила Максима Александровича провести ночь в апартаментах для гостей. Не так ли, Максим Александрович?
Максим растерянно перевёл взгляд на Наташу. Честно говоря, он совершенно не помнил "пригласила ли его лично" Софья Эдуардовна, но однозначно понял, что потерять друга, в лице Наташи ему не хотелось. Поэтому, вскинув голову в стиле лучших героев Юнгвальд-Хилькевича, парень гордо кивнул головой, подтверждая слова горничной.
-- Кто же против, -- опёрся плечом о косяк двери мужчина. - Наша Софья Эдуардовна просто одержима спасанием убогих, оказанием помощи болезным да недоразвитым. Это я не вас имею ввиду. Были, знаете ли, и до вас прецеденты.
-- А вы бросьте Софью Эдуардовну, -- вскинув голову, подсказала Наташа.
-- Не дождёшься, -- захохотал мужчина, обнажая белые ухоженные зубы. - И вообще -- договоришься, Наталья. Совсем место своё забыла. За что тебе только платим.
-- Вы не платите, а Софья Эдуардовна мною довольна.
Мужчина не удостоил девушку ответом и быстро свернул разговор.
-- Всего доброго, Максим Александрович. Надеюсь больше вас не увидеть. Показательное пренебрежение больно ударило по самолюбию, и парень несколько минут зло сверлил глазами "нашего", подбирая слова, способные достать из-под коврика, потрёпанную за годы голодного обучения, гордость и дать достойный ответ.
-- Наташа, -- развернулся в сторону девушки Максим. - Когда я могу увидеть Софью Эдуардовну, чтобы выразить ей свою благодарность?
"Наш" разразился звонким, показательным хохотом, и Максим смутился: высказывание, действительно, прозвучало несколько пафосно, но сказанного было не вернуть, поэтому парень резко убрал со лба чёлку, стараясь таким образом завуалировать промах.
Мужчина, небрежной раскачивающейся походкой пошёл в сторону собеседника и, вынув руку из кармана, вложил в ладонь парня новенькую хрустящую купюру.
--Я не хочу тебя здесь больше видеть. Бери бабки и вали отсюда.
Щеки Максима вспыхнули, за все двадцать два года его ещё никто подобным образом не выкидывал из дома. "Тем более из дома, в котором он хозяином и не является" -- раздражённо подсказало подсознание и швырнув в лицо визави стодолларовую бумажку, Максим гордо покинул квартиру в сопровождении довольно улыбающейся Наташи.
Общежитие встретило Максима привычным гамом. Ребята носились по коридорам, отмечая вчерашнюю успешную сдачу экзаменов и обуреваемые эмоциями по поводу предстоящих каникул.
Максим остановился на пороге и обвёл взглядом обшарпанные, покрытые грязными потёками стены. Когда же здесь последний раз делали ремонт? Впрочем, вопрос поставлен неправильно. Когда здесь делали качественный ремонт? Потому что просто замазать грязные стены, пройтись кисточкой по жирным поручням, так это каждый год. Каждый год ребята, смеясь, сдавали деньги на краску, кисти, побелку, на бензин для завхоза, на новую машину ректору... Все об этом знали и воспринимали, как само собой разумеющееся, поборы в университете были привычным явлением, на которое никто не обращал внимания. И только сегодня, выйдя из шикарной квартиры незнакомой Софьи Эдуардовны, Максим со всей чёткостью ощутил ничтожность своего существования. Ведь получается, что даже горничная Наташа стойко отстаивала право на уважение и благодарность перед мужчиной, который пытался ущемить её положение.
Нет, нельзя всё-таки пускать нашего человека в нормальное общество. Вот жил себе, жил, ни о чём не задумывался, так на тебе, надо же было увидеть, как живут обеспеченные люди. И всё, теперь полная голова вопросов без ответов, и на душе противно, словно это его вина, что живёт он в мире, полном несправедливости.
Поднявшись на пятый этаж, Максим медленно открыл дверь в комнату и столкнулся с несколькими парами глаз, взволнованно обернувшимися на шум.
-- Ну, слава богу, -- облегчённо вздохнул стоявший у окна однокурсник Максима, Митька Семёнов. - Нашлась пропажа. Олег, набери скорее Ирку, а то она всё отделение на ноги поднимет. Скажи, что Макс пришёл.
Пока один из ребят доставал телефон, в коридоре зацокали каблучки и в комнату без стука влетела невысокая щуплая девушка в огромных очках. Взгляд серых глаз, увеличенных толстыми стёклами, перескакивал с одного предмета на другой и, наконец, увидев захватанный пальцами, мутный высокий графин с водой, девушка понеслась к тумбочке.
-- Я всё выяснила, -- не здороваясь закричала вошедшая. - Увезла его мадам, которая ведёт факультативные занятия по культуре пятнадцатого века в нашем университете. Галерея "Гала" и её бессменная "главная по тарелочкам" Тышкевич Софья Эдгаровна.
-- Эдуардовна, -- поправил Максим, садясь на стул за спиной девушкой.
-- Ну и придурок ты, Шуба, -- Ира яростно развернулась на голос, опустила на голову Максима толстую картонную папку и, налив из графина воды, залпом опустошила стакан. - Между прочим есть люди, которые беспокоились о тебе. И всю ночь не спали, представляя, как престарелая тётка использует обескровленное тело голодного студента Шубанова для своих эротических фантазий. Мог бы и позвонить.
-- Не мог, -- расстроенно объяснил Максим, потирая ушибленное место. - свалился, как подрубленный. Проснулся только утром.
-- Может всё-таки тебя использовали? - испуганно прошептал толстый паренёк, сидевший, напротив. - Не обязательно в качестве сексуальной игрушки, а, например, для экспериментов. Ты не помнишь, может тебя инопланетяне выкрали.
-- Никто меня не выкрадывал, -- засмеялся Максим, -- просто эти таблетки имеют очень сильный успокаивающий эффект. Мне об этом ещё доктор рассказывал. Просил после употребления не садиться за руль. А тем более в моём случае, после нескольких бессонных ночей, нет ничего удивительного, что меня развезло.
-- И всё-таки она Эдгаровна, -- расслабленно растянулась на жёстком стуле Ира. - мне в милиции сведения дали точные. У неё корни литовские. Из панянок.
-- Рассказывай, что узнала, -- Митя, лёгким движением руки, смёл со стула затёртые до дыр конспекты и осторожно сел, стараясь сконцентрировать вес на, менее раскачанных, передних ножках. - Не зря же мисс Марпл всё утро носилась из одного отделения в другое.
-- Ничего особо интересного, -- скрывая довольную улыбку прокомментировала Ирина. - Сначала я выяснила, что ушёл студент Шубанов в сопровождении какой-то шикарной тётки, затем наш охранник видел, как потащила она его по направлению к стоянке. Ну а дальше уже дело техники, выяснила номер машинки, на которой увезли нашего озабоченного друга и поплакала в милиции, что забыла в этой машине клетку с, заражёнными вирусом Цильмана-Островского, мышами.
-- Что ещё за вирус Цильмана-Островского? - настороженно почесал затылок толстый паренёк.
-- Какая разница? - отмахнулась Ира. - Хотя занервничали представители правоохранительных органов не на шутку. По номерку выяснили, что машинка принадлежит не дяде Васе из деревни Старые Коломои, а женщине с такими длинными ноготками, что может, в случае необходимости лёгким движением руки любую шейку перерезать. Хотели даже лично до элитного района подвезти, но я сказала, что приехала на спецтранспорте, принадлежащем лаборатории, и что справимся сами. Слёзно попросили не задерживаться. Так что если тебе понадобится адресок твоей пассии, то обращайся.
-- Ирка, ты гений, -- обрадовался Максим. - А то я, честно говоря, в машину залез, из машины вылез, приблизительно в каком районе знаю, но точный адрес пришлось бы искать долго. А мне обязательно надо зайти, поблагодарить эту женщину.
-- Правильно сказал, -- смеясь подтвердила Ира. - Обязательно. Сдать экзамен на "отлично" даже не заходя в аудиторию до тебя могли только несколько человек в нашем университете.
-- Откуда ты знаешь, что на "отлично"? - Брови Максима удивлённо поползли вверх.
-- Ты не заходил в аудиторию передо мной, а когда я вышла, тебя уже не было. Во время моего ответа Надежда Власовна выходила и вернулась через минуту с чьей-то зачёткой, в которой поставила оценку. Судя по довольной улыбке и выглядывающей из рукава купюре в пятьдесят евро, я поняла, что оценка должна быть неплохой. Далее, судя по выпирающему карману твоих штанов, можно сделать вывод, что это та самая зачётка и что-то ещё.
Максим растерянно вынул из кармана небольшой пакет, на который в свете быстро сменяющихся событий не обратил внимание. В пакете, действительно, находилась его зачётная книжка и пластина дорогостоящих таблеток.
Соня медленно шла по гудящей мостовой, разглядывая пролетающие по проспекту автомобили. Как хорошо иногда пройтись пешком, никуда не торопясь, ни о чём не задумываясь. После обеда позвонил Алёша и спросил, когда за ней подъехать, но именно сегодня генеральному директору сети художественных галерей "Гала", захотелось отказаться от услуг шофёра, почувствовать себя, как в молодости, когда были живы мама с папой, свободной от обязанностей, от пресловутого чувства долга, от ответственности, в конце концов. Когда можно было бежать из школы в компании таких же беззаботных подружек, радоваться таким мелочам, как новая заколка, новый мобильник и уже потом новый автомобиль. Впрочем, нет, новому автомобилю она уже не радовалась. Рано умер папа, хотя, тот факт, что отца не стало, не имел для юной Сони какого-либо значения, отца она видела очень редко. Вечно занятый на работе Эдгар Юозович отдавал всё время своему детищу -- созданной им сети художественных галерей "Гала", занимался поддержкой юных талантов, организацией выставок начинающих художников за рубежом, продвижением славянской культуры. Когда никому не известная балерина Елена Владырь познакомилась с маститым художником Тышкевичем, никто и подумать не мог, что Эдгар, который был старше девушки более чем на тридцать лет, через месяц узнает, что скоро станет папой. Злые языки тут же взяли калькуляторы в руки и, закусив губу, со старанием, достойным лучшего применения, принялись вычислять кто же мог быть отцом ребёнка прекрасной балерины, но вечно занятый Эдгар не замечал ни насмешливых кивков партнёров, ни частого отсутствия молодой жены, ни её откровенно влюблённых взглядов в сторону начальника охраны фирмы Кирилла Лозового. Неизвестно, сколько длилась иллюзия счастья для знаменитого художника, но уже через пять лет весь местный бомонд заметил, как редко участвует бизнесмен в жизни своей семьи, предпочитая, как можно больше времени проводить, организовывая художественные выставки, участвуя в реставрационных работах, расположенных всё дальше и дальше от дома. Когда Соне исполнилось семнадцать лет, отец умер. Никто даже подумать не мог, что этот полный энергии и позитива мужчина в один прекрасный день упадёт в разгаре скромной презентации и больше никогда не встанет. Елена Константиновна первое время искренне пыталась взять в руки бизнес мужа, но привычка жить на широкую ногу без необходимости вставать по утрам, заниматься пристраиванием деревенских самородков и всё то, чему Эдгар Юозович бескорыстно посвящал всё своё время, очень быстро наскучило женщине и, выскочив замуж за начальника охраны Кирилла Лозового, женщина переписала на нового мужа бизнес и вновь окунулась в волшебную роскошь ничегониделанья. Соне так, как матери не повезло. Её рабочий день начинался в шесть утра и заканчивался тогда, когда заканчивались дела. Это могло быть и в девять вечера, и в два часа ночи. Вот и сегодня, пять часов вечера, а впереди ещё длинная скучная презентация в Центре Шовковской, конечно это не её протеже представляет своё "произведение искусства", но долг обязывает присутствовать, да и самой интересно, что нового у конкурентов. Ну, вот, пожалуй, и всё, прошлась немного, позволила себе такую роскошь и быстрее в такси, через тридцать минут придёт парикмахер, а через полтора часа подъедет машина, которая повезёт её в Центр. Подъезжая к дому, Соня со смутной надеждой подняла глаза на тёмные окна спальни. Может всё-таки передумает Игорь и ей не придётся краснеть перед партнёрами, объясняя, что гражданский муж настолько занят, что не смог сопровождать её на презентацию. Мелочи, конечно. Игорь постоянно твердил, что никому, на самом деле, нет дела до того, с кем ты пришла, но Соне всегда было неприятно, когда в последний момент муж сообщал о том, что у него нет времени, чтобы сходить с ней на мероприятие. Окна закрыты, значит нет дома. Последняя надежда, вильнув хвостиком, защипала глаза, заполняя их незваными слезами. По-детски дёрнув подбородком, Соня убрала ненужные эмоции, не хватало, чтобы обслуживающий персонал был в курсе её плачевной личной жизни. После того, как несколько лет назад погибла в автомобильной аварии мама, Соня полностью взяла на себя семейный бизнес, хотя принадлежал он теперь официально Кириллу, и не считая ни времени, ни здоровья взвалила на себя все организационные вопросы, оставив отчиму только непыльную работу по подсчёту прибыли.
Расплатившись с таксистом, Соня вышла из машины и, не оглядываясь побежала в сторону подъезда.
-- Софья Эдгаровна, -- раздалось из-за спины, и Соня удивлённо оглянулась. Софьей Эдгаровной её никто не называл, разве что Наташа, и то переиначив на более доступное российскому уху Эдуардовна.
Стоявший напротив подъезда паренёк показался знакомым. Впрочем, за прошедшие после смерти отца годы, на пороге её квартиры, вот так же смущённо теребя авоську с любовно завёрнутым в чистую тряпочку презентом из деревни, стоял не один десяток молодых мальчишек. С надеждой заглядывая ей в глаза, ребята искренне верили, что не сегодня, так завтра "добрая тётя Соня" за руку возведёт их на Олимп и даст ускорительный пинок в сторону яркой гламурной жизни. Присмотревшись, женщина поняла, что этот юноша не имеет ничего общего с закомплексованными, ищущими лёгких путей нереализованными художниками, а уж яркий цветок, вместо привычного кусочка сала, полностью выбился из стандартных показателей среднестатистических просителей. Память тут же услужливо открыла имя вчерашнего гостя, но женщина, покусывая губу, продолжала изучать лицо парня. Где вчерашний скрюченный ребёнок, доверчиво прижавшийся к её плечу? Где глаза, сверкающие слезами боли и отчаяния? Рядом стоял высокий, прекрасно сложенный молодой человек и даже взгляд, в котором Соня всегда могла прочитать общую характеристику очередного претендента на помощь фонда, был не извинительно-предлагающий, а обычный задорный взгляд студента, радующегося жизни со всеми её прелестями и недостатками.
-- Максим, -- радостно протянула руки Соня навстречу парню. - Что ты здесь делаешь?
-- Это мне? - помогла визави женщина, протягивая руку к цветку.
-- Конечно, -- ещё больше смутился паренёк. - Не буду вас задерживать, только хотел сказать огромное спасибо за всё, что вы для меня сделали. Если я когда-нибудь смогу быть вам полезен, рассчитывайте на мою помощь в любое время.
-- Ну что ты, Максим, -- засмеялась Соня.
-- Зря недооцениваете, Софья Эдгаровна. Может и мышонок льву помочь.
-- Я знаю, -- кивнула Соня и краем глаза заметила подходившую к дому парикмахершу.
Махнув рукой на прощание, женщина прошла к двери подъезда, но тут шальная мысль огненным шариком прокатилась в голове, заставляя остановиться и обернуться к стоявшему на прежнем месте Максиму.
-- Что ты делаешь сегодня вечером? - спросила Соня, покусывая губу. -- У меня через два часа презентация в Центре Шовковской, а кавалер мой занят.
Женщина старалась за иронической улыбкой спрятать смущение, но покрасневшие щёки выдали её состояние.
-- Я не одет для приёма, -- широко улыбнулся Максим. - Но я могу забежать в общежитие и переодеться.
-- Не стоит, -- махнула рукой Соня, понимая, что сегодня вытянула счастливый билет, который спасёт её от косых взглядов.
Достав мобильный телефон, женщина быстро нашла номер Алёши и, договорившись, что через пять минут он подъедет к дому, связалась с салоном мужской моды "Александер". Приняв довольно фривольное решение, женщина уже не задумывалась какого мнения будет на этот счёт её гражданский муж, отчим, сотрудники и партнёры, надо было думать, прежде чем ставить её в идиотское положение перед местным бомондом.
Солнце, несмотря на наступление вечера, продолжало плавить асфальт и скручивать в коричневые трубочки, бывшую ещё вчера сочной и зелёной, листву. Подъезжая к огромному зданию, занятому мужским салоном, Максим напряжённо сглотнул слюну и застегнул верхнюю пуговку рубашки. Только сейчас то, что полчаса назад казалось простым и весёлым приключением, начало приобретать смысл и парень осознал, что данное мероприятие важно и ответственно для Софьи, и вопрос, сможет ли он оправдать данный ему кредит доверия, встал с новой силой.
Молодой накачанный парень внимательно осматривал Максима с разных ракурсов, заставляя повернуться то в одну сторону, то в другую. Наконец, удовлетворённо кивнув в сторону Алёши, он тихо прокомментировал:
-- Фронт работы в целом, понятен. Алёша, можешь вести клиента в парикмахерскую, да предупреди девчонок, что от меня. Не хватало ещё, чтобы они своими граблями мне работу испаскудили. Никакого креатива. Достаточно того, что матушка-природа побезобразничала.
Втягивая голову в плечи, Максим безрадостно прислушивался, как звенели ножницы, затем поток горячего воздуха заставил его скривиться под презрительными взглядами юных стилисток, но, когда весь этот цирк с шелестом, шипением и визгом закончился, Максим вынужден был признать, что работу свою девочки выполнили очень качественно.
Войдя в знакомый салон, парень вновь столкнулся с менеджером и раздражённо подумал: "С такими бицепсами в спортзале с боксёрской грушей сражаться, а не в магазине одежду подносить. Голубой, наверное". Менеджер Елисей вежливо подал Максиму костюм, несколько рубашек и указал на примерочную кабинку.
Надев дорогой костюм, Максим недоверчиво посмотрел в зеркало. Конечно, здорово. Тут не поспоришь. Постучав, вошел Елисей. На рукаве у парня висело несколько разнокалиберных галстуков-бабочек, в руке блестели чёрные классические мужские туфли. Найдя подходящий галстук, парень несколько минут, закусив губу от напряжения, завязывал его на шее Максима, затем быстро наклонившись, надел на парня туфли. Максим, покраснев от неожиданности, вытер выступивший пот и с ужасом подумал, что, если бы Наташа сегодня утром не зашила дырку на старых носках... Вот позорище было бы.
-- Не надо, пожалуйста, -- невнятно прошептал Максим. - Я сам могу надеть туфли.
-- Стой и не вертись, -- чуть раздражённо прошипел Елисей.
"Естественно, психует, -- с сожалением подумал Максим. - Я бы тоже психовал, если бы мне пришлось на всякого придурка ботинки натягивать. Всё-таки институт великое дело, по крайней мере прислуживать другим никогда не буду".
Когда полностью одетый Максим снова повернулся к зеркалу, увиденное заставило его глубоко втянуть воздух и на долгие секунды задержать дыхание. С другой стороны стекла на месте бывшего худенького щуплого паренька стоял настоящий Джеймс Бонд. Откуда взялся широкий разворот плеч, крупная шея, всё было настолько незнакомое, что Максим с недоумением повернулся к стоявшему сзади парню.
Глядя на удовлетворённо-спокойную улыбку Елисея, Максим вдруг осознал, что парень не прислуживал, и даже не обслуживал клиента, этот парень творил, как творил Пигмалион Галатею, как творит любой влюблённый в свою работу человек, с полной самоотдачей, вкладывая частичку души в каждый штрих, в каждую деталь своей работы.
-- Нравится? - улыбнулся менеджер.
-- Да, -- завороженно выдохнул Максим, не сводя глаз с собственного отражения.
-- Спасибо,
Смущённо опущенная макушка Елисея показалось Максиму такой беззащитной, что, стряхнув оцепенение, парень уверенно констатировал: "И всё-таки голубой".
Стоя перед непонятными геометрическими фигурками, сделанными из обычных водопроводных труб, Максим отчаянно пытался сделать вид, что наслоение металлолома его завораживает, вызывает определённые эмоции, хотя, если быть честным, эмоции данный вид искусства, действительно, вызывал, только вряд ли бы внятное изложение этих эмоций произвела положительное впечатление на эпатажного создателя.
У дальней стены молодые официанты предлагали гостям холодные закуски и напитки, но Максим, подойдя к столику, долго пытался найти что-нибудь знакомое, но так и не выбрав ничего, взял стакан "Кока-колы" и отошёл.
Середину залы занимал огромный чёрный рояль, за которым такой же огромный чёрный дядька играл красивую негромкую мелодию. "Фарс, какой-то, -- раздражённо подумал Максим. --Металлолом и Бетховен". Чёрная бабочка давила, но Максим держался из последних сил, наблюдая, как Софья мило чирикает с очередным нужным человеком.
-- Ты почему ничего не ешь? - раздалось из-за спины и, обернувшись, Максим встретился взглядом со своей спутницей.
-- Я не разбираюсь, как всё это едят, -- честно признался парень.
-- Да как хочешь, так и ешь, смотреть на них, что ли. Суши любишь?
-- Если это вон тот рис с рыбой, то нет.
Софья залилась звонким, завораживающим смехом, обнажая крупные красивые зубы и Максим с удовольствием наблюдал, как сморщился тонкий аристократический нос, превращая холёное лицо бизнесвумен в домашнее, очаровательное личико близкого человека. Издалека, беседуя с такими же разодетыми гостями, хозяйка сети картинных галерей смотрелась недоступной и гордой и только рядом с Максимом глаза женщины приобретали, казалось, давно утраченную, способность просто радоваться жизни, замечать незаметное и вновь открывать давно забытые ощущения.
-- Потерпи ещё двадцать минут и можно будет незаметно уйти. Поведу тебя в нормальный общепит, а то тут с непривычки с голоду умереть можно.
-- Сонечка, -- пискляво донеслось из-за спины и Максим заметил, как напряглось лицо Софьи.
Полная, излишне ярко накрашенная женщина в длинном широком балахоне "а-ля Пугачёва-80", сверкая белозубой улыбкой, тянула руки, намереваясь то ли поприветствовать, то ли задушить стоявшую напротив женщину. Церемонно подставив друг другу щёки, дамы, словно две великосветские акулы, неискренне улыбались, бросая косые взгляды на стоявших рядом мужчин.
-- Ты помнишь моего Климушку? - повисла собеседница на руке молодого парня, годящегося ей в сыновья, причём в поздно рождённые.
-- Естественно, -- пряча улыбку, мурлыкнула Соня. - Это уже третье мероприятие, которое ты проводишь в компании этого юноши. Стареешь, Марго.
Маргарита Шовковская натянуто захихикала, тщательно следя за мимикой, чтобы ни один лишний мускул не переработал и резко повернулась к Максиму.
-- Зато тебя можно поздравить с обновкой. А что Игорёк? Поизносился?
-- Извини, не представила моего кавалера. Шубанов Максим.
-- Художник?
-- Нет, -- улыбнулся Максим, целуя даме полную, покрытую слоем макияжа руку. - Экономист и просто друг Сонечки.
-- Друг Сонечки, -- протянула Шовковская, стукая чёрным деревянным веером по подбородку и, взяв юношу под руку, резко развернула его в сторону сцены. - Мне было бы очень интересно узнать ваше мнение, господин Шубанов, по поводу презентуемого произведения искусства.
Максим картинно, как учили самые удачливые герои-любовники Голивуда, засунул правую руку в карман и, прищурившись, выставил вперёд ладонь левой руки.
-- Обратите внимание, Марго, с этого ракурса. Как сливаются в единое целое, казалось бы, несовместимые вещи: чёрный квадрат Малевича на фоне раннего Пикассо, единый вход в преисподнюю на фоне переплетения жизненных реалий. Сильная вещь, шедевр в чистом виде.
Шовковская исподлобья подозрительно изучала мимику Максима, наконец, раскрыв расписанный под хохлому веер, процедила:
-- Своеобразное видение, -- и подхватив Климушку под руку, быстро ретировалась.
Сзади что-то глухо всхлипнуло и обернувшись, Максим не смог отвести взгляд от мелко дрожащей груди, сдерживающей хохот, Софьи.
-- Никогда бы не поверила, что презентация в центре Марго Шовковской может закончится такой веселухой. Ну, допустим, ту чугунную печную заслонку, как прообраз "чёрного квадрата" я ещё могу принять, но, что ты имел ввиду под "ранним Пикассо"?
-- Ну, извини, образ "друга Сонечки" оказался плохо продуманным. Но у меня не было времени на подготовку, так что фразы формировались по мере поступления вопросов.
-- Кстати, обращение "Сонечка", мне нравится больше, чем твоё "Софья Эдгаровна". Не хватает только "такого-то года рождения".
Через полчаса Максим вышел из дверей Центра и с удовольствием вдохнул ночной свежий воздух. Развязав тугой узел стильного галстука-бабочки, он, довольно улыбаясь, обернулся к задержавшейся в дверях Софье:
-- По-моему, незаметно уйти не получилось.
-- Зато, как наши дамы старательно делали вид, что не замечают, с кем я пришла.
-- Ну вот и пришёл конец твоей репутации, -- констатировал парень.
-- Обижаешь, -- смешно скривила губки Соня. - У меня была такая репутация лет десять назад, что бедным родителям пришлось в срочном порядке высылать меня на учёбу за границу. Так что мы её сегодня немного восстановили. Ну что, пошли в какой-нибудь ресторанчик?
-- А как вы, девушка с гулкой репутацией посмотрите, если я приглашу вас в общежитие? Мои бедные голодные товарищи по комнате говорят, что я просто божественно жарю картошку. А потом у нас в актовом зале ночная дискотека. Безопасность в общежитии гарантирую.
Брови Сони радостно полезли вверх, делая лицо по-детски счастливым и доверчивым.
-- Последняя фраза меня смутила, но я, пожалуй, рискну. Тем более, что я уже сто лет не ела жареную картошку, хотя в бурную пору моей студенческой молодости это блюдо пользовалось успехом на наших столах.
Мальчишки, не смотря на дикий голод, нашли в себе мужество не нарушать ужин товарища и только из-за двери, тяжело вздыхая, нюхали царский запах жаренной картошки. А дальше был сумасшедший драйв от студенческой дискотеки и только в четыре часа утра Соня в сопровождении Максима вышла из общежития. Сна не было ни в одном глазу и, посмотрев на высветившиеся двадцать два пропущенных звонка, Соня, как в недалёкой юности, отключила телефон и повернулась к сопровождавшему её парню.
-- Максим, -- тихо начала женщина, -- если мы больше никогда не встретимся, я хочу, чтобы ты знал: сегодня у меня был самый замечательный вечер. И обязана я этой сказкой тебе.
-- Почему это мы никогда не встретимся, -- осмелел Максим, беря женщину под руку. - Во-первых, мы ещё даже не расстались. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться под луной?
-- Положительно. Если ты не боишься, что кто-нибудь может дать нам по шее под этой самой луной.
-- Ну, пока Алёша едет сзади, мне ничего не страшно, -- засмеялся Максим.
-- А возвращаться?
-- Дорогая моя Софья Эдгаровна, -- смешно приосанившись, начал парень, -- я в плане подраться не силён, зато если бы вы видели, как я удираю.
Идя по ночной мостовой Соня краем глаза рассматривала своего спутника. Переодевшись в короткие брюки и тонкую полочку, парень не стесняясь подпрыгивал, посылая в её сторону зелёные ежики первых молодых каштанов, опавших под порывами пролетевшего над городом ветра. В свои тридцать три года, Соня привыкла чувствовать себя ответственной, наделённой определённым опытом матроной, обязанной вести себя соответственно занимаемой должности и сегодняшняя скучнейшая презентация, закончившаяся таким замечательным вечером, абсолютно выбила её из колеи.
-- Расскажи мне о себе, -- попросила она парня.
-- Что рассказывать? - удивлённо поднял брови Максим. - Родился, учился... Конец цитаты. Расскажи лучше о себе.
-- Тоже ничего интересного, не самая лучшая жизнь.
-- Типа, богатые тоже плачут?
-- Представь себе, как раз мой вариант. Поверь мне, Максим, деньги не приносят счастья. Они не согреют тебя, не поддержат в трудный момент...
-- Зато на эти деньги можно купить шубку, которая согреет, хлеб, который накормит...
-- Как говорил умный Малыш: "Не в пирогах счастье".
-- Как ответил не менее мудрый Карлсон: "А в чём?".
-- Наверное в том, чтобы тебя любили, понимали, поддерживали.
--Поверь мне Соня, когда у человека есть деньги, его почему-то больше любят, чаще поддерживают, а уж как понимают, когда у тебя в кармане шуршит...
-- Может ты и прав. Но мне по жизни не повезло и не спасла ни шубка, ни машинка... Мой отец женился на маме будучи уже в летах, и я всю жизнь вынуждена была терпеть на себе презрительные взгляды обитающих рядом представителей цивилизации, которые всё детство мне в той или иной форме намекали, что к роду Тышкевичей я не отношусь даже боком, что нос у меня не Тышкевичей, что губы у меня не Тышкевичей и так далее вниз. Сначала отец уделял мне много внимания, но со временем, наверное, и его достало это состояние, и он стал всё больше отдаляться. Зато папин начальник охраны, мой нынешний отчим, не скрывал свою приязнь ни ко мне, ни к маме. Эти постоянные поглаживания, похлопывания я, по глупости, воспринимала, как нормальное проявление дружеских чувств, а потом оказалось, что именно его приписывают мне в отцы. Когда сознание того, что тебя предали, пришло, мне, как на грех исполнилось всего пятнадцать лет. Пресловутый переходный возраст. Что я творила... Сейчас даже вспомнить стыдно. Наверное, таким образом я отстаивала своё право быть Софьей Тышкевич, но отец продолжал избегать меня. Сейчас я думаю, что, может быть он просто был очень занят, в тот момент открывались одновременно несколько ответвлений его галереи в разных городах, и он не мог уделить мне достаточно внимания, но я страдала и выражала свой протест самым ужасным образом. В шестнадцать лет, когда меня, пьяную, сняли с крыши дорогого ресторана, терпению отца пришёл конец. Представляешь, представительница рода Тышкевичей выдала откровенный стриптиз на балюстраде самого дорогого ресторана и через неделю я отправилась постигать науку в Лондон, а ещё через год отец умер. Кирилл пытался связаться со мной, но в тот момент я сдавала экзамены и телефон был отключен, так что даже на похороны к отцу я не попала. А через несколько месяцев, даже не выдержав годового траура, мама вышла замуж за Кирилла и передала ему права ведения бизнеса. Я не осуждала мать, ей, реально, тяжело было заниматься делом, в котором она ничего не понимала, но подобная поспешность меня задела. Тем более что после этого скоропалительного брака все соседи в нашем коттеджном посёлке окончательно уверились в том, что я дочка Кирилла Лозового.
-- Почему ты не сделаешь генетический анализ? Это сразу поставило бы всё на свои места.
-- А всё и так стоит на своих местах. Я вкалываю, чтобы бизнес отца держался на плаву, Кирилл ведёт финансовую документацию и вовремя выплачивает мне зарплату. С тех пор как погибла в автомобильной аварии мама, он всё чаще начал привлекать к работе свою дочь от первого брака, Агату. Ты её знаешь, блондинка, которая учится в вашем университете на пятом курсе. Это моя сводная сестра и, по совместительству, компаньон в бизнесе. Пока ещё начинающий, но акула та ещё, она и Кирилла, и меня не задумываясь перекусит и выбросит. Кириллу на сегодняшний день принадлежат галереи "Гала".
- Но там же есть и твоя часть, -- удивлённо пожал плечами Максим.
-- Нет, -- зло сверкнула глазами Соня. - Отец счёл меня не готовой к ведению бизнеса и всё переписал на маму, с правом передать мне ведение бизнеса, когда я остепенюсь. А мама передала всё официально Кириллу и погибла, не сделав ничего для того, чтобы обеспечить свою дочь. Вот такая я богатая плакса. А по поводу генетического анализа, то я его никогда не сделаю, потому что боюсь. Боюсь узнать, что я действительно никакая не Тышкевич, что моя мама обманула отца, обманула меня... И вообще, пока я верю в своё происхождение, мне легче жить, ведь в другом случае у меня вообще ничего не будет.
-- А Кирилл? Он же считает тебя своей дочерью. Неужели он не обеспечит тебя.
-- Сейчас мне кажется, что Кириллу просто выгодно было поддерживать эти слухи, а как только отец с матерью умерли, его отношение ко мне полностью изменилось. Теперь на первое место вышла родная дочка Агаточка, а Соня стала просто хорошим работником, достойным неплохой оплаты, чтобы не открывала рот лишний раз. По-моему, он никогда никого не любил -- ни маму, ни меня, ни свою жену, ни даже Агату.
Звёздное небо постепенно приобретало нежно-розовую окраску, укрывая яркие ночные светила туманной дымкой рассвета. Точно такой же рассвет Соня встречала много лет назад, на последнем школьном звонке, вместе с уставшими беззаботными подругами. Как будто вчера солнце величественно выплывало из-за серого горизонта, обещая юным девчонкам яркую новую жизнь, полную приключений, любви, новых впечатлений и страстных эмоций. И вот прошло много лет, а ничего не изменилось, солнце всё так же загадочно выплывает из-за горизонта, обещая всё те же новые старые эмоции, жаль только, что поверить в чудо с каждым годом всё сложнее. Ностальгия с головой окутала сознание и в глазах начало пощипывать от неисполненных надежд. Дело ведь даже не в том, что ушёл отец, так и не поверив в неё, ушла мама, даже не дав ей шанс доказать, что она, дочь Эдгара Тышкевича, сильная натура, способная взлететь и победить все преграды, это дело прошлое, а есть ещё и настоящее, в котором она, Софья Тышкевич, ищет понимания у малознакомого мальчика, единственного, который без лишних отговорок отложил свои дела и посвятил вечер ненужному, скучному мероприятию, только потому, что об этом попросила она. Прожив четыре года в гражданском браке с Игорем Столяровым, Соня так и не дождалась предложения руки и сердца, и далёкая девичья мечта о фате и венчальной церемонии уплывала всё дальше и дальше в небытие. Ну не наденешь же белую фату в тридцать три года, хотя в Лондоне, где Соня провела юность, сорокалетняя невеста в белом флёрдоранже было явлением более чем обычным. Всему своё время, мечта о свадьбе уже похоронена, скоро в то же помойное ведро ляжет и её мечта о маленькой дочке. Сколько раз она намекала об этом Игорю, но тот упорно делал вид, что не замечает её постоянно проявляющегося материнского инстинкта и с завидным постоянством намекал, что если ей надо кого-то любить, за кем-то ухаживать, кому-то покупать безделушки, то для этого у неё есть он. "Может этот мальчик тоже проявление моего материнского инстинкта?" пронеслось в голове, и Соня старательно спрятала улыбку. В этот момент юноша медленно взял Сонину руку и, поднеся к губам, осторожно поцеловал запястье.
Пронзительный электрический удар прошёл по всему телу, заставляя сердце покрыться мелкими пупырышками страха. "Что за глупости лезут тебе в голову, -- принялся уговаривать сознание мозг, -- просто мальчик таким образом выразил благодарность". Подняв глаза и встретившись взглядом с Максимом, сердце Сони буквально вылетело из груди от неожиданности, а скорее от обжегшей её волны огня, идущей из глаз юноши. "Домой, домой, домой, домой", -- закричало подсознание, но губы уже потянулись навстречу пылким, жадным губам Максима.
Кирилл с раздражением разглядывал развалившегося напротив мужчину. Кто бы мог подумать, что пройдёт всего четыре года и скромный, затюканный парнишка, встреченный им на каком-то затрапезном показе мод, превратится в ещё не ожиревшего, но приближающегося к критическому пределу олимпийскими темпами, увальня. Помнится, когда они разговаривали в первый раз, Игорь показательно крутил в руках супердорогой айфон и время от времени картинно проводил ладонью по безупречной укладке, даже не подозревая, что Кирилл ещё до встречи выяснил финансовый уровень претендента и знал, что айфон нерабочий, а причёска, выполнена его знакомой девушкой-стилистом в качестве бартера за определённые услуги. Но даже стараясь произвести неизгладимое впечатление на предполагаемого работодателя, Игорь не смог выдавить из себя холуйскую натуру и сидел перед Кириллом, едва не сползая с краешка стула. И глаза его, Кирилл почему-то хорошо запомнил его глаза, глаза тридцатилетнего неудачника, карьера которого, блеснув хвостом жар-птицы, пообещав быть такой радостной и богатой, так и осталась мечтой. В свои тридцать лет Игорь уже прекрасно понимал, что надежды можно подавать до двадцати пяти, а к тридцати их надо оправдывать, и если мужчина, перешагнув четвёртый десяток, всё ещё носится по кастингам, как начинающий мальчишка, то выглядит это, по меньшей мере, смешно, а жизнь идёт всё быстрее и всё меньше и меньше рекламодателей хотят связывать свои бренды с, хотя и не лишённым привлекательности, но давно уже не юным лицом.
-- Что за срочность? Не могло подождать до понедельника? - устало закуривая сигарету, произнёс Кирилл.
-- Сонька дома не ночевала, -- покачивая ногой, сквозь зубы процедил Игорь.
-- Ты о ком в подобном тоне говоришь, Козодоев? - поперхнувшись дымом, прокашлял Кирилл. - Какая она тебе "Сонька"?
Кирилл от возмущения даже не сразу понял суть сказанного и, только прокашлявшись, удивлённо повернулся к собеседнику и аккуратно затушив сигарету, развязал тугой узел галстука.
-- Подробнее.
-- Таскалась всю ночь наша Софья Эдгаровна с мальчишкой-студентишкой. Домой припёрлась, глазки блестят, губки горят, ну девица из темницы, ни дать-ни взять.
-- С Софьей всё понятно. Ты, козёл высокооплачиваемый, где был?
-- А вы меня не купили, -- с вызовом тряхнул крашенными кудрями визави. - Занят был.
-- Чем же ты был занят, если твоя непосредственная работа, Геша Козодоев, не выпускать Софью Эдгаровну из кровати. И чтобы она, Софья Эдгаровна, даже не задумывалась о других мужиках. Ты, малыш, потерял квалификацию? Тебе выписать отдельную статью расходов на "Виагру"?
-- Не смейте со мной так разговаривать, -- подскочил с кресла Игорь и без разрешения вынул сигарету из пачки Кирилла, лежавшей на краю стола. - Я четыре года, как верный пёс, таскаюсь за ней -- и что в качестве благодарности? Я оставил блестящую карьеру, отказался от личной жизни... А где благодарность?
-- А на банковской книжке ты ничего не находишь в конце каждого месяца? - задохнулся от неожиданной наглости собеседника Кирилл. - Кстати, по поводу твоей карьеры. Я тут растерялся, звонками завалили, то Кельвин Клейн, то Джордж Армани, звонят, плачут, куда делась наша супермодель Геша Кемпбел? Или ты у нас под псевдонимом Геша Мосс дефилировал? Нет, дружочек. Давай-ка вспомним твою карьеру. В каком возрасте ты стал лицом Урюпинской фабрики туалетной бумаги? "Мистер обосрись и оботрись". В восемнадцать? Блестящее начало карьеры. Что у нас дальше? Дефиле в избе-читальне села Зажопинска? Напомни-ка мне, Геша, что я упустил? И глазками ты на меня не сверкай. О личной жизни он размечтался, забыл, как "Мивину" три раза в день жрал. Я за половину тех денег, что тебе платил, куплю того пацанчика, который Софье понравился, и будет работать парнишка не покладая... Ну в общем, хорошо работать будет.
-- Помечтайте, Кирилл Александрович, -- пряча раздражение, вернулся на прежнее место Игорь. - Только пацанчик этот не супермодель, как вы выразились, и к деньгам может оказаться гораздо равнодушнее, чем вам хотелось бы.
-- В каком смысле? - Кирилл закурил новую сигарету и подошёл к открытому окну.
Вид вновь развалившегося в кресле Игоря теперь не раздражал его, были проблемы посерьёзнее.
-- В таком смысле, что предложил я ему бабок, только пацанчик пальцы веером повернул и послал меня подальше.
-- Сколько предлагал?
-- Сто баксов. Для студента сумма более чем внушительная.
-- Может и жлоб, -- покладисто согласился Игорь. - Только дело ведь не в сумме, у мальчика принципы, а купить принципы, Кирилл Александрович, даже вам слабо. Так что раскидываться проверенными кадрами я бы вам не советовал. С Сонькой... Пардон. С Софьей Эдгаровной мы по-семейному разберёмся, а вот пацанчика возьмите на себя. Не хочу его больше видеть в моей кровати.
В этот момент дверь без стука открылась и на пороге появилась запыхавшаяся Агата. Судя по растрёпанному виду, новость уже каким-то образом дошла до неё и вызвала определённый душевный резонанс.
-- Я так понимаю, что совет уже в Филях? - не здороваясь зарычала девушка, по-кошачьи подбираясь к скукожившемуся в кресле Игорю. - Могу я узнать где тебя носило и почему Сонька вынуждена была пойти на презентацию одна? Неужели ты искренне считаешь себя непревзойдённым?
-- Агаша успокойся, -- властно грохнул кулаком по столу Кирилл. - Что случилось, то случилось. Потом выясним корни проблемы. Сейчас надо в экстренном порядке решать, что делать с этим студентом? Он, кстати, из какого учебного заведения?
-- Из нашего. -- Девушка устало плюхнулась на огромный кожаный диван и, открыв сумочку, принялась остервенело искать очки. - Я его видела несколько дней назад. Наша Сонька-добрая душа спасала его от мигрени. Никогда бы не подумала, что у сестрёнки такой дешёвый вкус. Мальчишка так себе, по всем показателям. Хотя, говорят, на презентации выглядел весьма презентабельно. Простите за тавтологию. Ладно, на нашу удачу живёт этот Ромео в общежитии, так что завтра же придётся его навестить. Достань аппаратуру покруче и, чтобы сегодня всю ночь, как Алёша Стаханов вкалывал, чтобы наша престарелая Джульетта завтра даже не вспомнила о мимолётном свидании. Ты, кстати, ещё помнишь, что с женщиной в постели делать надо?
-- А ты хочешь мне мини-курс по сексологии преподать? С практическими занятиями? Так я не против. Можешь даже экзамен принять после трудов праведных.
-- Ты, модель, совсем нюх потерял? - начал наливаться злостью Кирилл.
-- Ладно, -- потушила начинающуюся ссору Агата. - Его поведение мы обсудим на следующем заседании. А сейчас не до скандалов, фронт работ для всех понятен.
Соня и Максим медленно шли по прожаренной за день мостовой. День выдался тяжёлый и встреча, которую каждый ждал с таким нетерпением, не предвещала ничего позитивного. Максим кусал губы и пытался найти слова, чтобы начать неприятный разговор, а Соня, как назло, казалась всё более далёкой и закрытой. Наконец, глядя куда-то в сторону, женщина тихо констатировала:
-- Ты хочешь поговорить со мной о чём-то важном? Я правильно поняла твоё молчание?
-- Да, -- потупил глаза юноша и по привычке засунул в рот ноготь большого пальца.
Соня улыбнулась, знакомы всего несколько дней, а она уже знает, что Максим всегда грызёт ноготь большого пальца, когда начинает нервничать. Женщина попыталась мысленно восстановить в памяти подобные моменты в поведении Игоря и не смогла, нервничает он часто, а вот, как проявляет чувства в подобных обстоятельствах, так и не вспомнила. Медленно развернувшись к парню, Соня подняла свои ухоженные руки и, поиграв пальцами, пошутила:
-- Если тебе поможет, то могу предложить мои ногти.
Юноша не оценил шутку и, резко выдернув палец, слегка скривился: откушенный почти до крови ноготь, причинил лёгкую боль и не принёс разрешения его проблемы.
-- Максим, -- начала Соня. - Ни ты мне, ни я тебе ничего не должны, поэтому можешь говорить всё, что думаешь, а можешь ничего не говорить. Я и так всё пойму.
--Не знаю о чём ты сейчас подумала, -- буркнул парень, раздражённо мотнув головой, -- но у меня, действительно, есть разговор, который нельзя откладывать.
Соня опёрлась руками о поручни моста и, подставила лицо уходящему солнцу. Казалось, она прекрасно знает о чём пойдёт речь и заранее решила для себя, каким будет финал их беседы.
-- Тебе надо сводить свою сестру к психиатру, -- наконец выпалил Максим и тяжело вздохнув, настороженно повернулся к собеседнице, ожидая её реакции.
--Куда сводить? - изумлённо повернулась Соня в сторону юноши. - В каком смысле, к психиатру?
-- В самом прямом, -- прошептал парень, пиная ногой лежавший рядом камешек. - Извини, что лезу в дела твоей семьи, но это касается тебя и мне не хотелось бы, чтобы эта припадочная дама когда-нибудь атаковала кого-нибудь.
-- Максим, -- позвала Соня, беря его лицо в руки и сосредоточила взгляд в бегающих глазах парня. - Отсюда поподробнее.
-- Позавчера возвращаюсь из университета, не успел переодеться, как заходит ваша Агаша и начинает устраивать стриптиз.
-- Ну это у нас семейное, -- пробормотала Соня, задумчиво отводя глаза в сторону.
-- То же самое сначала подумал я, но потом началось самое страшное: по-моему, твоя сестра извращенка.
-- Дурачок, -- неожиданно захохотала Соня. - Молодая красивая женщина предлагает свои услуги парню, да любой мужчина счёл бы за счастье воспользоваться.
-- Чего ты смеёшься, -- возмущённо отвернулся Максим. - Тебе смешно, а я между прочим, второй день дома не ночую.
-- А как же твоё знаменитое умение удирать?
-- Она мне все выходы перекрыла. Конечно, желание жить победило и выход я нашёл, но пережитое надолго вычеркнет меня из списка любителей погулять. И вообще, мне не понятна твоя неадекватная реакция.
Соня медленно расстегнула кожаную сумочку с висящим на замочке логотипом знаменитой фирмы и вынула большой белый конверт. Достав несколько фотографий, женщина протянула их Максиму и, не оглядываясь пошла в сторону скамейки.
Максим несколько минут ошарашенно разглядывал сплетённые в жуткий полуобнажённый клубок тела, затем повернул снимки в другую сторону и перевёл глаза на Соню.
-- По-моему в этом ракурсе я выгляжу вполне неплохо.
-- В каком? - женщина взяла из его рук фотографию и звонко расхохоталась. - У тебя же тут рот набекрень. Это как же надо отбиваться, чтобы тебя так перекосило.
-- Предупреждать надо было, а теперь имеем то, что имеем. Интересно, она эти фотки теперь в интернет выставит или для личного пользования оставит?
-- По-моему эти фотографии уже выполнили своё прямое назначение и теперь их смело можно отправить в мусорное ведро. Ну, а нам с тобой, Максимка, не мешало бы отметить тот факт, что мы прошли первый сложный этап отношений и остались живы. Как ты смотришь на то, чтобы устроить бордельерчик по этому поводу.
Войдя в зал небольшого отеля на окраине города, Соня привычно подошла к стойке администратора и открыла рот, чтобы заказать номер, но в этот момент её перебил внушительный баритон Максима:
-- Номер, пожалуйста.
Соня слегка опешила, за последние годы жизни это был первый случай, когда мужчина брал решение на себя и она даже не знала, как вести себя в данном случае. Не сказать, что в её практике попадались только бесхребетные мужчины, позволяющие любить себя и обслуживать, всякие были. В юности девушка вращалась в обществе "мажоров" и было всё равно кто заплатит за отель, в университете в Лондоне была своя комната в огромной квартире, снимаемой в компании таких же небедных папиных дочек и необходимости платить за отель не было, а потом появился Игорь и она, как-то незаметно, взяла все финансовые расчёты на себя, совершенно не задумываясь, насколько данная ситуация правильна.
-- Люкс? - вежливо поинтересовался администратор.
-- Люкс я, пожалуй, не потяну, -- улыбнулся Максим, -- для начала посмотрим обычный двухместный номер.
Расплатившись наличными, Максим взял стандартную пластиковую карточку и, обняв за плечи Соню, прошёл по коридору в сторону указанной двери.