На соседней подушке, невидимый в темноте, сопел муж. Было душновато, но и до форточки сходить было лень, и поэтому Леся просто лежала, взглядом проводя по еле видному узору тюля на фоне темного окна. Тюль - подарок бабули. Немного старомодный, но зато подаренный с любовью и заботой. А больше в комнате почти ничего и не было. Новый шкаф да кровать. Они только въехали сюда, на теткину квартиру, где заранее решили все переделать на свой вкус. А сама тетка переехала к Лесиной маме. И Леся была бесконечно благодарна и пожилой тете, и не возражавшей маме за этот подарок. Сестры не слишком друг-друга жаловали прежде, но теперь им будет, наверное, легче вдвоем, когда все дети выросли и разлетелись.
Это была не обычная бессонница - Леся ждала чего-то необычного. Это был ее первый день рождения, который они отмечали в полностью своей квартире, и Леся мечтала о том, чтобы подарком стал щенок. Такой уютный, дурашливый зверь с упитанной попой и бархатными щеками разбудил бы ее завтра утром, усевшись ей на грудь и пощекотав висячим ухом шею. Тоже принадлежавший только им. Она будет его баловать и обожать; а муж - сердиться, что щенок жует его тапку. Теперь им можно даже завести ребенка. Ей было уже немало лет, если говорить о рождения первенца; им с мужем пришлось долгое время жить у его мамы, суетливой и придирчивой, поэтому беременность откладывалась Лесей на потом. Она боялась, что свекровь не подпустит ее к малышу. Мама тенью ходила за Лесей по квартире, заглядывала за плечо и гоняла ее от плиты, от стиральной машины, от гладильной доски, ворча: "Ничего-то не умеет молодежь, все-то за вас надо делать". Мужу Леся не говорила, что сама не хочет беременеть и почему. Он бы не понял - очень любил маму. Раньше Леся спокойно обдумывала такую перспективу, прикидывая, как и когда у них с мужем появится смышленая, крепенькая малышка. Но вот сейчас, когда дело близилось к принятию окончательного решения, от мысли о беременности, родах, воспитании, Лесю начинало почти трясти от страха. Но пора, тянуть глупо. Пока она потренируется на щенке. Только бы муж догадался о ее желании! Леся верила: если он чувствует то же, думая о малышке, он догадается.
На часах четверть пятого... Надо спать, а не спиться. Завтра они отметят вдвоем, а в выходные соберут семью - и на день рождения, и на новоселье. Конечно, подарки принесут предсказуемые - кто сервиз, кто полотенца, кто белье. Но это и к лучшему. Это будут их полотенца и их собственные тарелки. Будет их Дом. И Леся продолжала лежать в темноте, жмуря глаза, и рисовала себе картины скромной жизни их крошечной и до сумасшествия счастливой семьи. Представляла, как они будут пить кофе утром по субботам, когда не надо нестись сломя голову на работу; как подружатся с соседями и будут заходить друг к другу за солью, картошкой и советом; и какую плитку выбрать для ванной - с яркими рыбками, как хочет его мама, или поэлегантней, гладкую матовую.
Становилось светло, за окном менялся цвет с темно-синего на серый, потом на молочно-голубой с красными всполохами, а вскоре и на глубокий и яркий цвет настоящего летнего неба. Заворочался и, глубоко глотнув воздуха, проснулся рядом муж; Леся поспешно прикрыла веки. Он тихонько выбрался из-под одеяла и вышел. Шелестел на цыпочках по квартире, кипятил чайник, шумел водой в ванной. Потом внезапно хлопнула входная дверь и все стихло. Тут Леся и начала проваливаться в сон. Пыталась вырваться, боролась, понимая, что пора скоро подниматься и помогать собирать завтрак, но ее все глубже затягивала дремотная бездна, и уже по телу разлилась блаженная, счастливая лень, от которой не пошевелишь ни пальчиком и путаются мысли. И уже совсем засыпая, Леся слышала, как снова завозились у двери, как низким шепотом что-то заворковал муж и как по прихожей растерянно заплюхали неокрепшие лапки с крошечными коготками.