В старом городе было холодно. Лишь соловьиное пение предавало хорошее настроение горожанам. На солнце переливались две сосульки, и Надин,
как в детстве, разбежавшись, подпрыгнула и сорвала одну из двух сосулек. С дерева посыпался мягкий рассыпчатый снежок. Она смотрела по сторонам на прохожих, её чуть не задавил проезжавший мимо экипаж. Она так спешила к госпоже Тонер, что даже запыхалась от такой быстрой ходьбы.
Старушка Элизабет сидела у окна, перебирая в руках старые письма. Ей уже восемьдесят семь лет, за плечами её целая жизнь, такая жизнь, о которой можно написать целую книгу.
Надин вплотную подошла к двери, она была открыта, Элизабет давно ждала свою верную служанку.
-Госпожа, вам что-то нужно, я сейчас, лишь только сниму пальто.
-Не суетись милая. - сказала любезно Элизабет. - Просто подойди, присядь рядом и подоткни посильней подушку под спину.
-Хорошо, госпожа...
-Сегодня называй меня Элизабет, к чёрту этикет. - прохрипела старушка.
Надин подоткнула подушку, присела рядом и внимательно осмотрела с ног до головы госпожу Тонер. На долю секунды она увидела в своей хозяйке милую девушку. От такого странного ведения у девушки вдруг было закружилась голова, но в чувство её привёл старый кот Полиcан. Он запрыгнул к Надин на колени, и так протяжно замяукал, что аж дрожь по коже.
-Ты знаешь, Надин, я ведь тоже когда-то была молодой, и у меня тоже был любимый. -сказала это старушка, увидев кольцо в честь помолвки у Надин на безымянном пальце. - Я хочу поведать одну лишь историю, историю, которую не рассказывала ни одной душе на свете, историю, где в живых осталась лишь я - историю моей жизни.
Надин, молча, взяла Элизабет за руку и продолжила слушать.
-Мне было всего семнадцать, когда я встретила Оливера Сета. Он был из очень богатой и известной английской семьи, как и я. Между нашими семьями никогда не было противоречий и войн. В детстве мы дружили, но в юношестве, о той дружбе, что между нами была, не могло бы быть и речи. И всё же нам с Оливером пророчили счастливое будущее. Всё было за то, что бы мы были вместе.
Однажды, моя мать подарила мне очень дорогую вещь - это была венецианская брошь, она была настолько дорогой, что я даже боялась её примерить на себя. Хранила её в самой красивой шкатулке, которая только была в доме. И однажды маменька меня спросила, почему же я не ношу её дорогого подарка, а я, задрожав от незнания правильного ответа, склонила голову перед ней. Моя мать заставила меня одеть её на бал. Я была очень рада надеть на себя такой дорогой подарок, да ещё и на бал, где можно похвастаться и показать себя во всей красе.
На балу я танцевала до головокружения, и вальс, и менуэты, и уже устаревший полонез. Приглашало меня довольно таки много юношей, но всё моё внимание было приковано лишь к одному, о да, это был Оливер. Тогда, он то и дело смотрел в мою сторону. И вот настал тот момент, когда он пригласил меня на мой самый любимый танец, французский базифир -танец шествия. Я смотрела ему в глаза всё время, он даже некапли не смущался, тогда мне показалось, что вот он, тот принц о котором писали тогдашние поэты, кем восхищались сказочники и фантасты , вот он, тот с кем будет мне всегда хорошо и удобно, тот, с кем можно прожить всю жизнь...
Когда танец закончился, я думала только о нём. Вскоре бал подошёл к своему завершению, я задумчиво собиралась ехать домой, как вдруг обнаружила, что моя брошь пропала. Я в спешке поднялась обратно в зал, музыканты складывали инструменты, а я начинала судорожно искать глазами хоть что-то блестящее и дорогое. К своему большому огорчению я ничего не нашла. Музыканты уже успели покинуть здание, пока я находилась в поисках броши. В большом отчаянии спускаясь в низ, я обнаружила злобный взгляд матери и ухмылку подданных. Вдруг кто-то очень нежно приобнял меня за плечо - это был Оливер. Я повернулась к нему лицом, и он медленно протянул мне свою ладонь, в ней была моя брошь, вскоре я набросилась на него с всхлипом счастья, и на ухо ему прошептала слова благодарности.
Дома конечно же меня ждал большой скандал, но мой отец был человеком дипломатичным и всегда мог вовремя разрешить ту или иную ситуацию. Так случилось и в этот раз. Конечно же всё закончилось чаепитием, как и принято в английских семьях.
С Оливером увы я не виделась больше, нас судьба не сводила вместе. Я знала его адрес, но никак не решалась прийти на чай или написать ему письмо, уж больно было для меня это странно, да и всерьёз я его не воспринимала.
Через три месяца после того бала умер мой отец. Это было самое большое горе в моей жизни. Без преувеличений могу сказать, что отца я любила больше чем мать, он был добр к семье и окружающим, никогда не имел привычки бить прислугу, чего было не занимать у моей матушки. Он умер от рака лёгких, т.к. очень много курил. После смерти отца, мать очень долго не снимала траур, и вскоре ей надоело жить с этой болью, она решила перевезти меня как можно дальше отсюда. Мы переехали, а Оливер остался там, там, где я могла бы построить с ним наше будущее.
После переезда я начала ему писать, так как друзей у меня там не было. Все вечера я проводила за письменным столом, я строчила иногда и по три и по четыре страницы, и так радовалась его новым ответам.
Настали тяжёлые временя, когда привычный мне Лондон, сменился тёмным и мрачным Лондоном, когда промышленность упала, рабочие бастовали, и дым от труб мешал видеть светлое небо.
Помню хорошо цитаты Оливера из первых писем того периода: " Я лишь пытаюсь тебя приободрить, а ты радуешься моим строкам так, как будто я делаю тебе предложение". Он был влюблён в меня, я это знала.
-А что же было дальше? - спросила неожиданно Надин.
-Дальше, я становилась взрослее. И переписки стали более заумными что ли. Оливер очень любил писать красивые фразы, он считал, что это нравится девушкам и привлекает их внимание к его личности. В письмах я постоянно спрашивала: " Есть ли у тебя спутница на следующий бал?", и он мне каждый раз отвечал, что танцевать он будет только со мной.
-Так и случилось? Что дальше? Что дальше?- с упорным любопытством, перебивала Надин Элизабет.
-Успокойся, возьми себя в руки, в самом деле. Всё должно идти своим чередом.
Ко мне в имение приходило достаточно знатных гостей, они постоянно заводили разговор о моём замужестве. Я никогда не отвечала на вопросы гостей. Мне не раз предлагали руку и сердце, но я всё время, каждую секундочку думала о Оливере. Становясь всё старше, я понимала, что мать была уже в преклонном возрасте, и что скоро я останусь здесь одна. Так и вышло. Моя мать очень скоро скончалась. Гостей в нашем доме больше не было. Сад опустел, и моя жизнь протекала в вечном осеннем унынии.
-А как же Оливер? Он что, вам больше не писал?
-Оливер писал, но всё реже и реже. Если раньше письма доставляли через день, то теперь моим вознаграждением было получить от него письмо хотя бы раз в месяц. Моя старая служанка и дворецкий смотрели, как я медленно затухаю в своей комнате у окна.
-И что было дальше с вами?
-Однажды я услышала, как подданные говорили о новом письме от Оливера. Вся моя прислуга следила за развитием событий. Я жила одна, и конечно то, что повар мог прочесть мою почту, было не удивительным. Так вот, все шептались будто пришедшее мне письмо таит в себе что-то такое, от чего я не смогу удержаться на этом свете. Мне было безумно интересно, что это за письмо такое. Конечно, это было письмо от Оливера, потому что в прошествии стольких лет, мне уже никто кроме него не писал. Но вскоре у меня мысль об этом письме сама выпрыгнула из головы, т.к. меня волновали другие дела. Я занималась благотворительностью. На мои деньги было построено три школы и две больницы, я очень любила детей, и часто навещала сирот в детском доме, там-то я и приметила тебя однажды, но уже будучи средних лет женщиной.
-Я помню...и что? Оливер вам больше не писал?
-Нет. Больше ни слова, ничего, ни единого письма я от него больше не получала.
-И как же вы одна столько лет? Как же это так?
-Это даётся нелегко. Я начала разговаривать сама с собой. Я пережила всю свою старую прислугу. И вот когда уже стала пожилой женщиной, решила отправится в родной мне Лондон. Он был уже светлым, но всё же не таким светлым, как раньше...
Я жила в своём старом доме, я просто выкупила его у новых хозяев. У меня было большое приданое после смерти отца и матери. Я могла жить на полную ногу, но мне не хотелось, ни роскоши, ни пафоса.
-А как же я? Когда вы встретили меня?
-Ты маленькой жила в моём старом доме, я взяла тебя на воспитание, а потом оставила там, с прислугой, решила, что для тебя так будет лучше, но я ошибалась, ты помнишь, был страшнейший пожар в старом имении? Спастись удалось не многим, но ты выжила, а потом оказалась в Лондоне и жила своей жизнью. А потом судьба вновь свела нас вместе.
-И у вас никогда не было семьи и детей?
-Нет, никогда.
-Мне вас так жаль...
-Меня жалеть вовсе не надо. С момента моего отъезда, я то и дело мечтала о том, как встретить вновь Оливера, просто увидеть его, хотя бы одним глазком, и ты знаешь, Надин, судьба дала мне такой шанс, это было пять лет назад. Я прогуливалась по мостовой, как всегда рассматривала прохожих - это, кстати, весьма любопытное занятие, но речь не о том. Прогуливавшись там, я наткнулась на очень пожилого человека, он сидел на набережной и любовался видами, мне стало просто интересно, что это за человек, ведь он бы мог оказаться неплохим собеседником. Я присела рядом. Мы как-то случайно завели разговор. Он разговаривал очень тяжело. Мы говорили о погоде, и других мелочах, пока он не повернулся в мою сторону...
Боже мой! Это был Оливер, до ужаса старый, сморщенный, но всё-таки тот, тот самый Оливер Сет. Он узнал меня, и схватившись за сердца, что-то пробормотал себе под нос. Из его уст еле слышно вылетало: "Эли...Эли...Эли." Он упал ко мне на колени, и как-то по-детски плача, говорил. Он рассказал, что у него была семья, и сейчас у него трое детей и семь внуков, жена его давно умерла, и что вот уже как двадцать лет он вдовец. Он был очень удивлён, что я этого не знала, он рассказал мне про письмо, которое я по сей видимости так и не просчитала, из-за обходительности прислуги.
Мы просидели вместе ровно четыре часа, и разговаривали без передышки, а потом он просто умер, вот раз и всё, прямо у меня на руках. Ведь даже нарочно не придумаешь...
Так я жила пять лет, целых пять лет жила действительно в полном одиночестве, потому что на свете не стало единственного человека, ради которого мне хотелось жить...
Вдруг с колен Надин резко вскочил ленивый кот Полисан. Надин оглянулась вслед за котом, а когда повернулась обратно, то у Элизабет уже были закрыты глаза. Надин, со слезами на глазах будила старушку, но та уснула очень крепко и навсегда. Служанка нежно достала старые письма из рук старушки. Она, сквозь слёзы читала их содержание, а после всего прочитанного, она нашла то письмо, которое когда-то спрятали слуги, это письмо лежало всегда вместе с остальными, она просто так и не решилась его прочитать...