"О ЧЁМ МОЛЧАЛ ПРОКОПИЙ КЕСАРИЙСКИЙ"**
' Потерять жизнь - пустяк . Но видеть, как теряется смысл этой жизни, как исчезает сама необходимость существования - вот что нестерпимо . Жить в бессмысленном мире нельзя.. '
Альбер Камю ' Калигула'
### **Глава 23: "Тени на вилле Юпитера"**
**Капри, 394год от Рождества Христова**
Я устал.
Не так, как устают смертные - после долгого дня или тяжёлой битвы. Нет. Я устал *насквозь*, до костей, до самой древней крови в своих жилах. Устал смотреть, как Феодосий рвёт на куски то, что когда-то называлось Римской империей. Как возносит к небу новые гимны скучный и насквозь греческий Константинополь. Как солдаты Феодосия крушат последние алтари, как христианские монахи стирают имена богов даже из памяти людей.
Поэтому я сбежал.
Сбежал сюда, на Капри, на виллу Юпитера - ту самую, где когда-то старый Тиберий доживал свои дни, подозревая всех и вся в заговорах. Где я, мальчишка в солдатских сапожках, впервые понял, что такое власть.
---
#### **1. "Призраки прошлого"**
Вилла почти не изменилась. Тот же мрамор, выбеленный солнцем, те же кипарисы, склоняющиеся к морю. Только теперь здесь нет рабов, нет стражников, нет смеха моих сестёр...
Я брожу по пустым залам и слышу их голоса:
- **"Гай, пойдём купаться!"** - это Ливилла, самая младшая, с мокрыми кудрями и веснушками на носу.
- **"Не смей трогать свитки деда!"** - Агриппина, всегда серьёзная, всегда боящаяся гнева Тиберия.
А сам он... старый лис, сидящий в тени с кубком вина. Его холодные глаза следят за мной даже сейчас, спустя четыре столетия.
- **Ты боялся, что я убью тебя?** - словно шепчет мне ветер с моря.
- **Да,** - отвечаю я пустоте. - **А ты? Ты боялся, что убью я?**
Тишина.
---
#### **2. "Море, которое помнит всё"**
По ночам я выхожу на террасу и смотрю на воду. Оно такое же, каким было тогда - тёмное, бесконечное, безразличное.
Здесь, на этом самом камне, я сидел со сбежавшим из Рима Нероном, когда он впервые признался, что хочет стать поэтом, а не императором.
- **"Дядя Гай, - говорил он, - а что, если я просто сяду на корабль и уплыву? В Грецию. Или в Египет. Буду петь на площадях, а они будут бросать мне монеты..."**
Я смеялся тогда. Смеялся, потому что думал - он шутит.
Теперь я знаю - он был серьёзен.
---
#### **3. "Письмо, которое я не отправлю"**
Сегодня нашёл в библиотеке пергамент и решил написать Феодосию.
*"Ты победил. Твои боги сильнее. Но запомни - империи умирают не от меча, а от забывчивости. И когда-нибудь твои потомки будут сидеть среди развалин своих церквей и гадать, куда подевалось их могущество..."*
Разорвал. Бросил в море.
Зачем? Он всё равно не поймёт.
---
**ИНТЕРЛЮДИЯ:
"Я, ТИБЕРИЙ..."**
### **Книга Первая: Вино и Правда**
**Глава I. Вечерние признания**
*Вилла Юпитера, остров Капри. 17 октября 31 года*
Я сидел в атриуме, наблюдая, как последние лучи солнца играют на мозаичном полу. В руке - кубок с тем самым фалернским, что выдерживался в дубовых бочках с моего первого консульства. Каждый глоток - как страница из прошлого.
"Дед?" - раздался надоедливый голос.
Гай, мой двадцатичетырёхлетний внучатый племянник, устроился напротив, по-мальчишески поджав ноги. Как же он похож на своего деда - моего брата Друза. Мне так его не хватает. Особенно последние годы. Может, я поэтому призвал мальчишку на остров? Чтобы хотя бы так видеть лицо своего брата? Он взбалмошный, он резкий, как Друз. В нём нет ничего величавого. Что вечно меня раздражало в его отце - Германике. Величавого и до приторности красивого... А его прозвище "Калигула" всегда казалось мне нелепым - будущий великий цезарь, названный в честь солдатских сапог!
"Ты обещал рассказать про дело Апронии", - напомнил он, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь, что когда-то был у Германика.
Он потянулся и схватил со стола мою лучшую серебряную чашу с фруктами.
Я прищурился:
"Ты хочешь знать, как я раскрыл это дело? Хорошо. Но учти - это не история для сенаторских сплетен. Это грязное бельё римской аристократии."
Я отхлебнул вина, наблюдая, как он жуёт мои лучшие финики и ощущая, как терпкость фалерна разливается по горлу.
"Это не история о справедливости, внучок. Это история о том, как пауки в сенате плетут свои сети. Но если хочешь знать правду..."
Я сделал паузу, наблюдая, как раб поправляет светильник. Пламя дрогнуло, отбрасывая причудливые тени на стены.
"Начнём с того, что в Риме нет невиновных. Есть только те, кого ещё не поймали."
---
### **Книга Вторая: Труп на Палатине**
**Глава II. Утренний визит**
*Рим, октябрь 24 года*
Луций Апроний ворвался в мой кабинет, как германский вепрь в виноградник. Его тога была перекошена, седые волосы всклокочены, а глаза... Боги, в этих глазах горела такая ярость, что даже мои преторианцы насторожились.
"Она не могла!" - рявкнул он, забыв о всяких приличиях.
Я медленно поднял глаза от доклада о налогах в Галлии:
"Кто не мог что, старый друг?"
"Моя дочь! Апрония! Они говорят - самоубийство! Но она..."
Его могучая грудь тяжело вздымалась. Я вспомнил, как двадцать лет назад этот человек одним ударом меча разрубил германского вождя пополам. Теперь же он дрожал, как лист.
- Цезарь!!! Помоги!!
Я вздохнул и попытался вспомнить: Эта его дочь... Ах да, та самая, что вышла за Марка Плавция Сильвана - юриста, карьериста и весьма скользкого типа...
"Садись, Луций. И перестань орать, ты не на форуме."
Я сделал знак рабу принести вина. Старый солдат осушил кубок залпом, как будто это был глоток воды после марша.
"Сильван утверждает, что она сама выбросилась из окна?" - уточнил я.
"Да! Но она..."
"Была слишком глупа, чтобы убить себя? Или слишком умна?" - пошутил я.
Луций покраснел:
"Она заказала новое платье на завтрашний приём!"
"А, ну тогда конечно," - кивнул я. - "Ни одна уважающая себя римлянка не покончит с собой, не получив новую столу."
Но в глазах старика была такая боль, что я смягчился:
"Ладно, старый пёс. Давай разберёмся."
Апроний рефлекторно схватил следующий кубок с вином:
"Вчера ночью... моя дочь... выпала из окна спальни. Сильван утверждает, что спал и ничего не слышал."
Я прищурился:
"А ты в это веришь?"
Его кубок с грохотом ударился о мраморный пол:
"Он убил её! Клянусь тенью моего отца! Я требую..."
"Требовать можешь у сената," - холодно прервал я. - "Но если хочешь помощи... Может, один старый волк поможет другому старому волку?"
---
**Глава III. Осмотр места преступления**
Дом претора Марка Плавция Сильвана поражал своим безвкусием. Слишком много позолоты, слишком яркие фрески - явно новая богатая знать, старающаяся казаться древним родом.
Сам Сильван встретил меня у входа. Высокий, с тщательно уложенными кудрями, в безупречно белой тоге - идеальный образец римского аристократа.
"Цезарь, какая неожиданная честь..."
"Заткнись и веди меня в ту комнату," - оборвал я его.
Спальня оказалась просторной, с большим окном, выходящим во внутренний сад. Высота - не менее тридцати футов.
"Она прыгнула ночью," - пояснил Сильван. - "Я спал в соседней комнате. Очень крепко... Услышал только... вопли служанки во дворе."
Я внимательно осмотрел подоконник.
"Любопытно. Если бы она прыгала сама, остались бы следы от пальцев или обуви. Но здесь..."
Я провёл рукой по гладкому мрамору.
"Совершенно чисто."
Затем мой взгляд упал на занавеску.
"Порвана," - констатировал я. - "Причём совсем недавно. Ты дрался с ней?"
Сильван побледнел:
"Нет! Она... возможно, зацепилась..."
"Да, конечно," - усмехнулся я. - "Зацепилась за твои руки, когда ты её душил."
Я опустился на колени, разглядывая пол. Среди узоров мозаики блеснуло что-то золотое.
"Фибула," - поднял я сломанную застёжку. - "Сорвана с одежды. В борьбе."
---
**Глава IV. Допрос рабов**
Рабы - самые честные свидетели. Они видят всё, помнят всё, но молчат... пока страх перед одним хозяином не перевесит страх перед другим.
Мой верный Филогей (да, тот самый грек, что позже поднесёт мне отравленную устрицу) уже ждал в саду.
"Ну?"
"Доминус Сильван... даже не знаю, как и сказать... он с Фульцинием," - прошептал Филогей.
"С кем?"
"С его сыном от первого брака. Мальчику всего четырнадцать..."
Я сжал кулаки. Всё стало ясно.
Апрония узнала, что муж развращает её пасынка. Закатила скандал. Сильван её задушил, затем выбросил тело из окна, инсценировав самоубийство.
Но...
"Слишком просто," - пробормотал я.
---
**Книга Третья: Тени заговора**
**Глава V. Переписка Апронии**
Вечером ко мне на Палатин доставили сундук с её вещами. Среди одежд и украшений я нашёл ларец с письмами.
Последнее, написанное за день до смерти (писала она моей матери):
*"Дорогая Ливия, я узнала ужасную правду. Не только о Марке, но и о нём. О Сеяне. Если со мной что-то случится..."*
Остальная часть письма была оторвана...
Я откинулся на спинку кресла в недоумении. Сеян. Причём тут Сеян??
(Это я теперь понимаю, что мой "верный" префект претория уже тогда плел паутину заговора.)
**Глава VI. Ургулания вмешивается**
На следующий день ко мне явилась сама Ургулания - бабка Сильвана и бывшая подруга моей матери.
"Тиберий," - начала она, не удостоив меня титула. - "Ты преследуешь моего внука."
"Нет, дорогая, я просто выясняю, почему его жена вылетела из окна," - ответил я.
"Она была истеричкой!"
"Как и твоя дочь, если я правильно помню?"
Ургулания покраснела:
"Я требую..."
"Ты ничего не можешь требовать," - прервал я. - "Ты старуха, чьё время прошло."
Она ушла, пообещав месть.
**Глава VII. Последний допрос**
Я вызвал Сильвана в Палатинский дворец.
"Ты убил её," - начал я без предисловий. - "Но не только из-за Фульциния."