- Не понял? - Юрий Толокин поперхнулся дымом. Ох, не зря очко сыграло, когда в кафетерии подошел немного знакомый научник и пригласил прогуляться.

- Ну, ФСБ, ГРУ или что там у вас сейчас, - Богдан был сама невозмутимость.

- А чем тебя ваше СБУ не устраивает?

- Да тут такое дело... Я, конечно, уважаю наши спецслужбы, но это как бы... Не совсем их уровень, - украинец попинал золотые листья, глянул в серое небо Шварцкампа, словно набираясь решимости, - Наш Золотой Мальчик довел до ума свою очередную идею.

Толокин хмыкнул. Ференц Голдбой был тем самым хрестоматийным образцом безумного гения. Слегка не от мира сего, донельзя эксцентричный и столь же неуемный, он тридцать лет будоражил научный мир сумасшедшими теориями. Собственно, шварцкамфский Центр был создан вокруг него и ради него. Официально Центр принадлежал ООН, но кто реально его финансировал - оставалось тайной за семью печатями. Коллектив собрался интернациональный, из бывшего Союза было пятеро россиян, три украинца, латыш и два армянина. Правда, все они - естественно, кроме латыша, - на чужбине считались русскими.

- Ну и?

Богдан подкурил, глубоко затянулся, закашлялся:

- Блин, я бросил курить пять лет назад, - опять затянулся: - Так вот, я пересчитал его уравнения.

- И что? Опять полная лажа, как с антигравитацией? Да ёлы палы, что я из тебя как клещами каждое слово тяну! Начал - так продолжай, или прекращаем разговор!

- Юр, не сердись. Сейчас все объясню.

Последняя теория Голдбоя обосновывала возможность телепатии - "прямого ментального посыла через энергоинформационное поле эгрегора" по формулировке бюрократов от науки.

- Ну хорошо. А чего ко мне-то подошел?

Богдан замялся:

- Ну, ты мне показался человеком... Человеком, способным решать проблемы.

Да уж, на фоне щуплого очкарика с нелепой бородкой Юрий выглядел настоящим богатырем.

- Но я так и не понял, в чем собственно дело-то?

А вот тут в ход пошли уже собственные богдановские выкладки. Из уравнений Голдбоя следовало, что единовременно во вселенной может происходить не более одного ПМП (прямого ментального посыла). Но кроме того, время в них оказалось обратимым - то есть предсказывалась возможность отправить ПМП в прошлое!

- Ну да, все это интересно и важно, но от меня-то ты чего хочешь?

- Я ж тебе сказал - нужен выход на ваши спецслужбы.

- Ты совсем меня запутал. Ну, есть гипотеза, через полгода Золотой Мальчик ее проверит и напечатается в Вестнике, и это перестанет быть тайной.

Богдан посмотрел на собеседника с сожалением, как на недоразвитого. Чувствовалось, что нервы на пределе. С некоторой истеричностью:

- Блин, да для проверки теории будут проведены эксперименты - аппаратура уже разрабатывается!

- Ну и?

- После первого же ПМП исчезнет возможность влиять на прошлое! Я же тебе объяснял о спектре состояний вселенной! Из будущего можно будет переслать ПМП только во время ПОСЛЕ.

- Стой, дай соображу, - Юрий закурил новую сигарету от бычка, задумался. Тренированный мозг толкового инженера приводил сложные концепции к более понятным схемам.

- То есть сейчас мы можем внушить что-то Дмитрию Донскому, а после эксперимента - только современникам?

- Не Дмитрию Донскому, а Сталину, - слова прозвучали просто, но по спине Юрия протопала рота мурашек размерами со слона.

- Ты понимаешь, насколько это может быть серьезно?

- Да уж, шутить со Вселенной - это не шуточки.

- Ладно, я попробую найти среди наших Штирлица, а ты пока перепроверь выкладки. Эксперименты-то начнутся не завтра? То есть, некоторое время у нас есть.

Общая тайна сближает. Инженер Юрий Толокин и парафизик Богдан Пашко стали обедать за одним столиком, вечерами зависать в одном клубе...

- На меня вышел Шульгин из криогенки, - на этот раз приглашение на прогулку поступило от Юрия, - Он спрашивал, о чем мы с тобой общаемся.

- Думаешь, он резидент?

- А хрен его знает... Поживем-увидим. Я ничего толком не сказал, так, наплел что-то про мужскую дружбу и хорошие отношения. Сам знаешь, как администрация смотрит на внеслужебное общение сотрудников.

- Так что, нам теперь изображать незнакомых?

- Поздно, Бодя. Это будет совсем подозрительно. А у тебя как?

- Проверил, пересчитал все по новой. Сходится! Дело только за экспериментальным подтверждением.

На следующий день Юрий ворвался в кафетерий почти под конец обеденного перерыва. Плюхнулся за столик, забрал у Богдана стакан апельсинового сока, жадно выпил.

- Вызывали к Чучундре. После работы дождись меня - прогуляемся! - и разъяренным ураганом вылетел в дверь, зацепив плечом что-то возмущенно пискнувшего вьетнамца.

- В общем, вызвали на ковер к Главному. Чандрунга долго мялся, плел что-то о естественности и либеральных ценностях. Я в непонятке. Предложил не обращать внимания на замшелые гомофобские нравы наших отсталых стран. Тут до меня начало доходить. Ну Шульгин, сука, убью гада!

- Да блин, объясни толком!

- Уродский Шульгин все понял в меру своей уродской распущенности. Так что, Бодя, перед лицом прогрессивной мировой общественности мы теперь - пара голубков!

- Пи*дец!

- А Шульгин-то, сцуко, и впрямь резидентом оказался! Только не ФСБ, а администрации!

Богдан надолго задумался.

- А знаешь, Юр, это не так уж плохо. Теперь мы для них не варвары из дикой Тартарии, а вполне себе раскованные еуропейцы. Хватит искать Штирлицев - мы же, блин, не профессионалы в этом ремесле. Все сделаем сами. Мы сможем вполне легально общаться, более того, ты под шумок можешь перейти на тему Голдбоя - чтобы быть ближе к "любовнику". Либерасты такое любят.

- Да иди ты нах! Как я в глаза своим смотреть буду?

- Юр, двадцать восемь миллионов погибших. Просранная империя. И цена всему этому - наше самолюбие.

Теперь надолго завис Юрий.

- А знаешь, ты прав.

- Теперь о плохом. Я выяснил параметры установки. Мы сможем переслать Сталину только пять слов. Думаю, ты согласишься с тем, какие это будут слова.

* * * * * *

Ференц Голдбой был возбужден и весел. Очередная гениальная идея вот-вот обретет статус проверенной экспериментом теории. Осталось только откалибровать установку. Радостное предвкушение передавалось и ближайшим сотрудникам. Фрау Шульке что-то напевала под нос, Лу Янг лучился загадочной восточной улыбкой. Только Богдан был каким-то напряженным. Видать, не все гладко у мальчика в личной жизни. Красавчик Юри... Не удивительно, что мальчик ревнует. Они же оба - из дикой России, хотя Богдан свою Россию называет Юкрейн. У них в ходу вовсе средневековые страсти - с ревностью и, страшно сказать, с верностью.

А вот и он, легок на помине. Юрий вошел в лабораторию, одарив всех пепсодентовым сиянием улыбки, зачем-то осторожно поставил заткнутую черной резиновой пробкой колбу на стол. Ференц улыбнулся. Эти русские обожают пить то, чем цивилизованные люди протирают контакты. Конечно, это нарушение распорядка, но ведь маленькие слабости простительны, не так ли?

Юри что-то сказал на своем варварском наречии. В речи проскользнуло знакомое слово. Ференц глянул на замершего Богдана - переводи, мол!

- Юри сказал, что чувствительность к удару у нитроглицерина для груза два килограмма - четыре сантиметра.

К чему это? А, вот знакомое слово - нитроглицерин! ЧТО? Нитроглицерин? Адская варварская взрывчатка? А Богдан тихонько добавил:

- Нитроглицерин может взорваться даже от звука!

Лаборатория замерла. Фрау Шульке подавилась, наконец, своей дурацкой песенкой. Лу Янг посерел, по штанам расплылось мокрое вонючее пятно. Даже камеры видеонаблюдения постарались стать незаметнее. Севшим голосом Золотой Мальчик просипел:

- Что ты хочешь? Мы исполним все твои требования.

- Сидите тихо! Он знает, что я хочу, - кивок в сторону Богдана. Сотрудники лаборатории парафизики с надеждой уставились на щуплого русского. Тот был на удивление спокоен. Быстро провел все необходимые подключения - Голдбой и не знал, что русский так хорошо разбирается в экспериментальной установке. Ввел короткий текст, нажал энтер... Мигнул свет - установка отобрала незапланированное количество энергии. Запахло горелой изоляцией. Зуммер оповестил о прохождении ПМП. Русские расслабились, заулыбались.

- Вот и все! - Юрий откупорил принесенную колбу - фрау Шульке взвизгнула и брякнулась в обморок, - и сделал хороший глоток. Передал колбу Богдану. Тот не замедлил последовать примеру любовника. Хотя - любовника ли? Может, сообщника?

И что же на самом деле было в колбе?

* * * * * * * * *

- Все-таки нападет... Обманет, мерзавец!

Странный вечерний сон сморил Председателя СНК прямо за рабочим столом. Он продолжался считанные минуты, но за это время Сталин понял многое. Как он мог доверять бесноватому! А пресловутое письмо с просьбой "не поддаваться на провокации непослушных генералов" - это просто филькина грамота. Он нападет. Обязательно нападет, и очень скоро. Надо срочно...

- Товарищ Сталин! - голос верного Власика прервал течение мысли, - Товарищ Сталин, к Вам рвется товарищ Мессинг.

Мессинг - и рвется? Явно что-то экстраординарное!

- Пригласите Вольфа Григорьевича. И, пожалуйста, пусть принесут нам чай!

* * * * *

- Товарищ Сталин, зафиксировано мощнейшее магнетическое воздействие! С Вами все в порядке?

- Со мной - да! Хотя... Непонятно почему заснул прямо за столом.

- Товарищ Сталин, необходимо проверить Вас на внешние закладки, - безаппеляционно заявил сильнейший магнетизер Европы, а может, и мира.

- Необходимо - значит проверяйте, товарищ Мессинг! - и он утонул в пронзительном взгляде современного колдуна.

Через несколько минут Сталин вышел из транса. Перед ним, на чистом листке бумаги собственным твердым почерком были написаны пять слов.

"GITLER NAPADET DVADCAT VTOROGO IUNA"

- Товарищи, вам не кажется странным, что записка написана английскими буквами? Товарищ Мессинг, вам не удалось установить, откуда пришло воздействие?- грузинский акцент в речи вождя и сдвинутые брови свидетельствовали о нешуточном гневе.

- Точно не установили, но общее направление - с запада!

- Так... Союзнички хотят рассорить нас с германцем. Опять, как в ту войну!

Сталин взял телефонную трубку.

- Соедините меня с Жуковым. Георгий Константинович? Как там у вас? Необходимо, чтобы войска не поддавались на провокации. Проследите, чтобы приказ дошел до каждого красноармейца и краснофлотца.

Вождь опустил трубку телефона и тихонько, сам для себя, повторил:

- Ни в коем случае не поддаваться на провокации!