Поджарый, мускулистый, весь из себя свободный, независимый и самоуверенный. Короче, сногсшибательный покоритель дамских сердец, классический "плохой парень" и к тому же невероятно блохастый. Стандартной пролетарской грязно-коричневой полосатой масти.
Наша британская вислоухая "хорошая девочка" томно сидит у окна, а этот бандит каждый вечер приходит и утробно ворчит из кустов. Иногда он подходит к двери веранды и тогда их взгляды, носы и усы соприкасаются. Они тесно прижимают морды к стеклу - каждый со своей стороны.
Ночью этот роман на расстоянии прерывается - Ромео, видимо, уходит ловить мышей (или просто исследовать соседнюю помойку), но под утро чувства вспыхивают с новой силой и утробное ворчание влюбленного сменяется визгливыми воплями.
Когда это произошло в первый раз, мы сквозь сон в 4 утра читали Масе лекцию о том, что Бандит (как мы стали называть его между собой) ей не пара. На вторую ночь бросали тапки - сначала в неё, потом - в него. Не попали ни в кого, зато тапки пришлось собирать по всему дому и огороду.
Сейчас мы работаем над электроприводом к садовому шлангу: хотим сделать самонаводящийся шланг, который будет срабатывать на вопли влюбленного кота.
Короче, за всей этой возней и шумом я тестирую комплект новых фонов для домашних животных. Как всегда, моющихся, хорошо выглядящих в кадре и плохо рвущихся.
Часть 2
Давненько не писал я о любви, а всё потому, что из-за неё, проклятой, лишились мы покоя и сна и, как помнят читатели первой заметки нашего сериала о жизни отдыхающих котов, перешли на осадное положение. И вот, друзья, я с гордостью представляю вам новейший портативный котоуловитель системы "Бабушка -1". Прост в использовании, интеллектуальный, приложение "Швабра" активируется мгновенно при появлении в радиусе 50 метров любого сексуально озабоченного кота. В обиходе мы нежно зовем его просто "бабушка" и молимся, чтобы он уезжал с дачи как-нибудь пореже, поскольку сами выполнять его функции не в состоянии. Вообще, бабушка у нас работает сдерживающим элементом. Вот вы по себе не замечали, что на лоне природы дикие инстинкты как-то сами собой вылезают из подсознания и от того дико хочется жарить мясо на углях и жрать его, не отходя от углей, прямо с ножа или с шампура, или с чего есть - с того и жрать? А разговоры все становятся не о политике, а как у древних охотников и собирателей - кто кого поймал и что в огороде собрал. И никаких парфюмов - только здоровый запах пота, пролитого на грядках, услаждает наши носы. Если бы не бабушка, ребёнок питался бы тем, что низко висит на яблонях в соседском саду, а избыток грязи счищал бы с помощью натурального скраба из песка и глины в ближайшей луже. Но бабушка упорно варит суп и каждый вечер ровно в 21.00 укладывает свежевымытого внука спать в чистой пижамке на чистую простынь. В отношении домашней породистой кошки одичание проявилось внезапно открывшейся тягой к приключениям. Когда полосатая морда воздыхателя появилась на горизонте наша нахалка стала призывно являться в окошках и выглядывать из дверей. Хвостатый бандит, надо заметить, оказался приписан к обжитому соседскому двору, где весьма успешно выполняет функции мышелова. Происхождение имеет самое помойное. Котенком был найден в вонючем контейнере, где сумел тронуть сердце сумрачного подростка, очень кстати отправленного родителями медитировать под дождь с мусорным ведром, в результате чего был принят в семью, но кличку получил соответственно своей сущности - Бродяга (в обиходе - Бродька). По моему скромному мнению, котята от союза с таким котом должны получаться отличные: хитрые, везучие и добродушные. Благо, Бродька (единственное животное во всей округе!) имеет дружеские отношения с моим ребёнком. Вернее, он как-то научился терпеть ласковое дергание за хвост, захват под задние лапы и угощения из песочка, камешков и ракушек, настойчиво засовываемые ему в рот. Но для нашей бабушки ни взаимная кошачья любовь, ни нежная дружба между котом и внуком не являются аргументами, потому что возиться с одним человеческим детенышем она согласна, а внук и семеро котят - это для нее слишком и потому бабушка бдит. Чтобы ни делала эта интеллигентная, начитанная и образованная леди, она всегда на расстоянии вытянутой руки, броска грязной тряпки или, на худой конец, грозного окрика от кошки и горе тому, кто оставит наше вислоухое сокровище в огороде без присмотра. Но вот однажды это случилось - кошка подкараулила открывающуюся дверь и улизнула в огород как раз в объятия Бродяги. Тут бы и соединились нежные сердца, но то ли Маська представляла себе первое свидание как-то по другому, то ли добрая порция "контрасекса" выданного ей на завтрак, возымела своё действие, но у них не срослось. Как говорят классики современной литературы - что-то пошло не так. Короче, они подрались. А ещё короче - был большой барабум, вопли, визги. Когда я выскочил из комнаты, бабушка уже неслась крупной рысью по дорожке сада, очень грозная и вооруженная веником. Прямо перед ней летел серый клубок из сцепившихся кошек. "Всем спокойно! Я её щас поймаю!" - кричала на ходу бабушка, набирая темп. В это время кошачий клубок обогнул дом, догнал бабушку сзади, с маху перескочил через неё и помчался дальше. "На втором кругу ловлю!" - не растерялась бабушка и прибавила прыти. Кошаки тоже решили не сдаваться и уже закладывали вираж на третий круг, но тут я решил вмешаться. Широко раскрыв входную дверь я встал на пороге, сжимая шланг для полива как снайперскую винтовку и приготовился бить по коту прямой наводкой. Вот они появились на линии прицела. Вот я поднимаю шланг и ровно дышу, чтобы не смазать траекторию выстрела. Вот они приблизились, я нажимаю на курок... Разумеется, я попал в бабушку. Кот от удивления присел, бабушка подпрыгнула, Маська, не будь дурой, быстро шмыгнула между моих ног в дом, оставив меня наедине с разьяренной и отфыркивающейся бабушкой. На следующий день Маська гулять не пошла. Кот к балкону тоже не явился. Мы увидели его вновь только через три дня, причём он оказался наполовину совершенно зелёным. Но это уже тема для следующей истории.
Часть 3
Кот Бродяга не всегда был Бродягой. В его беспокойной жизни был короткий период, когда имя его было звучным и исполненным поэзии. Сумрачный подросток, тащивший кота в родовое гнездо прямиком из мусорного контейнера, называл его Бродским и обещал ему великое будущее: тёплое кресло, мягкую игрушку и вкусный Вискас. Но в первый же день совместной жизни вдохновенный Бродский осчастливил главу семьи вонючим сюрпризом тапках. Тут-то и выяснилось, что Бродька вовсе не светоч российской культуры, а самый что ни на есть помойный Бродяга.
Вообще разжалованные из знаменитостей коты не раз встречались мне на жизненном пути. Как-то в школьном походе, остановившись на ночлег у забытой Богом деревни из трёх покосившихся изб, мы неосторожно угостили кашей ушастого попрошайку. Завхоз бурчал, что еды у нас ровно до конца маршрута, что приблудных животных прикармливать нельзя и ещё много чего бурчал завхоз. Но, хотя уши у попрошайки были совершенно выдающихся размеров, он завхозье бурчание то ли не расслышал, то ли не отнёс на свой счёт, а потому сидел у костра как ни в чем не бывало. Весь покрытый невнятными пятнами и полосами, он каким-то образом сумел убедить наших девчонок в своём благородном и очень домашнем происхождении. ("Смотрите, это же черепаховый окрас! А уши! Ну точно, прямо с выставки! Заблудился! Бедненький!") В результате, кот получил не только порцию гречки с тушенкой, но и щедрый ломоть колбасы, которую завхоз берег на чёрный день. А кроме того, порывшись по карманам, мы добыли коту две сушки и пряник, оставшийся с завтрака. "Породистый и очень домашний" съел все. Кашу с тушёнкой. Колбасу. Хлеб. Пряник. А сушки, которые после нескольких дней болтания по карманам стали совсем дубовыми, он по одной унёс в зубах и прикопал где-то в районе палатки завхоза. Надо, кстати, отдать должное ответственности и выдержке завхоза, который не доверяя коту и даже немного сомневаясь в нас, ту ночь (как и все последующие) спал на мешке с колбасой.
Утром, потирая багровый след, оставленный батоном сырокопченой колбасы поперёк правой щёки, мрачный завхоз обнаружил кота, бодро развлекающего дежурных по кухне методом "слежу за ножом, ем все, что упало". Удаляясь в сторону реки, завхоз бурчал незлобно, тихо, но безостановочно. Разумеется, сразу после завтрака наши девочки живенько обежали все три деревенские избы с вопросом "не потерялся ли у вас котик? Вот этот котик?" Единственная бабушка, которая не успела спрятаться от девочек в огороде, долго рассматривала ушастое сокровище и потом изрекла: "Взять хотитя? Беритя-беритя, он не тутошний". К возвращению девочек лагерь уже вовсю складывал рюкзаки и девочкам было предложено заняться тем же. Коту было предложено заняться остатками овсянки с черносливом, и это предложение кота чрезвычайно вдохновило. План был такой: пока кот расправляется с овсянкой, лагерь быстренько снимается и бежит в неизвестном направлении. Автором плана, конечно, был завхоз и овсянка для его осуществления была предоставлена им же. Группа девочек частично всплакнула над горестной судьбой оставляемого кота и отправилась собираться. Уходили с горьким чувством, в полном молчании, произнося внутренние монологи, в которых упрекали себя за малодушие (мягко и с оговорками), зато черствостью завхоза возмущались прямо, жестко и бескомпромиссно. Надо ли говорить, что на первом же привале мы обнаружили кота, гордо восседавшего у пакета с пряниками. Группа девочек опять пустила слезу - на этот раз умиления - и принялась угощать кота. "Кушай, кушай, миленький, - приговаривали девочки, подкладывая коту кусочки пряника, - мы тебя завхозу не отдадим..." Кот уписывал пряники и искренне недоумевал, для чего бы он мог понадобиться завхозу.
Если завхоз кота недолюбливал, то кот воспылал к завхозу искренним чувством примерно со второй встречи. То есть, с момента, когда понял, что именно завхоз является повелителем и распределителем колбасы. (Сначала-то он возлюбил девочек и ходил за ними хвостом, пока пряники у них не кончились). Завхоз, ощутив себя предметом обожания, пытался на кота притопнуть, прикрикнуть и даже плеснуть горячей водой из кружки, но во-первых, не попал, а во-вторых был обруган живодером и подвергнут временной обструкции. Обструкция, впрочем, быстро кончилась поскольку завхоз - фигура важная и без него вся жизнь в лагере сразу встала. Но и завхоз со своей стороны был вынужден согласиться с тем, что куда бы он не шёл, его везде сопровождал пятнисто-полосатый, тощий и ушастый телохранитель, зорко следящий за каждым его движением и не допускающий промахов. Во время дневных переходов кот трусил возле ног своего повелителя, у вечернего костра приваливался к его ботинкам, а по ночам дежурил у входа в палатку. Обиталище завхоза легко было найти в кромешной тьме по двум горящим вечно голодным глазам и утробному рыку, сопровождавшему всех входящих потенциальных пожирателей колбасы.
Когда стало ясно, что кот - равноправный член нашей компании, было решено дать ему имя. Но какое имя могут придумать старшеклассники тощему приблудному коту? Только такое, которое чётко покажет (не намекнёт, нет, какие там намеки!) всем и каждому, что мы - очень не простые, сильно-круто-интеллектуально-независимые личности, от всех отличные, невероятно прогрессивные, и фантастически скромные к тому же. Поэтому первой версией имени кота было Заратустра. Потом ещё рассматривались варианты Велимир, Ярослав Мудрый и Мандельштам. Почему-то назвать животное Бегемотом никому не пришло в голову (Правда, на бегемота этот кот решительно не был похож, а скорее смахивал на не в меру ушастый велосипед.) После долгих дебатов, включающих распитие портвейна и попытки уточнить у самого кота, какое прозвание более всего соответствует его внутреннему мироощущению, четвероногий гигант мысли был признан Мандельштамом и с тем все пошли спать.
"Мать твою, Мандельштам! Мне зачем эта мышь дохлая?" - в прозрачном пред осеннем утреннем воздухе нёсся громовой рёв, от которого содрогался весь лагерь. "Поймаю - хвост откручу! Мандельштам, чертов тощий пожиратель пряников!!!"
Девочки выскакивали из палаток в надежде спасти Мандельштама от разбушевавшегося завхоза. Впрочем, вид у завхоза был такой, что его самого было впору спасать, поскольку прыгал он посреди поляны на одной ноге, обутой в ботинок, а вторая нога была босая и окровавленная. Кот, живой и здоровый, сидел на брёвнышке у погасшего костра, был очень доволен собой, ждал завтрака и никуда бежать не собирался.
Оказалось, что ночью кот решил доказать свою полезность, а заодно разнообразить наше меню. Сходил на охоту, изловил полевую мышь, а чтобы завхоз никоим образом не пропустил данный факт, положил тушку к нему в ботинок. Поделился добычей, так сказать. Ну, и понятно, что завхоз утром, толком не проснувшись, сунул ногу в ботинок, обнаружил в нем нечто холодное, липкое и влажное, вынул ногу, перевернул ботинок и вытряс оттуда свежий труп. Очень разозлился и, завидя кота, швырнул в него чем попало, а именно - ботинком. Ботинок, само собой, улетел в кусты (завхоза пБотинок, само собой, улетел в кусты (завхоза после этого эпизода ещё долго называли не иначе как Меткая Рука). А завхоз, ринувшись выручать свою обувку, разумеется, наступил босой ногой на дохлую мышь и раздавил ее в лепешку. В общем, кровавый эпизод окончился плачевно только для мыши. Завхоза отмыли, а кота Мандельштама зауважали даже сильнее чем прежде, хотя слушать восторги девочек ("Мандельштам поймал отличную мышь!") без смеха было решительно невозможно.
Вот так вот бодро, с песнями и в сопровождении ушастого кота мы неумолимо приближались к конечной точке похода - вокзалу большого города, где нам предстояло загрузиться в общий вагон, а затем, спустя сутки, выгрузится и отправится по домам, где нас с нетерпением ждали родители. О том, чтобы оставить кота на вокзале не могло быть и речи. Девочки, все как одна, цитировали "Маленького принца" (что-то насчёт ответственности перед прирученными животными), и попеременно пускали слезу. Это мы велели им тренироваться на случай, если нас с этим котом проводники начнут высаживать где-нибудь посреди леса между Питером и Москвой. На самом деле, план перевозки кота у нас был. Он заключался в том, чтобы как следует накормить кота колбасой, после чего он должен был бы уснуть. Сонного кота мы собирались сунуть под куртку самой пухленькой девочке, посадить их обоих в уголок и не трогать с места, пока поезд не отойдёт от города. На случай, если коту припрет в туалет, нам посоветовали приобрести газетку и мы купили "СПИД -инфо" (она была потолще).
Проблемы с котом начались ещё на этапе поедания колбасы. Дело в том, что кот колбасу с удовольствием ел, а спать вовсе не собирался. По мысли завхоза колбаса предназначалась на ужин нам, а вовсе не коту, поэтому каждый новый кусочек приходилось добывать у завхоза с боем. Мы вспоминали мушкетеров с их знаменитым "завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу" и поправляли: "а ужин - отдай коту" и только этот аргумент действовал на завхоза.
Мандельштам, чья юность прошла в тихой деревне, был совершенно не в себе от звуков, запахов и суеты вокзала. Колбаса, конечно, несколько успокаивала нервы, но она же и настораживала. Он столько дней бежал за её восхитительным запахом, охранял, выпрашивал, но не получал ни кусочка, а тут - ломоть за ломтем и ешь-не хочу. А вдруг эти замечательные ребята, которых кот решил сопровождать, задумали его по покинуть? Ну нет, хотели бы бросить - не стали бы тратить колбасу, тем более, кот это ясно видел, еда у них на исходе, а мышей они есть отказывались. "Но что же мы делаем в этом шумном и грязном месте?" - недоумевал кот, рассеянно вылавливая блоху за ухом. И он решил ни в коем случае не спать. А то мало ли, что может случиться.
Кот начал орать, как только мы загрузились в вагон. В лесу он по большей части мурлыкал, а тут перешёл на ор и чем дальше - тем становилось хуже. Проводник, к счастью, был на перроне и кошачьих воплей не слышал. Мы судорожно впихивали в кота остатки колбасы, но после каждого съеденного кусочка ор возобновлялся с новой силой. И тут нам несказанно повезло: в вагон загрузился цыганский табор. Ну, может, не табор, но какая-то большая семья с галдящими женщинами, орущими младенцами, узлами и гитарой. Шум от цыган поднялся такой, что мы с нашим котом просто потерялись. Кот, в свою очередь, понял, что орать бесполезно и тихо сидел, зыркая на всех из-под куртки недобрым глазом.
Поезд тронулся, мы пили чай со свежим батоном (после двух недель в лесу и батон - праздник) и прикидывали, как нам узнать, что коту пора на газетку. Пухленькая девочка, под курткой которой ехал кот, волновалась больше всех. Мы пару раз пытались вынести кота в тамбур вместе со "СПИД-инфо". "Ну Мандельштам, ну миленький, ну пописай", - убеждала его пухленькая девочка. Кот смотрел круглыми непонимающими глазами и лез с газетки обратно под куртку. Цыгане посмеивались. Добропорядочные граждане, выходящие покурить, напрягались и вжимались в стенку. Не знаю, что вызывало у них большее смущение - цыгане, потенциальные похитители кошельков, или кот - потенциальный создатель лужи вокруг ботинок. Если по поводу кошельков ничего определённого сказать на могу, то поводу кота отмечу со всей ответственностью: кот мужественно терпел и ни одних ботинок не попортил.
Утром, едва выйдя на перрон, пухленькая девочка поставила шатающегося кота на твёрдую поверхность и он тут же, ни мало не стесняясь нас, сделал большую лужу. "Ну, ты герой, Мандельштам! - восхищались мы, - Теперь и домой идти можно." И как-то вдруг выяснилось, что идти-то коту некуда. Потому, что у всех нас дома были рыбки-птички-хомячки, а также родители, не желавшие ухаживать за приблудными животными. И мы, придумавшие как притащить кота за 800 км от его родной деревни, совершенно не знали, куда его теперь девать. Как-то вдруг вспомнилось бурчание завхоза насчёт бессмысленного прикармливания и мы перестали торопиться домой. Сидели на железнодорожной станции, грязные, успевшие сильно проголодаться и делились с котом последними сушками. Наконец, появился завхоз, который отходил к телефону-автомату (когда мы были школьниками, мобильники были только в фильмах про Джеймса Бонда). Молча закинув рюкзак, завхоз взял кота и начал пристраивать его себе под куртку.
- Куда ты его?! - всполошились девочки.
- Как куда? Домой. Мы с матерью его берём. Идём, Пряник, - обратился завхоз к коту, который теперь уже уютно устроился и выглядывал у него из-за пазухи.
- Вообще-то, он - Мандельштам! - сказала самая кудрявая, длинноволосая и романтичная, как она самой себе казалась, девочка. Она чаще всех смеялась над завхозом и любила его поправлять, так как отлично знала, что в этот поход он пошёл только ради неё, как ради неё когда-то посещал драматическую студию и хор, откуда его попросили уйти за полным отсутствием слуха.
- Да какой он Мандельштам, мышелов блохастый, - усмехнулся завхоз, - Пряник он. Вон, весь в пятнах перепелесых, какие на пряниках бывают... До завтра, ребята!
С тем завхоз и удалился, потому что медлить ему было нельзя: кота надо было как можно тщательнее вымыть и вычесать до возвращения с работы матери, у которой была сильная астма. И как-то никто не пытался его остановить, хотя о болезни матери всем было известно.
Самая кудрявая, длинноволосая и романтичная девочка, которая больше всех переживала о судьбе кота, с удовлетворённым видом прошествовала в маршрутку, поскольку считала себя теперь не только романтичной, но и отважной спасительницей котов. "Надо будет попросить родителей купить в подарок Мандельштаму пакетик Вискаса. Завтра 1 сентября, перед линейкой вручу", - думала она и это решение нравилось ей все больше и больше.
А ушастый Пряник, он же бывший Мандельштам, вымытый, вычесанный и безропотно съевший упаковку таблеток от глистов, готовился ехать на конюшню, где, как известно, котам-мышеловам всегда рады. Там не кормят вискасом и не слагают романтичных стихов, но тёплая крыша и пара ласковых слов для безродного кота всегда есть в наличии.