Разбрасывая мириады ослепительно блеснувших в лучах солнца брызг, упыри выпрыгнули из воды, и замерли, настороженно принюхиваясь. Я едва сдержал подкативший к горлу комок тошноты. От каждого движения упырей, слизь обильно покрывавшая буро-зеленую кожу, шла волнами, подрагивала, словно живущая собственной жизнью. Круглые выпученные глаза, немигающе смотрели по сторонам. Они и вправду напоминали жаб переростков, вот только, если можно представить жабу с акульим оскалом.
Наблюдая за упырями, я краем глаза заметил, как подобралась Лилит. Сердце ласточкой затрепетало в предчувствии схватки. Рука, уже привычно, начала подниматься вверх, меж растопыренными пальцами скользнули голубоватые змейки. Я задержал дыхание. Еще миг, и...
Три бурых тела разорвали зеркальную гладь ручья и присоединились к стоящим на берегу.
- Дерьмо! - Шепотом простонала Лилит. - Опять ты одного прошляпил!
Я пожал плечами, крыть, как говориться было нечем. Хотя, даже если бы я их вовремя засек - что толку-то?
Тем временем, один из упырей разглядел лежащий в траве неподалеку, труп. Издав неприятный звук - что-то общее между бульканьем и кваканьем - он указал остальным в сторону своей находки. С удивительной для таких кривых ножек прытью, упыри бросились к мертвому товарищу.
- Сейчас начнется! Всю округу на уши поднимут... - Снова простонала Лилит, закатывая глаза. - Эх, была, не была!
Не отрывая взгляда от упырей, она, неожиданно сильно, притянула меня к себе и горячо зашептала, почти касаясь моего уха губами.
- Слушай внимательно! Придется мне удерживать тишину, так что с упырями я тебе не помощница. Учти, надолго моих сил не хватит, минуты две от силы. Уж постарайся не тянуть!
- Удерживать тишину? - Переспросил я не понимая, что она имела в виду.
Но Лилит вместо ответа быстро пробормотала несколько неразборчивых слов, и звонко хлопнула в ладоши. Хлопок был последним звуком достигшим моих ушей. В следующий миг воцарилась звенящая тишина. Удивленно глянув на Лилит, я успел увидеть открывающийся в неслышных проклятиях рот прежде, чем увесистый пинок выбросил меня из кустов.
Разбираться в произошедшем времени не было. Упруго вскакивая на ноги, я посмотрел в сторону пятерки упырей. Ошарашенные не меньше моего, упыри удивленно крутили круглыми головами, пытаясь пробулькать хоть звук.
Набрав полную грудь воздуха, я истошно заорал, не слыша своего крика, и ударил сразу с двух рук. Извилистые молнии послушно метнулись вперед, но, не достав до целей каких-то пару сантиметров, ударили в землю. Взрыва я не услышал. Абсолютно беззвучно в воздух взметнулись комья глинистой земли, сухие сучья и прочий мусор обильно укрывавший лесную почву. Упырей разбросало в разные стороны, как метко брошенный шар кегли. Не давая противнику опомниться, я выцелил одного и, умоляя небо, что бы на этот раз все получилось, ударил снова.
Молнии хищно вгрызлись в упавшее тело. Рот упыря широко распахнулся. По-прежнему ничего не слыша, я ощутил этот полный непереносимой боли крик. Потом корчащееся тело охватили жадные языки пламени, милосердно скрыв перекошенную от боли морду.
Уловив краем глаза какое-то движение, я молниеносно развернулся. Вовремя. Мощно оттолкнувшись от земли задними лапами, ощерившись в жутком оскале, на меня летел следующий упырь. Скрюченные пальцы, на вытянутых вперед руках, блеснули изогнутыми когтями. Не думая, уже почти рефлекторно, я вскинул руку. Коротко полыхнула электрическая дуга, и охваченный огнем комок плоти тяжело ударил меня в грудь, опалив ресницы и брови.
Не устояв на ногах от толчка, я опрокинулся навзничь, кувыркнулся через голову и поспешно вскочил, выставив перед собой чуть подрагивающие от напряжения руки.
Оставшиеся трое упырей не спешили повторить подвиг товарища. Низко припав к земле, они внимательно следили за каждым движением. Помня наказ Лилит не тянуть, я ударил в ближайшего ко мне. За мгновение до этого, упырь, выгнувшись кошкой, неожиданно высоко подпрыгнул и приземлился ощутимо левее. Молнии яростно взрыли землю, не причинив ему никакого вреда. Лягушачья морда расплылась в злорадной ухмылке.
Второй раз ударить я не успел. Троица упырей, не сговариваясь, бросилась в атаку. Пока я терял драгоценные мгновения, решая, кто из них представляет большую опасность, двое мертвой хваткой вцепились в руки лишая возможности защищаться. Третий, тот самый, по которому я промахнулся, широко раскрыл пасть, и, подпрыгнув, попытался впиться в горло.
Дернувшись изо всех сил, я в последний момент сумел прикрыть горло плечом. Челюсти упыря по-бультерьерьи схлопнулись. Плечо ожгло острой болью. Рукав рубашки, не выдержав, треснул, и упырь свалился на землю. Дождавшись когда он, обозленный промахом, вскочит, я резко ударил ногой. Как на тренировке. Носок ботинка угодил точнехонько в подбородок, ломая хрупкие кости и отбрасывая ослепленного болью упыря в сторону.
Чувствуя, как от резкого движения по руке побежала горячая струйка крови, я задергался изо всех сил, стараясь стряхнуть вцепившихся в запястья упырей раньше, чем рана даст о себе знать в полную силу. Не тут то было! Мотаясь из стороны в сторону, те только крепче стискивали пальцы.
Сжав зубы, я широко махнул правой рукой, метя в ствол стоящей рядом сосны. Сухожилия жалобно затрещали, но выдержали. В воздухе мелькнул болтающийся на руке упырь, и смачно врезался в дерево. Сила столкновения была такова, что на бугристом стволе остался отчетливый влажный след. Сжимавшие мое запястье пальцы разжались, и бездыханное тело осталось лежать возле выпяченных из земли корней.
Последний упырь, видя, что удача поворачивается спиной, разжал захват и, отпрыгнув, злобно оскалился. Пользуясь неожиданной передышкой, я скосил глаза на ноющее плечо. Порваный рукав густо пропитался кровью. Крупные, словно вишни, капли тягуче срывались с ладони, падая на усыпанную пожухшей хвоей землю. Почувствовав приступ дурноты, я поспешно отвел глаза. Только в обморок грохнуться, как институтка перед извращенцем, не хватало. Надо срочно сконцентрироваться на чем-то другом. Например, на готовящемся к атаке упыре.
Либо эта бестия оказалась умнее уже отживших свое, с моей скромной помощью, товарищей, либо боязливее, однако бросаться вперед очертя голову не собиралась.
Опустившись на четыре конечности, он медленно двинулся по кругу, осторожно ступая, точно нащупывая дорожку по весеннему льду. Не переставая следить за его перемещениями, я попробовал осторожно напрячь мышцы поврежденной руки. Боль, тут как тут, полыхнула от плеча до кончиков пальцев. Плохо. Очень плохо. Стрелять молниями с двух рук было удобнее. Я поднял здоровую руку, тщательно прицеливаясь в замершего упыря...
Ничего не произошло.
Начиная нервничать, я встряхнул кисть и снова прицелился.
На кончике указательного пальца сиротливо сверкнула одинокая искорка и, затухая, медленно спланировала мне под ноги.
Блин, да в чем же де... Додумать я не успел. Уразумев, что опасности я сейчас представляю не больше, чем блоха для собаки, упырь бросился вперед.
Почти тридцать килограммов костей, мяса и мышц, с лету ударили меня в грудь, сбивая с ног и выбивая воздух из легких. Всхлипнув, я повалился навзничь. Упырь приземлился сверху. Снизу, промеж лопаток, оказался довольно твердый корень сосны. Остатки воздуха, с жалобным всхлипом, покинули сдавленную грудь. Однако Лилит свое дело знала - звуков я по-прежнему не слышал. Оставалось надеяться, что другие тоже.
Стараясь не обращать внимания на раздирающие рубашку когти, я упер ладонь в склизкий подбородок, отталкивая клацающие зубы подальше от своего горла. Однако близость моей незащищенной плоти, придавала упырю дополнительные силы. Медленно, но верно, он пересиливал дрожащую от напряжения руку. Из широко распахнутой пасти отвратительно пахнуло ароматом гнилой рыбы и чего-то не менее мерзкого. В который раз за последние несколько минут к горлу подкатил комок тошноты. Скривившись, я, на сколько мог, отвернул голову. Воспользовавшись этим, упырь отвоевал еще сантиметр. Чувствуя, как лоб покрывается бисеринками пота, я страстно возжелал оказаться где-нибудь подальше от этого леса, этих упырей, всей этой заварухи с дедовым наследством. А еще пожалел, что природа обделила человека таким прекрасным инструментом как когти. И острое жжение в расцарапанной груди только укрепляло эту мысль.
Неожиданно голова упыря дернулась и подозрительно легко отстранилась назад. Заинтересованный, я повернул голову... Боже мой! Судя по вздувшимся на тонкой шее венам, упырь истошно орал. С жутко развороченного подбородка тоненькой струйкой сочилась желтовато-зеленая, похожая на гной, жидкость. Но самым страшным была моя собственная рука - каждый палец оказался увенчан длинным, сантиметров пяти, когтем. Изогнутые словно ятаганы когти зловеще поблескивали матовым металлическим блеском.
Все еще пораженный этой метаморфозой, я, насколько позволяло положение, размахнулся и всадил плотно сжатые, сложенные копьем пальцы, в узкую грудь. Когти без труда прорвали кожу и ребра, и застряли глубоко в теле.
Упырь забился, словно насаженный на крючок червяк. Изгибаясь в агонии, он все же попытался довершить начатое. Оскаленная пасть метнулась к моему горлу.
В тот самый момент, когда челюсти уже собирались сомкнуться, разрывая сонную артерию, мощный удар увесистым суком отбросил его в сторону.
Я прерывисто вздохнул. Все оставшиеся во мне силы уходили на то, чтобы не потерять сознание. Сквозь застилающую глаза багровую пелену, я увидел, как мавка опустила ставшую уже не нужной, огромную дубину.
Звуки дневного леса обрушились не хуже этой самой дубины. После неимоверно долгих минут тишины, они казались особенно оглушительными. При желании я, наверное, мог бы услышать как перебирая лапками топает сороконожка, или копошиться муравей. Шум был таким сильным, что нестерпимо заболела голова. Прошло какое-то время, прежде чем я смог адекватно воспринимать происходящее.
Пока я приходил в себя, Лилит, подключив к делу мавку, осторожно промыла раны на плече и груди, смыла запекшуюся кровь. Причем в качестве тампона использовался кусок ее спортивного костюма, смоченный водой из того самого ручья, откуда появились упыри. По заверениям мавки, вода была наичистейшей, ключевой. Так как никакой другой воды поблизости не наблюдалось, пришлось поверить ей на слово.
К тому моменту, когда я более-менее пришел в себя, Лилит почти удалось привести меня в божеский вид. Правда, вид этот был еще тот! Пропитанная кровью рубаха заскорузла, один рукав наполовину оторван, а на груди вообще одни ленточки и непонятные лохмотья. Хорошо хоть острые когти исчезли вместе со смертью упыря, а то можно было прямиком в Голливуд на съемки фильма ужасов. На главную роль и без грима.
- Жаль зашить нечем. - Посетовала Лилит кое-как расправив болтающиеся на мне лохмотья.
- На. - Мавка стянула с себя мою ветровку и резко тряхнула головой. Длинные русые волосы взвились в воздух, и опали, окутав обнаженное тело невесомым туманом. - Надень это, хоть людев не напугаешь, если такие встретятся.
- А ты? - Замотал головой я. - Ты ж... голая.
- А, ерунда. - Беззаботно отмахнулась она, и повела плечиками. Неизвестно чего она хотела этим добиться, но у меня моментально перестала сочиться кровь из ран, устремившись совершенно к другой части тела. Я отвел глаза. - Я всегда так хожу. Привыкла уж... Да не переживай, мне так даже сподручнее будет.
С сомнением покачав головой, я все же взял предложенную куртку. Ей-то может и сподручнее, а вот каково мне?
Додумать не удалось. В кустах зашебуршало, зеленоватая тень метнулась к ручью, раздался негромкий всплеск. Соображая, что это было, я тупо смотрел на расходящиеся по водной глади круги.
Первой опомнилась мавка. Дико взвизгнув, она упала на землю молотя сжатыми кулачками по колючей хвое.
- Это вы виноваты, вы! - Словно заведенная причитала она. - И зачем я только согласилась?!
Подняв от земли зареванное личико, она обличительно ткнула в меня пальчиком.
- Это все ты со своими пряниками! Они же меня теперь со свету сживут. Этот, небось, все видел... И что я с вами заодно, и что я этого дубиной... Да и волхвам пожалуются, от тех и вовсе не скрыться! И почему я такой невезучей уродилась?! И зачем я только с вами связалась?!
- Да кто видел? - Ответ мне уже не требовался, но всегда так хочется надеяться на лучшее! Увы, не тот случай.
- Кто, да кто?! Упырь! - Выкрикнула мавка.
- Тот, которого ты ногой по морде. - Негромко пояснила Лилит. - Он так в кусты летел, что и подумать нельзя было... А он такой живучий оказался! Все предосторожности насмарку...
- Насмарку?! Вот уж хрен! - Я подпрыгнул словно подброшенный пружиной. Лилит открыв рот, смотрела, как я бросился к ручью. Даже мавка перестала реветь и заинтересованно посматривала, шмыгая носом.
Рука торопливо нырнула по локоть в ледяную воду. Что там говорит физика насчет молний? Электричество? А что у нас является превосходным проводником? Вода!
Молясь, чтобы хоть на этот раз волшба не подвела, и чтобы упырь не успел уплыть достаточно далеко, я зажмурился и...
Удар был так силен, что меня отбросило на несколько метров. Искры салютом брызнули в стороны, едва не поджигая сушняк.
- Получилось! - Радостно завопила Лилит и, опомнившись, зажала себе рот ладонью. Вот, баба, еще не хватало, чтобы все чугайстыри в лесу услышали этот крик. - Получилось, получилось!
Превозмогая боль во всем теле, я медленно поднялся и, прихрамывая, подошел к ней.
Упырь уплыть не успел. Наполовину выброшенное на берег тело не подавало признаков жизни, только покачивалась подталкиваемая течением безвольно расслабленная рука.
- Мерзость. - Выдохнула мавка и, вымещая страх последних мгновений, с силой опустила дубину на круглую голову. Хряпнуло, и мы с Лилит поспешили отвернуться, не желая видеть желтоватую кашицу, брызнувшую из расколотого черепа.
Как мы ни торопились, но пришлось задержаться у негостеприимного ручья самое меньшее на час. Половину этого времени ушло на заживление ран. Сыграл тут роль переизбыток адреналина в крови или мое собственное невежество в таких вопросах, но подвижность в поврежденную руку возвращалась с трудом. Царапины на груди дались намного легче. Оставшиеся полчаса я потратил с не меньшим толком блаженно развалившись на мягкой земле, положив голову на сушнину и давая отдых подрагивающим от напряжения нервам.
Лилит с мавкой расположившись неподалеку, переговаривались о чем-то вполголоса, стараясь не мешать моему отдыху.
- Пожрать бы, - мечтательно протянул я и широко, с подвыванием зевнул. - Вот о чем не подумали, так не подумали.
Лилит грустно кивнула. Мавка нахмурила брови и после недолгой паузы предложила:
- А может, пряников хотите?
Сказано это было с такой интонацией, что я, даже не задумываясь покачал головой. А Лилит добавила:
- Спасибо за предложение, но утолить голод их все равно не хватит. - И благодарно улыбнулась.
По личику мавки проскользнуло облегчение, что никто не посягнет на ее пряники, однако она поспешила взять себя в руки и надеть маску безразличия.
- Ну, если не хотите, - мы с Лилит старательно замотали головами, - тогда как хотите.
Окончательно успокоившись, мавка поерзала, устраиваясь поудобнее и начала жевать неизвестно откуда извлеченный пряник. Выпучив глаза, я уставился на совершенно обнаженную девушку.
- Чего уставился? - Недовольно спросила мавка, чавкая набитым ртом. - Никогда девку голую не видел?
Стушевавшись, я отвел взгляд.
- Да нет... Просто интересно стало - откуда ты пряники достаешь?
От такого ответа мавка закашлялась едва, не подавившись куском, и густо покраснела. Лилит сдавленно хихикнула. Я и сам, сообразив, что именно сказал, не знал - смеяться или краснеть. Ситуацию спасла мавка. Справившись с непослушным пряником, она отряхнула руки и решительно встала. Отвернувшись - совсем не из скромности, а под строгим взглядом Лилит, - я потуже запахнул ветровку и пожалел, что мавка не носит бикини. Тогда мне не приходилось бы отводить взгляд.
- Ну что, пошли? - Скорее утвердительно сказала она. - А то время идет... Пока еще до места доберемся! А упырей хватиться могут... Да и ты все глаза себе вывернешь.
Последнее относилось ко мне. Самое интересное, что, судя по ухмылке, ее это совершенно не беспокоило, скорее наоборот. Но вот взгляд, которым наградила меня Лилит... Я поспешно вскочил, демонстрируя готовность продолжать путь невзирая ни на что.
Мавка легко перепрыгнула ручей и тенью скользнула меж деревьев. Ни одна веточка не хрустнула под ее босой ногой. Сглотнув набежавшую слюну, я заворожено проследил как меж густых ветвей мелькнули белоснежные точеные ножки.
- Слюну подбери! - Насмешливо, и немного зло, произнесла Лилит, и, не дожидаясь меня, проследовала за мавкой.
Нет, никогда мне не понять женщин! Сама идет помогать мне освобождать мою девушку, и при этом злиться, что смотрю на кого-то кроме нее. Ну, где тут, скажите, логика?