Старый Фалькон покачивался со стороны в сторону, прекрасно держа дорогу. Масклкар прошлого тысячелетия уверенно преодолевал милю за милей, унося с собой тяжелый воспоминания прошлых лет. Тего только этот автомобиль не видел! С тех пор, когда он сошел с конвейера в 1968 году, не раз бывал в авариях, погонях, гонках. Его даже однажды сдали на металлолом, но хозяин автосвалки не стал утилизировать ржавый автомобиль, а загнал его в свою мастерскую, где отремонтировал приблизительно за полгода. После этого, он подарил восстановленный сверкающий лаком автомобиль своему сыну на 18 летие. Теперь этот мальчишка вырос, его отец умер, а свалка исчезла, и на ее месте теперь стоял мотель, принимающий дальнобойщиков и байкеров. Через сотню лет после рождения этого Форда, на автомобили стали устанавливать борткомпьютеры снабженные искусственным интеллектом и бесчисленным количеством всевозможных датчиков и сенсоров. И автомобили понемногу приобрели характеристику полу-лудей, с которыми можно было и пообщаться во время долгого переезда и которые спокойно могли ремонтировать сами себя. Фалькон тоже был снабжен компьютером, имя которому было Люси, соответственно так и звалась машина.
Прошло время жидкого топлива, и накопительных батарей. Началась эра Тесла-коробов. Средства передвижения теперь брали энергию из воздуха, точнее "из эфира", как говорил великий Тесла.
Автомобили, оснащенные Теслакоробами также имели борткомпьютеры класса "Ислект", но эти компьютеры были просто машинами. Что уж говорить об автомобилях с бензиновыми двигателями! При установке на них базы "Ислект", автомобиль преобретал характер. Становился живым, умел мыслить абстрактно. Это делало такие авто опасными для окружающих. Позже появились запреты на производство и использование двигателей внутреннего згорания, были уничтожены или переоборудованы все старые машины.
Но всегда находились люди, которые были против новых законов. Эти консерваторы ездили на своих бензиновых "лошадях" и скрывались от правительства. Сначала существовали целые организации "ДВЗ", позже-небольшие клубы, а со временем владельцы запрещенных автомобилей и вовсе перестали встречаться.
Фалькон ехал по старой заброшенной дороге техаса, а вокруг была лишь пустыня. Фалькон вез своего хозяина, который тихо посапывал на заднем сидении. Хозяина звали Фред и родом он был из Украины и ехал он за жидким топливом, достать которое было сложнее чем даже героин. Дорога была неблизкой и под палящим солнцем пустыни салон нагрелся до такой температуры что не спасал даже кондиционер. Поэтому, Люси приняла решение открыть окна и выключить "холодильник". В тот же момент в салон ворвался обжигающий воздух в перемешку с песком. Фред чихнул и открыл глаза. Мон не предал новых сил, но глаза перестали болеть, а это значило, что снова можно было садиться за руль. Фред перебрался на переднее сидение, оттянулся, выставив руки в стороны и достал из бордочка диск Элвиса Пресли.
-Люсси, передай управление мне. Покатаемся по бездорожью.
-Пожалуйста, Фред. Передаю руль тебе. Передача через 3..2..1..
Он ухватился за руль и левой рукой, а правой проверил каробку передач. Стояла пятая скорость, с пидометр высвечивал 150 километров в час.
-Люсси, ну зачем так гнать!? Расход же какой!
-Успокойся, дорогой друг, я все контролирую. Расход не больше обычного, если не брать во внимание работу кондиционера.
Приятный голос Люси доносился из динамика старого лампового радиоприйомника, который не работал уже лет пятдесят.
-Тогда хорошо. Сколько нам еще ехать?
-Около 4 часов.
-Ладно, тормозим и отдохнем. Все булки уже поотбивал себе. Что там у тебя с амортизаторами?
-Сейчс, Фред. Запускаю сканирование. Ты прав, правый задний лопнул. Пока будем отдыхать я займусь. Мне потребуется около двух часов. И какой-нибудь металл.
-Пускай в расход кондиционер, а то ты его используешь когда ни попадя. Ладно, солнце к закату. Отдыхаем.
Машина сбавила скорость и сьехала на обочину, подняв облако пыли. Но Люси предусмотрительно закрыла окна, и как только пыль осела, открыла водительскую дверь.
Фред вышел и стал разминать затекшее тело. Поездка хорошо вымотала его и теперь все его кости требовали мягкой постели. Он открыл багажник и извлек бутылку коньяка и старую потрепанное временем одеяло и расстелил его на песке.
-Проголодался?-заботливый голос Люси прозвучал почти по-матерински.-Приготовить что-нибудь?
-Давай пару сендвичей и колу. Не могу пить "Десну" без колы.
-Будет готово через 12 минут. Френки, ты что снова собираешься пить!? И зачем? Я тебя за руль не пущу. А завтра ты с больной головой снова будешь на меня орать.
Френк обошел автомобиль, открыл бензобак и вылил туда треть бутылки.
-Вот-так! Теперь ты будешь моим собутыльником. Нехорошо одному пить. Мерзко...
В машине что-то заурчло. Люси не была любительницей выпить, но тем не менее алкоголь влиял на ее нано-мозг точно также как и на человеческий. Тольбо значительно быстрее.
Люси грязно выругалась, проклиная все спиртные напитки и пьяных водителей, завод "Форд" и все свои шестерни.
-Я же просила не лить мне в бак эту дрянь. У меня от нее понижается октановое число.
Френк сделал несколько больших глотков и рассмеялся! Смех звучал глухо и...Естественно. Что уже давно за ним не замечалось. С тех пор как он потерял жену, возгордившись одиночеством, неприкосновенностью и вседозволенностью. А нужно было упасть на колени да молить прощения у всех святых, сознаваться в своей неправоте и аносчивости. А лучше-не давать повода к случившемуся. Да что сделать... Она тоже была с водителем долгое время, прекрасным и сильным человеком, у которого был серебристый бензиновый Бьюик, лишь на немного уступающим Фалькону Френка.
Казалось бы, что могла машина понимать в человеческих чуствах, в чувстве утраты или преобретения. Но люсси могла. Она однажды даже влюбилась в бенизинового Линкольна. Но тот был теслакоробовым и не разделял ее любви. Тогда Люси даже попыталась разбиться о бетонную стену (в прямом смысле слова), но благо Френк вовремя проснулся. С машиной был долгий и обстоятельный разговор, после чего Люси пообещала не делать подобных глупостей и переживать все наедине с собой, или делиться со своим единственным водителем. Когда ее первая любовь была забыта и настроение вновь стало прежним, как-то раз она призналась, что любит Френка но ответом был только его истерический смех. В тот вечер она остановилась на обочине и отказалась двигаться с места, пока Френк не объяснит причину его смеха, а еще она заявила, что обиделась, после чего от смеха у френка катились слезы и начались колики в животе. Тогда они напились и всю ночь говорили о чувствах, о их категориях и несовместимости как человека и машины. После чего водитель был жестоко побит передней дверью и облит тосолом. Люси немного отошла, но почти неделю не разговаривала и не брала управление на себя. И как-то раз она сказала, что хочет стать настоящей живой женщиной обязательно найдет способ это сделать. Френк никак не комментировал ее желание. Хочет, ну и хочет, пускай ищет варианты, ибо все-равно это неосуществимо. Ничто не сможет создать живого человека из плоти и крови кроме естественного пути. Ну или клонирования. Но из машины в женщину!-не верилось. И он всегда ей поддакивал в подобных ситуациях. Не хотел обижать ее. Чувства одного механизма! Черт побери...
Все бы ничего, и даже неплохое начало для книги-мемуаров, еслибы Френком небыл я. Так сложилось, что сейчас уже поздно что-тот менять. Сейчас, когда прошло столько лет, когда только и нужно писать о вской ерунде, сотрясающей переживаниями мозг. Возможно, и ее мозг тоже. Может быть. Она прочтет это и поймет... в 22 веке все немного не так с окружающими нас людьми. Все требует жертв и вложений, а нужно лишь доброе слово да отреченная улыбка. Нераз было, что при ночных остановках в пустыне, когда за стони миль вокруг были только я, люсси и койот-я пел песни койоту и радовался как ребенок, когда он подвывал в тональности. А теперь что, пьяная машина, я тоже не отстаю в трезвости мышления и, оперевшись спиной о заднее крыло, на всю пустыню пою красивые песни позапрошлого столетия, которые моя жена пела с дикой фальшью...
"Пела она песни
Плохие да паршиво.
В голове стучало
Без тебя паршиво"
-Люсси, а ты помнишь моего отца?
-Да. Это он меня установил нп эту машину и оживил.
Я тоже помню... Совсем плохо, но расскажи, каким ты его помнишь.
-Я рассказывала уже тысячу раз..
Настройка гитары была ежедневным ритуалом, потому я молчал. Хотя мыслями я был далеко в прошлом, в тех временах, огда я только выпустился из института, и работал в небольшой фирме по прозводству Тесла-коробов. А Люси все рассказывава о моем отце. Слова, которые я знал напамятьЮ но все же, не мог уснуть пока их не услышу.
Дьявол! Эта машина заменила мне семью, жену и детей! Но избавиться я от нее не в силах..
-Помнишь Лос Анжелес?-чтоб растопить льдину тишины прошептал я
-Там был такой симпатичный одноглазый Порш!
Неяего ыло сказать. Порш действительно был хорош. Но он тога был еще без борткомпьютера и полностью механизирован. Как и любая машина древности. Но какое в нем было бензиновое сердце! Люси была бы в восторге. Наверное, она прочитала мои мысли, поскольку завела двигатель и несколько раз отправила стрелку тахометра за отметку семь тысяч.
-Френк, не переживай ты так! Всегда найдуться новые возможности и пути к решению проблем! Твоя жена всегда будет в твоем сердце, разве тебе мало того, что ты помнишь о ней?
-Мало... Знаешь, у нас, людей, память со временем меркнет, но не исчезает насовсем. Становится полу-прозрачной, преобретает матовый молочный оттенок. Как чистый лист бумаги, и что-то внутри подталкивает-пиши на этой новой и белой странице, ведь у тебя появился шанс. И от безысходности ты начинаешь переписывать свою жизнь, равномерно заполняя каждый квадратный миллиметр красками разных цветов. Но это лишь очередная вуаль, и вскоре, сквозь беспорядочность красок проступает ТА жизнь, которая, казалось, уде забыта, которую не вернуть. Но плавная четкая вязь слов моей жизни никогда полностью не сойдет с листа моей души. И это повторяется постоянно. Раз-за разом закрашивая прошлое, ты невольно вспоминаешь его, сравниваешь, скучаешь или ностальгируешь.
-Блядь... Я плохо понимаю аллегории...
Скрип открывающейся дверцы заставил открыть мои застеленные алкоголем глаза. Люси хотела меня обнять, и я не сопротивлялся.
-Иди ко мне, Фред.
Я придвинулся поближе и облокотился пиной о заботливо поставленное для меня сиденье. Дверь аккуратно прижала мои скрщенные на груди руки. Словно моя жена. Словно человек... Я так и уснул с мыслями о прекраном прошлом, с виноградниками, гитарой и сексом на заднем кресле авто. С той ричудливой музыкой, которая донослась из встроенных в двери днамиков. Что там пелось?!... х да. Запрешенная песня двухсотлетней давности, из которой я только запомнил несолько строк. А нет, не запомнил. Что-то о горах и дорогах..
Утро было паршивым. Голова напоминала телевизор, и упраление вновь взяла на себя моя подруга. Ехать оставалось еще несколько часов, наполненных спазмами в желудке и горькой до судорог отрыжкой. Настроение тоже было не из лучших, и остальную часть пути мы проделали в полном молчании. Люси несколько раз порывалась меня о чем-то спросить, но так и не решилась. Стеснялась, но я чувствовал по звуку двигателя, что она что-то задумала. Женщины! Имя вам-вероломство!
Я достал момятый томик ОЛДИ и принялся читать какие-то рассказы о моей исторической родине-загадочной стране Украине. Чтож, она была даже таинственнее Транисильвании с ее преславутым Дракулой. В стране вышыванок и колядок лет пятьдесят назад обьявилось некое чудо-юдо со смешным именем Вий. Говорили, что это плод некоего воина-казака и легендарной Чернобыльской Чупакаброй. Но по описаниям-он значительно привзошел румынского кровососа как по внешним данным, так и по внутреннему обоянию. А о его бездонных глазах, коими по поверью он разрушал города и села, восхищались все "файни дивчины" Европы.
Строки неслись мимо моего сознания. Зачитанная до дыр книга перестала приносить удовольствие на шестой раз перечитывания. И все-равно я читал. Хотя на память знал каждое предложение и фразу. Мог повторить целый рассказ со знаками припенания. Книг практически не осталось. ТоестьЮ бумажных настоящих книг, которые только и умкют согревать душу своими пожелтевшими страницами. Можно было, конечно, прослушать тысячи аудиокниг, которые были в Интернете, но ничто неикогда нее заменит бумагу. Бдаго Интернет еще был. Спутники с гексабайтными серверами висели над планетой, все чаще сталкиваясь друг с другом, теряя орбиты, и сгорая в атмосфере. Тем не менее информация еще была. Просто никто не хотел пользоваться, напрягаться, созидать... Обидно! Люди даже фантазировать перестали, а без оной фантазии,-разве будет прогресс?? Нет... Только в обратную сторону. Анти эволюция! Ре Эволюция. Вот эти РЕВОЛЮЦИИ все чаще происходили по всему миру. И буквально за десять лет все разрушилось. Все! Выступающих против новых порядков называли теперь Эволюционерами. Я и Люси были из таких. Мы посвятили себя поискам неизвестности процветания.
-В двух милях впереди обнаружен Отступник! - серьезный с примесью металла голос вывел меня из размышлений. Отступники действительно были опасны. Это была неживая механическая угроза с холодной "головой" и единственным желанием уничтожать все что состояло из белков и углеводов.
_траектория?
-Это единственная прямая дорога. Ответвлений я не обнаружила. Значит, движется прямо на нас.
Я перебрался на переднее пассажирское сидение и достал из под сидения завернутый в мешковину Смит и Вессон калибра 10.6 мм. Тут же открылся "бардачок" и выдвинулась пластина охлаждения в которой в три ряда стояли патроны с ядерными сердечниками. Вся конструкция была охлаждена до минус 50, потому пальцы примерзали к патронам, и они не как не хотели ложиться в барабан револьвера. Сгорем пополам , точнее пополам с кожей на пальцах, мне удалось зарядить оружие. Пластина, оставляя клубы замороженного пара скрылась в бардачке, а мои сапоги покрылись изморозью. Такие патроны могли хранится только в холоде воизбежании самопроизвольной детонации. Это страшное изобретение одного советского ученого средины 20 века оставалась самой эффективной против Отступников. Что-то в "Немирном атоме" заставляло их задуматься и умереть.
Барабан стал на место, окровавленные пальцы впились в рукоять. Курок был взведен. Восьмидюймовый ствол покрылся инеем. Я ждал. Люси тоже ждала. Правое переднее крыло автомобиля чуть отошло в сторону и на кронштейне был извлечен АК-47. Правда без рукояти и приклада он смотрелся... Мило, что-ли. Как игрушка. В перемотанном скотчем магазине было 30 трассирующих пуль. Правда, был еще подствольник с гранатой, но я сомневался, что граната рабочая. Полторы сотни лет. Все-таки.
-Расстояние?!
-Ровно миля.
-Блядь, сколько раз тебе говорить, считай в метрической системе.
-Километр, четыреста метров. И еще, Френк!...
-Ну что еще?
-Поцелуй меня в выхлопную трубу!
-Милая, у тебя их четыре! В какую?
-Иди в задницу! Приццелная дальность через триста метров.
-Задница-это по-нашему. Впредь так и выражайся.
-Двести метров... Сто метров....
-Как говорил Гагарин: "Поехали!"
Я напоовину вылез из окна и прищурился, направив пистолет на темную точку впереди. Через несколько секунд я увидел его фары. Это был чарджер 3-го поколения. Такой хищьный взгляд не спутаешьни с чем. Разве что с "Мустангом", но по достоверным данным, их не осталось. Вся в выбоинах дорога изрядно мешала прицелиться. Как-то срзу мой боевой запал пропал. Я сел на сидение, откинул голову на подголовник закрыл глаза. "Совсем охренел" донеслось еле слышным шепотом из динамика. И мои губы в ответ прошептали "Огонь".
Инесколько сикунд меня окутовала абсолютная тишина. Даже шума двигателя небыло слышно. Затем раздались зва одиночных, очередь из шести, снова одиночный, два по пять. А затем одна сплошная длмнная очередь. Люси начала уходить от пуль, задействуя все возможности управления старика "Фалькона". Мое полностью расслабленное тело бросало из стороны в сторону словно куклу, один раз я даже умудрился больно стукнуться головой о рулевое колесо. Но мои ощущения были ооооочень далеко. За границами понимания человека и машины. Отголоски стрельюы. Осколки разбитого триплексного стекла брызнули мне в лицо. Звук разбитой фары Люси. Зеркало заднего вида отлетело и ударилось о багажник. Резкий хлопок простреленной штны и звук турбины вновь подающей воздух в дырявое голесо. Свист из под капота-это значило, что люси переключалась на прямоток, снова свист и меня вдакливает в бежевую кожу кресла. На секунду перехотелось жить. Окутала апатия и безразличие, мне вспомнилась жена. Затем,снова перехотелось жить.Я представил себя в раю, где на зеленой лужайке прыгали белые зайчики, журчал ручеек, над головой плыли барашки облаков а на встречу весело смеясь в розовой ночнушке-комплекте бежала ОНА. А на зелень лужайки капала кровь с руки, сжимающий револьвер. Багровое пятно росло с невообразимой скоростью и ЕЕ глаза начали наполняться ужасом. ОНА разаернулась и начала бежать, а на лице ее уже небыло улыбки. В отчаянии я протянул руки к одиноко убегающей фигуре, но я совсем забыл о пистолете. Выстрел. Такое же багровое пятно на розовой пижаме. ОНА падает, мир окрашивается в кровь...
Резкий толчек, и моя голова быбивает остатки лобового стекла, мои глаза открыты и боковым зрением я успеваю увидеть черное пятно, промелькнувшее слева. Тот самый Додж. Люси с визгом разворачивается. Нагрузка на пробитый скат не дает просто так справится с управлением, автомобиль бросает из стороны в сорону. Но вот снова четыре колеса "держат" дорогу. Подняв руку с револьвером я стреляю через дыру в лобовом стекле. Выстрел, второй, третий... Три маленьких взрыва, скрежет металла и визг тормозов.
Люси сбавляет скорость и мы медленно подъезжаем к Дымящемуся чарджеру. Люси резво останавливается и я ударяюсь голвой о торпедо, что полность возвращает меня из мира грез.
-Я вижу, ты вообще страх потерял, углеводное, безоктановое создание! Ты чуть меня не угробил вместе с тобой, эдакий ты контрацептив!
Было еще много сказано ею в мой адрес слов, которые лучше не озвучивать в целяз моей же безопасности. Автомат на крыле развернулся стволомупираясь мне в голову.
-Френки, еще одна такая выходка, и я сама стану отступницей! Голос был наполнен яростью. Люси аж трясло от зашкаливающих оборотов. А мне сказать было нечего. Я не понимал что произошло и лишь виновато мотал головой из стороны в сторону. И еще было холодно. Я чувствовал дыхание Костлявой.
В салоне доджа был полуразложившийся труп с растрощенным черепом и остатками мозга, присохших к заднему стеклу. Машина ездила по пустыне не одну неделбю, и как каждый мужык была неопрятной. Я о том, что даже вонючее тело не удосужилась выбросить из салона. Это напоминало мне меня, когда я в юношестве сидел в маленькой грязной комнатушке с разбросанными по полу носками, не находя в себе сил и надобности убраться, хотя и вонь была знатная. Ну а что я мог поделать, мне было не интересно. Совсем не интересно. Днями я вкалывал в автомастерской, а вечерами садился за старую печатную машинку, чтобы написать пару страниц. Это единственное, что я мог осознанно делеть. А на следущее утро просыпался в страшном расположении духа, перечитывал скомканные страницы и складывал их в стопку. Так рождались мои полу-романы, недоповести и перерассказы. Ничего толком до ума довести не мог. Бывало, что без еды сидел по несколько дней, так как просто не в досуг было сходить в магазин и что-нибудь приготовить. Золотое времечко было! Я был одинок и счастлив. КУруг моих интнресов ограничивался гитарой, печатаньем и мастерской. Как же всетаки неисповедимы пути нашего господа! Ч, черт побери, все чаще я понимал, что обращаюсь сознанием в прошлое, в ту безпроблемную даль, где мне хватало несколоких десятков долааров в месяц и благодарности клиентов в виде джина или виски.
Довольно немного, но я занимался тем, чем мне нравилось и был тем, кем мне хотелось.Алкоголь пробуждал вдохновение, а руки шуршали по тугим клавишам "Ундервуда". Эта первая пишущая машинка до сих пор лежала в чехле в багажнике Фалькона. Только все реже я за нее садился. Все чаше я просто записывал свои мысли в блокнот, или надиктовывал Люси, чтоб она отправила печатный вариант моих мыслей во все еще функционирующий Твиттер. Господи, какое убожество!!! Да я вини себя, да-клял свою лень, но не мог прикоснуться к этому простому механизму. А через некоторое время я понял, что просто не хочу, чтобы мою первую рукопись читал кто-то поторонний. В те давние времена эти скомканные страницы читала только одна женщина. Моя супруга. И невыносимо было осознавать, что теперь она не прочтет этих строк. А после моей смерти этими листами подотрется какой-нибудь псевдо-хиппи не умеющий читать...