Оли сидел на топчане и тер глаза. В мозгу кружился обрывок сна, в котором мастер Джуро держал в руке трухлявое полено, изъеденное жуком древточцем. Мастер, укоризненно покачивая головой, сетовал на забывчивость, дескать "Забыл покрыть олифой, и вот что получилось!"
Мальчик был разочарован. Он ожидал, что его, возможно, последний сон будет иным. Оли рассчитывал, что ему приснится простой и гениальный план спасения, или, по меньшей мере, торжественный сценарий своей достойной смерти. Ничего подобного. Запомнился лишь короткий бытовой фрагмент, не имеющий никакого отношения к его насущным чаяньям.
Оли вздохнул, и вышел из каморки. Хуанито сидел на верстаке глядя в одну точку. Господин Оли, ты скоро умрешь? - упавшим голосом спросил Деревяшка.
- С чего это ты взял?!
- У тебя на лице, такая как бы смертельная печать.
- Печать смерти?!
Оли внезапно охватило бешенство. Он подбежал к верстаку, столкнул Деревяшку на пол и стал яростно пинать ногами, не обращая внимания на боль от ударов по твердому телу двойника.
- Ты, тупое порождение зла! Печать смерти, еще чего! Не дождетесь! Да, я тебе сейчас отрежу твою тупую деревянную башку!
Хуанито всхлипывал, и громко скулил, он извивался на полу, уворачиваясь от ударов, и пытался забиться под верстак. Все кончилось тем, что ему это почти удалось, когда он опрокинул один из жестяных бачков. Из бачка вывалилась гора стружек, и выкатилось трухлявое деревянное полено.
Оли замер. Деревяшка продолжал страдальчески стенать.
- Закрой рот, я думаю.
Мальчик неотрывно смотрел на выкатившееся полено. Оно было в точности таким, как в его сне.
Это не простой сон! В нем явно зашифрована подсказка. Не может быть подобных совпадений. Именно такой же короткий почерневший сучок торчал из самой середины. Как же использовать, негодную деревянную чурку для получения желудей? Времени совсем мало.
Он нагнулся и поднял полено. Оно было совсем легким, а его поверхность напоминала дырчатый сыр. Складывалось ощущение, что он сможет раскрошить его в пыль голыми руками без особых усилий.
Он посмотрел, на лежащего среди стружек Деревяшку, и задумался. Что еще было во сне? Олифа. Точно Олифа. Как же я раньше не догадался?
- А ну ка вставай! - приказал он двойнику, - Сейчас я тебе кое-что продемонстрирую.
Оли незамедлительно приступил к реализации родившегося плана.
Я проснулся, не понимая, где нахожусь. Вокруг стояла кромешная тьма. Ощупал ложе и понял, что лежу на матрасе, набитом чем-то вроде прессованной соломы. И тогда все встало на свои места. Я в особняке Самокатова.
Рука нащупала выключатель торшера, и зажегся свет. Я лежал на широкой кровати, заботливо укрытый махровой простыней. Гостевая спальня была уютной, и как большинство комнат в доме, отделана деревом. Массивные напольные часы в левом углу показывали половину четвертого. На стене напротив, висела большая абстрактная картина, изображавшая нечто вроде яркого разноцветного мотка проволоки на черном фоне. Справа было занавешено большое окно, рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой лежал белый фолиант с черной надписью "Все, что угодно".
Протянув руку, я взял книгу и открыл на первой попавшейся странице и глаза выхватили строчки:
"Свет мой, зеркальце! Скажи,
Да всю правду доложи"
Да уж, зеркальце, - правда, мне не помешает. "Шестая сверху", - подумал я, захлопнул том, еще раз раскрыл наугад и отсчитал шестую строку:
"... правдивая картина происходящих событий, которая как в зеркале отражала его..."
Четвертая снизу. С третьей попытки, открылось:
"...художник рисует печальную картину, отражая реальность во всех мрачных оттенках..."
Я положил увесистый том на место и призадумался. У меня возникло странное чувство, что книга мне на что-то намекнула или подсказала. Все эти фразы, ели прочитать их последовательно в любом порядке не складываются в осмысленный текст. Но некоторые слова, из выдернутых наобум фраз, безо всякого контекста, явно повторяются и выделяются из общего набора. Зеркальце, правда, правдивая картина, как в зеркале отражала, картину, отражая реальность. Блин, опять эти зеркала и отражения. Что же в итоге получается? Что осмысленное можно сложить из этих слов? Через минуту мне в голову пришло следующее:
"Картина отражает реальность как в зеркале" или "Картина отражает правду как в зеркале". Что, практически, одно и то же.
Но какая картина, и где ее искать? Я посмотрел на висящую напротив абстрактную композицию. Ну, это явно не про сей шедевр. Присмотрелся и понял, что это ни какая не проволока, а скорее нечто напоминающее клубок переплетенных между собой массы ярких разноцветных змей, висящий в космической пустоте. А ведь и в самом деле талантливо. Удивительная объемность змей и чернильная бесконечность окружающей пустоты. Складывался эффект, что художнику удалось передать эффект хаотического движения множества светящихся гибких тел. Однако мне показалось, что их движение хаотичным кажется только на первый взгляд. В их перемещении чувствовался некий глубинный смысл.
И тут я осознал, что змеи действительно движутся. Их клубок расширялся. И вот это уже не змеи, а потоки чистых энергий переливаются, радуясь миру. Я заворожено созерцал божественный танец расширяющегося света посреди тьмы. Вот это да! Моя грудь наполнилась свежим восторгом. Я видел, как могущественный, и мудрый творец говорит со мной через своё величественное творение. Все остальное для меня пропало, был только этот радужный свет, из которого вышла сияющая человеческая фигура.
- Здравствуй, Сергей ты хотел знать правду, я покажу ее тебе, и приоткрою возможное будущее. Будь готов ко всему, и прими истину, как она есть. Ты еще можешь все изменить.
Это были не слова, ни в ком случае! Это были ощущения, которые можно описать такими словами. Светящаяся сущность плавно развела в стороны свои огненные руки, и исчезла. И я увидел будущее:
Восход солнца особняк Самокатова. Каминный зал. Антон в блестящем черном халате с капюшоном. Он наливает чай в две чашки, расставляет тарелки и вазочки. Потом достает из кармана флакон, открывает крышку, и начинает водить ладонью, делая замысловатые пассы. Выливает содержимое в дальнюю от себя чашку. Прячет флакон в карман. Через пару секунд появляюсь я с бодрой улыбкой. Самокатов гостеприимным жестом приглашает меня за стол. Мы пьем чай.
Следующая картинка:
Вечер. В небе полная луна. Антон вместе со сторожем волокут по двору мое связанное бесчувственное тело. Ровная площадка, нарисованная мелом пентаграмма, по углам которой горят желтым толстые черные свечи. В центре пентаграммы находился Антон в черном балахоне и головном уборе, напоминающем папскую тиару. Он читает черную книгу с перевернутым крестом. В непосредственной близости возвышалась свежесрубленная виселица. На табуретке с петлей на шее стоял я, связанный и с кляпом во рту. В роли палача был Богдан, который стоял рядом, держа у моего живота большой блестящий тесак.
Я встряхнул головой, и похлопал себя по щекам. Картина висела на месте. Проволока. Объемность и глубина исчезли, но полученное переживание не стало от этого менее живым и ярким. Это была правда, никаких сомнений. Я бесшумно встал с кровати и подошел к стулу, на котором висела моя одежда. Надо одеваться и уходить. Быстро, по-тихому, желательно через окно, чтобы меня не перехватили внизу. Обуви нет. Черт с ней, как-нибудь босиком. Главное унести ноги. Связывая простыни, я про себя матерился. Блядь! Как развёл. Вот ведь, гад. Все сходится. Чернокнижник поганый! Сатанист хуев. Теперь понятно, кто на меня весь этот гипноз навёл. Сука, маньяк. Я еще вернусь сюда с гранатометом. А там посмотрим, кто кого.
Окно открылось бесшумно. Слава богу. Я привязал конец простыни к стулу и закрепил его под подоконником, приперев кроватью. Каким-то чудом, мне удалось все это проделать без лишнего шума. Под окном снизу была гладкая стена без окон. Хорошо. Стал осторожно спускаться. Когда до земли оставалось около двух метров, развязался один из узлов, и я полетел спиной вниз, сжимая в руках бесполезную простынь.
Мне опять повезло. Приземлился на мягкую траву. Все цело, ничего не болит. Я обмотал простыню вокруг талии, получился белый кушак. Может на что-нибудь сгодится в лесу, к примеру, на пращу.
Яркая, белая, почти полная луна, на черном звездном небе, мягко светила. Видимость была прекрасной. Я рванулся к забору.
После осмотра ограждения стало понятно, что просто так через частокол не перелезть. Плотно подогнанные бревна были гладкими, крепкими, высокими и врыты в землю на совесть. Главный вход и застекленная мансарда располагались на одной стороне дома, скорее всего, южной, моя спальня на втором этаже слева, значит, ворота за этим углом. Придется прорываться через ворота. Одна надежда, что сторож с собакой спят. Авось проскочу. Плохо, что не догадался порыться в спальне в поисках, какого-нибудь оружия, теперь поздно. Оглядевшись вокруг, взгляд упал на круглую клумбу, обложенную камнями. Взяв один из булыжников, я тихонько вернулся к стене, и крадучись пошел вдоль нее.
Осторожно выглянул из-за угла. Ворота были открыты. Удивительная беспечность. Это значительно упрощает дело! Слева от ворот возвышалась сторожка, размером с небольшую дачу, а справа стояла здоровенная конура, с чернеющей дырой. Полкана не было видно, наверное, дрыхнет в своей конурище. Фонари не горели, видимо хозяин экономил электричество. Никакого движения не наблюдалось. Лишь трели сверчков нарушали предрассветную тишину. Идиллия, мать её.
Подняв руку в замахе, и сжав сильнее камень, я осторожными шагами стал двигаться к выходу. Уже преодолел половину дистанции, когда позади что-то ткнулось мне под коленку. От неожиданности, чуть не выронил камень, и остановился. Лохматый Полкан обнюхивал мои ноги, вяло помахивая хвостом.
Я продолжил движение, медленно переставляя ноги, кавказец шел следом.
- Лапушка, только не лай, и не кусайся, умоляю тебя.
Сердце в груди колотилось как бешенное, а чертов пес все не отставал. Проходя мимо сторожки, увидел несколько пар лаптей, висевших рядком на стене. Машинально схватил одну, заткнул за кушак и вышел за ворота. Пес остался во дворе, он остановился ровно на линии ворот. Полкан укоризненно смотрел на меня, слегка склонив голову набок. Скорее всего, ему запрещалось покидать двор. Я без проблем вышел наружу. Джип Самокатова стоял на том же месте, он даже не позаботился загнать его в гараж.
Раз он такой беспечный в этой глуши, может, и ключ в замке зажигания оставил? Мне положительно везло, поэтому я, не раздумывая, подошел к машине, и взялся за ручку водительской дверцы.
Громкий, неуместный, синтетический, квак сигнализации, диссонансом распорол естественную природную тишину; как мотоциклетный рев во время тихого часа в яслях. Выронив ненужный камень, я как пришпоренный рванул вдоль речки в обратный путь. Адреналин вместе со страхом подстегивали меня, почище любого допинга. Мои босые ноги летели, не замечая острых камней, сучков и колючек. Не помню, как я пролетел деревянный мосток, и припустил по грунтовке. Через какое-то время дыхание сбилось, и усталость взяла своё. Я остановился. Пришла боль, и способность мыслить. Мои ступни были сбиты, в кровь. Множество царапин и ссадин причиняли подошвам саднящую боль. Я сел на траву, и достал мобильник. Сети, естественно не было. Я отключил его и стал кое-как прилаживать на ноги лапти.
Чего от меня ждет колдун? Что я ломанусь обратно в сторону города. Быстрым шагом, до окраин, думаю часов шесть-восемь, если не больше. Даже если он проснется через два-три часа, и неспешно позавтракает, то все равно, на машине легко меня настигнет. К тому же у него есть пес, судя по всему весьма неглупый. Наверняка может взять след. Вывод: бежать по дороге в город, - глупость.
Я повернул назад и побежал обратно к речке, стараясь придерживаться воображаемой линии своих следов. Теперь бежалось не так легко, мешала боль в ногах. Да и лапти нельзя назвать удобной обувью, скорее наоборот. Через тонкую подошву, истерзанные ступни ощущали каждый камешек под ногами. Приходилось постоянно прислушиваться, не раздастся ли в отдалении собачий лай или звук работающего двигателя. Наконец-то добрался до изгиба речки, и подошел к мостику. Тем временем рассвело, стали просыпаться первые птицы, послышалось заливистое пение крапивника.
Снял лапти, закатал джинсы по колено и пошел в гору против быстрого течения. Следовало запутать следы. Вода была холодной, а дно каменистым. Я с трудом переставлял ноги, боясь упасть.
Пройдя метров триста, вышел на берег и осмотрел растительность. Зеленая трава, голубые и желтые душистые цветы, кусты волчьей ягоды, березы, и сосны. Нужный мне подорожник отыскался быстро. Я сел на небольшой валун и занялся своими ногами. Стоило сесть, на меня накинулись вездесущие комары. Развернув простынь, оторвал два больших лоскута, размером с длинные портянки и один поменьше. Помочившись на тряпку, я тщательно протер ступни, и вынул крупные занозы. Потом поплевал на листы подорожника, облепил ими ссадины и стал обматывать ногу в импровизированные портянки. Руки все делали сами, слава богу, пригодилась армейская выучка. Голени и икры обмотал поверх джинсов, с лаптями так будет удобней. Надел лапоть и обвязал портянки лыковыми тесемками, которые торчали из задника. То же самое проделал и со второй ногой.
Встал, попрыгал. Стало значительно лучше, почти удобно. Я представил себя со стороны: черная футболка с кляксами кислотных цветов, потертые дизайнерские джинсы с художественными дырками и лапти с портянками. Получилось какое-то ультра-ретро, хоть сейчас на танцпол.
Переходя с шага на бег и обратно, я продвигался по левому берегу речки на север, прочь от города. Дом Самокатова остался позади на противоположном берегу. Погода стояла ясная и солнечная. Я был в хорошей физической форме, и держал достаточно высокий темп. Если идти вдоль воды, обязательно придешь к людям. Я лично в этом не был уверен на сто процентов, но, по крайней мере, так пишут в книжках. У меня был план выйти к какому-нибудь селению, и договориться с местными, чтобы подбросили до города. Благо дело, кошелек остался при мне, и наличных там было предостаточно. В городе снять квартиру, временно затаиться, и готовить ответную акцию.
Я шел, и шел, вокруг был лес, поселениями и не пахло. Радовала одно. Если погоня и была, то она существенно отстала. Ближе к полудню я был изрядно вымотан, ноги не хотели идти дальше. Я шел почти без остановок больше семи часов. По ощущениям, я отмахал не менее сорока верст. Пришлось сделать привал. Я расстелил простыню на мягкой траве, лёг, и закрыл глаза.
***
Оли держал полено перед носом Хуанито.
- Неделю назад, это был отрез прекрасного орехового дерева. Потом я случайно капнул на него вот этим.
Он положил полено на стол, открыл шкаф и поболтал бутылью с олифой.
- Это мертводрев, он используется для придания деревянному изделию прочности. Через двенадцать часов, я должен был, обработать это полено вот этим, он извлек бутыль с желтоватой жидкостью, и тогда, было бы все нормально, но я забыл это сделать, и испортил прекрасную заготовку. Мастер Джуро тогда сильно ругался.
Хуанито, широко раскрыв глаза, с испугом наблюдал за представлением. Мальчик взял обе бутыли и поставил их на верстак. Достал с полки миску, и банку с кисточками, поставил рядом.
- А сейчас, еще раз обращаю твое внимание на полено.
Он снова держал брусок перед глазами Деревяшки, а пальцами другой руки стал крошить его в порошок. Когда раскрошилась добрая половина, он развернулся, и резко швырнул обрубок в стенку над камином. Тот эффектно разлетелся в мелкую труху, образовав облако едкой пыли.
- Вот таким становится дерево уже на третий день после обработки мертводревом, если его регулярно не смазывать нашей секретной субстанцией, под названием.., - он немного помедлил, - Ломбодрумский бальзам.
Оли налил олифу в миску, взял кисточку и, помешивая, подошел к Деревяшке.
- Ты же ведь законченное изделие, не так ли? Значит, тебя тоже нужно как следует обработать.
На Хуанито было жалко смотреть, он не сопротивлялся, просто сильно дрожал, закрыв деревянными ладошками лицо. Ручейки влаги стекали из-под ладоней. Он беззвучно рыдал. В этот момент он напоминал обыкновенного одинокого ребенка, пусть и деревянного.
- Да не переживай ты так, я же потом тебя буду мазать бальзамом, и ты будешь только крепчать. Первые часов пятнадцать мертводрев вообще не начинает действовать. Если будешь хорошо себя вести, и делать, что я скажу, то буду заботиться о тебе, и ты проживешь долгую жизнь.
Деревяшка убрал ладони с лица, глаза были полны слёз. Его лик посветлел.
- Ты меня не обманываешь, господин Оли?
- Конечно, нет, ты же мой деревянный двойник, а это, почти как младший брат. Ну, разве может старший брат причинить вред старшему? Тем более, если младший слушается и хорошо себя ведет.
Хуанито заулыбался, и вытер слезы.
- Ну, тогда мажь своим мердревом, только не забудь потом бальзамом этим, а то стану трухлявым и рассыплюсь.
Оли начал щедро покрывать голову Деревяшки столярной олифой
- Ой, щиплет!
- Ничего, потерпишь, спрыгивай со стола.
Деревяшка громко рухнул на пьедестал.
Внезапно мальчик остановил работу.
- Вот, драная четверть, еще и с ногами возиться!
***
Пробуждение было тяжелым. Все мышцы ныли, суставы ломило, усталость ни куда не делась. Будто бы не спал, а вагоны разгружал. Очень хотелось пить и есть. Ну, с водой-то проблем нет, вот, она течет без меры. А без еды, я скоро упаду от бессилия. Повертел головой, но ничего съедобного, типа орехов или ягод не обнаружил. Грибов в лесу навалом, только ведь я груздь от мухомора с грехом пополам отличу. Да, и как их сырыми-то есть? Может быть, водные процедуры помогут? Я скинул одежду, и, пошатываясь, побрел к речке.
Вода была холодной, а течение таким сильным, что меня существенно отнесло назад. Я выскочил на берег, и побежал к своей одежде. Энергично растеревшись простыней насухо я оделся и обулся. Самочувствие значительно улучшилось, кровь быстрее побежала по жилам, боль утихла, и даже голод почти отступил.
Я уже готовился выступать, когда моё внимание привлек отдаленный стук. Это был точно не дятел, его быструю дробь ни с чем не спутаешь. Стук прекратился, потом через какое-то время возобновился вновь. Было, похоже, что кто-то колол дрова. Не знаю, откуда взялись силы, но я вскочил, и быстрым пружинистым шагом пошел на звук. Его источник находился чуть в стороне от русла реки, и я взял немного правее. Когда вдалеке послышалось козье блеяние, все сомнения отпали сами собой.
Сначала я вышел на деревенское кладбище. Оно располагалось на лесной опушке. Ветхие деревянные кресты с "домиками" по верху. Похоже старообрядческие могилы. Могил было не много, от силы десятка три. Ухоженными выглядело не более трети, одна из них была совсем свежей, на табличке значилось: "Марфина Павлина". Судя по всему, деревня совсем маленькая. В некотором отдалении от кладбища мое внимание привлекла еще одна свежая могила, которая заметно отличалась от остальных. Я подошел и осмотрел ее. Из земляной насыпи только начали пробиваться крохотные зеленые ростки, следовательно, копали чуть больше недели назад. Креста на этой могиле не было, лишь серый камень, размером с футбольный мяч, придавливал насыпь сверху. Ни каких табличек и надписей, говорящих о том, кто здесь погребен, не было. Вокруг камня сажей был насыпан черный круг, из него через равные промежутки торчало шесть колец. Я взялся за одно из них, и вытащил длинную спицу. Когда я это сделал, у меня над ухом раздалось громкое карканье. Я оглянулся, и увидел, что на ветке ближайшей березы позади меня сидит угольно черный ворон, и повернув голову, вбок и вниз, изучает меня своим глазом, похожим на черную жемчужину. Я вернул спицу обратно, и птица тут же улетела.
Мои выводы, относительно размеров деревни, подтвердились. Это было нечто вроде хутора. Пять деревянных изб стояли рядком, а от шестой в самом начале остался лишь обгорелый остов. Я поравнялся с пожарищем, и почувствовал слабый запах дыма. Значит, сгорела не так давно. Среди головешек и частично обрушившихся стен, виднелась каменная печка, и покрытая сажей железная кровать с металлическими шариками на спинке. Огород, позади сгоревший избы, был в полном порядке. Ровные ряды капусты, и прочие грядки, бесхозными не выглядели.
Дома были как близнецы-братья - старыми, деревянными, некрашеными с крышами крытыми дощечками внахлест. Унылые серые неприветливые жилища с закрытыми наглухо ставнями. У третьей избы, на лавочке сидели две старухи, рядом с ними спал белый кот. Обе бабки были в черных платках, одна из них, похоже, дремала, оперевшись на клюку. Вторая, молча, сидела с каменным лицом, уставившись в одну точку невидящим взглядом.
- День добрый, бабули.
В ответ тишина, старухи даже не шелохнулись. Лишь кот, открыл глаза, и увидев меня, пулей шмыгнул под калитку.
- Здравствуйте, - повысил я голос.
Никакого эффекта. Ни один мускул не дрогнул на бледных лицах. А они вообще живы? Выглядят как восковые фигуры. Мне стало немного неуютно, и я сказал еще громче:
- Здравствуйте, у вас нельзя еды купить? Я заплачу.
- Не ори, здесь глухих нет. - сказала старуха с открытыми глазами, и я понял, что она слепая. - Проходи мимо, а то приходют всякие, потом бед не оберешьси.
Вторая бабка проснулась и стала тереть глаза. Она посмотрела на меня, и гримаса ужаса исказила ее лицо.
- Батюшки святы! Маш, это ж тенятник, господи, да за что ж нам снова эта напасть?! Обе бабки стали истово креститься двумя перстами, неразборчиво бормоча молитвы.
Я в полной непонятке смотрел на чокнутых старух. Что за околесицу они несут?
- Скажите хоть, как до города добраться?
- За лево поворот, мимо нас от ворот, в землю, под землю, рой дыру крот, - стала нараспев декламировать слепая, не переставая истово креститься, - тут, чур, тебе клин, изыди, сгинь! Води хороводы с мавкой, а здесь не гавкай!
- Сгинь, кощун! - испуганно закричала вторая.
Пожав плечами, я двинулся дальше. От этих кликуш ничего не добьешься. Может быть, здесь все-таки есть вменяемые люди? Калитка во двор у последнего дома была приоткрыта. Неподалеку от ворот снаружи стоял древний ржавый мотоцикл "Урал" зеленого цвета. Из люльки торчали мотыга и грабли. От Урала веяло машинным маслом и нагретым на солнце металлом. Раз есть транспортное средство, значит, есть и дорога. Хорошая новость.
Со двора доносился стук топора. Я открыл скрипучую калитку, и увидел высокого бородатого деда с огромным топором в белой матерчатой кепке. Завидев меня, дед воткнул топор в большую колоду обхвата с полтора, отряхнул руки, снял кепку, и вытер ей пот со лба. Водрузив кепку обратно, он посмотрел на меня очень недобро, и вместе с тем настороженно, как на опасную злую собаку, которая в любой момент может впасть в бешенство.
- Хочу купить любой еды. У меня есть деньги. Мне нужно в город, если подбросите на мотоцикле, я щедро заплачу, - сказал я, улыбаясь самой располагающей из своих улыбок.
Старик внимательно посмотрел на мои лапти, и ничего не ответив, скрылся в сенях. Через пару минут, дед вышел на крыльцо. В руке он держал черный полиэтиленовый пакет.
- Отойди от крыльца, - басом потребовал он.
Попятившись, я сделал несколько шагов назад, и остановился.
- Еще дальше.
Устав удивляться чудачествам местных, я молча отошел еще на несколько шагов.
- Стой на месте, - приказал старик, и стал спускаться с крыльца.
Он опустил черный пакет прямо на траву за калиткой.
- Пойдешь по дороге, увидишь черное озеро, дальше верст через шесть Березовка. Там спросишь.
Он попятился назад, и замер на крыльце, буравя меня темными глазами.
Я подошел, взял пакет, и достал бумажник.
- Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы взять что-нибудь у тебя? Убери и убирайся, - с плохо скрываемой ненавистью процедил дед.
Я заметил, что в руке он держит веник из чертополоха.
Что ж, мы не гордые. Плевать на этих малохольных стариков. Не говоря ни слова, я повернулся и пошел прочь из негостеприимной деревни. Оглянувшись, увидел, что старик выметает веником, то место у калитки, где до этого стоял я. Покрутив пальцем у виска, я двинулся дальше.
До черного озера, я добрался через час. Озером этот овальный по форме водоем, можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, это был пруд, причем очень живописный. Росшие по берегам деревья давали густую тень, и зеркальная гладь пруда, местами сверкала разлившимися чернилами. Ивы склонили свои ветви как волосы, касаясь кончиками воды. Передо мной раскинулся настолько красивый пейзаж, что я пожалел, что у меня нет с собой хорошего фотоаппарата. Я решил сделать привал на берегу озера, а заодно и перекусить.
В видавшем виды черном пакете с оторванными ручками оказалась половина ржаного каравая, пара вареных картофелин в мундире, и луковица. Прямо скажем, не "Метрополь". Тем не менее, мне все показалось очень вкусным. После трапезы остался лишь небольшой кусок хлеба, да половинка луковицы.
Я спустился к воде, и стал умываться, стряхнув, капли с рук, я залюбовался расходящимися кругами. Постепенно круги разошлись, и на гладкой поверхности проступило отражение. И это отражение было не моим.
На меня смотрела девушка. Обнаженная черноволосая красавица с большими черными глазами. Она улыбалась задорной многообещающей улыбкой, обнажив ровные жемчужные зубки.
- Ай, молодой, красивый. Нравлюсь ли я тебе?
Ее губы двигались, а переливы звонкого, смеющегося голоса ясно звучали внутри, как через стерео наушники.
- Конечно, нравишься, а ты кто? - ответил я, не открывая рта.
- А ты уж-то не знаешь? - она прикрыла тонкими пальцами ротик и рассмеялась, - Я Мава Пава, хороводница и владычица здешняя. Пойдем ко мне в мир, молодой, будем вместе хороводы водить, да любовь любить, - сказала Пава, и погладила пальцами аккуратные округлые груди с темными сосками.
- Да хоть сейчас, - ответил я, - а что, надо просто нырнуть?
Я сложил руки лодочкой и только стал приседать, когда она снова рассмеялась:
- Ишь, скорый какой. Без труда не вынешь рыбку из пруда, и в пруд не войдешь! Ты, сначала камень с голову найди, да к себе привяжи, а уж потом ныряй. Иначе ко мне не попасть. Не забоишься, сдюжишь? - спросила она, озорно подмигнув.
- А то, легко!
Я вышел на берег, и стал искать подходящий камень. Меня распирало сильное возбуждение. Очень не терпелось попасть в объятия юной красавицы. Камней было в избытке, но попадались, в основном, мелкие, размером с кулак или совсем неподъемные. Наконец, нашелся подходящий голыш, напоминающий по форме череп.
Обмотав камень простыней несколько раз, я закрутил концы так, что получился груз посреди двух скрученных белых канатов. Мне удалось прочно приладить балласт на теле, так, что он оказался в паху, а сложный узел сзади на пояснице. Так будет удобней погружаться. В сладком предвкушении, я пошел к воде.