После выхода из библиотеки Николай Петрович в раздумьях побрёл по Новому Арбату. Вскоре дорогу ему преградили молодые люди, предлагавшие по случаю какого-то городского торжества, по их словам, практически бесплатно приобрести некие безделицы, однако Николай Петрович не поддался на их обманные уговоры и ответил категорическим отказом.
Через несколько метров на своём пути он встретил других молодых людей. Эти попытались обмануть Николая Петровича иным способом. Один из них вдруг резко повернулся к Николаю Петровичу спиной, вытащил из кармана брюк мобильный телефон и стал разговаривать по нему, при этом из того же кармана якобы случайно выпала тугая пачка зелёных купюр, чуть ли не под ноги Николаю Петровичу. Парень этого якобы не заметил и шёл впереди Николая Петровича, продолжая разговаривать по мобильнику. Второй парень тут же подлетел сзади к первому, поднял эту пачку купюр с земли и хотел, было, с нею скрыться, но, подняв голову, увидел Николая Петровича. Якобы делать нечего, надо делиться добычей, и он подошёл к Николаю Петровичу, предлагая долю. Однако Николай Петрович не поддался и на эту явную провокацию молодых прощелыг, бросив в лицо подошедшему:
- Я в эти игры не играю!
В ответ увидел недовольный звериный оскал молодого бандита с толстой цепочкой на шее.
Не успел Николай Петрович пройти по Арбату ещё несколько шагов, как путь ему перегородили уже цыганки, предлагавшие погадать: совсем бесплатно или почти бесплатно. Он еле-еле от них отвязался, держась за карманы и продираясь сквозь лес протянутых к нему рук.
Потом Николай Петрович поравнялся с тремя молодыми людьми, которые нетвёрдой походкой шли по тротуару ему навстречу. Один из них, худощавый верзила, вдруг резко качнулся и сильно толкнул Николая Петровича в плечо. Тот еле устоял на ногах.
- В чём дело? - строго спросил Николай Петрович.
- А пошёл ты... - бросил в ответ грязное ругательство распоясавшийся молодой человек.
Кровь сразу же вскипела в жилах Николая Петровича, и он со всей силы ударил верзилу снизу вверх прямо в челюсть. Тот растянулся во весь рост на тротуаре и отключился. Нокаут!
Николай Петрович опешил. Это был первый нокаут в его жизни. До этого он никогда не занимался боксом и не знал за собой подобных способностей. Видно, ярость помогла. На какое-то время Николай Петрович даже почувствовал себя немного Кассиусом Клеем. Собутыльники верзилы ринулись, было, к нему, но он оттолкнул их и быстрым шагом пошёл дальше.
Вдруг дорогу ему преградила ярко раскрашенная девица.
- Не хотите расслабиться? - спросила она.
- Нет никакого желания! - буркнул Николай Петрович.
- Пожалеете! Я умею делать такие вещи, о которых вы даже никакого представления не имеете! - продолжала она.
- В другой раз, - сказал Николай Петрович.
- Да здесь же рядом, за углом, - сказала она, озираясь на пасущих её сутенёров, которые притаились в салоне припаркованного рядом автомобиля.
- Я могу быть даже не одна, а с "подругой"! Мы можем устроить вам такое представление, что вам никогда и не снилось!
- Извините, мне некогда! - ответил Николай Петрович и прибавил шаг.
Потом ему мешали спокойно идти по тротуару продавцы всяких сувениров, уличные художники, музыканты, артисты, а также калеки, беспризорники, нищие и другие многочисленные дети городского асфальта столицы. В общем, улицы города бурно жили своей особой тараканьей жизнью. Их аборигены так и норовили залезть в карман к каждому прохожему. Любым способом: каким-нибудь старым, проверенным или новым, только что изобретённым. Ведь свобода, господа, демократия!
Захотелось сбежать с этой улицы куда-нибудь прочь, и Николай Петрович зашёл в полный яркого света большой книжный магазин. Книг на длинных прилавках было много: и старых, и новых, и религиозных и мистических, и художественных и порнографических. Выбирай что душе угодно! Ведь открытое же общество! Возле книг толпились уже совсем другие люди, кипела уже совсем другая жизнь. Проходя мимо одного из посетителей магазина, Николай Петрович бросил взгляд на книгу, которую тот держал в своих руках. Это была "История древней церкви".
- Тоже интересуетесь Плащаницей? - спросил Николай Петрович.
- Вы по поводу сегодняшнего сообщения? - спросил в ответ случайный посетитель.
- Да! - сказал Николай Петрович.
- Ну, нет! Мой интерес к истории древней церкви имеет более глубокие корни.
- Какие же?
- О! Это долгий разговор.
- Можете поделиться?
- С большим удовольствием!
- Так, может быть, зайдём в какое-нибудь ближайшее кафе? Время ещё есть, приглашаю!
- Ну, что ж! Согласен, тем более, если вы приглашаете!
Они вышли из книжного магазина и направились в соседнее кафе. За столиком они и познакомились:
- Николай Петрович, биолог!
- Очень приятно! Роберт Иванович, историк!
- Очень приятно!
- Так с чего мы начнём, уважаемый Николай Петрович?
- Давайте начнём с ваших слов о том, что ваш интерес к истории древней церкви имеет более глубокие корни!
- С большим удовольствием! Но предупреждаю: разговор будет долгим!
- Ну, что ж, я готов!
- Так вот, Николай Петрович! Вообще-то по образованию я инженер-строитель, а историком стал вроде бы случайно.
- Почему вроде бы?
- Сейчас поймёте! Думаю, что сегодня в России все должны быть историками. Прежде всего потому, что многие из нас не знают истории своего происхождения, истории своих предков, своего рода. В других же странах всё наоборот. Совсем недавно все мы считали, что нашей общей матерью является Октябрьская революция, а отцом - Владимир Ильич. Других родственников мы и не искали или даже боялись искать.
- Совершенно с вами согласен!
- Так вот, времена теперь переменились, запреты сняты, страха перед КГБ нет, и можно попробовать поискать какие-нибудь факты из жизни наших дедов и прадедов вполне самостоятельно. Причём кто же лучше нас самих может сделать это!
- Это точно!
- Но начинал я всё же с беседы с одним профессиональным историком. Встретил его на книжной ярмарке, совершенно случайно. Он-то и помог мне приступить к серьёзным поискам. Кланяюсь ему в пояс.
- Как его звали?
- Андрей Дмитриевич Зайцев! Все основные события как раз и начались после встречи с ним.
- Но почему же история древней церкви?
- Не торопитесь! Всё по порядку! Итак, вначале по его указке я отправился в один из исторических архивов Москвы и обратился за помощью к сотрудникам этого архива для того, чтобы найти хоть какие-нибудь документы, так или иначе связанные с историей жизни моего прадеда, очень интересного и необычного человека. Мне предложили перезвонить через неделю. Я перезвонил, но мне ответили, что ничего не смогли найти и предложили заняться поисками самому. Конечно, мне это было в новинку, но что делать. Так я превратился в историка-архивариуса или, точнее сказать, в сыщика, больше похожего на Шерлока Холмса или Ната Пинкертона. Только мне надо было не распутывать совершённое преступление, а восстанавливать по отдельным деталям, фактам прошедшую жизнь моих предков. Кстати, однажды на одном из кладбищ в Санкт-Петербурге я отыскал могилу своего более древнего предка и по надписи на надгробном камне с удивлением обнаружил, что его женой была некая Ревекка Пинкертон. Так что перед вами её потомок, в некотором роде одновременно и историк и сыщик по фамилии Пинкертон!
- Надо же! Не поверите, но как раз о вас я только что думал, вспоминал, вы ведь мне сегодня очень нужны!
- Если смогу, то помогу с удовольствием!
- Но вначале всё-таки расскажите о том, как вы искали факты из жизни своих предков.
- Хорошо! Но вначале о Пинкертонах. Один из моих прадедов, оказывается, был профессиональным историком, всю жизнь писал книги по истории народов некоторых стран, в том числе и России. Вы не поверите, но дата его смерти совпадает с датой моего рождения, хотя он скончался за сто с лишним лет до моего рождения.
- Удивительно!
- Но это ещё не всё! Моё имя и отчество полностью совпадает с именем и отчеством его сына, хотя он родился не в России, а далеко от неё!
- Но это же не удивительно, потомки всегда называют своих детей именами своих предков!
- Да, это так, но моя мать, на удивление, ничего и никогда не знала о Пинкертонах! Её родители долгие годы после 1917 года боялись говорить о своём происхождении, о своих собственных родителях, их предках, а потом умерли, навсегда унося тайну рода вместе с собой в могилу.
- Почему же мать назвала вас таким образом?
- В этом-то и загадка человеческой жизни! Я думаю, не только моей жизни, но и жизни многих других наших сегодняшних современников, в том числе, я уверен, и вашей, Николай Петрович!
- Может быть, может быть, но я пока что ничего не могу сказать на этот счёт.
- Так вот, возникает вопрос: почему мать дала мне такое имя, которое совпадает с именем моего предка в седьмом колене?
- Как биолог, могу предположить, что, наверное, виноваты гены, спираль ДНК.
- Может быть, я и не прав, но думаю, что не гены, а совсем иное - ноосфера, о которой много лет тому назад впервые заговорили французы Пьер Тейяр де Шарден и Эдуард Леруа, а наш Владимир Иванович Вернадский назвал её новой, высшей стадией биосферы, связанной с возникновением и развитием в ней человечества, превращающейся в особый элемент космоса. Мне кажется, что именно в ней кроется разгадка. Она, ноосфера, окружает нас и постоянно воздействует на нас, хотя мы этого внешне и не замечаем. И только лишь когда перед нашими глазами появляется длинная череда исторических документов о жизни каждого из наших предков, только тогда мы и начинаем понимать некоторые тайны, которые хранит в себе ноосфера!
- Значит, вы хотите сказать, что в ноосфере существует некий закон седьмого колена?
- Совершенно верно!
- И он проявляется в каждой семье?
- Конечно!
- Послушайте! А обычное вроде бы русское слово "семья" как раз и содержит в себе число семь, то есть семь колен?
- Это вы верно подметили! Следует сказать, что только в русском языке существует слово с таким значением. Думаете, случайно? Уверен, нет! Наши предки, когда впервые произносили слово "семья", знали законы ноосферы лучше нас с вами! Хотел бы я видеть того человека, кто впервые произнёс слово семья.
- Тут не могу с вами согласиться. Ведь наши далёкие предки уступали нам во многом и жили, в основном, предрассудками.
- Э, нет! Это всё домыслы и сказки некоторых историков, так и не познавших тайны прошлого бытия. Картина прошлого совсем иная. И мне удалось в какой-то мере приоткрыть над ней завесу.
- Не слишком ли вы самоуверенны? Всё-таки профессиональные историки знают больше нас с вами!
- Может быть, о "разложении" какого-нибудь первобытно-общинного или феодального строя они знают и лучше нас, но о наших предках они почти ничего не знают, да и не стремятся узнать, хотя среди наших предков очень много удивительных непредсказуемых персонажей. Чтобы вас переубедить, приведу только один пример. Однажды я заказал в главной исторической библиотеке страны древний фолиант, который пролежал на её полках двести пятьдесят лет со времён Михайло Ломоносова. Речь идёт о "Деяниях датчан" Саксона Грамматика. Причём, этот фолиант до сих пор существовал в библиотеке лишь в одном-единственном экземпляре. Напечатан он на латыни, ни разу не переводился на русский язык, хотя многие профессиональные историки нашей страны много раз его цитировали. Где они брали цитаты, не знаю. Так вот, когда мне его принесли, то оказалось, что все его страницы были не разрезаны! Двести пятьдесят лет! И где? Не в тёмном заброшенном сарае, а в главной исторической библиотеке страны, где занимаются, в основном, доктора и кандидаты исторических наук! Меня, как самоучку, даже не пускали в зал, где они сидят. Пришлось мне сидеть в общем зале рядом со студентами-первокурсниками и у них на глазах самому разрезать древний фолиант, благо, что работники библиотеки снабдили меня для этой цели специальным пластмассовым ножом. Как после этого я должен относиться к нашим профессиональным историкам?
- Может быть, вы и правы, но кому нужен этот Грамматик, да ещё и Саксон?
- А вы думаете, что лучше бесконечно копаться в грязном белье Екатерины Второй или Наполеона Бонапарта, как это делают некоторые сегодняшние псевдоисторики, надоевшие нам на экранах телевизоров? А ведь в книге Саксона Грамматика древнейшая история не только Дании, но и её соседей, в том числе Славянии и Руссии! Наши профессиональные историки, если они хотят раскрыть перед нами тайны древней Руси, должны знать эту книгу так же, как и русские летописи! А они даже листы в ней за двести пятьдесят лет не удосужились разрезать! Позор! С того дня я считаю, что имею право называть себя настоящим историком, причём историком, по крайней мере, в седьмом колене!
- Сдаюсь, вы меня убедили! Так, может быть, теперь мы начнём разговор об истории древней церкви?
- Давайте начнём! Что вас интересует?
- Предлагаю вначале поговорить о судьбе Марии Магдалины.