По булыжной мостовой одной из улиц Парижа, где ещё совсем недавно маршировали русские солдаты, победившие Наполеона, а когда-то давно ходили тамплиеры, медленно ехал скромный катафалк, запряжённый лошадьми. В деревянном гробу лежал человек с очень худым лицом и длинным острым носом. Провожающих его в этот последний путь было немного. Мартовское небо серело от туч. Погода была сырая, дождливая.
- Кого везут? - спрашивали случайные прохожие.
- Месье Пинкертона! - отвечали люди, шагающие за катафалком.
- Не слыхали о таком. А кем он был, может быть, сыщиком?
- Нет! Он был писателем!
- А какие книги он писал?
- Всё больше исторические!
- Никогда не читали.
- А он писал в основном для англичан.
- Это почему же?
- Да он родом был из Англии, там и прожил почти всю свою сознательную жизнь.
- Тогда понятно. А как же он оказался в Париже?
- Нрав у него был строптивый, в Англии со всеми спорил, ругался, а это некоторым влиятельным людям Лондона не нравилось, поэтому месье, вернее мистера Джона Пинкертона донимали слежками, кляузами, скандалами. В результате он не выдержал, вот и пришлось ему, покинув всех своих родственников, на старости лет уехать из Лондона
в наш Париж.
- Как же он в одиночестве жил в нашем городе?
- А он подрабатывал писанием новых книг, правда, их было немного, всего две или три, да за старые книги, изданные в Англии, получал гонорары. К сожалению, вырученных средств ему хватало только лишь на то, чтобы не умереть с голоду.
- Наши писатели живут не лучше!
- Это точно!
- Пусть земля ему будет пухом! А из родных кто-нибудь приехал на его похороны?
- Да, старший сын, мистер Роберт.
- Передайте ему наши соболезнования!
- Спасибо!
После похорон отца Роберт Пинкертон сразу же покинул Францию и отправился в Шотландию в Эдинбург, где в первый же день навестил свою мать. Он во всех подробностях рассказал ей о своём пребывании в Париже, о похоронах отца. Мать во время беседы с сыном почти никак не проявляла своих чувств, только задавала уточняющие вопросы, долго молчала, иногда крестилась. Лицо же её оставалось холодным, безучастным, словно ничего и не произошло. Только однажды она вдруг неожиданно встала и, ничего не говоря, подошла к окну. За окном в это время шёл дождь со снегом, и почти ничего не было видно. А мать, повернувшись к сыну спиной, всё стояла у окна и молчала.
Наверное, в тот момент перед её глазами встало давно минувшее, почти забытое: может быть, первые годы совместной жизни со своим бывшим супругом в Лондоне, когда они молодые, полные радужных надежд и физических сил, предавались мечтам о счастье. Может быть, она вспоминала обоюдную радость от рождения первого ребёнка, общую заботу о нём, первый его шаг, первое слово. Наверное, вспоминала она и последующие годы совместной жизни, неустроенный быт, новые роды, бесконечные заботы, совместную борьбу за выживание, вынужденный отъезд мужа в Париж, своё прощание с ним. Сделав несколько глубоких вдохов, Мария повернулась к сыну и продолжила свою беседу.
Потом Роберт навестил сестру. Она была замужем за мистером Чарльзом Пирсом. Они жили здесь же в Эдинбурге, но отдельно, в богатом доме, имели многочисленную прислугу. Сестра очень обрадовалась встрече с Робертом, была очень участлива; вспоминая несчастного отца, часто плакала, молилась за упокой его души.
Проведя несколько дней у себя дома в Шотландии, Роберт поехал затем в Лондон. Здесь он навестил дядю Томаса, родного брата матери. У дяди не было своих детей, и поэтому он любил Роберта как своего родного сына. При встрече он совсем не чопорно, а, наоборот, радостно приветствовал племянника, долго расспрашивал его о поездке в Париж, о здоровье матери, о делах сестры. Но особый интерес дядя проявил к делам его брата Александра, который в то время находился в России. Роберт пытался дать полные, исчерпывающие ответы на все вопросы дяди, а также поделиться своими собственными планами на ближайшее будущее.
В своё время Томас Бёрис, так звали дядю, закончил учёбу в Оксфорде, служил дьяконом, капелланом, а потом и епископом. Причём епископом он был не где-нибудь, а под Лондоном в Салисбёри, главном городе графства Вильтшир, куда на проповеди иногда собирался высший свет страны. Проповеди проходили в великолепном соборе готического стиля с самой высокой в Англии башней, поднимающейся вверх аж на 122 метра. Как епископ дядя много раз участвовал в заседаниях палаты лордов, в принятии важнейших решений государства.
За время своей многолетней службы Томас Бёрис опубликовал много научных работ и заслужил звание доктора богословия. На его блестящие религиозные проповеди собиралась вся элита Великобритании, включая членов парламента, председателя правительства и королевскую семью. Ещё двадцать лет тому назад он основал и возглавил Британское общество по распространению христианских знаний и Британское Библейское общество по распространению Библии в различных странах мира. Вот уже несколько лет его внимание сосредоточено на России, которая была союзницей Великобритании в их общей войне против Наполеона.
Роберт очень уважал и любил своего дядю, гордился им, и был одним из самых активных его сподвижников. По заданию дяди он уже много лет возглавлял Библейское общество в Эдинбурге, а с некоторых пор по просьбе того же дяди вместе со своим братом Александром и другими британскими миссионерами жил и работал в далёкой России.
Вначале молодые миссионеры отправились на вечно воюющий и пылающий Кавказ и открыли свою колонию в Каррасе. Здесь братья намеревались обращать в христианство местных горцев. Однако там было так опасно, что им пришлось оттуда вскоре уехать. Правда, при этом они взяли с собой одного мальчика из черкесов. Роберт увёз его в Шотландию, женил на белокурой девушке по имени Нильсен, а потом отправил молодую чету в Санкт-Петербург. Говорят, ей оказали там очень хороший приём.
После Кавказа дядя направил братьев проповедовать в Эстляндию и Финляндию, а через некоторое время и в Санкт-Петербург. Руководителем этой небольшой британской миссии был назначен пастор Патерсон. Приезд миссии в столицу России имел целью поделиться опытом работы Британского библейского общества и оказать содействие основанию подобного же общества в Санкт-Петербурге. Дело было для России новое, не простое, поэтому пастор Патерсон сразу же начал добиваться свидания с наиболее влиятельными людьми столицы, особо близкими к императору. Ему посоветовали обратиться к князю Александру Николаевичу Голицыну.
Члены британской миссии выяснили, что князь Голицын начинал свою службу при дворе ещё во время царствования Екатерины Второй. Вначале он был определён в число пажей, прислуживал императрице, а по праздникам играл в различные игры вместе с будущим императором Александром и его братом Константином. Когда через несколько лет Александр взошёл на российский престол, то не забыл своего товарища по детским играм и назначил его играть новую роль, на этот раз послушную роль обер-прокурора Святейшего Синода, а потом и роль главного управляющего иностранными исповеданиями.
Вступив в должность, князь Голицын постарался основательно ознакомиться с условиями новой игры, то бишь с церковными делами и вопросами. Впервые в своей жизни он стал читать Новый Завет и под предлогом занятости по службе (надо же!) начал уклоняться от удовольствий и развлечений, которым раньше страстно предавался. В светском обществе на него смотрели как на человека благочестивого, почти святого. Часто к нему подводили детей, и он вальяжно их благословлял, возложив свои холёные руки на их доверчивые головы.
Как раз с таким человеком и пришлось искать встречи британским миссионерам для достижения поставленной цели. Вскоре они добились своего. Князь Голицын принял членов миссии и оказал посланцам Великобритании тёплый и радушный приём. При встрече Роберт Пинкертон и его коллеги объявили князю цель своего визита, передали ему приветствие от председателя Британского библейского общества Томаса Бёриса, а также вручили подарки в виде книг Святого Писания на английском языке.
Князь Голицын принял подарки, долго их рассматривал, а потом рассказал о том, как происходит издание и распространение Библии на территории России.
- Если католический мир читает Библию исключительно на латыни, то на Руси после крещения и до настоящего времени - сказал он - Святое Писание всегда распространялось исключительно на церковно-славянском языке. Также и все устные церковные службы, проповеди всегда велись и ведутся на церковно-славянском языке. В этом особенность России. На всей её территории изданием Библии в настоящее время занимается Святейший Синод, и он никогда не позволит кому бы то ни было вмешиваться в это дело.
В ответ на эти слова руководитель британской миссии заявил следующее:
- Вы знаете, господин Голицын, Британская империя на сегодняшний день простирается на все континенты планеты и занимает огромную территорию. До недавнего времени наша англиканская церковь издавала и распространяла Святое Писание на территории метрополии, доминионов и колоний только на английском языке. Но на территориях доминионов и колоний нашей империи проживают самые разные народы, и лишь незначительная их часть считает своим родным языком английский язык. Поэтому несколько лет тому назад наша церковь и король решили образовать специальное Библейское общество для организации перевода Святого Писания с английского языка на языки вышеозначенных народов и для издания и распространения книг Святого Писания среди этих народов. Со дня образования это Общество возглавляет Томас Бёрис, доктор богословия, в недавнем прошлом епископ Салисбура, автор более ста научных богословских работ. Несколько лет деятельности Британского Библейского общества под его руководством в этом направлении показали, что работа не напрасная, стоящая. Более того, в Британской империи резко увеличилось число приверженцев христианства и, прежде всего, среди коренных народов и народностей доминионов и колоний, а также среди иноверцев, в том числе даже бывших мусульман и язычников. Господу было угодно, чтобы произошло именно так. Мы уверены, что подобная деятельность может быть полезна и в условиях Российской империи, на территории которой тоже проживает очень много разных народов, и которые хотели бы услышать слово Господа на своём родном языке.
- Вы правы, - сказал в ответ князь Голицын - наша империя действительно очень многонациональна. Кроме того, на территории нашей империи проживают не только православные христиане, но также и католики, протестанты, лютеране, есть мусульмане, иудеи, буддисты, язычники. И, конечно, наш император и Русская Православная Церковь очень заинтересованы в том, чтобы слово Господа услышали все народы нашей империи, представители всех её инославных конфессий, а также все язычники.
- Значит, наши с вами интересы совпадают! - отметил пастор Патерсон.
- Выходит, что так, но только наши интересы распространяются на территорию Российской империи, а ваши - на территорию Британской!
- Но Господь наш Иисус не разделяет народы земли по отдельным территориям, для Него все народы едины!
- Так-то оно так, но Русская Православная Церковь не заинтересована в том, чтобы кто-то вторгался в сферу её влияния.
- Мы с пониманием относимся к интересам Русской Православной Церкви и считаем её своим партнёром в деле служения Господу нашему. Поэтому свой интерес видим лишь в том, чтобы предложить наиболее влиятельным людям России использовать опыт Британского библейского общества у себя в стране. Мы, со своей стороны, готовы оказать вам всяческое содействие.
- Что вы имеете в виду?
- Прежде всего оказание методической помощи в создании Российского библейского общества. Возможна также и некоторая материальная помощь, необходимая для осуществления переводов и издания новых книг.
- Это интересное предложение - ответил князь Голицын.
Конечно, он понимал, что создание Библейского общества в России может встретить серьёзные препоны, особенно среди духовенства, но, рассчитывая на свои близкие отношения с императором, надеялся сломить всякое сопротивление. В конце встречи стороны пришли к единому мнению о том, что они должны объединить свои усилия и вместе двигаться к поставленной цели.
Участникам переговоров пришлось несколько месяцев обсуждать и согласовывать проект будущего Общества, спорить, доказывать, соглашаться, идти на уступки, компромиссы. Поэтому Роберт с братом поселились рядом с Синодом в одном из домов на Английской набережной. Каждый день они ходили мимо горделивого Медного всадника, помпезного Исаакиевского собора. Здесь же на Английской набережной постоянно проживала целая колония выходцев из Великобритании. Они вместе проводили свободное время, играли, шутили, веселились, ходили в церковь. Брат Александр вскоре в этой же колонии женился, обзавёлся семьёй, детьми, так сказать, укоренился.
Самым сложным при обсуждении оказался вопрос о взаимоотношениях будущего Библейского общества с ведомством Святейшего Синода. В конце концов стороны пришли к соглашению о том, что вновь создаваемое Общество ограничит свою деятельность по распространению Библии в России только среди иностранцев и иноверцев, а также между мусульманами и язычниками. А вот распространение Библии среди исповедующих греко-российскую веру останется исключительно за Святейшим Синодом.
6 декабря 1812 года князь Голицын, подводя итоги многомесячных переговоров, встретился с императором Александром и доложил ему о результатах проделанной вместе с шотландцами работы. Император согласился с мнением переговаривающихся сторон, утвердил доклад князя и поручил ему организовать первое заседание Библейского Общества. Через месяц, 11 января 1813 года в доме князя Голицына собрались все заинтересованные лица. Среди присутствующих можно было отметить несколько высокопоставленных особ.
Граф Виктор Павлович Кочубей сидел рядом с хозяином дома. Он имел очень богатый опыт дипломатической работы, в своё время служил в швейцарской и лондонской миссиях, был посланником и полномочным министром в Константинополе, где сумел приобрести доверие у самого султана. По возвращении в Россию служил членом коллегии иностранных дел, потом вице-канцлером. В этом звании он принимал участие в договорах и союзах, заключённых с Неаполем и Англией против Франции. После вступления на престол императора Александра Виктор Павлович был сенатором, членом государственного совета, министром внутренних дел. При его участии были учреждены комитеты об устройстве евреев и для составления положения о лифляндских и эстляндских крестьянах. Во время недавней войны против Наполеона граф находился при императоре и выполнял обязанности президента центрального совета, учреждённого по поводу призыва Россией и Пруссией всех владетельных князей Германии к общим действиям против Наполеона.
Рядом с графом Кочубеем сидел граф Алексей Кириллович Разумовский. В своё время он получил неплохое образование, занимался у известного Шлёцера, слушал лекции в Страсбургском университете. После окончания учёбы сначала нёс только придворную службу, но потом был назначен сенатором. Однако сенатором он был недолго, так как осмелился выразить своё несогласие с предложенным императрицей Екатериной Второй законом и вышел в отставку. Только через двенадцать лет он вновь вступил на государственную службу и стал попечителем Московского университета. Через три года его назначили министром народного просвещения. Вот уже два года он занимается открытием приходских школ, уездных училищ, гимназий и других учебных заведений. При нём же начало улучшаться преподавание, усилился надзор за воспитателями-иностранцами, открылось несколько учёных обществ, при Московском университете учреждена первая кафедра славянской словесности, состоялось открытие Царскосельского лицея.
Недалеко от графа Разумовского расположился Осип Петрович Козодавлев. Когда-то он учился в Лейпцигском университете, где прослушал курс юридических наук. По возвращении в Россию служил разные службы, в 1783 году был назначен советником при директоре императорской академии наук, княгине Екатерине Романовне Дашковой, участвовал в издании сочинений Михайло Ломоносова. Потом он стал директором училищ Санкт-Петербургской губернии, членом комиссии об учреждении народных училищ. В царствование Павла Первого был назначен обер-прокурором сената, затем сенатором. При Александре начинал служить членом комиссии по пересмотру уголовных дел, а теперь вот назначен министром внутренних дел.
Из сенаторов на собрании присутствовали Михаил Иванович Донауров и Карл Иванович Габлиц. Донауров был родом из Грузии, ранее при императоре Павле Петровиче служил секретарем. Габлиц приехал в Россию из Пруссии, участвовал в научной экспедиции в Южную Россию и Персию, служил вице-губернатором в Крыму, потом главным директором государственных лесов. При нём были открыты первые лесные школы в Царском Селе и других местах.
Ещё одним высокопоставленным участником собрания был Родион Александрович Кошелев, член государственного совета, обер-гофмейстер. В своё время он объездил всю Западную Европу, вступил там в тайное масонское общество, познакомился с Сен-Мартеном, Эккартстгаузеном, Сведенборгом, Лафатером и другими известными мистиками, вёл с ними оживленную переписку. Никто тогда ещё не знал, что появление этого господина на первом собрании Библейского общества будет иметь далеко идущие последствия.
Кроме светских лиц на первое собрание Российского библейского общества пришли и некоторые лица духовного звания. Первым среди них следует упомянуть Амвросия, в миру Победова, митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского. Он был потомственным священником, воспитывался в Троицко-Сергиевской семинарии, в двадцать шесть лет принял пострижение в иеромонахи и стал преподавать в Московской духовной академии. Вскоре его избрали в префекты названной академии и в архимандриты Заиконоспасского монастыря. Немного позднее, по желанию самой императрицы Екатерины, он был вызван в Петербург и рукоположен в сан епископа Севского. Через три года ему доверили Казанскую епархию, а в 1790 году рукоположили во архиепископа Петербургского, Эстляндского и Финляндского. Год спустя он же был назначен архиепископом Новгородским и возведён уже в сан митрополита, в звании которого трудился почти двадцать два года. Он первым в России организовал "церковное пение на музыкальных основаниях". Из его литературных трудов широко известны "Собрание поучительных слов" и перевод сочинения Гофмана "Краткое руководство к чтению Священного Писания".
Вторым из присутствующих духовных лиц следует назвать Серафима, в миру Стефана Васильевича Глаголевского, архиепископа Минского и Литовского. Он тоже, как и Амвросий, был потомственным священником, учился в Славяно-греко-латинской академии, слушал лекции в Московском государственном университете, занимался в филологической переводческой семинарии "Дружеского учёного общества" у известного тогда писателя и издателя Николая Ивановича Новикова, который противовес модному в России французскому воспитанию пытался найти в добродетелях русских предков, в нравственной высоте и силе старых русских начал, тем самым, содействуя укреплению национального русского самосознания, познанию великого духа предков. После принятия монашества Серафим был назначен префектом и преподавателем философии в Московской духовной академии, служил викарием Московской епархии, епископом Вятским и Смоленским, потом стал архиепископом Минским и Тверским. Известно его опровержение книги "О младенчестве Иисуса" Жанны Марии Гюйон, бывшей настоятельницы католического монастыря и сторонницы квиетизма, то есть спокойного христианства, когда молящийся ничего не желает и ничего не просит у Бога, но отдаётся Богу и удовлетворяется созерцанием его бытия.
На собрании также присутствовал архимандрит Филарет, в миру Василий Михайлович Дроздов, ректор Петербургской духовной академии, профессор философских наук. Первоначальное воспитание он получил дома, в семье деда, священника Богоявленской церкви. Потом был отдан в Коломенскую семинарию, где господствовали суровые порядки и схоластика. В 1800 г. он перешёл в философский класс Троицкой семинарии. Там он особенно усердно изучал греческий и еврейский языки и по окончании курса был назначен преподавателем этих языков в той же семинарии. С 1806 г. начинается его проповедническая деятельность, в то же время он был назначен преподавателем поэзии. Через два года он принимает монашество с именем Филарет. В том же году его переводят в Петербург инспектором Санкт-Петербургской духовной академии и профессором философских наук. Ни одно крупное событие в Петербурге не обходится в это время без "слова" Филарета. Два года тому назад он был возведён в сан архимандрита, через год стал ректором Петербургской духовной академии и профессором богословских наук. События войны 1812 г. произвели на него очень сильное впечатление. Он объяснял успех России в борьбе против Наполеона, прежде всего, нравственными причинами. В академии у Филарета произошли столкновения с Игнатием Фесслером, профессором, выписанным Сперанским из Берлина. Проповеди Филарета, прозванного "московским Златоустом", всегда отличались рассудочностью. Его величавая речь обращалась к разуму слушателей, а не к их чувству. Он избегал иностранных слов, употреблял русские слова, прибегал к "диалектическим сближениям". По своему содержанию проповеди Филарета не касались вопросов современности. Отрешённые от явлений действительной жизни, они призывали к пассивным добродетелям молчания, смирения, терпения и преданности воле Божией. Пользуясь громадным влиянием, он иногда выступал против прогрессивных стремлений общества.
Среди остальных лиц духовного звания на собрании присутствовали так же духовник императора Криницкий, несколько протестантских пасторов, в том числе пастор Патерсон, а также римско-католический митрополит.
Представительное собрание открыл князь Голицын. Он познакомил собравшихся господ друг с другом, изложил им цель собрания, мнение императора по обсуждаемому вопросу, рассказал о своём личном отношении к вновь создаваемому Библейскому обществу. После него выступили все остальные участники собрания. Светские лица сразу же согласились активно участвовать в работе Общества, а вот священнослужители Русской Православной Церкви - отказались, хотя саму идею Общества с ходу не отвергали. Потом собравшиеся единодушно избрали руководящие органы Общества. Князя Голицына избрали президентом Общества, а графа Кочубея - его первым заместителем. Вице-президентами были избраны граф Разумовский, министр Козодавлев, сенаторы Донауров и Габлиц, обер-гофмейстер Кошелев. Одним из директоров Библейского общества стал тогда пастор англиканской церкви Питт, а секретарями - Владимир Михайлович Попов и Александр Иванович Тургенев. Тот самый Тургенев, который позднее знавался с Пушкиным и другими литераторами России.
После этого братья Роберт и Александр могли бы считать свою миссию законченной, однако они не пожелали возвращаться обратно в Шотландию, а продолжали активно участвовать в жизни вновь созданного Общества, помогать ему делать свои первые шаги. С этой целью им приходилось много раз встречаться с вновь избранными директорами и секретарями Общества, делиться с ними прежним опытом своей работы в Шотландии, а также на Кавказе, в Эстляндии и Финляндии. Пришлось им заниматься и практическими делами: организацией необходимого книгохранилища, устройством типографии, вести большую переписку с Британским обществом, согласовывать действия Британского и Российского библейских обществ.
Роберт знал, что первым делом нужно было приобрести все книги Ветхого и Нового Завета, издаваемые Святейшим Синодом на церковно-славянском языке. Потом следовало перевести их на другие языки и издать их для проживающих в Российской империи иностранцев, в первую очередь для немцев, поляков, финнов, латышей, армян, греков и прочих народов, а также для иноверцев, включая мусульман и язычников.
Средства для осуществления этих целей нужны были немалые, поэтому пастор Патерсон от имени Британского общества сразу же внёс на счёт Российского общества 500 фунтов стерлингов, что составляло тогда почти семь тысяч рублей. После этого император Александр тоже внёс единовременное пожертвование в сумме 25000 рублей. Начались пожертвования и других высокопоставленных лиц. В течение первого года существования Библейского общества было собрано 160 тысяч 494 рубля и 20 копеек. Сумма по тем временам огромная.
Начиная свою деятельность, руководство Библейского общества обратилось к губернаторам и к главнейшим духовным особам России с объяснением цели Общества и с приглашением содействовать ему своим участием. Это обращение нашло живой отклик в различных регионах России, и в первый же год своего существования Общество открыло несколько своих отделений, в том числе рижское, ревельское, московское, ярославское и некоторые другие. Вскоре и в уездных городах, местечках и приходах начали учреждаться сотоварищества, содействовавшие комитетам и отделениям Общества.
После сбора денежных средств Общество сразу же приступило к изданию Ветхого Завета на немецком и финском языках и Нового Завета на армянском и калмыцком языках. Очень мало было тогда в России книг Святого Писания на польском языке. Поэтому вскоре было решено напечатать Новый Завет и на этом языке. Для этого был избран перевод Якова Вуйка 1771 года. Затем Общество решило также издать Библию на французском языке, ведь именно на этом языке, как ни странно, говорили все аристократы России, вспоминая Вольтера и других просветителей Франции. Русского языка они просто не знали. За основу текста был принят перевод де Саси 1666 года. Тогда же провинциальные остзейские отделения начали готовиться к изданию Библии на латышском языке и на дерптском и ревельском наречиях эстонского языка. Кроме этого было предпринято издание Нового Завета на персидском и грузинском языках, оказано содействие католическому епископу князю Иосифу Гедройцу в печатании Нового Завета на литовско-самогитском языке.
При этом Роберт и Александр вместе с пастором Патерсоном, как и в Британском библейском обществе, следили за тем, чтобы все новые переводы не были искажены католическими исправлениями Библии, а для устранения всякого рода конфессиональных несогласий и споров при печатании книг исключались всякие примечания и пояснения.
Через год в деятельности Библейского общества России начали принимать участие и православные иерархи: Киевский митрополит Серапион; архиепископы Черниговский, Тверской, Екатеринославский и Грузино-Кавказский; архимандрит Филарет, а также придворный пресвитер Н.В.Музовский, католический митрополит Сестрженцевич-Богуш, архиепископ русских армян Иоаннес, митрополит Грузинский Варлаам, аббат Манген, лютеранский пастор Рейнбот, католический патер Госпер, униатский митрополит Иосафат Булгак и многие другие лица духовного звания.
Ещё через год в работе Общества начался новый решающий этап: осуществление перевода Библии с церковно-славянского на русский язык. Вопрос этот, как ни странно, казался тогда слишком новым и чересчур смелым. Ранее считалось, что в этом нет никакой необходимости. Славянские народы Российской империи могли понимать текст Библии и на церковно-славянском языке. Кроме того, православные россияне всегда хранили память о первосвятителях славян Кирилле и Мефодии, авторах первой славянской Библии, и многие никак не хотели нарушать её новым словом.
И вот когда в конце 1815 года император Александр после окончательной победы над Наполеоном возвратился из Франции в столицу России, князь Голицын приподнёс ему от имени Библейского общества по экземпляру каждого из напечатанных ранее изданий Священного Писания на разных языках. Император выразил своё благоволение к деятельности Общества, принял подаренные книги и стал их внимательно рассматривать. Князь Голицын стоял рядом с императором и пояснял ему, на каком языке была напечатана та или иная книга. Когда император просмотрел все книги, то удивился:
- А где же писания на русском языке?
- На русском языке пока нет, Ваше Величество!
- Это почему же?
- Не было Вашего благоволения!
- Как же так? Надо немедленно приступить к переводу и печатанию Библии на русском языке! Надо доставить россиянам возможность читать слово Божие на природном своём российском языке, яко вразумительнейшем для них славянского наречия, на коем книги Священного Писания у нас издаются!
- Слушаюсь, Ваше Величество!
Князь Голицын, как обер-прокурор, уже на следующий день изложил Синоду мысли и волю государя. В тот же день Синод поручил комиссии духовных училищ выбрать в Петербургской духовной академии людей, способных к переводу Библии с церковно-славянского языка на русский язык, и возложить на них этот ответственный труд. Также было решено все переводы вносить в Библейское общество на рассмотрение его членов из духовных лиц, а после одобрения издавать книги на двух языках сразу, то есть на церковно-славянском и русском.
Мнение Синода получило высочайшее утверждение у императора, и вскоре комиссия духовных училищ поручила членам Санкт-Петербургской духовной академии во главе с её ректором, архимандритом Филаретом начать работу над переводом. Евангелие от Матфея переводил священник Г.П.Павский, Евангелие от Марка - ректор Санкт-Петербургской семинарии архимандрит Поликарп, Евангелие от Луки - бакалавр Санкт-Петербургской духовной академии, архимандрит Моисей и Евангелие от Иоанна - архимандрит Филарет.
Работа переводчиков была кропотливой и длилась почти три года. Когда переводы Евангелий были завершены, их рассмотрел особый комитет, учреждённый при Библейском обществе. В состав комитета входили архиепископ Черниговский Михаил, архиепископ Тверской Серафим, архимандрит Филарет, секретарь Общества В.М.Попов и новый вице-президент Общества А.Ф.Лабзин. После изучения и одобрения переводов на заседании комитета проект Четвероевангелия был представлен императору. Обо всех подробностях докладывал ему князь Голицын. Император внимательно рассмотрел все образцы для печати, выбрал из них наилучшие, лично просмотрел предисловие и только после этого дал своё согласие на тиражирование.
Появление в России первого Священного Писания, отпечатанного на двух языках сразу: русском и церковно-славянском - было встречено с большим энтузиазмом. Лестные отзывы о нём дали тогда архиепископ Псковский Евгений, архиепископ Минский Анатолий, епископ Дмитровский Лаврентий, архиепископ Архангельский Парфений и многие, многие другие.
Через год государь разрешил издать Четвероевангелия в малом формате и уже на одном только русском языке. В это издание вошёл тогда и русский перевод Деяний Апостольских. Ещё через два года Четвероевангелия были изданы вместе с книгой Деяний Апостольских и первыми десятью посланиями апостолов. Тогда же были изданы одиннадцать последних посланий апостолов, начиная с послания к Галатам и Откровения святого Иоанна Богослова. Так завершился первый этап работы Российского библейского общества.
В 1820 году Общество приступило к следующему, ещё более важному этапу: к переводу на русский язык Ветхого завета. Это была очень сложная работа, поэтому к ней привлекли не только Петербургскую духовную академию, но и духовные академии Москвы и Киева. В частности перевод основной части Завета поручили Петербургской духовной академии, перевод Исхода - московской академии, а Левита - киевской академии.
Не дожидаясь окончания перевода всего Ветхого Завета, было решено также издать на русском языке и Псалтирь. При этом государь сказал:
- Чтобы на места в сём переводе, кои много разнятся со славянским, были помещены в печатаемом издании пояснения, свидетельствующие точность переложения с подлинного еврейского текста, с коего весь перевод сделан.
Дело это предоставили Филарету, тогда уже архиепископу Московскому. Филарет вместо отдельных пояснений предпочел приложить особое предисловие, в котором дал общие рассуждения о характере перевода вообще, а для примера - несколько пояснений особенных мест, которые в русском переводе стояли ближе к еврейскому тексту, чем в переводе церковно-славянском. Предисловие это было просмотрено митрополитом Новгородским и архиепископом Ярославским Симеоном и одобрено государем. Через некоторое время перевод Псалтири поступил в продажу. В течение полутора лет было отпечатано около десяти тысяч экземпляров этих книг.
С не меньшей энергией Общество продолжало распространять Библию и на других языках: древне- и новогреческом, грузинском, молдавском, карельском, мордовском, монгольском, турецком, татарском, черемисском и чувашском.
Кроме этого Российское библейское общество с помощью Роберта Пинкертона и его брата Александра приобретало Священные Писания и за границей, в том числе на английском, арабском, голландском, датском, еврейском, испанском, итальянском, китайском, лапландском, латинском, португальском и шведском языках, а также на санскрите. Всего к первому января 1823 года Общество приобрело или напечатало само издания на сорок одном языке. При этом десятки тысяч экземпляров Библии было роздано бесплатно.
Что касается денежных средств, то по всем комитетам Российского библейского общества всего было собрано 3 миллиона 421 тысяча 938 рублей 43 копейки. Из них 354 тысячи 200 рублей поступило от Британского библейского общества, которое продолжал возглавлять Томас Бёрис.
Столь энергичная деятельность Российского библейского общества, поддерживаемая Британским обществом, получила тогда широкую известность за границей. Многие иностранные Общества пожелали сотрудничать с молодым Российским обществом. Среди них франкфуртское, гамбургское, датское, шведское, кёнигсбергское, польское, американское и миссионерское общество в Индии в Серампуре. Не только известность, но и сама деятельность Общества также распространялась за пределы России. Оно, например, рассылало книги для армян и греков в Венецию, Константинополь, Малую Азию и на острова Архипелага.
По заданию Британского библейского общества и по согласованию с Российским библейским обществом Роберт Пинкертон однажды совершил длительное путешествие по различным городам Российской империи. Он выехал из Санкт-Петербурга в специально оборудованной карете и посетил затем такие города, как Псков и Полоцк, Витебск и Минск, Вильнюс и Каунас, Одессу и Киев, Орёл и Тулу, Москву и Тверь, а потом вернулся туда, откуда начал своё путешествие, то есть в Санкт-Петербург.
Во время поездки по городам Роберт наносил визиты в больницы и богадельни, храмы и тюрьмы, знакомился с жизнью различных религиозных общин, даже самых мелких. При этом он бесплатно раздавал всем новые издания Святого Писания. Местные чиновники удивлялись его необычайной любознательности, вежливо отвечали на все его многочисленные вопросы, объясняли существующее положение дел. А Роберт надеялся, что с распространением Библии положение в различных уголках России должно измениться в лучшую сторону.
После возвращения в Санкт-Петербург он возобновил своё участие в прежних изданиях Библии и выпуске новых. Так вскоре были осуществлены переводы евангелия от Матфея на болгарском и зырянском языках, всего Нового Завета - на сербском языке. Кроме того, в комитет были представлены переводы Нового Завета на вотяцкий, пермяцкий, осетинский и киргизский языки, а один еврей предпринял перевод Нового Завета и на древнееврейский язык. Директор Общества протоиерей Г.П.Павский и английский пастор Гендерсон сличили этот перевод с греческими подлинниками и одобрили для печати.
И, наконец, можете себе представить, в Общество поступило издание разных частей Святого Писания даже для слепых. Оно было напечатано специальными выпуклыми буквами. Это издание подготовила тогда слепая девица Анна Измайлова, воспитанница Петербургского института слепых. Она прислала в Общество 59 книг такого рода! Честь ей и хвала!
Вот как буйно проросло семя, брошенное в землю Российской империи некоторыми представителями шотландской семьи Пинкертон. Они вовсе не думали о поиске Плащаницы, о клонировании Иисуса. Они ставили перед собой совсем иную, скромную задачу и всеми силами стремились выполнить её.