"...первым государем Земли был Алорус...Он царствовал десять шаров. После него Алапарус правил три шара... ему наследовал Амиларус из города панти-Библа, который правил тринадцать шаров".
(Бабилон. Беросс. Бабилонская история. В кн. Евсевий. Chronicon. Стр. 4-6)
Алорус, Алапарус, Амиларус...
"3... Пруса расположена на Мисийском Олимпе. Город обладает прекрасным государственным устройством, граничит с фригийцами и мисийцами. Он был основан Прусием, воевавшим с Крезом".
(Греция. Страбон. География. Книга ХII, глава IV)
Город Пруса расположен в Вифинии, на Мисийском Олимпе в Вифинии.
Город Пруса обладает устройством, прекрасным государственным устройством.
Город Пруса основан Прусием, воевавшим против Креза Прусием.
Первым русом халдеев Алорус был, Алый Рус.
Вторым русом халдеев Алапарус был, Алый Парус.
Третьим русом халдеев Амиларус был, Милый Рус.
Последним русом халдеев Руса Четвёртый был, просто Рус,
в стране халдеев последний государь Рус.
После Русы Четвёртого первый Прусий стал, в городе Пруса стал!
Возле Трои он правил, где остров Проконнес - правил,
где Бион появился, первый Бион появился.
Воевал Прусий, первый Прусий,
воевал против Креза, царя Лидии Креза,
воевал в 560-546 до эры, до нашей эры.
"2. Крит - гористый и лесистый остров...
Этеокритянам принадлежит городок Прас...
12...Прасии - соседи лебенцев; они живут в 70 стадиях от моря и в 180 стадиях от Гортины..."
(Эллада. Страбон. География. Книга Х, глава IV)
На острове Крит - Прас и прасии,
на Мисийском Олимпе - Прус и прусии.
"9... Что касается Крита, то все писатели согласны с тем, что в древности остров имел хорошие законы и что лучшие из греков, в первую очередь лакедемонцы, стали в этом отношении его подражателями..."
(Эллада. Страбон. География. Книга Х, глава IV)
Крит остров, где город Прас, имел хорошие законы.
В Вифинии город Пруса имел устройство, прекрасное государственное устройство.
"33... Вблизи самой Паталены, как говорят, расположены страны Мусикана и Саба,...живущих вдоль речной области Инда...
36. При слиянии Инда с другой рекой, как говорят, расположены Палибофры... Племя, в области которого находится этот город, называется прасиями; оно самое замечательное из всех".
(Эллада. Страбон. География. Книга ХV, глава 1)
На острове Крит город Прас и прасии, с хорошими законами прасии.
В Индии у реки Инд жили прасии, самые замечательные прасии.
На Олимпе, Мисийском Олимпе -
Прус и прусии, с прекрасным государственным устройством прусии.
"...бысть язык славенеск, от племени Афетова, нарицаеми норцы, яже суть славяне, иже живяху близь Сирии и в Пафлагонии".
(Русь. Летописи. Нестор. Славяне от Афета)
Пафлагонии правитель принадлежал к Сирийской династии, Велеса династии.
Велес правитель принадлежал к Сирийской диинастии, Русы Четвёртого династии.
Руса Четвёртый принадлежал к Сирийской династии, Пилемена династии.
Пилемен правитель, левко-сириев правитель,
принадлежал к Сирийской династии, Кирта династии.
После Русы, Четвёртого Русы,
Пафлагония была в подчинении правителей, Вифинии правителей.
Двести лет боролись они с царями, Понта царями,
за власть над Пафлагонией, соседней Пафлагонией.
"...вифинцы, бывшие прежде мисийцами, получили своё изменённое имя от фракийцев - вифинов и финов, поселившихся в этой стране. Относительно племени вифинцев приводят в доказательство то, что ещё и теперь некоторые племена во Фракии называются вифинцами, относительно же финов то, что побережье вблизи Аполлонии и Сальмидесса носит название Финниады".
(Эллада. Страбон. География. Книга XII, глава III, фрагмент 3)
Вифинцы были прежде мисийцами, особой миссии мисийцами.
Первым правителем, Вифинии правителем,
был Дедал, до нашей эры был Дедал.
"[12]... Астак был основан поселенцами из Мегара в начале 17-й Олимпиады (712-711 до н.э. - Б.И.) и был назван, как провозглашено оракулом, после одного так называемого местного Спарти (потомка Тебана Спарти), благородного человека по имени Астак. 3 Город перенёс много нападений со стороны соседей и был измучен борьбой, но после того, как афиняне послали туда поселенцев, чтобы присоединиться к мегарцам, это избавило его от неприятностей и позволило достичь большой славы и силы, когда Дедал был правителем Вифинии".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
Имя строителя правитель Дедал носил, имя искусного строителя носил.
"Книга III... XV... (8)... Дедал, сын Эвпалама, сына Метиона и Алкиппы. Он был искуснейшим строителем и первым изобрёл искусство ваяния.
(9). Дедал бежал из Афин вследствие того, что он сбросил с вершины акрополя Талоса, сына своей сестры Пердики, который был его учеником: Дедал боялся, что этот ученик превзойдёт его в искусстве [Талос, найдя челюсть змеи, распилил ею очень тонко дерево]. Уличённый в убийстве, Дедал был судим в судилище ареопага и, признанный виновным, бежал из Афин к Миносу. Когда Пифая влюбилась в Посейдонова быка, Дедал изготовил для неё деревянную корову; он же соорудил лабиринт..."
"ЭПИТОМА. 1... (12)...Дедал изготовил крылья для себя и для сына, наказав поднявшемуся в воздух Икару не подниматься слишком высоко, чтобы клей, которым были соединены перья, не расплавился под лучами солнца, и не опускаться слишком низко к морю, чтобы крылья не распались под влиянием сырости.
(13) Икар, однако, пренебрёг советами отца и, увлечённый полётом, поднимался всё выше. Клей расплавился, и Икар погиб, упав в море, по его имени названное Икарийским. Дедал же благополучно завершил перелёт и прибыл в сицилийский Камик".
(Эллада. Аполлодор. Мифологическая библиотека)
Древний Дедал изготовил крылья, с помощью клея крылья.
Древний Дедал с острова Крит улетел, в Сицилию он улетел.
Вторым правителем, Вифинии правителем,
после Дедала был Ботир, перед 379 до н.э. был Ботир.
Третьим правителем, Вифинии правителем,
был Бас, в 379-329 до н.э. был Бас.
"[12]... Дедалу наследовал Ботир, который прожил 76 лет, а ему, в свою очередь, наследовал его сын Бас. Бас победил Каласа, полководца Александра (Македонского - Б.П.), даже при том, что Калас был хорошо подготовлен к сражению, и вытеснил македонцев из Вифинии. Он прожил 71 год, и был царём в течение 50 лет".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
"...красныя девы
вспеша на брезе синему морю:
звоня рускым златом,
поют время Бусово..."
(Русь. Слово о полку Игореве)
Девы пели время Бусово, Басово-Бусово.
Четвёртым правителем, Вифинии правителем,
Зипойт был, в 329-281 до н.э. был.
"[12]... 5 За ним следовал его сын Зипойт, превосходный воин, который убил одного из полководцев Лисимаха и вытеснил другого полководца далеко от своего царства. После нанесения поражения сначала Лисимаху, царю македонцев, а затем Антиоху, сыну Селевка, царя Азии, он основал город у горы Липар, который был назван его именем. Зипойт прожил 76 лет и правил страной 48 лет; он пережил четырёх своих детей".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
"[6]... 3 Но Зипойт, правитель Вифинии, который был враждебен Гераклее, и из-за Лисимаха и Селевка (поскольку он был враг обоих из них), напал на город и возложил на него дань.
[9]... 5 В это же время гераклейцы вели войну против вифинца Зипойта, который правил Финией во Фракии. В этой войне многие из гераклейцев даже после совершения ими храбрых поступков были убиты, и Зипойт окончательно победил их; но когда армия союзников прибыла для спасения гераклейцев, он опозорил свою победу бегством".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
Пятым правителем, Вифинии правителем,
Никомед был, в 281-245 до н.э. был.
"[12]... 6 Ему (Зипойту - Б.П.) наследовал старший из детей, Никомед, который действовал не как брат, но подобно палачу по отношению к своим братьям. Однако он укрепил царство вифинцев, особенно, устроив переход галлов в Азию, и... основал город, который носит его имя".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
"[9] Антиох, сын Селевка, который через многие войны с трудом, хотя и не полностью, возвратил царство своего отца и послал своего полководца Патрокла с частью армии на эту сторону Тавра. Патрокл назначил Гермогена, чьё семейство прибыло от Аспенда, вести нападение против Гераклеи и других городов. 2 Когда гераклейцы послали посольство к Гермогену, он заключил с ними договор и отошёл от их территории, и вместо этого прошёл через Фригию к Вифинии. Но Гермоген был разгромлен вифинцами и убит вместе со своей армией, хотя сам он смело боролся против врага. 3 В результате этого Антиох решил провести экспедицию против вифинцев, но их царь Никомед направил послов в Гераклею, чтобы просить о союзе, который он быстро заключил...
[10] В это же самое время возникла война между Антиохом, сыном Селевка, и Антигоном, сыном Деметра. Большие силы располагались с обеих сторон, и война продолжалась в течение долгого времени. Никомед, царь Вифинии, боролся как союзник Антигона, а многие другие боролись на стороне Антиоха. 2 После столкновения с Антигоном Антиох предпринял войну против Никомеда. Никомед собрал людей из различных мест и направил послов к гераклейцам просить помощи; они дали 13 триер, чтобы помочь ему. Тогда Никомед выступил против флота Антиоха, и некоторое время они противостояли друг друг, но ни одна из сторон не начала сражение, и они возвратились без результата.
[11] Когда галлы пришли к Византию и рыскали на большей части его территории, византийцы были обессилены войной и просили помощи у своих союзников. Все союзники обеспечили им такую помощь, какую могли, а гераклейцы дали четыре тысячи золотых слитков (это то, о чём просили посланники). 2 Немного погодя, Никомед заключил договор с галлами, которые нападали на Византий, и предпринял меры, чтобы они перешли в Азию; галлы много раз прежде пробовали перейти туда, но всегда терпели неудачу, потому что византийцы не позволяли им этого. Условия договора были следующие: варвары должны всегда поддерживать Никомеда и его детей, и не должны вступать в союз с любым другим государством без разрешения Никомеда. Они должны быть союзниками его союзников и врагами его врагов. Они должны служит как союзники византийцев, если необходимо, и жителей Тиуса и Гераклеи, Калхедона и Киера, и некоторых других правителей. 3 На этих условиях Никомед привлёк множество галлов в Азию. Галлы имели 17 выдающихся лидеров, из которых наиболее важными и заметными были Леоннорий и Лутурий.
4. Сначала это переселение галлов в Азию, казалось, причиняло только одни неприятности её жителям, но в конце концов это привело к выгоде. Цари пробовали положить конец демократическим государствам в городах, но галлы способствовали усилению городов, сдерживая их угнетателей. 5 Никомед после вооружения галлов начал захватывать землю Вифинии и поражать жителей с помощью гераклейцев. Галлы разделили остальную часть награбленного между собой.
[12] Никомед наслаждался успехами и основал город, названный его именем, непосредственно напротив Астака"
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
Шестым правителем, Вифинии правителем,
Зел был, в 245-229 до н.э. был.
"[14] Через короткий промежуток времени Никомед, царь Вифинии, который был уже близок к смерти, назвал сыновей своей второй жены Етазеты наследниками; они все были ещё очень молоды, поэтому он назначил Птолемея, Антигона, и народы Византия, Гераклеи и Киоса быть их опекунами. Зел, его сын от предыдущего брака, был насильно выселен из-за коварства его мачехи Етазеты и находился в изгнании у царя армян. 2 Но Зел, возвратился, чтобы требовать царства силой, которая была получена благодаря галлам-толостобогам. Вифинцы хотели сохранить царство для более молодых детей, и предпринимали различные меры по отношению к брату Никомеда, чтобы женить его на матери этих детей. Вифинцы собрали армию с помощью опекунов, которые были упомянуты выше, и противостояли атакам Зела, произошло много сражений и изменений состояния до тех пор, пока стороны не согласились на перемирие".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
Седьмым правителем, Вифинии правителем,
Прусий Схоласт, Прусий Учёный был, в 230-186 до н.э. был.
"[19] Прусий, энергичный и очень активный царь Вифинии, ведя войну, привёл Киер (который принадлежал гераклейцам) под своё управление вместе с некоторыми другими городами. Он изменил название города Киера на Прусий. Он захватил также Тиус, другой город гераклейцев, так, что его территория окружила Гераклею с обеих сторон до моря. 2 После этих городов, он подверг саму Гераклею серьёзной осаде и убил многих из тех, кто находился в осаде. Город был близок к завоеванию, но при восхождение на лестницу Прусий был поражён камнем, который был брошен с зубчатых стен. Камень сломал ему ногу, и из-за этого ранения осада была снята. 3 Раненый царь не без труда был унесён вифинцами на носилках, и он возвратился в свою собственную страну, где жил в течение нескольких лет прежде чем умер, прозванный (из-за ранения) "хромым".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
"3. К Астакенскому заливу примыкает другой залив, который простирается далее к восходящему солнцу; в нём находится Прусиада, прежде носившая имя Киоса. Филипп, сын Деметрия и отец Персея, разрушил Киос. Он отдал разрушенный город сыну Зелы Прусию, который вместе с ним разрушил этот город и соседнюю с ним Мирлею, находящуюся вблизи Прусы. Прусий восстановил оба города из развалин и назвал Киос от своего имени Прусиадой, а Мирлею по имени своей супруги - Апамеей. Это тот Прусий, который предоставил убежище Ганнибалу [Ганнибалу пришлось бежать туда после поражения Антиоха]. Прусий покинул Фригию на Геллоспонте по договору с Атталидами... Над Прусиадой возвышается гора под названием Арганфоний. Здесь, как рассказывает миф, нимфы похитили Гила, одного из спутников Геракла, плывшего с ним вместе на корабле Арго, когда он вышел за водой на берег. Киос же по возвращении из Колхиды [он был также спутником Геракла и плыл вместе с ним] остался здесь и основал город, названный его именем. Ещё и поныне прусийцы справляют нечто вроде праздненства - блужданиие по горам с вакхическими шествиями и призыванием Гила, как будто они выходят в лес на поиски Гила. Так как прусийцы вели себя доброжелательно по отношению к римлянам, то получили свободу. Напротив, апамейцам пришлось принять римскую колонию".
(Эллада. Страбон. География. Книга ХII, глава IV)
Прусий Схоласт
Седьмым правителем, Вифинии правителем,
Прусий Схоласт был, Прусий Учёный был,
до нашей эры был, Прусий, сын Зела, был.
Восстановил он Киос, город Киос,
восстановил он Мирлею, город Мирлею,
переименовал он Киос в Прусиаду, в город Прусиаду,
переименовал он Мирлею в Апамею, в город Аламею.
Восьмым правителем, Вифинии правителем,
Прусий Охотник был, в 186-149 до н.э. был.
Потерпел пораженье Прусий в борьбе с Фарнаком, царём Понта Фарнаком,
и потерял Пафлагонию, Приморскую Пафлагонию.
Одержав победу, царь Понта сделал Синопу столицей Понта,
главный град Пафлагонии, Приморской Пафлагонии.
Этот град был знаменит тогда глобусом, Биллара небесным глобусом.
"9. Уроженцами Вифинии были знаменитые учёные: философ Ксенократ, диалектик Дионисий, математики Гиппарх, Феодосий с сыновьями, ритор Клеохар из Мирлеи и врач Асклепиад из Прусы".
(Эллада. Страбон. География. Книга ХII, глава IV)
"1. Греки полагают, что фракийцы, отправившиеся походом под предводительством Реса на Илион, после того как Рес ночью был убит Диомедом (каким образом, - об этом рассказывает Гомер в своих песнях), что эти фракийцы бежали к устью Понта, там, где самая узкая переправа во Фракию; одни из них, не найдя судов, остались тут и завладели землей, так называемой Бебрикией; другие же, переправившись выше Византии в страну так называемых вифинских фракийцев, поселились у реки Вифии, но, измученные голодом, вновь вернулись в Бебрикию и назвали её вместо Бебрикии Вифинией, по имени той реки, у которой они хотели поселиться; а может быть, это имя перешло к ним с течением времени и без этого повода, так как не так уж велико расстояние между Вифинией и Бебрикией. Такого мнения держатся некоторые; другие же полагают, что вначале царём у них был Вифий, сын Зевса и Фраки, от которых и даны имена той и другой земле.
2. Таковы мои предварительные замечания о Вифинии. Что же касается её царей, бывших до римлян, последовательно правивших один за другим в течение сорока девяти лет, - так как я пишу римскую историю, я укажу тех, кто по моему мнению заслуживает особого внимания. У них был царём Прусий, по прозванию "Охотник", за которого македонский царь Персей выдал замуж свою сестру. Когда немного позднее Персей и римляне вступили друг с другом в открытую войну, этот Прусий не выступил ни на той, ни на другой стороне. Когда Персей был взят в плен, то Прусий встретил римских военачальников, одетый в римское одеяние, которое они называют тогой (τήϐεννον), в римской обуви, со стриженой головой, надев на неё пилум - в таком костюме появляются те, которые получают вольную по завещанию; и вообще-то он был с виду некрасив и низкого роста. Встретившись с ними, он сказал им на римском наречии: "Я либерт римлян", то есть вольноотпущенник. Он вызвал смех и был отправлен в Рим; и там тоже при своём появлении он показался смешным и получил прощение.
3. Спустя некоторое время, рассердившись за что-то на Аттала, царя той части Азии, которая прилегает к Пергаму, он стал опустошать землю Азии. Узнав об этом, римский сенат послал Прусию приказ не воевать с Атталом, другом и союзником римского народа. Так как он продолжал не повиноваться, то римские послы с угрозой велели ему выполнить приказ римского сената и явиться с тысячей всадников для заключения договора на границу, где, как они сказали, ожидает его Аттал тоже с тысячей всадников. Прусий, презирая малочисленную свиту Аттала и понадеявшись, что сумеет устроить ему засаду, отправил послов вперёд, заявив, что он сейчас же придёт со своей тысячей; сам же поднял всё своё войско и повёл его, построенное как бы для битвы. Когда это заметили Аттал и послы, они бежали, куда только каждый из них мог; Прусий же захватил оставленный римлянами багаж и вьючных животных, взял и разрушил городок Никефорион и бывший в нём храм сжёг, а Аттала, бежавшего в Пергам, осадил в нём до тех пор, пока римляне, узнав об этом, не отправили вторых послов, которые приказали Прусию возместить убытки Атталу. Только тогда Прусий почувствовал страх, повиновался и удалился. Когда послы определили, чтобы он заплатил Атталу в качестве штрафа двадцать палубных судов немедленно и пятьдесят талантов серебром в рассрочку, то он дал корабли и сделал в срок первый взнос.
4. В то время как Прусий за свою жестокость и тяжёлый характер был ненавистен своим подданным, его сын Никомед был любим всеми вифинцами. Это вызвало подозрение к нему со стороны Прусия, и он отправил Никомеда на жительство в Рим. Узнав, что он там пользуется расположением, он поручил ему упросить сенат освободить его от уплаты остальной суммы, которую он остался должен Атталу. Вместе с тем он отправил Мену в качестве добавочного члена посольства и этому Мене он велел, если Никомед добьётся, чтобы деньги были прощены, пощадить пока Никомеда, если же он этого не добьется, то убить его в Риме. Для этой цели он дал ему несколько лёгких судов и две тысячи воинов. Так как штраф с Прусия сложен не был (посланный Атталом для возражения Андроник доказал, что наложенный штраф был меньше произведённого грабежа), то Мена, видя, что Никомед достоин всякого уважения и преданности, не знал, что ему делать; он не решался ни убить его, ни самому вернуться в Вифинию вследствие страха (за неисполненное приказание). Однако, пока он колебался, юноша вступил с ним в переговоры, что соответствовало и его желанию. Договорившись составить заговор против Прусия, они привлекли к этому делу и посла Аттала, Андроника, с тем, чтобы он убедил Аттала помочь возвратить Никомеда в Вифинию. Назначив место свидания друг другу в Бернике, в маленьком городке в Эпире, они ночью, взойдя на корабль, договорились о том, что им нужно сделать, и разошлись ещё ночью.
5. С наступлением дня Никомед сошёл с корабля, облечённый в царскую порфиру с диадемой на голове, а Андроник, встретившись с ним, приветствовал его как царя и со своими солдатами, а их было пятьсот, стал его сопровождать. Мена же, делая вид, что он только сейчас узнал о выступлении Никомеда, бросившись к своим двум тысячам солдат, стал выражать недовольство. Но в продолжение речи он сказал: "Так как у нас два царя, один у нас на родине, а другой выступает тут, то нам необходимо позаботиться о самих себе и устроить своё будущее. Ведь в данный момент мы можем укрепить счастье своей будущей жизни, если хорошо сумеем предвидеть, кто из них победит. Один из них старик, другой - молодой; и вифинцы, к одному чувствуя отвращение, другого предпочитают. Из римлян люди могущественные любят юношу; а то, что Андроник является уже его телохранителем, показывает на союз с Атталом; а Аттал владеет большой страной, он сосед вифинцев, не раз воевавший с Прусием". Говоря так, он постепенно вскрывал и жестокость Прусия, и то, сколько зла он сделал по отношению ко всем, и за это заслужил общую к себе ненависть вифинцев. Когда он увидал, что подлость Прусия отвращает от него солдат, он тотчас повёл их к Никомеду вслед за Андроником, тоже приветствовал его царём и со своими двумя тысячами стал его телохранителем.
6. Аттал ласково принял юношу. Он предложил Прусию дать сыну несколько городов для жительства и страну для получения доходов. Тот ответил ему, что немедленно даст ему всё царство Аттала, так как и раньше, желая приобрести его для Никомеда, он сделал нападение на Азию. Дав такой ответ, он в то же время отправил в Рим послов с обвинением против Никомеда и Аттала, требуя, чтобы вызвали их на суд. Аттал же со своим войском двинулся в Вифинию; при их приближении вифинцы мало-помалу стали переходить на их сторону. Не доверяя никому и надеясь, что римляне избавят его от этого заговора, Прусий попросил Диэгила, царя Фракии, своего тестя, дать ему пятьсот фракийцев и, получив их, поручил себя исключительно их охране, удалившись в акрополь Никеи. Городской претор в Риме, будучи расположен к Атталу, не дал тотчас аудиенции в сенате послам Прусия; когда же, наконец, он им дал эту аудиенцию и когда сенат вынес постановление, чтобы претор выбрал и отправил послов, которые должны будут прекратить эту войну, то он выбрал трёх мужей, из которых у одного была как-то камнем разбита голова, так что он ходил с ужасной раной, у другого болели ноги от ревматизма, а третий вообще считался очень глупым. Катон, смеясь над этим посольством, сказал, что у него нет ни ума, ни ног, ни головы.
7. И вот, когда послы прибыли в Вифинию с приказом прекратить войну, то Никомед и Аттал отвечали, что согласны; но вифинцы, подученные ими, стали говорить, что они не могут больше выносить свирепости Прусия, особенно после того, как они показали ему своё нерасположение; тогда послы под предлогом, что римляне ничего этого не знали, уехали назад, не сделав ничего. Прусий, потеряв надежду на помощь римлян, на которых он особенно надеялся и потому ни у кого не думал просить помощи, удалился в Никомедию, чтобы, укрепив город, иметь возможность вести войну с наступающими. Но жители Никомедии, предав его, открыли ворота, и Никомед вступил в город с войском; Прусий бежал в храм Зевса, но был заколот людьми, подосланными Никомедом. Таким образом Никомед сделался царём над вифинцами вместо Прусия. Когда он с течением времени умер, ему наследовал его сын Никомед, которому было дано прозвище Филопатор, причём римляне своим постановлением передали ему власть над страной как отцовское наследие. Таковы были дела в Вифинии; и если кому хочется знать вперёд, что произошло потом, то я укажу, что внук этого Никомеда, тоже Никомед, оставил свою страну в наследство римлянам по завещанию".
(Рим. Аппиан. Митридатовы войны)
Девятым правителем, Вифинии правителем,
Никомед был, Никомед Эпифан в 149-127 до н.э. был.
Десятым правителем, Вифинии правителем,
Никомед Эвергет был, в 127-94 до н.э. был.
Одиннадцатым правителем, Вифинии правителем,
Никомед Филопатор был, в 94-74 до н.э. с перерывами был.
Завещал Никомед свою страну Риму, всю страну свою - Риму.
"10. Так вот первым, который вступил в дружбу с римлянами и послал несколько кораблей против карфагенян с небольшим вспомогательным отрядом, был царь Понта - Митридат, получивший прозвание Эвергета. Он сделал вторжение в Каппадокию, как будто это была чужая земля. Ему наследовал его сын Митридат, которому было прозвище Дионис и Евпатор. Римляне велели ему отсюда удалиться, предоставив страну Ариобарзану, который бежал к ним и вместе с тем с их точки зрения имел более законное право на власть над Каппадокией, чем Митридат. А может быть, они с подозрением смотрели на страну, подвластную Митридату, становящуюся очень крупной, и желали таким образом разделить её на несколько частей. Митридат это претерпел, но против Никомеда, сына Никомеда и внука Прусия, который получил от римлян царство Вифинию как отцовское наследие, он послал Сократа, брата самого Никомеда, - прозвище ему было "Христос", - вместе с войском. И действительно, Сократ перехватил власть над Вифинией для себя. В то же самое время Митраас и Баагас выгнали из Каппадокии того Ариобарзана, который был водворён здесь римлянами, и посадили в ней Ариарата".
(Рим. Аппиан. Митридатовы войны)
Двенадцатым правителем, Вифинии правителем,
Христос был, Сократ Христос был.
До рождества Христова был Христос!
У прусов последним был Христос!
"83 Курио восстановил Никомеда на троне Вифинии, к которой он присоединил Пафлагонию.
84 Никомед был учтивее и цивилизованнее, чем его отец, носивший такое же имя. Он был предан ромеям так, что не был замечен в предательстве, и благородно поддерживал свою лояльность, свободную от всякого зла.
85 [стр.29] Его брат Сократ не соблазнялся поисками контроля над царством, потому что имел достаточно неприятностей от своих предыдущих приключений.
86 Никомед, который справедливо назывался Эвергетом (Благотворителем) потому что принёс процветание нуждающимся и покорял многих своим великодушием, не был доволен одним законным сыном, которого он имел от Аристоники, но воспитывал и другого сына по имени Сократ, который был рождён любовницей Хагни из Кизика. Он отослал Сократа и его мать в Кизик с 500 талантами.
87 Когда этот [Никомед] умер в старом возрасте, возможно от яда, ему наследовал сын Аристоники...
88 После потери его матери он женился на сестре своего отца, [стр.30], которая была дорога его отцу в течение всей его жизни.
89 Уже через девять дней она или умерла от болезни, или была убита, и затем он женился на Нисе, дочери Ариарата, царя Каппадокии.
90 Сократ сообщил царю Митридату, что Ниса побуждала его к войне против брата.
91 Митридат оказал Сократу роскошный приём и даже назвал его Христом, как наилучшим именем. Он тогда поехал в Рим, чтобы просить о признании его царём, но потерпел неудачу и возвратился в Кизик.
92 Он также стыдился возвращаться к царю.
93 После убийства там его сестры из-за жадности, он преследовался и [Никомедом] Филопатором и жителями Кизика, и прибыл в Эвбею, где он познакомился с некоторым Корнелием, Римским всадником.
94 Он достаточно любезно был приглашён Корнелием к его молодому сыну..., чтобы изучить преступления ....
[36] [стр.31] ... предупреждённый ... он избежал соперничества".
(Рим. Граний Лициниан. История Рима)
"[22] После этого началась мучительная война между ромеями и Митридатом, царём Понта; очевидной причиной этой войны был захват Каппадокии. Митридат после захвата получил контроль над Каппадокией, а его племянник Аратес после нарушения клятвы относительно перемирия был убит его же собственными руками... 4 Из-за этого ромеи отнеслись к его намерениям с подозрением и издали декрет, чтобы он восстановил царям Скифии их наследственную территорию. Митридат повиновался этому декрету, но собрал в качестве союзников: парфян, Медеса, армянина Тиграна, царей Фригии и [царя] иберов. 5 Он использовал и другие предлоги для войны. Например, после того, как сенат Рима назначил Никомеда, сына Никомеда и Нисы, царём Вифинии, Митридат призвал [Сократа] по имени Христос в качестве конкурента Никомеда. Однако пожелания ромеев преобладали, несмотря на возражение Митридата".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
"11. Римляне вернули Никомеда вместе с Ариобарзаном, каждого в свою область, и с этой целью послали с ними несколько послов, во главе которых стоял Маний Аттилий. Оказать помощь при этом возвращении они поручили Луцию Кассию, начальствующему над Азией, прилегавшей к Пергаму и имевшему у себя небольшое войско, и этому же Митридату Евпатору. Но он, полный раздражения на римлян из-за Каппадокии и ещё недавно лишённый ими Фригии, как это указано в книге о греческой истории, не стал им оказывать помощи; тогда Кассий и Маний при помощи войска Кассия, собравшие ещё другое большое войско из галатов и фригийцев, вернули Никомеда в Вифинию, а Ариобарзана в Каппадокию. Тотчас они стали подстрекать обоих, так как они были соседями Митридата, делать набеги на землю Митридата и вызывать его на войну, обещая, что в случае войны римляне окажут им помощь. Однако они оба боялись начинать войну с таким могущественным соседом, опасаясь силы Митридата; но так как послы настаивали, то Никомед, который дал согласие заплатить большие суммы послам и военачальникам за помощь и ещё не расплатился, а кроме того очень сильно задолжал следовавшим за римским войском ростовщикам и потому находился в безвыходном положении, против своей воли вторгся в землю Митридата и опустошил её до города Амастриды, причём он не встретил никакого сопротивления и никто против него не выступил, так как Митридат, имея готовое войско, тем не менее отступал, подготовляя много законных поводов начать войну.
12. Когда Никомед возвратился с большой добычей, Митридат отправил Пелопида к римским военачальникам и послам. Он очень хорошо знал, что они жаждут войны с ним и были виновниками этого вторжения; но делая вид, что ничего этого не знает, подготовляя большее количество вместе с тем и более благовидных предлогов для будущей войны, он стал напоминать им о дружественных союзах и своих, и своего отца. "За всё это, - говорил Пелопид, - они лишили его Фригии и Каппадокии; последняя всегда принадлежала его предкам и была вновь захвачена его отцом, Фригия же в качестве дара за победу над Аристоником была дана вашим же полководцем и, кроме того, у того же полководца была куплена за крупную сумму. Теперь же, -сказал он, - вы спокойно допускаете, что Никомед закрыл вход в Понт, что он делает набеги на нашу землю, вплоть до Амастриды, и угоняет добычу, какую вы сами точно знаете; хотя мой царь не слаб и вполне готов к защите, но он ждал, чтобы вы сами собственными глазами стали свидетелями того, что совершается. Но так как вы сами присутствовали и знаете все, что было, то Митридат, друг вам и союзник, просит вас, своих друзей и союзников (так гласит договор), помочь нам, подвергающимся обидам со стороны Никомеда, или запретить ему наносить обиды".
13. Так говорил Пелопид, послы же Никомеда, присутствовавшие тут для возражения, сказали: "Уже давно злоумышляя против Никомеда, Митридат послал Сократа с войском против его царства, хотя он держался спокойно и, как старший, законно обладал властью. Так поступил Митридат с Никомедом, которого вы, римляне, поставили царём Вифинии; а отсюда ясно, что это он сделал не столько против нас, сколько против вас. Равным образом, хотя вами издан приказ, чтобы цари Азии не переходили в Европу, он же подчинил себе большую часть Херсонеса. Всё это достаточные доказательства его дерзкого отношения к вам, его враждебности и его неповиновения; но посмотрите, какие огромные у него приготовления, как будто к какой-то большой и уже объявленной войне, его собственного войска, так и его союзников, фракийцев и скифов, и всех ближайших племён. С царём Армении у него брачный союз, а к царям Египта и Сирии он всё время посылает посольства, старясь привлечь их на свою сторону. У него триста боевых палубных судов, и к ним он заготовляет ещё другие, а за штурманами и за кормчими он разослал людей в Финикию и в Египет. Все эти приготовления, столь огромные, направлены, конечно, не против Никомеда, но против вас, о римляне, готовит всё это Митридат, исполненный против вас гнева за то, что вы велели ему уйти из Фригии, которую он преступно, подкупив одного из ваших предводителей, купил себе, - вы признали всю несправедливость этого приобретения; он сердит и за Каппадокию, которая тоже вами была дана Ариобарзану; он боится вашей растущей силы и готовится под предлогом нападения на нас напасть, если сможет, на вас самих. Разумно не ждать, когда он сам захочет объявить вам войну, но обращать внимание больше на его дела, чем на его слова, и тому, кто ложно надел на себя маску дружбы, не выдавать верных и постоянных друзей и не оставлять без внимания, что ваше решение относительно нашего царства делает недействительным тот, кто в равной степени и для нас и для вас является врагом".
14. Так сказали уполномоченные Никомеда. Тогда вновь Пелопид обратился в совет римских военачальников и заявил, что относительно прежних дел, если Никомед считает нужным на что-либо жаловаться, римляне произнесли уже своё решение; что же касается теперешних (ведь они произошли на ваших глазах, когда земли Митридата были разграблены, морские пути перерезаны и столь крупная добыча угнана), то они нуждаются не в словах и не в разбирательстве, но "вновь обращаемся мы к вам с предложением или запретить подобные действия, или выступить на помощь Митридату, несправедливо обиженному, или, в конце концов, о представители римского народа, не мешайте ему защищаться и откажитесь от труда поддерживать того или другого". Так как Пелопид неоднократно повторял это, то хотя римские военачальники давно уже решили оказать помощь Никомеду и только из притворства слушали эти решения, но всё же смущённые словами Пелопида и дружественным союзом с Митридатом, остававшимся в силе, они долго колебались, какой дать ответ; наконец, они додумались до следующего хитроумного ответа: "Мы бы не хотели, чтобы и Митридат потерпел что-либо неприятное от Никомеда, но мы не потерпим, чтобы против Никомеда была начата война: мы считаем, что не в интересах римлян, чтобы Никомед потерпел ущерб". Когда они вынесли такое решение и Пелопид хотел подвергнуть критике неясность этого ответа, они выслали его из совета.
15. Тут Митридат, как уже явно обиженный римлянами, послал с большим отрядом своего сына Ариарата на царство в Каппадокию. И Ариарат быстро захватил эту власть, изгнав Ариобарзана. Пелопид, вновь придя к римским военачальникам, сказал следующее: "Вы уже слышали, о римляне, какие обиды потерпел от вас царь Митридат, когда вы недавно отняли у него Фригию и Каппадокию; с другой стороны, то, что Никомед на глазах у вас причинил ему столько вреда, вы оставили без внимания. Когда мы напоминали вам о нашей дружбе и союзе, вы ответили нам, как будто не мы жаловались, а жаловались на нас, - сказав, что вы считаете вредным для дела римлян, если Никомед потерпит ущерб, - как будто бы он был обиженным. Вы дадите ответ римскому сенату за то, что произошло в Каппадокии; ведь из-за вас, которые с таким презрением отнеслись к нам и прибегли к таким софизмам в своих ответах, поступил так Митридат. Он отправит с обвинением против вас своих послов в ваш сенат, он вызывает вас, чтобы вы перед сенатом оправдались в своих действиях и раньше не предпринимали ничего и не начинали столь большой войны без воли римского сената, приняв во внимание, что Митридат царствует в своей наследственной стране, которая простирается на двадцать тысяч стадий в длину, и кроме того сам приобрёл много пограничных земель: и колхов - племя, помешанное на войне, а из эллинов тех, которые живут на берегу Понта, и варваров, живущих севернее их. Друзьями, готовыми на всё, что только он прикажет, являются для него скифы, тавры, бастрены, фракийцы, сарматы и все, кто живёт по Танаису, Истру и вокруг Меотийского озера. Царь Армении Тигран, ему тесть, а парфянский царь, Арсак, - друг. Кораблей у него большое количество, часть готовых, часть ещё строящихся, и снаряжение, во всех отношениях заслуживающее внимания.
16. Совершенно правильно и то, что сказали вам недавно вифинцы о царях Египта и Сирии; вполне естественно, что не только они, если возгорится эта война, соединятся с нами, но и недавно приобретённая вами Азия, Эллада, Ливия, и большая часть самой Италии, которая, не вынося вашей жадности и корыстолюбия, уже сейчас ведёт с вами непримиримую войну. Не имея сил ещё закончить её, вы пытаетесь начать новую с Митридатом, поочерёдно натравливая на него Никомеда и Ариобарзана. Вы говорите, что вы друзья и союзники, и носите такую маску, а обращаетесь с ним, как с врагом. Что ж! Ещё и теперь, если что-либо заставило вас изменить своё отношение к происшедшим событиям, или запретите Никомеду обижать ваших друзей (и если вы это сделаете, то я вам обещаю, что царь Митридат окажет вам помощь и содействие против италийцев), или разорвите эту притворную с ним дружбу, или пойдёмте в Рим на суд".
Вот что сказал Пелопид; римляне нашли его речи чересчур дерзкими и приказали Митридату воздержаться от войны с Никомедом и с Каппадокией (ибо, как они сказали, они сами восстановят в ней Ариобарзана), а Пелопиду вновь приказали уйти из лагеря и больше не являться уже к ним послом, если царь не выполнит данных ему приказаний. Они дали ему такой ответ, и при его отправлении вместе с ним отправили стражу, чтобы по дороге он не мог никого возбудить против них.
17. После этих переговоров, не дождавшись решения сената или народного собрания относительно столь значительной войны, они стали собирать войско из Вифинии, Каппадокии, Пафлагонии и из галатов, живших в Азии. Когда у них их собственное войско, которое было у Луция Кассия, правителя Азии, было уже готово, и собрались все союзные войска, они разделили всю массу солдат и стали тремя лагерями: Кассий в середине Вифинии и Галатии, Маний - там, где Митридату был наиболее лёгкий путь вторжения в Вифинию, а Оппий, второй военачальник, - у границ Каппадокии, имея каждый из них по 4000 всадников и пехоты около 40 000. Был у них и флот из кораблей, которыми командовали около Византии Минуций Руф и Гай Попилий, охранявшие вход в Понт. Вместе с ними был и Никомед, командуя другими 50 000 пеших и 6000 всадников. Столь значительное войско было уже собрано у них. У Митридата его собственного войска было 250 000 и 40 000 всадников; военных судов с крытой палубой 300 и с двумя рядами весел 100 и соответственно всё остальное к ним оборудование; военачальниками у него были два брата - Неоптолем и Архелай, но над большей частью войска командовал сам царь. Вспомогательные войска привёл к нему сын самого Митридата Аркафий из Малой Армении - 10 000 всадников и Дорилай... выстроенных в фаланги, а Кратер - 130 000 боевых колесниц. Таковы были приготовления с обеих сторон, когда в первый раз выступили друг против друга римляне и Митридат. Было это около 173-й олимпиады.
18. Впервые увидали друг друга Никомед и военачальники Митридата на широкой равнине у реки Амнейона и тотчас выстроились в боевой порядок; Никомед вывел всех своих. Неоптолем и Архелай - только легковооружённых и тех всадников, которых имел с собою Аркафий, и несколько боевых колесниц, так как фаланга ещё только подходила. Чтобы не быть окружёнными вифинцами, намного превосходившими их численностью, военачальники Митридата послали небольшой отряд на ранее захваченный ими скалистый и крутой холм на равнине. Но когда Неоптолем увидал, что они сброшены с этого холма, то, боясь быть окружённым, он стремительно бросился им на помощь, приглашая вместе с собой и Аркафия. Заметив это, и Никомед в свою очередь двинулся против него; здесь произошло сильное сражение и кровопролитие. Так как Никомед, обладая большими силами, стал одолевать, то войско Митридата начало отступать, до тех пор пока Архелай, зайдя с правого фланга, не напал на преследующих. Тогда они обратились против него. Он же понемногу стал отступать, чтобы войска Неоптолема могли остановиться и возвратиться после бегства. Когда Архелай заметил, что они собрались с силами, он перешёл в наступление и, сильным натиском бросил против вифинцев колесницы с косами, стал их рубить и рассекать кого на две, а кого и на много частей. Это обстоятельство повергло в ужас войско Никомеда, когда они увидали людей, разрезанных пополам и ещё дышащих, или растерзанных в куски, а их тела повисшими на колесницах. Вследствие отвращения перед таким зрелищем, скорее, чем вследствие поражения в битве, они в ужасе смешали свои ряды. На них, приведённых в беспорядок, Архелай стал наступать с фронта, а Неоптолем и Аркафий, вернувшись из бегства, напали с тыла. Они долгое время защищались, повернувшись против тех и других; но, когда большая часть войска была перебита, Никомед с оставшимися бежал в Пафлагонию; фаланге Митридата даже не пришлось вступить в дело. У Никомеда был захвачен его лагерь с большим количеством денег и громадное число пленных. Их всех Митридат помиловал и, дав денег на дорогу, отпустил домой, создавая себе у врагов славу милосердия.
19. Таково было первое сражение в войне с Митридатом; римские военачальники были испуганы, так как приступили к столь значительной войне необдуманно и опрометчиво и не получив полномочий от римского сената. Победу одержало войско немногочисленное над превосходящим его намного численностью не вследствие какой-либо сильной позиции или ошибки неприятеля, но благодаря военачальникам и храбрости войска. Никомед стал лагерем рядом с Манием, Митридат удалился на гору Скоробу, которая является границей Вифинии и Понтийской земли. Его передовой отряд, сто савроматских всадников, встретившись с 800 всадников Никомеда, некоторых из них взял в плен. Их также Митридат отпустил домой, снабдив деньгами. Когда Маний хотел незаметно уйти, то Неоптолем и Неман из Армении застигли его сначала около местечка Пахия в седьмом часу, - Никомед уже ушёл к Кассию, - и принудили вступить в битву; конницы у него было 4000, пехоты же в десять раз больше. Убив из этого войска тысяч десять, они взяли живыми в плен 300 человек; равным образом и этих, приведённых к нему, Митридат отпустил, приобретая тем популярность среди врагов. Лагерь Мания был взят, и сам он, убегая, с наступлением ночи ушёл к реке Сангарию и спасся в Пергам. Кассий, Никомед и другие бывшие тут римские послы перенесли свой лагерь на Леонтокефалею, самое укреплённое место Фригии. Тут они стали обучать недавно набранное войско, состоявшее из ремесленников, земледельцев и частных лиц, и производить для своего войска набор по Фригии. Так как ни те, ни другие не выказывали большой готовности, то военачальники отказались от мысли вести войну с таким невоинственным войском и, распустив его, удалились: Кассий - в Апамею со своим войском, Никомед - в Пергам, Маний - на Родос. Те, которые стояли у устья Понта, услыхав об этом, удалились и передали Митридату ключи от Понта и корабли, которые они имели.
20. Так Митридат один этим стремительным натиском захватил всё царство Никомеда. Он стал объезжать его и устанавливать порядок в городах. Войдя во Фригию, он завернул на стоянку Александра, считая для себя счастливым предзнаменованием, что там, где остановился Александр, там стал лагерем и Митридат. Затем он проехал и по остальным местам Фригии, по Мисии и по Азии, по всем тем местам, которые недавно были захвачены римлянами, и, послав войска по окружным странам, он подчинил себе Ликию и Памфилию и все местности до Ионии. Только жители Лаодикеи, той, что на реке Лике, продолжали ему сопротивляться: дело в том, что римский полководец Квинт Оппий с некоторым числом всадников и наемников бежал в этот город и его охранял. Тогда Митридат, послав глашатая к стенам города, велел ему объявить, что царь Митридат обещает лаодикейцам неприкосновенность, если они приведут к нему Оппия. Горожане, согласно этому заявлению, позволили наемникам Оппия уйти беспрепятственно, самого же Оппия привели к Митридату, в насмешку заставив ликторов идти перед ним. Митридат не причинил ему никакого зла и повсюду возил его с собою без оков, но вместе с тем показывая всем римского военачальника.
21. Немного времени спустя он взял в плен Мания Аттилия, наиболее виновного изо всего этого посольства в этой войне. Его, связанного, он всюду возил на осле, громко объявляя зрителям, что это Маний; наконец, в Пергаме велел влить ему в горло расплавленное золото, с позором указывая этим на римское взяточничество. Поставив сатрапов над всеми этими племенами, он явился в Магнесию, Эфес и Митилену; все они дружественно приняли его, а жители Эфеса разрушили бывшие у них статуи римлян... Возвращаясь из Ионии, он взял Стратоникею, наложил на неё денежный штраф и поставил в город гарнизон. Увидав здесь красивую девушку, он взял её себе в жены. И если кому интересно узнать её имя, это Монима, дочь Филопемена. С магнетами, пафлагонцами и ликийцами, ещё продолжавшими бороться против него, он воевал при помощи своих военачальников.
...
56. Когда прибыли послы от Митридата, которые согласились на все остальные условия, но возражали только против Пафлагонии, заявив, что Митридат "получил бы гораздо больше для себя, если бы стал вести переговоры с другим вашим полководцем, Фимбрией", Сулла, рассердившись на такое сопоставление, сказал, что и Фимбрия понесёт ещё наказание и сам он, перейдя в Азию, посмотрит, нужно ли ещё заключать мир с Митридатом или вести войну. Сказав это, он быстро двинулся через Фракию против Кипсел, а Лукулла послал вперёд в Абидос: Лукулл уже прибыл к нему; не раз подвергаясь опасности быть захваченным морскими разбойниками, он собрал кой-какой флот из Кипра, Финикии, Родоса и Памфилии, опустошил много мест на неприятельском побережье и во время плавания попытал счастья против кораблей Митридата. Сулла из Кипсел, а Митридат из Пергама вновь сошлись для переговоров; оба они спустились на равнину с небольшой свитой, на виду у обоих войск. Речь Митридата состояла из напоминаний о дружбе и союзе с римлянами как лично его, так и его предков и обвинений против римских послов, против уполномоченных сената и военачальников за те обиды, которые они нанесли ему, вернув Ариобарзана в Каппадокию, отняв у него Фригию и оставив без внимания нанесённые ему Никомедом оскорбления. "И всё это, - сказал он, - они сделали из-за денег, беря их попеременно то у меня, то от них. То, в чём можно было бы упрекнуть большинство из вас, римляне, это - корыстолюбие. Война была вызвана вашими военачальниками, и всё, что я совершил для самозащиты, мне пришлось делать скорее по необходимости, чем по своему желанию".
57. Так окончил речь Митридат. В свою очередь Сулла ему ответил: "Ты вызывал меня сюда совсем под другим предлогом, говоря, что охотно примешь то, что тебе будет предложено; но я, конечно, не побоюсь кратко ответить тебе на твои жалобы. В Каппадокию я лично вернул Ариобарзана, будучи наместником в Киликии: таково было решение римлян; ты со своей стороны послушался нас, хотя ты мог возражать и либо переубедить нас или уже больше не возражать, раз это было признано правильным. Фригию тебе дал Маний за взятку; значит, это ваше общее правонарушение. К тому же ты и сам вполне соглашаешься, что получил её не законным путём, а при помощи подкупа. А так как Маний был и по другим делам уличён у нас в денежных преступлениях, то сенат аннулировал все его постановления. На основании этого решения он признал, что и Фригия была тебе дана противозаконно; и он постановил, чтобы Фригия не платила податей сенату, и сделал её самостоятельной. Мы не находим возможным владеть тем, что мы завоевали, а на каком основании ты будешь владеть этим? Никомед же жалуется, что ты подослал к нему и Александра, чтобы убить его, и так называемого Христа Сократа, чтобы отнять власть; и вот он, ограждая себя ото всего этого, вторгся в твою страну; если же ты в чём-либо потерпел обиду, тебе нужно было отправить послов в Рим и ожидать ответа. Если же ты хотел поскорее оградить себя от Никомеда, то почему прогнал ты и Ариобарзана, ничем тебя не обидевшего? Изгнав его, ты заставил по необходимости присутствующих римлян вернуть его, а мешая его возвращению, ты зажёг эту войну. У тебя издавна было это предрешено, и, надеясь, что ты будешь господствовать над всей землей, если победишь римлян, ты придумывал эти поводы, чтобы прикрыть свой план. Доказательством этому служит и то, что ещё не воюя ни с кем, ты заключил союз с фракийцами, скифами и савроматами, что ты отправлял посольства к соседним царям, строил корабли, созывал и кормчих, и штурманов.
58. Твой коварный замысел уличается, главным образом, временем твоего выступления: когда ты заметил, что Италия отпала от нас, ты подстерёг момент, когда мы были заняты всем этим, и напал на Ариобарзана, Никомеда, галатов и Пафлагонию, напал на Азию, нашу собственную область. Захватив их, чего-чего ты только не сделал как с теми городами, против которых ты возбудил рабов и должников, дав им свободу и освобождение от долгов, так и с эллинами, из которых ты под одним предлогом погубил 1600, или с тетрархами галатов, хотя они были твоими сотрапезниками, которых ты убил, или с людьми италийского племени, которых ты в один день с младенцами и матерями убил и утопил, не удержав своих рук и от тех, кто бежал к алтарям богов. Всё это доказывает всю твою жестокость, всё твоё нечестие и всю глубину ненависти к нам. Присвоив себе деньги всех, ты переправился в Европу с огромным войском, хотя мы запретили всем царям Азии даже ногой ступать на почву Европы. Переправившись в Македонию, которая была нашей областью, ты быстро прошёл через неё всю и лишил эллинов свободы. И лишь тогда ты стал менять свои мысли, а Архелай просить за тебя, когда я спас Македонию, избавив эллинов от твоего насилия, уничтожил 110 тысяч твоих солдат и взял твой лагерь со всей его добычей. И я удивляюсь, что сейчас ты защищаешь справедливость того, в чём ты через Архелая приносил своё извинение. Или, когда я находился далеко, ты меня боялся, а когда я тут, ты считаешь, что пришёл сюда судиться? Для этого время прошло, так как ты начал войну с нами, а мы уже стали решительно защищаться и будем защищаться до конца". Ещё когда Сулла говорил с гневом и возбуждением, мысли царя переменились и он почувствовал страх; он согласился на заключённые Архелаем условия, передал корабли и всё остальное и вернулся в Понт, в прежнее отцовское царство.
Так окончилась первая война Митридата с римлянами".
(Рим. Аппиан. Митридатовы войны)
"6 Позже, когда Сулла и Марий были заняты борьбой за Рим, Митридат дал 40,000 пеших воинов и 10,000 конников своему полководцу Архелаю, и приказал ему совершить марш против вифинцев. Когда они встретились в сражении, Архелай одержал победу, и Никомед бежал с несколькими сообщниками. После этих новостей Митридат, который теперь имел союзнические силы, выделенные с равнины Амасии, прошёл через Пафлагонию, ведя армию в 150000 человек. 7 Маний из-за Менофана, полководца Митридата остался только с несколькими ромейскими воинами, потому что воины Никомеда, которые были с ним, убежали, как только услышали о подходе Митридата; Маний был побеждён и сбежал, теряя всю свою армию. 8 Тогда Митридат безнаказанно вторгся в Вифинию и без сражения захватил города и сельскую местность".
(Рим. Мемнон. История Гераклеи)
"60. Ввиду всего этого Фимбрия, потеряв всякие надежды, подошёл к самому рву и стал вызывать Суллу к себе для переговоров. Но Сулла вместо себя послал к нему Рутилия. Уже одно это обидело Фимбрию, что тот не удостоил его встречи, даваемой даже врагам. Когда Фимбрия стал просить, чтобы ему было оказано снисхождение, если он по молодости совершил какие-либо ошибки, то Рутилий взял на себя обязательство, что Сулла позволит ему невредимо вернуться к морю, если он намеревается отплыть из Азии, проконсулом которой является Сулла. Тогда Фимбрия, сказав, что у него есть другая, лучшая дорога, удалился в Пергам и, войдя в храм Асклепия, поразил себя мечом. Так как этот удар был для него неудачен, он велел своему рабу прикончить его. Раб убил своего господина, а за господином и себя.
Так умер и Фимбрия, причинивший много зла Азии при Митридате. Сулла предоставил вольноотпущенникам его похоронить, заметивши, что в этом он не будет подражать Цинне и Марию в Риме, которые присудили многих к смерти, а кроме смерти, лишили их ещё и погребения. Войско Фимбрии, перешедшее к нему, он принял и соединил со своим, а Куриону приказал вернуть Никомеда в Вифинию, а Ариобарзана в Каппадокию. Он сделал обо всём доклад сенату, делая вид, что он не объявлен врагом отечества.
...
71... Митридат напал на Вифинию, где недавно умер Никомед бездетным и оставил своё царство по завещанию ромеям. Правителем её был Котта, человек в военном деле слабый; он бежал в Халкедон с тем войском, которое у него было. Вифиния тотчас же оказалась под властью Митридата. Со всех сторон ромеи стали сбегаться к Котте в Халкедон. Когда Митридат двинулся и против Халкедона, то Котта в своей бездеятельности не вышел против него, начальник же его морских сил, Нуд, с некоторою частью войска занял наиболее укрепленные пункты на равнине, но, изгнанный оттуда, бежал к воротам Халкедона, одолев с большим трудом много препятствий. Около ворот произошла сильная толкотня, так как все вместе торопились прорваться в ворота. Поэтому ни одна стрела преследовавших не пропадала даром. Когда же и стража, стоявшая у ворот, испугавшись, опустила на них запоры неожиданно, то Нуда и некоторых из других начальников они подняли кверху при помощи ремней, другие же погибли, находясь между врагами и друзьями, простирая руки к тем и другим. Митридат, пользуясь таким благоприятным поворотом судьбы, повёл в тот же день свои корабли на гавань и, разорвав заграждения, состоящие из медных цепей, сжёг из неприятельских кораблей четыре, а остальные 60 захватил на буксир, причём ни Котта, ни Нуд не оказывали ему в этом сопротивления, но сидели, запершись в стенах. Из римлян было убито до 3000, в том числе один из сенаторов, Луций Маллий, а у Митридата погибло 20 человек из бастарнов, первыми ворвавшихся в гавань.
72. Луций Лукулл, выбранный консулом и главнокомандующим в этой войне, двинулся из Рима с одним легионом и, присоединив два других, бывших у Фимбрии, и к ним набрав ещё два, всего имея 30 000 пехоты и около 1600 всадников, стал лагерем около Митридата под Кизиком...
75. Говорят, что город Кизик был дан Зевсом в качестве приданого за его дочерью Корой; из всех богов кизикийцы почитают её больше всего. Когда подошёл её праздник, в который они приносят ей в жертву чёрную корову, за неимением таковой они вылепили корову из хлеба, но вот чёрная корова приплыла к ним из моря и, пройдя через запоры гавани, вбежала в город и сама совершила путь в святилище и стала у жертвенника. Кизикийцы и принесли её в жертву, окрылённые лучшими надеждами. Друзья советовали Митридату удалиться, так как город явно под божеским покровительством. Он их не послушался, но удалился на лежащую над городом гору Диндим и с неё стал вести свой подкоп в город, соорудил башни и подкопами расшатал стены. Своих коней, которые тогда были ему бесполезны, ослабевших от бескормицы и охромевших, так как они сбили себе копыта, он отправил окружным путём в Вифинию. Когда они переправлялись через реку Риндак, напавший на них Лукулл взял 15 000 человек пленных, около 6000 коней и много вьючного скота...
76. Вот что было во Фригии; наступившая зима отняла у Митридата возможность подвоза продовольствия также и с моря, если такой вообще был возможен, так что войско его совсем голодало, многие умирали, а некоторые по варварскому обычаю поедали человеческие внутренности; иные же, питаясь травой, заболевали. Их трупы, брошенные поблизости без погребения, вызвали чуму к довершению голода. Однако Митридат упорно держался, надеясь ещё, что он возьмёт Кизик при помощи тех подкопов, которые он вёл с Диндима. Но когда жители Кизика подрыли ему и эти подкопы и сожгли машины и, видя его голод, часто делали вылазки и нападали на врагов, уже ослабевших, тогда Митридат, наконец, задумал бегство, и ночью бежал сам на кораблях в Парос, а его войско - сухим путём в Лампсак. Когда они переходили реку Эсеп, очень сильно разлившуюся, то и от реки, и от нападения Лукулла они понесли большие потери.
Так жители Кизика, несмотря на большие приготовления царя, избежали гибели, благодаря тому, что и они со славою защищались, и Лукулл теснил его голодом. Они установили в честь Лукулла празднества и до сих пор их справляют, так называемые "Лукуллии". Всех бежавших в Лампсак, ввиду того, что они ещё были осаждены Лукуллом, Митридат, послав корабли, вывез к себе вместе с жителями Лампсака. Десять тысяч отборных воинов на пятидесяти кораблях оставив в распоряжении Вария, присланного к нему от Сертория в качестве главнокомандующего, а также Александра из Пафлагонии и Дионисия-евнуха, сам с большинством отплыл в Никомедию. Поднявшаяся буря погубила многих и в том, и в другом флоте.
77. Когда Лукулл выполнил свой план войны на суше при помощи голода, он собрал корабли из провинции Азии и передал их бывшим под его начальством полководцам. Отправившись с флотом, Триарий взял Апамею и произвёл ужасное избиение апамейцев, сбежавшихся под защиту храмов. Барбас взял Прусиаду около горы, захватил и Никею, так как гарнизон Митридата бежал. Лукулл у Ахейского залива захватил тринадцать неприятельских судов. Вария, Александра и Дионисия он захватил у Лемноса, на пустынном берегу, - на нём показывают жертвенник Филоктету, медную змею, лук, стрелы и панцирь, обвязанный повязками, как воспоминание о его страданиях; он двинулся против них с большим шумом и без всяких предосторожностей, но, так как они спокойно оставались на месте, он приостановил продвижение, подсылая по два корабля, вызывал их, чтобы они выплыли в море. Так как они не двигались, но защищались с суши, он объехал остров на других кораблях и, высадив на него пехоту, загнал врагов на корабли. Но они не вышли в море, боясь войска Лукулла, но плавали около земли; и поэтому, оказавшись под вражескими ударами с обеих сторон, они были переранены, и многие были убиты или бежали. В пещере были захвачены скрывшиеся Варий, Александр и Дионисий-евнух. Из них Дионисий, выпив, как полагают, яд, тотчас же умер; Вария Лукулл приказал убить: он считал, что римлянин и сенатор не должен идти в триумфе. Александра же он сохранил для торжественной процессии. Обо всём этом Лукулл послал доклад в Рим, обвязав послание веткой лавра, как это принято при победах, а сам устремился в Вифинию".
(Рим. Аппиан. Митридатовы войны)
"Царь Митридат шлёт привет царю Аршаку. Все те, кого в счастливые для них времена просят принять участие в войне, должны подумать, будет ли им тогда дозволено сохранить мирные отношения, затем - достаточно ли справедливо, безопасно, достославно или же бесчестно то, что у них испрашивают. Что касается тебя, то если бы тебе было дозволено наслаждаться постоянным миром, если бы злейший враг не был вблизи твоих границ и если бы разгром римлян не должен был принести тебе необычайную славу, то я не осмелился бы просить тебя о союзе и понапрасну надеялся бы связать свои несчастья с твоими счастливыми обстоятельствами. Но то, что тебя, по-видимому, может остановить, - гнев на Тиграна, вызванный последней войной, и моё затруднительное положение, если ты захочешь здраво оценить его, побудит тебя более всего. Ибо Тигран, находящийся в опасном положении, на союз согласится на условиях, каких ты пожелаешь; мне же судьба, многое отняв у меня, даровала опыт, позволяющий давать хорошие советы, и я, не будучи особенно силён, служу для тебя примером, благодаря которому ты (для людей процветающих это желательно) можешь разумнее вести свои дела.
Ведь у римлян есть лишь одно, и притом давнее, основание для войн со всеми племенами, народами, царями - глубоко укоренившееся в них желание владычества и богатств. Вот почему они сперва начали войну против македонского царя Филиппа, притворившись его друзьями, пока их теснили карфагеняне. Шедшего ему на помощь Антиоха они, сделав ему уступки в Азии, вероломно отвлекли от него; но вскоре, разбив Филиппа, отняли у Антиоха все его земли по эту сторону Тавра и десять тысяч талантов. Затем Персея, сына Филиппа, после ряда сражений, происходивших с переменным успехом, принятого ими под покровительство богов на Самофракии, они, хитрые и изобретательные в своём вероломстве, так как по договору они обязаны были сохранить ему жизнь, умертвили, не давая ему спать. Евмена, чью дружбу они с похвальбой выставляют напоказ, они сперва выдали Антиоху в уплату за мир; впоследствии, поручив ему охрану захваченных земель, они поборами и оскорблениями сделали царя самым жалким из рабов. Подделав нечестивое завещание, они сына его Аристоника за то, что он потребовал возвращения ему царства отца, провели во время триумфа, словно он был врагом; Азию захватили. Наконец после смерти Никомеда они разграбили всю Вифинию, хотя в том, что у Нисы, которую он провозгласил царицей, родился сын, сомнений не было.
Стоит ли мне говорить о себе? Хотя царства и тетрархии со всех сторон отделяли меня от их державы, все же, так как я, по слухам, богат и не намерен быть рабом, они с помощью Никомеда начали войну против меня, прекрасно понявшего их преступный замысел и наперёд предсказавшего критянам, единственному свободному народу в те времена, и царю Птолемею то, что впоследствии и произошло. И вот я в отмщение за обиды вытеснил Никомеда из Вифинии и возвратил себе Азию, эту военную добычу, взятую у царя Антиоха, и избавил Грецию от тяжкого рабства. Моим первоначальным успехам помешал Архелай, последний из рабов, предав моё войско, и те, кого от войны удержала трусость, вернее, ложный расчёт на то, что они будут в безопасности благодаря моим стараниям, несут за это жесточайшую кару; это Птолемей, за деньги изо дня в день добивающийся отсрочки войны; это критяне, однажды уже подвергшиеся нападению; для них война окончится, только когда их истребят.
Я, со своей стороны, понимая, что междоусобицы в Риме принесли мне перемирие, но не мир, несмотря на отказ Тиграна, поздно признавшего справедливость моих слов, в то время как ты был далеко, а все остальные - покорны, всё же возобновил военные действия и на суше под Халкедоном разбил римского полководца Марка Котту, а на море захватил его великолепный флот. Во время затянувшейся осады Кизика, где я находился с многочисленным войском, мне не хватило припасов, причём никто из окружающих не приходил мне на помощь; в то же время подвозу по морю мешала зима. В этих обстоятельствах, а не под давлением врагов я, попытавшись возвратиться в царство своих отцов, при кораблекрушениях под Парием и под Гераклеей потерял вместе с флотом своих лучших солдат. Затем, после того как я под Кабирой привёл в порядок своё войско и между мной и Лукуллом произошли с переменным успехом сражения, нас обоих снова постиг голод. Лукуллу оказывало помощь царство Ариобарзана, не пострадавшее от войны; я же, так как все ближайшие области были опустошены, отступил в Армению, а римляне не следовали за мной, но были верны своему обыкновению разорять все царства до основания; так как они ввиду недостатка места не дали многочисленным военным силам Тиграна вступить в бой, то они и выдают его опрометчивость за свою победу.
Теперь, пожалуйста, и рассуди, что будет в случае нашего поражения: станешь ли ты сильнее, чтобы оказать сопротивление, или же, по-твоему, война окончится? Я, правда, знаю, что у тебя большие силы в виде людей, оружия и золота, поэтому я и стараюсь заключить с тобой союз, а римляне - тебя ограбить. Но моё намерение, раз царство Тиграна не затронуто войной, а мои солдаты искушены в военном деле, - закончить войну вдали от твоей страны, малыми твоими стараниями, при нашем личном участии; но в этой войне мы не можем ни победить, ни быть побеждены без опасности для тебя. Или ты не знаешь, что римляне, после того как Океан преградил им дальнейшее продвижение на запад, обратили оружие в нашу сторону и что с начала их существования всё, что у них есть, ими похищено - дом, жёны, земли, власть, что они, некогда сброд без родины, без родителей, были созданы на погибель всему миру? Ведь им ни человеческие, ни божеские законы не запрещают ни предавать, ни истреблять союзников, друзей, людей, живущих вдали и вблизи, ни считать враждебным всё, ими не порабощенное, а более всего - царства. Ибо если немногие народы желают свободы, то большинство - законных властителей. Нас же они заподозрили в том, что мы их соперники, а со временем станем мстителями. А ты, владеющий Селевкией, величайшим из городов, и Персидским царством с его знаменитыми богатствами? Чего ждёшь ты от римлян, если не коварства ныне и не войны в будущем? Они держат наготове оружие против всех. Больше всего ожесточены они против тех, победа над кем сулит им огромную военную добычу; дерзая, обманывая и переходя от одной войны к другой, они и стали великими. При таком образе действий они всё уничтожат или падут. Это вполне возможно, если ты, идя через Месопотамию, а мы - через Армению, окружим войско, не имеющее ни припасов, ни вспомогательных сил и доныне невредимое по милости Фортуны, точнее, из-за наших промахов. Ты же стяжаешь славу тем, что, выступив на помощь великим царям, истребишь разбойников, грабящих народы. Настоятельно советую тебе так и поступить, а не предпочесть ценой нашей гибели отдалять свою, вместо того чтобы благодаря союзу с нами стать победителем".
(Письмо Митридата царю Парфии Аршаку)
"Так война, действительно, была начата против него (Митридата - Б.П.) ромеями, когда они забрали у него Великую Фригию, страну, которую они предоставляли его отцу как компенсацию за помощь, которую он оказал им в войне против Аристоника, и которую Селевк Каллиник дал его прадеду Митридату, как приданое дочери. Когда они потребовали от него также оставить Пафлагонию, это не было возобновлением вражды, так как владение досталось его отцу не завоеванием или силой оружия, а добровольным присоединением, как наследство после смерти её собственного правителя. Так, под действием таких декретов, он не был способен смягчить их своим согласием, или предупредить более резкие каждодневные меры по отношению к нему. И разве он не подчинился их требованиям? Не были ли Фригия и Пафлагония оставлены? Не был ли его сын возвращён из Каппадокии, которую он присоединил, как завоеватель, в соответствии с общим законом народов? Однако его завоевания были отторгнуты от него теми, кто не имел ничего сам, но присоединился к войне. Разве не был Христос, царь Вифинии, кому сенат декретом объявил войну, убит им для их вознаграждения? И ещё что-либо подобное Гордий или Тигран делали, было приписано ему. Так сенат с готовностью предоставил свободу Каппадокии (свободу, которой они лишили другие народы), чтобы нарочно оскорбить его; и что, когда народы Каппадокии, вместо свободы предложенной им, просили в цари Гордия, они не исполнили их просьбу, потому что Гордий был его друг. Так Никомед пошёл войной на него под их руководством; когда он собирался мстить за себя, но они помешали ему; и что их требование начать войну против него в настоящее время желательно, так как он не оставил свои владения Никомеду, сыну простой танцовщицы, и был разорён безнаказанно".