Аннотация: Это второй, последний и, видимо, самый страшный рассказ Ромы.
Последний день.
Второй рассказ Романа
(из романа Акладок)
- Год назад на Чистых прудах выселили один особняк, - тихо проговорил Роман. - Офисный центр собрались строить... А мы там в нем жили какое-то время, в этом особняке. Несколько недель, пока не прислали строителей. Нас было, кажется, пятеро, мы никому больше не сказали, ну чтобы не собирать там толпы, что бы все было по-тихому. Незаметно выходили, незаметно приходили. И так вышло, что в самый последний день, когда уже привезли экскаватор и бульдозер, я там остался один. Я понимал, последний день, оставаться было стремно, но все где-то пристроились, а я нет. Зашел внутрь, притаился. Тут и началось.
То есть, со мной такое бывает. Часто. А в ту ночь... Лучше бы я где-нибудь в подъезде схоронился. Морально лучше. Потому что в ту ночь я встретил хозяина.
Это был такой дородный мужик во фраке с высоким воротником. Эти воротники, наверное, носили во времена Пушкина, а может быть и раньше. И это был тот человек, который когда-то построил это дом.
Он сидел у камина и курил трубку, когда я вошел. А я почему-то сразу понял, кто это, и поклонился. Не знаю почему, просто понял, так надо, потому что этот человек был очень влиятельным, и, наверное, знатным. Тогда он заметил меня и вместо приветствия сказал:
- Этот дом последнее, что от меня осталось.
- Как это? - не понял я.
- А вот так. Памятник в Ваганькове украли и разобрали гробовщики, и в моей яме теперь лежит какой-то разбойник из солнцевских. Дачу в Сокольниках сожгли во время последней войны, а имение в Рождественно разграбили и растащили по бревнам еще в революцию.
- Но ведь имя, имя осталось, - я не знаю, почему сказал про имя, наверное хотел утешить.
- Имя есть еще, - ответил он. - Где-то в архивах. Но, полагаю, его там уже никто не увидит, - он затянулся трубкой и посмотрел на меня откуда-то сверху вниз, словно я был такой маленький, как ножка от его кресла. - А этот дом... этот дом я проектировал собственноручно, - вздохнул он и устремил свой грустный взгляд куда-то в камин. Он тоже, как и я, любил камины.
- Красивый дом, - подтвердил я. - Очень гармоничный и уютный. Мне тоже очень жаль. Мне нравилось жить тут. Даже сейчас, - я сделал жест рукой, что бы показать разруху вокруг и вдруг понял, что каминный зал чисто вымыт, кругом горят канделябры, а стены и украшения на них как новые, и кругом висят картины в золотых рамах.
- Я был первым жителем этого дома, а вы, сударь последним, - проговорил хозяин, видя мое замешательство, - По сему, думаю, этим вечером нам надо побыть тут, то есть с ним, - и он пригласил меня сесть во второе кресло.
И мы говорили всю ночь. Откуда-то возникло хорошее французское вино и немного закусок. Мы выпили по бокалу, и он рассказал мне, как строил особняк, для кого предназначались те или иные покои. Я узнал, где он принимал гостей и еще очень многое о жизни его семьи в этом доме. Про усадьбу его бабушки, где прошло его детство, как он повесничал, два раза дрался на дуэли, потом женился и через двенадцать лет похоронил жену, которую очень любил; как женился вторично, и вторая жена родила ему пятерых детей; как он вышел в отставку и однажды перед рождеством заболел и умер.
- Видите ли, каждый человек это попытка бога создать новый мир, - философствовал он. - Маленький, пока еще очень маленький мир, зато свободный идти своим путем. Вот творенья божие и держат путь. Каждый как может. И, оказавшись тут на Земле, в мире тварном, человек пытается земной мир обустроить в соответствии со своим, внутренним. Наивно, делая ошибки и думая, что будет пребывать тут вечно. Как когда-то я сам. Хотя умом-то, разумеется, знал, что уйду. Уйду, как и все, но, дурья голова, на что-то надеялся. И вот, когда человек уходит, его мир, все, что он тут создал, разлагается, как и его тело. Только иногда немного дольше. А этот дом был последним отпечатком меня в этом мире, - заключил он свой рассказ, о которого у меня были готовы хлынуть слезы. - Пока он стоит, я мог иногда приходить в него, но теперь и он развоплотиться.
- Это ужасно, - только и смог ответить я.
Тогда он посмотрел на меня как-то очень ободряюще. И сказал, что дома не умирают.
- Полно, дома не умирают. Как и люди, - твердо сказал он, - Поэтому, дорогой мой, когда будете строить себе дом, подойдите к этому делу обстоятельно и ответственно. Не дайте возникнуть в вашем доме ничему уродливому. Может статься, что это окажется навсегда.
Я возразил.
- Увы, ваш совет мне никак не поможет, - сказал я. - У меня никогда не будет денег построить дом. Даже маленький.
- Когда-нибудь будет, - ответил мне он. Столь безапелляционно, что я даже в это поверил. Но тут его лицо стало грустным. - Однако, сударь, будьте мужественны. Такой дом вам уже не построить. Вы чувствуете, как он отличается от всего того, что строят сейчас? Вы чувствуете, каким стал мир, и какой гримасой исказился дух времени? Впрочем, вы же не знаете, вам же не с чем сравнивать, - махнул рукой он. - Вот только старые дома, музыка, слог поэта или картины - все что вы можете увидеть. В некоторых ваших домах и картинах тоже дух, но дух этот уже не тот. Он совсем, совсем другой. По сему имею желание вас предупредить. Вы должны знать, вы, как последний житель моего дома, думаю, имеете право это знать. Доспехи уже готовы.
- Доспехи? - не понял я.
И он рассказал мне эту легенду. Легенду, о которой я не то что бы забыл. Видимо, просто боялся вспоминать.
- Давным давно, несколько тысяч лет назад, - сказал он, - жил искусный оружейный мастер. Он делал кольчуги, которые почти не могли пробить стрелы, ковал легкие и прочные щиты, которые было очень удобно держать, а его латы делались из стали, полученной по забытому древнему рецепту. Но слава в те времена шла долго, а королевство, в котором он жил, было в бедным, маленькими и незначительным, поэтому знатные князья и рыцари редко заказывали у него доспехи. Мастер бедствовал. И однажды решил, что полно ему и его семье влачить такой жалкий удел. И придумал сотворить чудо.
Мастер знал, что когда-то, в теперь уже совсем забытые времена, делали доспехи, намного легче и прочнее чем мог сделать он. Обладателя таких доспехов не могла ранить ни одна стрела, и не один меч не мог коснуться его тела, потому что тот, кто облачился в них, становился неуязвим. И он решил, что если сделает такие доспехи, добьется славы и благополучия.
Он был очень умный, этот мастер. Он научился читать старинные книги, и стал творить заклинания в них написанные. Он плавил сталь, когда звезды стояли особым образом, и заливал формы, в которых должна наполнить сила. А если кто-то где-то пытается творить подобным образом, то кое-кому это становится заметно. И вот однажды, когда мастер сидел поздно вечером в своей мастерской и компенсировал отсутствие золотых монет количеством выпитого вина, отворилась дверь, и вошел незнакомец во всем черном.
- Я посланец самого великого и могущественного князя, - сказал черный незнакомец. - Он хочет заказать тебе доспехи для него.
- Зачем самому великому князю доспехи такого жалкого ремесленника, как я? - испугался мастер.
- Затем, что ты ходишь по земле, а хочешь творить как бессмертный. А это то, что нужно моему князю. Да будет тебе известно, что князь должен придти сюда и завоевать весь этот мир, - ответил ему посланец. - И, будь уверен, за твою работу ты будешь достойно вознагражден. Ты получишь столько золотых, сколько тебе потребуется, а, кроме того, ты получишь рецепт несокрушимой стали, форму лат неуязвимости и многие другие секреты.
И незнакомец положил перед мастером большой кошель с монетами, контракт и кинжал.
Мастер взрезал себе палец, подписал бумагу и принялся за работу. Он трудился днями и ночами, точно придерживаясь полученных рецептов и тайных техник, а незнакомец каждый год присылал ему деньги и открывал все новые тайные знания. Но, несмотря на то, что мастер взял себе несколько подмастерий и работал как вол, за много лет ему удалось сделать только одну нитку для кольчуги. А когда он умирал, то открыл своим сыновьям тайну их благополучия, и те продолжили его дело. У тех сыновей были свои сыновья, и вот спустя столетия уже многие десятки мастеров из нескольких городов трудились над этим заказом. Шли века. Совершенствовалась техника и те операции, на выполнение которых у старых мастеров уходили месяцы и годы, теперь выполнялись за считанные дни. Доспехи стали делаться быстрее, но даже в те времена, когда я жил на Земле, они были готовы еще не полностью.
А теперь время пришло. Все элементы готовы, и не так давно тайные мастера из многих стран мира уже собрали их полностью. Они его ждут. Уже наготове оруженосцы, и многие, очень многие, мечтают вступить в его войско. И громадное количество вещей в мире стало похоже на его доспехи, слишком много вещей, что бы это было простым совпадением. А это значит, что он скоро будет здесь, среди вас. И никто не сможет оказать ему сопротивление, и он завоюет мир. И я не вижу, что могло бы помешать ему это сделать.
Хозяин умолк и грустно уставился в камин.
- Хорошо, что я прошел свою жизнь до этого времени, - улыбнулся он странной улыбкой. И мне стало не по себе.
То есть, мне, конечно, и до этого было не сказать, что бы по себе. Я и до этого общался с призраками и фантомами умерших, но все как-то обходилось. Но только тут я вспомнил, только тут понял, почему так грустно, почему с такой жалостью смотрели на меня многие из них. Они смотрели на меня как на человека, которого бросили на растерзание львам или которого приговорили к страшной казни. И только хозяин того дома попытался мне объяснить, почему. И как-то ободрить.
Только вот жить с этим все равно тяжело, и я забыл эту легенду. Забыл и даже не смогу объяснить вам толком, почему это страшно. Но вы видели все сами. И теперь, когда он пришел, я понимаю, что того ободрения недостаточно. Потому что он здесь. Он здесь, понимаете? Здесь! И мы.... тоже!