" Как Иванушка за зарплатой ходил" ... и сказала Марья Моревна Иванушке в глаза не глядя (главное в глаза не глядеть, тогда сказать можно всё что угодно), мол де нынче на ужин он может не приходить, потому как у Марьи семеро по лавкам, мал мала меньше, один под лавкой, двое на подоконнике, а Иванушка восьмой месяц зарплату не приносит. Вдогонку, когда взял Иванушка с полки рваную шапку и шагнул к порогу, Марья Моревна добавила, что лучше бы мама родила его обратно, и не дурачком, а Иванушкой Интернейшел. Иванушка на то ответил Марье Моревне: " - Говори про меня всё, что хочешь, но мамы моей не трожь" и вышел вон, бледный как смерть. Шёл Иванушка куда глаза глядят. Долго ли - коротко ли, пришёл Иванушка в кабак. В кабаке весело да горько. Русский люд жизнь свою непутёвую пропивает, руками размахивает, глотку шансоном дерёт, в дыму табачном задыхается. Истина, которая, как известно рядом, уже не просто рядом - из-за плеча выглядывает, по-родственному головой кивает, загадочно улыбается. Кабатчик, бывший глава районной комсомольской организации, а ныне частный предприниматель, без пяти минут гражданин США, ожидающий Грин-карты, Семён Сушило, он же - дядюшка Сэм, в прежние времена идейный борец с фарцовкой и рок-музыкой, сейчас сверкает за стойкой бара белоснежно-фальшивой улыбкой, нажёвывает " Орбит без сахара", насвистывает марш седьмого полка техасских рейнджеров, бутылками и стаканами вертит в руках как жонглер, и голосом передачи " Спокойной ночи малыши" спрашивает у Иванушки - Иван, олрайт? - Райт, Райт - кивнул Иванушка. - В долг пить будешь или за наличные? - В долг буду. - Восемь месяцев в долг, Иван! Чем рассчитываться будешь? - Буду, буду! Налил ему дядюшка Сэм. Есть у дядюшки Сэма бравые ребята, которые любой долг взыщут, ещё проценты стократные наварят. Подсел к Иванушке его однокашник, гвардии богатырь Сивуха, уволенный из рядов Непобедимой и Легендарной по конверсии. Не нужны Непобедимой богатыри, нужны генералы и прапорщики - дубы и валежник. - Пьёшь? - спросил Сивуха Иванушку. - Пью. - Давно пьёшь? - Давно. - А чего так? - Зарплату восемь месяцев задерживают. Марья Моревна меня из дома выгнала. - А на что пьёшь, если без зарплаты? - В долг пью. - В долг пить - в кабалу записываться. Останешься без дома, без семьи, без хозяйства, побираться пойдёшь, под забором ночевать, на трубах теплоцентрали зимовать. - Ну и пусть! - молвил Иванушка, глотая водку пополам со слезами, не закусывая. - Ну и дурак! - сказал ему богатырь Сивуха - а хочешь, я с тобой схожу за твоей зарплатой. Мне-то они не посмеют отказать. - Почему не посмеют? Всем отказывают, а тебе нет? - Мне не откажут. - Почему? - Потому что знаю я заветное слово. Так что, Иванушка, идём? - Идём! - воодушевился Иванушка. - Вот и хорошо, вот и ладно. И тебе на пользу, и мне в отраду. *** *** *** Но прежде чем пойти за зарплатой, они по настоянию Сивухи зашли к его однополчанину, прапорщику Дьякову, который открыл другой, не менее прибыльный, чем у дядюшки Сэма, бизнес. - Зачем нам прапорщик? - спросил Иванушка. - Затем, мой друг, что всякое заветное слово должно иметь при себе железный аргумент. - О! - сказал Иванушка. Прапорщик Дьяков был незваным гостям несказанно рад. - Пулемёта я вам не дам - молвил он, пощипывая длинный ус - не потому что не хочу, а потому что нету. Вчера последний продал какому-то цыганскому барону. - Что же? - удивился Сивуха - Ничего нет совсем? - Есть! - сказал прапорщик - Есть РПГ, пистолет Макарова, гранаты РГД, Ф1 и есть Калашников, но китайского производства. - Давай РПГ, Макарова и гранаты. - По дружбе могу предложить - Дьяков зашептал, оглядываясь, словно за его спиной кто-то стоял - экспериментальную установку ручного залпового огня. - Это как? - Умещается в багажнике автомобиля или в кузове грузовика. Очень удобно. - Иванушка, у тебя автомобиль или грузовик в хозяйстве имеется. - Нет. Только телега от дедушки осталась. Хорошая телега, крепкая. - Ну, можно и на телегу - подумав, молвил прапорщик Дьяков. - Только лошади нет - сказал Иванушка с вздохом - Везти некому. - Плохо - Сказал прапорщик. - Ерунда - сказал Сивуха - была бы телега, а лошадь найдётся. Значит, установку мы тоже возьмём. *** *** *** - А куда мы за моей зарплатой пойдём? - спросил Иванушка, когда, загрузив телегу, богатырь Сивуха впрягся в оглобли заместо тягловой силы. - А ты как думаешь, Иванушка, где тебе зарплату задерживают? Правильно думаешь - в банке. У дирекции твоего предприятия акционерной собственности с дирекцией банка неограниченной безответственности общее не только здание. У них общее всё; интересы, деньги, мысли, девочки, милиция. Ты чего поскучнел, Иванушка? Дрейфишь? - Нет - подумал Иванушка - Не дрейфю. Переживаю. Доброе ли дело мы затеяли? - Доброе, Иванушка, не сомневайся. Сейчас выйдем на площадь, и ты поймёшь, насколько доброе. Плакат нарисовал? Почему с ошибками? Ох, Иванушка, ты в школе чему учился? Ботанике? Пестики - тычинки? А русский прогуливал? Что ж, вешай себе нашею, то, что есть. Переписывать поздно. *** *** *** И вот вышли они на площадь перед комплексом административных и подсобных административным зданий. Ничуть богатырь Сивуха не преувеличил - взаимозаменяемые задницы занимали кресла как в управлении завода, на котором работал Иванушка, так и в банке "Реконструкции и развития. Дрим-банк. Финансово-промышленная группа Зебра". Кроме того, в соседних кабинетах заседали главы районной, городской администрации, начальник налоговой, таможенной, пожарной, СЭС, комитет по приватизации и прочее, прочее. Очень удачно. Один залп ручной системы решит все проблемы современности. Единство времени, пространства и реализации. Впереди телеги шёл Иванушка с плакатом на груди " Хочу исть. Дайте хлеба и малака!" В карманах у Иванушки спали, предвкушая, Макаров и две гранаты. Первым к ним трусцой подрулил мент, дежуривший у подъезда. - Вы чего тут? - спросил он с озабоченным лицом. - А мы завсегда тут - ответил ему Сивуха. - Как? - не понял мент. - А вот так - сказал богатырь, снимая с телеги двухведёрный стеклянный сосуд - Жрать нечего, человеку зарплату не дают. Значит, будем пить. Третьим будешь? Мент сглотнул быстро набежавшую слюну, зашептал горячо - Да вы что, соображаете? Я на службе! - Ну и что - сказал богатырь - мы тоже вроде как на работе. - То есть? - опять не понял мент. - Смотри - сказал Сивуха, аккуратно поставив сосуд на асфальт, и доставая с телеги РПГ - вещь, судя по округлившимся глазам, менту знакомая. - Бабах! - сказал Сивуха - И полетела птичка в рай! - Вы здесь того - сказал мент, судорожно вздохнул - не балуйте. - Давай по-хорошему - предложил Сивуха - полста грамм, и ты свободен! - Почему я? - спросил мент с глупым и несчастным лицом. - Откуда я знаю? - удивился Сивуха - Не мы к тебе подошли, а ты - к нам. Ваня, налей старшине. После третьих полста старшина стал извиняться за причинённое беспокойство " если бы он знал заранее, что они за люди и зачем, он бы не в коем случае, да не посмел бы...", и т.д. и т.п. - Ты молодец - похвалил его Сивуха - хороший мужик, правильный. Ещё по полста? - Нет, нет, я пойду на пост. - Брось! - сказал ему Сивуха - На пост? Сейчас, когда самое веселие и начнётся? - с этими словами Сивуха сдёрнул с установки залпового огня белый покров. - Что это? - икнул от неожиданности мент. - Штука - сказал Сивуха - Это, брат, скажу я тебе, такая штука, всем штукам штука. Бабах, и не одна птаха пискнуть не успеет. - Зачем? - перетрусил мент. - А вот это мы сейчас узнаем - бодро сказал ему Сивуха. С кончиной советской власти на улицах наших городов, любопытствующих можно найти теперь в любое время дня и ночи. Первым на несанкционированное событие откликнулся городской сумасшедший Родя; в неизменном бухарском халате, в валенках на резиновом ходу и с пустой авоськой в руке. - Митинг? - спросил он у Иванушки, пытаясь прочесть плакат на его груди. Нет, Родя не страдал заболеваниями глаз. Родя был по профессии лингвист, филолог, в совершенстве владел шестью языками, в том числе - двумя русскими, устным и письменным. Чужие орфографические ошибки ставили его в тупик. - Митинг - ответил Иванушка. - Чего требуете? - Пожрать - ответил Сивуха. - Я тоже хочу - сказал Родя. - В чём же дело? - сказал Сивуха. Вручая РПГ - знаешь, как пользоваться? - Нет. - Ничего сложного. Это прицел, это спуск. Вход - выход. Эй, аккуратнее - Сивуха развернул Родю в сторону Администрации. - Теперь хорошо? - спросил Родя. - Неплохо, но лучше встать на колено и целиться повыше. - Вот так? - Да, отлично. Родя, долго не чинясь, нажал спуск. Снаряд выскочил из ствола РПГ с шумом и пламенем, изумившими интеллигентного Родю. От неожиданности Родя опрокинулся на асфальт и спросил обиженно - чего это он? Наворачивая спираль, снаряд красиво уходил верх, покуда не встретил на пути своего поступательного движения окно заместителя мэра по..., да всё равно по чему. - Меня посадят! - взвизгнул мент, падая и укатываясь под телегу. - Тебя посодют, а ты не воруй - назидательно молвил Сивуха. - Я думаю. Есть смысл повторить наши требования - Сивуха протянул Роде второй снаряд. Возможно, богатырь торопился, поскольку ещё и первый не завершил миссии полностью. Шуму он наделал немало. Совещание, которое проводил заместитель мэра, было прервано на самом интересном месте: на распределении финансовых средств, выделенных из бюджета. Едва господин Егоршин выразил пожелание распределить средства так, чтобы потом не было мучительно больно, как оконное стекло разлетелось вдребезги. Мадам Крутикова, объект сексуальных фантазий господина Егоршина, громко описалась. Граната, не разрываясь, грохнулась на стол, источая жар и запах перегретого металла. Юрист-эквилибрист, господин Полтараченко, схватился за телефон и стал кому-то названивать - Крест! - кричал он в трубку - я же сказал, что верну деньги в среду. Ты, что мне не веришь? Должно быть, неведомый Крест юристу-эквилибристу не верил. Иначе чем объяснить, что господин Полтараченко трубку телефона бросил со злостью, и не с кем не прощаясь, выбежал из комнаты вон, с красными пятнами на лице, как мухомор наоборот. - Прапор - барыга - молвил Сивуха с досадой - просроченный товар втюхал. Вернусь, натяну ему глаз на одно место. А если и с установкой подкузьмил - натяну оба, ходить будет исключительно спиной вперёд. На площадь, с двух противоположных сторон, плотными группами вступила доблестная милиция, с собаками и мегафоном. - Уважают, сволочи! - сказал Сивуха. Поскольку Родя снова обживал позицию " с колена", милиция остановилась на почтительном удалении. - Граждане неформалы, предлагаю сдаться! - сказала милиция в мегафон. - Кто это там вякает? - раскритиковал предложение Сивуха - Уж не ты ли, Парамоныч? - Кто там?- спросил Парамоныч. - Я! - отвечал Сивуха гордо. - Кто - я? - Подойти, да посмотри. Собственную родню не признаёшь? Вконец скурвился. - Дядя Сива? - Он самый. - Что вы здесь делаете, дядя? - Не видишь? Жрать хотим, да нечего. Парамоныч задумался. Дядю, конечно, можно, положим, пригласить к себе на обед, или на ужин, но видно, что это не суть. Видно, что дело идёт на принцип, и ужином тут не замажешь. Брать богатыря штурмом? Во-первых, дядя, во-вторых - Сивуха. Что дороже: звёздочки на погонах или здоровье, как физическое, так и душевное. Непростая дилемма, классическая. За милицией по пятам, как на верёвочках, пожаловала пресса, во всём её природном безобразии - от " Бульварной клубнички" до " Независимого политического обозревателя". Засверкали вспышки фотокамер, разбежались тараканами репортёры - кто-то брать интервью у возмутителей спокойствия, кто-то у Парамоныча, кто-то рванул в Администрацию. Жизнь закипела. Интересным собеседником оказался Родя. Прежде ему никто не уделял должного внимания, а тут, понимаешь, стечение обстоятельств. - Ситуация складывается драматически. Я не берусь давать прогнозы, если они уместны вообще. Конечно, мы находимся в стадии поиска консенсуса, но здесь возникает следующая коллизия; а заслуживаем ли мы консенсуса? Согласитесь, нельзя притязать на женщину только на том основании, что она нравится. По крайней мере, для соблюдения минимума условий необходимо, чтобы мы нравились ей. - Родя с нежностью погладил пальцем спусковой крючок РПГ, - Вы будете стрелять? - спросили его журналисты. - И не только стрелять. Я буду попадать. - А попадать не страшно? - спросили журналисты. - Я пока не понял - сказал Родя - ведь прежде я никуда не попадал. Это для меня совершено новое ощущение. *** *** *** О том, что у него под окнами серьёзная акция протеста, мэр узнал из вопросов, насевших на него как мухи, журналюг. Он-то по первому выстрелу думал, что это какое-то недоразумение. Были прецеденты и раньше. Демонстрация? Митинг? Кто разрешил? Стихийный? Ничего не понимаю. Кто они? Чего хотят? С оружием? Оппозиция? Вооружённая оппозиция? Мэр немедленно созвонился с американским посольством - там были удивлены - зачем раскачивать лодку, у которой нет руля, вёсел и парусов? - Может быть, это национал-патриоты? - ужаснулся мэр. - Лимоновцы - подсказал кто-то. - Коммуняки! - Настроены они решительно, будут бить. - Что бить! Резать будут, грабить, расстреливать. - Кого расстреливать? - разволновался мэр. - Всякого кто не успеет на самолёт. - Самолёт? - мэру почудился лёгкий отсвет надежды. - Дежурный самолёт группы "Дрим ". Готовность вылета в течение полутора часов, - объяснил помощник по связям с общественностью - Я позвоню и договорюсь о свободных местах. - Звоните - приободрился мэр и вытолкал всех за порог кабинета. Священнодействия с сейфом требовали одиночества. *** *** *** О том, что в городе народное восстание, милиция переходит на сторону восставших, идут аресты, армия вне политики, да и где она армия, и что умные, продвинутые люди уже в аэропорту, с паспортами-визами, домочадцами и домашними животными, привитыми тридцатью тремя прививками - разнеслось по административному комплексу подобно пожару. Бежать! Пора бежать! Все всегда знали, что бежать придётся. Все готовились, но всё опять случилось внезапно. Многие просто растерялись - что делать в первую очередь? Настоящая паника началась после второго выстрела, когда Родя, польщённый вниманием к нему прессы, последовал просьбе сделать историческое фото, для чего обратился в поиск наиболее эффектной позы. Поиск сей оказался чреват потерей равновесия. В попытке удержать оное, Родя непроизвольно нажал спуск. Эта граната реабилитировала репутацию прапорщика. Она не только угодила в кабинет мэра, она разорвалась. Жизнь мэра спас сейф. Хороший сейф, размером с небольшую комнату, вместительный и надёжный. Одно плохо; ударная волна захлопнула дверь, отчего сработала автоматическая система безопасности, мэр остался взаперти, без возможности выбраться наружу самостоятельно. *** *** *** - Это штурм! - понеслось по этажам комплекса. Мироздание рухнуло. Коридоры и лестницы заполнились толпами беженцев. Кто-то споткнулся, кто-то столкнулся. Кто-то упал, кого-то уронили и затоптали. Перегруженные лифты застряли. Кто-то ушлый тягал ценности - телевизоры, мониторы, компьютеры, ковры и хрусталь. Кто-то храбро выпрыгнул в окно, кого-то выбросили. Глядя, как из окон посыпались тела, Сивуха не удивился. Богатырь рассуждал тактически - плод падает в двух случаях; когда он либо созрел, либо сгнил. В обоих случаях имеет смысл " яблоньку" потрясти. - Иванушка, дуй сюда, развернём установку на пол-оборота, в тридцать три градуса. *** *** *** От обилия впечатлений Парамоныч, и до того, страдающий несовместимостью служебного долга с человеческими чувствами, вконец обомлел. Люди падали из окон как семечки. Из дверей другие люди тащили всё, что не попадя. Грабь награбленное! Позыв чудовищно привлекательный. Парамоныч видел, как по одиночке его подчинённые покидают стройные ряды оцепления, чтобы присоединится к несунам. Это катастрофа! Конец карьеры! Понизят в чине и должности! Обязательно! Уволят на гражданку? Без сохранения выслуги и льгот? Вполне вероятно, учитывая тяжесть происходящего. " Застрелиться!" - мелькнула и унеслась, как искорка костра в бурную ночь, дурацкая мысль. Как быть или не быть как? Надо ли препятствовать людям в их естественном инстинкте самосохраниться, одновременно при этом думая о чужом барахле? Нуждаются ли они в профессионализме Парамоныча как организатора, с опытом кризисных мероприятий? Пуск установки залпового огня прошёл успешно и отличался устрашающей красотой; воем, рёвом, блеском, треском и косматым пламенем. - Ура! - завопил Родя. Ракеты рассеялись веером, по эксцентричным траекториям, задавая картине бедствия фантасмагорический тарарам. Самые везучие боеголовки зазвенели по крыше и фасаду, стряхивая с них пыль. Исход из Административного корпуса приобрёл качественно иной уровень. Материалист Парамоныч глазам своим не поверил, когда среди бегущих замелькали фигуры, вполне уместные где-нибудь на полях Мордора, но не в нашей реальности. Двигались они боком, скакали как пьяные зайцы. - Просекаешь суть? - Не очень - честно признался Парамоныч. - Знаешь, что это такое? - спросил Сивуха, добывая со дна телеги сувенирную, ростом в аршин, серебряную ложку. - Инструмент? - предположил Иванушка. - Верно. Слесарный! Пользоваться умеете? - Ну... - Сейчас научу. Смотри на меня, делай как я! - с этими словами, Сивуха, размахивая ложкой, врезался в толпу, выбирая тех, в чьё существование Парамоныч стеснялся до сих пор поверить. *** *** *** - Ты как? - спросил Сивуха - поможешь или столбом простоишь всю обедню? По опустевшей площади ветер гнал клубы дыма, листы бумаги, осязаемо липкие миазмы страха. У богатыря на плече висела ложка, левой рукой Сивуха волок за хобот какую-то каракатицу. - А что делать? - сглотнув, спросил Парамоныч. - Хватайся - Сивуха кивнул на инертное тело - и тащи к телеге. - Зачем? - Сортировать, для классификации, на заметку криптоисторикам. - Кому? - Ты, Парамоныч, слышал о теории заговора? - Нет, а что? - Тёмный ты мужик, Парамоныч, даром, что майор. Парамоныч промолчал сердито. *** *** *** Сивуха был неутомим. Огрузневший за годы кабинетной работы, Парамоныч за ним едва поспевал - пыхтел, сопел, страдал и, наконец, не выдержал - Да кто они такие? - воскликнул он в сердцах. - Не узнаешь старых знакомых - удивился Сивуха - не с этими ли абырами ты пьёшь по государственным праздникам? Раскрываешь, так сказать, тему социальной лояльности и политической благонадежности? - Я? - А то кто? Парамоныч в ответ хлопнул глазами как девушка красная. - А зарплата моя? Что же? - спросил Иванушка, кажется чем-то разочарованный. - Зарплата? - Сивуха почесал в затылке - Тут такое дело, Ваня. Зарплаты твоей мы, возможно, и не увидим, но это и неважно. Ведь кое-что, не менее ценное, мы уже заслужили. - И что это? - сомневался Иванушка. - Самоуважение. - Сказал Сивуха - Разве ты не ощущаешь в себе потенцию изменить этот мир к лучшему? Сейчас мы пойдём к твоей Марье. Ни одна женщина не имеет воли игнорировать такого мужчину как ты, или как я. - А я? - спросил Родя. - И ты, голубчик. Взглянуть на твой профиль, монета царской чеканки. Мал золотник да дорог. *** " В сейфе" *** Жить в сейфе можно; тихо, темно, уютно, никто не домогается, вентиляция есть. Одно плохо, жрать нечего, пить, в общем, тоже. Насчёт питья не так плохо, потому что стоял в сейфе целый ящик отличного коньяка, ну, вы понимаете - для презентаций, и несколько бутылок шампанского, тоже дорогого - для единения духа и тела с электоратом, ну, вы понимаете - секретарша Маша у мэра была молоденькая. " Где она теперь? Эх!" - вздохнул мэр. А жрать не было ничего, потому как кто закуску в сейфе держит. Была такая надежда, не хуже других надежд, что о нём, о мэре, вспомнят, наконец, кинутся искать. Та же Маша, например. В память о совместных ненормированных рабочих днях. Да, надежда была. Но у Маши, вероятно, были дела поважней, чем надежды пожилого начальника. Мэр загрустил, поняв, что Маша о нём забыла, а кушать хотелось всё громче. Коньяк - продукт высококалорийный, только сможет ли он спасти от голодной смерти, после того как закончится? Расстроился мэр совершенно и, оттого, что расстроился и, оттого, что делать было нечего, стал он думать. Надобно отметить тот факт, что мэр был отнюдь не тот дурак, каким его обычно представляла пресса. Наш мэр всегда знал чего хочет, и иногда знал, как этого добиться. Сейчас он очень хотел жрать. Но жрать было нечего, кроме как деньги. А деньги - это бумага. А бумага - это целлюлоза, а целлюлоза - это переработанная древесина, а древесина - это питательно. Существует много разных животных, которые живут и питаются исключительно древесиной. Бобры там или дятлы. Кроме того, в банкнотах имеются краски, металлические полоски и секретные уровни защиты, то есть витамины и питательные вещества. " Хм!" - сказал мэр. Сидя взаперти, один-одинёшенек, неизвестное количество времени - многие бредовые мысли, навещающие вас по этому поводу, перестают казаться таковыми. " Хм!" - сказал мэр, вытягивая из пачки стодолларовых - мельче нет - банкноту. " Хм!" - сказал мэр, усиленно массируя её пальцами, чтобы помягчела и принюхиваясь - чем пахнет. Жареной картошкой и селедочкой свежепосоленной? Вкусно, да? *** *** Человек, который сказал, что мы есть то, что мы едим, был мудрец отважный. Ибо тот, кто ничего не ест, есть никто, а тот, кто ест деньги, тот... Изменения происходили постепенно. Почувствовать и оценить их направленность, мэр в должной мере не смог, а когда всполошился, было уже поздно. Деньги - вещь страшная, еда из них отрава непереваримая. Мэр, конечно, попереживал по первости. А потом, свыкся. Всё равно, обратной дороги нет. В новом же своём качестве, мэр стал находить в деньгах вкус наизысканейший, удовольствие, которое чем дальше, тем глубже, чем глубже, тем ярче. Из памяти мэра стёрлась постепенно Машенька и, связанные с ней земные радости. Растворилась в зелёном тумане жизнь старая - суетная, тревожная, на нервах, стрессах, на измене. Жизнь, в целом, глупая, мелочная, даже мерзостная. Казалось, ещё немного, и мэр достигнет вожделенного, полного и постоянного удовлетворения, когда ничего уже не захочется, и не надобно будет хотеть. Казалось бы, да - ещё одна пачка съеденной валюты, другая, третья, ну, может быть, четвёртая, и наступит покой. Пачки денег неуклонно убывали, но пропорционально с этим убыванием, новая, неясная тяга овладевала мэром как, будоражащий воображение, шопинг, овладевает женщиной по мере приближения выходных. Мэр теперь никогда не спал. Бурные периоды деятельности, выражавшиеся в беспричинном и бессмысленном метании по камере сейфа, из угла в угол, по стенам и потолку, сменялся тяжёлым приступом меланхолии, когда, зависнув на ниточке, между верхом и низом, мэр раскачивался, из стороны в сторону, не зная, зачем он это делает и почему. **** *** *** Секретарша Маша мэра не забыла. Секретарша Маша о нём думала и думала много. Был у секретарши Маши возлюбленный, для которого её внеурочные подвиги на рабочем месте оставались тайной, но неладное он подозревал. Убедить людей в том, что секретарши существуют не только в качестве утешения грешной плоти, а также и для других целей - трудно. Наглядные примеры свидельствуют в пользу народного мнения. - Дурак - говорила своему возлюбленному Маша - знаешь, сколько у него денег? - И что? - был непробиваем возлюбленный. - А то, что деньги эти лежат в сейфе, сейф в кабинете, а ключи от кабинета и сейфа - здесь! От тесного общения с мэром секретарша Маша вынесла дубликаты всех ключей, которые когда-либо завалялись в карманах мэра. - И что? - сказал возлюбленный - откуда ты знаешь, что они лежат там до сих пор? Твой папик давно загорает с ними где-нибудь на Кипре. - Во-первых, никто видел, как шеф уходил из кабинета. - Как кто-то мог что-то видеть в таком бардаке? - Его телохранитель. Он говорит, что перед штурмом, шеф заперся в кабинете, и оттуда так и не вышел. - Запасной выход? - Нет там ничего. Послушай, что ты споришь? Тебе деньги не нужны? Что и кто мешает нам проверить? Тебе яблочко на блюдечко подносят, ты нос воротишь! Возлюбленный секретарши Маши задумался. Девушка была права. В процессе изыскания задержанной зарплаты Иванушки и преференций с оной, в городе установилась зыбкая политическая ситуация, наносящая ущерб конституционному строю. Опустошённый административный комплекс был обесточен, разорён и залит водой. Дневной милицейский патруль из одного рядового ночью сменялся лицами БОМЖ. - Хорошо - согласился возлюбленный секретарши Маши - пойдём сегодня. Возлюбленный секретарши Маши был начинающий бандит. Начинающему бандиту хочется всего, много и сразу, и чтобы все считали его крутым. И была с ним бригада, из проверенных школой и армией товарищей. - Идём брать кассу - объяснил бригадир задачу. - А Машка зачем? - А Машка покажет где. - Не понял. - Не понял? Поймёшь на месте. Мешки взяли? - Зачем? - Для денег. Бандиты переглянулись - У нас три мешка из-под сахара, на пятьдесят кило. - Мало. Надо ещё. - Сколько? - Штук двадцать - тридцать. - Сейчас уже не найдём. Слишком поздно. - Я же вас просил по-человечески, ничего сделать не можете. - Ты сказал " взять мешки" - мы взяли. Ты не сказал сколько. - Наволочки, пододеяльники, простыни дома есть? Несите! Бегом! Через пятнадцать минут выезжаем, опоздавших не жду. И опять возлюбленный Маши не уточнил количества. Бандиты, перестраховки ради, собрали всё спальное бельё, какое нашли, даже соседей потрясли. - Генеральная стирка - объяснили они - мы открываем свой бизнес - прачечную. Сегодня экспериментальный запуск. - Ой - испугались соседи - на чём же мы будем спать? - Не беспокойтесь, утром всё вернём. - Не отдам - кипятилась тётя Валя - Три дня назад выстирала, выгладила. Не отдам! - В твоём доме будет играть музыка - напомнили бандиты классику - но ты её не услышишь. - Ироды! - заплакала тётя Валя. *** *** *** Белья бандиты собрали столько, что им самим места в машинах не хватило. - Пойдём пешком - решили они. - Выбирайте - сказал возлюбленный Маши - или половина белья или половина вас. Остающиеся в доле не участвуют. К административному комплексу подъехали за полночь, стали разгружаться. За пол-литра наняли помогать, греющихся у костра, бомжей. - Я не понял - сказал бандит, который был в школе хорошистом, а в армии ефрейтором - это что, получается, касса здесь? - Здесь. - Я не понял. - Если чего-то не понимаешь, сиди дома. Не извращай своим недопониманием природу - она твоя мать. Маша, показывай сейф! *** *** *** Слух, нюх, осязание и ночное зрение у градоначальника обострились в формах параноидальных. О том, что к нему грядут гости, мэр почуял ещё тогда, когда те торговались с бомжами. - За денежками пришли. Урр. За моими денежками, сволочи. Урр. Думают, что я им рад? Урр. Пусть думают. Я и взаправду им рад! Урр. *** *** *** Кабинет мэра как трёхкомнатная квартира со всеми удобствами; приёмная, где сидела Маша, собственно кабинет и, за кабинетом, комната отдохновения, в стене которой сейф. - Это чё такое? - остановился возлюбленный Маши у огромной, как теннисный корт кровати, что хранила следы последнего креатива мэра и Маши. - Что встал как пень - толкала Маша своего возлюбленного к сейфу - кроватей не видел? - Нет, ты подожди - молвил возлюбленный Маши, чей взгляд, волшебным образом, притягивал кружевной предмет нижнего женского белья, очень даже знакомый возлюбленному Маши - Нет, ты объясни мне, чё это такое? - Нашёл место и время для сцены ревности, припадочный. - Если не сейчас, то где? Если не здесь, то когда? Твои? - возлюбленный Маши подцепил пальчиком кружевные трусики и поднёс их к лицу Маши. - Отстань, бычара! - Твои! - заключил возлюбленный Маши с каким-то наслаждением, от которого Машу пробрал озноб. - Значит, всё-таки правда! Всё правда, от начала до конца! - Дебил! - воскликнула Маша, после чего, заполучив боковой справа, сомлела пластом на кровать. - Эти трусики - сказал возлюбленный, наклоняясь над Машей - я подарил тебе на 8 марта. Помнишь, ты сказала тогда, что наденешь их в день нашей свадьбы? - Григорий, возьми ключи - торопили бандиты - мы нашли сейф. - Ты помнишь? Конечно, ты помнишь. Ты, коза, была такая красивая! - Ключи, ключи!- зудели бандиты. - Спасибо, шалава, теперь я точно знаю день нашей свадьбы. - Трусики Григорий уложил Маше на шею, вроде воротника, забрал ключи и повернулся к товарищам с тем выражением лица, от которого голоса бандитов заледенели и стали позвякивать как сосульки. *** *** *** В сейф они вломились гурьбой. От жадности дышали шумно и часто. Лучи фонариков зашарили по углам. - Это что? - удивился кто-то - деньги? Несмотря на растущий аппетит мэра, денег в сейфе ещё оставалось достаточно много. Но в виду того, что с некоторых пор, процесс жевания стал доставлять градоначальнику невыразимое мучение, он научился сперва изрыгивать наружу желудочный сок и, только спустя время, приступать собственно к трапезе. В денежной поленице физиологическое новшество проделало массу безобразных оплавленных дыр, подёрнутых мерзкой серой плесенью. Возлюбленный Маши шагнул вперёд. Липкая мелкоячеистая сеть, пропитанная продуктами внутренней секреции мэра, упала на него как вуаль. Тут же скользкое, неприятное движение обозначилось наверху. Направленный свет фонариков быстро обнаружил хозяина денег и сейфа, который нарочито медленно перемещался к гостям, перетекая частями тела из одной точки в другую. - Друзья! - известил мэр - Вы не представляете, как я соскучился по живому человеческому теплу. - Речь мэру давалась с трудом. После каждого слова приходилось соблюдать паузу, потому что чрезмерно удлинившийся язык всякий раз необходимо было заправлять обратно в " дуду". - Наше сегодняшнее заседание я намерен посвятить единственной, но актуальной теме, а именно - моему питанию и разнообразию меню. С нетерпением выслушаю ваше мнение на этот счёт, однако долгими выступлениями прошу меня не утомлять. Человек я занятой, а живого тёплого общения хочется так, что за ушами трещит. Гипнотизирующий ужас сковал бандитов. - Мама! Успел кто-то сказать, прежде чем мэр свалился на них - большой, мягкий, удушающий, как подушка.