Пономарёв Виктор : другие произведения.

Episode_3. Stolen Hearts

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Stolen hearts

Ты говоришь, что нет любви,
Есть только пряник и плеть.
Я говорю, что цветы цветут,
Потому что не верят в смерть.

Ты говоришь, что не хочешь быть
Никому никогда рабой.
Я говорю: «Значит будет рабом,
Тот, кто будет с тобой».
Наутилус, «Небо и трава»
  
  Димир сам патриотизмом не страдал и относился к этому явлению с подозрением. Чаще всего за этим словом пряталась не любовь к родине, а ненависть к чужбине. Ненависть же, по его глубокому убеждению, всегда являлась продуктом либо слабости, либо глупости. Даже врага не надо ненавидеть — просто методично уничтожить его без лишней траты нервов. А уж такая неприязнь к такому достаточно размытому понятию, как чужая страна...
  В принципе, Димир понимал причины этого явления: с одной стороны, выгода государства от патриотизма неоспорима, а значит, культивировать её надо всеми силами; с другой стороны, чтобы прекратить ненавидеть чужбину, надо её понять. Для этого необходимо включить мозг, а это для обывателя уже подвиг.
  Сам Димир путешествовал достаточно, чтобы понять: рай на Земле ещё не построили. Но и ада как-то не наблюдается. Везде свои особенности. Однако, чтобы их увидеть, нужно в принципе понимать, что можно жить по-другому, что твоя манера общения с миром не единственно верная. А то так приезжают в чужой монастырь со своим уставом, и удивляются, чего вокруг такие злые люди.
  Например, в Таиланде за деньги можно сделать практически всё. В России важны не столько деньги, сколько связи — выигравшего в лотерею лоха оберут быстро и качественно. В России дружба стоит перед законом, с другом можно и труп идти закапывать. В Германии закон стоит выше всего, поэтому друг тебя первым и сдаст, ради твоего же блага. В России есть остатки «понятий», а в США тебя подставят и ещё удивлённо посмотрят: «А что такого? Ты сам мне дал возможность». А в Испании и с деньгами, и со связями ничего сделать не получится или получится, но очень медленно, ибо «fiesta, siesta y mañana».[1]
  Так что фрустрацию человека, выкинутого из привычного круга общения в чужой мир с непонятными правилами Димир представлял. И даже понимал, что некоторые люди могут всю жизнь прожить в одном окружении, не понимая, что даже в рамках одного государства есть различные протоколы поведения. Гопники, офисный планктон, светские львы, клубы по интересам... Что правильно в одном — смертельно в другом.
  Но всё равно ему было дико, что люди в кровь бьются об реальность всего лишь из-за того, что не могут пересмотреть свои модели поведения.
  К новому, в прямом смысле, миру Димир приспособился быстро. Теократия была удобна тем, что законов в привычном понимании там мало, всего каких-то жалких пятнадцать заповедей. А всё остальное — в ведомости смутных понятий «правильно», «неправильно», «хорошо» и «плохо», которыми можно спекулировать.
  Например, предполагалось, что экзорцисты должны ходить по стране в одиночку. Человек с Луком сам по себе армия, любая компания будет ему балластом. Но Димир с Михой сходили к Координатору по внутренним делам и устроили сценку в духе «Он жеж мне как брат!», «Лук из другого мира нас вдвоём вытащил!» и «Как вообще можно путешествовать в одиночку?!». После получаса убеждений тот сдался и дал Димиру статус помощника экзорциста с окладом, формой и обслуживанием без очереди в храмах Длани Матери Земли.
  А уже через неделю краткого курса молодого бойца их отправили на первое задание.

* * *

  — Вот чёрт!
  — Полностью с тобой согласен.
  Лес. Свинцовые тучи. Моросящий дождь. И десяток зомби-девиц в белых в тонких мокрых саванах. Р-романтика!
  — Простое задание, говорили они. Мирная деревенька, говорили они. Самое то для новичков, говорили они...
  — Заткнись и стреляй.
  — А я что делаю?! И вообще, я этот диалог где-то уже слышал!
  — Меньше фильмов смотри.
  — Эх, мне нравились про зомби-апокалипсис...
  — Осторожно! — Димир поймал на рогатину неожиданно ловко прыгнувшего зомби. — Здесь сейфов нет!
  — О, какие ты слова знаешь! Можешь, подскажешь, что кастует наш маг?
  Галу тоже отправили с ними, на первое время. И сейчас она тупо уставилась в небо, бормоча что-то жутковатым шопотом.
  — Миха, блин! Стреляй или я тебя сам прибью, чтобы нервы не трепал!
  Тот, наконец, заткнулся и начал сосредоточенно отправлять стрелы. Десяток зомбей экзорцисту? Фигня!
  Если бы этот экзорцист ещё стрелять умел!
  Проклиная всё на свете, Димир послал по рогатине импульс «Упокойся с миром, бля!» Зомбятина развалилась. Рогатина — тоже. Мужчина как-то не учёл, что деревяшка тоже мёртвой материей была.
  Димир отряхнул руки, пригнулся, уходя от соблазнительных полусгнивших лапок и схватил валяющийся на земле посох Галы. Его любимая булава в данной ситуации казалась коротковатой, а уж как её потом отмывать — даже думать не хотелось.
  — За родину, за Сталина! — завопил Миха.
  Отчаявшись выпустить ту самую стрелу, он начал тупо колотить зомби луком. Димир врезал особо прыткой дамочке, которая пыталась добраться до Галы. Волшебный посох с лёгкостью снёс мертвецу его пустую башку. Остальная часть барышни судорожно подхватила подол и побежала за головой.
  Владимир с уважением посмотрел на посох и перехватил его поудобнее, готовясь отправить ещё парочку «мячей» в полёт.
  — Ма-а-а-це! Ма-ай... дце! — дружно скандировали девицы, протягивая к ним руки.
  — Не буду я вас мацать! — нервно отказался Миха, повторив бейсбольный подвиг друга.
  — Кажется, именно этого они и хотят, — хмыкнул Димир.
  Он уже давно заметил, что зомби лезли к ним с какими-то мутными, но неагрессивными целями. Здешние мертвяки были шустры и при необходимости могли прыгать метра на два-три, а уж нечеловеческая силища — и вовсе обязательный компонент. Но эти почему-то придвигались медленно, вытягивая вперёд расслабленные кисти.
  — Маце-э-э-э!!! — истерично завыла одна из зомбей, топнув ножкой в таком типично-женском жесте, что Димиру на секунду показалось, что она живая. А нет, всё в порядке, снова побежала голову ловить.
  Блям!
  — Покой... — прошелестело над лесом.
  Девушки задумались, немного пошевелили плечиками и улеглись спать. Натурально. Свернувшись калачиком и положив голову на ладошки. Правда, тем двум, чья целостность слегка нарушилась, голову пришлось обнимать как подушку, но от этого, казалось, им было только удобнее.
  — Быстрее, — прохрипела Гала, чуть не падая. — Мы должны уйти с их территории, пока они не очнулись.
  — А когда они очнутся? — уточнил Миха, подхватывая пресвитера под локоток. С другой стороны то же сделал Димир.
  — Скоро. Быстрее.
  Друзья переглянулись — зомби были явно милее Галы — но пожали плечами и почесали прочь, куда они, собственно, и направлялись до того как.
  — И что это было? — уточнил Миха, как только дверь захлопнулась.
  Димир ничего уточнять не мог. Он сползал по стенке и отчаянно уговаривал себя не пользоваться Кольцом. Получалось плохо, потому что он всерьёз подозревал, что схватит инфаркт от такой ударной пробежки и предшествующей ей дозы адреналина. Гала на допингованного Луком экзорциста тоже смотрела с ненавистью.
  — Это же был обычный вызов? — не унимался тот. — Сеть засекла какую-то слабую магическую активность, вроде, проклятье. Нас сюда послали и... толпа зомби-моделей? Серьёзно?
  — Всего десяток, — заметил Димир.
  — Ладно, десяток. Десяток зомби, в которых не мог выстрелить мой Лук. Плюс давно мёртвая деревня, в которой любезно распахнуты все двери. Гала, скажи, это цель нашего визита или мы случайно забрели в какое-то заброшенное поселение, что поблизости?..
  — Кало́ — единственная деревня в этом регионе, — прикрыв глаза, проговорила пресвитер. — И это значит, мы безнадёжно опоздали.
  — Это значит, что нам надо разделиться, — хмыкнул Миха. Гала посмотрела на него странно. — Не обращай внимания, это так, наши непонятные шутки...
  Лук даёт владельцу ощущение непобедимости и всемогущества, поэтому некоторые слегка так... съезжают с катушек. Димир не стал объяснять местным, что Миха и по жизни такой.
  — А почему Лук в них не стрелял? — не сдавался он.
  — Может, тебе их жалко было? — предположил Димир. — Всё-таки симпатичные девушки, хоть с них и падают куски мяса...
  Теперь Гала странно смотрела на него. И Димиру нечем было оправдаться.
  — Не знаю, — наконец, ответила пресвитер. — Но я тоже не смогла их упокоить, только усыпить ненадолго. Надеюсь, сюда они не доберутся...
  — А по деревне и не скажешь, что тут зомби бывали... — хмыкнул Миха и начал баррикадировать входы-выходы. Хорошо, что на окнах тут были ставни, надёжнее.
  Гала, покачнувшись, встала и начала ему помогать. Димир ограничился тем, что переполз на другое место, чтобы не мешать двигать мебель. Не он тут был штатным Суперменом, скорее, как раз штатным злодеем, так что можно злодейски поваляться в углу.
  — А что они кричали, «Маце»? — озадачился «злодей».
  — Может, «Любовь моя, возьми моё сердце!», но голосовые связки уже сгнили, — хмыкнул Миха. — Меня больше волнует сигнал. Сеть ведь может отличить толпу зомби от проклятья?
  — Безусловно, — с достоинством кивнула Гала. — Она очень точно определяет характер сигнала.
  — Но не всегда его улавливает, — добавил «злодей».
  Пресвитер поджала губы, но промолчала.
  Сеть — это комплекс охранных молитв, которые сканируют эфир на возмущения. Только жизнь сама по себе магия, каждой мыслью, каждым желанием люди возмущают эфир. Да что там, даже озеро является самостоятельным объектом в магическом поле. Так что мудрецы церкви подумали, почесали в бородах и сделали привязку к материальным объектам. То есть, Сеть ловит только «чистые» колдунства, особо развращающие душу, потому что являются характерной чертой противников из Тёмной Империи, но стоит только пустить заклинание через предмет...
  — Стоп, а разве Сеть могла засечь зомби? — озадачился Миха.
  — А, ну поэтому Гала так уверенно и заявляла о проклятии... — покивал Димир.
  Пресвитер метнула в него злобный взгляд. Мужчина беззаботно усмехнулся. Гала была из девушек в духе «Стукну-ка я его канделябром, чтобы он не понял, что он мне нравится». Димир таких ещё со школы не встречал и искренне веселился всем негодующим взглядам.
  — Нам надо придумать, как избавиться от мертвяков, — мрачно сказала пресвитер.
  — Димир одного зомби как-то укокошил, — заметил Миха.
  А вот Димир не заметил, что Миха заметил.
  — Вместе с рогатиной, — напомнил «злодей».
  — Может, это было какое-то особое дерево, уничтожающее живых мертвецов? — предположил его друг.
  — Чушь. Таких деревьев не бывает, мы бы уже знали, — отрезала Гала.
  — К тому же, я ткнул до этого двух-трёх дамочек, эффекта не было, — кивнул Димир. — Может, у зомби вышел срок годности?.. Или я попал в какую-то особую точку?
  Владимир врать умел и любил. И собирался строить из себя удачливого идиота до тех пор, пока не удастся вытащить Миху из толпы этих фанатиков.
  — Может быть, — неохотно призналась пресвитер. — Рисунок какой-нибудь или амулет... надо понять, какой именно...
  — Подождите-подождите! — вскочил Миха. — А как Сеть вообще уловила сигнал?.. Она же идёт от храма к храму, если поблизости нет больше поселений, а тут людей больше нет... Нужно попасть в местный храм!
  — Там могла сохраниться сила, — пожала плечами Гала. — Но явно недостаточно, чтобы кого-либо защитить, иначе все жители были бы там...
  — А если её достаточно?..
  Повисла тишина.
  — А ведь действительно... насколько я помню наспех буркнутую мне матчасть, — начал Миха, — мертвецы могут вставать только когда нет света Отца Небес. Люди могли посмотреть на погоду, собрать манатки и эвакуироваться в храм. Там же есть просторные и защищённые подвалы.
  — Разумеется. Но... деревня выглядит давно заброшенной.
  — Я бы поставил, что конкретно в этом доме никого не было пару лет, — кивнул Димир. — Вряд ли всё произошло так давно. Да и девицы выглядели относительно свежими.
  — Да, рудник выработали, люди потихоньку уезжали, сейчас население вдвое меньше, чем может вместить это поселение. — Миха выучил домашнее задание.
  Димир — нет. Он в это время пытался сделать так, чтобы Миху на его экзорцистские дела не отправляли одного. Бюрократия в теократическом мире оказалась неподкупной, но жалостливой.
  — И год назад тут проезжал один из братства, ничего странного не заметил, — добавила Гала.
  — Налоги поступают? Храм никаких странных запросов не посылал?
  — Нет, всё в порядке, я была уверена, что это проклятье... Никто бы не отправил экзорциста первым заданием на бойню.
  Димир не был бы в этом так уверен. Всегда найдётся тот, кому ты мешаешь, особенно если ты не просто серая масса, а что-то значишь для сил правопорядка.
  — В любом случае, — мотнула головой пресвитер, — сначала мы должны упокоить этих мертвяков.
  И шагнула к двери.
  — Нет. — Миха мягко перехватил её.
  — Сначала мы должны выяснить, что здесь произошло, — подхватил с другой стороны Димир.
  — Если придётся драться, мы будем... — добавил экзорцист.
  — ...но сначала надо выяснить, кто заманил нас в это милое местечко. Это явно сделал не зомби...
  — ...а самое безопасное место сейчас — храм...
  — ...значит, сначала надо осмотреть его.
  Гала вырвалась, с возмущением глядя на друзей.
  — Что? — хором спросили они.
  — Не делайте так больше, — подняла руку пресвитер. — Это жутко.
  Мужчины переглянулись и синхронно ухмыльнулись. Да, давненько они не ловили одну волну. В последний раз это было... до Андоррского Йети, однозначно. Скорее, когда поймали делового партнёра на попытке сбежать к конкурентам и устроили ему мини-разнос. Димир играл злого копа, Миха — доброго, но к концу всё как-то перепуталось.
  Чтобы выйти, пришлось отодвигать шкаф. Супермен слегка перестарался.
  Сумерки стали гуще, словно день клонился к закату, но положения солнца не определишь — слишком плотные тучи. Моросящий дождь наплевал на законы гравитации и завис в воздухе, на грани становления туманом. Видимость была близка к нулю. Димир подключил ощущение.
  — Знаешь, а мне тут нравится, — шёпотом признался Миха. — Зомби, настоящая опасность, магия...
  — ...девушки, — напомнил Димир.
  — Да, с этим облом. Надо срочно искать эльфов.
  Местные каноны красоты возносили крепких и здоровых дам в свободных одеждах. Красители, не говоря уж о косметике — табу, всё натуральное. И не то, чтобы друзья богемно зациклились на тощих моделях, но, кхм, местные дамы вызывали по меньшей мере опасения. Особенно когда радостно пытались откормить «тосюсенького экзортистика».
  — Ну посуди сам, тут жизнь, настоящая, бьёт ключом! — настаивал Миха, сверкая золотистыми искрами в глазах.
  Что под магическим допингом, что обычно — один фиг.
  — Как будто она тебя на Земле не била, — пробурчал Димир.
  — Нет. В последнее время ничего интересного не попадалось.
  — Я знаю, что подарю тебе на день рождения. Медаль. С гравировкой: «Жопа, которую боятся приключения».
  — Дай угадаю, с одной стороны будет «жопа», а с другой — всё остальное?
  — Истинно, друг мой.
  — В конце концов, этот мир ты ещё не захватил, — подмигнул Миха.
  Подколка была старой, как их дружба. Михаила всегда удивляло, как это его друг умудряется везде иметь связи и влияние. Нет, он догадывался, что стоило больших сил, но сам такое не практиковал, предпочитая напевать Имперский Марш перед началом совещания.
  — Кажется, Храм покинули первым, — заметил Миха.
  Даже сумерки и туман не могли скрыть запустение этого места. Обломанные украшения, плесень, грязь. Крыша местами обвалилась, от витражей не осталось ничего.
  — Жутковато, — признался Димир.
  — Что-нибудь ляпнуть?
  — Не-е-ет. Дай хоть раз ужастик нормально посмотреть.
  — Хорошо. А то у меня что-то язык не поднимается.
  Димир кинул на друга быстрый взгляд. Чтоб Миха, да ляпнуть не мог?.. Дело действительно серьёзное.
  Они по очереди прошли в проём двери. Гала сразу же прошла в центр помещения, к алтарю. Димир и Миха сначала осмотрели стены... Ну, то есть, убедились, что там непроглядный мрак, в котором запросто спрячется полдесятка зомби.
  Пресвитер обошла алтарь, нагнулась и открыла люк.
  — Это самое святое место в храме, ни одна нечисть сюда не подойдёт...
  — Пока храм окончательно не потеряет силу? — уточнил Миха.
  Весёлым оптимистом он никогда не был. Скорее, его рассуждения вообще не несли какой-то определённой эмоциональной окраски. Ну хорошо, так хорошо; ну плохо, так плохо... Умалчивать что бы то ни было не в его характере. Истина дороже.
  Поэтому в светское общество Димир старался его не пускать.
  — Нет, пока будет цел алтарь, — возразила Гала.
  Миха уважительно хмыкнул. Димир краем глаза заглянул вниз. Тьма была густой, бархатистой и крайне негостеприимной. Тут бы вспомнить о всяких монстрах, что хватают тебя за ноги из темноты, но воспоминания о том, как он в сумерках навернулся с лестницы было ярче и ощутимее.
  — Не похоже, чтобы там был кто живой, — нейтрально заметил Димир.
  Гала молча ударила концом посоха об пол, заставив светится его навершие, и опустила его в зияющий провал. Фонарик вышел неважный — фокусировкой света никто не озаботился, и он больше слепил, чем освещал. Но где-то внизу послышалось движение и дрожащий женский голос спросил:
  — Кто здесь?..
  — Пресвитер Гала, что Длани Отца Небес служит. Со мной экзорцист Миха и дэн Димир. Вам нечего бояться, выходите.
  — Ох, слава Отцу, вы пришли! — воскликнуло из темноты. — Спускайтесь! Мертвецы сюда не пройдут, а мне так много надо вам рассказать, предупредить... это так ужасно...
  Не успел Димир и рта открыть, как Гала уже оказалась внизу. Миха последовал за ней. М-да... Никто не хочет слушать мрачных и пугающих предостережений, которые однажды могут спасти жизнь... если прежде не доведут до тотальной паранойи и инфаркта. Димиру ничего не оставалось, как последовать за ними.
  В подвале оказалось просторно, кажется, он занимал всю территорию храма, а не только его фундамент. Несколько кроватей, полки по всему периметру и алтарь по центру.
  — Как хорошо, что вы пришли! Я... О, святой отец! — К ним выбежала девушка в простом белом платье, прижимая руки к обширной груди, которая этим самым платьем была недовольна. Девушка с разбега бухнулась на колени, схватила подол мантии пресвитера, прижала к груди и посмотрела на Галу снизу вверх сияющими в темноте голубыми глазами. — Я согрешила, я так согрешила! Я... я не хотела, но мне пришлось проклясть моего брата. Он творит чудовищные, чудовищные дела, вся деревня погибла, только я выжила, он считает меня милой сестрёнкой... но я не могу больше его покрывать!..
  — Кажется, я такое уже где-то видел... — задумчиво произнёс Димир.
  — В порнухе? — уточнил его друг.
  — Точно! — Подозрительный взгляд. — А ты откуда знаешь? Тоже этот ролик смотрел?
  — Классический сюжет, однако. «Падре, я согрешила!» На колени, в слёзы, а ещё в процессе могут участвовать розги.
  Гала кашлянула, выдернула из рук девушки мантию и отступила на шаг назад. Уточнять свою половую принадлежность она не стала, но смутилась порядочно.
  — Кхм, — кашлянул Миха. — Девушка, объясните всё по порядку. Начиная с имени.
  — Я... — Она приподнялась, посмотрела на него с надеждой и смиренно опустила плечики. — Я Таисия Дон, дочь бортника. Мой брат, Вернон Дон — он... он...
  Голубые глаза наполнились слезами. Димир не выдержал, прижал к себе девушку за плечи. Лучший вариант, если причина расстройства не вы.
  — Мой брат колду-у-ун... — глухо заныла Таисия. — Он... Года три назад он уезжал в куда-то по делам. Мёд продавать. У нас тут хороший мёд, из луговых цветов, попробуйте обязательно. Ой. Ах, да... Мой брат... он был влюблён в Мико, жену горняка... Тот баловался, — всхлип, — медовухой и часто бил супругу. Мой брат... он подкатывал к ней, я знаю, я же сестра, я всё видела, всё-всё!.. Но Мико была верна своему выбору, говорила, что они обвенчались перед Отцом и это всё меняет... И что Вернон... Вернон её оскорбля-а-а-ет...
  Димир прижал к себе девушку крепче, покачиваясь из стороны в сторону. Рассказ прервался по техническим причинам.
  — И вот три года назад, — продолжала она, — когда он вернулся из поездки, Мико вдруг изменила своё решение. Они начали тайком встречаться. Я была очень рада за них, ведь Вернон действительно любил Мико... Она забеременела и... И как только об этом стало известно всем, М-мико... Она... Она убила себя, повесилась! Понимаете? Повесилась!
  Друзья переглянулись. Самовольный уход из жизни и здесь считался грехом. Помирать разрешалось только от не подконтрольных пациенту факторов или во имя вящего блага Церкви.
  — Для Вернона это стало ударом. Он... он был страшен! Он в ярости кинул стулом в стену и впервые поднял на меня руку. Он меня ударил! Меня! Мой старший бра-а-атик! — Таисия взвыла, захлёбываясь слезами.
  Гала отошла, демонстративно прочищая ухо. Но девушка на неё уже не смотрела, прижимаясь всеми прелестями к Димиру и, иногда, поднимая на него свои голубые глазищщи.
  — А через два дня он уже ходил к жене другого горняка. И к жене мельника. И дочери старосты, а ведь она была совсем крошкой!.. Я молчала, боялась. Я видела, видела, что что-то не так!.. О, если бы я тогда сказала нашему священнику, Куаню! Просто взяла и сказала бы! Поделилась бы сомнениями. Но нет, я боялась. Боялась брата. И боялась за брата. Я глупая, да?..
  Таисия впилась требовательным взглядом в Димира.
  — Ну что ты, — неловко сказал он, убирая от её лица светлую прядку. — Ты просто заботилась о брате.
  — Наверное, лучшей заботой было бы обо всём рассказать, — девушка прижалась лбом к его рубашке. — Через месяц после смерти Мико погиб её муж. Его нашли с выдранным сердцем возле погоста. Староста ничего такого не подумал, нет... Ну упился опять, ну жену поведать ходил, ну уснул на могилке, а тут какой-нибудь волк мимо проходил... и не прошёл мимо. Потом пропал его брат. Его косточки нашла я, рядом с пасекой... Тогда староста всем запретил ходить поодиночке и собрал отряд, чтобы убить того волка, вкусившего человеческой крови... Только это был не во-о-олк...
  Почти успокоившись, Таисия вновь разнылась.
  — ...это была Ми-и-ико, мёртвая Ми-и-ико, понимаете?.. Она убила всех их. Десяток взрослых мужчин! Ничто её не брало, ни оружие, ни святое слово, ни — Прости Отец! — древние обере-е-еги... А потом мой брат... Мой брат утешил вдов и...
  — Через год они покончили с собой, восстали из мёртвых и начали убивать? — уловил Миха систему.
  — Угу-у-у... — простонала Таисия.
  — Но почему об этом никто не доложил? — не поняла Гала.
  — Так Куань, священник наш, в том отряде был! Он крепкий малый, Длани Отца служил. Так и полёг. А когда они не вернулись, мы с собаками нашли их тела... На нас что-то напало, мы едва убежали. И просто побоялись пройти через лес к железной дороге. Мы запирались в домах, думали, мертвяки не смогут открыть двери, но...
  — Однажды они смогли, — безжалостно припечатала пресвитер.
  — Угу-у-у... — ныла девушка.
  — Ты знаешь, что случилось? — осторожно спросил Димир.
  — Это мой брат, это всё он!.. В той поездке он... он нашёл где-то эту чёртову магическую книгу! Он приворожил Мику! Она встречалась с ним, не хотела, но встречалась, хотела убежать, но не могла устоять, шла на его зов... Она решила, что смерть... смерть поможет ей убежать, вырваться, но это оказалось не так... А потом он приворожил Режу. Алю. Госю. Боже, они все там, наверху, ходят, не могут уйти и не могут остаться.
  Димир снова прижал её к себе, давая выплакаться. Такая хрупкая... нежная... столько всего пережила... Сколько она в себе это носила?.. Три года? Чудовищная тяжесть, чудовищные сомнения. И, наконец, почти предательство. Во благо, конечно, но всё равно предательство.
  — Сколько живых осталось? — деловито спросил Миха. — И сколько тут бродит мёртвых?
  — Только мой брат и я. Он в доме старосты, дом защищён от мертвецов. Это было в той же книге!.. Он собирается уходить из этого проклятого места, но я знаю, что мертвецы пойдут за ним, куда бы он не направился, и будут нападать на всех, кто окажется рядом. Я... я не могу. Я боялась, я молчала, но я не могу позволить, чтобы кто-то ещё так страдал...
  — Это ты наслала проклятье? — уточнила Гала..
  — Да. Я... я оживила молитвами алтарь, но я же не священник, я не знаю, как бить тревогу. Я подглядела в Книге проклятье и... использовала его, зная, что Церковь не оставит это без внимания. — Таисия подняла голову, посмотрев на Димира благодарным взглядом. — И вы не оставили.
  — А сколько мертвяков-то? — снова спросил Миха.
  — Я не зна-а-аю!!! Много!!! Что, думаете, я следила за каждым шагом брата?! Я боялась и до сих пор боюсь! Я даже не знаю, может ли он управлять этими мертвецами, или они пришли по его душу! А вдруг он уже там, снаружи, вместе со всей своей армией... ждёт меня. И улыбается. Он в последние годы так улыбается... так... Я его бою-у-усь.
  — Не бойся. — Димир прижался подбородком к её макушке. — Мы тебя защитим.
  — Ага. Только убьём твоего брата — и всё сразу станет хорошо, — кивнул Миха.
  Друг украдкой показал ему кулак. Экзорцист развёл руки в жесте «Что?» И то правда. У местных инквизиторов философия проста: «Нет колдуна — нет проблемы». Все заклинания, все проклятья, все неучтённые последствия исчезают со смертью автора. Если, конечно, колдун не делает артефакт... Но и это не проблема — обычно с колдуном торжественно сжигают все его вещи. И устраивают всенародный праздник.
  Димир сделал себе пометку при случае подкинуть дровишек и хорошенько поплясать.
  — Я... я не хочу смерти моего брата, но... Боюсь, он давно уже мёртв. Мёртв с того момента, как только прочитал первое заклинание. Тот, кто ходит с его лицом — это не он. Это настоящее ворово отродье!
  — Ну, давайте нанесём ему визит, — зевнул Миха. — Быстренько убьём, пожрём и баиньки.
  — Как ты можешь?! — шокировано воскликнул Димир.
  — Война войной, а обед по расписанию. А ты лучше отпусти романтичную особу, по-ходу, это заразно.
  — Ну и шуточки у тебя!..
  — Ты никогда не жаловался. Ладно, поехали. Гала, поизображай Гэндальфа, пока мы не выберемся из подвала... э-э-э... подсвети нам, но на улице убери. Думаю, мы сможем пройти к дому старосты, не привлекая лишнего внимания. Димир, на тебе девушка, смотри, чтоб её не загрызли... Но лучше пусть загрызут её, чем тебя, понял?
  Димир нахмурился и задвинул Таисию за спину. Миха понимающе усмехнулся. Юная дева, да вся твоя, да глядящая на тебя как на героя... Тут и чёрствое сердце успешного бизнесмена не выдержит.
  Они по очереди вылезли из подвала и вышли на улицу. Стемнело. Димир уже отвык от этой всепоглощающей тьмы, сопровождающей мир без электрических фонарей. Снова зарядил моросящий дождь, влага настолько пропитала воздух, что газом его можно было назвать с трудом. Вода скреблась по горлу, пытаясь попасть в лёгкие, вызывая нехороший, влажный кашель и мысли о предстоящей простуде.
  — Ты помнишь куда идти? — спросил Миха. Его очертания больше ощущались, чем были видны.
  — Д-да... Тут, соседний дом... Н-надо идти вдоль забора, не заблудимся, — заикаясь, пробормотала Таисия, прижимаясь к Димиру.
  Тот нахмурился. Если всё было так близко, то почему Вернон их ещё не заметил и как-нибудь не прореагировал?..
  — Мне страшно, Дими-и-ир, — громким, плачущим шёпотом проговорила девушка. — А вдруг он меня убьёт?.. Ну, экзорцист. Я ведь тоже колдовала...
  Мужчина сжал зубы, но промолчал. Местные к любым проявлениям колдовства относились неадекватно и действительно могли убить девочку за проклятье и за то, что она так долго покрывала брата.
  — Давай сбежим?.. — продолжала шептать Таисия. — Они сильные, они справятся... А мы тихонько сбежим, отправимся туда, где нас никто не знает... Я знаю, Димир, ты не такой, как они, ты особенный...
  — Берегись!!!
  Окрик Михи опоздал. Нечто швырнуло Димира в сторону, отрывая от Таисии. Он с чавканьем упал на влажную землю и проехался пару метров по грязи. Мужчина вскинул голову, но видимость не улучшилась за эти мгновения. Он прислушался к ощущению. Миха. Гала. Таисия...
  И десяток мертвецов вокруг.
  — Ве-е-е... ма-а-а... се-е-е... — стонали они.
  — Это парни! — завопила Гала. — Вор подери, это парни!
  В следующее мгновение Миха вскинул лук и направил золотую стрелу в сторону Таисии.
  — Нет! — рыкнул Димир и, как в плохих боевиках, кинулся спасать любимую из-под удара.
  Оттолкнуть-то он её оттолкнул, но золотая стрела попала в него.
  — Димир! — воскликнул друг в духе тех же боевиков.
  — Тащи его в дом, живо! — не растерялась та, для кого эти боевики были реальностью.
  А Димир медленно опустился лицом в грязь.

* * *

  Очнулся он от настойчивого запаха гари. Было тепло. Мокро, но тепло. Светло. И чуточку нервно. Всё тело затекло, пошевелиться удалось со второй попытки... чтобы обнаружить, что руки связаны за спиной. Щекой он упирался во что-то мягкое, пахнущее псиной. А ещё Димиру было тошно. Не так тошно, будто съел несвежее мясо, а тошно, будто жизнь потеряла смысл, мир катится в тартарары и ничего хорошего больше никогда не будет.
  — Она его приворожила! Эта сука его приворожила! Не могу поверить!
  Голос был определённо Михи. Его же интонации. И его же волнение, заставляющее дрожать что-то в диафрагме Димира. Но он не понимал, почему друг так нервничает.
  — Да, приворожила, — отвечала Гала. — Ведьмы делают это, знаешь ли.
  — И я не заметил!
  — Если бы заметил, насторожилась бы я. В момент создания заклятия его может увидеть только другой колдун, причём очень опытный.
  — О, как здорово. И почему, говоришь, я не могу прямо сейчас пойти и убить суку?..
  — Потому что она сбежала. Потому что она выросла в этих лесах. И мы не знаем, сколько у неё зомби. А ты, уж извини, но ходишь по лесу как лось во время гона.
  — Димир.
  — Да плевал я на это! Я её найду и убью! И с каждой секундой она уходит всё дальше!
  — Ты ранен, Миха. К утру Лук залечит твои раны и восстановит силы, тогда и убьёшь её. Меня тоже не радует, что ведьма гуляет на свободе, но это не повод бежать куда-то сломя голову.
  — М-м-м...
  Это подал голос Димир. Его с причитаниями посадили вертикально, напоили, потеребили, но рук таки не развязали.
  — Где... Таисия?.. — спросил он, с трудом разлепив глаза.
  — Сбежала. Ты как?
  — И правильно, — твёрдо кивнул Димир. — Ты же пытался её убить.
  — Потому что на нас напали зомби. Парни-зомби. Думаешь, Вернон их для себя привораживал?
  — А почему нет? Что за дикс... дискриминация?
  — Песец. Ты точно не в себе. Ну, допустим, нам об этом сказали свидетели.
  — Сви... свидетели?
  — Вернон и его подружка. Кажется, она была дочерью старосты. Самая молодая, продержалась дольше всех. Они-то нам и сообщили, что их подельница Таисия подставила их, вызвав сюда экзорциста.
  — Пусть это они мне сами скажут.
  — Это сложно технически. — Миха махнул рукой куда-то в строну.
  Димир прищурился, фокусируя взгляд. Чёрная продолговатая штука с дымком. А-а-а... обгоревший труп. Два обгоревших трупа.
  — Эт ты их керосином? — не понял Димир.
  — Луком. Ну же, очнись! Хоть прореагируй как-то на то, что я убил двух человек!
  — За моралью — это точно не ко мне... Значит, у тебя только твоё слово против неё. Слово убийцы, чей мозг захватил подозрительный артефакт, против слова невинной и беззащитной девушки...
  — Димир!
  — Слово лучшего друга, с которым ты знаком полжизни против слова девчонки, с которой ты знаком час.
  — Лучший друг в меня стрелял.
  — Я целился в Таисию. А ты кинулся защищать её в совершенно несвойственной тебе альтруистической манере.
  — Миха, это бесполезно, — напомнила Гала. — Он под приворотом, он просто не поверит в твои слова, какими бы верными они не были. Лучше отдохни.
  — Отдохнуть? О да, конечно, я усну, когда Димир смотрит в пространство глазами зомби. А вдруг он вспомнит, что он вообще-то умная сволочь, освободится от верёвок и прирежет нас во сне?..
  — А он на такое способен?..
  — В трезвом виде — нет, разумеется. Но чего ждать от этой марионетки, я не представляю. Ты посмотри, он даже в разговор не вмешивается, если к нему напрямую не обращаются!
  — Димир!
  — Да, это совсем странно. Ложись уже, герой.
  — Слушай, но ведь как-то эти женщины кончали с собой? Как-то освобождались от этой затуманивающей мозг хрени.
  — Это тёмная магия, Миха. Я — пресвитер Длани Отца Небес. Я не разбираюсь в тёмной магии. Я знаю только один способ снять заклинание — убить колдуна. Чем мы и займёмся. Утром.
  — Слушай, а у вас тоже есть легенды, что поцелуй истинной любви может разрушить любые чары?..
  — Допустим. Но это только легенды. Ничем и никем не проверенные. Да и где мы возьмём истинную любовь? Он всего две недели в этом мире. Девочки в бухгалтерии от него, конечно, без ума, но они далековато, чтобы устраивать тесты.
  — Слушай, а может ты?
  — Что я?
  — Поцелуешь его. Ну, то есть, ты его истинная любовь.
  — В одном он прав — с твоим мозгом что-то не так.
  — Да ладно. Ты к нему точно не равнодушна. Зачем тогда его постоянно оскорблять и следить, как к нему относятся в бухгалтерии?..
  — Если я его поцелую, ты от меня отстанешь?..
  — Да. Клятву о неразглашении дать?
  — Было бы неплохо.
  — Клянусь ни перед кем не разглашать сей позорящий тебя факт. А теперь — целуй!
  Послышался тяжёлый вздох, шуршание одежды. Ощущения Димира коснулось что-то донельзя тяжёлое, усталое, отчаявшееся.
  — Осмысленности в глазах не появилось, — заключила Гала. — Теперь ты пойдёшь спать?..
  — М-м-м... Слу-у-ушай, я недавно смотрел фильм...
  — Смотрел что?..
  — Типа представления. Так вот, там была сказочная история о том, что злые чары разрушились под воздействием материнской любви. И слышал о том, что есть такая история про сестринскую... Может, и дружба сойдёт? В конце концов, я провёл с ним больше времени, чем кто-либо ещё...
  — Хочешь его поцеловать?
  — В фильме... то есть, постановке, обошлись объятьями.
  — Так обними его, и пошли уже спать!
  Шорох одежды. Тяжёлое дыхание. Ощущение улавливает нездоровую нервозность, будто кто-то перепил энергетиков и зажевал их метом. Рядом — что-то слишком горячее, оно окружает, стискивает, шепчет на ухо:
  — Ну, давай же, очнись, Димир! Хм... Он, кажется, вырубился...
  — Димир!!!
  
  В этот раз декораций не было. Платья, улыбки и даже сам разговор — это всего лишь имитация нормального разговора, но ничего нормального в астральном общении не было. Димира накрыло ощущением безграничной, всепоглощающей уверенности, не имеющей какого-либо определённого оттенка. Просто могу. Могу всё.
  А в голове настойчиво всплывали знания. «Украсть сердце» — это не идиома, это буквально. В мире энергий расстояния имеют иные, причудливые правила и вполне может оказаться так, что сердце продолжает биться, находясь в руках человека, убежавшего на другой конец ойкумены.
  Что не буквально, так это «сердце». У энергетики такого органа нет, колдуны просто берут одну из частей, которые невозможно восстановить, без которых обойтись либо совсем нельзя, либо очень сложно.
  И вот человека тянет. Он хочет убежать, но не может. Он хочет жить, но не может: удалённое «сердце» бьётся, но не так, чтобы очень.
  Зависимость. Рабство. Приворот.
  Больше дровишек ведьмам в костёр! Особенно тем, кто «просто хотел любви», не отрастив себе мозги.
  Избавиться можно тремя способами. Отрезать себе «сердце» и постепенно вырастить себе новое. Но это очень больно, требует немалой отваги и умений, а главное — времени. Можно передать проклятье добровольцу, в легендах этот метод освещён как «поцелуй истинной любви». На добровольца заклятье будет действовать медленнее, и есть шанс, что с годами оно вовсе сойдёт на нет.
  Третий вариант — самый простой и беспроблемный.
  Убить ведьму.
  
  Димир очнулся, тяжело дыша. Сердце стучало где-то в глотке, в носу появилось жжение, словно вот-вот пойдёт кровь. Под волосами что-то шевелилось, будто нейроны получили слишком много новой информации и теперь спешно перестраивались.
  Он лежал на мягкой медвежьей шкуре. Руки по-прежнему связаны за спиной. Неподалёку — громкое сопение и лёгкий храп. Димир повернул голову, неожиданно ясным взглядом окидывая помещение. Богатая обстановка для местного захолустья. Кровать аж двуспальная. На ней валетом расположились Миха и Гала. Но одеяло, похоже, досталось Димиру...
  Он прикрыл глаза, мысленно потянувшись к Таисии. Та нашлась легко — где-то неподалёку на востоке, целеустремлённо идущая куда-то, подсвеченная лучами рассвета. Димир огляделся по сторонам, пытаясь найти, чем бы сподручнее её убить. Просто остановить сердце или шею пожать — не вариант, люди слишком хотят жить, и мужчина не был уверен, что в прямом противостоянии воли он сейчас может одержать победу.
  А вот заставить её оступиться и напороться на острый сук, да прямо под рёбра... Да, тут она бы не успела ничего сделать.
  Но, к сожалению, древесные папоротники были оскорбительно целыми и мягкими.
  Димира кольнуло сожаление — она ведь такая, такая!.. Но он воспринимал его несколько отстранёно, словно сам ещё не до конца проснулся, и чувства были не его, а как бы сюжетные.
  Димир следил за ней, долго. Терпеливо дожидался подходящего момента, чтобы раз и наверняка, чтоб уже не встала. И вот Таисия встала на краю овражка, прикидывая дальнейший путь.
  Раз — толкнуть её между лопаток.
  Два — с силой двинуть голову виском о плоский камень.
  И всё. Пустые глаза смотрят на вспаханную изящными ручками землю. Люди редко думают, что могут умереть так нелепо. Словно случайности над ними не властны.
  Словно только их воля правит миром.
  Димира швырнуло в тело с чувством болезненного облегчения. Восприятие разбилось на осколки и вновь собралось — но уже более-менее нормально. Ни следа той слепой покорности, того желания защищать Таисию во что бы то ни стало... Или желания её так же убить. Тут только он, с затёкшими руками, потянутыми мышцами, в промокшей одежде и очень усталый.
  Только он...
  — Димир?
  Ах, ну да...
  — Да, Аудор, — прикрыв глаза подумал он.
  — Ты в порядке?..
  — Да... Теперь, да. Спасибо за помощь.
  — Не за что.
  — А, ещё. В меня попала стрела экзорциста.
  — Заклинание, наложенное не на того человека, действует в разы слабее. Мне пора. Удачи.
  — И тебе.
  — Мне она не нужна.
  С лёгким смехом присутствие абсолютной уверенности исчезло. Димир глубоко вздохнул, успокаиваясь. Мысль о том, что Аудор напрямую его контролировала, вызывала панику. И имела под собой все основания. Неизвестно, кто и что она.
  Димир телекинезом развязал узел на руках, размял запястья и аккуратно сложил верёвку. Конечно, можно было её сжечь или порвать — это потребовало меньше усилий и внимания, — но она, чай, не казённая, ещё в походе пригодится. Затем он переоделся в сухое, разорил запасы съестного и с комфортом устроился ужинать или, скорее, завтракать за столом. Могучий экзорцист и воин длани Отца Небес продолжали мирно посапывать.
  «Не похоже, чтобы Аудор считала это чем-то из ряда вон, — продолжал размышлять Димир. — Угу, конечно, нужны ей командные игроки, а сама в команде играть не умеет. Ладно в этот раз интересы сошлись, а если нет?..»
  Он был знаком с одним очень неприятным косяком человеческого сознания: инертностью. Сознание не любит актуализировать информацию и чаще всего пользуется устаревшими образами. Но жизнь не стоит на месте, условия меняются, а люди — растут. И тут Димир как-то не учёл, что обычная земная девочка может не просто завоевать трон, научиться всяким сверхъестественным штучкам, но и стать... чем-то. Чем-то настолько уверенным, что походя как минимум подавляет волю.
  Гала зашевелилась, потянула носом и подняла голову от подушки.
  — Надо же... Ты действительно освободился.
  — И тебе доброе утро, — меланхолично ответил Димир. — Завтракать будешь?..
  — Ты в порядке?
  — Вполне.
  — Неужели объятья действительно помогли?..
  — А, может, твой поцелуй?.. — Димир улыбнулся, но посмотрев на стремительно побагровевшую Галу, сжалился: — Скорее, объятья в комбинации с золотистой стрелой, от которой мне до сих пор как-то не по себе. И жрать хочется.
  Миха совершенно по-граждански натянул на голову подушку и пробурчал что-то недовольное.
  — Вставай, Рэмбо, пора мир спасать.
  — Рэмбо мир не спасал. Он убивал кого ни попадя, а потом плакал в уголке от осознания тщетности бытия.
  Такого Димир в упор не помнил, но спорить с инерпретацией не стал.
  — Хорошо, тогда... Супермен, вставай, пора мир спасать!
  — Скажи Лексу, что я опоздаю на стрелку.
  Тут Димиру пришлось притормозить. Сражаться с Михой на поле киновселенных было бесполезно. Это нормальные люди после работы шли домой усталые, а он: «Новый изврат человеческой фантазии, ом-ном-ном!»
  — Я без тебя пойду ведьму убивать.
  — А сдюжишь?..
  — Если нет, мой бездыханный труп будет на твоей совести.
  — Ты где у меня её видел?
  — Вон тот товарищ, — Димир кивнул на Лук, — утверждает, что она у тебя есть. Будешь оспаривать?
  — Я до сих пор не понимаю, почему ты не адвокат...
  Гала вздохнула, вылезла из кровати и поплелась наружу. Чужих в свои перепалки друзья давно не втягивали, но и слушать это окружающим тоже быстро надоедало.
  — Так что, обнимашки или поцелуй?.. — над спинкой кровати показалась взлохмаченная голова с горящими глазами.
  — Какой-то нездоровой энтузиазм для твоего возраста, не находишь?..
  — О, да ладно. Мы ещё в школе поклялись никогда не взрослеть.
  Такого Димир тоже не помнил, но спорить опять не стал. Вместо этого он спросил:
  — А какой тебе ответ больше хочется?..
  — Хм... Конечно, почесать себе Эго нашей великой дружбой было бы неплохо. Но я за то, чтобы помогла Гала — желаю счастья в личной жизни, с любовью, Пух.
  — Там не так было.
  — Не важно. Так как, обнимашки или поцелуй?
  — Не знаю, — вздохнул он. — Мне кажется, тут какой-то третий вариант.

* * *

  Этот «третий вариант» они нашли к обеду.
  — Велико могущество Отца Небес. — Гала смиренно поклонилось солнцу. — Не оставил без наказания нарушившую заветы.
  Димир чуть дёрнул уголками губ.
  — Тут скорее поработала Мать Земли, — авторитетно заявил Миха. — Почва осыпалась и камень попался.
  — Мать не склонна к жестокости. Да и было это на рассвете, в ведомости Отца, — отрезала пресвитер.
  — Не будем разводить тут теологический спор, — вмешался Димир. — Поблагодарим обоих, а сами — встряхнёмся. Вряд ли нам второй раз так повезёт.
  — Ладно. — Миха выбрался из оврага. — Только ты с ведьмами больше не обнимайся.
  — Ничего не могу обещать. Все женщины — ведьмы, и сердце украсть могут без всякой чёрной магии.
  Гала посмотрела на них, вздохнула и начала читать заупокойную молитву. Ждать, когда эти двое закончат — бессмысленно.
  Они не закончат никогда.
  
  
Сноски:
  1. «Праздник, обед и завтра» (исп.)
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"