Пономарев Юрий Михайлович : другие произведения.

Шуткосерьезность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вывеска над входом: "Сегодня в помещении ремонтируемого хладокомбината Љ1 состоится выставка ледяной скульптуры и прочих историко-ассоциативных произведений на вольную тему. После просмотра - немедленный АУКЦИОН. Приходить в утепленном виде по низкотемпературной причине".\Спонсоры: Адвокатское Общество Вольных Каминщиков и Трест Сухоподоевских мороженщиков-автоматчиков\." Предсовхуда:КЕНАРЬ Леонардович Репин
  "шуткосерьезность".
  
   Зал Одной Картины
   Юрий Карий
  
  Вывеска над входом:
  "Сегодня в помещении ремонтируемого хладокомбината Љ1 состоится
  выставка ледяной скульптуры и прочих историко-ассоциативных произведений на вольную тему. После просмотра - немедленный АУКЦИОН. Приходить в утепленном виде по низкотемпературной причине".\Спонсоры: Адвокатское Общество Вольных Каминщиков и Трест Сухоподоевских мороженщиков-автоматчиков\."
   Предсовхуда:КЕНАРЬ Леонардович Репин
  Художник сегодня выставил своё эпохальное произведение и волновался как невеста, которую жених увозит "в зарубеж". Он поверх смокинга повязал белый пуховый платок чисто оренбургского пошива с меткой сделано в Турции из шерсти греческой ламы выловленной в Китайских Андах.
   Арендованное помещение ремонтируемого (потому как не желавшего отключаться) холодильника дышало лютой ненавистью ко всему, что выше минус 20 градусов.
  На выставке присутствовали многочисленные авторы не менее многочисленных направлений. Лучше всего себя тут чувствовали бойкие бородатые "природники" в телогрейках, валенках и воняющие махрой. Их картины, где козы с папиросками, коты, метящие вангоговские подсолнухи и голые деревенские Венеры на деревянно-колодезном фоне, как проверенный материал, висели у входа. Эстетствующие же направления страдали как от отсутствия посетителей, так и от холода усиливавшегося с каждым новым помещением.
  
   "Зал Одной Картины", за неимением желающих, целиком достался автору, не примкнувшему ни к одному направлению, а находился там, куда и вовсе не доносилось ни звука. Художник, потихоньку замерзая в своём одиночестве, вспоминал, что в детстве мороз пах ёлками и мандаринами, а не субпродуктами неземного происхождения с косметическим запахом рыбьего жира.
  
   Акимыч, любитель канареечного фольклора, сдуру зашедший на выставку со своей клеткой, теперь громко искал администрацию и требовал компенсацию в стократном размере за своего так и застывшего с раскрытым клювом кенаря-чемпиона Кенарии по частушкам.
  
  Выставка гудела от отсутствия посетителей. Художники и скульпторы хвалили друг друга так назойливо и нежно, как хвалят обдолбанного наркомана, стоящего на карнизе небоскрёба и ковыряюшего в зубах чекой, выдернутой из гранаты.
  
  Достойно вели себя лишь мастера ледяной политической скульптуры - такой, например, как стоящий в центре монумент Рабочий(Ленин)энд Колхозница(Керенский) под названием "Адвокаты". Мороз им был на пользу, а заказ заранее оплачен АдвокОбщеВольКамом.
  
  Акимыч, принципиально дошедший до последнего самого замороженного помещения, вдруг замер, увидев величественное полотно.
  Огромная четырёхтрубная ладья, воткнувшаяся в айсберг, потрясала воображение. Бородатый Стенька в форме майора милиции с мушкетом за поясом и самурайским мечом за спиной держал на руках княжну, державшую на руках собаку, держащую в зубах шапку. В последний миг, с риском для жизни, он осуществлял высадку пассажирки. Человек, похожий на Акимыча, производил спасение продуктов в виде фляги с надписью "Брага - не кантовать". На носу стояли Кот и Кошка, обнявшиеся в последнем прощальном порыве, словно видели Гибель Помпеи с борта тонущего Титаника. Капитан в смокинге штурвалом энергично "отдавал" якорь не отнимая бинокль от глаз.
   Сзади неотвратимо надвигался девятый вал! Мало того-на вершине айсберга торчал Ролс-Ройс "Форосом" освещавший эту трагическую эпопею.
   Восхищённый Акимыч не сразу заметил монолитно стоящего на фоне картины Художника, степень неподвижности которого неумолимо приближалась к стандартной отметке окружающей среды. Подделная шаль застыла как панцирь и крошилась при малейшем вздохе. Сообразительный Акимыч достал из своего рюкзака головку чеснока, раскупорил солидную фляжку и влил 289 капель отстекленевшему автору.
  - Ч-ч-то это?- выдавил из себя розовеющий Художник.
  - Вернейшее народное средство! Сам не пробовал, но проверял на собаках, кошках и тёщах. Собаки тупеют, кошки умнеют, тёщи звереют, или нет - тёщи тупеют, собаки... В общем это спиртостойка на красных мухоморах. Я вот думаю, раз тебе помогло так может и кенарю моему влить, вдруг оттает. Вот только сколько капель нужно, а?
  - Ке-кенарю?! А мне ты сколько влил паразит, а?!
  - Так когда дело для жизни от смерти - чего жадничать-то, я уж от души! На вот лучше чесноком зажуй, всё равно не весь продал, не тащить же назад. Я ведь с рынка иду. Расторговался малость да кенаря и купил вместе с клеткой - во, гляди какой красавец! Сказали, что первый концерт Алябьева высвистывает. Иду, читаю:"Выставка" и КЕНАРЬ какой-то, ну я и зашёл. А тут такой мороз, блин, мой чимпиён даже не чирикнул - во, как стекляшка. Может, на выставку ледяной скульптуры толкнём, у тебя наверное все знакомые тут, а?
  - Знакомые?! Видишь - куда меня эти знакомые засунули?! Ты вот первый до меня добрался. Они ж все в какие-то обще-с-союзы кучкуются. А раз я сам по себе гуляю, так они с-сукивботах и выделили мне "Зал одной картины". У тебя ещё есть во фляжке?
  - Натюрлих! Давай по колпачку! А Картина хороша! Ведь я сколько прошёл, столько и плевался. Где они видели зелёных петухов, а козлы с бараньими рогами. Конечно, если это баран - ладно, но почему с бородой? И знаешь как-то много слишком задов, ну просто женская баня какая-то, и все то чернильные, то зелёные, страшнее лягушек.
  - А я что говорю? Вот щас намухоморюсь, я им...
  
  В это время, как в метро, приближающимся гулом накатывала толпа. Впереди, перекрывая коридор, плыло, не касаясь земли, шикарное кресло с маленьким невозмутимым старикашкой. Он тростью, выточенной из моржовьего фаллоса, указывал направление возвышавшемуся сзади водителю кара в генералиссимусской парадной форме. Следом, словно на Зимний, поспешали "массы" как в лице народников, теряющих валенки и самокрутки, так и мечущейся среди них эстетствующей фрачной прослойки, пробивающейся с неменьшим рвением по узкому коридору.
  Мастера кисти и зубила всеми силами пытались задержать и завернуть к своим шедеврам потенциального покупателя, подъехавшего к выставке аж на "РОЛСЕ", а теперь как на рикше катавшегося по цехам холодильника в поисках чёрт знает чего. Они под колёса, как бы случайно, совали тупые валенки, остроумно намекая иностранцу, что дальше воотще ехать нет никто. Но борзеть окончательно было опасно - водитель запредельной категории, под которым кар выглядел детским великом, мог и не понять, что вокруг сплошь интеллигентные люди.
  
  Въехав в "Зал Одной Картины" кар вдруг остановился в центре. Старикашка внимательно разглядывал полотно, не замечая ни приятелей, ни замершей сзади толпы холстомазов, успевающей возмущенно переглядываться и грозно подмигивать Х, давая ему понять, чтоб гнал от себя капиталистическую акулу-каракулу и ни за что не продавал гаду картину во избежание спекулятивного вывоза произведений русского авангарда за рубеж с явной целью корыстной наживы.
  
  - Сикоко?- громкий вопрос старикашки, нацелившегося на картину инкрустированным моржовым достоинством, потряс заиндевевшую от зависти творческую богему.
  Художник не успел набрать воздуха для ответа, как иностранец уже получил в оба уха такую информацию об авторе полотна, что стало ясно - гуляет тот на свободе просто по недоразумению и при выходе на нём сначала защёлкнутся наручники, а потом как врага народа без суда и следствия...
  - Сикоко?!- визгливо зазвенело в остекленевшем зале.
  
  Мгновенно сдружившиеся соперники, опередив хозяина картины, применили последний коварный приёмчик и шепнули старикашке такую запредельную цену, что даже Леонардо от зависти тут-же изобрёл бы какой-нибудь самострел, чтобы застрелиться на месте.
  
  - Рассчитайт! - не моргнув глазом приказал водителю старикашка.
  Молчаливая адмиралтейская громадина подошла к обмухреневшему, так и не произнёсшему ни звука Художнику, и засунула ему конверт глубоко в карман. Зато Акимыч, мгновенно оценивший толщину конверта, со словами - "От нашего стола вашему"- с поклоном всучил старикашке клетку с "как живой" канарейкой.
  
  Тут грозной сахарой дохнул горячий воздух. Это электрики заставили наконец отключиться непобедимый холодильник, который, не признав поражения, в ответ стал резко нагреваться. С потолка закапало весной.
  Трёхстворчатый велорикша, сделав вираж, помчал кресло, старикашку и клетку с "как живой" канарейкой к выходу. Холстомеры и мордоляпы дружно-нежно отпихнув автора, мухой сдёрнули со стены купленный шедевр и всё ещё, не теряя надежды, услужливо понесли картину к выходу, шлёпая валенками по нарастающим лужам, не забыв крикнуть Художнику, что с него причитается, что он сам ни за что так выгодно не смог бы продать, если б не они, его лучшие друзья, которым он блин... по гроб ж... банкет обязан...
  Рванули и приятели, спасаясь от нарастающего потопа и несметного количества друзей которым они чего-то там по гроб ж.. .
  
  На выходе тающая колхозница коварно вонзила серп в проплывавшую мимо Стенькину княжну. Рабочий же с молотом, согласно твёрдому ленкурсу, обрушился на теменную кость мелкочастного Акимыча. К счастью грозный молот, как и всё остальное, оказался ненастоящим.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"