Суровое низкое небо экзопланеты застилали тяжёлые нависающие облака. Крошечная фигура человечка находилась перед ступенями, ведшими к громадному пространству, посреди которого, удерживаемый неведомой энергией, висел испещрённый отметинами времени куб. Из земли у подножия сооружения, качаясь, в небо устремлялись черноватые спиралевидные структуры, похожие на ДНК. От одного взгляда на всю эту картину становилось не по себе, а в голове зарождались странные видения и мысли.

- Твою-то мать, - флегматично ругнулся Первооткрыватель.

***

В Академии было тихо. Не считая отчётливо слышимого копошения мыслей и тяжких дум учёного и лаборантского состава. Высокий человек, осанке которого мог позавидовать и кадровый военный, мерил просторный зал с высокими потолками широкими размашистыми шагами, пока за ним, едва поспевая, шла помощница. Его бледное лицо не выражало ровным счётом ничего, он предпочитал не тратить силы на мимику, а направлять сэкономленную энергию в мозг. По крайней мере, подобная теория гуляла среди его подчинённых. Юная девушка, присланная на должность стажёра, была обладательницей средней длинны рыжеватой косы, хвостик которой болтался примерно на уровне ключиц, и лица достаточно миловидного, чтобы на него стоило обратить внимание.

В широком пространстве рабочего зала сидело около двадцати человек. Все они неотрывно наблюдали за моделями, списками, данными и схемами, высвечивающимися на внушительных размеров мониторах или помещённый в рабочее пространство дополненной реальности.

- Как продвигается? - высокий подошёл к молодому пареньку единственным примечательным элементом внешности которого были глаза, они горели невероятной жаждой познания.

- Группа исследователей достигли планеты Сигма-37, сейчас они ищут объект, обозначенный Первооткрывателем как "Храм", это должно занять некоторое время, - он сделал паузу. - У Виктора было нечто, что могло вас заинтересовать.

- Хорошо, - кивнул высокий, похлопав подчинённого по плечу.

- Айво, ты составил отчёт? - спросила парня помощница, когда академик направился к Виктору.

- Прости, ещё нет. Сама понимаешь, сейчас происходит высадка, много работы, много действий надо координировать, сопоставлять информацию, сравнивать, анализировать. Я обязательно всё сделаю, только позже, - Айво скривил лицо так, что оно одновременно говорило три вещи: "извини", "сама понимаешь" и "отстань, пожалуйста".

Невесело хмыкнув, девушка выполнила непрозвучавшую просьбу.

- Всплеск нон-энергии зафиксировали на нескольких планетах системы, в которой происходит высадка, - вещал Виктор. - Думаю, стоит отправить туда хотя бы автоматизированные мобильные станции исследования...

- Примем это к сведению, - сдержанно отозвался высокий. - Сам понимаешь, бюджеты у нас не бесконечные, а станции денег стоят. И немалых.

Виктор с ни на кого не направленным недовольством покачал головой и вновь надел наушники, продолжив работать. Высокий подошёл к помощнице.

- Аннушка, я бы хотел вас попросить сделать мне молоко со сливочным маслом. Только с маслом не переборщите, мне пока ещё дорога моя голова, - высокий всё же потратил немного энергии на мимику лица: он улыбнулся со странным, свойственным только очень сдержанным людям, очарованием.

- Конечно, Саймо, - Анна улыбнулась в ответ. - Но прошу вас, придумайте новую шутку, а то эта уже порядком утомила.

- Что ж, как скажешь, - он улыбнулся снова. - Я буду в пространстве для отдыха, можешь пока не торопиться.

- Хорошо, - тихо ответила помощница, глядя в спину уходящему академику. Она точно знала, что в зоне отдыха он усядется в удобное кресло, где будет думать и думать, и думать. Его глаза сделаются стеклянными, а взгляд устремится в пустоту. Этот человек просто не умеет отдыхать. Аня тяжело вздохнула и отправилась выполнять неотложные дела, ближайшие полчаса можно было не волноваться по поводу молока. Человеку в мысленном трансе оно ни к чему.

- Ну и угораздило же треклятого Первооткрывателя открыть, - за каламбур говоривший извиняться не собирался, - эту чертовщину, - матовое стекло скафандра никак не могло укрыть раздражённое выражение лица Михаила, товарищи слишком часто его видели, чтобы запомнить на всю оставшуюся жизнь.

- Насколько я помню из записей, он сам не был особо рад своему открытию, - ответил ему Игнасий. - Так что ты в своём негодовании не одинок.

- Ц! - это был очень громкий "Ц", куда более громкий, чем того заслуживала ситуация.

Михаил стоял подбоченившись, глядя на инопланетную конструкцию с холма. Исследовательская группа решила разбить лагерь чуть поодаль от объекта исследования, официально заявлялось, что это всего лишь меры предосторожности, но те, кто внимательно читал сопровождающие документы прекрасно понимали, что чёрные спиралевидные структуры у подножия Конструкции вызывали у Первооткрывателя неоднозначные чувства, которые Академией были истолкованы вполне конкретно. Они были нежелательны для процесса исследования.

Пока всякие Мишани прохлаждались, Игнасии и им подобные делали всю грязную работу: разбирали снаряжение, расставляли исследовательские домики, устанавливали датчики и прочие полезные и необходимые вещи при высадке на планету с не самым дружелюбным климатом. И будь Михаил мозгом экспедиции, было бы ещё ничего, только он не был. Зато небо было очень красивым.

- Лапотник, - именно такую фамилию носил Миша, - хватит глазеть на завтрашнюю работу, подойди сюда, - мягкий женский голос с обманчивым добродушием позвал космического механика.

Оглянувшись на колыхавшиеся на ветру чёрные колоски, он зашагал к духовному и должностному лидеру исследователей - командировочному академику Линтту Халла. Уважаемая женщина, которой, даже с поправкой на биоинженерию, было сложно дать шестьдесят лет, сидела в наспех поставленной палатке за компьютером. Инопланетный ветер колыхал незакреплённые полы палатки, делая ситуацию чуть драматичнее.

- Завтра нам предстоит завершить несколько важных дел, и я очень надеюсь, что ты ответственно отнесёшься ко всему, что от тебя требуется, - Линтту перешла на короткую дистанцию связи. В век высочайших технологий можно было ожидать, что твой разговор подслушают в любой момент и одним из немногих способов предотвратить вторжение в личное пространство была настройка предельного радиуса связи.

- Я... прекрасно это понимаю, - Михаил слыл чудовищным лентяем, хоть он сам и не понимал за что, но к подобным разговорам он давно привык.

- Тогда у меня есть ещё один вопрос, который я хотела бы с тобой обсудить, - загадочно сказала Халла. - Ты знаком с мифологией?

Культурологический курс мифологии был обязательным предметом в университете, но на глубину студенческих знаний, как и добрые полвека назад, рассчитывать не стоило.

- Ну, так... немного греческую и египетскую, - неуверенно сказал Михаил.

- Угу, - хмыкнула женщина, - можно считать, что не знаком, правильно?

После недолгой паузы механик выдавил из себя:

- Да.

- Прискорбно, - без какого-либо выражения произнесла Линтту, будто бы это не было ни хорошо, ни плохо. - Что ж, я более не смею тебя задерживать.

Лапотник вышел из палатки, отошёл на некоторое расстояние и обернулся: ко входу в покинутую им палатку подходил другой член команды. В голове механика зародилась мысль о том, что эта экспедиция окажется чем-то большим, чем рядовая работа. "Да нет, просто такой подход к управлению" - тут же отмахнулся он от этой мысли и зашагал прочь.

Как и ожидалось, профессор Саймо сидел в позе, которую многие бы опознали как "самоубийство позвоночника, ну и осанки заодно", однако стоило заметить, что и с тем и с другим у него не было никаких проблем. Аннушка тяжело, но не безрадостно, вздохнула и бодро подошла к своему начальнику.

- Вот ваше молоко, профессор, - улыбнулась она, протягивая чуть дымящуюся кружку.

- Благодарю, - улыбнулся он в ответ и хитро посмотрел ей прямо в глаза. Он наверняка хотел пошутить про масло, но по уговору не мог этого сделать, и этот взгляд заменял эту несвойственно глупую для академика шутку, что тоже было своего рода юмором. Его очень своеобразным юмором.

- Вы часто думаете не о работе? - спросила помощница, пока Саймо делал первый долгий глоток.

- О чём, прости? - несколько смятенно спросил он.

- Не о работе. О чём-то постороннем, отвлечённом, книгах, фильмах, повседневной дребедени. Или о шутках, - Анна обворожительно улыбнулась, - например.

- Иногда, перед сном, я позволяю себе немного почитать, - сказал он, сделав ещё один глоток. - Всё прочее время я думаю о графиках, методах и функциях. В общем, сплошные "что-куда-когда-откуда-почему-зачем-и-как", - после некоторой паузы он добавил. - Думать, по большему счёту, о работе, как ни странно, - моя работа.

- Да, но ведь стоит и отдыхать порой, освежать голову, - Аня сжала губы, обдумывая следующую фразу. - Ведь наше сознание похоже на компьютер, его порой нужно перезапускать, чтобы оно лучше работало.

- Ты права, - молоко кончилось и кружка с глухим стуком опустилась на миниатюрный столик поблизости. - Но точно так же, как посреди рабочего процесса не стоит отключать компьютер, так и не стоит разгружать мозг посреди работы. Периодических вечеров в компании книги мне хватает.

- А сегодня вы будете проводить вечер в компании книги?

- Не думаю, - он неспешно встал во весь рост, нависнув над собеседницей. - Хотя, экспедицией руководит Линтту, так что волноваться не о чем. Впрочем, бездельничать тоже не выход, она тоже не всесильна. Можно заключить, - неумело улыбнулся он на прощание, - что это вопрос спорный. До встречи.

- До свидания, Саймо, - несколько грустно отозвалась помощница.

***

- То есть, мы понятия не имеем что это за чёрные спиральки? - удивлённо спросил Михаил, глядя на собеседника.

- Есть достаточно много версий, но я лично склоняюсь к тому, что это не-углеродная форма жизни, - что-то отмечая на экране планшета, ответил Лукаш. - Или пост-углеродная, что менее вероятно.

- Пост-углеродная? - непонимающе переспросил механик.

- По одной из теорий, после изобретения компьютера или аналогичного ему изобретения, углеродная форма жизни начинает вырождаться, опосредованно, через механическое воздействие, перенося архетипы своего сознания и культуры в компьютер, а после полного вымирания цивилизации остаётся только её детище. Это и называют пост-углеродной формой жизни.

- Звучит... довольно жутко, - выдавил из себя Лапотник.

- Звучит как есть. Это всего лишь теория, я бы порекомендовал относиться к ней более спокойно. История знает немало примеров того, почему теориями не стоит увлекаться.

Миша ещё раз недоверчиво посмотрел на ДНК-видные спирали, устремлённые в небо. Они мерно покачивались, подобно деревцам под лёгким ветром. А над ними нависал титанических размеров куб, недвижимый, пугающий. Человек нервно повёл плечами.

- Тебя ведь тоже спрашивали про мифологию? - неотрывно глядя на одну из царапин на кубе, спросил механик.

- Было такое. Я думаю, Линтту всех спрашивала.

- И что ты ответил? - Михаил нервно облизнул губы.

- Помню только что-то смутно про славянских богов...

- В общем - тоже плох, - ему показалось, что он увидел в структуре повреждения какой-то всполох. Но с куда большей вероятностью это мог быть отблеск луча.

- В общем - тоже плох, - согласился Лукаш.

- Ладно, не буду отвлекать, - махнув рукой, произнёс механик. - Пару дел ещё надо сделать.

- Не хворай, - отозвался биолог.

Расставить камеры и датчики наблюдения вокруг существующего лагеря, подготовить площадку для развёртывания жилого модуля с искусственной атмосферой, поесть - вот неполный список дел, которые предстояло выполнить единственному и почти незаменимому механику экспедиции. К сожалению, единственным приятным для него пунктом кроме "поесть" был только пункт "поесть (2)".

Уже было закончив первый пункт из обязательного, Мишаня заметил на земле у кустов некий предмет. Строго говоря, находящимся в экспедиции специалистам запрещалось подбирать с поверхности планеты инородные предметы за исключением тех случаев, когда те были нужны для исследования. Но в рядовом механике взыграл внутренний бунтарь, который не был способен на что-то большое, но в бунте нуждался. Он поднял шарообразную вещицу с земли и внимательно посмотрел на неё, покрутив в пальцах. Казалось, это был обыкновенный свинцовый шарик, но в его переливах скрывалось что-то... мистическое? Лапотник и сам удивился мелькнувшей в голове мысли, аккуратно положив безделушку на место, человек продолжил выполнять свои обязанности. Внутренний бунтарь был удовлетворён, но действие пробудило кое-кого посерьёзнее, того, кто дремал долгие годы - внутреннего исследователя.

Однако, умеренное возбуждение рассудка по причине странной находки продлилось не так долго, лишь до того самого момента, когда Михаил уединился в десантном модуле и наконец, стащив костюм, принялся с удовольствием уплетать паёк. Обычно во время экспедиции, по крайней мере, до тех пор, пока не будет спущен жилой модуль, исследователи довольствовались питательными сыворотками, которые вводились прямо в кровь. Но механик был, пожалуй, самым ревностным сторонником натуральной "здоровой" пищи и пользовался сыворотками, только в экстренных случаях. В итоге, пара бутербродов, кофе и суп полностью поглотили его внимание и незаметно затолкали жажду исследования туда же, откуда она и явилась - в тёмные закоулки разума, которые сознание исследует редко и неохотно.

***

Многие считали, что должность академика-координатора экспедиции куда более обременяющая, чем должность непосредственного руководителя. Из природной скромности Саймо не мог этого признать, но отчётливо понимал, что работать ему предстоит вдвое, если не втрое усерднее обычного. Впрочем, трудолюбие также было одной из основных его характеристик. Руководитель должен сосредотачиваться на конкретных данных, которые тот получает в ходе работы, координатор же должен думать во всех направлениях одновременно и при этом ограничивать время на раздумья по каждой из тем. В сутках всего двадцать четыре часа, от пяти до девяти из которых, что прискорбно, приходится тратить на сон.

Говоря начистоту, сказав Аннушке о том, что порой он позволяет себе отдохнуть за книгой, академик лукавил. Даже чтение художественной литературы было частью его работы, оно расширяло кругозор. Нон-энергия была самым загадочным предметом для изучения актуальной науки, поэтому компьютеру мышления Саймо совсем не оставалось времени на перерыв.

В сущности, не совсем была понятна даже её природа, просто в какой-то момент путешествий по космосу люди стали замечать, что иногда им мешает странное излучение. Инженеры на пару с учёными соорудили регистрирующие это излучение приборы, с этого и началось длинное и почти безрезультатное исследование нон-энергии. Сотни и тысячи учёных, почёсывая подбородки и попивая кофе, а также какой угодно иной напиток, обозначенный у них в голове как "любимый", выдвигали самые сумасбродные или наоборот, сдержанные гипотезы о сути нон-энергии, но никто из них так и не приблизился к разгадке. По крайней мере, ни одна из гипотез не была подтверждена экспериментально. Пока что.

Существовало мнение, что изучение нон-энергии человечеством сильно затруднено выбранным цивилизационным путём развития, а именно - техногенным. Спиритуалисты и люди попросту далёкие от науки незамедлительно выдвинули ряд предположений о том, что для изучения данного объекта более предпочтителен психогенный подход. Подобно романтикам прошлого, эти люди считали, что познать нон-энергию можно только достигнув просветления. Кто-то, увлекшись данной идеей, проводил долгие месяцы и даже годы в медитациях, результатов которых либо вообще не было видно, либо они не выдерживали никакой критики. А кто-то как мог накачивал себя или подопечных экспериментаторов психотропными веществами до отказа. Впрочем, в данной области результатов так же не было: правительство загребало псевоученых в тюрьмы, а оттуда они вещать уже не могли.

Особенно странным этот подход казался исследователям, подвергшимся непосредственному воздействию загадочного излучения. Доподлинно установленным фактом было то, что нон-энергия стимулировала появление галлюцинаций. В официальном заявлении Академии утверждалось, что воздействие психотропных веществ перекрывало эффекты от излучения. Впрочем, данное заявление неоднократно подвергалось сомнению со стороны наиболее свободолюбивых и авантюрных натур. Человечество многие столетия не доверяло официальным заявлениям и не сказать, что история однозначно опровергало правильность такого подхода.

"Самое главное, - подумал Саймо, завороженно глядя в абстрактную точку, - не уходить в крайности..."

И вновь его сознание погрузилось в бескрайние воды океана знаний, накопленных человечеством. Зелёные огоньки светодиодов забегали по виску - процесс пошёл.

***

После того как ценой прописанных в должностных инструкциях усилий Михаил установил жилой модуль с искусственной атмосферой и настроил все необходимые параметры для нормального функционирования жизни внутри, он радостной пружинящей походкой направился на своё любимое место в мире - на кухню. Современные исследователи, по меркам первопроходцев, жили практически роскошно: мало того, что им не было нужды быть специалистом в нескольких областях, так ещё и во время экспедиций они вполне могли наслаждаться почти такими же комфортными условиями жизни, как и "дома".

На кухне уже сидел кто-то, помешивающий какао. В единый момент восторг от перспективы поживиться чем-то очень вкусным сменился на сожаление о решении зайти именно сейчас. Чёлка седых волос волной проходила над бровью и устремлялась вверх непокорным завитком где-то в районе правого уха. Лицо с правильными чертами лица и едва вздёрнутым носом сложно было назвать затронутым возрастом. Это была Халла - ледяная женщина с глазами цвета полярных озёр и приветливой улыбкой, от которой веяло дыханием стужи.

- Ты потрудился на славу, - на открытом глазу виске забегали синие огоньки. - В этом куполе уютно как на родной Земле, - теперь пару раз мигнул жёлтый огонёк, напоминая о чём-то. - Или на орбитальной станции.

- Эээ... спасибо, - неуверенно ответил Лапотник.

- Присаживайся, - добродушно произнесла она.

Механик поразмыслил пару секунд, налил себе кофе из автомата и принял приглашение.

- П-позвольте поинтересоваться, - всё так же неуверенно начал он.

- Да-да? - отозвалась женщина-академик, не отрываясь от планшета.

- Почему вы тогда спросили меня про мифологию? - Линтту хитро стрельнула в него глазами от чего мужчина чуть поёжился.

- На то есть несколько причин которые можно объединить в одну - я считаю, что это может оказаться полезным в ходе экспедиции, - явно прочитав реакцию собеседника наподобие "а-а-а-а, так вот оно что, хм-м-м, а я не додумался", Халла продолжила. - Но, естественно, ответить так - всё равно что не дать ответа. В прошлом веке жил и трудился искусствовед, изучавший роль мифологии в психике человека как вида. Он, как и его коллеги, утверждал, что мифологические архетипы универсальны для любой антропогенной культуры. А поскольку мы имеем дело, - она махнула рукой в сторону гигантской конструкции, - явно не с природным образованием, то родные человечеству архетипы, упрощённые до определённого уровня, могут совпасть или оказаться схожими с психологическими архетипами данной цивилизации.

Михаил отчаянно старался изобразить на лице хоть какое-то подобие понимания, но у него это довольно посредственно получалось.

- Если мы найдём какие-либо информационные носители, конечно, - снисходительно улыбнулась женщина.

- А если не найдём? - спросил первое, что пришло в голову, механик.

- Это будет прискорбно, - легко ответила Линтту, - но зато в таком случае нам никак не помешает тот факт, что никто из присутствующих на этой прекрасной планете не знает мифологию хотя бы на околонаучном уровне. - Она весело отхлебнула какао. - По крайней мере, из людей.

А эта ремарка из уст руководителя экспедиции несколько взволновала собеседника. Поэтому он твёрдо решил, что в скором времени съест очень, ОЧЕНЬ вкусный бутерброд. А может и два.

В этот момент на кухне появилось новое лицо, это был Лукаш, флегматично окинув взглядом присутствующих он взял себе сок и яичницу, после чего, повинуясь призывающему взгляду Линтту, присел за стол. Воспользовавшись шансом, механик ретировался к стойке с едой за теми самыми вкусными бутерами.

- Я видела твой отчёт, - несколько холодно произнесла женщина.

- Ничего достойного нашего интереса, - отозвался поляк. - Флора вполне характерна для экзопланет, фауна довольно малочисленна и не сказать, что сильно развита.

- Твоё направление пока что генерирует больше вопросов, чем ответов, - задумчиво произнесла Халла, зелёные огоньки активизировались на виске. - Это хорошо. Любое движение - это хорошо.

- Довольно странным мне кажется тот факт, что Первопроходец описывал этот мир... несколько по-другому.

- Да, я тоже заметила сильное расхождение того, что мы видим, с тем, что было в документах. Причём, это невозможно списать ни на фактор времени, ни на ошибку исследователя...

Проблемой Михаила было незнание всех отчётных документов Первооткрывателя, что, в принципе, с него и не требовалось. Но уже второй день внутренний дремавший все эти годы исследователь пытался активизироваться, теперь ему хотелось узнать в чём заключались расхождения. Но эти попытки не слишком нравились его носителю.

- ...хотела бы я сказать, что это не столь уж важно и сосредоточить силы экспедиции на Конструкции, но теоретически это может быть связано.

- Исключительно теоретически, - недоверчиво произнёс биолог.

- Мы имеем дело с совершенно непонятным техногенным образованием на планете, где пока что не обнаружено следов ушедшей или действующей цивилизации. А кроме этого, скорее всего, здесь замешана таинственная нон-энергия, которая изучена примерно... - она задумчиво приложила указательный палец к щеке, - никак. Так что я бы не была столь категорична.

Было видно, что собеседник хотел ей что-то возразить, но сдержался потому что веских аргументов у него не было.

- У меня даже есть версия. Маловероятная, но возможная, - Халла мило хихикнула. - Человечество ведь так и не разгадало тайну зарождения жизни. А что, если нон-энергия - катализатор формирования живой материи из неживой? А Конструкция была построена неизвестной цивилизацией для её аккумулирования и распределения по планете. За неопределённое время нон-энергии было накоплено настолько много, что, когда нечто пробудило механизм, планета зацвела бурной зеленью.

- Это возможно, но не более того, - несколько резко ответил Лукаш. - Мне кажется, нам следует сосредоточиться на более реалистичных и вероятных версиях, - продолжил он, поднимаясь из-за стола.

- Согласна, - улыбнулась Халла. - Удачного трудового дня и благодарю за составленную компанию.

- Не за что, - буркнул поляк и скрылся из виду.

Женщина, продолжая улыбаться, посмотрела на Михаила.

- Я, пожалуй, пойду, может кому какая помощь нужна, а по аудиосвязи стесняются сообщить, - неловко промямлил он.

- Что ж, и вам удачи и большое спасибо. За компанию и ещё раз за проделанную работу.

- Всего доброго, - бросил он через плечо быстрым шагом покидая кухню.

Механик шествовал по дорожке между зданиями, направляясь к подготовительному отсеку, твёрдо намереваясь прибиться к какой-нибудь выбравшейся наружу группе или, в противном случае, осмотреть жилой модуль. Мало ли что.

- Эй, Миш! Миша! - радостно позвал его Игнассий. - Тут твоя помощь нужна!

- Правда? Уже иду, - Лапотник резко развернулся в сторону позвавшего его парня и продолжил всё такое же быстрое движение.

Парниша удивился несвойственной сговорчивости механика, но лишь пожал плечами и повёл его туда, где требовалась помощь.

***

Айво озадаченно потирал безбородую челюсть. Планеты, на которых, по данным сканирующих станций, были зафиксированы всплески нон-энергии, при повторном и более тщательным исследовании оказались "пустыми". Виктора не было на работе, он ещё не пришёл, а молодой человек находился в Академии сутками, увлечённо следя за ходом исследования. И раньше случалось, что внезапные всплески излучения позднее более не проявлялись там, где их фиксировали. Но... парень всё же считал, что данный случай особенный, как это и бывает часто с молодыми специалистами, которые хотят себя показать.

Человечество, по сути, не знало о вселенной ровным счётом ничего. Всё, на что был способен человек, характерное для него мышление и ограниченное сознание - описать мир вокруг него. Описать с неимоверным количеством упрощений и допущений, адаптирующих его под нужды описывающего существа. Справедливости ради, теоретические инопланетяне так же были ограничены, но, вероятно, в несколько других аспектах, с поправкой на их историю, культуру и психику. Впрочем, подобные рассуждения, имеющие смысл лишь отчасти, можно было продолжать бесконечно. А Айво хотел что-то сделать, что-то открыть, понять.

К тому же его мотивация не ограничивалась зудящей жаждой познания. Было кое-что ещё, такое, знаете, миловидное, с рыжеватой косичкой.

Его глаза начинали характерно ныть, слипались, а веки закрывались сами собой, но он самоотверженно впивался взглядом в колонки данных на виртуальном мониторе. В этот момент он заметил кое-что интересное - время последнего зарегистрированного всплеска почти совпадало с временем входа последнего корабля экспедиции в атмосферу планеты. Это определённо стоило внимания. Даже если в итоге и окажется просто совпадением.

***

Человек очень не любит чувствовать свою ничтожность, будь то в сравнении с другим человеком или в сравнении с объектом. Михаил и без того не испытывал особой симпатии к Конструкции, но теперь, оказавшись практически у её подножия, громадина нравилась ему ещё меньше.

- У нас обнаружилась одна незначительная неполадка, но мы никак не можем разобраться из-за чего конкретно, - будто бы извиняясь произнёс Игнассий. - Не мог бы ты посмотреть?

Парень показал на треногу, вершиной которой служила коробочка, по-видимому, с различными проводами, датчиками и прочим. Специализированное оборудование, название которого не все профессора выговорить смогут. Почему-то Лапотнику вспомнился ящик Пандоры. Но он не обратил на это внимания, ассоциации - странная штука и почти всегда непредсказуемая.

Он сел на корточки, посмотрел на щупальца проводов, уходивших к столу с виртуальной рабочей поверхностью. Опыт подсказывал ему, что зачастую проблема может быть в том, что аппарат не подключён к электричеству, но к его сожалению это был не тот случай.

- Перезагружали? - не отрывая взгляда от треноги спросил он.

- Да, - раздался короткий ответ Игнассия.

- А в чём, собственно, проблема? Ты так и не сказал.

- Кажется, датчики не работают...

- "Кажется"? - скривился механик.

- Компьютер не регистрирует никаких изменений. Так... не должно происходить... - неуверенно объяснил парень. - По крайней мере, так говорит Зигфрид.

Спорить со специалистом по динамическим системам, особенно учитывая его эпические, как и у одноимённого героя легенд, габариты, совершенно не хотелось. Поэтому Миша ограничился вопросом:

- Почему так не должно быть?

- Этот прибор должен регистрировать динамику биологической системы, флоры и фауны... - увидев непонимающий взгляд Лапотника, Игнассий вздохнул. - Не бери в голову. В общем, в естественной среде биологические системы высоко динамичны, показатели меняются хаотично и куда большими темпами. А судя по тем данным, которые мы получаем со времени прибытия, местная природа будто бы является симуляцией.

- Ладно, понял-принял, - после глубокого вдоха пробубнил механик. - Сейчас посмотрю.

Он покопался в коробочке, тщательно изучив каждые проводок и микропроцессор, но видимых изъянов не увидел.

- Вы говорили Лукашу? Думаю, его это не обрадует, - поднимаясь с корточек, сказал механик.

- Сначала мы хотели проверить всё ли в порядке с аппаратом, - отозвался до этого момента молчавший Зигфрид. Его голос, похожий на те, что зачитывают предыстории в эпических фильмах, полностью соответствовал внешности.

- Видимых проблем в железе нет. Может программа барахлит?

- Несколько раз перезагружали систему, переустанавливали и запускали аналитики неполадок - результат тот же, - продолжая что-то разглядывать на виртуальном рабочем столе, ответил специалист по системам. - Параллельно оставляли работать два аппарата - всё то же.

- Увы, не могу помочь, - со странным смешением чувства облегчения от отсутствия необходимости реально работать и тревоги из-за странной работы аппаратуры развёл руками Лапотник.

- Не переживай, - хлопнул его по плечу Игнассий. - Это всё же наша часть работы.

- Ладно, - потупился в землю Михаил. - У меня на сегодня особых дел нет, так - пару раз обойти жилой модуль чтобы осмотреть, может я тут ещё побуду, мало ли понадолюсь ещё? - не имея никакого желания возвращаться туда, где находилась Халла, с надеждой спросил механик.

- Смотри по своей занятости, - продолжая что-то изучать в плавающих в воздухе данных, сказал Зигфрид.

Мужчина радостно кивнул и не глядя попятился, желая "скрыться с глаз" занятых специалистов, чтобы не мешать. Уже сделав с десяток шагов, он увидел как пригласивший его парень испуганно посмотрел на него и крикнул:

- Стой! - поздно прозвучали слова Игнассия, инерция поставила ногу Миши на что-то хрустящее, жёсткое, скрывавшееся почти полностью в густой траве.

Он успел только оглянуться на источник шума и увидеть чёрные узкие, в сотую миллиметра шириной, пластинки, раздавленные его сапогом. "Это те чёртовы спирали" - пронеслась в его голове мысль. В следующее мгновение его голова закружилась, мир крутанулся в другую сторону и обзор застлала странная тёмно-синяя пелена.

Сизый туман неспешно перетекал с одно места на другое лишь отчасти маскируя странную тёмную землю. Отголоски звуков тонули будто в воде, незримо колышущейся вместо воздуха. Михаил с трудом вдохнул воздух, хватаясь за горло. Защищающий от радиации и неблагоприятного для человека воздуха шлем куда-то пропал. Мужчина осмотрелся, пытаясь разглядеть хоть что-то в мистическом тумане, но попытка не увенчалась успехом. Шорох донёсся откуда-то из-за спины, человек резко обернулся, видя только отдалённый всполох.

- Что за?.. - протянул было Лапотник, но в закрытые глаза ударил резкий искусственный свет и он проснулся.

Вновь тяжело дыша, как после приступа удушья, он поднялся на локтях, озирая медицинский кабинет. Девчушки-медика нигде не было видно. Механик порой ругал себя за... не слишком уважительное к ней отношение. Она не была плохим человеком, плохие люди в медики не идут. Проблема была в том, что определённая доля безумия, присущая каждому из специалистов Академии хотя бы в некоторой степени, в её случае выплёскивалась в окружающий мир.

- О! Ты наконец очнулся, - раздался весёлый звонкий голос. Элита была одним из самых молодых специалистов, отправившихся в эту экспедицию. Отчасти, именно этим мужчина и объяснял её внешний вид.

Ознакомиться с фотографиями своих будущих коллег - было, пожалуй, одним из самых интересных занятий в рамках подготовки, по крайней мере, это не требовало напряжения мозгов. Но фотография довольно плохо передавала тот внешний облик, обладателем которого и была Эли. Небрежно расчёсанная копна ярко-красных волос, опускавшихся где-то чуть ниже уровня плеч, пирсинг в губах и выглядывавшие из-за воротника и из-под рукавов татуировки - вот на что девушка заставляла любоваться окружающих.

Не сказать, что подобная внешность была чем-то из ряда вон выходящим, более того, ещё сто лет назад многие воспринимали её вполне нормально. Но Мише, на самом деле, она просто не нравилась. Девушка, не внешность. Вернее, дело было в том, что девушка-то ему нравилась, но он не особо хотел себе в этом признаваться. И, как это обычно бывает, вектор чувств умножался на минус один. До поры до времени.

- Да, спасибо, наверное, за заботу, - отозвался Мишаня. - Что со мной произошло?

- Ты наступил на... давно бы пора придумать ей ёмкое название... спиральную структуру и твой мозг немного перегрелся или что-то в этом роде, думаю, тебе ведь не интересны подробности? - с надеждой спросила она.

"Подробности-то мне как раз не помешали бы, только не те, которые ты можешь мне предоставить" - подумал механик, а вслух сказал:

- Нет, не нужны, - он попытался сползти с койки, но рука соскользнула с края, и мужчина беспомощно плюхнулся, ощутив странную слабость в мышцах.

- Вспомогательный чип у тебя на виске зафиксировал переутомлённость мышц, вызванную перегрузом работы мозга. Тебе лучше полежать какое-то время, - опоздав с объяснениями на полминуты проговорила Эли.

- Я лучше отлежусь у себя в комнате, - буркнул Лапотник. - Помогать не нужно, - добавил он, когда Элита попыталась поддержать его, пока он поднимался. И ушёл в закат.

***

Виктор не выглядел как впечатлённый или обрадованный человек. В первую очередь потому что не был ни тем и ни другим. По правде говоря, он не выспался, что было обыденностью, не выпил кофе и не позавтракал. Так что крайне скупую реакцию на воодушевлённую быструю речь Айво вполне можно было понять. Не сказать, чтобы Виктор в принципе был склонной к эмоциональному восприятию действительности личностью, но в данный момент это играло не столь уж большую роль.

- Это, конечно, вполне возможно, но я бы не сказал, что вероятно, - размышляя о своей усталости процедил он.

- Это ещё почему? - удивился Айво.

- В подобных ситуациях я предпочитаю отталкиваться от парадоксальной теории высокой вероятности маловероятных событий. Слишком хорошо всё сложилось, чтобы это не было совпадением. Долгие годы люди бьются над загадкой нон-энергии, результат - где-то в районе нуля. И тут прямо в наши цепкие ручки падают показания сенсоров, которые утверждают, мол, нон-энергия реагирует на присутствие человека, либо, - акцентируя на этом слове внимание, произнёс он, - на действие специфических человеческих технологий. Подозрительно как минимум.

- Но в этой экспедиции вообще много подозрительного. Хауген сообщает о странных показаниях, измеряющих динамику биологических систем приборов, причём всех, что были отправлены в экспедицию. Планета лишь смутно похожа на описания Первооткрывателя. Около часа назад один из членов экспедиции наступил на спиралевидную структуру, - единственное, не считая Конструкции, что совпадает с описаниями, и его хватил удар. Сейчас состояние стабильно, но...

Виктор мучительно потёр лоб, с гудением выпуская из носа воздух.

- Надо сообщить Саймо, - разворачиваясь к своему рабочему столу, произнёс он, - когда он придёт.

***

Полночи он не мог заснуть, терзаемый мучительными, с непривычки, размышлениями. То место, где он побывал - это подсознание? Загробный мир? Или то странное место, где блуждают неупокоенные души из того старого фильма? Ему уже не нравилась эта экспедиция, раньше, конечно, Михаил также не испытывал особых тёплых чувств к ней: работа есть работа, кушать на что-то надо. Но то было другое.

Борьба с проявлявшимся в последнее время слишком часто внутренним исследователем потерпела блистательное и сокрушительное фиаско. И самое страшное, постепенно он переставал видеть в этом что-то плохое. Лапотник начинал воспринимать как что-то плохое последние лет двадцать своей жизни - то есть всю её со времени выпуска из университета.

И даже когда механик наконец заснул, его не отпускали тревожные мысли. Ему снилась Линтту с её пугающей пустой улыбкой, настолько формальной, что лишь слепой мог не заметить этого. А слепых вокруг было полно. Снилась ему и Эли встревоженно спрашивавшая его о состоянии здоровья, трясшая своими кроваво-красными космами, и Лукаш, судорожно перепроверяющий данные приборов, и Зигфрид, по-прежнему что-то пристально разглядывавший на виртуальном мониторе. А потом... потом наступил новый день и принёс с собой новую головную боль.

Стоило Михаилу выйти из своей комнаты, как его окликнул голос, который он меньше всех прочих хотел слышать. Хотя, он уже не был в этом так уверен.

- Смею надеяться, ты хорошо себя чувствуешь? - обманчиво заботливый голос главы экспедиции появился, казалось из ниоткуда.

"Ниоткуда, - подумал механик, - может быть я был "нигде"?"

- Не жалуюсь, - отозвался он.

- Могу тебя поздравить с тем, что ты первый человек, дотронувшийся до "мистических" "чёрных цветов", - она завела руки за спину и приосанилась. - И так же я могу поздравить тебя с тем, что ты это пережил.

- Благо...дарю, - немного сконфуженно проговорил мужчина.

- Тебе, скорее всего, интересно что же с тобой случилось, - улыбнулась Халла, отчего-то эта улыбка показалась Мише несколько пугающей. - Это всего лишь одна, - синие огоньки истерически заметались по чипу женщины, - из множества версий, но всё же. Когда я делюсь своими мыслями, мне становится легче думать, ты не против? - задала она вопрос с единственно правильным ответом.

- Конечно, - несколько обречённо отозвался собеседник.

- Судя по данным, предоставленным твоим мозговым чипом, ты побывал в части своего сознания, которое в старой психологии принято называть "бессознательное". Мы пока в этом не уверены, - она задумчиво приложила палец к щеке. - Интересно узнать, что ты там видел?

- В общем-то - ничего, темнота и туман. Потом увидел какой-то всполох и проснулся.

- Как мало информации, хотя, стоило этого ожидать, ты был без сознания всего-ничего, - пробормотала себе под нос Линтту будто куда-то в сторону.

Повило тягостная тишина. Спустя несколько десятков секунд, его прервала женщина:

- "Цветы", по-видимому, способны взаимодействовать с психикой человека и вызывать видения и галлюцинации. О чём-то подобном написано и в отчётах Первооткрывателя, - она всё ещё словно говоря сама с собой, смотря невидящим взором в далёкие миры "умных мира сего". - Что ж, отдыхай, - бросила она условно-обязательную фразу и удалилась, продолжая увлечённо бормотать себе что-то под нос.

Миша некоторое время постоял на месте, переваривая появившиеся в голове мысли, после чего осознал, что очень голоден и отправился на кухню.

На кухне присутствовал располагались двое - Лукаш, сидевший с лицом обманутого на том свете покойника, которого вышвырнули за ворота рая и теперь он никак не может с этим смириться, и Ифе - приставленная к экспедиции то ли охранник, то ли силовик, которой совершенно не подходило её имя. Оба хранили мрачное отрешённое от окружающего мира молчание. Сначала механик решил подойти к биологу, о причине вселенской печали которого он догадывался.

- Привет, - неловко приветствовал он.

- Привет, - чутка рассеянно ответил поляк, с медлительной холодной яростью разрывавший салфетку на всё меньшие и меньшие куски.

Лапотник не знал, как подступится к вопросу и, немного поёрзав на стуле, спросил:

- Линтту?

- Линтту, - вновь повторил он, долетевшие до его уха слова. Михаил поймал на себе тяжёлый испытующий взгляд Ифе. В понимании таких людей как она обсуждение начальства за спиной приравнивалось к измене или заговору.

Мужчина почувствовал себя будто между молотом и наковальней. Трижды проклятое молчание, казалось, уже становилось основным трендом дня. И в этот момент биолога прорвало:

- И ведь я прекрасно понимаю, что её версии не совсем невозможны и во многих из них есть немалая доля смысла, но чёрт, - его лицо напряглось и чуть побагровело, - её свободомыслие порой заходит слишком далеко! - завершив свою короткую пламенную речь, он резко расслабился, делая медленный продолжительный выдох.

Михаил скосился на Ифе, по-прежнему пристально наблюдавшую за ними.

- Знаешь, я хотел у тебя кое-что спросить, но, кажется, сейчас не время, - неспешно вставая, произнёс он.

- Нет-нет, - необычайно быстро для себя проговорил биолог, - прости, вспылил. Что ты хотел спросить? - Лукаш посмотрел на него извиняющимся взглядом.

"Всё же парню всего тридцать, - подумал Лапотник, которому было глубоко за сорок, - это чувствуется..."

- Могут ли два... эээ... биологических объекта повлиять друг на друга в психическом смысле?

Поляк чуть поморщился, было видно, что ему не очень приятна эта тема, но также ощущалось, что он чувствует некую вину за свой выплеск эмоций.

- Я думаю, что ты имеешь в виду не традиционные пути вроде выделения специфических гормонов и прочее... И речь скорее идёт о том, что произошло с тобой. Скажу так: теоретически это возможно, два организма с нервной системой, сигналы хотя бы одного из которых могут быть восприняты другим, могут оказывать взаимное психическое воздействие. Но это только в теории...

Чуть подумав, он продолжил.

- ...Я бы попробовал изучить эти странные структуры, но экспедиционная инструкция чётко говорит об опасности взаимодействия с ними. И случай с тобой это подтверждает.

- Кажется, это не лучшая идея. Даже пробовать не стоит, - осознавая то, что лжёт во благо, произнёс механик. - Ладно, будь здоров. Пойду я.

- Удачи, - глухо отозвался Лукаш и вновь понуро сгорбился над завтраком.

Лапотник кивнул собеседнику, неуверенно улыбнулся Ифе и поспешил выйти. "Последнее время я слишком часто спешу уйти из своего любимого места, - пронеслось у него в голове, - буду надеяться, это скоро пройдёт..."

***

- Я не хочу вас пугать, - если даже Игнассий и не хотел, то сам он был, по крайней мере, на грани испуга, - но оно, кажется, разрастается...

Под "оно" подразумевались спиралевидные структуры у подножия Конструкции, всем присутствующим это было прекрасно понятно. Присутствовавшие Лукаш и Зигфрид хранили напряжённое вдумчивое молчание.

"Скорее всего, это реакция" - подумал специалист по системам.

"Они умеют размножаться? Это несколько пугает..." - размышлял биолог.

- Надо сообщить Линтту, - в один голос произнесли оба.

Халла стояла у большого окна жилого модуля, зачарованно глядя на громаду Конструкции.

- Я догадываюсь о том, что вы хотите мне рассказать, - не отрывая взгляда, сообщила она по связи, стоило парням появиться в радиусе тридцати метров от неё. - Предупреждая ваши вопросы, скажу, что изменения видны невооружённым взглядом даже там, где я сейчас стою.

- В таком случае, не стоит ли нам... попытаться изучить эти структуры? - с небольшой опаской спросил биолог.

- Инструкции вполне конкретно говорят о том, что этого делать не стоит.

- Но...

- Поверьте, - учёные стояли в нескольких метрах за спиной Лунтту, - последнее, чего я хочу - это не попытаться разобраться в том, что из себя представляют "цветы", но бюджеты ограниченны, а Академия осторожничает. Если что-то случится из-за нарушения инструкций, то проблемы будут у всех, кто к этому причастен, вы, я, Ифе, - она сделала небольшую паузу. - Возможно, инцидент с Лапотником немного повлияет на решение о воздержании от исследования этих интригующих объектов. Но пока нам остаётся лишь ждать, - закончила руководитель экспедиции безапелляционно.

Членам экспедиции оставалось лишь согласно кивнуть и отправиться гадать, снизойдут ли люди наверху до разрешения или нет.

Когда они удалились, Халла едва обернулась, будто ей почудилось, что за ней всё ещё кто-то стоит. Сощурилась, никого не увидев, улыбнулась собственным мыслям и вернулась к созерцанию Конструкции и "цветов" у её подножия.

- Всему своё время, главное - дождаться момента... - задумчиво пробормотала она. - В конце концов, - внезапно прояснившемся голосом произнесла женщина, - у нас Есть Конструкция.

***

И вновь громадина экзопланетного происхождения нависала над ним всей своей многотонной массой. Только теперь, во всей её густой, будоражащей душу таинственности, было что-то манящее, влекущее, призывающее к познанию. Михаил неловко сглотнул.

"Зачем я здесь присутствую? - мысленно спросил он сам у себя. - Ведь я мог бы сидеть на кухне, кушая очередной бутерброд, запивая его чаем..." Но он и сам прекрасно знал ответ на собственный вопрос - он хотел здесь быть.

- Завораживающее зрелище, - воодушевлённо произнесла руководитель экспедиции, что-то набирая на своём планшете. Вблизи казалось, что гигантский парящий куб едва-едва поднимается и опускается, будто Конструкция дышит.

Учёные с большим трудом, при помощи конструкций и мостков, ради установки которых и был приглашён Лапотник, избежали контакта с ДНК-видными структурами и теперь с опаской поглядывали на них со ступеней из странного материала, напоминавшего не то железо, не то камень. Зигфрид с командой товарищей исследовали поверхность материала при помощи сканеров. Пожилой мужчина, чьё имя Михаил забыл в тот же момент, что и узнал, пытался разглядеть в структуре конструкции скрытые узоры, надписи и тому подобное. И, конечно же, над всеми ними возвышалась фигура в особом чёрном костюме силовика - Ифе. Над всеми кроме Халлы, можно было подумать, что над ней не мог довлеть никто.

Остановив взгляд на узлах, казалось, природного происхождения, схожих с пещерными образованиями сталактитов и сталагмитов, находившихся на стыках ступеней, Линтту обратилась к пожелавшему присутствовать Лукашу:

- Какова вероятность, что это место... выросло из или из-под земли, а не было построено в привычном смысле слова? - её скафандр оставался совершенно недвижим, как обычно бывает, когда человек зависает, смотря в абстрактную точку, сосредоточенно раздумывая.

- В биологическом плане такова вероятность ничтожна мала... Я бы даже сказал, что это невозможно, но... - по голосу биолога чувствовалось, что он медленно говорит потому что параллельно с этим думает.

- ...Но это мог сделать строительный нано-рой, действовавший по конкретной программе, - встрял в разговор тот самый пожилой учёный, имя которого Миша не помнил. - Или нечто, подобное нано-рою. - Он чуть повременил. - Прошу прощение за то, что встрял в разговор.

- Знания важнее этикета, - отозвалась Линтту.

- Знаю, всего лишь формальное извинение.

- Знаю, всего лишь формальное напоминание.

Только пару мгновений в эфире чувствовалась напряжённость. По их завершении она никуда не исчезла, просто перестала быть такой явной.

- У вас есть какие-либо ещё догадки относительно Конструкции? Может, как могла появиться такая программа? - несколько издевательски произнесла Халла.

- В, скажем так, особом случае, она могла быть написана, но это маловероятно. Скорее всего искусственная нейронная сеть, управлявшая нано-роем, обучалась, в том числе, на природных объектах... Или на изображениях зданий очень низкого разрешения. Впрочем, это только версия.

- Так это искусственная нейросеть? - хитро спросила женщина.

- Ну да, развитых форм жизни мы здесь не наблюдаем... - ожидая подвоха, отозвался пожилой учёный.

- Тогда должны были быть и те, кого мы теперь не наблюдаем, так ведь?

- Вероятно, - сухо отозвался он.

- А в узорах и структуре объекта исследования должны содержаться остаточные следы их цивилизации, если таковая была? - голос Линтту звучал всё более и более задумчиво, но в нём сохранялась тень издёвки, что вызывало довольно странное ощущение тревоги.

- Вероятно, - повторил мужчина.

- Довольно смелое предположение. Надо будет проверить эту версию... Зигфрид?

- Да? - спросил специалист по системам.

- Как закончите со сканированием, запустите процесс выявления закономерностей по локальным признакам.

- Сделаем, - кивнул он.

Разговор кончился и все вернулись к своим обязанностям. Скафандр Линтту чуть изогнулся в талии назад, женщина неподвижно смотрела на грани висящего в воздухе куба. С такого близкого расстояния казалось, что он едва заметно покачивается. Это зрелище по-настоящему завораживало её, маленький человек всегда жаждал объять необъятное. И с каждой эпохой его аппетиты только росли: Средиземное море, Евразия, мировой океан, космос. Тайна происхождения этого куба - была одной из составляющей бессменной вот уже более ста лет тяги человечества познать бескрайнюю и, скорее всего, всё же непознаваемую, пустоту. А Халла была уверена, что это лишь вопрос времени, кирпичик, который будет положен в основу нового знания. Стоя прямо у неё за спиной, Лапотник смотрел вниз, на мерно раскачивающиеся, шелестящие чёрными пластинками листьев "цветы". Он понимал, что против его же собственной воли, внутренний исследователь уже пробудился.

***

Этой ночью уже ей самой было не уснуть. Не все системы можно было доверить рядовому механику, было и то, что имел право делать только преданный силовик, то есть - Ифе. Поэтому Линтту прекрасно знала кто мучается без сна, кто о чём с кем говорит и, с довольно большой вероятностью, - кто о чём думает. И тем более удивительно для неё было лежать без сна, уставившись в потолок чужой холодной комнаты. За долгие годы жизни она сменила бесчисленное количество не-своих жилищ, о чём она ни капли не жалела.

Недостаток сна снижает эффективность. Но сам по себе плохой сон может говорить об ухудшающимся состоянии организма. Которое снизит эффективность гораздо сильнее. "Надо сходить к Эли - запись", - подумала Халла и по виску забегали синие огоньки. Она давно лишилась пристрастия к полуночным размышлениям после внезапного пробуждения, если вообще когда-либо имела. По той простой причине, что они никуда не могли её привести: смысл жизни, потустороннее, что съесть на завтрак - всё это мало того, что не имело практического применения, так ещё и вывод, к которому ты придёшь без доказательств не будет состоятелен. Смысл жизни у каждого свой, а вместо того, чтобы раздумывать о собственном, лучше просто приступить к делу. Потустороннее, даже если и существовало, то никак не могло бы быть зарегистрировано физическими устройствами, в противном случае теряется весь смысл. А на завтрак ты всё равно съешь то, что захочешь с утра.

Правда, сказать, что пустыми размышлениями Линтту не грешила совсем, будет не совсем верно. Её проколом в этом отношении были бессмысленные размышления об отсутствии практического результата пустых размышлений. В мыслях об этом она, наконец, и уснула.

Ей снились обширные заболоченные территории поздней осенью: жёлтый, рыжий и серый. В воде под ногами безразлично чавкали опавшие листья, ветер трепал лысеющие кроны искорёженных деревьев и длинные светлые волосы девушки. Мир вокруг звучал странно: не то шептал, не то рокотал. Она точно знала, что так звучит природа. Не духи, не демоны и не боги, не какие-то непостижимые силы, это были скалы, растения, вода и порывы ветра.

Низко над горизонтом висел испещрённый царапинами гигантский куб, по странному стечению обстоятельств излучающий свет. Когда его нижняя грань достигла линии макушек далёкого хвойного леса, от его границы стал распространятся густой туман. В этот момент женщина проснулась.

Перед только что открывшимися глазами предстал чудесный вид на тёмно-серый потолок. Халла привстала на кровати и посмотрела на Конструкцию: громоздкая геометрическая фигура безразлично висела в воздухе. Руководитель экспедиции встала с кровати и, не заправляя её, отправилась к рабочему столу. Первичные результаты текущих исследований уже были доступны: если и была в конструкции какая-то закономерность сакрального или культурного происхождения, анализ этого не выявил. Но кое-что интересное всё же было: структуры куба и наземного объекта разнились. Так что, можно было полагать, что служат они разным функциям, а не единой. Конечно, для более детального анализа следовало посмотреть, что находится под поверхностью, но на это разрешения не было. Пока что.

Как это часто бывает в подобного рода ситуациях, каждый следующий шаг только порождал большее количество вопросов теми самыми ответами, которые он давал. Не стоило исключать версии, что и "цветы" являются частью комплекса. Становилось всё более очевидно: нужны новые разрешения, расширение полномочий экспедиции. Только вот как этого добиться было не совсем понятно.

Женщина откинулась на спинку стула, протирая заспанные глаза. Вероятно, ей нужен кофе. Не вероятно - точно. Но для начала надо одеться. Даже при том, что по помещениям жилого модуля можно было ходить в любом виде. "Сколько условностей. Интересно, как бы инопланетяне изучали нашу культуру? Сколько бы они узнали? - думала она, натягивая термокостюм. - Вероятно, не больше, чем мы знаем о погибших цивилизациях древности. А то и того меньше."

В коридорах было тихо и спокойно. Ничто не говорило о том, что большинство из членов экспедиции плохо спали ночью. Халла нравился порядок, ей нравились люди, которые могут сохранять работоспособность и бодрость духа несмотря на стресс. Собственно, именно поэтому в экспедиции участвовали все эти люди. Беспокоили только метаморфозы одного персонажа.

Лапотник с потерянным видом сидел в столовой и вяло жевал бутерброд, совсем позабыв об остывающем чае. Главным неоспоримым преимуществом почти пятидесятилетнего механика без особых амбиций было то, что он не мог держать одну и ту же мысль в своей голове слишком долго. Задумываться он не привык, а стресс не успевал накапливаться, поскольку он постоянно ворчал и был показательно недоволен. А теперь в нём проснулось что-то... мешающее портрету идеального недалёкого исполнителя. Женщина взяла кофе и тост и поздоровалась с ним:

- Ты провёл хорошую работу вчера, как всегда на высоте, - Михаил сначала завороженно посмотрел на её холодную улыбку, а потом - в леденящие душу глаза.

- Да что там, это... всего лишь моя работа, - неуверенно отозвался он.

Линтту никак не могла решить, что будет лучше: дёргать его, чтобы изменения в сознании оказались слишком интенсивными и в итоге начался бы регресс, либо же оставить его в покое, чтобы система его мыслей успокоила сама себя. Кроме того, бывало, что и на горизонтах самых туманных земель чьего-то сознания, восходили рассветом гениальные идеи. Будущее было слишком неопределённым, чем всегда и не устраивало академика. Интуиция странным образом подсказывала ей, что нужно... просто плыть по течению, не пытаясь изменять текущий порядок вещей. Несмотря на довольно распространённое пренебрежительное отношение к интуиции, Халла понимала, что это всего лишь вариация органического сознания на тему обработки больших данных. Как и в случае с цифровыми большими данными, выводам не стоило слепо верить, но, в определённом смысле, здравую подсказку можно было получить.

- Скажи-ка мне, как механик, - сделав акцент на специальности, начала женщина, - если структура поверхности разнится от одной части к другой, насколько высока вероятность того, что функция этих частей различна?

- Ну, она может быть разной, - уводя взгляд от собеседницы, отвечал Лапотник. - А может и не быть. Зависит от того, кто делал эту вещь.

- А ты сам бы как сделал?

- Я бы... - протянул Миша, - я бы сделал их разными. Так разобраться проще.

- Спасибо, - сегодня у Линтту не было настроения издевательски смущать несчастного вопросами, так что на этом она решила поставить точку.

- Да... не за что, - едва скрывая облегчение, сказал Михаил.

Сегодня главу экспедиции больше заботил процесс изучения Конструкции, но она прекрасно понимала, что она не может закрыться у себя в комнате и отдаться мыслительному процессу. Должность обязывала проявлять социальную активность. Кроме того, надо было заглянуть к Эли. К ней академик и направилась после того, как завтрак был поглощён.

Как казалось Халла, медик была милой девушкой, пусть и с некоторыми заскоками. Но в силу как собственного характера, так и рода деятельности, она относилась к ним достаточно терпимо. Уж где-где, а в науке чудаков было больше, чем в любой иной сфере жизни. Можно даже было сказать, что к "заскокам" она относилась даже с симпатией. Очков Эли добавляло ещё и то, что она, даже если и побаивалась начальство, в отличие от остальных, умела это не показывать. С точки зрения Линтту, это означало, что девчушка уверена в том, что делает и совесть её чиста. В данном конкретном вопросе.

- Здравствуй, - поприветствовала она врача. - Можно у тебя провериться?

- Доброе утро, конечно, - улыбнулась в ответ собеседница.

В кабинете царили чистота и порядок, в точности, как и должно было быть. К сожалению, зачастую, приходилось набирать в экспедицию не только тех, кто тебе нравился. Сложные алгоритмы составления команд, в период подготовки занимавшие добрую половину сознания, знали своё дело. И ни разу ещё академик не пожалела о том, что отодвинула желания на второй план, руководствуясь разумом. Слова "так должно быть" - были её руководящим принципом и одной из крепчайших опор в меняющимся зыбком мире.

- Есть что интересное по вопросу Лапотника? - спросила Халла, расслабившись в приёмном кресле.

- Несмотря на кратковременный перегруз работы мозга, кажется, это не сказалось на его работе. Я бы даже сказала, что наблюдается определённое улучшение в его функционировании, - ответила Эли, просматривая данные с датчиков на виртуальном мониторе.

- Интересно... - протянула женщина. - А что про меня скажешь? - улыбка.

- С вами всё в порядке. Правда, имеется тенденция к мыслительной утомлённости, но...

- Но работа уж такая, - прокомментировала Линтту.

- Да. Надеюсь, когда мы здесь закончим, всем удастся хорошо отдохнуть, - медик расплылась в жизнерадостной добродушной улыбке.

- Только и остаётся, что надеяться, - грустно отметила академик. - Спасибо тебе за то, что посмотрела. Всего доброго.

- Счастливо! - девушка махнула рукой на прощание, когда пациентка перешагнула порог кабинета. Дверь закрылась.

"Эти структуры будут поинтереснее, чем ожидалось, - подумала женщина с ледяными глазами. - Если они могут стимулировать работу мозга, то это может стать даже более интересным открытием, чем Конструкция. Но ведь наверняка одного не разгадать без знаний о другом..." Она неспешно шагала по направлению к своей комнате, размышляя на тему исследования. Мерный звук её шагов разносился по пустым коридорам, отражаясь от множества поверхностей. Ей уже очень давно не снились родные края, тем более с такими неоднозначными добавочными образами. Обычного человека это, возможно, испугало, но то, что для него было страшным, для Линтту было страшно интересным.

***

В этот день Саймо не спешил на своё рабочее место, не из-за плохого самочувствия или лени, но исключительно из-за действий в интересах исследования и экспедиции. От неусыпного взора нейронной сети-помощника не ускользнуло упоминание об инциденте с наёмниками, застрявшими посреди открытого космоса. Поломку и незавидную судьбу половины экипажа связывали с нон-энергией. Были люди, которые на, вероятно, абсолютно законных началах предоставили ему возможность пообщаться с одним из участников событий.

- Добрый день, пожалуйста, выпейте воды, - пододвигая стакан произнёс он.

- На рожу себе её вылей, ботан, - зло отозвалась девушка в смирительной рубашке всё ещё пытавшаяся высвободится, хотя, пожалуй, прекрасно понимавшая бессмысленность своих стараний.

- Могу предложить вам кофе, чай. Или алкоголь, - догадываясь о не таких уж и тайных потребностях собеседницы, предложил академик, - но уже после разговора.

Пылавшая почти праведным гневом обладательница ежа чёрных волос, избытка теней над и под глазами, а также уже потекшей туши, задумалась на несколько секунд, после чего недоверчиво хмыкнула.

- Только попробуй подсунуть мне какую-нибудь дрянь, - предостерегающе произнесла она. - На ремни порежу.

- Вот и славно, - примирительно сказал учёный без тени улыбки. - Что произошло, когда вы застряли посреди космоса?

- Первое время ничего не происходило, а потом все начали с катушек съезжать, - девчушка закинула ногу на ногу, потихоньку успокаиваясь и устраиваясь поудобнее.

- В чём это проявлялось?

- Один стал мертвяков видеть, другой - слышать голоса каких-то там богов, мне - кошмары снились, командир задумчивее обычного ходил, какой-то отстранённый, вроде и пытался как-то активничать, расспрашивал постоянно обо всём, пытался отвлекать от ситуации, но сам будто не с нами был.

- Из-за чего погибли члены команды?

- Потому что члены, - хохотнула наёмница. - Запри мужиков с бабой в закрытом пространстве и скажи, что они скоро помрут. Как думаешь, скоро они начнут шары катить?

- А вы с капитаном, стало быть, их убили в порядке самообороны?

- Если хочешь, - девушка начинала скучать и охотно это демонстрировала, - называй это так.

- А если вернуться к странному поведению людей из вашей команды, можете рассказать какие-либо подробности?

- Пастор, тот, что голоса богов слышать начал, с самого начала мне не нравился. Такой тип психов, которые любое проявление своего паршивого нутра оправдать перед собой могут. Да и кто вообще сейчас может при себе книжечки с оккультными стихами носить? Только последние долбаны, - она замолчала, выжидающе глядя на Саймо. Он не шелохнулся, только смотрел на неё и ждал продолжения. Его пронизывающий взгляд ей не понравился. - Был ещё Громила. Он, вроде, знаешь, такой нормальный мужик, но, кажись, с тёмным прошлым. Потемнее моего, по крайней мере. Он что-то говорил о наследнике или ребёнке, типичная мужланская фигня. Оправдывался, что ему это нашёптывали мертвецы, которых он видит. Про Капитана я не знаю, он ничего не говорил, только... после того, как мы остальных грохнули, у него было чо-то вроде срыва. Говорил что-то про мигающий сигнальный огонь и всякое такое. А мне... мне просто снились кошмары, то по длинным коридорам волокут в неизвестность, то снился наш корабль с кошмарами, видимо, других, и странное за его бортом.

Синие огоньки гармонично переливались на виске академика. Он молчал, думая о чём-то своём.

- Думаю, это всё. Если тебе нечего больше рассказать, -- наконец медленно произнёс он.

- Больше нечего, - наёмница мгновенно нахмурилась. - Ну так что, где моё бухло?

Саймо встал и отодвинул стул, на котором сидел, храня молчание. Он развернулся и широкими шагами направился к выходу. Дверь открылась.

- Купите ей всё, что захочет, - тихим голосом, не предусматривающим возражений, сказал он.

Дверь закрылась, девушка в смирительной рубашке ненадолго осталась одна. Наконец-то.

- Простите, но позвольте спросить, - рослый мужчина с усами, глава охраны, быстро шёл за сопровождаемым им учёным. - Зачем вы поощряете её? Она - преступник, а помимо этого - человек девиантного поведения, ставящего под сомнение общественный порядок.

- Она - обладатель информации. Но залезть в её голову мы не можем, по крайней мере, пока что. Значит, её надо заинтересовать. Очень и очень многим людям безразличны наука или прогресс, иначе бы люди бежали в Академию для исповеди, как когда-то давно бежали в церкви. Поэтому их следует заинтересовать в содействии обходными путями.

На улице под серым небом, отгороженным от людей высоким силовым куполом, переливающимся бледно-синими шестиугольниками, было свежо. Саймо глубоко вздохнул. Служебный автомобиль, на глянцевой чёрной поверхности которого отражались многочисленные огни цивилизации, в одиночестве стоял напротив входа. Мир вокруг был тих и скучен.

"Космос, - подумал академик, - такой манящий и интригующий, а я сижу на промозглой Земле без возможности прикоснуться к его пугающим тайнам."

По куполу забарабанил дождь, в такие моменты воздух наполнял едва слышный звон далёких капель. Это были чудесные мгновения перед тем, как на территорию людей всё-таки обрушится неумолимая сила стихии, естественная, как и вся вселенная. Зная, что у него есть лишь эти секунды, Саймо быстро и тихо, стараясь насладиться заполнившим всё окружающее пространство звуком, дошёл до автомобиля и погрузился в комфортабельное сиденье. Машина начала свой безукоризненный ход, мир за окном исказился дождём. Дорога до Академии займёт какое-то время, его должно хватиться, чтобы хорошенько обдумать полученную информацию.

***

В жилом отсеке царило сдержанное буйство оживления. Если что и могло взбудоражить сознание учёного, так это ощущение скорого получения нового знания и озорное стремление к моменту его обретения.

Около двух часов по земному времени пришло сообщение: "Академия дала добро. Приступайте". По известным соображениям о здоровом сне и нервах членов экспедиции, Линтту не стала оповещать подчинённых об этом сразу же, а лишь оставила записку, которую они увидят, когда проснутся. Сама же она отправилась на обход Конструкции, взяв с собой только Ифе.

Лёгкий предрассветный туман скрывал чёрные пластинки "цветов", когда академик смотрела вниз, сквозь решётчатый пол мостков, окруживших объект исследования со всех сторон. Ботинки скафандра мерно стучали об их металл. Холодные глаза в тысячный раз исследовали поверхность продолжавшего хранить свои тайны нечто, уходящего высоко ввысь, за дымку белой пелены. Матовая затемнённая полусфера стекла шлема скрывала напряжённое лицо, на котором не было видно ни одной эмоции, лишь следы носящихся в черепной коробке мыслей.

- Теперь осталось не наделать глупостей, - задумчиво произнесла Линтту, как бы говоря с собой.

Ифе согласно промолчала.

- Феномен сумасбродных исследователей, конечно, существовал всегда, но кино сделало его сначала частью массовой культуры, а потом, - Халла сделала многозначительную паузу, - и нашей реальности. Вообще кино можно за многое не говорить спасибо, но сейчас не об этом. Как видно из отчётов Эли, контакт с "цветами" перегружает сознание и вызывает галлюцинации. Если мы предположим, что они как-то связаны с Конструкцией, то также должны предположить и то, что существует опасность её воздействия на человека и его сознание. А теперь представим, что кто-то решает поиграть в мессию науки и испытать на себе это воздействие. Да ещё и не сможет остановится вовремя. Прежде всего меня волнуют Лапотник, Лукаш и Игнассий. Подавляющее большинство прочих активных участников экспедиции либо слишком рациональны для необдуманных поступков, либо обладают здоровой степенью трусости. Люди из вспомогательных служб вряд ли побеспокоят нас, хотя... Михаил из их числа. Лучше, конечно, не спускать глаз и с них. - Академик вновь замолчала на несколько секунд. - Пожалуй, стоило взять тебе компаньона, слишком много я на тебя взвалила.

- Справлюсь, - только и ответила Ифе.

- И вот что, - Линтту резко остановилась, устремив взгляд куда-то в туман, прочь от Конструкции. - Пусть системы и упрямо твердят, что на планете не зафиксировано сколько-нибудь представляющей опасности активности, меня не оставляют опасения, что, излишне сконцентрировавшись на внутренней среде, мы упустим изменения во внешней. Первооткрыватель не был дураком, он никак не мог ошибиться, описывая этот мир или перепутать его с каким-то другим. Среда этого мирка, несущегося сквозь мрак и холод галактики, склонна к резким и глобальным изменениям, нам надо быть начеку.

- Принято, - односложно, как и всегда, согласилась собеседница.

Прошло не так много времени до того, как на рабочей площадке появились участники экспедиции, утренний туман чуть рассеялся, но в воздухе всё ещё витала лёгкая молочная дымка. В первых рядах шли Михаил, Лукаш и Игнассий. Академик знала, что почти никогда не ошибается, но каждый раз, когда она оказывалась права, это радовало её в глубине души. В подобном косвенном проявлении интереса не было ничего предосудительного, только не когда оно могло быть связано с феноменом сумасбродных исследователей.

- Что ж, - находясь где-то в глубине своих мыслей, произнесла руководитель экспедиции, - приступаем.

Команда Зигфрида произвела глубинное сканирование Конструкции, которое показало, что значительное пространство внутри является полым, за исключением неоднородных по структуре колонн. После недолгого совещания было решено запустить внутрь робота, который бы обследовал внутреннее пространство. Провозившись около двух часов, Михаил всё же пробурил незначительное отверстие во внешней стенке обследуемого объекта. К этому времени заморосил дождь, исследователи собрались кучками под прозрачными силовыми зонтами, живо обсуждая происходящее и полученные данные. Крошечный робот забрался внутрь через отверстие и начал внутреннее сканирование.

- Как и показало первое исследование, значительная часть внутреннего пространства - это пустота, - резюмировал Зигфрид, по завершению нескольких минут. - Беря данные более ранних исследований, мы можем предположить, что структура внутреннего пространства однородна. Впрочем, это можно будет проверить.

- Проинспектируй колонну, - тихо сказала Линтту.

По завершении нескольких манипуляций над управляющей панелью оператора робота, последний аккуратно примагнитился к столбу, на тридцать сантиметров выше стыкующейся с подобной по структуре поперечной "балкой", и начал производить углубленное сканирование.

- В центре столба есть ещё один слой, - снова заговорил Зигфрид. - Сканеры показывают, что в этом слое зафиксирована некоторая энергетическая активность.

- Степень активности? - спросила Халла.

- На данный момент - низкая.

- Можешь достать до него?

- Попробуем.

Оператор задействовал встроенный бур робота. Минуты одна за другой походили, мелкие капли дождя падали с неба и разбивались о силовые зонты. Не задействованная в управлении операцией команда исследовала Конструкцию в других местах. Подул лёгкий ветерок, пластинки "цветов" зашелестели на ветру. Но на этот раз в этом шелестении чувствовалось что-то новое, казалось, они тоже оживились, как и люди. Наконец, дрель достигла внутреннего слоя и остановилась, не задев его.

- Попробуй подключиться датчиками, - сосредоточенно произнесла академик.

Оператор кивнул, пальцы заскользили по панели управления. Датчики дотронулись до внутреннего слоя. Показатель активности слоя резко упал до нуля. Исследователи хранили гробовое молчание, были слышны только звуки моросящего дождя и шелестящих на ветру пластинок.

- Кажется, кто-то отключил сигнал, - саркастически ухмыльнулась Линтту. - Пробури новое отверстие в узле и подключись там.

Оператор приступил к выполнению. Стоило управляемому устройству отцепить датчики от внутреннего слоя, как активность в нём возобновилась. Глаза команды неотрывно наблюдали за показателями на панелях и передвижениями робота. В обычный день было бы самое время отправиться на часовой отдых, но это был не один из таких дней.

- Зигфрид, мы можем построить трёхмерную модель помещения и отслеживать активность в каждом из внутренних столбов, визуализируя данные?

- Насчёт всех не уверен, но какое-то количество точно можем.

- Нам нужно ещё два подобных робота. Ты можешь управлять сразу несколькими? - обратилась Халла к оператору.

- Нужно не так много манипуляций одновременно, так что да.

- Хорошо.

Зигфрид стал настраивать аппаратуру и отображение данных на виртуальных панелях, одна за другой, они появлялись в воздухе, окружая собравшихся под силовым зонтом учёных. Оператор подвёл роботов к смежным узлам сети из внутренних колонн и перекладин, таким образом, чтобы в случае "отключения" неактивными оказались соседние пути передачи "сигнала". Спустя ещё полчаса новые отверстия были готовы.

- Подключайся, - исследуя глазами множественные информационные панели, сказала руководитель экспедиции.

Три нажатия. Активность вновь опустилась до нуля во всех подсоединённых к узлам "путях".

- Интересно... - протянула женщина. - Надо отправить отчёт об этом в Академию. А нам - осмыслить данные, полученные во время эксперимента. Что скажешь, Зигфрид?

- Вероятно, это некоторая сеть, как вы и сказали, передающая сигналы по горизонтальным и вертикальным путям. Возможно, похожее на нейронную сеть, но об этом лучше поговорить с Лукашем. Ничего конкретно сказать не могу, пока исследование не продвинется далее.

- Верно подмечено, и про сеть, и про дальнейшее исследование. Судя по информации в моём внутреннем журнале, наши коллеги установили аппаратуру по периметру Конструкции, остаётся только настроить получение данных. Будем надеяться, что наблюдение даст нам хоть что-то ещё.

- Пришёл отчёт от экспедиции, - сообщил Виктор, подойдя к Саймо, сидевшем в кафетерии со своей обычной кружкой молока. - Есть кое-то интересное.

- Хммм?.. - протянул академик, потихоньку выплывая из мира собственных размышлений. - И что же?

- Пишут, что в основании конструкции есть полое пространство со структурой, отдалённо напоминающей сеть нейронов головного мозга. Они пытались исследовать активный слой при помощи датчиков, но она, вероятно, отреагировала на это и прервала процесс в отрезках сети, к которым были подсоединены датчики.

- Это могла быть чисто физическая реакция, связанная с проводимостью материалов, но если мы предположим, что у Конструкции есть некое подобие разума, то всё становится интригующим и пугающим одновременно, - Саймо уставился на молочную пенку на дне сосуда. После того, как он приехал из тюрьмы, он не разгибаясь сидел в кафетерии и размышлял, и вот вселенная решила дать ему некую подсказку...

- Что ж, - немного замялся Виктор, - я перешлю его вам по внутренней почте. Есть несколько дел, которые мне надо ещё сделать, с этими словами он удалился.

Когда отчёт пришёл, и интеллектуальный помощник проанализировал его, академик вновь погрузился в раздумья. Довольно эмоционально поданные сведения, полученные от наёмницы, отчёты экспедиции, груз многих лет штудирования научных трудов, налёт культурного багажа в виде фантастических сюжетов и, конечно, собственные соображения - всё это варилось в разгорячённом азартом супе сознания. Биолог выдвинул гипотезу, что здесь может быть замешана не-углеродная или пост-углеродная форма жизни, специалист по жизненным системам склоняется к сложной функциональной конструкции, ветеран экспедиций на склоне лет считает, что это может быть детище нейронной сети, что не делает никаких намёков на конкретное её происхождение. Один из членов экспедиции получил перегруз сознания от контакта с некими "цветами" и несколько часов провалялся с галлюцинациями, по крайней мере, об этом говорит отчёт с приложенным сканом активности мозга. О воздействиях на психику говорила и бритая девчушка. Это был набор предположений и фактов, косвенно подталкивавших к правильному ответу. Древний грек смог вычислить окружность земли, если правильно расположить все актуальные знания, то, как минимум, при помощи логики, можно будет получить новые, которые можно будет добавить к уже имевшимся, и повторять так, пока... пока не будет достигнут победный результат и на одну загадку во вселенной станет меньше.

***

Объёмы данных множились с каждой секундой, обычно бесшумные громоздкие компьютеры шумели охлаждающими вентиляторами. Сидевший в полной темноте посреди ночи Зигфрид методично отслеживал изменения в визуализации данных. Которых не было. За время наблюдения любой сигнал в любом из мест сети оставался стабильно низким, однако, сеть должна была перераспределить нагрузку незадействованных каналов, отключённых после присоединения датчиков роботами экспедиции. И всё же изменений не было. Парень не мог определиться скучно это или досадно в большей степени.

Последние несколько дней он часто думал о том, что предпочёл бы проводить исследования хотя бы с орбиты. Это была не первая его экспедиция, но именно она подтолкнула его к мысли о том, что он больше ценит комфорт, чем деньги и тщеславное желание быть на передовой борьбы за новые знания. Возможно ещё и поэтому он не разделял восторгов некоторых молодых исследователей, к которым по странному, с точки зрения Зигфрида, стечению обстоятельств присоединился и Михаил. Который мало того, что был бывалым участником экспедиций, так ещё и никакого непосредственного отношения к исследованиям не имел.

Специалист по системам чувствовал в этом отношении какое-то тягостное одиночество: были горячие головы, которые хотели войти в прямой контакт с "цветами", были не-кабинетные теоретики, которые увязали в спорах о природе Конструкции, и была отстранённая Халла, напоминавшая собой демиурга, наблюдающего за людьми, как за букашками, будто бы в ожидании чего-то, что вскоре изменит хрупкий баланс. Ему же просто хотелось покончить с работой и убраться прочь, поближе к просторным и комфортным кабинетам и исследовательским залам Академии. Подальше от жилого модуля, странной квазистатичной экосистемы и ярких реалистичных снов. Последние два явления особо тяготили его жизнь.

Будучи человеком с неминуемой в его случае "профессиональной деформацией", Зигфрид свято верил в то, что биологические системы не могут быть настолько... неизменяющимися, как показывала техника, а технике надо было верить. И как будто этого было мало, ему постоянно являлись сновидения, в которых мир терял привычные свойства, очертания, человек будто бы переносился в далёкие параллельные миры, на мгновения или минуты становился чем-то, чем ему не стоило быть и что он не мог постигнуть, сколько бы имплантатов ему не вживляли в голову.

- Ну что ж, поглядим последний раз, - тихо проговорил себе под нос мужчина, отложив планшет с открытой книгой, которую он в последнее время часто читал, сидя за компьютером. Графики визуализации оставались неизменными. Мужчина неспешно потянулся, сидя в кресле, и, поглядев ещё пару секунд на экран, отправился спать.

Лежа на спине с закрытыми глазами в ожидании наступления сна, он знал, что, скорее всего, он будет видеть очень яркие и мистические сны. Но, будучи человеком далёким от всяческих суеверий, он не считал это чем-то плохим, скорее пищей для размышления и развлечением для сознания. И так, неспешно перебирая в голове уравнения и получаемые данные, он постепенно уснул.

...перед ним был длинный тоннель, как из старых фильмов про приключения в сказочных мирах, он выводил спящего на небольшую площадку в горах, занесённую снегом. Зигфрид много лет не видел снега, Академия предоставляла своим сотрудникам широкие возможности по выбору рекреационных мероприятий, но он никогда не выбирал лыжный или иной зимний отдых. Специалист по системам сам не знал почему.

Крупные белые хлопья падали на раскрытую ладонь, кружась в неспешном танце, придуманном самой природой. Мужчина огляделся. Он был чужим в этом странном древнем мире. Космический скафандр с открытой полусферой защитного стекла явно выделялся на фоне сошедших с иллюстраций книг про легенды и мифы северных народов гор, могучих деревьев и видневшихся на далёких уступах сооружений и укреплений.

Мощный рёв боевого рога прокатился по долине, расположившейся меж двух горных гряд, представших перед взором спящего. Страшный хор скандирующих чьё-то имя голосов был ответом призыву на битву. Из-за горы показались высокие фигуры, намного выше среднего человеческого роста, это они выкрикивали такое знакомое, но так и не узнанное имя. Среди этих великанов, как по воздуху, плыла женщина со светлыми волосами, почти сливавшимися со снегом. Они встретились взглядами, и мужчина на долю секунды узнал эти холодные глаза...

Зигфрид резко открыл глаза. Было около семи утра по местному пересчёту времени, лучи чужого светила ясно давали о себе знать, просвечивая сквозь крохотные щели в жалюзи. Вставать не хотелось, было желание осмыслить ещё свежий в памяти сон, который через считанные часы почти полностью вымоется из памяти, оставив лишь яркие отсветы образов. Ровно, как и давно забытые сказки, которые он слушал и читал ребёнком.

Часто высказывалось мнение, что поколение Зигфрида, людей лет тридцати с хвостиком, было последним, которые в детстве активно взаимодействовали с дедушками и бабушками. Последним часто приписывали ностальгическое пристрастие к любительской подаче мифологии. Но в итоге массовое взаимодействие старшего поколения с внуками сошло на нет, а значит, большинство стало знакомиться с мифами народов мира уже в высших учебных заведениях. Сам же специалист по системам не сталкивался с этим загадочным миром образов из прошлого долгие и долгие годы, в первую очередь потому что его интересовала только его профессиональная область. И вдруг его сознание заполнили нахлынувшие воспоминания, какие-то давно позабытые нюансы и детали, картинки из книг, десятки имён и названий.

В этот же момент он понял, почему так долго о них не вспоминал. Нужно было работать, а хотелось зарыться с головой в книги и справочники и читать, разбираться в том, что, как и зачем происходило в мире подсознания древнего человека, облачившего объективную реальность в одежду мифов.

***

Михаил пробирался по закоулкам туманного пространства со множеством разворачивающихся и сворачивающихся изображений и видеофрагментов, некоторые из них сопровождались звуком, который порой воспроизводился невпопад, а иногда его обдавало густой волной запахов. И везде его преследовали эти треклятые бутерброды.

- Неужели в моей жизни ничего и не было ценного, кроме бутербродов? - с каким-то отчаянием и злостью вопросил он окружающее пространство.

Тоннель сознания будто медленно вращался по часовой стрелке, расширяясь к линии горизонта. А там, за расширением, открывалась обширная чернота, в которой осколками парили незнакомые ни глазам, ни слуху, ни одному из других чувств Михаила Знания. Паря в едва осязаемом облаке этих ничего, казалось, не значащих для него частиц, он не понимал природы происхождения ни одного из них. Пугающие картины никогда не виданных миров, загадочные звуки, напоминавшие "мелодии" пульсаров, новые, неизведанные звуки и запахи. Всё это давило на сознание Лапотника, пока он, наконец, не просыпался в поту, таращась в потолок. И так происходило каждую ночь с тех пор, как произошёл Инцидент. И с каждым днём он всё ближе был к решению пойти и рассказать обо всём Линтту и другим. Он пытался понять и познать, но его скудного умишка, который был заполнен бутербродами, чаем и, иногда, оставшейся на орбите далёкой планеты семьи, не хватало на это. Настоящие академики, исследователи, точно должны были разобраться, его же задачей было предоставить им это сокровенное Знание. Пускай это - большее, на что он способен, но тот, кто признаёт, что он чего-то не знает - уже встал на путь познания.

Размышляя в подобном ключе, он уже почти решился. Может, сегодня, он всё же пойдёт и признается в собственном невежестве. Может. Но, а пока, он встал и направился чистить зубы, а потом, конечно же, есть.

- Мне хотелось бы поговорить с вами, - зайдя в кабинет Линтту, произнёс Зигфрид вместо приветствия.

- О! - наигранно удивлённо воскликнула женщина, сидевшая в лёгком колонистском костюме из светлых тканей за рабочим столиком. - Проходи, присаживайся, - она указала жестом на стул у входной двери. Светило клонилось к закату, помещение постепенно окрашивалось в насыщенные рыжеватые краски.

Мужчина взял стул, в несколько широких шагов преодолел отделявшее его от столика расстояние и опустился на заблаговременно поставленный предмет мебели.

- Сегодня мне приснился странный сон, - медленно начал он. Его речь зачастую была медленной и размеренной, он привык обстоятельно подходить к рассказу, опуская ненужные моменты, но в обязательном порядке упоминая те факты, которые могли бы сказаться на восприятии его слов. - Я наблюдал за графиками изменения активности Конструкции, но они были мало динамичны, и я отвлёкся на мысли об этом сне...

Халла внимательно слушала его, улыбаясь внутренним мыслям. Она была почти уверена в том, какой вывод представит ей на суд специалист по системам.

- ... Позже, когда я пошёл в столовую для того, чтобы пообедать, я побеседовал с некоторыми другими членами экспедиции. А потом зашёл к Эли и, скажем, получил дополнительную информацию. Большинству из них начали снится некие "странные" сны не позднее трёх дней после прибытия на эту планету. Отличительной особенностью, которая бы позволила выделить их в отдельный кластер по сравнению со всеми снами, является то, что эти сновидения обращаются к глубинным, мифологическим и архетипическим образам человеческого сознания, привязанные к культуре, в которой они выросли. Подобной картины не наблюдается только у самых молодых, по объективным причинам уже не претерпевшим концентрированного воздействия культуры, - молодой учёный сделал паузу, ожидая от собеседницы комментария, чтобы потом продолжить.

- И к какому же выводу тебя привели размышления? - улыбка Линтту, как и обычно, была холодной и сдержанной, но глубоко в душе она улыбалась во весь рот, ожидая ответа, который уже стал ей абсолютно очевиден.

- Конструкция или то, что в ней скрыто, влияет на сознание людей, вызывая у них сновидения или, в редком случае, галлюцинации, связанные с их глубинным восприятием реальности: архетипам и мифологемам. Если учитывать присланную нам историю наёмницы, можно также сделать вывод, что существуют некоторые иные подобные устройства на просторах вселенной. Но их воздействие на людей без чёткого научного или культурного мировоззрения не до конца ясно, - закончив свою речь, он с серьёзнейшим лицом смотрел в глаза руководителя экспедиции. Ему не терпелось услышать то, что она скажет.

- Всё, что я могу - это достаточно смело дополнить твои мысли, - она улыбнулась чуть шире обычного. - Что, если мы предположим, что Конструкция - это, прости за тавтологию, именно что конструкция, а функцию операторов или пользователей выполняет нечто иное. Мы можем также предположить, что оператор - это программа, наподобие искусственного интеллекта, которая работает сама по себе с некоторой неясной нам целью. Или же мы можем предположить, что это не-углеродная форма жизни, которая способна на материальном уровне при помощи аналога электроэнергии преобразовывать материальное окружение. И тот и другой вариант может объяснить, как нахождение источников подобного воздействия как в космосе, так и на планете. Но с первым вариантом происходит некоторая проблема, если мы вспомним как Конструкция отреагировала на попытку подключения. При том, что другие способы исследования она не пресекла через глушение сигнала или иным путём.

Женщина плавно поднялась со стула и потянулась. Она сидела за столом достаточно давно, поэтому её спина затекла, а уже на середине разговора стало очевидно, что её пора бы размять.

- И кто же может быть оператором? - заинтригованно спросил Зигфрид.

"Очевидно, спиралевидные структуры у подножия объекта нашего исследования. Это было очевидно с тех пор, как я впервые прочитала доклад. Оставалось только найти данные, которые бы подтвердили гипотезу" - подумала про себя Халла.

- А это нам расскажет Михаил, когда созреет, - с едва заметными дьявольскими нотками в голосе произнесла она вслух.

Догорал закат и в его огненных лучах истлевали последние нити покрывала тайны.

***

Аккуратно открыв дверь, Анна оказалась в помещении средних размеров, казавшимся невероятно огромным из-за тотального минимализма интерьера и режущей глаза белизны немногочисленных поверхностей. Это был рабочий кабинет Саймо и она довольно часто бывала здесь, принося ему горячее молоко или, куда реже, чай. На самом деле, очень не любила здесь бывать. Обычно милый и достаточно благожелательный академик, всегда способный поддержать стороннюю тему или обсудить не относящийся напрямую к делу вопрос, приходя сюда, превращался в машину сознания. Его глаза устремлялись в дали цифрового пространства, а мозг почти полностью переключался на работу с данными. Разговор с неотрывно смотрящим в одну точку учёным, чьё безразличное лицо с заметными синяками под глазами покоится на скрещенных пальцах обеих рук, было жутко.

В очередной раз преодолев антипатию к этому месту, девушка сделала с десяток шагов, гулом отозвавшихся в высоких сводах кабинета. Громогласный, отразившийся эхом, стук поставленной кружки вывел академика из своеобразного рабочего транса. Он протянул побледневшую руку к белой кружке и в тот момент Анне показалось, что единственным, что обладало цветом в этом треклятом кабинете является она сама. Лицо академика было неизменным, всё тот же невидящий взгляд, то же невероятное спокойствие, граничащее с отстранённостью.

- Благодарю, - тихо проговорил он прежде чем отхлебнуть молока, неотрывно гладя в абстрактную точку. - Знаешь, мне хотелось бы услышать новое мнение. Поэтому, не могла бы ты задержаться и выслушать мои мысли в связи с новым отчётом экспедиции?

- Конечно, - несколько смутившись, ответила девушка, оставшись стоять посреди неприветливого белоснежного помещения, которое казалось ледяным.

- Если подытожить информацию из отчёта, вероятно, объект исследования воздействует на сознание людей и, вероятно, также имеет возможность воздействовать на сознания других живых существ. Один из членов экспедиции выдвинул гипотезу о том, что пассивное воздействие вызывает сновидения, связанные с основополагающими психологическими образами в сознании подвергшегося воздействию субъекта, - он сделал ещё один глоток, немного помолчал и продолжил. - Сама Халла предположила, что может иметь место попытка Конструкции "просканировать" разум человека, что в своё время она достаточно удачно совершила. Конечно, речь идёт о посещении планеты Первооткрывателем. Предположим, что, как и допускается в отчёте, есть некоторые операторы, которые были в значительной степени удивлены, обнаружив у себя на пороге некое непонятное существо. А, зная его досье, я почти уверен, что, оглядевшись по сторонам он произнёс что-то вроде "Твою-то мать, лесов, значит, не завезли?" или, по крайней мере, подумал о родных лесах. А из-за того, что лес он представил в статике, то и прилетев через пару десятков лет мы обнаруживаем совершенно не динамичную экосистему планеты.

- Но что же это за операторы? И зачем им нужна была эта Конструкция? - выдавила из себя Анна. Она чувствовала себя неуютно, она сама себе казалась лишней в этом кабинете. Как если бы крошечная рыбка оказалась перед китом. И Саймо и его коллега Линтту жили наукой, жили вспарыванием живота реальности и изучением внутренностей. Им был важен результат, и ради этого они были готовы идти на всё. Исключительно белое помещение с обильным освещением не давало спать, недостаток сна и отказ от повседневных привычек в сумме давали дополнительное время для размышлений. Тотальный контроль и манипуляции с желаниями и мотивацией членов вверенной экспедиции обеспечивали сам результат. Девушка не могла знать наверняка, но характеристика Халла говорила о таких склонностях. Учёный - это человек, который работает всегда, а если нужно, то и всегда дважды, ничего удивительного, что кто-то просто ужимал самого себя ради дела, а кто-то проецировал себя на окружающих. Ведь главное - результат.

Академик находился большей частью сознания в мыслях, но вопрос всё же услышал. Поэтому его ответ напрямую не относился к словам собеседницы.

- Что, если предположить, что мы создадим информационный поток сразу со всеми возможными формами представления информации? - Задумчиво произнёс Саймо. - Подобный поток должен быть в крайней степени мощным и вызывать очень сильные помехи в системах, которые не приспособлены для его получения. Причём, если система стремится к декодированию, как, к примеру, человеческий мозг, она рано или поздно попытается расшифровать непонятый остаток сигнала. И, конечно, у неё получится ерунда. - Какое-то время он сидел молча, глаза почти не моргали. - При этом, чем сложнее устройство системы, тем большее количество информации может быть декодировано. Это объясняет почему двоичные системы получают просто помехи, а человек - галлюцинации и сны. Вероятно, что так.

Повисла гнетущая тишина, непременный спутник подобных домыслов и открытий. Разум людей становился всё более и более гибким, но когнитивный диссонанс никто и не думал отменять.

- А подобные информационные потоки, - продолжал учёный, - создающие значительные помехи в органических и неорганических системах, могут быть относительно незаметны до расширения области исследования. Человечеству, можно сказать, повезло. Мы попали в зону относительно незначительного воздействия этой... нон-энергии? - Казалось, Саймо сам удивился тому, что дело дошло до непосредственного предмета исследования, конечной цели. Как и происходило часто, увлекаясь частностями, человек забывал об общем. - Постоянное восприятие высокоинтенсивных потоков могло бы свести цивилизацию с ума, либо же погрузить в пучины фанатизма, зацикленности на архетипах. Если бы разумная жизнь вообще возникла бы.

- Значит, "операторы", кто бы это ни был, хотят не допустить появления жизни? - Анне было страшно, как и любой человек, осознавший размер и могущество космоса, она переживала очередную волну страха микроскопической мыши перед двадцати центнеровым котом.

- Не думаю. Вернее, частично. Стоит думать, что операторы у, скажем, передатчиков, неоднородны. Они общаются между собой, обмениваются информацией. Это довольно ожидаемо от высокоразвитых форм жизни. Знания легко конвертируются во что угодно, не всем нужны деньги, но всем нужны знания. Но кто-то, шутки ради или со злыми намерениями, мог использовать мощь своих аналогов Конструкции против человека, - Саймо вспомнил о судьбе экипажа судна, на котором нашли наёмницу.

- Наверно, это заставит нас по-другому посмотреть на многие вещи, - девушка и сама не заметила, как поток рассуждений увлёк её за собой. Она всё меньше чувствовала ту холодную отчуждённость. В ней самой начинал разгораться настоящий интерес.

- Более чем, - с неким подобием смешка ответил академик. - Хуже всего придётся тем идиотам, которые через наркотики, алкоголь и нон-энергию хотели познать трансцендентное. Хотя, конечно, они никогда не признают того, что мы в итоге откроем миру. Но это признает мир и такие как они рано или поздно придут в упадок.

Он сделал последний глоток и поставил пустую кружку на стол.

- Есть люди, которым для комфортной жизни нужна железная уверенность в собственных суждениях, - дополняя свою предыдущую фразу, сказал он. - И их судьба - всегда оставаться позади.

***

- Рада видеть вас, - произнесла Линтту со своей обычной холодной улыбкой.

- Приветствую, - отозвалось изображение с виртуальной панели, чуть шедшее рябью из-за помех в космосе. На вид это был молодой мужчина с бледной, даже более, чем у самой Халла, кожей, но по глубокому взгляду светлых глаз, подчёркиваемых синяками от недосыпа, становилось ясно, что он не так уж и юн. - Я посчитал необходимым поблагодарить вас за проделанную работу лично. Превосходное руководство экспедицией позволило нам сформировать жизнеспособную гипотезу и убедить Академию в увеличении бюджета исследования.

- Могу вас заверить, что работала не только я одна, - холодная улыбка не сходила с губ женщины ни на секунду. - И стоит отметить, что команда кураторов трудилась ничуть не меньше нас. Что же касается увеличения бюджета и прочего, - она чуть прищурила глаза, - я так понимаю, есть какие-то нюансы, которые вы хотели со мной обсудить лично.

- Впереди нас ждёт новый этап проекта, - произнёс Саймо, беря в руки планшет. - Мне показалось уместным и даже важным переговорить с вами насчёт этого. Прежде всего, я отправил вам файл с концептуальным описанием гипотезы. Думаю, у вас есть или могут появиться некоторые замечания.

- Поработать над теорией мы всегда успеем. Меня куда больше волнует, скажем, аспект материального оснащения экспедиции, - огонёк на виске ожесточённо замигал. - Решение о создании более продвинутой базы на планетарной поверхности мне кажется полумерой. Если мы вернёмся к вопросу об операторах объектов передачи сигнала, "цветы" кажутся мне достаточно гуманными и, как ни странно, заинтересованными в дальнейшем контакте. Подозреваю, что они не станут изменять экосистему планеты до того момента, пока мы не покинем её поверхности.

- Вы хотите запросить создание орбитальной станции? - с некоторым подозрением спросил куратор.

- С этого можно начать, - один уголок рта недобро дёрнулся вверх в усмешке. - Это единственный на данный момент известный нам объект передачи, а значит, он заслуживает всестороннего и полноценного исследования. А если не исключать возможность его выхода на контакт, то перспективы могут быть очень и очень далеко идущие, - ещё раз подчеркнула эту мысль собеседница.

- Вы хотите открытия филиала Академии на орбите Сигма-37?

- Именно.

На несколько секунд Саймо задумчиво уставился в пустоту и затем сказал:

- Я, пожалуй, соглашусь, что это имеет смысл. Если сравнивать ваш опыт с опытом наёмницы, "цветы" действительно кажутся дружелюбными. Но я не могу ручаться, что для руководства Академии это будет столь же сильным аргументом.

- Если это произойдёт, к беседе с ними подключусь я. Боюсь, в таком случае у них может не остаться выбора.

- Пожалуй, если разговор зайдёт в тупик, я передам им ваши слова, - весело усмехнулся мужчина. Было довольно непривычно видеть эту его реакцию.

- Удачи нам всем, - на прощание сказала Халла.

- Удачи нам всем, - повторил за ней Саймо.

Связь завершилась, виртуальная панель свернулась до размера обычной рабочей поверхности. Линтту развернулась в кресле к окну, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она взяла в руку маленький капучино, принесённый незадолго до начала разговора в кабинет. "Всё удастся - отпраздную, не удастся - хороший кофе никогда не будет лишним" - подумала она тогда. Женщина сидела, глядя в большое окно на копии земных крон деревьев, земных облаков и земного же неба. Затем она сделала глоток и удовлетворённость моментом растеклась по её телу.