Уже пятый день они шли на запад вдоль горной гряды, лишенной здесь даже клочка растительности. Подземные огненные озера остались далеко позади, и этой несчастной земле не доставалось ни одной каплей тепла больше, чем могло уделить ей тусклое солнце. А пресветлая Ариэн, казалось, не желала смотреть на эту проклятую страну - и солнце появлялось здесь всего на несколько часов. Кроме того, в воздухе стояли тучи пыли и пепла от обрушившейся недавно Горы-Деспота, лишая землю последних солнечных лучей. Кашляя сама и слушая кашель товарищей, Рингвэн вспоминала жуткий путь через Анфауглит. Но ничего, теперь они идут навстречу не ужасу и мукам, а свободе и радости... Хотя... Наверное, она уже никогда не сможет радоваться как раньше - плен, а особенно смерть Лалвэ оставили в сердце глубокую незаживающую рану. Она сомневалась, что даже легендарные Сады Лориэна способны полностью залечить ее.
Наконец, Рингвэн смогла узнать, что же произошло на юге, что за могучее воинство бросило вызов Черному Врагу Мира и низвергло его вместе с ужасной горой Тангородрим. С восторженным удивлением и радостью выслушала она повесть о последнем морском путешествии Эарендиля Благословенного и его супруги Эльвинг Белой с чудесным камнем Сильмарилем, который позволил им проникнуть сквозь тени и чары, скрывающие Валинор. И Валар прислушались к мольбе Эарендиля, и послали помощь гибнущим народам Белерианда, и вел это воинство могучий Эонвэ, и шли в нем благородные ваниар и отважные нолдор. И войско Бауглира было разметено, как горсть сухих листьев, а сам он отправлен в оковах в Валинор, дабы предстать перед судом. А ужасная гора Тангородрим обрушилась при падении невиданной твари Моргота - огромного летающего дракона. И его тоже низверг Эарендиль с помощью орлов Владыки Манвэ.
Но как ни радостны были эти вести - самой радостной из них была для Рингвэн весть о том, что не все жители Гондолина погибли или попали в плен, как она. Кое-кому удалось спастись. А вдруг ее родители тоже спаслись, а молчали лишь потому, что этого требовала скрытность? Ведь о бегстве некоторых жителей Гондолина Моргот не должен был знать... Только бы добраться до западного побережья, где собрались все эльдар, уцелевшие в войне. Вдруг ее там ждет еще одна чудесная встреча?
Ночи были очень холодными, а костер развести было не из чего. Впрочем, Артайвэ говорил, что это даже хорошо - огонь отогнал бы холод и четвероногих хищников, зато привлек бы двуногих. К счастью, морготовы твари почти не появлялись - то ли, напуганные исчезновением воли Повелителя, бежали отсюда подальше, то ли им просто нечего было есть в этой холодной пустыне. Но все равно путники выставляли ночью стражу - эльфов и тех женщин, что были покрепче. Дежурили обычно по двое, чтобы не уснуть. Женщины хотели избавить свою "предводительницу" от утомительного бодрствования, но Рингвэн сказала, что не желает никаких привилегий, а дополнительная пара зорких эльфийских глаз не помешает. Пары подбирались случайно, но почему-то Рингвэн всегда оказывалась вместе то с Артайвэ, то с Киршей, в чем подозревала настоящий заговор, хотя все со смехом это отрицали.
Устраиваться в пещерах на ночлег они боялись - земля постоянно тряслась, с горных склонов падали камни, они могли просто погибнуть под завалом. Поэтому спали подальше от гор, на открытом месте, сбившись в тесную кучу, а в середину, где теплее, укладывали самых слабых. Перед сном подымалась возня - одни молодые девушки старались оказаться к эльфам-мужчинам поближе, другие, краснея, с испуганными лицами, устраивались как можно дальше. Артайвэ с товарищами, мало общавшиеся с людьми, особенно с их женщинами, смотрели на это с недоумением, пока Рингвэн с улыбкой не объяснила, в чем дело - и тогда краснеть пришлось уже им. Сульвэ испуганно спросил - не означает ли это, что эти девушки теперь никогда не выйдут замуж? Он бы не хотел оставить их навеки несчастными! Но Рингвэн со смехом ответила, что как только они доберутся до людских поселений, то девушки быстро найдут мужей себе по душе из собственного народа. "И вообще", - добавила она, - "на их взгляд, вы не слишком красивы - худые да бледные. И без бороды". В ответ на вопрос, каким же должен быть муж, о котором мечтает юная вастачка, она описала нечто гороподобное, заросшее с ног до головы черными волосами, с руками толщиной в молодое деревце и плечами чуть ли не в фатом шириной. От такого портрета эльфы смеялись до слез, но все же с девушками стали держаться более отстраненно - мало ли, что тем придет в голову. Пути Старших и Младших Детей Эру слишком разнятся и редко суждено счастье тем из них, кто полюбил друг друга...
***
А на пятый день, на дневной остановке, она попросила Артайвэ научить ее обращаться с кинжалом. Неровен час кто-нибудь нападет, а она даже не знает, как его правильно держать! Кирша, услышав эту просьбу, тоже пожелала учиться. Артайвэ согласился давать уроки обеим.
- Вот, смотрите, - Артайвэ попросил их взять кинжалы в руки и вытащил для примера свой. - Не сжимайте слишком сильно рукоять - быстро устанете и потеряете гибкость. Да, чем сильнее вы держите, тем кинжал труднее выбить из руки... но тогда вы потеряете скорость, а это почти наверняка - поражение. Теперь дальше. Сделайте выпад! Резче! И руку не оставляйте там, тяните обратно к себе, ваша задача - не отдать ее противнику, а приготовиться к новому удару. Ринья, целься выше! Сердце, шея - вот что надо поразить в первую очередь...
Рингвэн неуверенно сделала несколько выпадов. Забыв о совете, она сжала рукоять так, что костяшки пальцев побелели. Артайвэ со смехом взял ее руку и разжал пальцы.
- Слишком быстро устанешь, Ринья. Смотри, как напряглась рука, она как будто деревянная! Попробуй еще раз.
Рингвэн ослабила хватку и вновь принялась наносить удары воображаемому противнику. Новая наука увлекла ее, это было похоже на танец, где движения одного зависели от движений другого...
И все же это был не танец.
- Да, еще одно, чуть не забыл. Когда наносите удар, поверните кинжал плашмя - так лезвие не ударится о ребра, а пройдет между ними...
Кинжал с отвратительным чавканьем входит в живое тело... О да, орк знает, как правильно бить, он наносит удар, поворачивая клинок... Тело несчастной рабыни дергается в агонии, застывает...
- Нет! - видение было таким ярким, что Рингвэн выронила кинжал и закрыла лицо руками. - Нет, нет, не хочу, не могу! Не буду!
- Что такое, любимая? - Артайвэ обнял ее за плечи. - Ты же сама просила...
- Да. Но я не подумала о том, кем я тогда стану, кому уподоблюсь... Я... Я так радуюсь, что нам не пришлось никого убивать... Наверное... я бы не смогла ничего сделать.
Кирша не удержалась и фыркнула.
- Энтих убивцев еще жалеть... Ничего они не заслуживают, кроме смерти. Их пожалеешь, а они... Рин, сама ведь знаешь...
- Знаю. И все равно - не могу. Простите меня.
- Не за что тебя прощать, Ринья. Не хочешь - не учись. Думаю, мы сможем защитить и тебя, и всех, кто нуждается в защите, - мягко сказал Артайвэ.
- А я буду учиться дальше! - воскликнула Кирша. - И уж если мне попадется хоть один орк, я его... я его...
Она скорчила такую забавную гримаску, которая должна была изображать яростную свирепость Кирши-победительницы-орков, что Рингвэн невольно рассмеялась. Но тут же оборвала смех, понимая, что эта ярость и ненависть этой почти девочки были самыми настоящими. Слишком много страха и жестокости она испытала в жизни, слишком рано начались для нее суровые испытания. Рингвэн могла только надеяться, что ее разговоры о доброте и милосердии не пропали даром и тоже пустили ростки в этом юном сердце.
Она с отвращением посмотрела на выпавший из руки кинжал, но, поколебавшись, все-таки подобрала его и сунула за пояс.
А вечером, когда они сидели рядом, Артайвэ обнял ее и сказал:
- Может быть, ты и права... Это злое дело и мы занялись им только потому, что иначе нам пришлось бы терпеть еще худшее зло.
После этого они долго сидели, обнявшись, не произнося ни единого слова. И Рингвэн поняла, почему худшим из деяний Моргота Бауглира называли превращение пленных эльфов в орков - он ведь не просто искажал тела, он исказил души, заставляя их любить то, что эльфам, по замыслу Создателя, ненавистно более всего - разрушение, насилие, смерть. А потом ей пришла в голову мысль, которая ужаснула еще больше - ведь многим эльфам Средиземья пришлось немного стать орками - и убивать, чтобы защитить себя и других. И хоть война эта была справедливой - все равно она исказила многие души, даже среди тех, кто не испытал власти Моргота, и, наверное, не исцелятся они полностью до самого Конца Арды...
***
На двадцатый день или, точнее, ночь пути на них все-таки напали.
Дежурили Рингвэн и Артайвэ. Хотя все дозорные сторожили внимательно - ведь никому не хотелось стать добычей или пленниками - Рингвэн старалась больше других. Когда-то, упоенная встречей с сородичами, она потеряла осторожность - и как страшно пришлось поплатиться за это любимому! Она знала, что Артайвэ не винит ее за это даже в мыслях, хотя бы потому, что тогда бдительность утратили они все, но сама она всегда себя винила. Пока они не пришли в безопасное место - она будет настороже. И она напряженно вглядывалась в темноту, то и дело неслышно обходя маленький лагерь. И первой заметила опасность.
Со стороны гор к ним приближались неясные черные тени. И не одна-две, а много, не меньше полутора десятков! И это были не волки, увы - сутулые фигуры передвигались на двух ногах. Орки! Они были еще довольно далеко, но Рингвэн уже могла различить их гнусные морды... Наверное, они выследили их еще днем, а теперь решили напасть.
Тревожным шепотом она сообщила новость Артайвэ, который немедля принялся будить своих товарищей. Сама же она разбудила женщин, стараясь, чтобы те не впали в панику. Ее опасения не оказались напрасными, некоторые, услышав об орках, принялись рыдать, другие порывались бежать в темноту, подальше от страшной опасности. Ей пришлось прикрикнуть на них, чтобы установить порядок. К счастью, большинство восприняло новость относительно спокойно, только ненависть зажглась в глазах, а руки стиснули оружие.
Самых юных и слабых поместили в середину. Во внешнем кругу встали мужчины и те из женщин, кто хотел и мог драться. Рингвэн не хотелось прятаться за спинами, но сможет ли ее рука нанести удар? Не из-за трусости - но из-за того отвратительного видения, которое поразило ее так недавно. Она выбрала нечто среднее - не внешний круг, но и не центр, встав во вторую линию защиты неподалеку от Артайвэ и Кирши, которая не желала упустить такой случай. Глаза девушки горели яростным огнем.
Только они успели выстроиться, как враги с криками и рычанием налетели на маленький отряд. Эльфы ловко орудовали клинками, но на каждого из них приходилось по трое противников, так что нашлось дело и женщинам. К сожалению, ненависть и жажда мести мало могут заменить силу и умение. Рингвэн с болью в сердце увидела, как несколько ее товарок упало, пронзительно крича. А вот Кирша не оплошала, и несколько уроков обращения с кинжалом явно пошли ей на пользу - напавший на нее орк - к счастью, довольно мелкий - упал, пораженный прямо в горло, а она отделалась лишь небольшой раной на левой руке. Не успев порадоваться за своего "оруженосца", Рингвэн испустила вопль ужаса - огромный орк, расправившийся с Сайгой, женщиной, стоявшей слева от Артайвэ, уже занес руку с ятаганом над головой эльфа. Тот ничего не мог поделать - он отбивался разом еще от двух противников. Окровавленный кинжал в ее руках - руках убийцы! - входящий в живое тело, и Артайвэ на земле с разрубленной головой - оба видения за миг промелькнули перед внутренним взором Рингвэн, когда она, отчаянно визжа, бросилась сзади на орка, метя клинком ему сбоку в горло. Удар неумелой руки вышел неточным, попав только в плечо - но этого оказалось достаточно, чтобы ятаган просвистел мимо головы Артайвэ, лишь поранив ему щеку. Орк, рыча, двинул правым локтем назад, оттолкнув Рингвэн, но тут на помощь Артайвэ подоспел Сульвэ, уже разделавшийся со своими орками, и прошло совсем немного времени, как все было кончено.
Почти все нападающие были убиты наповал, а единственного тяжелораненого женщины прикончили прежде, чем Рингвэн успела вмешаться. Да и что она могла предложить? Тащить его с собой? Оставить здесь умирать от ран? К тому же, она слишком хорошо помнила, чем может ответить орк на милосердие... А вот среди ее товарок были потери, которые, и правда, стоило оплакать. Четыре женщины погибли, многие были ранены, хотя, к счастью, ни одна рана не оказалась тяжелой, и поэтому, уняв наскоро кровь, они занялись мертвыми. Орков просто стащили в одну кучу, оставив на милость хищников и ветра, а для четырех вастачек вырыли могилы. Женщины, рыдая и причитая, положили подруг так, как было принято у вастаков - на правом боку, подтянув колени к груди. Рингвэн подошла к каждой и поцеловала в холодный лоб, шепча их имена - Сайга, Руда, Хараша и Гайда - и слова прощания и благословения на темном пути к Чертогам Мандоса и дальше, за Круги Мира. Потом могилы засыпали землей и заложили камнями, чтобы никакой хищник не добрался до тел.
Отойдя на несколько лиг от могил, они снова устроили привал - слишком много сил отняла схватка, да и за раненых следовало взяться более серьезно. Рингвэн занялась раной Артайвэ, которая выглядела жутко - острый клинок срезал часть левой щеки, обнажив несколько зубов. Он смог сам остановить кровь, но на большее его целительских сил не хватило. Рингвэн, собрав все силы, удалось затянуть плотью и кожей страшную дыру, но уродливый шрам все же остался. Обессиленная, она привалилась к его плечу и прошептала:
- Какое счастье, что... И теперь я поняла - не разумом, но сердцем - почему вы стали воинами.
- Спасибо, - тихо ответил он, и она не могла точно сказать, благодарит ли он ее только за спасение жизни и исцеление или еще и за это понимание.
***
Через два месяца утомительного пути они, наконец, обогнули Железные Горы и вышли к их южному подножию. Теперь до западного побережья идти оставалось совсем немного, а местность стала более гостеприимной - здесь уже росла трава и небольшие деревья. Земля освобождалась от власти Моргота Проклятого.
"Но мы рано обрадовались", - подумала Рингвэн, увидев однажды утром облако пыли впереди. "Вряд ли это орки, они редко используют лошадей... но ведь это могут быть и люди из разгромленного войска Моргота, убегающие на восток". Так же думал и Артайвэ, которому она высказала свои опасения. Бежать? Но куда - вокруг не было ни одного укрытия, деревья росли поодиночке, а недалекая горная гряда была сплошной. Оставалось лишь ждать, приготовившись на всякий случай к обороне. Но если с маленьким отрядом орков они бы еще могли справиться, то здесь их, скорее всего, просто перебьют.
Когда сквозь облако пыли уже можно было различить отдельные фигуры и лица, сердце Рингвэн упало. Это действительно были люди... но чернобородые и черноволосые, смуглолицые и низкорослые. Вастаки! Значит, их опасения оправдались. Своих соплеменниц они, быть может, и пощадят, а вот "белых демонов" - вряд ли... Лицо Артайвэ побледнело, а рука стиснула рукоять меча - наверное, он думал о том же. Что же, по крайней мере, они заставят дорого заплатить за свою смерть.
Люди тоже их заметили. Рингвэн видела, как они указывали руками в их сторону и что-то кричали. Потом они остановились. Пыль немного улеглась, и они увидели ряды всадников на конях - их было не меньше двух сотен.
Две группы путников некоторое время стояли друг напротив друга. Затем от вастаков отделилось несколько всадников, которые поскакали к ним. Наверное, разглядели, что здесь в основном женщины и хотят предложить сдаться. Ну что же...
Всадники остановились, когда от Рингвэн их отделяло несколько фатомов. Один из них спешился и, не торопясь, подошел, показывая пустые руки в знак невраждебных намерений. Хочет усыпить их бдительность? Или..?
К огромному удивлению Рингвэн, молодой вастак остановился прямо перед ней и, отвесив низкий поклон, произнес:
- Элен сиила луумен омэнтиэлво! Приветствую вас, благородные эльдар и вас, женщины из нашего народа. Мой господин Бортанд просит всех вас разделить его гостеприимство.
***
Артайвэ, судя по его лицу, изумленный не меньше нее, тоже поклонился в ответ и сказал:
- Приветствуем и тебя, о, благородный воин! Надеюсь, ты извинишь нас, если прежде чем принять или отклонить любезное приглашение твоего господина, мы с товарищами обсудим его?
Воин кивнул. Шестеро эльфов отошли в сторону.
- Если они действительно друзья, - начал Артайвэ, - то можно спокойно принять их приглашение. Если все же враги... то что им мешает окружить и перебить нас всех, например, из луков? Они ничем не рискуют, их намного больше и у них есть лошади.
- А если они заманивают нас, чтобы взять в плен? - недоверчиво спросил Сульвэ.
- Я не заметила лжи ни в его глазах, ни в голосе, - вмешалась Рингвэн. - Да и не стал бы слуга Врага использовать Высокое Наречие.
- Вастаки - и на стороне эльдар и эдайн? Очень странно, - сказал Артайвэ. - Хотя было одно такое племя, которое некогда служило сыновьям Фэанора и не предало их в ту злосчастную битву, Битву Бессчетных Слез. Но говорили, что они все там погибли...
- И одного из его вождей звали Бортанд! - воскликнул Ангамайтэ. - А этот воин говорил о "господине Бортанде"! Кажется, это все же друзья...
- Похоже на то, - согласился Артайвэ. - Что же - тогда стоит принять их приглашение.
***
Эльфов пригласили в шатер самого вождя, а остальные женщины разбрелись по лагерю сородичей. Краем глаза Рингвэн заметила, что многие, особенно помоложе, уже принялись перебрасываться шуточками с молодыми воинами. Киршу в шатер вождя не пригласили, она недовольно надулась, но протестовать не стала, устроившись неподалеку и мрачно зыркая на желающих завести с ней разговор. Вскоре ее оставили в покое.
Рингвэн и Артайвэ, а за ними все остальные, зашли в шатер. Там было полутемно и довольно душно. Пол был застелен чем-то вроде колючего ковра - впрочем, по виду можно было принять покрытие и за наспех постеленные одеяла. Навстречу эльфам поднялся человек весьма преклонного возраста - весь седой и в морщинах. Рингвэн дала бы ему лет семьдесят-восемьдесят на вид. Ах, для эльфа эта еще юность, почти детство, а человек уже близится к своей странной смерти... Как они живут с сознанием такой краткости своей жизни, как что-то успевают сделать? Воистину, странны и непостижимы замыслы Владыки Всего Сущего, который установил такой закон для своих младших детей.
Старик поклонился гостям:
- Приветствую вас, благородные эльдар! Звезда осияла час нашей встречи, - прибавил он на Высоком Наречии, как и его посланец. - Меня зовут Бортанд, сын Аргана.
Эльфы ответили тем же и по очереди назвали свои имена. Старик сел на что-то вроде тощей подушки, скрестив ноги, и гости последовали его примеру, усевшись прямо на пол.
-Простите меня, пресветлые гости, что я не могу предложить вам достойного гостеприимства. Но мы возвращаемся из военного похода, в котором у нас нет иных трофеев, кроме ран, а племя наше ныне живет небогато.
Рингвэн едва заметно улыбнулась. Им ли, бывшим рабам, досадовать на неудобства! По сравнению с ее прошлым жилищем, например, этот бедный шатер - королевский дворец, а уж если говорить о рудниках, откуда вырвались Артайвэ и его товарищи... А главное, что здесь ее окружают не мерзкие слуги Моргота и несчастные рабы, а друзья. Хотя друзья ли?
- Я вижу в ваших глазах недоверие, - тем временем продолжал старик. - Поэтому, пока готовят угощение, я немного расскажу о нашем народе.
- Некогда наше племя жило на востоке, за горами, которые вы называете Эред-Луин, и служило Черному Врагу Мира, Морготу Бауглиру, да будет проклято его имя навеки! Потом он послал наших предков на запад. "Идите в богатые земли, которые народ, живущий там, называет Белериандом, Землей Могучих", - сказали его вестники. "Владыка Арды посылает вас не для сражения ... пока. Поступите на службу к белым демонам, проклятому народу, который силой и коварством занял земли, по праву принадлежащие вам, а потом, по слову Владыки, предайте их и обратитесь против бывших господ. Воины Владыки помогут вам. И плодородная земля, и бескрайние леса и луга, и прозрачные реки будут вашими - а кроме того, вы отнимите у белых демонов золото, самоцветы и другие богатства, и сами они станут вашими покорными рабами".
- Наши предки тогда верили Морготу Проклятому, а пуще того - боялись его. Ибо страшно расправлялся он с отступниками, с теми, кто не подчинялся его приказам. А про белых демонов - так называли мы тогда ваш народ, светлых эльдар - нам говорили, что они жестоки и кровожадны и пришли, чтобы захватить всю землю и уничтожить нас, людей, потому что они считают только себя высшей расой, повелителями Арды и ненавидят остальных. И наш народ, который вел вождь по имени Бор, отправился на запад.
При этом имени эльфы переглянулись. Бор! Да, это были те вастаки, что остались верными даже в страшном поражении Нирнаэт Арноэдиад...
- Я вижу, это имя вам знакомо, - улыбнулся старик. - Но я продолжу свой рассказ.
- Итак, сначала наш вождь, благородный Бор, сделал все, что приказали ему посланцы Черного Врага. Он повел наш народ через горы и привел его в землю Белерианд. И земля эта воистину была прекрасна и богата - хотя бы здесь посланцы Великого Лжеца не солгали! Но они солгали во всем остальном. Тот народ, что мы называли белыми демонами, о котором нам говорили только как о жестоких, кровожадных и высокомерных убийцах, оказался благородным народом ученых и мастеров, которые с радостью делились с нами умениями и знаниями. И они никогда не были жестоки ни к кому, кроме мерзких слуг Моргота. Вскоре наши предки узнали истинную причину этой войны - узнали о том, как Черный Враг коварно убил и ограбил первого короля благородных нолдор, достойного Финвэ, как его сын и внуки поклялись отомстить Морготу и вернуть награбленное... И наши предки не могли не верить своим владыкам-нолдор, которые стали учителями и друзьями - ибо не видели они от эльфов ничего, кроме добра. И тогда наш вождь решил, что клятва, которая давалась как ложная, станет настоящей. Он не будет предавать нолдор, а будет сражаться против коварного Моргота, от которого пошли все беды Арды и ее детей.
- К несчастью, не все наши сородичи решили так. Недостойному Ульфангу, вождю другого племени, и его сыновьям застили глаза алчность и зависть. Они желали одни завладеть прекрасным Белериандом и его богатствами - ведь Черный Враг обещал им это в случае предательства! И они предали свою клятву, нарушили союз, и в той ужасной битве, что породила бессчетные слезы, убивали эльдар и нас, оставшихся верными...
- Мой дед Гартан был дальним родичем и оруженосцем благородного Бортанда, сына Бора, и видел, как тот пал, и как отомстили за его смерть. Сам он был тяжело ранен, но один из эльдар вынес его из битвы, и так спас, и с тех пор род наш питает особую любовь и благодарность к вашему народу. И не все воины народа Бора погибли в той жестокой сече, как говорит молва. Некоторые спаслись, хотя и мало их осталось. Жены и дети народа Бора успели бежать на юг и укрыться от жестоких солдат Моргота... И так народ наш выжил.
- Наше племя - увы, изрядно поредевшее - поселилось на дальнем юге, у западного подножия Эред-Луин. Там же скитались и остатки народа наших владык, сыновей Фэанора. Наш народ сохранил союз с ними, хотя уже не сравнить было их силу и славу с силой и славой прошлых дней. Но бросать друзей в несчастье - дело недостойное, да и что нашим предкам было делать дальше? Путь на восток для них, "предателей Владыки Арды", был закрыт, а продержаться хоть какое-то время они могли только вместе с эльдар. И они сражались с орками, сражались жестоко и долго... Мой дед тогда стал вождем, ибо все благородные сыновья Бора погибли, не оставив потомства.
- Но когда владыки наши, сыновья Фэанора, решили напасть на другое эльфийское королевство, так как его король завладел чудесным Камнем, созданным их отцом - то наш народ не пошел за ними. Ибо их клятва не была нашей клятвой, а нападать на союзников, на таких же врагов Моргота, не сделавших нам ничего плохого, мой дед посчитал делом недостойным. И тогда некоторые из народа Фэанора назвали нас "предателями", и во второй раз мы получили это имя, - старик горько улыбнулся.
- Вы поступили так, как и следовало поступить, - негромко сказал Артайвэ. - Предателями были те, кто напал на сородичей - хоть и горько мне называть кого-то из своего народа так. Но я не хочу лицемерить.
- Да, о, благородный гость мой, некоторые другие эльдар говорили моему деду то же. Но пусть даже никто не сказал бы этого - все равно он поступил бы так и знал бы, что это правильно! Ибо так говорило ему сердце - как рассказывал мой отец.
- Мне осталось рассказать немногое. Мой отец, приняв власть от деда, уже ни на что не надеялся - разве что умереть достойно в бою, ибо Моргот почти уничтожил всех своих врагов, и наше племя не могло долго противостоять ему в одиночку - ведь союз с народом Фэанора теперь был разрушен. К счастью, наше горное убежище трудно было найти и еще труднее - взять приступом, но, увы, нет таких крепостей, которые не сдавались бы перед самым страшным врагом - голодом. Если бы нас окружили враги - нам оставалось бы только медленно угасать в бесплодных горах - хотя и это было лучше, чем сдаться на милость Бауглира и испытать его месть. Десять лет отец мой держал безнадежную оборону - пока натиск не ослаб, а с запада не пришли чудесные вести о некоем могучем войске, которое сражается с Черным Врагом и побеждает его.
- Да, то было войско Владык Арды, ведомое пресветлым Эонвэ - и он призвал всех врагов Черного Врага сражаться с ним. И даже наших дальних пределов достигла эта весть, и с радостью отец мой повел своих воинов на эту войну - последнюю войну с Врагом Мира. И я, когда достиг зрелости, тоже бился рядом с ним - долгие, долгие годы...
- Отец мой погиб, как и думал - в бою, но не в отчаянной, безнадежной защите, а видя, что мерзкой власти Моргота Проклятого приходит конец. Поэтому он умер счастливым.
- Пока длилась эта война, волосы мои поседели, а руки - утратили силу, и вскоре я уйду вслед за своими отцами. Но я не жалею, что провел всю жизнь в сражениях, ибо теперь дети наши и внуки будут жить свободно и спокойно на мирной земле. Мне же осталось лишь одно дело - привести мой народ обратно, на землю предков, ибо, увы, прекрасный Белерианд теперь будет разрушен - последнее зло Моргота Жестокого! Отправляться же на остров, который, как говорят, будет создан для тех людей, что сражались с Врагом, мы не пожелали, ибо любим эту землю.
Старый вождь умолк. В конце его рассказа Рингвэн охватил стыд - сколько раз она думала, что люди, за редким исключением, вроде благородного Туора и его рода, лишь немногим отличаются от орков и хорошо в них лишь то, что их можно исцелить и направить на путь добра. А теперь она встретила людей - и даже не эдайн, о благородстве которых говорили многие, а тех же вастаков - которые оказались лучше и достойнее некоторых эльдар! Все же, говоря о высокомерии нолдор, их враги не так уж искажали истину...
Из-за этих мыслей она молчала, не поднимая головы, пока остальные благодарили Бортанда за рассказ. Тем временем принесли угощение. Оно и на самом деле оказалось скудным - каша из проса, суховатые лепешки и вяленое мясо, а из питья - лишь родниковая вода. Но такая пища, предложенная друзьями от чистого сердца, лучше самых пышных яств в доме врага. Эльфы же поделились с вождем и его домочадцами лембасом, который получили, освободившись, от воинов Эонвэ, и который был их почти единственной пищей в долгом пути.
За едой старик расспрашивал гостей, откуда они идут и почему оказались здесь вместе с женщинами его племени. И глаза его сверкали суровым гневом, когда он слушал рассказы об отчаянной борьбе, горьких поражениях и муках плена...
Когда и с рассказами, и с трапезой было покончено, Бортанд сказал:
- Мы много говорили о прошлом - настало время поговорить и о будущем. Быть может, те женщины, что идут с вами, согласятся остаться с нами? Ведь они не могут отплыть в светлый Аман, как вы, а другие вастаки, что служили Врагу, давно бежали из западных земель - да и не думаю, что после таких испытаний, они захотели бы жить рядом с бывшими слугами Моргота. К тому же, каждому лучше жить вместе со своим народом, а не с чужим. Мы же с радостью примем их, ибо немногие наши женщины перенесли тяготы войны. Впрочем, мы поступили бы так же, даже если бы процветали как до той страшной битвы - ибо негоже бросать родичей в беде...
При этих словах будто камень свалился с сердца Рингвэн. Она уже много думала о том, что делать с бывшими рабынями, у которых не осталось ни дома, ни родных, ни друзей. Сами жить они не смогут - а примут ли их другие племена? И захотят ли они жить с чужим народом? Старый Бортанд прав - всегда лучше жить среди своих... Но теперь все может окончиться наилучшим образом - оставалось только спросить согласия вастачек.
Она с радостью поблагодарила Бортанда за угощение и великодушное предложение и с облегчением вновь оказалась на свежем воздухе - все же шатер был слишком душным.
Рингвэн подозвала к себе обрадованную ее появлением Киршу и попросила собрать всех женщин у шатра вождя, ибо ей нужно сказать им нечто важное. Та сразу же помчалась выполнять просьбу.
Вскоре все женщины собрались. Рингвэн заметила, как некоторые, стоя в ожидании подруг, вовсю перемигиваются с воинами Бортанда, и улыбнулась. Кажется, она уже знает их ответ на благородное предложение вождя...
Так оно и оказалось.
Выслушав Рингвэн, женщины радостно зашумели, а когда она спросила их о согласии, то все дружно закричали "Да!"
Так настало время прощания. Рингвэн подходила к каждой из бывших рабынь, обнимала ее и желала счастья. Те в ответ благодарили и благословляли свою "предводительницу", иногда не в силах сдержать слез. Но то были слезы не горя, а светлой печали, которая всегда настигает товарищей при расставании. А расставание это, как и эта печаль, были неизбежны.
Напоследок она подошла к Кирше, которая стояла в стороне.
- Прощай и ты, милая. Я...
- Прощай?! - негодующе фыркнула та, не давая Рингвэн договорить. - Ну нет уж, Рин, я иду с тобой дальше!
- Со мной? - растерянно спросила Рингвэн. - Но куда же? Наверное, мы отплывем в Аман - а людям нельзя ступать на его берега, ибо там их ожидает участь хуже смерти... А здесь ты будешь жить с людьми твоего народа, они добры и благородны.
- Ах, ты меня гонишь, да? Теперь я уже не нужна, да? - от ярости Кирша чуть не плакала.
- Ну что ты... Я тебя не гоню, и никогда не забуду, что ты для меня сделала. Но пойми сама - здесь тебе будет лучше.
- Не хочу оставаться! Я пойду с тобой, хотя бы до побережья! А если не позволишь - буду идти следом, разве что ты прикажешь меня связать... Помнишь, ты рассказывала, что оруженосцы никогда не бросают своих лордов в опасности?
И на все остальные уговоры и доводы Кирша отвечала мрачным молчанием, а по ее глазам Рингвэн видела, что та не отступится. Наконец, эльфийка сдалась, и Кирша, радостно вопя, бросилась ей на шею. Рингвэн и сама невольно радовалась - ведь девушка стала ей настоящим другом, и расставаться с ней было бы тяжело - хотя это и было неизбежно. Но пока расставание откладывалось хотя бы ненадолго.
Переночевав у гостеприимного Бортанда, семеро путников на следующее утро отправились дальше. По словам вождя, здесь уже они могли не бояться встречи с врагами, ибо сторожевые патрули воинства Эонвэ были совсем недалеко, охраняя готовящихся к отплытию эльфов Белерианда.
Кирша встала наутро с черными кругами под глазами, отчаянно зевая, и Рингвэн поняла, что та не спала всю ночь, боясь, как бы эльфы не ушли без нее тайком. Артайвэ с удивлением посмотрел на нее, потом на Рингвэн, на что последняя лишь молча развела руками. Он все понял и не стал ничего спрашивать.
Вскоре они начали встречать небольшие группы всадников или пеших воинов. Те радостно приветствовали путников и желали им счастливой дороги. По их золотым волосам, свету лиц и глаз Рингвэн узнала в них ваниар, Дивных Эльфов Валинора, хотя раньше встречала лишь потомков смешанных браков ваниар и нолдор. Но здесь невозможно было ошибиться. Какова же должна быть земля, где живет такой прекрасный народ? И как они, опаленные войной и муками плена, смогут жить там?
***
Вот, наконец, и море. Рингвэн, видевшая его впервые, с некоторым страхом смотрела на огромные белопенные волны, ударявшие в берег. И, похоже, раньше это не было морским побережьем - в воде виднелись кусты и трава, а кое-где разверзались огромные трещины, которые были заполнены водой... Море, и правда, поглощало Белерианд - медленно, но неотвратимо. Наверное, вскоре он совсем скроется под водой - и каменный остров Гондолина может стать настоящим островом или подводной горой... Это горько, но может быть, лучше так - морская вода смоет всю мерзость, которую принесли туда чудовища Моргота - Рингвэн вспоминала гадкую слизь драконов, которой они осквернили белые улицы, уже почерневшие от пожаров. Даже если бы он остался на суше и горстка выживших гондолиндрим вернулась бы туда - они бы не решились вновь выстроить город на этом пропитанном кровью и горем месте. Прекрасный Гондолин навеки исчез из Арды.
От этих мыслей ее охватила почти такая же тоска, как и в то время, когда ее только взяли в плен. Но тогда она думала, что и сама вскоре погибнет - а сейчас знала, что смерть ей не суждена. Тем горше она чувствовала свою невозвратную потерю - потерю родного дома, родной земли.
Но, может быть, она сейчас найдет другою свою потерю? Теперь им встречались не только воины, но и другие эльфы, желавшие ответить на призыв Валар и вернуться в Валинор. Она жадно расспрашивала их о беглецах из Гондолина, и, наконец, услышала желанную весть - "говорят, многие из них устроились здесь неподалеку".
Как на крыльях она летела к тому месту, что ей указали, спутники едва поспевали за ней - вдруг, вдруг, о, сладкая надежда - отец и мать живы... И вскоре увидела знакомую фигуру.
- Рингвэн, о, Рингвэн, неужели это ты? А Лалвэ и Айлинэль - они с тобой?
***
Не в силах сразу огорошить его ужасными вестями, она уткнулась головой в знакомое плечо, содрогаясь от рыданий - вопрос пробудил в ней страшные воспоминания. Ее спутники тактично отошли подальше, не желая мешать встрече друзей. Немного успокоившись, Рингвэн взглянула в глаза Линдиля, отца Лалвэ, и он все понял.
- Они погибли, - одними губами прошептал он. - Я не хотел верить своему сердцу.
В нескольких словах она рассказала ему о гибели Айлинэли, его жены. А чтобы поведать страшную правду о судьбе Лалвэ, ей пришлось собрать все свои силы. Но она ничего не скрывала - отец имел право знать все.
Что он думал, какие муки испытывал во время ее рассказа, сжимая кулаки и бледнея - Рингвэн не знала. Она знала лишь, что ему сейчас еще хуже, чем было ей тогда - ведь даже призрачной надежды помочь дочери у него не было.
После рассказа оба долго молчали. Рингвэн ничего не спрашивала, ибо не решалась побеспокоить скорбную тишину. Наконец, Линдиль заговорил:
- И я не могу рассказать тебе ничего радостного, Ринья.
Сердце Рингвэн упало. Нет, не суждена ей чудесная встреча - во всяком случае, по эту сторону Моря...
- Долго мы с Малдуином, твоим отцом, бились на стене. И на месте одного врага вставал десяток новых - и орки, и балроги, и другие злобные твари, порождения ненавистного Моргота. Мы уже не надеялись на победу и ждали смерти. И она не заставила себя долго ждать! Черная стрела пронзила горло Малдуина. Он выронил меч и щит и начал падать вниз со стены...
- И в этот самый миг появилась твоя мать. Прежде, чем я или кто-нибудь успели удержать ее, она бросилась вслед за мужем в огромный костер, что пылал внизу...
Рингвэн заледенела. Молча, не двигаясь, слушала она рассказ Линдиля дальше.
- Вскоре и меня ранили так тяжело, что падая на землю, я ожидал услышать зов Мандоса. Но вместо этого провалился в черное небытие. Очнулся я уже в горах. Товарищи вынесли меня с поля боя, не бросили и в узком тайном туннеле, через который ушли те, кому удалось спастись. Но я не благодарил их тогда - ведь вы все остались в городе... Как я хотел вернуться туда - и если не спасти вас, то хотя бы погибнуть рядом! Но мне не суждено было этого сделать...
По голосу Линдиля Рингвэн поняла, как эта мысль мучила его долгие, долгие годы.
- Я не мог обратиться к вам по осанвэ - ибо не желал выдать наше убежище Морготу. Впрочем, я и не надеялся, что кто-то из вас жив. Лишь теперь, когда я увидел тебя...
Он тоже умолк.
Им нечего больше было сказать друг другу, во всяком случае, сейчас. Слова утешения были бы пустой тратой времени. Рингвэн дотронулась до его руки и ушла прочь.
О каком еще горе, ужасе и несчастье предстоит ей узнать? Сколько все это будет продолжаться? О, сколько, сколько?