Друг мой старый, рунопевец,
Сядем мы в священной роще
И, сомкнув покрепче руки,
Поведем с тобой сказанье
О седых веках забытых,
О героях лет далеких.

На полях зеленых Вяйно
На просторах Калевалы
Жил могучий Валентиныч
Лекарь и знаток природы.

Позабыл он звуки битвы,
Много зим его секира
Протомилась в заточенье
В сундуке не знала пользы.

Да и меч его двуручный, 
Тот, что раньше пел, врезаясь,
В кости вражеские смело,
Ныне почивал без дела 
В сундуке с семью замками.

А могучий Валентиныч
Слыл теперь среди народа 
Знатоком целебных зелий.
Собирал он чудо-травы
Под покровом Тапиолы
В царстве юнной Миеликки.

Но одним весенним утром,
Когда светлый Ауринко
Показался в небе снова,
Валентиныч вдруг приметил
На горбах зеленых моря
Далеко на горизонте
Тень раскинулась такая,
Что вершины волн суровых
И небесный синий полог
В одночасье растворились
В этой темноте глубокой.

Приближаясь, словно ветер,
Обретая форму птицы,
Тень накрыла побережье.
То был Мунин, мудрый ворон.

Молвит ворон громогласно:
"Знай, могучий Валентиныч,
Что печальны мои вести,
Их принес я с горизонта,
Из-под корня Игдрасиля,
Где лежит во мраке вечном
....... во льду Хельхейм.

Старый мудрый Александрыч
Вековечный рунопевец,
Он, отважный твой соратник,
Был обманут и коварно
Заточен в Хельхейме скорбном.

И теперь в долине смерти
В ледяной долине мрака
Александрыч прозябает,
Прочно скованный цепями.

Сине-белая царица
Надломила его волю,
Его память отравляет
Ядовитый смрад Ниддхёга.

Он не помнит больше песен,
Рун и мощных заклинаний,
И не справится с врагами
Без твоих волшебных знаний."

Тут могучий Валентиныч,
Не сказав в ответ ни слова,
Семимильными шагами
Поспешил к себе в избушку.

Там он спешно облачился
В драгоценную кольчугу,
У бедра в протертых ножнах
Он подвесил меч двуручный.

Вышел он на берег моря
И запел такую песню,
Чтобы смастерить корабль,
Лодку из смолистых сосен.

"Укко, вечный громовержец!
Помоги мне в час нелегкий
Вышли ветер на подмогу,
Чтобы повалить деревья
И построить челн волшебный, 
Чтобы парус мой наполнить
По дороге к Нифельхейму."

Зачарованное судно
По волнам скользит свирепым,
Приближаясь к мертвым водам
Полным льда и синих трупов.

На бесплодную равнину
Валентиныч сходит мрачно,
В направлении Настронда
С кровлей, сотканной из гадов,
Он стремится, восклицая 
Имя чудо-рунопевца.

Тот воспрял немедля духом,
Скинул чары Хель коварной
И порвал тугие цепи,
Словно детский тонкий волос.

Старый мудрый Александрыч
В руки взял топор свой верный,
Молвит вечный рунопевец,
Говорит слова такие:

"Долго я дремал в Хельхейме
В ледяном тумане спал я,
Но отныне не получит Хель
Моих волшебных знаний.
Сине-белая царица
Пусть трепещет предо мною,
И ее гнилые ноги
Подкосятся, как травинки!"

И одним ударом мощным
Александрыч поражает
Кровожадного Ниддхёга,
Притаившегося в страхе.

Старый мудрый Александрыч
И могучий Валентиныч
Шли навстречу злобной вьюге,
Пробирались через скалы
На замерзшем побережье
На пределах Нифельхейма.

Вот они подняли парус,
Рунопевец Александрыч 
Призывает теплый ветер,
Чтобы их унес подальше
От невзрачных вод Хельхейма
Ближе к кроне Игдрасиля.

Но лишь только оказались
На просторах океана
Два героя-рунопевца,
Тут коварная царица 
Хель от страха и биды
Приказала Йормундганду
Осадить корабль волшебный
И в пучину ледяную
Утащить героев смелых

Подплывает змей великий,
Извиваясь над волнами
К судну из смолистых сосен,
Он готовится отведать
Плоти свежей и кровавой.

Рунопевец-Валентиныч
Извлекает меч двуручный
Из потертых старых ножен,
Размахнулся им он метко
Прямо в брюхо, ближе к сердцу
Он ударил Йормундганда.

Полетели всюду искры
От брони на теле твари
И удар прошел бесследно,
Не пролив ни капли крови.

Два героя-рунопевца
Под напором Йормундганда
Храбро бились, но клинками
Змея только раздразнили
Гнев его разгорячили.

Старый мудрый Александрыч
Вековечный рунопевец
Молвит, обращаясь к стали,
Говорит слова такие:

"Ты, железо, друг мой верный,
Что из недр земли родилось,
На тебя мы уповаем,
В этой битве безнадежной.
Будь же нам теперь опорой 
И напейся крови гада!"

И как молвил Александрыч
Эти древние заклятья,
Тут его топор усталый,
Словно нож прошел сквозь масло,
Разделив наполовину 
Тело змея Йормундганда.

Два героя ободрились
И, наполнив парус ветром,
По волнам послали лодки
Через море черной крови
По останкам Йормундганда.

Старожилы еще помнят,
Помнят древние старухи,
Как герои-рунопевцы
Проливали мед рекою
И о подвигах забытых
Распевали в полный голос.

А мечи свои носили
У бедра в потертых ножнах
Ибо им, героям славным,
Еще много предстояло
Одержать побед былинных
В северных далеких землях.