Последние два года Иван Ильич тосковал. Сказывался возраст. В свои пятьдесят восемь он уже не мог, как бывало в молодости, бесшабашно надеяться на успех. Да и откуда было ему ждать везения, если мозги отказывались понимать, а члены служить.
На работе Ивана Ильича пока терпели, но ждать повышения или прибавки к зарплате было столь же бессмысленно, как думать, что к мнению человека занятого переноской тяжестей и едва сводящего концы с концами, станет кто-то всерьез прислушиваться. Помочь могло только чудо. И оно случилось.
Вернувшись с работы, Иван Ильич с удовольствием вспомнил о том, что на нижней полке холодильника стоит бутылка водки. Полная почти наполовину. Жена Ивана Ильича навещала подругу и поэтому не смогла отравить ему радость пития. Но, когда отпотевшая бутылка водки уже стояла на кухонном столе в соседстве с маринованными огурчиками, в дверь позвонили.
- Ну, кого там еще черт принес, - с досадой проговорил Иван Ильич. - Не раньше, не позже.
На пороге стоял почтальон. Он попросил Ивана Ильича расписаться. После чего вручил ему повестку в суд.
- А, что я такого совершил? - в недоумении спросил Иван Ильич.
- Там все сказано, - указав сухощавым пальцем на повестку, ответил почтальон.
Но в сером казенном листочке не было сказано ничего, кроме того, что получателю в добровольном порядке с девяти часов утра до пяти часов вечера предлагается явиться в триста восьмой кабинет городского суда.
- Но с девяти до пяти я на работе, - возмутился Иван Ильич. - Провалитесь вы все пропадом, - добавил он, пряча бутылку водки назад в холодильник.
Сев к телефону, Иван Ильич позвонил своему бригадиру.
- Петрович, слушаешь? - набрав номер, спросил он.
- Слушаю, - ответил бригадир.
- Я завтра на работу не приду, - сообщил в трубку Иван Ильич. - Меня в городской суд вызывают.
- И, когда вернешься, - засмеялся бригадир. - Лет через восемь?
- За что через восемь-то? - вознегодовал Иван Ильич. - Тут сказано, что я вызываюсь в связи с формированием корпуса присяжных заседателей.
- Так, значит, ты в суде теперь будешь заседать? - спросил бригадир. - А платить тебе, кто за это будет?
- Написано, что все расходы берет на себя судебная система.
- А работать за тебя тоже будет система? - задал вопрос бригадир. - Наш шеф тебе на это так скажет: ты, Ильич, либо трудись, либо катись.
- Думаешь, уволит? - спросил Иван Ильич.
- Уволить он тебя не сможет, - сказал бригадир, - раз твоя система тебя под опеку берет, а сократить может очень даже просто. Но ты не тужи. Оправдаешь ты какого-нибудь бандита, он пришлет тебе за это десять тысяч долларов и поедешь ты на заморский курорт вместе с нашим шефом.
- Не до курортов тут, - возразил Иван Ильич. - Того и гляди, последние штаны с задницы свалятся.
- Вот купишь себе новые штаны и поедешь, - закончил беседу бригадир.
В суде Ивана Ильича встретили приветливо, объяснив, что ему выпала огромная честь.
- Засунули бы вы вашу честь, себе куда подальше. Тут как на цены в магазине взглянешь, так про всякую честь забудешь, - подумал он, а вслух произнес:
- Может не надо меня в присяжные. Я человек малоимущий и образование ниже среднего.
- Это не главное, - ответила ему судья. - Корпус присяжных должен представлять все слои населения. Таковы требования демократии.
- Ну, раз требования, тогда ладно, - согласился Иван Ильич.
Таких как Иван Ильич набралось три десятка. Особенно не понравился Ивану Ильичу тощий высокий интеллигент в очках, все время повторявший, что его оторвали от диссертации.
- Спасибо, что не от живой бабы тебя оторвали, - слушая интеллигента, думал, Иван Ильич. - Вот, если этот хлюпик станет орать, что подсудимый виновен, то я из принципа скажу, что нет.
Но более всего Ивана Ильичу беспокоила мысль, подсказанная ему бригадиром. В глубине души он надеялся, что какой-нибудь бандит действительно даст ему пусть не десять, а, на худой конец, хоть девять тысяч долларов. Сделав его хоть на время богатым. Но дни шли за днями, а долларами не пахло.
Наконец, начался сам процесс. На скамье подсудимых сидел молодой мужчина, который, если верить, милиционерам, убил троих, присвоив чужого имущества на общую сумму в семнадцать миллионов рублей.
- За такие деньги в наше время и я мог бы, наверное, кого-нибудь убить, - сидя на скамье присяжных, подумал Иван Ильич. - Уж скорее бы, его адвокаты подкатывались ко мне со своими гнусными предложениями. Для начала я куплю себе кожаные брюки. Пусть все думают, что у меня денег море. Потом куплю жене шубу, чтобы она месяц не орала на меня, когда я позволяю себе после трудового дня немного расслабиться. И ящик водки я тоже куплю. А лучше два. Пусть они в моей комнате стоят вместо камина.
- Присяжные! - громко произнес судья, чем разлучил Ивана Ильича с его мыслями. - Вновь напоминаю вам, что закон не разрешает вам в ходе процесса общаться с подсудимыми, их адвокатами, равно как и с представителями средств массовой информации. Вы не должны читать в прессе материалы и смотреть по телевизору передачи, в которых в той или иной форме дается оценка всего того, с чем вы познакомились в ходе судебного следствия. Вся информация о вас недоступна для лиц, о которых я упомянул. Вы же в свою очередь должны выходит из зала суда первыми, и покидать здание суда через специальный выход.
- Да с адвокатами я бы быстрей договорился, чем с тобой, - сердито глянув на судью, подумал Иван Ильич. - Тебя послушать, так газет не читай, телевизор не смотри, может, и с женой не спать. Выдумали тут порядки. Вот только получу свою взятку и больше к вам ни ногой. Если только один разик. Ну, или два.
Накануне оглашения вердикта, Иван Ильич обнаружил в книге, которую он носил с собой для приличия, записку, в которой кто-то предлагал ему в вечернее время позвонить по указанному в ней телефону.
Когда Иван Ильич вернулся из суда домой, жена по своему обыкновению спросила:
- Взятку получил?
- Опять задерживают, - ответил Иван Ильич. - Вечером буду звонить.
- Тут вашу систему по телевизору опять критиковали, - добавила жена. - Сказали, что до демократии вы пока не доросли. Повлияли века рабства.
- Пусть критикуют, - отмахнулся Иван Ильич. - Им, видать, тоже не дают.
Хозяином таинственной записки оказался один из адвокатов подсудимого. Он предложил Ивану Ильичу встретиться через час в любом удобном для присяжного заседателя месте. Иван Ильич выбрал паб.
- Вот это - другое дело! - радостно произнес он, вешая трубку. Но радость заседателя была преждевременной.
Адвокат долго говорил о том, что правоохранительные органы часто ошибаются, и в своем желании доказать чью-то вину, обычно не останавливаются ни перед чем. Потом разговор пошел о семейном положении его подзащитного, который, помимо жены, имел еще четверых детей.
После четвертой кружки пива, Ивана Ильича так и подмывало спросить: а денег не будет? Но он удержался. После шестой кружки они с адвокатом расстались.
Вынося вердикт, присяжные были единодушны. Подсудимый, по их мнению, был виновен.
- Значит, никому из нас не дали, - подумал Иван Ильич.
Суд приговорил молодого мужчину к пожизненному заключению.