Я расскажу вам о Зархе Ингваре и о том, как он отомстил ханаанеянам, слушайте. Существует библейский вариант этой истории, в котором ни слова не сказано о последнем из истинных Зархов, владеющих магией звука. Но именно Зарх Ингварь был тем человеком, помощью которого воспользовался Иссана Авин за полторы тысячи лет до Рождества Христова при осаде и взятии Иерихона. Сыны Авраама тогда одержали блистательную победу, а историю творят победители - это знают все. История эта, переходя из уст в уста, превратилась в легенду и к моменту своего отражения в Ветхом Завете утратила первоначально содержавшееся в ней зерно истины. Я знаю, о чём говорю, ибо это я был тем самым Зархом.
Я лежу на жёстком диване в маленькой приёмной своей гравёрной мастерской, там, где меня сморил неожиданный сон. Проснулся и не в силах даже приподнять голову над боковиной старенького обшарпанного дивана, находясь под впечатлением от увиденного во сне. Не знаю почему, но в последнее время такие внезапные сны участились. Эти сны ярки, красочны и полны жизни. Но в них я вижу не себя - седого мастера-гравёра по имени Ингвар Христофоров, нет. Я вижу в них иных героев. Эти герои - участники великих событий прошлого. Их много, сильных духом людей, стоящих бесконечной вереницей перед моими глазами. Я один из них, но, в то же время, каждый из них, ибо каждый из людей в этой бесконечной веренице - мимолётное проявление бестелесного и, как бы то ни было, вечно живого духа. Любой из людей, населяющих наш мир - часть подобной вереницы, и, в то же время, каждый из них несёт её в себе. Но они не знают об этом - их разуму не дано преодолеть преграды, те барьеры, через которые проходит душа, сбрасывая очередную телесную оболочку.
Я - знаю!
Вы можете не верить, но я вижу самого себя во многих лицах и характерах. Кто-то назовёт мои видения пробуждением памяти предков. Может быть, это так и есть. И вот сейчас я лежу на диване, а перед моими глазами проплывают подёрнутые маревом яркие картины одной из моих предыдущих жизней.
Слушайте, я расскажу вам о Зархе Ингваре. Но я буду говорить с вами не только от имени Зарха. Рассказывая о том, как всё тогда происходило, я буду говорить и от своего имени. Ведь я - Ингвар Олегович Христофоров в степени не меньшей, чем был когда-то Ингварем Зархом!
Жестоким, опасным и весьма несправедливым по меркам современного человека был мир, в котором я родился. О родине, оставшейся где-то далеко на севере, остались лишь смутные, можно сказать, отрывочные воспоминания. Я помню заснеженную белую равнину, огромный костёр, жарко пылающий перед тремя кожаными шатрами и плотно утоптанный снег на площадке перед костром. Вытоптанный снег, и... И люди, лежащие в лужах запекшейся и потемневшей крови. Помню развевающиеся на ветру русые волосы матери, из последних сил отбивающейся тяжёлой длинной палкой от трёх рыжебородых мужчин, и её крик: "Ингварь, спасай сестру!"...
Помню солнце, едва просвечивающее через нависшие мрачные багровые тучи над группой из пяти людей, застывших над нами в раздумьях. Четыре суровых мужчины и одна женщина. Зархи! Нас - меня, встретившего девять зим подростка, и мою сестру - малышку Раавгеду, только-только начавшую ходить, подобрали на краю ледяного поля, начинающего терять свою ослепительную белизну, МАГИ... Нет, не маги, а обыкновенные люди, но тогда я этого не знал, не мог знать. Как бы то ни было, эти суровые люди приняли нас в свою семью, вернее, мы с сестрой стали частью семьи Зархов. Жизнь разделилась. Разделилась на "до" и "после". "Ингварь! Спасай сестру!" - это всё, что осталось от той части жизни, в которой остались погибшие в жестокой схватке с рыжебородыми убийцами отец, мать и все остальные родовичи, принадлежащие маленькому северному племени.
Не связанные кровными или брачными узами, мы, тем не менее, были одним целым. Крепче крепкого нас связывала неутолимая страсть. Эта страсть называлась жаждой знания, поиском умения, желанием совершенствоваться в своих навыках. Такова человеческая сущность, таковы законы человеческой жизни. Познав однажды чудесное, человек уже не может остановиться - страсть познания гонит его в дорогу. В этом смысле мы не были исключением - Зархи вели кочевой образ жизни. Мы не выбирали себе путь осознанно, однако так складывалось, что наша семья медленно продвигалась на юг. Иногда мы, преодолев пышущие летним зноем безжизненные степи, останавливались и жили какое-то время на берегах равнинных рек или в плодородных долинах, окружённых высокими горами. Но рано или поздно мы срывались с насиженного места и шли дальше. И дело не в грозившем нам голоде или, допустим, внезапной засухе. Как правило, причиной нашего очередного добровольного изгнания были люди. Жестокими и несправедливыми были те времена, жестокими и озлобленными были люди, живущие в том мире. Усиливалась озлобленность людей страхом. Страхом перед неизведанным, непонятным. Внезапно обрушившиеся склоны горы, вставшие стеной воды реки, высыхающие и сгибающиеся дугой прямо на глазах стволы деревьев - во всём винили "пришлых колдунов", поселившихся неподалёку. И если быть честным, винили небезосновательно.
Я помню своё состояние через мгновение после того, как впервые услышал звук, издаваемый Зархом. Этот звук невозможно описать словами, объяснить обыкновенными понятиями того времени, времени той моей былой жизни. Сказать, что в этом звуке смешалось многое, - скрип "рассевшегося" от давнишнего удара молнии векового дуба на ветру, шипение змеи, отзвуки раскатов грома удаляющейся грозы (да много чего можно было услышать в том звуке!) - это не сказать ничего. Важнее упомянуть о своих ощущениях, о том чувстве лёгкой эйфории, замешанной на восторге от увиденных белёсых лучей, окружавших ореолом каждого из медитирующих Зархов. Тот день "намертво" врезался в мою память. День, когда я стал истинным Зархом...
Я, Ингвар Христофоров, вооружённый знаниями, накопленными многими десятками поколений, понимаю, что в умениях Зархов магии НЕ БЫЛО! Той самой магии, какой её привыкли понимать в наше время. Громадный практический опыт предшественников, усиленный ежедневной медитацией и постоянными тяжёлыми тренировками "до седьмого пота", были. Чего-то сверхъестественного, магического - НЕ БЫЛО! Да, конечно, Зархом мог стать не всякий смертный. Истинным кудесником звука необходимо было родиться. А как же иначе? Без природной одарённости, без возможности видеть и слышать по-другому, невозможно было увидеть те незримые нити-линии звуковых волн, мысленно разложить звук на составляющие, вычленить из общего звучания именно тот необходимый обертон, который мог воздействовать на выбранное вещество. Вычленить, скрутить в жгут с другими такими же и насытить звуком вещество, по своему желанию заставляя жидкое стать твёрдым, а твёрдое - пластичным как пчелиный воск или жидко-тягучим - как мёд.
...В тот день старший Зарх внимательно посмотрел на меня и сказал: "Одним Зархом в этом мире стало больше!"...
При необходимости мы сумели бы себя защитить, наши умения это позволяли. Справиться с десятком вооружённых воинов для нашей группы не представляло бы особого труда. Но мы не воевали с местными племенами. Мы были выше этого. Таков был негласный закон Зархов - по возможности не причинять вреда людям. Я, Зарх Ингварь, принял это, когда стал Зархом. Потянулись долгие годы кочёвок на всё новые и новые места, годы изнурительных медитаций и тренировок. Моя сестра, Раавгеда, с годами превратилась в стройную русоволосую красавицу. Стройную русоволосую красавицу, так напоминавшую мне мать. Нет, ей не дано было стать Зархом, но она всё равно являлась частицей нашей семьи. Я видел, как разглаживались морщины на лицах старших Зархов во время разговора с ней. Меня это больше, чем устраивало, - со временем "Ингварь, спасай сестру!" в дальних, потайных уголках сознания превратилось в "Ингварь, береги сестру!".
Всё изменилось в одночасье, когда мы, передвигаясь по правобережью (вниз по течению) неглубокой речушки под названием Иордан, наткнулись на отряд из двух десятков воинов. Ханаанеяне! Со времён возникновения Жизни Земля не знала народа, более недостойного существовать, чем Ханаанеяне. Рабовладение, стяжательство, разврат, пьянство и обман были для этого народа обыденным делом. Неудивительно, что у "храбрых воинов" появилось непреодолимое желание поживиться за счёт чужаков - ограбить их, убить или продать в рабство.
Зарх не должен причинять вреда людям, мы никого не убили. Короткая схватка закончилась быстро. Оглушённые звуковыми ударами, провалившиеся по шею во внезапно ставшую жидкой твердую землю под ногами, с оплывшими как нагретый воск доспехами и оружием, два десятка мужчин не успели нанести нам сколько-нибудь значимый урон. Но нам не повезло. Второй, более многочисленный, отряд Ханаанеян подоспел к месту схватки. Снова нам пришлось защищаться. Было бы врагов вполовину меньше, мы смогли бы уйти, но их было много. Слишком много! Оставшихся в живых двух раненных старших Зархов и Раавгеду схватили - я тогда смог вырваться из окружения и, несмотря на серьёзное ранение, бросился в реку и спасся...
Вождём народа, живущего за рекой, оказался крепкий старик с сединой, начинающей пробиваться в некогда иссиня-чёрных жёстких волосах. Иссана Авин - таким было его имя. Суровый взгляд утомлённых глаз, упрямые складки в уголках рта, лаконичная умная речь - всё говорило о том, что это - ВОЖДЬ. Возможно, несправедливый, возможно, весьма жёсткий, но умный человек, с которым можно было попробовать договориться.
Наш разговор длился целый день и всю ночь. Много чего мне рассказал начинающий седеть вождь. Рассказал об их боге, о богоизбранности своего народа, о желании завоевать "Землю Обетованную". Тяжело жилось сынам Авраама в этих местах - так называл Авин свой народ. Но я - Зарх. У меня свой "бог" - ЗВУК. Мне всё равно, как Иссана Авин объяснит своим людям мои способности-умения. Крик матери: "Ингварь, спасай сестру!" - снова заполнил мою душу, всю, без остатка!
Мы договорились - я согласился помочь сынам Авраама взять Иерихон, а Иссана Авин - помочь мне отомстить Ханаанеянам и спасти сестру. Под покровом ночи мы, два лазутчика - я и молодой красивый воин по имени Салмон, переодетые в ханаанейские одежды, переплыли Иордан. А утром, как только открылись городские ворота, проникли в город и смешались с толпой. Увидеть Раавгеду и поговорить с ней нам удалось только вечером. Местный царёк жестоко наказал оставшихся в живых членов моей семьи. Отрубив старикам правые руки по локоть и отрезав им языки, он оставил их доживать свой век в мучениях. Но более страшное наказание постигло Раавгеду. Её отдали на потеху стражникам. Бедная моя сестра! Быть связанной "по ногам и рукам" необходимостью заботиться о стариках и каждый день терпеть такое! Я узнал о судьбе искалеченных старших Зархов, и жажда мести закипела во мне с новой силой. Возвращаться через городские ворота "на ночь глядя", перед самым закрытием городских ворот было бы опасным занятием, поэтому город мы покинули по верёвке, спущенной вниз из окна комнатушки Раавгеды, расположенной в верхней части городской стены, ночью...
Иссана Авин, находящийся в сотне шагов от меня вниз по течению Иордана бросил быстрый взгляд на людей, расположившихся длинными рядами вдоль по берегу реки, и поднял вверх руки - знак начинать.
Скрученные в тугой жгут белёсые нити скрежещущего звука проникли сквозь толщу речной воды, моментально воздвигнув барьер из затвердевшей воды поперёк течения. Массы прибывавшей воды, попадая под воздействие звука, увеличивали размеры этой перегородки в толщину, длину и высоту. Сто ударов сердца, и, уходящая вниз по течению оставшаяся жидкотекучей, вода освободила отмели перед нестройными рядами сынов Авраама. Первыми, где по пояс, где по грудь, обмелевающее русло преодолели воины. За ними, по колено в воде, прошли священники. Завершали переход по уже полностью обезвоженному руслу женщины, старики и дети. Вся переправа заняла не более тысячи ударов сердца. Успели! Теряя сознание от перенапряжения, я упал без чувств там, где стоял - на высоком холме в десяти шагах от берега реки.
На восстановление сил у меня ушло шесть дней. Всё это время, шесть жарких дней, народ Авраама ходил вокруг Иерихона. Едва ли не все жители города собирались в это время на высоких стенах. Они не знали, что и думать. Невольный страх, закрадывающийся в их души при виде непонятного зрелища, с каждым днем всё усиливался. Они подозревали, что в действиях этих людей скрыт какой-то зловещий магический смысл. Разные завоеватели приходили к этим крепостным стенам, но никогда ещё нападавшие не вели себя так странно, как эти люди. На седьмой день я, уже полностью восстановивший свои силы, расположился напротив крепостной стены. Люди Авина обошли Иерихон шесть раз, как и раньше храня гробовое молчание. И когда они начали обходить город в седьмой раз, Иссана Авин приказал: "Дуйте в трубы и кричите!". Громовой рёв вырвался из пересохших глоток, смешиваясь с звуками труб и визгом звукового жгута. С сотрясающим землю гулом протяжённый участок крепостной стены Иерихона начал трескаться и осыпаться, будто сотрясаемый гигантской волной землетрясения. Одна из башен начала клониться, а потом рухнула, поднимая огромное облако пыли, извёстки, каменных обломков.
Вооруженные отряды сынов Авраама бросились на приступ. В первых рядах атакующих воинов находились и мы с Салмоном. Я с товарищами Салмона перебрался через обломки обрушившейся стены и по обвалившимся ступенькам вскарабкался на остатки крепостной стены. Мы вынесли на руках Раавгеду и беспомощных старших Зархов за пределы городской черты.
Остальные воины, издавая воинственные крики, ворвались в город. Видя, что жители парализованы страхом и не способны сопротивляться, они уничтожили в Иерихоне всё живое, не пощадив даже домашнего скота. Закончив своё кровавое дело, воины покинули черту города, предав ставшие безжизненными развалины города огню. Жестоким и несправедливым было то время. Жестоко и несправедливо поступил Иссана Авин, приказав уничтожить всё живое в этом первом завоёванном городе в "Земле Обетованной"...
.....
Далее мои видения тускнеют, теряют резкость очертаний, исчезают в дрожащей дымке неизвестности. Я, Ингвар Христофоров, ничего не знаю о дальнейшей судьбе действующих лиц моих сновидений. Я могу только догадываться. Догадываться и строить предположения.
Скорее всего, этот Иссана Авин одержал множество славных побед в жестоких сражениях за Землю Обетованную. После покорения и раздела Земли Обетованной он мирно скончался и был погребён на горе Ефремовой под именем Иисуса Навина.
Возможно, Раавгеда, приняв иудейскую веру и имя Раав, вышла замуж за разведчика Салмона и стала прапрабабкой Давида, великого царя Израильского, войдя в число предков Иисуса Христа.
Ингварь Зарх, может быть, отправился в Междуречье и основал одну из халдейских оккультных школ. Быть может, он вернулся на север с целью найти и покарать рыжебородых убийц отца и матери. Всё может быть! Как бы то ни было, знания о природе звука, умение управлять им, утеряны. Но, надеюсь, не безвозвратно.
Я, Ингвар Христофоров, обращаюсь к вам, молодым и энергичным людям. Ищите, пробуйте, не бойтесь ошибиться и начать всё сначала. И, быть может, вам повезёт. Вы восстановите потерянные в глубине веков знания, овладеете ими и повернёте свои умения на пользу людям!
БД-19. Внеконкурс.