Коля откупорил сразу обе бутылки крымского вина. Как всегда наполнил два бокала. Осушив свой, потянулся за бокалом Сверла, но тот, к изумлению Мигреня, сам выпил его до дна.
-Нехорошо как-то получилось, - сказал журналист, закусывая вино маслиной.
-Нехорошо тумаки получать со всех сторон и рот широко разевать, когда вокруг полно ворон. - Мигрень с аппетитом аллозавра обгладывал копченый куриный окорочок.
Он любил есть, как сам выражался, всякую неполезную, но вкусную дрянь. А еще любил иногда рифмовать, по его мнению, "очевидные мудрости".
-Ну, при чем тут вороны, Николай Карлович?
-А при том, что нельзя быть таким доверчивым простаком и радоваться, когда пернатые гадят тебе в рот.
-Кто гадит, кому?
Коля облизал обглоданную до блеска кость, запил копченость двумя бокалами черного вина. Наконец, ответил:
-Как говорил Жеглов: маленько внимательности, цены бы тебе не было. Трубка у следователя СКП громкая. Хорошо было слышен его разговор с женой Коноплянского. Только голосок её в точности тот, что ответил мне, когда я звонил в "Эверест".
-Но я не присутствовал при вашем разговоре с "Эверестом".
-Ах, да, прости, из головы вылетело. Но все равно, рот широко не раскрывай. Никогда.
-Постараюсь. И что же получается?
-Пока ничего. Почти ничего. Ну, кроме того, что Илья Ильич сидит сейчас в уютном креслице, пьет коньячок и посмеивается над нами - лопухами.
-Вы думаете...
-Да, думаю и тебе советую это иногда делать. Как он всё ясно, последовательно для пьяного человека излагал. А до этого, тоже пьяный, как ты знаешь, моментально и незаметно испарился из моего офиса. Извини, нашего.
Частное сыскное агентство "Добрый Тобби" было создано частично на деньги Сверла, вернее, его отца. В отличие от мамы, Зои Федоровны, не одобрявший выбранную сыном криминальную тему, Владимир Николаевич, бывший чиновник министерства транспорта, с удовольствие читал рассказы Славы. Иногда поправлял, давал советы. Знал Мигренева и видел в нем толкового опера, незаслуженно отправленного в отставку.
-Почему же вы следователю не сказали, что слышали уже голос в трубке?
- Нет тела, нет дела. Таков девиз всех следаков. А похожие голоса в трубке - еще ничего не значат.
Коля набрал номер "Эвереста", по которому уже звонил. Никто не ответил. Затем набрал тот, по которому разговаривал майор Дозвонский. Острый глаз Мигреня зафиксировал номер за доли секунды, когда он заглянул через плечо следователя. Снова пустые гудки.
-Поехали! - Слава решительно встал.
-Куда?
-В "Эверест", разумеется. Прижмем эту барышню, что отвечала вам и майору...
-Сядь. "Эверест" наверняка закрыт на амбарный замок.
-Что же будем делать?
-Как что? Вино пить.
Это успокоило Славу. Он знал, что если Николай Карлович "резко тормозит на ходу", когда очевидно, что нужно действовать решительно, значит, в его голове просчитывается множество вариантов. Вино, в небольших количествах, помогает его мыслительному процессу. В больших, приводит к недельному запою.
Наконец, Мигрень заговорил:
-В этом деле нарушен принцип основного инстинкта.
Слава чуть не подавился вином.
-То есть, всё завязано исключительно на сексе? - спросил он. - И резиновая кукла...
-Огромное заблуждение считать основным инстинктом - инстинкт размножения. Нет. Основной инстинкт - это погоня за энергией, за пищей. Без нее нет ни движения, ни развития, ни секса, то есть продолжения вида, будь то бабочки или человека. Энергии Солнца, которая создала и поддерживает всё живое, не хватает для высокоразвитых организмов, поэтому они пытаются забрать её у другого. Кто лучше, шустрее отбирает чужую жизнь, то есть энергию, тот и находится на вершине пищевой цепочки.
-Догоняй, убивай, ешь и тогда ты на коне, - резюмировал Сверло. Ему явно понравилась мысль приятеля, хотя он сам не раз об этом думал. - Вся наша жизнь - погоня за энергией. Способности, таланты лишь помогают это делать. Отсюда все наши свары, конфликты, войны.
-Именно! Иногда у тебя наблюдаются проблески разума.
-Только искусственный человек, гомункул, которому не нужно будет драться за энергию, спасет мир.
-Сам ты "гомункул", - покривился Коля. - Божье создание никогда не заменит железяка.
Мигрень не был набожным человеком, но, как и все мыслящие люди, не мог дать себе окончательного ответа - что или кто там "за горизонтом". Вселенная бесконечна, не понять нам её своим умом, хотя и подаренным той же Вселенной. Когда-нибудь, люди ответят на этот вопрос, но пока эту тему лучше не поднимать. Его просто бесило, когда ведущие в ящике козыряли своей воцерковленностью. Веришь - и верь, во что угодно, хоть в желтых новогвинейских тараканов, но не козыряй своей набожностью. Вера - дело интимное.
Вот и сейчас, упомянув Бога, Коля мысленно прикусил язык. К тому же, он был уверен, что время искусственного интеллекта, мыслящих дронов, не за горами.
-Ладно, проехали, - сказал Слава. - Так в чем же нарушение принципа основного инстинкта?
-А в том...
Однако Мигрень не договорил. В офис, опять в дым пьяный, ввалился Илья Ильич Коноплянский. Подмышкой он держал объемный сверток. Сдернул с него бумагу, и к ногам Мигреня упала резиновая кукла-развратница.
-Развлекайтесь, - выдал Коноплянский, широко взмахнув рукой, видимо, показывая свою щедрость, рухнул на диван и тут же захрапел.
С его черного плаща на пол капала дождевая вода.
3
-У гражданина, кажется, белая горячка, - сказал Слава, поднимая куклу за "лапу".
И тут же отбросил её как слизкую лягушку. Ее зад был вымазан чем-то красным, похожим на кровь. Такая же "краска" была на подошвах спящего господина Коноплянского.
Коля надел очки с меняющимися увеличительными стеклами. Затем отколупнул кусочек "краски" от куклы. Попробовал языком.
-Кровь,- констатировал он.
Схватив Илью Ильича за воротник, он рывком усадил его на диване. Слава всегда удивлялся - откуда у сухого, невысокого приятеля такая недюжинная сила. Однажды он разметал толпу хулиганов, покушавшихся на сумку какой-то дамочки. И ведь Мигрень не ходил в спортивные комплексы качать мускулатуру, не тягал гири. Видно "жилистая" сила была дана ему от природы, решил Слава. Сам он физической крепостью не отличался.
Усадив Коноплянского, Коля затряс его как грушу в урожайный год. И тряс до тех пор, пока тот не открыл один глаз.
-Чья кровь? - задал Мигрень лаконичный вопрос.
Некоторое время Илья Ильич шевелил губами, наконец, ответил:
-К-курицы вонючей.
-Ты её все же убил?
-Кого?
-Курицу, как ты говоришь.
-Не я. До меня башку ей оторвали. Я только исполнил...
-Она в офисе "Эвереста"?
Коноплянский пьяно кивнул. На его лоб свесился длинный чуб и, не имея больше Колиной поддержки за воротник, снова растянулся на диване.
-Будете звонить Пилюгину? - спросил Слава.
-Смеешься? Он меня больше и слушать не станет. Поехали.
-А как же Коноплянский? - Сверло кивнул на Илью Ильича.- Может, пристегнете его наручниками к дивану, а то опять убежит.
-Во-первых, до ножки дивана его рука не дотянется, а трогать преступника, измазанного кровью, я не собираюсь. Во-вторых, незаконное лишение гражданина свободы - статья 127 УК РФ. Мы его просто запрем в офисе.
-А это разве не будет ограничением его свободы передвижения?
Коля состроил такую кислую гримасу, что во рту Сверла будто раздавили лимон. Это означало: "Не высверливай мне мозг, Сверло".
На этом прения закончились.
"Эверест" находился в другом конце города. После вина Коля на метро никогда не ездил. Объяснял это тем, что алкоголь обостряет его обоняние и меняет запахи. В подземке они становятся для него невыносимыми.
Пришлось Славе вызывать такси, за свой счет, разумеется.
Офис "Эвереста", в противоположность своему названию, располагался в подвале жилого дома. Вход в него был со двора, напротив детской площадки. Коля первым делом направился к дамочке, которая была с ребенком, ковырявшемся лопаткой в куче мокрого снега. Он с хохотом бросал в женщину ледяные крупинки, а она безропотно это выносила.
Вот из таких детишек бандиты и вырастают, проворчал Коля и спросил у дамы из какого она подъезда. Оказалась, что она как раз из того, что рядом с "Эверестом". Причем, живет на первом этаже, прямо под "этим ужасным агентством недвижимости".
-Почему же "ужасным"? - спросил Мигрень, обрадованный тем, что попал в точку. - Пьянки-гулянки?
-Ладно бы тихо пили, а то постоянно ругаются, причем матом. Громко, как в публичном доме. А у нас дети. По субботам и воскресеньям хоть из квартиры съезжай.
-К участковому обращались?
-Сколько раз. Никакого толку. А вы...
-Я полковник Следственного комитета прокуратуры Мигренев, а это мой...впрочем, неважно. Вы не могли бы пройти с нами?
-Куда?
-В "Эверест", разумеется.
Дама с радостью согласилась - "Хоть вы, может, наведите порядок". Отвела упирающегося ребенка домой, быстро вернулась, с готовностью взглянув Коле в глаза.
-У вас нервы крепкие? - спросил Мигрень даму.
-Как канаты.
-Ну, судя по тому, как вы терпите капризного ребенка, так оно и есть.
По просьбе Коли, женщина, представившаяся Верой Милявской, нажала кнопку звонка рядом с дверью "Эвереста". Сам он со Славой отошел в сторонку, чтобы "видеоглаз" их не заметил.
Впрочем, как и ожидалось, никто не ответил. Тогда Коля, надев на руку полиэтиленовый пакетик, нажал ручку двери. Она поддалась и сама стала открываться наружу. Сразу за ковриком каменный светлый пол был вымазан кровью.
Милявская ахнула, Слава поддержал ее за локоть. Нервы у барышень крепкие только на мужиков и скандалы, а при виде мышей и крови они падают в обморок.
Входить внутрь Мигрень, разумеется, не стал.
-Ничего не поделаешь,- сказал он Славе,- придется вызывать Пилюгина.
-Это же не его район, - резонно заметил Сверлицин.
-Он уже выезжал по вызову к Коноплянскому, хозяину "Эвереста", что зафиксировано у дежурного по городу. Пилюгину и продолжать дело. К тому же галочки за раскрытие пахнут одинаково в любом районе. А здесь уже дело верное.
Подполковник долго не отвечал, а когда все же взял трубку, вопреки ожиданиям Коли и Славы не разразился нецензурной бранью, а ехидно спросил: "Чего желает на этот раз господин Мигренев? А-а, наверняка группу на труп прислать. Конечно, и министра внутренних дел с собой прихвачу". Потом: "Тебя, Николай Карлович, напрасно прозвали Мигренем. Ты хуже, ты Менингит. Так тебя и буду звать".
-Зови, как хочешь. Только сейчас не я, женщина, что живет по соседству с "Эверестом" расскажет, что видела.
Коля кивнул Милявской, мол, давай выдай в трубку что видела.
И тут Веру прорвало. Она кричала на весь двор, что за дверью конторы лужи крови, а изнутри пахнет покойниками, причем, не одним.
Подполковник отключился, не выдержав словесного потока.
-Приедет? - спросил Слава.
-Своим криком госпожа Милявская поставила на уши всю столичную полицию. И не только.
К дверям "Эвереста" стали подтягиваться любопытные жильцы, слышавшие монолог соседки: "Что, что произошло?" "Кого зарезали?" "Неужто десять трупов?"
-Вам бы, Вера, зазывалой в борделе работать, - сказал Коля,- цены б вам не было.
Милявская не успела обидеться. Во двор въехало несколько полицейских машин. Из первой вышел подполковник Пилюгин, из второй высыпали опера и криминалист Гена Раков.
Не поздоровавшись, начальник отдела полиции, вошел в предупредительно распахнутую Славой дверь, остановился перед пятнами крови на полу. Помял задумчиво подбородок. Криминалист Раков тут же припал к ним, стал колдовать над пятнами и полосами, а Пилюгин боком, вдоль стены, чтобы не наследить, вошел в офис "Эвереста". Надо же, хотя бы единственный раз Мигрень не обманул, думал он. Коля неотступно следовал за ним.
Но благостное настроение подполковника сменилось изумлением, когда он увидел стойку администратора, измазанную кровью и усыпанную белыми перьями. Под ней так же были перья и сухие листья.
Один из оперов перегнулся через офисную стойку и со стола достал за лапы мертвую курицу. Ее отрезанная голова валялась рядом.
Из коридора выполз Раков.
-Это не человеческая кровь,- сказал он и, увидев обезглавленную курицу, неприлично загоготал. Взял пинцетом с пола лист.- Дубовый.
-Вижу,- зло процедил Пилюгин, оборачиваясь на Колю.- Кругом одни дубы.
Он выхватил у оперативника курицу и, возможно, намеревался шмякнуть ею Мигреня, но другой опер крикнул из-за стеклянной матовой двери с табличкой "Ген. Директор ООО "Эверест" И. И. Коноплянский":
- Здесь еще одна курочка и тоже мертвая.
Пилюгин зло распахнул настежь дверь директора и застыл. За широким, "богатым", вероятно, из красного дерева столом, сидела, откинувшись в кресло, женщина с глубоким декольте на синем, в рюшечках, платье. Бледное лицо, посиневшие губы, а, главное, пулевое отверстие в груди, не оставляли сомнений, что она мертва.
Подскочивший Раков констатировал, что смерть наступила всего несколько часов назад, а судя по ранению, было применено мелкокалиберное оружие. Скорее всего, пистолет. На теле имеются пороховые следы, то есть, стреляли почти в упор, а выходного отверстия нет.
-Возможно, переделанный травмат, - заключил эксперт.- Владельца будет установить трудно.
-А где Коноплянский? - Пилюгин задал вопрос Коле, причем с таким удивлением, будто тот непременно должен об этом знать.
Но, конечно, подполковник не ошибся.
-У меня в офисе. Пришел снова пьяный, с куклой, измазанной кровью. Коноплянского заперли и сразу сюда. А тут...
-А тут две курицы мертвые, - сострил один оперативников.
Пилюгин так зло взглянул на опера, что тот стушевался.
-Идите, соседей опрашивайте, может, кто чего или кого сегодня тут видел.
Коля тут же представил операм гражданку Милявскую, которую они отвели в сторону, начали записывать на телефоны ее "горячую" речь.
-А ты, Мигрень, с двумя операми дуй в свой офис и не дай Бог, что Коноплянский опять от тебя сбежал.
Коля не удержался, чтобы дать бывшему начальнику совет:
-Нужно проверить зарегистрирован ли на Коноплянского спортивный, травматический или газовый пистолет.
-А без тебя бы, Мигрень, я б не догадался.
-Вы не ерничайте, господин подполковник, я вам галочку, можно сказать, подарил. За раскрытие.
- Какое раскрытие? Ты мне, Коля, наверняка глухаря очередного подарил.
-Плевое ведь дело, господин подполковник. Я могу с уверенностью сказать...
-Нет, я точно когда-нибудь тебя пристрелю. А потом уйду на пенсию. Ну, или уйду на пенсию, а потом пристрелю.
Сотрудник показал начальнику паспорт убитой, найденный в ее сумочке: "Коноплянская Луиза Павловна, ? года рождения..."
-Ну вот, а мне втирала по телефону, что на юге. Понятно. Хотя, ничего не понятно. Ты еще здесь, Мигрень?
Коля приблизил свое лицо к начальнику отдела полиции, наставительно произнес:
-Никогда, никуда не спишите. Пусть время догоняет вас, а не вы его.
-Тоже мне, филосОф,- ухмыльнулся Пилюгин. - Живо сюда Коноплянского!
Однако "живо" за директором агентства недвижимости мчаться не пришлось. Мигрень столкнулся с ним нос к носу в дверях "Эвереста". Как ни странно, Коноплянский был вроде бы трезв.