Темнота - это отсутствие света. Так утверждает наука. Тем не менее, моя бабушка Иоанита считает, что это не так просто. Что сказала бы наука о таком простом факте, что как только опускается темная безлунная ночь, так не каждый осмеливается пересечь пустырь, по которому несколько часов назад прошел, не глядя даже по сторонам? Сейчас, когда глаза залеплены густой темнотой, каждый шаг стоит огромных усилий, в глубине темноты скрываются подозрительные тени, готовые в любой момент наброситься на смельчака, который отважился бросить вызов мраку.
Уходит свет и темнота приобретает свою собственную реальность. Никакая ночь не похожа на другую, каждая скрывает в себе целый мир загадочных вещей. Бывают такие ночи, что даже внутри дома, при слабом свете свечей, которые только выхватывают маленькие пространства в темноте, люди стараются говорить в полголоса. Тени засовываются внутрь через окна и прислушиваются к разговорам. В такие ночи создается впечатление, что не только слова, но даже мысли притягиваются и поглощаются этой бесформенной массой, черной и загадочной, которая подстерегает нас в каждом углу. И люди стараются избегать даже смелых мыслей, ведь огромна власть темноты над мышлением, и в этом, думаю, моя бабушка очень даже права.
В черном небе затерявшаяся птица рассекает крыльями тажелый и горячий воздух, и ужас прикасается к душе ледяными пальцами - ни ведьма ли в ночном полете? Дети перестают шалить и садятся, прижимаясь друг к другу, слушать старые сказки своей бабушки, глядя широко раскрытыми глазами в темные углы.
И уже совсем поздно, в полночь, закричит сова, пробежит порыв ветра, шурша листьями деревьев, и за ним, вырвавшись на свободу, понесутся по всему свету мрачные силы, и сердце спутает свои ритмы, выскакивая из груди, угрожая остановиться в любой момент.
В такие ночи лучше не выходить из дома ни под каким предлогом и запереть хорошо все двери и проверить все запоры на окнах.
Поздно ночью заскулит пес, тоска завладеет душой, закричит ребенок во сне, заворочается вздыхая старик; молодая девушка начнет изворачиваться в кровати, сжигая простыни своим телом, горячим и дрожащим из-за снов, которые делают ее неспокойной и заставляют дышать быстро и глубоко - над крышей дома пролетела ведьма верхом на метле, оставляя за собой разметанный след, зараженный вирусом необузданной и беззастенчивой страсти.
И начинаешь верить, что темнота - это не только отсутствие света, а целый мир, могучий и дерзкий, власть загадочных сил, которые только скрываются от света дня, дожидаясь своего часа.
* * *
Рассказывает бабушка Иоанита, что когда она была еще очень молодой, наш поселок, скрытый между горами и лесами, был очень маленький. Наука еще не доходила до этий глубинки, и жизнь протекала изо дня в день под светом солнца и длинными ночами при слабом свете керосиновых ламп. Волшебство и ведьмы были так же реальны, как и горы, река и ветер, который надсмеиваясь над всеми, налетал внезапно, ворошил кустарники, выкручивал ветви деревьям, и вдруг стихал; и весь мир находился в гармонии с самим собой.
Сладкий и спокойный голос бабушки Иоаниты переносит нас в те далекие времена, наши глаза перестают видеть постепенно все, что нас окружает, стены раздвигаются и мы начинаем наше путешествие сквозь время...
* * *
... В маленьком домике на берегу реки, в удалении от поселка, лежит на старом ложе под грязным тряпьем старуха, тяжело дыша. Ее тело привязано к кровати невидимыми узами старческой болезни, самыми крепкими узами в мире - немощью. Старуха не может даже повернуть голову.
Горячий ночной воздух недвижим. Там, в высоком небе должны быть звезды, но крыша не дает их видеть. Старуха может ощущать только зудение комаров и шорох тараканов и мышей.
Но это бездействие обманчиво, и магия, затаившись в темноте, поджидает свой час. Ближе к полночи начинает чувствоваться движение воздуха внутри домика, как будто бы кто-то невидимый начал свой беззвучный танец. Из самой темноты вырывается вздох, странный звук, вначале такой слабый, что похож на воображение, но постепенно приобретающий силу, и наконец слышится ритм... Это не простая земная музыка с ее примитивной мелодией и надоедливым ритмом. Старуха прислушивается к этой мелодии, пришедшей из магии старых времен, ее далекого прошлого, чарующей, чуть похожей на восточную музыку с ее еле различимым ритмом. Это не ритм, вырванный силой из барабана или бубенцов, это ритм самой мелодии, неотделимый от нее. Тем не менее именно он, этот ритм, доминирует всю пьесу и ему подчинены все эти странные звуки, которые создают чудесный рисунок этой волшебной музыкальной мозаики. Эта музыка завладевает мыслями и вызывает расплывчатые воспоминания чего-то очень забытого, а может быть, никогда не случившегося, чего-то волнующего, но не пугающего.
Старуха глубоко вздыхает. Растущий ритм постепенно овладевает ее телом, таким слабым совсем недавно, но теперь резонанс заставляет его вибрировать и постепенно наполняет энергией, до такой степени, что ведьма - уже время представить ее, это ведьма Хисама, - поднимается медленно со своей кровати, выпрямляет свое тело, вскидывает руки к потолку и вдруг издает сильный крик, похожий на сумасшедший хохот, от которого вздрагивают стены домика. И в этот момент происходит что-то невообразимое - смуглая и сморщенная кожа старухи, как кожа линяющей змеи, разрывается вдоль спины, как будто бы не в состоянии удержать что-то растущее изнутри, соскальзывает вниз вместе с грязными тряпками, которые ее покрывали, и в центре домика появляется молодое, совершенно обнаженное тело, удивительно стройное и невероятно прекрасное.
Пусть дрожат жертвы этого черного ангела любви, пленники дьявольской страсти этой колдуньи, которая в свою очередь является жертвой этого проклятия мрака, которое поднимает ее ночь за ночью, не позволяя отдохнуть ее старому телу и ее измученной в веках душе.
Ведьма Хисама совершает свой ритуальный танец, двигаясь кругами все более широкими, содрогая все больше и больше свое тело. Постепенно вся кожа становится блестящей и начинает испарять аромат молодости, страсти и безумия. Настает время выхода...
Пьяница, который проходил в это время по берегу реки, клялся потом, что видел, как из двери домика вылетела молодая, красивая, совершенно голая женщина верхом на метле, поднимаясь высоко вверх, пока не затерялась в небе среди звезд.
* * *
Если бы в этот момент кто-нибудь смотрел на небо, наверняка увидел бы блестящую звезду пересекающую небосвод между созвездиями. Это Хисама, которая оставила позади ночную жару земли, погруженной во мрак, и достигла холодного пространства небесных светил. Серебрянные сферы звезд звучат как колокольчики, когда ведьма пролетает рядом, как-будто приветствуя ее, кометы обворачивают ее в свои блестящие хвосты и метеориты жужжат в ушах, пролетая рядом с сумасшедшей скоростью. Но эта игра утомляет ее очень быстро. В этом прекрастном, но холодном пространстве неуместна страсть, а тело ведьмы уже начинает гореть от желания. Там внизу, еще не зная этого, ее ожидает очередная жертва, пленник колдовства...
* * *
Ночь своим колдовством уравнивает бедную хижину с роскошным дворцом, ложе из тряпья, смешанного с земляными полом, с самой богатой кроватью, сделанной королевским столяром. Потому что темнота стирает украшения, разрушает стены и швыряет всех на самое дно пустого и темного мира, бесконечного во всех направлениях, где золото теряет свой блеск, а жуткая бедность перестает оскорблять взгляд. В этом мире мрака все равны - и царь и раб.
В какой-то части этого фантастического мира смешиваются два горячих и дрожащих от любви тела - Панчито, молодой парень из поселка, сейчас пленник Хисамы. Страсть колдуньи не оставляет места для размышлений, сводит с ума, заставляет терять представление о времени. Длинная ночь обращается в мгновение. Тело, уставшее любить столько, тем не менее остается ненасытным, но рассвет разрушает колдовство и юноша проваливается в глубокий сон между тряпьем, влажным от пота.
А ведьма? Лучь солнца проникает через окно одинокого домика и заставляет старуху открыть глаза. Это свет веселого утра, такой чужой и враждебный ее миру мрака, ослепляет ее. Ведьма делает усилие, чтобы повернуть голову и издает продолжительный стон.
* * *
Иоанита, Панчитова невеста, в отчаянии. Уже целую неделю юноша не обращает на нее никакого внимания, и когда они встречаются на улице, он проходит мимо нее, глядя в пространство, как лунатик, не слыша ничего. Иоанита заметила уже, что все обратили внимание на поведение Панчито, но никто ничего не говорит, только некоторые женщины кривят лицо и сквозь зубы кого-то проклинают. Мужчины, наоборот, посмеиваются в усы, но не осмеливаются делать коментарий.
Мать Иоаниты видит, как страдает ее дочь, но не знает как помочь ей, только роняет сквозь зубы:
- Проклятая Хисама!
Наконец сказано что-то! Иоанита не из тех, кто сдается быстро. Она сразу же цепляется за эту возможность разузнать что-нибудь.
- Кто такая Хисама?
Отец Иоаниты смотрит на свою дочь, хмурит брови и исчезает за дверью. Мать ворчит:
- Это проклятая ведьма. Она поиграет с твоим Панчито два-три месяца, потом оставит его, чтобы заняться другим юношей. Это проклятие этого поселка.
Она видит, как бледнеет лицо Иоаниты, и испуганная спешит заверить:
- Но это все пройдет. Он в этом не виноват. Это все колдовство этой проклятой ведьмы.
- Это ведьма из домика, который на реке? Но как эта немощная старуха может это делать? - удивляется Иоанита, узнав о ком идет речь.
- Ох! Ты не знаешь власть этой колдуньи, - глубоко вздыхает мать. - Никто не должен вмешиваться в ее проклятия.
Иоанита хранит молчание, но ее мозг уже начал работать. "Не может быть, чтобы я сдалась перед этой ведьмой. Да ни перед самим Сатаной!" - решительно заключает девушка.
* * *
Уходит день, возвращается мрак, замыкается цикл. Уже после полночи в поселке царит полный покой. Густая и жаркая ночь так неподвижна и беззвучна, как если бы прекратилась сама жизнь. Только некоторые звезды высовываются иногда из-за облаков и сразу же прячутся, как будто им стыдно светить в этом темном море забытья. Но эта ночь, тем не менее, скрывает в себе что-то необычное.
Вначале никто не замечает слабый красный свет, который как затерянная аврора нарождается в направлении реки. Позже, когда вдруг вырывается пламя и к небу взлетают клубы искр, кто-то кричит в ужасе:
- Горит дом ведьмы!
Разрушается колдовство ночи, торжественность тишины исчезает. Все вдруг начинает бегать и кричать. Из домов выбегают полуодетые люди. Любопытство, усиленное ненавистью к ведьме, заражает всех, и все бегут смотреть спектакль.
Пламя бросает оранжевый свет на лица людей. Все стоят в отдалении, никто не осмеливается приблизиться к домику. Через некоторое время в толпе появляется испуганное лицо Иоаниты.
На следующий день некоторые утверждали, что видели тень, похожую на ведьму верхом на метле, которая спустилась с неба, чтобы влететь в само пламя. Но почти никто этого не видел. Зато все увидели странный луч света, который поднялся от домика к небу и услышали громкий хохот, который уже не вызывал ужаса, а скорее был похож на веселый смех кого-то, кто не нашел свою проклятую сморщенную кожу, тюрьму духа, обреченного на проклятие. Разрушилось колдовство и Хисама наконец освободилась от проклятия чтобы вручиться в объятия смерти.
* * *
Я слушаю этот рассказ и мне кажется, что я вижу решительный взгляд моей молодой бабушки там, напротив пожара, сжимая кулачки, пахнущие керосином, и нечаянно наступая на смятую коробку спичек, которую она выбросила в траву несколько минут назад.