Аннотация: Окунитесь в детство - в сугроб головой.
- Сыдь каменем! - велела няня, строго нахмурившись.
Тата перестала ёрзать и послушно замерла. Она сидела на столе, свесив ноги, а няня надевала на неё одежку за одежкой, не оставляя лазейки для коварного холода. Настоящая зима на дворе - событие в здешних краях.
- Щоб не покусав дытынку, - приговаривала няня, завязывая под Татиным подбородком ситцевый платок и натягивая сверху цигейковую шапку на резинке. Шарф "забинтовал" шею так плотно, что Тата и впрямь окаменела - головы не повернуть.
Наконец, неприятная процедура закончилась, и двери дома закрылись за спиной. Тата на веранде - одна, в тихом мире падающего снега.
Опушенные перила, мягкий холмик вместо мусорного бачка (там Гномик живёт!), нетронутая белая гладь под ногами.
Она отбросила ненужный совок (который няня сунула в руку) и пропечатала калошами тропку до угла веранды, а оттуда - вдоль перил до лестницы. Красиво!
Корабль-рукавичка поплыл по перилам, легко касаясь пены волн.
- Гном, выходи! - сказала осторожно.
Ребристые следы калош теряли чёткие очертания и превращались в неглубокие ямки.
Отважилась позвать еще раз:
- Эй!.. Боишься?
Стало ещё тише.
Тата съехала на попе несколько ступенек лестницы и откинулась на спину, разглядывая занавешенное снегом небо. Шапка съехала на бок, задралась кофта под шубой, - вся нянина упаковка насмарку.
Попыталась ртом ловить снежинки. Они робко щекотали язык и щёки, но быстро исчезали. Жалко.
Что-то затаилось и ждет за углом дома...
Доехав опробованным способом до конца лестницы, Тата с визгом понеслась в центр двора.
Там - нехоженая небыль. Всё переоделось и заколдованно замерло: кусты в кружевных шалях, сарай и гараж под меховыми шляпами. Каждый карниз, козырек, наличник нарядно оторочены белым. Даже собачью будку не узнать, на её месте - пряничная избушка.
Ткач-невидимка тянет и тянет с неба белый пух на пряжу, прядет тихонечко: пу-шу-пу-шу-пу-шу...
Её царство. Никого в нём нет - только Тата.
Как управиться с этим хозяйством?
Она плюхнулась на снежное полотно и покатилась себе, превратившись в мячик. Кувыркаться в толстой шубе - это задача, но Тата не сдавалась. Новое занятие всё больше горячило:
Бешеный задор не кончался, "мячик" перекатывался всё быстрее и ткнулся в куст, ненароком попав под снежный душ.
- Гно-о-о-ом! - закричала Тата в сторону веранды. - Давай купаться! Боишься?
Она не боялась - не пропустила ни одного царапучего куста, и каждый осыпал её щедрой порцией снега.
Татина возня заставила очнуться дворового пса. Он высунулся из будки и залаял: то ли для порядка, то ли из зависти: может, тоже бы повалялся, вот только цепь...
Давно кружилась голова, но Тата продолжала барахтаться:
Навстречу катился снежный человек. Встал, покачиваясь, бросился вперёд. И закричал, на бегу разводя руки как можно шире, чтобы впустить маму в свои владения:
- Мамочка! Смотри, как я игра-а-а-а-ю!
Мама охнула: шуба распахнута, одежда разъехалась вкривь и вкось, там - ухо обнажилось, тут - полоска живота.
- Что за ребёнок! Скорей домой, простудишься!
Тата опять сидит на столе. Няня и мама стягивают с неё чулки с прилипшими ледышками, причитают по поводу мокрых шаровар и рукавичек.
С двух сторон звучат наставления: кувыркаться в сугробах нельзя. Из зеркала напротив смотрит растерянная девочка с красными щеками. Восторг тает, как снег в валенках.
Но разочарование длится недолго. В нянином ворсистом платке тепло и немного сонно.
Тата перебирается на диван, раскладывает кубики с буквами. Выложила слово 'СНЕГ'.
Окунитесь в детство - в сугроб головой.![[]](/img/p/polonskaja_e/sneg/snegfoto.jpg)