ТРЕТЬЯ ВОЛНА

1

При желании можно сказать, что я вырос в мусульманском городе. Исторически Уфа возникла как татарский город при впадении Караидели-Уфимки в Агидель-Белую, со временем стала
столицей Башкирской автономной республики. Сколько помню, среди моих одноклассников было около половины татар и башкир, никакого особого отличия между нами не чувствовалось. Да и у меня первая девушка была башкирка, да еще и из довольно традиционной семьи. Отец ее был учителем башкирского языка в национальной школе, а когда я был у нее дома, то на подоконнике лежали раскрытые старые книги на арабице, в том числе, как я понимаю - Коран. Разумеется, сама Земфира, как и я, как и другие наши соученики, ни в бога, ни в черта не верила.

Нынче многие уверовали, кто стал соблюдать Йом-Кипур, кто православную Пасху с Рождеством, кто Рамадан. До конца, правда, в ихнюю религиозность не верится, очень уж у них у всех это одновременно случилось, тем более, что общий порыв к Вере как-то повышенно ухватил бывших преподавателей научного атеизма, гэбэшников, ранее рьяно отлавливавших попытки провезти в Союз Тору либо Евангелье, и вообще партийно-комсомольский актив. В мои-то школьные годы я помню только одну семью своего приятеля, где пекли дома на кухне мацу и соблюдали другие еврейские обычаи. Ну, у мусульман все же почти все мальчики были обрезаны, хоть бы даже и в семьях местного партначальства, а уж пожилые татарки и башкирки почти все все ходили в хиджабах, только что слова такого не было известно. Из православных я помню только одну девочку из нашей школы, скрыто носившую под школьной формой крест на гайтане, так она и родилась в Шанхае, а в Уфе оказалась вместе со своей семьей как репатриантка в сорок девятом.

Опасное это было тогда дело, не то, что нынче. Хорошо помнится, как двух сестер-десятиклассниц из нашей школы уличили в тайном баптизме и всенародно исключали из комсомола на общешкольном собрании. Всем было понятно, что это навсегда закрывает девочкам дорогу к высшему образованию. Я против голосовать и вообще выступать по этому поводу не стал, тем более, что незадолго до того и на меня самого катили бочку "за пропаганду модернизьма и абстракционизьма", но предпочел срочно заболеть ангиной и на это собрание не пошел. Причем сегодня у меня нет сомнения - те же самые комсомольские работники и школьные учителя, которые гнали эту волну, сегодня так же травили бы юных активистов Навального, да и вообще - кого велит начальство.

Вообще среди моих приятелей были по большей части энтузиасты Оттепели, любители научной фантастики, олимпиадники-математики. По национальному признаку делились не очень. Хотя, разумеется, на районных, городских, башкирских республиканских и российских матолимпиадах очень значительная доля участников была с фамилиями на -ович, -сон и -штейн. Как сейчас помню всеобщее веселье по поводу появления на республиканской олимпиаде восьмиклассника Ицковича из горного Бурзянского района. Но и тут сразу всплывают имена татарина Вити Баженова и башкира Наиля Чураева.

Вообще Республика была в ту пору сравнительным национальным раем. Помню, как я был несколько шокирован, услыхав в кавказском Кисловодске в мои 16 лет первым же вопросом: "Какой вы нации?" Мне это казалось ненужным копанием в анкете. Но вот где был действительно поражен, так это в Казахстане в строительном отряде, когда обнаружил, что шофер-казах никогда не подвезет в кабине русского, как и русский - казаха. Как будто, эти идиллические времена кончились и в Уфе идет такая же грызня между народами, как и по всей территории покойного Союза. Причем самые ожесточенные контры существуют между близкородственными башкирами и татарами. Впрочем, посмотрите на нынешнее состояние русско-украинской дружбы!

Правда, в памяти осталось и то, несколько смутившее детское восприятие обстоятельство, что к людям, заговорившим то ли на вечеринке, то ли на официальном мероприятии между собой по-татарски либо башкирски, могла подойти дама с видом жены ответственного работника и сделать замечание, что "в обществе говорят на языке, доступном всем". На мой взгляд это значило, что Дружба Народов в какой-то степени поддерживается за счет "нацменов". Ну, и то, что из всех перебравшихся в Уфу специалистов и начальников только два-три азербайджанца да еще мой отец (тоже за счет знания тюркского азербайджанского языка) могли как-то объясняться с аборигенами на их языке.

Мы же, учившиеся в школе в 60-е, как правило сохранили старые дружеские отношения, независимо того, идет ли речь об одноклассниках - татарах, немцах, русских, башкирах или евреях. Один из самых старых моих друзей, татарин по национальности по-прежнему мне близок, мы переписываемся через Интернет. Он перебрался в Турцию и сейчас живет на берегу Эгейского моря, куда и выходит чуть ли не каждый день на рыбалку со своим катером. Вот надеюсь этим летом оказаться, наконец, у него и прокатиться по древним водам вместе.

Таким образом, как понимаете, никакого антимусульманского отталкивания у меня нет и не было. При слове "мечеть" мне сразу представляется старенькая Уфимская Соборная мечеть, в ту пору единственная в городе, да уж и не в республике ли. Мы туда заходили иногда по дороге с пляжа, передохнуть от жары. Вели себя, конечно, тихо и почтительно, здоровались со служителем по-татарски "Исэнмесез", но и он встречал нас достаточно приветливо, хотя понимал, конечно, что мы не молиться пришли.

2

Ну, вот такие у меня с детства отношения с исламом - вежливые, но не очень близкие. Но сегодня если я смотрю в интернет либо слушаю радио, то за словом "мусульманские" очень уж часто следует существительное "экстремисты". Что такое, граждане, откуда это взялось?

Положим, в каком-нибудь Эр-Рияде или Тегеране, да даже и в Ашхабаде наших башкир и татар никогда за полностью своих и не считали, полагали, что это "огяуренные" племена, пьющие водку и закусывающие свининой. Ну, действительно, по нравам Советской Армии человек, отказывающийся от чушкиного мяса, должен был жить на полностью вегетарианской диете. Это в 18-20 лет, когда организм требует все же мяска. Вспомним и то, что во времена продуктовых затруднений при Нашем Никите Сергеевиче была выпущена колбаса "Дружба Народов" - мясо конина, сало свинина. Её, охотно или нет, покупали и ели как русские, украинцы, немцы, так и городские татары и башкиры. Как минимум, это говорит о том, что вековые религиозные запреты к тому времени сильно ослабели.

Сейчас, в отсутствии давления из Москвы и, наоборот, в атмосфере религиозной нетерпимости из мечети, я думаю, халяль соблюдается достаточно твердо. Говорят, что из Набережных Челнов или Сибая даже находятся энтузиасты, уезжающие в Сирию воевать с гяурами в составе отрядов Исламского Государства. Так это или не так - судить не могу. По жизненному опыту привык к тому, что все то, о чем официально объявляют КГБ или его наследники из ФСБ и прочих контор - вранье, имеющее единственную цель по вытаскиванию побольше бабок из госбюджета на свою сытую и бездельную жизнь. Но чего не бывает!

Ну, однако, все же о буддийских экстремистах и террористах, к примеру, как-то разговоров почти и нет. Хотя ... вот бирманцев как будто обвиняют в погромах и преследованиях ихнего мусульманского меньшинства рохинджей. Но по поводу мусульманских фанатиков - регулярно. Да и то сказать: в конце XIX века англичане еле сладили с помощью пулемета "Максим" с армией "дервишей" в Судане, иерусалимский муфтий Амин Аль Хусейни сумел перещеголять самого Гитлера в призывах к геноциду евреев, "пояс шахида", хоть он и изобретен вовсе не мусульманами, а более века назад российской Боевой Организацией партии эс-эров, прочно связан в умах всей планеты с арабами и особенно палестинцами, про чеченских либо карачаевских террористов людям из России напоминать не надо. А Одиннадцатое Сентября и бостонский взрыв на марафоне твердо отпечатались в умах американцев. То же и в Лондоне, и в Париже. Да и поведение сирийских беженцев в приютившей их Германии достаточно характерно.

В чем же дело? Откуда это все идет?

3

Давайте посмотрим в VII век, когда проблема появляется на свет. К этому моменту Аравия была "беременной" Исламом. Вспомним, как тяжело шло до этого продвижение идеи Единобожия. Попытка Эхнатона сломалась об египетские традиции. Евреям пришлось вынести многочисленные попытки многобожников заставить их отказаться от их веры. О христианах римские язычники были уверены, что те в своих катакомбах молятся ослиной голове. А вот в Аравии к началу проповеди Мухаммеда в 610 году уже существовало две мощных традиции монотеизма - одна на юге, в Йемене и Йемаме, другая на севере, в Хиджазе и Набатее, обе связанные с именем патриарха Аврааама. Это уже не говоря об арабских племенах, придерживавшихся Иудаизма и различных вариантов Христианства.

Так что проповедь пророка по содержанию не была особенно оригинальной. Но вот изложение! Великого поэта довольно часто колют его незнанием грамоты. Но, собственно, и Гомер вряд ли владел буквами. Во всяком случае, суры Мухаммеда быстро нашли фанатичных приверженцев. Когда пророк вместе с этими приверженцами бежал в Медину в 622 году (Хиджра) от мекканских многобожников, хорошо зарабатывавших на богомольцах, стекавшихся к Каабе, начинается война за утверждение новой веры. К моменту смерти основателя религии она уже победила почти на всей территории собственно Аравии. Надо учесть, что племена полуострова и до этого проводили почти всю свою жизнь в войнах. Но это были войны между племенами из-за угона скота, похищения девушек, максимум, из-за желания каких-то вождей подчинить себе другие роды и земли.

После смерти пророка ему наследовал в качестве главы-халифа мусульманской Уммы тесть Мухаммада Абу-Бакр. При нем были усмирены отступники, пытавшиеся вернуться к своим прежним верованиям, и разбиты византийские войска, пробовавшие покорить Аравию. Он же начал вторжение объединенной арабской армии во владения Восточно-Римской империи и Ирана. После его смерти во главе Халифата встал Умар. При нем арабы разбили войска обеих ближневосточных империй - Византии и Ирана, завоевали Палестину, Сирию, Месопотамию, западную половину современного Ирана. Легкость побед мусульманского войска была вызвана не только его собственной силой и фанатичностью, но и гнилостью противников. Иран и Восточный Рим изнурили друг друга многовековым противостоянием. Кроме того, обе державы разъедала религиозная борьба. В покоренных арабами византийских провинциях официальная грекокафолическая религия боролась с народными ересями - коптами, арианами, монофизитами, несторианами, власть Константинополя ощущалась местным населением как чужая. В Иране официальная зороастрийская религия встречала противостояние христиан-несторианцев, манихейцев и остатков коммунистической секты Маздака, всего за век до вторжения арабов потрясшей страну кровавой революцией.

Ну, подумаем о то, что Египет был завоеван всего лишь четырехтысячной армией Амра ибн Аль-Аса за два года. Ясно, что сопротивление было не особенно сильным. Так и везде арабы одерживали победу за победой. К концу последнего из четырех праведных халифов и началу правления Омейядов войска халифата дошли в Африке до Триполи, на севере до Кавказа, на востоке до Аму-Дарьи, это за полвека с начала проповеди Мухаммеда и за тридцать лет с возвращения мусульман в Мекку. Весь остальной мир в страхе замер, увидев этот вал завоеваний. Впечатление от неотвратимости исламских побед было подобно впечатлению от цунами.

Шестое десятилетие от Хиджры продемонстрировало миру арабские войска и флот, осаждающие Константинополь, конницу халифа, завоевывавшую Северную Африку, арабов в Дербенте, Мерве и на пороге Индии. Слухи о порядках, установленных в Халифате, способствовали пониженному сопротивлению населения при новых завоеваниях. Действительно плохо приходилось многобожникам, в том числе иранским зороастрийцам. Евреи и христиане, попавшие под власть мусульман, оказывались в положении "зимми", людей второго сорта. Им приходилось платить дополнительный налог джизью. Унизительно, но жить, все-таки, было как-то возможно. Тем более, что тут зато можно было не платить церковную десятину. Пожалуй, это можно сравнить с положением армян в современном Иране. Христианские еретики довольно охотно стали переходить в Ислам.

Столица Восточно-Римской империи все же устояла. Громадный арабский флот был сожжен в 678 году недавно изобретенным "греческим огнем", как можно понять, это было что-то вроде современных огнеметов. Халифат пытался захватить Второй Рим еще раз в 718 году, но его флот был опять наголову разбит ромейцами и союзными им болгарами. Тут опять сыграл свою роль тот же "греческий огонь". На суше арабское продвижение было остановлено в горах Тарса на пороге Малой Азии, где кончались семитские земли Ближнего Востока и начинались земли, населенные грекоговорящими племенами. Пожалуй, это было первое место, где волна мусульманского завоевания разбилась.

Арабы селились в завоеванных странах в отдельных военных городках, например, Басре и не сливались с местным населением, даже принявшим веру Мухаммеда. Но новое государство держалось на довольно сложном госаппарате, в котором бедуины-кочевники не занимали очень уж много позиций. При Омейядах большинство чиновников были из перешедших в мусульманство сирийцев. Все это вызывало определенные трения, но пока Халифат держался. Продолжало сохраняться и завоевательное движение арабов в соседние земли. Спустя сто лет после начала проповеди Мухаммеда в 711 году губернатор Танжера Тарик ибн Зияд без приказа из Центра высадился с небольшим войском из принявших Ислам берберов в Гибралтаре и начал завоевание иберийского Вестготского королевства. Спустя три года вся Испания была покорена, а к 720 году уже за Пиринеями арабы взяли Тулузу и дошли до Роны. Все-таки вестготы продолжали оставаться для латиноговорящих жителей полуострова чужими, а евреи так просто были рады избавиться от повышенного даже для раннесредневековой Европы готского антисемитизма.

Единственным, что давало какую-то надежду на сопротивление арабам, была битва при Ковадонге на крайнем севере полуострова в Астурии в 718 году. Там готский принц Пелайо сумел победить мусульманский отряд. Истинный масштаб сражения нам неизвестен, но вряд ли тут бились большие армии. Значение Ковадонги более моральное, именно отсюда начинается почти 8-вековая Реконкиста, отвоевание Иберии христианами назад. Надо честно отметить, что арабам на завоевание полуострова понадобилось три года, а обратное отвоевание длилось 774 года. Более, чем в 250 раз медленнее.

Пиринейские горы не стали преградой для завоевателей. В 732 году кавалерия Абд Аль-Рахмана прошла от Тулузы до Пуатье, то есть до самого сердца Галлии почти у Луары. Тут она встретилась с франкскими латниками мажордома Карла из рода Арнульфингов. Должность мажордома к тому времени примерно соответствовала знакомому нам по средневековой Японии титулу сегуна, т.е. фактического правителя страны при номинальном короле из рода Меровингов.

Если бы победили арабы, то, вероятно, вся Западная Европа стала бы мусульманской, как надолго стала мусульманской Аль-Андалус - арабская Испания. Православная Восточно-Римская империя оказалась бы в окружении стран Ислама и с запада, и с востока. Вполне возможно, что вся Европа стала бы под зеленое знамя пророка, а со временем к ней просединился бы и скандинавский Север, включая, конечно, и восточноевропейскую Русь. Вся история мира пошла бы по другому пути.

Но сталь франкских доспехов устояла. В конце второго дня сражения арабы бежали назад в Испанию, прихватив ранее добытые трофеи. Им это принесло остановку их натиска на Европу, Карлу прозвище Мартелла-Молота, королевскую корону для его сына и венец Императора Запада для его внука Карла Великого. Для населения же Галлии это привело к более, чем тысячелетнему правлению, до Великой Французской революции, феодалов, наследников тех самых победителей-латников.

В восточном направлении продвижение арабов приостановилось в результате битвы при Талассе в 741 году, в современном Киргизстане. Там столкнулись два хищника - активно наступавшая на запад, в Центральную Азию армия китайской Танской империи под командованием корейца Гао Сяньчжи и войско Аббасидских халифов под командой Зияда ибн Салиха, к которому еще присоединились отряды местных кочевников-карлуков. Танцы проиграли сражение, на этом их экспансия в Среднюю Азию закончилась, но и для арабов это было "пирровой победой". Потери их были так велики, что дальнейшее продвижение мусульман на этом остановилось. Так волна исламского продвижения отхлынула и в этом направлении.

Теперь магометане более воевали между собой. Аль-Андалус отделилась от Халифата под предводительством спасшегося при истреблении всех Омейядов принца Абд Ар-Рахмана, а потом и вовсе разделилась на несколько воевавших как с христианами, так и между собой эмиратов. В Иране шииты восстали против суннитов, что положило начало тысячелетней вражде, которую и сегодня продолжают аятоллы Исламской республики против королей Саудовской Аравии. В итоге аббасидский халиф в Багдаде стал к Х веку только игрушкой в руках различных иранских и тюркских региональных властителей. В общем, мусульмане потеряли свой первоначальный боевой напор и стали такими раздробленными, как и их противники. В XI веке это привело к Крестовым походам христиан-европейцев на Ближний Восток. Теперь сражения между христианами и мусульманами происходили уже не у Константинополя, Пуатье и Авиньона, а у сирийской Эдессы, на берегах Мертвого моря и в дельте Нила. Террористы-ассасины Горного Старца наводили страх не столько на крестоносцев, сколько на сельджукских, арабских и курдских правителей исламских государств.

В Испании Реконкиста не только изгнала мусульман с полуострова, закончив дело в 1492 году взятием Гранады. Испанцы и португальцы кроме того захватили многие опорные пункты на африканском берегу: Сеуту, Оран, Алжир, Тунис. Они многократно пытались уничтожить базы корсаров в Марокко и Триполитании. С этим пришлось в итоге подождать до XIX века, до этого времени берберийские пираты тревожили берега, не говоря уже о кораблях, Англии, Нидерландов, Ирландии, североамериканских британских колоний, доходили даже до Исландии, где разграбили в XVII веке Рейкьявик. Но все же речь шла о разбое, а не о захвате под власть мусульманских властителей.

Первая волна исламской экспансии сошла.

4

Во главе Второй волны оказались уже не арабы, а пришедшие из степей Сыр-Дарьи и Мангышлака покорившие Ближний Восток тюрки. Во времена Мухаммеда и праведных халифов так называли большой кочевой народ, живший в степях Центральной Азии между Волгой, Амуром, Саянами, Алтаем, Аральским морем, Тибетом и Великой Китайской стеной. Существовал огромный Тюркский каганат, оспаривавший у Китая первенство. Тюрки разводили стада, пили кумыс, ковали высококачественную сталь, получали деньги с караванов, проходящих по Великому Шелковому пути. Никакого отношения к Исламу они в те времена не имели.

Позже, в Х веке часть тюрок, известная под именем сельджуков, переселилась в Маверранахр и приняла Ислам. В XI веке они завоевали всю Среднюю Азию, Иран, Курдистан, Ирак, победили византийское войско при Манцикерте, после чего покорили весь Кавказ и Малую Азию. Скажем о том, что победа над ромеями была облегчена тем, что те недавно покорили почти единоверную им Армению и достаточно жестоко вводили там свое константинопольское православие, что сильно напоминает об обстоятельствах арабских завоеваний VII века.

На исходе этого столетия по сельджукам ударил бронированный кулак европейского рыцарства. Первый Крестовый поход отдал в руки христиан Иерусалим, почти всю Палестину и половину Сирии. Жители Ближнего Востока увидели, что боевой дух, жестокость и агрессивность белых христиан-европейцев дают три очка вперед любым диким кочевникам. Кстати, считается, что именно в крестоносных королевствах и княжествах, где феодалами были по большей части французы, а крепостными местные арабоговорящие крестьяне, имело место самое полное воплощение европейских феодальных порядков.

Мусульмане все же сумели "пересидеть" крестоносцев, дождались того, что поток, подпитывающий их ближневосточные государства людьми, деньгами и оружием, ослабел и потихоньку выжили христиан из Иерусалима, Эдессы и других их владений. Впрочем, вскоре на регион обрушилось новое завоевание пришедшими из степей Дальнего Востока монголами улуса Хулагидов. У рыцарей не хватило терпимости и политической гибкости на то, чтобы вступить с ними в союз, хотя киликийские христиане-армяне успешно сотрудничали с Хулагидами.

Монголов все же остановили египетские мамлюки, сумевшие в битве у Айн-Джалута разбить их конницу. Мамлюки - это очень своебразный способ поддержания государства. Главная опора египетских султанов, армия состояла из рабов, купленных в детском возрасте мальчиков с Кавказа и причерноморских степей, выращенных и живших именно как солдаты. В какой-то степени это продолжение и развитие идей Спарты, где свободных мальчиков-спартанцев растили с младенчества как солдат, причем в условиях, практически почти тюремных. Воины, однако ж, получались высокого класса, храбрые, умелые и неприхотливые. Что-то похожее существовало еще при дворе багдадских халифов, но в Египте это войско было доведено почти до совершенства.

В конце концов, как раз незадолго до монгольского нашествия, мамлюки свергли власть династии Айюбидов. Султаны стали приходить из мамлюкских казарм, однако это не привело тогда к их превращению в сословие наследственных феодалов. Только уже в начале XIX века, когда с одной стороны их предводители стали себя вести как независимые правители, а с другой стороны все видели, как легко регулярные войска Наполеона Бонапарта побеждали мамлюков, очередной полунезависимый правитель Египта албанец Мухаммед Али истребил все руководство и значительную часть мамлюков.

Дальнейшее развитие той же идеи произошло на крайнем западе Малой Азии, у Мраморного моря в одном из созданных сельджуками бейликов. В самом конце XIII века пришедшее из Туркмении племя кайы получило от Конийского султана Алаэтдина землю старой римской провинции Вифиния. Предводитель племени Эртогрул и его сын Осман достаточно успешно воевали против византийцев, а после смерти Алаэтдина Осман провозгласил себя султаном.

С самого начала в рождающейся империи были распределены ниши между народами и религиями, миллет, как это называли сами османы. С XIV века цветом османской армии стали янычары. Это было подобное мамлюкам воинство бессемейных, живущих в казармах солдат, воспитанных из обращенных в ислам мальчиков, насильственно набранных в христианских провинциях страны: Албании, Болгарии, Сербии, Армении и других ("налог кровью" - девширме). Кроме них в рядах армии были тяжелые кавалеристы сипахи, типично феодальное войско, где помещики воинской службой отрабатывают перед султаном свои поместья, а также акынджи - иррегулярное конное войско, не получающее жалования, но живущее военной добычей.

За армянами и православными греками оставались торговля, ремесла, отчасти и ростовщичество. У них были ограничения: упомянутый налог кровью, кроме того они должны были, как зимми, платить, в отличие от мусульман, дополнительный налог джизью, им запрещалось иметь оружие и ездить на лошади. Но в среднем они жили богаче, чем большинство турок-мусульман, работавших, как крестьяне, на помещиков-сипахи. По происхождению эти турецкие земледельцы были, конечно, не из далекой Средней Азии, а являлись по преимуществу потомками местных племен, живших тут же в Анатолии и при хеттах, и при римлянах. Они просто перешли в Ислам, религию завоевателей.

Турки с удовольствием принимали к себе евреев купцов и ремесленников, изгнанных из христианских стран Европы, особенно после известных указов Фернана и Изабеллы в 1492 году. В результате в Салониках, например, евреи составили большинство населения города. Будто бы, султан Баязет II, узнав об изгнании евреев и арабов из Испании, воскликнул: "Фердинанд Испанский - глупый король! Он разорил свою страну и обогатил нашу".

Пока что такая, "нишевая", система работала эффективно и вполне обеспечивала экономически войны султанской армии. Османы переправились через Дарданеллы и начали завоевание Балканского полуострова. Разрозненные попытки сопротивления со стороны Константинополя и местных христианских княжеств не могли сломить мощь турецкой армии. Были завоеваны Болгария, почти все греческие земли, Сербия, Албания. Византийская империя стала ограничиваться городом Константинополем и ближайшими милями его окрестностей. В Малой Азии османы прибирали к рукам одно за другим сельджукские княжества. Этому почти не помешала даже эффектная победа войск Тимур-ленга над воинством османского султана Баязида при Анкаре в 1402 году. Уже спустя полвека османы разгромили крестовый поход польско-венгерско-валашских войск при Варне, где погиб польский король Владислав, еще раз победили венгров Хуньяди на Косовом поле и, наконец, взяли Константинополь.

Характерно, что несмотря на страшную османскую угрозу православные греки в Царьграде продолжали до крови спорить между собой из-за религиозных догм и отвергать помощь Запада под лозунгом "Лучше турецкая чалма, чем латинская тиара". Это при том, что к этому времени в ранее миллионном Константинополе оставалось не более 50 тысяч жителей, а на стены удалось вывести около шести тысяч бойцов против примерно стопятидесятитысячной армии султана. Турки выставили против древних городских стен современную по тому времени артиллерию с наемными венгерскими и итальянскими пушкарями и с бомбардами калибром до 900 мм.

Конечно, город в итоге пал, ромейский император Константин XI Палеолог погиб в бою, османы вошли в город, назвали его своей столицей и превратили его главный храм собор Святой Софии в мечеть. Османский султан принял титул Кайсар-и-Рум, то есть императорский. Достаточно быстро город был заселен снова переселенцами, мусульманами и христианами, часто под принуждением, из различных подвластных султану местностей.

Падение Константинополя продемонстрировало всей христианской Европе подъем новой волны исламского наступления. Кроме прочего, это означало переход в новые руки главного терминала старого Шелкового пути, по которому на Запад поступали шелк, фарфор из Китая и пряности из Юго-Восточной Азии и крайнее вздорожание этих товаров. Поэтому захват Царьграда мусульманами очень стимулировал активность португальцев по пути Энрике-Мореплавателя к югу и вокруг Африки в Индию, а также активность кастильцев по новому пути на запад через океан.

Теперь возобновилось и усилилось османское наступление на север и северо-запад от Румелии к Венгрии, Молдавии и Адриатическому морю. В 1526 году на Мохачском поле встретились 50 тысячная армия османов и 25 тысячное венгро-чешско-хорватское войско венгерского короля Лайоша. Этому предшествовали попытки создания венгеро-чешской унии и грозное крестьянское восстание Дьердя Дожи. Силу союзной армии подорвало и то, что венгерский властитель Трансильвании князь Янош Запольяи воздержался от участия, предпочтя тайные переговоры с турками.

Разгром был полным. И король, и все его командиры за два часа погибли в бою вместе с 15 тысячами своих солдат, пленных турки казнили. Дорога на столицу королевства Буду была открыта и через две недели город капитулировал. Северо-западную окраину страны со столицей в Пожони-Братиславе прибрали себе австрийские Габсбурги, в Трансильвании Запольяи с согласия султана игрался в Восточно-Венгерское королевство, а центральная часть Венгрии на полтора века стала Будайским пашалыком Османской империи.

Путь теперь был открыт и на Вену. В 1529 году османское войско, подкрепленное трансильванцами Запольяи, направилось на австрийскую столицу. Главным противником турок оказалась погода. Сначала им пришлось бросить увязшие в балканской осенней грязи пушки и обозных верблюдов, потом ливень помешал попыткам взорвать городскую стену и, наконец, ранний снег заставил снявших осаду осман бросить остаток артиллерии и свои припасы. Но надо прямо сказать, что гарнизон и население города сопротивлялись осаждающим как могли.

Войска султана ушли, волна завоевания остановилась, но она продолжала висеть над Центральной Европой. По миру Габсбургам пришлось отдать крепость Эстергом, отказаться от венгерской короны и платить султану 30 тысяч дукатов в год за оставшуюся в их руках полоску Западной Венгрии.

Одновременно волна вздымалась и на Средиземном море. Пираты из принявших ислам греков братья Арудж и Хайретдин Барбаросса захватили Алжир, сделали его базой корсарского флота и разоряли корабли и берега Испании, Франции и Италии. В 1518 году Хайретдин объявил себя алжирским султаном и признал верховенство султана в Константинополе. Вскоре османским дипломатам удалось заключить договор с французским королем Франциском I о базировании своего флота в Тулоне, а флот Барбароссы победил объединенный имперско-генуэзско-венецианско-иоаннитский флот адмирала из Генуи Андреа Дориа. Угроза нависла над всей Юго-Западной Европой, особенно над Южной Испанией, где еще жила память о последнем арабском оплоте в Гранаде.

Параллельно османы завоевывают мамлюкский Египет и Хиджаз, султаны приняли на себя в 1517 году титул халифов, долго воюют то с тюркским ханством Ак-Коюнлу, то с возрожденной шиитской Персией. Казалось бы, для христиан все равно - будет ли Александрия под властью египетских султанов или перейдет к османам, но концентрация всей исламской силы в одних руках была конечно, невыгодной для Европы. У персов турки в итоге отобрали Багдад и всю Месопотамию, но еще очень долго шиитские шахи оставались для них одним из главных противников. Упомянем, к слову, что Лже-Дмитрий Первый планировал завоевать Персию через Каспий и создать общий антитурецкий фронт поляков, русских и персов от Карпат до Басры.

Янычарская пехота османов считалась лучшей в Европе, с ней с трудом могли тягаться швейцарские и испанские солдаты, турецкая артиллерия, созданная в большой мере наемными европейскими пушкарями тоже не уступала никакой у христиан. Надо вспомнить, что Европа в это время раскалывается Реформацией, что одновременно с войной против турок Габсбурги ведут борьбу против лютеран в Германии и против немногих королевств и республик, сопротивляющихся их гегемонии: Англии, Франции, швейцарских кантонов, восставших Нидерландов. Вспомним лозунг нидерландских гёзов: "Лучше служить султану, чем папе".

Дальше стали постепенно сказываться успехи европейцев в мировой экспансии, в освоении серебро- и золотоносной Америки, в выходе на прямой путь в Индийский океан. Да и то, что Европа технически продвигалась вперед под влиянием Возрождения. Турецкий флот, пытавшийся вытеснить португальцев из Индийского океана и Аравийского моря, в конце концов был уничтожен ураганом у берегов Гуджарата. А базы португальцев в Маскате, в Эфиопии, на Сокотре и в Адене были мучительной болью для османов, как и для всего исламского мира.

В 1571 году у Лепанто в глубине Патрасского залива у греческих берегов столкнулись два громадных флота: турецкий, в который входили и корабли мусульманских пиратов из Северной Африки, и венециано-испанский, под общим командованием признанного своим отцом бастарда императора Карла V Хуана Австрийского, к которому присоединились корабли мальтийских рыцарей, римского папы и других мелких итальянских государств. У каждого из противников было около трех сотен крупных судов. Мы эту битву помним хотя бы потому, что там потерял руку солдат морской пехоты Мигель Сервантес. Христиане победили, османский флот почти полностью погиб, так что у султана не осталось морских сил для защиты столицы и своей империи.

Впрочем, после своей победы союзники потратили время на дележ славы, свары и разногласия, так что турки успели построить новый флот для защиты Константинополя. Войны продолжались. Турки изгнали постепенно венецианцев с Кипра, Крита, опорных пунктов в материковой Греции. На европейское счастье в середине XVII века турки были отвлечены своими внутренними раздорами, схватками между собой султанских матерей, правивших вместо своих слабых сыновей.

К концу века власть в Константинополе-Истанбуле укрепилась. Фактическая власть оказалась в руках Великих Визирей из албанского рода Кепрюлю. Они сумели отобрать у Речи Посполитой Подолию, успешно воевали с русскими на Правобережной Украине. Московский царь вынужден был платить ежегодную дань вассалу турок крымскому хану.

В 1683 году огромная османская армия, включающая войска из Европы, Азии и Африки, осадила Вену. Ее вел сам Великий Визирь Кара-Мустафа, в ней было около 200 тысяч бойцов, в том числе 18 тысяч янычар и 40 тысяч крымских татар во главе с ханом Хаджи Гераем, 300 пушек. Осада началась в начале июля. Гарнизон Вены насчитывал 16 тысяч профессиональных солдат и ополченцев, командовал ими граф фон Штаремберг. Осада продолжалась до конца августа, так что венцы начали голодать. Но за прошедшеее время к городу подошли войска союзников - 84 тысяч немцев и поляков под общим командованием короля Яна Собесского.

В начале сентября турки начали подрыв городских стен минными подкопами и яростный обстрел. Хороши были турецкие пушки, но за это время в Европе возродилось полузабытое с античных времен искусство фортификации, так что эффект от обстрела современных укреплений оказался невелик. Однако, за счет подрыва осаждающим удалось захватить часть стены и бастионов, так что венцы готовились сражаться в самом городе. Поэтому подошедшим войскам пришлось поторапливаться с помощью городу.

Решающим в битве был момент удара польской тяжелой кавалерии (знаете, с крыльями за спиной?) по лагерю турок. На счастье союзников главнокомандующий Кара-Мустафа не нашел общий язык с крымским ханом, командиром основной мусульманской кавалерии. Это облегчило задачу поляков. Османы, уставшие от долгой осады и штурма, дрогнули. Им пришлось свертываться, оставив большую часть своих запасов, и уходить от города в Венгрию. К слову сказать, среди прочего они оставили в своем брошенном лагере несколько мешков кофе. Австрийцы забрали их, начали варить новый для себя напиток и он вошел в их жизнь.

Бой был выигран. Поражение стоило Кара-Мустафе потери должности великого Визиря, а потом и смерти от султанского шелкового шнурка. Позднее была выиграна христианской Священной лигой и вся война. Неудержимое движение турок на северо-запад было остановлено. По итогам войны по Карловицкому миру 1699 года Османская империя отдала австрийцам Венгрию и Трансильванию, полякам Подолию, Венеции Пелопоннеский полуостров, русским свою крепость в устье Дона Азов. После этого было еще много войн за Балканы, очень редко туркам удавалось что-то вернуть на время, а общей тенденцией было их отступление раз за разом в сторону Мраморного моря. Кончилось это тем, что в 1912 году Турция была побеждена даже не великими европейским державами, а бывшими своими же подданными из Болгарии, Сербии, Черногории и Греции и за ней остался в Европе только кусочек Фракии вокруг Стамбула-Константинополя.

5

К этому времени почти весь мусульманский мир был покорен европейцами. В Индии правила Британская империя. Среднюю Азию покорили русские. Иран ... но шах держался у власти только за счет интервенции российской армии и силой обученного русскими "персидского казачества". Турция ... да, султан и халиф продолжал править, но можно ли считать полностью независимой страну, где действует "режим капитуляций", где таможенными пошлинами управляют иностранцы и они идут в уплату процентов по госдолгу. Египет и Судан оккупированы англичанами. Триполи и Киренаика недавно отобраны у турок итальянцами, те же итальянцы сделали своими колониями Эритрею и Сомали. Страны Магриба, как и мусульманские страны Западного Судана попали под власть Франции. Ява и весь Малайский архипелаг стали колонией Нидерландов. Ну, разве что Афганистан и пустынные внутренние области Аравии еще не стали европейскими колониями.

В магометанство в XIX веке начала довольно быстро переходить часть китайцев, но манчжуры достаточно быстро и кроваво задавили это движение. Вообще авторитет Ислама довольно заметно упал в то время. Ну, вот разве что германский император Вильгельм во время своего визита в Истанбул и Иерусалим в 1898 году громко объявил себя защитником мирового мусульманства. Но тут все было шито белыми нитками. Немцы явно искали себе союзников в колониальных странах на случай войны а Британией и Францией. Какой-то иллюстрацией к этому снижению уверенности мусульман в себе может служить известное стихотворение Гумилева, где "эффенди ... прошептал с печалью: - "Мыши съели Три волоска из бороды Пророка".

Но вот пришла Мировая война. Османская империя, руководимая партией младотурков, после примерно месячной торговли с Берлином, Лондоном и Санкт-Петербургом выбрала для себя сторону Центральных держав. Нельзя сказать, что эта война покрыла оружие турецких аскеров очень уж неувядаемой славой. Хотя защита Кемалем Галлиполийского полуострова от британцев, австралийцев и новозеландцев была успешной, да и в Месопотамии под Эль-Кутом после первых успехов примерно 10 тысячам британцев пришлось сдаться в плен. Но в 1915-16 годах англичане сумели привлечь на своей стороне арабские части Хашимитов из Хиджаза, а российская армия под командованием Юденича разбила турок в Турецкой Армении, взяла Трабзон, Эрзурум, Битлис. Развал российской армии и Брестский мир позволили османам вернуть себе эти территории и оккупировать к середине сентября 1918 года почти все российское Закавказье включая Баку. Но уже в октябре Турция рухнула, а за ней и Австро-Венгрия и сама Германия.

По Мудросскому перемирию Антанта могла делать с турками все, что пожелает. На Босфоре появился британский гарнизон, все, что южнее линии от Бодрума через Конью до Диарбакыра, а также Стамбул с округой, Зонгулдак, Измир были оккупированы войсками Британии, Франции, Италии и Греции, союзники велели султану распустить палату депутатов, восстановили режим капитуляций, дававши европейцам неподсудность турецкому суду, запретили митинги и собрания.

Лига Наций отдала Франции в мандатное управление Сирию и Ливан, а Британии Ирак и Палестину. Армяне очень хотели попасть под управление США, но им помешало то, что Конгресс отказался от вхождения в Лигу. Хиджаз с родиной Ислама Меккой стал как бы независимым, но он очень сильно зависел от британцев. Все это крайне взволновало турок, в анатолийских городах Анкаре и Эрзуруме началось антиантантовское движение, которое возглавил герой обороны Галлиполи Кемаль-паша. После трех лет войны Турции удалось изменить к лучшему условия мира. Стамбул и Измир вернулись туркам, Южная Анатолия, включая Курдистан, и Западная Армения тоже. Победившее Великое Национальное собрание упразднило институты султаната, а затем и халифата, объявило страну светской республикой и перенесло столицу в Анкару. Туркам под руководством Кемаля, ставшего Ататюрком - Отцом Турок, пришлось отказаться от традиционной одежды, арабского алфавита, старых законов, многоженства, ввести у себя швейцарский гражданский, итальянский уголовный и германский коммерческий кодексы.

Единственным светлым для антиевропейского исламского движения обстоятельством было то, что в начавшейся Третьей англо-афганской войне британцы, хотя и одерживал победы, были вынуждены пойти на мир и признание независимости Афганистана из опасений волнений в Британской Индии. Хотя афганский король Аманулла так же, как и Кемаль Ататюрк, оказался прогрессистом, флиртовал с Кремлем и начал в Кабуле определенные реформы. Еще в горах Северного Марокко какое-то время воевала против испанцев и французов Рифская республика Абд-эль-Керима.

В то время главным противником европейской цивилизации оказалась молодая религия Серпа и Молота. У нее была заметная и очень настроенная на технический прогресс Красная Армия, всемирная организация, ориентированная на планетарный переворот, активные организации сторонников по всему миру, не только в западных странах, но и в колониях. Надо сказать, что очень рано появилась идея повенчать красную идею с мусульманством. У колыбели такого союза стояли Карл Радек и известный младотурок Энвер-бей. Турок приехал в советскую Среднюю Азию с проектом создания Армии Красного Ислама для будущего покорения Британской Индии. Но закрутил, связался как с местными антирусскими повстанцами-басмачами, так и с интригами народных вазиров Бухарской Народной Советской республики, ушел от своих советских покровителей в горы и в итоге погиб от красноармейской пули.

Идея совсем не пропала, об этом говорит хотя бы название одной из антиголландских организаций на Яве - Красный Сарекат (т.е. Союз) Ислам. Но действительно серьезное развитие подобная мысль - со своей местной Красной Армией, с Коммуной в городе и Советской республикой в сельской местности - получила тогда не в мусульманской, а в конфуцианской стране. На Ближнем исламском Востоке особых успехов у коммунизма и находящихся под его влиянием движений до Второй Мировой войны не было.

Перед началом и в ходе этой войны гитлеровская Германия тоже пыталась получить поддержку в мусульманских странах. Бесчисленное количество агитаторов и просто шпионов было отправлено в Иран, Афганистан, Ирак, Египет и другие соседние страны. Фюрера именовали специально для арабов "Гейдаром", уверяли, что он перешел в Ислам и принял это имя. Особенно больших результатов не получилось. Арабы охотно посмотрели бы на поражение Британии, но жертвовать для этого жизнью не хотели. Вот только премьер-министр Ирака аль-Гайлани под влиянием известного поджигателя иерусалимского муфтия аль-Хусейни попытался в мае 1941 года перебежать на сторону немцев, но англичане подавили это меньше, чем за месяц. В Иран, где, по уверениям союзной пропаганды кишели германские агенты, в августе 41-го года были введены советские и британские войска, шах уехал в Южную Африку, где и прожил до своей смерти в 1944-м. На престол был возведен его 22-летний сын, а оккупированный союзниками Иран стал мостом по ленд-лизным поставкам в Советский Союз.

В мае 1945 года алжирцы, не очень довольные покровительством деголлевского правительства "Сражающейся Франции" европейским и еврейским жителям своей страны, попытались организовать восстание, но оно было легко подавлено. Вообще в тот период достижение той или иной мусульманской страной независимости было чаще результатом общемировых процессов и решения самой метрополии, чем итогом ее собственной борьбы за свободу. Так Ирак, Сирия, Ливан, Трансиордания получили независимость потому, что кончились мандаты Лиги Наций, Пакистан возник, когда Британия стала уходить из своих индийских владений, по плану Маунтбеттена, чтобы избежать войны между индуистским и мусульманским населением. Война все же была, были погромы и беженцы, но нет сомнений, что без этого раздела все было бы еще страшнее.

Внимание всего мира было привлечено к британской подмандатной стране Палестине, где также две общины, еврейская и арабская явно не могли жить вместе без дубинки британского полицейского. Интересы к моменту решения вопроса в ООН в ноябре 1947 года разделились так, что США и СССР покровительствовали более евреям, а Великобритания арабам. По резолюции Генеральной Ассамблеи территория страны была разделена на две части. Евреям досталось 56% территории, большую часть которой составляла почти незаселенная пустыня Негев. Иерусалим и Вифлеем должны были стать территорией под международным управлением. Евреи, в общем, согласились, им, особенно после жуткого Холокоста в ходе мировой войны, важно было получить хоть какую бесплодную землю, чтобы своим трудом строить на ней свою страну.

Арабы были против. Им с самого начала было нужно изгнание или уничтожение соперников. Поэтому 15 мая 1948 года, на следующий день после провозглашения независимости Израиля Трансиордания, Сирия, Египет, Ирак и Ливан напали на него. Главной ударной силой у арабов считался тогда трансиорданский Арабский Легион, выученный и вооруженный британцами, под командованием генерала Джона Глабба. Они очень рассчитывали на победу, отчасти из-за плохой вооруженности евреев, отчасти по старым анекдотам о еврее "с кривым ружьем" и т.п..

Ничего у них не получилось. Оказалось, что израильская армия воюет намного лучше, чем иракцы, египтяне или трансиорданцы, война закончилась на территориях, отведенных для палестинского государства, Иерусалим был разделен пополам. Во всем мире это произвело очень большое впечатление, многие, помнится в их числе фантаст Кларк, стали говорить о том, что "восходящий Щит Давида затмил Полумесяц". Это, в общем, была чепуха. Евреи и периодические войны с ними, как и перенос добычи большей части мировой нефти в арабские страны, вывели арабов в люди, их участие в мировой политике стало намного выше.

Большой проблемой в этой войне стали люди, бежавшие с занятой противником территории. Примерно 600 тысяч арабских беженцев с территории Израиля и около 820 тысяч еврейских беженцев из арабских стран. И те, и другие потеряли при этом все свое имущество. Те и другие поначалу жили в палатках в отведенных для них лагерях. Однако еврейские беженцы, по преимуществу сефарды, сумели влиться в жизнь новой страны, стали жить, как и все, в домах, работать, торговать, учиться, также, как и европейские евреи-ашкеназы, научились воевать. Сегодня они стали одной из главных опор своей новой Родины. Не так получилось с арабскими беженцами. За исключением Иордании им до сих пор нигде не предоставляют местного гражданства, во многих местах отказывают в принятой системе медицинской помощи, существуют "запреты на профессии". Поэтому, и сегодня значительная часть беженцев, точнее, их потомков, сохранивших статус, живет на пособия богатых арабских стран, ООН, ЮНЕСКО, Евросоюза или того же самого Израиля. К слову, Арабская Палестина тогда, в конце сороковых, так и не была создана. Оставшуюся для нее территорию прибрали себе ее же защитники - Египет и Трансиордания. Сегодня же, после новых побед Израиля в 1967 году вся эта территория оказалась под военным контролем евреев. По Ословскому соглашению 1993 года на ней создана Палестинская автономия. В Газе сегодня правят совершенно уже бесшабашные хамасовцы, а на Западном Берегу Иордана пытающиеся еще изобразить приличия люди из ФАТХ.

Собственно, нынешняя волна терроризма идет именно оттуда. Оказалось, что арабские мужчины не особенно хороши как солдаты. Я лично помню, какое впечатление на меня произвело сообщение о том, что в Битве на Голанских высотах в 1973 году сирийцы потеряли несколько сот танков и несколько десятков экипажей. Это значило, что при первой возможности танкисты бросают свои машины. Но вот самым эффективным оружием у них стал "пояс шахида", скрытая под одеждой взрывчатка, которую боевик взрывает, убивая себя и окружающих его врагов. Такие штуки придумали еще российские эс-эры, позже применяли китайцы против японцев, "Тигры Тамил-Илама" против цейлонских войск. Но подлинную славу поясу дали арабские террористы, особенно женщины и дети, начиная с 80-х годов.

Конечно, террористы были не только на Ближнем Востоке. Был белый террор в Веймарской Германии, убийство Курта Эйснера, Эрцбергера, Ратенау. Все помнят про германскую "Роте Армее Фракцион" Баадера и Майнхоф, японскую "Красную Армию", итальянские "Красные бригады" в 70-х-80-x годах. Но характерно, что все эти организации так или иначе сотрудничали с палестинскими террористами, участвовали в их акциях, сами устраивали теракты против Израиля. Отличие этого терроризма XX и XXI века от террора, к примеру, итальянских карбонариев, российских народовольцев или ирландских фениев заключается в том, что раньше террор был направлен против конкретных лиц правящих режимов, никто не стремился убивать публику. Теперь террор направлен именно против публики, рассчитан на популяризацию в прессе и создание паники у населения. Тут взрывы шахидов или автомобилей, нагруженных взрывчаткой, конечно, очень эффективны.

Новая волна террора связана с интервенцией советских войск в Афганистане. Логическому объяснению эта акция не поддается. Установившийся у нас в ту пору режим с учетом многократно возросших поступлений от экспорта нефти газа мог бы держаться еще многие десятилетия при существовавшей инерции терпеливости у народов СССР. Но почему-то все такие режимы обречены на убивающую их ненужную внешнеполитическую активность. Вспомним фашистский режим Муссолини в Италии с его бессмысленной агрессией в Абиссинии, заметно подорвавшей из-за санкций национальную экономику и привязавшей итальянцев к военной колеснице Гитлера. Ведь аналогичный режим Франко в Испании, не позволявший себе внешней военной активности, смог прожить почти сорок лет и затем мирно (ну, почти мирно) перешедший в нынешнее демократическое и высокоразвитое состояние страны.

То не особенно важное в век ракет обстоятельство, что теперь советские танки оказались на пороге Индийского субконтинента, недалеко от Аравийского моря, насмерть напугало не только Запад, но и исламские режимы стран Ближнего и Среднего Востока, тех, которые были нашими негласными союзниками в годы Войны Судного Дня и скачка цен на нефть. В результате Сороковая армия воевала сразу с американской техникой и саудовскими деньгами. В сочетании с пуштунским национальным характером, со времен монгольских завоеваний и разрушения старой системы кяризного земледелия ставшим совершенно первобытным, это привело к фактическому поражению. Да, советские потери в той войне были не особенно велики, в среднем полторы тысячи в год, так можно было воевать еще десятилетия, как Николай I на Кавказе. Но ведь к цели, к полной ликвидации муджахедов совсем не приближались. А трусливая политика скрывания потерь, вранья о "мирной деятельности ограниченного контингента" заметно подрывала моральные устои общества.

Не могу не вспомнить свою собственную реакцию. Через неделю после сообщения о вводе войск мы отмечали Новый Год у одного моего сотрудника. С учетом интересов собравшихся я поднял тост: "За то, чтобы наши дети выросли настоящими туристами, прошли по сибирским и кольским рекам, поднимались на вершины Памира, Кавказа, даст бог, побывали в Альпах и на Джомолунгме. Но чтобы им никогда не видеть Гиндукуша!" Я действительно потом жил в некотором страхе - а ну как Начальники призовут моего сыночка участвовать в этой бессмысленной и безнравственной войне? Если бы он начал в таком случае "косить" - то я поддержал бы его чем мог. Это при том, что сам-то я без слова ушел после ВУЗа служить, защищать советский Дальний Восток от Мао и его НОА. Честно говоря, я именно поэтому во времена Перестройки способствовал, чем смог развалу той уродливой милитаристско-идеологической конструкции, которая пыталась выдать себя за мою Родину. И не один же я такой?!

Не исключено, что это советско-исламское противостояние повлияло и на решение саудитов обрушить нефтяные цены в 1985 году, которое выбило экономическую почву из под ног у горбачевских планов реформирования Советского Союза.

Но вот советские войска в 1989 году ушли из Афганистана. Уже созданная с помощью ЦРУ и американских доброхотов конструкция партизанско-террористического сопротивления не стала самораспускаться. Она заработала теперь уже против Запада. Все знают, что Бен Ладен и его Аль-Каида, сначала при американской поддержке направленные против Кремля, стали воевать против Запада, а выкормленные тем же ЦРУ в пакистанских лагерях беженцев люди "Талибан" стали воевать и против старых муджахедов, таких, как Ахмад Шах и Раббани. Афганистан стал, что вполне понятно, сползать в Средневековье, а террористы Аль-Каиды стали взрывать посольства США в Африке.

Все это достигло пика в сентябре 2001 года, когда угнанные арабскими террористами самолеты врезались в Пентагон и башни Всемирного Торгового центра. Это был самый большой по числу жертв террористический акт в мировой истории. Соединенные Штаты приняли, конечно, определенные меры по своей безопасности. Хотя новые теракты с того времени в США имели место, но в общем эти меры выполнили свою задачу. Зато акты террора в Европе, Индии, Индонезии, Африке помнят все. К объектам таких актов добавилась в 90-х годах еще и Россия. Если первые правительства Чечни-Ичкерии еще носили довольно светскую национальную окраску, то далее антирусское сопротивление получило безусловно исламскую идеологию. Теракты не прекращаются и носят очень бесчеловечный характер, а российские ФСБ и другие компетентные органы так и не могут выучиться их предупреждать, предпочитая заниматься намного более безопасными слежкой и подавлением оппозиции в собственных городах. Замирение Чечни в начале нулевых годов носило характер личного соглашения Президента Путина с семьей Кадыровых, достигнуто ценой неперывных вливаний из госбюджета Федерации в Чечню, привело к созданию в Грозном жестокого режима личной власти, вызывает неприязнь у славянского большинства России и может в любой момент взорваться новой войной.

Вот этот вал террора со стороны людей и организаций, называющих себя исламистами, плюс непрерывное увеличение мусульманских меньшинств в странах Европы при отсутствии их заметной интеграции в европейское общество и создает ощущение новой, третьей волны натиска Ислама на Запад. Как и первые две волны она проходит на фоне полной раздробленности самого западного общества, неумения и нежелания сопротивляться. Эта проблема гораздо меньше в США, где основной поток эмигантов идет из-за Рио-Гранде из христианских Мексики и Центральной Америки, но она есть и тут.

Разумеется, новый натиск на европейский образ жизни вызывает большое количество трагических пророчеств о "Конце Запада". Собственно, эта тема еще со времен Шпенглера уже сто лет не исчезает из обсуждения. Этим она отчасти напоминает еще одну популярную с того же времени тему о том, что "Нефть кончается". Представляется, однако, что и нефть не кончится так легко и быстро, и "Закат Запада" будет еще сильно не завтра. Опыт двух предыдущих волн говорит о том, что при возникновении серьезной угрозы европейцы объединяются, а принявшая противника всерьез и объединившаяся Европа страшней, безжалостней и энергичней любого противника. Вспомним, как в начале ХХ века жителей Запад пугали "желтой опасностью". Что же оказалось? Да, действительно, самураи в середине века и Народный Китай в его конце казались слишком серьезной силой, но в конце концов никакой "желтой угрозы", повидимому, бояться не надо. Более того, именно "желтые" страны Дальнего Востока с их конфуцианской идеологией оказались новобранцами в рядах развитых стран свободной экономики и демократии.

Часто говорят, что активность исламского противостояния вызвана тем, что Ислам - религия молодая и еще не вошел в стадию спокойствия как Иудаизм, Христианство, Буддизм. Мне лично трудно сравнивать религии, тем более, что я-то лично агностик, конечно, с еврейским, с советским, а также в меньшей степени с уральско-старообрядческим бэкграундом. Кажется все же, что почти полторы тысячи лет - не так уж и мало. Первичный фанатизм должен бы уже и иссякнуть. Мы имеем дело не столько с конфликтом Ислам contra Иудаизм и Христианство, сколько с противоборством цивилизации Ближнего Востока, самой древней в мире и несколько закосневшей в своих традициях, с более молодой и несколько более продвинутой цивилизацией Европы и ее филиалов за морями.

Лично я все-таки надеюсь, что это противоборство не завершится радиоактивными грибами над городами или мечетью Парижской Богоматери на острове Ситэ, историки Будущего смогут смотреть на наше время не из развалин мировой цивилизации, а так же, как мы сегодня смотрим на историю того, как Арабский халифат пытался покорить мир или как турецкие султаны стояли в центре Европы и угрожали поглотить ее остаток. Будем надеяться на то, что конфликт закончится каким-то разумным компромиссом.

Я надеюсь также на то, что если Европе придется снова взять в руку меч, то она при этом не пойдет по пути Испании 1492 года, которая одновременно с маврами изгнала евреев и отдала свой народ на столетия под власть жестокой инквизиции.

Ну хорошо, значит, нынешний вал исламской активности должен схлынуть, как и предыдущие. А когда? Где он остановится? - Вот этого не скажу. В конце концов это зависит от нас самих. Будем выбирать политиков которые то ли по чрезмерному гуманизму, то ли по расчету на привлечение голосов способствуют дальнейшему росту неассимилируемых меньшинств в развитых странах - вал пройдет еще, будет заливать повседневную жизнь европейца. Вон, во Франции уже сегодня есть городские районы, куда заходить не стоит, можно нарваться на хулиганов из живущей на пособия иммигрантской молодежи. Туда и полиция-то не любит соваться.

Будем выбирать экстремистов, призывающих к погромам - найдем в итоге кровавые стычки на улицах, превратим страны Запада в подобие Веймарской Германии. Вал иммиграции, может быть, и остановим, но зато попадем в тоталитарную диктатуру, в которой никому хорошо не будет. Так в этом ведь и заключается умение быть разумным избирателем.

Вот, в России нынче сразу и довольно близко подошедшее к тоталитаризму общество - и, одновременно, половодье гастарбайтеров из Средней Азии плюс переселенцев из горных аулов, живущих не то, что по шариату, а просто по досредневековым адатам. При том, что еще со времен Пророка известно, что шариат гуманней и прогрессивней первобытно-родовых адатов. Кому нужна такая ситуация? Посмотрите, как развернулся в стране строительный бизнес, который держится на полурабском труде гастарбайтеров. И подумайте - есть ли у нынешнего российского Начальства более преданная и воинственная опора, чем в Грозном?

Так что - будем думать, прежде чем опускать бюллетени в урну, не будем верить тотальной пропаганде. И будем надеяться на лучшее.