Аннотация: Эта статья начинается как рецензия на одну из работ Станислава Лема. Моя главная цель - изложить некоторые мысли о талантливых людях и о том, в какой степени возможна совершенно другая наука помимо существующей сегодня.
1
Я решил написать рецензию на статью Станислава Лема (1), стр. 218-223 Сама эта статья довольно любопытна. Она тоже выполнена в жанре рецензии, но книга, на которую она написана, не существует в природе и придумана самим Лемом! Эта идея - писать рецензии на несуществующие книги - в руках Лема породила богатый каскад текстов, одни из которых кажутся малоинтересными, другие - очень глубокими. С какой бы иронией ни описывал Лем выдуманные им сюжеты, но очень часто в этих сюжетах можно разыскать незаурядный и интересный смысл.
Итак, Лем излагает сюжет ненаписанной книги Куно Млатье "Одиссей из Итаки".
Итака - это городишко с четыремя тысячами жителей в штате Массачусетс. Один из его жителей Гомер М. Одиссей предстал перед судом по обвинению в поджоге машины профессора Хатчинсона. Он успевает вручить судебным репортерам брошюру "Поход за золотым руном духа" и выходит из тюрьмы уже весьма известным человеком.
В брошюре Одиссей предлагает следующую классификацию гениев. "Сперва идут гении обыкновенные, дюжинные, то есть третьего класса, неспособные шагнуть особенно далеко за умственный горизонт своей эпохи. Им приходится легче других, нередко они бывают оценены по заслугам и даже добиваются денег и славы. Гений второго класса - гораздо более твердый орешек для современников. Поэтому и живется таким людям хуже. В древности их обычно побивали камнями, в средневековье жгли на кострах, позже, в связи с временным смягчением нравов, им позволялось умирать естественной смертью от голода, а порой их даже кормили за общественный счет в приютах для слабоумных... И все же в конечном счете гениев II класса ожидает признание, то есть загробный триумф. В качестве компенсации их именами называют библиотеки и городские площади, сооружают в их честь фонтаны и монументы, а историки роняют скупые слезы над промашками прошлого. Но сверх того, утверждает Одиссей, существуют - ибо не могут не существовать - гении высшей категории. Второклассных гениев открывает либо следующее поколение, либо одно из позднейших; гениев первого класса не знает никто и никогда, ни при жизни, ни после смерти. Это - открыватели истин настолько невероятных, глашатаи новшеств настолько революционных, что их абсолютно никто оценить не в силах".
В конце концов одну рукопись такого гения все-таки удается обнаружить, и вот какую рецензию получает Одиссей от современного крупнейшего специалиста. "Существующую математику пришлось бы аннулировать на три четверти и снова поставить с головы на ноги, чтобы всерьез воспринять этот замысел. Ведь это не больше и не меньше, как проект другой математики нежели та, что создана нами..." В эту минуту Одиссей понимает, что не человечество навсегда потеряло гениев первого класса - это они потеряли человечество, потому что ушли от него. Общими усилиями человечество прокладывает русло в историческом времени. Гений действует на самом краю русла, у самой кромки, предлагает своему или следующему поколению несколько изменить направлеение движения... Совсем по-иному участвсует в работе духа гений первого класса. Он не трудится в первых рядах и не выходит ни на шаг вперед. ... Если он предлагает иной тип математики, философской или естественнонаучной систематики, то речь идет об идеях, никак не соприкасающихся с существующими - ни в одной точке! Если он не будет замечен и выслушан первым или вторым поколением, то потом это окажется совершенно невозможно... Его никем не замеченные и не выслушанные предложения могли, правда, направить иначе развитие искусства, науки, всей мировой истории, но, раз уж этого не случилось, человечество проглядело не просто еще одну необычную личность с ее духовным багажом - вместе с нею оно проглядело иную собственную историю, и тут уже ничего не поделаешь".
Вдохновляющее видение мира! Но какие интересные выводы могут следовать из этого занятного рассказа?
Я полагаю, что его можно воспринимать двумя разными способами. Прежде всего, перед нами остроумная пародия на традиционные рассказы о гениях. Согласно им, все более-менее крупные открытия сделаны небольшим числом сверходаренных людей, часто гибнущих в борьбе с тупым инертным большинством. Одновременно здесь содержится пародия и на популярные попытки "расклассифицировать" этих сверходаренных людей на основании какого-нибудь псевдонаучного подхода.
Но Лем потому и признан талантливым писателем, что в его творчестве содержится другой, гораздо более глубокий и содержательный слой. Однозначно ли развитие науки? Можем ли мы представить, что при иной последовательности исторических событий все здание наших представлений о мире выглядело бы совершенно иначе?
Я сначала прокомментирую "фельетонный", потом "философский" слои этого сюжета.
2
Легенда о гении, далеко опередившем все остальное человечество, имеет ярко выраженную романтическую окраску. Она содержит необходимый для литературного произведения оттенок борьбы и драматизма. В древности похожий характер имели многочисленные легенды о богах, облагодетельствовавших человечество теми или иными открытиями. С развитием античной традиции популярными стали легенды о людях-первооткрывателях. К примеру, с серьезным видом делались попытки датировать изобретение пилы и другие подобные открытия (например, открытие пилы приписывалось Дедалу и датировалось XII веком до н.э) Современное популярное мышление недалеко ушло от такого мифотворчества. По-прежнему творческая мощь человечества воплощается в небольшом числе культовых фигур, страдающих и гибнущих в борьбе с серой массой.
Однако все это имеет очень слабое отношение к реальной действительности. На самом деле любой гений работает в окружении большого числа талантливых людей. Времена, когда открытия делались озарениями одиночек, ушли в далекое прошлое. Сейчас практически любре открытие (за редкими исключениями) рождается в обстановке конкуренции. Например, к созданию неевклидовой геометрии одновременно подошли три математика: Лобачевский, Гаусс и Бойяи. Теорию относительности разрабатывали Эйнштейн, Лоренц, Минковский и т.п. Поэтому вопрос о приоритете обычно возникает почти постоянно в связи с практически любым крупным открытием.
К сожалению, представление о "гениях" наносит немалый вред. Представим себе одаренного человека в самом начале его жизни. Как правило, такие люди часто оказываются психологически довольно странными. В то же время психология детей очень стадная, поэтому дети часто травят тех, кто хоть немного выделяется из их массы. С этим инстинктом чрезвычайно сложно что-либо сделать. Таким образом, одаренный ребенок оказывается в состоянии конфликта со своими сверстниками. Да и учителя в школах не всегда знают, как учить одаренных детей. На этом этапе завышенная самооценка нужна ребенку, чтобы как-то противостоять унижееням со стороны сверстников.
Существование лицеев и специализированных школ смягчает остроту проблемы. К сожалению, в некоторых лицеях талантливые дети используются как материал, необходимый, чтобы школа могла приобрести престиж. Для этого дети участвуют в разных соревнованиях, олимпиадах и т.п, где им необходимо решать стандартные (но сложные) задачи за короткое время. Я не против олимпиад, но эту идею несложно довести до абсурда, навязав детям идею, что именно способность быстро решать задачи в конкуренции с другими учащимися является признаком личностной полноценности. Недавно был случай, когда в одной из питерских школ ученика, выигравшего международную олимпиаду, оставили на второй год, чтобы он мог выиграть еще одну такую же олимпиаду! Это крайний пример подобного подхода. Кстати, отравленные этой гонкой дети часто ломаются при столковении с реальными научными задачами, где требуется медленно получать очень трудные результаты, а успеха никто не гарантирует. Это требует терпения и выносливости, умения игнорировать неудачи.
После окончания школы талантливых детей встречают новые искушения. Традиционная наука кажется мелочной и скучной, в то время как есть целый букет лжетеорий, "прикасающихся к самому сердцу мира". Есть немало примеров, когда одаренные люди не могли выбраться из круговорота парадоксальных учений, всячески искусственно завышающих их самооценку... Иными словами, завышенная самооценка превращается в механизм давления, манипуляции. Почти все "непризнанные изобретатели" обладают характерной психологией: чувством обиды на окружающий мир, полным невежеством и нежеланием изучать другие работы в той же области, ощущением крайней тупости и косности "официальной науки".
Теперь скажу несколько слов о другом, менее опасном предрассудке - идее "классификации гениев". Массовое сознание вообще обожает классифицировать, подразделяя людей на группы по тем или иным примитивным тестам. Особенно приятно, когда в поле зрения попадают великие люди. Глупые истории о великих людях дают возможность любому человеку ощущать себя ничем не хуже их. Однако есть и более серьезные возражения против классификации. Одно из них - что классификация, в действительности, способна выделять только заурядные, типичные случаи. А потому многочисленные популярные книги по психологии, хотя зачастую и содержат полезные наблюдения, но вряд ли могут быть применены к нестандартным жизненным ситуациям. Я разговаривал с квалиметристом (специалистом по тестам). Он рассказал мне, что существуют стандартные методики для изучения тех результатов, которые были получены для большей части населения. Но узкую группу очень талантливых людей исследовать тяжело именно потому, что таких людей немного, а поэтому достоверную статистику собрать достаточно трудно. К каждому талантливаому ребенку нужен достаточно индивидуальный подход, многое тут зависит от личности учителя.
3
Гораздо более интересен и глубок иной вопрос - можно ли утверждать (уже забыв о "гениях"), что существующая наука - единственная из всех возможных?
Математика. На самом деле мне, как математику, чрезвычайно тяжело ответить, мог ли возникнуть математический трактат наподобие описанного Лемом. Все известные нам области и ветви математики в наше время базируются на одной и той же теории, именно, теории множеств. Множество - это просто любое собрание объектов (предметов, точек, явлений), причем конкретный вид этих объектов нас, как правило, не интересует (в этом и состоит абстракция). Оно является одним из самых простых и фундаментальных понятий мышления. Если говорить о конечных множествах, то никаких трудностей здесь не возникает. Наши интуитивные представления о них совпадают. Когда же мы переходим к бесконечным множествам, ситуация крайне запутывается. Сложность состоит в том, что некоторые фундаментальные вопросы (нам известно несколько таких вопросов) могут быть решены совершенно по-разному. К примеру, мы можем предполагать, что на отрезке есть множества точек, обладающих определенной структурой (гипотеза континуума), или мы можем это отрицать. Ни то, ни другое утверждение к логическому противоречию, как достоверно доказано, не приводит. Вопрос "Как же обстоит дело на самом деле?" полностью лежит за пределами нашего понимания. Сейчас математики просто отмечают, если в своих рассуждениях им пришлось использовать это предположение. К счастью, пока это случается довольно редко, так что математика далека от распада на независимые секты.
Если же говорить о конечных множествах, то здесь проблем не возникает никогда. Наши интуитивные представления о них совершенно одинаковы. Это довольно странно. Такие представления, по сути дела, задаются самой элементарной логикой, они игнорируют такие трудные моменты, как природа бесконечного. Возникает искушение предположить, что элементарная человеческая логика "вмонтирована" в мозг на генетическом уровне. К сожалению, об устройстве мозга все еще известно слишком мало, чтобы такое предположение можно было прямо проверить.
Лингвистика. Не так давно лингвист Ноам Хомский сделал другое интересное предположение, именно, что некоторая часть грамматики языка "вмонтирована" в мозг на генетическом уровне (2), стр. 91-106), В качестве иллюстрации это трудной идеи возьмем английское предложение
A unicorn that is eating a flower is in the garden (единорог, поедающий цветок в саду).
Правильная форма вопроса выглядит так:
Is a unicorn that is eating a flower in the garden?
Неправильная форма вопроса выглядит так:
Is a unicorn that eating a flower is in the garden?
Иными словами, мы не можем "выдернуть" is из целостной языковой конструкции
unicorn that is eating. Оказыватся, что даже четырехлетние дети легко используют эти правила, хотя специально их этому никто не учит. К тому же фразы про единорогов в обыденной жизни никогда не встречаются, так что правильный ответ ребенка не может быть воспоминанием о предыдущем разговорном опыте. Итак, предположение состоит в том, что некоторые общие представления о грамматике могут быть закодированы на уровне генов. Есть и масса других косвенных аргументов в пользу этой гипотезы. Я кратко перечислю некоторые из них.
Во всех известных языках, от самых богатых до самых примитивных, присутствует стройная и сложная грамматическая структура. Общие принципы, лежащие в ее основе (например, что слово "чашка" относится ко всем вообще чашкам, а не только к одной или к двум) не объясняются детям в процессе обучения, а "схватываются" ими интуитивно. Более того, в истории известны случаи возникновения новых языков. Например, в XIX столетии группа собранных на Гавайях иностранных рабочих общалась между собой на хаотической смеси различных языков. Но их дети преобразовали эту смесь в новый язык - креольский - самостоятельно снабдив его грамматикой. Известны случаи, когда дети, лишенные возможности изучать язык до тринадцати лет, в дальнейшем быстро осваивали его - но без понимания грамматических правил. Это означает, что формирование правил относится к более раннему периоду жизни.
Таким образом, не исключено, что в математике и лингвистике наше понимание предмета уже дошло до тех границ, которые заданы естественно, генетически. Обсудим теперь науки, которые изучают реальный мир, а не искусственно созданные человеком системы. Чем более строгой является наука, тем меньший произвол в ней возможен. К примеру, в механике существует несколько подходов (механика Ньютона, Лагранжа, Гамильтона), которые оказываются эквивалентными друг другу. Гораздо интереснее обсудить ситуацию с гуманитарными науками.
Психология. Насколько случайно то построение гуманитарных наук, которое существует в наше время? По-видимому, в этой области от влияния тех или иных личностей зависит очень многое. В гуманитарных науках возможны хорошо разработанные теории, которые дальнейшими проверками не подтверждаются - что не мешает им процветать, продолжая набирать себе сторонников. В качестве примера рассмотрим учение Фрейда. Многие родители беспокоятся из-за того, что детям приходится видеть по телевизору большое число примеров агрессивного и даже криминального поведения. Нет ли здесь образца для подражания? Так вот, сторонники Фрейда полагают, что просмотр агрессивных фильмов обеспечивает человеку нужную разрядку, "снимая" существующее напряжение и давая выход врожденным инстинктам агрессии. Однако проверка не подтверждает фрейдистскую гипотезу (3). Приведем лишь некоторые из огромного числа аргументов. Демонстрация поединка боксреов-профессионалов в тяжелом весе приводила к заметному возрастанию числа убийств в США, причем чем шире была реклама матча, тем больше был рост убийств после его окончания (стр. 277) Чем больше дети в восьмилетнем возрасте были склонны к просмотру агрессивных телепередач, тем больше они совершали агрессивных поступков в 19 лет (стр. 274) Множество экспериментов показало, что посмотревшие агрессивный фильм дети демонстрировали более высокую агрессию, чем дети, посмотревшие нейтральный фильм и т.п. Все это противоречит теории Фрейда, но вполне соответствует опасениям современных родителей.
Дальнейшее изучение теории Фрейда экспериментальным методом см (4). К сожалению, другие эксперименты (не связанные с понятием агрессии) принесли столь же обескураживающие результаты.
Как я понимаю, значение Фрейда состоит в двух важных достижениях. Во-первых, он первым осознал тот факт, что здоровые люди нуждаются в психотерапии. После невероятного взлета популярности психоаналитических теорий и постепенного осознания их неэффективности на смену явилось множество иных психотерапевтических методов, часто не подразумевающих сложных идей, а просто стремящихся научить человека элементарным навыкам практического общения. Во-вторых, идея "подсознания" противоречила всей предшествующей европейской традиции. Начиная с декартовского "мыслю - следовательно, существую", множество людей придавало исключительное значение именно рациональному мышлению. Казалось невероятным, что в сознании могут существовать какие-то важные, иррациональные и неосознаваемые явления. Это открытие оказалось таким же революционным, как и открытие Лобаческим неэвклидовой геометрии. Таким образом, Фрейд расширил наши философские представления об окружающем мире, подготовив почву для новых идей. Однако его собственная теория предсатвляет собой достаточно проивзольный набор утверждений.
Так или иначе, но вопрос о множественности путей развития науки кажется очень интересным и интригующим.
(1) Станислав Лем. Собрание сочинений в 10 томах Том 10. Москва, "Текст", 1995
(2) Matt Ridley, Genome,Fourth Estate, London, 2000
(3) Э. Аронсон, Общественное животное, Введение в социальную психологию, Москва, 1998