Аннотация: Команда зачистки отправляется в военный бункер. Война закончилась а мрачные подземелья полные ловушек и прочих неприятностей остались. Кто-то должен залезть в эту тёмную дыру и всё проверить...
Тьма...
Меня Зовут Ганц. Моя фамилия Хельшторм. Я командир звена зачистки. Сегодня важный день, поскольку нам поручили первое серьёзное задание. Мы должны проверить катакомбы, которые, по слухам, принадлежали коммунякам. Конечно, коммунистический режим давно свергнут, но кто знает, что может нас там ждать.
Суетливый город давно остался позади. Несколько часов мы шли лесом. И вот, кажется, достигли цели. Сверились с картой. Всё сходится, это должно быть где-то тут.
- Ребята, ищите люк, - приказал я. Мы сошли с дороги, и двигаясь цепью, стали ворошить сухие листья в указанном секторе поисков. В душе уже мелькнуло подозрение. Неужели информатор подвёл, и мы останемся сегодня без дела? Но нет, вот под очередной кучей блеснул металл.
- Мы на месте, бойцы.
- А теперь стройсь, перекличка. Кто-то просто прыснул со смеху, кто-то сдержанно улыбнулся. Действительно, ситуация была комичная, нас было всего четверо, и мы прекрасно знали друг друга по именам. Но я сделал серьёзную мину, с предписаниями и уставами шутки плохи. Нехотя бойцы создали подобие строя и изобразили команду смирно. Я как положена стал называть должности, имена и фамилии удостоверяясь в присутствии личного состава.
- Механик Грей Шмидт
- Здесь
- Автоматчик Дитрих Рицлер
- Тут
- Автоматчик Рон Ларк
- Присутствует
Общими усилиями мы сдвинули крышку люка в сторону. Из подземелья пахнуло холодом и ржавчиной. В глубь уводили железные скобы, вмонтированные в стену бетонного колодца. Шутки закончились. Я начал раздавать приказы.
- Всем включить фонари. - Спускаемся по одному, с интервалами в десять минут. - Первым идёт Дитрих. - Я замыкаю. - Вопросы есть? - Нет! - Вперёд!
Лица сразу у всех вытянулись, глупые ухмылки пропали. Тьма пожрала их одного за другим. Поляна опустела, наставал мой черёд. Выждав установленное время, я приблизился к краю. Луч фонаря не доставал до дна. Было не по себе. Размышлять и сомневаться не твоя забота, солдат, сказал я себе и начал спуск. Конечно очень не хотелось уповать на фонарик, но инструкция была сурова, я задвинул за собой крышку. Скобы были влажными и скользкими, видимо крышка прилегала не плотно. Холодная арматура оставляла на ладонях яркие оранжевые полосы. Я монотонно переставлял конечности. Кажется, время приржавело. Думаю, я проделал уже порядочный путь. Со всех сторон меня окружал первозданный мрак. Вспомнились слова какой-то давно забытой песни... И сверху дно и снизу дно, и даже днём, в моё окно не светит солнце... Нога предательски соскользнула. От бесславной гибели меня спас лишь принцип трёх точек опоры. Этот инцидент отвлёк меня от мрачных мыслей и я снова сосредоточился на спуске. Вскоре усилия окупились - я добрался наконец до дна.
Колодец привёл меня в коридор с низким сводчатым потолком. Стены были выложены из потрескавшегося от времени кирпича. Мы - обитателей бетонных пятиэтажек, поэтому нам это казалось этаким памятником древнего зодчества. В сторонке от лестницы я увидел свой отряд. Ребята дымили самокрутками и тихонько переговаривались. Ну всё, народ, перекур окончен, вперёд к бессмертной славе. Затоптали цигарки, взяли автоматы наизготовку. Выстроится в боевой порядок мешала ширина коридоров, поэтому пошли двойками. В первую двойку встал я с Роном. Мы двинулись вперёд изо всех сил стараясь не боцать подкованными безразмерными сапогами. Воздух стоял влажный и холодный. На стенах виднелись мерзкие подтёки и пятна плесени. Настораживала тишина. Не хватало мерного гула поршней, отмеряющего ритм жизни. Такого привычного для нашей эпохи дизельных двигателей. Надеюсь, вместе с генераторами навсегда заснула и боевая автоматика. Верно говорят - без топлива нет жизни. Протопав метров с тридцать, мы упёрлись в дверь.
Перед дверью висят старые плакаты: "Товарищ, помни, никакой пощады предателю", "Подходя к двери не забудь предъявить пропуск", "Коммунизм сделал из обезьяны человека", "Дружным строем в светлое будущее", "Товарищ Маркс, мы вас не подведём"... Любопытно как эти ядовитые плоды коммунизма не сгнили в таком влажном месте. Впрочем, куда больший интерес у меня вызвала дверь. Дверь шириной метра два, отливала холодным стальным блеском и внушала уважение к древнему зодчеству. И без того добротный цельный лист стали был густо усеян стальными же клёпками. Да, уж вот это дверка... Чего только в этих руинах не встретишь... Такую, наверное, даже из подствольного гранатомёта не взять. Среди клёпок выступали кнопка и динамик. Кнопка была противного красного, коммунистического цвета. Ненавижу красный! Подавив в себе отвращение, я нажал на кнопку. Прислушался. Динамики остались мертвы.
- Эй, Грей, кажется, для твоего сварочного аппарата, наконец, нашлась достойная работёнка, разберись.
- Да, мой командир!
Катакомбы озарили нестерпимо белые звёзды сварки. Видимо в этот раз Грею и впрямь приходилось непросто. Мы успели вдоволь наслушаться всевозможной ругани. Через пятнадцать долгих минут дверь поддалась. Она нехотя отворилась, издав протяжный скрежет. На несколько секунд все замерли в нерешительности. Было что-то жалобное и жуткое в этой песне стальных петель. Будто последняя мольба или зловещее предостережение. Опять всякие глупости в голову лезут. Надо будет со специалистом по возращении проконсультироваться.
- Не спать! Стройсь прежним порядком и поживее!
Приказ был выполнен расторопно, не придерёшься. Но на бледных лицах читался страх. Чего уж там, я и сам уже не рад всему этому... Первое дело, как ни как. Ну ничего, ничего, вот выберемся напьюсь в стельку, обязательно! А пока нужно делать своё дело. Мы вошли.
Воздух тут был совершенно другой. Сухой до удушливости, пыльный. Кое где в стенах виднелись какие-то отдушины. Видимо, эта часть подземного комплекса была подключена к автономной вентиляции. И, судя по всему, системы жизнеобеспечения давно не справлялись со своими функциями. По полу стелился плотный ковёр слежавшейся пыли. По потолку тянулся бесконечный ряд ламп в защитной сетке, теряясь в дали туннеля. Они слепо пялились в пустоту своими стеклянными глазами. Это в очередной раз подтверждало мою теорию об отсутствии электроснабжения. Но проверить придётся. Где-то здесь должен быть выключатель резервного питания. Мы двинулись на поиски. По бокам выступали какие-то ржавые трубы. Периодически свет фонарей выхватывал на стенах выбоины от пуль. А на полу то и дело прокатывались с долгим мелодичным звоном потревоженные гильзы. После недолгих поисков мы обнаружили цель. На стене весел заветный электрощиток с ярко красным рубильником. На фоне траурно чёрного корпуса, этот дерзкий цвет словно глумился над нами. Меня снова передёрнуло от отвращения. Я со злостью рванул рубильник вниз. К счастью, электроника и в правду никак не отреагировала. Грей для очистки совести покопался в потрохах, но пришёл к тому же диагнозу. Двинувшись дальше, мы испытали явное облегчение. Среди солдат ходило немало баек об самонаводящихся пулемётных турелях и боевых роботах. Но расслабляется было рано. Как говорится, не делите хабар недобитого коммуниста. Коридоры много петляли. То под прямым углом налево, то через десять минут направо. Прямо авангард в мире архитектуры. Интересно, о чём думали архитекторы, нанося на план все эти бессмысленные повороты. Хм... А ведь оборонятся тут, наверное, куда сподручнее, чем в прямом коридоре. За каждым поворотом может быть засада, а к тому же узкие коридоры не дадут противнику быстро перемещать крупные силы. Да и баррикады здесь строить, наверное, одно удовольствие. Оказывается, не всё так просто как кажется...
Повернув за очередной поворот, я вздрогнул от неожиданности. Привалившись к стене, сидел скелет в полуистлевший форме. На груди рубином алела пятиконечная звезда, лучше любых документов и погонов выдавая в нём нашего врага. Его рука мёртвой хваткой вцепилась в автомат. Даже теперь он грозил нам своим чёрным дулом. Завидное упорство. Вторая рука лежала в кармане. Его череп был обтянут противогазом. Я конечно не мог знать, что под ним. Но за выцветшей резиной и блеском стёкол, мне чудилась ухмылка. Чему же он ухмылялся, глядя в лицо смерти, стоя на пороге вечности. Пустота за мутными стёклами приковывала мой взгляд. Так мы и стояли, оцепенев, не в силах оторваться от этого жутковатого зрелища... Наконец, я решился подойти ближе. Кажется, карман не пустой. Может просто предсмертная конвульсия сжала его руку в кулак. А может и не конвульсия, может, так он грозил нам, своим ненавистным врагам. Врагам строя, ради которого он жил и боролся до последнего. Или он там прятал какую-то сокровенную вещицу. Да, наверное, так и есть. Меня почему-то переполняло любопытство, что же он сжимал в костенеющем кулаке. Может, медальон с фотографией любимой? Красиво, но вряд ли, у этих коммуняк партия превыше всего. Некогда им о любви думать, пока красное знамя не взовьётся надо всем миром. Партийный билет? В этом что-то есть. Думал в последние минуты, об деле коммунизма, служению которому отдал всю свою ничтожную жизнь без остатка. Жил, как крыса, в подземелье. Питался, как крыса, всякими объедками. Как бешеная крыса грыз глотки врагам своей партии, не зная пощады. Ни разу за всю жизнь не задумался. Никого не жалел, ни в чём не сомневался. Вся жизнь выходит у тебя была крысиная, со своей животной преданностью. А может, ты всё же испугался, в первый раз в жизни, когда понял, что приходит, наконец, и твой черёд? Когда понял, что партия, который ты отдал всего себя, не поможет. Система освещения уже давно накрылась, а тебя оставили одного прикрывать подходы. И вот ты смотрел в темноту, чувствуя как пальцы холодеют. Ты пытался отгородиться от мрака, от небытия, лучом моргающего фонарика. Ты смотрел и знал, что вскоре последняя искра света потухнет и вечная ночь пожрёт тебя. Она сомкнётся над твоей головой и наступит безвременье. Тогда не отличить будет вымысел от реальности, уже нельзя будет удостоверится в своём существовании. И ты почувствовал страх. Ты почувствовал ужас. Холодный пот заливал твою трусливую спину. Не от нас ты хотел защитится своим автоматом... Тогда ты стал считать каждую секунду поглаживая в кармане последнюю запасную батарейку. Ты уповал на неё и лелеял. Оттягивал, предвкушал и изо всех сил запрещал себе думать, что вскоре подведёт и она. Через несколько минут твой фонарь моргнул в последний раз и погас навсегда. И тьма... И не было у тебя уже сил бороться, хвататься за свою жалкую жизнь. Так и сдох от страха. Я невероятно живо представил себе эту картину. Я заметил, что мои бойцы деморализованы этим зрелищем. Я не мог позволить врагу глумится над нами, тем более мёртвому врагу. Я громко заговорил, с плохо наигранной иронией, за которой прятал трепет.
- И вот ты сдох, гнида! И ни Ленин, ни Маркс, ни все твои товарищи не помогли тебе. Теперь ты будешь вечно гнить тут, собака, в назидание остальным! Мы уйдём, а ты навечно утонешь в этой тьме!
Этого мало. Нужно узнать, что же этот гад прятал в конце то концов. Я медленно приблизился, обмирая под тяжёлым взглядом незрячих глаз при каждом шаге. Наконец, я преодолел эти несколько метров разделявших нас и присел, напротив. Я обшарю твои карманы, надеюсь ты не против, дружище! Я сипло рассмеялся. Я торжествовал. Сейчас все узнают какой ты трус. То, что ты так бережно хранил все эти годы станет нашим. Я грубым движением выдернул его кисть с таинственным предметом. Кости хрустнули, веером рассыпаясь в разные стороны, на пол что-то упало. Что-то тёмное, продолговатое, округлое, тяжёлое. Рядом приземлилась странная изогнутая скоба. По полу звонко запрыгала пружинка. Это завораживало. Наша находка катнулась, подняв облачко пыли и застыла. Мне потребовалось секунда что бы понять. Вот же чёрт, это же граната! Бежать было поздно. Сверкнула вспышка. Стены ухнули. По коридорам проклятого подземелья разнёсся гул. Недовольно заворчало в отдалении потревоженное эхо. Стихло. Наступила тишина и вернулась Вечная Тьма...