Полищук Вадим : другие произведения.

Лейтенант Магу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.65*126  Ваша оценка:

   Лейтенант Магу.
  
   - Нет, нет, мы никогда не сможем быть вместе.
   Хрупкая, юная девушка решительно отняла свою изящную, тонкую ручку у свежеиспеченного лейтенанта в новеньком, поблескивавшем золотым шитьем парадном мундире.
   - Прощайте.
   Девушка решительно развернулась, длинное бальное платье на секунду обвило ее ноги, и быстро направилась к входу в большой зал.
   - Постойте!
   На возглас лейтенанта обернулись только некоторые из гостей, удивленно-вопросительные взгляды скрестились на нем, а та, которой он был адресован, продолжала удаляться, никак на него не отреагировав. Лейтенант проводил ее взглядом, пока она не исчезла в дверях бального зала, из-за которых доносилась музыка. Несколько минут пораженный в самое сердце офицер стоял на месте глядя на снующих туда-сюда дам и господ, и не видя их. "Нет, я должен найти ее, и объяснится, несмотря ни на что".
   - Осторожнее, черт возьми!
   Едва сделав первый шаг, лейтенант столкнулся с каким-то солидным господином в черном фраке, шедшим под ручку с высокой красивой дамой.
   - Извините, - торопливо пробормотал офицер и, обогнув пару, устремился дальше.
   Господин открыл было рот, чтобы окликнуть наглеца, толкнувшего его и едва не наступившего ему на ногу, и разобраться с ним, как положено в приличном обществе, но вдруг передумал. А поскольку рот был уже открыт, то он все-таки выдал.
   - Сопляк!
   Сказано это было так, чтобы расслышать сказанное могла только спутница, которой и предстояло оценить смелость господина в черном фраке, но никто больше, особенно, быстро удалявшийся офицер. Лейтенант двигался вперед, не обращая внимания, на происходящее за спиной. Оркестр вовсю наяривал что очень веселое и быстрое. Войдя в зал, он прошелся взглядом по стоящим и сидящим у стен гостям. Не найдя объекта своих сердечных чувств, начал высматривать ее среди танцующих пар, и замер... Она кружилась в завораживающем танце с таким же как и он новеньким, только что покинувшим училище, лейтенантом. На очередном повороте открылись их устремленные друг к другу взгляды, и хоть все приличия были соблюдены, пара казалась единым целым. В один миг все стало ясно.
   - Черт возьми, ну почему именно он?
   Шепота, слетевшего с губ офицера, никто не услышал, а ответ был на поверхности. Высокий, стройный офицер в идеально сидящем парадном мундире, просто созданный для балов и парадов, и юная красавица, через пару-тройку лет - звезда высшего света, они были просто созданы друг для друга. Вместо эфеса рука сжала воздух, новенькую парадную саблю лейтенант оставил в гардеробе. Взглянув на побелевшие костяшки пальцев, он принял решение - стреляться.
   - С двадцати шагов. Насмерть.
   - Что, простите?
   Стоявший рядом с лейтенантом светский хлыщ был крайне изумлен услышав сказанное.
   - Нет, нет, ничего. Это я не вам.
   Черная волна схлынула. Лейтенант выскользнул из зала и направился к гардеробу - надо было забрать саблю, немедленно найти секундантов и к завтрашнему утру послать вызов этому подлецу.
  
  
   Глава 1
  
   Чуть выше среднего роста шатен, юный крепыш, затянутый в новенький мундир с лейтенантскими погонами, привычно держа фуражку на сгибе локтя, заученно щелкнул каблуками до зеркального блеска надраенных хромовых сапог и доложил.
   - Господин полковник, лейтенант Магу представляется по случаю прибытия в полк для дальнейшего прохождения службы.
   Полковник Вернов слегка поморщился, едва услышав фамилию вновь прибывшего офицера. Нет, нет, ничего личного, просто фамилия была слишком известна. Банкиры, сенаторы, промышленники, парочка известных юристов, как же без них, только про военных с такой фамилией до сих пор ничего не было слышно. Маловероятно, но может, однофамилец? Полковник бросил на лейтенанта пристальный, оценивающий взгляд. Нет, точно из этих Магу - материал, пошедший на мундир под стать генеральскому, да и форма сидит идеально, чувствуется рука мастера. Весьма дорогого мастера. На одном боку уставная офицерская сабля, на другом - здоровенная кобура желтой кожи, видимо, с заграничным револьвером из рекомендованных к самостоятельному приобретению. Однако пауза затягивалась, и ее надо было чем-то заполнять.
   - Какое училище?
   - Первое пехотное, господин полковник!
   Ну кто бы сомневался! Всем известный питомник будущих кабинетных генералов, штабных крыс и прочих паркетных шаркунов. Старый шрам, обезобразивший лицо полковника невольно дернулся. Как истинный вояка, медленно прошедший все командные должности, потом, своей и солдатской кровью заработавший каждую звездочку на погоны, он презирал эту публику от всей души. Немало крови она ему попортила и нервов вымотала. Подавив свой невольный порыв, полковник взял себя в руки, еще раз присмотрелся к Магу. Коренаст, физически хорошо развит, видимо, спортсмен, лицо холеное, породистое, бабам такие нравятся, на светском приеме ему самое место.
   Однако, что он делает в нашей дыре, вместо того, что бы выделывать всякие па на званом балу? Неужели в гвардии все вакансии заняли? Не может быть! Да для такого, только ради фамилии дополнительную должность создали при каком-нибудь штабе. Не иначе, щенок, нагадил где-то по-крупному. Вот и попал к нам вместо того, чтобы хвостиком по дворцовому паркету мести. Только на каком же ковре надо было лапку задрать, чтобы с такой фамилией попасть в наш полк?
   Ладно, с этим новоиспеченным лейтенантом надо что-то решать. Загнать бы его полуротным на самую дальнюю заставу, чтобы службу хлебнул по полной, но нельзя - высокопоставленные родственнички не поймут-с. Гадать, чей это сынок сейчас бесполезно, клан Магу слишком велик. Ничего, со временем выясниться. Придется оставить при полковом штабе, благо вакансий хватает. Но куда именно? Так надо пристроить, чтобы ни один волос с драгоценной головки не упал. А что если оставить офицером для поручений при штабе? Хорошая мысль, и на глазах всегда будет, напортачить ничего не сможет, и в случае чего...
   - Отлично, выпускникам столь славного своими традициями училища у нас в полку всегда рады.
   Выражение лица полковника никак не соответствовала его словам.
   - Благодарю, господин полковник! Надеюсь оправдать доверие!
   - А оправдывать его вы будете на должности офицера для особых поручений при штабе полка.
   - Прошу назначить меня на командную должность в одну из линейных рот!
   Полковник ожидал подобного поворота. Уж если у этого лейтенантика хватило дури попасть в заштатный пехотный полк, стоящий в неспокойном месте, то уж от должности при штабе, мечты всего местного офицерства, он наверняка откажется.
   - Непременно, но сначала послужите при штабе, осмотритесь, привыкните, тогда и решим вопрос о вашем окончательном назначении.
   - Призвания к штабной службе не имею..., - начал Магу, но был оборван полковником.
   - Послушайте, лейтенант, - шрам на лице полковника начал багроветь, не привык старый рубака, чтобы ему возражали всякие сопливые лейтенанты, - вы будете служить там, где вам прикажут! Вам ясно?!
   - Так точно!
   Щечки лейтенанта вспыхнули.
   - Отправляйте к начальнику штаба подполковнику Кавелину, он введет вас в курс местных дел и объяснит ваши обязанности. Свободны!
   - Есть!
   К повороту кругом не смог бы придраться самый строгий строевик. И дверь лейтенант прикрыл осторожно, без стука, он умел сдерживать эмоции.
  
   В отличие от командира полка, начальника штаба оказался весьма приятным в общении и благожелательно настроенным по отношению к молодому офицеру. Моложавый, с идеальным пробором, упитанный и ухоженный подполковник, производил впечатление довольного собой и своей жизнью человека.
   - Лейтенант Магу...
   Жестом прервав доклад лейтенанта, начальник штаба оторвался от кресла и протянул для пожатия пухлую, влажноватую руку.
   - Подполковник Кавелин.
   В течение часа подполковник интересовался столичными новостями, которые доходили в Текуль с недельным, приблизительно, опозданием. Проявив, неожиданный для офицера из дальнего гарнизона, интерес к подробностям светской жизни в столице, вежливо поинтересовался здоровьем родственников лейтенанта. Потом осведомился.
   - Где остановились?
   - Пока в гостинице, но думаю что-нибудь снять.
   - В средствах вы, полагаю, не стеснены, поэтому могу порекомендовать меблированные комнаты госпожи Сетниковой. И от полка недалеко, и обслуживание весьма приличное. Только на счет женского пола - строго, нравы у нас провинциальные, строгие.
   - Весьма признателен, господин подполковник, непременно воспользуюсь вашей рекомендацией. Но я о другом вас просить хотел...
   Выслушав сетования лейтенанта на нелюбезный прием командиром полка. Тем не менее, решение полковника, Кавелин одобрил.
   - И чего вы в этой казарме не видели? Мужичье сиволапое, по недоразумению именуемое солдатами? Да они же до конца службы правую и левую руки путают, а вам их учить. В полковом штабе общество все ж таки почище будет, хоть тоже неприятные личности попадаются. К нам ведь кто попадает, те, у кого ни связей на приличную вакансию, ни ума, чтобы училище лучшим закончить, и возможность выбора иметь.
   - Либо те, кому все равно, - вклинился лейтенант.
   Имея возможность выбирать, новоиспеченный лейтенант Алекс Магу просто наугад ткнул пальцем в список полков и попал в сто четырнадцатый пехотный. Тогда ему все было абсолютно безразлично - Текуль, так Текуль, лишь бы подальше от столицы. И от нее.
   - Не было еще таких, вы - первый, кто сюда добровольно приехал. У нас ведь тут постреливают.
   Сообразив, что ляпнул лишнее, Кавелин поспешил успокоить вновь прибывшего лейтенанта.
   - Но это редко бывает, за последние три года никого из офицеров полк убитыми не потерял.
   А до этого, значит, убитые офицеры были? И, если, убитыми не терял, то раненые, что весьма вероятно, имелись. А как с солдатами и унтерами дело обстоит? Алекс сделал отметку на память. Между тем, подполковник продолжал.
   - Здесь, вообще-то скучища, ничего не происходит. Газеты приходят с несвежие, телеграф только два года, как провели, железную дорогу обещают, но это когда еще будет. В неслужебное время, господа офицеры частенько водочкой и картишками балуются, особенно неженатые...
   Начальник штаба разглагольствовал о местной жизни еще с четверть часа. В конце концов, Алексу его словоизлияния надоели, и он постарался аккуратно вернуть разговор в деловое русло. Выбрав момент, он вежливо напомнил.
   - Господин полковник сказал, что вы введете меня в курс местных дел и разъясните мои обязанности.
   - Конечно, конечно, - поскучнел Кавелин.
   Он подошел к одной из стен своего кабинета и отдернул закрывавшую ее занавеску. В кабинете начальника штаба могут всякие посетители бывать, в том числе и те, кому скрытую за толстой материей карту видеть не полагалось. Такая предусмотрительность подполковника как-то не вязалась с образом барствующего душки начальника.
   - Собственно в Текуле находится только штаб полка, первый батальон, полковая артиллерия и госпиталь. Остальные батальоны дислоцируются в долине Темерюка. Наша зона ответственности от сих до сих.
   Рука подполковника прогулялась вдоль темной извилистой линии, испещренной многочисленными значками.
   - Почти семьдесят верст, - оценил расстояние Алекс.
   - Точный у вас глаз, - восхитился Кавелин, но как-то не очень натурально. - По большому счету, сюда бы дивизию надо, да где же ее возьмешь! На нашем берегу реки сплошные плавни, контролировать их практически невозможно, вот и шастают бандиты туда-сюда. Скот угоняют, людей воруют...
   - Людей?
   - Ну да. А вы не в курсе?
   Видя недоумение лейтенанта, подполковник разъяснил ситуацию.
   - В основном девок воруют, баб молодых тоже. Но и мужиками не брезгуют, особенно теми, кто помоложе. Правда, в последнее время тише стало, а еще лет пять назад чуть не каждую вторую ночь перестрелки случались.
   - С девками понятно - горцы жен себе воруют, - предположил Магу. - А мужики им зачем?
   Кавелин еще раз пристально рассмотрел лицо лейтенанта, убедился, что тот говорит абсолютно искренне и только посочувствовал вновь прибывшему офицеру.
   - Неужели наши новости до столицы совсем не доходят?
   Магу с сожалением развел руками. Подполковнику пришлось пускаться в пояснения текущей обстановки.
   - На счет девок вы правы, но только отчасти, в жены берут немногих. Большая часть их продается дальше османам в качестве наложниц. Мальчишек похищенных туда же продают, там из них евнухов делают, да и любителей мальчиков среди султанатской знати, говорят, немало. А мужиков ради выкупа воруют.
   Воспользовавшись паузой в речи начальника, лейтенант задал вопрос.
   - А кто не может выкуп собрать?
   - Есть и такие, - кивнул Кавелин, - тех в рабах держат. Но их немного, рабов кормить надо, а в горах с продовольствием туго, сплошной камень. Вот только...
   Подполковник взял паузу, словно раздумывал, стоит ли говорить дальше. Потом решился.
   - В последнее время мужчин воровать стали реже, но, как бы это сказать, избирательнее что ли. То лавочника богатого утащат, то чиновника небедного.
   Честно говоря, Алексу на судьбу местных чиновников и лавочников было наплевать, но его возмущал сам факт того, что какие-то немытые бандиты с гор шастают по руоссийской земле и воруют подданных императора, которых он, лейтенант Магу, по долгу службы защищать обязан.
   - Так надо этих мерзавцев поймать и повесить!
   - Поймать, - грустно усмехнулся подполковник, - их трудно. Налетят, похватают людишек и на правый берег, куда нам ход заказан. Из столицы приказано проводить политику умиротворения и границу империи не переходить.
   - А что на правом берегу?
   Сама река и левый берег на карте подполковника были показаны весьма подробно, а правый - почти сплошное белое пятно.
   - Там предгорья начинаются, а дальше сами горы, где сам черт ногу сломит. Лет двадцать назад пытались в горы соваться, только дело почти всегда большой кровью заканчивалось. Артиллерию тогдашнюю было трудно по горам тащить, а стреляют горцы очень метко.
   - С тех пор все изменилось, - не выдержав воскликнул Алекс, - и пушки и винтовки!
   - Люди остались прежними, - вздохнул Кавелин, - если будет случай, расспросите нашего полковника, он про те дела вам многое может рассказать. А мы - солдаты и обязаны выполнять приказ. Впрочем, что это мы все о грустном. Я полагаю, банкет по случаю прибытия в полк вы откладывать не собираетесь?
   Новая тема разговора была гораздо приятнее.
   - Как можно? - оживился лейтенант. - Кстати, господин подполковник, приличное заведение для сего мероприятия подскажите.
   Обычно такого рода банкет устраивали прямо в штабе, так обходилось намного дешевле, чем снимать какое-либо заведение, но у этого лейтенанта денежки, несомненно, водились. По этой причине Кавелин скромничать не стал.
   - Есть такое, ресторан господина Тюба. Не столичный "Триатон", конечно, но в нашем захолустье лучшего не найти.
   - А вы и в "Триатоне" бывали?
   Кухня в этом столичном ресторане была изумительной, гурманы со всей Руоссии стремились хоть раз побывать в нем, но цены...
   - Нет, что вы. Не с моим жалованьем. Однако, наслышан немало.
   Алекс хотел было пригласить Кавелина в сие известное заведение, как только они вместе окажутся в столице, но быстро сообразил, что такое стечение обстоятельств вряд ли возможно в ближайшее время. Да и на подхалимаж такое предложение уж очень сильно походило. Поэтому он только поинтересовался.
   - А сколько человек может разместиться в ресторане господина Тюба?
   Подполковник слегка приподнял бровь. Хорошо знавшие его люди сказали бы, что Кавелин немало удивлен.
   - Вы хотите снять ресторан полностью?
   - А как же иначе? Гулять, так гулять!
   Начальник штаба мысленно помолился, чтобы эти гулянки не стали постоянными, а то они работу всего штаба парализуют.
   - Полсотни в главном зале запросто разместится.
   - Отлично! Значит, можно будет не только штабных, но и из первого батальона офицеров пригласить.
   Кавелин глубоко в душе застонал, завтра не только полковой штаб, но и первый батальон окажутся недееспособными.
   - Конечно, лейтенант. Думаю, начало назначим на восемнадцать ноль ноль. Вы отправляйтесь к господину Тюба, а приглашенных офицеров я оповещу сам. Значит, рассчитывать нужно на пятьдесят приглашенных?
   - Так точно, господин подполковник! - щелкнул каблуками Алекс.
   Выйдя из здания штаба, лейтенант Магу окинул взглядом выбеленные строения, новомодный красный кирпич сюда еще не добрался, рыжие черепичные крыши, пустующий запыленный полковой плац. Порыв ветра оскорбил обоняние столичного жителя вонью лошадиного навоза. Впереди была банальная пьянка с далеко не лучшими представителями руоссийского офицерства. Алекс вздохнул и отправился искать местную забегаловку по недоразумению именуемую рестораном.
  
   - Разрешите, господин полковник?
   В дверях стоял начальник штаба полка.
   - Входи. По какому вопросу?
   - Зря ты так с новым лейтенантом, дядя.
   Вообще-то они не были кровными родственниками - подполковник был женат на племяннице полковника Вернова. Это не было большим секретом для всех, но на службе своих родственных связей они особо не афишировали. И только за закрытыми дверями полковничьего кабинета офицеры могли вести себя свободнее, а разговор был совсем откровенным.
   - С этим щенком? - возмутился полковник.
   - У этого щенка скоро прорежутся зубки, - заметил Кавелин. - И не дай бог, такие же, как у его папаши.
   - А кто у него папаша?
   - Виктор Магу. Да, да, - подтвердил мелькнувшую в лице полковника догадку начальник штаба, - тот самый банкир, который съел кучу народа во время последнего кризиса.
   - Я не интересуюсь биржевыми новостями.
   - А зря, дядя, зря. И какие люди были! Министр финансов, председатель госбанка, три сенатора... А ведь они и не думали обижать его любимого сыночка, они всего лишь хотели дать небольшой государственный кредит его конкуренту. Такая шумиха в прессе была!
   - С чего ты взял, что он любимый сын? - не хотел сдаваться полковник.
   - Он - младший, а младших, как правило, в семье любят больше, чем старших, а их защита - святое дело.
   - Но, если он здесь, а не в гвардии, значит, в их отношениях с отцом не все гладко.
   - Не надейтесь дядя. В случае чего, все Магу встанут против обидчика единым фронтом, и я не хотел бы оказаться на его месте. Виктор Магу с императором за ручку здоровается, дверь в кабинет председателя кабинета министров только что ногой не открывает. Поэтому, если хотите стать генералом, не обижайте маленького лейтенанта Магу.
   - Я уже не надеюсь на генеральские лампасы, - буркнул Вернов.
   - А я надеюсь. И я прошу вас, дядя...
   - Хорошо, хорошо. Проблем с моей стороны не будет, но только ради тебя и Гелены.
   Неприятная часть разговора была окончена, и Кавелин решил подсластить пилюлю.
   - Не огорчайтесь так, дядя, из пребывания младшего Магу в непосредственной близости можно извлечь некоторую пользу.
   - Например?
   - Например, объявлен конкурс на новую казнозарядную винтовку игольчатой системы.
   - Нам-то что с того? - удивился командир полка. - До нас это перевооружение докатится лет через десять, не раньше. И при чем тут Магу? Его папаша делает деньги, а не винтовки.
   - А вы, дядя, знаете девичью фамилию мамаши вновь прибывшего лейтенанта?
   - О, господи! Она-то тут причем?
   - Ее девичья фамилия, - подполковник сделал вид, что не заметил вспышки Вернова, - Тизель. А Август Тизель - ее отец. Уж кто такой Август Тизель вы наверняка знаете.
   - Еще бы, - усмехнулся полковник, - почти вся полковая артиллерия имеет клейма его завода.
   - Надеюсь, что вы не сомневаетесь в том, кто получит львиную долю контракта на производство новых винтовок? Неужто добрый дедушка откажет в маленькой просьбе своему любимому внучку? У нас есть шанс перевооружить полк всего через полтора-два года. И наши солдаты, наконец, перестанут подставляться под пули и нести потери, перезаряжая свои штуцера стоя!
   - Но Тизель только производит оружие, а не распределяет его по полкам. Первые поставки все равно пойдут в гвардию.
   - Какой же вы иногда наивный, дядя. Половина интенданства, имеющего отношение к поставкам оружия и снаряжения в войска, кормится с его руки!
   - Может, ты и прав, - сдался Вернов. - Поживем - увидим. Но я чувствую, хлебнем мы еще с этим Магу.
   На этом деловой разговор завершился. Еще несколько минут офицеры обсуждали семейные дела. Потом, попрощавшись, Кавелин вернулся в свой кабинет.
  
   Попытка оторвать голову от подушки отозвалась сильнейшей головной болью. В воздухе витал запах дешевых женских духов и женского же пота. Алекс поморщился и с трудом выбрался из-под одеяла на холодный пол. С противоположной стороны одеяла виднелись светлые кудряшки. Он попытался вспомнить, что было вчера, и что именно было с обладательницей кудрей, но ничего, кроме нового приступа головной боли это не принесло. Сориентировавшись в незнакомой комнате, лейтенант двинулся к медному умывальнику в углу. Споткнувшись о собственную саблю, едва не упал, с трудом сохранив равновесие. Добрался, наконец, до источника живительной влаги, плеснул в глаза и прополоскал рот, изгнав из него большую часть обосновавшейся там мерзости.
   Соседка по кровати зашевелилась.
   - Как хоть тебя зовут?
   Никакой реакции.
   - Ну и черт с тобой.
   Алекс начал собирать свои разбросанные по всей комнате вещи. Судя по бившему сквозь пыльное стекло солнцу, ему уже давно пора быть на службе. С трудом натянув мундир, лейтенант подобрал с пола брякнувшую саблю. Чего-то не хватало. Ах, да, портупея с револьвером нашлась на кресле под ворохом нижних юбок. Так в расстегнутом мундире, криво напялив фуражку и держа в руках всю положенную уставом сбрую, Алекс вывалился в коридор, где тут же наткнулся на весьма весомых достоинств женщину, наряженную в розовый халат - мадам... Как же ее, черт возьми?
   - Рада вас видеть, господин лейтенант!
   Господин лейтенант буркнув в ответ что-то вроде приветствия, попытался продолжить путь, протиснувшись между стенкой и мадам, но был решительно остановлен.
   - Куда же вы в таком виде?
   Женщина неожиданно шустро застегнула мундир, и, не обращая внимания на протесты Алекса, ширинку его штанов. Навесила саблю и оттянутую тяжестью кобуры портупею, застегнула пряжку ремня. Видимо, имела в этом деле немалый опыт. И не только в застегивании.
   - С-спасибо, м-мадам.
   - Секундочку.
   Козырек фуражки симметрировался относительно лейтенантского носа. Душевная все-таки женщина.
   - Я в-вам н-ничего не должен?
   Рука лейтенанта благодарно ущипнула мадам за пышную задницу.
   - Что вы, что вы, шалун, - вспыхнула и расцвела женщина, - за все уплачено.
   Увидев ее довольную рожу, Алекс подумал, что вчера, похоже, здорово переплатил. И не только за себя. Ну и хрен с ним! Что-то щебеча о том, что сам господин лейтенант вчера и запретил его будить, мадам проводила его до порога собственного заведения, дальше ее любезность не распространялась.
   - Не забывайте нас!
   Оказавшись на улице, Алекс оглянулся в поисках извозчика, но потом вспомнил, что извозного промысла как такового в Текуле нет. Проклиная судьбу и собственную глупость, загнавшие его в такую дырищу, лейтенант отправился в полк пешком.
  
   Пока лейтенант с трудом преодолевал невеликий путь по пропыленным улочкам заштатного городка, в одном из кабинетов штаба, куда направлялся Алекс Магу, состоялся следующий разговор.
   - Как там этот новоприбывший лейтенант, не сильно загулял?
   - Сильно, до сих пор еще не появлялся.
   - А остальные офицеры? - поинтересовался полковник Вернов.
   - Наши покрепче оказались, да и более привычные к местной водке, - позволил себе улыбнуться Кавелин. - В разной степени мучаются головной болью, но на службу все прибыли вовремя. А ведь вчера кое-кто вместе с лейтенантом Магу отправился продолжать гулянку в заведение мадам Жаклин.
   - Этого и следовало ожидать, - кивнул полковник. - А что там был за скандал?
   - Капитана Казубова жена буквально стащила с одной из девочек еще до того, как он успел хоть что-то сделать. Капитан был этим очень недоволен и никак не хотел возвращаться к семейному очагу, тем более, что все услуги барышни уже были оплачены лейтенантом Магу.
   Полковник понимающе хмыкнул. Скандалы капитана Казубова со своей некрасивой и крайне сварливой женой частенько баламутили болото местного общества. Сам капитан был предметом яростного осуждения всех офицерских жен и сочувствия со стороны сослуживцев.
   - Не повезло Казубову, - резюмировал Вернов.
   - А может, наоборот повезло, - улыбнулся Кавелин, - приди его жена на десять минут позже, он бы парой вразумляющих пощечин уже не отделался.
   Полковник согласно кивнул. Воспользовавшись паузой в разговоре, Вернов подошел к окну, сощурившись от яркого солнца, посмотрел на полковой плац, где несколько унтеров учили шагистике недавнее пополнение. Со строевой подготовкой у молодых солдат не ладилось, и крики унтеров свободно проникали в полковничий кабинет сквозь открытые окна.
   Пока командир полка рассматривал творящееся на плацу действо, начальник штаба не стал его отвлекать, но стоило Вернову обернуться к столу, как Кавелин вернулся к прежнему вопросу.
   - Надо бы этого лейтенантика куда подальше с каким-нибудь поручением послать, туда, где ему наш Текуль ему вершиной цивилизации покажется. Пусть заодно и в дороге проветрится, ему только на пользу будет.
   - Хорошо, - согласился Вернов, - отправь ка ты его завтра...Нет, лучше, послезавтра в четвертый батальон, пусть пакет с паролем отвезет.
   Обычно такие пакеты возил унтер-офицер в сопровождении двух солдат. Лейтенантов с такой миссией никогда не посылали, но начальник штаба предложение полковника всецело одобрил.
   - Хорошая мысль, дядя, день, туда, ночь там, еще день обратно. Может, на свежем воздухе дурь из башки хоть немного выветриться.
   На том и порешили. А пока лейтенант Магу неверной, пошатывающейся походкой приближался к переломной точке своей судьбы.
  
   Справа бесконечной чередой тянулись заросли сквозь которые иногда поблескивала вода. Те самые плавни, о которых предупреждал подполковник Кавелин. Слева зеленела бесконечная степь. Иногда в степи появлялись темные шапки небольших рощиц. Осень еще не успела вступить в свои права и перекрасить деревья в свои желто-красные цвета.
   Смирная лошадка из полковой конюшни шла мерным, неторопливым шагом. Покачиваясь в седле, Алекс делал непростой выбор - купить нормальную лошадь на месте или выписать с одного из конезаводов. По мере выветривания из головы последствий вчерашней гулянки, окончившейся, как и первая в борделе мадам Жаклин, лейтенант все больше склонялся к первому варианту. Местные скакуны были вовсе неплохи, привычны к местным условиям. В конце концов, ему была нужна не скаковая, а кавалерийская лошадь, пригодная к длительным переходам по почти безводной степи. К тому же этот вариант был существенно быстрее, и не надо будет заботиться о весьма хлопотной доставке покупки в Текуль. Окончательное решение было принято после мысленного подсчета оставшихся финансов - деньги, выданные отцом на обустройство на новом месте, подходили к концу. Две последние попойки нанесли по ним серьезнейший удар. Конечно, папа не отказал бы сыну в приобретении новой лошадки, но Алекс считал себя уже взрослым, офицер как-никак, и хотел решить проблему без отцовского участия.
   - Там в балочке родник есть, может, привал сделаем, - предложил Алексу сопровождавший его унтер.
   Унтеру было уже за сорок. С точки зрения юного лейтенанта - старик. Именно этот унтер-офицер должен был доставить пакет, который сейчас оттягивал сумку лейтенанта, в четвертый батальон. Вместо двух обычно сопровождающих доставку пакета солдат Кавелин навязал им четверых, видимо, беспокоился. Но унтер еще утром объяснил, что за эти пакеты никого не интересуют - обычная штабная почта, а пароль, если пакет не доставят вовремя, просто не введут, будут пользоваться старым. А если пакет похитят, то его тут же сменят, бандитам никакого проку от этого не будет.
   Алекс оглянулся на ехавших позади солдат, явные новобранцы, на лошади сидят как коза на заборе, похоже задницы себе с непривычки основательно натерли.
   - До темноты доехать успеем?
   Унтер кивнул.
   - Не беспокойтесь, господин лейтенант, успеем. Мы здесь всегда останавливаемся лошадей напоить.
   Алекс хотел напомнить ему инструкцию, запрещавшую курьерам останавливаться вне укрепленных застав, последнюю из которых они проехали около часа назад, но передумал. Унтер эти пакеты доставляет не первый год, ему виднее. К тому же дорога ушла от удобных для засады плавней вглубь степи, да и пренебрегать в этих местах возможностью лошадей напоить не стоит. И люди пусть отдохнут.
   - Хорошо, останавливаемся.
   Всадники свернули на протоптанную в траве тропку, почуявшие воду лошади пошли быстрее. С дороги неглубокая балка была совсем неприметна, на дне, невидимый через зелень кустов, журчал родник. Пробравшись через гибкие ветки вслед за унтером, Алекс слез с седла.
   - Через четверть часа едем дальше.
   Лейтенант демонстративно захлопнул крышку часов и убрал их в карман мундира.
   - Есть, господин лейтенант.
   Пока Алекс поил свою лошадь, солдаты составили винтовки в козлы и занялись своими. Винтовки были устаревшими - передельные, капсюльные образца пятьдесят четвертого года. Лет десять назад они были изготовлены, как пехотные ружья образца сорок четвертого года. После последней неудачной войны в стволах сделали нарезы и ружья стали винтовками. Точность и дальность стрельбы возросли, но скорострельность осталась прежней. К тому же заряжать их можно было только стоя, а бумажные патроны, которые солдаты изготавливали сами, весьма боялись влаги. Да и других недостатков тоже хватало, но перевооружение армии затягивалось и далеким от столицы полкам приходилось пользоваться тем, что есть.
   - Засада!
   Голова Алекса еще не успела осознать происходящего, а правая рука уже схватилась за кобуру револьвера. Время как будто замедлилось, Алекс в мельчайших деталях видел, как поднявший тревогу унтер-офицер медленно оседал безвольной куклой с кинжалом в спине. Кривулина капсюльного пистолета, которым он так и не успел воспользоваться, выскользнула из ослабевшей руки и исчезла в высокой траве. Убившие унтера черные фигуры кинулись к солдатам, блеснула сталь. Клапан кобуры наконец-то поддался. Солдаты бросились к своим винтовкам, но лейтенант тут же осознал, что они уже не успеют. Да и не заряжены винтовки, разве что штыком отбиваться.
   Изогнутая рукоять "гранда" легла в ладонь. Мелькнуло позднее сожаление, что запасных патронов с собой не взял, теперь можно рассчитывать только на те шесть, что сейчас есть в барабане. Щелкнул взведенный курок, ствол пошел вверх, одна из черных фигур заметив опасность, метнулась в сторону.
   Бах! За мгновение до выстрела кто-то сшиб лейтенанта с ног, он так и не понял - попал в черного или нет. Сверху навалилась тяжелая туша, пахнуло вонью давно немытого тела и лошадиного пота. Алекс попытался извернуться и взвести курок второй раз, но "гранд" вывернули из руки, а на голову ловко натянули мешок. Руки были зажаты словно в тисках, тогда лейтенант вслепую попытался кого-нибудь лягнуть. Неожиданно попытка оказалась успешной - каблук лейтенантского сапога встретился с преградой. В качестве награды офицер услышал сдавленный вопль, а потом чей-то сапог врезался ему в бок и мысли о сопротивлении бандитам отошли на второй план.
   Пока Алекс корчился от боли, ему спутали руки и ноги. Рядом шла еще какая-то возня, но лейтенанту некоторое время было не до нее. Боль немного отпустила, и он попытался пошевелить руками, но только убедился, что связали его крепко и основательно. Между тем, попытка не осталась незамеченной, его пнули еще раз, уже не так сильно, а потом кто-то невидимый с сильным акцентом пообещал.
   - Еще раз шевельнешься - зарежу.
   Этой угрозе Алекс не поверил, он уже понял, что они нарвались на банду похитителей и просто так убивать тех, за кого можно получить выкуп они не будут. Однако получить еще один весьма болезненный пинок никакого желания не было, и лейтенант предпочел подчиниться обстоятельствам. На время. Между тем, чьи-то руки обшарили карманы, сдернули ремень с саблей, полевую сумку... Пакет! Все доводы разума были мгновенно забыты, Алекс рванулся... На этот раз его избили основательно. Повезло, что бандиты были одеты в мягкие сапоги, только поэтому обошлось без серьезных повреждений. Потом раздался чей-то гортанный голос, и побои тут же прекратились. Затопали приведенные лошади, лейтенанта подняли и взгромоздили на лошадиную спину.
   Мешковина пропускала какие-то крохи солнечного света, но понять, что происходит снаружи или хоть как-то сориентироваться с помощью зрения было невозможно. Оставалось надеяться на слух. Судя по возне с другими лошадьми, в живых остался не только он. Между собой похитители переговаривались на незнакомом языке. Говорили немного, но действовали слаженно, чувствовался немалый опыт в таких делах. Страха почему-то не было, видимо, просто не успел испугаться. Была досада, что так глупо попался и стыд. Стыдно было за погибших солдат и унтера, за то, что отцу придется платить выкуп, за то, что придется возвращаться в столицу побитым щенком, и все, знакомые и незнакомые, будут обсуждать произошедшее с ним. Стиснув зубы, Алекс Магу принял решение в столицу не возвращаться. По крайней мере, до тех пор, пока не отомстит похитителям.
   Наконец, тронулись. Лошади выбрались из балки, угадать направление движения было нетрудно - на юг, к реке. Судя по тому, как почти бесшумно шли лошади, копыта им обмотали тряпками, но в путь двинулись задолго до темноты, значит, встречи с патрулем не опасались. Выходит, хотели скрыть следы подков строевых лошадей.
   Покачиваясь в такт лошадиному ходу, Алекс продолжил анализировать произошедшее, но вопросов было больше, чем ответов. Бандиты охотились за пакетом или их интересует только выкуп за пленников? Скорее, второе, иначе курьера и всех сопровождавших просто убили. А может, целью все-таки был именно пакет, а пленников бандиты решили прихватить ради побочного заработка? И это может быть. А что, если украсть хотели именно его - Алекса Магу, сына известного столичного банкира? О такой добыче местные бандиты могут только мечтать, ради сына папа и миллиона не пожалеет. Нет, тряхнул головой лейтенант, не может этого быть. Прошло всего три дня, как он появился в Текуле, а о предстоящей поездке узнал только позавчера. За это время просто невозможно предупредить бандитов, добраться до места, устроить засаду. Нет, такое решительно невозможно, его попадание в эту ловушку - случайность. Оставалась надежда, что похитители так и не узнают, кто попал к ним в руки. Очень слабенькая надежда.
   Под копытами лошадей зачавкала вода, стебли высоких растений зашелестели по ногам и спине лейтенанта. Где-то через четверть часа такого движения лошадь ненадолго остановилась. Потом опять двинулась вперед, и сквозь мешковину донесся плеск воды. Алекса стащили с лошади и бросили на дно лодки, локтем он приложился об какую-то деревяшку и зашипел от боли. В лодку залезли еще люди, и под всплески весел она двинулась к правому берегу. Здесь лейтенанта опять погрузили на лошадь. Судя по мокрой спине, Темерюк она преодолевала вплавь. И опять мерное покачивание на спине неторопливо идущей лошади.
   На этот раз ехали долго. Бандиты явно почувствовали себя в безопасности. Если по левому берегу они двигались молча, то сейчас оживленно переговаривались все на том же непонятном языке, даже смеялись, похоже, радовались удачному делу. Уши лейтенанта уловили пару знакомых руоссийских слов, но они оказались нецензурными ругательствами, видимо, к нему же и относящимися. Общий смысл разговора остался непонятен. Когда ноздри лейтенанта уловили едва заметный запах дыма, он понял - близится конец путешествия. По крайней мере, на сегодня.
   Алекс не ошибся, вскоре копыта лошадей, которые здесь ничем не обматывали, застучали по-иному. Потом его сняли с лошади и под руки втащили в какое-то помещение. Здесь наконец-то сняли с головы проклятый мешок. От яркого света он на несколько секунд ослеп. Пока лейтенант протирал глаза, его развязали.
   - Вставай.
   Еще ослепший Алекс попытался подняться, но затекшие ноги его подвели и он повалился обратно. Чьи-то руки вцепились в плечи и рывком поставили лейтенанта на ноги.
   - Лезь, офицер.
   Глаза понемногу обрели возможность видеть. Потрескивающий неровным пламенем факел выхватывал из тьмы небольшое пятно земляного пола и круглую черную дыру в нем. Из дыры исходил запах мочи, пота, страха и отчаяния. Алекс инстинктивно отшатнулся, но ему не дали и шагу назад ступить.
   - Лезь!
   Стоявший сзади бандит кольнул лейтенанта в спину острием кинжала или ножа. Потом добавил.
   - Быстрее, ты не один.
   Это была единственная хорошая новость с момента похищения. Торопливо растерев запястья, Алекс шагнул к дыре. В яму спустили толстую жердь с изредка набитыми поперек планками. Спуск по такой лестнице потребовал немалой ловкости, но лейтенант с задачей справился. Яма оказалась довольно глубокой, около двух саженей, стены выложены камнем. Воняло очень сильно, но нос понемногу начал привыкать. Исследование прервала возня наверху. Пару минут спустя неровное световое пятно было закрыто спускающимся сверху человеком. Лейтенант шагнул к лестнице, хотел помочь спуститься, но тот через чур нервно отреагировал на неожиданное прикосновение и едва не свалился с импровизированной лестницы.
   - Кто здесь?
   - Я - лейтенант Магу. Спускайся, здесь уже невысоко.
   Только после того, как спустившийся ощутил под ногами земляной пол, он смог представиться.
   - Ряд-довой Д-дурасов.
   Чувствовалось, что солдат изрядно трусит, даже говорить нормально не может, видимо, губы трясутся. Тем временем, на жерди появился третий бедолага. Этот держался намного лучше.
   - Рядовой Коновал, вторая рота первого батальона, господин лейтенант.
   - Ты - коновал? - удивился Алекс.
   - Никак нет, господин лейтенант, фамилия у меня такая.
   Жердь поднялась, люк закрылся, погрузив яму в непроглядную тьму. Алекс нащупал каменную стену, сел на найденную у стены солому и начал выяснять обстоятельства произошедшего. Оба солдата оказались новобранцами из последнего призыва. Коновал не только трусил меньше, но увидеть успел больше. От него стало известно, что нападавших было всего семеро. Силы почти равные, но на стороне бандитов были опыт подобных схваток и фактор внезапности. Дружно кинувшиеся к винтовкам солдаты только помешали друг другу. Двоих бандиты зарезали, двое оставшихся безоружными подняли руки и их не тронули.
   - Что с-с н-нами д-дальше б-будет?
   Дурасов никак не мог понять, что убивать его уже не будут, и продолжал трястись. Алекс попробовал его успокоить
   - Все будет хорошо. Посадят в яму, потребуют выкуп. В самом худшем случае, месяца через три будем дома.
   - Меня не выкупят, - приуныл Коновал, - у меня родня сплошь бедная.
   - Об этом не беспокойся, - проявил благородство лейтенант, - я выплачу выкуп за всех.
   На этом разговор прервался, люк отодвинулся в сторону и сверху приказали.
   - Эй, ловите.
   Вниз на веревке спустили глиняный кувшин с водой и три небольшие лепешки. Лепешки были жесткие и пресные. Жевали их молча, каждый думал о своем. Дурасов, наконец-то, прекратил трястись. А вот вода оказалась свежей и довольно холодной, аж озноб пробирал. Зато голова прояснилась, и Алекс осознал весь ужас своего положения. Еще несколько часов назад он был блестящим офицером с отличными перспективами, а сейчас он пленник каких-то немытых бандитов. Троих его подчиненных убили, оружие и лошади стали трофеями тех же похитителей, как и секретный пакет. Когда его выкупят, остается только подать в отставку и с поджатым хвостом вернуться в столицу. А когда и столице прознают... А светские сплетники непременно узнают. Тогда не то, что в свет, на улицу не выйдешь. Уж лучше сразу за границу уехать.
   Алекс врезал кулаком по камню и тут же об этом пожалел. Во-первых, больно. Во-вторых, эмоции нужно уметь сдерживать, хорошо хоть рядовые не могли видеть этого жеста отчаяния. В конце концов, он пока еще офицер и обязан подавать пример подчиненным даже находясь в застенке у бандитов. Еще несколько часов лейтенант терзал себя своими же мыслями и сам не заметил, как забылся беспокойным, тревожным сном.
   Когда люк открылся в следующий раз, в яму проник тусклый дневной свет. В круглом светлом пятне появилась чья-то голова.
   - Эй, вылезайте!
   Следом спустилась все та же жердина. Подъем дался намного тяжелее, чем спуск накануне. Едва голова и плечи лейтенанта показалась над краем ямы, как его подхватили под руки и выдернули наверх. На голову опять натянули мешок, но Алекс успел заметить, что яма находится в углу двора, обнесенного высокой каменной стеной. Потом их по одному отвели в туалет, после чего загнали в сарай, где выдали кувшин воды на всех и три пресных лепешки. Только в сарае их оставили без присмотра. Дурасов сразу поинтересовался.
   - А чего это они нас в мешках водят?
   - Боятся, что мы потом узнаем место, где нас держали, - пояснил Алекс.
   Коновал дожевал кусок лепешки и осмелился возразить офицеру.
   - Так ведь наши сюда не ходят.
   - Пока не ходят. Дом этот наверняка недалеко от реки и добраться до него нетрудно, вот и опасаются, что кто-нибудь его опознает.
   Больше поговорить им не дали, ввалились несколько бандитов, связали, надели мешки на головы. И опять мерное покачивание на лошадиной спине. Изображая бессловесный лошадиный вьюк, лейтенант попытался запомнить детали дороги, по которой их везли. Получалось плохо. Направление, вроде, на юг - юго-запад. Поначалу шел длинный пологий подъем, потом был короткий крутой спуск и опять долго и медленно вверх, еще спуск... К середине дня Алекс окончательно запутался в этой постоянной смене рельефа. Надежда самостоятельно отыскать путь к логову бандитов растаяла, Магу сделал вывод, что придется искать проводника, причем из местных.
   В середине дня бандиты устроили привал. На отдых расположились в какой-то каменной щели, не дававшей возможности обозреть окрестности. К этому времени Алекс окончательно потерял ориентацию и только приблизительно мог указать направление на север, где, по его мнению, находился Темерюк, а о расстоянии до реки мог только смутно догадываться. Бандиты почувствовали себя в безопасности и заметно повеселели, лиц уже не прятали. Пленников напоили, но рук не развязывали. Сбежать все равно невозможно, но при попытке кого-нибудь могли и поранить, а рисковать живым товаром похитители не хотели. Спустя полчаса на головы солдатам натянули все те же мешки, погрузили на лошадей и тронулись дальше.
   До ночи останавливались на отдых еще раз. На этот раз на берегу небольшой горной речки с шумом несущей талую воду с видневшихся вдали белоснежных вершин. Здесь напоили и пленников, и лошадей. И опять, мешок на голову, лошадиная спина, покачивающаяся на неровной горной дороге. Вроде, и делать ничего не надо, а выматывает такое путешествие не меньше, чем, если бы весь путь был проделан пешком.
   А вот ночевать остановились в каком-то горном селении. Опять был свет чадящего факела, черная дыра вонючей ямы, кувшин воды и три черствые, безвкусные лепешки на троих. Зато развязали руки, и появилась возможность поговорить. Оказывается, это очень непросто целый день молчать.
   - Сколько нас везти еще будут? - задал занимавший всех вопрос Дурасов.
   - Думаю, завтра будем на месте, - высказал свое мнение лейтенант Магу.
   - Почему завтра, господин лейтенант, - осторожно поинтересовался второй солдат.
   - Достаточно далеко, чтобы бандиты чувствовали себя в безопасности, и достаточно близко, чтобы доставлять пленников.
   Чуть помедлив, лейтенант добавил.
   - Да и посредники смогут прибыть достаточно быстро.
   В эту ночь лейтенант заснул намного быстрее, видимо, постепенно начал привыкать к своему новому положению. Утро не принесло сюрпризов, процедура доставки пленников была хорошо отработана бандитами и действовала без сбоев. Не они первые, не они и последние. Туалет, завтрак из лепешек и воды, потом мешок на голову и на лошадь. За день два привала, где пленникам давали воды.
   Отличие от предыдущих дней началось с того, что еще засветло лошади с пленниками въехали в какое-то селение. Первой их встретила черная, лохматая собачонка, заливисто облаявшая лошадей и чужаков. От самих бандитов четвероногая тварь держалась на почтительном расстоянии. На собачий лай вышли люди,.Судя по радостному гомону встречавших, похитителей здесь уже ждали.
   - Слазь, офицер.
   Столь немудреная шутка вызвала у окружающих мех. Под этот гогот Алекса грубо сдернули с лошади, и он приложился локтем о неудачно подвернувшийся камень. К положительным моментам относилось то, что его развязали, и мешок с головы сняли. Едва только зрение восстановилось, лейтенант оглядел двор и понял, что это, действительно, конечная точка их путешествия. Обширный, хорошо утоптанный двор, окруженный саженной высоты каменным забором. К забору лепились многочисленные каменные же сараи крытые потемневшей соломой. Самый большой сарай служил конюшней. С противоположной стороны двора стоял двухэтажный дом с такой же соломенной крышей. Только солома была поновее, более светлая. Окна в доме маленькие, даже не окна, а скорее, бойницы. Если нападающие ворвутся во двор, то в доме можно продолжить держать оборону.
   Из одного сарая вышла закутанная в черные тряпки женщина, судя по медленной, ковыляющей походке - старуха. Вертевшаяся у лошадей шавка тут же бросилась к ней, радостно повизгивая. Старуха медленно согнулась и поставила на землю миску. Собачонка тут же сунула в миску морду и начала торопливо хватать из нее еду. Причина собачьей торопливости быстро разъяснилась - на эту миску был еще один претендент. Откуда-то, Алекс даже не заметил, откуда, выскочил безрукий оборванец и топая босыми ногами бросился на собаку. Шавка, видя неравенство весовых категорий, благоразумно убралась в сторону. Безрукий сходу упал на колени, каким-то чудом удержал равновесие, не завалившись на бок, и сунул лицо в собачью миску.
   Проиграв прямое столкновение, собака применила обходной маневр - подобралась сзади, цапнула безрукого за ногу и тут же отскочила. Удачный ответный ход вызвал одобрительный гогот со стороны бандитов. Бросив возню с пленными, те наблюдали за разворачивающимся действом. Видимо, это развлечение было уже традиционным. От укуса безрукий взвизгнул и попытался лягнуть шавку ногой, качнулся и упал на бок. Собачонка воспользовалась моментом и цапнула инвалида еще раз. Тут к ней на помощь пришла еще и старуха. Топая ногами что-то крича, она надвинулась на лежащего безрукого. Тот откатился в сторону, используя оставшуюся культю одной руки, встал на колени, а потом и на ноги, затем обратился в бегство. Победительница преследовала побежденного несколько шагов, после чего, вернулась к честно отвоеванной миске и продолжила трапезу.
   Заметив пристальный интерес Алекса к разыгравшейся сцене, один из бандитов криво усмехнулся.
   - Что, смотришь офицер? Смотри, смотри. Не заплатишь, с тобой то же самое будет.
   Алекс много чего хотел сказать этим мерзавцам, но благоразумие взяло верх и он промолчал, отведя глаза. Тем временем, остальные бандиты развязали обоих солдат и толкнули пленников в угол двора, где чернела круглая крышка люка. В отличие от тех ям, где лейтенанту уже пришлось побывать, эту никто и не думал маскировать, а крышка люка была не деревянной, а железной, решетчатой. Алекса грубо пихнули в спину.
   - Давай, иди!
   Поблизости от люка нос Алекса учуял запах человеческих испражнений. И чем ближе подводили его к яме, тем сильнее становилась вонь. В двух шагах от ямы лейтенант остановился.
   - Я туда не полезу, там же нечем дышать!
   Отказ офицера лезть в яму похитителей не разозлил, а скорее, развеселил. Один из них что-то сказал остальным, видимо, перевел слова Алекса, и те дружно загоготали. Однако бандитское веселье длилось недолго. Все тот же бандит, который знал руоссийский, внезапно шагнул вплотную к лейтенанту и заорал прямо ему в лицо.
   - Лезь, баран, а то мы тебя скинем!
  
   Переход от безудержного веселья к вспышке гнева был настолько неожиданным, что Алекс вздрогнул. Похитители приняли это за испуг. Магу понимал, что вряд ли похитители претворят свою угрозу в жизнь. Он - товар, а испорченный товар стоит дешевле, поэтому калечить его они поостерегутся. Вот избить могут. Краем глаза лейтенант заметил, как один из бандитов вытащил из-за голенища сапога плетку и сделал шаг ему за спину. Если продолжать упираться, то будет очень больно, а главное, его все равно сломают и запихнут в эту зловонную яму. "Когда сидишь по уши в дерьме, то не стоит трепыхаться - рискуешь захлебнуться в нем". Но последнее Алекс все-таки оставил за собой.
   - Хрен с вами!
   И быстро, пока бандиты не начали действовать, шагнул к круглой черной дыре. Когда Алекс спускался вниз по самодельной лестнице, его чуть не стошнило. Тогда он начал дышать ртом. Пока следом за лейтенантом в подземную тюрьму спускались солдаты, глаза офицера понемногу обрели возможность видеть. Основными источниками вони были глиняный горшок, служивший для узников отхожим местом, и куча тряпья в углу. Бандиты подняли лестницу, лязгнул опустившийся люк, но его решетка пропускала достаточно света, чтобы ориентироваться на дне ямы.
   Дурасов попробовал обследовать тряпки, но тут же ойкнул и отскочил назад.
   - Что там?
   - Т-тут ч-человек.
   От испуга солдат опять начал заикаться. А куча тряпок, действительно, оказалась сильно заросшим грязным человеком, неподвижно лежащим на прелой соломе. Алекс попробовал заговорить с лежащим.
   - Эй, ты кто такой?
   Никакой реакции. Повторный вопрос также оставил лежащего безучастным. Подойдя ближе, лейтенант заметил, что этот человек какой-то уж очень маленький. Не сразу до него дошло, что у того нет ног. "Наверху безрукий, внизу безногий. Как бы еще на безголового здесь не наткнутся".
   - Здесь вода есть!
   Коновал обнаружил у изголовья кувшин, значит, за инвалидом кто-то все-таки ухаживает.
   - Дайте ему воды, что ли, - распорядился офицер.
   Пока солдат пытался напоить безногого, Алекс обследовал яму. Холодные, каменные стены, земляной пол, местами укрытый соломой. Сама яма существенно больше и выше всех тех, в которых им уже пришлось побывать.
   Исследование прервал грохот сдвигаемого люка. "Ужин принесли или хозяева пожаловали". Оказалось, и то, и другое. В яму спустилась лестница, по лестнице один за другим спустились двое. Первый из старожилов - высокий, крепкий мужик лет двадцати пяти обернулся ко второму - заметно мельче и существенно старше.
   - Гляди-ка, нашего полку прибыло! - и назвался. - Влад Фелонов.
   Первым представился Алекс.
   - Лейтенант Магу.
   - Лейтенант?!
   В голосе здоровяка сквозило неприкрытое удивление, Алекс стоял в тени, и погоны на его мундире разглядеть было невозможно. Придя в себя, Влад выпрямился, одернул свою одежду и представился еще раз.
   - Старший унтер-офицер Фелонов, сто четырнадцатый Текульский пехотный полк.
   На этот раз пришел черед удивиться Алексу. Второй пленник оказался мастеровым по фамилии Наваскин из того же Текуля, держал слесарную мастерскую на пару с братом. Его похитили бандиты, потребовали выкуп, а брат платить отказался.
   - Работы мало было, едва концы с концами сводили. Да и мастерская теперь брату достанется. Я - один, а у него семья.
   С этим было все ясно, оставалось только выяснить, кем был третий - безногий инвалид.
   - Рядовой Закарин, - пояснил Фелонов.
   - Из нашего полка?
   - Из нашего, - подтвердил догадку лейтенанта унтер-офицер. - Родственники платить отказались, вот он и попытался бежать. Поймали, выпороли. Он второй раз сбежал. Опять поймали, посадили на цепь. Так он и с цепи сбежал, да опять неудачно. После третьего побега Хамиди приказал отрубить ему ноги, сказал, что теперь он уж точно не сбежит. Только у Закарина с той поры в голове что-то повредилось, месяц почти вот так лежит. Еду на него не дают, мы с ним делимся. Теперь народу больше, с едой для него легче будет.
   Разговаривая с офицером, Фелонов одновременно перевернул инвалида со спины на правый бок, заботливо подложил ему под голову сверток из тряпок. Алекса же больше интересовал другой вопрос.
   - Кто такой Хамиди?
   - Главарь местный, Хамиди-бей. Хитрый, сволочь. Да завтра вы и сами все увидите, когда он выкуп требовать будет.
   - А почему не сегодня?
   -Так нет его, пояснил бывший унтер-офицер. - Он за вами идет. Если погоня будет, то они ее отсекут, а если бы кто-то из вас сбежал и обратно двинул, так опять же на него и наткнулся бы.
   - Понятно.
   - Я же говорю - хитрый. К тому же, вы ночь в яме просидите, завтра сговорчивее будете. Кстати, господин лейтенант, у вас деньги на выкуп есть?
   - Есть. И себя выкуплю, и солдат. Они по моей вине сюда попали.
   - Вы, значит, богатый, - сделал вывод Фелонов.
   "Ты даже не представляешь насколько", усмехнулся про себя лейтенант. Между тем, унтер продолжил свою мысль.
   - Плохо это.
   - Это почему? - удивился Алекс.
   Фелонов чуть помедлил, потом пояснил свое высказывание.
   - Хамиди и так в последнее время в силу вошел, а тут еще и с вас много денег возьмет. Оружия хорошего себе купит, к удачливому вожаку другие бандиты подтянутся, а такую ораву чем-то кормить надо, вот и будут к нам на правый берег раз за разом лезть.
   На этом разговор прервался, пленникам принесли ужин. Как и старожилы, каждый из новичков отделил от своей лепешки кусок в пользу Закарина. Фелонов открывал рот безногого солдата и запихивал туда размоченный в воде кусок, тот автоматически начинал жевать. Наверху быстро стемнело, и конца этой тягостной процедуры Алекс не уже не увидел. После ужина он хотел продолжить разговор, но унтер-офицер возразил.
   - Господин лейтенант, завтра хозяин приезжает, у всех день тяжелый будет, надо бы выспаться. А поговорить мы еще успеем, вам тут не меньше месяца сидеть.
   В этом унтер был прав, времени на разговоры будет много.
   - Хорошо, отложим все разговоры до завтра.
   Фелонов завалился в угол и быстро захрапел. Лейтенант последовал его примеру, подгреб под себя соломы, чтобы не лежать на голой земле, и завалился на нее. Под голову подложить было нечего, кроме собственной руки. Алекс закрыл глаза, но заснуть долго не мог. К царящей в яме вони он уже почти привык, мешали богатырский храп Фелонова, какое-то бормотание из угла, где расположились рядовые Дурасов и Коновал, и собственные мысли. Сколько запросит с него Хамиди, как сообщить отцу и матери о произошедшем, а главное, как отмстить бандитам за собственный позор и унижение. Так ничего и не придумав, Алекс и сам не заметил, как заснул.
  
   Глава 2
  
   На следующее утро пленников разбудил противный скрежет сдвигаемой крышки, завтрак прибыл. Потом увели старожилов. Еще где-то час спустя в яму опять спустили лестницу. В люке появился силуэт головы.
   - Вылезай, офицер.
   Балансируя на неустойчивой жердине, Алекс добрался до люка, высунул голову наружу и с наслаждением вдохнул полную грудь чистого горного воздуха. Один из бандитов взял лейтенанта за шиворот и потащил его вверх. Мундир затрещал на швах, но с чужой помощью на поверхности офицер оказался намного быстрее.
   Поднявшись на ноги, Алекс оценил окружающую обстановку. Бандитов во дворе набралось почти три десятка морд. Похоже, вся банда в сборе. Судя по веселым рожам, жаждали бесплатного зрелища, как их главарь глупого барашка в офицерском мундире стричь будет. Хамиди лейтенант выделил сразу. Невысокий, поджарый, уже немолодой. Одет куда лучше своих подручных, кинжал на поясе явно дорогой. А еще на поясе у бея висела хорошо знакомая желтая кобура. Алекс скрипнул зубами и продолжил разглядывать Хамиди, стараясь запомнить детали. Лицо смуглое, нос крючком, в черной бороде пробивается седина. А глаза цепкие, злые. Самой первой ассоциацией, мелькнувшей в голове лейтенанта, был постаревший, но все еще смертельно опасный волк.
   "Ну что же, поторгуемся". Чувствуя, как в нем стремительно разгорается отчаянная злость, Алекс решительно направился к главарю. Лейтенант еще не успел дойти до места, где планировал остановиться, как Хамиди сам шагнул ему навстречу.
   - Здравствуй офицер, здравствуй дорогой! Как тебе мое гостеприимство?
   Окружавшие главаря бандиты довольно оскалились в ожидании продолжения представления. Алекс не стал их разочаровывать.
   - Благодарю, бей, гостеприимством твоим вполне доволен.
   Если кто-то думал, что лейтенант откажется платить и начнет грозить бандитам всевозможными карами земными и небесными, то он ошибся. Лейтенант предпочел решить проблему как можно быстрее.
   - Но, может, сразу о деле поговорим?
   - Почему обижаешь, офицер? Зачем сразу о деле?
   Стороннему наблюдателю возмущение Хамиди показалось бы абсолютно искренним, он мог бы стать хорошим актером, если бы не был такой сволочью. Тем временем, бей продолжил свою речь.
   - Давай лучше о родственниках поговорим. О твоих родственниках, офицер. Я слышал, у тебя богатый отец?
   - Да уж не бедный, - усмехнулся лейтенант. - Он заплатит. И за меня, и за солдат, которые со мной были. Осталось только с суммой определиться.
   Это предложение вызвало бурное веселье у Хамиди и бандитов, хотя половина из них руоссийского не понимала, но ржала за компанию. А Алекс никак не мог понять, что такого смешного он сказал. Отсмеявшись, бей смахнул с уголка глаза слезу.
   - Да кто же с тобой, таким молодым, о серьезных делах говорить будет?
   Алекс почувствовал, как его щеки начали приобретать цвет позднего заката. Он-то считал себя взрослым и вполне самостоятельным человеком, а по местным меркам, оказывается, он несмышленый юнец. Лейтенант добавил еще одну обиду в и без того уже полную копилку. Тот факт, что он сам вляпался, ничуть его не смутил.
   - Напишешь отцу письмо, - голос бея стал жестким, а взгляд - колючим, - пусть приедет сюда. С ним и поговорим.
   У Алекса появился шанс для мелкой мести.
   - Он очень большой человек, сюда он не поедет.
   "Он настолько большой, что тебе и не снилось. Ты, бей, привык безнаказанно воровать местных лавочников, но за похищение Алекса Магу ответить придется неизбежно". Однако, смутить Хамиди таким обстоятельством не удалось, у него было готовое решение и для такой ситуации.
   - Тогда пусть пришлет своего посредника, я буду разговаривать с ним. А ты напишешь отцу письмо, чтобы не тянул. Эй, принеси бумагу и чернила.
   Получив все необходимое, Алекс выбрал камень с более или менее ровной поверхностью и начал писать. Чернила были старые, перо плохое, да и бумага не лучшего качества. Но главной проблемой были слова. Как написать отцу, что вляпался в такое дерьмо, тем более, после того скандала, который он учинил после выпуска из училища. Отец тогда, узнав о намерениях сына, просто посадил свежевыпущенного лейтенанта под домашний арест и держал в доме до тех пор, пока Алекс не остыл и не одумался. Только пока лейтенант остывал, много лишнего успел родителю наговорить, о чем теперь и раскаивался. А лист всего один, унижаться и просить второй нельзя. Приблизительно через полчаса, криво нацарапанные строки сложились в нужное послание. Лейтенант накарябал подпись и поднялся.
   - Готово.
   Один из карауливших его бандитов забрал письмо.
   - Адрес...
   - Не бойся, офицер, дойдет твое письмо.
   Успокоив таким образом лейтенанта, охранник толкнул его в направлении ямы.
   - Давай лезь обратно.
   Возвращаться в вонючую яму не хотелось, поэтому Алекс растягивал обратный путь, как только мог. Краем глаза он заметил какое-то движение в узкой щели между двумя сараями. Повернув голову, лейтенант увидел притаившегося в закутке безрукого инвалида. На пару секунд глаза их встретились, и Алекса поразила сквозившая во взгляде оборванца тоска. Один из конвоиров заметил движение лейтенанта, поднял с земли камень и запустил в безрукого. Но еще до того, как камень вылетел из руки бандита, инвалид исчез в своей щели, будто его и не было. Камень гулко ударился о стену сарая, сил на бросок бандит не пожалел.
   Яма встретила офицера напряженно-ожидательными взглядами четырех глаз. Алекс не стал томить солдат неизвестностью.
   - Письмо отцу я написал, он должен прислать посредника, который договорится о сумме и условиях передачи денег. На все про все, думаю, месяца полтора-два уйдет.
   Слова лейтенанта были встречены с оптимизмом, все-таки в этой яме им придется провести месяцы, а не годы. Да и продажа в османийский султанат им не грозила. Только лежащий на соломенной подстилке Закарин по-прежнему остался ко всему безучастен. Лейтенанту невольно вспомнился тоскливый взгляд безрукого наверху.
   - Дурасов, дай Закарину воды.
   - Будет исполнено, господин лейтенант!
   - И на другой бок его переверните.
   Пока рядовые возились с безногим, Алекс опустился на пол и прислонился спиной к холодной каменной стене. Кто этот безрукий и почему он так пристально на него смотрел? Кроме того в голове роилась масса других вопросов, вот только информации для ответов на них было ничтожно мало. Оставалось только ожидать вечернего возвращения старожилов и надеяться, что от них удастся получить нужные сведения и придумать реальный план мести Хамиди. А сволочное время словно специально не торопилось, испытывая на прочность терпение лейтенанта.
  
   - Безрукий-то?
   Фелонов дожевал лепешку, хлебнул из кувшина воды.
   - Точно не знаю, он тут давно, говорят, чуть ли не десять лет как. Он капитаном был по фамилии Каспарич. Сюда раненым попал, когда наши еще за реку ходили бандитов гонять. Хамиди ему выкупиться предложил, только родственники платить отказались.
   - Денег не было?
   Унтер покосился на лейтенанта.
   - Точно не знаю, но слышал, что деньги у них были. Только совести не было. Бей капитану палец отрезал и родственникам отправил. Те второй раз отказались. Каспарич второго пальца лишился, потом третьего, а уж потом и правой руки. Только родственникам на это наплевать было. Тогда Хамиди ему вторую руку отрубил и выгнал.
   - Почему же он опять здесь?
   - А куда ему идти? Без рук, да он еще и умом тронулся. А тут ему и Фатьма что-нибудь даст, эти объедков кинут, в крайнем случае, у собаки можно еду отобрать.
   - Понятно. Сам-то давно здесь?
   - Да уже три года.
   Какая-то ассоциация мелькнула в голове Алекса, но сейчас было не до нее. Несколько секунд лейтенант размышлял с чего бы начать выкачивание информации, решил, что лучше с общей обстановки. Фелонов оказался настоящим кладезем ценных сведений. За годы проведенные в плену, он не только в яме сидел, но и несколько раз ходил с караванами Хамиди в качестве грузчика и погонщика лошадей. Последний факт особенно заинтересовал Алекса.
   - А дорогу отсюда найти сможешь?
   - Смогу. Только зачем это вам? Вас же все равно выкупят.
   Унтер тяжело вздохнул и продолжил мысль.
   - Да и бесполезно бежать. Горных троп я не знаю, а на дороге нас охрана первого же каравана схватит.
   - Потом Хамиди отдадут?
   - Скорее всего, отдадут, - подтвердил опасения лейтенанта Фелонов. - Хамиди здесь многие боятся и уважают, мало, кто рискнет с ним ссориться. Но он не единственный бей. Правда, если попасть к другому, то вряд ли нам станет лучше. Хамиди еще не самая большая сволочь среди местных беев, но уж, по крайней мере, сейчас знаешь, чего от него можно ждать.
   Магу потер лоб и сформулировал вопрос по-другому.
   - А сюда можешь отряд провести?
   - Незаметно - не могу. Хороший проводник может скрытно провести несколько человек через горы, но его еще надо найти. Да и малыми силами сюда соваться бесполезно.
   - А большими?
   - Про большие вам бы Каспарич больше мог рассказать. Насколько я знаю, крови много, а толку...
   Фелонов безнадежно махнул рукой.
   - Хамиди вместе с другими беями в горы уйдет, чтобы их поймать дивизии не хватит.
   - Так что же, совсем никакого решения нет?
   - Есть, наверно, - предположил Фелонов, - но я всего лишь взводный унтер-офицер, а вы - лейтенант. Вас в училище обучали.
   - Вот именно, я только лейтенант. К тому времени, когда стану генерал-лейтенантом и получу корпус, Хамиди давно сдохнет от старости.
   С этой мыслью лейтенанта унтер согласился. Алекс поинтересовался мнением более опытного унтера по еще одному сильно волновавшему его вопросу.
   - Как думаешь, посредника тут не обидят, особенно, когда он деньги сюда повезет?
   - Нет,- постарался развеять опасения офицера Фелонов, - посредник здесь лицо неприкосновенное, на этом вся местная торговля людьми и держится. И за деньги не волнуйтесь, довезут в целости и сохранности. Еще ни одного случая, чтобы посредника ограбили, не было.
   - Хотелось бы верить, - пробормотал себе под нос Алекс.
   Дальше разговор продолжился на тему местной жизни вообще. Фелонов рассказывал охотно. В течение дня поговорить ему было не с кем, а в лице Алекса Магу он нашел очень благодарного слушателя.
   - В горах почти один камень, земли мало, вот и проблемы у них с продовольствием. Порядок у них такой, что все семейное имущество достается старшему сыну, а младшие после совершеннолетия могут идти на все четыре стороны. Кто-то в султанат подается, а то еще и дальше, но большинство идут в банды к таки беям, как Хамиди. Грабежом живут.
   - Теперь понятно, почему у них здесь женщин нет.
   - Женщины дорого стоят, - подтвердил догадку Алекса Фелонов, - и содержать их тоже недешево. Хамиди, конечно, богатый, мог бы не одну жену иметь, но почему-то живет один.
   - От коллектива не хочет отрываться, - усмехнулся лейтенант.
   - Может быть, - согласился с офицером унтер. - Так что из баб здесь только стряпуха Фатьма.
   - Это она эти лепешки печет?
   - Она.
   - Хоть бы чуть-чуть соли в тесто положила, - размечтался Дурасов.
   - Ага, держи карман шире, - обломал солдата Наваскин. - Соль здесь дорого стоит, никто ее на нас тратить не будет.
   Сам мастеровой в плену устроился, в общем, неплохо, если не считать ночевок в общей вонючей яме. Работа у него непыльная, по большей части он занимался починкой ружейных замков, часов и прочей механики.
   - Железа в местных горах нет. А если, где и есть, то без древесного или каменного угля толку от него никакого. Все оружие у горцев либо трофейное, либо в султанате купленное, своего ничего нет. И людей, способных по металлу работать, тоже нет, потому меня здесь и ценят - признавался Наваскин. - Хозяин мне даже инструмент нужный из султаната выписал.
   Убедившись, что мастеровой не может их слышать, Фелонов сообщил лейтенанту, что дела у мастерового вовсе не так хороши, как тот пытался представить.
   - Местные бедные, как церковные мыши. Всякой механической хреновины, которая нуждается в починке, у них почти нет, хорошо, если один-два раза в неделю что-нибудь привезут. Он в своей мастерской больше вид делает, чем работает. Да и платят заказчики мало, прибыли с него почти никакой. Хамиди бы и продал его в султанат, но за такого раба ничего не дадут, а мастеров там и без него хватает.
   Так и проговорили, пока Фелонов не вспомнил, что завтра их поднимут с восходом солнца. Завтра было воскресным днем, но рабам Хамиди-бея выходные были не положены.
   Где-то через неделю источник информации полностью иссяк, и вечерние разговоры Алекса и Фелонова понемногу сошли на нет. Сами-то разговоры продолжались, помогая скоротать вялотекущее время, но какой-либо полезной информации извлечь из них уже не удавалось. В один из вечеров память лейтенанта неожиданно вернулась к трехлетнему сроку пребывания Фелонова в "гостях" у Хамиди. Для начала Алекс осторожно поинтересовался у унтера обстоятельствами попадания в рабы. Тот ничего скрывать не стал.
   - Да с солдаткой одной познакомился. Ух и сладкая баба была!
   При этих словах Фелонов аж зажмурился и стал похож на огромного, обожравшегося сметаной кота.
   - Ночью к ней пошел, думал, к утру вернусь. Только через забор перелез, как меня сзади по голове и огрели. Очнулся поперек лошадиной спины, руки-ноги связаны, на голове мешок. Хамиди меня поначалу продать хотел, но потом передумал. Сами они только стрелять да людей воровать горазды, а работать не любят, вот и ездят на моей шее.
   Унтер похлопал ладонью по своему мощному загривку.
   - Все ясно.
   Картина сложилась. Еще некоторое время Алекс раздумывал, стоит ли сообщать Фелонову плохую весть, потом решил, что держать человека в неведении все-таки не стоит.
   - За два дня перед тем, как попасть сюда, я разговаривал с начальником штаба полка. Так он в разговоре упомянул, что года три назад из полка дезертировал один унтер-офицер. Вот я и думаю, это он часом не о тебе?
   - А то о ком же, - расстроенно хмыкнул Фелонов. - Выходит, начальство меня в дезертиры записало?
   - Выходит, записало. Меньше надо было по ночам к чужим женам через забор лазить.
   - Да я не в претензии, сам виноват. Но все равно обидно.
   После этих слов унтер окончательно замолчал. И спать завалился, так и не сказав больше ни слова.
  
   Потянулись длинные, унылые дни, когда ничего выдающегося из повседневной рутины не происходило. Опостылевшие черствые и пресные лепешки по утрам и вечерам. Все так же Фелонова и Наваскина утром уводили на работу, а вечером возвращали обратно. Сидящие в яме завидовали им, почти целый день те проводили за пределами зловонной ямы. Все так же лежал на соломенной подстилке безучастный ко всему Закарин, забота о котором была, по сути, единственным занятием для сидевших в этом подземелье. Сначала Алекс пытался строить планы мести Хамиди, хотя прекрасно понимал, что они иллюзорны и невыполнимы. Зато эти планы позволяли не упасть окончательно духом, поддерживая надежду на скорейшее освобождение. А потом он придумал еще один план, показавшийся ему вполне реальным, оставалось только дождаться отцовского поверенного.
  
   В один из однообразно-привычных дней, лейтенант уже не был уверен, что не сбился отсчитывая текущую дату, уже где-то после полудня, люк неожиданно открылся во внеурочное время, и сверху спустилась лестница - толстый дрын с набитыми поперек дощечками.
   - Вылезай, офицер, - засмеялись наверху, - к тебе приехали!
   Осторожно, балансируя на неустойчивой лестнице, Алекс полез наверх. Едва голова его оказалась над люком, как он мгновенно ослеп от солнечного света. Зажмурившегося лейтенанта подхватили за шиворот и буквально выдернули из ямы. Появление офицера было встречено новым приступом смеха. Радость похитителей была вполне понятна, чувствовали, сволочи близкую поживу.
   Алекс осторожно приоткрыл глаза, зрение понемногу начало восстанавливаться. А вот и гость! Приехавшего он уже видел несколько раз в доме отца. Невзрачный серый человечек приблизился семенящей походкой к лейтенанту и скрипучим голосом представился.
   - Доктор Лисово, поверенный в делах вашего батюшки.
   Если фамилия поверенного соответствовала роду его деятельности - именно он улаживал все щекотливые дела семейства Магу, то внешность - нет. Он был похож на крысу, когда надо осторожную, когда надо наглую и всегда готовую кинуться на защиту интересов хозяина.
   - Вы тут поговорите, - милостиво разрешил Хамиди-бей, - только недолго.
   Бандиты оставили их вдвоем, но далеко не отошли, следили взглядами, не выпуская оружия из рук.
   - Как ваше здоровье, господин Магу, - вежливо осведомился поверенный.
   - Вы, господин Лисово, доктор медицины или права?
   - Извините, доктор философии. Был в моей биографии и такой период.
   - Тогда к черту здоровье! - вспыхнул Алекс. - Сколько запросил Хамиди?
   - Двести тысяч.
   Кривая усмешка исказила губы Алекса, двести тысяч для местных - сумма фантастическая, но Хамиди просто не понял, кто попал к нему в руки! Он мог бы затребовать и два миллиона, один, по крайней мере, получил бы точно. Крысообразный правильно истолковал гримасу младшего сына хозяина.
   - Тс-с-с! Мы сторговались на ста восемнадцати тысячах.
   Молодец крыса! Почти вдвое уменьшил сумму выкупа, отец знал, кого сюда посылать. Наверняка за процент от выторгованного работает. Алекс посмотрел на Лисово уже совсем другими глазами.
   - Это только за меня или за всех?
   - За всех, естественно, вы и два солдата.
   - Отлично. А сейчас слушай меня - пойдешь к Хамиди и скажешь, что я хочу внести выкуп за всех оставшихся у него пленников.
   Если Лисово и удивился, то виду не подал. Во всяком случае, ни один мускул не дрогнул на вытянутой мордочке поверенного в делах. Алекс тем временем продолжил.
   - В этой яме сидят еще трое. Солдат - безногий инвалид, унтер-офицер и мастеровой-оружейник. Есть еще сумасшедший офицер. Мне нужны все четверо, пусть назовет сумму. Можешь поторговаться, но не очень рьяно, мне нужны все. Понял?
   - Не извольте беспокоиться, господин Магу.
   Лисово засеменил к Хамиди, тот с интересом выслушал его, что-то сказал своим бандитам, и те встретили слова главаря взрывом хохота. После недолгого разговора бей кивнул, и поверенный отправился обратно. Приблизился к Алексу со скорбным выражением на остренькой мордочке и сообщил.
   - За мастера и унтера он хочет десять тысяч, двоих инвалидов отдает бесплатно. Может, оставим оружейника? Стоит он дорого, а толку от него...
   После секундного раздумья лейтенант отверг идею поверенного.
   - Нет, всех, так всех. Все, что срежешь от десяти тысяч - тебе.
   - Обычно я работаю за пять процентов.
   - Лучше тебе, чем ему.
   - Но...
   - Считай, что это слово моего отца.
   Глазки Лисово зловеще блеснули.
   - Вдвое срежу!
   Поверенный поспешил на переговоры, а Алекс уважительно посмотрел ему вслед. Как обманчива бывает внешность! Эта крыса за свои деньги Хамиди глотку перегрызет. Жаль только, что в переносном смысле. Да-а, выходит, недооценил папиного посланца. Считал себя хитрецом, а эта кры... Нет, так его называть не стоит, хоть и похож, сильно похож. Так вот, поверенный без труда расколол его, мгновенно вычислил, что в этой четверке пленников молодого хозяина интересует именно унтер-офицер Фелонов, а оружейный мастер и инвалиды только прикрытие. Хамиди так даже и не почесался на эту тему! Знал бы он, зачем Алексу нужен этот пленник - немедля зарезал бы обоих, наплевав на все деньги мира.
   Лейтенант воспользовался случаем подышать свежим воздухом, не испорченным запахом человеческих испражнений. Подставил лицо лучам позднего осеннего солнца. Заодно осторожно, стараясь не привлекать внимания, осмотрел двор, постройки, подходы к жилому дому. Высокий забор не давал возможности осмотреть окружающую местность, но горы вокруг Алекс постарался запомнить. Карта - хорошо, память Фелонова - еще лучше, но и собственной голове тоже забывать не следует. Лейтенант знал, что он еще вернется сюда, обязательно вернется.
   Между тем, торг шел отчаянный. Слова не разобрать, но жестикуляция торгующихся видна отлично. Хамиди трижды хватался за свой кинжал, один раз даже наполовину вытащил из ножен, но маленький серый человечек пугаться не собирался и твердо стоял на своем. Лисово, в свою очередь, трижды делал вид, что собирается уйти, указывал пальцем куда-то вверх, хватался за сердце, только еще по земле в истерике не катался. Собравшиеся вокруг своего бея бандиты наблюдали за разворачивающимся действом с огромным интересом. Со стороны казалось, еще немного, и они аплодировать начнут. Но аплодисментов Лисово так и не дождался. Наконец, бей махнул рукой и что-то сказал своим бандитам, те дружно заржали. А поверенный уже спешит обратно.
   - Четыре тысячи семьсот.
   Лисово произнес эту цифру с такой кисло-виноватой миной, что у любого стороннего наблюдателя непременно сложилось бы мнение, что он сообщает хозяину крайне огорчительное известие.
   - Отлично.
   Алекс постарался подыграть поверенному и грозно нахмурился.
   - Когда привезут деньги?
   - Сюда ничего не повезут
   Алекс не смог сдержать своего изумления. Лисово тут же разъяснил ситуацию.
   - Хамиди потребовал, чтобы деньги перевели в бритунийские паунды и отправили в один из османийских банков.
   Вот об этом-то Алекс не подумал. Кто же потащит сюда в горы такую массу золота?! Интересно, это обычная практика или Хамиди это по ходу придумал. Черт, надо было такие вещи заранее узнавать, а не по бабам в Текуле шляться! Весь сложившийся план полетел к черту.
   - Перевод денег будет осуществлен быстро, - продолжил поверенный, - но подтверждающие письма будут доставлены не скоро. Я полагаю, от десяти до пятнадцати дней. Дорога сюда, вы, понимаете... Вас что-то беспокоит?
   Похоже, Лисово читал лицо Алекса, как открытую книгу. Надо бы научиться сдерживать свои эмоции.
   - Перевод выкупных денег в османийские банки - обычная практика или самодеятельность Хамиди?
   - Где-то до середины прошлого года золото везли сюда, теперь многие беи требуют перевода в банки.
   - Но не все?
   - Не все, я об этом специально узнавал, некоторые верят только наличным. Хамиди начал практиковать безналичный перевод денег около восьми месяцев назад, поэтому мы были заранее готовы к таким условиям.
   Это же, сколько семейных тайн Магу скрывается в этой узкой серой головке! И всего за пять процентов! Отлично, кры... Извините, господин Лисово. Десять, надо бы давать вам десять процентов, вы их честно заслужили.
   На этом переговоры закончились. Поверенный пообещал прибыть с нужными бумагами недели через две. Алекс нехотя спустился обратно в зловонную яму. Еще спускаясь, он ощущал на спине обжигающие, ждущие взгляды двух пар глаз. Поэтому томить людей не стал, едва ступив на земляной пол, объявил.
   - Все в порядке, через две недели будем у своих.
   Один из солдатиков в голос завыл. Пока тяготела неизвестность - еще кое-как держался, когда пришли хорошие вести и стал известен срок оставшегося заточения - сломался. Второй, психически более крепкий, начал его успокаивать. Лейтенант придвинулся к лежавшему в углу человеческому обрубку.
   - Закарин, слышишь меня? Нас всех выкупают, тебя тоже. Закарин, через две недели ты будешь на свободе. Я помогу тебе в инвалидный дом устроиться. Все будет хорошо, солдат, все непременно будет хорошо...
   Безногий солдат ничего не ответил. Из его глаза скатилась одинокая слезинка, тут же увязшая в многомесячной щетине, но Алекс этого не увидел в темноте.
   Перед наступлением темноты вернулись Фелонов с Наваскиным, новости они уже знали. Оружейник упал перед офицером на колени.
   - Неужто, правда, господин лейтенант?!
   - Правда. Еще две, максимум, три недели.
   - Я знал, я знал, я верил, господи, четыре года, четыре года...
   Наваскин пытался поцеловать Алексу руку, тот с трудом избежал этого. С помощью солдат, расклеившегося в преддверии долгожданной свободы, мастерового удалось отвести в угол ямы и там усадить на прелую солому, а он все что-то продолжал бубнить себе под нос. Фелонов повел себя по-другому.
   - Чего не весел, Влад? - обратился к нему Алекс. - Скоро свобода.
   - Это вам, господин лейтенант, свобода, а меня опять в кутузку упекут.
   - За что?
   - Так ведь в полку меня дезертиром объявили. Вы же сами мне и сказали.
   - Но ты же не дезертир!
   - Вот и будут разбираться, дезертир я или не дезертир, а меня на полковую гауптвахту посадят. А уж сколько это разбирательство будет длиться...
   - Не унывай, - лейтенант с наигранной бодростью хлопнул Фелонова по плечу, - с гауптвахты я тебя вытащу быстро, ты мне нужен. Ты веришь мне, унтер-офицер Фелонов?
   Влад невольно подтянулся, расправил плечи, не забылась многолетняя выучка.
   - Верю, господин лейтенант!
   И тихо, так, чтобы не услышал офицер, пробормотал себе под нос.
   - А что мне еще остается.
  
   Опять потянулись серые, однообразные дни. Фелонова с Наваскиным по прежнему каждый день гоняли на работу. Все также, без движения, безразличный ко всему, лежал в углу Закарин. Кормившие его солдаты время от времени переворачивали его с боку на бок, чтобы не было пролежней. Оружейник отмечал прожитые дни царапинами на камне. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать. Немой вопрос буквально висел в воздухе, но задать его лейтенанту никто пока не решился. А самому Алексу нечего было сказать им, в данном случае от него ничего не зависело. Как и все, он мог только ждать.
   Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать... Атмосфера в яме сгустилась. На восемнадцатый день наступила разрядка. Откинулась решетка, закрывавшая путь к свободе.
   - Вылезайте, бараны, за вами приехали.
   Алекс поднялся наверх первым. Во дворе уже стояла телега, запряженная мелкой, худой лошадкой. Бородатый возчик в традиционной местной одежде и с кинжалом за поясом от бандитов отличался только отсутствием огнестрела. Возле телеги вертелся поверенный Лисово. Завидев лейтенанта, выбирающегося из ямы, кинулся помогать
   - Извините, господин Магу, торопился, как мог. Но с этой телегой, по горам...
   Винить, рассыпающегося в извинениях поверенного за опоздание было глупо, а за предусмотрительность, так и похвалить можно. Алекс о телеге для транспортировки инвалидов сообразил только после отъезда поверенного, но тот, к счастью, и сам догадался.
   Остальные по неустойчивой лесенке вылезали еще долго, потом медленно и осторожно, пропустив под мышками веревку, вытаскивали из ямы Закарина. Увидев дневной свет, он опять заплакал, все так же молча. Его на руках отнесли к телеге, и осторожно положили на свежую солому.
   Со стороны одного из сараев долетели какие-то крики, внутри явно шло какое-то веселье. Почуяв, что без Каспарича там не обошлось, лейтенант кинулся к воротам. Следившие за пленниками бандиты не стали его останавливать, какой смысл офицеру бежать, если их всех и так отпускают, а сам Хамиди был в доме. Предчувствия не обманули Алекса. Сумасшедший капитан забился в какую-то щель. Бандиты, не желая пачкать об него одежду и руки, кололи несчастного кинжалами, чтобы выгнать наружу, но тот только закрывался руками и тонко верещал, как заяц, что вызывало очередной приступ хохота. Стоило ему немного успокоиться, как кто-нибудь из мерзавцев опять пускал в ход свой кинжал.
   - Прекратить!
   Бандиты невольно шарахнулись от лейтенантского рева, а капитан еще глубже забился в свою щель. Элементарная осторожность оставила лейтенанта в не самый подходящий момент.
   - Вон! Все вон!
   На этот раз командирский голос не подействовал. Один из бандитов ощерился, перехватил кинжал и двинулся прямо на лейтенанта. Остальные начали охватывать офицера с флангов, отрезая его от выхода. Алекс невольно попятился, но буквально через три шага уперся спиной в каменную стену. Обшарив взглядом окружающее пространство, лейтенант убедился, что ни палки, ни камня, в доступной близости нет. Страха не было, только мысль о том, что глупо будет умереть буквально на пороге освобождения.
   Со стороны входа, оставшегося сбоку от бандитов, прозвучал негромкий вопрос на незнакомом языке. Все замерли, потом некоторые спешно попрятали кинжалы. Только один, тот, который двинулся на Алекса первым, начал что-то быстро доказывать стоявшему в дверях Хамиди-бею, периодически тыкая в направлении лейтенанта своим кинжалом. Бей терпеливо выслушал эмоциональную речь своего подручного, затем бросил короткую фразу, повернулся и пошел к дому. Следом за ним потянулись остальные бандиты. Некоторые недовольно ворчали, но ослушаться никто не посмел. Последним, недовольно сверкнув глазами на офицера, ушел самый эмоциональный и недовольный.
   Оставшись наедине с Каспаричем, Алекс приступил к уговорам.
   - Не бойтесь, капитан, пойдемте со мной, вас отвезут домой...
   На эти уговоры потребовалось больше получаса. Хамиди-бей пришел еще раз, чтобы узнать причину задержки. Узнав, почему вонючие руоссийцы до сих пор не убрались с его двора, только плюнул и вернулся в дом, вмешиваться не стал.
   Приобняв боязливо съежившегося капитана за плечи, Алекс подвел его к телеге, Фелонов и солдаты помогли ему взобраться на нее.
   - Садитесь и вы, господин Лисово.
   - Что вы, как можно? Лучше я пойду пешком, а вы...
   - Садитесь, пешком пойду я.
   В голосе лейтенанта прозвучали фирменные нотки Магу, и поверенный счел за благо подчиниться.
   - Поехали.
   Створки ворот пропустили телегу и пятерых идущих пешком вонючих оборванцев. Даже шикарный мундир лейтенанта Магу, пошитый из дорогого "генеральского" сукна, пришел в плачевное состояние. Рядовые Дурасов и Коновал выглядели еще хуже, а обноски Фелонова и Наваскина и одеждой-то назвать было стыдно. За ними верхом выехали два бандита - одновременно конвой и почетный эскорт до реки.
   - Фелонов, по дороге есть место, где мы можем привести себя в порядок?
   - Да, там у местных что-то вроде постоялого двора. Только вода там ключевая, а согреть нечем.
   Алекс ускорил шаг и догнал еле ползущую телегу.
   - Господин Лисово, надеюсь, у вас есть деньги для оплаты услуг местного отеля?
   - Конечно. Я и одежду для вас припас. И не только для вас.
   - С вами приятно иметь дело, господин Лисово.
   - Благодарю, господин Магу.
   До обещанного поверенным постоялого двора добрались после полудня следующего дня. Здесь, как смогли, обмылись ледяной водой и переоделись. Больше всего возни было с Каспаричем. Сумасшедший офицер воспринял мытье как очередное издевательство, скулил и пытался спрятаться, пришлось удерживать его силой. Глядя на эту сцену, Алекс только сжимал челюсти.
   На следующий день, уже ближе к вечеру, перед путниками открылась долина Темерюка. Сопровождавшие пленников бандиты, решив, что их миссия окончена, развернулись, и только поднятая лошадиными копытами пыль напоминала об их присутствии. Молчаливый бородатый возчик довез их до самого берега реки. С разгрузкой помогать не стал, затем получил от Лисово остаток оговоренных за доставку денег, хлестнул свою лошаденку и был таков.
   Между пленниками и свободой оставалось всего-то сотня саженей. Но это были сто саженей текущей воды. Алекс осторожно попробовал рукой холодную осеннюю воду.
   - И как переправляться будем?
   Как оказалось, Лисово все продумал заранее. У него была договоренность с рыбаками из расположенной на руоссийском берегу деревни.
   - Надо будет только утром им сигнал подать, - пояснил поверенный. - Там и телеги до Текуля можно будет нанять.
   Заночевали у самой реки. Костер, чтобы не привлекать лишнего внимания, разводить не стали и ночью все сильно мерзли. Утром долго искали место переправы. Потом едва докричались рыбаков с руоссийского берега. Те, увидев кого, судьба привела к их реке, от денег за переправу отказались. Глядя, как Закарина укладывают в узкую, провонявшую рыбой лодку, старший из рыбаков, крепкий, коренастый мужик лет сорока, заявил.
   - Что же у меня совсем совести нет, за эдакое дело еще и деньги с людей брать.
   Каспарича пришлось долго уговаривать сесть в лодку. Сумасшедший инвалид боялся даже приблизиться к воде, а применить к нему силу Алекс запретил категорически. Наконец, хлопая сапогами, Фелонов оттолкнул от берега последнюю лодку и запрыгнул в нее сам. Лодка качнулась, едва не черпнув воды, рыбак налег на весла, и посудина устремилась к столь желанному левому берегу Темерюка. Еще несколько минут и нос лодки стукнулся о хлипкую деревянную пристань.
   - Прибыли.
   Встреча с родным берегом протекала по-разному. Наваскин упал раскинув руки, целовал траву и плакал, плакал, не стесняясь своих слез, проклинал проведенные в плену годы. Солдаты молились, Фелонов просто осел, на землю, как подкошенный.
   - Дошел, дошел, все-таки.
   Алекс, не вмешиваясь, ждал, пока схлынут у людей эмоции. Надо было еще выгрузить Закарина и уговорить Каспарича выйти на берег. К лейтенанту приблизились поверенный Лисово со старшим из рыбаков.
   - Вы, господин офицер, сегодня у нас оставайтесь, отдохните. А завтра мы вас до полка довезем. Тут недалеко. Если на зорьке выехать - к обеду будете.
   Лисово поддержал предложение рыбака.
   - Хорошо, - согласился лейтенант, - остаемся.
   Счастливое избавление от плена, как полагается, отметили. Алекс решительно накрыл ладонью глиняную кружку. Разливавший самогон деревенский староста решил, что офицера не устраивает качество предлагаемого напитка и принялся уверять.
   - Да вы, господин офицер, не извольте беспокоиться, самогонка у нас хорошая, молоком очищенная, утром ничего и не почувствуете.
   - Я не поэтому, - возразил Алекс, - просто не хочу. К тому же день завтра будет тяжелый. Я вот лучше водички выпью.
   Дурасова пришлось малость придержать, остальные военные прекрасно понимали, что завтра им предстоит встреча с полковником Верновым и драконить командира полка несвежим выхлопом никто не хотел. Наваскина же никто и ничто не держало, из-за стола его пришлось выносить, а от утренней головной боли не спасла даже очистка. Рано утром его растолкали, посадили на телегу, где он благополучно заснул и проспал до самого Текуля.
   Весть о возвращении пленников долетела до штаба Текульского полка, когда две телеги с ними проползли едва ли половину пути, и особого восторга ни у кого не вызвала. Полковник Вернов ходил чернее тучи, штабные офицеры, кто мог, нашли себе занятие за пределами штаба, остальные прятались по своим кабинетам. Только часовой, охранявший знамя полка и денежный ящик, неподвижно застыл напротив входа, боясь шевельнуться и получить на полную катушку от разгневанного комполка.
   - Едут!
   Штабной адъютант влетел в двери, едва не столкнувшись с полковником, и еле успел убраться с пути начальства, решительно двинувшегося на выход. Две телеги с бывшими пленниками как раз въезжали в ворота полкового двора. Встреча произошла как раз напротив штабного крыльца.
   - Явились? - голос Вернова был полон сладкого яда. - Сми-ирно! И где же остальные ваши солдаты? Где, я вас спрашиваю? Как вы посмели сдаться в плен этим бандитам? Про честь руосийского офицера напрочь забыли!
   Все это обрушилось на Алекса, едва спрыгнувшего с телеги на землю. Такой встречи он не ожидал и в первые секунды растерялся. Полковник продолжал бушевать, а сзади раздались чьи-то всхлипывания. Не выдержав, лейтенант обернулся. Каспарич, пытаясь найти укрытие, забился под телегу и там тихо плакал. Фелонов и солдаты застыли в уставной стойке, боясь шевельнуться, Закарин безучастно лежал в телеге. Разбуженный криком полковника Наваскин, хлопал глазами и пытался понять, где он находится и почему на него орут. Лисово исчез из поля зрения, как будто его с ними и не было.
   Отрешившись от воплей командира полка, Алекс оглядел место действия. Полковой двор был практически пуст. Сам полковник, его адъютант, несколько офицеров, часовой у ворот бывшие пленники и привезшие их рыбаки. Больше никого не видно, но лейтенант не сомневался, что за темными окнами штаба и других полковых построек прячется немало любопытных глаз. Плевать на все, эту безобразную сцену надо было как-то заканчивать. Сжав кулаки, но продолжая держать руки по швам, лейтенант шагнул к полковнику. Тот стоял на пару ступенек выше и Алекс уже прикинул, как врезать кулаком в эту волевую полковничью челюсть, чтобы тот, наконец, заткнулся, чтобы в кровь, чтобы выбитые зубы разлетелись по ступенькам, чтобы...
   В полковой двор влетела карета, запряженная восьмериком, часовой, стоявший в полосатой будке у ворот, и рта раскрыть не успел. Никто в Текуле не смел запрягать в карету более лошадей, чем сам городской голова, а тот обходился четверкой. Мог бы и больше, но предпочитал не выделяться на общем фоне. Кучер лихо осадил лошадей, карета замерла рядом с телегами рыбаков. Поднятая пыль осела, и понимающим людям стало ясно, что данный выезд обошелся владельцу раз в двадцать дороже, чем тому же городничему. Лошади, карета на стальных рессорах, кучер на облучке, все было покрыто слоем пыли, указывающим на длительность нахождения в пути.
   Все замерли, даже Вернов замолчал, не зная, что произойдет дальше. Дверца кареты распахнулась и из нее, придерживая узкую, длинную юбку, выпорхнула красивая молодая дама в шикарном дорожном костюме. Ни на кого не обращая внимания, она стремительно преодолела небольшое расстояние от кареты до лейтенанта Магу и, никого не стесняясь, повисла у него на шее.
   Через окно одного из штабных кабинетов за этой сценой наблюдали два офицера - толстый, одышливый и потливый штаб-капитан, дотягивающий служебную лямку до скорой пенсии и молодой, не более пары лет, как из училища, лейтенант, еще не утративший молодого задора и служебного рвения.
   - Мамаша Магу пожаловала, - констатировал штаб-капитан, - очень вовремя.
   - Я бы поставил на старшую сестру, - высказался лейтенант.
   - Ставь, только проиграешь.
   - Уверен?
   - Ирен Магу, урожденная Тизель. Лет двадцать назад, когда я был еще кадетом, вся светская хроника была забита известиями с бала по поводу ее двадцатипятилетия, она тогда чудо, как хороша была. Во всех газетах и журналах были ее портреты. Шумиха не стихала недели две.
   - А и сейчас еще ничего, старушка, - оценил женские достоинства дамы лейтенант, - очень даже ничего.
   - Да, почти не изменилась, - подтвердил штаб-капитан.
   В его голосе проскользнула тихая печаль, но озабоченный лейтенант не обратил на нее внимания.
   - Уж я бы с ней...
   - Заткнись, - оборвал оборзевшего юнца штаб-капитан. - Ты с Ирен Магу?! Только приблизься и он сделает с тобой то, что ты хотел сделать с ней.
   Из кареты уже выбрался высокий, несколько полноватый господин, водрузил на голову пренепременный атрибут своего рода деятельности и чуть спешным, но не нарушающим банкирского достоинства шагом приблизился к жене и сыну.
   - Похоже, мы прибыли вовремя. Здравствуй сын.
   - Папа!
   Никто не рискнул вмешаться в эту встречу родственников.
   - Я сейчас.
   Виктор Магу оторвался от сына, и сделал знак приблизиться полковнику Вернову. Вспомнив, кто именно зовет его, командир полка вынужден был смирить гордыню, но зарубочку на память сделал. О чем они говорили, никто не слышал, зато все хорошо видели, что офицеру этот разговор сильно не нравиться. Однако он через силу кивал, соглашаясь с собеседником. После разговора банкир вернулся к жене и сыну.
   - Полковник дает тебе трехдневный отпуск...
   - Но папа, со мной люди. Я обязан...
   - Господин Лисово!
   - Я здесь.
   Поверенный материализовался в паре шагов от хозяина и почтительно выслушал указания. Вот и все, Каспарич и Закарин будут устроены в местную больницу, потом им подыщут приличные инвалидные дома. В таком деле на господина Лисово можно было положиться. Остальные оставались в компетенции полковника Вернова. Кроме Наваскина, конечно, этот был предоставлен самому себе.
   - Спасибо, папа.
   - А у тебя трехдневный отпуск, и я настаиваю, чтобы ты провел эти три дня с матерью. Я целую неделю не мог сказать ей, что с тобой случилось, но она почувствовала сама. Мы бы здесь и дольше задержались, но сам понимаешь - дела.
   Когда карета с воссоединившимся семейством Магу покинула полковой двор, полковник Вернов вернул, наконец, власть в свои руки. По возвращении Алекса ждал большой сюрприз, но следующие три дня он пребывал в счастливом неведении, отдыхая от событий последних месяцев в лучшей гостинице Текуля, где бережно сохранили все вещи столь внезапно пропавшего постояльца.
  
   Вечером третьего дня между отцом и сыном произошел решающий разговор.
   - Может, все-таки оставишь службу? Хоть о матери подумай.
   - Нет, не могу. Сейчас не могу. А мама сильная женщина, она поймет.
   - Если не хочешь уходить в отставку, могу устроить перевод в столицу. Я уже...
   - Папа! С таким пятном на репутации в столицу? Благодарю покорно. Лучше помоги мне разобраться с местными проблемами.
   - Ты уверен, что, действительно этого хочешь?
   - Да, папа, уверен.
   - Ну, хорошо. И что тебе для этого потребуется?
   - Многое. И не только деньги, хотя и деньги тоже. Во-первых, мне потребуются некоторые услуги твоего поверенного...
   Минут через сорок, старший Магу подвел итог состоявшегося разговора.
   - Хорошо, ты получишь все, что требуется, но обещай мне, что после того, как все это закончиться, ты подумаешь о переводе в столицу.
   - Обещаю, папа.
   - Я очень жалею, что отпустил тебя в военное училище. Если бы ты выбрал юридический факультет, то я был бы спокоен за наше семейное дело.
   - Но Донат вполне справляется и, насколько я знаю, ты им вполне доволен.
   - Твой старший брат умный и образованный финансист, но характер у него материнский - мягковат. К сожалению, в мире банковского бизнеса этого недостаточно, еще требуется особая хватка.
   - Умение расчетливо ухватить конкурента за горло и хладнокровно удавить его, - предположил Алекс.
   - Ты настоящий Магу! - рассмеялся банкир.
   Потом он поднялся с кресла подошел к шкафу и вытащил оттуда тяжелый дорожный саквояж. Поставил его на стол, открыл и извлек из него большую кобуру желтой кожи. Явно не пустую.
   - "Гранд и Стетсон", сорок пятый калибр, - мгновенно опознал содержимое Алекс. - Три месяца назад, после выпуска, ты подарил мне такой же. Я верну его, обещаю.
   - Лучше сам вернись, сынок, - тихо попросил банкир.
  
   - Что вы о себе возомнили, лейтенант?
   Полковник Вернов бушевал уже минут десять и понемногу начал выдыхаться. По крайней мере, трижды он уже повторился в характеристике служебных и человеческих качеств лейтенанта Магу, чего в предыдущие девять минут не наблюдалось.
   - Вы полк, слышите, полк опозорили! Ваши подчиненные погибли, а вас, как молодого барашка сначала связали, а потом продали папочке! Ни один офицер Текульского полка не попадал в плен к бандитам! Вы - первый, лейтенант!
   Конечно, надо было промолчать, но какой-то черт дернул Алекса за язык.
   - Осмелюсь напомнить, господин полковник, капитан Каспарич...
   Лейтенанту показалось, что рожа полковника сейчас лопнет по багровому шраму.
   - Молчать! Каспарич попал в плен будучи раненым и во время боя! Не сметь! Не сметь упоминать об этом! Я тогда полком не командовал!
   Вообще-то Текульский пехотный считался молодым полком. Сформирован он был в преддверии нашествия не в меру шустрого полководца, подмявшего под себя почти всех западных соседей Руоссии и опрометчиво рискнувшего попробовать свои силы на руоссийском оселке. После того, как наглеца сначала разбили, а потом еще и добили, полк был переведен на южную границу империи и стал именоваться Текульским. Граница по Темерюку тогда была только-только установлена. Племена, которые прогнали с левого берега ушли в горы, а там и без них был переизбыток народа. Время тогда было горячее, через Темерюк переправлялись банды численностью не в одну сотню человек, а перестрелки случались по нескольку раз за ночь, и их за происшествие никто не считал. В те дни всякое случалось, но с тех событий прошло уже больше пятидесяти лет и они основательно подзабылись.
   - Вы же ухитрились нарушить все инструкции, потеряли не только людей, но и пакет с секретной почтой! И после всего этого у вас еще хватает наглости просить назначения на командную должность?!
   На несколько секунд полковник замолчал, словно ожидая подтверждения абсурдных претензий глупого лейтенантишки. Не дождался. Он и сам не знал, что дальше делать с лейтенантом Магу. Его нельзя было выгнать из полка, нельзя было дальше держать при штабе, нельзя было отправить в роту, нельзя было обидеть... И тут на Вернова нахлынуло внезапное озарение.
   - Лейтенант Магу, отправляйтесь на полковую гауптвахту!
   Алекс ожидал чего угодно, но только не этого, потому и изумления скрыть не смог.
   - Вы меня арестовываете? За что?
   Порадовавшись ошарашенной роже наглого юнца, удивил его еще больше.
   - Я не сажаю вас на гауптвахту, а назначаю ее начальником.
   Прошло не меньше пяти секунд, прежде, чем Алекс догадался закрыть рот. Формально, все было правильно. Ни в одном уставе не было сказано, что офицер не может быть назначен на должность начальника полковой гауптвахты. Но по традиции на эту должность назначали какого-нибудь зверообразного унтер-офицера или фельдфебеля, способного отравить жизнь на губе любому, даже самому заядлому арестанту. К тому же охраняли арестованных солдаты из инвалидной команды, куда списывали всех непригодных к строевой службе. Поэтому фактически приказ полковника был оскорблением.
   Бросить полковнику перчатку? Вернов не примет, и будет прав. А скандал будет такой, что и папа не поможет. Написать рапорт и уйти, хлопнув дверью? Тоже не выход. Скорее всего, именно этого от него и ждут. "Не дождутся", решил Алекс. Он чувствовал, как внутри поднимается волна холодной ярости. Лейтенант и так стоял по стойке "смирно", но тут постарался вытянуться еще больше и четко произнес.
   - Есть принять полковую гауптвахту!
   Полковник Вернов не сдержал злорадной ухмылки.
   - Приказ будет готов сегодня же, завтра в восемь ноль ноль начнете прием дел.
   - Есть!
   - На сегодня свободны, лейтенант.
   - Есть, господин полковник!
   Самый строгий строевик не смог бы придраться к повороту "кругом", испоненному лейтенантом Магу. Грохоча сапогами по крашенным доскам пола, Алекс двинулся к выходу из кабинета, но буквально в дверях был остановлен командиром полка.
   - Лейтенант, постарайтесь поменьше шляться по расположению полка, а в штаб полка вы можете войти только в случае самой крайней необходимости.
   - Есть, поменьше шляться!
   Алекс аккуратно закрыл тяжелую старомодную дверь кабинета. Пересек приемную под осуждающим взглядом адъютанта и только в безлюдном коридоре дал волю эмоциям. Оштукатуренная кирпичная стена в нокаут не отправилась, на встречу с лейтенантским кулаком она вообще никак не отреагировала, а Алекс едва не вскрикнул от боли, на сбитых костяшках выступила кровь. Боль отрезвила. Лейтенант намотал на кулак носовой платок, чтобы остановить кровотечение. Спустившись на первый этаж он автоматически отдал честь полковому знамени и вышел с территории полка, где отныне его соглашались только терпеть.
   Это был конец, тупик. С должности начальника гауптвахты до Хамиди не добраться. Может, все-таки уйти в отставку, нанять компанию храбрых парней и... Бесполезно. На такую авантюру отец денег не даст. Да и что можно сделать малыми силами? Тут нужна поддержка мощной государственной структуры, то есть армии, а потому в отставку уходить было нельзя. Но и что делать дальше, лейтенант тоже не знал.
   Впереди замаячило знакомое здание, где Алекс провел пару веселых вечеров и бурных ночей. Зайти туда и утопить все проблемы в вине, а потом расслабиться с веселыми и ласковыми девочками мадам Жаклин? Сразу с двумя. И пусть по причине раннего времени они еще спят, ничего, ради Алекса Магу проснуться. Но ноги сами пронесли лейтенанта мимо. Еще один соблазн поджидал молодого офицера у входа в гостиницу. Ресторан только-только открылся. Швейцар гостеприимно распахнул массивную дверь. Зайти, напиться и забыться? Лейтенант махнул на все рукой, вошел и выбрал стол у окна, откуда открывался вид на единственную мощеную улицу Текуля.
   Тут же подскочил официант.
   - Чего изволите?
   - Водки и побольше.
   - А на закуску?
   Лейтенант прислушался к голосу своего желудка.
   - Салат из свежих овощей, отбивную с картошечкой и укропом...
   Перечисление заказанных блюд внезапно завершилось мыслью "А кто-то в это время давится пресной лепешкой сидя в вонючей яме".
   - Стой! - остановил Алекс уже уходящего халдея. - Водку вычеркни, а все остальное неси.
  
   После обеда на новое место службы Алекс отправился не сразу. Вспомнив рекомендацию Кавелина, лейтенант узнал дорогу к заведению госпожи Сетниковой. Место, действительно, оказалось очень удобным. И до центральной улицы Текуля недалеко, и до расположения полка минут десять ходу. Невысокий забор, скорее, обозначал границы участка, чем служил препятствием для лихих людей. Небольшой двухэтажный дом скрывался в зелени разросшихся крон деревьев. Судя по свежей побелке и аккуратно отсыпанной дорожке, ведущей к массивной темной двери, дела у владелицы шли неплохо.
   Дверь была не заперта, но чтобы не разыскивать хозяйку в незнакомом здании, Алекс дернул свисавший сверху шнурок с кисточкой, где-то внутри едва слышно забренчал колокольчик. Не успел лейтенант протянуть руку, чтобы дернуть шнурок еще раз, как тяжелая дверь не спеша отворилась. Средних лет женщина, судя по белому переднику - горничная, вежливо поинтересовалась.
   - Что будет угодно господину офицеру?
   - Мне будет угодно поселиться в вашем заведении.
   - У нас как раз есть пара свободных комнат, - женщина посторонилась пропуская Алекса, - проходите на второй этаж, там кабинет Аврелии Архиловны.
   Купеческая вдова Аврелия Архиловна Сетникова оказалась еще далеко не старой женщиной. Темное вдовье платье напрасно пыталось скрыть весомые достоинства хозяйки, но строгие серые глаза предостерегали от всяческих поползновений.
   Комната Алексу понравилась. Небольшая, но светлая, минимум мебели, но все необходимое есть.
   - Уборка ежедневно, белье меняют раз в пять дней. Если хотите, чтобы горничная почистила вам сапоги или мундир, то договаривайтесь с ней за отдельную плату. Вода в колодце, горячую воду для бритья можно взять на кухне.
   - Хорошо, - кивнул лейтенант, - меня все устраивает.
   - Четвертной в месяц с полным пансионом, - вынесла приговор хозяйка.
   Дорого. Существенно меньше лейтенантского оклада, поэтому молодые офицеры без состояния снимали комнаты вскладчину в более дешевых заведениях. Алекс достал кошелек и отсчитал ассигнации.
   - Вот, здесь за два месяца вперед. Вещи я перевезу сегодня вечером.
   Итак, бытовые проблемы были решены, оставалось разобраться со служебными.
  
   Глава 3.
  
   Фельдфебель Грушило был страшен. И так не красавец от природы, за годы службы он успел обзавестись пороховым ожогом на правой щеке, сабельным шрамом на левой и лишиться правого уха, вместе с частью скальпа. Картину дополняли курносый нос и глубоко посаженные глазки. Голова утопала в мощных плечах, из которых росли здоровенные ручищи, а тело покоилось на коротких кривых ногах. Короче, Грушило здорово напоминал гориллу, старую, седую и грустную. Фельдфебель сдавал дела новому начальнику полковой гауптвахты.
   - Из подследственных по списку числятся двое, в наличии двое...
   Алекс невольно поморщился - от фельдфебеля сильно несло нафталином. По случаю выхода в отставку он надел свой лучший мундир, до этого бережно хранимый в сундуке специально для какого-либо торжественного случая. Вся эта процедура тяготила Грушило. Особенно смущало, что дела приходится сдавать совсем зеленому офицеру. Был бы свой брат - унтер, совсем другое дело.
   - Первый - рядовой Ивасов. Обвиняется в неисполнении приказа командира роты. Хороший солдат, справный. Господин штаб-капитан на него за что-то взъелись, вот и довели. Жалко парня, не заслужил он каторги.
   Таких слов от зверообразного полкового пугала для солдат Алекс никак не ожидал. На такой должности мало вид иметь, еще и соответствующая репутация необходима. Под удивленным взглядом лейтенанта фельдфебель как-то съежился и вернулся к официальному тону.
   - Второй - старший унтер-офицер Фелонов. Обвиняется в дезертирстве. Ну это вы знаете.
   - Знаю, - тяжело вздохнул Алекс. - Все?
   - Тут еще подписать надо.
   Фельдфебель подвинул лейтенанту два листа бумаги с каллиграфически написанным текстом и амбарную книгу, заранее раскрытую на нужной странице. Следуя указаниям фельдфебельского пальца, Алекс поставил закорючки в нужных местах. Грушило забрал один лист себе и только после этого выложил на стол связку ключей.
   - Второй комплект у дежурного.
   Вот теперь, действительно, было все. Фельдфебель тяжело поднялся, звякнули висящие на мундире награды. В длинном ряду юбилейных и за выслугу лет медалей висели два солдатских Военных креста третьей и четвертой степени.
   - Разрешите идти, господин лейтенант?
   Алекс несколько секунд пристально разглядывал замершего перед ним ветерана.
   - Не разрешаю, сядь.
   Удивленный фельдфебель опустился на стул.
   - Тяжело уходить?
   - Тяжело, - признался Грушило. - Да я не в претензии, господин лейтенант, все возможные сроки уже выслужил. Без малого, сорок четыре года в полку. Как только двадцать стукнуло, так сразу в рекруты и забрили. Что теперь дальше делать - не знаю.
   - Повоевать, я вижу, пришлось.
   - А то! Это сейчас тут тихое болото, а лет тридцать-сорок такое творилось... Бывало, от штатного состава полка меньше половины в строю оставалось. Один раз даже до Харешского перевала дошли, да без толку все.
   Фельдфебель безнадежно махнул рукой. Название перевала Алексу ничего не говорило, но судя по тому, как его произнес этот покрытый шрамами ветеран, только дойти до него было огромным достижением. Лейтенант сделал заметку, что необходимо срочно заняться географией правого берега Темерюка, а лишний источник знаний, протопавший всю местную топографию солдатскими сапогами, лишним никак не будет. Решившись, Алекс задал прямой вопрос.
   - Остаться хочешь? Пусть не начальником, но в полку и при деле.
   На этот раз уже фельдфебель пристально разглядывал офицера, пытаясь угадать к чему тот клонит. Наконец, Грушило признался.
   - Хочу.
   - А какие дела в полку творятся, хорошо знаешь?
   - Так точно, господин лейтенант.
   - Тогда мне нужен какой-то факт, который позволит прижать полковника к стенке и заставить его изменить приказ.
   Взгляд фельдфебеля Грушило выражал большие сомнения в том, что зеленому лейтенантику удастся хотя бы перешагнуть порог полковничьего кабинета, но Алекс продолжил на него наседать.
   - Может, он в артельные суммы лапу запускает или на полковую швальню гнилое сукно покупает?
   - Да как такое можно, господин лейтенант? Ни в чем подобном наш полковник не замечен.
   - Думай, фельдфебель, думай, если хочешь остаться. Ни за что не поверю, что наш полковник чист, как стеклышко, такого просто не бывает
   Грушило поерзал на стуле, почесал всякие места, несколько раз с сомнением поглядывал на вцепившегося в него молодого офицера. Наконец, он решился. Воровато оглянувшись на дверь, почти шепотом сообщил.
   - Урожай овса в этом году был хороший.
   Алекс не понял, какое отношение имеет полковник Вернов к урожайности овса в Текуле, но тут фельдфебель продолжил еще тише.
   - А овес для полковых лошадей закупили по прошлогодней цене.
   Честно говоря, компромат был так себе. На подобные шалости всегда смотрели сквозь пальцы. Даже, если бы этот факт выявился при какой-нибудь проверке, Вернов всегда мог отбрехаться тем, что контракт был заключен задолго до того как. Или просто свалить все на недотепу интенданта.
   - А ты уверен, что полковник был в курсе?
   - Не извольте сомневаться, у меня приятель - делопроизводитель при штабе.
   За неимением гербовой, придется писать на простой. Хотя, если взглянуть на эту историю под определенным углом, то вполне можно увидеть отставку виновника перерасхода казенных средств, а чтобы придать начальственному взгляду нужный угол, семейству Магу даже сильно напрягаться не придется. На этом и можно попробовать сыграть. Вернов-то сам по себе, никаких связей наверху него нет, никто за него не заступиться.
   Алекс расстегнул кобуру, вытащил тяжелый "гранд", решительно крутанул барабан, убеждаясь, что полон и спрятал револьвер в ящик стола. Разговор предстоял горячий, на повышенных тонах и он хотел избежать малейшего соблазна схватиться за оружие. Он бы и саблю в кабинете оставил, но она полагалась по форме.
   - Жди здесь.
   Заперев ящик на ключ, и проверив ладонью симметрию фуражки относительно собственного носа, лейтенант Магу вышел на решительный бой. Адъютант был сильно удивлен добровольным появлением опального офицера у дверей полковничьего кабинета, но доложил немедленно. Вернов помариновал Алекса недолго, минут десять, но все-таки принял.
   - Надеюсь, вы принесли мне рапорт об отставке?
   - Никак нет, господин полковник, я принял гауптвахту. И в связи с этим, прошу оставить фельдфебеля Грушило в инвалидной команде.
   - Нет, приказ о его отставке мною уже подписан.
   Ничего иного Алекс и не ожидал, отбросив все политесы, он пошел ва-банк.
   - Видите ли, господин полковник, лейтенант Алекс Магу в армии только один, а полковников, вроде вас, несколько сотен. Одним больше, одним меньше, никто и не заметит.
   - Вы мне угрожаете?
   Шрам на лице полковника начал багроветь. Когда такое происходило, те, кто мог, спасались от полковничьего гнева бегством. Кто не мог, огребали неприятностей по полной. Алексу отступать было некуда.
   - Предупреждаю, что если до вечера приказ не будет отменен, то готовьтесь встречать комиссию из министерства. А то мне кажется, что полковые лошади сейчас жуют слишком дорогой овес.
   На принятие решения Вернову потребовалось несколько секунд. Полковнику вдруг показалось, что перед ним стоит оскаливший зубки щенок, но за этим несмышленышем скрывается тень гораздо более крупного и опасного зверя. Командир полка стряхнул наваждение, и все встало на свои места.
   - Вон отсюда!!!
   Казалось, дрогнули стекла в окнах полковничьего кабинета. Лейтенант Магу с достоинством выдержал удар полковничьего рева по барабанным перепонкам.
   - Есть, вон!
   Несколько шагов до дверей Алекс прошел строевым, едва сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг. В приемной его охватило сильнейшее желание врезать по ехидной роже адъютанта, дверь никак не могла полностью заглушить вопли полковника, и тот, несомненно, все слышал. Но лейтенант взял себя в руки и вежливо распрощался со штабной крысой, но здание штаба покинул не сразу.
   В крохотном кабинетике начальника гауптвахты лейтенанта с нетерпением ждал фельдфебель Грушило.
   - Я поставил полковнику ультиматум. Либо он отменяет свой приказ, либо пусть ждет интендантскую комиссию.
   Седой ветеран поднялся, взял заранее собранный узелок с личными вещами, по привычке испросил разрешения идти и вышел из кабинета. Не поверил старый фельдфебель в благополучный исход дела.
   Выглянув в коридор, Алекс позвал дежурного и приказал привести к нему в кабинет старшего унтер-офицера Фелонова. Увидев лейтенанта за столом начальника, унтер ничуть не удивился, о смене власти на полковой гауптвахте находящиеся под арестом солдаты уже знали. Прервав доклад о прибытии арестованного Фелонова, Алекс кивнул на стул.
   - Садись. Ну что Влад, вот мы с тобой опять встретились. И снова в тюрьме.
   - Так точно, господин лейтенант. Только я опять сижу, а вы меня охраняете.
   - Я к тебе в тюремщики не нанимался, - вспыхнул Алекс. - Если хочешь, можешь идти на все четыре стороны, я распоряжусь тебя выпустить.
   - Извините, господин лейтенант.
   Оба прекрасно понимали, что идти унтеру некуда.
   - Все, забыли. Ты мне лучше скажи, не пропало желание Хамиди глотку перерезать?
   - Не пропало, иногда ночью снится, как я его... Только как до него добраться?
   - Есть мысли по этому поводу, - обнадежил мстительного унтера Алекс, - но нужны люди. Можешь среди тех, кто тут надолго подобрать восемь-десять солдат. Таких, чтобы на рискованное дело согласились, крови не боялись и язык умели за зубами держать.
   Фелонов задумался.
   - Есть такие. Ивасов, например, из саперов. У Игнасова бандиты сестру украли, он тоже, думаю, не откажется. Да еще поискать можно. Только, господин лейтенант...
   - Что?
   - Надо бы что-то еще. Как-то заинтересовать людей.
   Понятно, просто так сменить безопасную камеру полковой гауптвахты на смертельно опасные горы, мало кто согласится.
   - Деньги будут.
   Вряд ли солдаты запросят много. Для них золотой червонец - сказочная сумма. Так что от этой операции бюджет семейства Магу сильно не обеднеет.
   - В случае ранения или инвалидности - пенсия, гибели - помощь семье.
   Щедро раздавая обещания, Алекс искренне верил, что сможет их выполнить. Да и не собирался он никого терять, а в самом худшем случае... Он ведь в кабинете отсиживаться не собирался, в этом случае и спросить будет не с кого.
   - Тебе и Ивасову найму лучших адвокатов. Даже если полковой суд признает вас виновными, то мы апелляцию подадим и до самого коронного суда дойдем, где-нибудь обязательно соскочим.
   Эти обещания были более реальны, но до них еще нужно было дожить.
   - Ты мне лучше вот что скажи...
   Алекс увел разговор на другую тему. Разложив на столе старую карту, где позиции основных сил сто четырнадцатого пехотного полка были нанесены на правом берегу Темерюка, офицер с унтером проговорили до самого ужина. Как карта попала к лейтенанту? Да очень просто - штабные писари тоже люди и тоже деньги любят. А пропажу из архива карты сорокалетней давности никто и не заметит. Зато на этой карте местность южнее Темерюка была изображена куда как подробнее, чем на нынешних.
   Возвращаясь обратно в камеру, в коридоре гауптвахты Влад и дежурный унтер встретили фельдфебеля Грушило. Тот с довольной рожей тащил свой узелок в комнату дежурных.
  
   Здание гауптвахты было построено полвека назад. Прочное, основательное, строилось оно с расчетом обороны от возможного нападения извне. С тех пор полковые постройки разрослись, охватили гауптвахту со всех сторон, а она осталась стоять, отгородившись от полковой жизни кирпичной стеной в полторы сажени. В пределах этой стены начальник гауптвахты был полновластным хозяином, даже полковник Вернов заглядывал за старые деревянные створки ворот не каждый год.
   Ранним утром у этих ворот появился старый унтер с винтовкой у ноги. Штык примкнут, на поясе подсумки, на роже готовность защищать вверенный объект, он сейчас лицо неприкосновенное. Проходивший мимо капитан Казубов, удивленный появлением часового, хотел было сунуть нос внутрь двора, но унтер всем своим видом продемонстрировал - не пустит. Капитан, сделав вид, что не очень-то и хотелось, пошел дальше.
   Между тем, внутри двора происходили интереснейшие события. Семь солдат во главе с лейтенантом Магу, возились с винтовками лежа поперек двора. В их оружии взгляд капитана Казубова вряд ли смог бы опознать игольчатые винтовки "крейзе", которых в этих краях отродясь не бывало. Командовал действием фельдфебель Грушило.
   - Заряжай!
   Привыкли солдаты сто четырнадцатого стрелять стоя, теперь же им приходилось осваивать стрельбу из непривычного положения "лежа". Наконец, последний солдатик щелкнул затвором.
   - Цельсь! Пли!
   Вместо выстрелов раздались сухие щелчки, палить боевыми патронами внутри крохотного двора было немыслимо. Убедившись, что все солдаты затвором орудуют вполне уверенно, фельдфебель подал команду.
   - Встать! Оружие к осмотру.
   Проверив отсутствие патронов в казенниках, Грушило приказал сдать винтовки и отправляться обратно в свои камеры, здесь все-таки гауптвахта, а не курорт. Сам фельдфебель подошел к лейтенанту.
   - Господин лейтенант, я тут овражек присмотрел верстах в пяти. На двести шагов палить можно смело, никто не увидит и не услышит.
   - Отлично, - обрадовался Алекс, - ни к чему обывателей пугать и раньше времени полковника беспокоить. Завтра выведем арестантов на работы, а сами на стрельбище, пора, наконец, новые винтовки опробовать.
   Десять "крейзе" и два патронных ящика прибыли в Текуль всего два дня назад, тут же были получены лейтенантом Магу и доставлены в помещение гауптвахты. Алекс немедля приступил к обучению солдат и сам учился стрелять из нового оружия. Первоначальные восторги по поводу скорострельных казнозарядных винтовок быстро утихли. Как оказалось, бумажный патрон боялся влаги, обтюрация пороховых газов была не на высоте, случались осечки, а буквально на третьей стрельбе сломалась игла одной из винтовок. Иглу, конечно, заменили, но осадок остался. И все же, несмотря на все недостатки, "крейзе" были громадным шагом вперед по сравнению с устаревшими дульнозарядными винтовками полка.
   Стреляли солдаты уже весьма прилично, но вслепую соваться на правый берег с семью стрелками было безумием, требовались разведка и агентура. Алекс собрал совещание. Присутствовали лейтенант Магу, фельдфебель Грушило и старший унтер-офицер Фелонов. Присутствие двух последних сделало и без того маленький кабинет начальника гауптвахты совсем крохотным. Хорошо хоть в нем не было хрупких вещей, иначе быть бы им разбитыми. Расстелив на столе карту, первым взял слово лейтенант.
   - Предлагаю начать с хозяина того дома, где нас держали первую ночь. Он несомненно связан с Хамиди и до него нетрудно добраться. Нужно только его вычислить. Напали на нас здесь, час везли до реки...
   - Вот тут вас через реку перевозили, - ткнул в карту пальцем фельдфебель, - расстояние подходящее и место там удобное. Помню, и мы там не раз переправлялись.
   С мнением старого служаки все согласились.
   - От переправы нас везли всего часа два, это верст семь-восемь. Юго-восточное направление можно отбросить. К дому Хамиди ведут две дороги. Одна от места переправы идет строго на юг, вторая на юго-запад.
   - По южной дороге большой крюк, получается, - заметил Фелонов.
   - Поэтому начнем с юго-западной, - принял решение лейтенант. - Это был отдельно стоящий дом, если я увижу двор изнутри, то наверняка его узнаю. Знать бы только где там есть такие дома, он ведь может и не на самой дороге стоять, а в стороне. Вслепую искать его долго, а времени у нас будет мало.
   - Через неделю в Текуле начнется ярмарка. С того берега тоже народ приедет, взять одного и расспросить, как следует, - внес предложение унтер.
   - Так он тебе все и рассказал, - не согласился фельдфебель.
   - Можно его напоить, напугать, купить, в конце концов, - вмешался лейтенант.
   - Не годится, - продолжил гнуть свою линию Грушило, - горцы нас ненавидят, а те, кто живет на равнине, ненавидят и боятся. Правды он все равно не скажет, а Хамиди о том, что мы неким домом в том районе интересуемся предупредит. Тогда уже бей за нами охотиться начнет.
   - И что же делать?
   - Надо наших рыбачков потрясти, - внес конструктивное предложение фельдфебель, - вот из этой деревеньки. Они на правом берегу бывают, и дружки там у них наверняка есть. Если же повезет, то и проводника там найти можно. А продать попробуют...
   Ветеран грохнул по столу кулачищем. Алекс подумал, что попадать под этот кулак явно не стоит, несмотря на почтенный возраст его обладателя.
  
   - Два червонца.
   Лейтенант выложил на стол два блестящих увесистых кругляша. Сидевший напротив него мужик, заросший бородой по самые брови, возбужденно засопел, но продолжил хранить молчание. Два золотых червонца - деньги немалые. Больше месячного лейтенантского довольствия. Немного добавить, и можно купить новую лодку. Или сеть. Но и дело офицер предлагал весьма опасное.
   - Три.
   На стол легла третья монета. Золото завораживало мужика своим блеском. На столе уже лежала новая лодка. И бабе на отрез останется, и детишкам... Но кто о них позаботится в случае неудачи? Он также знал, что лучше него правый берег никто не знает и этот лейтенант от него не отстанет, а ссориться с военными тоже не хотелось, могут ведь и прикладом по хребту врезать. Мужик невольно покосился на здоровенного унтера, стоявшего за спиной офицера. Все мысли рыбака без труда читались на его лице и Алекс продолжил давление.
   - Четыре. Больше не дам.
   Четыре полновесных золотых кружка с профилем императора. Сытая жизнь или лютая смерть. Рыбак сломался и сгреб со стола золото.
   - Когда?
   - Сегодня ночью.
   - Сколько?
   - Восемь человек вместе со мной.
   - Добро.
   Вопрос с проводником был решен.
  
   Для девяти человек с оружием лодка была легковата, между водой и краем борта оставалось не больше ладони. Когда посудина оказалась на середине реки, и ее закачало волной, солдаты заволновались. Но вот нос лодки прошуршал камышом и ткнулся в дно. Алекс тут же перемахнул через борт и плюхнулся в холодную осеннюю воду. К счастью, здесь было уже мелко и в сапоги ничего не попало, но полы длинной шинели явно потяжелели. Следом с лодки посыпались солдаты. Плеск воды, брякнула чья-то винтовка, звякнула амуниция, кто-то тихо матюгнулся, набрав воды в сапог. Лейтенант похвалил себя за то, что догадался не брать на правый берег саблю.
   - А ну, тихо! Ивасов, давай вперед.
   Пока рыбак прятал лодку в плавнях, солдаты добрались до твердой земли и залегли. Сквозь облака выглянула крупная луна, залив округу бледным, мертвенным светом. С одной стороны проще ориентироваться, с другой - шансов быть обнаруженными больше. Из плавней выбрался проводник.
   - Пошли.
   Вскоре солдатские сапоги застучали по каменистой дороге, проводник же шел бесшумно. Интересно, что у него за обувь. Шли медленно, осторожно, но вот проводник круто повернул вправо. Дорога стала уже, но обычная телега проехала бы по ней без труда. Еще несколько минут ходу и рыбак объявил.
   - Пришли.
   Никаких признаков, указывающих на близость жилья, не было, но проводник уверенно продолжил.
   - Надо туда подняться, двор оттуда хорошо виден.
   Солдаты расположились на холодных камнях. Лейтенант назначил двух часовых, остальным разрешил отдыхать. Незаметно указал Фелонову на рыбака, тот кивнул и хлопнул по своей винтовке, случись что, первая пуля - предателю.
   С рассветом выяснилось, что проводник не обманул, двор был как на ладони.
   - Чей это дом?
   - Толстого Межида.
   Дом был расположен весьма удачно с точки зрения бандитов. От дороги близко, но с нее не виден. Дорога к нему только одна, незаметно не подойти, а в случае чего, можно отойти в горы. Правда лошадей при этом придется бросить.
   Алекс еще раз обозрел утреннюю суету внутри двора и опустил бинокль. Хозяина не видно, только женщина в черном и пара девчонк. Ничего подозрительного, никаких признаков присутствия бандитов. Алекс начал сомневаться. Фелонову же не терпелось начать действовать.
   - Ну что, он?
   - А черт его знает, пока внутрь двора не попаду - не скажу.
   И тут неожиданно влез проводник.
   - Да он это. Ходил слух, что Толстый Межид с похитителями людей связался.
   - Вот это мы сейчас и проверим.
   - Я с вами не пойду, - отказался проводник.
   Его можно было понять. Алекс кивнул.
   - Жди здесь.
   Лейтенант расстегнул кобуру и вытащил тяжелый "гранд". Взмахнув револьвером, скомандовал.
   - Вперед.
   Пригибаясь, солдаты побежали к дому. Окажись в доме пара хороших стрелков - всех бы положили. Но держать оборону было некому, их и заметили только когда солдаты подбежали к невысокому забору. Женщина завизжала, потом кинулась к девчонкам и увлекла их к дому. Еще бы чуть-чуть и она успела проскользнуть внутрь вместе с дочками. Фелонов оказался быстрее, отшвырнув женщину от двери, он первым нырнул в дом, за ним еще двое. Остальные обшаривали двор. Женщина, прижав к себе девчонок, замерла, глядя на острие, направленного на нее штыка. Рядом с револьвером наголо стоял офицер.
   Дверь дома распахнулась, и во двор вылетел толстый горец в нижнем белье. Похоже, толстого Межида застали спящим. За ним вышел Фелонов, следом солдаты вывели еще двух девочек, совсем еще малышек. Начиналась самая неприятная часть операции.
   - Межид, ты помнишь меня?
   - Нет, офицер, не помню.
   - Ну как же? Два с половиной месяца назад, я и двое солдат. Нас Хамиди-бей привез, и мы ночевали в твоей яме.
   - У меня нет ямы.
   - Нет ямы? А мы поищем. И если найдем, то поговорим по-другому.
   Алекс повернулся к солдатам.
   - Ивасов, посмотри, в том углу должна быть.
   Сапер несколько раз ткнул штыком землю. Вскоре очередной тычок отозвался глухим стуком.
   - Есть, господин лейтенант!
   Крышку сковырнули, открылся черный круглый провал. Внутри никого.
   - Фелонов, всех расстрелять!
   - Слушаюсь, господин лейтенант!
   Повинуясь командам унтер-офицера, солдаты согнали все семейство к стене дома и начали выстраиваться в шеренгу напротив них. И тут глава семьи решился на отчаянный поступок. Никто не ожидал такой прыти от толстого Межида, но отчаяние придало ему сил. Он неожиданно рванул с места, проскочил мимо солдат и кинулся к лейтенанту. Алекс вскинул револьвер но в паре шагов Межид рухнул на колени.
   - Не убивай! Пощади, офицер! Я все отдам, все сделаю!
   - Встань!
   - Нет, не убивай дочек, офицер, они ни в чем не виноваты!
   - Поднимите его!
   Двое солдат подняли Межида, но тот никак не мог удержаться на ногах, солдаты стиснули его с двух сторон. Алекс приблизился к хозяину и посмотрел ему в глаза, толстяк не выдержал, отвел взгляд.
   - Уведите женщин!
   Солдаты загнали женщину и плачущих девчушек в сарай, а Алекс приступил к допросу.
   - Давно работешь на Хамиди?
   - Давно, два года.
   - Часто он у тебя бывает?
   - Сам - нет, только один раз был, а воины его раз в два-три месяца бывают, когда на тот берег идут, и когда с товаром обратно возвращаются.
   Товар! Два с половиной месяца назад этим товаром и был сам Алекс Магу. Но жаль, что Хамиди бывает здесь так редко, организовывать здесь засаду не имеет смысла, но узнать о бее нужно подробнее.
   - Вспоминай, как и когда бей приехал к тебе.
   - В начале осени. Примчались на взмыленных лошадях бей и его самые лучшие воины. Еще до полудня приехали. Лошадей у меня оставили и на тот берег ушли. А как стемнело, вернулись. Привели шесть лошадей, привезли офицера и двух солдат. Бей говорил, богатый офицер, много денег можно взять.
   - Дальше, - потребовал Алекс.
   - Все, с тех пор больше от Хамиди никого не было. Дней десять назад Мантасур передал мне пять червонцев.
   - Кто такой Мантасур?
   Межид поздно сообразил, что проболтался. Видно было, этого Мантасура он смертельно боялся. Но Мантасур был далеко, а руоссийские солдаты всего в двух шагах. Видя метания горца, Алекс решил малость его простимулировать.
   - Влад, я вижу у нашего друга проблемы с памятью. Пристрели какую-нибудь из девчонок, чтобы он стал разговорчивее.
   Фелонов не подвел. Зверски ощерившись, унтер перехватил винтовку и решительно двинулся к сараю. Межид сломался окончательно.
   - Стойте, я все скажу!
   Допрос продолжался около часа. Межид, действительно, был маленьким человеком. Он даже не входил в банду Хамиди, только прятал пленников и бандитов, за что ему и платили. Но этот толстый трус не был дураком, к счастью для Алекса он умел слушать и запоминать. Теперь, когда плотина молчания рухнула и информация полилась потоком.
   Мантасур был родственником Хамиди, вроде, как двоюродным братом. Все дела в этой местности бей вел именно через него, человека, которому мог полностью доверять. Именно на Мантасура замыкалась вся бандитская агентура не только на правом берегу Темерюка, но и на левом. Сам Хамиди здесь появлялся редко, а в Руоссию ходил считаные разы, исключительно для поддержания своей репутации удачливого бея и непримиримого борца с руоссийскими захватчиками. Межид сдал еще двоих, таких же, как он держателей транзитных ям и бандитских укрытий. Осталось только уточнить некоторые детали.
   - Как найти Мантасура?
   - У него дом в Нижнем Такхизе. Самый лучший дом под железной крышей, вы его сразу узнаете.
   - Как на него можно надавить?
   - Он предан Хамиди, но очень любит своего старшего сына.
   Дальнейшее направление пути к Хамиди Межид указал, оставалось только решить, что делать с ним самим и его семьей. Толстяк почуял, что именно в эти мгновения решается его судьба, и неожиданно выдал то, о чем его никто не спрашивал.
   - Хамиди сейчас ушел за хребет в султанат, хочет там купить оружие, много хорошего оружия.
   Фелонов бросил на лейтенанта торжествующий взгляд, его прогноз сбылся, но Алексу некогда было поздравлять унтера, его сейчас интересовал другой вопрос.
   - Давно?
   - Дня три назад.
   - Когда он возвращается?
   - Не знаю! Клянусь, не знаю! Только Мантасур может знать, только он!
   Этому Алекс поверил, такую информацию людям вроде Толстого Межида не доверяют. Но он много рассказал, многое стало понятно, но появились новые, очень неприятные вопросы, на которые еще предстояло найти ответ. Потеряв интерес к дальнейшему допросу, лейтенант приказал солдатам.
   - Уведите его к остальным.
   Когда мольбы о пощаде стихли за закрывшейся дверью, Фелонов повернулся к офицеру.
   - Что с ним дальше делать?
   - Пусть живет.
   - А может...
   Унтер сделал характерный жест, перечеркнув большим пальцем горло. Лейтенант задумался, взвешивая все "за" и "против".
   - Нет, пусть живет. Теперь он наш со всеми потрохами. После того, что он тут наболтал, бандиты его не простят.
   - А он так и будет бандитов укрывать?
   - Убьем его, бандиты найдут другого, а мы потеряем единственный источник в банде. К тому же все должно решиться очень быстро, или мы убьем Хамиди, или Хамиди нас. Поэтому сейчас меня интересует Мантасур. Позови проводника, нужно посоветоваться.
   Идти в Нижний Такхиз проводник наотрез отказался, сказал, что ни разу там не был. Мантасур? Слышал что-то, но больше ничего не знает. Алекс попробовал поднять ставки, но тут даже золото не помогло, мужик явно струсил.
   - Ладно, иди. Вечером возвращаемся.
   Фелонов проводил проводника взглядом, убедился, что тот его не услышит, и спросил.
   - А может, ему нож к горлу?
   - Не стоит, мы от него полностью зависим, может завести не туда. Деньги Хамиди получил всего месяц назад. Без денег с ним никто не стал бы разговаривать. Если партия оружия, действительно, крупная, то на то, чтобы ее заказать, доставить в султанат, получить, наверняка в обход таможни, месяца полтора-два пройдет. В султанат он отправился три дня назад, значит, даже до Хатуни еще не добрался. Там они погуляют, расслабятся, получат оружие и только потом двинутся обратно. Думаю, неделя-полторы у нас еще есть. Позови Межида, Влад, и сам далеко не уходи, надо объяснить толстяку на кого он теперь в действительности работает.
  
   В полдень следующего дня колонна из семи арестантов под охраной двух унтеров из инвалидной команды вошла на территорию полка. Позади ехали две телеги с песком и шанцевым инструментом, а проще говоря - лопатами. На одной из телег и пристроился лейтенант Магу, дремавший после бессонной ночи. Не успела процессия свернуть в ворота гауптвахты, как навстречу ей попался полковник Вернов со своим адъютантом. Оба были верхами.
   Алекс спрыгнул с телеги и отправился на доклад начальству, но рта раскрыть не успел.
   - Почему нарушаете форму одежды, лейтенант? Где ваша сабля?
   - Виноват, господин полковник, больше не повториться!
   Полковник ткнул пальцем в одну из телег.
   - Это у вас что?
   - Песок, господин полковник.
   - Сам вижу, что песок. Зачем вы тащите его в полк?
   - Двор гауптвахты отсыпать, господин полковник.
   - Объявляю вам выговор, лейтенант, за нарушение формы одежды.
   - Есть, выговор.
   Не найдя к чему еще придраться, полковник тронул лошадь, за ним двинулся адъютант, бросивший на Алекса ехидный взгляд. И чего он такой довольный, сволочь?
   Солдат развели отдыхать по камерам, а командиры в прежнем составе собрались обсудить результаты вылазки.
   - Что это вы какой-то смурной, господин лейтенант? - поинтересовался Грушило.
   - Выговор от полковника получил за отсутствие сабли.
   Тут влез Фелонов.
   - Это еще хорошо, что он в песок нос не сунул, вот крику было бы!
   - Ничего страшного, - махнул рукой Алекс, - все винтовки оформлены, как мои охотничьи ружья.
   - Это "крейзе" охотничьи? - удивился унтер.
   - Да. И бумаги соответствующие имеются. А твои инвалиды не проболтаются?
   - Не извольте беспокоиться, господин лейтенант, - заверил офицера фельдфебель. - Я с каждым из них не меньше двадцати лет из одного котла хлебал. Они быстрее меня послушают, чем полковника. А если кто...
   Грушило водрузил на стол свой кулачище, демонстрирующий дальнейшую судьбу сослуживца, не умеющего держать язык за зубами. После этого лейтенант пересказал фельдфебелю информацию, полученную от Толстого Межида.
   - Это вы удачно сходили, - заметил старый солдат, - главное - без потерь. И хорошо, что трогать никого не стали. Вот только...
   Ветеран вопросительно посмотрел на офицера.
   - Да я и сам голову ломаю, как такое может быть, - высказал свое мнение Алекс, - но не сходится никак. Я узнал о выезде приблизительно за сутки. Даже если предположить, что кто-то узнал об этом одновременно со мной и тут же послал гонца, то до Хамиди он бы добрался не раньше, чем за шестнадцать часов. Это если загнать пару лошадей и иметь готовую к переправе лодку. Еще столько же потребуется Хамиди, чтобы добраться до места засады. Никак не сходится.
   - Не сходится, - подтвердил Фелонов. - Хамиди сорвался с места ночью. Когда точно не знаю, мы в яме сидели. Вечером еще был, а утром и след простыл.
   - И был ли гонец, ты тоже не знаешь?
   Унтер только руками развел.
   - Ладно, - хлопнул по столу ладонью лейтенант, - поймаем Хамиди - спросим, как такое могло быть. Фелонов, давай карту.
   Расстелив на столе пожелтевший от времени лист плотной бумаги, лейтенант начал излагать свой замысел.
   - От Хатуни на эту сторону хребта можно пройти через три перевала: Харешский, Тарусский и Артыкский...
   - Харешский можно сразу исключить, - влез Грушило.
   - Почему? - потребовал пояснений лейтенант. - Он самый низкий и самый безопасный для Хамиди.
   - Крюк слишком большой, получается, - пояснил фельдфебель. - К тому же, Хареш безопасен только от нас. Большой караван с оружием не иголка, его не спрячешь. Уже сейчас слухи ходят, а когда он станет реальностью, многие беи захотят отщипнуть от Хамиди кусочек удачи, предложив заплатить за безопасный проход по их территории.
   - Хамиди сильнее любого из них, - возразил Фелонов.
   У Грушило нашлись свои аргументы.
   - Это так, но он не сможет взять с собой всех своих воинов, кто-то должен остаться и охранять дом. Если же объединятся два-три бея, а ради такой добычи вполне могут это сделать, то сил для захвата каравана у них будет в избытке. В любом случае, если Хамиди все-таки выберет Хареш, то о засаде можно забыть, этот перевал слишком хорошо охраняется. Поэтому надо смотреть на Тарусский и Артыкский.
   После недолгого спора с ним согласились. У каждого из двух оставшихся перевалов были свои плюсы и минусы. Тарусский был ниже и караван через него провести проще, но он был ближе к Темерюку и засаду там устроить легче. Переход через Артык был дольше и труднее, зато безопаснее.
   - Недели через три, в горах пойдет снег, - напомнил фельдфебель, - и оба перевала закроются. Надо что-то решать.
   - Тряхнем Мантасура, - предложил Фелонов. - Но если он не сломается, то Хамиди узнает, что мы за ним охотимся.
   Алекс беспечно отмахнулся.
   - Насколько я знаю, за ним всегда кто-нибудь охотится, у него слишком много кровников.
   - А он до сих пор жив, - заметил Грушило.
   - Ничего, - вскинулся лейтенант, - мы это недоразумение исправим.
   Седой ветеран только головой покачал, не одобряя такой самоуверенности. Но офицера уже понесло.
   - Ну, где этот Нижний Такхиз?
   С помощью старого фельдфебеля Такхиз на карте отыскали быстро, и был он вполне досягаем, но на карте значился просто Такхиз, никаких "Верхних" или "Нижних" не было.
   - Такхиз еще лет тридцать назад почти полностью вырезали, - припомнил давние события ветеран, - помню, дело горячее тогда было. Те, кто уцелел, в горы ушли. Они, видать, Верхний Такхиз построили. А Нижний должен быть там, где стоял прежний. Или где-то рядом.
   - Надо будет найти проводника, - внес предложение Фелонов.
   - Не стоит, - покачал своей уродливой головой Грушило, - чем меньше народа знает, тем лучше. К тому же у вас будет карта, и я вам расскажу, как идти. Кое-что до сих пор помню.
   - Решено, - подвел итог лейтенант. - Выходим завтра после полудня под видом рабочей команды. Переправляться будем там же, где переправились после плена. К Такхизу нужно выйти на рассвете. Там действуем по обстановке, берем сына Мантасура в заложники и ставим ему ультиматум. Все нужно сделать без стрельбы и прочего шума, тогда есть шанс, что о пленении пацана никто не узнает. Грушило, можешь спрятать и прокормить его на гауптвахте?
   - Сделаем, господин лейтенант.
   - А если Вернов нагрянет?
   - Пусть заходит, все равно ничего не найдет.
   - Тогда всем отдыхать.
   Идти в комнаты госпожи Сетниковой не хотелось. Совещание закончилось, и силы покинули молодого человека. Даже мысль о том, что надо встать и куда-то идти, казалась невыносимой. Алекс с трудом поднялся со стула, доковылял до двери и запер ее. Потом убрал о стола карту, кинул на него шинель и, сняв сапоги, завалился на мягкое сукно и мгновенно уснул.
  
   Когда-то Нижний Такхиз был явно больше, но сейчас обитаемых домов в нем было всего шесть. Нужный дом под железной крышей, как и говорил Толстый Межид, был всего один. И расположен был весьма удачно, на краю селения. Убедившись, что признаков присутствия бандитов в селении нет, лейтенант подал команду.
   - Вперед!
   Цепочка штрафников осторожно пробралась вдоль забора и уперлась в запертую калитку.
   - Открывай! Открывай, а то выломаем!
   Фелонов грохнул прикладом винтовки в дверь. Тяжелая, подвешенная на мощных железных петлях и запертая изнутри на железный же засов конструкция даже не шелохнулась, а угрозу унтер-офицера нагло проигнорировала. Но все же сила была на стороне стоявших снаружи солдат, и двери пришлось подчиниться. Сначала кто-то шуганул растявкавшуюся на гостей собачонку, потом лязгнул засов, между дверью и косяком появилась узкая щель. Фелонов толкнул дверь, едва не сшибив с ног стоявшего за ней невысокого, но крепкого, бородатого мужчину в традиционном горском наряде. Чем-то он был похож на Хамиди, видимо, действительно, родственник. Шедший вторым Ивасов, взял его на себя, остальные рассыпались по двору, держа свои "крейзе" наизготовку. Кто-то пнул сапогом надоедливую собачонку, и та, взвизгнув, забилась в какую-то щель.
   Алекс вошел предпоследним. Кроме встретившего их мужика, надо понимать это был сам хозяин, никого из его домочадцев во дворе не было. Попрятались, не ожидая от их внезапного визита руоссийских солдат ничего хорошего. Правильно, что не ожидали.
   - Здравствуй, Мантасур.
   - И ты здравствуй, офицер.
   По руоссийски он говорил почти без акцента.
   - Лейтенант Магу, - представился Алекс.
   В глазах хозяина мелькнул еле уловимый блеск. Мелькнул, и тут же пропал, но лейтенант его заметил. Знает, понял Алекс, но ничего, сейчас мы ему подпортим настроение. Прервав затянувшуюся паузу, лейтенант продолжил разговор.
   - Ты знаешь, что Хамиди-бей готовится провести караван с оружием на эту сторону хребта?
   Вопрос был риторическим, об этом многие знали, и Мантасур не мог не знать.
   - Что ты хочешь от меня, лейтенант Магу?
   - Мне нужно знать день и то, через какой перевал пойдет Хамиди.
   Такой наглости хозяин не ожидал и несколько секунд подыскивал ответ.
   - Я никому не помогаю, лейтенант. Ни вам, ни вашим врагам. Я держу ней...
   В этот момент Фелонов вместе с еще одним солдатом вытащили во двор отчаянно сопротивляющегося подростка. Два здоровых мужика справились бы с ним быстрее, но им мешали собственные винтовки и они никак не могли окончательно скрутить отчаянно сопротивляющегося пацана. Рука хозяина метнулась к висевшему на поясе кинжалу, но замерла едва коснувшись рукоятки. Ствол "крейзе" Ивасова смотрел ему в грудь, солдат среагировал на движение горца с похвальной быстротой. Сам Алекс с трудом удержал руку от резкого движения. Он преднамеренно не стал заранее расстёгивать кобуру револьвера, стараясь показать, что именно он является хозяином положения и ему нет нужды самому хвататься за оружие.
   - Если твоя информация будет правдивой - продолжил Алекс, - то мы вернем тебе сына, и ты получишь хорошие деньги, если нет...
   Алекс многозначительно замолчал. Мантасур дрогнул, что-то сказал своему сыну, тот перестал вырываться и солдаты, наконец, связали его.
   - Ты понял меня, Мантасур?
   Хозяин через силу кивнул, челюсти его были сжаты, а рука на рукоятке кинжала побелела от напряжения.
   - Я буду ждать известий.
   Горец промолчал, не отрывал глаз от зажатого между двумя солдатами сына. Наконец, он не выдержал.
   - Как мне передать известие?
   - У тебя есть связи на левом берегу. Я это знаю. Пусть найдут меня или фельдфебеля Грушило. Мне нужны только дата и место. Если не соврешь, то твой сын будет жив и свободен.
   Лейтенант, сделав знак солдатам, вышел наружу. За ним вывели сына Мантасура. Последним, не опуская винтовки, спиной вперед вышел Ивасов.
   - Уходим.
   Штрафники покинули селение быстро, но без позорящей воинов спешки. Едва отошли от Нижнего Такхиза, как Фелонов, убедившись, что пленник не может их слышать спросил у лейтенанта.
   - Вы думаете, что Мантасур скажет правду?
   - Нет, я не настолько наивен, - покачал головой Алекс, - но ложь - это тоже информация. Если Мантасур скажет, что Хамиди пойдет через Артыкский перевал, то мы устроим засаду на Тарусском. А если нам скажут, что через Тарусский, то мы пойдем на Артык.
   - А если он не рискнет единственным сыном и скажет правду? Или Хамиди пойбет через Хареш?
   - Тогда мы упустим караван, вернем Мантасуру сына и извинимся. Потом я придумаю другой план.
   - Он все равно смертельно обидится.
   - Мне на него плевать, - отмахнулся Алекс, - за ним нет другой силы, кроме Хамиди, а с ним нам все равно придется схлестнуться. Кстати, что Мантасур сказал сыну?
   - Чтобы не вырывался и что он его спасет.
   Дальнейший путь до переправы все прошли молча.
  
   На этот раз возвращение в полк прошло без происшествий. Медленно потянулись дни неизвестности и ожидания. Три дня, пять, семь... Арестантов трижды выводили за город на стрельбище, чтобы не расслаблялись. На одиннадцатый день события сорвались с места и понеслись галопом.
   - Господин лейтенант!
   Возбужденный Грушило втиснулся в крохотный кабинетик своего начальника, даже не испросив разрешения. Алекс закрыл на это нарушение глаза, видимо, вести были действительно важными.
   - Мантасур прислал известие, - выпалил фельдфебель.
   - Где, когда? - вскинул голову Алекс.
   - Артык, послезавтра.
   - Собирай наших, выходим немедленно!
   Минут через десять все семь штрафников были построены во дворе полковой гауптвахты. Унтеры из инвалидной команды тоже были здесь, готовились изображать конвой. Лейтенант вышел к ним уже с походным ранцем за плечами, при револьвере, но опять без положенной по уставу сабли.
   - Готовы?
   - Так точно, господин лейтенант, - отрапортовал Фелонов.
   Алекс прошел вдоль куцего строя, проверил оружие и амуницию солдат.
   - Карагоев, ремень подтяни. Ивасов, почему подсумок раззявлен?
   - Так ведь...
   - Заменить, - приказал лейтенант. - Лошади где?
   - Сей секунд приведут, господин лейтенант.
   Фелонов оказался прав, не успел вернуться в строй Ивасов, спешно затягивая ремень с новым подсумком, как коноводы привели двух подготовленных под вьюк лошадей.
   - На эту грузите винтовки, патроны и продовольствие, - распорядился Алекс, - Фелонов, проследи. Ивасов, бери вторую и за мной.
   Лошадь оставили у крыльца, а офицер и солдат прошли в кабинет начальника гауптвахты. В кабинете лейтенант сдернул тряпку, закрывавшую один из углов. Вместо двух ящиков, неделю назад доставленных ему из столицы, там стояли два вьюка. Когда и как произошло превращение ящиков во вьюки, так и осталось тайной лейтенанта Магу.
   - Берись.
   Вьюки оказались очень тяжелыми. Алекс и Ивасов не без труда протащили по узким коридорам сначала один, потом второй. Лейтенант сам участвовал в погрузке, потом, никому не доверяя, сам же проверил крепление вьюков. Такое поведение Алекса полностью противоречило общепринятому. Офицер должен отдать приказ о погрузке, непосредственно руководить ей должен унтер-офицер. Но самому хвататься за груз... Видимо, там было что-то очень ценное. Патронов взяли чуть ли не на целую роту.
   Убедившись, что все готово к выходу, лейтенант отдал команду начать движение. Короткая колонна арестантов, охраняемая двумя неизменными инвалидами и замыкаемая двумя цокающими подковами лошадьми, покинула двор гауптвахты. Уже на выходе за территорию полка навстречу, как назло, попался капитан Казубов. Любопытство превысило показное презрение.
   - Далеко опять собрались?
   - На охоту, господин капитан, - отбрил любопытствующего Алекс.
   Штрафники бодро, пока еще бодро прошагали мимо.
   Как ни спешили, а до темноты едва успели выйти к предгорьям. Во-первых, шли осторожно, скрываясь от посторонних взглядов и обходя стороной поселения. Во-вторых, таинственные вьюки и лишние патронные ящики существенно задержали переправу через Темерюк. К концу дня, арестанты, непривычные к длительным переходам по горным дорогам буквально валились с ног. Заночевали в узкой расщелине. Выставили часового, костер разводить не стали, грызли сухари, жевали вяленое мясо, запивая водой, набранной на переправе. Фелонов подсел к лейтенанту. Алекс мерно двигал челюстями, разрывая зубами соленую волокнистую массу во рту. Осторожно, чтобы не слышали остальные, унтер-офицер высказал опасение.
   - Маловато нас, всего семь стрелков. У Хамиди в караване будут не меньше двух десятков воинов.
   Алекс проглотил разжеванное мясо, хлебнул воды из фляги.
   - Шесть. Завтра у нас будет только шесть стрелков. Ивасов мне будет нужен для другого дела. Но у меня есть сюрприз для Хамиди, который уравняет шансы.
   - Это он? - унтер кивнул на снятые с лошади таинственные вьюки.
   - Он, - подтвердил Алекс.
   Спросить, что именно лежит во вьюках Фелонов не решился, послезавтра все и так станет ясно.
   - Всем, кроме часовых, спать, - приказал лейтенант. - Завтра нам потребуются все силы, чтобы успеть к перевалу.
   - Вы так уверены, что нам удастся захватить караван? - не удержался унтер.
   - Даже не сомневаюсь, - отрезал лейтенант Магу.
   На самом деле он, конечно, сомневался. Душа его тревожилась в ожидании первого боя, а в голову постоянно лезли самые черные мысли, но он решительно гнал их прочь, не подавая виду и внешне оставаясь спокойным.
   Вышли задолго до рассвета. С рассветом скорость движения немного увеличилась. Фелонов в этих местах уже бывал, и вел колонну уверенно, но узкая каменистая дорога все время шла вверх, лишь временами ныряя вниз. Иные спуски давались тяжелее подъема. Солдаты медленно брели, спотыкаясь на камнях, берегли лошадей. Покрытые снегом вершины, казались совсем близкими. Стало заметно холоднее.
   Закончив очередной подъем, с которого дорога просматривалась почти на версту, лейтенант догнал идущего первым Фелонова.
   - Почему нам до сих пор никто не встретился?
   - Время уже позднее, - ответил унтер, - перевал вот-вот закроется. Вот и не идет сюда никто, если только кому-то очень надо быстрее.
   - Кто бы ни встретился, ты знаешь, что делать.
   Фелонов кивнул.
   - Только без стрельбы.
   Левая рука унтера легла на рукоятку тяжелого солдатского тесака.
   Уже в сумерках солдаты вышли к развилке двух дорог. Фелонов остановился, стянул с плеча винтовку и оперся на нее, ожидая подхода отставших. Рядом с ним остановился Алекс, дыханием попытался согреть кисти рук, сожалея, что не догадался прихватить перчатки.
   - Все, дальше можно не идти, - сообщил унтер-офицер. - Отсюда на перевал идет только одна дорога.
   Только сейчас Алекс почувствовал, насколько же он устал, казалось, что дальше невозможно сделать и шага. Поэтому он с затаенной радостью согласился.
   - Хорошо, остаемся здесь. Утром выберем место для засады.
   Утром Фелонов буквально на коленях прополз по дороге и вынес вердикт.
   - Большого каравана не было давно. По крайней мере, с последнего дождя, а он был недели две назад.
   - Успели, значит, - облегченно вздохнул рядовой Игнасов.
   Лейтенант осмотрел место будущего боя и обернулся к своему помощнику.
   - Что скажешь?
   - Хорошее место, - ответил Фелонов. - Спуск крутой, еле идти будут, обратно не развернутся - узко. Внизу перед подъемом скопятся.
   Последнее было особенно кстати, учитывая малочисленность нападавших.
   - Я думаю разместить стрелков на противоположном склоне. Как думаешь, не далековато будет?
   - В самый раз, господин лейтенант. Тут полторы сотни шагов, бить можно на выбор, но у нас будет только один залп. Потом они попрячутся за камнями, а стволов у них будет втрое, а то и в четверо против нашего.
   - Правильно, - подтвердил Алекс, - попрячутся за камнями. Меня и Ивасова с вами не будет, командовать будешь сам. Постарайтесь в первом залпе выбить сразу шестерых, после этого можете стрелять хоть в воздух. Дальше наступит время моего сюрприза. Надо поднять оба вьюка и патронные ящики вон на тот карниз.
   Унтер прикинул пути выполнения поставленной задачи.
   - Тяжело будет.
   - А я и не говорил, что будет легко.
   Через два часа таинственные вьюки и два патронных ящика были подняты на выбранное лейтенантом место.
   - После боя надо будет быстро спустить их отсюда, - предупредил подчиненного лейтенант, - но тогда они будут немного легче.
   - Спустить всегда проще, чем поднять, - откликнулся Фелонов. - А обзор отсюда хороший, дорога как на ладони. Может, здесь засаду разместим?
   - Нет, - отбросил предложение унтера лейтенант, - для восьмерых здесь тесновато будет. К тому же мне надо, чтобы бандиты развернулись вдоль каравана, а не попрятались за лошадьми. Да, и постарайтесь сохранить лошадей, они нам пригодятся. Все, действуй, в любой момент Хамиди может нагрянуть или кто-нибудь еще.
   - Есть.
   Фелонов и солдаты начали спуск с козырька. Алекс и Ивасов приступили к распаковке вьюков.
  
   Глава 4.
  
   Засада была готова уже часа четыре, когда на перевале появился старик верхом на ослике. На крутом подъеме ослик встал, отказываясь идти дальше. Старику пришлось слезть с седла, самому вскарабкаться наверх, ведя ослика в поводу. Потом он долго отдыхал, восстанавливая силы. В отличный вейсовский бинокль было хорошо видно, как вздымается грудь старика, тяжело ему давался Тарусский перевал. Старик вздрогнул, взгляд его метнулся в сторону засады. Алекс ничего не слышал, но, видимо, кто-то из лежащих в засаде солдат неловко двинулся, металл звякнул о камень, а старый хрыч таки уловил характерный звук. Лейтенант занервничал, в этом случае отпускать старика нельзя. Между тем, дед влез обратно в седло, и ослик послушно начал неторопливый спуск. Лейтенант перевел бинокль на засаду и увидел, как поднялся унтер-офицер с кем-то из солдат, и две серых фигуры скользнули наперерез. Алекс облегченно вздохнул, за сохранение тайны можно не беспокоиться.
   Караван появился к вечеру, когда его почти перестали ждать. Лейтенант поднял к глазам бинокль. Три десятка вьючных лошадей, дюжина человек охраны с самим Хамиди во главе. Вроде все так, но что-то в этом караване было неправильное. Алекс не рискнул еще раз взглянуть в бинокль, чтобы рассмотреть подробности. Опасался, что бандиты заметят блик закатывающегося за белоснежные вершины солнца.
   Унтер-офицер Фелонов "неправильность" каравана уловил сразу - слишком мало погонщиков на такое количество лошадей. А ведь Хамиди взял с собой не меньше двадцати человек. Где же остальные? Идут следом? Если так, то все очень плохо. Тем временем караван закончил спуск, и первая лошадь ступила на подъем. Пора. Передний погонщик появился в прорези прицела, унтер выровнял мушку и начал выбирать холостой ход спускового крючка. Выстрел грохнул внезапно, на стрельбище казалось, что спуск у винтовки более поздний. Чуть вразнобой загремели выстрелы остальных солдат.
   Фелонов дослал в ствол следующий патрон, но стрелять было не в кого, уцелевшие бандиты укрылись с похвальной быстротой. С той стороны прозвучали ответные выстрелы. Унтер навел винтовку на один из дымков, но выстрелить не успел. С карниза, где остались лейтенант Магу и Ивасов, раздался непрерывный грохот выстрелов, как будто целый взвод палил с минимальными интервалами. Короткий перерыв и новая очередь. Вдоль каравана словно свинцовый град прошел. Все закончилось в течение минуты, даже быстрее. Унтер осторожно приподнялся, выглянул из-за укрытия. Подняли головы остальные солдаты. Никто не ожидал, что бой закончится так быстро.
   - Все целы?
   - Меня зацепило, - отозвался Карагоев.
   Несмотря на внезапность нападения и скоротечность боя, стреляли бандиты отменно. Убедившись, что рана несерьезная, Фелонов приказал перевязать раненого.
   - Это же не бой был, а какая-то бойня, - морщась от боли, заметил Карагоев.
   - Ты радуйся, что из этой штуки не по тебе палили, а по ним. Лежал бы сейчас с дыркой в башке. Закончили? Тогда шевелитесь.
   Унтер с солдатами поспешил к карнизу. Лейтенант в одном мундире, шинель оставил наверху, уже спустился вниз по сброшенной веревке.
   - Что это было, господин лейтенант?
   - Козырной туз в рукаве, - злорадно ухмыльнулся Алекс, - последнее достижение заокеанской военной мысли - картечница инженера Гартинга. Помогите спустить ее, и шинель мою не забудьте.
   О таком изобретении унтер и краем уха не слыхивал, очень интересно было бы самому взглянуть на заморское чудо, но лейтенант уже потянул его к каравану.
   - Пошли, посмотрим, что там вез Хамиди. А еще мне не терпится плюнуть на его труп.
   Фелонов послал солдат на помощь Ивасову, а сам поспешил вслед за лейтенантом.
   - Почему их так мало?
   - Не знаю, господин лейтенант. Передового дозора у них не было. Может, сзади идут?
   - Тогда нам стоит поторопиться.
   Вьючные лошади встретили незнакомцев нервно, недавняя стрельба и запах крови будоражили их. Кроме мешка с овсом, каждая лошадь везла по два длинных зеленых ящика.
   - Мануфактура "Шапельро", - прочитал надпись на ящике лейтенант. - Датированы этим годом. Думаю, не ошибусь, если скажу, что в каждом ящике по пять новейших винтовок системы Шапсо. Они и на вооружение-то были приняты в позапрошлом году.
   - А что это за "шапсо" такая? - заинтересовался Фелонов.
   - Откуда я знаю? Сам о них только слышал.
   - Посмотрим, господин лейтенант?
   - Не сейчас, есть дела поважнее.
   Кроме ящиков с винтовками были еще и патронные, о боезапасе для купленного оружия Хамиди также побеспокоился. На первый взгляд здесь было около двух сотен винтовок. А вот и первый труп. В этого бандита попало несколько пуль из картечницы, и сейчас это было, по сути, кровавое месиво, только голова и ноги уцелели. Стараясь не смотреть на него и сохранить уверенный шаг, Алекс приблизился к месту, где бандитский вожак свалился от меткой руоссийской пули. Хамиди лежал лицом вниз. Пуля шестидесятого калибра перебила правую руку, ребра и засела в грудной клетке. Выходного отверстия не было, но под убитым натекла большая лужа крови.
   Поддев труп носком сапога, лейтенант брезгливо перевернул его на спину.
   - Черт! Это не Хамиди!
   Подошедший Фелонов пригляделся и опознал бандита.
   - Это Валид, правая рука Хамиди. Сволочь.
   Видимо у них были свои счеты. От избытка чувств унтер пнул убитого в бок. Внезапно "труп" открыл глаза и застонал. От неожиданности лейтенант отскочил и схватился за кобуру, но никак не мог открыть ее, пальцы все время срывались с застежки. Унтер не спеша, вытащил из ножен тесак, примерился и вогнал его в грудь Валида, тот дернулся и сразу обмяк.
   - Теперь не встанет.
   - Проверь остальных, трупы сбрось в пропасть. И оружие трофейное соберите.
   Лейтенант, наконец, вытащил револьвер, но теперь не знал, что с ним делать. На всякий случай решил оставить его в руке, вдруг еще кто-нибудь "оживет". Взвалив на унтера самую грязную часть работы, офицер вернулся к карнизу. Солдаты уже спустили вниз саму картечницу и сейчас возились с трехногим лафетом. Оставались еще патронные ящики.
   - Быстрее, быстрее, - подогнал подчиненных Алекс и, чтобы дополнительно простимулировать их, добавил, - остальные бандиты могут быть здесь в любой момент.
   Когда картечницу и патронные ящики уже взгромоздили на приведенных лошадей, подошел Фелонов. Деловито стер с клинка кровь и вернул тесак в ножны.
   - Готово, господин лейтенант.
   Алекс заметил, что унтер как-то подозрительно спокоен.
   - Я когда первый труп увидел, меня чуть не стошнило, до сих пор мутит, а ты будто покурить отходил.
   - Вы у Хамиди меньше двух месяцев гостили, да и обращались с вами прилично, а я за три года многое на своей шкуре испытал и еще больше насмотрелся. Тот же Валид при мне Закарину ноги отрубил. Поэтому, мне что покурить, что этой сволочи глотку перехватить, никакой разницы.
   Такого от Фелонова Алекс не ожидал, но разбираться в психологии унтер-офицера было некогда. Ивасов доложил, что все готово к началу движения. Одну лошадь в перестрелке убили, вторую серьезно ранили, и ее пришлось пристрелить. Но все равно, на восемь человек пришлось тридцать с лишним лошадей. Лейтенант тоже стал коноводом.
   До темноты успели пройти всего пару верст, может, чуть больше. Зато на месте, выбранном для ночевки, была вода. О корме для лошадей люди Хамиди позаботились, но солдатам пришлось их разгрузить, дать овес и воду, потом стреножить, чтобы ночью не разбрелись.
   Всю ночь часовые прислушивались, нет ли погони, но темная ночь не принесла неприятных неожиданностей. С рассветом бивак ожил, кормили лошадей, навьючивали ящики, наконец, тронулись в путь, когда солнце было уже довольно высоко. Каждая пройденная верста приближала к желанной цели - безопасному левому берегу. Одновременно, с каждым часом росла тревога, пропажу каравана с оружием могли обнаружить в любой момент и начать искать. Хотелось увеличить скорость движения, идти дольше, но лошадь - скотина нежная. Это человек может тащить на себе непосильный груз, не взирая на голод, холод и усталость. А на лошадь лишнего не взвалишь, больше восьми-девяти часов в сутки она работать не будет и кормить ее надо три раза в день, как минимум.
   Эти мысли посещали не одного Алекса. Во время обеденной кормежки лошадей к нему подошел Фелонов с предложением.
   - Может, спрячем оружие где-нибудь здесь и уйдем на легке?
   Лейтенант отрицательно покачал головой.
   - Раз уж не удалось добыть голову Хамиди, надо привезти оружие. Я могу вернуться с пустыми руками, мне все спишут, а вам - нет. Поэтому нам нужен результат, весомый и зримый. Две сотни винтовок будут в самый раз.
   На третий день караван вышел в предгорья. До Темерюка уже было рукой подать, оставался последний рывок. Между тем, напряжение достигло максимума. Все понимали, что такое количество лошадей с грузом незаметно провести невозможно. Это только кажется, что горы пусты и безжизненны, наверняка их уже обнаружили. Не выдержав, лейтенант приказал идти к переправе напрямую, плюнув на скрытность.
   Эта авантюра принесла неожиданный успех, в четыре часа по полудни впереди блеснула долгожданная гладь воды.
   - Карагоев, бери запасную лошадь, скачи к переправе, разводи сигнальный костер. Камыша сырого кинь, чтобы дымило посильнее.
   Когда первые лошади достигли оговоренного места, дым шел не меньше четверти часа, но лодки так и не появились. Даже внешне невозмутимый Фелонов начал нервничать.
   - Они там спят что ли?
   Наконец из плавней левого появилась лодка. Алекс прикинул, что с помощью этой посудины переправа растянется не на один час, никто не рассчитывал, что добыча окажется такой большой, но менять что-либо было уже поздно. С первой лодкой на левый берег отправились четыре ящика с винтовками и двое солдат, чтобы было кому заняться разгрузкой оружия. За лодкой плыли две лошади. Фелонов проводил лодку взглядом.
   - Быстрее надо бы, так до ночи провозимся.
   Алекс тревогу унтера разделял, вот только способа решить проблему не видел.
   - Ты знаешь, где взять вторую лодку?
   Фелонов в ответ промолчал. Лейтенант поднял к глазам бинокль и начал рассматривать дорогу, по которой они сюда пришли. Его внимание привлекло крохотное белое пятнышко. Подстроив фокус, Алекс понял, что это пыль, поднятая скачущими по дороге всадниками. И они быстро приближались, офицер уже мог рассмотреть отдельных людей и лошадей.
   - Снимайте "гартинг" с вьюка, ставьте на лафет!
   Солдаты на секунду опешили, но Фелонов быстро привел их в чувство. Кого кулаком, а кого добрым словом. Как назло, лошадь с картечницей затерялась где-то среди других, скопившихся у воды. А всадники быстро приближались
   - Да быстрее, черт вас побери, это наш единственный шанс!
   Численность конницы Алекс оценил в полсотни сабель, по местным меркам, большая сила. В руках у всадников блеснула сталь. Такие кавалерийские атаки у местных горцев не в чести, они больше полагались на огнестрельное оружие, но так уж сложилась сейчас обстановка. У противника был отличный шанс быстро задавить солдат массой, не ввязываясь в долгую перестрелку. Вот только их командир вряд ли знал, почему руоссийские солдаты возятся с какой-то странной штуковиной вместо того, чтобы стрелять или хотя бы бросить лошадей и попытаться спрятаться в плавнях.
   - Готово, господин лейтенант.
   Наконец-то, шестиствольный "гартинг" водрузили на треногу, Ивасов начал торопливо запихивать патроны в горловину бункера.
   - Ровнее клади, не дай бог перекосит!
   До передних конников оставалось всего три сотни шагов, когда грохнули первые выстрелы "крейзе". Пара лошадей картинно кувырнулась, кого-то вышибло из седла, но остальная масса продолжала накатываться на крохотную кучку людей в серых шинелях. Кто-то из солдат не выдержал.
   - Стреляй, лейтенант, стреляй!
   Алекс встал на колено и взялся за холодную ручку картечницы. Прицелом на таком расстоянии можно не пользоваться. Глядя поверх стволов, офицер нажал на ручку, одновременно поворачивая "гартинг" влево, тот послушно загрохотал, затрясся, выплевывая свинец шестидесятого калибра. Когда плотный белый дым от сгоревшего пороха окончательно закрыл видимость, все было уже кончено.
   Перед стволами "гартинга" громоздились темные холмики убитых людей и животных. Тонко ржала, как будто плакала раненая лошадь, вторая пыталась подняться, но тут же падала обратно, кто-то еще шевелился. Но больше половины всадников уцелели. Сейчас они удирали обратно, безжалостно нахлестывая лошадей. Один бандит пытался, хромая, сбежать на своих двоих, но его догнала безжалостная пуля "крейзе". Еще двое слетели с седел до того, как дистанция превысила прицельную дальность солдатских винтовок.
   - Хорошая штука.
   Фелонов хлопнул по верхнему стволу и тут же отдернул руку - ствол был горячим.
   - Хорошая, - подтвердил Алекс, - но если бы они пошире развернулись и дисциплина у них была получше, нам бы никакая картечница не помогла.
   Взглянув на шевеление среди трупов, Фелонов кивнул на "гартинг" и внес предложение.
   - Может их еще раз причесать?
   Лейтенант отрицательно покачал головой.
   - Не получится, его заклинило.
   - Тоже мне заграница, - разочаровался картечнице Фелонов. - Придется по старинке.
   Щелкнув затвором "крейзе" он в четыре выстрела пресек всякое шевеление. Если кто и выжил, то предпочел прикинуться трупом.
   - Вот это я понимаю.
   - Винтовка-то тоже импортная, - осадил его Алекс, - а наш штуцер ты сейчас только второй раз заряжал бы.
   Убедившись, что перестрелка закончилась, перевозчик вернулся за следующей партией груза. Несколько бандитов далеко не ушли, вертелись неподалеку, пару раз пытались подобраться к месту побоища, но их отгоняли выстрелами из винтовок. А когда это не помогало удержать их на почтительном расстоянии, лейтенант демонстративно наводил на них картечницу. Этого хватало, чтобы самые смелые шарахались в сторону и увеличивали дистанцию. Скоротечная гибель половины банды произвела на них должное впечатление.
   Было уже темно, когда Фелонов, наконец-то доложил.
   - Все на том берегу, господин лейтенант.
   - Уходим!
   Солдаты подхватили "гартинг" вместе с треногой и потащили в лодку. Под ногами уже хлюпала вода, когда с берега послышался топот копыт. Унтер наугад пальнул в темноту. Из темноты бабахнули два неприцельных выстрела, даже свиста пуль никто не услышал. Лейтенант достал револьвер, но стрелять не спешил, приберегая патроны на крайний случай.
   - Быстрее, быстрее.
   Лодка качнулась, принимая тяжесть картечницы, следом торопливо переваливались через борт солдаты. Последним, оттолкнув лодку от берега, в нее ввалился Фелонов.
   - Тише ты, слон, чуть лодку не перевернул!
   Перегруженная посудина с трудом выгребла через стремнину и приткнулась к левому берегу. Пока солдаты, матерясь, вытаскивали из лодки "гартинг", Алекс отсчитывал перевозчику честно заслуженные ассигнации. В самый интересный момент появился унтер-офицер.
   - Со стороны Текуля идет конница, думаю, наши.
   Видимо, весть о перестрелке на правом берегу дошла до полка, и оттуда выслали конную полусотню, чтобы разведать обстановку. Лейтенант, не считая, сунул лодочнику все имевшиеся у него деньги.
   - На, возьми, тут даже больше, чем уговаривались.
   - Благодарствую, господин офицер.
   - Стой!
   Алекс достал блокнот и буквально на ощупь карандашом нацарапал записку. Вырвал листок и протянул его мужику.
   - Здесь адрес и текст телеграммы. Завтра, как только в Текуле откроется телеграф, отправишь. Понял?
   - Все сделаем, господин офицер, - лодочник сграбастал бумажку. - Ну вы, если что, я завсегда готов...
   - А теперь давай быстро отсюда!
   Под плеск весел лодка растворилась в темноте. Убедившись, что перевозчик ушел незамеченным, Алекс побрел к берегу. Там его с нетерпением ждали.
   - Какие будут приказания, господин лейтенант?
   - Разоружайтесь, будем сдаваться.
   - Сдаваться?
   Сейчас эти солдаты считали себя победителями. Они дошли туда, где последние десять лет не ступала нога руоссийского солдата, убили и ранили десятки врагов, сумели отбить у бандитов и доставить на родную землю ценнейшие трофеи. А их обратно под арест? Лейтенант поспешил вернуть их на землю.
   - А вы что думали? Семеро вооруженных арестантов, вместо того, чтобы сидеть на гауптвахте, пятые сутки шляются черте где во главе с офицером, который обязан их под замком держать! И поймали их на берегу пограничной реки, да еще и на куче нелегально ввезенного оружия. Осознали?
   Наконец-то дошло, приуныли.
   - Теперь полковник нас точно сожрет.
   - Выше нос, - подбодрил солдат Алекс, - черт не выдаст, Вернов не съест. И на него найдется управа. Все, винтовки в козлы, подсумки и тесаки долой! А я попробую с их командиром договориться.
   Поправив фуражку, Алекс пошел навстречу настороженно приближающимся всадникам.
  
   - Господин лейтенант! Господин лейтенант! Семь часов, надо вставать.
   Алекс с трудом разлепил левый глаз, несколько секунд потратил на осознание окружающей действительности, потом разлепил второй глаз и дал обещание склонившемуся над ним унтеру.
   - Сейчас встану.
   Унтер счел свою миссию выполненной и вышел из камеры, лязгнув запором. Эта камера считалась офицерской, поскольку сегодня ночью трех отбывавших в ней наказание солдат перевели в другую, а сюда впихнули лейтенанта Магу. Вообще-то обычно офицеров на гауптвахту не сажали, ограничивались домашним арестом, но вчера ночью злющий, как собака полковник, всех отправил сюда предварительно наорав и не сделав никаких исключений.
   Голова гудела от недосыпа, все тело ломило от четырехчасового лежания на жестких нарах. Тонкая прокладка сукна офицерской шинели положения не спасала. Немного придя в себя, Алекс решил, что надо все-таки встать. Порядок, есть порядок, да и дежурного унтер-офицера подводить не стоило. Когда за ним пришли, Алекс уже принял сидячее положение. Его отвели в туалет, потом дали умыться и вернули обратно.
   - Через полчаса у нас завтрак, - предупредил дежурный, - если хотите, господин лейтенант, я кого-нибудь в ресторацию пошлю.
   Алекс вывернул пустые карманы, все деньги вчера отдал лодочнику. Оставалось надеяться, что тот свое обещание исполнит, и телеграмма уйдет сегодня утром. Принесенную баланду можно было есть. Если зажать нос. Но голод не тетка, проглотил, хоть и морщился. Хлебнул из оловянной кружки горячей, сладковатой бурды. Когда дежурный пришел за посудой, Лейтенант поинтересовался, где сейчас фельдфебель Грушило.
   - Через одну камеру от вас, господин лейтенант.
   - Давно сидит?
   - Третий день пошел.
   Значит, вся их конспирация продержалась всего двое суток.
   - Можешь привести его сюда?
   Унтер коротко кивнул и через четверть часа, лязгнув запором, дверь отворилась. В открывшийся проем протиснулась гориллообразная фигура.
   - Здравия желаю, господин лейтенант.
   - И тебе не хворать. За что тебя сюда-то?
   - Ну как за что? Арестанты разбежались, начальство неизвестно где, а я командиру полка байки рассказываю. Вот и посадили до выяснения.
   - Не жалеешь, что со мной связался?
   - Об одном жалею, что с вами пойти не смог, ноги подводят.
   - Ничего, держись, помощь уже близка. Где сын Мантасура? Его нашли?
   - Нет, не нашли. Под гауптвахтой подвал есть, о котором никто уже не помнит, там и сидит.
   - Пусть пока сидит. А вы валите все на меня, я выкручусь.
   Приблизительно через час после ухода фельдфебеля лейтенанта вывели на допрос. В штаб полка он вошел с почетным эскортом из двух солдат, идущих в паре шагов позади. В кабинете полковника, кроме самого Вернова присутствовали его адъютант и подполковник Кавелин, конвой остался снаружи. Сходу на лейтенанта обрушился град вопросов, Алекс отбивался, как лев.
   - Эти винтовки являются частью моей коллекции охотничьих ружей.
   - Боевые винтовки "крейзе" - охотничьи ружья? Да вы в своем уме лейтенант?
   - В своем, господин полковник, и любой врач это подтвердит. А на "крейзе" у меня все бумаги, надлежащим образом оформленные, имеются. Закон не запрещает.
   Неожиданная помощь пришла со стороны Кавелина. Подполковник, перебиравший изъятые у лейтенанта бумаги, подтвердил.
   - Бумаги, действительно, оформлены безупречно.
   Полковник решил зайти с другой стороны.
   - А на картечницу Гартинга у вас тоже все безупречно оформлено.
   - Так точно, господин полковник!
   - Но закон запрещает иметь в частной собственности артиллерийские орудия. Или вы где-то видели ружье на лафете?
   - А вы, господин полковник, видели артиллерийское орудие, стреляющее винтовочным патроном?
   Поняв, что с этой стороны лейтенанта не взять, полковник зашел с другой стороны.
   - Вы выдали оружие арестантам!
   - Так точно, выдал! Для проведения строевой подготовки, что входит в обязанности начальника полковой гауптвахты. Седьмой раздел устава...
   - Там ничего не сказано, про выдачу винтовок арестованным! - взревел полковник.
   - Так точно! Но строевая подготовка может проводиться, как с оружием, так и без.
   - По-моему, он над нами издевается, - заметил Кавелин.
   Честно говоря, немного было, но признаваться в этом Алекс не стал.
   - Вы самовольно оставили место службы не испросив разрешения начальства, - привел убийственный аргумент полковник, - и отсутствовали целых пять суток.
   - Виноват, господин полковник!
   - Надеетесь на помощь своей родни, лейтенант?
   Алекс счел вопрос риторическим, и отвечать на него не стал. Что тут сказать? Да, надеется. А его папа не ест армейских полковников только по тому, что они невкусные, но ради любимого сыночка может сделать разок исключение.
   - Завтра же мой рапорт о ваших похождениях будет подан по команде. Я буду настаивать на том, чтобы вас придали суду военного трибунала, пусть он решает вашу судьбу. А вы, шагом марш на гауптвахту!
  
   Начальника дивизии генерал-лейтенанта Быстраго полковник Вернов презирал, как и всякий истинный служака, тяжким трудом заработавший каждую звездочку на погоны. Потому что генерал был типичным паркетным шаркуном со связями в высшем обществе. Его и начальником дивизии поставили по той причине, что на этой должности он мог получить новое звание, никому не навредить и украсить свой послужной список службой в отдаленном от столицы крае, где иногда постреливали. Должность его была, по сути, синекурой, так как все текущие вопросы решали командиры полков, а дивизионный штаб начинал действовать, только когда дивизия объединялась с началом боевых действий. Но войны в ближайшее время не предвиделось, а последние дивизионные маневры были лет пять назад еще при предшественнике Быстраго. По идее, скоро его должны были вернуть в столицу, но пока генерал продолжал портить жизнь своим полковникам изредка приходя в состояние служебного рвения, вмешиваясь в налаженную повседневную жизнь, входивших в его дивизию полков.
   Увидев, как во двор въезжает запряженная шестеркой карета в сопровождении двух десятков кавалеристов, полковник Вернов скривился и поспешил вниз, чтобы встретить начальство при входе. Из кареты выкатился кругленький, сытенький генерал, сверкающий золотом погон. Начальник дивизии пребывал в великолепном настроении. Недослушав рапорт полковника, генерал взмахнул ручками и предложил.
   - Пойдемте, полковник, поздравим героев.
   - Каких героев? - опешил Вернов.
   - Ну как же? Мне доложили, что ваши солдаты сделали вылазку на правый берег, захватили огромный обоз с оружием, при этом уничтожили больше сотни бандитов и вернулись назад без потерь. Это, действительно, так?
   - Так, но...
   Полковник хотел сказать, что эта вылазка была самовольной выходкой выскочки-лейтенанта, нарушившего все приказы и должностные инструкции, вооружившего арестантов, и вообще, вся эта авантюра завершилась благополучно только по чистой случайности. Но генерал ничего не хотел слушать.
   - Если так, то пойдемте, поздравим героев и подумаем о награде для них. Где же они?
   Едва только генерал узнал, где находится лейтенант Магу и его команда, как его хорошее настроение, будто ветром сдуло.
   - Да вы с ума сошли полковник, - прошипел начальник дивизии. - Вы кого на гауптвахту посадили? Лейтенанта Магу? Да вы знаете кто у него... Не далее, как сегодня утром я получил поздравительную телеграмму от самого министра! От министра! А в ней сказано, что подразделением под командованием лейтенанта Магу уничтожена крупная банда, захвачен большой караван оружия, нет потерь с нашей стороны! А что я узнаю здесь? Молчать! Почему министр уже в курсе, а я, начальник дивизии, все узнаю последним? Молчать! Да как вам в голову пришло назначить лейтенанта Магу начальником гауптвахты? Я вас спрашиваю, полковник?
   Выслушав доводы Вернова, генерал Быстраго распалился еще больше.
   - Мне наплевать, где он был, как туда попал, и сколько за него заплатили! Или вы считаете себя умнее военного министра? Молчать! Значит так, никаких арестантов не было... Не было, я сказал! Была полковая команда добровольцев-охотников, с моего разрешения посланная вами на перехват каравана с оружием. Уничтожено более сотни бандитов, захвачено двести новейших винтовок. У вас есть час, чтобы предоставить мне все соответствующие донесения и рапорты!
   Вернов хотел что-то возразить, но Кавелин незаметно дернул его за полу мундира, призывая к молчанию. Попробуй сейчас возрази и обретешь в лице генерал-лейтенанта Быстраго злейшего врага с обширными связями наверху. Крест на карьере можно будет поставить сразу, ибо более мстительную скотину, чем их начальник дивизии еще нужно поискать. Полковник Вернов предупреждению внял, но все-таки попробовал привести последний аргумент, уповая на чувствительность генерала к веяниям высшей политики.
   - Но данная вылазка полностью противоречит требованиям высочайше утвержденной политики умиротворения. К тому же есть приказ прямо запрещающий переходить границу.
   Генерал лишь снисходительно улыбнулся дремучести своего подчиненного.
   - С недавних пор существует мнение, что данная политика неэффективна, и пора переходить к более жестким мерам. А что касается границы... Граница ведь не стенка, ее и подвинуть можно. Вам все ясно?
   Первым среагировал подполковник Кавелин.
   - Так точно, господин генерал-лейтенант!
   - Так точно, - нехотя согласился Вернов.
   - Тогда, так. Подполковник Кавелин, с вас все бумаги, представления отличившихся к наградам не забудьте.
   - Слушаюсь, господин генерал-лейтенант!
   - Теперь вы, полковник. Освободить, всех освободить, переодеть и включить в пешую команду охотников.
   - Но некоторые из них находятся под следствием, - все-таки попытался возразить полковник.
   - Все дела закрыть и забыть. В моей дивизии должны служить герои, а не преступники! Больше никаких возражений, полковник, выполняйте!
  
   Второй день ареста, начавшийся, как обычно, буквально перед обедом продолжился лихорадочной суетой. Захлопали двери камер, коридоры гауптвахты наполнились гомоном голосов. Дошла очередь и до камеры Алекса. Лязгнул запор, и в проеме нарисовалась голова дежурного унтера.
   - Выходите, господин лейтенант!
   - Что случилось?
   - Говорят, начальник дивизии прибыл и всех приказал выпустить.
   Лейтенант стянул с нар шинель и двинулся к выходу. Что-то очень быстро все произошло, он-то рассчитывал, что ему не меньше суток сидеть. В коридоре уже собрались все участники вылазки.
   - Где Грушило?
   - Приказано только тех, кто на правый берег ходил, - насупился дежурный унтер, - а вы пожалуйте на выход.
   Забрав у дежурного свою саблю и кобуру с револьвером, Алекс последним вышел из дверей гауптвахты. Короткая шеренга из семи солдат замерла во дворе гауптвахты. Лейтенант продефилировал вдоль строя.
   - Пузо подобрать, грудь колесом, морды выше. На генерала глядеть орлами, приветствовать дружно, на вопросы отвечать бодро, глядишь, и пронесет. Все поняли?
   - Так точно, гос-дин лей-те-нант!
   - Сойдет. На пра-во! Шаго-ом, марш!
   Далеко уйти не удалось. Исполненный служебного рвения адъютант полковника Вернова завернул всех на полковую швальню, где всем солдатам спешно подобрали новые шинели, бескозырки и ремни, целые сапоги. В новом, необмятом обмундировании они тут же стали походить на новобранцев, только возраст, да унтерские "лычки" Фелонова выдавали старослужащих. В таком виде виновники торжества и были представлены пред генеральские очи.
   Приняв рапорт лейтенанта, генерал Быстраго поприветствовал выстроенных в шеренгу солдат, благосклонно выслушал ответное приветствие и закатил четвертьчасовую речь, о том, как приятно начальствовать над такими героями, как стоящие перед ним орлы. Стоявший за спиной генерала полковник Вернов едва сдерживал эмоции, в особо слащавые моменты генеральской речи кривился, но молчал. Наконец, Быстраго к концу речи перешел к самому сладкому.
   - Командир сто четырнадцатого Текульского пехотного полка полковник Вернов представил всех участников вылазки к медалям ордена Военного креста, а вашего командира к Аненнскому кресту!
   Солдаты дружно отозвались троекратным "Ура". Генерал продолжил раздавать плюшки.
   - В полку будет сформирована пешая охотничья команда, куда все вы уже зачислены. Вашим начальником назначается хоть и молодой, но исключительно грамотный, храбрый и инициативный офицер - лейтенант Магу. Надеюсь, что под его командованием вы и дальше продолжите череду славных дел. От себя добавляю всем участникам вылазки трехдневное увольнение!
   На этот раз крик "Ура" был еще более долгим и раскатистым, медали, когда еще будут, а три дня отдыха за полковой оградой - вот оно.
   После объявления о предстоящем награждении, генерал Быстраго изъявил желание побеседовать с лейтенантом наедине. Ради такого дела, подполковник Кавелин уступил свой кабинет. Начальник дивизии без труда натянул личину доброго дядюшки, вынужденного слегка пожурить нашкодившего племянника, но на самом деле не видящего в шалостях отрока ничего плохого.
   - История, конечно, неприятная, но, слава богу, счастливо разрешившаяся. Если бы вы, лейтенант, известили меня раньше, то многих проблем удалось бы избежать. Так что, когда в следующий раз соберетесь выкинуть что-нибудь эдакое, то потрудитесь поставить меня в известность.
   - Слушаюсь, господин генерал-лейтенант!
   - Вольно, лейтенант, мы не на плацу. И не бойтесь нарушить субординацию. Вернов - хороший служака, но как любой солдафон ограничен и не может взглянуть на ситуацию как бы сверху. Важно не то, что вы совершили, а то, как на это преподнести при докладе наверх. Вы меня понимаете?
   - Так точно. Если бы меня отдали под трибунал, то никому от этого не было пользы. Лишнее происшествие, о котором все равно пришлось бы докладывать наверх. А теперь это успешно проведенная с вашего разрешения операция.
   Генерал приблизился, смерил Алекса взглядом с ног до головы.
   - К сожалению, не имел чести знать вашего батюшку лично, но он сумел вырастить достойного сына. Кстати, а как обо всем узнал министр?
   Секунду помедлив, Алекс признался.
   - Я оставил текст телеграммы перевозившему нас лодочнику, а он утром отправил ее отцу.
   - А он сообщил министру! - догадался Быстраго.
   Алекс осторожно его поправил.
   - Насколько я знаю, они не представлены. Скорее, он действовал через председателя кабинета министров.
   - Ну это уже детали, - согласился генерал. - Будут ли еще какие-нибудь просьбы? Говорите, лейтенант, не стесняйтесь.
   Решив максимально использовать расположение высокого начальства, Алекс решил не стесняться и урвать все по максимуму.
   - Есть, господин генерал-лейтенант. Численность охотничьей команды необходимо довести хотя бы до полусотни человек. Ввосьмером на правый берег соваться опасно, нам просто крупно повезло.
   - Хорошо, я распоряжусь. Право отбора кандидатов остается за вами.
   - Полковник Вернов постарается держать меня на коротком поводке, а мне потребуется некоторая свобода действий.
   - Хорошо, я поговорю с полковником. Только не очень там увлекайтесь.
   - Потребуется надежное и скорострельное оружие.
   - Да где же я вам его возьму?
   - Сейчас на полковом складе лежат двести новейших винтовок "шапсо", - напомнил лейтенант.
   - Но я не могу отдать приказ выдать их вам, есть определенные правила.
   - Так точно, господин генерал-лейтенант! Правда, есть закон, позволяющий реализовать захваченные винтовки, как перехваченную контрабанду.
   - И кто же их купит? Вы?
   - Я, господин генерал-лейтенант. Не сомневайтесь, я найду им достойное применение. Вот только хотелось, чтобы цена была ниже той, что пришлось заплатить Хамиди. И прошу вернуть мою личную коллекцию винтовок "крейзе".
   - "Крейзе" - ваша собственность, можете забрать их немедленно. А о цене на "шапсо" мы договоримся. Что-нибудь еще?
   - Так точно, господин генерал-лейтенант. Моей команде потребуется опытный фельдфебель. Я уже нашел отличную кандидатуру, но...
   - И в чем же проблема?
   - Он арестован и находится на гауптвахте.
   Генерал рассмеялся, на этот раз, похоже, искренне.
   - Добровольный выбор между тюрьмой и возможностью свернуть себе шею. Похоже, вы, лейтенант, нашли новый способ поиска добровольцев.
   - Осмелюсь возразить, господин генерал-лейтенант, он не очень нов.
   - Тем не менее, если возможности вашего полка будут исчерпаны, я посодействую, чтобы вас допустили на гауптвахты других полков моей дивизии.
   - Буду крайне признателен, господин генерал-лейтенант, но как же быть с фельдфебелем?
   - Забирайте, я распоряжусь.
   - В таком случае, у меня все, - вытянулся Алекс. - Разрешите идти?
   - Ступайте, лейтенант. Надеюсь скоро услышать о ваших подвигах.
   Выкатившись из штаба, Алекс тут же кинулся на поиски бывших штрафников, а ныне личный состав охотничьей команды сто четырнадцатого пехотного полка. Поиск привел на гауптвахту. А куда, собственно, им было деваться? Место для размещения нового подразделения, сформировать которое было решено буквально несколько часов назад, выделить еще не успели. Радостный и оживленный народ готовился перебраться на новое место, а потом отгулять положенные три дня. Злорадно ухмыльнувшись про себя, лейтенант испортил всем настроение.
   - Фелонов, собирай людей, переодевайтесь, получайте оружие, выходим немедленно.
   - Куда?
   - На кудыкину гору. Должок отдать надо. Ивасов, ты в саперах служил, дом взорвать сможешь?
   - Так точно, господин лейтенант, смогу.
   - Порох, шнур огнепроводный и все остальное возьмешь на складе.
   - Так ведь не выдадут!
   - Выдадут, сегодня мне все выдадут. Грушило! Где Грушило?
   Вытащив старого фельдфебеля из камеры, лейтенант тут же свалил на него все проблемы по обустройству нового подразделения, пообещав вернуться дня через три-четыре, но так и не сказал, куда они идут. Торопливо собравшись и вооружившись, восемь человек покинули территорию полка еще до темноты. Когда эта новость дошла до начальника дивизии, тот удивленно приподнял бровь.
   - Какой, однако, горячий молодой человек.
  
   - Посторонних нет никого, только сам Межид и его бабы.
   Проводника на этот раз брать не стали, только взяли у рыбаков в аренду две небольшие лодки. На них и переправились на правый берег Темерюка и совершили ночной марш-бросок к дому Толстого Межида. Все утро солдаты наблюдали за домом, и только убедившись, что никого из посторонних в доме нет, и засады не ожидается, не скрываясь, двинулись к дому.
   Увидев руоссийских солдат, хозяин аж затрясся. Хозяйку и девчонок со двора как ветром сдуло. Укрылись в доме, как будто он мог их защитить, появись у лейтенанта Магу повод ликвидировать их.
   - Что-то ты не рад нас видеть Межид. Какие есть новости?
   Сквозь испуг на толстой роже пробилось изумление.
   - Разве вы не знаете, господин офицер? Хамиди ранен, сильно ранен.
   Маска невозмутимости слетела с лица Алекса. Дальше вопросы посыпались сами собой. Межид торопливо отвечал, боясь прогневить незваных гостей.
   - Когда? Где?
   - Два дня назад, там же, где караван через Темерюк переправлялся, там бой был.
   - Где Хамиди?
   - Не знаю! Дочками клянусь, не знаю.
   Фелонов прихватил Межида за шиворот и основательно тряхнул.
   - А кто знает?
   - Мантасур! Он там был, он Хамиди прятал. Вчера сюда приезжал, сказал, чтобы я тихо сидел, не высовывался.
   Похоже, толстяк не врет. Алекс опустился на деревянный чурбак, сделал знак унтеру отпустить хозяина и потребовал.
   - Рассказывай, все рассказывай.
   Картина нарисовалась весьма интересная. Едва только солдаты лейтенанта Магу покинули пределы Нижнего Такхиза, как Мантасур кинулся к Хамиди в Хатуни. Тот выслушал родственника и придумал план по освобождению сына Мантасура. Подкинув Алексу информацию о том, что караван пойдет через Артыкский перевал, Хамиди отправил его с небольшой охраной через Тарусский, а сам с основными силами устроил засаду на подходе к Артыкскому. Планировалось взять лейтенанта Магу живым и обменять его на сына Мантасура. С соответствующей доплатой, конечно.
   - Почему Хамиди так рисковал, отправляя караван с маленькой охраной?
   Межид всем своим видом показал, что не в курсе. Но тут ему на помощь неожиданно пришел Фелонов.
   - Его время поджимало, перевалы должны были скоро закрыться, а караван не иголка, если его не отправить, то мы могли и не клюнуть на наживку.
   - Что было дальше?
   Дальше Хамиди долго ждал появления лейтенанта и его людей, а когда понял, что ошибся, очертя голову кинулся в погоню. На след захваченного у него каравана бандитский главарь напал быстро, но изначально потеряв много времени, догнать его сумел только у переправы через Темерюк. Видя, как купленные им винтовки в прямом смысле этого слова уплывают из рук, Хамиди окончательно взбесился и бросился в лобовую атаку, тем более что его обидчиков было раз в десять меньше, чем бандитов под его началом. Эта атака имела все шансы на успех, хоть и предполагала некоторые неизбежные потери, но у руоссийцев оказалась эта дьявольская машинка.
   - Мантасур говорил, что она метнула молнию и сразу убила половину воинов и их лошадей.
   Лейтенант с унтером переглянулись, Фелонов злорадно усмехнулся - у страха глаза велики. И правильно, пусть боятся, сволочи. Жаль только, что скоро разберутся, что к чему и страха поубавиться.
   - Давай дальше, - потребовал лейтенант.
   Скакавшему первым Хамиди в какой-то степени повезло, пули "гартинга" миновали его, зато не повезло его коню. Следом закончилось везение всадника, вылетев из седла, он не очень удачно приземлился, потом на него обрушилась еще одна раненая лошадь, что не добавило Хамиди здоровья. Он так и остался лежать среди убитых и раненых. Большая часть бандитов, тут же разбежалась, бросив своего вожака. Мантасур и еще несколько наиболее преданных воинов остались. Они даже пытались спасти Хамиди, но не отважились вновь попасть под огонь этого адского механизма.
   Только когда руоссийцы убрались на свой берег, бандиты смогли вытащить своего главаря из-под лошадиного трупа. Хамиди был без сознания, но жив. Его увезли и спрятали где-то в горах.
   - Только Мантасур знает, где сейчас Хамиди, - продолжил твердить Межид.
   - А где сам Мантасур?
   - Он ничего не сказал. Вчера приехал, сказал, чтобы я тихо сидел и почти сразу уехал, я не знаю куда.
   - Держи!
   Толстяк от неожиданности не успел поймать увесистый золотой кругляш. Червонец упал ему под ноги. Сообразив, что к чему, Межид торопливо подобрал монету.
   - Ты сообщил хорошие новости, но я сильно огорчусь, если ты соврал.
   - Правду, я сказал только правду, - горячо заверил хозяин.
   - Хорошо, мы уходим, но еще вернемся.
   Межид не смог удержать облегченный вздох.
   Едва отойдя от дома толстяка, Фелонов задал лейтенанту вопрос.
   - Идем навестить Мантасура?
   Поглощенный своими мыслями Алекс только молча кивнул. Потом поделился соображениями с унтер-офицером.
   - Мантасур сейчас должен сидеть возле Хамиди, искать ему врачей и лекарства, а он ездит и предупреждает всякую мелочь. Зачем он распускает эти слухи?
   - Либо Хамиди не так плох, как рассказывают, - высказал свое мнение Фелонов, - либо уже сдох.
   - Я тоже так думаю, - согласился Алекс. - Поймаем Мантасура, узнаем точно.
  
   В вечерних сумерках восемь теней бесшумно скользнули в узкие улочки Нижнего Такхиза. Однако бесшумно подойти к дому Мантасура не получилось. У кого-то брякнула амуниция. Собаки, почуяв чужаков, подняли шум. Но никто из местных жителей не рискнул высунуть нос за ворота и узнать, в чем причина переполоха. Двухметровый каменный забор на несколько минут задержал нападавших. Лейтенант Магу вскарабкавшись на забор с помощью подтолкнувших снизу солдат, отметил, что надо бы освоить преодоление подобных препятствий.
   Земля чувствительно ударила в подошвы сапог. Держа в правой руке взведенный "Гранд и Стетсон", Алекс приземлился на утоптанную до каменной твердости землю внутреннего двора. За его спиной взобравшиеся на ограду солдаты втаскивали наверх своих товарищей.
   - Вперед.
   Лейтенант, осторожно двинулся вдоль забора, направив револьвер на двери, ведущие в мужскую половину жилого дома. Солдаты двинулись за ним, используя хозяйственный инвентарь и постройки в качестве укрытия. Патроны досланы, курки взведены, пальцы лежат на спусковых крючках, готовые на малейшее движение отреагировать выстрелом. Но никто не пытался остановить незваных гостей - темный монолит жилого дома был тих и неподвижен. Странно.
   - Давай!
   Стоявший слева от двери солдат дернул дверь на себя, она оказалась не заперта. Никто не выстрелил изнутри на звук, и унтер-офицер Фелонов после секундной задержки нырнул в проем, с тесаком в правой и трофейным "тевоше" в левой руке. Алекс последовал за ним. Дом был пуст, комнаты носили следы поспешного бегства.
   - Никого. В горы ушел, сволочь, и семью прихватил!
   - Сам вижу.
   Магу осторожно спустил курок своего револьвера и сунул его обратно в кобуру.
   - Ничего, никуда не денется, найдем.
   - Будем взрывать? - спросил унтер-офицер.
   - Да, пусть все знают, что торговцам людьми нет места на этой земле, и даже дома их будут разрушены. И порох мы зря, что ли тащили? Взрывай!
   Вообще-то порох тащили солдаты, Алекс воспользовался преимуществами своего положения и сюда шел налегке.
   - Ивасов, - высунулся во двор унтер, - тащи порох! Да пошевеливайся, корова!
   Четверть часа спустя, грохнувший в рассветных сумерках взрыв превратил лучший в Нижнем Такхизе дом в груду камней, а солдаты Магу покинули, наконец, селение. Местные так и отсиделись за заборами. Но Алекс был уверен, что еще до полудня, весть о произошедшем разлетится в радиусе полусотни верст.
   - Что будем делать с сыном Мантасура? - поинтересовался Фелонов.
   - У тебя что, ножа нет?
   Унтер больше не стал задавать лишних вопросов, только заметил.
   - У вас появится кровник, лейтенант.
   - Я знаю, - кивнул Алекс.
   Офицер оглянулся на растянувшихся по тропе солдат.
   - Подтянуться! Шире шаг, - вспомнил о своих обязанностях унтер-офицер.
   До спрятанных в камышах лодок стоило дойти как можно быстрее. Ночью погоня была маловероятной, но дергать костлявую за усы не стоило. Да и до обещанной трехдневной увольнительной тоже хотелось дожить.
  
   Проснулся Алекс, когда за окном было уже темно. Или еще темно. Часы показывали начало восьмого, а ночи были уже длинными, поэтому выяснить что сейчас - утро или вечер, так и не удалось. Пришлось вставать. Натянув шаровары и мундир, лейтенант сунул ноги в домашние тапки, плеснул в лицо водой и выбрался в слабо освещенный двумя свечами коридор, где нос к носу столкнулся с хозяйкой.
   - Доброе э-э-э...
   - Добрый вечер, - поправила его вдова.
   - Да, да, конечно, Аврелия Архиловна, добрый вечер.
   - Вы, молодой человек, ведете недопустимо нездоровый образ жизни, - сделала ему выговор добрая женщина, - то пропадаете целыми сутками напролет, то спите целый день. К тому же вы очень расточительны, все, что для вас готовят, потом приходится выбрасывать.
   Алекс поймал себя на том, что уже несколько секунд неотрывно рассматривает два выдающихся достоинства купеческой вдовы, находящиеся буквально на расстоянии вытянутой руки. С трудом подняв взгляд, лейтенант извинился.
   - Простите, Аврелия Архиловна, но сами понимаете - служба. Я же со своей стороны обещаю исправиться, насколько это возможно.
   - Очень надеюсь на ваше благоразумие, молодой человек, - сменила гнев на милость хозяйка, - берите пример с других господ офицеров, которые по службе заняты более вас, тем не менее, ночуют дома.
   - Непременно возьму, Аврелия Архиловна, - пробормотал Алекс.
   Лейтенант посторонился, пропуская хозяйку. Вдова проплыла мимо, предоставив офицеру возможность полюбоваться на свой мощный, колышущийся зад. Под темной материей будто перекатывались две мортирные бомбы большого калибра. Так и смотрел, пока хозяйка не скрылась за углом. Придя в себя, Алекс вспомнил, зачем он выбрался из кровати и рысью рванул на задний двор, в уборную. По дороге он решил, что сегодня, пожалуй, уже поздновато наведываться в заведение мадам Жаклин, а вот завтра... О, завтра он осчастливит своим визитом всех ее цыпочек.
   Впрочем, на выходе из уборной молодой офицер изменил свое решение. Всех - это явный перебор, а вот двух... Да, двух - непременно.
  
   Глава 5.
  
   - Вставай, давай! Подъем, пьяная скотина!
   Убедившись, что клиент глаза открывать не собирается, как и сколько его не тряси, Фелонов выпустил воротник тужурки и Наваскин шлепнулся обратно на грязный пол.
   - Бесполезно.
   - Сам вижу, что бесполезно.
   Алексу очень хотелось пнуть эту бесчувственную тушу, но он сдержался.
   - Ладно, пока не к спеху, можем завтра придти.
   Фелонов имел на проблему свой взгляд.
   - Завтра он в таком же состоянии будет. Может, ну его?
   - А "гартинг" ты чинить будешь?
   Отбрив унтера, Алекс впал в раздумье. Казавшаяся поначалу несложной поломка на время превратила грозную машину смерти в бесполезный металлолом. Гильза одного из патронов сначала перекосилась, а потом еще и деформировалась, намертво заклинив блок стволов и перекрыв подачу патронов. Алекс даже прибег к частичной разборке бункера картечницы, но извлечь, чертов патрон так и не удалось. Доверить более глубокую разборку дорогостоящей игрушки полковым оружейникам лейтенант не рискнул.
   Идея привлечь к этому делу Наваскина принадлежала Фелонову, он рекомендовал бывшего пленника, как хорошего мастера. Но, похоже, его идея потерпела неудачу. Мастерового они нашли спящим в углу кабака на окраине Текуля.
   - Почти неделю пьет, - сообщил выловленный Фелоновым среди столов и прижатый им к стенке халдей.
   - И как его только не обокрали? - удивился лейтенант.
   - Так обокрали бы, но он кабатчику деньги сразу отдал, и тот ему наливает, пока не кончатся.
   - Интересно, где он вообще деньги взял?
   Халдей только плечами пожал. Лейтенант махнул рукой, унтер выпустил шустрого парнишку и тот мгновенно растворился в полумраке кабака.
   - Найди-ка...
   Алекс хотел приказать найти извозчика, но вовремя вспомнил, что в Текуле его можно искать бесконечно.
   - Найди телегу, придется спасти его еще раз.
   Втаскивая бесчувственную тушку мастерового в телегу, унтер-офицер позволил себе высказать неудовольствие.
   - Заняться мне больше нечем, кроме как эту пьянь спасать.
   На его беду слух у лейтенанта Магу был отменным.
   - Ты делай, что приказано, а занятие и тебе, и остальным найду, не сомневайся. Три дня отгуляли - хватит! По горам еле ползаете, со ста шагов в дом попасть не можете. Поэтому, я ни пороха, ни вашего пота жалеть не буду!
   - Да уж, конечно, чего его жалеть, - пробурчал унтер себе под нос, озаботившись, чтобы на этот звуковые колебания не достигли ушей начальства.
  
   На стрельбище охотничья команда уходила неся на плечах зависть всех остальных солдат полка. Новые винтовки были существенно лучше "крейзе". Калибр меньше, сама винтовка легче, скорострельность выше раза в четыре. Более настильная траектория легкой пули позволяла показывать на стрельбище приличные результаты даже самым неважным стрелкам. Но самое главное, короткая и прочная игла не ломалась! Недостатки, правда, тоже были. По-прежнему бумажный патрон боялся влаги, кроме того, рано или поздно придется менять резиновые обтюрирующие кольца.
   Еще одной проблемой был штык, точнее, отсутствие оного. Вообще-то, длинный ятаганного типа штык к "шапсо" давно выпускался, но Хамиди своих бандитов в штыковые атаки водить не собирался, а потому купил винтовки без ненужных ему железяк. Полковое же начальство в лице полковника Вернова упорно считало, что штык руоссийскому пехотинцу необходим, даже охотнику. Руоссийский четырехгранный игольчатый штык на тонкий ствол "шапсо" примастырить не удалось. Алекс вытряхнул из полкового арсенала полсотни солдатских тесаков устаревшего образца, обеспечив своих солдат холодным оружием, но тесак для охотника был слишком велик и тяжел, да и к винтовке его не прикрепить.
   Пока Фелонов увел охотников на стрельбище, Алекс с Наваскиным решали проблему, как переделать рукоятку горского кинжала, чтобы его можно было прикрепить к винтовке в качестве штыка. Протрезвевший и отмытый мастеровой был тих и печален. Как выяснилось, пока он сидел в яме у Хамиди, их совместное с братом имущество перешло в единоличную собственность. И бумаги на эту собственность у захватчика были железные, не подкопаешься. Некоторое время его еще терпели в ставшем чужим доме, а потом попросили выйти. Правда, денег немного все-таки дали. Так Наваскин и оказался в том самом кабаке, откуда его извлекли лейтенант с Фелоновым. Сейчас он понемногу пришел в себя, руки перестали трястись и, выпросив у Алекса деньги на инструмент, он приступил к ремонту картечницы, но его отвлекли для решения штыковой проблемы.
   - Гарду я новую приклепаю, дырку для ствола в ней просверлю. А вот как защелку сделать, ума не приложу. Тут паз хитрый нужен, пружина. Может, рукоять целиком из латуни отлить?
   - Дорого получится, - влез в обсуждение второй унтер-офицер охотничьей команды по фамилии Превин.
   Превина сосватал все тот же фельдфебель Грушило, охарактеризовав его так.
   - Если к нему по-человечески, так и он не продаст и не сбежит. Стоять будет до конца, приказ выполнит от и до. Хоть умом и не сильно востер, но дело свое знает.
   Алекс прикинул, что для массового производства выйдет действительно дороговато, для полусотни же штыков, пожалуй, сойдет. Озвучить свое мнение он не успел, в полковой двор галопом влетел всадник на взмыленном коне. Совсем молоденький босоногий парнишка, увидев лейтенанта, повернул лошадь к нему.
   - Господин офицер, господин офицер, бандиты напали, девок увели! Батька к вам велел!
   Только взглянув на состояние парня, Алекс приказал.
   - Превин, собирай наших, выступаем!
   - Так половина только на стрельбище ушла!
   - Посыльного за ними, быстро!
   И повернувшись к сползшему с коня юнцу, потребовал.
   - Рассказывай.
   Парень оказался сыном того самого проводника, который водил их на правый берег к дому толстого Межида, среди украденных была и его сестра. Девки пошли на реку за водой обычным маршрутом, которым ходили уже сотни раз и опасности не ожидали. Там их и подкараулили. Одной из них удалось вырваться и закричать, ее ударили кинжалом в горло, но тревога была поднята. Мужики бы отбили пленниц, но бандиты были хорошо вооружены, потеряв в перестрелке троих раненых, рыбаки вынуждены были отступить. Бандиты ушли с добычей, но у них тоже были потери. Парнишка клялся, что двоих раненых видел своими глазами.
   - Если у них двое раненых и добыча, то далеко не уйдут, - высказал свое мнение Грушило, - девок спрячут где-нибудь, а сами уйдут в горы, раны зализывать.
   - Я даже догадываюсь, где они их спрячут, - высказался лейтенант.
   - Тогда еще можно успеть.
   Охотники, как не спешили, к рыбацкой деревне вышли только ночью. Там стоял вой. Кроме зарезанной девушки, оплакивали еще умершего от ран рыбака.
   Солдат встретили несколько рыбаков, охранявших деревню, у двоих были охотничьи ружья, еще у одного - старый кремневый штуцер. Все они собирались идти с охотниками на правый берег, но лейтенант принял другое решение.
   - Ты - пойдешь с нами, остальные останутся здесь.
   Выбранный офицером бородач горел желанием вернуть свою старшую дочку и очень переживал, как бы с ней чего не сделали, пока они тут возятся.
   - Не мельтеши, - попытался успокоить его Фелонов, - ничего они с ней не сделают, целая она впятеро дороже.
   От местных стало известно, что похитителей было не больше десяти человек. Информация о двоих раненых подтвердилась. Переправа сорока солдат заняла некоторое время. Было уже далеко за полночь, когда побрякивающая оружием колонна двинулась к дому Толстого Межида.
   Сам Межид визита столь многочисленных гостей не ожидал. Десяток солдат начал обшаривать двор, остальные расположились вокруг, контролируя подходы. А лейтенант подошел к заметно струсившему хозяину.
   - Что слышно про Хамиди?
   - Ничего, господин офицер. Мантасур больше не приезжал. Слухи ходят разные, но им верить не надо.
   Нельзя сказать, что такой ответ удовлетворил Алекса, но было видно - не врет. Или очень искусно скрывает, да и был более актуальный вопрос.
   - Про то, что ночью за рекой девок украли, слышал?
   Горец отчаянно затряс головой.
   - Но я узнаю, клянусь, я все узнаю.
   - Не надо, на этот раз мы справимся сами, а ты - подумай, у кого они могут быть, кроме тех, кого ты сдал нам в прошлый раз.
   - У Джавхата, - не раздумывая, выпалил Межид, - начните с него.
   - Как скажешь, Межид, - усмехнулся Алекс. Если кто-то спросит про нас, ответишь, что солдаты искали девок, но не нашли. Держи.
   Лейтенант извлек из кошелька два золотых кружочка, которые мгновенно исчезли в руке толстяка.
   - Извини, Межид, но никто не поверит, что мы ушли просто так.
   Лейтенант кивнул Фелонову, и тот своим кулачищем двинул толстяку в глаз. Не ожидавший удара горец приземлился на копчик и взвыл от боли, но Алексу уже было не до него.
   - Все, уходим.
   Солдаты, делавшие вид, что ищут пленниц, потянулись к выходу. Хозяин проводил их взглядом одного глаза, второй почти полностью заплыл.
  
   - Знаешь, где дом этого Джавхата?
   Проводник сразу оживился.
   - Межид сказал, что девок у него держат?
   - Он точно не знает, только предполагает. Ну так проведешь?
   - Проведу, - решительно набычился мужик, - самой короткой дорогой проведу, только бы найти скорее.
   Первым вышел головной дозор, следом двинулись остальные охотники.
  
   Всех, кто был в доме, согнали во двор. Хозяин, за ним закутанная в темные тряпки жена. Тоненькая девушка лет пятнадцати, сверкавшая глазами из-под скрывавшего лицо платка. Оба сына хозяина, подросток лет тринадцати и приблизительно десятилетний пацан, копируя отца, встали чуть впереди, прикрывая сестру. Последней вытащили из дома старуху, видимо, мать хозяина. Солдаты бросили ее у стены, жена и дочь хозяина кинулись к ней, помогли сесть. Джавхат дернулся было, но сразу два черных зрачка винтовочных стволов остановили его.
   - Яму ищите, она должна быть где-то здесь!
   Один десяток и лейтенант остались контролировать семейство, еще два следили за обстановкой вокруг, остальные разошлись по двору в поисках места, где спрятали похищенных.
   - Скажи, куда ты спрятал девок, и я не стану убивать тебя на месте. Тебя будут судить, как положено, с прокурором и адвокатом.
   - У меня их нет.
   Джавхат отвернулся, показывая, что разговор окончен, и продолжать его он не намерен. Между тем, поиски затягивались. Лейтенант решил надавить на хозяина.
   - Лучше сам отдай. Если мы найдем, то тебя повесим.
   Никакой реакции.
   - И всех твоих расстреляем.
   Алекс не успел придумать еще какие-нибудь кары для родственников Джавхата, как из небольшого сарайчика выскочил Фелонов.
   - Есть! Нашли! Вход землей засыпал, и соломы сверху набросал, я тесаком ткнул - твердо, копнули - люк. Там девки, сейчас лестницу найдем - вытащим.
   Лейтенант Магу тут же отреагировал на известие.
   - Вот видишь, придется мне выполнить свои обещания. Превин!
   Унтер тут же выскочил будто из-под земли и, вытянувшись, замер.
   - Слушаю, господин лейтенант!
   - Хозяина - повесить на воротах! Остальных - расстрелять, дом - взорвать, все, что горит - сжечь!
   Хозяин бросился на ближайшего солдата, но подскочивший Фелонов сбил его с ног ударом в челюсть. Подбежавшие солдаты добавили сапогами по ребрам и прикладами по спине, связали и поволокли выполнять лейтенантский приказ. Магу и Фелонов направились в сарай, где уже метался проводник, а двое солдат пытались протолкнуть найденную лестницу в узкий люк. Лестница была длинная, сарай маленький, да еще лейтенант с проводником и здоровенным унтером мешали, и дело не ладилось.
   - Да отпилите вы лишнее, - не выдержал Фелонов.
   Пока нашли пилу, пока пилили. Во дворе грохнул ружейный залп, продолженный женским визгом, перешедшим в рыдания. Не выдержав, Алекс вышел из сарая во двор. Хозяин, как было приказано, висел на перекладине ворот и уже не дергался. У стены дома, ставшей расстрельной, лежали трупы двух женщин. Рыдала стоявшая чуть в стороне дочка хозяина, пытаясь собой укрыть обоих мальчишек. Лейтенант поймал на себе ненавидящий взгляд старшего.
   - Почему эти до сих пор живы?
   - Так ведь дети, - удивился командовавший расстрелом старший унтер-офицер Превин.
   - Какие к черту дети? Ты посмотри внимательнее на этих волчат, через пару-тройку лет подрастут, и мстить начнут за своих родителей. Поэтому их сейчас давить надо, пока они еще кусаться не начали. Командуй!
   Унтер повернулся к солдатам.
   - Заряжай!
   Видно было, что данное действие многие из солдат выполняют неохотно, но ослушаться никто не посмел, все исправно защелкали затворами.
   - Товсь!
   Расстрельная команда вскинула винтовки.
   - Цельсь!
   Если кто-то и хотел навести ствол мимо, то под грозным взглядом лейтенанта сделать этого не рискнул. Внезапно Алекс увидел всю сцену как бы со стороны. Десять ружейных поблескивающих вороненой сталью стволов против тоненькой девушки с двумя прижавшимися к ней мальчишками. Унтер Превин с поднятой вверх и рукой и он сам, сверлящий взглядом строй парней в серых шинелях. Внезапно он стал противен самому себе. "Боже, что я творю", пронеслось в голове. Захотелось все остановить, достаточно только крикнуть "Отставить!", и все остановится, но челюсти будто свело, казалось, никакой силы не хватит, чтобы их разжать... Рука унтер-офицера рухнула вниз, как топор палача.
   - Пли!
   Пороховой дым на несколько секунд закрыл видимость. Когда он рассеялся, на земле осталось еще три неподвижных окровавленных тела. Наваждение схлынуло, скрывая секундную слабость, Алекс начал энергично раздавать приказы.
   - Превин, лично проверь, чтобы живых не было. Трупы затащите в дом. Ивасов, где порох?
   - Сей секунд будет, господин лейтенант!
   Пленниц уже извлекли из тайной ямы и сейчас они с испугом жались к проводнику и смотрели, как солдаты, матерясь, затаскивали расстрелянных в дом.
   - Чего рты раззявили? - обрушился на ни в чем неповинных девок Превин - Готовьтесь, сейчас обратно пойдем, карет для вас не подали.
   Пока сапер не успел установить заряд, к лейтенанту подошел Фелонов.
   - Господин лейтенант, может, пошарить в доме? Вдруг что-нибудь ценное отыщется?
   За несколько месяцев знакомства Влад видел лейтенанта всяким, веселым и грустны, оживленным и подавленным, в радости и гневе, но никогда еще не видел его в таком бешенстве. В одно мгновение Алекса Магу словно подменили, чем-то он стал похож на готового вцепиться в ляжку бульдога.
   - Отставить! Узнаю, что кто-нибудь взял хоть нитку - под трибунал отдам немедленно! Всем ясно?
   - Так точно, господин лейтенант, - откликнулись ближайшие охотники.
   Солдатам было непонятно, зачем взрывать дом, если там осталось еще так много полезного добра. Его ведь продать можно, пополнив скромный бюджет руоссийского солдата. Да и самим кое-что из вещей вполне сгодиться. Но ослушаться офицера не посмели, уже убедились, что лейтенант слов на ветер не бросает. Да и унтер с фельдфебелем ему в рот смотрят, а от них неправедным путем добытое добро не спрячешь. Может и не выдадут офицеру, но сами ребра так пересчитают, что никаких денег не захочется. Да и что на этих тряпках можно заработать - копейки.
   Спустя четверть часа, выдвинув вперед дозор, колонна охотничьей команды лейтенанта Магу вытянулась по дороге, ведущей на равнину, оставляя за собой дым подожженных построек. Грохнул взрыв, уничтоживший жилой дом. Со спины до ушей лейтенанта донеслось.
   - Какую девку загубили, - сожалел кто-то из молодых солдат.
   Алекс хотел одернуть наглеца, но не успел. Глухой удар и кто-то из старослужащих вразумил молодежь.
   - Дурак, вырастет - таких же волчат нарожает, гоняйся за ними потом.
   Солдатские сапоги глухо топали по каменистой дороге. На душе Алекса Магу было муторно.
  
   - Ты пойми, участие в таких акциях солдат разлагает хуже любой вражеской пропаганды. Оглянуться не успеешь, как окажешься во главе банды убийц, насильников и мародеров. И целью твоей станет не служба Родине и императору, а набивание своего кармана и спасение собственной шкуры. Чтобы этого не произошло, все должно проходить только по команде и под полным контролем со стороны начальства. Никто и дыхнуть не должен по собственной инициативе, а только по приказу командира. Вот представь, что мы выгребли все имущество Джавхата и сейчас его тащим с собой.
   Фелонов представил. Действительно, не команда охотников, солдат регулярной армии, а банда мародеров и барахольщиков получается. Если бы сейчас все тащили с собой, то больше бы думали о сохранности этого барахла, а не о выполнении задачи, да и шли бы медленнее. Унтер аж сплюнул, но у него оставался еще один аргумент.
   - А как же трофеи?
   - Трофеи - это оружие, боеприпасы и прочая амуниция, взятые в бою, а не бабские тряпки. Уяснил?
   - Так точно!
   - Если ты, я или Превин им прикажем, то они не задумываясь должны убить кого угодно, но если они хоть кого-нибудь пальцем тронут по собственной инициативе, этот палец им следует немедленно оторвать, пока остальные не последовали его примеру. Это, надеюсь, тоже понятно?
   - Понятно, господин лейтенант. Хитро вы все как-то повернули. Я ведь до сих пор ничего дурного в том, чтобы какие-нибудь тряпки прихватить не видел.
   - Влад, не прикидывайся дурнее, чем ты есть. Если эти тряпки нужны, скажем, для того, чтобы раненых перевязать, то их можно и нужно взять. А если отдавать не будут, то и силу надо применить. Здесь вопрос не в том, что берут, а с какой целью. Поэтому ты за солдатами в оба следи и, чуть что, сразу пресекай, а то не хотелось бы кому-нибудь из них портить жизнь, но я это сделаю.
   - Не извольте беспокоиться, - пообещал унтер.
   - Я сейчас о другом беспокоюсь. В плавни входим. Там место для засады хорошее, да и встречи нежданные могут быть. Поэтому давай в головной дозор и смотри там в оба.
   - Слушаюсь, господин лейтенант!
   Фелонов поднялся, поправил ремень, оттянутый тяжестью кобуры с трофейным револьвером и, подхватив винтовку, пошел вперед.
   Лучше бы отправить вперед местного рыбака, он эти места знает не в пример лучше, но освобожденные девки от него и на шаг не отходили, не посылать же его в дозор с таким табором.
   Едва унтер-офицер прошел два десятка шагов, как лейтенант скомандовал "Подъем!" остальным охотникам. Солдаты нехотя зашевелились. Видно было - устали. Почти двое суток в постоянных переходах, в том числе ночных, по опасной территории основательно вымотали непривычных к таким условиям добровольцев. Сейчас вожделенный левый берег был так близко, оставалось совсем немного и они будут в безопасности, но Алекс понимал, что именно сейчас следовало утроить бдительность.
   Однако, вопреки опасениям, к переправе вышли без происшествий. Едва их заметили, с левого берега, как из плавней выплыла целая стая рыбацких лодок, лейтенант прикинул, что за один рейс они смогут увезти всех, и солдат, и спасенных. Он уже открыл рот, чтобы отдать приказ к посадке, но тут его дернули за рукав.
   - Офицер, офицер.
   Рядом с ним стояла одна из спасенных девушек. Довольно миленькая, если не придираться к прокопченному солнцем носику и обветренным губам.
   - Там птицы, офицер.
   Птиц в плавнях водилось множество, и зачем ему...
   - Их кто-то спугнул, - пояснила девчонка.
   Едва взглянув в направлении, куда указала ее рука, лейтенант схватился за кобуру и завопил.
   - К бою!
   Следившие за лодками солдаты не сразу поняли, чего от них хочет офицер.
   - Фелонов! Превин! Разворачивайте цепь! Прочесать плавни!
   Засаду в плавнях устроить и просто, и трудно. С одной стороны, противник может пройти в пяти шагах и не заметить. С другой, здесь невозможно залечь. И присесть нельзя - намочишь патроны и останешься с одним кинжалом. Или штыком. Даже перезаряжать оружие сложно, особенно дульнозарядное. Поэтому побеждает тот, кто первым обнаружит врага и первым успеет выстрелить.
   Место для засады бандиты выбрали грамотно, расстреливать переполненные солдатами лодки отсюда было одно удовольствие, промахнуться было практически невозможно. Промахнулись они в другом, не учли наличия наблюдательной и смышленой девчонки. К тому же солдат было намного больше и вооружены они были скорострельными казнозарядными винтовками "шапсо".
   Когда матом и тумаками унтеры придали цепи правильное направление, сидевшие в засаде попытались уйти, и некоторым это удалось, но троих прижали к открытой воде и в ходе короткой, но ожесточенной перестрелки убили. Охотники тоже потеряли троих, двое были легко ранены, а третьему пуля попала прямо в сердце.
   - Это люди Хамиди?
   Фелонов за волосы поднял голову одного из трупов.
   - Я их ни разу не видел, видимо, это люди другого бея. Что с ними делать?
   - Оружие заберите, а трупы утопите. Рыбе и ракам тоже нужно чем-то питаться.
   Переправа на левый берег прошла в почти полном молчании, бездыханное тело на мокрой шинели и ставшая ничейной винтовка сделали возвращение нерадостным. А ведь это их сослуживец и чей-то сын. Штатного писаря в охотничьей команде не было, и именно Алексу еще предстояло написать родителям, что их сын погиб, грудью принял бандитскую пулю.
   Первая потеря. Каждый понимал, что она неизбежна и надеялся, что это произойдет не с ним, что не повезет кому-то другому... Вот кому-то и не повезло, а ты - можешь стать следующим неудачником. Пока в состязании охотник - бандиты счет был три - один в пользу первых, если счет здесь вообще уместен. Но кто знает, до каких величин ему еще предстоит дойти?
   На левом берегу охотников ждал визг и вой - радовались встрече со спасенными, опять вспомнили погибших. На Алексе повисла сухая, как вобла, средних лет рыбачка.
   - Ой, благодарствую, господин офицер, за дочку!
   Интересно, за какую? Ах, вот она, курносенькая.
   - Это вам за нее спасибо. Если бы не она...
   Лейтенант едва отбил руку, которую пыталась поцеловать мать другой спасенной девушки. Но тут на помощь ему пришел бородач-проводник.
   - Господин офицер, надо бы за спасение... И помянуть тоже надо.
   - Надо, - согласился Алекс.
   Надо, чтобы радость спасения и водка затмили горечь первой потери.
   - Сейчас бабы накроют.
   Рыбак хотел было уйти, но офицер его придержал. Убедившись, что больше никто их слышать не может, сообщил.
   - Найди унтер-офицера Фелонова, забери у него трофеи, скажи - я приказал.
   Рыбак на мгновение замер, потом кивнул и мгновенно исчез, торопился, пока офицер не передумал. Трофеями охотников стали три ружья, древний кремневый пистолет османийской работы, да три простых горских кинжала в недорогой отделке. Одно ружье было кремневым гладкоствольным. Такие еще лет тридцать назад все переделали в капсюльные. А это, видимо, к тому моменту уже стало чьим-то трофеем. Два других были нарезными штуцерами. Бритунийский, какие они по дешевке распродавали по всему миру, после снятия с вооружения собственной армии и не очень удачный, слишком легкий и не очень надежный "миттихский". Разномастные и разнокалиберные, они руоссийской армии они уж точно не были нужны, разве что трофеями похвастаться, а рыбакам еще пригодятся. Одной охотничьей команды на все семьдесят верст не хватит, а остальные не очень-то и шевелятся, отвыкли от стрельбы.
   Потом было застолье. Не очень веселое. Сам лейтенант пить не стал, так пригубил из уважения к обществу. Унтерам было строго наказано, чтобы сами много не пили и солдатам не давали напиваться. Завтра еще предстояло предстать перед полковником Верновым. При мысли об этом Алексу захотелось задержаться в рыбацкой деревне подольше. Или еще раз сходить на правый берег.
   Обозрев стол, лейтенант заметил, что один из его унтеров куда-то исчез, пришлось задействовать второго.
   - Превин!
   Лейтенант глазами указал унтер-офицеру на уже прилично принявшего и не в меру разошедшегося ефрейтора. Унтер кивнул, стащил готового разбушеваться вояку с лавки и что-то ему на ухо пообещал. Ефрейтор тут же затих, но обратно за стол ему вернуться уже не дали, отправили отсыпаться на сеновал. В целом застолье прошло прилично, если не считать пары мелких инцидентов, смычка между армией и местным населением удалась, что бывает нечасто. Фелонов отыскался только под утро. Судя по довольной роже, время провел хорошо, и не один. Тоже связь с местным населением налаживал.
   Выждав, пока охотники изобразят нечто, хоть отдаленно напоминающее строй, лейтенант опустил их на землю.
   - Амуницию привести в порядок, оружие, само собой, чтобы блестело, сапоги тоже. На все про все, даю час. Выступаем ни минутой позже. По прибытии нас наверняка захочет увидеть полковник Вернов. Все ясно? Тогда, р-разойдись!
   Упоминание фамилии командира полка подействовало, зашевелились, сонные мухи. Несмотря на то, что около трети личного состава охотничьей команды было завсегдатаями полковой гауптвахты, а хоть раз ее посетили почти все, лишний раз туда попасть никто не стремился.
  
   Настроение было паршивым. При солдатах полковник воздержался, зато наедине высказал все. И за самовольную вылазку, и за убитого и двух раненых, и за... Нет, конечно, во многом Вернов был прав, но действуй они по всем правилам, вполне могли никого и не спасти. А могли и спасти, и потерь избежать. Потом похоронное извещения родителям убитого писать пришлось, а завтра предстояли похороны... Короче, на душе было гадко.
   Ужинать Алекс решил в ресторане. У госпожи Сетниковой готовили, как минимум, не хуже, но там за столом собиралось какое-никакое общество. Поэтому предстояло выслушать наставления Аврелии Архиловны на путь истинный, остальные постояльцы свой нос совать начнут. Лейтенанту же хотелось побыть наедине с самим собой, но не удалось.
   - Вы позволите?
   Алекс оторвался от своей тарелки. Мужчина, лет сорока в сером сюртуке, но офицерскую выправку ни под каким сюртуком не спрячешь.
   - Конечно, присаживайтесь.
   Мужчина опустился на стул напротив Алекса и тут же представился.
   - Подполковник Дережицкий.
   - Лейтенант Магу, - в свою очередь представился Алекс, - но что-то не встречал я вас раньше в Текуле. Недавно прибыли?
   - Как сказать. Пятнадцать лет назад. Мне-то казалось, что любая собака в округе меня знает, но вам простительно, я по другому ведомству служу.
   Алекс догадался по какому именно.
   - И с каких это пор жандармы начали совать нос в дела военных?
   - С февраля месяца пятого числа сего года. Согласно императорскому указу все дела по государственной измене проходят по нашему ведомству, - пояснил подполковник.
   - Но передача части трофейного оружия гражданским подданным империи государственной изменой никак являться не может. Ведь граждане эти ни против государя императора, ни против империи не злоумышляли.
   - Господь с вами, - театрально взмахнул руками жандарм, - я про этот случай и не извещен еще. А что, кому передали-то?
   Алекс проклял свою несдержанность.
   - Да так, по мелочи. Может, вас и не известят даже.
   - Ну и ладно, - не стал обострять жандарм, - особенно, если гражданам империи. У нашего ведомства к вам никаких претензий нет, да и быть не может. Во-первых, как вы справедливо заметили, в государственной измене не замечены. Во-вторых, персон, вроде вас, трогать - для карьеры далеко не полезно будет. Тут же адвокаты налетят, прокурор свой нос совать начнет, начальство столичное все грешки припомнит. Расследовать ничего толком не дадут, а потом еще и сам крайним станешь. Мне же до полной пенсии меньше пяти лет дослужить осталось.
   - Так зачем же я вам понадобился?
   - А вот содействие должностного лица в похищении руоссийских граждан иностранными бандитами, - проигнорировал вопрос лейтенанта Дережицкий - под государственную измену подвести можно. С определенной натяжкой, конечно.
   - И какое же содействие бандитам, оказывается? - заинтересовался Алекс.
   - Видите ли, раньше горцы действовали на удачу, хватали первых попавшихся. Но года три назад было замечено, что они стали похищать людей целенаправленно, тех, за кого могут заплатить выкуп.
   - Но при чем же здесь военные? Состоятельных граждан в Текуле не так и много, их все знают.
   - Совершенно верно, местные все на виду. Но скажите мне, каким образом в числе похищенных оказываются солдаты вашего полка, имеющие состоятельных родителей или родственников? Нет, уважаемый лейтенант Магу, информацию бандитам передает офицер, служащий при штабе вашего полка.
   - Почему именно офицер? Может, это какой-нибудь писарь?
   - Полгода назад, за подобное предположение, тарелка с вашим супом уже была бы на мне, и уже завтра утром мы бы с вами стрелялись с двадцати шагов. А сейчас только привели слабенькое возражение. Значит, вы думаете так же. О том, что вы поедете курьером вас поставили в известность за сутки, когда вы выехали вы, об этом в штабе знали многие, но предупредить Хамиди, организовать засаду на вашем пути за столь короткое время просто невозможно. О вашей поездке предатель узнал, как минимум, накануне вечером, иначе просто не успеть.
   Рассуждения жандарма почти полностью совпадали с его собственными. Алекс невольно напрягся.
   - И у вас уже есть подозреваемый?
   - Даже несколько. Но ничего конкретного я никому предъявить не могу.
   - За три года ничего не накопали, господин подполковник?
   - Представьте себе, господин лейтенант, почти ничего, одни подозрения. В вашу епархию вход нам закрыт, вот и ходим вокруг. Многие ваши сослуживцы даже просто поговорить отказываются, а уж ответить на вопросы, касающиеся их товарищей...
   - Я тоже ничего про них не скажу.
   - И не надо, - явно наиграно воскликнул жандарм, - вы ведь его сами найдете! Зная вашу репутацию, могу утверждать, что пока вы его на белый свет не вытащите - не успокоитесь. Я только предостеречь вас хочу.
   - От чего?
   - Вы ведь захотите покарать изменника собственной рукой, чего я вам настоятельно делать не советую. Это уже будет уголовное преступление. Отдайте его мне, а уж я-то петельку у него на шее затяну, не выкрутится.
   Алекс пристально взглянул на жандарма.
   - Полковником стать хотите?
   - И это тоже, - не стал отнекиваться Дережицкий, - засиделся я, знаете ли, на одном месте, а дело громкое будет, если все грамотно обставить, то и столицу перевод возможен. Но на ваши лавры я не претендую, нет, только следствие все равно моему отделению вести. Поэтому, отдайте его мне, всем же лучше будет.
   - Я подумаю, господин подполковник.
   - Вот и отлично, - поднялся со стула жандарм, - не буду вам больше надоедать. Уверен, вы примите правильное решение. Счастливо оставаться.
   - До свидания.
   Жандарм ушел, а Алекс впал в глубокое раздумье. Автоматически он поднес ложку ко рту, поморщившись, выплюнул суп обратно.
   - Официант!
   Халдей тут же подскочил к столику хоть и не постоянного, но весьма щедрого посетителя. Замер, учтиво склонившись, воплощенная готовность выполнить любую прихоть господина лейтенанта в пределах счета за съеденный обед плюс чаевые.
   - Поменяйте суп - этот остыл.
   - Сей секунд!
   Тарелка тут же исчезла со стола, а официант за дверью, ведущей в кухню. Алекс проводил его задумчивым взглядом. Нет, прав Дерижицкий, прав - надо форсировать поиски предателя. Но как? А что, если... Не дожидаясь официанта, Алекс поднялся, бросил на стол трешку и быстрым шагом направился к выходу. Он еще вполне успевал попасть на телеграф до его закрытия.
  
   - Рукоятку я отлил, паз выточил, только бы лучше это на станке делать, вручную подгонять долго. Защелка осталась, но на нее сталь рессорная нужна. Клинок давно готов. Осталось только собрать. Ну и защелка эта.
   Выслушав Наваскина, Алекс только сплюнул, благо стояли они на улице возле полковой оружейной мастерской. И как только Хамиди не прикончил его за такую "сообразительность".
   - В Текуле кареты есть?
   - Известно, есть, - согласился мастеровой.
   - У них рессоры ломаются?
   - Само собой.
   - Ну так сходи туда, где их чинят и купи сломанную рессору.
   - А-а-а.
   Мастеровой хлопнул себя по лбу, физиономия его говорила, что он полностью сожалеет о случившейся задержке и подобное больше не повториться. В последнее почему-то верилось слабо. Но руки у мужика росли из нужного места. "Гартинг", где изготовления новых деталей не требовалось, он ухитрился не только разобрать, ничего не сломав, но и собрать так, что тот начал исправно работать. Правда Наваскин тут же внес ряд предложений по кардинальному улучшению конструкции, но все они были сходу отвергнуты лейтенантом Магу. Алексу нужно было исправное и готовое к бою оружие, здесь и сейчас, а не самое лучшее и убойное, но хрен его знает когда.
   - Ладно, иди, - махнул рукой лейтенант, - но чтобы через два дня все было готово.
   Горы уже с месяц, как были завалены снегом, все перевалы, за исключением самого дальнего - Харешского, закрыты, а здесь, в Текуле, все еще было довольно тепло. Хотя, частенько набегали с севера черные тучи, проливавшиеся серым холодным дождем. Но сегодня день обещал быть солнечным.
   Не успел Алекс дойти до расположения своей команды, как увидел спешащего навстречу Фелонова, судя по озабоченному лицу унтер-офицера, что-то случилось.
   - Есть какие-то новости?
   - Есть, Межид весточку прислал.
   - Хорошие новости или плохие?
   - И хорошие есть, и плохие.
   - Начинай с плохих, - решил лейтенант.
   - Хамиди выжил, - выпалил унтер.
   - С-сука, - прошипел Алекс. - А хорошие?
   - Помяло его сильно, очень сильно. Мантасур повез его в султанат, думает, что там его подлатают. Только без вожака бандиты Хамиди между собой перегрызлись, перестрелялись и разбежались кто куда. И еще одна новость. Мантасур свою семью на попечение Толстого оставил, значит, он вне подозрений.
   Алекс кивнул, соглашаясь, а Фелонову уже не терпелось.
   - Может, привезем их сюда? Тогда Мантасур никуда не денется, сам прибежит.
   - Он сына не пожалел, - напомнил лейтенант. - А где ты их здесь держать будешь? Эту ораву кормить нужно и охранять, чтобы не разбежались. Нет, пока пусть живут. Вот когда Мантасур за ними заявится, тогда-то мы всех и прихлопнем разом.
   - А с Хамиди что? В султанате его не достать.
   Среднего роста офицер взглянул на здоровенного унтера как бы сверху вниз.
   - Запомни, Влад, Хамиди я достану везде, где бы он ни спрятался. Только времени и денег потребуется больше.
  
   Новогодний бал - самое ожидаемое и важное ежегодное светское мероприятие в любом провинциальном городе, где весь оставшийся год больше ничего существенного не происходило. Именно на этом балу мамаши впервые выводили в свет своих заневестившихся дочерей, а отцы семейств демонстрировали полученные в течение года награды, если таковые случались. Именно здесь закручивалась значительная часть скандальных романов между молодыми офицерами и замужними дамами. Правда, скандальными они становились только, если все всплывало.
   Естественно, бальный зал провинциального Благородного собрания не мог вместить всех желающих, за пригласительные билеты в местном обществе шла немалая конкуренция. Поэтому, когда из конверта был извлечен листок плотной веленевой бумаги, украшенный многочисленными золотыми завитушками, Алекс испытал немалое удивление. Все-таки известная фамилия, состояние отца и некая аура вхожести в высший столичный свет перевесили неоднозначную репутацию офицера и пятно от пребывания в бандитском плену.
   Поначалу Алекс идти не хотел. Не без оснований он полагал, что окажется в роли столичного бычка-производителя, которому местные коровы будут демонстрировать своих телочек, вступивших в возраст половой зрелости. Авось взыграют в голове у неопытного офицерика инстинкты и удастся удачно пристроить родную кровинушку. Но постепенно, по мере приближения указанной в приглашении даты его мнение менялось. Других развлечений все равно не предвиделось. Можно, конечно, прийти в казарму и выпить водки в компании охотников, но Алекс не хотел мешать их простым развлечениям - присутствие офицера будет постоянно смущать солдат. Поэтому за день до бала лейтенант вытащил из шкафа парадный мундир, стряхнул с него пыль и отдал горничной, чтобы окончательно привести его в порядок.
   Уже направляясь на бал, Алекс наткнулся на хозяйку. Взгляд вдовы прогулялся по золотому шитью мундира и эполетам.
   - На бал собрались, молодой человек?
   - Так точно, Аврелия Архиловна.
   - А где же ваш экипаж? Или вы верхом?
   Этикет, как говорится, требовал, но Алекс решил плюнуть на условности и отправился пешком. Собственный экипаж ему был ни к чему, верховой лошадью начальник пешей охотничьей команды так же не обзавелся, а ходу до Благородного собрания меньше десяти минут. Идя по улице, лейтенант ощущал какое-то смутное неудобство, чего-то ему не хватало. Алекс проверил симметрию фуражки, левой рукой проверил висящую на боку саблю, все было в порядке. И тут до него дошло - ремень не оттягивала привычная тяжесть "гранда", впервые за долгое время он вышел на улицу без револьвера.
   Алекс расчетливо опоздал к началу бала буквально на пару минут. В парадный вход он просочился вместе с еще нескольким опоздавшими, которых, к счастью, лично не знал, как и они его. Сдав саблю в гардероб, лейтенант направился в бальный зал. Из распахнутых дверей доносилось что-то размеренно-торжественное, в музыке лейтенант был несилен. Пробравшись через небольшую толпу у входа, он получил неплохой обзор места действия. Взгляд выделил открывавшего бал местного градоначальника с супругой, и полковник Вернов тут, как же без него. Мундиры гражданские, мундиры военные, золотые эполеты и узкие серебряные погоны вперемешку с белыми, розовыми и голубыми нарядами дам. И девиц. Кто с кем, кто за кем, все давно известно, расписано и незыблемо. Скучища.
   Пока умудренные опытом открывали бал, молодежь рассыпалась вдоль стен, дожидаясь своей очереди. Оркестр смолк, распорядитель объявил новый танец. Оркестр заиграл что-то легкое и веселое. Алекс припомнил, что эта вещица была очень популярна в столице года полтора-два назад. Тут же стихийно начали образовываться новые пары, а средний возраст вышедших на паркет разом упал на четверть века. Решив, что пришла пора присоединиться к танцующим, лейтенант оторвался от стенки, чтобы поискать подходящую партнершу.
   - Ой!
   Левое плечо офицера случайно задела молоденькая девушка.
   - Прошу прощения, господин лейтенант.
   - Нет, нет, мадемуазель, это я прошу меня простить за неловкость, - расшаркался перед девушкой лейтенант.
   Очень миленькая брюнеточка. И совсем еще юная, не больше шестнадцати, скорее даже меньше. И в офицерских званиях разбирается. Непонятно только, почему она одна. Где строгая мамаша или тетушка? Пока офицер предавался размышлениям, незнакомка начала действовать.
   - Алисия.
   В высшем свете это был бы моветон, но здесь не столица, нравы намного проще. А какой милый книксен!
   - Алекс, - улыбнулся лейтенант и протянул руку. - Разрешите вас ангажировать на тур?
   Ответная улыбка была просто очаровательной. Нежная теплая ручка легла в огрубевшую ладонь офицера. Левая рука лейтенанта коснулась девичьей талии. И они закружились среди других пар. За последние месяцы Алекс основательно подрастерял навыки, но к самому концу танца он решил, что и у него получается уже неплохо. В противоположность сосредоточенному на своих движениях офицеру девушка двигалась легко и свободно, ее темные глаза лучились весельем, а на красиво очерченных губках играла легкая улыбка.
   И тут музыка закончилась. Алекс с удовольствием станцевал бы с Алисией еще раз, но даже простые провинциальные нравы Текуля такой вольности не допускали, надо было сделать перерыв. Куда проводить партнершу лейтенант не знал, но она сама взяла нужное направление.
   - Алисия, где ты ходишь?
   - Ах, мама, я уже почти вернулась, но меня закружил этот очень решительный молодой лейтенант. А где папа?
   - У него свои мужские разговоры. Алисия, представь же нас.
   За то короткое время, что длился этот диалог, Алекс понял, что влюбился. И любовь его была почти на дюйм выше, на полтора десятка лет старше и имела, как минимум, одну дочку на выданье. Темноволосая, чуть смуглая, видимо, была в ней толика горской крови. По стройности стана мама ничуть не уступала дочке, а Алекс все глубже тонул в ее темных глазах. Но тут юная Алисия его окончательно добила.
   - Моя мама Гелена Кавелина.
   О том, что у подполковника Кавелина красивая жена он, разумеется, слышал, но и представить не мог, насколько. После долгой паузы, которая уже грозила стать неприличной, лейтенант догадался щелкнуть каблуками.
   - Лейтенант Алекс Магу.
   - Тот самый Магу?
   Да, да, тот самый, что готов бесконечно слушать этот чарующий голос. Ну казалось бы, что еще надо? Буквально в шаге стоит юная красавица, лет через пять ее красота раскроется и она ни в чем не уступит своей матери, а та наоборот, начнет понемногу увядать. А вот, поди ж ты.
   Ситуацию спас бравый капитан из штабных.
   - Госпожа Кавелина, разрешите ангажировать вашу прелестную дочку.
   Госпожа величественно кивнула, Алекс невольно залюбовался тем, как плавно качнулась корона блестящих черных волос, а это маленькое изящное ушко... Алисия исчезла вместе с новым кавалером, а лейтенант, презрев все правила приличия, попятился от дамы задом.
   - Простите, госпожа Кавелина, но я тоже, пожалуй, пойду, некоторым образом...
   Ну не мог он просто развлекать ее светской беседой до прихода подполковника. Убравшись на приличное расстояние, Алекс начал любоваться ее издалека, стараясь это сделать как можно незаметнее, но тут рядом с ней нарисовался муж. Ненависть к Кавелину разом подскочила процентов на пятьсот.
   - С-сволочь.
   - Что вы сказали?
   Справа застыл какой-то хлыщ в партикулярном.
   - Ничего, вам послышалось.
   Алекса наградил хлыща таким красноречивым взглядом, что тот предпочел убраться подальше без дальнейшего выяснения отношений. Правильно сделал, глядя на то, как Гелена слушает подполковника, чуть склонив к нему голову, лейтенант испытал сильнейшее желание придушить свое прямое начальство голыми руками. Или первого, кто под эти руки подвернется.
   Протерзавшись еще несколько минут, Алекс понял, что ему лучше уйти, иначе он точно сотворит какую-нибудь глупость. Голос разума взял верх, и лейтенант двинулся к выходу. Он плохо помнил, как забрал в пустом гардеробе саблю, добрался до своей комнаты и, не раздеваясь, упал на кровать. Только пару часов спустя он догадался отстегнуть саблю и снять сапоги, а уснуть смог только под утро.
  
   - Господин лейтенант, господин лейтенант.
   Спросонья Алекс не сразу понял, что именно от него хочет хозяйка.
   - Господин лейтенант, тут к вам пришли.
   За спиной Аврелии Архиловны маячила фигура в белом мундире.
   - Господин лейтенант, тревога! Нападение на Владодар!
   Алекс мгновенно подскочил, сна как не бывало. Владодар - большое село в двух десятках верст от Текуля, и стоит оно не на самом условно пограничном Темерюке, а на одном из его притоков в глубине руоссийской территории. И сегодня там должна была начаться новогодняя ярмарка, кто-то из беев решил сорвать большой куш.
   Парадный мундир и шаровары - долой, хозяйка поспешно выскочила из комнаты. Привычный белый полевой мундир, портупея с надежной тяжестью "гранда" на правом боку, саблю, на кой черт она нужна, прицепить, фуражку напялить - готов.
   Посыльный едва поспевал за рысящим впереди лейтенантом. Улицы Текуля были пусты, как в полуденную июльскую жару, а недалеко от полка навстречу попался патруль из незнакомого унтера и троих солдат. Лица всех четверых были хмурые и сосредоточенные, видимо дело обстояло совсем плохо. По дороге в штаб Алекс заскочил в расположение своей команды, чтобы убедиться в том, что Грушило и оба унтера свое скромное жалование от императора получают не зря.
   Чтобы не томить солдат долгим стоянием на плацу, фельдфебель разрешил всем сидеть, но солдаты уже были при оружии и в полной экипировке, готовые выступить в любой момент.
   - "Гартинг" готов?
   - Сей секунд лошадей приведут, и будет готов.
   Одна лошадь предназначалась для картечницы, вторая для патронов и треноги-лафета.
   - Хорошо, - кивнул Алекс, - ждите. Я - в штаб, разведаю обстановку.
   Обстановка была намного хуже, чем можно было предположить. Едва Алекс сунул нос в кабинет, как тут же был замечен полковником.
   - А вот и наш охотник появился! Где вы ходите, лейтенант?
   Алекс открыл рот в попытке оправдаться, но Вернов его слушать не стал.
   - Идите сюда, быстрее.
   На столе была разложена карта.
   - Конная разведка доложила, что в банде до трехсот бандитов. Дело свое они сделали, и сейчас будут уходить. Ваша команда хоть и небольшая, но самая мобильная и лучше всех вооруженная. Вот здесь, - карандаш полковника уперся в карту, - у них лодки. Остальные роты не успевают, хоть и будут идти следом, а у вас есть шанс их перехватить. Вопросы?
   - Нет вопросов, господин полковник!
   - Тогда выполняйте!
   - Есть!
   Уже на пороге Алекс был остановлен Верновым.
   - Лейтенант, не дай им уйти безнаказанно!
   - Не дам, господин полковник!
   За три часа ускоренного марша команда охотников преодолела больше пятнадцати верст. Лейтенант гнал бы солдат и быстрее, но в конце марша им предстоял бой, где в конец загнанные и задыхающиеся бойцы были ни к чему. Оставалось пройти не более версты, когда головной дозор остановился, навстречу из плавней выскочили двое, судя по белым мундирам - солдаты.
   - К бою!
   За этими двоими выбежала погоня из десятка бандитов. Заметив на дороге солдат, кинулись обратно в заросли камыша.
   - Огонь!
   Уйти удалось едва ли двоим-троим, остальных догнали пули. Преследовать уцелевших и разбираться с трупами было некогда. Двое спасенных оказались своими же из полусотни конной разведки. Первый, крепенький кривоногий ефрейтор доложил.
   - Господин лейтенант, банда только что вышла к переправе, уходят сволочи.
   - Сколько их?
   - Сотни две-три, точнее не сказать, они с собой прорву народу пригнали.
   - Что-нибудь еще?
   - За спасение спасибо, господин лейтенант!
   - Сочтемся.
   План предстоящего боя уже сложился.
   - Фелонов!
   - Я, господин лейтенант!
   - Возьми десяток стрелков, подберись, как можно ближе к переправе. Выбивай гребцов, не давай им уйти и постарайся разозлить их как сильнее, а когда клюнут, отходи сюда. Понял?
   - Так точно!
   Сам лейтенант с остальными солдатами и картечницей поднялся на небольшой холмик, откуда обзор был заметно лучше. Оптика дорогого бинокля давала возможность рассмотреть детали даже с такого расстояния. Народу было с полтысячи, но добрая половина - пленники. Если бы бандиты бросили их, то налегке ушли без проблем, жадность помешала. Со стороны бандитов вспухли облачка порохового дыма, но даже свиста пуль никто не услышал, далеко. Им просто показали, что бдят и к переправе им лучше не соваться. Видя малочисленность солдат, бандиты их абсолютно не опасались, им даже в голову не пришло, что на них рискнут напасть.
   Фелонов мудро выждал, пока первая партия добычи была выгружена на правый берег, затем лодки вернулись за второй. И только когда перегруженная флотилия двинулась во второй рейс, из камыша застучали выстрелы "шапсо". Вот уже одну лодку понесло течением вниз, за ней вторую, третья едва проскочила, потеряв троих гребцов, четвертая также отправилась в плавание по воле течения. Остальные даже не рискнули отойти от берега. Со стороны казалось, будто в плавнях сидит не десяток, а целая полурота. Малочисленность стрелков компенсировалась скорострельностью винтовок мануфактуры "Шапельро".
   Озверев от такой наглости, в плавни кинулось не менее сотни бандитов с намерением найти и покарать наглецов. Судя по тому, что горцы действовали стихийно и несколькими группами разной численности, единого командира у них не было, тот такого бардака не допустил бы. Видимо несколько беев договорились о совместном налете на большое село, а теперь каждый сам спасал свою добычу.
   Фелонов - молодец, атаку бандитов не проспал. Стрельба тут же прекратилась. Судя по шевелению камыша, охотники вот-вот должны были выйти из плавней. Лейтенант сам взялся за рукоятку "гартинга". "Только бы не заклинило, как в прошлый раз, тогда вполне могут смять". Воспользовавшись моментом, лодки рванули к правому берегу, но сейчас было не до них. Влад - дважды орел, выбравшись из плавней, сообразил, что нельзя бежать к своим товарищам, подставляя спины под бандитские пули, и увел своих стрелков в сторону, открывая сектор для стрельбы. Едва среди камыша замелькали фигурки бандитов, как лейтенант скомандовал.
   - Огонь!
   И сам нажал на рукоятку картечницы. На этот раз повезло, не заклинило. Или везение здесь не при чем, просто Наваскин за механизмом как следует следил и вовремя смазывал. Так или иначе, бандиты отступили обратно в плавни, оставив только на виду не меньше десятка убитых. Лейтенант надеялся, что еще не меньше валяется в плавнях. Ивасов торопливо набивал опустевший бункер новыми патронами. Первый раунд этой драмы охотники выиграли вчистую. А что будет дальше?
   Лейтенант рассчитывал, что опасаясь подхода новых сил из Текуля, бандиты уйдут за реку, бросив пленников, но недооценил их жадность. Никуда они не ушли. Отогнав охотников от места переправы, бандиты продолжили перевозить добычу, только в лодки теперь сажали еще и пленников на случай, если охотники все-таки попытаются их достать. Время шло, а решения так и не находилось. Мало их, очень мало, и скорострельные винтовки ничем помочь не могут, там заложников больше, чем бандитов, а с такого расстояния еще и хрен разберешь кто где. Идти в атаку по открытому месту нельзя, перестреляют, как куропаток. Играть в прятки с бандитами в плавнях тоже не дело, просто массой задавят и никакие "шапсо" не помогут. Короче, тупик.
   Подошел Фелонов.
   - Потери есть?
   - Двое. Одного серьезно зацепило, второго - слегка, но из строя выбыл.
   - Тяжелого грузите на лошадь и в лазарет.
   - Есть!
   Алекс буквально чувствовал на себе взгляды сотен глаз. Он прекрасно понимал отчаяние угоняемых в рабство людей - вроде и земля еще своя, и солдатики-спасители недалеко, а сделать ничего нельзя. А спасители эти на месте стоят и сами себя охраняют. Еще несколько минут он наблюдал за лихорадочно-торопливой переправой бандитов, но способа помешать им так и не придумал. Вот если бы была возможность подойти ближе... А почему собственно нужно идти? А если ползти? Потери, конечно, тоже будут большими, но местность тут кочковатая, какие-то укрытия не только от бандитского глаза, но и от пули будут.
   - Фелонов, Превин, слушайте задачу. Сейчас разворачиваемся в цепь, сближаемся на пятьсот шагов, дальше - ползком. Как только дистанция позволит, открываем прицельный огонь.
   - Так нас же всех перестреляют, - предположил Фелонов.
   - Ты мне тут панику не наводи, - налетел на него Алекс, - всех не перестреляют! Выполнять!
   - Есть, - хмуро отозвались оба унтера.
   - Ивасов!
   - Я!
   - Остаешься при "гартинге". Если бандиты вылезут...
   - Не извольте сомневаться, господин лейтенант!
   - И прицел смотри низко не опускай, кому-нибудь из наших в жопу попадешь.
   А дальше Алекс сделал то, чего от себя никак не ожидал - выхватил саблю и картинно взмахнул ее, скомандовал "Вперед!" и первым шагнул навстречу своей судьбе.
   Первая, самая безопасная сотня шагов пролетела быстро. Не ожидавшие безумной атаки руоссийцев бандиты открыли огонь, только когда солдатские сапоги разменяли вторую сотню. Среди пленников появились пороховые дымки, засвистели первые пули, пока еще мимо. Стараясь быстрее сблизиться с врагами, Алекс побежал. Сзади топали солдатские сапоги. Вторая сотня шагов подходила к концу, лейтенант почти физически ощущал, как подходит к концу его удача. Он уже наметил взглядом место, где упадет и укроется за большой кочкой. Осталось буквально полдюжины шагов...
   В грудь будто кувалдой ударили, небо качнулось в глазах, блеснула выпавшая из руки сабля и мягкая трава бережно приняла тело лейтенанта в свои объятия. Еще до того, как сознание его померкло, Алекс успел услышать чей-то истошный крик.
   - Лейтенанта убили!
   "Меня не убили, я еще жив", но с губ сорвался только едва слышный стон. А потом все закончилось, и боль ушла.
  
   Глава 6
  
   Сильно болела грудь, скованная каким-то жестким корсетом. Пахло хлоркой и еще какой-то гадостью. Каждый вдох отдавался болью. Поэтому шевелиться совсем не хотелось, но глаза открылись нормально. Судя по проникавшему в окно солнечному свету, сейчас был день. Взгляд уперся в грязноватый давно не беленый потолок. В этом помещении Алекс еще ни разу не был, но мгновенно догадался, что это полковой лазарет. А корсет, стало быть, гипсовый. Если его не дорезали бандиты, а доставили сюда, значит, бой все-таки был выигран. Интересно, как и какой ценой?
   Мучиться неизвестностью пришлось довольно долго. Наконец, дверь скрипнула, и в поле зрения попал седоусый мужик в грязноватом, некогда белом халате - санитар из инвалидов. Увидев открытые глаза лейтенанта, тут же исчез и через несколько минут вернулся уже с полковым лепилой.
   Старший полковой лекарь с двойной фамилией Золич-Феоб - добродушный кругленький дядька лет сорока, казалось, лучился энтузиазмом, только глаза у него были какие-то уставшие. Поэтому Алекс разом пресек излияния лекарской радости по поводу возвращения в сознание столь дорогого пациента.
   - Чем закончился бой?
   Золич сразу потух.
   - Побили бандитов, только подробностей я, уж простите, не знаю. Не до того было.
   - Раненых было много? - догадался лейтенант.
   - Шестьдесят семь. Из ваших охотников - одиннадцать. Унтер с ранением в живот, думаю, сегодня-завтра отмучается, еще трое под вопросом, остальные выживут.
   - Фамилия?
   - Что, простите?
   - Фамилия унтера?
   - Превин, кажется.
   Фелонову опять повезло, а Превина жалко, хороший был мужик, надежный. И судя по количеству раненых, помощь все-таки подошла, хоть он и не рассчитывал на нее.
   - А вы, простите, грудь, чем прикрыли? - поинтересовался лекарь.
   Алекс не сразу понял, о чем его спрашивают.
   - Грудь? Да ничем не прикрывал.
   И тут до него дошло.
   - Бинокль!
   Отличная вейсовская оптика, выписанная из-за границы за немалые деньги, похоже, спасла ему жизнь.
   - Вам, господин лейтенант, дважды повезло, - пояснил лекарь. - Во-первых, пуля в бинокль попала. Во-вторых, пуля ружейная, а не штуцерная. Была бы штуцерная, сломанными ребрами не отделались. А так через пару-тройку месяцев будете, как новенький.
   Три месяца - это очень много. И два тоже.
   - Позовите ко мне кого-нибудь из моей команды, - попросил Алекс.
   Золич только руками замахал.
   - Лежите, лежите. С командой вашей и без вас разберутся, а ваше дело - выздоравливать.
   Алекс хотел было возразить, набрал в грудь воздуха, но глубокий вдох вызвал приступ боли, заставивший его поморщиться. Лекарь заметил гримасу пациента.
   - Вот видите! Может вам морфию кольнуть?
   - К черту эту гадость.
   - Тогда так лежите, а меня другие раненые ждут.
   Так и лежал весь день, как бревно, лишний раз шевельнуться боялся, и дышать старался через раз. Санитар кормил его с ложечки какой-то пресной размазней. Алекс с сожалением вспомнил домашние ужины Аврелии Архиловны. Была мысль отправить санитара в ресторан за нормальной едой, но карманов на лейтенантских кальсонах не было, а где находится его мундир, он не знал, хотя там, в карманах должна была быть какая-то сумма. Так промучившись весь день, Алекс, наконец, уснул.
   На следующий день, узнав, что лейтенант пришел в себя, повалили посетители. Первыми, сразу после завтрака, ввалились Вернов, Кавелин, Золич-Феоб в своем белом халате и еще несколько офицеров из штабных, все даже не поместились. На этот раз даже морда полковника показалась не такой противной, а вот вид начальника штаба вызвал омерзение при одной только мысли, что не далее, как сегодня ночью он будет лапать свою законную жену.
   - Как ваше самочувствие, лейтенант?
   - Благодарю, господин полковник, но пока не очень. Только и могу, что говорить. Очень хотелось бы узнать, чем все закончилось?
   - Только благодаря вам, все это не закончилось величайшим позором. Ваши охотники задержали переправу, и бандиты не успели уйти.
   Понятно, уйди бандиты за реку безнаказанно, кое с кого погоны бы сняли наверняка, а так все вроде и ничего, есть чем прикрыться от неудобных вопросов. А если грамотно дело повернуть, то все можно представить как разгром крупной банды.
   - Мне бы хотелось узнать подробности, господин полковник.
   - Узнаете в свое время, лейтенант. А сейчас вам волноваться ни к чему. Не так ли, господин лекарь?
   - Да, да, ни к чему, - торопливо подтвердил Золич.
   - Так что выздоравливайте, лейтенант, ваша охотничья команда будет ждать вас. Пойдемте, господа офицеры, не будем мешать лечению.
   Распрощавшись, офицеры ушли, оставив массу вопросов без ответов. Отбыли, что называется, номер, навестили раненого товарища. Алекс начал думать, как бы ему добиться посещения кого-нибудь из оставшихся охотников, они-то от него ничего скрывать не будут, но тут в коридоре послышался какой-то шум, потом дверь распахнулась, а там...
   Небольшая палата моментально наполнилась шорохом женских юбок и запахом духов, сквозь завесу которого ноздри лейтенанта уловили аромат чего-то мясного и должно быть невероятно вкусного. Рот мгновенно наполнился слюной. Возглавляла делегацию офицерских жен сама госпожа полковница. Среди посетительниц, Алекс с немалым удивлением, обнаружил и Аврелию Архиловну. Дурманящий мясной запах исходил именно от ее сумки.
   Больше смущения Алекс еще не испытывал в своей жизни, под ахи и охи "Ах, господин лейтенант, вы - наш герой" его попытались тут же накормить с ложечки. Алекс попытался призвать на помощь лекаря, но эта лазаретная крыса позорно сбежала, пришлось все бабские атаки отбивать самому. Все-таки справился, несмотря на неподвижность рук и проснувшийся в пустом желудке зверский аппетит. Перед их уходом, "Желаем скорейшего выздоровления, господин лейтенант", вся палата была заставлена банками домашнего варенья, корзинками с печеньем, какими-то горшочками и букетами цветов.
   Когда последние дамы покидали офицерскую палату, Алекс перехватил на себе взгляд темных глаз из-под коричневой шляпки. Алисия Кавелина. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Жаль, что ее мама не навестила раненого героя, эту женщину он бы сразу заметил, да и не стала бы она скрываться за другими юбками.
   Выждав пока дамы уйдут, Алекс позвал санитара, а тот уже вызвал лекаря.
   - Заберите отсюда все это и отнесите другим раненым.
   - Дамы обидятся, - заметил Золич.
   - А вы им не говорите, они и не узнают. К тому же одному мне все это за неделю не съесть.
   Спустя несколько минут палата опустела, остались только цветы.
   - Стой!
   Алекс остановил санитара, вознамерившегося утащить горшочки со стряпней Аврелии Архиловны.
   - Поставь на место. И ложку неси, а то я сейчас слюной захлебнусь.
  
   Уже под вечер из коридора донеслись звуки шагов двух осторожно крадущихся бегемотов. Первым бочком протиснулся в дверь фельдфебель Грушило, за ним так же осторожно пробрался Фелонов, аккуратно притворивший дверь. Судя по не свойственной обоим осторожности и стремлению к бесшумности, в лазарет оба проникли нелегально. От их присутствия в палате сразу стало тесновато.
   - Здравия желаем.
   Алекс осторожно повернул голову.
   - И вам не хворать. Рассказывайте.
   - Чего говорить-то?
   - Как бой дальше шел и чем закончился.
   На первый план вышел непосредственный участник событий Фелонов.
   - Только вы упали, так почти сразу и Превин пулю в живот получил. Я кричу "Ложись!", а почитай все уже и так лежат. Потом перестреливаться начали.
   Унтер сделал паузу.
   - Дальше говори, - потребовал лейтенант.
   - А что дальше? Пока мы стреляли, с другой стороны подошла рота второго батальона из Рослава. Бандиты не ожидали, на нас отвлеклись. Наши ударили в штыки. Если кто и ушел из бандитов, то ему крупно повезло. Потом еще на правый берег переправились, но те все утечь успели, только все добро и пленников бросили.
   - Из наших кто убит?
   - Игнасов, Карагоев...
   Унтер назвал семь фамилий. И это только убитые. Плюс одиннадцать раненых, из которых еще трое-четверо могут не выжить, а остальные выбыли из строя на разные сроки. Фактически охотничью команду нужно формировать заново.
   - У раненых были?
   - Хотели, да лекарь не пустил, ну так мы вид сделали что уходим, а сами сюда.
   - Понятно. Как настроение у солдат?
   - Пьют, - признался унтер, - а я и не препятствую, после такого боя им нужно.
   Фельдфебель сопением поддержал приятеля. Вообще в последнее время эта парочка здорово спелась, несмотря на разницу в возрасте.
   - Ну и правильно, - согласился лейтенант. - Что по оружию?
   - Тут не извольте беспокоиться, - влез Грушило, - ничего не пропало. Все собрали, до последней винтовочки, последнего тесачка. Трофеев тоже прихватили изрядно. И вот тут еще это.
   Воровато оглянувшись, фельдфебель извлек из бездонного кармана своих шаровар лейтенантский "Гранд и Стетсон". В громадной лапе ветерана револьвер выглядел детской игрушкой.
   - Пусть тут полежит.
   Грушило осторожно просунул "гранд" под подушку.
   - А сабельку вашу и портупею я тоже прибрал, сохраню в лучшем виде. Только бинокля того...
   - Ну и черт с ним, новый выпишу. Штатских много погибло?
   - Много, - насупился Фелонов, - сотни полторы, а может, и две. Кто их считал.
   Действительно, чего их считать? Были люди и не стало. Может, и к лучшему, что его ранили, а то пришлось бы весь этот ужас своими глазами увидеть. Заметив изменившееся настроение лейтенанта, оба унтера засобирались.
   - Мы, пожалуй, того... Пойдем, а то лекарь увидит, ругаться будет.
   - Ступайте.
   - До скорого, господин лейтенант.
   Алекс выждал несколько минут, давая нелегалам возможность покинуть лазарет незамеченными, после чего, превозмогая боль, набрал воздуха и заорал.
   - Санитар! Санитар!
   В палату влетел перепуганный седоусый дядька.
   - Что случилось?
   - Лекаря позови.
   Санитар побурчал, но ослушаться не посмел. Через несколько минут в палату вкатился спешно вызванный Золич-Феоб. Лекарь рта не успел раскрыть.
   - Мне нужен писарь, - решительно потребовал Алекс.
   - Вы капризничаете, как барышня, лейтенант, пока я...
   - Мне нужен писарь, - повторил лейтенант, добавив в голос фирменные нотки семейства Магу, - немедленно.
   Лекарь, видя решительный настрой офицера, спросил только.
   - Зачем?
   - Я буду диктовать, он - записывать. Содержание вас не касается.
   - Хорошо, - сдался Золич, - я попробую кого-нибудь найти.
  
   До обеда следующего дня Алекса никто не беспокоил. Он уже гадал, пришлют ему добрые женщины еще что-нибудь вкусненькое или опять придется довольствоваться пресной размазней, как его отвлек шум множества шагов в коридоре. Дверь распахнулась.
   - А вот и наш герой!
   Те же и генерал-майор Быстраго. "Те же" - это Вернов, Кавелин и штабные офицеры, выполняли роль массовки, солировал начальник дивизии.
   - А ведь вы были против, полковник, а я оказался прав. Прав! Трижды прав! Где бы мы все были сейчас, если бы не лейтенант Магу и его охотники? Первым догнал, задержал, обеспечил, ранение получил, в конце концов. Это - "Владислав" с мечами! И слышать ничего не желаю, полковник! Подполковник Кавелин, готовьте представление.
   Странно, еще полгода назад лейтенант и мечтать не мог о такой высокой награде, да еще и с мечами, а сейчас он лежал и испытывал только одно желание - чтобы генерал, наконец-то, заткнулся. Дождавшись паузы в излияниях начальника дивизии, лейтенант вклинился.
   - Господин генерал-майор, разрешите обратиться.
   Быстраго повернулся к раненому и озарился благожелательной гримасой.
   - Разрешаю!
   - Как командир охотничьей команды, могу я ходатайствовать о награждении нижних чинов, участвовавших в бою.
   - Да, да, конечно, - спохватился генерал, - солдатиков забывать не следует. Кавелин составьте списки...
   Алекс выбрал момент, и пока генерал набирал воздух для очередной тирады, успел вставить.
   - По охотничьей команде все представления уже подготовлены, и вчера были переданы в канцелярию.
   - Вот, - обрадовался генерал, - учитесь господа офицеры! Лейтенант Магу едва в сознание пришел после ранения, рукой шевельнуть еще не может, а представления подчиненных к наградам уже готовы!
   Быстраго повернулся к начальнику штаба.
   - Немедленно пошлите кого-нибудь за списками. Надеюсь, вы успели их завизировать?
   - Прошу прощения, господин генерал-майор, но я еще не...
   Вообще-то подставлять Кавелина под начальственный гнев Алекс не планировал. С писарем они закончили вчера поздно, и тот, уходя домой, отнес списки в канцелярию полка, где уже никого не было. А утром приехал Быстраго. Неудивительно, что Кавелин эти представления в глаза не видел. Да и непонятно, зачем начальнику дивизии эти бумаги потребовались немедленно. Тем не менее, получилось неплохо. Генерал облил подполковника ледяным взглядом.
   - Я был о вас лучшего мнения, подполковник. У вас есть час, чтобы все оформить, как следует. Я должен увезти бумаги с собой.
   Кавелин налился красным, как спелый помидор, вид его рожи просто ласкал взгляд лейтенанта, но в планы Быстраго не входило долго развлекать Алекса.
   - Ступайте, подполковник.
   - Есть!
   Кавелин развернулся, брякнув саблей, сделал всего два шага и уже был почти в дверях, когда начальник дивизии бросил ему в спину.
   - И о представлении лейтенанта Магу ненароком не забудьте.
   Начальник штаба вздрогнул, но с шага не сбился. Алекс поздравил себя с обретением нового врага. Генерал уедет, а Кавелин останется. Надо будет держать ухо востро.
   Через несколько минут распрощался и генерал. Пожелал скорейшего выздоровления, не забыл передать привет отцу и был таков. Следом палату покинула свита, забрав с собой запах ваксы, мужского пота и разнообразных дешевых одеколонов. Алекс устроил голову на подушке, закрыл глаза и приготовился к одиночеству до обеда. Ему вдруг захотелось в общую палату к солдатам и унтерам, там хоть малость повеселее, но потом он вспомнил, что где-то там сейчас умирает унтер-офицер Превин. И не он один. А может, он уже умер. Сменить палату сразу же расхотелось.
   Осторожно скрипнула открывающаяся дверь. Алекс открыл глаза и осторожно повернул голову.
   - Наваскин, вот уж не ожидал!
   Мастеровой просочился в палату и прикрыл дверь.
   - Я тут, господин лейтенант, короче, вот...
   Из-за отворота тужурки был извлечен сверток дюймов двадцать длиной. Наваскин бережно развернул материю, и Алекс не удержался от изумленного возгласа.
   - Ты зачем его никелем покрыл?!
   - Так ведь красиво же.
   - И клинок тоже?
   - А как же!
   Наваскин извлек кинжал из кожаных ножен с таким же блестящим, никелированным прибором. Клинок был не только никелирован, но и украшен протравленным рисунком. Винтовочные стволы с примкнутыми штыками на фоне знамен. Действительно, очень красиво, но Алекс хотел получить боевое оружие, а не парадную висюльку. Впрочем, несмотря на никель, рукоятка была полностью штыковая - кольцо на гарде, паз в головке рукоятки и защелка в правой щечке.
   - Он хоть на винтовку встает?
   - Не извольте беспокоиться, - заверил Наваскин, - как влитой. Защелка надежно держит, я проверял.
   - Бой покажет, - остудил пыл мастерового лейтенант. Слушай задание, сделаешь еще два таких же, но чтобы никакого никеля, только дерево и сталь. Понял?
   - Чего тут не понять? Сделаем. Только зачем два?
   - Один деду пошлю в подарок.
   Видя, что Наваскин хочет что-то спросить, но не решается, Алекс догадался сам.
   - Деньги нужны?
   - Хорошо бы.
   Алекс вспомнил, что сейчас денег у него нет. Послать Наваскина к Аврелии Архиловне? Но ведь в карманах мундира что-то было. И вряд ли охотники допустили, чтобы кто-нибудь обшарил карманы их командира. Значит, вся наличность должна быть где-то в лазарете.
   - Ну-ка позови сюда лекаря. Зови, зови, чего мнешься.
   Через несколько минут заявились оба. Золич хоть и был недоволен, тем, что его оторвали от дел, но догадки лейтенанта подтвердил.
   - Все, что в карманах было, принято, описано и хранится у каптерщика, как и сам мундир, сапоги и фуражка.
   - Надеюсь, там пара червонцев наберется?
   - Точно не знаю, это у каптерщика надо спросить.
   - Вы уж спросите, будьте любезны, а то мне с человеком рассчитаться надо.
   Наваскин только руками замахал.
   - Да это я вам в подарок, мне для следующих штыков материал кое какой прикупить надо.
   - Вот это да!
   Лекарь цапнул лежавший на тумбочке штык. До половины вытащил клинок из ножен.
   - Красота-то какая! А мне такой же сделать можно? Только с нормальной ручкой.
   Кто бы мог подумать, что добродушный лекарь окажется падким на блестящие ножики. Мастеровой бросил взгляд на лейтенанта.
   - Оно, конечно, можно, только господин лейтенант кроме этого еще две штуки заказали. Раньше, чем их не сделаю, за другие не возьмусь.
   - Так мне и не к спеху, - успокоил Наваскина лекарь. - Пойдемте, пойдемте, договоримся обо всем, и деньги каптерщик вам выдаст.
   Золич увел мастерового, похоже, скоро финансовое положение Наваскина заметно улучшиться, и лекарь не единственный будущий заказчик.
   На следующий день умер Превин. Алексу ничего не сказали, он сам случайно подслушал разговор двух санитаров, пожилые дядьки обсуждали подробности предстоящих похорон. Тех, кто был убит на переправе, похоронили там же, на кладбище ближайшей деревеньки в братской могиле. Умерших от ран в полковом лазарете, по традиции, закапывали на городском кладбище, где у полка был свой участок. Там и предстояло упокоиться старшему унтер-офицеру охотничьей команды.
   Лейтенант потребовал к себе каптерщика.
   - Сколько денег у меня еще осталось?
   - Еще червонец с мелочью.
   - Купишь на них гроб. Дубовый. Самый лучший. Хватит на гроб?
   Каптерщик, инвалид-ефрейтор, глянул на лейтенанта и внес другое предложение.
   - Вы на счет гроба не беспокойтесь, господин лейтенант, из полковой казны денег дали, ребята еще скинулись, кто, сколько мог, все будет сделано, как у людей. А что останется, решили его родственникам отправить. Так я и ваши туда добавлю, если вы не против. Живым они нужнее будут.
   - Хорошо, - согласился Алекс, - добавь.
   Ночью выпал снег, первый за всю зиму. К полудню поднявшийся ветерок разогнал облака и сквозь них пробились лучики солнца. Один из них заглянул в окно палаты, расплескавшись светлым пятном на давно не крашеной стене. А потом сквозь законопаченное окно донеслись звуки похоронного марша. Они становились все тише и тише, а потом и вовсе пропали. По щеке скатилась непрошенная слеза.
  
   Она появилась на четвертый день, и появление ее Алекс банально проспал. Обед от Аврелии Архиловны был таким вкусным, а набитый желудок и тишина располагали ко сну, что лейтенант и сам не заметил, как оказался в царстве морфея. Когда он проснулся, то сразу ощутил запах знакомых духов. А может, он и проснулся, потому что их почуял. Осталось только открыть глаза и убедиться, что это, действительно, она.
   - Мама!
   Вряд ли кто-то из допущенных в высший свет мог предположить, что высокомерная, хоть и подувядшая в последнее время, но все еще общепризнанная красавица Ирен Магу способна на такие чувства. Увидев, что сын открыл глаза, она упала к нему на грудь и разрыдалась. Если предположить, что телеграмма о ранении сына была отправлена сразу после поступления Алекса в лазарет, то и в этом случае скорость прибытия матери из столицы сделала честь даже фельдъегерю.
   - Мама, мама, успокойся, я жив, лекарь сказал - через месяц все срастется.
   Однако попытки успокоить мать возымели действие только минут через десять. Ирен вспомнила, что она не только мать, но и дама высшего света которой не пристало так откровенно проявлять свои эмоции. Еще минут десять было потрачено на приведение облика в исходное состояние. Алекс удивился, какое количество косметики вмещает изящная сумочка госпожи Магу. Убедившись, что даже самая придирчивая салонная злопыхательница не найдет малейшего изъяна Ирен приступила исполнению родительских обязанностей.
   - Алекс, сынок, я должна серьезно поговорить с тобой.
   Лейтенант мысленно застонал и нанес упреждающий удар.
   - Мама, несмотря ни на что, я тоже очень рад тебя видеть. Ты надолго сюда?
   Не на ту нарвался, тонкий намек на ограничение сроков пребывания в Текуле мамаша Магу просто проигнорировала.
   - На столько, пока ты полностью не выздоровеешь.
   - Но что тебе здесь делать целый месяц? Судно из-под меня выносить? Ты же видишь, со мной все в порядке.
   - Если надо будет, - вспыхнула Ирен, - то буду выносить! Если ты помнишь, то я это уже делала однажды!
   - Мне тогда было пять лет, - запротестовал Алекс.
   - Тебе было шесть, - поправила сына мать, - тогда ты чуть не умер. И ты представить себе не можешь, что я пережила тогда и сейчас, когда узнала про ранение.
   - Прости, мама, я не хотел.
   - Хорошо, Алекс. Но тебе не кажется, что в этот раз ты сильно заигрался? Тебе пора возвращаться домой.
   Алекс посмотрел на мать и грустно улыбнулся.
   - У меня под подушкой лежит одна вещь, достань ее, пожалуйста.
   Слегка удивленная Ирен извлекла на свет вороненый "гранд".
   - И что это значит?
   - Это значит, мама, что я офицер сто четырнадцатого пехотного полка. Это - мой револьвер. А мы сейчас находимся в полковом лазарете. И я не могу просто бросить все и уехать...
   - Но отец мог бы...
   - Да, он может. Только я этого не хочу. Я уже большой мальчик, и сам могу выбирать свою судьбу. Это не игры, мама, это - моя жизнь, и она мне нравится. Я очень люблю тебя и отца, но не собираюсь возвращаться в столицу.
   Взгляды матери и сына встретились, как две шпаги. После недолгой борьбы женщина отвела глаза.
   - Пусть будет по-твоему, только я должна убедиться, что с тобой все будет в порядке.
   - Конечно, мама, - улыбнулся лейтенант.
   Когда все точки были расставлены, Ирен положила револьвер обратно под подушку и взяла деловой тон.
   - Я вижу, о тебе тут и так неплохо заботятся, даже не знаю, как проявить свою материнскую заботу.
   - Я подскажу, мама. Попроси отца выписать мне новый бинокль.
   - И это все, что тебе нужно?
   - Ты права, мама, лучше выписать два. Эти бинокли оказались весьма хрупкой штукой.
   Губы Ирен Магу тронула грустная улыбка.
   - Не стоит отвлекать отца, я выпишу их сама.
  
   То ли появление матери подействовало благотворно, то ли молодой организм начал справляться самостоятельно, но Алекс почувствовал себя намного лучше и несколько дней спустя уже весьма уверенно мог владеть правой рукой. Вопреки ожиданиям, Ирен Магу поселилась не в отеле, а в комнатах госпожи Сетниковой. На следующий день она похвалила сына.
   - Я была весьма удивлена порядком в твоей комнате. Рада, что армия приучила тебя к нему.
   О том, что образцовый порядок в комнате офицера - результат стараний горничной, Алекс предпочел не распространяться.
   Подозрительно быстро Ирен сошлась с хозяйкой, хотя между вдовой провинциального купчика и женой столичного банкира была огромная пропасть, но забота о раненом офицере стала их совместным делом. Каждый день обе заявлялись в лазарет с тяжелыми сумками, и Алекс всерьез начал беспокоится, сумеет ли он влезть в мундир после выздоровления или придется шить новый.
   К тому же банкирша буквально очаровала полкового лекаря, искусством нравиться окружающим людям Ирен Магу владела в совершенстве. И не только благодаря внешности. В ее присутствии Золич-Феоб просто млел и таял. Алексу даже стало жалко его, и он намекнул ему на некоторые обстоятельства.
   - Ах, оставьте свои намеки, лейтенант, - отмахнулся лекарь. - Все я прекрасно понимаю, к женским чарам я уже давно не восприимчив, здесь другое. В наших краях не встретишь такой умной и образованной женщиной, с которой приятно просто поговорить.
   Доктор как-то разом погрустнел, будто комедиант с которого сдернули маску веселья.
   - Что вы так удивленно смотрите на меня, молодой человек? Мы ведь с вами в чем-то похожи. Я с отличием закончил столичную медицинскую академию, был вторым в выпуске. Мне прочили блестящую карьеру, большое будущее, а потом я был рад вакансии младшего лекаря в этом самом лазарете.
   - Любовная история?
   - Скорее, комедия для нее и трагедия для меня.
   Откровения лекаря длились недолго, после чего он опять натянул привычную маску жизнерадостного весельчака, за которой скрывалась его жизненная драма.
   Еще один сюрприз преподнесли мама с Аврелией Архиловной, когда заявились в лазарет в компании Гелены Кавелиной. Вот уж кого Алекс не ожидал увидеть в своей палате, так это жену начальника штаба. Когда эта стройная высокая брюнетка с ним поздоровалась, он догадался ответить, только поймав слегка удивленный взгляд матери.
   Жаль, что легкое пальто скрывало намного больше, чем открытое бальное платье, но воображение лейтенанта без труда дорисовывало то, что скрывала грубая материя. А она что-то говорила ему, а он отвечал, в тайне любуясь ею, наслаждаясь звучанием ее голоса. Вот она подошла ближе, и он ощутил ее духи, те же самые, что и на балу. Плавный поворот головы, она о чем-то заговорила с Ирен, Алекс с трудом понял, о чем именно. Ах да, его собираются кормить.
   - Давайте выйдем и не будем его смущать, - предложила Гелена.
   - Я думаю, Аврелия Архиловна с этой задачей справиться, - поддержала ее мать. - Пойдемте, Гелена.
   И они вышли. В общении с Алексом Гелена выбрала роль доброй тетушки, благо разница в возрасте почти позволяла, а ему хотелось совсем иного. Проглотив обед, Алекс не смог вспомнить, что именно он ел.
   А потом она появилась еще раз. И еще. Все время в компании матери и госпожи Сетниковой. К ее посещениям он привык и такого шока от ее появления уже не испытывал, научился справляться с эмоциями в ее присутствии, но свое волнение в момент первого появления помнил прекрасно. Где-то в глубине души родилась надежда, что однажды она придет одна, и они смогут поговорить более откровенно. Может, он даже скажет ей... А если не придет? Тогда он изыщет способ поговорить с ней после того, как выйдет из лазарета. И предупредит ее по поводу мужа...
   Вместо Гелены пришел старший лекарь Золич-Феоб и все разрушил. Доктор заявился почти сразу после ухода женщин. Помялся возле двери, задал дежурные вопросы о самочувствии пациента, с озабоченным видом подвигал какие-то медицинские склянки, наконец, решился.
   - Я бы предупредить хотел вас, точнее, маму вашу... Да, хотел предупредить... Ну на счет...
   - Доктор, - не выдержал Алекс, - говорите уже. О чем вы хотели нас предупредить.
   - Я о госпоже Кавелиной, вы бы поосторожнее с ней.
   И тут Золич выдал такое, от чего у лейтенанта потемнело в глазах.
   - Более хладнокровной и расчетливой стервы среди наших полковых дам не сыскать. Ради карьеры мужа на все пойдет. Вот и к маме вашей она не просто так присосалась. До этого ее в лазарете ни разу не видать было, а тут ходит, как на службу.
   Алекс пожалел, что под рукой нет ничего тяжелого, что могло бы долететь до лекарской головы. Пока он приходил в себя, Золич вышел из палаты, после чего, лейтенант вспомнил про револьвер под подушкой, но дверь уже была закрыта.
   Некоторое время спустя к Алексу вернулась возможность здраво размышлять. Он, как мог, попробовал проанализировать ситуацию, но получалось плохо. Образ Гелены постоянно стоял перед глазами. Вот она подарила ему взгляд, едва заметно улыбнулась, чуть склонив голову, волосы, уложенные в сложную прическу, качнулись будто черная блестящая корона... Неужели?! Нет, не может быть! Лекаришка врет, он хочет опорочить ее! Вот только зачем ему все это нужно? Так и не придя к конкретным выводам, измученный душевными терзаниями Алекс уснул далеко за полночь.
   Утром пришли мать и Аврелия Архиловна.
   - Алекс, сынок, у тебя красные глаза. Ты плохо спал? Тебе было больно?
   - Нет, нет, мама, не волнуйся, мне уже лучше.
   Тем не менее, Ирен вызвала лекаря, который, понятно, ничего у раненого не нашел. После чего Алекса, наконец-то, накормили. Он с трудом дождался момента, когда госпожа Сетникова оставила их вдвоем.
   - Сегодня другие посетители не ожидаются?
   - Ты о ком? О Кавелиной?
   - Да, мама.
   - Видишь ли, сынок, мы с ней, как бы это сказать, больше встречаться не будем.
   - Почему? - удивился Алекс.
   - Она слишком настойчиво стала добиваться содействия в переводе ее мужа в столицу. С повышением, разумеется.
   Алекс застыл, как будто в сердце ударила вражеская пуля. Но тут уже и Ирен обратила внимание на душевные терзания сына.
   - А почему ты спросил? - забеспокоилась она.
   - Просто спросил, - буркнул Алекс.
   - Та-ак, - Гелена склонилась над сыном, - ну ка посмотри мне в глаза.
   Алекс отвел взгляд, но мать и без этого обо всем догадалась.
   - А я-то думаю, почему в ее присутствии ты такой вечно смущенный и скованный! Надеюсь, она еще ни о чем не догадывается?
   - Нет, конечно.
   - Смотри, сын. Она всего лишь красивая стерва, причем глупая и наивная, хотя считает себя мастером интриги. Но я двадцать пять лет вынуждена посещать всевозможные светские салоны, а они почище любого террариума будут. Твою Гелену там сожрали бы мгновенно.
   - Ну так не ходи в эти салоны.
   Алекс попытался увести разговор в сторону, но неудачно.
   - Не могу, положение обязывает. Но речь сейчас не обо мне. Я уже боюсь за твое будущее. Если сейчас ты вернешься в столицу, то какая-нибудь охотница за мужьями окрутит тебя за четверть часа.
   - Не волнуйся, не окрутит.
   - Как же мне не волноваться? Сначала эта Мари, из-за которой ты оказался здесь, теперь еще и Гелена, которая на пятнадцать лет старше, с мужем и детьми!
   - Мари - всего лишь пустышка, хоть и красивая.
   - Очень рада, что ты это понял, наконец. Надеюсь, с Геленой ты глупостей не наделаешь.
   - Обещаю, не наделаю.
   - Поклянись, - потребовала мать, - моим здоровьем.
   - Клянусь, мама.
   Ирен склонилась над сыном и припала к его лбу долгим поцелуем.
   - Я очень хотела, чтобы ты был счастлив в браке, как мы с отцом. Но ты почему-то выбираешь не тех женщин.
   - Я их не выбираю мама.
   С лазаретной койки лейтенант Магу встал под хруст своего разбитого сердца.
  
   - Алекс, обещай мне, что ты не будешь рисковать без нужды.
   - Конечно, мама, моя голова мне же еще пригодится. А тебе уже пора, карета ждет.
   Ирен в последний раз обняла сына, оперлась на его руку и, приподняв подол длинной дорожной юбки, взобралась в карету. Кучер тронул лошадей.
   - До свидания, сынок.
   Лейтенант молча помахал рукой вслед. Не успела осесть поднятая колесами пыль, как он обернулся к ограде дома госпожи Сетниковой.
   - Фелонов!
   - Здесь я!
   Унтер выбрался из-за ограды, где просидел битых полчаса, дожидаясь пока члены семейства Магу наконец распрощаются друг с другом.
   - Все готово?
   - Так точно, господин лейтенант, можем выступать. А может, мы сами?
   - Отставить! И хватит ржать, на гауптвахте сгною! Забыл, что у самого мать тоже есть!
   Гауптвахтой Фелонова не напугаешь, он там немало времени провел, но виновато-покаянное выражение унтер на рожу все-таки натянул.
   - Виноват, господин лейтенант, исправлюсь!
   - Ну что замер, пошли, бандиты ждать не будут.
   Через Темерюк переправились ночью. На этот раз Алекс учел предыдущий опыт, никаких сигнальных костров. С наступлением темноты лодочники должны были следить за оговоренным местом, а сигнал о начале переправы должен будет подаваться специальным керосиновым фонарем. К утру охотники уже вышли к дому Толстого Межида. Фелонов внимательно рассмотрел двор в оптику, подозрительно напоминающую половинку бинокля, спасшего жизнь лейтенанту Магу.
   - Там он, - удовлетворенно констатировал унтер, - есть сигнал. Успели.
   - Тогда, ждем, - решил Алекс.
   - А может, сами навестим? - предложил новоиспеченный ефрейтор Ивасов.
   - Нет, Межид нам еще может пригодиться. По сути, он наш единственный агент на правом берегу.
   - А если он там неделю будет сидеть?
   - Значит, будем ждать неделю, - отрезал лейтенант.
   Здесь еще не горы, только предгорья, но ночи уже существенно холоднее, чем в том же Текуле. Мерзнуть и грызть сухари пришлось двое суток. На третьи, прибежал оставленный наблюдателем молоденький, но очень шустрый солдатик.
   - Хозяин оставил дверь сарая открытой!
   - Выступаем, - принял решение лейтенант.
   Засаду устроили верстах в десяти от дома Межида. Здесь дорога после пологого, но затяжного подъема делала крутой поворот. С одной стороны пропасть, с другой - скала. Назад не убежать, пуля все равно быстрее. Ждать пришлось долго, лейтенант уже начал беспокоиться, но Фелонов был само спокойствие.
   - Никуда он не денется. В горы с семьей он не пойдет, а дорога здесь только одна.
   Унтер оказался прав, буквально через четверть часа наблюдатели доложили.
   - Идут.
   Мудрить не стали, солдаты просто вышли на небольшую площадку и перекрыли дорогу. Вскоре на ту же площадку поднялся бородатый горец, ведущий в поводу вьючную лошадь. Увидел солдат и от неожиданности замер. Следом на площадку поднялись женщина и две девочки. Алекс сделал шаг вперед.
   - Вот мы и встретились, Мантасур.
   Горец зыркнул по сторонам - направленные на него и семью стволы солдатских "шапсо" не оставляли шансов на побег. Самому хвататься за штуцер - глупо, все равно не успеть.
   - Что оглядываешься? Пришла пора платить по старым долгам.
   - Я ничего не должен тебе! Это ты убил моего сына!
   - А ты мне солгал, - Алекс был демонстративно спокоен. - Ладно, время дорого, скажи своим, чтобы отошли к той скале. И сам оружие положи, только медленно.
   И тут Мантасур сломался.
   - Пощади моих девочек, офицер, я скажу тебе, кто продал тебя Хамиди-бею. Это большой, очень большой человек. Он и сейчас продает ваших другим беям. Обещай, что отпустишь хотя бы дочек, и я назову тебе его имя.
   - Я и так знаю, кто это сделал.
   Лейтенант повернулся к солдатам.
   - Кончайте их.
   Выстрелы ударили вразнобой, потом тесаками проверили, не осталось ли живых. Оружие подобрали, трупы бросили прямо на дороге - пусть все знают, чем кончают личные враги лейтенанта Магу.
   На обратном пути Фелонов осторожно поинтересовался.
   - Господин лейтенант, а вы и в самом деле знаете, кто вас продал?
   - Догадываюсь.
   - Тогда почему вы не узнали его имя у Мантасура?
   - Зачем? Он ведь правды не скажет. А если и скажет, то, что значит слово бандита против заслуженного и всеми уважаемого офицера? Ничего. Все равно придется проверять и искать доказательства.
   - А доказательства вы еще не нашли?
   - Нет, но скоро они у меня будут.
   В глубине души Алекс не был так уверен.
   Лошадь, навьюченная семейными пожитками Мантасура, некоторое время постояла недалеко от своих хозяев, запах крови пугал ее. Потом она отправилась щипать редкую травку, уцепившуюся за камни перевала.
  
   - Удалось?
   В голосе Алекса явно прорезалось волнение.
   - Я искренне сожалею, господин Магу, но..., - серый человечек развел руки в сокрушенно-извиняющемся жесте. - Цепочка переводов была настолько сложна и многоступенчата, что мне не удалось ее отследить. У Хамиди-бея был хороший финансовый консультант.
   - Вот черт!
   Ни в чем не повинный стол принял на себя ярость лейтенантского кулака, жалобно звякнула чайная ложка в пустом стакане. Поверенный, не обращая внимания на эмоциональное восклицание юного лейтенанта, вытащил из стакана ложку, положил ее на стол и продолжил.
   - Но ваш отец ценит меня не только за умение хранить ваши семейные тайны, но и за умение решать поставленные задачи, пусть и несколько иными методами.
   - Говорите, господин Лисово, не томите.
   - Откуда бы ни отправились деньги, полученные Хамиди за ваш выкуп, их конечная точка должна быть здесь, в Текуле. Бей должен был отстегнуть долю, положенную своему сообщнику. Между тем, в городке есть всего два банка.
   Секунда потребовалась Алексу на осмысление сказанного.
   - Но как вам удастся уговорить управляющих, чтобы получить доступ к счетам?
   - Во-первых, оба банка тесно аффилированы с банком вашего отца. Я бы сказал, что, по сути, они являются его филиалами. Во-вторых, я нахожусь в Текуле уже две недели и мое расследование уже закончено.
   Алекс привстал со стула и перегнулся через стол.
   - Результат, я хочу знать результат.
   Поверенный извлек на свет тонкую канцелярскую папку, раскрыл и сунул в нее нос.
   - Я проверил счета всех офицеров полка в звании от капитана и выше, в первую очередь, штабных.
   - И?
   - Ничего не нашел.
   Правая рука лейтенанта, сжатая в кулак побелела от напряжения.
   - Тогда я проверил счета их ближайших родственников, их было совсем немного. Взгляните на эти выписки, особое внимание обратите на подчеркнутые даты и суммы.
   Чтобы разобраться в бумагах Магу хватило буквально минуты.
   - Вот, сволочь!
   Не сдержавшись, Алекс грохнул еще раз кулаком по столу, о чем немедленно пожалел, зашипев от боли. Лисово убрал подальше злосчастную ложку. Придя в себя, лейтенант задал только один вопрос.
   - Он действовал один или есть еще кто-то?
   - Если и есть, то на состоянии его банковского счета это никак не отразилось. А вообще хорошо придумали: никаких курьеров, никакого золота в мешках. Быстро, удобно, банковский процентик опять же капает и никто не знает, кроме банковских служащих. Но они-то ни в чем не могут заподозрить почтенную супругу уважаемого офицера.
   - Благодарю вас, господин Лисово, отличная работа.
   Лейтенант собрал разложенные по столу бумаги обратно в папку.
   - Вы можете вернуться обратно в столицу.
   - Благодарю, господин Магу, но ваш отец просил меня задержаться в Текуле на несколько дней - присмотреть за вами, на всякий, так сказать, случай, пока все не успокоится.
   - Попросил или приказал?
   - Важное уточнение, - впервые за все время, сколько Алекс видел поверенного, тот едва заметно улыбнулся. - Попросил. Именно попросил.
   - И теперь вас будет не выгнать из Текуля...
   - ...даже если ваши солдаты будут выгонять меня своими штыками.
   - Откуда такая преданность, господин поверенный? Просто удивительно!
   - Во-первых, мне хорошо платят...
   - Не смешите меня, на тайнах семьи Магу вы бы заработали намного больше. Вы говорите, что работаете за пять процентов, хотя на самом деле иногда вам платят всего два. Так что же, во-вторых?
   - Тайны вашей семьи - очень опасный товар. Чтобы им торговать, надо быть или очень хитрым, или очень глупым. А что касается "во-вторых"... Когда-то очень давно, еще до вашего рождения, я попал в одну неприятную историю, о которой мне очень не хотелось бы вспоминать. Тогда один молодой, но очень талантливый финансист помог мне выйти из нее с минимальными потерями.
   - Молодого финансиста звали Виктор Магу?
   - Совершенно верно. С тех пор я и работаю на него.
   - Понятно, ни что так не обеспечивает верность, как общие скелеты в семейных шкафах.
   - Можно сказать и так, - согласился поверенный. - Я могу вам помочь еще чем-то?
   - Нет, господин Лисово, должен же я хоть что-то сделать сам.
   - Начнете прямо сейчас?
   Алекс задумался. Надо бы не спеша все обдумать, решить, как грамотно распорядиться полученной информацией... К черту политесы! Алекс решительно рубанул правой рукой воздух.
   - Да. Чего тянуть?
   Попрощавшись с Лисово, Алекс направился прямиком в полк. Поверенный, закрывая за ним дверь, пробормотал.
   - А мальчик-то вырос.
   Войдя в казарму своей команды, Алекс быстро нашел нужных ему людей. Эти без раздумий будут стрелять в любого, на кого укажет лейтенант Магу.
   - Фелонов, Ивасов! Взять винтовки, патроны и следовать за мной.
   Солдаты догнали лейтенанта уже на дороге к штабу. Инструкцию подчиненным Алекс продолжил давать по ходу.
   - ...если он попытается покинуть штаб после моего ухода, вы должны остановить его. Если не появится, то после того, как придут жандармы, тихо уходите.
   - Как остановить, господин лейтенант? - не понял Ивасов.
   - Вы для чего ружья взяли? Стреляйте! Всю ответственность я беру на себя.
   - А если убьем?
   - Я приказал его остановить, унтер-офицер Фелонов. Для этого человеку достаточно прострелить ногу, а не голову. Поняли?
   - Так точно, господин лейтенант!
   - Все пришли. Фелонов берешь на себя основной вход, Ивасов - задний двор.
   - Есть! Есть!
   Ну вот и все, ваш выход, лейтенант Магу. Алекс решительно направился к штабному крыльцу, взлетел по ступенькам. Злой азарт и уверенность в своих силах вели его к цели, все козыри лежали в серой канцелярской папке, он просто не мог проиграть. За дверью лейтенант умерил пыл, привычно козырнул полковому знамени и поднялся по лестнице, разминувшись со штабным капитаном. В приемной командира полка привычно скучал адъютант.
   - Полковник у себя?
   - Да, но он никого...
   Алекс уже открывал массивную деревянную дверь.
   - Куда? Стой!
   Адъютант метнулся к двери, но Магу захлопнул ее перед его носом. С обратной стороны имелась задвижка, и лейтенант успел закрыть ее до того, как адъютант догадался дернуть дверь на себя.
   - Что вы себе позволяете, лейтенант?!
   От возмущения Вернов даже приподнялся в своем кресле, но Алекс проигнорировал гневную реплику начальства. Он пересек кабинет по диагонали, подхватил стоявший у стены стул, поставил его напротив полковничьего стола, сел, шлепнул о стол папкой и только тогда заговорил.
   - Вы тоже садитесь, полковник. В ногах, говорят, правды нет, а именно ее мы сейчас и будем искать.
   - Встать! - рявкнул красный от возмущения командир полка.
   - Не кричите, полковник, не на плацу, а я уже давно не кадет.
   - Да я тебя...
   Вернов заткнулся на полуслове, замерев с открытым ртом - ствол лейтенантского "гранда" смотрел ему в лоб. Щелкнул взведенный курок.
   - Сядьте, наконец, Вернов и закройте рот. А вот руки держите на виду и не делайте резких движений. Дело в том, что в нашем полковом штабе завелась сволочь, продающая бандитам наших солдат и офицеров, разумеется, тех, кого могут выкупить. И я ее нашел.
   - Кто же это? - хриплым голосом поинтересовался полковник.
   - Вы.
   Щека полковника дернулась, но он мгновенно взял себя в руки, бросив взгляд в черный зрачок револьверного ствола.
   - И у вас есть доказательства?
   - Есть. Вот здесь, - Алекс хлопнул левой рукой по папке, - выписки по банковскому счету вашей дражайшей супруги. Интересно, она хоть знает о его существовании? Знает, не может не знать. Здесь есть интереснейшие цифирки. Например, одиннадцатого декабря прошлого года в один из османийских банков было отправлено сто двадцать две тысячи семьсот золотом. Деньги предназначались за выкуп некого лейтенанта и еще шестерых человек. Четыре дня спустя из руосийского банка, расположенного в столице на счет мадам Верновой поступило двенадцать тысяч двести семьдесят. Ровно десять процентов. Забавно, вы не находите?
   - Не нахожу. Кстати, как вы получили выписки?
   Полковник осторожно, стараясь не делать резких движений, попытался ослабить внезапно ставший тесным воротник мундира, но это у него не получилось. Полковничий вопрос Алекс проигнорировал.
   - Идем дальше. В январе прошлого года, а именно двадцать второго числа был выплачен выкуп за мещанина Шачкина в размере трех тысяч. А ровно через четыре дня, какое совпадение, счет вашей супруги пополнился на три сотни. И опять десять процентов. Далее, год и семь месяцев назад, точная дата неизвестна, за рядового Мизорева родители отдали бандитам пять сотен золотом. Сколько денежек перепало вашей любезной супруге шестнадцатого сентября? Правильно, десять процентов от вышеназванной суммы. И это только три достоверно известных мне случая за последние два года. Я думаю, жандармы нароют еще немало интересного с помощью этих бумаг.
   - Это косвенные улики.
   - Могу только согласиться. Тогда вам не составит труда объяснить нашим доблестным жандармам, каким образом за три последних года ваша жена накопила двадцать восемь тысяч триста сорок в местной валюте, ваше жалованье где-то за шесть лет. Или вы предоставите ей честь объясняться самой? Ладно, лирика все это. Вы - подумайте тут, а я к Дережицкому. Знаете этого господина? Я так и думал! Да, только не вздумайте сбежать, у обоих выходов я поставил стрелков и приказал им стрелять в вас, как только вы появитесь в дверях.
   Алекс сделал вид, что собирается уйти.
   - Прекратите паясничать Магу. Скажите, наконец, зачем вы пришли сюда, а не прямо к Дережицкому.
   - Это же очевидно. Истории с пленением некоего лейтенанта полку и так хватает, а если выяснится, что его продал бандитам сам командир полка, то полку этому вовек не отмыться, а я еще собираюсь в нем карьеру сделать. А что будет с вашей семьей, когда разразится скандал? О них подумайте и примите правильное решение, как подобает руосийскому офицеру, если вы еще помните, что такое честь. В этом случае громкого разбирательства, чего так страстно желает подполковник Дережицкий, полагаю, не будет. Мне потребуется пять минут, чтобы дойти до жандармского управления, пять минут, чтобы добиться приема у их начальника. Еще минуту он потратит на ознакомление с этой папкой и пять минут на дорогу сюда. У вас есть еще это время. Думайте.
   Алекс вернул револьвер в кобуру и уже взялся за дверную ручку, но передумал выходить и обернулся.
   - Да, чуть не забыл, а как вы так быстро предупредили бандитов о нашей поездке?
   - Совпадение. Курьер был уже в Текуле и сразу поспешил к Хамиди.
   - Понятно. А кто ваш связник? Говорите, раз уже начали. Да и Дережицкому нужно кинуть кость, чтобы оставил в покое вашу семью.
   После недолгих размышлений Вернов сдался.
   - Арсолан-зеленщик. У него лавка на рынке.
   - Кстати, Владодар, тоже ваша работа?
   - Нет, к этому я не имел ни малейшего касательства.
   - Здесь я вам верю. А почему вы назначили за меня только сто тысяч? Вполне могли бы получить и миллион?
   - Мы решили, что миллион слишком заметная сумма, - горько усмехнулся Вернов, - а сотню тысяч можно надежно спрятать.
   - Да, - согласился лейтенант, - сто тысяч спрятать можно, но я бы вас и за червонец удавил.
   Алекс повернул ручку и вышел в приемную. Он не услышал, как полковник пробормотал себе под нос.
   - Я слишком поздно это понял.
   В приемной, кроме адъютанта, присутствовали еще несколько штабных офицеров. Видимо, гадали, что происходит за дверью и не пора ли ее ломать.
   - Господин полковник просил его не беспокоить, он думает.
   Стремительно проскочив мимо офицеров, Алекс с папкой под мышкой выкатился в коридор. После его ухода адъютант сунулся было в двери, но, испуганный ревом полковника, отскочил обратно, захлопнув створку. Офицеры, убедившись, что все в порядке, разбрелись по своим кабинетам. На десятой минуте после ухода Магу в кабинете полковника хлопнул выстрел. Адъютант попытался войти, но дверь опять оказалась заперта. С помощью подручных инструментов ее удалось взломать как раз к появлению жандармов во главе с самим подполковником Дережицким. Вторая группа отправилась на рынок за связником.
   Вернов застрелился из старого капсюльного пистолета. Стрелялся по-солдатски - в сердце. Перед полковником лежал лист бумаги и перо, но он так и не написал ни слова.
   Дерижицкий вытащил пистолет из руки трупа. На рукоятке обнаружилась серебряная пластина. "Капитану Вернову за храбрость. Генерал-лейтенант Обелчин". Изящные, с завитушками, буковки. И вся жизнь.
   Вечером того же дня сильно выпивший лейтенант Магу ввалился в гостиничный номер, занимаемый поверенным Лисово.
   - Вот вы, опытный человек, в возрасте, много чего повидали. Скажите мне, почему? Я ведь Вернова даже не подозревал, на Кавелина грешил. Так ответьте мне, почему он на это пошел?
   - Через полгода его бы выперли в отставку. Даже на полную полковничью пенсию вшестером прожить трудно, это почти нищета. Знаете, такая чистенькая благопристойная нищета. А у него четыре дочки. Старшая уже невеста, да и остальным тоже приданое потребуется, без него приличной партии не составить.
   - И все? И это все?
   - Будущее детей это очень много. И не такие люди на этом ломались. Когда-нибудь, может, сами поймете, а пока поверьте мне на слово.
   - Хорошо, поверю. Да, сегодня вы должны выполнить обещание, данное моему отцу.
   - В этом есть необходимость?
   - Сегодня я намерен напиться в хлам, до зеленых соплей и поросячьего визга. А вы проследите, чтобы я не натворил глупостей и завтра проснулся в своей постели.
   - После известных событий, вы в рот не брали спиртного.
   - И дальше не буду. Но сегодня вечером я намерен напиться.
   - Пейте смело, господин Магу, завтра все будет в порядке, - пообещал поверенный.
  
   Глава 7
  
   - Встать! Смирно! Господин полковник, охотничья команда вверенного вам полка проводит занятия по стрелковой подготовке. Начальник команды, лейтенант Магу!
   Новый командир полка был возмутительно молод, всего-то тридцать пять лет отроду, а уже полковник. Впрочем, ничего удивительного, если учесть, что полковник носил фамилию Новославский. Его предки служили нынешней династии больше четверти тысячелетия, почти с самого ее восшествия на трон. Правда, сам он принадлежал к младшей, обедневшей ветви рода, потому и полк получил в армии, а не в гвардии, командование гвардейским полком его бы просто разорило. Но никто не сомневался, что когда ему исполнится сорок, и все приличия будут соблюдены, Новославский наденет генеральские погоны.
   Приняв рапорт лейтенанта Магу, полковник повернулся к солдатам охотничьей команды и поздоровался. В ответ раздалось почти дружное.
   - Здрав-жел-ем-гос-дин-пол-ков-ник!
   За спиной командира полка облегченно вздохнул Алекс, ответили вполне прилично. В плане строевой подготовки охотничья команда выглядела провально на фоне остальных рот. И подтянуть строевую не было никакой возможности, половину охотников пришлось набирать заново и сейчас "старики" усиленно натаскивали их в стрельбе, длительных маршах, штыковом и рукопашном бое, хотя и сами умели немногим более, чем солдаты обычных линейных рот.
   - Вольно, - разрешил Новославский.
   Лейтенант продублировал его команду.
   - Продолжайте, лейтенант, не обращайте на меня внимания, я просто поприсутствую.
   Присутствие большого начальства всегда сковывает. Приказано внимания не обращать, а все время так и хочется оглянуться и посмотреть, чем начальник занимается, и какое впечатление ты на него производишь. К большому удивлению Алекса полковник Новославский не просто присутствовал, он учился. Под конец, когда солдат вывели на огневой рубеж и выдали по три патрона, полковник обратился к Алексу.
   - А еще одной винтовки для меня у вас не найдется?
   - Найдется, господин полковник. Фелонов! Отдай винтовку господину полковнику!
   Взяв оружие в руки, командир полка как бы взвесил винтовку в руках. Затем полковник неожиданно взял ее "на караул", проделал еще несколько ружейных приемов. Судя по всему, остался доволен. Еще бы, "шапсо" весила в полтора раза меньше той же "крейзе" или руоссийской дульнозарядной винтовки.
   - А штык к ней есть?
   - Только опытный экземпляр, но скоро должны поступить еще.
   Новославский открыл затвор, повторил приемы заряжания и разряжания.
   - Разрешите выполнить упражнение по стрельбе?
   Не ожидавший такого вопроса Алекс на секунду замешкался.
   - Конечно, господин полковник, в последней тройке.
   Тридцатипятилетний полковник живот отрастить еще не успел. Изготовку для стрельбы принял почти правильную, успел посмотреть, как стреляют солдаты.
   - Ноги не напрягайте, господин полковник, и приклад к плечу плотнее.
   Несмотря на существенно меньший калибр, синяки на плече "шапсо" оставляла немаленькие.
   - Полковник Новославский к стрельбе готов!
   - Огонь! - разрешил Алекс.
   Выпустив три пули, полковник продемонстрировал пустой патронник, поднялся и вернул винтовку Фелонову.
   - Хорошая винтовка, побольше бы нам таких. Ну что, пойдемте, посмотрим результаты.
   Все три пули попали в мишень, но в нарисованный на ней силуэт только две.
   - И как вы оцениваете мой результат, лейтенант?
   - Для первого раза из незнакомой винтовки неплохо.
   - И только-то?
   Алекс подвел полковника к солдатским мишеням. К счастью, оба рядовых не подвели, все пулевые пробоины были в силуэте, и кучность была лучше.
   - Убедили, - хмыкнул Новославский. - И что, в вашей команде все так стреляют?
   - Только новички, остальные выполняют данное упражнение на шестьсот шагов. У "шапсо" легкая пуля имеет намного большую скорость, а, следовательно, и настильность траектории. Поэтому из нее попасть намного проще, чем из нашей винтовки, к которой вы привыкли, господин полковник.
   - Не умеете вы льстить начальству, лейтенант.
   Алекс не удержал свой язык и ляпнул.
   - А зачем?
   - Да, действительно, незачем.
   Командир полка несколько секунд рассматривал Алекса, как будто выискивал в нем какой-то изъян или подвох.
   - Отправляйте солдат обратно в расположение, а мы с вами пройдемся, по дороге и поговорим. Для вас есть новости, лейтенант.
   Новостей было две. Первым делом полковник сообщил, что вышел императорский указ о награждении лейтенанта Магу орденом Владислава третьей степени с мечами и Аненнским крестом.
   - Не припомню такого, чтобы армейский лейтенант, меньше, чем за год после выпуска из училища был награжден двумя орденами.
   Случай был, действительно, выдающийся. Красный Анненский крест получить было относительно несложно, достаточно поучаствовать в какой-нибудь небольшой перестрелке и хотя бы пару раз пальнуть в сторону неприятеля. Некоторые офицеры даже непочтительно называли его "Анькой", но это были по большей части те, кто и его не имел. С орденом Владислава все обстояло иначе. Восьмиконечная звезда на бело-синей ленточке, даже третьей степени, давала некоторую прибавку к жалованью, а потом и пенсии. Потому и являлась объектом вожделения всех бедных чиновников и офицеров. Но и раздавали их весьма туго. Военному надо было непременно проявить личную храбрость, подвергнув свою жизнь серьезной опасности.
   - А потому, - продолжил Новославский, - решено их вам вручить на большом императорском приеме. Собирайтесь в столицу, лейтенант.
   - Но, господин полковник...
   - Никаких "но", лейтенант, для вашей поездки есть и более важная причина. Вы не хуже меня знаете, что патроны к вашим винтовкам подходят к концу.
   Действительно, казавшийся огромным запас патронов, закупленный еще Хамиди, без пополнения вдруг начал катастрофически таять, а попытки изготавливать патроны в полку потерпели фиаско, слишком много было осечек.
   - Интендантство отказалось закупать патроны для ваших винтовок, тем более что планируется принятие на вооружение отечественной винтовки. Переписка с этими чинушами может длиться не один год. Поэтому поезжайте и постарайтесь разобраться с ними на месте, ведь возможности для этого у вас есть.
   Алекс кивнул.
   - Ну вот и отлично. А пока вы будете отсутствовать, и страсти вокруг вашей персоны понемногу улягутся.
   Страсти разгорелись, действительно, нешуточные. Никакую информацию в провинции, вроде Текуля, скрыть невозможно, зато исказить можно запросто. Точную причину самоубийства полковника Вернова знали очень немногие, хотя слухов ходило множество. А вот о том, что самоубийству предшествовал визит в полковничий кабинет лейтенанта Магу, знали все. Естественно эти два события тесно связывали, приплетая свои собственные догадки одна фантастичнее другой, в которые сами же потом и верили.
   Подполковник Кавелин звание свое сохранил, никаких порочащих его связей установлено не было, как ни старались жандармы. Но он вынужден был покинуть Текуль и отправиться к новому месту службы с понижением в должности. А поскольку и Вернов, и Кавелин были весьма заметными и уважаемыми фигурами в местном обществе, то их лейтенанту Магу не простили. Напрямую высказать лейтенанту претензии никто не рискнул, вокруг него просто образовался какой-то вакуум. С ним никто не общался, его никуда не приглашали. И черт бы с ними, но даже другие офицеры полка при встрече вежливо здоровались, но руки не подавали. Зато доброжелатели любезно сообщили, что за глаза его многие называют "жандарм".
   - Когда выезжать, господин полковник?
   - Завтра проездные документы для вас будут готовы, и вы сможете забрать их в канцелярии, а послезавтра можете отправляться.
   - Слушаюсь, господин полковник!
  
   Южный вокзал столицы встретил лейтенанта остатками грязного, почерневшего снега и вонью сгоревшего угля. Алекс, придерживая саблю, спустился на платформу, принял из рук проводника свой чемодан и влился в водоворот, образованный приехавшими и встречающими. Серое, низкое небо и вокзальное многолюдие создавали дискомфорт, успел отвыкнуть от них в провинциальном Текуле. Мелькнувший впереди господин в штатском показался похожим на подполковника Дережицкого, но проверить, он это или не он, лейтенант не успел.
   - Алекс!
   - Мама?!
   Ирен Магу обняла сына.
   - Я мог бы и сам добраться.
   - Тогда зачем мы держим собственный выезд? Карета ждет, поехали.
   Отчий дом встретил Алекса праздничным ужином по случаю возвращения младшего сына и огромным количеством вопросов. К ночи он настолько утомился отвечать на них, что едва дополз до кровати. Сил на то, чтобы разобрать чемодан уже не осталось. Зато с утра к этому делу подключилась сама Ирен Магу.
   - Это что, парадный мундир? Он уже старый.
   - Мне его пошили меньше года назад. Надо только привести его в порядок и...
   - И ты собрался идти в нем на прием? Это будет величайшим позором нашей семьи! Сколько осталось до награждения? Четыре дня? Я немедленно вызову портного!
   Портной с двумя помощниками примчался через два часа. Потом они еще долго вертели Алекса туда-сюда, снимая с него мерки, выбирали материал. Едва только мучители выпустили лейтенанта из своих лап, как он тут же сбежал из дома, пока за него не принялись вновь.
   Вопрос, куда пойти перед молодым офицером не стоял, пришла пора навестить дедушку по материнской линии. Поймав извозчика, Алекс лихо запрыгнул в экипаж и приказал.
   - Гони к заводу Августа Тизеля.
   За час извозчик довез лейтенанта из чопорно-парадного центра столицы до закопченной промышленной окраины. Проехав по набережной канала, засаженной чахлыми деревцами, экипаж остановился у заводских ворот. Сунув извозчику двугривенный, Алекс направился к проходной заводоуправления. Здесь его остановил пожилой вахтер.
   - Лейтенант Магу к господину Тизелю.
   - Вам назначено?
   - Нет.
   - В таком случае, вам надо предварительно записаться...
   - В таком случае, сообщите дедушке Августу, что его пришел навестить внук Алекс.
   Лейтенант еле сдержался, чтобы не засмеяться. Вахтер тут же вызвал напарника, тот бегом поднялся по лестнице на второй этаж и минут пять спустя, вернулся в сопровождении молодого человека в черной тройке и белой рубашке с галстуком.
   - Владислав Пеев, секретарь господина Тизеля.
   - Алекс Магу, внук господина Тизеля, - улыбнулся лейтенант.
   На лице секретаря не дрогнул ни один мускул.
   - Прошу следовать за мной, господин Магу, господин Тизель ждет вас.
   Привычно придерживая саблю, лейтенант поднялся по лестнице, прошел по длинному коридору, миновал приемную. Секретарь открыл тяжелую дубовую дверь.
   - Прошу, господин Магу.
   Из-за большого, заваленного бумагами стола поднялся высокий, костистый старик. Его мощный лоб переходил в обширную лысину, а недостаток растительности на голове компенсировался седыми усами и бородой.
   - В кои-то веки внучок решил дедушку навестить.
   - И я рад тебя видеть, дедушка.
   Алекс утонул в родственных объятиях. Несмотря на солидный возраст, дедуля был еще силен.
   -Дай-ка я на тебя посмотрю. В последний раз, когда я видел тебя, ты был еще совсем мальчишкой. Да-а, вырос, возмужал. Честно говоря, думал, что ты пойдешь по пути своего папаши и будешь делать деньги из воздуха. Поэтому рад, что ошибся. Ну, с чем пожаловал? Что-то быстро ты из отчего дома сбежал. Иренка совсем замучила?
   - Да, шьем новый парадный мундир для предстоящего приема.
   - Понимаю, я бы тоже сбежал. А ты - молодец, слыхал о твоих подвигах.
   - Да какие там подвиги...
   - Ладно, не скромничай. Кстати, тот штык-кинжал, что ты мне прислал, я приспособил на новую винтовку.
   - И что, приняли?
   - Приняли. Не для всех, конечно. Для охотничьих команд, для телеграфистов и прочих, кому в штыковую атаку не ходить. Они дешевле тесаков обходятся.
   - А тесаки твой конкурент производит?
   - Партнер по коммерции.
   - Ага, значит, какую-то прибыль на этом ты получишь?
   - Это ты к чему? - насторожился старый Тизель.
   - Да хотелось бы, как автору конструкции, часть прибыли получить.
   - А что, у твоего папы деньги закончились?
   - Нет, патроны к "шапсо" заканчиваются, а интенданство новые закупать отказывается.
   - Эту проблему я берусь решить. Все равно их потребуется немного, а как только наладим производство наших винтовок, получите их.
   - Ты, дед, решишь любую проблему, лишь бы не платить. И полсотни новых штыков не забудь прислать, как можно быстрее. А винтовка ваша - уже устаревшая.
   - Ты ее даже не видел, - возмутился промышленник.
   - Я это понял, как только увидел патрон "гартинга". Нужна винтовка под унитарный патрон центрального боя с металлической гильзой.
   - А ты представляешь, сколько меди потребуется для производства гильз?
   - Понятия не имею. Но армии нужна надежная винтовка, способная стрелять в любых условиях, а не только в сухую погоду. А тебе, дед, советую пристальнее присмотреться к тому, что сейчас твориться у "шапельро" или "нэтфорда", чтобы опять не опоздать с перевооружением лет на пять.
   - Думаешь?
   - Уверен.
   Дед потер свою лысину.
   - Может, ты и прав. Мне нужно подумать.
   - Подумай, дед, подумай, а мне пора идти, наверняка меня уже ищут для вечерней примерки. Не забудь, с тебя штыки и патроны.
   - Будут тебе штыки, - проворчал Август Тизель, - и патроны тоже будут. А сейчас ступай, если опоздаешь - будет большой скандал, или я не знаю свою дочку.
   Полтора часа потребовалось Алексу, чтобы вернуться домой, в небольшой смейный особняк, спрятанный за высоким кирпичным забором.
   На примерку он, естественно, опоздал.
   - Алекс, тебя ждет столько народа, а ты ходишь неизвестно где!
   - Я навещал дедушку.
   Уловка сработала.
   - Похвально, что ты не забываешь родственников, сынок, но тебя ждет важнейшее событие, а у тебя нет мундира, чтобы достойно представить нашу семью.
   Вечерняя примерка была еще мучительней. На офицера напялили наскоро скроенную и на живую нитку сшитую заготовку, и три человека ползали вокруг него, все время что-то подкалывая, подшивая, помечая нужные места мелом. Едва они отпустили вконец измученного Алекса, как его вызвал к себе вернувшийся из банка Виктор Магу.
   В кабинете отца Алексу приходилось бывать нечасто. Только мама могла входить в него без приглашения, а сыновей туда вызывали, в основном, чтобы устроить им головомойку за какую-нибудь провинность. Поэтому порог Алекс переступил испытывая привычное волнение, как будто опять где-то набедокурил.
   Виктор Магу был хмур и сосредоточен.
   - У меня к тебе будет серьезный разговор.
   - Что-то случилось? - напрягся Алекс.
   - В банковском деле частенько что-нибудь случается. То кризис наличности, то падение ставок, но в этот раз всерьез активизировались мои конкуренты. Предстоит серьезное перевооружение армии, и встал вопрос, кто его будет финансировать.
   - Эшелон Тизель-Магу могут загнать в тупик?
   - Ты нашел не самое удачное время, чтобы шутить, - заметил банкир. - Все очень серьезно, они заручились поддержкой иностранных банков, и теперь их возможности стали существенно больше моих.
   - А как же твои связи?
   - Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Связи мои никуда не делись, но меня наверняка попытаются скомпрометировать. Поэтому, будь осторожен сын, будут целиться в меня, а попадут по тебе.
   - А могут и в меня стрелять, чтобы рикошетом отскочило в тебя.
   - И такое может быть, - согласился отец. - Чтобы не произошло непоправимое, не ввязывайся ни в какие авантюры и будь готов к любым провокациям, в том числе и на предстоящем приеме.
   - Хорошо, отец, я не наделаю глупостей.
   Выйдя из кабинета отца, Алекс уже не в первый раз поймал себя на мысли, что будь он бедным, никому неизвестным и ненужным армейским лейтенантом, то и жизнь его была бы намного проще и легче.
   Однако предупреждению он внял, и оставшиеся до приема дни никуда не выходил, периодически попадая в лапы безжалостных портных. Но вот настал торжественный вечер последней примерки. Затянутый в тесный мундир с жестким, давящим шею воротником, Алекс предстал перед строгой комиссией.
   - Пройдись, - потребовала строгая председательница.
   Алекс порадовался, что хоть сапоги на нем не новые.
   - По-моему, хорошо, - вынесла свой вердикт Ирен Магу.
   Первым согласился с ней Алекс, очень хотелось, чтобы все его мучения наконец-то закончились. Остальные его поддержали. Сюрприз преподнес отец.
   - Чего-то не хватает, - заявил он.
   Под всеобщее удивление он вышел из гостиной, где проходила приемка, и вернулся, держа в руках парадную офицерскую саблю.
   - Это мой подарок тебе. С такой саблей и полковнику ходить не стыдно.
   Алекс взял саблю в руки. Позолоченная гарда с вензелем здравствующего императора, навершие в виде головы льва с двумя крохотными рубинами на месте глаз. Лейтенант на треть вытащил клинок из ножен. По клинку шел хорошо заметный волнистый узор, остроту клинка он проверять не стал.
   - Если добавить с полдюжины бриллиантов покрупнее, те ее и фельдмаршалу можно носить, а для лейтенанта сто четырнадцатого пехотного полка она не годится.
   - Это почему? - удивилась Ирен.
   - С продажи этой сабли небольшая банда сможет год прокормиться, поэтому в Текуле ее никому даже показывать нельзя.
   Алекс щелчком вернул саблю в ножны.
   - Но для императорского приема будет в самый раз.
  
   Большой прием и вправду был большим. Одних только награждаемых было больше полусотни. Плюс приглашенные гости, плюс всевозможные царедворцы... В ожидании приема вся эта публика скопилась в вестибюле и на широкой лестнице, ведущей к большому колонному залу. В глазах рябило от золота эполет и орденов, ослепительно сияли бриллианты светских дам.
   Будущих орденоносцев взял под свою опеку пузатый седоусый камергер с рожей прожженного подхалима.
   - Вы заходите в зал последними, выстраиваетесь по старшинству чинов в центральном проходе с правой стороны.
   Быстро выяснилось, что лейтенант Магу здесь самый младший и место его в самом конце. Тем временем, камергер продолжал инструктаж.
   - В рукопожатии не усердствуйте, на вопросы императора отвечайте коротко и по существу, никаких просьб или славословий...
   На этих словах Алекс плюнул на все инструкции, перестал слушать камергера и принялся изучать окружающую обстановку, все-таки во дворец он попал впервые. В этот момент два лакея распахнули створки дверей, и вся толпа хлынула в колонный зал. Выждав положенное время, пузатый камергер скомандовал.
   - Следуйте за мной.
   Придерживая саблю, Алекс поднялся по лестнице вслед за пожилым дядькой в мундире почтового ведомства. Мужику уже под шестьдесят, а он едва переплюнул званием пехотного лейтенанта. Почтовик внезапно остановился и Алекс вынужден резко затормозить, чтобы не врезаться ему в спину. Повернувшись налево, он оказался напротив плотной толпы придворных дам и господ. Впрочем, никто на него обращал внимания, все ждали появления императора с другого конца зала.
   Странное дело, когда-то в детстве Алекс уже видел императора. Воспоминания об этом дне почти стерлись, но потные от волнения детские ладошки засели в памяти накрепко. Сейчас же, когда он должен был встретить с монархом лицом к лицу его гораздо больше беспокоил сдавивший шею воротник мундира.
   Наконец раздался троекратный стук, и камергер провозгласил прибытие императора. Все замерли, стих производимый большой толпой шум. С того места, где стоял Алекс, противоположный конец зала был виден плохо. Оставалось только догадываться, что именно там происходит. Но вот Александрис II двинулся вдоль строя, раздавая награды.
   В начале, там, где стояли генералы и высшие чиновники, дело продвигалось медленно. Император то и дело удостаивал кого-либо короткой беседой. Но к середине строя, приблизительно на уровне полковников и генерал-майоров, скорость награждения существенно возросла. А затем, Алекс и опомниться не успел, как высокий лысоватый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и усами вручил его соседу медаль за сорок лет беспорочной службы.
   Закончив ритуал награждения почтовика, император сделал два шага и его усталые глаза остановились на Алексе. Камергер сунул нос в папку и доложил.
   - Лейтенант Алекс Магу...
   Александрис жестом прервал пузана.
   - Ваш отец...
   - Виктор Магу, - едва догадался продолжить Алекс.
   - Понятно, - поскучнел император.
   Паж подал императору поднос с двумя бархатными коробочками. Александрис поднял удивленный взгляд на камергера. На безмолвный вопрос "А не слишком ли лихо папаша Магу выбивает награды своему сыночку?", камердинер торжественно ответил.
   ...награждается орденом Владислава третьей степени с мечами и Анненским крестом.
   - Владислава с мечами? - нахмурился император. - Где вы служите, лейтенант?
   - В сто четырнадцатом Текульском пехотном полку, ваше императорское величество!
   - В Текуле? Помнится, мне докладывали, что не так давно там была какая-то перестрелка. Это в ней вы поучаствовали?
   - Так точно, ваше императорское величество!
   - А крест за что?
   - За захват каравана с оружием, ваше императорское величество!
   - Ранены были?
   - Не знаю, как сказать, ваше...
   - Говорите, как есть, - потребовал Александрис.
   - Пуля попала в висевший на груди бинокль, обошлось сломанными ребрами.
   - Значит, заслужили, - сделал вывод император, - поздравляю.
   Александрис пожал лейтенанту руку и вручил взятые с подноса коробочки. Процедура награждения была закончена, но император задал еще один вопрос.
   - Давно окончили училище, лейтенант?
   - В прошлом году, ваше императорское величество!
   - Далеко пойдете, - изрек свое высочайшее пророчество Александрис II и удалился.
   Стоило императоры выйти из зала, как толпа сразу же смешалась, загомонила, гости и родственники стремились быстрее поздравить награжденных. Алекс оказался оттертым к самому входу. Он уже собирался улизнуть из зала, но тут кто-то хлопнул его по плечу. Никого из знакомых он здесь не видел, потому и решил, что кто-то ошибся, но обернувшись, был встречен радостным возгласом.
   - Алекс, ты ли это?
   - Мари?!
   - Не ожидал увидеть меня здесь?
   - Признаться да, не ожидал.
   Девушка заливисто рассмеялась.
   - Я здесь с мужем.
   И стрельнула глазками, проверяя реакцию молодого офицера. Алекс поймал себя на том, что на этот факт ему наплевать.
   - Анатоль тоже здесь?
   - Анатоль? Причем здесь Анатоль? Я вышла замуж за совсем другого человека. А вот, кстати, и он. Видишь, он разговаривает с министром.
   Веер Мари указал на двух мужчин. Вряд ли их общение можно было назвать разговором, так как говорил только один, солидный пожилой господин. Второй, лет тридцати пяти, почтительно слушал. Похоже, министр давал какие-то указания своему подчиненному.
   - И по какому ведомству служит твой муж?
   - По финансовому.
   Мари почему-то гордилась этим фактом. А Алекс смотрел на нее и никак не мог понять, что он в ней находил раньше. Ну да, мордашка смазливая, фигурка весьма соблазнительная, но мозги-то куриные. И через год-другой она начнет изменять своему мужу только потому, что "так делают все". Если у большинства знакомых дам есть любовники, то и у нее должен быть.
   - А о чем с тобой говорил император?
   - Его заинтересовало, за что меня наградили.
   - А что тебе дали? Можно я посмотрю?
   Мари цапнула одну из коробочек, с намерением открыть и посмотреть. Алекс не отдал. Неслыханное хамство по отношению к женщине, но он не хотел, чтобы эта курица касалась наград.
   - Алекс, ну дай же взглянуть!
   Женщина потянула коробочку к себе, но лейтенант был заведомо сильнее. Он и вышел победителем из этой схватки.
   - Для тебя там нет ничего интересного. К тому же мне пора идти. До свидания, Мари.
   Алекс развернулся и решительно направился к выходу, огибая попадавшихся на пути гостей и царедворцев. В спину ему прилетело.
   - Фи, Алекс, какой ты стал бука.
   Дура и есть. Так и не смогла понять, насколько Алекс изменился за прошедший год, и что все ее прежние ужимки на него уже не действуют.
   Забрав в гардеробе шинель, Алекс покинул дворец и вышел на свежий воздух. Улица встретила его весенним солнышком и легким, едва заметным ветерком. Ранняя весна решила побаловать столицу хорошей погодой. Лейтенанту вдруг захотелось просто пройтись по знакомым с детства улицам. Дойдя до семейного экипажа, Алекс приказал кучеру возвращаться, а сам отправился домой пешком.
   Однако далеко уйти не удалось, едва он миновал арку Гвардейского штаба, как на него налетел стремительный вихрь.
   - Алекс, дружище!
   Едва успев обернуться на восклицание, Алекс попал в объятия здоровенного гвардейца, рядом с которым, совсем немаленький Магу выглядел сущим подростком.
   - Анатоль! Отпусти, задушишь!
   Гвардеец отпустил Алекса.
   - Как я могу задушить своего лучшего друга, с которым еще год назад мы сбегали из училища на свидания к гимназисткам из Первой дворянской. Сколько же мы с тобой не виделись? - гвардеец пристально рассмотрел лейтенанта. - А ты изменился. Где тот веселый мальчик, с которым мы устраивали мелкие пакости ротному офицеру. Возмужал, загорел. Много времени проводишь на свежем воздухе? Где ты сейчас служишь? Что нового? Не женился? Впрочем, об этом бы узнали из газет. Ах да, мы же поссорились! Ты никак не можешь простить мне Мари?
   - Ну еще бы! Я был так безнадежно влюблен в нее, но едва увидев тебя, она тут же отдала свое предпочтение не мне, несмотря на все банковские счета моего отца.
   Едва заметная гримаса исказила лицо Алекса, но гвардеец не обратил на нее внимания. Тогда он был готов вызвать своего лучшего друга на дуэль, и только решительное вмешательство отца удержало от этого безрассудного шага. Но об этом Анатолю Червонозерскому знать незачем, пусть так и думает, что все это было лишь мимолетной интрижкой.
   - Увы, ненадолго, - усмехнулся гвардеец. - Молодого гвардейского лейтенанта-аристократа она быстро поменяла на какого-то штатского чинушу. Так что, хрупкий цветок ее невинности так остался при ней.
   - Как был пошляком, так и остался, - констатировал Алекс, - кстати, я буквально только что видел ее.
   - И где же? - заинтересовался Анатоль.
   - Во дворце, на большом приеме. И ее видел, и мужа. Средней руки чиновник министерства финансов, почти вдвое старше ее. Никоим образом не превосходит тебя по знатности рода и уж явно не богаче моего отца. За что только она его выбрала?
   - Не пытайся понять женщин, лично у меня это никогда не получалось. А как ты на прием попал?
   - Был среди награжденных.
   - Ого, быстро ты сподобился. А я после училища попал в штаб Гвардейского корпуса, а начальник штаба...
   - Муж твоей двоюродной тетки, - продолжил Магу.
   - Правильно. Он-то и устроил меня на нужную должность, а по истечении выслуги, следующее звание обломится автоматически, но раньше, чем через пару лет даже завалящей медальки не получить. А тебе что дали?
   - Анненский крест и "Владислава" с мечами.
   У Алекса мелькнула мысль, что стоило приехать в столицу только ради того, чтобы полюбоваться на изумленную физиономию Анатоля. Прядя в себя, гвардеец поинтересовался.
   - И где сейчас дают "Владиславов" с мечами?
   - Сто четырнадцатый Текульский пехотный полк. Начальник пешей охотничьей команды.
   - Подожди, подожди, сто четырнадцатый Текульский? Недавно там была какая-то позорная история. Вроде несколько солдат сдались бандитам по приказу своего офицера.
   - А потом еще и командир полка застрелился. Да было. А офицером попавшим в плен был я.
   Пораженный известием гвардеец замер.
   - Ну что, ты теперь не подашь мне руки?
   Анатоль быстро справился с удивлением, но от бесшабашного весельчака не осталось и следа - перед лейтенантом стоял серьезный и сосредоточенный гвардии лейтенант.
   - Пошли.
   Гвардеец подхватил Алекса под руку и потащил за собой.
   - Куда?
   Лейтенант Магу предпринял безуспешную попытку высвободить руку.
   - Туда, где ты сможешь рассказать мне все без посторонних ушей.
  
   - Вот так все и было, - подвел итог Алекс.
   - Да-а-а, - протянул Анатоль, - хватил ты приключений. Роман можно написать. И не один.
   - Кстати, а где это мы? - поинтересовался Магу, оглядывая помещение.
   - В моем кабинете. Кабинет - в штабе корпуса, но это ты уже и так понял.
   - Твой личный кабинет?
   - Не совсем. До своего пока не дорос, но сейчас весь отдел в разгоне и кабинетом я распоряжаюсь единолично.
   - А как отдел называется?
   - Промышленно-технический.
   - Промышленный шпионаж, значит, - сделал вывод Алекс. - Поздравляю, ты стал шпионом, Анатоль.
   - Фу, как грубо! Мы только изучаем новинки зарубежной военной техники. Кстати, прямо сейчас идут испытания новейшего механического самострела инженера Гартинга, все остальные на полигоне.
   - А тебя здесь забыли, - съязвил Магу.
   - Должен же кто-то остаться.
   - Ну да. А самострел ваш не такая уж и новинка, я им уже полгода пользуюсь, только в горах его возить невозможно, поэтому мы поставили его на треногий лафет...
   - Стоп. Подожди. Ты хочешь сказать, что в твоем сдулазаряжающемся пехотном полку уже полтора года есть новейший иностранный образец вооружения? Откуда?
   - В полку - нет, а у меня - есть. Сверх штата, вроде, как мое личное оружие. А откуда - спроси моего папу, он его где-то купил по моей просьбе.
   - Ах вот оно что - сынишка вырос и папа купил ему новую игрушку! - съязвил Анатоль.
   - Можно сказать и так, - согласился Алекс. - Пока наши генералы сообразят, что пора перевооружаться, много воды утечет. К тому же все что могут произвести заводы моего деда, я уже не говорю о казенных, все равно будет устаревшим.
   - Тут ты прав, - согласился гвардейский штабист, - но все равно делать что-то надо, иначе, так и останемся с передельными винтовками образца пятьдесят шестого года. Впрочем, что это мы все о грустном. Давай, показывай.
   Алекс извлек на свет две коробочки с наградами. Полюбовавшись на недостижимые для столичного гвардейца ордена, Анатоль решительно заявил.
   - Сейчас мы сделаем из тебя настоящего героя.
   Пять минут спустя, восьмиконечная бронзовая звезда на бело-синей ленте и небольшой алый крестик на красно-белой ленте заняли строго определенные уставом места на парадном мундире лейтенанта Алекса Магу.
   - Ну вот, совсем другой вид, - полюбовавшись своей работой, заявил гвардеец. - А теперь, это дело надо бы отметить.
   - Меня еще дома ждут, - запротестовал Алекс, - а еще я хотел узнать. Можно ли у вас патронами для "гартинга" разжится?
   - Брось, Алекс, дела подождут до завтра. В кои-то веки мой лучший друг награждается двумя орденами сразу! Их непременно Нет, нет, едем в "Триатон", я плачу!
   - Поскольку, как ты справедливо заметил, мой отец богаче, то плачу я.
   - Хорошо, счет пополам, - предложил Анатоль. - Ну что, поехали?
   - Поехали, - согласился Алекс.
   От Гвардейского штаба до "Триатона" пять минут ходу. Неторопливым, прогулочным шагом. Но кто же ходит в такой ресторан пешком? Пришлось ловить извозчика. Да не простого, а "лихача". Лихач - это тот же извозчик, и скорость у него, если и больше, чем у обычного, то не намного. Но зато это покрытая лаком коляска на мягких рессорах, обитые кожей сиденья, звонкий колокольчик и тройная цена.
   На швейцаре у дверей ресторана золотого шитья было не меньше, чем на ином генерале. Чуть прогнувшись, страж дверей распахнул их перед двумя молодыми офицерами. А за дверью... Мрамор, позолота, зеркала, дорогой паркет на полу, из дверей зала доносилась веселая, но не очень громкая музыка. Тут же нарисовался метрдотель.
   - Господа желают подняться в кабинеты?
   Пока Алекс размышлял, Анатоль уже принял решение.
   - Никаких кабинетов, там никто не увидит, какой герой почтил посещением это достойное заведение. Мы идем в зал!
   Ресторан был почти пуст, обеденное время уже прошло, а вечернего разгула еще не наступило. Алекс настоял на столике в дальнем углу. Зато отсюда хорошо был виден весь зал и двери. Лейтенанты отцепили свои сабли и устроились поудобнее. Тут же подскочил великолепно вышколенный официант.
   - Что господа изволят?
   Лейтенант Магу вдруг обнаружил, что некогда привычные названия блюд основательно выветрились из его головы. Пришлось выкручиваться.
   - А вы что порекомендуете?
   - Ушицу из стерляди, телячьи котлетки с отварной картошечкой и свежей зеленью, блины с черной икрой, на десерт...
   - Неси, - оборвал его Алекс, - с десертом потом разберемся.
   Анатоль, как всегда, был на высоте. Вот никак не получалось у Алекса так изящно-небрежно бросить.
   - Мне как всегда!
   Браво, Анатоль! Интересно, это умение у него было врожденным, приобретенным путем многочисленных тренировок, или для этого нужны несколько колен благородных предков.
   - И графинчик "Смирницкой", - продолжил гвардеец. - Или возьмем коньячку?
   - Пусть будет водка, - махнул рукой Алекс. - Никогда не слышал, чтобы ордена обмывали коньяком.
   Принесенный халдеем запотевший графинчик не успел опустеть и наполовину, когда зал начал интенсивно заполняться посетителями. Рабочий день закончился, и деловые люди спешили отметить удачные сделки и полученные прибыли. С торговцами, промышленниками и банкирами соседствовали нечистые на руку чиновники. Даже министры вряд ли могли прийти сюда на законное жалованье. Видимо, более мелкие чинуши отмечали полученные взятки, их же здесь и тратили. Чуть позже должны были подтянуться гвардейские офицеры-аристократы. Эти прогуливали семейные состояния, нажитые предками.
   - Смотри, Кларетта! Вечер обещает стать томным.
   В зал входила среднего роста, но удивительно пропорционально сложенная молодая женщина с кукольно-красивым личиком, которое слегка портили капризно надутые губки. Впрочем, кому-то это наверняка нравиться. Несомненно, красавица Кларетта относилась к тем дамам столичного полусвета, близкое общение с которыми гарантировало не только приятный вечер, но и не менее приятное его продолжение. При этом профессионалками они не считались, но уходя от них утром или провожая из своей квартиры, полагалось вручить им какой-нибудь небольшой, но достаточно ценный подарок.
   - Раньше я ее не видел.
   - Недавно появилась, - пояснил Анатоль, - но я уже успел. Так что рекомендую, очень завлекательная штучка. В вашей провинции таких не сыскать. Так и быть, сегодня я уступаю ее тебе.
   - Но у меня с собой ничего нет.
   - Положись на меня. Твой друг готов ко всем неожиданностям, особенно к таким. Сейчас я приглашу ее за наш стол.
   Гвардеец уже оторвал зад от дивана, но тут же плюхнулся обратно.
   - Вот черт! Она сегодня занята.
   - С чего ты это взял? - удивился Алекс.
   - Ты же сам видел, как она хлопнула веером по открытой ладони левой руки.
   Алекс с трудом припомнил, что на языке светских жестов это означает "я не одна". И действительно, К даме присоединился какой-то бледный юнец. Кларетта взяла его под руку, и они, сопровождаемые метрдотелям, направились вглубь зала, заняв стол через один от лейтенантского.
   - Ну и ладно, - не стал расстраиваться Анатоль, - будут и другие. Гуляем дальше.
   Другие дамы где-то задерживались, и графинчик на столе успел опустеть, лейтенанты заказали второй. В голове уже изрядно шумело, когда Алекс поймал на себе чей-то взгляд. К его удивлению, разглядывала его ни кто иная, как красавица Кларетта, ее кавалер куда-то отлучился. Поначалу лейтенант решил, что она обозналась и спутала его с кем-то из своих знакомых или бывших кавалеров. Но нет, барышня улыбалась именно ему, в этом не было сомнений. Алекс улыбнулся в ответ, Кларетта послала ему воздушный поцелуй. Похоже, она была не прочь сменить кавалера по ходу вечера.
   За всеми этими переглядываниями они не заметили появления бледного спутника Кларетты, а вот он, к несчастью, успел увидеть слишком много, хотя и успел к тому времени прилично принять и на ногах держался не очень твердо. Подойдя к женщине, он сказал ей что-то обидное. Та вспыхнула, сказала что-то в ответ, встала и попыталась уйти, но тут же рухнула обратно на диван. Звук пощечины долетел до ушей Алекса. Под руку лейтенанта попала рукоять сабли с вензелем императора и украшением в виде головы льва с двумя рубиновыми глазками. Лейтенант потянул саблю из ножен, но тут в нее вцепился чуть более трезвый Анатоль.
   - Ты что, Алекс? Не вздумай! Из-за какой-то...
   - И ты туда же!
   Лейтенант выпустил оружие, встал и чуть пошатываясь, направился к столу, где разгоралась ссора. Бледный вовремя заметил приближающуюся опасность и повернулся к ней лицом, только это его не спасло. По лицу и получил. Бил Алекс от души, но юнец оказался крепче, чем могло показаться с первого взгляда. По крайней мере, на ногах он устоял. Лейтенант приготовился врезать ему еще раз, но тут его схватил Анатоль, второго драчуна оттащили официанты. Доступная красавица куда-то исчезла, как будто ее и не было, вечер был безнадежно испорчен.
  
   - Алекс - ты идиот, и завтра утром можешь ждать секундантов. А самое главное, из-за кого?
   - Анатоль, прекрати. Что сделано, то сделано, назад не воротишь и извиняться уже поздно.
   Извинения, действительно, уже не помогут, скандал и оскорбление были слишком публичными, к утру эта новость расползется по городу и завтрашним вечером ее будут обсуждать во всех светских и богемных салонах. Репутацию могла спасти только дуэль, а репутация для светского человека дороже жизни.
   - Ты знаешь, кто он? - поинтересовался Алекс.
   - Игварь Полярный. Очень модный поэт и кумир всех столичных барышень от двенадцати до четырнадцати лет.
   - Ты что, знаешь всех посетителей "Триатона"?
   - Почти всех. Это столица, Алекс.
   - А столица - город маленький, - подхватил Магу.
   - Слушай дальше, раньше он в дуэлях не участвовал, но стрелять умеет, а вот с фехтованием не в ладах, поэтому выбери шпаги, а лучше сабли, и просто заруби его.
   - Ты что? Тогда меня возненавидят все барышни от двенадцати до четырнадцати.
   - Вот тут ты - прав, - согласился Анатоль, - барышни - это серьезно, придется стреляться.
   - Как не вовремя все это, - поморщился Алекс, - отец буквально вчера просил меня ни во что не ввязываться.
   - А ты ему ничего не говори, - предложил гвардеец.
   - Не поможет. Куда, по-твоему, завтра припрутся секунданты этого Полярного? Кстати, нам будет нужен еще один секундант. Ведь на тебя я могу рассчитывать?
   - Конечно, можешь. И второго секунданта я легко найду. А ты думай, что отцу скажешь.
   - Правду. Пусть лучше от меня узнает, чем от кого-то другого. Еще неизвестно, что ему эти доброжелатели напоют. Ладно, мне пора.
   Когда Алекс вышел на улицу из дома, где квартировал Анатоль, была уже глубокая ночь. Идти было недалеко, поэтому он намеренно не спешил, чтобы иметь несколько дополнительных минут на размышление. Сообщить родителям о произошедшем в "Триатоне" он решил утром, пусть хотя бы эту ночь спят спокойно.
  
   - Как ты мог?
   Стоя на ковре укрывавшем пол отцовского кабинета, Алекс чувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Хуже всего было то, что отец не ругался и не кричал, он задал один только вопрос и теперь ждал ответа от сына. А сказать ему было нечего. Пауза затягивалась, а в голову ничего не приходило, и лейтенант уже был готов провалиться сквозь землю, считая это наилучшим выходом из ситуации. Спас его осторожный стук в дверь.
   - Кто там?
   В проеме приоткрывшейся двери появилась голова дворецкого.
   - Господин Магу, к вам штаб-капитан Печев и лейтенант Червоноозерский.
   - Проси.
   Первым вошел высокий штаб-капитан в мундире гвардейского егерского полка. На левой щеке - шрам, судя по всему, оставленный шпагой. За ним безуспешно пытался спрятаться Анатоль. После обязательной процедуры представления, штаб-капитан сразу перешел к делу. Чувствовалось, что в роли секунданта он выступает далеко не в первый раз.
   - Итак, примирения не будет?
   Алекс отрицательно покачал головой.
   - И вы выбираете пистолеты.
   - Да.
   - Предлагаю завтра в десять часов на Синей речке. Дистанция пятьдесят шагов, сходитесь по команде. Первый выстрел делается произвольно, второй стреляет с той же дистанции. Можно прикрыться пистолетом. Из чьих пистолетов стреляться определит жребий. Кстати, у вас есть дуэльная пара? На всякий случай я прихватил свою. Надо будет только отвезти их к оружейнику, чтобы он их зарядил и опечатал. Вызов доктора я беру на себя. Кажется, мы все оговорили. Или что-то упустили?
   - Вроде, все. Осталось только дождаться секундантов противника.
   Те заявились буквально четверть часа спустя. Переговоры были недолгими, все условия Алекса Магу - приняты, на смертельной дуэли секунданты Полярного не настаивали, а выстрел с пятидесяти шагов имел невысокие шансы стать смертельным. Пороховой заряд для гладкоствольных дуэльных пистолетов был существенно меньше, чем для боевых. Выполнив свои обязанности секунданты покинули дом Магу, а Алексу еще предстояло выдержать разговор с матерью.
   Ирен Магу была не только любящей матерью, но и умной женщиной, она не стала устраивать сыну сцен и трепать ему нервы.
   - Извини, мама, но я не могу не вмешаться, когда в моем присутствии женщин бьют по лицу, даже если она...
   - А это не могла быть продуманная провокация?
   - Вряд ли. Еще днем я и сам не знал, что вечером окажусь в "Триатоне", а между нашим с Анатолем приходом и их появлением прошло слишком мало времени, чтобы можно было что-нибудь спланировать и организовать.
   - Хорошо, если так, - согласилась Ирен. - Постарайся сегодня лечь пораньше и не ешь завтра с утра.
   - Конечно, мама, я так и сделаю.
   Алекс попытался последовать разумному совету матери, но долго ворочался в постели и уснуть смог только далеко за полночь. Уже в семь его подняли, а в восемь прибыли секунданты. Анатоль был необычайно собран и серьезен.
   - Готов?
   - Как штык. Карета тоже готова.
   Штаб-капитан Печев держался абсолютно естественно и был спокоен.
   - Тогда, поехали. Доктор сразу прибудет на место.
   Еще полтора добирались до Синей речки. Ехали, в основном, молча, все, о чем можно было говорить, уже было оговорено. Прибыв на место, штаб-капитан щелкнул крышкой карманных часов.
   - Мы - первые господа. До начала еще полчаса.
   Алекс осмотрел место будущей дуэли. Место, действительно, было удобное, и для этой цели, видимо, использовалось постоянно. Место уединенное, подъезды удобные и от города не очень далеко.
   - Я бы посоветовал вам выбрать левую сторону. Тогда солнце будет хоть немного, но мешать вашему противнику.
   - Благодарю, господин штаб-капитан.
   Послышался стук копыт и из зарослей выехал крытый черный возок.
   - Доктор приехал, - заметил Анатоль.
   Следом за медиком приехала карета с противником и его секундантами. Причем, экипаж был не наемный, а собственный. Судя по этому факту, поэт или кто-то из его секундантов не бедствовал. С виду держался Полярный хорошо, но волнение проявлялось в некоторой порывистости жестов. Старший из секундантов поэта предложил обоим дуэлянтам.
   - Господа, в последний раз предлагаю вам принести извинения и примириться.
   Оба отказались. Анатоль воткнул в землю саблю, от которой отсчитали по двадцать шагов в обе стороны. Еще раз повторили правила дуэли. Секунданты кинули жребий - выпала пара пистолетов штаб-капитана Печева. Убедившись в целости восковых печатей, ящик открыли. Первым взял пистолет поэт, лейтенант забрал оставшийся.
   - Лейтенант, ваша сторона - левая, - штаб-капитан выделил последнее слово.
   Алекс понимающе кивнул.
   - К барьеру, господа!
   Лейтенант встал на отмеченное секундантами место. Взглянул настоящую напротив цель. Он старался не думать о нем, как о человеке. Цель она и есть цель. Был бы в руке привычный "гранд", можно было бы стрелять и отсюда, но для незнакомого дуэльного пистолета дистанция была великовата. Что делать, стрелять отсюда, имея невысокие шансы попасть, или подойти поближе? С одной стороны, тогда и противник вряд ли попадет и дуэль на этом закончится бескровно. С другой, надо же наказать эту скотину, а для этого следует подойти ближе. Алекс сбросил накинутую на плечи шинель.
   - Сходитесь, господа!
   Алекс едва успел сделать шаг, как его противник вскинул пистолет, не трогаясь с места, и после двухсекундной задержки выстрелил. Пуля свистнула где-то очень близко, лейтенанту показалось, что его волосы ощутили поток взбудораженного воздуха. Неплохой выстрел. Но теперь пришла его очередь.
   Когда дым рассеялся, Алекс увидел, что поэт встал боком, уменьшая поражаемую площадь, и прикрыл бок пистолетом. Рука с оружием пошла вверх. Ветра почти нет, поправку делать не нужно, но и без ветра рассеивание пуль на таком расстоянии превращает выстрел в лотерею. Случайность важнее искусства стрелка.
   - Остановитесь, господа! Лейтенант, опустите оружие!
   Алекс опустил пистолет и обернулся посмотреть, кто это рискнул прервать дуэль. Ну, конечно, жандармы! Кто же еще! Молоденький ротмистр и три усача-унтера.
   - Все присутствующие арестованы, - продолжил ротмистр, - следуйте за нами. Лейтенант Магу, отдайте пистолет.
   Пистолет Алекс отдал. Стрельба по жандармам в его планы не входила. В ходе дуэли никто не пострадал, значит, строго не накажут. Алекс надеялся встретить вечер в родном доме. У офицеров даже не стали забирать сабли. Рассевшись по своим экипажам, участники дуэли поехали обратно в город. Возглавлял колонну возок жандармов.
   Холодное оружие у них отобрали в жандармском управлении. Потом они написали объяснения. Затем, всех отпустили. Всех, кроме лейтенанта Магу. Ночь Алекс провел в одиночной камере. Весь следующий день его никто не беспокоил. Лейтенант никак не мог решить, хороший это признак или плохой. Пришли за ним только на второй день. В казенном кабинете его ожидал жандармский штаб-ротмистр. Затягивать беседу жандарм не стал, сразу перешел к делу.
   - Вы в курсе, господин лейтенант, что нарушили императорский указ, запрещающий дуэли?
   - Да, господин штаб-ротмистр.
   - В таком случае, тяжесть наказания, надеюсь, не покажется вам чрезмерной.
   От этих слов Алекс не на шутку напрягся. Жандарм торжественно изрек.
   - В течение трех лет, считая от сегодняшнего дня, вам запрещено появляться в столице под страхом ареста и последующему преданию суду. Вам все понятно?
   - Да, господин штаб-ротмистр.
   - Тогда распишитесь, что ознакомлены. Вот здесь.
   Алекс пробежал глазами и подмахнул подсунутую ротмистром бумагу.
   - У вас есть двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть столицу.
   - И ради этого стоило два дня держать меня в камере?
   - Хе-хе, - усмехнулся ротмистр.
   После выполнения всех формальностей налет казенщины с жандарма слетел, и выражение его лица стало вполне человеческим.
   - Мы бы вас и отпустили, лейтенант, но кто-то доложил туда, - палец ротмистра указал на потолок, - до самого императора дошло. Обычно в таких случаях высылкой из столицы не отделываются. Вот начальство и решило придержать вас, чтобы под рукой были. А то ищи вас потом свищи по всей Руоссии. Были, знаете ли, прецеденты. Но, то ли имя вашего папаши роль сыграло, то ли собственные ваши заслуги император учел, но отделались вы легко. Как и ваш противник. Всего-то три года высылки.
   Алекс дослушал жандарма до конца, не перебивая.
   - Спасибо, господин ротмистр, просветили. Вот только для того, чтобы покинуть столицу мне придется потратить двадцать шесть часов.
   - Это почему же? - заинтересовался жандарм. - До сей поры всем хватало, никто не жаловался.
   - Сейчас полдень, а ближайший поезд в направлении, которое мне требуется, отправляется завтра в два часа пополудни.
   - Ступайте, лейтенант, никто вас за эти два часа не хватится. Вещички свои при выходе получите. Вахмистр! Проводите господина лейтенанта к выходу.
  
   Глава 8.
  
   Состав, неторопливо постукивая на стыках рельсов, приближался к конечной точке своего маршрута - Червонодару. Здесь железная дорога заканчивалась. Были планы протянуть ее дальше на юг, но пока они только планами и оставались. В Червонодаре лейтенанту предстояло пересесть в почтовую карету, чтобы спустя двое суток добраться до Текуля. За окном уже проплывали городские окраины, когда Алекс вытащил из саквояжа свой "гранд" в кобуре и повесил его на ремень. В столице огнестрельное оружие офицеры не носили, разве что при исполнении, а в Текуле без револьвера никто из них на улицу не выходил.
   На платформу Алекс спустился одним из последних, когда основной поток пассажиров уже схлынул. Едва он сделал несколько шагов по платформе, как увидел трех жандармов, стоявших поперек платформы. Они просто стояли, а людской поток обтекал их с обеих сторон, но в животе у лейтенанта неприятно засосало, не иначе, как это за ним. Предчувствия его не обманули.
   - Лейтенант Магу? - поинтересовался старший из жандармов.
   - Да. А в чем, собственно...
   - У нас ордер на ваш арест. Сдайте оружие!
   - А ордер я могу увидеть?
   Бумагу ему предъявили. Все было оформлено правильно, сопротивляться и протестовать - бесполезно. Взгляд задержался на подписи. "Подполковник Дережицкий", очень интересно. Значит, этот арест не связан с недавними событиями в столице, скорее, какие-то местные дела. Под напряженными взглядами жандармов Алекс отцепил саблю, не ту, парадную, а простую, и снял с ремня кобуру с "грандом". Один из жандармов взял его оружие, второй подхватил чемодан. Хорошо хоть карманы не заставили выворачивать у всех на виду.
   - Следуйте за мной, - приказал старший.
   Так, под конвоем он вышел на привокзальную площадь. Здесь их ждал запряженный парой лошадей закрытый черный возок с зарешеченными окнами, предназначенный для перевозки особо опасных арестантов. На облучке сидел кучер, а к возку были привязаны две верховые лошади. Перед Алексом распахнули низенькую дверцу. Прежде, чем залезть внутрь, лейтенант рискнул спросить.
   - За что хоть меня арестовали?
   - С заключенными разговаривать запрещено, - отрезал державший дверь жандарм, - залезай.
   Пригнув голову, Алекс нырнул внутрь. Пахнуло потом и мочой. Однако нос быстро привык к таким запахам, и лейтенант вскоре перестал замечать их. Щелкнул запор. Двое жандармов взобрались в седла, третий занял место на облучке рядом с кучером. Щелкнул кнут, поехали. Алекс порадовался, что арестовали его в середине весны, а не в разгар летней жары. Тогда бы внутри была настоящая баня, только без воды. А сейчас условия внутри были вполне приемлемыми. Тем более, что возок предназначался для двоих арестантов, а везли одного Алекса. Даже можно было нормально вытянуть ноги. Только неизвестность угнетала. Единственное, что было абсолютно понятно - везут его в Текуль. Оставалось только дождаться конца путешествия и получить все разъяснения от того, кто подписал ордер на его арест.
   Первое время лейтенант пытался анализировать ситуацию, чтобы понять, чем вызван его арест. Связан ли он с событиями в столице, или что-то такое произошло за время его отсутствия, что и привело его в это средство передвижения, но о чем он не знает. И связано ли это с предупреждением отца? Однако вскоре стала очевидна полная бесполезность этого занятия, и Алекс стал просто смотреть в окно, убивая время в пути на разглядывание проплывавших за грязным стеклом весенних пейзажей.
   А степь уже ожила после недолгой южной зимы. Это там, в столице, в это время вполне еще может пойти снег. А здесь глаз радовался яркой сочной зелени. Цветов еще не было, но они вот-вот должны были появиться. И тогда к зеленому добавятся желтый и красный. А потом безжалостное солнце все перекрасит в цвет пожухлой, высохшей травы.
   По дороге частенько попадались населенные местечки. Несколько раз в них даже останавливались, чтобы напоить лошадей. И арестанта заодно. Когда уже стемнело, и возок в очередной раз остановился, Алекс понял, что они остановились на ночлег. Щелкнул запор и дверца распахнулась.
   - Выходи!
   Выбравшись наружу, лейтенант еще раз попытался разговорить конвоиров, и опять безуспешно. На ночь его заперли в камеру полицейского участка. Жандармы еще долго ругались с полицейскими, выбивая для Алекса отдельное помещение. В свою очередь он попытался выбить у жандармов ужин, но получил жесткий ответ.
   - Вот приедем в Текуль, там вас на довольствие и поставят, а сейчас - не положено.
   Однако засыпать под урчание пустого живота лейтенанту все-таки не пришлось, выход нашелся быстро. Алекс дал денег дежурному полицейскому и тот за долю малую сбегал в местный кабак, пока тот еще не закрылся, и продовольственная проблема была решена. Здорово выручила шинель, послужившая матрасом и одеялом одновременно. Утром лейтенант опять отправил дежурного в кабак, но едва тот вернулся, как заявились жандармы. К счастью, они не стали возражать, чтобы Алекс взял завтрак с собой.
   Следующий день почти полностью повторил предыдущий, за исключением того, что выехали раньше, ехали дольше и, в конце концов, приехали в Текуль. Несмотря на ночное время, здесь их ждали.
   - Спасибо, что подвезли, - попрощался Алекс с привезшими его жандармами.
   Те были настроено весьма серьезно и шутки не оценили.
   - Ступай, давай, шутник.
   Лейтенанта вместе с вещами передали местным жандармам под роспись. Местные были куда менее любезны. Алекса обыскали, отобрали все личные вещи, кроме туалетных принадлежностей и отвели в одиночную камеру. Дежурный зажег оплывший огарок свечи.
   - Располагайтесь, господин лейтенант. Завтра утром вас на допрос вызовут.
   Допрос - это хорошо. Там, наконец, закончится томительная неизвестность, можно будет встретиться с врагом лицом к лицу и, наконец, дать ему бой. Никакой вины за собой лейтенант не чувствовал, был уверен в своей правоте и надуманности обвинений, которые ему могут предъявить. Тем не менее, червячок сомнений продолжал точить мозг. Ведь какие-то основания для открытия дела и его ареста у Дережицкого все-таки были. А если, он осмелился пойти на такой шаг, то у него должны появиться и какие-то покровители, способные защитить жандармского подполковника от гнева клана Магу. Алекс припомнил, что видел похожего на Дережицкого человека на перроне столичного вокзала. Может, это, действительно, был он?
   Утром Алекса отвели в туалет, потом накормили, и только после этого он предстал перед начальником жандармского отделения. Кроме подполковника, в кабинете присутствовал толстомордый жандармский ротмистр в туго обтягивающем огромный живот мундире.
   - Штаб-ротмистр Крыжопуло, мой помощник, - представил толстяка Дережицкий, - он непосредственно будет работать по вашему делу.
   Рожа Крыжопуло лейтенанту сразу не понравилась - эдакий жирный одышливый бульдог с отвисшими брылями. Такой, если вцепится по команде хозяина, то просто так не отпустит. Как бы помощник опаснее начальника не оказался.
   - Не могу сказать, что рад знакомству с господином Крыжопуло, но могу я, наконец, узнать, в чем меня обвиняют?
   - Можете, - любезно согласился Дережицкий, - обвиняют вас в государственной измене.
   Чего подобного Алекс и ожидал. Иначе, чего бы это жандармы суетились? Гораздо более интересны были конкретные обвинения.
   - И с кем же я, по вашему мнению, нашему государству изменил?
   - А вот это нам и предстоит выяснить следственным путем. Кстати, - взгляд подполковника задержался на груди лейтенанта, - почему это вы ордена не сдали?
   У самого Дережицкого, кроме трех юбилейных медалек, на груди висел только "Станислас" второй степени, мечи к которому не полагались вовсе, и коий записными остряками именовался "за беспорочное протирание штанов". У его помощника и этого не наблюдалось.
   - Никто не требовал, я и не сдал.
   Арестованным быть при орденах не полагалось, и это был явный прокол принимавшего его дежурного жандарма.
   - Вахмистр!
   В дверях нарисовался дежурный.
   - Примите у лейтенанта ордена, - распорядился подполковник.
   - Не отдам, - неожиданно уперся Алекс, - мне их сам государь император вручал, не вам их и отнимать.
   Если бы вчера того же самого потребовал дежурный, он бы подчинился, закон - есть закон, но сегодня, перед этими рожами, в него вселился бес противоречия.
   - Вы что же, драться с нами будете? - удивился Дережицкий.
   - Буду, - набычился Алекс, сжимая кулаки.
   Возникла пауза. Подполковник нервно постукивал карандашом по столу, ситуация начинала накаляться.
   - На родственников своих надеетесь, лейтенант?
   - Надеюсь, - не стал скрывать Магу. - А вот на что надеетесь вы, подполковник? Новых покровителей себе нашли? К ним в столицу ездили?
   Вопросы выбили Дережицкого из привычной колеи, и он прокололся.
   - А вы это откуда знаете?
   И тут Алекс сделал то, чего и сам от себя не ожидал. Он перегнулся через стол и прошипел жандарму в лицо.
   - А я о тебе все знаю!
   Не ожидавший такого подполковник, инстинктивно отшатнулся. Теперь, для восстановления реноме среди подчиненных, ему ничего другого не оставалось, кроме как применить к арестованному самые строгие меры.
   - Взять его!
   На помощь дежурному вахмистру прибежали еще трое. Ситуация осложнялась еще и тем, что клиент был настроен весьма решительно, а сильно бить его или, страшно подумать, калечить его было чревато самыми серьезными последствиями. Начальству, конечно, виднее, но оно как пришло, так и уйдет, а папаша Магу нанесенные сыночку обиды возьмет, и припомнит. Да и сам лейтенант определенную репутацию в Текуле успел заработать.
   В конце концов, понукаемые подполковником подчиненные перешли в решительную атаку. Одного Алекс успел встретить хорошо - прямым в челюсть. Один из жандармов на некоторое время выбыл, но остальные успели сократить дистанцию, навалились, задавили массой и повалили на пол.
   - Вяжите его! Нет, несите кандалы!
   В отличие от своего начальника, хитрый Крыжопуло участия в потасовке не принимал, даже словесно. Он предпочитал наблюдать за ней со стороны.
   Пока Алекс не мог шевельнуться, придавленный жандармским весом к полу, принесли тяжелые ручные кандалы. Руки лейтенанту сковали спереди. Причем проделали это очень ловко, чувствовался немалый опыт. Но едва его поставили на ноги, как Алекс продолжил.
   - Пока что ты им нужен, но, когда вопрос со мною решится, они тебя выкинут, как паршивого кота. А Магу ничего не забывают! Я тебя лично...
   За время его зажигательной речи с лейтенантского мундира скрутили оба ордена.
   - Уведите его!
   Голос Дережицкого сорвался на визг. Кто бы мог подумать, что внутри такого хладнокровного с виду подполковника, бушуют самые настоящие страсти.
   Алекса водворили обратно в камеру. Моральное удовлетворение от достигнутой победы сменилось чисто физическими неудобствами. Рукой теперь нормально не двинуть. К тому же, кандалы понемногу начали натирать запястья. Про себя лейтенант пообещал припомнить эти железяки всем участвовавшим. Стало немного легче, жаль, что опять же только морально.
   Второй раз за день лейтенанта вывели на допрос уже после полудня. Брякающего цепью кандалов на каждом шагу Алекса завели в крохотный кабинет, залитый весенним солнцем. Значительную часть площади занимал обшарпанный стол, а место за столом живот и рожа ротмистра Крыжопуло. Раскрасневшийся, видимо, только что вернувшийся с обеда жандарм вяло махнул рукой отпуская дежурного.
   - Не жмут?
   - Нет, в самый раз.
   - Ну и носите на здоровье, - ухмыльнулся ротмистр.
   Алекс прикинул, что задушить этого борова, пожалуй, не получится, а если его повесить, то никакая веревка такой тяжести не выдержит. Эмоции, однако, пришлось сдержать.
   - Командование полка и мои родители извещены о моем аресте?
   - Ну зачем же? Пусть живут спокойно.
   Вот это, действительно, плохо. Не дожидаясь разрешения, Алекс опустился на табурет.
   - Закон нарушаете, господин ротмистр.
   - У вас закон, а у меня приказ. Дережицкий запретил кого-либо о вашем аресте информировать.
   Лихо! Сдал своего начальника и, одновременно, дистанцировался от его действий.
   - Итак, приступим.
   Ротмистр зашуршал своими бумагами.
   - Могу я, наконец, узнать, в чем конкретно меня обвиняют?
   - Узнаете, - пробурчал жандарм, - непременно узнаете. Фамилия?
   - Чья?
   - Ваша разумеется.
   - Так вы же знаете!
   - Знаю, но так положено. Или вы отказываетесь показания давать?
   Мелькнула мысль просто послать Крыжопуло к черту и вернуться обратно в камеру, но имея некоторое представление о работе руоссийской системы суда и следствия, Алекс заверил жандарма.
   - Готов дать подробнейшие показания по любому интересующему следствие вопросу. Магу.
   - Что можете? - удивился ротмистр.
   - Фамилия моя, Магу.
   - Ах, да, конечно.
   Крыжопуло заскрипел по бумаге пером, периодически макая ручку в чернильницу. После положенных формальностей, жандарм перешел к сути дела.
   - Обвиняют вас в расстреле двух семей Джавхата Ужахова и Мантасура Надоева, а так же уничтожении принадлежащей им собственности.
   - Первый - работорговец, второй - бандитский пособник. К тому же оба они подданными Руоссии не являются, на ее территории никогда не проживали и убиты были заграницей. Следовательно, под вашу юрисдикцию не попадают. Чего это вы засуетились?
   - А то вы сами не знаете "чего"? И черт бы с ними, с этими бандитами, хотя их вину еще тоже доказать надо, но по вашему приказу были расстреляны еще и три женщины и пятеро детей. Они-то ни бандитами, ни работорговцами никак не являлись, а вы их - к стенке. Кстати, я так понимаю, сам факт расстрелов по вашему приказу женщин и детей вы не отрицаете?
   - Отрицаю, конечно. Что касается этого, как его...
   - Джавхата Ужахова, - подсказал Крыжопуло.
   - Да, его самого. Так вот, когда мы у него девок в яме нашли, то ребра ему, конечно, солдаты пересчитали, но когда мы уходили, он был еще жив. А в том, что семью его ни я, ни солдаты, даже пальцем не тронули, я могу вам слово офицера дать.
   - Не играйте словами, лейтенант. И слово свое поберегите. В то, что пальцами вы их не трогали, я охотно верю. Зачем? У вас ведь винтовки есть. И тесаки.
   - Вот и докажите. А Мантасура я никогда в глаза не видел.
   - Докажем, не сомневайтесь. А в протокол так и запишем, "свою причастность к преступлениям отрицает".
   - Полностью отрицает, - поправил Алекс.
   Крыжопуло спорить не стал, вписал в протокол формулировку лейтенанта. Извлек из стола папку и открыл ее.
   - В таком случае, перейдем к имеющимся доказательствам. По показаниям Межида Отстоева...
   - Это Толстого Межида, что ли?
   - Его, - подтвердил жандарм. - Знаете, стало быть, такого?
   - Впервые слышу.
   Ротмистр усмехнулся и ровным голосом продолжил.
   - По его показаниям, он сам указал лично вам, у кого могут находиться похищенные девки. После чего, вы и ваша команда направились к дому Джавхата Ужахова. После вашего ухода, дом Ужахова был взорван, его хозяин найден повешенным, а в доме были найдены обезображенные взрывом тела его жены, матери и детей.
   - А вам не приходит в голову, - невежливо перебил жандарма Алекс, - что они могли быть убиты после нашего ухода? Ведь сам Межид при убийстве не присутствовал.
   - Не приходит, - отрезал Крыжопуло. - Мы эксгумировали тела. Кроме повешенного хозяина, все остальные были убиты пулями, выпущенными из винтовок системы "шапсо", коими вооружена только охотничья команда вашего полка. Вот этими.
   Жандарм извлек из ящика стола бумажный пакетик и высыпал из него несколько винтовочных пуль. Действительно, "шапсо", с другими не спутаешь. Вот только непонятно, кто позволил жандармам вскрывать могилы и ковыряться в трупах? Видимо, кто-то очень влиятельный. Причем, не только в Руоссии, но и на правом берегу Темерюка.
   - Пули изъяты при свидетелях, о чем имеется соответствующий протокол. Прошу ознакомиться.
   Алекс пробежался глазами по протянутой бумаге.
   - А вы уверены, что на обоих берегах Темерюка нет других винтовок, кроме наших? Их выпускают сотнями тысяч. Прошу отметить это в протоколе.
   - Отметим. Только больше ни у кого таких винтовок нет. По крайней мере, мне неизвестно, что они у кого-либо есть.
   - Если вы чего-то не знаете, то это не доказывает невозможность данного явления. Вы можете однозначно доказать, что эти пули выпущены из винтовок, состоящих на вооружении моей команды?
   Крыжопуло аккуратно убрал пули обратно в пакет, а пакет в стол.
   - Современная криминалистика такой возможности не имеет.
   - Прямо скажем, по этому случаю доказательства у вас слабоваты. Ни свидетелей надежных, ни оружия. Или еще что-то есть?
   Больше всего лейтенант боялся, что жандарм вытащит из своей папки протоколы с показаниями самих похищенных девок или солдат охотничьей команды. На девок несложно надавить и они все что угодно подпишут. А солдатам предложат выбор: либо все отрицать в качестве обвиняемого, либо все подтвердить и стать свидетелем. Кое-кто мог бы и сломаться. Хотя, в двух самых опасных возможных свидетелях Фелонове и Ивасове он был уверен - эти не выдадут. А вот из последнего пополнения...
   Но нет, ротмистр только засопел в ответ. Алекс постарался, чтобы его радость не вылезла наружу. Нет у них надежных доказательств против лейтенанта Магу. А на показания Толстого Межида наплевать. Кто он такой? Подручный бандитов и работорговцев, пойманный на горячем и их же предавший. Какой судья или присяжный такому поверит?
   Пока лейтенант втихаря радовался, Крыжопуло скрипел пером, потом извлек из своей папки еще несколько листов и перешел ко второму эпизоду, вменяемому в вину лейтенанту.
   - Согласно показаниям того же Межида Отстоева...
   Тут опять не было ничего конкретного, поскольку толстяк при самом расстреле не присутствовал и Алекс имел возможность все отрицать. Пули "шапсо" из второго пакета, также впечатления не произвели. Интересно, сам Крыжопуло пакеты с пулями не путает? А вот дальше Алексу стало совсем не смешно.
   - Согласно показаниям второго свидетеля, лично присутствовавшего при расстреле Мантасура Надоева и его семьи...
   - Я могу узнать фамилию свидетеля?
   - Узнаете, - отрезал жандарм. - Когда придет время.
   Когда именно придет это время, лейтенант уточнять не стал, бесполезно. А эта сволочь сдала все и всех. Показания неведомого свидетеля были очень подробными, вплоть до того, кто, где стоял, расстрельная команда перечислена пофамильно и дословные цитаты из приказов лейтенанта Магу. Алекс и сам позабыл, что он тогда говорил, а этот гад все запомнил, не иначе, заранее готовился. Да, плохо дело. Если в суде этот мерзавец запоет, то и остальные солдаты дрогнуть могут. Значит, суда допускать нельзя, вычислить эту сволочь, пока не поздно, и...
   - А вот этого вам делать не советую.
   Только сейчас Алекс заметил, что Крыжопуло прервал чтение и обращается к нему.
   - Чего, простите, не советуете?
   - Именно то, о чем вы сейчас подумали. Поздно, все показания уже запротоколированы. Только других под статью подведете.
   - А вы, ротмистр, мысли читать умеете?
   - К сожалению нет. Но все ваши мысли у вас сейчас на лице написаны. Но что вы можете сказать по существу дела?
   - Ложь. Ложь и клевета. Видимо, кого-то из солдат я наказал слишком строго, а теперь он сводит со мной счеты. Я буду настаивать на очной ставке.
   - Ваше право, - пожал жирными плечами жандарм, как только мундир не треснул по швам, - только вам же хуже будет.
   - Ничего не было,- продолжил все отрицать Алекс, - никакого Мантасура и его семью в глаза не видел.
   - Упорствовать продолжает. А зря.
   Маска доброго дядюшки, наставляющего на путь истинный непутевого племянника на роже ротмистра Крыжопуло сидела отвратительно. Алекс испытал сильнейшее желание врезать кулаком по этой маске, но звякнувшая цепь кандалов напомнила о фактическом положении дел.
   - В таком случае, подождите, пока я протокол напишу.
   Жандарм углубился в свои бумаги, а Алекс лихорадочно обдумывал сложившуюся ситуацию. Нет, суда допускать нельзя ни в коем случае. Сам по себе судебный процесс с такими обвинениями уже серьезный удар по репутации, даже если дело закончится оправданием. Слава душегуба и детоубийцы будет потом преследовать всю оставшуюся жизнь. Нет, дело надо разваливать именно сейчас, на стадии следствия. Но как?
   Первым делом, надо найти предателя. Найти и удавить. Понятно, что он попал в охотничью команду с последним пополнением. Именно поэтому он про первый расстрел ничего конкретного сказать не мог, зато все знал про второй. Но тогда в команду пришло полтора десятка человек, попробуй, вычисли, кто именно эти показания подписал. Да и невозможно ничего сделать из тюремной камеры. Тупик. А время-то работает против него, и с каждым днем ситуация будет становиться только хуже. Дережицкий или кого-нибудь из охотников расколет, или девок отыщет.
   - Прочитайте и подпишите.
   Алекс взял протянутые ему бумаги. Почерк у Крыжопуло был каллиграфический, разборчивый. Прочитав протокол, лейтенант убедился, что все вопросы и ответы записаны правильно, ничего лишнего нет.
   - Где подписать?
   - Вот здесь.
   Палец жандарма накрыл площадь в треть квадратного дюйма. Алекс, брякнув цепью, неловко расписался. Крыжопуло вызвал дежурного, и лейтенанта отвели обратно в камеру.
  
   Весь следующий день Алекса никто не трогал. Самым тяжелым было полное отсутствие какой-либо новой информации и невозможность хоть как-то повлиять на складывающуюся ситуацию. Он почти физически ощущал, как вокруг него сжимается кольцо, а он только бесполезно теряет время сидя на тюремных нарах. Несколько раз он порывался вскочить на ноги и начать по диагонали мерить камеру шагами, но тяжесть кандалов на руках и натертые запястья останавливали в последний момент. Так он и просидел весь день.
   На следующий день, с утра пораньше в коридоре возникла какая-то непонятная суета. Поначалу Алекс решил, что в тюрьму привезли кого-то еще, но тут лязгнул запор на двери его камеры.
   - Снимайте, быстро! - раскомандовался Крыжопуло.
   Влетевшие в камеру жандармы торопливо содрали с лейтенанта кандалы.
   - Осторожнее сволочи, - Алекс подул на покрасневшие запястья. - Что случилось?
   - Адвокат из столицы прибыл, - пояснил ротмистр, - рвется вас защищать.
   Значит, информация о его аресте до отца все-таки дошла, и авангард королевской рати прибыл на выручку. Интересно, кто это такой шустрый подсуетился?
   - Тогда чего мы ждем? - подхватился лейтенант. - Где адвокат? Я сейчас, как никогда, нуждаюсь в его услугах.
   Больше всего ему сейчас была нужна информация о происходящем и связь. Если адвокат приехал только что, и еще не в курсе всех дел, то уж записку-то на волю передать он наверняка сможет.
   Адвокат оказался благообразным седым джентльменом с аккуратно подстриженной бородкой и солидным брюшком.
   - Животовский-Пони, доктор права.
   - Лейтенант Магу, - Алекс пожал пухлую влажноватую руку.
   - А это...
   - С господином Лисово мы уже знакомы.
   Когда Магу пожимал сухонькую лапку поверенного, адвокат обратил внимание на его запястья.
   - Они держали вас в кандалах? Как какого-то грязного убийцу?
   - Да я тут не удержался, одному сатрапу по морде дал, - признался лейтенант.
   - Все равно, они не имели такого права. Да этот Дережицкий десяток статей нарушил, как минимум. На суде я его...
   - Подождите, господин Животовский, - прервал адвоката Алекс, - суда не будет.
   - Как не будет? - ахнуло столичное светило.
   - Пока не знаю как, но точно знаю, что не будет. Сейчас я все отрицаю, но у Дережицкого есть два свидетеля. Что вы на это скажете доктор?
   - Если вы хотите развалить дело до суда, то продолжайте в том же духе. Свидетелей же надо как-то опорочить, чтобы их показания потеряли всякую ценность.
   - Наши мнения совпадают, - согласился с адвокатом Алекс. - Поэтому, займитесь жалобами в прокуратуру и непосредственному начальству Дережицкого. Пишите как можно больше, но никакого шума, особенно в прессе. А мы пока с господином Лисово перемолвимся.
   Доктор прав, похоже, обиделся. Он приехал в какую-то глухую провинцию, чтобы потрясти аборигенов-присяжных своей пламенной речью, а его низвели до уровня банального жалобщика. Но свой весьма немалый гонорар Животовский-Пони всегда отрабатывал полностью. Вот и сейчас он извлек из объемистого портфеля письменный прибор и несколько листов бумаги, разложил их на столе и обиженно заскрипел пером, периодически макая его в чернильницу. Впрочем, Алексу на обиды адвоката было наплевать, сейчас ему нужна была информация.
   - Откуда вы узнали о моем аресте?
   - Из телеграммы, - ответил Лисово. - Унтер-офицер Фелонов прислал телеграмму на ваше имя, предупреждал, что его и еще нескольких солдат пытались арестовать жандармы, но неудачно.
   - Подробности знаете?
   - Господин Магу, - слегка возмутился Лисово, - часа не прошло, как мы вышли из почтовой кареты, и сразу направились к вам в тюрьму. Даже в гостиницу еще не заходили, и не знаем, есть ли свободные номера.
   - Прошу прощения, продолжайте.
   - Телеграмма, к сожалению, пришла уже после вашего отъезда, но господин Магу сразу заподозрил неладное и приказал собираться в путь господину Животовскому-Пони и мне. Также, по его поручению, я отправил телеграмму моему хорошему знакомому в Червонодар, а он встретил ваш поезд и сообщил о вашем аресте. Мы немедленно тронулись в путь.
   - Тогда понятно, почему вы приехали так быстро. Я вас ждал не раньше следующей недели. А теперь слушайте и запоминайте. У Дережицкого есть свидетель, кто-то из последнего набора охотничьей команды. Надо его найти и во что бы то ни встало, заткнуть ему рот.
   - Вы имеете в виду...
   - На ваше усмотрение. Самое лучшее, если он просто исчезнет.
   Поверенный понимающе кивнул.
   - С этим проблем не будет, но найти его трудно, вряд ли меня пустят в расположение вашего полка.
   - Вам и не надо его искать. Сообщите о предателе Фелонову или фельдфебелю Грушило, они его сами найдут. Солдаты все на виду, его и не нашли до сих пор только потому, что никто не искал.
   - Его самое слабое место - связь, - подсказал Лисово. - Для того, чтобы что-то сообщить Дережицкому или получить указания, ему постоянно надо куда-то отлучаться, причем в одиночку.
   - Можете высказать свои соображения Фелонову и Грушило, но, думаю, они и сами сообразят что им делать. Теперь, второе наше слабое место - четыре девки, которых мы вытащили из ямы Джавхата, и наш проводник. Они видели очень много лишнего. Пока их показаний в деле нет, но чую, что Дережицкий сейчас носом землю роет в их поиске. Ваша задача - опередить его и надежно их спрятать.
   - Будет сделано, - заверил Лисово.
   - Кого и где о них спросить, Фелонов подскажет. На закуску вам остается Межид.
   - А это кто такой? - поинтересовался поверенный.
   - Мой бывший агент в банде Хамиди. Благодаря своему засланцу в нашей команде, Дережицкий на него вышел, а прижать этого труса - много труда не надо. Сам он нигде лично не присутствовал, большой опасности его показания не представляют, но лучше бы заткнуть и его.
   - Где его можно найти?
   - Не знаю. Вряд ли жандармы оставили на правом берегу. Вероятнее всего, он где-то здесь, в Текуле. Когда вы будете готовы, дайте знать мне. Я потребую очной ставки с ним, дальше вы знаете.
   Лисово утвердительно кивнул.
   - Есть ли ко мне вопросы, господин Лисово?
   На этот раз поверенный только отрицательно покачал головой.
   - Господин адвокат, как ваши успехи?
   - Вторую заканчиваю. По-моему, неплохо получилось. Вы только послушайте...
   Животовский-Пони уже набрал в грудь воздуха, чтобы озвучить свой очередной шедевр, но длительное заслушивание в планы лейтенанта не входило. Поэтому адвокат был безжалостно прерван.
   - Покорнейше прошу вас прерваться, доктор. Мы бы с удовольствием вас выслушали, да и мне в камеру возвращаться не очень хочется, но у господина Лисово еще много срочных и очень важных дел. Поэтому, нашу встречу пора завершать. Зовите дежурного, господин Лисово.
   Распрощавшись с адвокатом и поверенным, Алекс отправился обратно в камеру, чтобы продолжить полировать жесткие тюремные нары собственным мундиром. Теперь его настроение было намного лучше, он уже ощущал себя не жертвенным бараном, а волком. Возможность влиять на складывающуюся ситуацию давала надежду на ее благополучное разрешение.
  
   Хорошие вести не заставили себя ждать. Уже на следующий день лейтенанта опять посетил поверенный Лисово. На этот раз он был один.
   - Представляете, господин Магу, этот подполковник не хотел меня пускать!
   - Надеюсь, он еще жив?
   - К сожалению, да. Он даже продолжает сидеть в своем кресле. Но, думаю, это ненадолго!
   - А где Животовский?
   - Адвокат вчера настрочил целую пачку жалоб. Сегодня с утра распихал их по всем местным инстанциям, а сейчас отправился в Червонодар к тамошним чинушам. К сожалению, поскольку ранее Червонодар и Текуль в сферу интересов вашего отца не попадали, то ни одного прикормленного чиновника у нас здесь нет. Поэтому, большого толку от этих жалоб не будет, но нервы подполковнику Дережицкому они изрядно помотают.
   - Пусть лучше от этих жалоб отписывается, чем девок ищет, - рассудил Алекс. - С Фелоновым удалось встретиться?
   - А то как же! Это жандармы с ним встретиться никак не могут, а я буквально в тот же день его нашел.
   - Что он сказал?
   - Привет передал, и кланяться велел.
   - А по существу?
   По существу, дела вырисовывались очень интересные. Неделю назад группа жандармов во главе с самим Дережицким прибыла на территорию полка с намерением арестовать подозреваемых. Однако сходу врываться в казарму охотничьей команды они не рискнули, так как их было не больше десятка, а вооруженных скорострельными винтовками и револьверами охотников - больше сорока.
   Поэтому Дережицкий для начала оправился в штаб к Новославскому, чтобы заручиться его поддержкой. Полковник жандарма внимательно выслушал, а потом предложил ему убраться за полковой забор и решать свои проблемы там. Кипящий от гнева Дережицкий совершил непростительную ошибку - пригрозил арестом самому командиру полка. Новославский тут же вызвал караул и пообещал отдать приказ стрелять, если незваные гости не освободят здание штаба немедленно, а территорию полка в течение пяти минут. Разгневанный полковник был настроен очень решительно, поэтому жандармы уложились в четыре с половиной.
   - Рискованно, - заметил Алекс.
   - Смотря для кого. Дережицкого и впрямь могли подстрелить. А Новославский абсолютно ничем не рисковал.
   - Это почему? - удивился лейтенант.
   - При его-то связях и таком количестве высокопоставленных родственников! Вот вы, господин лейтенант, столичными новостями не интересуетесь, а иногда это очень полезно бывает. Тогда бы вы и фамилию нового обер-прокурора знали. Да, да, двоюродный дядя вашего полковника. Впрочем, мы отвлеклись.
   Уходя, Дережицкий обрушил на голову Новославского множество заведомо невыполнимых угроз, вызвавших только презрительную усмешку полковника. Тем временем, весть о визите жандармов стремительно распространилась по полку. После короткого совещания, решено было предупредить лейтенанта о грозящих неприятностях. Причем на роль гонца был назначен унтер-офицер из другого подразделения.
   - Весьма умно поступили, - заметил Лисово.
   - А что на счет поиска предателя?
   - Этот ваш гориллообразный фельдфебель пообещал удавить его собственными руками.
   - Только сначала его надо найти. И постарайтесь придумать что-нибудь другое, еще один труп сейчас будет совсем некстати. А что известно о девках?
   - Только то, что посланные за ними жандармы вернулись с пустыми руками. Но вернулись не все, трое остались. Думаю, сейчас именно они занимаются их поисками.
   Эта новость была не из лучших, но вполне ожидаема.
   - Тогда вам предстоит, как можно быстрее, отправиться к рыбакам и выяснить обстановку на месте. Связь можете держать с Фелоновым. У местного старосты есть сын, парнишка весьма шустрый и сообразительный. С ролью курьера справится.
   На этом они расстались, Лисово отправился в рыбацкую деревню, а Алекс обратно в тюремную камеру.
  
   На завтрак была пресная пшенка на воде. Пересилив себя, лейтенант съел всю порцию и даже выскреб миску. Голод не тетка, и так к обеду в животе будет урчать. Но еще до обеда его отвели в кабинет Крыжопуло.
   По лишенной эмоций роже ротмистра трудно было что-либо понять, но судя по вопросам, дела у следствия шли неважно, точнее, оно просто застопорилось. После обязательных процедур, жандарм перешел к сути дела.
   - Вы, господин лейтенант, когда на правый берег ходили, проводника с собой брали.
   - Когда как, господин ротмистр. Когда брали, а когда и так ходили.
   - Фамилии этих проводников, часом, не помните?
   - Не припомню. В последнее время мы больше без них обходились.
   - А с памятью, господин лейтенант, у вас все в порядке? - не скрывая ехидства поинтересовался жандарм.
   - Пока не жаловался, господин ротмистр.
   - А имена и фамилии припомнить не можете! Или не хотите?
   - Не могу. Я ведь и не знал их никогда.
   - Но как-то же вы к ним обращались?
   - Да как обычно, "эй, ты". А в чем, собственно, дело?
   - Пытаемся хоть кого-нибудь из них найти. Они-то смогут подтвердить вашу невиновность?
   - Безусловно, - заверил ротмистра Алекс.
   - В таком случае, укажите, где их можно найти.
   - Указать не могу, а показать - пожалуйста. Проедем с вами по деревням, я вам покажу...
   - Не получится, - прервал лейтенанта Крыжопуло, - приказано вас в тюрьме держать неотлучно. А унтер ваш, как его, Фелонов, может, он сможет вас заменить?
   Лейтенант сразу распознал нехитрую ловушку. Нельзя Фелонова в этом деле упоминать. Это даст ротмистру формальный повод вызвать того на допрос, чего ни в коем случае допускать нельзя.
   - Это вряд ли, с проводниками я всегда сам договаривался.
   - Очень жаль.
   Похоже, ротмистр искренне расстроился. Алекс тоже состроил скорбно-сочувствующее выражение на лице.
   - Ладно, тогда ступайте обратно в камеру.
   - А протокол подписать?
   - Так ведь это не допрос был, а так, беседа. Теперь под протокол я вас допрашивать могу только в присутствии вашего адвоката.
   Все-таки обманул толсторожая скотина! В такие юридические тонкости Алекс посвящен не был. То есть, пока Животовский-Пони из Червонодара не вернется, он мог вообще рта не раскрывать!
   - В таком случае, я тоже до возвращения господина Животовского от бесед с вами воздержусь.
   Больше в этот день Алекса никто не беспокоил.
  
   Сутки спустя в тюремном коридоре началась какая-то суета, потом несколько раз хлопнули двери камер, а затем кто-то начальственным голосом начал на кого-то орать, временами прерываясь, видимо, для того, чтобы выслушать оправдания. Постепенно начальственный крик приближался к камере лейтенанта. Наконец лязгнул запор и дверь открылась.
   - Безобразие! Вы кодекс законов Руоссийской империи хоть раз в жизни открывали?! Еще бы заложников взяли!
   В камеру ввалился раскрасневшийся от крика и возмущения солидный мужчина в черном с серебром прокурорском мундире. За его солидной спиной скрывался подполковник Дережицкий, которому все эти претензии и были адресованы. Еще дальше мелькнула рожа ротмистра Крыжопуло, остальная часть свиты в камеру не поместилась, оставшись в коридоре. Алекс поднялся с нар торопливо застегивая изрядно помятый мундир.
   - Господин лейтенант Магу?
   - Так точно!
   В прокурорских чинах Алекс разбирался неважно, но судя по узким серебряным погонам с одиночными орлами и лампасам на брюках, перед ним был чин соответствующий генеральскому.
   - Окружной прокурор Штангельмихель, - представился вошедший. - Ваш адвокат сообщил мне о многочисленных нарушениях, допущенных следствием, а я их здесь нашел еще больше. Это правда, что вас длительное время держали в кандалах?
   Вместо ответа Алекс показал не успевшие зажить запястья. Прокурор повернулся к Дережицкому, и начал открывать рот одновременно набирая в грудь воздух.
   - Лейтенант буянить начал прямо у меня в кабинете, дежурного вахмистра ударил в лицо, - торопливо начал оправдываться подполковник.
   - Согласно статье двести тридцать шестой, части третьей... - начал было Штангельмихель, но на середине фразы просто взорвался. - Да что я вам объясняю вещи, о которых вы малейшего понятия не имеете! Совсем тут от рук отбились, пользуетесь попустительством моего подчиненного! Но ничего, ничего, я вас всех научу законы уважать! Подполковник, считайте, что прокурорская проверка вашей деятельности уже началась!
   Прокурор отчитывал жандармского начальника прямо в камере при подчиненных и подследственном. Похоже, только сейчас до Дережицкого стало доходить, куда он вляпался. Дело приличное сшить не смог, и клиент с крючка сорвался. Почти сорвался. Но все равно, это - конец карьеры. И речь теперь идет уже не о том, чтобы погоны сохранить, а о том, чтобы самому в тюрьму не попасть.
   - Господин окружной прокурор..., - Алекс рискнул осторожно вклиниться между прокурорскими тирадами, - у меня к вам просьба имеется.
   Штангельмихель прекратил орать на Дережицкого и повернулся к Алексу.
   - Я вас слушаю, господин лейтенант.
   - Могу я сегодня рассчитывать на встречу со своим адвокатом?
   - Конечно, ежедневные встречи с адвокатом, как и их присутствие при допросах, гарантируются нашим законодательством. Надеюсь, господин подполковник не станет усугублять свое положение еще одним нарушением?
   Дережицкий отрицательно помотал головой. На него даже жалко было смотреть.
   - Против вас, господин лейтенант, выдвинуты серьезные обвинения, и я не могу настаивать на вашем немедленном освобождении, но надеюсь, что следствие во всем разберется, а я лично присмотрю, чтобы впредь никаких нарушений в этом деле допущено не было.
   Алекс горячо уверил прокурора, что все обвинения - всего лишь чистейшей воды недоразумения, и он не сомневается, что в ближайшее время все благополучно разрешиться. Исполнив положенный ритуал, стороны расстались весьма довольные друг другом. Едва дверь камеры закрылась, как Алекс завалился обратно на нары. Вот и прикормленный чиновник нашелся. Или это старания недавно назначенного обер-прокурора Новославского? Неважно, главное, что дело сдвинулось с мертвой точки, а тюремная камера ему уже изрядно опостылела.
  
   Ближе к вечеру Алекса отвели на встречу с адвокатом. Там же находился и поверенный Лисово.
   - Великолепная работа, господин Животовский!
   - Благодарю, господин Магу. Однако в сегодняшнем успехе есть немалая доля заслуг господина Лисово.
   А дальше выяснилось следующее. После того, как арест охотников сорвался, Дережицкий кинулся на поиск спасенных девок, так как именно они могли стать надежными свидетелями по первому эпизоду. Но действовать пришлось второпях и нахрапом. Вломившиеся в дом старосты жандармы потребовали срочно найти таких-то и таких-то. По деревне тут же прошел слух, что их хотят арестовать. А еще и припомнили незаконные трофеи, оставленные лейтенантом Магу. Вполне естественно, что поиски затянулись, а когда Дережицкий понял, что его водят за нос, и взял дело в свои руки, то выяснилось, что все нужные люди куда-то уехали по своим делам буквально перед самым приездом жандармов. Разумеется, во все эти отговорки подполковник не поверил, но лучшего ничего не придумал, как дать в глаз старосте и арестовать отцов бывших пленниц. Оставив троих для дальнейших поисков, с остальные жандармы и арестованные отбыли обратно в Текуль.
   В принципе, ничего необычного, всегда так делали. Чтобы освободить из тюрьмы ближайшего родственника, нужный человечек являлся в жандармское управление сам. Начальство на такие отступления от закона смотрело сквозь пальцы, лишь бы результат нужный был. А то, что какой-то крестьянин неделю-другую в камере посидит, никого не волновало. Но в данном случае расклад был иной. Во-первых, отдавать в тюрьму невинных девиц никто не спешил. Оставленные жандармы обещали, что девок арестовывать никто не будет, их только допросят и отпустят по домам. Да только кто же им поверит? Во-вторых, пристальный интерес к этому делу со стороны надзирающих и контролирующих органов был гарантирован.
   Прибывшему в рыбацкую деревню Лисово потребовалось всего полдня, чтобы разузнать все местные новости. Посоветовав и дальше скрывать бывших пленниц, он немедленно вернулся в Текуль, чтобы успеть к приезду прокурора и адвоката. Лисово сообщил информацию Животовскому, а тот напел ее в прокурорские уши. Настроенный соответствующим образом Штангельмихель вломился в тюрьму, как слон в посудную лавку, и сразу обнаружил четверых незаконно арестованных рыбаков.
   Тем не менее, Алекс высказал свои опасения.
   - А если они девок все-таки найдут?
   - Да вы что, господин лейтенант? В этих зарослях весь ваш полк может в прятки играть, причем с другим полком. А четырех девчонок там можно до конца века искать. К тому же, после прошлой ночи у них другие заботы есть.
   - А что произошло прошлой ночью? - заинтересовался Алекс. - Почему я не знаю?
   - Из вашей охотничей команды сбежал младший унтер-офицер Афанасов.
   - Как сбежал?
   - Подробностей не знаю, - развел руками поверенный, - за этим лучше к вашему Фелонову. Но суть следующая. Вечером он в полку еще был, а утром уже нет. Когда начали его искать, то выяснилось, что ночью его на пристани видели, а потом там лодка пропала. Лодку потом на правом берегу нашли, а в ней шинель и мундир Афанасова. По официальной версии унтер - дезертировал.
   - Действительно, не в солдатском же мундире ему по горам бегать, - заметил Алекс. - Однако быстро они его вычислили. А это точно он?
   Лисово только плечами пожал.
   - Об этом вам лучше у них спросить. Хотя излишней склонности к поспешным действиям я у них не заметил. Но хорошие новости на этом не заканчиваются.
   - Что еще? - заинтересовался Алекс.
   - Межид нашелся.
   - Где?!
   - Здесь, недалеко от Текуля на заброшенном хуторе. Я пока уезжал, одного местного человечка поставил за жандармским управлением присмотреть. Он-то и заметил, что в управление приходил не местный. Решил проследить, и вышел на этот хутор.
   - Межид там один?
   - С охраной. Четыре человек. Тоже не местные.
   - А семья?
   - Семьи нет. Видимо, держат в другом месте в качестве заложников. Думаю привлечь для операции ваших охотников, других надежных людей для такого дела здесь не найти.
   - Они будут первыми, на кого падет подозрение.
   - Не падет, - хихикнул поверенный, - есть хорошая идея.
  
   Два дня спустя Алекса привели в кабинет Дережицкого, только вместо подполковника кресло за столом занимала огромная задница его помощника, а над столом ширилась рожа Крыжопуло.
   - Присаживайтесь, господин лейтенант, - предложил Крыжопуло. - Вахмистр - свободен!
   - Допрашивать опять будете? - поинтересовался лейтенант, когда они остались наедине. - Тогда где мой адвокат?
   - Не буду я вас допрашивать. Да и дело против вас, считай, развалилось, ни одного свидетеля против вас не осталось.
   - И куда же они подевались?
   - Один сбежал, второго сегодня ночью убили.
   - Как убили?!
   - Зарезали, - пояснил ротмистр, - во сне. Горло ему перехватили буквально от уха до уха. И всю охрану вырезали. Да еще и дом потом подожгли, чтобы следы скрыть.
   - А известно, кто это преступление совершил? - осторожно поинтересовался Алекс.
   - Обнаружены трупы двоих нападавших. Охранники успели несколько раз выстрелить. Оба убитых были опознаны, как члены банды Хамиди.
   - А кем опознаны?
   - Так вашим же унтером и опознаны, - усмехнулся Крыжопуло, - Фелоновым, как долгое время бывшим в плену у банды. Так что теперь вы почти чисты.
   - А как же их показания?
   - Тьфу, на них. Неужто, присяжные заседатели поверят бумажкам, одну из которых подписал бандитский подручный, а вторую - унтер-дезертир? Вы же в суд приведете всю свою команду, и она под присягой скажет, что ничего подобного не было.
   - Приведу, - согласился Алекс, - не сомневайтесь.
   - Вот поэтому никакого суда и не будет. Прокурор округа ваше дело посмотрел и сказал, что с такими доказательствами он обвинение не подпишет и в суд дело не пойдет. И вообще, поскольку все события произошли на правом берегу Темерюка, то под его юрисдикцию они не попадают, пусть с ними разбирается кто-нибудь другой.
   - И меня сюда привели, только чтобы это сообщить?
   - Именно так, господин лейтенант, - согласился штаб-ротмистр.
   - А почему этого не сделал сам Дережицкий?
   - Не может. Отстранен он. И от дела, и от должности. И к начальству вызван, откуда, думаю, в Текуль уже не вернется. Уж больно много в этом деле нарушений закона допущено, этого ему не спустят.
   - А вы, стало быть, его обязанности исполняете?
   - Исполняю, - подтвердил догадку Алекса Крыжопуло. - Надеюсь, и дальше буду исполнять.
   - А что же со мной будет?
   - С вами, господин лейтенант, все будет хорошо. Со дня на день придет указание начальства, и я сразу вас выпущу. Впрочем..., - штаб-ротмистр сделал вид, будто задумался, - могу и сейчас отпустить под честное слово, что прибудете в наше управление по первому требованию.
   Алекс попытался найти в предложении штаб-ротмистра какой-нибудь подвох, но все выглядело вполне приемлимо. Рожа Крыжопуло как-то сразу стала намного симпатичнее.
   - Слово офицера.
   - Спасибо, господин лейтенант, мне этого достаточно. Будьте так добры, позовите вахмистра, я ему дам соответствующие указания.
   Не до конца веря, что через несколько минут он окажется на свободе, Алекс встал со стула и сделал несколько шагов к двери, но буквально на пороге был остановлен жандармом.
   - Я только одного понять не могу, убитых во дворе нашли, потому они и не обгорели, и убиты они были из пистолетов охранников, а тех, кто в доме был, зарезали спящими. Вот я и понять не могу, как это во дворе стреляют, а в доме все продолжают спать?
   - Может, у них сон крепкий был, - выдвинул версию Алекс.
   - Тогда, почему у бандитов, напавших на дом, где держали Толстого Межида, на запястьях следы от веревки остались. Веревка мягкая была, следы почти незаметны, но я внимание обратил. Не знаете, как это они со связанными руками нападали?
   Это был провал. Охотники все чисто сделали. И очевидцев не оставили, и бандитов под пули охранников подставили, и дом после нападения подожгли. Даже веревку специально взяли мягкую, чтобы следов не оставлять. Не учли только, что у Дережицкого такой глазастый помощник окажется, вот и попались. Насладившись видом обескураженного лейтенанта, Крыжопуло махнул рукой.
   - Зовите уже вахмистра, лейтенант. Если никто, кроме меня, ничего не заметил, то может, и мне померещилось.
   И тут до Алекса дошло, что раздувать дело и спасать своего уже бывшего начальника ротмистр не собирается. Что он получит от того, что Дережицкий вернется в свое кресло? Спасибо от подполковника и клан Магу в качестве личных врагов. А если не вернется, то Крыжопуло это самое кресло и получит. И погоны подполковника в ближайшей перспективе. Выбор ротмистра был очевиден.
  
   - Дережицкий его в полк заслал еще, когда пытался предателя найти, только вы, господин лейтенант, его в этом опередили, а уж потом он на вас и переключился. Для этого и в команду к нам пришел.
   Грушило прервался, чтобы дунуть в сомнительной чистоты стакан прежде, чем поставить его на стол.
   - Как-то не принято офицерам за одним столом с унтерами пить...
   - Наплевать, - отмахнулся Алекс. - Из одного котла жрать принято, а выпить вместе уже нельзя? Наливай!
   Фелонов разлил водку по стаканам.
   - За благополучное разрешение.
   Брякнув стаканами, выпили. Алекс закусил куском хлеба, Грушило привычно занюхал рукавом мундира, Фелонов после первой не закусывал. У лейтенанта еще оставалось несколько вопросов, которые хорошо под водку задавать.
   - А как вы ухитрились так тихо их взять?
   - Так это ваш крысомордый постарался, - разъяснил обстоятельства Грушило, - ухитрился подмешать им чего-то. К полуночи там все спали, как сурки. Мы во двор того хутора могли с барабанным боем входить, никто и не шевельнулся.
   - Так чего же вы так хреново все обставили? Сначала вырезали всех, а потом только перестрелку имитировали.
   - Да боязно было, - ответил Фелонов. - А ну, как он проснется, если его ворочать начать? Ну и...
   - Понятно, - кивнул лейтенант, - давай по второй, чтобы страшно не было.
   Унтер не дрогнувшей рукой набулькал в стаканы огненной воды и спросил.
   - За что на этот раз?
   - Чтобы такие ситуации больше не повторялись, - предложил Алекс. - Не понравилось мне у жандармов в тюрьме гостить.
   - Свидетелей надо было поменьше оставлять, - пробурчал Грушило.
   - Свидетели здесь не при чем, - возразил лейтенант. - Все основное действо происходило в столице. А у нас здесь - так, мышиная возня. Ну, поехали.
   Вторые полстакана пошли легче. На этот раз от закуски никто не отказался. Фельдфебель дожевал и сообщил новость.
   - А нам штыки новые привезли. И патроны к "шапсо".
   - Это хорошо, - кивнул лейтенант, - засиделись мы на левом берегу, пора нанести визит нашим друзьям с правого берега, а то я слышал, что они в последнее время здорово обнаглели.
  
   Глава 9.
  
   Посыльного от Новославского принесло в самый неподходящий момент - грязный и смертельно уставший Алекс только-только намерился отправиться в пансион, чтобы успеть к обеду, после чего планировал завалиться в кровать и наконец-то отоспаться. Трое суток охотничья команда сидела в плавнях, ожидая переправы крупной банды, но та так и не появилась. И вот едва появилась возможность отдохнуть и привести себя в порядок, как о нем вспомнило высокое начальство.
   Алекс провел ладонью по жесткой трехдневной щетине и злобно зыркнул на мявшегося в ожидании ответа солдатика. Приди он буквально на пару минут позже, и лейтенанта он уже не застал. Впрочем, тогда бы он поперся за офицером в пансион и ему пришлось возвращаться обратно. Плюнув на все, Магу отправился в штаб, как был. Приводить себя в порядок не было ни сил, ни желания, а возможное взыскание казалось сущей мелочью, но щеткой по сапогам все-таки несколько раз провел.
   Поймав на себе неприязненный взгляд адъютанта, оставшегося в приемной еще со времен Вернова, Алекс только усмехнулся.
   - У себя?
   Адъютант молча кивнул, и Алекс взялся за ручку двери. Полковник выслушал рапорт лейтенанта, затем поднялся из-за стола, подошел и остановился прямо перед Алексом. Скептически окинул его взглядом с ног до головы.
   - Опять форму одежды нарушаете, лейтенант.
   - Так точно, господин полковник!
   Спорить было бесполезно, тем более, что нарушений, действительно, хватало.
   - Я прекрасно понимаю, что вам, как начальнику охотничьей команды, сабля только мешает. Но в расположении части и в городе положенное вам по уставу холодное оружие извольте носить.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   - И зачем вы всей команде серые мундиры приказали пошить, да еще и сукно за свой счет приобрели?
   - Хорошая меткость горцев объясняется еще и тем, наши белые мундиры на фоне серых камней представляют собой отличную мишень.
   - И не такие маркие, - заметил Новославский.
   - Так точно, господин полковник!
   - Но только когда идете на правый берег, в остальное время приказываю носить уставные мундиры. Впрочем, я вас сюда не за этим вызвал. Пока вы по плавням лазили, произошло чрезвычайное происшествие во втором батальоне. Командир третьей роты штаб-капитан Гримасов допился до зеленых чертей и начал в них палить из револьвера прямо в ротной канцелярии.
   - Так ведь не первый раз с ним такое, господин полковник.
   - Не первый, - согласился Новославский, - вот только в этот раз пуля стену пробила, а за стеной дневальный стоял.
   - Серьезное ранение?
   - Царапина. Но чаша моего терпения переполнилась и далее терпеть безобразия этого, с позволения сказать, офицера я не намерен. Вижу на вашем лице недоумение, какое отношение все это затрагивает вас? Поясню. Освобождается вакансия ротного командира, и я намерен предложить ее вам.
   - Мне?! - ахнул Алекс.
   Любой младший офицер за такое предложение должен ухватиться обеими руками. Должность командира роты была первой ступенькой большой карьеры, лестницы, ведущей к генеральским лампасам. Да и финансовые возможности открывались весьма широкие. Но должностей командиров рот в руоссийской армии было куда меньше, чем желающих их занять. И чем ближе к столице располагался полк, тем сильнее была конкуренция. Здесь же, в сто четырнадцатом пехотном полку кандидатов на освободившуюся должность было не так много, и выбирать приходилось наименьшее из возможных зол.
   - Я могу отказаться, господин полковник?
   - Можете, - усмехнулся полковник, - но нужна веская причина.
   - Господин полковник, в полку есть много офицеров с гораздо большей выслугой, желающих получить это назначение.
   - Желающих, лейтенант, и я вам много могу назвать, а вы мне достойных назовите.
   Полковник откровенно иронизировал, но Алекс решил сразу не сдаваться.
   - Капитан Заматаев, например.
   - Действительно, достойный офицер. А вы учитываете, что у него в Текуле собственный дом, мать, жена и трое детей?
   Второй батальон располагался в двадцати верстах от Текуля и вряд ли капитан согласится перебраться в Катериновку.
   - Заматаев свою роту получит, только здесь, в Текуле. Кто еще?
   Алекс лихорадочно перебирал в уме всех знакомых офицеров. К сожалению, своим в офицерском обществе полка он так и не стал, поэтому с выбором следующей кандидатуры возникла заминка.
   - Э-э-э... Капитан Таранский.
   - Вы это серьезно, лейтенант? Его от казенных сумм нужно держать как можно дальше, а то слаб он на это дело. Пока я командую этим полком, роты он не получит.
   - Ну, еще...
   - Да бросьте, лейтенант, я уже всех давно перебрал и лучшей кандидатуры не нашел. Вы молоды, энергичны, о солдатах заботитесь, лапу в ротную кассу никогда не запустите, имеете опыт самостоятельного командования подразделением.
   - Но рота - не охотничья команда! Здесь я за Грушило, как за каменной стеной, а там хозяйство намного сложнее. Да и охотничью команду не на кого оставить.
   - А вот за команду свою вы не беспокойтесь. Есть очень достойная кандидатура, кстати, выпускник вашего же училища с прекрасными рекомендациями, через неделю прибудет. Вы, не спеша, сдадите ему дела, а капитан Заматаев пока побудет исполняющим обязанности командира третьей роты. Потом он также не спеша введет вас в курс дел и вернется обратно в Текуль. Как вам такая комбинация?
   Вот теперь кое-что становилось понятно. Судя по всему, комбинация задумывалась давно, а пьяная стрельба Гримасова только ускорила события. Чьего-то сынка надо срочно продвинуть по служебной лестнице. Лучший вариант - вакансия начальника охотничьей команды в условиях вялотекущего вооруженного конфликта. Должность самостоятельная, риск небольшой, о наградах благодетели позаботятся. Год-полтора и можно отправляться обратно с соответствующей отметкой в послужном списке и парой наград на груди. Вот только риск затеявшие комбинацию, похоже, недооценили.
   Осталось только решить, как поступить самому. Офицера без денег и связей просто задвинули бы младшим офицером в какую-нибудь роту, но с лейтенантом Магу, к тому же кавалером двух орденов, так поступать чревато, вот ему и предложили пряник в качестве отступного. Упереться? Можно, конечно, но стоит ли? Если удастся удержаться на должности ротного командира, то года через полтора-два он железно получит капитана, а там и перспективы открываются широчайшие. Заманчиво. Однако случись, что и скатишься на самое дно, откуда потом будет очень трудно выбраться даже с его фамилией. Рискованно.
   - Хорошо, - тряхнул головой Алекс, - я согласен. Но у меня будет одно условие, Фелонова и Ивасова я заберу с собой в Катериновку.
   - Забирайте, - мгновенно решил вопрос Новославский. - А что это мы с вами все стоя разговариваем? В ногах правды нет. Присаживайтесь, лейтенант, обговорим детали.
   Алекс вздохнул, отодвинул от стола тяжеленный стул и сел на него. Судьба начинала выписывать очередной зигзаг. Знать бы только, куда его занесет после крайнего поворота.
  
   Прибывший для замещения его должности лейтенант Алексу сразу не понравился. Высокий красавец-блондин, идеальный пробор в волосах, великолепная выправка. Мундир сидит как на манекене, ни морщинки, ни складочки. На левом боку положенная по уставу сабля, на правом - новенькая кобура желтой кожи, скрывающая здоровенный импортный револьвер. Чуть больше года назад сам Алекс явился в полк точно в таком же виде.
   - Гранд?
   - Что, простите?
   - "Гранд и Стетсон"? - лейтенант указал на кобуру.
   - Да, последняя модель.
   Похоже, он очень гордился своим оружием.
   - Лейтенант Магу, - представился Алекс.
   Сменщик уже начал открывать рот, чтобы представиться, но Магу его опередил.
   - А вы - Серж Гнатов. Из училища выпустились на год раньше меня. Кажется, мой друг Анатоль Червонозерский приходится вам каким-то дальним родственником?
   - Да, очень дальним. А вот я вас абсолютно не помню.
   - В этом нет ничего удивительного.
   В училище Гнатов, генеральский сын и внук, на младшие курсы внимания не обращал. Точнее, он их просто игнорировал, они для него, как бы не существовали. С другой стороны, он никогда не придирался к младшекурсникам и не придумывал для них обидных и унизительных занятий, как некоторые из его однокурсников.
   - А вы, Алекс, я вижу, хорошо здесь устроились. Всего чуть больше года, как из училища, а уже две награды и должность командира роты в ближайшей перспективе. У нас в столице, даже человеку со связями, раньше, чем через десять лет рота не светит, а в гвардии, бывает, и пятнадцать ждут.
   - Так вы сюда за карьерой?
   - Не только, - усмехнулся Серж, - была еще одна история. Я был немного не осторожен, а эта дурочка вздумала рожать. Лучше было уехать. Ну и карьеру заодно подправить.
   Подонок, обрюхатил девчонку и сбежал. А говорит об этом без всяких эмоций. И она, и тот, кто родится для него всего лишь мелкое недоразумение, из-за которого пришлось покинуть отчий дом и сменить привычный образ жизни. Но это ненадолго.
   - Очень бы хотелось хотя бы "аньку" через полгодика поймать.
   - А-а, так вы сюда за орденом приехали, - участливо начал Алекс. - А вам не приходило в голову, что здесь с гораздо большей вероятностью можно не орден на грудь поймать, а пулю.
   Магу неожиданно сделал резкий шаг к Гнатову и резко ткнул его указательным пальцем в грудь. Не ожидавший такого Серж, хоть и был существенно тяжелее Алекса, покачнулся и сделал шаг назад.
   - А кто-нибудь удосужился сообщить вам, господин лейтенант, что за неполный год охотничья команда обновилась наполовину? Хотите знать, куда эта половина делась? Выбыла. Большей частью ранеными, а остальные - убитыми. Вполне может статься, что через неделю и ты будешь умирать в луже собственной крови, пытаясь запихнуть свою требуху обратно в живот.
   Серж даже как-то с лица спал и побледнел.
   - Но полковник Новославский...
   - Новославский сам здесь недавно. Ему просто повезло, что крупные банды за это время не вторгались, и потерь почти не было. Мой вам совет - откажитесь, пока еще не поздно.
   Гнатов на секунду задумался, потом отрицательно покачал головой.
   - Не могу, все уже решено.
   - В таком случае, пойдемте, представлю вас солдатам. Постарайтесь с ними подружиться.
   - С нижними чинами?
   Алекс притормозил, и четко выговаривая каждое слово произнес.
   - Будет лучше, если это выражение вы будете употреблять исключительно в официальных рапортах. Потому что весь полк, полковник Новославский и трибунал останутся на левом берегу, а вы и ваши солдаты пойдете на правый, где помочь будет некому, зато там есть очень много желающих вас убить. Вам придется хлебать с солдатами из одного котелка, укрываться одной шинелью и именно они будут следить за тем, чтобы вам не перерезали глотку во сне или когда вы отойдете за камешки.
   - Но я думал...
   - А вот это правильно. И не только думайте, господин лейтенант, но и советоваться с ними не забывайте, хотя бы с фельдфебелем Грушило. Я его, можно сказать, от сердца отрываю и оставляю вам.
   - Он настолько умен?
   - Да как сказать. Но когда ваш дедушка еще только просил руки вашей бабушки, он уже воевал в этих горах. И если он до сих пор жив, то его советы стоят того, чтобы к ним прислушивались.
   Пока Алекс поучал вновь прибывшего офицера, он дошли до казармы охотничьей команды, которая встретила их привычным и ничем неистребимым запахом ваксы, мужского пота и сырого сукна.
   - Фелонов! Фелонов! Через пять минут построение перед казармой! Буду вас новому начальнику представлять, а вам его.
   Наблюдая за тем, как солдаты шустро выбегают во двор, Гнатов заметил.
   - Здорово вы их выдрессировали.
   - Дрессируют животных, - поправил Алекс, - солдат тренируют. Кстати, вы дату банкета по случаю прибытия уже назначили?
   - Не успел. Можно сегодня вечером...
   - Сегодня не советую, на завтра у нас двадцативерстный пеший марш.
   - Вот и отлично, - оживился Гнатов, - я собой отличную лошадь привез, пусть завтра разомнется после дороги.
   - Очень сожалею, но завтра вашей лошади придется отдохнуть, а разминаться придется вам, причем, с полной выкладкой.
   - Постойте, - опешил Серж, - но я полагал, что как офицер имею право...
   - Имеете. И как офицер, и как начальник пешей охотничьей команды, вы имеете право на лошадь, но на правый берег вы ее взять не сможете. И будет просто неприлично, если солдатам придется тащить вас на себе. Поэтому тренируйтесь здесь, пока есть такая возможность.
   Дальнейший разговор был прерван докладом Грушило о том, что охотничья команда построена. От вида фельдфебеля нового начальника аж передернуло, ничего, постепенно привыкнет. Само представление прошло как-то обыденно, будто начальники в команде еженедельно менялись. Алексу даже немного обидно стало, вроде, столько для них сделал, а все равно остался чужим барином. Даже Грушило заметил его расстройство. Когда нового начальника представили и строй распустили, фельдфебель поинтересовался у лейтенанта его причинами.
   - Молодые еще, - выдал свое мнение ветеран, - да и в команде недавно. На гауптвахте с вами не сидели, на караван Хамиди не ходили, в бою у переправы не участвовали. Вот с новым начальником хлебнут, и вас, глядишь, добрым словом помянут. Гнатов-то им полевую форму за свой счет справлять не будет.
   - Кстати, как вам новый начальник? Боюсь я вас на него оставлять.
   - Ничего, - отмахнулся фельдфебель, - я на своем веку много всяких видал, и плохих, и хороших. Этот - еще не самый худший. Главное, чтобы дураком не оказался.
   - А если трусом окажется?
   Грушило только плечами пожал.
   - Тогда сам сбежит. Или больным прикинется
   Фельдфебель бросил взгляд на лейтенанта, прикидывая, стоит ли откровенничать дальше, но все-таки продолжил.
   - Я ведь поначалу от вас больших неприятностей ждал. Такие, местью одержимые, напролом прут вокруг ничего не замечая. Сами погибают, и народу вокруг них ложится много. А Гнатов услышит, как пули над головой свистят, увидит блеск кинжала ему в брюхо направленного, в раз из него вся дурь вылетит, а может, что путного и останется. Пули-то, если не убивают, то мозги хорошо прочищают.
   - Хорошо, коли так будет, - согласился Алекс. - Вот с завтрашнего дня ему мозги чистить и начнем. Я ведь Гнатову не сказал, что двадцать верст это только туда, а потом предстоит еще столько же обратно.
  
   Ночь выдалась лунной, но временами проплывающие облака закрывали ночное светило, и тогда тьма становилась почти непроглядной, только ветер шумел в камышах. К тому же осень уже вступала в свои права и ночи становились довольно холодными. И костер разжечь было нельзя. Поэтому приходилось кутаться в шинели. Но хоть дождя не было. Кое-кто время от времени клевал носом. Алекс поднял воротник, как можно глубже натянул кепи, но холод все равно постепенно пробирался под шинельное сукно. Время от времени приходилось шевелиться, разгоняя кровь. Непривычному к таким ночным посиделкам лейтенанту Гнатову, приходилось еще хуже. К тому же он был в офицерской фуражке и у него мерзли уши. Терпение изменило ему часа через два после полуночи.
   - И долго нам тут сидеть?
   - Еще пару ночей, - ответил Алекс.
   - А если, они вообще не придут?
   - Значит, вам придется ловить их уже без меня.
   Днем рыбаки заметили подозрительное шевеление в камышах на противоположном берегу. Они-то и предположили, что готовится переправа небольшой банды на руоссийский берег, о чем и не замедлили сообщить военным. К вечеру охотничья команда прибыла на место и устроила засаду. Десяток парных постов перекрывал участок длиной почти в две версты. Еще два десятка солдат во главе со старшим унтер-офицером Фелоновым играли роль мобильного резерва. Здесь же находились и оба офицера.
   Позавчерашний марш с сюрпризом нелегко дался Сержу, последние верст пять он держался исключительно на своем упрямстве, но едва стоило команде пересечь ворота полкового двора, как он зашатался и не упал только потому, что был с обеих сторон подхвачен солдатами. Но только сейчас, сидя в засаде, Гнатов начал понемногу понимать, куда именно он попал.
   - А если они переправятся в другом месте?
   - Тогда мы попытаемся перехватить банду на обратном пути.
   В случае обнаружения переправы банды, посты должны были сообщить об этом условленным птичьим криком. Выдвинувшийся к месту переправы мобильный резерв должен был вступить в бой и уничтожить бандитов. План простой, но в данном случае было не до изысков. Правда, могли быть неприятные нюансы.
   - А вдруг банда окажется слишком большой?
   - Примем бой и пошлем за помощью. Для этого вашу лошадь специально и взяли.
   - И как скоро эта помощь придет? - поинтересовался Гнатов.
   - Часов через пять, не раньше.
   Ответ Алекса не порадовал Сержа.
   - Да за это время, нас всех тут перебьют.
   - Не перебьют. Ночью кто-нибудь обязательно уцелеет. Да и не по наши души они сюда идут. Им добыча нужна.
   Серж уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но сделать этого не успел - где-то слева бухнул одиночный выстрел. Все замерли, будто надеялись, что это им только послышалось и можно продолжить сидеть дальше. "Началось!", эта мысль мелькнула, когда Алекс уже отрывал свой зад от земли. И сразу возникло какое-то неприятное ощущение в животе.
   - Вперед!
   Теперь уже можно не таиться. Через равномерные промежутки хлестко била "шапсо", стрелок будто торопился выпустить весь боезапас. А вторая винтовка молчала. И это наводило лейтенанта на нехорошие мысли. Бандиты отвечали нечасто, но отвечали, не уходили, хотя понятно было, что здесь их ждали, значит, надеялись все-таки прорваться. К несчастью, в перестрелку вступил самый дальний пост, бежали до него минут пять, пока просвистевшая над головами шальная пуля не прервала забег.
   - Стой! Огонь по вспышкам выстрелов!
   Солдаты привычно залегли, первый же выстрел со стороны плавней вызвал целую россыпь выстрелов "шапсо". Бандитам это сразу не понравилось. Поняв, что к солдатам подошло подкрепление, они тут же отошли обратно в камыши, огонь с их стороны прекратился.
   - Не стрелять! Прекратить огонь!
   Стрельба прекратилась, остался только шелест камыша, колышущегося под легким ночным ветерком, дующим с гор. Солдаты замерли, настороженно выставив свои "шапсо", Гнатов торопливо вытряхивал из барабана револьвера стреляные гильзы, заменяя их патронами.
   - Красов, жив?
   - Я жив, господин лейтенант, рядовой Балясов.
   - А Красов где?
   - Тут он, кажись, убили его.
   Фелонов отыскал укрывшихся в небольшой ямке солдат, склонился над одним из них и вынес вердикт.
   - Готов.
   Алекс стянул с головы кепи, остальные охотники последовали его примеру.
   - Где ваша фуражка, лейтенант.
   - Слетела, когда стрельба началась.
   Гнатов уже закончил перезарядку "гранда".
   - Найдите фуражку лейтенанта!
   Головной убор отыскался быстро. Лейтенант уже протянул руку, чтобы взять свою фуражку, но Алекс его опередил.
   - Слетела, значит.
   В дырку легко входили два пальца. На выходе бандитская пуля вырвала приличный клок материи. Магу вернул фуражку владельцу.
   - Повезло. Буквально на дюйм ниже и...
   Только взяв ее в руки, Гнатов понял, в чем дело. В темноте не было видно, как он побледнел. Но тут всех отвлек голос Фелонова.
   - Есть один!
   Второй труп обнаружился у самых зарослей камыша, куда никто сунуться не рискнул. Трофеями охотников стали два штуцера, два кинжала и длинноствольный капсюльный пистолет.
   - Ждем до утра, - принял решение Алекс. - Вряд ли они сунутся здесь еще раз, кто его знает.
   Утром на траве обнаружились новые пятна крови. Ивасов ковырнул одно из них.
   - Много натекло, видать здорово гада зацепили.
   Но раненых бандиты унесли с собой. Трупы бандитов прикопали тут же, своего убитого погрузили на спешно конфискованную в рыбацкой деревне телегу. Лейтенант Гнатов уже пришел в себя, даже пару раз пытался пошутить над своим безнадежно испорченным головным убором, но вся веселость его явно была наигранной. Под скрип плохо смазанных тележных колес охотничья команда тронулась в обратный путь.
   По возвращении в Текуль Алекс отправился на доклад к командиру полка. Новославский попенял ему на очередную потерю, хотя чувствовалось, что делает он это исключительно ради проформы. Охотники уже завалились отсыпаться после бессонной ночи. Бодрствовали только дневальный, фельдфебель Грушило и, к удивлению Алекса, лейтенант Гнатов, который сходу заявил.
   - Мне нужно с вами поговорить.
   Магу открыл дверь каморки, выполнявшей роль канцелярии. Едва закрывшаяся дверь отделила их от остальной казармы, как Гнатов выпалил.
   - Я - трус.
   Изумленный Алекс несколько секунд пытался понять, чем вызвано данное заявление. Потом с трудом поборол в себе желание послать Гнатова вместе с его проблемами куда подальше, глубоко вдохнул, но ничего лучшего не придумал и спросил.
   - И в чем ваша трусость выразилась?
   - Я испугался.
   - Ну и что? Я тоже сегодня ночью испугался, но трусом себя не считаю. Садитесь Серж. Садитесь, не стесняйтесь. Это ведь ваш дед командовал второй дивизией в бою у Сары-кале? Когда ему сообщили о приближении врага, он отказался отвести в тыл свой штаб. Напомните, что он тогда сказал по этому поводу?
   - "С этого холма мне лучше видно".
   - Совершенно верно, - кивнул Алекс. - А ваш отец в том бою возглавил контратаку резервной роты, когда второй батальон Старгородского полка драпанул с позиций.
   - "Начал отход под яростным натиском неприятеля", - выдал официальную формулировку событий почти четверть вековой давности Гнатов.
   - Это уже детали, - отмахнулся Магу, - важно, что тогда эта атака позволила удержать люнет. Как вы думаете, страшно было капитану Гнатову, когда с одной ротой шел в штыковую атаку против двух османийских батальонов, пусть и неполных?
   Лейтенант Гнатов только плечами пожал.
   - Я думаю, - продолжил Алекс, - что ему было очень страшно, но он сумел свой страх побороть и теперь все его считают героем. У такого отца сын не может быть трусом. По крайней мере, у него хватило храбрости признаться в этом.
   - Но я...
   - Представили, как разлетаются ваши мозги, выбитые той пулей? - бесцеремонно прервал собеседника Алекс.
   - Да. До того момента, как я взял в руки пробитую фуражку, все казалось каким-то увлекательным приключением, я не понимал, насколько все это опасно.
   - Настоящая храбрость не в том, чтобы совсем ничего не боятся, а в том, чтобы суметь преодолеть свой страх. Если же не получится, и собственная шкура станет высшей ценностью, то вам лучше уйти из армии самому.
   - Вы хотите сказать, что у меня будет еще один шанс?
   - Будет. И не один. Через несколько дней пойдем на правый берег. Командовать будете вы. Можете обращаться ко мне за советом, но все распоряжения будут исходить только от вас. Я вмешаюсь лишь в самом крайнем случае.
   Серж вскочил с казенной табуретки. Видно было, что нервы его натянуты, как готовые лопнуть струны.
   - Я вас не подведу!
   Затем, сам смутившись от своего высокопарного заявления, добавил уже намного тише.
   - Постараюсь не подвести.
   Глядя в горящие глаза лейтенанта Гнатова, который был на год старше его, Алекс вдруг ощутил себя пожившим, умудренным человеком. Или это воздух Текуля оказывал такое действие на еще не окрепшие мозги молодых лейтенантов? Похоже, Грушило был прав, Гнатов не безнадежен.
   - Да, чуть не забыл!
   Магу выдвинул ящик стола, извлек из него один из недавно полученных штыков-кинжалов и протянул его Сержу.
   - Добро пожаловать в охотники, лейтенант.
  
   Дальнейшее ожидание теряло всякий смысл, наоборот, каждый лишний час, проведенный в засаде, увеличивал риск обнаружения. И пусть мало кто из местных беев рискнул бы напасть на четыре десятка охотников, вооруженных скорострельными винтовками, вероятность самим нарваться на засаду во время пути назад была очень велика. А здесь, на правом берегу, помощь не придет. Ни через шесть часов, ни через год.
   - Ждем до темноты и уходим.
   Алекс кивнул, соглашаясь с предложением Гнатова. Однако Серж на этом не успокоился.
   - А вы всегда устраиваете засаду на первой попавшейся дороге?
   - Есть другое предложение? - хмуро поинтересовался Алекс.
   - Разведка нужна. Агентов надо найти из местных...
   - Вот вы этим и займитесь, - хмыкнул Магу. - А у меня уже был один местный агент.
   - И что с ним сталось?
   - Убили.
   - Бандиты?
   - Можно сказать и так.
   И тут выдвинутый к дороге дозор подал сигнал. Не сказать, что движение было оживленным, за день проходило и проезжало несколько небольших групп, поодиночке тут, похоже, не передвигались. Охотники ждали какую-нибудь небольшую вооруженную банду, которую предполагалось полностью уничтожить, но ни одна из групп на банду не походила, хоть и хватало в них вооруженных мужчин. Но кто в этих краях ходит без оружия? На этот раз дозор заметил что-то более интересное.
   Оба лейтенанта поспешили взобраться на нависавший над дорогой выступ, где засел дозор охотников.
   - Двое всадников, повозка с каким-то барахлом и пеших с десяток. Все при оружии.
   Алекс поднял к глазам бинокль. Все так и есть, дозорный не ошибся. Вот только для одной повозки охрана великовата, все-таки не купеческий караван. Не иначе везут что-то очень ценное.
   - Берем?
   - На ваше усмотрение, господин лейтенант, - увильнул от ответа Магу.
   Гнатов на несколько секунд задумался, по глазам его было видно, что уж очень не хочется ему уходить с пустыми руками. Наконец, лейтенант принял решение.
   - К бою!
   Стряхнув полусонное оцепенение, охотники начали занимать свои места, защелкали затворы "шапсо". От места засады до дороги около сотни шагов. Для револьвера - многовато, для винтовки - в самый раз. Алекс еще раз внимательно рассмотрел неторопливо приближающуюся повозку и ее охрану. Что-то ему показалось необычным, но он никак не мог понять, что именно. Хорошая оптика позволяла рассмотреть детали.
   - На повозке, кроме возницы, женщина.
   Фигуру не разглядеть, но явно не старуха. Одежда яркая, красочная, видимо, для торжественного случая. Вот один из всадников приблизился к повозке, склонился и что-то сказал сидевшей в ней девушке. Возница рассмеялся, а она смущенно прикрыла лицо платком. По цепи тихо прошелестело.
   - Цельсь!
   Стрелки разобрали цели. На каждого охранника приходилось по три ствола. Алекс опустил бинокль, чтобы не выдать место засады случайным бликом от линз. Да и без оптики уже все было отлично видно. Гнатов вытащил из кобуры свой "гранд". Выглядел он почти спокойно, внезапность нападения и подавляющее количественное превосходство гарантировали успех операции. Серж направил "гранд" на одного из всадников, закрыв левый глаз, начал целиться. Позер, мог бы просто пальнуть в воздух.
   Время как будто растянулось, курок медленно повернулся, из ствола револьвера вырвался сноп пламени, тут же окутавшийся клубом белого порохового дыма. Только после этого по ушам ударил грохот выстрела. Загремели выстрелы солдатских "шапсо". Первым залпом всех выбить не удалось, двое или трое все-таки уцелели и успели пальнуть в ответ, к счастью, никого не задев. Истошно кричала раненая лошадь. После второго залпа перестрелка закончилась, всякое движение на дороге прекратилось, солдаты даже всех лошадей поубивали.
   - Пошли, посмотрим, не осталось ли живых.
   - Иду, - Серж торопливо перезаряжал барабан револьвера.
   Офицеры спустились к дороге. Здесь уже хозяйничали охотники под руководством Фелонова, собирали трофеи, искали выживших. Повозка оказалась пустой, если не считать подстеленную на ее дно солому. С одной стороны лежал труп возницы, с другой - пассажирка. На правом боку девушки одежда намокла от крови. Вряд ли кто-то стрелял именно в нее, скорее, случайная пуля.
   - Отставить!
   Серж остановил охотника, вознамерившегося ткнуть тело девушки штыком. Склонившись, он откинул закрывавший ее лицо платок.
   - Красивая.
   - Все они в молодости красивые, - пробурчал Алекс, - а лет через двадцать такой страхолюдиной стала бы...
   И тут девушка застонала.
   - Она живая, - встрепенулся Гнатов.
   - Бывает, - философски заметил Магу.
   - Может, возьмем с собой? Не бросать же ее здесь!
   - И охота вам с ней возиться? - Алекс пригляделся к ране. - Все равно не выживет. Только для солдат лишняя ноша. Впрочем, вы здесь командир, решайте.
   Гнатов на секунду задумался, потом решительно выпрямился.
   - Берем с собой! Перевяжите ее.
   Алексу эта идея по вкусу не пришлась, но возражать он не стал. В конце концов, пусть Гнатов учится принимать самостоятельные решения, выполнять их и на собственной шкуре ощущать результаты этого выполнения. А девчонку ему было не жаль, ну разве что совсем чуть-чуть. Оказалась, дура, не в том месте и не в то время, вот и попала под пулю. А ведь совсем молоденькая, почти подросток. И, действительно, хорошенькая, но пусть Гнатов с ней и возится, раз ему охота.
   Остальные трофеи оказались весьма незавидные. Только пара хороших кинжалов с серебряной отделкой, длинноствольный капсюльный пистолет и бритунийский штуцер имели хоть какую-то ценность, остальное - хлам. Все приличное оружие взяли с обоих всадников. Один из них, придавленный убитой лошадью, был одет очень даже шикарно, по местным меркам, конечно.
   - Как жених вырядился, - заметил один из охотников.
   - Свадьбы теперь уже точно не будет, - заметил Фелонов и тут же подогнал солдат, - шевелитесь, коровы, пора уходить.
   Раненую девчонку, которая так и оставалась без сознания, несли на носилках, спешно сооруженных из двух старых ружей и найденного в повозке старого плаща. Поэтому шли гораздо медленнее, чем рассчитывали, засветло к месту переправы не успели, пришлось ночевать на правом берегу. Расположились в небольшой каменной щели, костер разводить не стали - заметно издалека, да и дрова в темноте не найти. Выставили на возможных подходах три парных поста, остальные охотники отдыхали.
   - Кажись девчонка в себя пришла. Бормочет чего-то.
   Эта новость у Алекса большого интереса не вызвала, но на всякий случай он распорядился.
   - Фелонов, послушай, что она там говорит.
   - Так я могу и не понять. У них тут те, кто на одном склоне горы живет, с теми, кто на другом договориться не могут.
   - А ты все равно попробуй.
   Что-то пробурчав себе под нос, унтер подсел к девушке.
   - Говорит, что он плохой.
   - Кто он? - заинтересовался Гнатов.
   - А я знаю? О, что-то о свадьбе бормочет.
   На некоторое время Фелонов замолк, прислушиваясь, потом громко выругался. Такой загиб выдал, что и Магу сразу проявил интерес.
   - Что она сказала?
   - Она - невеста, жених вез ее к себе в дом, где уже ждали гости. Там и должна была состояться свадьба.
   Тут уже и Алекс не смог удержаться от громких выражений.
   - Спроси, имя жениха и куда ее везли.
   Пока унтер пытался расспросить девчонку, Гнатов поспешил удовлетворить свое любопытство.
   - Как я понял, что-то пошло не так?
   - Все не так. Вместо банды мы перестреляли процессию, везущую невесту в дом жениха. Его самого убили, а ее похитили. По местным понятиям - тяжелейшее оскорбление, смывается только кровью. Если папаша у жениха достаточно богат и уважаем, то у нас могут быть такие проблемы, что в Текуле не отсидимся.
   - Но с бандитами таких проблем не было?
   - Бандиты - другое дело. Они грабежом живут, работа у них такая. Они к нам ходят, мы - к ним, а местные, как бы сбоку. А тут мы непосредственно в местные дела влезли, да еще таким образом. Тс-с, кажется Фелонов нам хочет что-то сообщить.
   - Плохо дело, господа лейтенанты. Отец жениха - большой человек в Джибуте, туда ее и везли. Она не хотела замуж, и ее отец не хотел отдавать, но отказать не осмелились, да и заплатили за нее очень хорошо. Она смерти не боится и хочет быстрее умереть. Вот такой расклад.
   - К черту сантименты.
   Алекс подобрался, чувствовалась в нем лихорадочная работа мысли.
   - Что ты знаешь про Джибуту?
   Фелонов почесал свой мощный загривок.
   - Селение древнее, богатое, - Фелонов в период пребывания в плену успел много где побывать и еще больше услышать, вот сейчас и делился сведениями с начальством, - в основном гончары живут, там недалеко глина есть, ее и используют.
   - Рабов там много?
   - А как же! Сами-то глину копать они не любят.
   - Сколько воинов может выставить Джибута?
   - Полсотни, - секунду подумав, выдал унтер, - это, если с совсем уж пацанами. Вряд ли больше.
   - Не так много, - высказал свое мнение Гнатов.
   Магу с ним категорически не согласился.
   - Сейчас все вокруг будут им сочувствовать. Стоит папаше убитого жениха кинуть клич, как к нему разом большая толпа набежит. Желающих отомстить, да еще и пограбить при этом здесь всегда хватало. Плюс местные беи присоединятся. Сотню-полторы наберут запросто, а может, и больше.
   - В Текуль же они не сунутся! Там целый батальон стоит...
   - А вы, господин лейтенант, намерены вечно за полковым забором сидеть? Пока мы отсиживаться будем, они в другом месте дел натворят, а нам все равно расхлебывать. Да и в Текуль могут убийц подослать, кто устроил засаду и наши фамилии они быстро выяснят.
   - И что же делать?
   До Гнатова только стала доходить серьезность положения, в которое он попал.
   - Бить первыми, - решительно предложил Алекс. - Вырезать всю эту Джибуту до последней души. Тогда все поостерегутся на нас лапу задирать.
   - Джибута хорошо укреплена, - высказал свое мнение унтер-офицер, - одной нашей команды маловато будет.
   - Скоро у нас будет целая рота, если кто-то забыл, - напомнил Алекс.
   Гнатов его оптимизма не разделил.
   - А начальство дозволит?
   - Дозволит. Еще и артиллерию под это дело выделит. Обставим все, как операцию по освобождению рабов. Заодно и хозяев их накажем.
   - И свои проблемы решим, - проворчал Фелонов, - только крови много будет.
   - Будет, - согласился Магу, - надо постараться чтобы нашей было поменьше, а на их кровь наплевать, пусть льется.
   На том и порешили. Посты, предупрежденные о возможном нападении, бдили всю ночь, но никто охотников не побеспокоил. Девчонка умерла где-то под утро. Когда ее хватились, она еще не успела остыть. Тело несостоявшейся невесты завалили камнями, никаких меток не оставили, даже имени ее никто не знал. Вышли охотники на рассвете, ближе к полудню команда переправилась на левый берег, а к вечеру добралась до расположения полка. Полковое начальство уже убыло, и Алекс решил не портить ему вечерний отдых, отложив доклад до утра.
   С утра Новославский пребывал не в самом лучшем расположении духа, а тут еще заявились два лейтенанта не с самыми лучшими новостями.
   - И вы хотите чтобы я дозволил вам отправится с целой ротой черт его знает куда, штурмовать хорошо укрепленное поселение, да еще и артиллерию дал для этой цели? А вам не кажется, господа лейтенанты, что от вашей затеи здорово попахивает авантюрой?
   - Позвольте, господин полковник..., - начал было Гнатов, но командир полка договорить ему не дал.
   - Не позволяю! Вы, - и без того вытянувшийся Алекс поднял подбородок еще чуть выше, - завтра же отправляйтесь в Катериновку и принимайте роту у капитана Заматаева.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Вообще-то Магу хотелось многое высказать, но он понимал, что в главном Новославский прав - к такой серьезной вылазке они сейчас не готовы. Потому и успех, даже при наличии артиллерии, виделся весьма сомнительным, а возможные потери - неприемлемыми.
   - Теперь вы, - настала очередь Гнатова тянуться перед начальством, - сидите в Текуле, носа из расположения не высовываете. Сюда они сунуться не рискнут.
   А вот с этим предположением начальства Алекс бы поспорил, вполне могут рискнуть, только момент для спора сейчас был не самым подходящим. Когда оба лейтенанта вышли на штабное крыльцо, Гнатов хмуро поинтересовался.
   - Что будем делать?
   - Сейчас - отдыхать. Сегодня у нас законный выходной. Ты будешь выполнять приказ полковника и сидеть в Текуле тихо, как мышь под веником, а я завтра отправлюсь в Катериновку. Но перед этим..., - Алекс выдержал многозначительную паузу, - пошлю-ка я Фелонова в кабак, думаю, сегодня новости до Текуля уже докатились, пусть послушает. А вечером соберемся, решим, как быть дальше.
  
   Основательно выпивший унтер-офицер в сторону офицеров старался не дышать, и язык у него изрядно заплетался, но суть кабацких новостей он излагал довольно внятно.
   - Я ж тебе денег на нормальную водку дал, - не выдержал Алекс, - а ты что пил? Куда деньги девал?
   - Пропил, - ухмыльнулся Грушило.
   - Да у этого кабатчика отродясь приличной водки н-небыло, - начал оправдываться Фелонов, - а еще он самогоном из-под прилавка приторговывает, вот его и пили.
   - Нашел же пойло, - хмыкнул Гнатов.
   - Так подозрительно же, если бы я деньгами сорить начал. Да и шибает его первач сильнее. И язык лучше развязывает.
   - И экономия опять же, - вставил свое слово фельдфебель.
   - Ну, хе-хе, не без этого, - пьяно хихикнул унтер, но углубляться в данную тему не стал. - Я и говорю, папашу его Даграмом зовут, прозвище - Рыжий. Скотина редкостная, а сынок и того хлеще. Был. Семейка эта всю Джибуту под себя подмяла. В округе его боятся, но не уважают. Нет, не уважают.
   - Значит, мстить за него никто не пойдет? - ухватил мысль Гнатов.
   - Ну горячие головы всегда найдутся, - рассудил Грушило, - но народу он соберет немного. На словах поддержат, а как до дела дойдет, все причину увильнуть найдут.
   - Да не будет он никого собирать, - решительно влез пьяный унтер, - не дурак он. Только злопамятный - жуть. Пока нас в гроб не загонит, не успокоится. Наймет кого-нибудь для этого дела.
   - Это плохо, - высказался Алекс, - может найти хороших бойцов. Надо давить всю эту семейку, а значит, придется все-таки брать Джибуту.
   - Придется, - согласился Грушило, - только свои дома они будут защищать отчаянно.
   Алекс только плечами пожал.
   - Пусть защищают, сила все равно на нашей стороне будет.
   Само совещание на этом и закончилось. Фелонова отправили отсыпаться, а сами устроили проводы лейтенанта Магу к новому месту службы. Алекса ожидали новая должность, новое место и новые люди.
  
   Наглаженный парадный мундир, фуражка на сгибе локтя, до зеркального блеска надраенные хромовые сапоги, заученный щелчок каблуков.
   - Господин полковник, лейтенант Магу представляется по случаю назначения командиром третьей роты вверенного вам батальона.
   Подполковник Толстокряков попытался натянуть на свою физиономию любезное выражение, но поскольку мускулы его физиономии были к такому положению непривычны, то ее просто перекосило. Вообще-то у подполковника на эту ставшую вдруг вакантной должность была своя кандидатура, из местных. С Верновым он бы договорился, но к прибывшему из столицы выскочке ходить было бесполезно, а тот прислал в батальон желторотого юнца, карьериста и чинодрала, к тому же весьма задиристого и неуправляемого. Однако родственники у сопляка весьма влиятельные, поэтому приходилось изображать любезность.
   - Добро пожаловать, лейтенант. А ведь сейчас вы, пожалуй, самый молодой командир роты не только в нашем полку, но и во всей руоссийской армии!
   Алексу на это обстоятельство было наплевать, у него были совсем другие заботы. Сообразив, что юнец к долгим разговорам не расположен, комбат поспешил от него избавиться.
   - Сейчас вызову врио командира роты капитана Заматаева, он вас введет в курс дел. День вам на обустройство, три дня на прием роты и в...., да, в понедельник буду ждать вас обоих с рапортом.
   - Я еще с квартирой не определился, господин полковник. Не подскажете, где можно мой багаж оставить?
   - У дежурного по штабу. Он за ним и присмотрит.
   Алекс распрощался с комбатом, оставил вещи у дежурного и там же дождался Заматаева, Капитан Заматаев оказался эдаким среднестатистическим провинциальным офицером. Лет тридцати, среднего роста, средней полноты, с невыразительным среднеруоссийским лицом. Имел он репутацию офицера с неба звезд не хватающего, но старательного и честного.
   - По штату сто шестьдесят восемь человек, по списку - сто двадцать восемь. Четырнадцать в наряде и на различных работах, двое в отпуску, двое числятся больными, в строю сто десять. Один офицер, шестнадцать унтер-офицеров, сто одиннадцать ефрейторов и рядовых.
   - Большой некомплект, - заметил Алекс.
   - Это только в первом батальоне роты почти по штату укомплектованы, а в остальных батальонах везде некомплект приблизительно на четверть. Давайте я вас сначала роте представлю, затем вы на постой устроитесь, а завтра дела передавать начнем.
   Предложение капитана было вполне разумным, и Алекс с ним согласился. Заматаев приказал роте построиться на батальонном плацу.
   - Р-рявняйсь! Сми-ирна!
   Перед Алексом замерла плотная стена серых шинелей с белыми пятнами незнакомых лиц над ней. Пока незнакомых. Недели через две-три он будет знать всех их хотя бы по фамилиям и в лицо, а пока еще это однородная людская масса. Впрочем, нет, не совсем, рожа ротного фельдфебеля офицеру сразу не понравилась, уж больно неприятная рожа. И вообще, на фоне отборных добровольцев из охотничьей команды, нынешние подчиненные выглядели малость неказисто. И ростом пониже и сложением пожиже.
   Тем временем, представление нового командира роты шло своим чередом.
   - Здрав-гав-гав-гос-дин-лей-те-нант!
   Ну вот и познакомились. Далее, по традиции, последовал опрос претензий. Алекс буквально физически почувствовал, как в воздухе разлилось напряжение. Источник этого напряжения определялся без труда - передний ряд, где стояли ротные унтер-офицеры и фельдфебель. Оно и понятно, сейчас был один из крайне редких случаев, когда самый последний солдатик может обратиться к ротному командиру напрямую, минуя все промежуточные инстанции. А что именно он расскажет офицеру, никто из стоящих в пяти шагах унтеров, подслушать не мог.
   Однако солдаты молчали, хотя Алекс чувствовал, что некоторым из них хочется высказаться. Обмундирование у многих ветхое, сапоги стоптанные, а высказаться никто не рискует. Пару раз он даже сам спрашивал солдат, но оба раза получил один и тот же ответ "Претензий не имеется, господин лейтенант!". Ну нет, так нет, время разобраться еще будет. Стоп! Магу чуть было не прошел мимо еще одного знакомого лица. Алекс остановился и повернулся к солдатику.
   - Рядовой Коновал, - представился тот.
   Тот самый Коновал, с которым лейтенант сидел в яме у Хамиди. Алекс с трудом узнал его. Глаза солдатика буквально умоляли, чтобы офицер не признал его публично.
   - Претензии есть?
   - Никак нет, господин лейтенант.
   Магу двинулся дальше. После опроса претензий и прохождения церемониальным маршем солдат распустили. Офицеры вернулись в штаб батальона, где Заматаев помог Алексу разнести привезенные с собой бумаги по нужным канцеляриям. После этого, капитан провел Алекса по расположению подразделения, показал, что и где находится, заодно представил нового ротного другим офицерам.
   Батальон располагался на южной окраине большого села Катериновки. Расположение представляло собой неправильный четырехугольник, обнесенный каменной стеной саженной высоты. В свое время, стену возвели для защиты от набегов горцев, для чего в ней имелись бойницы для ведения ружейного огня. Но за последние годы защитное значение стены было утрачено, и она успела изрядно обветшать, а местами даже обвалиться, подходы к ней заросли кустарником. За стеной было выстроено около десятка зданий различного назначения: казармы, склады, батальонный штаб и кордегардия, ныне именуемая караульным домом.
   После ознакомления с расположением, Алекс поинтересовался у капитана.
   - А где в селе остановиться можно?
   - Право не знаю, - развел руками Заматаев, - я же не местный. Мне ротный фельдфебель место для постоя подыскал, он всех здесь знает. Советую обратиться к нему.
   Для себя Магу уже принял решение - ротного фельдфебеля он сменит в любом случае. Вряд ли Заматаев за месяц успел так замордовать солдат, да и пообносились они явно раньше. Конечно, не только фельдфебель в этом виноват, все деньги находятся в распоряжении у ротного командира, но Гримасова в роте нет больше месяца, а положение, похоже, не меняется. Артельщика и каптерщика тоже надо тряхнуть, но фельдфебеля гнать в шею - непременно. Поэтому Алекс и не хотел быть ничем обязанным ему, даже в малости.
   - Вы не возражаете, если я прямо в ротной канцелярии расположусь? Заодно и дела принимать сегодня начнем.
   - Располагайтесь, - согласился Заматаев, - только в селе вам удобнее будет.
   Начали с ротной кассы. Капитан достал из денежного ящика кассовую книгу, тонкую пачку ассигнаций и мешочек с мелочью. По его виду было понятно, что он испытывает немалое смущение.
   - От Гримасова большая недостача осталась? - догадался Алекс.
   - Почти полтысячи.
   Для провинциального офицера, живущего на одно только жалованье, сумма огромная. Как только Гримасов ухитрился проделать такую дырищу в ротной кассе?
   - Я конечно все заактировал, - продолжил капитан, - но...
   Но с виновника, хоть он всем известен, ничего уже не взыщешь, и долг этот повиснет на новом ротном командире. Остается покрыть его из собственного кармана или, понемногу экономя, а по сути, обворовывая своих же солдат, за несколько лет возместить недостачу. Интересно, знал ли Новославский о таком положении дел? Вряд ли. Но все равно спасибо господин полковник.
   - Хорошо, давайте пока сверим записи в кассовой книге.
   Со сверкой просидели до вечера. С момента, где каракули Гримасова сменились каллиграфическим почерком Заматаева, все сошлось до последней копейки, а до этого... Тем не менее, записи о сверке сделали и ротной печатью сверху пришлепнули. После чего, Алекс поинтересовался.
   - А с ротным имуществом такая же ситуация?
   - Там, за исключением некоторых мелочей, полный порядок.
   - Хотите сказать, что артельщик с фельдфебелем не проворовались? - удивился лейтенант.
   - Действительно странно это, особенно учитывая рожу фельдфебеля, но к нему претензий почти нет. Все, что в книге учета ротного имущества записано, все в наличии. Я это дотошно проверял.
   Слова Заматаева несколько смутили лейтенанта, но он рассчитывал на информацию о фельдфебеле из еще одного источника, который должен быть более информирован.
   - Хорошо, коли так, господин капитан. Давайте на этом прервемся, а завтра после утреннего развода продолжим.
   Передав Алексу ключ, Заматаев отправился к себе на квартиру. Магу запер канцелярию, прошел по казарме, отыскивая нужного человека.
   - Эй, ты, как там тебя...
   - Рядовой Коновал, господин лейтенант!
   - Поступаешь в мое распоряжение, багаж поможешь из штаба принести.
   - Слушаюсь, господин лейтенант!
   Со стороны могло показаться, что солдатик почтительно следует за офицером, на самом деле между ними на ходу шел весьма напряженный разговор.
   - Давно здесь?
   - Давно, господин лейтенант. Сразу, как нас освободили, так сюда и перевели.
   - И как тебе здесь живется?
   - Как и везде,
   Алекс резко остановился и развернулся. Не ожидавший такого солдат, чуть не налетел на него.
   - С понедельника я - полноправный командир роты, и я буду решать, кого казнить, а кого миловать, но информация мне нужна сейчас. Понял?
   - Так точно, господин лейтенант!
   - Тогда повторяю вопрос, как тебе здесь живется?
   - Плохо, господин лейтенант, - понурился солдат.
   - Иди за мной, - приказал Алекс, - и рассказывай.
   Плотина молчания рухнула, известия о местных делах потекли потоком.
   - При прежнем ротном мы положенных денег совсем не видели. При нынешнем стали давать, так унтера отбирают.
   - Как отбирают? - опешил Магу.
   - Если им денег не дать, они на грязную и тяжелую работу ставят, а потом сами же за неопрятный вид и наказывают. А если дать, то могут совсем от работы освободить.
   - Все этим промышляют?
   - Нет, не все. Наш промышляет.
   - Фамилии, - потребовал лейтенант.
   Коновал назвал.
   - Фельдфебель с каптерщиком воруют?
   - Воруют. Все обмундирование по два срока носим. А то и по три. Вся каптерка гнильем завалена, а заплачено, как за генеральское сукно.
   - Откуда знаешь?
   - Так все это знают, они особо и не таятся.
   - Тогда почему Заматаев при проверке ничего не обнаружил?
   - Они его вокруг пальца обвели. В штуках сверху хорошее сукно, а под ним - гнилое. Сегодня, пока вы в канцелярии сидели, из другой роты ранцы и ремни принесли. А как проверка пройдет, обратно отнесут...
   - Понятно, - прервал солдата Алекс. - Артельщик тоже ворует?
   - Тоже. Мясо в котле только при нынешнем ротном и увидели, а то все требуха какая-то.
   - Вы же сами его выбираете.
   - Выбираем, - подтвердил Коновал, - на кого господин фельдфебель укажет, того и выбираем. Я слышал, он к завтрашней проверке в мешки с крупой камней для весу подложил.
   - Вот мы и пришли. Берешь у дежурного мой багаж и несешь сюда, по дороге еще поговорим.
   - Слушаюсь, господин лейтенант! - вытянулся солдат.
  
   - В книге значится двадцать две штуки сукна, в наличии- двадцать две. Извольте убедиться, господин лейтенант.
   Алекс пересчитал сукно и убедился, что его, действительно, двадцать две штуки.
   - А подайте-ка мне во-он ту штуку. Нет, не эту, а которая под ней.
   Каптерщик малость побледнел, но требование лейтенанта выполнил. Алекс начал разматывать сукно. Под несколькими слоями хорошего нашлось гнилое.
   - Надо же, сгнило, - удивился каптерщик.
   - Когда же это оно успело сгнить, если лежит здесь меньше двух лет?
   - Так ведь всякое бывает, господин лейтенант.
   - Бывает, - начал заводится Алекс. - А давайте-ка и остальное проверим.
   На этот раз черед бледнеть пришел капитану Заматаеву, из двадцати двух штук, более или менее пригодными были только шесть, остальные никуда не годились.
   - Это что, тоже случайно сгнило?! - накинулся на каптерщика Магу. - У кого воруешь?! У своих воруешь! На каторге сгною, скотина!
   Осознав всю серьезность своего положения и решительный настрой офицера, каптерщик бухнулся на колени.
   - Не губите, господин лейтенант, я не хотел!
   - Не хотел?!
   Алекс метнулся к полкам с солдатскими ранцами, с четвертой попытки нашел нужный.
   - Почему здесь стоит клеймо третьей роты? Он сюда тоже случайно попал?
   Синий чернильный штамп на коже был весьма расплывчатым, но тройку в номере роты различить можно было. Ранец полетел в каптерщика, но тот успел увернуться. Алекс, тем временем, нашел еще один чужой ранец, и еще один... Когда перебрав едва ли четверть ранцев, лейтенант нашел восемь с чужим клеймом, капитан, похоже, сам был готов упасть в обморок.
   - Думаю достаточно, господин капитан, мне все ясно. Я требую опечатать каптерку и вещевой склад роты, изъять у каптерщика ключи, а его и фельдфебеля взять под стражу. Дальнейшую ревизию должна проводить комиссия, назначенная командиром полка.
   Поборов минутную слабость, Заматаев решительно шагнул к каптерщику и протянул руку.
   - Ключи!
   Получив требуемое, капитан запер каптерку, опечатал ее и склад. После этого оба офицера отправились в штаб батальона. За ними два солдата-конвоира вели до смерти перепуганного ворюгу. Едва успели сделать несколько шагов, как Алекс остановился.
   - А давайте-ка заглянем на продовольственный склад.
   - Зачем? - буквально простонал Заматаев.
   - Боюсь, что у меня есть для вас еще один сюрприз. И опять неприятный.
   Здоровенный серый булыжник отыскался в первом же мешке с крупой, куда лейтенант запустил руку. На этот раз капитан начал действовать сам. Указав на артельщика, он приказал солдатам.
   - Взять его!
   На двери склада появилась печать, а идущая к штабу процессия пополнилась еще одним участником против его собственной воли.
   Выслушав обоих офицеров, подполковник Толстокряков мысленно порадовался, что не сунул своего протеже в этот гадюшник. О том, что в хозяйстве Гримасова не все ладно, он, естественно, знал, но представить себе не мог, насколько все обстоит плохо. После этого комбат впал в раздумья. С одной стороны, не хотелось поднимать шума. С другой, вскрывать этот нарыв все равно надо. С третьей, хоть сам он к этому воровству был непричастен, его комиссия тоже может тряхнуть. Взвесив все обстоятельства, комбат махнул рукой, полковником ему все равно уже не стать, а известия о происшедшем в Текуле получат, самое позднее, к вечеру. Тогда вопросов к нему станет еще больше.
   - Пишите рапорты, они будут немедленно отправлены в штаб полка. Этих - на гауптвахту до выяснения.
   А фельдфебеля так и не нашли. Сбежал, сволочь, едва почуял, чем все может закончиться для него.
  
   Глава 10
  
   Алекс раздраженно захлопнул книгу учета ротного имущества. За последнюю неделю он досконально изучил ее от первой и до последней заполненной страницы. Она ему уже по ночам снилась! Комиссия насчитала суммарную недостачу на три с лишним тысячи. Из них на долю Гримасова пришлось меньше шестой части, он только деньги на водку брал из ротной кассы. Остальное натворили беглый фельдфебель со товарищи. От бывшего фельдфебеля в Катериновке остался богатый дом с крепким хозяйством, а в нем жена, теща и еще пятеро ребятишек.
   Проклятие! Нет, не так он представлял свою деятельность на новой должности. Вместо боевой подготовки приходилось по нескольку раз пересчитывать солдатские подштаники и нательные рубахи, перемерять расползающееся в руках гнилое сукно. К тому же под шумок Алекс сдал комиссии унтер-офицеров, вымогавших деньги у солдат. В этот раз рядовые молчать не стали, и все замазанные в этом деле унтера отправились в хозяйство, которым до перехода в охотничью команду руководил фельдфебель Грушило, где и ожидала решения своей дальнейшей участи. А как можно управлять ротой, где половина младших командиров отсутствует?
   Дальше терпеть такое положение было нельзя, надо было что-то делать, причем быстро и решительно. Алекс вышел из ротной канцелярии и отправился к комбату. Подполковник Толстокряков пил водку. Не один, конечно, а с штаб-капитаном из Текуля - председателем ревизионной комиссии. Оба уже успели изрядно набраться. В момент, когда Алекс появился в кабинете Толстокрякова, председатель жаловался подполковнику на тяготы штабной службы и вечные придирки полкового начальства. Первым заметил Магу комбат.
   - А вот и он пожаловал! Что ты там про него говорил?
   Председатель обернулся, сфокусировал взгляд на Алексе и ткнул в него пальцем.
   - О-он кашу заварил. Три тыщи! Где взять? Никто не знает. И что делать никто не знает. А расхлебывать мне-е...
   - У меня есть предложение по выходу из сложившейся ситуации, - вклинился в пьяную болтовню Алекс.
   Менее пьяный комбат, заинтересованно уставился на своего офицера.
   - Излагай.
   - Я могу полностью покрыть недостачу, как наличными, так и закупив недостающую амуницию.
   От такого заявления оба собутыльника даже немного протрезвели.
   - У тебя есть три тысячи? - поинтересовался Толстокряков.
   - Нет. Но я могу попросить у папы.
   - Хотел бы и я иметь такого папу, - пробурчал под нос штаб-капитан, но вслух поддержал предложение лейтенанта. - А что, это был бы самый лучший выход для всех.
   - То есть ты не против?
   Председатель утвердительно кивнул.
   - И я не против, но нужно еще Новославского уговорить.
   - В таком случае, - влез в разговор старших офицеров Алекс, - я прошу вашего дозволения на поездку в Текуль.
   - Ты мне лучше скажи, - прицельно-подозрительно уставился на лейтенанта Толстокряков, - зачем тебе это нужно? Это же твое жалованье почти за пять лет!
   - Я, господин подполковник, в жаловании особо не нуждаюсь, мне нужно роту в боеспособное состояние привести, как можно скорее.
   - Понимаю, - расплылся подполковник, - карьера - дело святое. Езжай.
   Ни хрена Толстокряков не понял, решил, что имеет дело с очередным столичным карьеристом-чинодралом, готовым вложить в роту собственные деньги ради ускорения своей карьеры. Дальнейший разговор с пьяным начальством ни пользы, ни удовольствия принести уже не мог, поэтому Алекс поспешил откланяться.
   Заматаев идею Магу поддержал всецело и горячо, так как уже отчаялся выбраться из Катериновки обратно в Текуль. Алекса же заботили не только хозяйственные дела, кроме них у него были еще и свои задумки.
  
   В Текуле Алекс начал с похода на телеграф, в том, что Новославский с его предложением согласиться, он ничуть не сомневался. В столицу ушли сразу две телеграммы. Одна - отцу с просьбой о переводе денег, вторая - Августу Тизелю, внучек просил у дедушки еще полторы сотни штыков и четырехкратного увеличения поставок патронов к "шапсо". Дед, конечно, будет ворчать, хотя и понимает, что все эти железки Алексу не для баловства нужны. Ну да ничего, поворчит, поворчит, да и взыщет убытки с интенданства. Главное, чтобы все запрошенное быстрее прислал.
   С телеграфа дорога лейтенанта Магу вела в штаб полка. Побрякивая саблей, он поднялся по ступенькам штабного крыльца, козырнул полковому знамени и направился в приемную Новославского.
   - У себя?
   - Занят, - отрезал сидевший в приемной адъютант.
   Как и всякий строевой офицер, Алекс испытывал презрение ко всевозможной штабной братии, но этот конкретный адъютантик его почему-то бесил.
   - Доложите, лейтенант Магу по хозяйственным делам роты.
   Адъютант даже не двинулся.
   - Непременно доложу, как только господин полковник освободится.
   Подавив сильнейшее, аж рука зачесалась, желание двинуть кулаком по наглой адьютантской морде, Алекс смиренно пристроился на стульчике в приемной и приготовился к длительному ожиданию. Может, Новославский и вправду занят чем-то серьезным.
   Минутная стрелка на лейтенантских часах успела обежать почти полный круг, когда дверь полковничьего кабинета, наконец-то, открылась, и из него начали выходить штабные офицеры. Похоже, адъютант не соврал, у полковника, действительно, прошло какое-то совещание. Алекс поднялся, приветствуя проходивших мимо него офицеров, которые бросали на него заинтересованные взгляды. История с выявленной в роте недостачей наделала в полку немало шума.
   - Вы доложить обещали, - напомнил адъютанту Магу, едва только последний из совещавшихся покинул приемную.
   Тот нехотя оторвал свой зад от стула и, осторожно постучав в дверь, скрылся за нею. Обратно он вышел спустя пару минут. Дверь закрывать не стал.
   - Проходите, полковник ждет вас.
   - Благодарю, - буркнул Алекс, скрываясь за дверью.
   Новославский после совещания пребывал в не самом лучшем расположении духа. Тем не менее, предложение лейтенанта он внимательно выслушал, похоже, его настроение даже несколько улучшилось.
   - Вы уверены, что ваш отец согласится покрыть эту недостачу?
   - Уверен, - решительно заявил Алекс, - для него это мелочь. Не позже, чем завтра, я буду знать это точно.
   - Ну что же, хорошо. Должен сказать, что мне эта ситуация крайне неприятна, и чем дольше она тянется, тем больше неприятностей будет доставлять. У вас все, лейтенант, или что-нибудь еще хотите сказать?
   Быстро отделаться от Алекса у полковника не получилось.
   - Сейчас на складе полка находится более сотни винтовок "шапсо", которые...
   - Хотите перевооружить ими свою роту? - догадался Новославский.
   - Так точно.
   - А патроны?
   - Я уже направил телеграмму господину Тизелю с просьбой увеличить поставки. И штыки, кстати, тоже заказал.
   - Все-то вы предусмотрели, - усмехнулся полковник. - Ладно, получайте винтовки, старые сдадите на склад. Что еще?
   - Надо что-то решить с унтер-офицерским составом, причем срочно. Мне обещали перевод Фелонова и Ивасова из охотничьей команды, а теперь с этим тянут. Кроме того мне еще нужны фельдфебель, один взводный и три-четыре младших унтера.
   - Где же я вам их возьму? Хорошего унтера просто так никто не отдаст, ищите сами или производите кого-нибудь из солдат. А двоих из охотничьей команды хоть сегодня забирайте, я распоряжусь. Кстати, что с вашими арестованными унтерами делать? Обвинения против них серьезные, лет по пять каторги им светит.
   - Мерзавцы должны получить по заслугам.
   Восклицание у лейтенанта получилось несколько патетическим.
   - Согласен с вами, но давайте не будем окончательно портить им жизнь. У нас в полку проблема наметилась с солдатскими сортирами, вот пусть и займутся их очисткой до самого конца службы.
   - Хорошо, господин полковник, я не буду настаивать на их предании суду. Только прошу пополнить роту до штатного состава.
   - Никак не можете успокоиться, - нахмурился Новославский, - мне проще вас отправить куда-нибудь подальше.
   - Не поможет, господин полковник, если нас с Гнатовым не будет, Рыжий на других солдатах отыграется. Есть только один способ остановить его.
   - Я еще подумаю, - пообещал полковник, - а вас жду завтра в это же время.
  
   Поскольку возвращение в Катериновку отложилось на сутки, а других дел у Алекса не было, он отправился в расположение охотничьей команды. Новости узнать и Фелонова с Ивасовым предупредить о предстоящем завтра переезде к новому месту службы. В казарме лейтенант застал только внутренний наряд, да еще фельдфебеля Грушило, засевшего в своей каптерке. Ветеран искренне обрадовался появлению прежнего командира. Приказал дневальному принести кипятку, заварил чаю, пересказал местные новости и сплетни. И только потом поинтересовался, с чем пожаловал лейтенант. Алекс рассказал о проблемах на новом месте. В общих чертах старый фельдфебель о них уже знал, тем не менее, выслушал Алекса внимательно.
   - Значит, фельдфебель и унтера нужны... А недостача точно полностью будет покрыта?
   Магу подтвердил, что полностью. Грушило довольно кивнул.
   - Тогда найдем. Я тут подумаю, с людьми переговорю, дня через два-три будет тебе надежный фельдфебель. Каптерщика из местных назначь, артельщика они сами выберут. А с унтерами - проблема. Хорошего унтера добровольно никто не отдаст, а плохого нам и даром не надо. Да и не всякий пойдет...
   - Это почему? - удивился Алекс.
   - Многие к мирной жизни привыкли, к спокойствию, а тут придется голову под пули подставлять. Вот я и говорю, не каждый согласиться. А вообще, унтеров нужно самому растить, а не на чужого дядю надеяться.
   - Когда я их выращивать буду? Мне надо роту до кондиции довести и Рыжего Даграма закопать, пока он до нас не добрался.
   - Ладно, поищу. Может, кто-то своим ротным недоволен или место другое ищет. Одного-второго найдем, дай только время.
   Когда деловая часть разговора закончилась, Грушило пустился в воспоминания о прежних временах. Обычно эти рассказы старого фельдфебеля Алекс слушал с интересом, из них можно было узнать немало интересного и полезного до сего времени, но сейчас он был озабочен другими проблемами. Однако ушедших на стрельбище охотников нужно было непременно дождаться, и лейтенант продолжал слушать Грушило вполуха, время от времени вставляя свои реплики.
   - Фамилию ротного сейчас и не упомню уже, давно дело было. Лет тридцать с лишком прошло, я тогда только-только ефрейтора получил. А ведь большого ума и отчаянной храбрости был офицер. Он-то и придумал, как горцев с правого берега без войны убрать.
   - Ну и как? - заинтересовался лейтенант.
   - Харешский перевал закрыть.
   Увидев непонимание лейтенанта, ветеран пустился в пространные пояснения.
   - В ту осень в горах голодно было. Там всегда с едой туго, но в тот год дожди сильные были, а потом морозы рано ударили. У них одна надежда была на привоз от османийцев, а тут путей всего ничего. Из горных перевалов зимой открыт только Харешский...
   - Продовольствие можно привезти по реке, - вставил свое мнение Алекс, - она не замерзает.
   Грушило его предположение отверг.
   - Темерюк - река пограничная, на ней даже сегодня приличной барки не сыскать, а тогда только рыбацкие лодчонки и плавали, на них много не перевезешь.
   - Можно провезти по берегу вдоль реки, - не сдался лейтенант, - местность там позволяет.
   - Позволяет, - кивнул фельдфебель, - только дельта уже тогда в наших руках была, а с верховьев... Есть одно место, всего-то версты четыре перекрыть надо. Одного батальона хватит. Вот и остается Хареш.
   Блокада! А что, хороший замысел! Магу удивился, ведь сам сколько раз смотрел на карту, но ничего подобного ему в голову не приходило. И, похоже, никому не приходило. Никому, кроме одного ротного командира, фамилии которого даже старый фельдфебель уже не помнит. И не надо карабкаться в горы, нести потери, выковыривать упорных горцев из каждого ущелья, голод все сделает сам. Не сразу, конечно, зато гораздо вернее, чем солдатские штыки и пули. Остается только удержать блокирующие позиции под напором тысяч отчаявшихся людей, стремящихся выбраться из смертельной ловушки.
   Между тем, Грушило продолжил свой рассказ.
   - Самое трудное было роту к перевалу провести, силой невозможно, только хитростью, но он придумал, как это сделать.
   - Ну и как? - заинтересовался Алекс. - Там же на дороге три крепости стоят, даже пушки есть. Ты же когда-то и рассказывал.
   - Рассказывал, - согласился Грушило, - только крепости что - камень, а он людей обманул и роту провел.
   - Каким образом провел?
   - Слушай, если интересно. Одну часть роты он под горцев переодел, другая - вроде, как пленные, которых гонят на продажу. Оружие, продовольствие и зимние вещи в тюках везли, большой караван получился. Так мимо всех крепостей и прошли без единого выстрела.
   - И никто даже не заподозрил? - усомнился Магу.
   - Не, никто. Да и как заподозришь, когда с нами десятка два настоящих местных было, они все разговоры и вели.
   - А эти местные знали, зачем вы к перевалу идете?
   Фельдфебель плечами пожал.
   - Я тогда всего лишь ефрейтором был. Кто мне чего скажет? Так и шел вместе со всеми, куда вели. Там на самом перевале башня разрушенная есть, в ней и обосновались. А чуть пониже каменная гряда - готовая позиция. Немного только камней натаскали, и готово. Много мы там супостатов тогда положили.
   - Но позицию все-таки не удержали, - предположил Алекс.
   - Почему не удержали? - возмутился фельдфебель. - Думали, два месяца перевал держать придется, пока горцы не ослабеют и наши не подойдут. Держались четыре, а они так и не пришли.
   Ветеран замолк, опустив глаза. Похоже, заново переживал те события. Алекс не рискнул вмешаться и просто ждал что он скажет дальше. Когда Грушило опять заговорил, то голос его звучал глухо, как будто перехватило дыхание.
   - Когда продовольствие и порох закончились, собрал нас Суров, всех кто уцелел... Точно, Суров его фамилия! Штаб-капитан Суров! Вспомнил, таки!
   Старый фельдфебель обрадовался этому воспоминанию как ребенок. Но дальше его рассказ был не очень веселым.
   - А осталось нас всего два десятка, по большей части раненые, и почти все обмороженные. Дальше, говорит, здесь сидеть незачем, не придут наши, приказываю уходить. Проводник у нас из местных был, он путь и указал. Там над перевалом вершина есть, на ее склоне та тропа и начинается. Страшно было - жуть. Вышли два десятка, а дошли всего четверо. Проводник и нас, солдат, трое.
   Грушило опять взял паузу, которую Алекс не осмелился нарушить.
   - Там в начале тропы проход узкий был над пропастью. Шли ночью. Капитан всех предупредил, что если кто сорвется, то пусть падает молча. В горах крик далеко слышен, могли понять, что мы уйти пытаемся. Сам же первым и сорвался, слабый совсем был. Да потом еще пятеро. И никто, никто даже не пикнул, так все молча и ушли.
   В воздухе очередной раз повисла тишина.
   - Да, были люди, - не выдержал лейтенант.
   - Почему были? Люди, какие были, такие и есть. Ты к ним по-людски, и они тебе тем же ответят. Не все, конечно...
   Дальнейший разговор был прерван возвращением охотников. Из-за дверей донесся топот солдатских сапог, застучали выставляемые в пирамиды винтовки. Прослышав о приезде лейтенанта Магу из Катериновки, в каптерку на огонек ввалились унтер-офицер Фелонов и ефрейтор Ивасов.
   - Вот вы-то мне и нужны, - вцепился в них Алекс. - Собирайтесь, поедете со мной в Катериновку. С полковником все согласовано. Ивасов, тебя - с повышением, взводным унтером теперь будешь.
   К удивлению Магу, бывший сапер повышению в звании и должности не сильно обрадовался. Алекс хотел было вникнуть в этот вопрос глубже, но сначала решил предупредить нового начальника о предстоящем убытии двоих его подчиненных.
   - А где Гнатов?
   - В город вышел, - ответил Ивасов. - Сказал, что ему надоел солдатский котел, хочет в ресторан сходить.
   - Ага, в ресторан, - скептически хмыкнул Фелонов, - небось по бабам намылился в заведение мадам Жаклин.
   Нехорошее предчувствие лейтенанта. Казалось бы, что с Сержем может случиться в борделе? Тут пешком минут десять всего-то. Да и стемнеть, еще не успело. Ну разве что срамную болезнь подхватит, хотя у мадам Жаклин и этот риск минимален, но подстраховаться не помешает.
   - Влад, сходи, присмотри за ним.
   Фелонов нехотя поднялся с табуретки.
   - Сходи, сходи, прогуляйся, только револьвер прихватить не забудь.
   После унтера, Алекс поинтересовался у Грушило.
   - И часто он в город выходит?
   - Второй раз.
   - Я считал его умнее, - заметил Магу.
   К теме Гнатова пришлось вернуться буквально десять минут спустя. Точнее, она сама ворвалась в каптерку в лице молоденького солдатика. Распахнув дверь в каптерку, он выпалил.
   - Господин лейтенант, там господина лейтенанта Гнатова убили!
   Магу в один прыжок оказался у двери.
   - Где убили?!
   - Т-там...
   - Показывай!
   Грушило сразу отстал. К счастью, Гнатов далеко уйти не успел, небольшая толпа собралась буквально в трех сотнях шагов от полковых ворот. Растолкав собравшиеся спины Алекс пробился к месту основного действия. Лейтенант был еще жив, Фелонов с торчащим из расстегнутой кобуры револьвером пытался перевязать рану полосой, оторванной от нижней рубахи. Неподалеку валялся окровавленный кинжал. Похоже, вмешательство унтера не позволило убийце довести дело до конца.
   - Один был?
   - Двое, - ответил Фелонов, не прерывая перевязки, - в одного я, кажется, попал.
   - Ивасов, бегом в казарму, поднимай команду, прочешем местность. Если один из них ранен, то далеко не уйдут. Фелонов, заканчивай перевязку, и несите лейтенанта в лазарет.
   Убедившись, что его приказания начали выполняться, Алекс прошел полсотни шагов в направлении предполагаемого отхода убийц. Заметив в дорожной пыли черную точку, лейтенант присел, растер ее в пальцах. Кровь. Фелонов все-таки не промахнулся. А вот и охотнички бегут-поспешают.
   Территория здесь была застроена частными домами, заборы высокие, так сразу и не перескочишь, тем более, раненым. Почти в каждом дворе цепные собаки, поднимавшие громкое тявканье при приближении чужаков. Пару раз направление подсказывали обыватели, видевшие двух незнакомых мужчин, один из которых, вроде, был ранен. Поэтому, несмотря на приличную, не меньше четверти часа, фору погоне удалось не сбиться со следа. Убедившись, что спрятаться во дворах не удастся, преследуемые направились к берегу Темерюка, надеясь укрыться в плавнях.
   - Вот они!
   Крик донесся откуда-то с левого фланга, преследовавшей убийц команды.
   - Не стрелять! Брать живьем!
   Поздно, один за другим застучали выстрелы винтовок. Когда Алекс добежал до плавней, там все уже закончилось. Научил метко стрелять на свою голову. Лейтенант подошел к ближнему трупу. Две дырки в спине явно сделаны винтовочными пулями "шапсо", а вот плечо разворочено мягкой револьверной пулей большого калибра, не оставившей выходного отверстия.
   Алекс ногой перевернул труп на спину, заглянул в бледное от кровопотери лицо. На горца не похож, скорее всего, какой-то местный шаромыжник, нанятый за деньги. Вполне логичный ход, Текуль - городишко мелкий, любой чужак сразу виден, особенно, прибывший с правого берега Темерюка или спустившийся с гор. А местные Гнатова вполне могли выследить. Второй убитый одеждой и лицом походил на первого, если не считать старого шрама, обезобразившего правую щеку. И пуль ему досталось только две, а не три, но и их вполне хватило.
   Впрочем, установление личностей убийц - это дело местной полиции. Жаль, что теперь не выйти на посредника. Правда, заказчик, в принципе, уже известен. И даже понятно, как до него добраться. Осталось только привести имеющийся план в исполнение, теперь-то, после покушения на Гнатова, Новославский операцию против Джибуты санкционирует, никуда не денется. А без заказчика, и посредник не страшен.
   - Оставьте этих покойников полицейским, пусть они с ними разбираются, - распорядился Алекс. - Мы возвращаемся в полк.
   Прежде, чем отправится к начальству, Алекс решил навестить лазарет, справиться о состоянии жертвы покушения. Там уже собралась изрядная толпа всевозможных любопытствующих, в том числе и офицеров. Растолкав собравшихся, Алекс пробился к двери, но вход в полковой храм медицины был перекрыт суровым санитаром из инвалидной команды.
   - Вам туда нельзя, господин лейтенант, идет операция.
   - И каков прогноз? - поинтересовался Алекс.
   - Доктор сказал - операция покажет.
   - И сколько будет идти операция?
   - Не могу знать, господин лейтенант!
   Поняв, что больше из санитара ничего вытянуть не удастся, Магу отправился в штаб полка. Переполох, вызванный известием о покушении на лейтенанта Гнатова, как раз достиг самого апогея. Об идущей в лазарете операции здесь уже знали, но о результатах погони всем хотелось услышать из первых рук.
   - Прошу прощения, господа, но мне срочно нужно доложить господину полковнику.
   На этот в кабинет Новославского Алекс попал без каких-либо задержек. Кроме командира полка, в кабинете присутствовало еще несколько штабных офицеров.
   - Докладывайте, лейтенант.
   - В результате погони оба покушавшихся убиты, господин полковник. С нашей стороны потерь нет!
   - Можно было взять их живыми?
   - Они оказали отчаянное сопротивление и могли скрыться в плавнях, солдаты вынуждены были открыть огонь.
   Новославский взглянул в подозрительно честные глаза лейтенанта Магу, но обострять вопрос не стал.
   - Ладно, черт с ними. Надо решить, что делать дальше.
   - Я уже вносил свое предложение по этому вопросу, - поторопился напомнить Алекс.
   Полковник на несколько секунд задумался, после чего, принял решение.
   - Господа офицеры, оставьте нас наедине с лейтенантом Магу.
   После того, как закрылась дверь за последним вышедшим, Новославский указал лейтенанту на стул.
   - Присаживайтесь, лейтенант. Итак, вы предлагаете провести в Джибуте операцию по освобождению из рабства подданных Руоссийской империи?
   - Так точно, господин полковник, их там, действительно, много.
   - Сил одной вашей роты будет достаточно?
   Этот вопрос заставил Алекса задуматься. С одной стороны, ему категорически не хотелось, чтобы к этой операции было привлечено какое-либо другое подразделение. Ведь его командир будет старше лейтенанта Магу, и по званию, и по выслуге, тогда он окажется в подчиненном положении, чего ему категорически не хотелось. Это был его замысел, его операция, его личное дело, в конце концов. С другой стороны, соваться в горы с одной плохо обученной, неподготовленной, не полностью укомплектованной и необстрелянной ротой было очень рискованно и вело к неоправданно большим потерям. А тут еще предстоял штурм хорошо укрепленного населенного пункта. И обратная дорога, отягощенная доставкой раненых.
   Идея укомплектовать роту за счет солдат из других подразделений, при кажущейся простоте, на самом деле была порочной. Вместо укрепления личного состава, получится обратный эффект. Хорошего солдата ни один ротный командир не отдаст, пришлют самых отборных идиотов, бездельников и разгильдяев, несмотря на грозные приказы. И будут правы, Алекс сам бы так поступил, нечего разевать рот на чужой каравай. Между тем, решение было на поверхности.
   - Предлагаю временно свести роту в три полнокровных взвода, а охотничью команду присоединить к роте в качестве четвертого взвода. Народ там опытный, обстрелянный, в горы ходили не раз, а командира сейчас у них нет. Лейтенант Гнатов, похоже, выбыл из строя надолго, вот я по старой памяти за ними и пригляжу.
   - Хорошо, ваше предложение принимается. Я вам выделю взвод двух новейших четырехфунтовок, при штурме должны пригодиться. Гранаты получите на складе, я распоряжусь. Что еще?
   Пушки, конечно, хорошо, но тащить их по горам было тем еще удовольствием. К тому же, если роту могут списать полностью и только поморщится, то потерю двух новейших казнозарядных орудий лейтенанту Магу не простят никогда. Но отказываться от такого предложения тоже нельзя, придется проверить дедушкино изделие на практике. А вдруг, и вправду окажется полезным?
   Если с орудиями еще были вопросы, то предлагаемые полковником древние ручные гранаты с фитильным запалом были откровенным дерьмом. Далеко кинуть тяжеленный чугунный шар было невозможно. Заряд черного пороха был слабым, а при подрыве граната давала всего несколько крупных осколков. Осколки эти были весьма убойными, но по причине малого количества редко в кого попадали. Сколько будет гореть фитиль, не знал никто, поэтому, бросали их, едва запалив. А фитиль, бывало, горел столько, что за радиус поражения можно было уйти неторопливым шагом. Поэтому и лежали никому не нужные чугунные шары на складах десятилетиями.
   Правда, в этом случае предстоял штурм укрепленного поселения, поэтому предложение полковника было весьма разумным. В узких каменных лабиринтах даже такие гранаты будут очень кстати. Однако тащить все это на солдатском горбу тоже не стоило, поэтому Алекс решительно потребовал.
   - Мне потребуются восемь патронных двуколок.
   - Не многовато? - усомнился Новославский.
   - По сотне патронов на винтовку, это уже шестнадцать тысяч. Сотня двухфунтовых гранат, плюс по сорок снарядов на орудие. К тому же раненых ожидается немало, а больше двух в двуколку не поместится.
   - Да, пожалуй, вы правы, я мыслю старыми категориями. Еще не так давно сотни патронов хватало солдату на одну компанию, а теперь столько же мы планируем на один бой. Теперь, самое главное, сроки.
   - На подготовку потребуется не меньше месяца, - прикинул время лейтенант.
   - А побыстрее никак нельзя?
   Вот дает полковник! Не далее, как сегодня утром тянул вола за хвост, а сейчас "побыстрее" ему подавай. Его-то можно понять, лейтенант Гнатов не та фигура, которая может попасть в графу потерь без каких-либо последствий для Новославского. За генеральского сына с него непременно спросят. А еще потребуют отчитаться о принятых мерах. Впрочем, все будет зависеть от добродушного толстяка с двойной фамилией Золич-Феоб и результатов операции. Если лейтенант не выживет, придется бросать на штурм Джибуты абсолютно неподготовленную роту.
   - Меньше никак нельзя, господин полковник! Солдат еще нужно научить стрелять из незнакомой винтовки, а охотничья команда еще ни разу укрепления не штурмовала. Поэтому, месяц - минимальный срок.
   - Пусть будет по-вашему, - согласился Новославский. - Завтра же получайте винтовки, гранаты, патроны, берите охотников и отправляйтесь в Катериновку. Приказ для Толстокрякова я вам подготовлю, он вам поможет. Через месяц жду от вас доклада о готовности к проведению операции. Тогда же отправлю к вам артиллерийский взвод.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   Алекс хотел было заикнуться на счет недостачи имущества в роте, но не рискнул. Не стоит грузить Новославского этими проблемами. Придется решать их самому, причем, в условиях жесточайшего цейтнота. Ничего, решит. Деньги - это такая штука, которая решит массу проблем, вот только из мертвых никакие суммы воскресить не могут. Рыжему Даграму предстояло узнать эту истину на собственной шкуре.
   Словно прочитав мысли Алекса, его напутствовал полковник.
   - Ступайте, лейтенант, и помните, сейчас ваша единственная цель - Джибута.
   "И Рыжий Даграм", добавил про себя Алекс.
  
   Отведенный на подготовку операции месяц пролетел как один день. Казалось, буквально вчера прибыла в казарму второй роты команда охотников. Сонное существование заштатного линейного батальона сменилось ежедневной лихорадочной суетой. Подполковник Толстокряков, наверно, проклял тот день, когда штабные умники приняли решение подкинуть ему в батальон эту непрерывную череду проблем, именуемую лейтенантом Магу. Ему пришлось полностью освободить вторую роту от несения караулов и всех хозяйственных работ, взвалив их на другие роты. Их командиры не переставали выражать свой протест по этому поводу. И чем дальше, тем сильнее.
   У самого Алекса тоже хватало проблем, он забыл, когда ему удавалось поспать больше пяти часов в сутки. И это при том, что он окончательно обосновался в ротной канцелярии. С огромным облегчением подписав бумаги по передаче командования ротой, Заматаев вернулся в Текуль, оставив лейтенанта Магу полноправным начальником. Грушило свое обещание выполнил, нашел нормального фельдфебеля, и часть хозяйственных проблем удалось свалить на него. Но с боевой подготовкой Алексу приходилось разбираться самому. Ему приходилось учить солдат стрелять из новой винтовки, ползать на животе, маскироваться среди камней.
   Лейтенант рассчитывал на помощь охотников в этом деле, и те, конечно, помогали, но вместе с тем между местными и пришлыми солдатами отношения были весьма напряженными. Разве что до открытых столкновений пока не дошло, чему изрядно способствовало почти постоянное присутствие командира роты в казарме и трехкратное превосходство пехотинцев в численности.
   В общем строю роты прикомандированный взвод охотничьей команды выделялся как породистый кобель в стае дворняг. Охотники были выше ростом, почти все успели прослужить три или четыре года, их форма всегда чистой и исправной, по причине наличия второго комплекта серой полевой, пошитого стараниями и на средства лейтенанта Магу. В конце концов, все они считали себя опытными, обстрелянными бойцами и свысока посматривали на замухрышистых пехотинцев в поношенной форме и стоптанных сапогах. В свою очередь, пехота платила охотником откровенной нелюбовью, смешанной с черной завистью.
   В конце концов, Алексу такое положение дел надоело. На утреннем разводе, прежде чем поставить взводам задачи, лейтенант толкнул речь, призванную напомнить солдатам о боевом братстве.
   - Сейчас вы находитесь в составе одного подразделения, а скоро вам вместе предстоит пойти в бой, где многое будет зависеть от вашего товарищества и взаимовыручки, в том числе и ваши же потери. А что я вижу сейчас? Грызетесь, как кошка с собакой! Новое обмундирование на склад частично уже поступило, внешний вид мы в ближайшее подтянем. Со стрельбой пока еще не важно, но прогресс на лицо. В обучении по остальным дисциплинам я жду помощи от охотников. Особо отличившиеся лично от меня получат по пятерке.
   Пятерка для солдата - большие деньги, очень большие, но пробежав взглядом по лицам охотников, особого энтузиазма в глазах не заметил. Тогда от пряников лейтенант быстро перешел к кнуту.
   - Жервасов!
   - Я!
   - Хрен у воробья! Напомни, давно ты в охотниках состоишь?
   - Два месяца, господин лейтенант!
   - Короче, без году неделя. Забыл, откуда я тебя вытащил?!
   Охотник, имеющий рост без трех вершков три аршина, съежился, стараясь стать поменьше и не смотреть сверху вниз на наскакивавшего на него лейтенанта.
   - Еще раз кого-нибудь "махрой занюханной" или "вшивой пехотой" назовешь, на гауптвахте сгною! Нет, так легко не отделаешься. Я тебя в прежнюю роту верну. Там штаб-капитан Тютюхтин и его фельдфебель очень тебе обрадуются, враз узнаешь о себе много нового.
   Жервасов постарался стать еще меньше, он и на гауптвахту был согласен, лишь бы в назад не возвращаться. Основательно напугав одного из основных заводил, Алекс двинулся дальше. Пройдя вдоль строя, он остановился еще перед одним из охотников.
   - Авграфенов!
   - Я!
   - Жопа глухаря!
   Вся рота изумлением наблюдала за своим командиром, раньше таланта рифмования за ним не наблюдалось.
   - Ты вчера дверь в сортир поленом подпер, и трое солдат на построение опоздали?
   Если охотник и хотел соврать, то по взгляду лейтенанта понял - бесполезно, тот уже все знает.
   - Я, господин лейтенант!
   - Встанешь сегодня к сортирной двери швейцаром!
   - Слушаюсь, господин лейтенант!
   - Перед каждым входящим будешь ее открывать и закрывать! Узнаю, что хоть один солдат сам за дверную ручку взялся, отправлю к "золотарям" до конца службы!
   Бульдожью хватку своего бывшего начальника охотники забыть не успели. Если что-то пообещал, значит, не успокоится, пока своего не добьется. За спиной офицера Фелонов показал провинившемуся свой здоровенный кулачище, но тут дошла очередь и до него.
   - Фелонов!
   - Я!
   Алекс на секунду задержался с рифмой.
   - Сапог от кутюрья! Еще раз увижу, как ты своим охотникам попустительствуешь, лычки обдеру и рядовым спишу в эту же роту! Не посмотрю, что мы вместе караван Хамиди брали. Понял?!
   - Так точно, господин лейтенант!
   Алекс повернулся к охотникам.
   - Если кто-то думает, что я о его грехах забыл, то он сильно ошибается! Вот, где вы у меня все!
   Лейтенант продемонстрировал всем крепенький кулак.
   - И вас это тоже касается! - обратился он к остальным солдатам. - Некоторые до сих пор с сотни шагов в мишень попасть не могут! Ползаете, как беременные бабы! На завтра назначаю двадцативерстный марш, кто придет последним, попадет ко мне в "любимцы"! А сейчас приказываю приступить к занятиям, согласно утвержденным планам.
   У самого Алекса назрела острая необходимость посетить штаб полка. Деньги деньгами, а исправные сапоги и солдатские ранцы для предстоящей вылазки нужны были немедленно. Купить готовые негде, ждать пока пошьют новые - некогда, вот он и планировал совершить налет на полковые склады. А если все необходимое найти не получится, одолжить нужное имущество, у кого только можно. Еще не мешало бы проверить выделенные для предстоящей операции двуколки, как бы интенданты не подсунули какие-нибудь старые развалюхи.
   Полковой двор встретил лейтенанта Магу непривычной тишиной и малолюдством. Подозрительно оглядев открывшееся пространство, он не заметил никаких признаков явной опасности. Следовательно, нынешняя обстановка вызвана очередным набегом какого-то начальства. Едва Алекс привязал лошадь у коновязи, как кобыла тут же задрала хвост и навалила кучу. Лейтенант глазами поискал неудачника, которому можно было поручить уборку результатов лошадиной деятельности, но никого, кроме замершего у ворот часового, в поле его зрения не попалось. И так все оставить нельзя, вдруг начальство будет не в духе, когда наткнется на свеженький источник вони. Воровато оглянувшись, он отвел лошадь на несколько шагов в сторону и привязал ее там. Теперь причастность лейтенантской кобылы к этому безобразию была уже не столь очевидна. Решив, что и так сойдет, Алекс прошмыгнул в штаб.
   Зайдя к полковому интенданту, он поинтересовался.
   - Кого это к нам принесло?
   - К лейтенанту Гнатову отец приехал.
   Насколько Алексу было известно, приезжий генерал-лейтенант командовал армейским корпусом где-то на западной границе. Конечно, к прямому начальству он не относился, но генерал-лейтенант, он в любой армии генерал-лейтенант. Потому полковой двор и вымер. И неизвестно еще, куда ты сам попадешь служить завтра. Не исключено, что именно на западную границу.
   - А я к вам, господин штаб-капитан, вот по какому делу...
   К удивлению Алекса, интендант к его делу отнесся с пониманием, и даже немалое содействие оказал, хоть это и не входило в его служебные обязанности. Почти весь день лейтенант с интендантом таскались по различным складам и каптеркам, выискивали всевозможные излишки и ненужную, в данный момент, амуницию. Нашли почти все, о ценах и сроках доставки договорились. Магу все ждал, когда же штаб-капитан намекнет на свой интерес, но так и не дождался, интендант упорно хранил молчание. Вот уже пришла пора пожать друг другу руки и разойтись, но тут Алекс не выдержал.
   - Крайне признателен вам за помощь. Могу я вас чем-нибудь отблагодарить?
   - Конечно, давненько я не ужинал у Тюба.
   Магу не смог скрыть своего удивления.
   - И это все?
   Ах, вот вы о чем - улыбнулся интендант. - Я, конечно не бессребреник, должность, знаете ли, обязывает, да и семью кормить надо, но я же понимаю, зачем вам все это имущество потребовалось. А наживаться на солдатской крови считаю бесчестным.
   - Понимаю, - кивнул Алекс, - в таком случае, в семь вечера у Тюба. Вы будете с супругой?
   - Да, пожалуй. У вас весьма неоднозначная репутация среди наших полковых дам, а это порождает немалый интерес к вашей персоне. Если жена узнает, что ужин прошел без нее, не сносить мне головы. Ведь после него она самое малое на неделю попадает в центр внимания здешнего общества.
   - В таком случае, жду вас в семь у Тюба.
   Целый вечер подвергаться расспросам интендантской жены не хотелось, но Алекс успокаивал себя мыслью, что это невеликая плата за помощь ее мужа, далеко не самого худшего представителя вездесущего интендантского племени. Наверняка, к нему еще придется обратиться. Возможно, и не раз.
   Поскольку время еще оставалось, Магу решил навестить Гнатова в лазарете, надеясь, что визит его грозного отца уже завершился. Так и оказалось. Персонал лазарета по такому случаю расслабился и лейтенанту удалось незамеченным пробраться к двери офицерской палаты.
   - Разрешите?
   Возле кровати раненого офицера Алекс обнаружил юную девицу. Весьма премиленькую. Голубенькие глазки, чуть вздернутый носик, пухленькие губки, при одном взгляде наводившие мысль о волнующем сладком поцелуе. Даже широкое платье не могло скрыть беременности этой юной особы.
   - Проходи, - обрадовался Серж, - как я рад тебя видеть! Позвольте представить, Лия - моя невеста.
   Вот это сюрприз! Постаравшись скрыть свое изумление, Алекс щелкнул каблуками.
   - Лейтенант Алекс Магу!
   Несмотря на очень интересное положение, невеста сделала очень изящный книксен. Росточка она была невысокого. Между тем, положение жениха раненого, похоже, не слишком огорчало, Серж был бодр, насколько это было возможно при его ранении, оживлен, и даже весел. Невеста Лия оказалась не только внешне мила, но также весьма деликатна и сообразительна. После представлений, обычных приветствий и расспросов, она нашла благовидный предлог, чтобы оставить офицеров наедине.
   - И как это понимать?
   Алекс накинулся на Сержа, едва дверь успела закрыться за вышедшей Лией.
   - А так, - парировал Гнатов, - что иногда следует получить в живот полосу стали, чтобы в голове наступило прояснение. Ты не представляешь, что я испытал, когда она появилась на пороге. Бросила дом, мать, отца и примчалась сюда, едва узнав о моем ранении. Я чуть не заплакал и просил у нее прощения.
   - Она, разумеется, простила?
   - Ну конечно, она просто ангел! Как только я не замечал этого раньше?
   - Я за тобой подобной сентиментальности раньше тоже не замечал, - хмыкнул Алекс, - но, думаю, тебя можно поздравить. Мила, умна, деликатна и влюблена в тебя, как кошка. А скоро осчастливит семейство Гнатовых еще одним маленьким Сержиком. Из хорошей семьи?
   - Какое это сейчас имеет значение? - возмутился Серж.
   - Даже так?!
   - Да, да, именно так. Если бы мог ходить, уже отвел бы ее под венец.
   - Ну и дела?! Может и мне стоит обрюхатить какую-нибудь девицу, а потом поймать пулю, чтобы понять, как мне повезло.
   - Какой же ты пошляк, Алекс!
   - Какой, есть, - парировал Магу. - А что сказал по этому поводу сказал ваш высокопоставленный папА?
   - Поздравил. Но, думаю, основной разговор мне еще предстоит.
   - Раньше он про нее знал?
   - Даже не догадывался. Да никуда он не денется, - махнул рукой Серж, - пусть привыкает к положению деда.
   - Хорошо, если так. А сам, назад не планируешь?
   - Нет, - покачал головой Гнатов, - увольте. Я теперь человек почти семейный, а карьера никуда от меня не денется. Были слухи, что у вас какая-то большая операция готовится?
   - Тс-с!
   Алекс подошел к двери, приоткрыл ее и убедился, что никто их не подслушивает.
   - Да, решено брать Джибуту.
   - Когда?
   - Как только будем хоть немного готовы. Недели через две.
   - Рискованное получается дело. И все из-за меня.
   - Я тоже был хорош, - поделил вину Алекс, - но, что сделано, то сделано, назад не воротишь, зато решим вопрос раз и навсегда. Ладно, пойду, поищу твою невесту, пусть возвращается а то мне уже пора.
   На том и разошлись.
  
   В роту лейтенант Магу прибыл к самому началу пешего марша. В принципе, сам он мог бы в нем и не участвовать Алекс. Или проехать весь путь на лошади, что всеми было бы воспринято, как должное, именно так и должен был поступать командир роты. Но в этот раз он решил проделать путь пешком вместе со всеми. Правда, одно послабление себе он все-таки сделал - не стал брать винтовку, оставив только револьвер, и избавился от сабли, повесив на ремень уже привычный штык-кинжал, который в полку уже именовался "охотничьим".
   Собрав взводных унтер-офицеров, Алекс грозно нахмурился.
   - К маршу готовы? Амуниция у всех исправна? Вода во флягах у всех есть?
   - Готовы, господин лейтенант, - хором подтвердили унтеры.
   Приврали, конечно, подготовка солдат к длительным маршам была никакая, привыкли в гарнизоне сидеть, изредка и ненадолго выбираясь в поле. Да и с амуницией проблем хватало. Все, что удалось наскрести в полку, должно было прибыть только на следующей неделе, а пока приходилось обходиться тем, что есть.
   - Ладно, сейчас мы это проверим. Встать в строй!
   Унтеры вернулись к своим взводам, последовала команда "На пра-во!", и превратившаяся в колонну "по четыре" рота начала движение. Сам лейтенант шел впереди строя, задавая скорость и стараясь удерживать ее в пределах три-четыре версты в час. На марше руоссийский солдат тащил на себе ровно два пуда. Солдатам роты лейтенанта Магу повезло чуть больше, за счет новой, менее тяжелой винтовки и меньшего калибра боеприпасов, удалось снять с солдат по паре фунтов. Немного, конечно, но хоть что-то. Охотничью команду Алекс умышленно поставил в конец колонны. Им к таким переходам не привыкать, заодно и отставших солдат подгонят. А в том, что отставшие будут, Алекс не сомневался.
   Через час Алекс остановился и скомандовал сделать пятиминутный привал. По его прикидкам прошли немногим меньше четырех верст. Солдаты еще не падали замертво, отдыхали стоя, опираясь на винтовку, но многие уже были изрядно измотаны переходом с полной выкладкой. Магу и сам чувствовал себя не самым лучшим образом, чему способствовали вчерашние посиделки в ресторане, закончившиеся за полночь, ранний подъем сегодня, и уже проделанная, хоть и верхом, дорога от Текуля до Катериновки.
   Преодолевая сильнейшее желание растянуть привал еще на пару минут, Алекс подал команду.
   - Шаго-ом марш!
   И вновь потянулись пыльные версты извилистой грунтовой дороги. Под мерный топот солдатских сапог Магу думал, что им крупно повезло, дожди этой осенью - большая редкость. Месить ногами черную дорожную грязь было бы намного тяжелее. А если бы западный ветер нагнал с моря набравшие воды дождевые тучи, то впитавшие дождевую воду солдатские шинели потяжелели почти на целый пуд и тогда этот марш превратился в настоящую пытку. Но погода продолжала благоприятствовать шагающим под тусклым осенним солнцем солдатам.
   Несмотря на практически идеальные погодные условия к месту, назначенному в качестве точки поворота на обратный путь, основательно вымотанные солдаты вышли почти через три часа. Взглянув на растянувшиеся взводы и солдат, с трудом бредущих последние метры, Алекс скомандовал.
   - Привал. Полтора часа.
   Надо было дать людям время восстановить силы.
   - Всем перемотать портянки! Унтер-офицерам следить, чтобы всю воду разом не выхлебали!
   Убедившись, что унтеры занялись своими обязанностями, лейтенант отошел от дороги, выбрал место почище, опустился на жухлую осеннюю траву и, освободившись от ранца, с наслаждением вытянул гудевшие от усталости ноги. К расслабившемуся офицеру приблизился Фелонов. Похоже, унтер мог отмахать еще десять верст и без этого привала.
   - Садись.
   Влад опустился рядом, расположил винтовку между ног, положив ствол на плечо. Убедившись, что никто их не может услышать, спросил.
   - И как с таким воинством Джибуту штурмовать?
   - А ты знаешь, где взять другое? Какое есть, таким и будем. Нас числом втрое будет, артиллерия поддержит... Задавим.
   Унтер взглянул в сторону лежащих солдат.
   - Десять верст прошли, уже на ногах не стоят. А до Джибуты впятеро дальше и все по горам.
   - Ничего, - возразил Алекс, - за двое суток дойдем. Выпрошу в полку еще две двуколки, часть груза сложим на них. На ночевку встанем недалеко от Джибуты, а утром атакуем. Меня больше другое волнует.
   - И что же волнует господина лейтенанта?
   - По шее дам, - пообещал господин лейтенант. - Джибуту-то мы возьмем, хоть и с потерями. И Рыжего прикончим, и даже обратно вернемся. А дальше что?
   - Что? - насторожился унтер.
   - Вот и я не знаю. Бандитов меньше не станет, и лезть они к нам не перестанут.
   - Не перестанут, - подтвердил Фелонов. - Только, как мне помниться, разговор на эту тему уже когда-то был, только до генерал-лейтенанта никто из нас пока еще не дослужился.
   - Нет у меня времени столько ждать, - обозлился Алекс.
   - Придумал что-то?
   - Пока ничего конкретного, думаю.
   - Ладно, думай. Не буду мешать.
   Опираясь на винтовку, Фелонов поднялся на ноги, отряхнул с шаровар пыль и приставшие травинки, после чего, принял строевую стойку.
   - Разрешите идти, господин лейтенант?!
   - Иди, - кивнул Алекс.
   Оставшись в одиночестве, лейтенант хлебнул из фляги воды и погрузился в свои мысли.
   Полтора часа пролетели незаметно. Щелкнув крышкой часов, лейтенант убедился в этой неизбежной истине. Казалось, только-только присел, а безжалостная минутная стрелка уже стремительно обежала целых полтора круга. С трудом преодолев желание потянуть привал еще хотя бы на пару минут, Алекс поднялся на ноги и окинул свое расслабившееся воинство. Некоторые даже задремать ухитрились. Отдых роты был прерван затяжным и безжалостным.
   - Ста-анови-ись!
   Первыми на команду отреагировали унтер-офицеры, начавшие поднимать на ноги солдат.
   - Подъем, туды вашу мать! Команды не слышали?!
   Солдаты нехотя отрывались от земли, подтягивали ремни, навьючивали на себя ранцы, разбирали винтовки. Первой, естественно, построилась охотничья команда. У них и привычки к таким маршам больше, и глотка у унтера луженая. А если, еще и про тяжелую руку вспомнить... Еще через четыре минуты ротная колонна приняла завершенный вид и Алекс приказал начать движение.
   Говорят, что обратная дорога кажется короче. Врут, сволочи! Лямки тяжеленного ранца давят на плечи, и с каждой верстой он становится все тяжелее и тяжелее. Винтовка так и норовит съехать с плеча, врезав прикладом по бедру. Соленый пот из-под кепи заливает глаза. Последний привал был бесконечно давно, а до следующего еще дальше. Дорога никак не кончается, а чертов ротный все прет и прет вперед, не снижая темпа. Ему-то хорошо, налегке идет, без винтовки, с одним револьвером на поясе. И ранец, небось, пустой, вон как болтается.
   Увы, эти солдатские мысли, устремленные в затылок Алексу, не соответствовали действительности. Он и сам уже был не рад, что нагрузил ранец полностью. И темп он держал уже из последних сил. В конце концов, он здесь ротный командир и единственный офицер, нельзя было показывать солдатам свою слабость.
   Когда до вожделенной казармы оставалось еще версты четыре, показалась стоящая на обочине дороги телега, запряженная каурой лошадью. По мере приближения, Алекс с удивлением узнал ротный транспорт, купленный солдатами из артельных сумм. Возницей оказался недавно избранный ротный артельщик.
   - А ты здесь как? - удивился Алекс.
   - Здравия желаю, господин лейтенант! Меня господин фельдфебель послали. Сказали, езжай Амтип, встреть роту, а то некоторые точно до конца не дойдут. Вот я и поехал.
   - Ладно.
   Лейтенант повернулся к роте, с надеждой, поглядывавшей на телегу.
   - От каждого взвода по пять ранцев разрешаю сложить на повозку. Охотничьей команды приказ не касается.
   Надо сказать, что артельщик со своей повозкой появился исключительно вовремя, некоторые солдаты уже готовы были упасть. К удивлению Магу, до самой казармы отставших не было, дошли все, хотя количество ранцев на повозке утроилось, а после финиша почти половина роты легла там, где остановилась. Поднять некоторых удалось только спустя полчаса. Солдаты остальных рот собрались поглазеть на невиданное зрелище, пока Алекс не разогнал их.
   Не успели солдатики разойтись, как появился подполковник Толстокряков в компании еще с тремя офицерами. Глянув на открывшееся зрелище, комбат сделал Алексу выговор.
   - Разве же так можно, лейтенант? Совсем вы солдатиков загнали.
   - Не вижу другого выхода, господин полковник. Через две недели им в горы идти, а затем сходу в бой. Лучше пусть сейчас на землю лягут, чем потом в землю. Завтра пусть отдохнут, а послезавтра повторим марш.
   Подполковник на это только головой покачал, но вмешиваться не стал. Те из солдат, кто услышал слова лейтенанта, тихо застонали. В охотничью команды шли добровольцы, и была возможность отобрать физически крепких и хорошо подготовленных солдат, в роте же всякого народа хватало, в том числе и слабосильного. А в горах артельной телеги не будет, все имущество и всех отстающих придется тащить на себе.
   Оставшиеся до выхода недели были заполнены весьма интенсивными тренировками и пролетели очень быстро. За три дня намеченной даты Алекс дал роте возможность отдохнуть и прийти в себя. К этому же времени прибыли обещанные Новославским орудия и двуколки с боеприпасами. Командовал артиллеристами молоденький лейтенант, выпущенный из училища только этим летом. Более опытные офицеры благоразумно предоставили возможность отличиться своему молодому коллеге.
   Сами пушки Алексу понравились, дедушкины конструкторы, инженеры и рабочие потрудились на славу. Первые руоссийские четырехфунтовки со стальным стволом. Они имели заряжание со стороны казны, поршневой затвор и пружинный тормоз отката, заодно выполнявший и роль накатника. А самое главное, орудия были сконструированы под унитарный выстрел с цилиндрической гильзой.
   - Хорошо тренированный расчет может сделать до двенадцати выстрелов в минуту!
   Судя по всему, артиллерист искренне гордился эти достижением.
   - Меня больше волнует, - остудил его Магу, - как ваши артиллеристы осилят переход по горам.
   - Должны осилить, мы ведь пешая полковая артиллерия!
   Артиллеристы, даже полковые, всегда свысока посматривали на своих однополчан пехотинцев. В артиллерию отбирали солдат поздоровее и посмышленее. Да и артиллерийские офицеры считали себя выше пехотных. Экзамены в артиллерийские училища были серьезнее, и учились они на год дольше, чем кавалеристы, пехотинцы и саперы.
   - Хорошо, подвел итог Алекс, - дойдем - увидим. Через два дня, в семь утра выступаем.
  
   Глава 11
  
   Джибута лепилась к склону неприступной скалы. С одной стороны, очень удачная позиция для обороны. С другой - настоящая ловушка для оборонявшихся, дорога к селению была только одна, а ее рота лейтенанта Магу перекрыла в первую очередь. Отдельные смельчаки могли попытаться проскочить в темноте через горы, поэтому Алекс планировал закончить операцию засветло.
   Внезапности достигнуть не удалось, да никто на нее и не рассчитывал. За идущей в глубину горного массива ротой, похоже, присматривали с самой переправы через Темерюк. Трижды солдат обстреливали на марше. Но каждый раз огонь велся с очень большой дистанции. Сделав несколько выстрелов, стрелки тут же уходили, не давая солдатам возможности сблизиться с ними и поквитаться. Впрочем, и потери от их действий были невелики, всего двое легкораненых.
   Почти всю прошлую ночь рота провела буквально в полутора верстах от выхода из ущелья, Алекс хотел дать солдатам возможность отдохнуть после двухдневного марша по горной дороге. Марш этот дался роте нелегко, все-таки каменистая горная дорога, то тянущаяся вверх, то вдруг ныряющая вниз, не чета пыльной равнинной дороге левобережья. К концу пути несколько солдат пришлось везти на двуколках, но отставших не было. Сейчас же, все дорожные трудности остались позади, роте предстояло выполнить основную задачу.
   Противник успел подготовить горячую встречу. Едва только рота попыталась развернуться на выходе из ущелья, как тут же была обстреляна. Возвышавшиеся по склону скалы плоские крыши домов, позволяли оборонявшимся вести анфиладный огонь по солдатам. Мало того, огонь велся еще и из своеобразного природного тет-де-пона, ставившего роту в два огня.
   - Отходим! Назад в ущелье!
   Двух убитых и шестерых раненых удалось унести с собой.
   - Где проводник, сволочь! - бушевал капитан Ноздяев, назначенный штабом полка надзирать за операцией. - Повешу скотину!
   Капитан был в последний момент приставлен к роте "для связи". На самом деле эта штабная крыса должна была приглядывать за не в меру ретивым ротным командиром.
   - Прекратите истерику, капитан, - прошипел Алекс, - солдаты смотрят.
   Причем здесь проводник? Ему заплатили, чтобы он роту довел до Джибуты. Он ее и довел, а про систему обороны селения его никто и не спрашивал. А зря, раньше думать надо было, понадеялись на превосходство в силах и артиллерию.
   - Фелонов, берешь свой взвод и лезешь вон на ту скалу. Всех наверх не тащи, только тех, кто по горам хорошо лазить умеет.
   - Понял, господин лейтенант!
   - Действуй.
   Остальные попытались завязать с противником дежурную перестрелку, но те не ответили, видимо, с патронами у них было туго. Стрельба затихла сама собой, операция затягивалась. С поставленной задачей охотники Фелонова справился неожиданно быстро. Не прошло и четверти часа, как первые солдаты достигли вершины скалы и застучали оттуда из своих винтовок. Вершина окрасилась пороховым дымом. Алекс отметил, что тренировки не прошли даром, еще год назад никто из солдат просто не рискнул бы взобраться на такую высоту по почти отвесной скале. А теперь укрывшиеся в тет-де-поне оказались ниже руоссийцев и сами начали нести потери от ружейного огня. Несколько человек попытались покинуть свое, ставшее таким неуютным, убежище, но до самого селения добрались не все - трое упали замертво, четвертый, раненый, пытался доползти до перекрывавшей въезд баррикады, но был добит метким выстрелом.
   - Рота, вперед!
   Взводы второй раз вышли из ущелья, разворачиваясь в две цепи. Вторая цепь вышла куцей - взвод Фелонова еще не успел спуститься со скалы. Взводный унтер-офицер Хрустин же, не дожидаясь команды, послал несколько человек занять очищенный противником тет-де-пон.
   - Выводите орудия на позицию!
   Вслед за пехотинцами начали движение артиллеристы со своими пушками. Серые цепи двинулись вперед, солдаты перебегали от одного укрытия до другого, падали, стреляли, поднимались и снова бежали вперед. Но не все, некоторые оставались лежать серыми неприметными бугорками.
   Ках! Ках! От внешней стены Джибута в двух местах полетела каменная крошка - в дело, наконец, вступила руосийская артиллерия. Ках! Ках! И опять только каменные брызги. Четырехфунтовые пушки не оправдали возлагавшихся на них надежд. Их снаряд не смог разрушить внешнюю каменную стену, сложенную из грубо отесанных валунов, а четвертьфунтовый заряд черного пороха был откровенно слабым. Похоже, все затраты времени и сил на перевозку двух орудий и снарядов к ним оказались неоправданными. Однако артиллерийский лейтенант быстро нашел выход.
   - Шрапнелью, прицел два двадцать, трубка пятнадцать. Огонь!
   Уже на четвертом выстреле артиллерист подобрал правильный прицел и установки взрывателя. Белые облачка разрывов расцвели над крышами, с которых велась стрельба. Оборонявшимся это сразу не понравилось, огонь противника начал слабеть, воспользовавшись этим, серые шинели вплотную подобрались к стенам, где вражеские пули уже не могли достать их. Горцы пытались удержаться за баррикаду на въезде, но по команде Алекса, солдаты подтащили "гартинг" и буквально смели оборонявшихся огнем. Оборонявшиеся вынуждены были отступить вглубь селения, оставив на куче камней двоих убитых и целые лужи крови. Своих раненых они все-таки успели забрать.
   От въезда прямая дорога шла всего шагов тридцать-тридцать пять. Она выводила к небольшой площади, от которой расходилось несколько узких щелей между каменными стенами. Сунулись в одну - нарвались на выстрел из какой-то дыры. Передний солдат упал с пробитой грудью. Вытащить его не успели, тело вздрогнуло от второй попавшей в него пули.
   - Отходим! - принял решение лейтенант.
   Он не собирался терять своих солдат в абсолютно незнакомых каменных мешках, где многое решал первый выстрел и солдаты утрачивали преимущество в численности и скорострельности своих "шапсо". Магу решил продолжить штурм по верху, там могла помочь артиллерия.
   - Лестницы давай!
   Взять с собой штурмовые лестницы Алекс догадался еще до выхода роты, и сейчас похвалил сам себя за предусмотрительность. Он уже взялся за перекладину одной из них, приставленной к внешней стене, но кто-то его придержал.
   - Погодь, лейтенант.
   Магу обернулся. Придержал его Хрустин, его взвод уже добрался до стен Джибуты. Воспользовавшись задержкой начальства, по лестнице начал взбираться кто-то из молодых солдат. Винтовка с примкнутым штыком в правой руке сильно мешала ему.
   - Отпусти!
   Унтер повиновался приказу начальства, не посмел ослушаться. За одно применение силы к офицеру его уже могли отдать под трибунал, но он же из лучших побуждений действовал.
   Сунув револьвер в кобуру, Алекс подождал, пока солдатские сапоги поднимутся выше его головы, и полез за солдатом. Сверху что-то брызнуло, труп солдата, едва не сбив лейтенанта, полетел вниз. Лейтенант стер с лица капли солдатской крови и решительно добрался до крыши. Правой рукой он достал револьвер и осторожно выглянул. Стрелка он не увидел, только ствол старой винтовки, торчащий с верхнего яруса крыш. Он уже начал поднимать руку с "грандом"... Бах! Шрапнель забарабанила по крыше, с головы сорвало фуражку. До Алекса не сразу дошло, что он чудом остался цел, наводчик одного из орудий взял неверный прицел.
   - Никого не задело? Тогда вперед!
   Система обороны Джибуты не строилась исходя из применения огнестрельного оружия и артиллерии, она была слишком древней. Попав под шрапнельный обстрел сверху, оборонявшиеся были вынуждены очистить крыши, позволив руосийцам обойти их поверху. Солдаты по звуку или одним им ведомым чутьем определяли, где внизу притаились защитники селения и вниз летели чугунные шары фитильных гранат. Многие солдаты открывали огонь прямо через кровлю, благо патроны экономить не приходилось, патронные двуколки подогнали прямо к внешним стенам и они смогли быстро пополнить опустевшие подсумки. А вот у их противников уже через час после начала боя наметился кризис людей и боеприпасов. В ответ на взрывы гранат и винтовочную трескотню сверху, снизу хлопали только редкие одиночные выстрелы.
   Посчитав, что сопротивление практически подавлено, лейтенант отдал приказ перейти к завершающей фазе операции. Очень не хотелось, но приходилось посылать солдат в лабиринты каменных мешков Джибуты. Многие солдаты спускались вниз не очень охотно. До сих пор они имели дело только с вооруженными мужчинами, внизу их ждали женщины, дети и старики.
   В узких проходах от винтовок мало толку, в ход пошли штыки, тесаки и револьверы унтер-офицеров, несколько раз доходило до рукопашных. Лейтенант двигался вместе с взводом Фелонова, все равно руководить дальнейшими действиями роты было невозможно. Несколько небольших групп под командованием унтер-офицеров очищали Джибуту от ее жителей, добивая уцелевших.
   - Вы бы побереглись, господин лейтенант, - негромко, чтобы не услышали солдаты, посоветовал взводный. - Зачем вам вперед лезть? Еще подстрелят ненароком. Мы уж как-нибудь сами справимся.
   - Слева!
   Лейтенант дернулся, разворачиваясь влево. Мальчишка лет десяти с обеих рук целился в него из древнего кремневого пистоля. Он с трудом удерживал тяжеленное оружие, ствол которого ходил ходуном и никак не мог найти цель. Бах, бах, бах, торопливо дергая спусковой крючок, лейтенант успел выстрелить трижды. Одна из трех пуль попала пацану в грудь. Бах! Еще одну пулю успел выпустить из своего "дефоше" Фелонов. Бах! Уже падая, мальчишка все-таки успел нажать на спуск. Рывок! Пуля сорвала погон с левого плеча. Помещение заволокло вонючим пороховым дымом.
   - Не задело, господин лейтенант? - поинтересовался солдат.
   - Нет, - Алекс ощупал разорванный пулей погон. - Спасибо, что предупредил.
   - Рад стараться!
   Ничем, кроме предупреждения, солдат помочь ротному не мог. С его полутораметровой "шапсо" в узком проходе быстро не развернуться. На всякий случай рядовой ткнул тело пацана извлеченным из ножен штыком, вытер окровавленный клинок об одежду убитого и вернул оружие обратно. Лейтенант, с трудом удерживая дрожь в руках, запихивал патроны в гнезда барабана, не всегда попадая с первого раза.
   - Вперед! В оба смотреть, - напутствовал подчиненных унтер, - чуть господина лейтенанта не про..., не потеряли.
   Так, проверяя один дом за другим, остатки двух отделений двигались вперед. Труп, еще один труп. Этот, вроде, еще дышит. Возле бородатого мужика лет сорока лежит древняя фитильная фузея явно руосийского происхождения.
   - Ей же лет двести, - удивляется Алекс, - и чем, только воюют!
   - Да, пожалуй, побольше будет.
   Фелонов подбирает древний огнестрел, идущий следом солдат втыкает штык в его бывшего хозяина. Однако трупов было на удивление мало и одни только мужчины.
   - Фелонов, где они могут быть?
   - Селение старое, наверняка тайные укрытия есть, там и попрятались.
   - Ищите! Они никуда не могли уйти.
   Несмотря на прекращение сопротивления, доклада об обнаружении трупа Рыжего Даграма еще не поступало. И это очень заботило Алекса. Откуда-то вывернулся солдатик в мундире, прожженном на рукаве.
   - Яму нашли, господин лейтенант!
   Вход в яму располагался в углу одного дворов из Джибуты. К их приходу солдаты уже успели обследовать каменный мешок. Алекс заглянул в черный провал. К застарелой вони человеческих испражнений примешивался запах смерти и крови, совсем свежий запах.
   - Живые есть?
   Выбравшийся из ямы мрачный ефрейтор отрицательно покачал головой - местные жители гуманизмом не страдали. Или боялись, что освобожденные рабы укажут места укрытия их хозяев.
   - Продолжайте искать!
   Нашли еще две ямы - только трупы рабов, но никаких указаний на то, куда исчезли хозяева. Сопротивления уже не было, все, кто рискнул защищать свое селение, погибли, пленных в этом бою не брали. Своих раненых и убитых солдаты уже эвакуировали.
   - Есть, нашли живого!
   Алекс быстро двинулся на голос, навстречу ему вытолкнули вонючего, заросшего деда в грязных лохмотьях.
   - В темном углу в щель между камнями забился, еле нашли, - пояснил Хрустин, - по виду, вроде наш, руоссиец, только говорить не может.
   - Почему не может?
   - Они ему язык отрезали.
   Лейтенант взял деда за плечи, повернул лицом к себе.
   - Все закончилось, мы пришли, чтобы освободить тебя. Ты - свободен! Ты понимаешь меня?
   "Дед" промычал что-то невнятное, закивал головой и Алекс понял, что ему от силы лет тридцать.
   - Даграм. Рыжий Даграм. Ты его знаешь?
   Немой загыкал и энергично начал кивать головой.
   - Где он укрылся? Можешь показать, где он прячется?
   Бывший раб неожиданно развернулся, скидывая руки лейтенанта, и, расталкивая солдат, устремился вглубь каменного лабиринта.
   - За ним!
   Буквально через пару десятков аршин "дед" вцепился в ни чем не примечательную каменную глыбу, чуть выступавшую из каменной кладки, и попытался сдвинуть ее с места.
   - Помогите ему!
   Два солдата отложили винтовки и присоединились к усилиям немого. Поддавшись, камень с грохотом отвалился в сторону, лейтенант едва успел отскочить. Открылась узкая, разве что ребенку впору протиснуться, щель в скале. Мысль о том, что туда придется лезть, ни у кого энтузиазма не вызвала.
   - Он там?
   "Дед" энергично закивал головой.
   - Другой выход есть?
   Отрицательное мычание.
   - Ивасов!
   - Здесь я!
   - Взрывай скалу.
   Сапер засуетился у входа в укрытие, солдаты отошли от него подальше. Алекс повернулся к немому.
   - Еще укрытия знаешь? Показывай!
   В течение следующего часа нашли еще шесть подобных укрытий. Если бы не бывший раб, то вряд ли обнаружили бы хоть одно, уж очень хорошо они были замаскированы. Когда грохнул первый взрыв, немой вздрогнул, потом, видимо, сообразил, что именно происходит, в глазах его появился злобный огонек. Подобно гончей он выискивал каменные норы, где укрывались его бывшие хозяева. Пару раз ошибался, но потом все-таки находил, радостно взвизгивая в случае удачи, скалился безъязыким ртом с редкими гнилыми зубами при очередном взрыве.
   Когда вскрывали очередной схрон, появился Ноздяев. Стрельба уже с час, как закончилась и он рискнул сунуть свой нос внутрь каменного лабиринта. С ним же был и артиллерийский лейтенант. Пробравшись ближе к Магу, капитан поинтересовался.
   - Что здесь происходит?
   - Убежище нашли, сейчас взорвем.
   - Как можно? - изумился штабной офицер. - Есть же приказ, надо предложить им сдаться.
   - Вот вы им и предложите.
   Алекс сделал шаг в сторону, открывая дорогу капитану. Ноздяев осторожно приблизился к черному провалу в камне. Рта не успел открыть, из тьмы полыхнуло пламя, грохнул выстрел и капитан схватился за пробитое пулей плечо.
   - Унесите капитана!
   Зашипел фитиль. Выждав несколько секунд, Хрустин бросил в дыру чугунный шар ручной гранаты. Бухнул взрыв, дыра дыхнула жаром и клубами вонючего порохового дыма.
   - Ивасов, взрывай!
   Пока сапер закладывал заряд пороха, Алекс выслушал доклад артиллериста. Потерь у них не было, шрапнель расстреляли полностью, осталось по два десятка осколочно-фугасных гранат на орудие. Когда цели закончились, лейтенант приказал артиллеристам принять участие в эвакуации раненых, а потом и убитых.
   Самому Алексу стало стыдно - сам он вместо того, чтобы командовать ротой, он как пацан носился по Джибуте, выискивая укрытия местных жителей. Спасением раненых занимались артиллеристы, хотя это в их обязанности не входило, и взводные унтеры, а командир роты до сих пор даже потери уточнить не удосужился.
   - Благодарю за помощь раненым, лейтенант.
   Отослав артиллериста, Магу приказал взводным унтер-офицерам выяснить количество выбывших из строя. Потери оказались ожидаемо велики. Только убитыми выбыло шестнадцать человек. Еще тридцать один был ранен, половина - тяжело.
   Бухнул последний взрыв, над крышами Джибуты поднялись клубы пыли и порохового дыма. Красный диск солнца уже коснулся горных вершин, когда последний солдат покинул прилепившееся к горе селение. Ветер выдувал из каменных лабиринтов остатки пороховой гари и запаха крови. Отягощенная многочисленными ранеными рота провела ночь у разоренной ею Джибуты, и только утром двинулась прочь. Отныне здесь поселились запустение и тлен.
  
   Видя мрачное настроение командира, Фелонов поинтересовался.
   - Ну и чем ты недоволен?
   - А чему радоваться? Народу положили - жуть. Свои потери - сорок процентов. Считай, роту надо формировать заново. Пороху спалили массу. А что в итоге? Ни-че-го, - по слогам проговорил Алекс.
   Такого ответа от ротного командира унтер явно не ожидал.
   - Раньше ты такого не говорил.
   - Раньше... Жить очень хотелось. Да и сейчас хочется. Думал, силу свою покажем, горцев заодно припугнем. Ни черта не вышло, как шастали банды через реку, так и продолжают шастать, только еще злее стали. А ты можешь сказать, чего мы добились?
   - Местные гончары нам спасибо должны сказать. А что чаще лезть стали, так мы тут не при чем. Урожай в этом году неважный, да еще и скотина какую-то заразу подцепила, большой падеж был. Вот и лезут.
   Про угрозу голода в горах Алекс и раньше слышал, но занятый подготовкой вылазки в Джибуту большого значения этому не придал. Сейчас, выслушав Фелонова, лейтенант заинтересовался.
   - Значит, говоришь, будет в горах голод. Большой?
   - Думаю, да.
   - А что на счет зимы? Суровая будет?
   - Прошедшая довольно мягкой была, эта всяко морознее будет. Но нам-то с этого что?
   - Что с этого? Смотри сюда.
   Алекс вытащил из ящика в углу рулон крупномасштабной карты и расстелил ее на столе. Один край норовившего свернуться листа бумаги придавил "грандом", второй придержал рукой.
   - Дельта Темерюка сейчас наша, - палец лейтенанта уперся в пучок синих прожилок на бумаге, - здесь они продовольствие не повезут. С верховьев крюк вчетверо получается, к тому же, вот здесь, - палец лейтенанта уперся в карту, - дорогу можно перекрыть. Один батальон справится. Остаются перевалы. Точнее, только Харешский, остальные зима сама закроет. И тогда...
   - Тогда с нашего берега продовольствие потащат, - вставил свое мнение унтер.
   - Закрыть реку! Расставить пикеты и стрелять по любой лодке. Да и так тайком много не перетащишь. Если же Харешский перевал закрыть, то все, они в блокаде!
   Фелонов поскреб затылок.
   - Их же там тысяч триста. А может, и больше, кто считал. Если вся эта толпа...
   - Правильно мыслишь, - хлопнул унтера по спине Алекс, - им надо оставить выход. Вот здесь, - Алекс ткнул пальцем в морское побережье, - организовать лагерь, там их и собирать, а потом погрузить на суда и подальше морем в султанат.
   - А зачем такие сложности? Пусть своим ходом сюда уходят.
   Фелонов указал на верховья Темерюка.
   - Не годится, - не согласился Магу, - опять осядут у нашей границы и нам же гадить начнут. А при первой же возможности, постараются обратно вернуться. Поэтому только морем, и как можно дальше. Пусть там султан с ними разбирается.
   - А ему это надо? - усомнился унтер.
   - Надо, не надо... Куда он денется? Под ним и так трон шатается, а если он еще и в помощи единоверцам откажет, то его дервиши точно в мешок зашьют и в море скинут.
   - А если султан войну начнет?
   - Ага, ему сейчас только войны с нами не хватает! Визга, конечно, будет много, но на боевые действия он сейчас не решится. Это даже я, армейский лейтенант, понимаю. К тому же, - Алекс понизил голос, как будто кто-то мог их подслушать, - газеты писали, что Эдипетский паша в последнее время много воли взял, у султаната даже пару провинций оттяпал, а тот только утерся. Надо подкинуть султану идею расселить горцев на границе с Эдипетским пашалыком, тогда у паши сразу головной боли прибавиться.
   - Погоди, там же почти пустыня, а они к горам привыкли.
   - Ничего, жить захотят, и к пустыне привыкнут. А то, что там жрать нечего, так даже лучше. Начнут пашалык грабить, пусть паша с ними и разбирается. Главное, что до нашей границы будет полторы тысячи верст.
   На этот раз унтер скреб затылок еще дольше.
   - Все так, может, и так, но если в горах голод начнется, то наших же рабов они в первую очередь и уморят. Как с этим быть?
   К этому вопросу Алекс был готов заранее.
   - Как ты думаешь, какое соотношение между горцами и рабами?
   Фелонов задумался, потом выдал свои соображения.
   - Где-то один наш на их десяток приходится.
   - Тогда к моменту начала блокады надо их оповестить, что для получения десятка мест на корабле, идущем в султанат, надо одного руоссийца привести. Они не только никого не уморят, они их еще и беречь будут.
   - Действительно, может получится, - согласился унтер. -Тогда последний вопрос остался. Как перевал закрыть? До него же верст двести, и все по горам. Не дойдем, только кровью умоемся.
   - Вот! - торжествующе воскликнул Алекс. - Не надо никуда идти. Есть другой план, только пока никому, даже тебе.
   - Да-а-а, - махнул рукой Фелонов, - толку-то от этих планов? Пока наши генералы развернуться, весна настанет, а в следующем году урожай может хорошим быть, тогда в горы соваться бессмысленно.
   - Вот тут ты прав, - кивнул лейтенант. Сейчас все на бумаге изложу, а завтра еду в Текуль к Новославскому, без его поддержки даже и начинать ничего не стоит. Авось, уговорю господина полковника.
   На этот раз унтер промолчал, но его физиономия выражала полнейший скептицизм.
  
   На этот раз застать Новославского в штабе не удалось, полковник проверял строевую подготовку первого батальона. Алекс нашел его среди группы штабных офицеров, наблюдавших за прохождением батальона по политому водой, чтобы не пылил, полковому плацу. После прохождения, батальон замер в ротных колоннах на противоположном конце плата. Новославский сорвался с места, что-то выговаривая комбату и ротным командирам. Магу осторожно подобрался сзади и поинтересовался у одного из штабных.
   - В честь чего парад?
   Все, кто услышал вопрос, изумленно обернулись к Алексу, как будто он ляпнул что-то непристойное. Наконец, капитан, к которому лейтенант обратился, ответил.
   - Именины государя на следующей неделе.
   Алекс физически ощутил, как он краснеет. От его ушей, наверно, можно было прикуривать сигары. Не найдя, как можно выкрутиться из такой неловкой ситуации, лейтенант только промолчал и постарался спрятаться за чужими спинами, что, впрочем, плохо ему удалось. Но можно было не сомневаться, уже к обеду очередной перл лейтенанта Магу станет известен всему полковому сообществу.
   К счастью, командир полка закончил давать указания офицерам и вернулся к группе штабных. Алекс перестал быть центром всеобщего внимания.
   - К церемониальному маршу!
   Комбат и ротные командиры вышли из строя.
   - По ротно! На одного линейного дистанция! Первая рота прямо, остальные на пра-во!
   Поворот у солдат вышел слаженно, похоже, проблемы начинались дальше.
   - Шаго-ом марш!
   Полковой оркестр грянул церемониальный марш, заглушая дружный топот сотен сапог по утрамбованному до каменной твердости плацу. Само прохождение из-за штабных спин Алекс видел плохо, но по донесшимся до его ушей восклицаниям полковника понял, что тому никак не удается добиться идеальной ровности линии штыков в шеренгах. Ничего удивительного, Текуль - не столица, а сто четырнадцатый пехотный - не гвардия, те круглый год, каждую неделю такие прохождения отрабатывают. Делать, однако, было нечего, пришлось ждать, когда все закончится. Новославский еще трижды прогнал батальон по плацу, результатом все равно остался недоволен, но солдаты и офицеры уже порядком устали и требовать от них большего стало бесполезно.
   Прежде, чем штабные во главе с командиром полка успели направиться к зданию штаба, Алекс сбоку подобрался к полковнику.
   - Господин полковник, разрешите обратиться?!
   Новославский повернулся к Алексу.
   - Что у вас, лейтенант?
   - Прошу прощения, господин полковник, но дело секретное и отлагательства не терпящее.
   Покосившись на папку, которую Магу прижимал к левому бедру, командир полка недовольно поморщился.
   - Хорошо, пройдем ко мне в кабинет.
   В кабинете полковник отцепил саблю, устроился в кресле и взял протянутую Алексом заветную папку.
   - Что здесь у вас? Надеюсь, не план полного и окончательного разгрома горцев?
   Магу почувствовал, что опять краснеет. Второй раз за день. Тем не менее, вопрос был задан, пришлось отвечать.
   - Так точно, господин полковник, план по разгрому горцев!
   Не успев открыть папку, Новославский изумленно уставился на Алекса.
   - Вы это серьезно?
   Получив подтверждение, что это никакая не шутка, командир полка только головой покачал.
   - Каждый лейтенант мнит себя стратегом и считает, что все генералы дураки, а полковникам приходится за все отдуваться.
   - Тем не менее, прошу чтобы вы ознакомились немедленно, - продолжил настаивать Алекс.
   Новославский даже не нашелся, что ответить на такую наглость. Потом решил все-таки взглянуть на лейтенантскую писанину и, скептически хмыкнув, раскрыл папку. Стоявший напротив Алекс, хорошо мог видеть всю гамму чувств, последовательно возникавшую на полковничьем лице. Пренебрежительный скептицизм сменился удивлением, удивление - откровенным изумлением, изумление - заинтересованностью. Новославский глазами пробежал исписанные листы еще раз, затем аккуратно разложил их на столе.
   - Нет, на план это никак не похоже, так, некий общий замысел. Но предположим... Предположим, что какое-то рациональное зерно здесь, - ладонь полковника легла на бумагу, - все-таки есть. Но вы понимаете, что вас никто даже слушать не будет?
   - Так точно, господин полковник, понимаю! Поэтому замысел данной операции должен называться планом Быстраго-Новославского. Причем, именно в таком порядке. Уж их-то точно хотя бы выслушают.
   - Он-то здесь причем? - поморщился полковник. - Думаете, одного Новославского будет недостаточно?
   - Не могу знать, господин полковник! Но самое слабое место в этом плане - время. Решение нужно принимать быстро. Еще месяц, много - полтора, и можно будет не суетится, а времени на подготовку совсем нет. Поэтому для разработки плана и его утверждения в верхах придется приложить все силы. А у командира дивизии в верхах большие связи.
   - И еще он очень хочет получить перевод в столицу, - добавил полковник.
   "А еще кто-то очень хочет побыстрее получить генеральские лампасы", подумал Алекс, но благоразумно не стал произносить этого вслух. Высказал он совсем другое.
   - Я думаю, усилия клана Магу тоже лишними не будут. Тут ведь дело не столько военное, сколько политическое и дипломатическое. А в этом деле мой отец мог бы здорово помочь.
   - Да, - согласился полковник, - ваш отец мог бы. Вот только зачем ему все это надо? Он ведь не в курсе всего этого?
   - Нет. Но я постараюсь его убедить. Освободится приличная территория...
   - На которой ничего нет, кроме камня.
   - Так ведь никто ничего и не искал. А если поискать, то, может, чего и найдется. Червонодарский край перестанет быть приграничным, Темерюк в нижнем течении станет судоходным...
   - Прямо скажем, слабенькие аргументы. Ну хорошо, - полковник убрал бумаги обратно в папку, а затем прицельно-подозрительно уставился на лейтенанта, - а что с этого дела хотите получить лично вы?
   - Егория, - не моргнув глазом отрубил Алекс.
   - И только-то?
   - Еще бы я хотел возглавить операцию по занятию Харешского перевала.
   - Имеете на это право, - согласился Новославский, - после этого Егорий вам гарантирован. Если в живых останетесь. А план по захвату перевала у вас...
   Полковник начал подыскивать нужное слово.
   - Дерзкий, - подсказал Алекс.
   - Я бы сказал наглый и беспардонный. Никакого уважения к суверенитету и дипломатии! Но лихо, этого тоже не отнимешь, как раз в вашем духе.
   - Что, простите, в моем духе? - заинтересовался лейтенант. - Наглость или лихость?
   - И то, и другое. Теперь к делу. Через три дня я постараюсь превратить ваши размышления в более или менее реальный план, сделав расчет потребных для него сил и средств, а самое главное, сроков. Вы, лейтенант, также будьте готовы к этому сроку, поедем убеждать нашего начальника дивизии.
   Ехать к Быстраго Алексу не хотелось, и он предпринял слабенькую попытку отбрыкаться.
   - Мое присутствие обязательно?
   - Необходимо, - отрезал Новославский. - Свободны, лейтенант.
   - Слушаюсь, господин полковник!
   После ухода лейтенанта Магу, полковник кликнул адъютанта.
   - Начальника штаба ко мне. Срочно!
   Начальник штаба пришел минут через пять. Новославский протянул ему папку.
   - Вот ознакомьтесь.
   После того, как подполковник прочитал бумаги, он осведомился.
   - И чье это творчество?
   - Лейтенанта Магу.
   - Того самого?
   - Другого у нас в полку нет. Необходимо срочно сделать расчет сил, средств и сроков по этому замыслу. Сколько вам потребуется времени?
   - Если срочно, то три недели. Но этот план никогда не будет принят.
   - А вот это уже не ваша забота, полковник. На все даю три дня.
   Заметив, что начальник штаба хочет что-то возразить, Новославский жестко пресек попытку подчиненного.
   - Три дня, и ни минутой больше. Да, и предупредите своих штабистов, если кто-то не удержит язык за зубами, погонами не отделается! Под трибунал отдам!
   Полковник Новославский не мог допустить утечки сведений о предстоящей операции, особенно, когда дело шло к генеральским погонам.
  
   Генерал-майор Быстраго с утра пребывал в отличнейшем расположении духа. Вот именно, пребывал. До тех самых пор, пока к нему эта парочка - самый молодой полковник и самый молодой ротный командир. И не просто так пришли, принесли с собой толстенную папку и два рулона карт. Теперь, вместо подготовки к именинам, приходилось во все это вникать.
   - Только короче, без всей этой бюрократии.
   Пухлая генеральская рука отодвинула все бумаги в сторону. Однако, без карты обойтись не удалось, уже минут через опять она заняла большую часть генеральского стола. При всех своих недостатках, дураком генерал Быстраго не был и суть предлагаемого ухватил быстро. И пока полковник Новославский излагал свои предложения, начальник дивизии прислушивался к ним только краем уха, а сам взвешивал аргументы за и против.
   С одной стороны, предстоящая операция обещала быть резонансной, и если правильно все обставить, то получить с нее можно ой, как немало. С другой стороны, и дипломатический скандал будет громким в любом случае, хотя это уже не его забота. С третьей, весь успех, а тут предстояло задействовать целый корпус плюс многочисленные части обеспечения, зависел от действий одной только роты, которой предстояло взять и удержать в течение двух месяцев Харешский перевал. Рискованно. Тем более, что сам Быстраго привык к неспешному, размеренному течению гарнизонной жизни на далекой окраине огромной империи. А тут предстояло принять решение, которое должно было определить всю его дальнейшую жизнь. И карьеру. Ошибаться в данном случае никак нельзя. И решение нужно принять очень быстро.
   Генерал еще раз пригляделся к невысокому, крепенькому лейтенанту. Чем-то он напоминал ему готового вцепиться в противника бульдога.
   - Как я понимаю, этот план - ваша инициатива, лейтенант?
   - Только общий замысел, господин генерал-майор. План разработан под руководством господина полковника.
   - Это уже детали, - отмахнулся начальник дивизии. И вы хотите возглавить роту, которой придется пойти к черту в зубы?
   - Хочу, господин генерал-майор!
   - Уверены в успехе?
   - Так точно, господин генерал-майор!
   Сам Быстраго ни в чем уверен не был, но этот лейтенант - везунчик. Другого бы на его месте давно убили, а этому пуля попала в висевший на груди бинокль. А если бы не его лопающийся от денег папаша, то не миновать ему трибунала. Но папаша-то есть и с этим тоже приходилось считаться, Виктор Магу не та фигура, на которую можно плюнуть. Так ничего и не решив, генерал решил довериться судьбе.
   - Подождите пять минут в приемной.
   Когда дверь за посетителями закрылась, начальник дивизии достал из кармана кошелек и выудил из него золотой червонец. Желтый кругляш глухо стукнулся о покрытую картой поверхность стола и тут же был накрыт генеральской ладонью. "Орел - соглашусь, решка - откажу. Нет, пусть будет наоборот, решка - соглашусь, орел - откажу". Придя к окончательному решению Быстраго убрал с монеты ладонь, взгляд его встретился с отштампованной на червонце десяткой. "Судьбу не обманешь", генерал подошел к двери и распахнул ее.
   - Проходите, господа офицеры, у нас очень мало времени.
  
   К счастью для всех, план Быстраго-Новославского не предусматривал встречи руоссийских соединений с горцами в открытом бою, все задачи в нем решались частями и подразделениями уровня полк-батальон. Причем руоссийцы должны были осуществлять только блокадные действия, а не идти вперед. И если в искусстве оперативного управления дивизией на поле боя генерал-майор Быстраго был откровенно слаб, то в искусстве штабных интриг он был просто асом. Именно благодаря ему встречи с военным министром авторам плана удалось добиться в рекордные сроки, всего через четыре дня после приезда в столицу. И это несмотря на то, что у него сразу нашлось немало противников.
   Поскольку Алекс Магу в авторах не значился, то и к министру, соответственно, Алекс не попал. Ему предстояло решить не менее сложную и ответственную задачу.
   - И ты хочешь, чтобы я профинансировал поход собственного сына на верную смерть?
   - Папа, я все равно пойду туда, это не обсуждается. А эти деньги помогут сделать мою смерть не такой уж и верной. Голод и холод, а вовсе не пули и кинжалы будут главной опасностью на перевале. Если же у нас будет в достатке продовольствие и теплая одежда, то смерти придется меня подождать еще лет пятьдесят.
   Виктор Магу хорошо знал характер своего младшего сына, он понимал, что спорить бесполезно - Алекс для себя уже все решил. При его поддержке или без, с деньгами или пустыми карманами, он все равно пойдет на этот проклятый перевал. Тем не менее, как отец, он предпринял еще одну попытку. Подойдя вплотную, банкир положил руку на плечо сына. Ладонь легла на жесткий пехотный эполет с двумя звездочками.
   - Подумай еще раз, сын, зачем тебе это нужно? Ты и так можешь иметь все, что захочешь. Ну почти все. Стоит ли рисковать своей жизнью?
   Алекс задумался.
   - Ты знаешь, я и сам не могу точно сказать зачем. Я только знаю, что должен пойти туда и сделать свое дело. Должен, и все. И никто не сделает это лучше меня. Поэтому я пойду, возьму этот проклятый перевал, и буду держать его столько, сколько потребуется, и ни секундой меньше.
   Банкирская ладонь сползла с лейтенантского эполета.
   - Хорошо, иди. Деньги я тебе дам. И даже обеспечу поддержку твоему плану наверху, но ты должен дать мне обещание, что сразу после этого переведешься куда-нибудь в спокойное место. Самое лучшее - в столичный гарнизон. Если хочешь, место в гвардии я тебе обеспечу.
   - Не получится, мне запрещено появляться в столице.
   - По этому поводу можешь не волноваться, прощение у императора я тебе выхлопочу. Сейчас идет рефинансирование государственного долга, и я им очень нужен.
   - Хорошо, допустим, переведусь я в гвардию. И что дальше? Волочиться за юбками, отплясывать на балах и лошадей шампанским поить? Первое время в Текуле я даже скучал по такой жизни, но, к счастью, у меня быстро появились другие интересы.
   Видя, что отец хочет что-то возразить, Алекс торопливо продолжил.
   - У меня есть другой вариант. Летом начнутся экзамены в академию генерального штаба. Два года выслуги у меня к тому времени будет, все формальности соблюдены, могу попытаться. Если поступлю, то два года спокойной жизни вам будут гарантированы, а дальше посмотрим.
   - А если, не поступишь?
   - Этот вариант я даже не рассматриваю.
   - Хорошо, - согласился Виктор, - пусть будет так. А сейчас иди к матери, и не вздумай проболтаться о том, куда ты сейчас собрался!
   - Я уже не маленький, папа.
   Когда сын вышел из кабинета, банкир подошел к столу и медленно опустился в массивное кресло. Несколько минут он сидел неподвижно с тенью тяжелых раздумий на лице. Потом, приняв решение, он протянул руку к стоявшему на столе колокольчику. Секретарь, за долгие годы службы изучивший малейшие оттенки звона колокольчика, которым его вызывали в кабинет, понял, что дело предстоит серьезное, а хозяин не в духе. Когда он бесшумно, с блокнотом и карандашом, возник перед столом, энергичный и решительный банкир Виктор Магу только махнул рукой.
   - Лисово ко мне. Быстро! И пока он не выйдет, меня ни для кого нет.
   Секретарь осторожно поинтересовался.
   - Даже для...
   - Я же сказал, ни для кого, - решительно оборвал его банкир.
  
   Вот уж кого Алекс ожидал увидеть у себя в доме меньше всего, так это своего бывшего однокашника, а ныне гвардейского лейтенанта Червонозерского. Анатоль влетел в особняк Магу как все сметающий на своем пути ураган. Не взирая на все усилия прислуги убедить господина лейтенанта обождать в холле, пока молодому хозяину будет доложено о его приходе, он стремительно пронизал весь дом и добрался до комнаты Алекса.
   - Я все жду, когда мой друг Алекс найдет время, чтобы навестить старину Анатоля и как следует отметить приезд, а он сидит у себя в доме и даже носа на улицу не кажет! И как прикажете это понимать, лейтенант Магу?
   - Так и понимай, никаких гулянок в этот раз. Я тут инкогнито. Или ты уже забыл? Кстати, а как ты узнал, что я здесь?
   - Один наш общий друг видел тебя на вокзале, причем в свите какого-то генерала. Неужто ты решил пойти по моему пути и податься в штабные?
   - Не город, а деревня какая-то, - пробормотал Алекс. - Нет, в штабные не подался, по-прежнему ротой командую. Сюда прибыл по делу, а генерал этот - начальник нашей дивизии. Еще вопросы есть?
   - Есть, конечно. И какие же у тебя дела с начальником дивизии?
   Алекс уже открыл было рот, чтобы напустить тумана погуще, но и единого слова высказать не успел.
   - Стой, ничего не говори. Фамилия этого генерала - Быстраго. Так?
   - Так, - нехотя признался Алекс. - Похоже, наше дело становится всеобщим достоянием.
   - Да наш штаб третий день только об этом и гудит! Только план летней кампании сверстали, со всеми согласовали и везде, где надо утвердили, как черт его знает откуда выскакивают Быстраго с Новославским и требуют резервный корпус, предполагавшийся отправить на завоевание Гохары, перебросить на Темерюкское направление. Генерал-квартирмейстер встал на дыбы и отказался их план даже рассматривать.
   - Зато начальник штаба новый план поддержал!
   - Так и есть, чует, что Скоблин метит на его кресло, вот и решил его уесть с помощью нового плана. Гвардия встала на сторону Скоблина, армия поддержала начальника штаба. Теперь все придется решать императору, а он пока колеблется.
   - Надеюсь, его величество долго колебаться не будет.
   - Так, так, - встрепенулся Анатоль, - кажется, я начинаю понимать, зачем тебя сюда притащили вопреки запрету! Давай, рассказывай, что они тебе пообещали за поддержку твоего папаши. Сразу чин полковника? Или полный Егорьевский бант одним махом?
   - Ни то, и ни другое, - Алекс чуть помедлил, обдумывая продолжение. - Видишь ли, это не только, и даже не столько, их план, сколько мой.
   Услышав такое, гвардии лейтенант Червонозерский несколько секунд мог издавать только нечленораздельные звуки. Наконец, он справился с речевыми затруднениями.
   - Вот это да! Ты точно меня не разыгрываешь?
   - Мне сейчас не до розыгрышей. Гораздо больше меня беспокоит то, что об этом плане знают все, даже самый последний лейтенант посвящен в подробности. Еще немного и наши генералы отправят его на согласование к какому-нибудь османийскому паше. Тогда все точно пойдет к черту.
   - В выпуске из училища я был в начале второй сотни, - обиделся Анатоль, - к тому же я служу при штабе. А подробностей плана никто не знает, даже я. Спор идет только о том, куда отправят резервный корпус.
   - Спасибо, успокоил, - усмехнулся Алекс. - На Темерюке сейчас сложилась благоприятная для нас обстановка, можно решить проблему быстро и без больших потерь. И неизвестно, когда такой случай представится в следующий раз. А на Гохарском направлении никакой спешки нет, можно начать наступление и следующей весной.
   - Генерал-квартирмейстер считает иначе, - возразил гвардеец. Кстати, а ты сам не нашел в этом плане какой-нибудь гиблой дыры, куда собираешься сунуть свою буйную голову?
   - Нет, что ты, - поспешил успокоить друга Алекс, - буду действовать исключительно в составе полка, и никакого отрыва от главных сил. Да и пора мне уже в дорогу, засиделся я что-то в столице.
   Анатоль сделал вид будто поверил. Не один год зная Алекса, он понимал, что из того клещами больше ничего не вытянешь.
   - В таком случае, ни пуха, ни пера тебе, - пожелал гвардеец.
   - Иди к черту, - послал его в ответ Алекс.
   На этом они и расстались. Проводив Анатоля, лейтенант вернулся к себе в комнату и подошел к окну. За стеклом царили серые и сырые сумерки раннего столичного вечера, кое-где подсвеченные уже зажженными газовыми фонарями. Ему и в самом деле захотелось поскорее уехать отсюда обратно в Текуль. Алекс прижался разгоряченным лбом к холодному стеклу, пытаясь остудить голову и привести мысли в порядок. "Пора, времени на подготовку операции осталось совсем мало, а сделать предстоит огромное количество дел". В том, что план Быстраго-Новославского будет в ближайшее время одобрен императором, он почему-то не сомневался.
  
   Глава 12.
  
   Невидимый берег обозначал себя несколькими огоньками, но оценить расстояние до них не представлялось возможным. И как только моряки ориентируются в этой непроглядной тьме? Сейчас на мостике рядом с капитаном парохода стоял недавно пойманный руоссийской пограничной стражей контрабандист, хорошо знавший османийское побережье вблизи Гатуни. За благополучную доставку роты лейтенанта Магу ему пришлось пообещать помилование и полное прощение всех прежних грехов. Именно он и порекомендовал для высадки десанта эту тихую и достаточно глубоководную бухту, где не раз грузил и выгружал контрабанду со своей быстроходной шхуны.
   Если нельзя войти в дверь, то можно влезть в окно. Идея эта не нова, проблема была в том, что "окно" располагалось на территории османийского султаната. Одного взгляда на карту достаточно было для того, чтобы понять - с этой стороны путь к Харешскому перевалу на порядок короче и проще. К тому же, с этой стороны руоссийцев никто не ждал, дойти и взять перевал вполне могла всего одна рота. Но никто из руоссийских военных помыслить не мог высадить десант на османийское побережье до объявления войны. Сын банкира Алекс Магу такими комплексами не страдал.
   - Высадится ночью в безлюдном месте, быстро дойти до таможенного поста, там всего верст восемь-десять, а дальше уже не их территория.
   Естественно, такое предложение вызвало массу возражений. В конце концов, с технической точки зрения высадка десанта и марш через османийскую территорию были признаны вполне возможными. Конечно, руоссийскую роту неизбежно обнаружат, но медлительность и неповоротливость османийских властей давно стала легендой. Вероятность перехвата роты на марше была признана ничтожной, оставалось решить дипломатический вопрос.
   Привлеченный для консультаций по данному вопросу эксперт из министерства иностранных дел был категорически против. Он привел массу возражений, но император, усмехнувшись, принял другое решение.
   - Постарайтесь обойтись без стрельбы и ненужных жертв среди местного населения.
   После этого подготовка к десанту пошла полным ходом. В том, что удастся дойти и захватить перевал, мало кто сомневался. Гораздо больше было сомнений что его удастся удержать. Когда горцы поймут, в какое положение они попали, то предпримут отчаянные попытки прорвать блокаду. А Харешский перевал будет самым слабым местом. Роте потребуется огромное, по местным меркам, количество патронов. В конце концов, потребуется двухмесячный, как минимум, запас продовольствия на полторы сотни человек. И вьючные животные для доставки припасов на перевал.
   Если везти все с собой, то выгрузка большого количества грузов и лошадей на необорудованный берег займет много времени и наделает большого шума. Наибольшие проблемы создавала перевозка лошадей в шлюпках. Казалось бы тупик, но Алекс и тут нашел выход из создавшегося положения.
   Стих шум машин, судно легло в дрейф, оставалось только дождаться сигнала с берега. Потянулись томительные минуты ожидания. Матросы уже давно были готовы вывалить шлюпки за борт, но прошло уже с полчаса, а пока ничего не происходило.
   - Есть сигнал!
   Первым его углядел сигнальщик, стоявший на мостике парохода. Сначала все головы повернулись к нему, потом к берегу. Два длинных, два коротких. Пауза. И опять, два длинных, два коротких.
   - Шлюпки на воду! - скомандовал с мостика капитан.
   Заскрипели блоки шлюп-балок, где-то внизу раздался плеск воды. Матросы вывалили за борт узкие веревочные лестницы, канувшие в темноту возле пароходного борта. Первый солдат перегнулся через фальшборт, вглядываясь в непроглядную тьму. Алекс догадался, что он просто боится спускаться в шлюпку. После штурма Джибуты личный состав роты обновился более чем на треть, как следует обучить солдат, времени не было, приходилось выполнять задачу с теми, кто есть.
   - Отойди!
   Алекс сам взялся за веревки и перебросил ногу через борт. Спускаться пришлось медленно, осторожно нащупывая ногой каждую ступеньку, где-то внизу плескалась холодная осенняя вода. Но вот вместо веревки, нога нащупала деревянный борт шлюпки. Перебравшись на днище шлюпки, Алекс поднялся в полный рост и протянул вверх руку.
   - Давай винтовку!
   Приняв у солдата оружие, лейтенант пробрался в нос. За ним, подбадриваемый унтерским матом, в шлюпку спустился первый солдат, за ним второй, следом остальные. С борта парохода передавали винтовки, ранцы, шинельные скатки. Понемногу посудина заполнялась, но гораздо медленнее, чем хотелось. У Алекса зародились сомнения, что до рассвета удастся добраться до таможенного поста, успеть бы отойти от побережья бухты.
   - Табань! - скомандовал кто-то наверху.
   Сверху в шлюпку лихо посыпались матросы из команды парохода. Не прошло и минуты, как ее оттолкнули от борта и весла вспенили воду. Рулевой вел шлюпку на мигающий огонь с берега. Где-то вверху луна пробилась сквозь затянувшие небо тучи и впереди обозначилась белая, шипящая полоса прибоя.
   - К бою!
   Нос шлюпки тут же ощетинился винтовочными стволами, защелкали затворы "шапсо". Однако темнота враждебного берега хранила молчание, только также размеренно продолжал мигать фонарь. Два длинных, два коротких. Пауза. И опять, два длинных, два коротких.
   - Патроны не намочите!
   Алекс извлек "гранд" из кобуры, но курок взводить, пока не стал. Когда киль прошуршал по прибрежному песку и шлюпка, дрогнув, замерла, лейтенант первым прыгнул в прибой и торопливо побрел к берегу, стараясь не набрать холодной морской воды за голенища сапог. Позади раздался чей-то приглушенный мат, кто-то из солдат приводнился на большую глубину. Правее зашуршал киль второй шлюпки, выползающей на песок пляжа. Под ногами перестала хлюпать вода, сапоги начали вязнуть в песке.
   Опередив солдат, лейтенант направился к продолжавшему мигать фонарю. Из темноты его окликнули.
   - Господин Магу?
   - Я здесь!
   Откуда слева вынырнула низенькая тщедушная фигурка.
   - Рад вас видеть господин Лисово.
   Поверенный покосился на револьвер в руке Алекса.
   - Взаимно, господин Магу.
   - У вас все готово?
   - В самом лучшем виде. Все собрано в загоне в двух верстах от таможенного поста.
   - Охрана?
   - Наемники.
   - Могут быть проблемы?
   - Нет, они получат свои деньги и уйдут. За войну с руоссийцами я им не платил.
   Со стороны моря донесся мерный плеск весел, шлюпки пошли на второй рейс. Унтеры развернули высадившихся солдат в цепь по периметру пляжа. Подозвав ближайшего солдата, Алекс вручил ему фонарь и приказал подавать сигналы в направлении смутно угадывавшейся в лунном свете туши руоссийского парохода.
   - Господин Магу, - осторожно начал поверенный, - я тут случайно встретил нашего общего знакомого. Правда выглядит он неважно, и ходит еле-еле.
   - Хамиди здесь?!
   - Да, его дом буквально в паре верст отсюда. Желаете навестить?
   Алекс надолго задумался, затем отрицательно покачал головой.
   - Черт с ним, если нашумим, поставим под угрозу всю операцию, да и османийцам дадим лишний повод для визга. Авось, сам скоро сдохнет. Кстати, господин Лисово, следующим рейсом привезут "гартинг" и часть патронов к "шапсо". Где обещанные лошади?
   - Сейчас приведу, господин Магу.
   Направляясь за спрятанными неподалеку лошадьми, поверенный тихо пробормотал.
   - Похоже, у Виктора вырос достойный наследник.
   До рассвета оставалось еще больше двух часов, когда ротная колонна, сопровождаемая вьючными лошадьми, двинулась на восток, к невидимым в темноте горам. За их спиной, в темной части горизонта, если внимательно смотреть в сторону моря, можно было увидеть сноп ярких искр, летевших как-бы ниоткуда. Капитан высадившего десант руоссийского парохода, спешил необнаруженным покинуть воды негостеприимной османийской бухты до восхода солнца.
   Только сейчас, глядя на растворяющееся в темноте судно, Алекс вдруг остро ощутил, что обратной дороги больше нет. На сотни верст вокруг одни только враги, никто не поддержит, не спасет, не придет на помощь. Отныне можно идти исключительно вперед. И только в его руках его же собственная судьба. И судьба еще полутора сотен подчиненных ему солдат. Молодых мужчин, которых ждут обратно родители, невесты, жены дети. Но даже если все пойдет по плану, далеко не все смогут вернуться назад, серьезные потери в роте неизбежны.
   Черные мысли лейтенант хотел отогнать командным голосом, командным голосом, но в темноте османийской ночи громко орать команды на руоссийском явно не стоило. Поэтому, он только негромко прикрикнул.
   - Шире шаг!
   Почти сразу от побережья дорога начала забирать вверх. Через несколько минут впереди возникли темные силуэты домов какого-то селения. Местные шавки дружно приветствовали топающую по дороге роту заливистым лаем. Но ни один огонек не зажегся в окнах, никто не рискнул высунуть нос на улицу и поинтересоваться, кто это так дружно топает по их улицам. Во дворы не лезут, в дома не вламываются, не грабят, не насилуют, не убивают, и ладно. Пусть себе топают мимо.
   - На перекрестке - налево, - предупредил Лисово.
   За поворотом дорога пошла то ли через рощу, то ли через какие-то сады.
   - Далеко еще? - поинтересовался Алекс.
   - Успеем, - откликнулся поверенный.
   Они успевали. Почти успевали, если поторопятся. На востоке уже розовела тонкая полоска предстоящего восхода, когда рота подошла к загону, где поверенный Лисово собрал все необходимое, чтобы целая рота смогла продержаться на перевале два месяца. Опасаясь, как бы охрана не начала сдуру палить, Алекс развернул первый взвод в цепь. Переговоры взял на себя Лисово. В конце концов, охранникам платил именно он. Несколько минут томительного ожидания, и со стороны загона послышался звук шагов нескольких пар ног. Увидеть здесь руоссийских солдат наемники явно не ожидали. И хоть посматривали они явно недружелюбно, за оружие хвататься не спешили, численный перевес был явно не на их стороне.
   - Быстро, запрягайте лошадей, и уходим. Скоро рассвет.
   Небо на востоке становилось все светлее. Двуколок, как и лошадей, оказалось неожиданно много, отец не поскупился, а поверенный постарался на славу, припасов накупил явно с избытком.
   - Куда нам столько? Мы на перевале целый год сидеть не собираемся.
   Лисово решительно возразил Алексу.
   - Я понимаю, что сейчас количество имущества и продовольствия вам кажется чрезмерным, но там, на перевале, вы скажите мне спасибо за каждый патрон, каждый сухарь и каждую щепку дров. Лошадей пустите на мясо, двуколки пойдут на дрова. Поэтому берите все, а я постараюсь через месяц провести к вам еще один караван.
   - Вряд ли вам это удастся, - заметил Алекс, - когда османийцы разберутся в происходящем, они не пропустят на перевал даже ишака, идущего порожним.
   - Ерунда, - усмехнулся поверенный, - нет такой блокады, которую не прорвал бы ишак груженый золотом. А местные таможенники очень уважают этот металл. В крайнем случае, попаду в местную тюрьму.
   - Это было бы весьма печально, османийские тюрьмы славятся плохими условиями для заключенных. Боюсь, пребывание в ней весьма отрицательно скажется на вашем драгоценном здоровье.
   - Ничего страшного, - грустно улыбнулся Лисово, - надеюсь, ваш батюшка быстро подберет к моей камере золотой ключик, и я не долго пробуду в ней.
   - Хорошо, коли так, - согласился Алекс.
   Между тем, полоска горизонта на востоке становилась светлее и светлее, лейтенант все чаще с тревогой посматривал на карманные часы. Безжалостно отсчитывающие время стрелки с каждой минутой приближали рассвет. Наконец, унтерский мат сделал свое дело и рота начала вытягиваться из загона.
   - А это еще что такое?
   На выбирающихся на дорогу повозках Магу заметил объемистые, и явно очень тяжелые тюки, которые никак не вписывались в номенклатуру снаряжения, заказанного Лисово.
   - Четыре бритунийские армейские палатки, - пояснил Лисово, - каждая рассчитана на сорок человек и местный войлок для их утепления.
   - Куда нам столько?
   - Берите, берите, на перевале они вам очень пригодятся. Вам ведь несколько месяцев предстоит провести на собачьем холоде.
   Алекс вовсе не был уверен, что на перевале найдется место, чтобы поставить хотя бы одну такую палатку, она же места занимает как приличных размеров сарай. С другой стороны, поверенный прав, солдат надо где-то размещать. Остатки башни, про которую рассказывал Грушило, всех не вместят. Да и холодно там будет, среди промерзших каменных глыб.
   - Хорошо берем, не бросать же их здесь. Шевелитесь, братцы, утром нас здесь быть уже не должно.
   Было уже довольно светло, когда рота, сдерживаемая большим обозом, вышла к османийскому таможенному посту. Сам пост - небольшой домик, сложенный из грубо отесанных камней с покрытой черепицей крышей, был, действительно, очень удобно расположен, обойти его стороной можно было пешком, а вьючные лошади и повозки могли пройти только через таможню. Алекс с тремя солдатами подобрался к таможне и попробовал попасть внутрь, но прочная, окованная стальными полосами дверь была заперта изнутри на засов. Дорога перекрыта шлагбаумом, запертым на большой навесной замок. Попытаться открыть его никто и не подумал. Алекс проверил прочность петель и приказал ближайшему солдату.
   - Сбивай.
   Петли замка доказали свою прочность, сдались только после пятого удара прикладом. Заскрипела поднимаемая деревяшка. В этот самый момент неожиданно лязгнул дверной засов, и из таможни неожиданно резво выскочил толстый османийский таможенник с кривой железкой в руке. Видимо, его разбудил грохот сбиваемого замка. Одет был таможенник в шелковый домашний халат и очень зол. Но когда вместо привычного бакшиша ему сунули под нос холодный револьверный ствол, османиец изрядно удивился. Железка с лязгом упала на камни, османиец протер глаза, но руоссийские солдаты никуда не исчезли, как и черный зрачок револьверного дула, смотрящего ему в лицо.
   - Проверьте таможню!
   Двое солдат метнулись в двери. Таможенник вдруг упал на колени и что-то заголосил. Что он там визжал, никто не понял, толмачом османийского языка для этой операции Алекс не озаботился. Впрочем, и так было понятно - просил его не убивать. Никто этого делать и не собирался, но османиец-то этого не знал.
   Тем временем, оба солдата вышли обратно.
   - Нет никого, господин лейтенант! Только этот.
   Насколько было известно лейтенанту, таможенников должно было быть трое, но ночью в горы никто не ходил. Если же какой-нибудь безумец и захочет пройти границу ночью, то пусть идет. За отдельную плату, разумеется. А бакшиш можно взять и одному. Вот и дрыхли стражи границы по домам под бочком у своих жен, заперев границу на замок и оставив, на всякий случай, одного на страже.
   Никого из местных обитателей таможенники не боялись. Брали они умеренно, и всем, кто шел через границу, проще было им заплатить и без досмотра везти все, что угодно, чем тронуть кого-либо из стражей границы. Тогда бы на следующий день все остальные торговцы встретились с целой оравой злых и жадных таможенников, жаждущих мести за своего сослуживца. Виновника данного события, свои же товарищи и притащили таможенникам на расправу, лишь бы на таможне все было тихо и гладко, как всегда.
   Сейчас же через границу шел не караван торговцев, и даже не шайка контрабандистов, а солдаты регулярной руоссийской армии в своих известных на весь свет серых шинелях. Причем шли они со стороны Гатуни в горы Поэтому, таможенник решил, что началась война и приграничный османийский город уже взят руоссийцами. Но вот простучали по дороге сапоги последних солдат, шлагбаум со скрипом опустился обратно.
   Таможенник осторожно поднял голову и не обнаружил револьверного ствола, возле своей головы. Только постепенно затихавший грохот солдатских сапог да удалявшаяся в сторону гор серая колонна свидетельствовали о том, что ему ничего не привиделось, все происходило наяву. Толстяк тут же подхватился на ноги, а затем с истошными воплями потрусил в сторону города.
  
   Алекс щелкнул крышкой карманных часов. Стрелки показывали два часа пополудни. Значит, шесть часов назад машина руоссийской армии пришла в движение, начав перекрывать дельту Темерюка и все возможные выходы гор. Но все это происходило в паре сотен верст отсюда, а его роте еще только предстояло добраться до определенного планом операции места.
   - Шире шаг!
   Хотя и так куда уже шире. Ротная колонна медленно карабкалась вверх по узкой горной дороге. Слева скала, справа обрыв, а между ними изнуренные дорогой люди и лошади. И чем выше поднимались солдаты к покрытым снегом вершинам, тем холоднее становилось, тем сильнее и резче был гулявший в горах ветер. С утра небо было затянуто облаками, к полудню их разогнал ветер, а после полудня тучи опять сгустились и сверху полетели мелкие, холодные капли. Шинели постепенно намокали, тяжелели, скорость движения стала совсем уже черепашьей. Когда же измотанные подъемом в горы и погодой лошади начали останавливаться, отказываясь идти дальше, и Алекс отдал приказ становиться на ночевку, дождь перешел в мокрый снег.
   Погодный контраст с побережьем, на которое они высадились только сегодня утром, был сильнейшим. Небольшая эйфория, царившая среди солдат после того, как удалось проскочить через османийскую территорию быстро и без единого выстрела, сменилась угрюмой подавленностью. Лейтенант предпринял попытку пободрить подчиненных.
   - Ничего, ничего, братцы, еще немного осталось. Завтра с утра до места быстро дойдем!
   В эти слова Алекс и сам не очень-то верил. По имевшейся у него карте расстояние от таможенного поста до перевала было совсем небольшим, не больше полутора десятков верст. На деле все оказалось намного длиннее, дольше и тяжелее.
   Разводить в таких условиях костры не рискнули, а ночью снег прекратился, небо прояснилось, но температура упала заметно ниже нуля. Впитавшие накануне воды шинели встали колом, люди тряслись от холода. Лейтенант, хоть и старался не показывать виду, страдал не меньше других. Понемногу в душе начало расти сомнение в успехе всего предприятия. Как можно прожить два месяца в таких нечеловеческих условиях? Но вернуться назад уже нельзя, оставалось только стиснуть зубы и идти вперед. Утром Алекс так и сказал солдатам.
   - Я не знаю точно, сколько нам еще идти до этого проклятого перевала. Но чем быстрее мы до него дойдем, тем быстрее поставим палатки и сможем обогреться. Назад дороги все равно нет. Становись!
   Унтеры пинками и матом начали поднимать солдат и лошадей. Только через час после команды, рота смогла начать движение вперед. Глядя на медленно бредущих животных Фелонов заметил.
   - Жалко лошадок резать, но придется.
   Придется. Кормить их на перевале нечем, и отпустить нельзя. Зато конины в солдатском рационе будет много. Когда операция задумывалось, все выглядело просто и понятно, а здесь придется зарезать, освежевать и разделать почти сотню конкретных лошадей. Алекс отвернулся от дороги, разглядывая затянутые облаками вершины гор. После полудня дорогу покрыл уже нетаявший снег, а конца пути так и не было видно. Сколько же еще им идти?
   Остатки старой башни открылись неожиданно. Передовой дозор только преодолел очередной подъем, как дорога круто повернула вправо, обходя каменную гряду. А над грядой царило некогда циклопическое сооружение, от которого время оставило только пару саженей каменных стен, сложенных из больших, грубо отесанных камней. Обойдя гряду, дорога ныряла вниз, через полуверсту скрываясь за поворотом. Грушило был прав, место для обороны идеальное и есть место, где можно разместить целую роту солдат. Теперь даже с артиллерий сковырнуть руоссийцев с перевала будет непросто, а без пушек и думать нечего.
   Указав места, где ставить палатки и приказав готовить позиции для стрелков, Алекс отправился к остаткам старой башни. При ближайшем рассмотрении башня оказалась намного древнее, чем выглядела с первого взгляда. Вряд ли местные горцы, вручную, смогли так точно обработать и подогнать камни такого веса и размера, а затем поднять их на высоту в несколько саженей. Упавшие сверху камни теперь лежали у подножия башни, засыпанные снегом. Кто, когда и зачем поставил здесь это сооружение, было загадкой. Как и то, кто его потом разрушил. Разгадывать их Алекс не стремился, хватало других забот.
   Один из разбиравших камни солдат что-то извлек из-под снега и показал взводному унтер-офицеру, а тот позвал ротного командира.
   - Господин лейтенант, господин лейтенант! Смотрите, что мы тут нашли!
   Находкой оказалось старое кремневое ружье. Фелонов проявил знание истории руоссийского оружия.
   - Наше, пехотное образца двадцать второго года.
   Алекс взял ружье в руки. К его удивлению, оно было в довольно приличном состоянии, даже дерево ложи и приклада очень неплохо сохранилось. Правда замок заржавел намертво, но номер и клейма можно было разобрать без труда.
   - Разрешите, господин лейтенант?
   Алекс передал ружье Фелонову. Тот вытащил шомпол и потыкал им в ствол.
   - До сих пор заряжено, так и не успел пальнуть солдатик.
   - Здесь, стало быть, они тогда и стояли, - подвел итог лейтенант.
   Затем, сам от себя такого не ожидая, Алекс взобрался на большой камень и обратился к солдатам с короткой речью.
   - Сорок лет назад наши деды пытались завершить здесь войну! Тогда им это не удалось. Сегодня сюда пришли мы, их потомки и наследники их славы! И мы не уйдем, с этого перевала, пока не победим. Ура!
   - Ура! - подхватил Фелонов.
   - Ура! - поддержали унтера несколько солдат.
   - Ура-а-а-а!!! - подхватили клич остальные.
   Спрыгнув с камня, лейтенант подозвал к себе Фелонова и негромко, так чтобы больше никто не услышал, приказал.
   - Влад, из чего хочешь, сооруди флаг и подними его над башней, пусть видят сволочи, что мы отсюда не уйдем.
   Короткая речь ротного командира неожиданно подбодрила измотанных длинным и тяжелым переходом людей. Солдаты зашевелились намного веселее, чему немало способствовала и первая установленная палатка, где, как оказалось, даже была предусмотрена походная печка.
   Убедившись, что солдаты заняты делом, Алекс уже хотел было отправиться в палатку, где была возможность хоть немного обогреться после долгого пребывания на таком собачьем холоде и очень резком, пронизывающем ветру, но тут выдвинутый к дороге дозор доложил о приближении каравана со стороны Темерюка.
   Проклиная так некстати появившегося противника, лейтенант торопливо спустился к камням, где расположился дозор. Внизу, из-за поворота на дороге появлялись хорошо различимые на белом снегу, черные фигурки людей и лошадей с вьюками на спине. Алекс поднял к глазам бинокль, хорошая оптика позволяла рассмотреть детали.
   Фелонов не успел соорудить флаг, и караванщики еще не догадывались о том, что перевал уже занят руоссийскими солдатами. Тем не менее, их было достаточно много, не меньше сотни, и все они были неплохо вооружены. Роте предстояло отразить самую первую атаку противника. Повернувшись к солдатам, лейтенант скомандовал.
   - Рота, к бою!
   Побросав все хозяйственные дела, солдаты расхватали оружие и начали торопливо занимать позиции, выставляя стволы винтовок между камнями гряды, загоняли в казенники патроны и сухо щелкали затворами. Четверо во главе с унтером торопливо ставили на лафет "гартинг", открывали ящики с патронами.
   Занятые тяжелым подъемом караванщики, не замечали, что смерть уже изготовилась, взяла их на прицел и только ждет команды от притаившегося за камнем молодого человека в серой офицерской шинели с лейтенантскими эполетами. Оптика бинокля приблизила бородатые лица идущих. Видно было, что они очень устали, наверняка надеются, что здесь, в самой высокой точке их нелегкого пути смогут передохнуть. Они еще не знают, что мечтам их не суждено уже сбыться.
   Враги приближались очень медленно. Шестьсот шагов, пятьсот шагов, четыреста... Ближе подпускать нет смысла, исчезнет преимущество в прицельной дальности и кучности боя "шапсо". С другой стороны, хотелось, чтобы из-за поворота вышло как можно больше врагов, чтобы прихлопнуть их всех разом. Алекс уже наметил камень, до которого должен добраться передний бородач, чтобы дать команду на открытие огня. Горцу оставалось буквально несколько шагов. Лейтенант уже опустил бинокль и поднял правую руку, а тот вдруг остановился, будто почуял что-то и решил выкроить у судьбы еще несколько мгновений жизни. Остановился и повернулся к идущим следом, видимо, хотел им что-то сказать. Не успел, рука Алекса метнулась вниз.
   -Огонь!
   Залпом ударили винтовки, сбивая с ног людей и животных, гряду заволокло белым пороховым дымом. Едва только уши вновь обрели возможность слышать, как с дороги донеслись крики раненых и ржание лошадей. Откуда-то снизу щелкнул ответный выстрел, пуля попала в камень неподалеку от Алекса. И тут же, перекрывая какофонию боя, торопливо плюясь огнем и дымом, застучал "гартинг", посылая вниз тяжелые свинцовые пули шестидесятого калибра. Началась вторая, за последние сорок лет, оборона Харешского перевала.
  
   Из записей лейтенанта Магу, сделанных при обороне Харешского перевала.
  
   Запись первая.
   "Всегда считал ведение всевозможных дневников уделом кисейных барышень, но сейчас сам решил записать историю обороны Харешского перевала, поскольку на память не надеюсь, события наслаиваются одно на другое, и я уже начинаю в них путаться.
   Сегодня 55-й день как мы заняли этот проклятый перевал. Если бы не календарь, в котором я отмечаю прошедшие дни, давно бы уже потерял счет времени. До назначенного дня осталось меньше недели, но в скорый приход наших войск к перевалу никто не верит. Видимо, что-то пошло не так и вся операция затягивается. Между тем, голод уже основательно прижал противника, лезут почти каждый день, а бывает и не по одному разу. Видно, что они уже отчаялись, но ярость их меньше от этого не становится. Впрочем, обо всем по порядку, попробую записать случившиеся события в хронологическом порядке, пока не запутался окончательно.
   Первая атака была нами отбита сравнительно легко. Враг не ожидал засады и в первые же минуты потерял до полусотни человек и всех вьючных лошадей. У нас потерь не было, только одна лошадь была убита наповал случайной пулей. Уцелевшие враги скатились вниз и, спрятавшись за поворотом дороги, пытались нас обстреливать. За дальностью расстояния и значительным превышением нашей позиции стрельба эта причиняла нам мало беспокойства. Приказал не отвечать на огонь, озаботившись сохранностью боеприпасов.
   А потом начался ад - мы стали резать приведенных с собой лошадей. Бедные лошадки, как они не хотели умирать! Одни стояли покорно и ждали своей очереди, други ржали и пытались сорваться с привязи, некоторые даже плакали. Но нам пришлось убить их всех, всех до единой. Так было надо. Понимаю, что по задуманному мною плану должны погибнуть и уже погибли от пуль и голода тысячи людей, но перенести вид убиваемой бессловесной скотины было выше моих сил. Спрятался в палатке, пока все не закончилось. Видение больших куч кровавой лошадиной требухи, исходящей паром, будет преследовать меня всю жизнь. Как и исходящая от них вонь. Хоть и прошло почти два месяца, до сих пор вид и запах миски с похлебкой из ржаной муки с кониной вызывает тошноту не у меня одного. Дрова приходится экономить, и конина идет жесткая и недоваренная. Однако другого мяса нет, приходиться есть это.
   В первую же ночь случилась перестрелка. Утром выяснилось, что не хватает двоих солдат. Ночью они выбрались за линию постов, видимо, несмотря на мой категорический запрет, хотели пошарить во вьюках убитых лошадей. Нарвались на горцев, занимавшихся тем же самым. Оба погибли, их винтовки стали трофеями противника. Два обезображенных трупа нам продемонстрировали тем же днем. Кричали, что со всеми нами будет то же самое, если не уйдем с перевала. Фелонов послал их по матери, но они долго еще не успокаивались. Столь наглядный пример стал наглядным уроком для всех остальных любителей поживиться за чужой счет. Рота пополнялась в спешном порядке. Не смотря на категорический приказ Новославского, ротные командиры спихнули мне такое отребья, по которому не то что гауптвахта, каторга плачет. В дальнейшем это привело к ряду печальных последствий.
   Следующие четыре дня нас не трогали, противник собирался с силами. Из четырех привезенных палаток оставили три. Хоть и тесно, зато теплее. И дров на отопление уходит меньше. Здесь на перевале кроме камня ничего нет. Хотя нет, есть еще снег, в который мы закапываем своих погибших. Когда придут наши, надо будет их откопать и по-человечески захоронить в какой-нибудь долине, здесь им будет холодно.
   На пятый день нас пытались атаковать вторично. Атака была вялая и неуверенная, проверяли, крепко ли мы здесь стоим. Проверка обошлась им в десятка полтора убитых и раненых. У нас был только один убитый. Шальная, или наоборот, очень меткая пуля попала прямо в лоб. Судя по калибру - "шапсо", не иначе, как из тех трофейных. Еще одному солдату пуля оторвала ухо.
   На следующую ночь противник предпринял решительную попытку сбросить нас с перевала. Посты заметили подбиравшегося врага буквально в последнюю минуту. Атаку удалось отбить с большим трудом, дважды доходило до рукопашной. В итоге шесть убитых, шестнадцать раненых, семь - тяжело.
   После этого противник на некоторое время притих. Его стрелки попытались взобраться на окружавшие перевал вершины и обстрелять нас оттуда. Некоторым это удалось, но из-за большого расстояния, их стрельба причиняла мало беспокойства. Потом несколько дней был сильный снегопад, боевые действия на некоторое время прекратились.
   На третьей неделе горцы притащили две пушки. Их расчеты были выбиты нашими стрелками еще до того, как успели сделать хотя бы один выстрел. Противник попытался стрелять ночью - бесполезный расход пороха. К утру обе пушки исчезли. Солдаты принесли найденное ядро от трехфунтовки. Из шести тяжелораненых в живых остается только двое.
   В конце месяца был первый случай дезертирства. Солдат ушел ночью с поста на османийскую сторону. Винтовку не взял. Приказал ночью на постах стоять по трое.
   В начале второго месяца противник предпринял комбинированную ночную атаку. Сначала обозначил наступление со стороны Темерюка, в надежде оттянуть наши силы туда. Минут десять спустя последовала атака с османийской стороны. Положение спас Ивасов, быстро перетащил "гартинг" на южную сторону и открыл огонь. Противник быстро откатился вниз. Расход патронов катастрофический".
  
   Запись вторая.
   "67-й день. По списку в роте 78 человека, в строю - 61, раненых и больных - 15. Вчера закончилось все, что могло гореть. Стало ясно, что в ближайшее время наши не придут. Отправлял разведку на османийскую сторону, в пяти верстах от перевала их обстреляли. Этот путь закрыт. Двое солдат пытались украсть консервы с продовольственного склада. Были пойманы и избиты. Приказал расстрелять обоих. Казнь была воспринята ими как избавление, не удивлюсь, если узнаю, что остальные солдаты им завидовали. Боевой дух солдат низок, как никогда. Мой тоже".
  
   Запись третья.
   "71-й день. Противник словно с цепи сорвался. В день отбиваем по две-три атаки, ночью тоже покоя нет. Тактика дневных атак изменилась. Впереди идет всякий сброд с одними кинжалами, из-за их спин стрелки пытаются выбивать наших солдат. За три дня одиннадцать убитых. С их стороны потери никак не меньше двух сотен. Если бы не мороз, мы тут все задохнулись от трупного смрада".
  
   Запись четвертая.
   "75-й день. По списку в роте 54 человека, в строю - 38, раненых и больных - 16. Позавчера дезертировали сразу трое, ушли всем постом с оружием. Больше всего жалко патронов, которые эта сволочь унесла с собой. Случайно нашли мешок сахара. Теперь сухари с сахаром наша основная еда".
  
   Запись пятая.
   "87-й день. Все зря. С самого начала это было сплошной авантюрой, теперь мы все останемся здесь. В развалинах башни нашел место, где в последний момент спрячу эту тетрадь. Там сухо. Я положу тетрадь в футляр от бинокля, так она должна сохранится. Надеюсь, когда-нибудь ее найдут и узнают обо всем, что здесь произошло. Передайте...(дальше зачеркнуто)".
  
   Эпилог
  
   Проклятущий холод. Алекс предпринял безуспешную попытку дыханием согреть руку, потом спрятал ее в перчатку. Пар от дыхания ледышками осел на отросших усах. Холод был везде и всегда, избавиться от него не удавалось уже больше месяца, с тех самых пор, как были сожжены последние дрова, привезенные с караваном Лисово. Обещанный второй караван так и не пришел, видимо, у поверенного что-то пошло не так. Холод методично и настойчиво хватал за нос, уши, щеки, змеей вползал в палатки и под шинель. От него немели пальцы рук и ног, то и дело приходилось до боли растирать их. Холод мешал заснуть и будил по ночам, от него нигде не было спасения.
   Между тем весна уже вступала в свои права, даже здесь, на Харешском перевале. От яркого солнечного света слезились глаза. К полудню солнце заметно пригревало, и подмерзший за ночь наст становился рыхлым, ходить по такому снегу - сплошное мучение, хорошо хоть тропинок с последнего снегопада успели натоптать изрядно. Алекс тоскливо посмотрел на юго-запад. Всего-то и надо пройти каких-то полтора десятка верст. И спуститься при этом вниз больше, чем на три. А там... Там зеленые листочки на деревьях, молодая травка и ласковое теплое солнышко. И толпа очень злых османийских солдат.
   Алекс зачерпнул горсть колючего снега и отправил ее в рот. С водой на перевале было еще хуже, чем с дровами. Снега вокруг сколько угодно, только растопить его опять же было нечем. И с патронами было плохо. Оставалось по два десятка на винтовку. Точнее на стрелка, поскольку винтовок было в три раза больше, чем тех, кто мог их использовать. В строю оставалось меньше сорока человек, больше половины из них - раненые. Еще шестеро тяжелораненых замерзали в палатке, превращенной в лазарет, эвакуировать их куда-либо не было никакой возможности.
   Патронов к "гартингу" осталось пятьдесят шесть штук, их берегли на самый крайний случай. Короче, еще одну атаку можно было отбить, а следующую придется отбивать камнями. Правда, последние дней десять никто их не беспокоил, но такая ситуация не могла длиться вечно. Впрочем, есть еще шесть патронов в барабане "гранда". На совсем уже крайний случай, второй раз сдаваться в плен Алекс не собирался.
   Выбравшись из палатки, лейтенант взглянул на руины башни. Выцветший, в паре мест простреленный руоссийский флаг, продолжал висеть над Харешским перевалом. Алекс спустился к каменной гряде, где его окликнул сиплый простуженный голос.
   - Стой, кто идет!
   - Фелонов, ты что ли?
   - Я.
   - А Ивасов где?
   - Туда пошел, - унтер махнул рукой в направлении нависавшей над перевалом заснеженной вершины, - хотел место для заряда выбрать.
   Идея подорвать пороховой заряд и спустить на дорогу снежную лавину, похоронив атакующих, была не нова, но длина имевшегося в наличии огнепроводного шнура не давала подрывнику ни малейшего шанса уцелеть самому. Поход Ивасова был еще одним жестом отчаяния. Алекс опустился на снег рядом с Фелоновым, привалился спиной к большому камню.
   - Думаешь, уже не придут?
   - Так три с лишком месяца ждем, а они все не идут.
   Ответив унтер закашлялся, даже его богатырское здоровье начинало сдавать, что уже говорить об остальных, некоторые солдаты еле ноги передвигали.
   - А может, уйдем?
   Алекс бросил взгляд туда, где должна была начинаться тропа, про которую рассказывал Грушило. Вот только кто их по ней проведет? Фелонов мнения ротного не разделил.
   - И что, все зря? Ведь больше сотни здесь легло.
   Магу потер колючей перчаткой начавший неметь кончик носа. Пожалуй, унтер прав, надо держаться, пока еще есть силы. Ушедшего в свои мысли Алекса вернул к действительности возглас Фелонова.
   - Идут, сволочи! Поднимай ребят, лейтенант, скоро полезут.
   Фелонов открыл затвор винтовки, негнущимися пальцами достал из подсумка патрон и запихнул его в казенник. Алекс выглянул из-за камня. По дороге поднималась россыпь серых фигур. Увязая в снегу, они шли буквально по заметенным снегом трупам людей и животных, которые погибли здесь до них. Численность противника лейтенант оценил не менее чем в сотню человек. Минут через десять они уже выйдут на дистанцию прицельного огня, но патронов осталось совсем мало и в этот раз их придется подпустить шагов на триста, а значит, в роте будут новые потери. Прав унтер, пора поднимать солдат.
   Алекс начал было подниматься на ноги, но тут же осел обратно. Что-то неправильное было в поднимавшихся к перевалу врагах. С трудом выковыряв из футляра бинокль, лейтенант направил его на дорогу. Опустил, протер линзы и еще раз убедился в том, что зрение его не обманывает. Поднимавшиеся к перевалу люди были одеты в длинные серые шинели. В лучах весеннего солнца то и дело поблескивала сталь примкнутых штыков. Алекс хотел было закричать, но горло перехватило, и он смог только прохрипеть.
   - Это наши, Влад! Слышишь меня? Наши! Это наши идут! Они все-таки пришли!
Оценка: 6.65*126  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"