Марк закончил институт, защитил диплом, получил направление на работу, получил подъёмные и шёл по корридорам и лестницам общежития, неся чертёжную доску и рейсшину, чтобы сдать их в кладовую и получить отметку в обходном листе. Настроение было необычное, немного тревожное, немного грустное, он всем существом своим ощущал, что проходит в последний раз по этим прохладным и немного сумрачным корридорам и лестницам. Вот завтра он уже не будет здесь идти, во всяком случае вот по этой лестнице завтра он уже точно не пройдёт. Марк спускался по лестнице с четвёртого этажа на первый, и на площадке между третьим и вторым этажами ему встретилась Аврора Каосаян, девушка с его курса и его факультета. Она была городская, но в общежитии бывала постоянно, иногда ночевала у подруг.
Была Аврора высокого роста, плотного телосложения с ярко выраженными женскими формами. Фигура её была замечательная, волна иссиня-чёрных волос была изумительная, а лицо.... лицо было.... ну не скажешь, что бы безобразное и отталкивающее, т.к. за пять лет, постоянно встречаясь, можно привыкнуть ко всяким лицам, но уж больно некрасивое: низкий лоб, узко поставленные маленькие глаза, чёрные, как два шила, бесформенный нос, негладкая кожа отдутловатых щёк и толстые, почти негитянские губы. Скрашивало это безобразие то, что Аврора было всегда общительна, доброжелательна и умна. Товарки по группе души в ней не чаяли, всех она жалела, уговаривала, за всех заступалась, справедливость была во главе всех её понятий.
Так вот эту самую Аврору встретил Марк на лестничной площадке между третьим и вторым этажами.
- Привет! - улыбнулась она.
- Привет.
- Уезжаешь?
- Да, надо. А ты?
- Я ведь здесь, в Ростове, распределилась - папа позоботился. Так что - нет, никуда не еду. Недели через две пойду оформляться на работу.
- Это куда же?
- В Управлениу дороги, в отдел труда.
- Это надо было пять лет здесь карпеть, чтобы в кабинете штаны просиживать?
- У меня не штаны, у меня юбка. Там посмотрим, а пока - по направлению.
- Ну, давай, давай. Пока. - И Марк пошёл лальше, слегка похлопав рейсшиной по крепкому, круглому Аврориному заду.
Аврора резко остановилась и впилась своими остренькими шилами в лицо Марка:
- Фу ты, дурак какой! - она быстро побежала наверх.
Марк остолбенел от своей выходки и от реакции Авроры. Постоял, а потом, поставив доску и положив рейсшину, бросился вслед за ней.
- Ты извини меня - так уж плохо вышло. Ты не сердись, не хорошо так расставаться.
- Ладно, чего не бывает....
- А хочешь - давай поженимся?
- Да? Это ты так придумал? Я же говорю - дурак какой-то!
- Ну, а что? Все женятся и разъезжаются женатые....
- Ну ты даёшь!! Ты что - серьёзно?
- А что? Серьёзно!
- Ты это брось, глупо это. Я от тебя это не ожидала. Ты хоть подумал - а что, если я соглашусь?
- А что тут такого? Соглашайся!
- Ладно. Я согласна!
Марк был почти в обмороке. Это что же такое получилось? Он будет женат? Да такой мысли у него и в помине не было! Это что же - он с этой "кроко-бабой" (так ребята между собой именовали Аврору) будет теперь жить вместе? И всю жизнь? Это же ужас какой!!
Аврора с любопытством смотрела в лицо Марка:
- Ну вот ты и в панике. Не бойся, я пошутила.
- Да нет, давай правда.... - Марк боялся сказать слово "поженимся".
- Ладно, иди сдавай свои предметы и, если не передумаешь, приходи в 214-ю комнату. Поговорим обстоятельно. - Аврора смотрела доброжелательно и понимающе.
Марк вернулся, подобрал свои вещи и пошёл в кладовую. Нет уж, в 214-ю комнату он не пойдёт. Сейчас надо быстренько на вокзал и - домой, в Черкесск. Чорт его дёрнул на такое дикое геройство! Нет уж, дудки!
Идя из кладовой, Марк и не заметил, как ноги его сами понесли в девичий отрог, подняли на третий этаж, и остановился он у комнаты N214. Марк постоял, успокаиваясь. Постучал. В комнате за столом сидели Аврора, Света Кравченко и Валя Асеева. Девушки с испуганным любопытством смотрели на него, Аврора смотрела на свои ухоженные большие руки, свободно лежащие на столе.
- Пришёл?
- А что? Заяц трепаться не любит. - глупо улыбнулся Марк.
Девушки сразу поднялись и вышли.
- Значит так - констатировала Аврора - пойдём сейчас в комендантскую, я позвоню домой, надо сообщить домашним, чтобы паники лишней не было.
Они пошли в комендантскую, где был телефон. В общежитии было два телефона - в комендантской и у вахтёра.
- Ну, звонить?
Марк набрал в грудь воздуха. зажмурился и выдохнул:
- Звони!
- Звоню! - Аврора набрала номер. - Мама! Папа дома? Мамочка, я выхожу замуж! Нет, всё нормально, выхожу и всё. Все выходят. Когда-то и мне надо. Ну, наш парень, хороший парень, мы с ним вместе учились. Ну я вам его покажу. Да хоть сегодня. Ладно, мы приедем. Ой, да не страдай ты! Приедем мы!
Аврора положила трубку и коротко передохнула - видимо этот разговор дался ей не легко.
- Зовут нас домой. Поедешь?
Через час, слегка приведя себя в порядок, Марк был готов ехать чорт знает куда и усугублять своё ужасное положение. Но, как ни странно, паники у него уже не было. Он был оптимист и был всегда увкрен, что , если ты будешь к людям хорошо, то и они будут к тебе хорошо.
Ещё через час они уже входили в большую квартиру в центре Ростова. Дом был новый, большой, на первом этаже которого расположился кинотеатр "Буревестник". В доме жили высшие офицеры (и генералы тоже) Северо-Кавказского военного округа. Отец Авроры Генрих Ашотович Каосаян был полковник и служил в штабе округа. Это бы крупный, сильный армянин, немного седой с волосатыми руками и мясистым лицом.
Жена его Сусанна Сергеевна своей дородностью была подстать мужу, но насквозь седая и в обшем-то не старая. Трудно было вообразить, в кого могла уродиться Аврора с её вызывающей внешностью, если родители были самые обыкновенные и даже очень симпатичные люди.
- Вот. Познакомьтесь. Его зовут Марк.
- Здравствуйте - достаточно чётко выговорил Марк, пожимая руки своим новоиспечённым родственникам. Родственники были явно смущены, все стояли в корридоре и топтались от смущения.
- И почему же это нас в дом не приглашают? - Аврора пыталась вывести родителей из оцепенения.
- Конечно, конечно - заторопился отец - проходите, располагайтесь, давайте сядем и разберёмся, что же это к нас получилось.
Все вошли в левую дверь, видимо, в гостинную. Здесь стоял стол, два дивана, был телевизор (этакое заморское новшество) и рояль. На стенах висели какие-то картины, стоял шкаф с книгами. Книги, Марк обратил на это внимание, были разношёрсные по изданиям и по авторам - видимо, в этом доме читали.
Расселись. Марк с Авророй сели на диване, родители сидели за столом. Разговора не было.
- Ну что ж? Надо с чего-то начинать. Авочка (в институте Аврору тоже называли Авой, Авкой, Авочкой)! Авочка, вот кроме того, что этого молодого человека зовут Марк, ты хоть фамилию его знаешь? Отчество?
- Фамилию знаю - Юревич, а отчества - нет.
- Та - а - к! Кто его родители, где они живут, где его дом?
- Не знаю пока.
- Ага, значит, пока неизвестно.
- Почему неизвестно? - подал голос Марк. - Известно. Мать моя учительница. Преподаёт историю в старших классах. Отец служил в ГПУ, в НКВД, воевал, демобилизовался в звании подполковника, работал народным судьёй, был осужден на 8 лет,отбыл полный срок. Сейчас родители живут в ауле Жако Черкесской автономной области. Мать учительсвует, а отец работает в районном Доме Культуры - он играет почти на всех инструментах. Одна сестра в Новосибирске, а вторая сестра и брат в Майкопе. Я самый младший в семье.
- Амнистия отца не коснулась?
- Нет.
Все молчали. Аврора с удивлением смотрела на Марка.
- Понятно. Ну, и что вы собираетесь делать?
Теперь заговорила Аврора:
- Мы ещё не успели ничего спланировать, можно ещё подумать, но я думаю так: Марк получил направление в Железногорск- Илимский в Иркутской области, эта местность с условиями, приравненными к Северу. Мы поедем туда и будем там жить. Вы к нам будете приезжать.
- И всё? Это ты так думаешь? А Марк как думает?
- Так же. - ответил Марк.
- Очень розумная пара! Даже думают одинаково! А ты и отчества его не знаешь.
- Павлович моё отчество, -вставил Марк.
- Очень приятно, Марк Павлович Юревич. Вот и познакомились. Ну, хорошо, не будем нагромождать одно непонимание на другое. Сейчас попьём чайку и разъедемся по домам, а утром, если судьба наша такая, встретимся и порешаем то, что предстоит в такой ситуации решать. Обстановочка-то не простая.
В это время засморкалась, расхлюпалась Сусанна Сергеевна. Слёзы бежали по её полным щекам ручьём, она закрыла лицо ладонями и уронила голову на стол.
- Ну, мама, ну что ты!
Мать зарыдала в полный голос.
- А тебе, Авка, я желал бы, чтобы твои дети так с тобой не обращались, как ты нам фокус показала. А твои-то родители знают обо всём этом? - спросил отец.
- Нет, я не успел сообщить.
- Он не успел сообщить, видите ли! Дело-то экстренное, срочное и, голову даю на отсечение, - сверхсрочное! Где уж тут сообщать?! Когда вы хоть решили-то?
- Сегодня. - прошептала Аврора, глядя в пол.
- Ох, боже ты мой! Сегодня!! Это когда же? Утром?
- Приблизительно в обед....
- Ну, ладно, - поднялась мать. - Чего только не переживали - и это переживём. Пойдёмте пить чай.
За чаем помалкивали, всем было неловко и тяжело.
Выйдя на улицу, Марк сразу успокоился и даже улыбнулся. Встряска, конечно,состоялась оглушительная, но.... Аврора стала ему нравиться, и родители показались людьми милыми и абсолютно своими.
Утром ни свет ни заря в общежитие приехала Аврора.
- Ты не уехал? Не сбежал?
- Да, нет. А почему бы мне уехать?
- Всё могло случиться. Я вот ехала и думала: "А что, если ты очнулся и передумал?" Мне и хотелось, чтобы ты передумал, и было бы жаль. Ты ведь хороший, я это ощущаю и понимаю. Может ты вообще лучше многих, а то и всех. Когда ещё мне такой муж попадётся? А он вот он, уже есть. Твоё отношение ко мне я угадываю, я иллюзий особых не строю, оно видимо совпадает с моим отношением к тебе, но одно дело хорошо к кому-то относиться, а совсем другое - любить. Мама говорит, что женитьба без любви аморальна. Но мы с тобой тоже взрослые и что аморально, а что нет для нас с тобой, сами для себя способны решить. Как ты на это смотришь7
- Слишком уж ты умная, хотя это в общем-то неплохо. Я на полном серьёзе думаю и надеюсь, что мы полюбим друг друга. А сейчас думаю, что нам нада прекратить этот самоанализ, чтобы он не завёл нас далеко и куда не надо. Ты вообще почему так рано приехала?
- Раз мы с тобой не разъехались. надо спокойно набросать план действий именно сейчас, когда никто рядом не вздыхает и не плачет.
Марк сидел на своей неприбранной кровати, Аврора сидела за столом, он был босиком в спортивных брюках и в майке, она была одета в розовую блузку и чёрную юбку-клёш, на ногах её были чёрные туфли на высоком коблуке. Волосы её были схвачены сзади красной лентой. Они вкратце обговорили свои действия и своё поведение.
- Ты давай приводи себя в порядок, а я к девочкам пройду. Завтрак приготовлю. Завтракать будешь?
Она ушла.
Марк умылся, побрился, оделся. Надевать особенно было нечего, против вчерашнего он переменил только рубашку. В комнате у девочек были снова Света и Валя. Аврора хлопотала у стола. Вместе позавтракали. Девочки снова смотрели с испуганным любопытством.
- Поехали домой! - Аврора встала из-за стола. - Да, паспорт возьми!
Приблизительно через час Марк снова входил в квартиру, где он вчера получил почти трагические переживания.
- Не трусь! - Аврора дружески похлопала его по спине. - Ну и спинища у тебя, как у буйвола! - и тихонько засмеялась.
Домашние уже позавтракали,отец мрачно шагал взад-вперёд по персидскому ковру, мать, видимо, была на кухне.
- Прибыли? А мы надеялись, что у вас без последствий всё уладится. Раздрай какой-то в чувствах и в желаниях.
В гостиную вбежала, прямо-таки влетела красивенькая девочка-армяночка.
- Соня, познакомься, это мой жених Марк. Он хороший.
- Вижу, что хороший, только очень длинный, ой, извините - высокий! Авочка, ты что - и спать с ним будешь?
- Ну ты, дура! Что за вопросы? - всполошилась Аврора.
- Будут, будут спать... вместе... - пробубнил отец.
- Ой, как интересно!! Я тоже замуж хочу! - Соня таращила свои чёрные глазёнки и надувала щёки, видимо, эмоции её переполняли.
- Вобщем так, ребята, - взял слово Генрих Ашотович - не будем перетирать этот невесёлый вопрос, чем раньше всё поставим на место, тем всем лучше будет. Будем действовать по-военному. Давайте ваши паспорта, нечего вам в ЗАГСе делать, я сам вас зарегистрирую и распишусь за вас сам.
- Не по-человечески как-то. - сказала вошедшая Сусанна Сергеевна.
- А - а - а, всё у нас не по-человечески! А вы идите в кассу за билетами - поедете завтра к родителям Марка, представитесь, оглушите и их, не нам одним в дураках ходить.
К вечера в доме собрались десятка полтара гостей, приехали и Света с Валей. Сусанны Сергеевны снова не было, а отец опять сновал взад-вперёд. Атмосфера была безрадостная
Всё! Решено!! - остановился он. - Ничего у нас в доме нет, чтобы всех вас угощать - идём в ресторан!
Ресторан "Москва" находился здесь же на улице Энгельса через два квартала.
Марк с Авророй шли впереди и разговаривали.
- Ты не в панике? - спросила Аврора.
- Нет, всё соответствует ситуации. - слегка покривил душёй Марк. - Мы с тобой мужественные люди.
- Мои родичи тоже мужественные, хотя с мамой может случиться обморок.
- Идём, её ободрим.
- Ну, молодец же ты, я же сказала. Конечно идём!
Остановившись и подождав идущих сзади родителей, которые тоже на ходу о чём-то говорили, Аврора втиснулась между ними, взяла обоих под руки, поцеловала обоих в щёки.
- Ну, что за грусть? Дочку так удачно, а главное быстро замуж вытолкнули! Радоваться надо. Визжать и подпрыгивать!
- Вон Сонька визжит и подпрыгивает, а мы переживаеи очередные трудности и ждём неожиданностей....
- Никаких трудностей, и неожиданности кончились! Сейчас выпьем и потанцуем.
Оказывается, Генрих Ашотович, успел позвонить в ресторан, и стол был почти уже готов, его заканчивали сервировать. Люди быстро расселись, полдюжины официантов носились по залу, таская напитки и тарелки, командовал сам зав. залом, переглядываясь с отцом.
В считанные минуты всё было готово, на столе были коньяки и вина, салаты и холодные закуски, "Баржоми" и какие-то заморские соки.
Все налили. Слово взял отец невесты Генрих Ашотович Каосаян.
- Дорогие гости! Мы с Сусанной вот только сейчас что-то осознаём и понимаем, что происходит и произошло - наша старшая выходит, уже вышла замуж. Мы знали, что это когда-нибудь случится, но вот чтобы так.... Ну,не будем о грустном, как говорят. Событие-то всё-таки из котегории радостных. Пусть любят друг друга, пусть дружат. Ты, Авочка, Марка не серди, а ты, Марк, нашу дочку не обижай. Живите хорошо!
Все выпили. Марк проглотил коньяк из крошечной рюмки, не почувствовав вкуса, только запах ощутил. Он с неудовольствием, осуждающе посмотрел на свою рюмку. Отец перехватил его взгляд. Он встал из-за стола, подошёл сзади к Марку, слегка приподнял его, шепнув на ухо:
- Ну - ко, жених, пошли со мной.
Они быстро пересекли зал и оказались в кухне. За ними почти бежал зав залом.
- Слушай, Миша, - обратился к нему Генрих Ашотович. - Ты почему с нами так обращаешся? Что это за рюмки? Ты посмотри на этого слона - что ему твоя рюмка! Давай бутылку! Наливай! Себе наливай!
Марк выпил огромный бокал коньяку, отец выпил полбокала, зав. залом Миша - столько же.
- Ну вот теперь можно считаться наравне с голодными. Рюмки на столе замени! Ты как, ничего? - обратился он к Марку.
- Нормально.
Они вернулись. Снова выпивали, стали шуметь, говорили, не слушая друг друга. Молодой старший лейтенант, адьютант полковника стал приглашать Валю и Свету по очереди на танцы. Марк пригласил Аврору. Как-то, будучи на практике в Воронеже, Марк уже танцевал с Авророй, она танцевала хорошо и сейчас она танцевала отлично.
- Куда вы с папой ходили?
- Коньяк пили.
- И много выпили?
- Много.
- А я смотрю - почему ты за столом не пьёшь, а ты, значит, свою норму уже вобрал. Или ещё не добрал?
- Нормально. Хватит
- Ты хоть пригубливай.
- Да на нас уже никто не смотрит.
Стали дарить подарки, в основном это были конверты.
Посетители расходились, оркестр ушёл, ресторан закрывался. Но гости явно хотели продолжать. Стали петь песни.
Отец, пошептавшись с женой, поднял молодых и отправил на улицу. На улице стояло такси, молодые и мать сели и, проехав два квартала, вышли.
- Я вам в гостинной постелила. - объявила Сусанна Сергеевна. - там диван раздвигается.... , я пошла к папе.
Она вышла.
Они легли.
- Может быть не надо? Давай потом....
- Когда потом?
- Ну ты же сейчас пьяный....
Марк взялся рукой за ноги жены выше колен.... и вспомнил. что перед ЭТИМ надо жену целовать. Он потянулся губами к лицу Авроры, она отвернула голову. Рука скользнула выше и наткнулась на густую, жёсткую копну волос. - Мама сказала - ТАК надо.... Марк приподнявшись на локте, плотно лёг на напрягшееся, как камень, тело жены.... Она тихонько ойкнула и снова отвернула голову....
Приблизительно то же наблюдалось и в семье Марка, когда они с Авророй заявились в их маленькую квартирку в Жако. Мама Нина Власьевна сразу взмокла от слёз. Бестолково ходила от кухонной двери до входной и обратно и всплёскивала руками. Отец Павел Петрович бодрился, покашливал, не знал, что сказать и всё время отводил глаза. Только бабушка, мать Нины Власьевны, с самым серьёзным видом, без улыбки подошла, поцеловалась сначала с Марком, а потом с Авророй и снова ушла на кухню.
Чтобы дать возможность родителям как-то придти в себя, Марк с Авророй вышли сначала во двор, а потом за калитку и по улице вниз дошли до обрыва, который спускался к реке. Река разбегалась на несколько рукавов, которые потом снова сходились в одно русло. Река была бурная, и вода в ней была ледяная, т.к. река питалась тающими ледниками.
Жако был большой районный центр с черкесским населением, который именовался аулом, и все близлежащие населённые пункты были аулы, только сёла вдоль Кубани, где жили в основном русские, потомки кубанских казаков - были станицы.
Окрестности Жако ничем примечательным не отличались, это были предгорья Кавказского хребта, местность неровная, холмистая, покрытая ореховыми и кизиловыми лесами.
Марк и Аврора недолго прожили в Жако, через три дня на четвёртый они уехали, но за это время Аврора успела пленить родных Марка. Нина Власьевна с умилением смотрела на Аврору, когда та, сидя у окна, читала внимательно "Педагогику для самых маленьких".
Павел Петрович был очарован, когда Аврора заиграла на пианино в Доме культуры Моцартовские и Бетховенские вещи, а потом сыграла на аккордеоне залихватскую польку.
Бабушка полюбила Аврору за то, что она приготовила всего из трёх яиц пышный и мягкий гоголь-моголь, и этими тремя яйцами накормила всю семью так, что обедать никто не захотел. Но бабушка высказала и своё особое мнение, заявив, что Аврора белоручка, когда та не стала убирать в поле кукурузу, кроме того бабушка сказала, что на лице Авроры "черти горох молотили" и что она "из этих, которые по-русски не говорят". Поезд уносил молодую пару в Сибирь, в неизвестность. За окном после казахстанских степей и перелесков поползла тайга, замелькали сибирские сёла безрадостные, серые, деревянные. Люди на перронах были мрачные и угрюмые, одеты были серо и безрадостно - никак не сравнить с живыми и легкомысленными ростовчанами.
В южных городах России и Украины вообще особый народ. Это Марк ощутил, будучи на практике в российских городах, когда на улице он видел женщин всех в одинаковых польто - тёмного цвета, в талию и с тёмным воротником и мужчин в ресторане всех поголовно одетых в чёрные костюмы. Сразу вспомнился Ростов с его красивыми, пёстро разодетыми женщинами и разноцветными, весело галдящими ресторанами.
- Люди как вороны - сказала Аврора - серые и мрачные. Почему? Тут плохо живут?
- Живут, как везде. Природа здесь не ласковая, зимы холодные, леса дремучие. Люди ведь тоже произведение природы.
Они вышли из купе и стояли в корридоре.
- Что же мы стобой натворили!? Что с нами будет? - проговорила Аврора.
Марк молчал, настроение его было не из лучших и не было возможности сообразить - почему? Ему надо было побыть одному и разобраться в себе, он смог бы это сделать, не глядя на свою молодость, такое с ним уже бывало. Он был оптимист и знал, что, если ты здоров и не дурак, всё будет хорошо, он понимал, что время это такая всесильная котегория, которая всё поставит на правильные места, если ты здоров и если ты не дурак.
- Я пойду, схожу в ресторан. Ты пойдёшь?
Марк не стал есть, он заказал только чай, чем привёл в изумление и несказанное расстройство официантку. Он думал над тем, что произошло, что произойдёт, что должно произойти, чтобы дать этой всесильной котегории - времени разложить всё по нужным местам. Теперь он был не один, теперь он нёс ответственность и за свою жену. Это было не очень понятно, но зато было абсолютно ясно, что они с Авророй молоды, а значит здоровы, и за дураков он себя и её никак не считал. Пусть люди мрачные и пусть собаки лают - ИМ всё равно будет хорошо. И только хорошо!
Марк встал из-за стола и пошёл в свой вагон. Аврора так же стояла у окна. Марк свободно и уверенно обнял её за плечи, будто так бывало всегда.
- Придумал что-нибудь?
- Придумал - нам надо полюбить друг друга.
- Правильно. Я тоже об этом подумала, только несколько иначе - МНЕ надо полюбить тебя, это проще и естественнее. Тогда всё, что дальше с нами будет , будет правильно и хорошо.
Марк повернул Аврору к себе и посмотрел в её маленькие, узко поставленные глаза, затем поцеловал её толстые мягкие губы. Это был первый их настоящий поцелуй, если не считать тех, которые были, когда в ресторане им кричали "горько" подвыпившие гости.
Они вошли в купе. Ехали в купе только вдвоём. Марк опустил штору - сделал вроде как темно.
- Не надо, Марек. Неудобно....
- Нам теперь всё удобно.
Аврора быстро разделась.
Потом был Иркутск, краткий перелёт в маленьком самолётике над тайгой и приземлились на лётном поле, окружённом этой самой тайгой. К прилёту самолёта уже прибыл автобус ПАЗ, несколько человек, прилетевших в Железногорск, влезли в него со своими узлами и чемоданами, и все поехали. Автобус остановился возле гостиницы. Гостиница была барачного типа, и весь город был барачного типа. Только на горе виднелись несколько хрущовских пятиэтажек. Город располагался в распадке между горами, тротуары ползли вдоль улицы вверх, перываемые лестницами из десятка ступенек. Время было к вечеру. Вещи сложили в подвале, в камере хранения и расположились на ночь в разных комнатах: Марк в мужском номере, Аврора - в женском.
Утром пошли в Управление Коршуновского горнообогатительного комбината. Направление на работу было только у Марка, его направили в механический цех технологом по наладке станков, оклад 1400 рублей, а с северной надбавкой - 2600. Авроре педложили работу в отделе кадров, она согласилась. Ей, как прибывшей по вольному найму, тоже полагались подъёмные в размере двух окладов по той работе на какую её приняли. Марк получил направление в общежитие, Авроре направления в общежитие не полагалось, но сказали, что места в общежитии всегда есть. Забрав вещи из камеры хранения, они отправились в общежитие.
Шли по тротуару, доходили до ступенек, вэбирались по ним и снова шли по тротуару. Так пришли в центр города. Здесь было десятка полтора "капитальных" домов, на площади было два магазина - продовольственный и промтоварный, столовая, которая вечером становилась рестораном, выше на горе виднелся кинотеатр, здесь же на площади было и большое комбинатовское общежитие.
Марка с Авророй поселили в большой комнате, где уже жили две молодые пары. Мужья были энергетики, а обе жены - учительницы. Люся Землянская и Аня Шестакова тепло встретили новых жильцов, сразу стали обустраивать "угол" для них. Притащили кровать и тумбочку, притащили ещё два стула и приставили их к столу, на котором стояли тарелки, чайные чашки, стоял чайник и две кострюльки, была сковородка, из поллитровой банки торчали ложки, вилки и нож.
Кровати были загорожены складными загородками и дополнительно занавешены простынями. Такую же загородку соорудили и для новеньких. К вечеру пришли с работы мужья. Оказывается они тоже были из Ростова и тоже из РИСХМа (Ростовский институт сельскохозяйственного машиностроения), но с энергетического факультета. Это были Землянский Виктор и Шестаков Эдик.
Сразу же решили обмыть прибытие земляков. Пошли в ресторан. Народу было мало, оркестра не было, и вообще ресторан отличался от столовой только тем, что кроме стандартных щей и жареной селёдки предлагалась водка по 100 граммов на человека. Водку и не заказывали - её принесли и всё. Водку почти не пили, настроение было не из лучших.
"Дома" оба с сомнением посмотрели на кровать, которая для таких рослых и объёсмистых людей была явно не тех размеров. Марк всё боялся увидеть на глазах жены слёзы, тогда бы он был в полном нокауте,т.к. ничего в этой ситуации не мог предпринять.
- Я лягу на полу - предложил Марк.
- Это во-первых - подхватила Аврора - а вовторых, прошу тебя, давай сегодня без этого.... Успеем ещё.
Марк снова поцеловал жену - на этот раз в щёку.
Утром пошли на работу. Промплощадка находилась на противоположной стороне искусственного озера, огромного пруда, который соорудили, запрудив довольно полноводную очень бурную речку, которая сбегала с горы на окраине города. Прошли по плотине, на которой была дорога и тротуар, ведущие на промплощадку. Промплощадка представляла собой большую территорию, застроенную цехами и другими производственными зданиями и помещениями. Управление комбината и механический цех находились именно здесь. На промплощадке разошлись по сторонам, договорившись встретиться в обеденный перерыв в столовой.
Сарший инженер (так именовался руководитель участка наладки) Калашник Николай Сергеевич был не на много старше Марка, ему явно не хватало до 30. Он по-дружески встретил Марка и сразу повёл в цех к огромному карусельному станку, наладкой которого двое лучших наладчиков занимались уже неделю и толку не было. Планшайба станка вращалась с переменной скоростью, никакой закономерности в периодичности перемены скорости видно не было, и станок абсолютно не выполнял задание копира. Чувствовалась разлаженность программной основы станка. Надо было привести в соответствие электрическую схему и электронику станка с программой, заложенной в его конструкции. Наладчики, молодые ребята, Кравченко Андрей и Миша Фатеев уже дважды приводили станок в видимый порядок, но после нескольких часов нормальной работы он снова сбрасывал скорость и портил деталь - резцы резали мимо копира. Если всё внутри станка было в порядке, конструктивные параметры были выдержаны, значит что-то из внешних факторов влияло на поведение станка.
Марк обратил внимание, что за сеной что-то бухало. Это была кузница. Когда Марк вошёл туда, там работали два молота: 50-тонный и 400-тонный. 150-тонный молот не работал. От работы 400-тонного молота слегка вздрагивал пол и покачивались инструменты, вставленные в стеллажи, качались электросветильники и дребезжали оконные стёкла. Марк вернулся к станку.
Возле станка стоял шкаф, напичканый электроникой. Шкаф четырьмя штырями крепился к стене. Сена вибрировала, мелко вздрагивала, шкаф мелко-мелко дрожал. Марк спросил ребят, давно ли забарохлил станок. Ответили - неделю назад.
- А довно работает 400-тонный молот?
Андрей и Миша вылупили на Марка глаза и помчались в кузницу. Там всё качалось и дрожало - 400-тонный гигант грохотал, обстукивая добела раскалённый конец кривошипного вала.
Пошли к главному инженеру уеха, Марк не пошёл.
Было установлено, что 400-тонный молот был смонтирован не по проекту, что руководство цеха не учло, что работа такого молота должна была со временем развалить стены и обрушить крышу.
Молот остановили, карусельный станок к вечеру уже исправно работал. А для молота предстояло строить отдельное здание, рассчитанное на его мощь.
Оказалось, что время обеденных перерывов в управлении и в мехцехе не совпадает. Марк пришёл в отдел кадров сказать об этом Авроре.
- Вы, Авочка, можете пообедать с мужем. - смилостивилась старшая инспекторша, симпатичная средних лет женщина. - И где Вы себе красавца такого раздобыли? Наши девочки в него повлюблялись вчера, когда трудовую ему выписывали, а он женатый оказался! Идите, Авочка, у нас тут свободно.
Вечером за разговором выяснилось, что все молодые специалисты, кто прибыл на комбинат в женатом виде, должны были вселиться в новый пятиэтажный дом, который уже отделывался. Ордера ещё не выдавали, жилплощадь не распределяли.
Люся и Аня зудили своим мужьям, что те должны застолбить себе жилплощадь. Аврора на эту тему помалкивала и вдруг высказалась:
- Правильно! Под лежачий камень вода ни за что не побежит. Уверена, что все давно уже позаботились. Может быть мы уже опоздали.
Начальник Марка Калашник Николай Сергеевич заставил его под свою диктовку написать заявление на получение жилплощади и отнести его в профком.
- Юревич? - спросила профкомовская работница. - А у нас уже есть заявление от Юревич Авроры Генриховны - боже ты мой, имя-то еврейско-греко- немецкое, а сама-то явная армянка! Она вот пишет, что у неё есть муж Юревич Марк Павлович. Это Вы? Будем рассматривать. Дом ещё не сдан. Заберите Ваше заявление, заявления Вашей жены достаточно.
Марк сказал Калашнику, что его заявление не приняли.
- Как не приняли? Так на нём же наши визы! Наше-то заявление тежелее , чем из отдела кадров от какого-то там инспектора.
Он быстро вышел из цеха.
- Скололи оба заявления скрепкой. - констатировал Калашник, вернувшись из профкома.
Стремительно наступала осень, сильно похолодало, шли дожди, облетели листья в березняках, теряли свою хвою лиственницы, зеленели только участки, занятые еловым лесом. Светлая, прозрачная вода в пруду стала белесо-стального цвета. Аврора надела тёплые вещи, которые догадалась упаковать ей мать, а Марк ходил в рабочем бушлате и в спец.ботинках.
Шапку ему купили.
Вселились в комнату в новом доме - 14 квадратных метров, натаскали мебели, купили много чего из посуды, поставили свой стол на кухне. Две другие смежные комнаты занимала семья Рахмановых. Рахманов Николай Степанович был машинистом железнодорожного крана, жена его Лиза родила недавно третьего ребёнка, Олежку, у них были ещё две дочки - Нэля и Люда.
Жили дружно. Лиза снова называла Аврору Авочкой и учила её кашеварить.
В ноябре зима была уже полнлвластная, и Марку тоже купили всё необходимое для зимы. Родители и Марка и Авроры часто писали письма. Отвечала всегда Аврора.
Однажды, придя с работы (Марк приходил иногда, даже часто, поздно), он увидел сидящую за столом молодую женщину. Марку показалось, что женщина плакала. Аврора быстро встала.
- Марек, ты пойди на кухню, найди что-нибудь для себя, покушай. Нам надо поговорить.
Марк ушёл. Аврора пришла на кухню через минут 15-20.
- Пусть Марлена переночует у нас, с мужем у них плохо. Плачет она.
Марк спал на полу, а Аврора спала с Марлой на кровати. Утром Марк ушёл на работу, а женщины были дома. Вечером Морлена снова была в их комнате. Она уже не плакала, они с Авророй болтали про всё подряд. Вернее болтала Марлена, а Аврора поддакивала и немного комментировала.
Снова ночевали втроём.
Так продолжалось две недели. Марк начал злиться.
- Что, она у нас навеки поселилась? Где её дом? Где её муж? Что она вообще обо всём этом думает?
Аврора стояла перед Марком как до конца уверенный в себе монумент.
- Марек, ты ведь добрый. Ну вот и будь добрый. Куда она пойдёт? Пусть побудет у нас. Всё образуется.
- Сама ты добрая! - ничего другого не смог сообразить Марк.
Во входную дверь позвонили, в комнату заглянула соседка.
- Там парень какой-то Аврору спрашивает.
Аврора вышла. Сначала говорили негромко, затем голоса стали повышаться, ясно стал слышен голос Авроры:
- Ты зачем пришёл? Ты извиняться пришёл? Иди , извиняйся! Но если я узнаю, что ты, болван этакий, снова на неё руку поднял, смотри - мало тебе не покажется. Посажу и будешь сидеть как миленький.
Марк вышел из комнаты и подошёл к разговаривающим. Молодой парень молчал, сердито глядя на Аврору и бросая взгляды на Марка.
- Ну что, пойдёшь извиняться?
- Да....
- Пошли, заходи.
Марк с Авророй собрались и пошли в кино, оставив примиряющуюся пару в комнате.
Кино было "Хозяин тайги". Кино понравилось, особенно как здорово этот "хозяин" пил молоко. Вилимо, это была лучшая роль Валерия Золотухина.
Когда подходили к подъезду, от дома отделились две фигуры.
- Эй, мужик, закурить дашь?
- Не курю. - ответил Марк
- Не куришь? Все вы так говорите. А мы сейчас проверим.
Двое подошли вплотную. Марк встречал обоих на промплощадке, лица были примелькавшиеся.
- А - а , это наш инженер, а это его кракодилица. Так говоришь нету закурить? Не куряший, значит?
Тот, что повыше, протянул руку и крепко взялся за отворот пальто Марка. Марк коротким тычком опрокинул верзилу на тротуар, и сразу, как ураган, как бомба Аврора налетела на второго и так саданула его своим не маленьким телом, что тот , перевернувшись два раза, оказался далеко в снегу.
- Пошли скорее! - крикнула Аврора, но Марк, изловчившись, пнул поднимающегося с тротуара амбала носком ботинка прямо в зубы, тот снова завалился на спину.
- Это тебе за "крокодилицу"! - и они быстро вбежали в подъезд.
Дверь открыла Лиза. В комнате никого не было. Марлу увёл домой муж.
- А ты здорова драться. - засмеялся Марк.
- А то.... -даже не усмехнулась Аврора.
Как-то Лиза сказала Марку:
- Что, Авочка на меня сердится? Никогда не улыбнётся, не поговорит. Вроде хорошая женщина, не злая, аккуратная и не мрачная, а вот молчит и - всё. Только: "да", "нет", "не знаю", "согласна". "не согласна". Может она сердится на меня, так за что? Я всегда с дорогой душёй....
Марк не знал, что ответить, сказал только, что она и дома с ним так же.
- А ты, Марек, разве ничего не видишь? Она тебе не сказала? Она же ребёночка ждёт!
- Как так? Ведь не видно же ничего!
- Это от того, что она женщина в теле. Ты на лицо хорошенько посмотри, лицо тёмное стало, губы припухли.
Марк допросил жену с пристрастием. Аврора призналась, что её срок уже два месяца, но она хотела, чтобы Марк сам увидел.
Лиц Авроры стало иссиня-багровым, губы распухли. Глаз стало почти не видно. Ноги стали распухать и сделались как колоды. Аврора ходила с трудом, на работу выходила на полчаса раньше. Теперь Марк вёл её на работу, поддерживая под локоть.
За эти полгода Марк уже основательно освоил работу по наладке крупных и мощных агрегатов. Он, будучи в институте, на практике в Краматорске, Ижевске, Воронеже работал слесарем-наладчиком и много чего усвоил. Здесь от наладки станков, дробилок, экскаваторов зависела иной раз текущая работа комбината. Главный инженер комбината уже дважды спрашивал Калашника - может быть позвать "варягов" из других предприятий: уж очень молодой казалась ему группа своих наладчиков, возглавляемая вообще недавним выходцем из института. Калашник отвечал отказом, говорил, что его люди тоже отлично справляются и тут же говорил, что инженеру Юревичу надо бы оклад повысить. Ему отвечали, что по штату не положено.
- Ну так надо пересмотреть штат! - возмутился Николай Сергеевич.
Штатное расписание изменили, и оклад Марка стал таким же, как у старшего инженера.