Елтай это местность приблизительно в 30 километрах от Рудного, в 70 километрах от Кустаная, в 420 километрах от Челябинска и в 2500 километрах от Москвы. Это кусок обширной степи никак не ухоженый за исключением разве только рекой Аят со всеми её заливами, разливами и озёрами вдоль этой реки. Собственно, и рекой-то Аят стал после того, как была построена Каратамарская плотина на Тоболе. После этого Тобол стал выше плотины полноводный, а вместе с ним и Аят, который в Тобол впадает. А до того Аят был замухрыженной речушкой с плёсами и перекатами. Но рыбалка была на Аяте всегда отменная, а потом стала ещё лучше. Рыба была рядовая: окунь, чебак, щука; в озёрах клевали белые и красные караси (белые были огромные) и те же самые: окунь, чебак, щука. По озёрам можно было и линя поймать, и язя, и карпа. Но это надо было ловить-стараться. А мы не любили стараться - хватанул полведра чебаков с окунями и - домой.
При Советской власти какие-то умные головы придумали коренным образом улучшить жизнь казахстанского селянина: развалили бульдозерами хаты и избёнки колхозников, снесли их сараюшки, засыпали колодцы и построили на этом пустом месте несколько пятиэтажных хрущёвок и вселили в них бездомных колхозничков. И что же получилось!?
Скотину и курей держать негде, по воду надо ходить чёрт-те куда к реке, "удобства" остались внизу. Это надо к ним, к этим "удобствам" каждый раз спускаться с пятого этажа, а потом подниматься домой или пользоваться ведром. Собаки одичали и разбежались по другим деревням. Насосную для подачи воды в дома построили, но машиниста для неё не нашлось, и вода ни одного дня в дома не поступала. Котельную для тепла тоже предусмотрели, но угля так и не завезли, и люди в своих квартирах быстренько печки установили - тем и обошлись.
Но спустились люди со своих высот на землю, обстроили пятиэтажки сараюшками, раскопали колодцы и соорудили опять домишки с печками, использовав для них двери и рамы из своих квартир и даже половые доски использовали. И ванны из туалетов стащили вниз и приспособили для засолки огурцов и унитазы кто как наловчились использовать - с ними дети играли. Действующий дом остался один - в нём был медпункт и магазин.
Люди в этом Елтае (посёлок тоже назывался Елтай, как и вся местная округа) были в общем-то обыкновенные советские люди, которые любили Советскую власть и площадно ругали свою местную власть. Жил здесь и дед Дулин.
Дед обнаружился так.
Приехал я к Елтаю на рыбалку (это было ещё до плотины). Клевало хорошо, поймал я в этот день хорошо. Но одно целый день меня угнетало: как же я домой буду возвращаться? Дело в том, что приехать сюда утром возможно, но рейс у автобуса только один - утром. А вечером автобуса нету. Ну и как же мне домой? Погоревал я погоревал и - деваться некуда: придётся ночевать на берегу. А дождь начался, да с грозой! Я завернулся в целофановую накидку, которая всегда была у меня в рюкзаке и лежал под потоками дождя и под грохотом грозы. Кто-то потолкал меня в плечо и пропищал:
- Живой что ли? Чего мокнешь? Вставай!
Надо мной склонилось ужасное существо: это по всему виду был старик - руки, ноги, согнутая спина, но головы не было, вместо головы был у этого существа нос. Этот нос начинался от волос (лба не было) и заканчивался у подбородка (но подбородка тоже не было). Вместо лица был один только нос , огромный и острый как топор. На самом кончике носа были две маленькие дырочки - это были ноздри. Под ноздрями была щелочка - это был рот, рот шевелился и из него выпискивались слова:
- Не пугайся, я человек, зовут меня здесь дед Дулин. Я только с виду страшный, а так я добрый. Меня никто не боится. Вставай, пойдём со мной, у меня переночуешь. Утром на рыбалку пойдём, я места знаю.
Я пошёл с этим странным дедом, который по дороге пищал:
- Вот такой я родился, и дочка у меня такая родилась, тоже с таким носом. Замуж она вышла, внучку родила, у внучки носик махонький, кнопочкой. Зять у меня хороший, на тракторе работает.
Переночевал я у деда Дулина на третьем этаже, улов мой вчерашний дед присолил и в лёд положил. Мы с дедом утром отлично порыбачили, и к 11-ти часам я заспешил к автобусу и уехал домой, в Рудный.
В дугой раз я приехал на Елтай не один, а с друзьями, с Рудольфом и с Лёшей Балабаном. Про друзей надо особо скаать. Рудольф был невысокого роста блондин с детским, ребячим лицом и трёхпалой правой рукой. Пальцы он потерял, когда по-несчастью обморозился, и ему отхирургировали по одной фаланге на безымянном и указательном пальцах правой руки. С такой рукой Рудольф прекрасно играл на всяких инструментах, и музыкальное училище он закончил по классу фотепиано. Он получил соответствующее образование и преподавал в нашей рудненской музыкальной школе, детей музыке обучал. Он замечательно играл в шазматы и был очень удачлив на рыбалке.
Лёша Балобан был совсем другой. Он был тоже невысокого роста, с мощной фигурой, с большой головой, с прекрасным коллеграфическим почерком. Лицо у Лёши было мясистое а жена его Таня была хорошая портниха, и моя жена шила у неё задёшево. Так вот - лицо у Лёши было мясистое: подбородок мощный, нос крупный, щёки толстые, а глазки маленькие. По-моему Лёша никакого специального образования не имел, а занимался он спортом: он бы и дейстующий спортсмен (ходьбой он занимался, что совсем не соответствовало его мощности и его весу) и был председателем нашего подразделения "Спартак". Чего он там председательствовал - неизвестно, но ходил он с огромным рыжим портфелем, и был у него свой стол в помещении горспортсоюза.
Лёша добыл где-то машину, и она отвезла нас троих на Елтай на рыбалку на неделю (была осень, у всех у троих были отпуска) с лодками, с палаткой (палатка была моя) , с двумя раскладушками, был у нас котёл для ухи, картошка и лук, много соли, чтобы улов солить, бадья, чтобы рыбу складывать, были постели и посуда, было 3 сети (Сети были мои) Отвезти нас эта машина отвезла, но гарантии, что она приедет за нами через неделю не было никакой. Но нам - лишь бы туда добраться да закинуть поскорее, а дальше - поглядим. Было пасмурно и ветер. Ветер был самый не клёвый, восточный, кусты прибрежные шумели, воду рябило. Мы выгрузились, машина уехала.
- Ну что - по стопарю? - провозгластл Лёша. Оказывается он привёз с собой ведёрный жестяной чайник самогона. Настроение подскочило, мы выпили и вообще стало всё хорошо: и ветер, и погода, и берег , и кусты. Раскинули палатку, закинули в неё раскладушки, ребята накачали свои лодки (у меня была конвертная, алюминиевая), выехали на воду, каждый на своей и начали облавливать места - где-то были углы, куда в такую непогоду собиралась рыба. Сначала гребли вместе потом разбрелись. После того, как заполнилось Каратамарское водохранилище, верховья Аята сильно изменились: причудливыми конфигурациями образовались протоки и заливы; где раньше были кусты, и теперь были кусты, но они были залиты до середины водой, там могла собираться рыба, но там можно было и сделать мёртвый зацеп и потерять снасть. Где-то в таких местах можно было поставить сети, но по сетям мы были не специалисты - взяли мы их только в рыбацком экстазе.
Я заякорился в одном месте, в другом, ещё в одном - поймал двух окуньков, клёва не было. Я ещё поплавал - нет ничего, поехал искать своих друзей. У Лёши тоже не было ничего, мы покрутили головами, но Рудольфа нигде не увидели. Было уже далеко за середину дня, и мы решили выехать на берег, рассудив, что утро вечера мудрённее. У меня было 2 окунька, у лёши - 3, всего пять - мы решили, что на первую уху кватит. И вдруг откуда ни возьмись - дед Дулин! Он появился откуда-то из-за палатки и демонстративно бросил к нашему костру двух средненького размера щук.
- Ваш там таскает! - говорил (пищал) дед. - Видал я как он руками размахивает вон за той косой. Сети-то у вас есть? Я покажу, где поставить надо: и рыба будет и рыбнадзор не найдёт.
Мы налили деду стопаря, выпили сами, и приобщили его щук к нашему котлу.
Выплыл на своей МАЗовской камере Рудольф. Не то чтобы много он наловил, но это был всё-таки улов. Он сразу извлёк из своих шмоток алюминиевую кастрюлю, высыпал в неё свою рыбу, присолил и сунул в угол палатки. Уха сварилась. Мы поели (со стопарем) и расположились спать. Дед ушёл. Лёша спал один, а нам с Рудольфом паришлось вдвоём, т.к. мы объёмами уступали Лёше.
Наутро ветер был ещё сильнее и сдул он лодки моих друзей от берега куда-то чорт-те куда. Моя лодка была потяжелее и вытащил я её на берег подальше, так что на троих была одна только моя лодка.
- Надо искать! - констатировал Лёша.
Взгромаздились втроём в мою и отчалили. Долго искать не прищлось - на той стороне залива ветром прижало к кустам обе лодки. Парни взобрались по своим местам, и Рудольф провозгласил:
- Ну, я поехал. Место я там прикормил, рыба, поди, уж собралась. К вечеру увидимся. Уху готовьте! - и уплыл. Лёша крякнул.
Мы с Лёшей рыбачили неплохо. Не очень хорошо, но и не плохо. Появился дед Дулин, мы выехали на берег. Похлебали вчерашней ухи (деду - стопаря. А сами - ни-ни). Мы с дедом поехали ставить мои сети. Поставили, и не успели отъехать на 5 гребков, как сеть вздрогнула. Подплыли. Пока вытаскивали здоровенную щуку, сеть дёрнулась ещё раз - вынули язя. Я заметил место, где сети стояли. Лёша меня ждал возле палатки. Мы рыбу присолили (в свою тару). К вечеру снова костёр, снова уха (из нашей рыбы - Рудольф свою сразу же определил в свою кострюлю), снова по стопарю, потрепались у костра и - спать. Утром нас разбудил какой-то шум-возня возле палатки. Я высунулся - бож-же ж ты мой! - нашу уху жрёт корова. Картошку нашу она уже съела (хорошо, что хлеб мы догадались в палатку убрать) и подбирала кортофельные очистки. Я на неё заорал, корова ушла, издевательски помахивая хвостом. Наступил третий день. Картошки у нас не было.
Снова мы рыбачили, снова я брал из сетей 2-3 рыбы. Снова Рудольф прятал от нас свой улов и снова прятался сам за кустами, чтобы мы на его место не приплыли. Лёша разведал окрестности и обнаружил картофельное поле, теперь уха всегда была с картошкой и варили мы картошку прсто очищенную в крепко солёной воде - вкусно! Очень! Рудольф привёз с собой шахматы, и они с Лёшей резались по 2-3 партии при свете костра, огонь которого я добросовестно поддерживал. Рудольф всё время выигрывал.
Приехал к нам на берег в гости на мотоцикле Володя Лапшов. Привёз 2 бутылки. Володя тоже был спортсмен и, надо сказать, очень талантливый. Он совсем не тренировался, но выступал всегда ровно и надёжно. Однажды, как-то угадав момент между порывами ветра, он выиграл у меня прыжки в длину на первенстве края. Затем на республиканских соревнованиях он вошёл в финал на 400 с барьерами, а в финале побил мой рекорд области. Он даже один раз попробовал в эстафете обойти меня (он был спартаковец) и бежал прямо за моей спиной, я бежал строго по направлению к столбу. А потом, вильнув, обогнул столб, а Володька в этот столб врезался и отстал. Он был небольшого роста и при 64 килограммах собственного веса толкал штангу 80 кг., а я весил 75 и толкал 75. Работал Лапшов шофёром такси. Ночевали мы на этот раз на каждой раскладушке по двое.
Снова я проснулся раньше всех: разбудил меня треск лодочного мотора. По реке ехала моторка - видимо рыбнадзор. Мои сети они не увидали, а деда Дулина сеть сгребли своей "кошкой". На берег из лодки вышел ловкий подбористый парень и быстрой лёгкой походкой направился к палатке. В лодке рставался второй.
- Ваша сеть? - не здороваясь крикнул парень.
- Нет. Не наша. У нас вообще нет сетей.
Из палатки вышел Володька: - Что за беда? Что за шум? Кто ты такой?
- Я инспектор рыбнадзора ( он назвал фамилию).
- Документ есть?!
- А ты что за фрайер, чтобы я тебе документы показывал?
Из палатки выбрались Лёша и Рудольф.
- Раз документа у тебя нету, то ты для меня не рыбнадзор, а грабитель, пират и вообще падло. Иди отсюда на х...!
- Вот мои документы! - растерянный парень вынул какие-то корочки.
- Дай-ко сюда! - Володька выхватил из рук парня документ. - Придёшь за этим во второе отделение милиции.
- Это с какой же стати? - взвыл парень. - Дай сюда! - он протянул руку за удостоверением.
- А с такой стати, что рыбнадзору выдаются корочки зелёного цвета, а у тебя - не разбери-пойми какого цвета. Это раз! А второе - моторка у тебя без номера, не зарегистрированная. У соседа, небось, одолжил. Знаю я таких рыбнодзоров: сети сгребёте и на базаре толкнёте. Иди, милок, с миром. За удостоверением в отделение придёшь, там сеть отдашь, какую здесь снял и штраф заплатишь. А может и посадят. Иди!
- Ребята! Возьмите свою сеть! - взмолился парень.
- Мы же тебе сказали: не наша это сеть. Нам чужое не надо. Иди давай!
Парень пошёл к лодке. Затрещал мотор, моторка помчалась по нправлению к городу, оставляя длинный пенный след.
В этот день, уже вечером, уже стемнело, случилось ещё событие.
Как я уже говорил, картошку нашу корова языком слизала, и Лёша приспособился копать картошку на кортофельном поле, которое он неподалёку обнаружил. И в этот раз пошёл Лёша за картошкой, а тут как раз приехали на это поле хозяева - тоже за картошкой. Мы замерли возле костра в предчувствии нехорошего. Лёша где-то там залёг в картофельной ботве, а хозяева (муж с женой) никак не выходили. Мы слышали разговор, женский смех. Нервы наши были напряжены. Потом люди ушли, и из темноты появился Лёша с полным ведром крупной, чистой картошки.
Володька, спаситель наш, сел на свой мотоцикл и уехал, пообещав добыть машину, чтобы нас отсюда увезти. И вот завтра утром машина за нами должна была придти, а сегодня вечером мы сидели у костра, "стопориои" по-немногу, болтали и собирались спать. Пришёл дед Дулин и притащил за собой на врёвке солидного роста телёнка. Этот телёнок был у него в стаде лишний, не учтённый. Дед его тут же за палаткой зарезал, ободрал и разделал, все отходы вместе с головой, копытами и хвостом утопил в реке, предварительно завернув и завязав в брезент, который для кухонных надобностей лежал возле нашего костра. Тушу дед презентовал нам. Рудольф тут же предложил разделить телёнка междунами троими, но мы с Лёшей запротестовали и разделили на 5 частей, имея в виду самого деда Дулина и Володьку Лапшова.
- А деду-то зачем? - возмутился Рудольф. - Он для себя любую корову зарезать может!
Мы не приняли его возражения.
Сети были сняты (одну сетку я отдал деду в порядке компенсации за ту которую рыбнадзор отобрал), вещи упакованы, а вот самогон был выпит только наполовину. Что с ним делать? Рудольф хотел забрать его себе, но Лёша отдал его вместе с чайником деду Дулину. Мы с Лёшей вдвоём и при помощи сетей поймали рыбы столько, сколько Рудольф один на своём прикормленном месте.
Утром приехал Володька на ГАЗоне, мы сложили палатку, погузились и уехали домой.