Поезд "Новороссийск-Лена" уносил их на восток. Клим знал, что где-то далеко , в Сибири есть большая река Лена. Она такая же больщая как Волга, или ещё больше, и пересекает Сибирь с юга на север. Это он знал ещё из школьной географии. А вот о конечном пункте своего путешествия ни Клим, ни Рита не знали ничего. И Клим был удивлён, что такая станция вообще есть. Поэтому они и выбрали этот поезд,.т.к. он должен был увезти их долеко от этих бандитов, от этого Паука, от этого Ростова. где пришлось столько пережить. Документы у них были в полном порядке- у Клима даже была справка об окончании 1-го курса института с оценками по предметам двух сессий и было приписное свидетельство, в паспортах стояли штампы о выписке, а у Риты была трудовая книжка с отметкой о её работе в ростовском психдиспансере. Деньги свои Клим у Паука взял - пришлось на него надавить, Паук расплакался, стал уверять Клима в своей любви и верности, вынул откуда-то несколько пачек сторублёвок, разделил их пополам и одну половину вручил Климу. Клим тут же отдал деньги Рите.
Они занимали две верхние полки в плацкартном вагоне, спрыгивали от-туда, когда хотелось поесть, сбегать в туалет или прогуляться на стоянках поезда. Проехали Валуйки, возле Саратова переехали через Волгу, добрались до Уральских Гор, останавливались в Челябинске, в Петропавловске, в Новосибирске, проехали Красноярск, Тайшет, и через пару суток должны были приехать в пункт назначения, о котором никакого представления не имели.
Неожиданно на маленькой станции Видим Клим засобирался: вынул из рундуков нехитрые чемоданы и скомандовал Рите выходить.
- Что, уже приехали? - спросила Рита
- Приехали. Надоело ехать. Представляешь - сколько ехали, сколько проехали, а до конца нашего Советского Союза ещё столько же ехать надо! Хватит. Здесь жить будем.
Проводник вагона удивился, помахал рукой, и поезд ушёл.
Клим и Рита стяли на дощатом узеньком перроне и вертели головами - куда это мы попали? Вокруг были невысокие горы, покрытые лесом.Горы были невысокие, но дымились клубящимися облаками и туманом - было раннее утро. За станцией в одну и в другую сторону простирался деревянный посёлок.Весь посёлок расположился на склоне горы. А станция была ближе к вершине этой горы. От крошечного станционного здания вниз по горе шла широкая неухоженная улица: дома стояли и так и этак вроде собрались сюда случайно и сейчас разбегутся кто куда. Видны были деревянные тротуары. Зелени на улице не было никакой - только покосившиеся заборы и плетни.
Из станционного здания вышел невысокий неказистый мужичёк, судя по красной форменной фуражке - железнодорожник при исполнении..
- Что оглядываетесь? Не узнаёте? Станция 3-го разряда Видим Восточно-Сибирской железной дороги. Мы здесь все местные. А вы кто?
- Жить тут хотим.- ответил Клим.
- Сбежали что ли откуда? Тут реденько беглые с поездов спрыгивают. Ксива-то имеется - документы, значит?
- Есть документы. - заторопилась Рита. - Как же без документов! Она полезла рукой за пазуху в корман курточки
- Мне-то ни к чему. Я так только спросил. В Совете будете документы казать. Вон там, если по дороге идтить, то справа дом будет большой с полисадником - там у нас и партейная и советская власть, и милиция там. Там всё и покажете и зачем к нам прибыли, расскажете. Только сейчас рано сильно, нету никого. В 9 часов работа начинается. А сейчас пошли на станцию,чайку попьём. Дежурный я по станции, Никонорычем меня кличут - я и отзываюсь. А вас-то как звать-величать?
Клим и и Рита назвались.
- Чудные прозвища у вас - Рита и Клим. У нас тут всё Петьки да Марфы. Заходите. Я сейчас чайку спроворю.
В одном углу помещения был пульт управления со схемой путевого развития, стоял стул, на столе дежали журналы и другие бумаги, видимо необходимые для работы дежурного.
- И как же вы к нам попали? - спрашивал Никонорыч, разливая по чашкам чай.
К неудовольствию Клима заговорила Рита:
- Мы до Лены билеты брали, а вышли вот здесь. Так нам захотелось.
- Я и говорю - сбежали вы откуда-то. Хоронитесь, следы заметаете. Ну, это дело не моё. Кому надо разберутся. У нас тут всякого народу навалом: и якуты, и буряты, и черкесы, и цыгане - всякой твари по десятку. Ну и русские, конечно, коренные то есть. Если ксива в порядке, всё хорошо обойдётся. С жильём у нас плоховато, приехавшему человеку негде остановиться, задержаться. Дом приезжих, конешное дело есть, да уж больно непорядочно там: обворовать могут, побить а то и убьют. Лихих людей развелось - страсть! Хоть и не знаю я вас, а всё ж - таки позову-ко я вас к себе. У меня переночуете. Люди вы, на взгляд на мой, хорошие, не страшные. Вот смена моя закончится, дежурство сдам и пойдём.
Изба Никонорыча была добротная, и забор был добротный, и собака-лайка была не пустолайка, а серьёзная собака - подошла, обнюхала, хвостом вильнула без особого подобострастия, отошла и села в сторонке. Двор был просторный. Покрыт был симпатичной коротенькой густой травкой, рядом с домом был дровяной сарай. Возле сарая лежала на козлах большая широкая лодка.
В доме их встретила малюсенькая, полненькая румяная женщина по возрасту как раз к мужичку подходящая
- Проходите, будьте как дома, Домной Егоровной меня зовут. А вас как? Рита и Клим? Вот это новость! Есть же такие имена! Очень приятно! Располагайтесь. Я уже подоила, молочка вам налью. Коровёнка у нас хоть и немудрящая, а молочко даёт с божьей помощью.
Председатель райисполкома Быкодоров Иван Дмитртевич долго с ними не разговаривал:
- Приехали, значит? Милости просим! Жить у нас будете или как?
Где остановились? У Никонорыча? Это хорошо. Мужик он надёжный, не пьяница, не вор. Работать вам же где-то надо... медработники нам всегда были нужны, а с вами, товарищ Саблин Клим Алексеевич, пока не знаю что сделать. Вот что! Сейчас пройдёте в конец корридора, там у нас "Отдел леса и природы". Поговорите там. Я сейчас позвоню.
- Пётр Васильевич? Пришлю я к тебе сейчас парня - может договоритесь? Хороший парень. Нормальный. Жена при нём. Вобщем - разговаривайте. Скажешь мне потом, что и как. Идите ребята вон туда по корридору. До свидания. - председатель неопределённо махнул куда-то рукой.
В конце корридора действительно была дверь с заскорузлой табличкой : "Лес и природа". Здесь тоже был начальник, возле него даже женщина немолодая сидела за столом, заваленном какими-то папками и бумагами. Начальник был неопределённого возраста, серой замухрыженной внешности, но с сочным голосом (такие голоса называют баритонами) и с острым взглядом тёмнокарих глаз. От этого взгляда вся его замухрыженность пропадала и делала общарпанный кабинетик солидным и значительным.
- Это о вас мне только что Иван Дмитриевич звонил? Милое дело! А это жена ваша? Милое дело! Он хоть приблизительно сказал, что я могу вам предложить? Нет? Не сказал?
Клим слегка оторопел от этого острого, как шила, взгляда, который так не вязался с благожелательными интонациями баритона его хозяина.
- А предлагаю я вам обоим прекрасные по нашим понятиям должности - инспекторов лесного хозяйства и рыбнадзора в Миндейском лесничестве. Не пугайтесь. У нас этих лесничеств 12, везде работают люди. В основном честные. Вы Клим Алексеевич, ещё не член партии? Видимо вы комсомолец? Нам нужны честные, смелые комсомольцы!
- Да, я комсомолец, и отказываться я не собираюсь. Только знать мне надо, что и как делать придётся. - Клим с ужасом ощутил, что он начинал ЗНАТЬ, чем придётся им с Ритой заниматься. В голове слегка загудело, руки похолодели. Этого не было уже давно.
- Милое дело! Мне что-то показалось, что вы меня не слушаете, о чём-то своём думаете. Нет? Так вот - продолжаю:Миндейское лесничества от нас в 20-ти километрах вниз по речке Миндей. Там на берегу и посёлок Миндей. Там сельсовет, леспромхоз и лесничество. Лесничий ЦыплаковАлександр Фомич. Ему лесник нужен, недокомплект у него. Шестеро у него есть, а ещё двоих надо. Это хорошо, что вы соглашаетесь. Милое дело! Я сейчас в отделе кадров скажу, чтобы вас оформляли. - начальник быстро вышел.
- Что вы делаете? - всполошилась пожилая женщина, которая во время всего разговора с какой-то тревогой прислушивалась и по всей видимости нервничала. - Зачем вы соглашаетесь на этот проклятый Миндей? Там такая мафия собралась! Все лесники куплены или запуганы, одного убили и одного покалечили - и сейчас в нвшей больнице лежит. Откажитесь!
Вошёл Пётр Васильевич (фамилию Клим так и не узнал).
- Всё в порядке! Идите в отдел кадров. Предъявите документы, вас оформят, получите аванс и зайдёте ко мне. Отправим вас на стажировку на пару недель в наше местное лесничество. Там хорошенько ознакомитесь и с лета начнёте роботать в Миндее. Милое дело!
- Это всё хорошо - заговорила Рита - а что это вы всё про честность да про смелость нам говорили? Там, в этом Миндее, особая смелость нужна?
Начальник с подозрением уставился своими шилами на свою помощницу.
- Да нет, особого ничего не надо. Будут, конечно, соблазны. Да и лес всё-таки..... Тайга. Как там трусу жить? Зайдите в райком комсомола, встаньте на учёт.
Вернулись в дом к Никонорычу.
- Быстро вас этот Фирсов уговорил да оформил! - удивился Никонорыч. - действительно, был слух: убили там объезчика в прошлом году. Видать, принципиальный был чересчур. Место это, Миндей, правда, что гиблое. Леспромхоз. Лихие люди работают. Все из заключения да бичей половина. Вы уж там поосторожней. Фирсову что? Ему на месте человек нужен.
На стажировку, к Сейде, придёте - не забудьте "пропуск" прихватить.
-Какой паропуск?
- Спирту бутылку надо или водки пару. Да водки-то нету - так что спиртом обойдётесь. А без "пропуска" нельзя. Не положено.
- Ты, Клим, не бойся ничего. Сибирь она всегда была страшная, она при любой власти страшная. А всё-таки полна она народу, и народ в основном хороший. И смелый. Ты ещё полностью не выздоровел, но время подойдёт - здоров будешь. Жену не обижай, мать не обижай. А честным действительно надо быть. Так спокойнее.
- Давно тебя не было. Где ты был?
- Да здесь, поблизости от тебя. Поддержать тебя надо....
Стажироваться им пришлось на заимке у лесника-объезчика Сейды Константина Филипповича. Заимка была рядом с Видимом - всего-то 2-3 килиметра вглубь леса. Тайгой этот лес назвать было нельзя или с большой натяжкой. Клим всё своё детство прожил с матерью на прииске Джелсай в Кемеровской области. Была там настоящая тайга с мощными елями и кедрами, с берёзами и осинами, с гниющим буреломом, с высоченной непроходимой в рост человека травой. Тайга была напичкана зверьём и птицей. Люди по деревням да по заимкам были угрюмые, но не злые и не опасные. Зимой тайгу заваливало снегом. Проехать нигде было нельзя, а пройти можно было только на широченных шорских лыжах да на снегоступах.
Здесь же лес был хилый, берёза была тонкая и малолистная, было много лиственницы, кедра и осины не было совсем. Трава была невысокая и редкая. Это был север восточной Сибири, где климат был более суровый чем на юге западной Сибири. И снега зимой было намного меньше.
Сейчас в середине мая в лесу в логах кой-где оставался почерневший ноздреватый снег.
Сейда был высокого роста человек средних лет, худой, чисто выбритый, одет был аккуратно, чисто. Жена его Евдокия Петровна была явно старше его. Встретили Клима и Риту приветливо. Немалую роль сыграл 2-литровый "пропуск". Хозяева прямо расстилались перед ними. Особенно хозяйка. Приготовила она зайчатину с картошкой, поставила банку с груздями солёными и миску с икрой сороги (сорога это местная разновидность плотвы). Вместо хлеба были жаренные на медвежьем сале лепёшки. Выпили по первой (Клим к радости хозяев пить не стал, а Рита поддержала компанию).
-Совсем не пьёшь что ли? Больной или как? - приставал Сейда.
- Спортом занимался - не пил, не привык. А потом попробовал - так противно стало, что и зарёкся навсегда. Может в ваших медвежьих краях и попробую ещё, но навряд ли....
- Это справно, что пить тебе не подходит. Но видно без этого тут не проживёшь. А что за спорт у тебя был?
- Бокс!
- Вон чиво-о! Боксёр значит? Всякого побить можешь? И меня побьёшь?
- Зачем мне тебя бить? Мы дружить будем! Правда, Евдокия Петровна?
- И то - завёл чорт те что. Любитель он у нас кулаками помахать - на праздник, на свадьбе - вобщем выпьет когда. А сейчас он только куражится и гостей никогда не трогает. Не тревожтесь.
Выпили по второй. Разговаривали дальше.
- Правда что ли , что согласился ты на Миндей? Нехорошо там. Хотя откуда тебе было знать, что это за место.И зря говарят, что зэки там балуют , что воровство да беспредел из-за них . Начальство тамошнее беспределом занимается. Перво-наперво Аксёнов Пал Палыч - директор леспромхоза. На всём посёлке людям зарплату не платит. Спиртом рассчитывается. И своим рабочим, и врачам, и учителям и всем, кому ни попадя, вместо зарплаты спирт выдаёт. Пьяные там все поголовно и не каждый день, а всё время. Вот эти 2 литра, что ты принёс, нам с Дусей больше, чем на месяц хватит, у неё не разгонишся! - Сейда похлопал жену по широченной спине. А нам и хватит - по соточке разведённого в день. Вечерком, для любви.
- Это он, Аксёнов сделал такое изобретение - спиртом расплачиваться. Спирт с базы задёшево берут да задорого людям вместо зарплаты выдают. Разливают по бутылкам да по банкам и выдают. А люди так привыкли, что за получкой со своей тарой идут. С ним, с Аксёновым, заодно председатель сельсовета Толкачёв, участковый Оборин, директор школы Лаптев , главврвч больницы Базанов и лесничий Цыплаков Александр Фомич. У Аксёнова с Обориным целый взвод на охране, все при оружии. Наше районное начальство думаешь не знает про миндейские дела. Всё знают, но боятся. Вон наш прокурор Кнышов Сергей Сергеевич утонул на рыбалке, и все теперь боятся утонуть. Нашего брата , лесника, кого купили, кого пуганули, а Володьку Гамаюнова убили не поймёшь как - нашли его мёртвого через месяц, уже мураши всего объели, и "никаких следов насилия". Так в протоколе и написано было. Глядите, ребята, за опасное дело берётесь.
За 2 недели Сейда доходчиво и не назойливо довёл до Клима кое-что основное, что надо знать леснику-объезчику: как ориентироваться в лесу по сторонам света, как сообразить расстояние, какое ты прошёл, как увидедь след, как его распознать, как найти в лесу еду, как разжечь костёр, как спрятаться от непогоды, как переночевать с максимальным комфортом. Научил как заседлать лошадь, как заряжать и как стрелять, как пользоваться картой и как пользоваться своими правами.
Рита научилась доить корову, освоила меню и рецепты приготовления рядовой пищи.Она тоже пару раз ходила с мужиками в лес и кое-что там поняла. Первую помощь она способна была оказать и без науки, будучи действующей медсестрой.
На прощанье выпили (без Клима), и Сейда проводил их до дороги, идущей в Видим.
В Миндей приехали ранним утром с рыбаками-браконьерами, которые спешили хватануть икряной сороги по открытой воде (лёд только что взломало, большая его часть сошла из залива в Ангару, а остальной глыбами лежал на берегах водохранилища). Ехали в кузове ГАЗончика, сидели на своих чемоданах.
- Само собой! Не руками же её из воды вынать! А тебе что за печаль?
- Это ж противозаконно! А вдруг рыбнадзор?
- Это если бы мы её, рыбу-то, поймали да в кусты выбросили, это да, действительно - порча природы. А мы её., рыбу-то, съедим, а то и на продажу пустим. А рыбнадзора на Миндее уже с сентября нету. Как надысь Кольке Ерёменко кто-то рёбра переломал, так и нету рыбнадзора. Не подберут никак смелого. А вы не рыбнодзор ли новый?
- Нет, я медсестра, а муж мой учитель физкультуры.
- Ладно. Езжайте. Я вам не прокурор.
ГАЗончик подрулил к самой воде. Все из кузова повыпрыгивали, рюкзаки свои стащили на землю. Рыбаков было человек 10, все прошли к самой воде и сгрудились возле огромной лодки, лежащей до половины на берегу.По разговору Клим и Рита поняли. что надо переправиться на ту сторону Миндейского залива, а для этого лодку надо проконопатить. А сначала надо бы выпить да закусить.
_ А вы что ли с нами? Баркас-то всех не возьмёт.
- Нет, мы утра дождёмся, да в сельсовет нам надо.
- Я ж и говорю - это рыбнадзор новый прибыл. Подходите, ребята. Не бойтесь!
В это время к рыбакам подошёл, как из-под земли вынырнул, старичёк в телогрейке, в шапке и в сапогах.
- Эй, дед Тит Фёдорыч! Спиртягу что ли унюхал? Подходи, садись, нальём! А баба Луша где? Прячешь женку-то от нас?
- Дома она. Хворает.
- С перепою что ли?
- Было дело....
Подошла бабушка-старушка, Рита быстро с ней договорилась, что они с Климом зайдут к ней в дом,
. чтобы подождать до утра.
- "Пропуска"-то у вас нету? - бабушка умильно заглядывала Рите в лицо.
- Есть "пропуск". - на этот раз они взяли с собой не 2 литра, а 4 поллитровки. Одну выставили но стол.
- Выпьем по рюмочке, да приберу я посуду, а то дед мой всё высосет.
Баба Луша выпила не одну рюмочку, а три, сделалась пьяная, но бутылку убрала где-то за домом.
- Всё одно найдёт аспид проклятый! Хоть как прячь.
Оказалось. Что сегодння и завтра выходные дни, и в Миндее, как и во всём Советском Союзе, никто не работает. Пока то да сё,разобрались. Что Клим и Рита - новые лесники-объезчики.
- Уж не знаю, как у вас ума хватило соглашаться на такую страсть - на такую работу. - говорила баба Луша. - Уж насколько Коля Ерёменко был и строгий, и уважительный, и молочка попьёт, и бутылочку поставит, а вот было-к его не убили, в больнице он теперь хворает. Начальство его не любило. Оно и убило. А в позапрошлом годе и убили-таки у нас лесника. Хто убил - непонятно. Видать , начальство, прости Господи. А вы сходите к Сеньке Сотникову(он тепереча лесником у нас на энтой стороне), "пропуск" поставьте, он вам всё и обскажет. Пока до конторы - так много чего знать будете.
Семён Сотников оказался молодым мужиком крепким и подбористым, недавно вернувшийся из армии, был он лесником на "энтой" стороне, т.е. на левом берегу Миндейского залива. Встретил он Клима с Ритой приветливо - "пропуск" действовал безотказно. То же самое, что и Сейда, рассказал Семён, обо всех безобразиях, что творятся в Миндее.
- А наш Цыплаков под ними ходит, лесничий наш. А главную кашу варит Аксёнов, директор леспромхоза.
Договорились с Семёном увидеться завтра, взглянуть на его хозяйство и порыбачить здесь рядом с посёлком, а сегодня Клим с Ритой решили пройтись по улице и посмотреть, куда же они всё-таки попали.
Посёлок Миндей представлял собой одну широкую улицу, которая шла вдоль берега залива, который образовался в результате сооружения Братского водохранилища, а название залива и посёлка исходило от названия речки, которая текла по этому широкому распадку и начиналась возле самого Видима. Посёлок был большой, он состоял из бараков и небольших частных домов, бараки были в центре посёлка, а дома по одному и другому концу улицы. На одном из бараков были две вывески: "Поселковый Совет" и "Милиция", на другом - "Леспромхоз Миндейский", в двух других расположились школа и больница. Здесь и располагалась вся местная власть. Где-то тут, видимо, помещалось и лесничество. Улица была грязная и пустынная. Ни одного человека по улице не промелькнуло, кроме одного забулдыги, который уныло отирался у магазина. Понятно было, что это магазин по разбросанным вокруг дома ящикам, и машина "пикапчик" стояла. Клим с Ритой дошли до пилорамы, которая выделялась штабелями леса и двумя козловыми кранами. Здесь тоже стояли два лесовоза. На пилораме была тишина, никто не работал.
- Ну что, ты в панике? - сказал Клим Рите. - Увидела куда мы попали? Как жить тут думаешь? Завёз я тебя чорт- те куда! Проклинаешь, поди, меня?
- Милый ты мой! Ты сам не запаникуй! После того, что я перенесла, не страшен мне ни Миндей этот дурацкий, ни Видим, ни сам Иркутск, ни эта тайга. Ничего мне не страшно! А кроме того люблю я тебя сильно и чем страшней вокруг, тем сильней люблю, и никуда я от тебя не денусь, гнать будешь - под порогом у тебя жить буду и рубашки твои стирать и прыщики на заднице выводить.
Клим захохотал и растормошил ритины рыжеватые волосы.
- Ну вот - причёску мою ростовскую всю нарушил!
Остаток дня провели с бабой Лушей и с дедом Титом. Бабушка угостила своего супруга остатками "пропуска", а дед сделал вид, что удивился, хотя по количеству содержимого в бутылке было заметно, что "аспид" захоронку обнаружил-таки.
Наутро пришли в поссовет. В большой комнате сидела за столом румяная, разбитная, молодая бабёнка с белобрысыми кудряшками.
- Здравствуйте! - поздоровался Клим.
Бабёнка и носом не повела - что-то печатала на громогласном "ундервуде". Потом подняла голову:
- А Федот Михееча нетути, и могёт быть в Видим они будут уехамши.
- Зарегистрироваться нам надо, жить тут собираемся.
- Жи-и-ить? - маленькие глазки бабёнки сделались огромными. - Жи-ить? У нас жить? В Миндее? Откуда же вы такие? Освободились что ли? Справки об освобождении есть?
- Из Ростова мы.
- Это где ж такое - Ростов?
В это время в комнату вошёл невысокий, плотный, чисто выбритый, краснолицый человек с тёмными мешками под глазами. Клим сразу определил, что у вошедшего не всё в порядке с печенью, может быть даже начинающийся цирроз.
- Кто такие? Что надо? - человек цепко вгляделся в лицо Клима, перевёл взгляд на Риту.
- Жить у нас хотят. Из Ростова они. - затароторила бабёнка с кудряшками
- Документы есть? - человек быстро прошёл ко второму столу, с грохотом двинул стулом, сел. - Вот стульев у нас лишних нет. Присесть вам некуда. Да мы с вами недолго: Дуся вас запишет, то биш Евдокия Фоминична, скажете кто вы, зачем и - до свидания. Идите, живите в нашем Миндее. Давайте познакомимся: Толкачёв Федот Михеич, председатель Миндейского поселкового Совета. Значит, в лесничестве будете работать? Лесниками? На лесников-то вы не сильно похожи. Вот ты, например, как тебя? Маргарита Савельевна? Ну какой из тебя лесник? Да и ты, Саблин Клим! И напридумывали же имена!! И ты, Клим, в лесники не сгодишся. Точно тебе говорю. Тилигентные вы слишком.
- Мы хоть и "тилигентные", как вы выражаетесь, но на "ты" с первого знакомства обращаться не привыкли - заговорил Клим.
- Я и говорю - тилигентные. Это по нашему всё равно, что больные. " Вы" я вам говорить не стану - не приучен. Я и с районным партийным секретарём на "ты", а такой шантропе как , Саблин, я "вы" и выговорить не смогу, слово в горле застревает.
Быстро вмешалась Рита:
- Он пошутил. Простите его. Говорите нам как Вам угодно. Иди, Климочка, отдохни. Запишите нас , Евдокия Фоминична, да мы пойдём, в лесничество нам надо.
У Клима похолодели руки. Но он пришёл в себя. Он УГОВАРИВАЛ себя сам. Он недавно научился себя УГОВАРИВАТЬ. Клим отошёл к двери и сел на пол, вытянув ноги.
- Я и говорю - больной!
- Не больной он. Просто он сердится, когда ему грубят.
"Сердится"! Сердитые какие приехали! Ничего - у нас улыбаться будете. Запиши их, Дуся, да пусть катятся. А я Сашке позвоню, чтоб аккуратнее с тилигентом обращался.
Дуся записала их в толстую потрёпанную книгу, проставив вместо адреса прочерк. Они ушли.
- Ты, Климочка, давай-ко аккуратнее, не надо, пусть их. Всё равно наши будут! А сейчас пока не надо. Хорош?
Лесничий Цыплаков Александр Фомич встретил их широкой улыбкой.
- То ли напугали, то ли рассердили вы нашего председателя - до сих пор кипит, бурлит и пенится. Ну ничего. Отойдёт. Давайте по делу. Раз вас двое, то и лесных околотков вам даётся два. Логично? Вот вам карта нашего лесничества, разбирайтесь и приступайте. Весь инвентарь в зимовье, зимовьё под замком, если бичи не пограбили. Ключ от зимовья у Антонины, ружья у неё: карадин и двустволка. Стрелять-то умеете? Кольку-то Ерёменко покалечили, так он в больнице уже второй месяц., а жена Антонина с дитём тут проживает, две комнаты в бараке занимает. Выселю я их, ваше место будет. Лодочный мотор в сарае у деда Тита. Знаете такого? Баркас дюралевый там же у деда. Бензином заправлялься будете в леспромхозе. На вас ведомость откроют. Идите. Скоро я вас проведаю Да не сердите больше никого - народ тут особый.
- До свидания. Только не надо никого выселять и переселять, мы у бабы Луши на берегу устроились.
Клим и Рита вышли
- Ничего, мы тоже особые. - пробурчал Клим
- Это точно! - подхватила Рита. Она подцепила его под руку и крепко прижалась к его мощному торсу.
Днём изучали карту лесничества, пришлось сходить к Семёну Сотникову. "Пропуска" на этот раз не взяли, чтобы не привыкал.
Околоток Клима назывался "береговой", а Риты - "зазейский". "Зазейский это потому, что вся его территория нахадилась за речкой Зеей - в 10 километрах от берега залива. Если "береговой" околоток имел всё-таки две границы: восточную, идущую по берегу залива и западную вдоль реки Зеи, то Ритин, т.е. "зазейский" околоток был с запада ограничен Зеей, а с востока граница никакой небыло, ходи хоть до самого Красноярска. На территории " берегового" располагалась заимка в несколько изб, заселёнными бичами. Бичи летом занимались тем, что запасали себе пропитание на зиму: собирали грибы и ягоды, сушили их впрок, ловили рыбу в Зее и в заливе на текущий прокорм, питались черемшой., пучками и кондыками, иногда могли силками поймать рябчиков и капканами - белок. Было этих бичей на заимке десятка три - мужчины и женщины, установили они сами себе какую-то власть. Вреда они ни людям ни лесу не приносили и даже пожара от них ни разу не было. Всё это рассказал Климу и Рите Семён Сотников. Рита так была благодарна Семёну, что сбегала к бабе Луше и принесла один "пропуск".
- Сейчас , по весне охотников-браконьеров будет не много: зверь худой, линяет. Зимой будут браконьерить. Особенно соболя, но на него Цыплаков лицензии даёт. Сейчас за водой надо смотреть, сорожью икру будут добывать. - втолковывал Семён Сотников. Он после "пропуска" стал особенно разговорчив. - Сети отбирайте и Цыплакову сдавайте. Но глядите, чтобы за Колькой Ерёменко не угодить. Я иной раз пугану как следовает, да и отпущу людей. А Цыплакову всё равно что-то сдавать надобно. Значит так: сейчас надо тетёрку стеречь, глухаря то есть, а зимой - лося, медведя и соболя. Вот и вся работа. Ну и сети надо отбирать.
Сходили к Антонине Ерёменко взяли ключ от зимовья и ружья.
Лодочный мотор "Вихрь" был неисправный. Дед Тит взялся организовать его починку. Быстро разобрались, что без "пропусков" ничего ни в Миндее ни во всей этой тайге сделать нельзя. Рита съездила на попутке в Видим и привезла конистру спирта. Она быстро познакомилась с продавщицей магазина Аркадией Емельяновной. Набрала у неё пустых бутылок и разливала спирт по 200 граммов в бутылку. Быстро прошёл слух, что у нового лесника есть "пропуск", но баба Луша быстро всех желающих отвадила.
- Не продают они. Сами пьют. И за пользу какую могут угостить. Вон деду моему за мотор полбутылку дали.
Надо было перебираться на "энту" сторону и начинать жить в зимовье.
Зимовьё представляло собой доволбно просторный дом, стоящий в 200 шагах от берега на обширной полянке. На берегу лежали выброшенные ледоходом льдины и ободранные от сучьев и коры голые стволы деревиев, по-здешнему "баланы". Из таких вот баланов и было сработано зимовьё. На берегу был маленький причал, куда Клим причалил и привязал свою моторку.Как это причал не утащило вместе с ледоходом - было странно, но это радовало. В доме была одна огромная комната на 4 окна - одно выходило но залив, остальные в лес. Главное место в доме занимала печь. Имелся стол с табуретками. Было даже плетёное кресло, было 2 топчана. Баба Луша знала, что топчаны будут голые, поэтому дала Рите 2 полушубка и одеяло.
- А подушков нетути у меня для вас. Веток наломаете на первое время. - провожала Луша Риту на берег.
В надежде, что угостят его "пропуском" или хотя бы стопарем, дед Тит провожал их до зимовья. Всё перенесли, расположились. Налили деду.
- Дед, а как же ты назад? - спросила Рита.
- Переночую тут у вас, а утром Климка сгоняет туда-сюда, ещё чегой-то возьмёт для хозяйства и отвезёт меня заодно.
Дед взгромоздился на причале и закинул удочку на берёзовом удилище, привязав вместо крючка медную позеленевшую блесну. Он быстро поймал полтора десятка крупных окуней.
- На, дочка, ушицу заваргань. Климка, дровишек спроворь. А я пройду проверю: гдей-то тут за домом баркасина у Кольки была, может осталась, так маленько подмарофетим, и ездить можно. Небольшая лодка действительно нашлась, немного рассохлась, но дед быстро нашёл ведёрко с гудроном. разогрел его на костерке и стал замазывать щели, заткнув их предварительно вервью из пеньки.
- Так ты, сынок, и не пил никогда и сейчас не пьёшь? Баптист ты что ли ча? - приставал дед к Климу. - А то может больной ты? Так по виду не скажешь - вон какой бугай!
- Не люблю я это дело. Не вкусно.
- И мне не вкусно, а душу греет.
Утром Клим отвёз деда и привёз полную лодку разного бытового барохла: топор. Пила, ножёвка, посуда. Нашлись и подушки, молоток и гвозди, гильзы для ружья и патроны для карабина. Клим сходил в магазин и они с Аркадией Емельяновной вытащили из склада муку, пшено, сгущёнку, соль , сахар, мешок картошки, чай и 3-литровку спирта.
- Мой-то браконьерит мало-мало, ты уж его не хватай сразу-то, он ничего мужик, может сгодится когда.... - ворковала продавщица. - Рите привет от меня!
Выложил Клим почти всю месячную зарплату, которой ещё не заработал.
- Это редкость. что мне деньги в руки попали. У здешних забулдыг денег только на соль и хватает, да за квартиру заплатить. А вы с Риткой что ли богатые?
Клим погрузил купленное на старенький дедовский велосипед и повёз по улице к берегу.
- Ну, пора начинать работать. - сказал Клим. - Надо вдоль бережка проехаться. Поедешь со мной?
- А куда же я денусь! Поедем!
Они розыскали в чулане вёсла, сели в баркасик и погребли вдоль берега вглубь залива, откуда тянуло дымком и виднелась яркая оранжевая палатка.
Подгребли, Клим вытащил баркас из воды почти весь. Подошли к костру.
- Здравствуйте!
Возле костра были двое: молодой рыжий парень и женщина средних лет. Оба были одеты по прохладному времени - в телогрейках и в сапогах, на голове женщины был цветастый платок. Они поздоровались и настороженно вглядывались в лица подошедших.
- А остальные где же? Спросил Клим.
- Так двое нас туточки. - откликнулась женщина.
- А сюда на берег вы на крыльях прилетели, или как? Лодка где-то должна быть. Я так думаю: остальные двое или трое сети где-то трясут или выбирают - мы вас давно заприметили. Ещё с ранья ваша палатка тут виднелась. И ночевали здесь?
- А вы-то кто такие? - вскинулась женщина. -Что надо-то? Мы, вроде, не звали вас.
Клим и Рита вынули и показали удостоверения инспекторов "Ангарнадзора", которыми их снабдил Цыплаков.
- Вот те и на! - то ли удивилась, то ли возмутилась женщина. - А говорили, что рыбнадзора нету, что болеет он. Как же так?
- А мы сегодня первый день. Вчера тут не было никого. Ну, показывайте, что за ночь поймали. Небось присолили и в холодок, в лёд, положили.
Парень поднялся и направился было за палатку, но женщина его остановили:
- Погодь, Егорша, успеется показывать. Вон наши подгребают. Пускай они с надзором договариваются.
К берегу причалила большая баркасина, в ней сидели двое. Подошли. Один был огромного роста рыжий человек (видно - отец парня). Он подал покрытую веснушками твёрдую как дерево лодонь:
- Андрей! А это сын мой старший, Володька. А эти двое жонка моя Настасья и молодший сынок Егорка. Вся семья тута. А вы видать новый надзор? Понимаю. Говорили нам, что приехали к нам какие-то двое. А оказалось - надзор нагрянул. Ну-к что ? Чайку попьём, ушицу похлебаем, за знакомство перевернём. Так что ли?
- От чаю отказываться не будем, но раз мы на работе, то сначала дело, хоть оно не очень-то приятное. Показывайте улов!
Андрей покрутил огромной рыжей головой в таком же рыжем картузе:
- Пойдём! - пошли к воде. В лодке кучей лежали сети с соргой. Виднелось несколько щук.
- Вот, пожалте. Забирать будете? Забирайте!
Вмешалась Рита:
- Если забирать, то какой же тут может быть чай? И понимания так не достигнешь. Покажите вчерашний улов, он у вас там, за палаткой спрятан.
- Прознали уже? Есть, есть. Пошли поглядим. - он вынул из кучи льда брезентовый мешок и, наклонив его, слегка тряхнул - на землю высыпались два десятка крупных сорожен с распоронными брюшками - икру уже вытряхнули.
- Ладно. Понятно. Пошли чай пить.
Клим мучительно думал, как ему поступить: забрать сети, составить протокол (бланки лежали у него в кормане) - очень не хотелось так жёстко бить этих, в общем-то хороших людей. И терять лицо инспектора тоже очень не хотелось. Снова помогла Рита:
- Сети и рыба останутся при вас, собирайтесь, складывайтесь и гребите домой. С сетями хоть весной, хоть зимой, хоть летом не появляйтесь. С удочками да с блёснами - это пожалуйста. Приезжайте. Можете у нас ночевать. Люди вы, по всему видать, душевные, и мы к вам с добром.
- Спасибо на добром слове! - заговорила жена Андрея Настасья. А как же чай, уха, по стопарю?
- Одно другому не помеха!
Настасья быстро расстелила цветастую клеёнку, положила хлеб, лук, соль, грибы, банку с икрой. Выставила "пропуск".
- Так что же я один пить буду: сыны мои не доросли ещё, жена на дух не переносит эту гадость, а вы чего же, оба отказываетесь?
- Гадость она и есть гадость. Я, видно, не дорос, а Рита тоже на дух не переносит.
- Или должность не позволяет?
- Ну да - на работе же мы!
- Оно-то так....
Позавтракали, Клим встал:
- В посёлке, если разговор зайдёт, так и говорите - пощады не будет, всё подчистую сгребать кошкой буду. За это мне зарплату начислять будут.
- И откуда ты такой шустрый взялся!?
- А прежний надзор не такой был?
- Ну и где этот надзор? И ты за Колькой в больницу хочешь? Ты с Аксёновым, с директором леспромхоза не встречался ещё? Ну так встретишся!
- Не надо грозить, Андрюша, не боимся мы. Делай как говорят. - остановила перепалку Рита.
Они погребли вдоль берега, волоча сзади на бечёвке "кошку" - самодельный небольшой якорь из толстой проволоки. Метров через 300 кошка зацепилась, потащили - сеть, почти пустая. Обратно гребли мимо стоянки Андрея.
- Андрей!! Сеть твоя? Забери её!
- Сам её забери! Перед Цыплаковым отчитаешся!
Ночью в просторной, устеленной полушубками постели разговаривали, почему-то шёпотом, будто кто-то мог слышать их разговор в этом лесу на берегу огромного Миндейского залива.
- Сегодня понедельник, а что в субботу будет? Сколько костров по берегу будет? Со всеми чаю не попьёшь. А икромёт только-только начался, ещё месяца полтора будет продолжаться. Не убьют нас с тобой за это время? - шептал Клим.
- Не убьют. Мы не дадимся. - шептала Рита.
- Давай спать.
- Ну уж прямо и спать! - прижалась к нему Рита горячим плечём.
Надргой день они с Сотниковым ножёвкой, птлой ,топором и молотком с гвоздями наделали десятка 2 небольших щитов с надписью на них: "РЫБНАДЗОР" и "АНГАРНАДЗОР" и поставили их вдоль по берегу с обеих сторон залива.
- Будут рыбаки нашими "НАДЗОРАМИ" костры свои опить. - сетовал Сотников.
- Конечно будут. А мы снова наделаем да поставим. Поглядим как дело будет. Я ещё что-то придумал.
Они сходили к Цыплакову, и Клим преложил выдавать лицензию на постановку одной сети на одну рыбацкую лодку.
Цыплаков долго смеялся, даже слёзы от смеха вытирал.
- Да это же незаконно! Засмеют нас люди. А если начальство в районе узнает! Башку оторвут! Чего тебе надо, Клим Алексеевич? Лови потихоньку браконьеров, таскай у них сети кошкой, пей с ними водку. Пиши протоколы. Мы ж с тобой их никогда не победим. Это ж народ! Против народа ни одна власть не устояла - ни царь, ни Колчак, ни Меркулов. И ты с ним что ли? - Цыплаков повернулся к Сотникову.
- Да я так.... за компанию....
- Ну и ладно - "за компанию". Дружите, ребята! А то, что наделали вы предупредительных щитов, молодцы! Давайте боритесь с браконьерством! А то - "лицензию"!! - и Цыплаков снова заливисто захохотал.
В ночь перед субботой и ближе к утру загорались в глубине залива влдоль берега костры - Клим насчитал их 16. В эту ночь к Климу пришёл отец.
- Пап, если я вижу тебя, это значит, что я болен. Мне так не хочется быть больным. Я всё время чувствовал себя хорошо, только иногда я ЗНАЛ, но это только тогда когда я хотел ЗНАТЬ. Я не хочу досаждать людям своим ЗНАНИЕМ.
- Ты уже не болен, но ЗНАТЬ ты будешь всегда. Это дар природы. Я часто ЗНАЛ, я даже знал день, когда меня убьют, но я имел приказ, и его надо было выполнять. Не бойся ничего. Я всегда с тобой.
Чтобы хоть как-то предотвратить постановку сетей, Клим на рассвете проплыл вдоль берега. Доплыл до первых костров и грёб дальше - ещё километра полтора. Было прхладно, чтобы не сказать - холодно. Звёзды на небе гасли одна за другой, тайга на востоке осветилась встающим где-то там солнцем. На воде появились лодки - каждая с парой рыбаков. Клим подгрёб - люди ставили сеть.
- Ребята! Ведь нельзя сети ставить. Ведь икромёт идёт. Сорога сейчас с икрой.
- А нам и надо с икрой! - оскалился молодой верзила в брезентовам плаще. Ты-то хто такой? Кажи кукументы. Это вы с Сенькой тут дурацких щитов наставили? Не балуй, парень! Плыви дале! Не встревай!
Такой же разговор состоялся со второй и с третьей лодкой. Больше Клим в разговоры не ввязываося. Он доплыл до последнего костра. А на обратном пути распустил "кошку". Через 200 метров - зацеп. Потянул - сеть.
Клим вынул сеть. Она была небольшая и раба ещё не набилась в неё - всего около десятка. Лодка приближалась. В ней сидели трое.
- А ну полож сетку на место! Хто таков? Рыбнадзор новый? А ты по весне ишшо не купался? Щас скупаем! - все трое были люди сильного сложения, лица были злы и решительны. Передний старался дотянуться до Клима веслом.
Надо было защищаться. Клим стал на него СМОТРЕТЬ. Закололо руки, побежали мурашки по голове. Рыбак выронил весло. Изо рта потекла пена, он упал на нос лодки и вытянул ноги. Клим понял, что перестарался. Остальные двое оцепенели, потом под ВЗГЛЯДОМ Клима стали разворачивать лодку. Лодка отошла. Клим отгрёб вглубь залива и стал отдыхать. Нет так действовать нельзя! Напугать конечно надо, но калечить людей - это лишнее. Лодку слегка покачивало, Клим стал успокаиваться.
Дело надо было доводить до конца. Клим стал грести к берегу, причалил. Вытащил лодку . Один возле палатки лежал, двое других с ужасом смотрели на подходящего Клима.
- Здравствуйте! Что, заболел ваш товарищ? Почему лежит? Хотите, я подниму его?
Клим опустил руку на голову лежащего - снова закололо руки, но сразу отпустило. Лежащий поджал ноги. Выпрямил их, покрутил головой, в волосы которой набрался мусор, и сел. Потом он встал на четвереньки и его сильно вырвало. Он кое как отплевался. Вытерся рукавом и заговорил:
- Парень, не трогай нас. Промашка вышла. Забирай наши сети - вон там ещё две стоят. Уходим мы. А на блесну можно?
- Вы же правила знаете - на блесну да на поплавок всегда можно. За день окуня можете два мешка надёдгать и икру из него взясь. Ну как, голова не болит? - обратился Клим к пострадавшему.
- Гудит. А что ты со мной сделал?
- Ещё с сетями придёшь, ещё хуже сделаю. Эту сеть я у вас кофискую. А те две сейчас снимайте, идите по берегу и скажите людям, что рыбачить сетями сорогу нельзя, потому что браконьерство это - сейчас икромёт.
На другой день к зимовью подгребли сразу 3 баркасины, ез них вышли на берег человек 10 мужиков. Подошли. Клим по пояс голый делал в это время физзарядку. Он поднимал с земли крупный балан и бросал его вперёд и через голову. Рита только что затопила в доме печь и готовилась изжарить на костре полтора десятка крупных окуней. Она их почистила, попотрошила, икру выложила отдельно в алюминиевую кружку. Мужики подошли:
- А и здоров же ты, новый рыбнадзор! - заговарил молодой крепкий мужчина - остальные, видно, считали его за старшего.
- Есть маленько! - в тон ему ответил Клим.
- Как тебя зовут-то рыбнадзор? Клим? Что ж ты, Клим, нашего Петра Григорьевича вчера так напугал, что он весь день нас агитировал больше не рыбачить, а потом на ту сторону умотал?
- Ребята, вы не дети, я не мальчик! На работу меня поставили. На работе я.
- Да я не про то! Работай, пожалуйста. Ты скажи, почему Петруха с братьями вчера очумели?
- Не знаю. Знаю только, что придётся мне ещё многих просить выполнять правила рыбной ловли на моём участке воды и правила охоты на моём лесном околотке.
- И Аксёнова не испугаешся?
- Правила будут выполнять все!
- И не забоишся?
- Посмотрим.
- Выпьешь с нами?
- Сам я не пью, а вы заходите в дом, жена вам закусить организует, сейчас рыба изжарится.