Аннотация: "И инцест, и убийства, и все в такой циничной форме. Ничего себе юмор..." (Наталья Черёмина)
По мотивам народных сказаний из собрания В.И.Даля
В одной глухой деревеньке жила-была вдова старая, да удалая. И от мужа покойного в наследство достались ей сын да две дочери. А больше ничего и не было у нее, потому жили они в превеликой бедности. Вот как-то раз пошел сын в чисто поле чем-то там с мужиками мериться. Долго ли, коротко ли шел, но, скорее всего, долго. Потому что пришел поздно - разбежались уж все мужики по сеновалам. Видно кони их сильно проголодались. Ну, делать нечего, пришлось ни с чем домой воротаться. Да на обратном пути вздумалось ему по сторонам глазеть. Вдруг глядь - стоит недалече высокая гора, а на той горе на самом верху клубится густой дым. "Что за диво такое! - подумал Кул, а именно так звали вдовьего сына. - Уж сколько лет живу (17), а не видал в этих местах такой огроменной горы! Дай пойду, посмотрю поближе...". Вот полез на гору, а она была крутая-крутая, оттого и упал он с неё. Но не сломало падение Куловых надежд, а ребра не в счет. И полез он на гору с другой, более пологой стороны, да и то насилу взобрался на самый верх. Смотрит, а там стоит большой котел, полон золота. "Это наверняка Создатель клад послал на нашу бедность!" - подумал парень, подошел к котлу, нагнулся и только горсть набрать - как послышался голос:
- Не смей брать этих денег, а то худо будет!
Оглянулся он назад - никого не видно, и думает: "Верно, почудились мне средь бела дня на трезвую голову слова эти: Не смей брать этих денег, а то худо будет!" Опять нагнулся и только хотел набрать горсть из котла, как снова услышал:
- Не смей брать этих денег, а то худо будет!
- А коли не возьму я этих денег, вам толсто будет! - крикнул Кул в неизвестность и, резко засунув руку в котел, схватил, что первое под руку подвернулось.
- Ай, болван, ухо отпусти! - Все тем же замогильным тоном ответствовал голос. - А коли хочешь получить это золото, так ступай домой и сделай наперед грех с родной матерью, да с сестрами. Тогда и приходи: все золото - твое будет!"
Воротился Кул домой и крепко призадумался. Мать и спрашивает:
- Что с тобой, дитятко? Ишь ты, какой невеселый!
Пристала к нему, и так и сяк, и головой об косяк: конечно, сын такого не выдержал и признался про все, что с ним было. Старуха как услыхала про золото, с того самого часу и зачала в мыслях держать, как бы ухитриться сына смутить да на грехи навести. Да и самой позабавиться - все ж сорок лет как минуло со смерти мужней. И в первой таки праздник позвала к себе дочерей своих, перемолвила с ними, и придумали они вместе напоить малого пьяным. Но не пришлось им трудиться, с ярмарочных гуляний приполз Кул на коленях. Поднесли ему еще рюмку, тут и позабылся он, да сотворил грех сразу со всеми тремя. А как проспался, да вспомнил, какой грех-то сотворил, так и опечалился.
- Ну, что же ты, сынок, - говорит ему старуха, - о чем тебе печалиться? Ступай-ка на гору да таскай деньги в избу!
Но не по нраву пришлась ему мамкина затея, и не пошел он на гору, а пошел, куда глаза глядят. А глаза глядят всегда вперед.
Идет себе Кул да идет дорогою прямою, и кто ни встретиться - всякого спрашивает: не знает ли, как замолить ему грехи тяжкие? Нет, никто не может ему сказать, как замолить грехи тяжкие. И со страшного горя пустился он в разбой. Всякого, кто только попадется навстречу, Кул, вдовий сын, допрашивает: как замолить ему свои грехи, какой жертвой откупиться? И если не ответят - тотчас убивает до смерти. Много загубил он людей. Загубил и мать, и сестер и всю деревню свою, и в общем количестве - девяносто девять душ, а никто и не сказал, как замолить грехи тяжкие. И пошел Кул в темный дремучий лес, Альвенлифом что зовется, ходил ходил, и увидел он человека странной наружности. Высокого и бледного, как смерть.
- Кто ты? И что делаешь в этом темном месте? - спрашивает Кул.
- Я - альв Ласс, и живу я здесь! А еще я все знаю и все умею, потому надо убираться тебе отсюда подобру-поздорову!
- Не имею я желания такого - убираться. С детства не приучен. Лучше скажи мне, как замолить грехи тяжкие?
Альв подумал и говорит:
- Слишком тяжкие твои грехи, не могу наложить на тебя епитимью. Ибо только на легкие и на средние имею право накладывать!
- Коли так, то не миновать тебе смерти! - сказал Кул, доставая свою разбойничью дубину. - Я загубил девяносто девять душ, а с тобой ровно сто будет!
И треснул он Лассу по голове, и упал альв на землю, а, ударившись об нее, обратился дэльвом и встал с земли. Удивился Кул, собрался второй раз посильнее двинуть, но сказал дэльв:
- Ты злой, человек, и потому готов я тебе служить верой и правдой. И буду помогать я тебе и в печали, но лучше в радости.
- Ну что ж, - согласился вдовий сын, - пойдем со мной тогда, народ губить!
И пошли они дальше. Шли-шли и добрались до озера, на берегу которого другой альв сидел, в воду глядя. Как увидел его Кул, сразу дубину из-за пояса вытащил и с вопросом обратился:
- Кто ты и что тут делаешь?
- Я - альв Миратаель, и ловлю я в этом озере кайф. А еще я все знаю и все умею, потому надо убираться тебе отсюда подобру-поздорову!
- Не кайф, а усладу! - разгневался Кул, занося над головой дубину. - А убираться мне уже предлагали, да не насорено тут! Лучше наложи на меня ептиматью вашу, чтоб грехи мои тяжкие замолить, иначе мигом прибью!
- Ой, не бей меня, добрый молодец, - взмолился альв, - а то злым станешь! А грехи твои я знаю, как отмаливать. Видишь озеро? Это Айлине, здесь вода силой живительной обладает. А от озера, видишь, гора вздымается? На вершине той горы зарыл я горелую головешку. С полверсты отсюда до нее будет.
- Ну? - говорит Кул.
- Ну! Ползай же к этому озеру на коленках, носи оттудова ртом воду и поливай то место, где головешка зарыта, и до тех пор поливай, покудова ни пустит она отростков и не вырастет из нее яблоня. Вот когда вырастет от нее яблоня, зацветет да принесет сто яблок, а ты тряхнешь ее, и все яблоки упадут с дерева наземь: тогда знай, что Создатель простил тебе все твои грехи.
Призадумался Кул, а альв тем временем на носочках в сторону леса засобирался.
- Не пристало мне воду за губой на коленках из вашего Айнэнэ носить! Нафиг все! Пусть будут эти грехи на мне, а тебя я прибью - уж больно по нраву мне это дело пришлось!
Размахнулся Кул и прибил Миратаэля. Ударился альв о землю сырую, и также в дэльва темного обратился. А обратившись, присягнул Кулу на службу верную...
Вот вроде бы и конец преданию, да не хочет оно кончаться-то. Пришел Кул со своими темными друзьями на гору, где котел с золотом стоял. И на полных правах забрал его себе. А когда золото-то из того вытряхивал, то и обнаружил в нем существо, что страннее альвов и дэльвов выглядело. А звали того еще более неясно - Мистер Х. И лишь дэльв Миратаэль припомнил, что раньше в этом Хэ было три буквы, а какие, так это лишь Люцифер ведает.